Элия отошла к небольшому письменному столику, на котором стоял письменный прибор с серебряной ручкой в виде изящной змейки, аккуратной горкой лежало несколько дюжин бумажек, свернутых в трубочки, и старая помятая шляпа неопределенно-рыжего цвета, счастливая шляпа Джея, которая уже давно использовалась только в игре.
Принцесса присела на стул, несколько секунд подумала, вертя в пальцах ручку, развернула одну из бумажек и написала на ней свое пожелание, потом скатала листок заново, отсчитала еще пять бумажных рулончиков и бросила их в шляпу.
— Все, готово. Сейчас проверим, кто из вас самый везучий, — заключила богиня, возвращаясь к столу с ехидной улыбкой на устах.
Подозрительно косясь на сестру и отчетливо чувствуя местом пониже спины, что она задумала что-то недоброе, игроки принялись доставать бумажки. Куда охотнее они бы слазили в шляпу с клубком ядовитых змей из джунглей Арана. Последнюю бумажку вместе с любимой шляпой забрал себе Джей.
— Пусто, — первым развернул листок Лимбер.
— Оно у меня, — мрачно, с определенной долей фатализма, констатировал Нрэн, едва углядев буквы. Но прочитав 'желание', с облегчением огласил:
— Ящик 'Вендзерского'. Утром я пришлю его тебе, Элия.
Такое задание было воителю по плечу, а ведь он с ужасом ожидал новой жуткой шутки. В прошлый раз принцу пришлось платить штраф за отказ пронести Элию на руках до дверей личных покоев. Конечно, дело было не в гигантском весе кузины, как, глумясь, объявили братья, но легче от этого несчастному мужчине не стало.
— Никогда мне не было еще так радостно от того, что желание Элии досталось тебе, Нрэн, — ехидно прокомментировал вытянутый фант Джей.
— Угомонись, стукну, — мрачно предупредил воитель.
— Считай, что я уже заткнулся, — невинно ответствовал принц, почти нырнув в соусник. 'Стукну' от тяжелого на руку Нрэна почти равнялось 'прибью', а шальной принц собирался веселиться в Новогодье, а не валяться в лазарете.
Как только последний фант был разыгран, Энтиор встал и направился в свободную комнату.
— К следующему туру вернетесь? — иронично поинтересовался Джей.
— Не думаю, — игриво промурлыкал Энтиор, пожимая плечами.
— 'Неприличное предложение' — карта серьезная, — усмехаясь, подтвердил Рик. — К концу игры бы управиться. Пока-то Энтиор дойдет до того, что покажется мне по-настоящему неприличным....
— У меня уже есть такая идея. Подсказать? — услужливо предложил Бог Воров с самым невинным видом, каковой принимал обыкновенно, готовя очередную каверзу. — Можно потребовать с тебя деньги за обслуживание вперед!
— Фи, какой ты пошлый, братец. У меня даже уши краснеют. Пошли, Энтиор, поскорее, пока он тебя и правда каким-нибудь извращениям не научил! — рыжий торгаш подхватил брата под руку и почти поволок его в комнату.
В следующем туре карты раздавал Нрэн. Принципиально не пользуясь магией, он, протянув руку, взял колоду с подставки в центре столешницы. Обойдя стол кругом, молча выложил, почти припечатал намертво, по одной карте перед каждым родственником. Сев на место, воин отчеканил:
— Число игроков меньше шести, значит, задание дается первому соседу справа. Начинай, дядя.
— Спасибо, что дозволил, племянничек, — фыркнул король и объявил: — Опять 'Брудершафт'. Везет мне сегодня на эту карту. Что будем пить, доченька?
— 'Алый закат', папа. Там, по-моему, была бутылочка, — довольно ответила богиня, любившая этот крепкий, терпкий и сладкий напиток с нежным запахом вишни.
— Есть, — подтвердил король, кинув взгляд на маленький столик.
Молодая женщина прихватила большой кубок со стойки рядом и подошла к отцу. Лимбер откупорил для дочери бутылку и аккуратно, до последней капли, вылил ее в подставленный кубок. Выбрал 'Дикий мед' для себя. Переплетя руки, король и принцесса пригубили вино. Родичи начали мысленный отсчет времени. Принцесса закончила свой кубок через семь секунд после отца.
Легкий румянец разлился по щекам принцессы, чуть сильнее заблестели глаза. Сейчас, осушив бутылку крепкого вина, богиня чувствовала себя лишь немного раскованнее, чем обычно. Надраться по-настоящему, против воли, Элии все равно не позволили бы серьги Звездного набора, повинуясь отданному хозяйкой приказу контроля. После перебора некой заданной нормы наступало резкое отрезвление.
— Что у тебя? — бросил король племяннику, вернувшись на место.
— 'Желание', — изрек Нрэн и осведомился со скупой улыбкой: — Будешь платить, дядя?
— Да, — буркнул король и, не глядя, передвинул принцу горсть монет, предпочитая не слышать, что на сей раз взбредет на ум сумасшедшему Богу Войны. Чаще всего он просил голову какого-нибудь любовника кузины, разумеется, звучало это всего лишь разрешением вызвать жертву на поединок. Но исход такового с Нрэном был один. А смертность дворянства в Лоуленде король повышать вовсе не собирался. Благодаря неустанным дуэльным трудам населения она и так была достаточно высока, балансируя на самой грани естественного отбора, то и дело грозя перейти в противоестественный.
Воитель методично пересчитал штраф и одну лишнюю монету перебросил обратно дяде. Кэлер ухмыльнулся, переворачивая свою карту:
— 'Неприличное предложение' для тебя, Нрэн.
— Что? — не понял мужчина. Уж от Кэлера-то он совсем не ожидал такой подлости.
— 'Неприличное предложение', — повторил принц и загадал: — Иди, поцелуй Элию в губы, если она не против.
— Я 'за', — тут же с энтузиазмом отозвалась богиня и, призывно улыбнувшись кузену, позвала: — Иди сюда, дорогой!
— Нет, плачу штраф, — выдавил из себя Нрэн и отсчитал деньги брату.
— Ну ты и дурак! — от всего сердца высказал Кэлер общее мнение.
— Как ты прав, брат мой, — весело подтвердил Джей.
'Я и сам с тобой согласен, — горько подумал воин. — Да вот только если я начну ее целовать, меня уже никто не остановит...'
— Ах, меня опять отвергли, — печально пожаловалась богиня люстре и потолку. — Напиться, что ли, с горя?
— Напейся, дорогая, — посоветовал Джей, подливая в ее бокал 'Темной страсти'. — Тогда, быть может, я смогу заменить тебе этого длинного идиота.
— Не-е-ет, столько я не выпью, — задумчиво покачала головой Элия и, не удержавшись, прыснула.
Нрэн стал бордовым. Взгляд воителя уперся в стол с таким прилежанием, словно он собирался запомнить его структуру с точностью до последней молекулы. Родичи поняли, что почти перегнули палку и оставили на время несчастного страдальца в покое, чтобы он пришел в себя перед новыми розыгрышами.
— Карта 'талант'. Сыграй нам что-нибудь из своих последних баллад, Кэлер, — мечтательно попросил Джей.
— Ладно, — добродушно согласился принц и телепортировал в зал свою любимую гитару. Бережно взяв ее, Бог Бардов провел пальцами по струнам, вслушиваясь в отклик инструмента, подкрутил колки, замер на мгновение, выбирая балладу, и заиграл.
Тихие минорные аккорды переплелись, творя замысловатую мелодию, веющую осенью и пылью дальних странствий. То затихая, то возрождаясь, звучала мелодия, околдовывая слушателей. И вот вступил мощный баритон принца...
Зачаровано слушали родичи гениальную, как всякое творение Великого Барда, песню, забывая о мелких раздорах, душевной боли и неурядицах, открывая свои сердца и души МУЗЫКЕ. Они сидели неподвижно до тех пор, пока не смолкли последние аккорды.
— Как прекрасно, — задумчиво промолвила богиня и, подойдя к Кэлеру, нежно поцеловала его в щеку: — Спасибо, дорогой, за доставленное наслаждение.
— Не за что, сестренка, так, ерунда, забава, — чуть смущенно отмахнулся принц, теребя струны.
— Раз талантлив, нечего ломаться, — возразил Лимбер, с гордостью глянув на любимого сына.
— Да, — уронил Нрэн, разнообразия ради соглашаясь с дядей. Сам он никогда не смог бы сотворить что-нибудь столь великолепное. Собственные стихи, просящиеся на лист во время ночных бдений у водной глади озер Лоуленда, мужчина считал пошлым баловством, недостойным того, чтобы пугать им знакомых.
— Элия, а что у тебя? — не выдержав, влез Джей.
— 'Любые ласки', дорогой, — принцесса бросила на брата лукавый взгляд. — Идем или откупаешься?
— НИ ЗА ЧТО, — прохрипел принц, у которого от восторга перехватило дыхание.
— Тогда пошли, — пригласила богиня, кивнув в сторону пустующей комнаты.
— С наслаждением, — согласился принц, выбираясь из-за стола.
Спохватившись, он, не глядя, сграбастал с пола ворох одежды и устремился вслед за сестрой. Его проводил завистливый и очень недобрый взгляд воителя, но принцу сейчас было плевать на всех Нрэнов вселенной.
Небрежно швырнув ненужные шмотки в углу у кушетки, Джей потратил несколько секунда на то, чтобы задвинуть тяжелый засов и встал, пожирая богиню взглядом. Теперь уже ему не нужно было скрывать своих желаний. Ах, жаль, что ему не выпала карта 'ночь любви', снимающая все ограничения и запреты! Но и без того принц считал, что ему несказанно повезло, ведь Элия не откупилась от фанта, как случалось частенько. Славься предыдущая карта брудершафта! И теперь, пока длится игра, бог имеет право ласкать самую прекрасную женщину во Вселенных.
— Элия, — завороженно прошептал принц, приближаясь к богине. От ее загадочного взгляда горело все его обнаженное тело, жаждущее прикосновений нежных рук, сладких губ.
— Джей, — откликнулась принцесса, раскрывая ему объятия и запрокидывая голову для поцелуя.
Мужчина сделал шаг и впился с неистовой жадностью в манящий рот. Его ловкие пальцы сами собой заскользили по пушистым волосам, выбирая из них тяжелые заколки, усыпанные драгоценными каменьями, по спине, нашаривая потайные застежки. Платье с легким шелестом упало к ногам принцессы. Показалось белое кружево нижнего белья и чулки.
Восторженно вздохнув, Джей опустился на колени, не спеша стянул вниз чулки, ощущая руками и ртом нежную шелковистую кожу, прижался лицом к животу богини, потом ухватил зубами резинку трусиков и медленно потянул вниз.
Подхватив обнаженную красавицу на руки, отнес на кушетку, опустился рядом, пожирая жадным взглядом совершенное тело женщины, каким-то чудом Творца оказавшейся сейчас в его власти. Элия протянула к нему руки. Не в силах больше оттягивать сладостный миг, принц принялся страстно ласкать ту, о которой грезил многие годы...
Он кричал и кричал, содрогаясь в пароксизме оргазма, погружаясь в омут безумного наслаждения, где страсть граничила с болью. Вездесущие губы Богини Любви, ее руки, шелк волос, бархат кожи, сладкий и свежий запах лишали рассудка. Он уже давно перестал думать, осталась лишь бесконечная жажда, требующая немедленного утоления.
Потом он сам принимался ласкать принцессу, его язык и гибкие пальцы достигали самых потаенных, самых чувствительных мест Элии. И слыша ее сладострастные стоны, ощущая, как она изгибается в его объятиях, шепча или крича в исступлении его имя, царапая его спину, принц чувствовал, что никогда еще не был так счастлив.
А потом Элия снова начинала целовать его, и весь мир сужался до кушетки, на которой содрогался от страсти принц, когда язык и губы принцессы касались его...
— Мы заканчиваем игру, пора выходить! Вы слышите? Выходите! — сердито повторял кто-то, нещадно долбя кулаком в дверь, сотрясавшуюся под мощными ударами. Похоже, долбили уже довольно долго.
— Джей, нас зовут, пора, — потрясла брата за плечо богиня, возвращаясь к реальности.
Тот, не обращая на ее слова никакого внимания, продолжал исступленно покрывать поцелуями ее бедра.
'Что ж, придется немного помочь', — не без легкого сожаления, решила богиня и запустила в партнера заклинанием отрезвления чувств. Потом отдала двойную команду Звездному Набору.
Когда Джей пришел в себя, он увидел уже одетую принцессу, прихорашивающуюся перед зеркалом. Сам принц сидел на кровати в одних брюках, а дверь сотрясалась под ударами тяжелого кулака. Монотонный голос Нрэна нудил:
— Игра закончена, выходите!
Кое-как натянув на себя остатки одежды, принц нацепил на лицо выражение ошалевшего от запредельного блаженства придурка и снял засов.
Как только дверь распахнулась, Нрэн рефлекторно шагнул вперед и перекрыл единственный выход. Ревнивый взгляд бога скользнул по комнате, не упуская из виду ни одной детали. Безукоризненно одетая, свежая как роза Элия с легкой иронией следила за ним. Изрядно растрепанный Джей, на физиономии которого играла блаженная улыбка, похоже, с трудом возвращался к реальности. Налицо было и место преступления — смятая кушетка с подозрительными пятнами.
Сделав глубокий вдох, воитель постарался подавить безумную ярость и посторонился, пропуская кузину. Выпустив ее, двинулся следом сам, демонстративно оттеснив в сторону Джея. Тот, казалось, ничего и не заметил.
'Везучий крысеныш', — горько подумал Нрэн, возвращаясь к столу. Злая ревность, досада, обида, возбуждение, — все смешалось в один клубок, самой горькой из нитей которого была одна: окажись сам бог на месте вора и вздумай кузина издеваться, приглашая его исполнить карту, он бы выплатил штраф...
— Наигралась, девочка? — лукаво поинтересовался Лимбер.
— Ах, папа, тебе ли не знать, в такие игры наиграться невозможно, — озорно ответила богиня под зубовный скрежет старшего кузена.
— Всегда мало, — охотно подтвердил Джей, самодовольно поглядывая на родственников, и налил себе вина покрепче. Боль от того, что наслаждение так быстро кончилось, уже немного утихла, уступая место восторженному осознанию: 'Это все-таки было!'
— Итак, игра завершена, — заставив себя успокоиться, или хотя бы казаться спокойным, начал Нрэн, как только убедился, что все игроки в сборе и готовы его слушать. — Есть ли те, кто отказывается от принесения обетов?
Родичи переглянулись и со злорадством помотали головами.
— Уж лучше я что-нибудь несусветное пообещаю, чем тебе платить, — выразил коллективную мысль Рик.
— Решение в вашей воле, — с демонстративным безразличием согласился принц. — Что ж, пусть Творец и Случай будут свидетелями ваших невозможных обетов. Я пойду выкладывать карты штрафа и приза.
Воитель забрал заново перетасованную 'доверенным лицом' — Леймом — колоду и направился в специальную комнату рядом, где стояло лишь два пустых стола. Там Нрэн должен был выложить два круга карт по числу игроков, дающих обеты. Потом комната запечатывалась общим заклятием в ожидании того дня, когда все игроки соберутся вновь, чтобы отчитаться о выполнении данных обетов. 'Зеркало Обетов' выслушивало доклад, и каждый игрок доставал карту из 'Круга Приза' или 'Круга Наказания'. Причем штраф и награда бывали абсолютно непредсказуемы, и первое могло оказаться гораздо привлекательнее второго. Но в том-то и заключалась прелесть игры, что ничего нельзя было предвидеть заранее.
Как только за воином закрылась дверь комнаты 'Двух Кругов', игроки понимающе переглянулись: надо начинать. Пора перестать ломать голову над тем, какой остроумный и невозможный обет принести ради того, чтобы скупердяю Нрэну не достался тройной штраф за отказ от фанта 'Рулевой Карты'. Первый по правилу круга начал говорить Лейм. Чуть смущенно, но и с некоторой долей ехидцы юноша выдал:
