Отдыхать, так по-божески!

Учетные данные книг:

Фирсанова Ю.А.

Отдыхать, так по-божески!: Роман / Рис. на переплете Л.Клепаковой — М.:'Издательство АЛЬФА-КНИГА', 2012. — 344 с.:ил.

7Бц Формат 84х108/32 Тираж 5 000 экз.

ISBN 978-5-9922-1234-1

2. Божественные маскарады: Роман / Рис. на переплете Л.Клепаковой — М.:'Издательство АЛЬФА-КНИГА', 2012. — 409 с.:ил.

7Бц Формат 84х108/32 Тираж 5 000 экз.

ISBN 978-5-9922-1247-1

и

Традиционно напоминаю: 1. В этом романе нет ни одного положительного героя. 2. Блюстителям нравственности читать не рекомендуется

ОТДЫХАТЬ, ТАК ПО-БОЖЕСКИ!

Новогодье в Лоуленде.

"Тихие" семейные радости.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ — ПЕРВОЕ СЕМИДНЕВЬЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Званые гости в ассортименте

Глава 2. Незваный гость из зазеркалья

Глава 3. Казнить нельзя помиловать — "пунктуация" по-лоулендски (Семейный Совет)

Глава 4. Новое слово в бульонологии и радости утра

Глава 5. Прекрасные рабовладельцы

Глава 6. Семейный ужин, (не) детские обиды, сказки на ночь

Глава 7. Преступление и наказание

Глава 8. Колесо Случая

Глава 9. Семь кругов ада для принца Энтиора (круг первый)

Глава 10. Большой библиотечный переполох

Глава 11. Семейный Совет и ночь бдения воителя Нрэна

Глава 12. О мужских страданиях

Глава 13. О театральном искусстве и искусстве воскрешения

Глава 14. Плодово-ягодная

Глава 15. Фейерверк и другие 'фокусы'

Глава 16. ГРАНДиозная охота

Глава 17. Жалобная и проказливая

Глава 1. Званые гости в ассортименте

"В МИРИ ЗКАЗОК ТОЖИ ЛЮБИ БУЛОЧКЫ. ГНУМ"

А. Линдгрен

Оказывается, боги любопытны и любят сладости ничуть не меньше людей, во всяком случае, кое-кто их них. Но т-с-с, читайте сами!

Маленький и очень дорогой ресторанчик на одной из тихих улочек Лоуленда, куда не заглянешь случайно, в широкой рекламе не нуждался. Постоянные посетители ценили его изысканную кухню, отличных менестрелей и атмосферу таинственной, уютной полутьмы, разбавленной нежным мерцанием разноцветных свечей. Цены тут были сумасшедшие, что отсеивало большинство не слишком состоятельных проходимцев всех мастей. Особо нахальных отваживало пятеро магов-охранников лучшей школы "Островов Чизарка". Сплетники поговаривали, что в "Полумаску" иногда заходит сама Богиня Любви. И не врали.

Элия частенько бывала в ресторанчике. Но она любила его не за голосистых бардов и романтичный полумрак (этих радостей было навалом в заведениях общепита высокого класса любого из миров), а за восхитительные, просто тающие во рту пирожные с кофейно-ликерным кремом и взбитыми сливками. Таких не делали больше нигде. Правда, о столь прозаических причинах привязанности к "Полумаске" богиня предпочитала "скромно" умалчивать, чтобы не разочаровывать романтичных поклонников.

Вот и сейчас, в канун многодневной череды семейных мероприятий, посвященных празднику Новогодья, отмечаемому с поистине божественным размахом, принцесса удрала из замка. Она сослалась на срочную примерку туалетов для Большого бала Новогодья и отправилась в "Полумаску". Сливочный ликер и пирожные показались ей вполне адекватной заменой бешеной суете, царящей в королевской резиденции.

Столько слуг и гонцов, снующих по лестницам и коридорам по каким-то сверхсрочным делам, в Лоуленде нельзя было встретить и за весь год. А что говорить о придворных, которые, все разом вдруг пожелав разрешить какие-то свои важные и сверхсрочные проблемы, ринулись на прием к Лимберу и членам королевской семьи, прекрасно понимая, что в процессе семейных праздников никто и не подумает заняться их делами? Кроме того, в фамильный замок, наконец, начали собираться все братья и кузены, пропадавшие в течение года, джокеры знает где. Они тоже горели страстным желанием засвидетельствовать сестре свою любовь и привязанность. Вдобавок, малышка Бэль, совсем ошалев от шума и суеты, таскалась за кузиной хвостиком и окончательно замучила ее своими бесконечными "почему" и "как". Богине уже начало казаться, что в Лоуленде осталось лишь одно существо, не жаждущее с ней общения — герцог Лиенский. И за это принцесса была ему бесконечно благодарна.

Итак, отделавшись ото всех проблем хотя бы на время, богиня расположилась в нише, задрапированной темно-синим бархатом с искрой, на мягком диванчике, где наслаждалась обществом "скромного" блюдечка с любимым лакомством. Она помахивала туфелькой в такт чуть фривольной песенке "Путешествующая жрица" и, не торопясь, облизывала пальчики, испачканные в креме. Прищурив глаза как большая кошка, женщина следила за легкими бликами света, отбрасываемыми магическими фонариками с цветными стеклышками и ароматическими свечами, рассыпавшими абсолютно безопасные, зато очень красивые искры.

— Дивная леди, ваша красота даже в полумраке сияет ярче тысячи небесных светил, — раздался над головой у принцессы приятный низкий баритон. — Могу ли я надеяться погреться в ее свете хоть несколько секунд?

"Это еще что?" — недовольно подумала богиня и взглянула на нахала, осмелившегося нарушить ее одиночество.

У ниши стоял здоровенный, с Кэлера, и его же отнюдь нехилой комплекции, шатен в укороченной котте роскошного цвета индиго, ультрамариновом сюрко и самодовольно, если не сказать нагло, улыбался. Вот только аура наглеца выглядела донельзя странно. Ее излучение никак не соответствовало внешнему виду тонкой структуры типичного живого существа, а плетение слабо напоминало свойственное людям. Плюс ко всему в мускулистых руках незнакомца небрежно лежала бутылка вендзерского — вина особенно уважаемого принцессой.

Готовая после первых слов послать настырного типа в Мэсслендскую трясину, под воздействием увиденного принцесса резко изменила свое решение. Снисходительный кивок стал знаком согласия.

Мужчина тут же занял место рядом с дамой, сверкнул белозубой улыбкой и небрежным мановением руки извлек из воздуха пару бокалов на тонких витых ножках. Бесцеремонно бухнул их на стол, поманил пальцем пробку. Та как живая сама выскочила из бутылки. В воздухе протянулась нить аромата ни с чем несравнимого, любимого богиней вендзерского вина.

"Как забавно, — чуть задумчиво улыбнулась молодая женщина, следя за тем, как медленно течет в бокал густая темная жидкость. — Поиграем".

— Прекрасная незнакомка, — продолжил между тем мужчина, проникновенно заглядывая богине в глаза, — я предлагаю выпить за Вас, самую совершенную женщину, самую восхитительную которую я когда-либо видел!

С таким незамысловатым тостом трудно было не согласиться и, подняв бокал в честь прозвучавших слов, Элия пригубила отменное вино.

— Могу ли я надеяться услышать Ваше имя, прелестнейшая? Уверен, оно — самая нежнейшая из мелодий, что ласкают слух! — снова возобновил атаку мужчина с типичного комплимента-вопроса, будто учился ухаживать за дамами по "Самоучителю для изысканных кавалеров". Брат Мелиор, как помнилось принцессе, не поленился отыскать и лично отравить идиота-автора, дабы тот не породил еще одно графоманское убожество.

— Элия, — кратко ответила богиня, к счастью собеседника даже не пытаясь пропеть всех своих многочисленных имен. Незнакомец, скромно (без титулов) назвавшийся в ответ Фарвелоном, продолжил ухаживания.

Рассыпаясь то в изысканных, то несколько грубоватых и даже неуместных комплиментах и бросая на богиню жгучие взгляды синих глаз, он все ближе придвигался по круговому диванчику к цели. Принцесса с отстраненным любопытством наблюдала за этими маневрами. Вот, сократив расстояние до минимума, мужчина пустил в ход руки: одна из них быстро оказалась на талии принцессы, а вторая крепко приобняла ее за плечи. Незнакомец жарко зашептал на ушко красавицы нескромное предложение.

Продолжая задумчиво улыбаться, та отрицательно покачала головой.

— Почему? — искренне изумился ухажер, разом растеряв весь запас высокопарных словес.

— Я не занимаюсь этим с Силами, — пояснила принцесса, довольно вежливо снимая с себя мускулистые чужие руки.

— Это отчего такая дискриминация? — возмутился незнакомец и тут же, спохватившись, что проболтался, смущенно поинтересовался: — Как ты узнала?

— Лучше маскироваться надо, не ленясь с блоками тонких структур. А с Силами я не сплю, потому что, во-первых, никакая Сила до сих пор не додумалась сделать мне столь ошарашивающее предложение, а во-вторых, это для вас может быть очень опасно.

— Опасно? — теперь уже по-настоящему насторожился "кавалер".

— Руководствуясь логикой, предполагаю, что такого рода общение с Богиней Любви может привести к необратимым мутациям в структурах Сил. Как существа чистой энергии, частично находясь в теле, вы становитесь очень восприимчивы к эманациям моего таланта, что в свою очередь может повлечь за собой нарушения структур. Конечно, этот вопрос изучен мною и Источником Лоуленда лишь теоретически, но я не думаю, что тебе захотелось бы стать тем, кто проверит предположения на практике.

— Не хотелось бы, — честно и быстро подтвердили Силы, проворно отодвигаясь от опасной богини назад по дивану почти на метр.

— Что же, получается, ты любые Силы в плотской оболочке опознать можешь? — поняв, что с ухаживаниями ничего не выйдет, "мужчина" решил поболтать.

— Наверное, если не будет сложных блоков. Но я видела слишком мало Сил в таком обличье. Как правило, вы избегаете облачения в плоть, за исключением экстренных случаев провозглашения высшей воли совмещенной с необходимостью экстравагантно попугать народ. А твое личное излучение я прекрасно помню со времен краткой и эффектной встречи в урбо-мире. Жаль, сбежал ты прежде, чем мы успели познакомиться более обстоятельно, — заулыбалась принцесса, постукивая пальчиком по столу.

— Сбежишь тут, — проворчал собеседник, передернув будто в ознобе могучими плечами, — когда сто лет с лишком отсидеть в этой проклятой плите пришлось. Я, как только свободу почуял, так и рванул подальше. У, заразы!

— Кто?

— Да эта парочка растреклятых Разрушителей с пятьсот девяносто седьмого Уровня. Я им послание от Суда Сил принес, а они, гады, шутканули с ответом. Взяли, сплавили мою суть с молекулами камня и засунули в урбо-мир. Это ж надо такую гадость удумать: заточить в камень Вольную Силу!!! Так и проторчал там до вашего прихода, сам себе анекдоты похабные пересказывая. Уже по третьему кругу пошел... — повествуя о своих тяжких горестях, Силы так разошлись, что в сердцах стукнули по столу кулаком. Вся посуда зазвенела, умоляя о пощаде, пустая бутылка из-под вендзерского опрокинулась, сдаваясь без боя.

— Ты — Сила-Посланник! — оживилась богиня. — Я слышала о таких, да вот видеть не доводилось.

— Ага, нас нечасто встретить можно, — самодовольно откликнулся собеседник, телепортируя на стол еще пару бутылок какого-то темно-фиолетового запыленного стекла для поддержания разговора и чистые бокалы. — Я ведь тебя сразу узнал, когда увидел. Думал потом, после..., ну, ты понимаешь, еще и расспрошу, как вы меня вытащили.

— После не будет, можешь послушать вместо, — рассмеялась принцесса, принюхиваясь к нежно-синей жидкости, искрящейся в бокале. — Рассказывать особенно нечего. Источник Лоуленда обеспокоили необъяснимые аномалии в структуре мира Сейт-Амри, породившие несвойственные ему магические проявления. Нас отправили для выяснения причин происходящего. Силы предполагали наличие некоего мощного артефакта, искажающего нити плетения, а мы нашли тебя, единственную в своем роде Силу, которую привлекают плотские утехи.

— Чему я весьма рад по обоим пунктам, — довольно провозгласил незадачливый ухажер. — Как же вы меня сыскали?

— Проанализировали точки проявления аномалий, выявили зону их концентрации, отметили на карте, явились на место и с помощью "поисковика" обнаружили камень — центр распространения искажений, — деловито объяснила богиня.

— Так вот что это был за пьяный хмыреныш, которого я по случайности прихватил с собой, когда драпал, — осенило Силу-Посланника.

— И что с ним стало? — вскользь полюбопытствовала собеседница, многозначительно поглядывая на вторую, еще не початую бутылку.

— Да я его назад отправил. Привязал заклинание телепортации к самому постоянному месту пребывания. Думаю, парень в своей постельке проснулся с утречка. Но не завидую я его голове...

— Мало того, что мы его алкоголем накачали, так еще и по мирам со свистом прошвырнулся, бедолага, — согласилась принцесса, вспоминая давний разговор на кухне Лейма о способах пробуждения сути. Оскар-таки получил купание в Силе, призванной в урбо-мир, пусть и совмещенное с дикими скачками между измерениями. — Так вот, когда мы раскрошили камень, то целостность заклятья, основанного на слиянии энергии Силы с его структурой, нарушилась. Поэтому ты освободился. Никакой магии не понадобилось!

— Хвала Творцу! — торжественно, словно тост, провозгласила Сила-Посланник и одним махом осушила бокал.

— Кстати, как тебя называть? Мне кажется, имя Фарвелон не слишком подходит, — Элия состроила скептичную гримаску.

Силы оглушительно заржали и пояснили:

— Вообще-то меня зовут Связист. А Фарвелон — это таблетки в одном из мирков, их дамочки пьют, чтобы детей не было. Забавно?

Принцесса состроила понимающую мину. Типично мужские шутки, над которыми братья надрывали от смеха животы, отнюдь не всегда казались ей смешными. Но, принимая как данность то, что чувство юмора у каждого свое, богиня смирилась с необходимостью их регулярного прослушивания. Но чтобы такое откалывали Силы!? На памяти Элии подобного еще не бывало. Мальчикам должно понравиться. Да и самой интересно было бы пообщаться с таким оригиналом. Молодая женщина чувствовала к странной Силе, так не похожей на остальные, все возрастающую симпатию. Желая продлить общение, богиня предложила:

— Послушай, Связист, ты не хотел бы погостить у нас в замке на Новогодье?

— Ух ты! — восторженно воскликнул тот, аж подпрыгнув от возбуждения на месте. — Было бы здорово! Я о вашей семейке столько в мирах и от Сил слышал...

— В таком случае, я, принцесса Лоуленда, официально приглашаю тебя, Сила-Посланник, именуемая Связистом, провести Новогодье в Лоуленде. Будь моим гостем, — завершив ритуал, Элия позвонила в маленький колокольчик, скрытый бархатной занавеской.

Слуга в полумаске тут же возник перед нею со счетом в руках. Расплатившись, Элия взяла сотрапезника под руку и, обронив: — Только улажу кое-какие дела, — телепортировалась прочь.

Маленькая комнатка в светло-зеленых тонах, где они оказались, вызвала у Силы-Посланника скрытое недоумение. Своим оформлением (в частности парой красивых манекенов в женском платье, использующихся в качестве вешалок) она явно не тянула на замок. А худая хмурая брюнетка в глухом черном платье с бриллиантовой брошью, сидевшая с пяльцами за маленьким столиком со швейными принадлежностями, совсем не походила на служанку, да и на придворную даму тоже. Чтобы не выдать своего невежества Связист счел за лучшее пока помалкивать.

При появлении богини в обществе незнакомца женщина встала и, ничем не выдавая своего удивления, присела перед гостьей в низком реверансе. Ее строгое лицо неожиданно озарила необычно душевная улыбка, затронувшая большие черные глаза, заискрившиеся скрытым смехом:

— Ваше высочество?

— Благодарю, Мариан. Я вернула себе душевное равновесие и способна вновь показаться людям, без риска рассвирепеть окончательно и учинить кровавую и беспощадную резню.

— Это хорошо, — почти серьезно подтвердила брюнетка и прыснула в ладошку.

Элия тоже улыбнулась и заметила:

— Кроме того, мы просто обязаны поддерживать святое убеждение всего населения Лоуленда в том, что ее высочество настолько трепетно относится к своим туалетам, что меньше трех часов у модистки не проводит.

Мариан согласно кивнула. На самом деле все праздничные туалеты богини были готовы уже луну назад, придирчиво осмотрены, примеряны, подшиты, отглажены, запакованы и доставлены в замок. Любимая портниха Элии, прославленная в Лоуленде и мирах госпожа Мариан, всегда спешила выполнить заказ лучшей клиентки в как можно более сжатые сроки и нещадно гоняла своих девочек: кружевниц, вышивальщиц, закройщиц, швей. Именно у госпожи Мариан стремились заказывать себе туалеты все модницы города, но не каждую даму, жаждавшую сделать заказ, госпожа согласна была принять. Иногда не помогали даже очень большие деньги. Для принцессы, когда-то ссудившей безродной вдовой эмигрантке с младенцем на руках большую сумму денег на открытие собственного дела, только потому, что оценила покрой платья, Мариан готова была на все.

Когда богине требовалось куда-нибудь улизнуть, оставив ложный официальный след, она приезжала "на примерку туалета" и, исчезая из дома портнихи, спокойно отправлялась по своим делам. Амбалы-охранники Курт и Винсар служили достойным препятствием для всех личностей, жаждущих немедленного общения с принцессой. А сын Мариан — Сью, такой же худой как мать, юркий постреленок, старательно составлял список этих персон, чтобы потом вручить прекрасной богине в обмен на ее улыбку и монету.

— Вас сильно беспокоили? — спросила Элия, забирая у манекена справа свой плащ, подбитый лучшим мехом грайшилы, и натягивая легкие кожаные перчатки тончайшей выделки, покоящиеся на столе, в качестве дополнительных доказательств светлейшего присутствия.

— Драк не было, — поведала женщина и крикнула неожиданно сильным голосом:

— Сью!

Через пару секунд появился встрепанный как воробей и темный как цыганенок мальчишка с листком бумаги в руке и пером за ухом.

— Что, ма? — с порога бросил он, но, увидев принцессу и незнакомого мужика, перепугано затараторил, прожигая Связиста гневным взглядом и сжимая в кулаки перепачканные чернилами ладошки:

— Ваше высочество, почти все тихо было. Курту с Винсаром даже поразмяться не дали, так, мелкота всякая шлялась.... А как этот сюда пролез, я, клянусь Нрэном, не знаю. Может через заднее окно? Так оно узкое...

— Успокойся, он пришел со мной, — на губах принцессы мелькнула улыбка.

— Ей-ей, парень, так оно и есть, — ухмыльнувшись, подтвердил Связист и подмигнул Мариан. — Через окна я, как правило, не вхожу, если только выходить иногда приходится.

Портниха стрельнула в спутника Элии глазками и снова прыснула.

— А-а-а, — сказал паренек, сделав вид, что все понял, и с поклоном протянул богине листок бумаги, который притащил с собой.

— Спасибо, малыш, — кивнула принцесса и бегло проглядела список лиц, жаждавших срочной встречи с ней. Ничего интересного там, как и следовало ожидать, не нашлось.

Закончив чтение, она одарила мальчишку мелкой монеткой и потрепала по лохматой голове. Сью расплылся в блаженной улыбке.

— Прекрасного дня, Мариан, счастливого Новогодья, — попрощалась богиня и направилась из приемной в прихожую. Связист подмигнул, послал модистке напоследок воздушный поцелуй и молча последовал за Элией.

Кивнув Курту и Винсару, стоящим на страже у дверей мастерской Мариан, Элия вышла на улицу. Ее карета, запряженная четверкой вороных, стояла почти у самых дверей.

Помогая принцессе забраться в экипаж, Связист мельком глянул на мастерскую Мариан и только покачал головой. Огромное двухэтажное здание из белого кирпича, с большими окнами, красивым высоким крыльцом с витыми перилами само по себе было неплохим вложением капитала. Элегантная, но почему-то сразу бросающаяся в глаза вывеска: "Дом Мариан" и иголка с тремя катушками ниток, для особо тупых или неграмотных, под надписью, четко определяло его назначение. А к этому зданию пристроено еще одно, чуть поменьше: галантерейный магазин "У Мариан", оформленный в том же стиле. "Да, дама Мариан неплохо поставила свое дело", — решила про себя Сила-Посланник, довольно много времени проводящая среди людей и оттого способная дать вполне адекватную оценку их делам. Тут же отбросив все мысли о черноокой модистке, слишком худощавой на его вкус, Связист залез в карету вслед за Элией и откинулся на бархат подушек. Едва дверь закрылась, кучер щелкнул языком, и карета сорвалась с места.

В городе царил тот же переполох, что и в замке. Спешили куда-то сотни гонцов, разносчиков, посыльных; суетились торговцы-лотошники, чье поголовье, казалось, увеличилось втрое; бряцали оружьем суровые воины, верная примета того, что вернулся из похода Нрэн; гулящие девицы с ошалелым видом толклись на улицах; простолюдины из провинции, приехавшие в город за гостинцами для семьи, зевали по сторонам; отчаянно матерясь, пытались продвигаться в этой сутолоке горожане познатнее, умудрившиеся на свою беду или по глупости выбраться из дома без помощи наемного экипажа. Улица вдобавок была просто запружена каретами знатных особ и конными. Крики торговцев, смех, ржание лошадей, ругань, чьи-то вопли об отдавленных ногах проникали сквозь надежное звукоизолирующее заклинание. Не говоря уж о мысле-криках, фонящих так, что даже богиня с трудом удерживала их вне своего сознания. Гомонящая толпа слегка раздражала Элию. Впрочем, не настолько, чтобы использовать сонные чары массового поражения, как когда-то поступила одна уставшая от общества фея. Связист, напротив, с искренним интересом глазел по сторонам, получая удовольствие от созерцания буйного людского моря.

Ушей принцессы достигла разбитная песня. Звуки, издаваемые сильным, хорошо поставленным и знакомым баритоном, легко перекрыли весь уличный шум. Через десяток секунд к первому баритону присоединился второй, такой же мощный, но несколько менее музыкальный. И мужики грянули на пару:

У моей подружки

Груди как подушки,

Бедра как перина,

Хороша дивчина...

Элия высунула голову из кареты и убедилась, слух ее не подвел. По тротуару, расталкивая прохожих, если те не успевали уступить им дорогу, слегка пошатываясь, размахивая в такт песне руками и обняв друг друга за шеи, брели два расхристанных бугая. В одном из которых, даже со спины, богиня сразу узнала Кэлера. Его спутник, такой же черноволосый и здоровенный как брат, только чуть уже в плечах, тоже показался знакомым.

— Классно поют, — от всего сердца похвалил Связист, тоже выглядывая из кареты. — И песня душевная!

Сделав кучеру знак притормозить, Элия позвала, перекрывая шум толпы и песню брата:

— Кэлер!!!

Услышав зов, принц притормозил и развернулся в поисках того, кто его окликнул. Завидев карету сестры и ее головку, высунувшуюся из окна, он радостно пробасил:

— Элия, прекрасный день!!! Подвезешь нас с другом в замок?

— Залезайте! — пригласила принцесса, припоминая, где она видела второго бугая с пронзительным взглядом синих глаз. Этот парень, отпрыск провинциального горного бога, Крома, кажется, частенько ошивался в Лоуленде и бузил вместе с Кэлером и Элтоном в городских трактирах.

Принц не заставил себя упрашивать и двинулся к сестре. Спутник последовал за ним. Хлопнувшись на сидение, приятель Кэлера громко рыгнул и провозгласил, обращаясь к другу:

— Твоя сестра хоть и ведьма, но баба классная. Я ее убивать не буду.

— И на том спасибо, Конан, — ухмыльнулась принцесса старому знакомому и обратилась к своим спутникам. — Мальчики, это Связист — вольная Сила-Посланник. Связист, это Кэлер — мой брат и его приятель — Конан. У парня любимое хобби — убийство черных, а временами бывает, что серых и белых колдунов.

— То-то я гляжу, что ты колдун и не колдун почему-то, — в пьяной задумчивости протянул Конан, разглядывая Связиста, и икнул.

— Вольная Сила — это здорово, — кивнул Кэлер. — За это надо выпить, парень!

— Всегда за!!! — радостно откликнулся Связист.

Конан громогласно поддержал его. Между двумя мужчинами и вольной Силой, твердо отождествляющей себя с существом аналогичного пола, завязался серьезный и донельзя глубокомысленный разговор о достоинствах выпивки разной крепости и женских формах. Элия слушала вполуха и тихонько улыбалась. Ей впервые довелось наблюдать за столь очеловеченной Силой, и богиня, пользуясь случаем, изучала сие уникальное явление.

Через полчаса любители пышногрудых дам (тут вкусы всех троих мужчин сошлись) и принцесса уже были в замке. Связавшись по заклинанию со старшим управляющим, богиня известила лорда Корди о том, что гости займут пару свободных покоев на третьем этаже, рядом с апартаментами принца Кэлера. Управляющий лишь грустно кивнул, быстро черкнул пару строк в записной книжице, пристегнутой к запястью цепочкой, и вновь с головой погрузился в сумасшедший вихрь забот о предстоящем празднике, правда, не забыл предварительно послать пяток горничных навести порядок в комнатах гостей.

Поднимаясь по лестнице, шумная и почти протрезвевшая компания наткнулась на маленькую принцессу Мирабэль, которая с радостным визгом каталась по перилам.

"Да, не следовало мне рассказывать малышке о своих детских забавах", — подумала Элия, наблюдая за тем, как развлекается кузина. Темно-каштановые волосы, отливающие рыжиной, растрепались, карие глаза восторженно лучилась, а на крохотной заостренной эльфийской мордочке был написан поистине неземной восторг.

Завидев Кэлера и Элию, Бэль на время прервала свою игру и, сиганув с перил, подбежала к родственникам. Принц поймал ее и подкинул вверх. Девочка радостно взвизгнула и заболтала ногами, возбужденно тараторя:

— Кэлер, Кэлер, давай поиграем!!! Пожалуйста-а-а!

— Конечно сестренка, — тут же согласился добродушный гигант. — Вот только провожу друзей до их комнат.

— Ладно, только поскорей, — снисходительно разрешила малышка, капризно сморщив остренький носик, и оглядела "друзей".

— Иди, брат, а я пока поговорю с сестренкой, — "великодушно" предложила Элия, желая кое о чем расспросить Бэль.

Кэлер благодарно кивнул и повел приятелей на третий этаж. Бэль проводила их задумчивым взглядом.

— Что, ваше высочество, — шутливо обратилась богиня к сестренке, — тебе не понравились друзья Кэлера?

— Один дядька ничего, хороший, от него пахнет как в Гроте у Источника и как от дяди Лимбера, а второй — опять железо и кровь, только меньше, чем у Нрэна и его друга, — честно призналась Бэль, покусывая палец.

— А Нрэн приехал не один? — с показным равнодушием спросила Элия, стягивая с рук перчатки и глядя куда-то в сторону.

— Ага, с ним такой дядька вредный, похожий на него. Он смотрит на меня и не видит, — малышка обиженно надула губки. — И Нрэн все с ним и с ним, железки разглядывает, а со мной не играет.

— Понятно, — похлопывая перчатками по ладони, кивнула принцесса и мысленно облизнулась: "Значит, Нрэн привез с собой приятеля по походам. Какая прелесть. Надо обязательно познакомиться".

С тех пор, как умерла мать Бэль, минуло пять лет. Принц Моувэлль долго оплакивал ее, слоняясь по замку бледной тенью или высаживая по эльфийской традиции серебристые розы на клумбе памяти, а потом и вовсе ушел в миры, залечивать в очередной раз разбитое сердце. Там и сгинул. Источник провозгласил, что Моувэлль сменил инкарнацию, и в роскошной королевской усыпальнице появилась еще одна пустая урна (мало ли богов бесследно исчезало в мирах). Все дети принца автоматически стали носить титул отца. Кроме того, Нрэн, в нагрузку ко всем своим проблемам и сложностям жизни, получил маленький пищащий комочек — девчонку-полукровку.

Но делать нечего. Чувство долга — великая сила, и принц-воитель взял на себя заботы о воспитании принцессы Мирабэль. В этом процессе он понимал еще меньше, чем в воспитании мальчиков. Зато обрел счастливую возможность периодически являться к возлюбленной кузине по веской причине: за ценным советами и помощью, когда Бэль в очередной раз взбредало в голову что-нибудь несусветное. А взбредало туда часто. Невинные цветочки на любимых светлых обоях Нрэна, заботливо выведенные светящимся карандашом в нетвердой ручонке полуторалетней козявки действительно были только цветочками, а потом началось... Большую часть времени принц старался проводить подальше от Бэль — в походах, но это получалось далеко не всегда, когда хотелось...

А маленькая принцесса росла. Ее заливистый смех разносился по замку и, слыша его, оттаивали суровые сердца братьев. Даже король Лимбер признал, что Элия была права, когда говорила о маленькой Бэль. Девочка своей чистой и непосредственной привязанностью к каждому родичу сделала их дружнее, а ее проказы и "мудрые высказывания" заставляли всех хохотать до колик. Только принц Энтиор, Бог Боли и Извращений предпочитал держаться от малявки подальше. Эльф-полукровка, жалевшая каждую букашку и листик, ужасно раздражала вампира. Но грозная тень Нрэна, маячившая за спиной крохи, не давала забыться и обидеть девочку.

— Эли, — Бэль потянула сестру за рукав, просительно заглядывая ей в глаза, — а можно, когда я с Кэлером поиграю, к тебе приду. Так хочется у тебя на кровати попрыгать, а?

— Конечно, детка, приходи, — сходу разрешила принцесса. — Только у Нрэна спросись.

— Хорошо! — маленькая мордашка расплылась в довольной улыбке. — Он меня к тебе всегда отпускает.

"Еще бы, — иронично подумала богиня. — Такой повод показаться мне на глаза". Теперь Элия была твердо уверена в том, что Нрэн уже сегодня явится к ней с официальным визитом.

— А теперь беги, Кэлер тебя уже заждался, — молодая женщина подтолкнула сестру. Та, сорвавшись с места кометой, понеслась навстречу проказам.

Расставшись с малышкой, Элия направилась в свои покои готовиться к визиту Нрэна. Мерзавец умудрялся в течение этого года, как и четыре предыдущих, почти не попадаться ей на глаза, ссылаясь на активизацию армий союзных Мэссленду миров Грани по северным фронтам, а если и виделся с сестрой, то в присутствии по крайней мере пяти свидетелей. "Наверное, боится, что я его изнасилую", — решила про себя богиня, сделав вывод из маневров кузена, и загордилась. Но теперь Нрэн попал по крупному. Две недели Новогодья он просто обязан был провести в кругу семьи и никакие неожиданные атаки противников не могли служить оправданием бегства в миры. Так что, Элия предвкушала возможность основательно поразвлечься.

Сбросив верхнюю одежду и туфельки, принцесса отправилась переодеваться. Пара молоденьких пажей ринулась убирать одежду и обувь госпожи, а еще двое последовали по пятам за хозяйкой на случай каких-нибудь поручений.

Элия не слишком любила обременять себя слугами, предпочитая поручать заботы о себе мелкой бытовой магии. Пажи были уступкой этикету, кроме того, в столь юных головках, как правило, не водилось раздражающе пошлых мыслишек. Именно поэтому, между прочим, принцесса не жаловала прислугу женского пола. Кроме откровенного восхищения очень скоро служанки начинали в глубине души по-черному завидовать принцессе, ее красоте, уму, могуществу, божественному дару любви. С мужчинами получалось в точности до наоборот. Рано или поздно у них возникали слишком сильные желания, и с хорошими слугами, к которым уже успела привыкнуть, приходилось расставаться скрепя сердце, ведь прилежно выполнять свои обычные обязанности они не могли.

Поэтому богиня так ценила магию Звездного Набора. Конечно, кое-каких слуг она все-таки заводила. В содержании дворцов и домов в мирах, где принцесса не пребывала постоянно, такой разборчивости не требовалось, а люди нужны были, чтобы присматривать за хозяйством и развлекать госпожу. Их она нанимала на месте или покупала рабов. В Лоуленде же Элия пользовалась слугами замка и своими пажами. Мальчики отлично справлялись с выполнением мелких поручений, накрывали на стол, убирали комнаты, гармонично выполняя декоративные функции и дополняя действие магии...

Войдя в гостиную, Элия улыбнулась открывшемуся зрелищу: ее любимая зверюшка лежала, свернувшись клубочком, у камина на шкуре гигантского пятнистого леопарда фарра, делая вид, что безмятежно спит. А покрывало на мягкой широкой кушетке рядом было основательно примято и скомкано.

Принцесса обернулась и небрежным движением брови указала пажам на беспорядок. Мальчики быстро выполнили молчаливый приказ госпожи, поклонились и исчезли за дверью. А богиня приблизилась к камину и властно позвала:

— Диад!

Огромный зверь неторопливо приоткрыл один бирюзовый глаз, светившийся укоризной. В нем ясно читался вопрос: "Зачем ты разбудила меня, хозяйка? Я ведь так сладко спал на этой шкуре у теплого камина!!!"

Элия подошла к пантере, присела, небрежно почесала ее за ухом и ласково пригрозила:

— Если я еще раз увижу тебя на моей кушетке, милый, будешь спать в коридоре за дверью. В комнаты больше не пущу.

Зная, что с Элией шутки плохи, Диад почти по-человечески вздохнул и глянул на хозяйку уже двумя глазами:

"Понял. Погладь?"

Богиня потрепала его по загривку. Здоровенная кошка замурлыкала и потерлась головой о руку принцессы в знак любви и благодарности. Ведь в покоях хозяйки осталось еще много диванов, соф и лежанок, с которых ее не гоняли, и на которые залезать не запретили... пока.

Закончив воспитательную беседу, богиня прошла в гардеробную и мысленно велела звездочкам пояса снять с нее платье. Налетел легкий звездный ветерок, и выходное платье исчезло, занимая место в третьем шкафу, богиня же направилась к пятому. Там висело то одеяние, на которое Элия возлагала большие надежды по части доведения Нрэна.

Сшитое на заказ у Мариан темно-синее платье с вышивкой серебряной нитью по подолу и рукавам было словно подернуто изморозью. Широкие рукава закрывали руки до самых пальчиков, глубокий треугольный вырез сходил с плеч к ложбинке между грудей. К этому туалету богиня подобрала широкий тяжелый пояс из черненого серебра и пару таких же браслетов, крепящих на запястьях длинные рукава. Не было только подходящего ожерелья и серег. Но молодая женщина намеренно не позаботилась об этих деталях, зная наперед о том, какой подарок предпочтет подарить ей кузен. Во многих деталях поведения практичный Нрэн, сроду не даривший вянущих цветов, был весьма предсказуем.

Звездный набор помог богине облачиться в платье и бархатные туфельки с серебряными пряжками, которые дополнили туалет, а потом снова занял привычное место, став совершенно невидимым. Оглядев себя в зеркале, Элия деловито кивнула и отправилась в будуар, чтобы причесаться. Диад последовал за хозяйкой в надежде на еще капельку нежности.

Богиня пока не выбрала прическу. Но времени хватало. К той поре, пока Бэль всласть нахулиганится с Кэлером, пока Нрэн прочтет ей нотацию, а потом будет мучиться вопросом, следует ли пойти к кузине вместе с сестренкой или не пойти, и бороться с собой, все будет готово. А потому, восседая на пуфике, Элия меланхолично наблюдала себя с разных сторон в трех огромных зеркалах трельяжа сразу и рисовала предстоящую встречу с неприступным кузеном по всех подробностях. Диад лежал у ног принцессы и методично вылизывал лапу, показавшуюся ему грязной. Сбросив туфельки, Элия зарылась ножками в густую шерсть пантеры.

Магическая щетка из ясеня порхала, расчесывая густые волосы цвета темного меда, струящиеся по плечам и спине великолепным водопадом. Полуприкрыв веки, богиня наслаждалась процессом, оглядывала свое отражение в новом платье, короче, по-своему медитировала, правда, иначе, чем Нрэн, — без кальяна и заунывной тырдынки. Зеркала правдиво показывали Элию до тех пор, пока изображение принцессы в одном из них не подернулось туманной дымкой, и на смену не явился стройный мужчина с глазами ярчайшего малахита и гривой черных волос.

Его лицо было образцом той хищной дикой красоты, которая всегда так нравилась Элии. На визитере были черные брюки с серебряной строчкой, темно-зеленая, под цвет глаз, шелковая рубашка и накинутый поверх нее короткий черный камзол. На поясе висел.... нет, не зловещий черный меч, подобный наточенному сгустку первозданной тьмы, как показалось в первую секунду богине, а совершенно обычная гибкая сабля. Под расстегнутым воротником рубашки виднелся серебряный медальон с изумрудом. На сильной руке с длинными пальцами красовался единственный массивный перстень той же работы.

Некоторое время незнакомец разглядывал Элию, а она разглядывала его. Потом зеркало (зеркало с лучшей магической защитой от проникновения из Межуровнья!!!) пошло темной рябью, прогнулось, и мужчина шагнул на ковер, проделав по воздуху, словно по лестнице, пару первых шагов. Ощущение гнетущей, могущественной силы, захлестнувшей богиню с головой, словно гигантский прилив, слегка ослабло, будто схлынула волна, оставляя за собой лишь тень намека на бездну мощи, укрывшуюся под оболочкой мужчины.

Глава 2. Незваный гость из зазеркалья

' Всё любопытственнее и любопытственнее!'

Алиса (Л.Кэрролл)

Расческа повисла в воздухе. Отважный Диад при появлении незнакомца поджал хвост и спрятался за спину хозяйки, но не сбежал. Если Элия не решит дело миром, пантере придется защищать ее, не щадя клыков и когтей, жертвуя целостностью своей прекрасной черной шкуры.

— Прекрасный день, моя леди, — вежливо поздоровался гость из зеркала звучным голосом. — Кажется, у вас так принято начинать общение?

— Прекрасный день. Так, — откликнулась принцесса, стряхивая оцепенение. На ее губах заиграла доброжелательная, загадочная полуулыбка, только сердце забилось как пойманный в клетку сильф. — Ведь никогда не знаешь, кого в следующий раз доведется приветствовать. Нам чужд обычай многих миров, заставляющий желать здравия врагу или незнакомцу. Сила слов бога велика и может обернуться против говорящего. Констатация же факта о прекрасном дне вполне невинна, поскольку мы не уточняем, для кого он прекрасен.

— Мудро, — коротко ободрил незваный гость и опустился в кресло рядом с пуфиком принцессы, продолжая рассматривать обстановку женского будуара, как заморскую диковинку.

— А как приветствуют друг друга у вас? — увлеченно поинтересовалась богиня, нашаривая скинутые туфельки. Любопытство, как обычно, оказалось сильнее инстинктивного ужаса.

— Мне говорят 'Вечности Повелителю', я не говорю ничего, — с небрежным, оттого еще более явственным, надменным высокомерием проронил мужчина, закидывая ногу на ногу. Он явно чувствовал себя в обществе принцессы куда комфортнее, чем она сама, все еще не оставившая инстинктивной настороженности.

— И тебя не пугает такое приветствие, Злат? — задумчиво покачала головой принцесса, скользя пальцами по искусной резьбе расчески, спланировавшей на руки.

— Привык, — безразлично передернул плечами гость. — А что?

Убедившись, что чужак не нападает, Диад немного успокоился, перестал дрожать и немного отодвинулся от Элии, прекратив прижиматься к хозяйке, подобно новорожденному котенку к материнскому боку.

— Существовать вечно в одном неизменном состоянии — не то чтобы скучно, скорее, странно, неправильно. Рано или поздно устаешь играть в одну и ту же игру, как бы занимательная и привычна она не была и хочется начать новую, — объяснила свою точку зрения богиня и прищелкнула пальцами, чтобы возобновить действие заклятья на расческе.

— Пожалуй, — хмыкнул Злат, поудобнее откинувшись на спинку кресла и следя за тем, как скользит щетка по роскошному медовому водопаду. — Логично. Впрочем, чего иного ждать от Богини Логики? Но многие, очень многие, с тобою не согласятся, предпочтя вечность смерти.

— За них говорит страх, — уверенно заявила Элия.

— А ты не боишься? — чуть подавшись вперед, вкрадчиво спросил гость, становясь похожим на большого кота, забавляющегося с полупридушенной мышкой.

— Смерти или боли — нет. Я боюсь того, что не буду помнить о родичах и истинной сути. Я многого боюсь. Ничего не страшится лишь дурак или сумасшедший, — не поддаваясь на провокацию, спокойно ответила принцесса. Ее гость был не тем, с кем стоило бы юлить или говорить полунамеками. В эту игру он умел играть куда лучше самых записных интриганов Лоуленда и играл куда дольше любого из них.

— Храбрая девочка, — не то иронично, не то одобрительно кивнул мужчина. — Признать свой страх может только тот, кто по-настоящему смел. Поведай-ка, милая, у вас сейчас какие-то праздники? — неожиданно резко сменил тему Злат.

— Да, мой лорд, Новогодье, — вынужденно согласилась молодая женщина.

— Расскажи, — попросил Злат, снова с комфортом устраиваясь в кресле. Отщипнув виноградинку из вазы с фруктами, стоящей рядом на маленьком столике, мужчина кинул ее в рот на пробу.

— Это праздник смены сезонов: конец осени — начало весны. На два семидневья собираются в замок все родичи. Обмен сплетнями, совместные трапезы, пирушки, сделки, игры, ничего не значащая болтовня. Никаких дел и проблем. Первая семидневка только для семейного общения, потом начинаются праздничные вечерние балы для лоулендской знати, городские забавы: карнавалы, фейерверки, кутежи, и, наконец, на закуску Большой Бал последнего дня Новогодья на целые сутки.

— Забавно, — задумчиво протянул незваный гость, постукивая кончиком пальца по щеке. — Насколько я слышал о твоей семье, это должно быть чрезвычайно забавно. Как же вы выдерживаете столько под одной крышей?

— Нас утешает мысль о том, что Новогодье не длится вечно. Братья шляются по городу, бузят, притаскивают с собой приятелей, чтобы не скучать. Каждый развлекается, как может. Иногда бывает действительно весело, — принцесса уже поняла, чего добивается Злат, и готова была согласиться на его 'просьбу'. Она слишком много была должна, слишком многим обязана. Таким существам, как ее гость, как правило, никогда не отказывали, если дорога жизнь, сила, рассудок и душа. Им даже противоречить в мелочах решались очень не многие, во всяком случае, Элия о таких прецедентах не слышала.

— Я хотел бы посмотреть на это, познакомиться с твоими родичами, — небрежно бросил визитер, вздернув смоляную бровь. — Это возможно?

— Конечно, — кивнула принцесса, сложив руки на коленях. — Я приглашаю вас, лорд Злат, стать моим гостем на эти праздники. Только..., — богиня замялась, не зная как сформулировать свою просьбу и не оскорбить собеседника.

— Что? — с легким оттенком недовольства спросил мужчина. — Ты не слишком рада моему обществу, дорогая?

— Напротив, оно мне всегда приятно, — искренне возразила богиня, в душе которой жгучий интерес мешался с опаской и трезвым расчетом. — Я помню, чем обязана тебе. И, несмотря на то, что не боюсь смерти, свою жизнь ценю достаточно, чтобы быть признательной за ее спасение и за пропуск в Межуровнье к Звездному Тоннелю. Но, видишь ли, Злат, ты существо с другой, чуждой нам логикой, непредсказуемым характером поведения и безразмерным могуществом. Ты привык поступать, как хочется тебе и не считаться ни с чем иным. А мои родичи — боги Мира Узла вспыльчивы и задиристы, а уж когда чувствуют какую-то угрозу или опасность для себя, тем паче для меня или всей семьи, становятся агрессивны вдвойне...

— Ты боишься за меня? — развеселился мужчина и чуть прижмурил искрящиеся безжалостным весельем яркие малахитовые глаза.

— Нет, за них, — коротко поправила принцесса.

— Дорогая моя, — хмыкнул Злат, принимая решение, — я даю тебе слово, что жизни, рассудок и души твоих родичей в безопасности. По крайней мере, на Новогодье. Что будет потом, предсказать весьма сложно, однако, что бы ни случилось сейчас, мстить за это после я не буду.

— Спасибо, — богиню удовлетворило щедрое обещание Злата. На большее рассчитывать было бы невозможно. — Добро пожаловать в Лоуленд.

— Но со своей стороны ты не будешь возражать, если я с ними немного поиграю? Для начала, например, изобразив твоего пылкого поклонника. Вы позволите за вами поухаживать, моя леди? — провокационно предложил, а скорее уж поставил в известность о выбранной забаве, 'кавалер'.

— Позволю, — улыбнулась Элия с искренним весельем, заранее представляя реакцию родичей на такой розыгрыш.

И, пока визитер из Межуровнья с совершенно мирским аппетитом уничтожал виноград, персики, груши, и кивары из вазы, богиня связалась с господином Корди. Она поставила его в известность еще об одном госте, которого намерена разместить в соседних покоях, там, где обычно останавливались друзья и кавалеры принцессы. Управляющий перенес сию трагическую весть стоически, даже с некоторой долей оптимизма, ибо апартаменты давно уже были готовы (на всякий случай), и теперь оказалось, что такая предусмотрительность себя оправдала. Отправив Злата в сопровождении пары пажей обживать комнаты, принцесса быстро сплела заклинание связи, настроенное на отца.

Лимбер был так занят, что даже не развернул экрана.

— Что? — мысленно спросил король с изрядной долей раздражения, не прерывая какого-то важного разговора.

— Я по делу, папа, — не менее сердито пояснила дочь.

— Говори, дорогая, и поскорее, — отозвался Лимбер, сменив гнев на милость. — Мне еще предстоит улаживать дипломатический скандал. Твоя милая кузина устроила покушение на Мэсслендского посла — герцога Валиса, припершегося сегодня на 'срочные дипломатические переговоры по ряду вопросов, не терпящих отлагательства', чтоб их с этими вопросами в Бездну затянуло.

'Бэль?' — поразилась Элия, но выяснять подробности не стала, решив, что займется этим позже.

— Я хотела просить, папа, твоего согласия на присутствие в течение Новогодья в замке двух моих гостей, — пояснила принцесса. — Один из них вольная Сила-Посланник.

— А что, мое мнение еще здесь что-то значит? — польщено удивился Лимбер. — Да приглашай кого хочешь, хоть Демона Межуровнья.

— Спасибо, папочка, не буду тебе больше мешать. Удачи с послом, — быстро сориентировалась богиня и отключила заклинание, пока отец не передумал, пожелав ввести в категорию гостей какие-нибудь ограничения или поинтересоваться подробностями.

Монарх спокойно вернулся к делам, к счастью, еще не зная о том, кто в действительности стал гостем его королевства. А Элия вновь сосредоточилась на прическе. Нрэн должен был появиться с минуты на минуту. Но, если нужно, женщина способна сотворить почти мгновенно из ничего скандал и прическу.

Через семь минут паж доложил госпоже о спрогнозированном визите кузена. Довольно улыбнувшись своему отражению с восхитительно высокой укладкой из мягких локонов, богиня покинула будуар и направилась в гостиную. Нрэн маячил в дальнем углу комнаты. Высокая худощавая фигура в неизменном темно-коричневом ('типично-новогоднем') костюме, бежевой рубашке без кружев, с неизменным длинным кинжалом (меч в замке бог не носил, а совсем без оружия не мог) на поясе, светлые волосы связаны в хвост простым коричневым шнурком. Он разглядывал какую-то старую гравюру на стене и крепко, почти нервно, сжимал в руках объемистую резную шкатулку нежно-орехового цвета. Лицо бога хранило каменно-непроницаемое выражение, вот только желтые глаза лихорадочно проблескивали.

'Мой подарок', — тут же решила Элия насчет шкатулки и тихо мурлыкнула в предвкушении намеченной каверзы. Рядом с принцем, чинно сложив ладошки на коленях и расправив синюю юбку с белыми оборочками, сидела в кресле попритихшая непоседа Бэль. Видно, ей уже досталось за очередную проделку.

— Дорогой, какая неожиданная радость, — защебетала принцесса, на всех парусах устремляясь к брату, тот, заслышав ее шаги и голос, вздрогнул и невольно попятился.

— Я по тебе так соскучилась, жестокий! — продолжила богиня, неумолимо приближаясь к трепещущей жертве.

— Э-э-э, прекрасный день, — хрипло прошептал Нрэн, неотрывно глядя на кузину.

Только сейчас принц понял, насколько он стосковался по этой прекрасной женщине, прячась от своих чувств за сталью меча в бесконечных походах. Ее легкий и сладкий запах, запах редких роз Альтависте, персика и свежего ветра дурманил голову крепче любого вина. Но в комнате был и другой, еле уловимый запах, не дававший воителю расслабиться. Здесь пахло Чужаком, незнакомый Нрэну запах горького миндаля, грозной Силы и Структуры Мироздания будил в принце бешеную ревность, заставлял гадать о том, что здесь делал этот незнакомец, кто он для Элии. Тысячи мыслей и чувств разом обрушились на белобрысую голову несчастного влюбленного бога.

Застав принца врасплох, принцесса приблизилась к нему вплотную и, слегка пролевитировав (иначе было не достать), коснулась своими губами плотно сомкнутых губ мужчины, нежно заглянула ему в глаза и едва не отшатнулась: в них плескалось БЕЗУМИЕ. Желание, страх, тоска, радость, ревность, боль — все сплавилось в единый неистовый вихрь эмоций.

'Несчастный дурак, как можно было так надолго исчезать с моих глаз, — с жалостью подумала женщина, сознающая власть над кузеном. — Еще немного и ты просто сойдешь с ума от тоски и желания. Уже сейчас я вовсе не уверена в том, что смогу тебе помочь, глупец, сражающийся сам с собой. Когда ты, наконец, поймешь, что эта борьба не имеет смысла. Больше ждать нельзя, придется мне взяться за тебя всерьез в это Новогодье. Пора!...'

Оборвав свои мысли, Элия на время оставила кузена в покое. Опустившись в кресло напротив Бэль, принцесса весело заговорила, намеренно обращаясь только к сестренке, чтобы дать возможность мужчине немного прийти в себя:

— Ну-ка, детка, расскажи о своем неудавшемся покушении на посла Мэссленда.

Бэль обиженно засопела и прошептала, теребя край платья:

— Я не нарочно...

— Что не убила его совсем? — хихикнула Элия.

Видя, что, в отличие от сурового Нрэна и разгневанного дяди Лимбера, сестра совсем на нее не сердится, малышка оживилась и, как могла, пересказала суть происшествия.

А дело было так:

— Кэлер, я хочу еще поиграть в эльфийскую наездницу! — заканючила Бэль, теребя брата за полу камзола.

Мужчина заразительно рассмеялся и спросил:

— И что сегодня будет делать доблестная эльфийская всадница?

Девочка сняла с плеча маленький лук, захваченный для игры из покоев, и гордо повторила слова одной из своих любимых героинь легенд:

— Я буду объезжать наши земли, проверять, не нарушил ли кто границ.

Принц покивал, пряча улыбку:

— Прости, не узнал тебя сразу, отважная Аллириана-пограничница.

— Едем? — в нетерпении подпрыгнула Бэль.

Кэлер скинул камзол на спинку ближайшего кресла, встал на четвереньки, и девочка залезла ему на широкую спину, преисполненная предвкушением замечательной игры. Все игры с братом были замечательными!

— Вперед, — скомандовала малышка, вытаскивая из колчана маленькую, но весьма острую стрелу. В последнее время лук стал любимой игрушкой Бэль, вдобавок луну назад к великой радости и гордости крошки-лучницы Кэлберт подарил ей настоящие стрелы.

Кэлер лихо 'поскакал' по коридору, издавая временами громкое и вполне правдоподобное ржание. Девочка наложила стрелу на тетиву и властно понукала своего 'коня', используя вместо поводьев густые волосы брата. На повороте 'скакун' приостановился, и Бэль, не раздумывая, кивнула в сторону правого коридора:

— Осмотрим главные залы!

Тронный зал сегодня пустовал. Объехав его по периметру, 'доблестная эльфийская наездница' повернула 'коня' к бальной зале, пока тихой и скучной, застывшей в ожидании Новогодья. Проехав коридор до конца, Бэль вдруг, повинуясь невольному, но являющемуся с завидной регулярностью стремлению напроказить, указала на дверь залы для встречи послов. В период праздников король не принимал никаких делегаций, да и в политической жизни царило затишье (поэтому-то последняя семидневка перед чередой развлечений походила на полное сумасшествие). В общем, сейчас, по мнению Бэль, вполне можно было посетить место, в другое время запретное.

Шлепая ладонями по паркету, Кэлер толкнул 'крупом' тяжелую изукрашенную серебряными накладками дверь, 'Аллириана' влетела внутрь на своем горячем скакуне и замерла на пороге.

— Ой, — пискнула Бэль, от неожиданности спуская тетиву.

Стрела с тихим свистом вонзилась в высокую спинку стула у самого виска сидящего на нем мужчины, аккуратно срезав белую прядь длинных волос. Голубые глаза посмотрели на девочку внимательно и заинтересованно.

А посиневшие от гнева очи короля Лимбера посулили Бэль страшную порку. Остальные господа, собравшиеся в зале, просто впали в полный ступор. Все два десятка мужчин, включая стоящего на карачках Кэлера и застывшую от ужаса девочку.

Внезапно тишину разорвал смех. Блондин хохотал, крутя в пальцах маленькую стрелу, которую шутя выдернул из дерева. Бэль сжалась в комочек — смех, почему-то, напугал ее сильнее общего оцепенения. Одновременно очнулся Кэлер. Он, ловко извернувшись, вскочил на ноги, подхватил сестренку подмышку, пробормотал: 'Извините' и вылетел в коридор.

— Кто этот чудный ребенок? — услышала за своей спиной Бэль насмешливый голос блондина. Ответ заглушила закрывшаяся тяжелая дверь...

— Вот, — закончила девочка с тяжелым вздохом. — А потом все начали кричать, и Нрэн сказал, что на ужин мне сладкого не дадут.

— Потому что ты должна быть наказана, — сурово пояснил воитель со своего стула, установленного так, чтобы можно было следить за Элией, но не терять из виду и Бэль. Он уже немного пришел в себя. Отчитывать же Бэль для бога настолько вошло в привычку, что совсем не составляло труда и не требовало умственных усилий. Многоплановое божественное мышление, все уровни коего были заняты любованием богиней и душевными терзаниями, ухитрилось выделить малую часть сознания на подержание незамысловатой беседы.

Обычно Нрэн, едва вручив кузине подарок, он тут же пытался скрыться с ее глаз, но сегодня принц чувствовал, что просто не в силах сразу уйти. Бог обреченно понимал, что готов вытерпеть все издевки и насмешки кузины, изображающей нежную привязанность и интерес к нему, как к мужчине (это к нему-то: тупому, длинному, худому уроду, невежественному солдафону!). Готов снести все, только бы она не гнала его, позволила немного побыть рядом, посмотреть не нее. Глубокое декольте неудержимо притягивало взгляд бога. Кроме того, оправдывался принц, подарок-то он еще не отдал, да и Бэль рядом.

— Хм, Нрэн, а тебе не кажется, что лишить девочку сладкого за то, что она совершила покушение на посла, по меньшей мере, странно? — уточнила Элия, покусывая губу, чтобы не разразиться гомерическим хохотом.

— Нет, — коротко отрезал мужчина.

— И за что ты ее караешь? За то, что промазала? — подкинула наводящий вопрос богиня.

— Нет, — совершенно уверенно повторил любимое слово принц.

— Ага, значит, ты наказываешь ее так за попытку убить дипломата лишением сладостей? — иронично 'догадалась' Элия.

— Э-э-э, — окончательно запутался 'великий педагог'. До него, наконец, дошла вся абсурдность ситуации. — А как ты предлагаешь ее наказать?

— Зачем вообще наказывать малышку? Она уже объяснила, что все вышло совершенно случайно. Девочка вовсе не хотела кому-то причинить боль. Для нее жизнь — понятие гораздо более святое, чем для тебя, а ты десерты ешь регулярно, правда, считаешь ими всякую гадость, что я и под пыткой не отведаю, — поморщилась Элия, имея в виду пристрастие воина к горькому и соленому.

— Я Бог Войны, — нашел оправдание Нрэн то ли своим вкусам, то ли мотивацию кровожадности.

— Ну и что? — фыркнула ничуть не впечатленная принцесса. — А я — Богиня Логики. И считаю, что наказывать девочку нет необходимости. На сей раз она действительно прекрасно понимает, что могла совершить очень плохой поступок, а раз вина осознана, в каре нет нужды. Ведь ты наказываешь ее для того, чтобы Бэль прониклась чувством вины?

— Да, — серьезно согласился 'красноречивый' кузен.

— Вот и договорились, — довольно заключила богиня.

Бэль радостно заулыбалась, понимая, что каким-то образом, пока еще девочка совсем не понимала каким, Элии удалось переубедить Нрэна, а значит, десерт — самая съедобная часть всей трапезы, ей все-таки достанется.

— Иди, малышка, поиграй, — доброжелательно обратилась Элия к сестренке.

Та радостно подскочила с опостылевшего кресла.

— А можно попрыгать у тебя на постели? — уже в дверях на всякий случай уточнила проказница предварительную договоренность. Огромная мягкая кровать под большим балдахином неудержимо притягивала девочку.

— Можно, — великодушно разрешила богиня, искоса наблюдая за тем, как напряглось лицо кузена при словах 'прыгать' и 'постель'.

Как только крошка с радостным визгом унеслась в спальню, пажи внесли фрукты, сыры, сладости, 'горькости' и 'солености', предпочитаемые воителем, крепкое белое лиенское вино 'Золотой водопад' и сервировали маленький столик. Нрэн понял, что Бэль удалили, а его отпускать не собираются, и запаниковал.

— Мне пора, — попытался было ретироваться мужчина, используя старый как мир неубедительный предлог.

— Не думаю, — покачала головой богиня, наполняя свой бокал, от 'любезного' кузена она даже не ждала такой услуги. — Мы так давно не виделись. Останься, прошу. Я хочу с тобой немного поболтать.

— О чем? — насторожился принц.

— Обо всем, дорогой, — лукавые искры засветились в глазах Элии, она сама налила вина собеседнику, сама протянула бокал. — Например, о том, как прошла твоя последняя военная кампания в районе Кара-Висты.

— Я выиграл, — коротко ответил бог, принимая вино, но ухитрился взять его так, чтобы даже случайно не коснуться руки кузины. — Трофеи в Оружейной.

— Исчерпывающий ответ, — Элия заливисто рассмеялась над обычной лаконичностью Нрэна и пригубила 'Золотой водопад', выставленный ради все того же негалантного кавалера. — А что за мужчина прибыл с тобой на праздники?

— Ларс, мой друг, — ответил принц, подозрительно прищурившись. — А что?

— Познакомишь? — вкрадчиво спросила Богиня Любви, поддразнивая кузена.

— Зачем? Он такой же, как я, обычный Бог Войны, — нахмурился Нрэн, сжимая ножку бокала.

— Мрр, — чаровница лукаво погрозила ему пальчиком. — Боги Войны меня тоже интересуют, милый. Весьма, весьма интересуют! Ты же хочешь..., — принцесса сделала еле уловимую паузу, — сделать мне приятное?

— Да, — выдохнул Нрэн, но все равно продолжил гнуть свою линию. — Ларс тебе не понравится.

— Почему ты так в этом уверен? Он что, урод? — искренне удивилась Элия и потребовала. — Опиши!

— Ларс отличный воин, но выглядит совсем обычно. Он высокий, худощавый, светлые волосы, глаза желто-зеленые, — Нрэн помолчал и мстительно добавил, приберегая напоследок особенно неприглядную подробность. — Шрам на виске.

— О, и что же некрасивого? Все очень даже привлекательно, дорогой, обязательно познакомь меня со своим другом, — приказала принцесса, открыто провоцируя кузена.

— Хорошо, — тяжело вздохнул бог, гадая, почему ему показалось, что Ларс не понравится Элии. Ей ведь нравятся все мужчины, кроме него.

Тщетно раздумывая над тем, что ему делать и что сказать, принц глянул на свой бокал и залпом осушил его. Сработало! Его осенило, ибо бог вспомнил, зачем собственно пришел к кузине: отдать подарок! Шкатулка до сих пор стояла у принца на коленях, но в сумбуре чувств — обычном состоянии в обществе Элии — он как-то упустил из виду очевидное.

— Это тебе, — почти радостно сказал Нрэн, встал и протянул свой дар богине.

— Благодарю, — ответила Элия и приняла резную шкатулку, мимолетной лаской коснувшись пальцев воителя, на сей раз не успевших отдернуться из опасения уронить дар. Повернув маленький серебряный ключик, принцесса приоткрыла крышку и издала возглас восхищения: — О, дорогой, это прекрасно! Пойдем, я хочу сейчас же примерить. Поможешь? Мне нужно зеркало!

Поняв, что он угодил в новую ловушку, принц налил, осушил еще один бокал для храбрости (не помогло, конечно!) и обречено последовал за кузиной в будуар. Там запах незнакомца, примешивающийся к обычным нежным ароматам, витающим в воздухе, стал еще более силен, и бог ревниво покосился в сторону спальни, пообещав себе непременно выяснить личность 'подлеца'. Запах его четко отпечатался в мстительной памяти Нрэна. Поставив шкатулку на столик у зеркала, принцесса опустилась на пуфик и выжидающе уставилась на кузена.

Подрагивающими руками Нрэн извлек ожерелье из сапфиров в серебряном кружеве металла и приблизился к молодой женщине. Бережно отвел с шеи шелковистые медовые кудри, едва касаясь их рукой, и опустил украшение. Самый нижний сапфир, ограненный в виде капли, уютно устроился как раз в ложбинке между двух соблазнительных полушарий...

У бога пересохло в горле, в ушах, словно боевые барабаны, застучала кровь, сердце готово было выпрыгнуть из груди, перед глазами встал туман, но почему-то кузина в этом тумане выглядела совершенного отчетливо... 'Мне нужно уйти. Срочно нужно уйти', — среди пьяного буйства сумасшедшего желания жалобно завопил изнемогающий рассудок принца. А маленькая упрямая застежка никак не хотела закрываться, пальцы стали словно ватными. Хрипло дыша, Нрэн не сводил взгляда с груди Элии, безумно завидуя этому сапфиру, которому позволено гораздо больше, чем ему. Наконец, к счастью или, быть может, он уже не мог сказать точно, к сожалению, застежка поддалась и с легким щелчком закрылась.

— Спасибо, мой милый, — нежно прошептала богиня, снова скользнув пальцами по его мозолистой от привычной тяжести меча ладони.

Пробормотав что-то неразборчивое, то ли ответ, то ли благодарность, то ли проклятие, принц отдернул руку, будто обжегся и стремительно вылетел из будуара. Больше оставаться рядом с Элией он просто не мог. К драным демонам этикет! Даже длинный камзол уже ничем не мог помочь в деле маскировки обезумевшему от желания богу.

'Опять сбежал, — с легкой досадой подумала принцесса, проведя рукой по ожерелью, — но очень скоро настанет миг, когда ты не успеешь этого сделать, и тогда... Ну а пока будем играть, мой неприступный старший кузен. Ты мое лучшее развлечение на Новогодье и лучшая цель! Я начинаю охоту!'.

После стремительного бегства Нрэна богиня ощутила легкое беспокойство, которое нарастало по мере того, как шли минуты. Даже веселая болтовня малышки Бэль и ее неизменные 'почемучки', которые всегда развлекали богиню, не могли развеять тревогу. Поняв, что ей не дает покоя предчувствие, смешанное с далеким зовом, Элия дала девочке целую шкатулку колец и перстней и оставила играть в великую заброшенную сокровищницу древних эльфийских правителей. А сама уединилась в кабинете, чтобы разобраться, кто же из близких знакомых (иной бы не докричался) так отчаянно зовет ее мысленно, не используя заклятия связи, и почему.

Мановением руки богиня плотно задернула шторы, чтобы льющийся из высоких окон свет не отвлекал ее, щелкнул, закрывшись, магический замок. Опустившись в глубокое кресло, Элия плотно сомкнула веки, вздохнула полной грудью, расслабляя каждую мышцу тренированного тела, и потянулась к той части своей души, в которой поселилось странное беспокойство от неумолчного зова. Достигнув этого места, она начала искать причину. Ей открылось видение: в глубокой грязи какого-то дикого болота под безумно оранжевым небом в бурую полосу тонул Рэт Грэй — самый длинноносый шпион его величества короля Лоуленда. Он не кричал, но молчаливый зов бога вернее самого громкого вопля смог достигнуть подруги.

Сориентировавшись в обстановке, богиня поняла, ее приятеля занесло слишком близко к Мэссленду. Он угодил в знаменитые Живые Топи Хеггарша, в которых, как и в Гранде, заклятье телепортации для чужаков не работало. На отдельных участках этих болот она не действовала вовсе, на других применение любой, самой незначительной магии Лоуленда приводило к неизбежному погружению невезучего колдуна в Топь. Судя по десятку разномастных чудовищных трупов, медленно уходящих в трясину рядом с истерзанным Рэтом, и отдаленному вою адских волков, другого выхода у шпиона просто не было. Казалось, все уже кончено, но в глазах мужчины горела неистребимая жажда жизни, а на губах играла неизменная ухмылка, словно он смеялся над собой и миром.

Не тратя времени на заклинания, столь странно действующие в окрестностях Мэссленда, способные привлечь ненужное внимание и кучу неприятностей впридачу, богиня использовала Закон Желания. Через секунду к ее ногам рухнул заляпанный по самые уши жидкой вонючей грязью худощавый мужчина. Ковер из нежно-кремового стал превращаться в темно-коричневый с примесью алого и багряного. Кровавые пятна заставили Элию пустить в ход мощные чары исцеления, щедро делясь с другом живительной энергией.

— Королева моя дорогая, я как никогда счастлив тебя видеть! — через несколько минут бодро воскликнул шпион, поднимаясь с пола. Жидкая грязь продолжала стекать вниз, марая безнадежно испоганенный ковер. — Я так рад тому, что я снова есть на этом свете и у твоих ног. Во время всех тяжких испытаний, этой грязи и холода, что обрушивались на мою несчастную, исстрадавшуюся шею, как я мечтал о теплой постели, о твоей постели!

— Может, для начала помечтаешь о ванне, — скептически предложила принцесса, со скорбью косясь на измаранный ворс.

— О ванне, — задумчиво протянул Рэт, — а что, мне нравится эта извращенная идея!

Отправив приятеля мыться, принцесса восстановила первозданную чистоту ковра с помощью заклинания, приказала пажам добавить к легкому столу из сладостей и фруктов, накрытому в гостиной, что-нибудь посущественнее, убрать закуски не тронутые Нрэном, и пошла проверить, что поделывает кузина. Почему-то в будуаре было на удивление тихо.

Маленькая принцесса вела себя на редкость хорошо: свернувшись клубочком, прямо на ковре, среди рассыпанных вокруг безделушек, словно миниатюрный дракончик — хранитель сокровищ, она мирно спала, приткнувшись к теплому боку дремлющего Диада. Вьющиеся мелким бесом каштановые волосы с явственным медным отливом выбились из толстой косы и растрепались, накрыв спинку малышки. Улыбнувшись, богиня мгновенно запечатлела в памяти эту картину, рассчитывая потом, под настроение, зарисовать ее. У Элии была значительная коллекция графических набросков родственников, друзей, любовников. В основном туда попадали эротичные произведения, но были рисунки забавные и даже вполне невинные.

Сплетя заклинание связи, богиня передала спящую кузину с рук на руки принцу Лейму. Прекрасно помня свои детские годы, прошедшие под тяжелой рукой строгого Нрэна, юный бог старался, как мог, заботиться о маленькой сестренке и защищать ее от воспитательных мероприятий, читай произвола, Бога Войны. Поэтому, закончив учебу в урбо-мире, он, к ужасной досаде друга Элегора, слишком много времени проводил в Лоуленде, нянчась с малышкой.

Сплавив Бэль, Элия вернулась в гостиную. Через несколько минут там появился чистый и благоухающий персиком и ванилью — ароматом любимого шампуня принцессы — Рэт, закутанный в ее же банное полотенце. Завидев стол с едой, шпион испустил радостный вопль и, плюхнувшись в кресло, запустил руку в вазу с шоколадом. Запихнув в рот самую большую плитку, он изобразил на подвижном лице выражение неземного блаженства и промычал:

— Королева моя дорогая, я снова жив!

— И снова лопаешь шоколад. Вижу, — согласилась принцесса, спуская с пояса и диадемы звездочки, чтобы те одели Рэта, как подобает. А мужчина уже вовсю уписывал свежий ростбиф, заедая его конфетами и прихлебывая вино.

Покачав головой, Элия села напротив и присоединилась к трапезе, правда, к мясу вместо сластей консервативно положила себе салаты и заливное. Когда на столе осталась только пустая посуда, Рэт откинулся в кресле и провозгласил со своей обычной кривоватой усмешкой:

— Ненавижу грязь! И зачем я пошел в шпионы?

— Чтобы были деньги на шоколад, дорогие ткани и те блестящие камушки, от которых ты без ума, — деловито пояснила принцесса.

— Да, нет в мире совершенства, — философски согласился мужчина. — Проклятый Мэссленд, его вонючие лужи и злобные твари.

— Возможно, на душе у тебя станет легче, если я скажу, что ты отомщен, — хихикнула принцесса.

Рэт вопросительно вскинул брови, ожидая объяснения.

— Сегодня днем малышка Бэль играла в эльфийскую пограничницу и едва не пристрелила посла Мэссленда, герцога Валиса.

— Я уже говорил, что обожаю принцессу Мирабэль? — восторженно воскликнул шпион, выуживая из вазы последнюю заблудившуюся конфетку и, жмурясь от удовольствия, отправил трюфель в рот.

— А я-то думала, у тебя иные наклонности, — недоверчиво хмыкнула принцесса.

— Чисто платонически, вкусы принца Джея не разделяю, — поспешил уточнить Рэт и, оглядев пустую вазочку, пространство вокруг и под ней, печально уточнил: — А конфет больше нет?

— Наверное, где-то есть, — улыбнулась богиня, старой шутке.

— Может, в спальне? — задумчиво предположил шпион.

— Хочешь пойти поискать? — лукаво спросила Элия.

— Оч-ч-чень, — протянул Рэт, глядя на принцессу глазами, полными откровенного желания и вовсе не сладостей...

Подвиги в болоте не прошли для мужчины даром — 'проискав конфеты' около часа, он безмятежно уснул. Высвободившись из объятий Рэта, богиня ласково взъерошила его шевелюру и тихо вылезла из кровати. Накинув теплый халат, принцесса вышла из спальни, осторожно прикрыв дверь. Саму Элию в сон совершенно не клонило, потому она собиралась отправиться в замковую библиотеку.

Элтон сторговал где-то по случаю целую библиотеку редких книг и доставил ее в Лоуленд на четырех повозках. Пока все тома поместили в свободном шкафу малого зала правого крыла библиотеки, чтобы потом, на досуге после праздников, рассортировать их и оставить те, что окажутся достойными занять место на полках великой библиотеки. Остальные книги Элтон легко сплавлял в букинистические лавки знакомых торговцев, получая неплохой навар. Богиня обожала рыться в незнакомых книгах не меньше книгочея брата и сейчас хотела немного полазить в редкостях. Но случай внес свои коррективы в божественные планы на сегодняшний вечер.

Пока молодая женщина одевалась, паж доложил о визите принца Энтиора. Элия уже давно не виделась с братом — тот много времени проводил в Гранде, готовясь к большой охоте Новогодья, продумывая каждую, на первый взгляд незначащую мелочь предстоящего мероприятия и нещадно гоняя, терзая и попутно устрашая слуг, рабов, лесничих, егерей и свои отряды.

Когда принцесса была подростком, она страшилась и не понимала Энтиора, Бога Боли и Извращений, Покровителя Охотников, но одновременно ее сильно влекло к брату. Позже Элия научилась смотреть на родича и сквозь шелуху манерности и надменного позерства, видеть не жеманного франта или Ледяного Лорда, как его прозвали в Лоуленде, а того, кем на самом деле являлся бог. Богиня Логики видела суть Энтиора, Лорда Дознавателя, Лорда Охотника, берегущего Лоуленд, и, ради этого могла простить ему многое. Слыша его имя, противники дрожали от страха, ведь в пыточном искусстве и искусстве погони за врагами принцу не было равных. Повзрослев, Элия осознала, что у них с братом много общего в наследстве крови и теперь находила его общество весьма приятным. Сейчас, когда Энтиор пришел с визитом, богиня радостно поспешила навстречу. Воплощенное мужское совершенство от мягких полусапожек, облегающих лодыжки, точно вторая кожа, до кончиков острых ногтей с безупречным маникюром предстало перед ней.

— Прекрасный вечер, стради, — промурлыкал принц, входя в гостиную. Приблизившись к богине, он бережно взял ее руку и поцеловал тыльную сторону запястья, так, так принято у вампиров.

— Прекрасный вечер, милый, — ласково ответила Элия.

— Я соскучился по тебе, — прошептал принц, продолжая традиционное приветствие близких друзей темной крови. Мужчина нежно поцеловал шею принцессы и запрокинул свою голову для ответного поцелуя.

— Да, дорогой, давно не виделись, — промурлыкала богиня, забирая в ладонь волосы брата, оттягивая их, чтобы тот, поддаваясь силе, склонил голову в бок. Коснувшись губами его шеи там, где билась нежно-голубая жилка, Элия с силой прикусила кожу. Вампир удовлетворенно вздохнул, издал едва слышный стон удовольствия и томно прикрыл ярко-бирюзовые ледяные глаза черным кружевом длинных ресниц.

Несколько минут спустя принц опустился в кресло и умиротворенно улыбнулся сестре. Прекрасная живая статуя застыла в новой элегантной позе, дающей возможность зрителям рассмотреть ее новую прическу с челкой на правый глаз, брошь с сапфирами, скрепляющую ворот рубашки, кольца с теми же каменьями на руках и костюм черного бархата с бирюзовыми вставками.

— Как идет подготовка к большой охоте? — начала разговор богиня.

— Превосходно, все приготовления завершены, — самодовольно ответил Энтиор, щелчком пальцев с длинными ухоженными ногтями взбивая пышную пену снежно-белых манжет на рукавах.

— И как всегда все безупречно, — констатировала Элия.

— Разве могло быть иначе? — с легким недоумением в голосе спросил бог, сделав изящный жест рукой. Его ровная черная бровь чуть изогнулась.

— Конечно, нет. То, что ты умеешь, делаешь в совершенстве, а за другое и не берешься, — кивнула сестра.

— О да, — промурлыкал принц и расслабился в кресле, попросив, — расскажи, милая, что у нас новенького. В Гранде мне было не до последних сплетен: дела, дела.

— Всё как всегда, — ответила принцесса. Все уже в сборе перед Новогодьем, кроме Ноута, Ментора и Тэодера, но они, сам знаешь, явятся день в день. В качестве гостя Нрэн привел своего друга Ларса, Кэлер — Конана.

— Это тот дурно воспитанный, волосатый нечесаный громила со ржавой железкой? — поинтересовался Энтиор и брезгливо поморщился, что-то припоминая.

— Да, — улыбнулась Элия, оставляя рассказ о своих экзотических гостях на сладкое. — Кроме того, прибыли леди-мать Рика — Джанети, леди-мать Кэлера — Карина. И, самая неприятная новость, сегодня явилось малое посольство Мэссленда, его глава — герцог Валис.

— Хм, — протянул Энтиор, в задумчивости постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Что им понадобилось на сей раз? Надо этим заняться. Мелиор начал его обрабатывать?

— После вручения верительных грамот и первого раунда переговоров с папой, он пригласил его не вовремя явившуюся светлость на ужин в голубую гостиную, рядом с Галереей Портретов и Зеркал.

Бог едва заметно наклонил голову, одобряя действия Бога Интриги.

— Кроме того, если мои представления об умственных способностях герцога Валиса верны, в Мэссленде скоро станет очень тревожно, — коварно намекнула Элия.

— Герцог далеко не дурак, — осторожно проронил Энтиор, любуясь розовато-перламутровым отблеском маникюра.

— На это я и рассчитываю, — улыбнулась брату богиня. — Увидишь, милый.

— Ты не расскажешь мне о своей восхитительной шутке, дорогая? — капризно спросил мужчина, чуть выпятив нижнюю губу.

— Пусть для тебя это будет сюрпризом, — ухмыльнулась принцесса, представляя себе состояние Валиса при 'случайном' столкновении с лордом Златом. А что Мелиор не преминет устроить такую встречу, едва пронюхает о пребывание гостя из Межуровнья в замке и просчитает выгоду такого хода, Элия не сомневалась.

— Что ж, стради, — покорно кивнул бог, черные локоны прически плавно колыхнулись. — Твои сюрпризы всегда восхитительны.

— Королева моя дорогая, — требовательно встрял Рэт, появляясь на пороге гостиной в накинутом на плечи прозрачном пеньюаре принцессы, сонно покачиваясь и 'совсем не замечая' принца. — Убери из спальни свою домашнюю зверюшку. Она щекочет меня за пятки!

— Возможно, не всегда, — еле слышно пробормотал Энтиор, неприязненно скривившись при виде шпиона.

Следом за Грэем в дверях показался Диад, бесцеремонно оттолкнув мужчину, протиснулся в гостиную и пошел к Энтиору здороваться. Лорд-охотник всегда ходил у него в любимчиках.

— Наверное, Рэт, ты съел столько шоколада, что теперь он выходит потом, — насмешливо предположила принцесса. — А Диад не меньшая сластена, чем ты! Иди спать, он тебя больше не потревожит!

— Свой шоколад я буду есть сам, — уже в полудреме твердо заявил шпион, отреагировав на любимое слово, и убрел назад в спальню.

Диад встретил строгий взгляд принцессы невинно бирюзовыми глазами и принялся мурлыкать под рукой Энтиора, небрежно трепавшего его по загривку. Шутка с Рэтом ему уже надоела, хотя тот так забавно брыкался.

— Что ты все-таки нашла в этом худосочном длинноносом замухрышке, милая? — ревниво спросил принц.

— Он забавен, вынослив, изобретателен, — небрежно бросила Элия, прекрасно сознавая, что бурная защита интересов Рэта лишь повредит его здоровью.

— Аналогичные эпитеты ты обыкновенно употребляешь, говоря о герцоге Лиенском, — всерьез насторожился Энтиор, питавший к вышеназванному субъекту стойкую и весьма обоснованную многочисленными выходками парня неприязнь, во всяком случае, неприязнь публичную.

— Но всегда добавляю 'и его дерзости изумительны'. Я нахожу словесные баталии с ним очень занимательными, — рассмеялась богиня.

Принц слегка успокоился, сестра действительно не испытывала к мальчишке женского интереса. Получил свою дозу ласки и небрежно разлегся на ковре между беседующими родственниками Диад. Он замер в блаженной дреме, одном из наиболее привычных для большой кошки состояний.

— Кстати, милая, — спохватился Энтиор и, не став уточнять причин таких странных ассоциаций, заговорил. — Мои охотники сообщили о новых крупных партиях рабов, доставленных на рынок Лоуленда. Весьма прибыльны не только военные кампании Нрэна. Я осмелился отобрать несколько экземпляров. Надеюсь, ты найдешь время взглянуть на них. Быть может, стради, что-нибудь придется тебе по вкусу. Я целиком и полностью в твоем распоряжении, когда только пожелаешь.

— Хорошо, — кивнула принцесса. — Возможно, завтра утром?

— Извини, дорогая, у тебя гость? — подчеркнуто вежливо (вот я какой, соблюдаю правила игры) осведомился Злат, возникая на пороге гостиной. Визитер из Межуровнья сменил одежду на черный с темно-зелеными вставками камзол и рубашку с нежно-золотым мягким кружевом. На массивном черном поясе теперь была лишь золотая пряжка с россыпью крупных изумрудов, сабли мужчина не взял.

Вампир весь подобрался, как тигр, готовый к прыжку (или к бегству), и впился взглядом в незнакомца. У принца 'шерсть встала дыбом' под воздействием силы и запаха, которые излучал чужак и в непроизвольном вампирском рефлексе самозащиты показались лезвия клыков. Усилием воли Энтиор поспешит ликвидировать столь откровенный знак страха, но сам инстинктивный трепет даже не думал отступать. Богу захотелось немедленно убраться из комнат сестры как можно дальше и забиться в место поукромнее. Незнакомец внушал богу, обладающему темной кровью, почти неуправляемый панический ужас. Диад, уверившийся на практике в том, что Злат, хоть и пахнет опасностью, относительно безвреден, продолжил демонстративно дремать.

— Это мой брат Энтиор, — доброжелательно сообщила Элия гостю, жестом приглашая его присоединиться к обществу.

Злат прошествовал к принцессе, наклонился, запечатлел легкий поцелуй на ее шее и занял кресло рядом с принцессой, небрежно, с легким интересом разглядывая бога, словно зверька в бродячем зверинце.

— Знакомься, брат. Злат — мой гость на Новогодье, — любезным светским тоном представила визитера принцесса.

— Прекрасный вечер, лорд, — медленно склонил голову Бог Боли и получил небрежный кивок в ответ. Собравшись с духом, принц осторожно заметил сестре:

— Надеюсь, ты понимаешь, стради, КОГО пригласила и ЧТО вообще делаешь. Но, — Энтиор не удержался от злорадной улыбки, предвкушая ужас мэсслендских послов, вряд ли меньший, чем его собственный, — теперь я понимаю твои слова о сюрпризах.

— Благодарю за доверие, милый, — иронично отметила принцесса.

— Прошу великодушно извинить, стради, лорд Злат, мне пора откланяться. Срочные дела не требуют отлагательств. Поразмысли над моим предложением, дорогая, — завершил короткий диалог принц, изобразил изысканный поклон и поспешил исчезнуть из гостиной сестры, пока еще мог двигаться, не столбенея от неконтролируемого ужаса, накатывающего с новой силой.

При всей массе разнообразных недостатков, Энтиор никогда не был сплетником, но он должен был срочно проверить правильность своих предположений. Для этого следовало навестить Бога Магии — Рика. Принц очень, очень испугался. Так не боялся он уже очень давно. Если вообще боялся когда-нибудь.

— Какой я, однако, страшный, знаменитый Ледяной Лорд и тот сбежал в панике, — задумчиво с легкой иронией проговорил Злат, искоса поглядывая на принцессу. — Ты меня тоже боишься?

— А как же! Кто тебя не боится, найди дурака? — спокойно согласилась принцесса. — Вот прямо сейчас упаду в обморок и будешь приводить меня в чувство, могущественнейший и ужаснейший.

— О, думаю, это будет не самой неприятной обязанностью, — вкрадчиво заметил Злат, и малахитовые глаза мужчины сверкнули...

— Нам нужно поговорить, — заявил Энтиор, решительно открывая дверь в кабинет Рика. Заслон из слуг, выставленный магом на пути к своей работающей персоне, принц преодолел за считанные секунды. Дело не требовало отлагательства, а попугать чужую прислугу, да и свою собственную, лорду-охотнику всегда было в удовольствие. Испытав панический ужас всего несколько минут назад, принц срочно нуждался в хоть каком-то самоутверждении.

— Что, возникли какие-то вопросы с организацией торговли на рынке рабов? — нахмурился рыжий бог, нехотя отрываясь от стопки бумаг и засовывая карандаш за ухо. В кои веки перед праздниками выпало несколько часов, которые можно было посвятить делу, и Рик не собирался их терять из-за того, что красавчику Энтиору пришла в голову очередная блажь.

— Нет, куда серьезнее, — отмахнулся Энтиор, слегка поморщившись, и сел в высокое кресло с резными подлокотниками, не дожидаясь приглашения. Он давно уже привык к тому, что все его родственники, не считая, разумеется, возлюбленной стради и Мелиора, не имеют никакого понятия о правилах этикета, и, устав поучать невежд, смирился с неизбежным.

— Тогда что? — нахмурился Рик, начиная беситься. По пальцам принца начали проскакивать ярко-зеленые искры.

— Я говорю о госте Элии на Новогодье, — поспешно, пока его не угостили магической молнией, намекнул принц.

— Ах, это, — бог слегка успокоился и, откинувшись на спинку кресла, с хрустом потянулся. — Чего ты так всполошился? Ну Сила и Сила, мало мы что ли Сил видели, вон лет пять назад сам Абсолют свою волю провозглашал, а никто в штаны не наклал. А Сила в плотской оболочке — вообще здорово. Он классный парень, можешь мне поверить.

— Злат хороший парень и Сила? — бирюзовые глаза Энтиора едва не вывалились из орбит.

— Какой Злат? — нахмурился Рик. — Я говорю о Связисте — Силе-Посланнике. Хороший мужик, даром что Сила.

— Он зеленоглазый брюнет? — принялся въедливо допрашивать рыжего принц.

— Нет, здоровенный такой шатен медвежьей комплекции Кэлера.

— Значит, у Элии два гостя, и мы говорим о разных существах, — процедил Энтиор, досадуя на стради, умолчавшую о самом главном. — Мне плевать на Силу, а вот ее второй приятель...

— Ну? — глаза рыжего засверкали в предвкушении новой сплетни, которую он каким-то чудом пропустил мимо своих ушей, вопросы коммерции были мгновенно забыты.

— Он мне очень не нравится. Я догадываюсь, что он такое, но, Рик, ты должен увидеть его сам. Если я рассудил верно, то я боюсь.

— Ты? — изумился принц и выскочил из-за стола, с грохотом отодвинув кресло. — Пошли смотреть на гостя Элии, а то он уйдет, а я так и останусь в неведении по поводу того, что может напугать тебя, Энтиор.

Глава 3. Казнить нельзя помиловать — "пунктуация" по-лоулендски (Семейный Совет)

"— Хороший у вас план, товарищ Жюков!"

И.Сталин (из анекдота)

"Испугать?"...Заледеневшие бирюзовые глаза мужчины недобро блеснули, но он промолчал, решив отыграться на Рике позднее. "Если мои догадки верны, то скоро ты сам будешь трястись от страха, насмешливый братец с кровью демонов. Она позволит тебе почувствовать суть гостя нашей сестры так же верно, как моя вампирская", — рассудил мстительный бог.

Телепортировавшись к апартаментам Элии (когда маг спешил, он органически не был способен перемещаться пешком), братья устроили засаду в боковом коридоре. Они выбрали нишу потемнее и установили заклятье "Зеркало наблюдения" таким образом, чтобы отчетливо видеть все, что будет происходить у дверей в комнаты принцессы. И потянулись минуты, длинной, тягостной для испуганного охотника и столь же тяжелой для любопытного сплетника чередой. Спустя полчаса, ожидание мужчин, к неописуемому счастью нетерпеливого Рика, которому Энтиор уже изодрал все запястье острыми ногтями, вцепляясь в конечность всякий раз, когда открывалась дверь и появлялся очередной паж на посылках, было щедро вознаграждено появлением нужного объекта.

— ОН, — прошипел вампир, снова сжимая кисть брата так, что едва не раздавил ее. Впрочем, рыжий уже не обращал внимания на боль.

— Понял, — прохрипел Рик, не в силах отвести взгляда от заклинания. Бледность его кожи не могла скрыть даже ярко-алая ткань рубашки и кармин жилета. Теперь принц понял, ЧТО, вернее КТО, так напугал брата, и сам, как и предвидел вампир, испугался не меньше. Этой силе, этой магической тени ужасающих очертаний, что плясала под ногами у незнакомца, настолько ужасающей, что хотелось повалиться ничком и закрыть голову руками, было только одно объяснение, но разум бога почти отказывался его воспринимать.

А заклинание продолжало неумолимо показывать чужака. Руки мага свело судорогой, он даже не мог двинуть пальцем, чтобы развеять чары и прекратить пытку. Вот ОН отвернулся от двери, чуть улыбнулся, глядя, кажется, прямо в сторону фокуса магического "Зеркала" и легкой кошачьей походкой двинулся по коридору. Когда там снова стало пусто, Рик обречено прошептал:

— О Творец, Элия, КОГО ты к нам притащила! Он даже не пытается по-настоящему маскировать свою силу, или она такова, что никакая маскировка не способна утаить столь страшную мощь! Это же ...

Бог Магии, временами казавшийся окружающим беспечным юнцом, сейчас выглядел, по крайней мере, на половину прожитых тысячелетий. Резкие вертикальные морщины пролегли между бровями, оформились носогубные складки, а яркие зеленые глаза потемнели, словно подернулись пеплом веков, только вопреки всему упрямо пламенела рыжина волос.

— Значит, я был прав, — хмуро констатировал Энтиор, ничуть не обрадованный подтверждением своих подозрений. — И что нам теперь делать?

— А что мы можем? — ответил вопросом на вопрос Рикардо, нервно сцепляя руки так, что едва не заклинил их намертво многочисленными перстнями и кольцами. Он почти понадеялся на совет. — У тебя есть предложения?

— Какие-нибудь чары, ты же Бог Магии, — пожал плечами Энтиор, показывая, что всякие там сложные магические выкрутасы — это не его ума дело.

— Наши заклятья ему, как дракону комариный чих. Мне даже представить страшно, какими чарами он владеет, ведь его сила должна действовать всюду, на любом Уровне, в любом мире. Если нам что поможет, то только меч Нрэна, разрушающий любую магию. Бог Войны кого хочешь зашибет, если мы скажем, что Элия просит, — ответил Рик, почесал в затылке и вскинулся: — Но, постой, ты говорил, что он гость сестры?

— Да, она так сказала, — подтвердил Энтиор и ревниво добавил, раздувая тонкие ноздри. — Я видел, как он целовал ее в шею, и Элия была совсем не против.

— О Творец, — снова испугался рыжий, кажется, даже сильнее чем в первый раз, и нервно заерзал на диване. — Надеюсь, он не собирается предъявить на нее Право Вызова?

— Нет, — решительно отвергая такую возможность, отозвался Энтиор, главным образом, потому что она невообразимо ужасала его, пожалуй, даже больше, чем прямая опасность. — Элия не боится Злата, я бы почувствовал.

— Нам следует поговорить с отцом. Он самый старший, вот пусть и разбирается во всем, — решительно заявил Рик и с робкой надеждой ухмыльнулся: — Может, не так все оно страшно. Пошли! — рыжий маг и неистребимый оптимист в одном флаконе вскочил, буквально дернув за собой вальяжного брата.

Принцы оставили ненужный более наблюдательный пост и перенеслись к кабинету отца.

— Нам очень надо к его величеству, — преодолев засаду погрязших в грудах бумаг секретарей, с апломбом объявил Рик страже.

Один из охранников смерил его ледяным взглядом и отрезал:

— Король приказал никого не пускать. Работает.

После чего мужики скрестили перед дверью алебарды, наглядно демонстрируя, что принцам здесь не пройти.

— Ладно, занят, так занят, — примирительно отозвался Рик и, пока нервничающий Энтиор не пустил в ход свой любимый кинжал, накрыл ретивую стражу сонным заклятьем. Те с громким звоном рухнули на пол и захрапели. Оттащив в сторону груду гремящего металла, принцы аккуратно постучали для проформы и вошли в кабинет.

— Па? — робко позвал Рик, предвкушая грандиозную головомойку.

Король с головой увяз в изучении всех договоров и соглашений с Мэсслендом за последние три тысячи лет. Все остальное Лимбер уже успел просмотреть и теперь, обложившись подшивками документов, изучал более свежую информацию, надеясь накопать чего-нибудь стоящего, чтобы потом на очередном раунде переговоров пустить в дело к вящей выгоде Лоуленда. Сделав очередную пометку в магическом блокноте, его величество оторвалось от бумаг и грозно рявкнуло:

— Ну? Чего притащились, олухи? Я занят!!!

— Надо поговорить, пап, об Элии, — поторопился объясниться рыжий маг, переминаясь с ноги на ногу. Энтиор кивнул в знак согласия. Сесть принцы не решились.

— Что, Нрэн собирается выдвинуть против нее обвинение в сексуальном домогательстве? — хмыкнул Лимбер.

— Э-э, нет, пап, — вежливо улыбнувшись шутке, отозвались дети. — Дело в другом. Элия пригласила на Новогодье гостей и...

— И что с того? Она спрашивала у меня дозволения, — нетерпеливо отмахнулся монарх. — Ваша ревность, парни, мешает мне работать.

— Дело не в этом, вернее не только в этом, отец. С ревностью мы как-нибудь разобрались бы и сами, не впервой, — осторожно заметил Рик. — Ты знаешь, кого она пригласила?

— Мне плевать. Пусть хоть Демона Межуровнья. Я дал свое согласие, — процедил король, начиная медленно закипать, и хлопнул рукой по столу. Пока еще раскрытой ладонью, не кулаком.

— Ты так и сказал ей? — в ужасе воскликнул Энтиор, только что не всплеснул руками, как нервная барышня.

— Да, — нахмурился Лимбер, все еще не понимая причин сыновней обеспокоенности, и отложил ручку.

— Она выполнила твое пожелание, папа, даже, можно сказать, перевыполнила, — скорбно вздохнул Рик. Вампир вновь, словно марионетка, кивнул, подтверждая слова брата, говорить о том, что видел, у него до сих пор не поворачивался язык.

— Рассказывайте, — потребовал король, понимая, что дети напуганы всерьез и просто так от него не отстанут. А иначе с чего бы это Рику заявляться к нему в компании Энтиора. Они никогда особо друг друга не жаловали.

Бог Магии еще раз тяжело вздохнул и дал отчет о событиях последнего получаса.

— Ты уверен, что ОН оттуда? — переспросил сына Лимбер, когда принц закончил свой рассказ.

— Да, — твердо ответил бог. — Конечно, ни я, ни ты, па, с такими никогда не встречались, но ошибиться невозможно. Настолько у меня поджилки от обычных тварей из бездны сроду не тряслись. Это существо занимает очень высокий пост в иерархии Межуровнья. Возможно, даже, что он Приближенный.

— О Тьма Межуровнья, за что? Мало мне было проблем с этим послом, — так же тяжко, как несколькими минутами ранее Рик, вздохнул Лимбер, кивнул сыновьям на стулья и мановением руки сплел заклинание связи.

— Да, — нехотя откликнулась принцесса, собиравшаяся в ванную комнату, ароматная теплая вода сейчас казалась молодой женщине привлекательней любой беседы с любимым родителем.

— Прекрасный вечер, детка, нам нужно побеседовать, — хмуро поприветствовал дочь король и властно протянул ей руку.

— Да, папа, — скорчив гримаску, чтобы продемонстрировать свое неудовольствие, вздохнула Элия, но спорить не стала и перенеслась в кабинет отца.

Небрежно кивнув братьям, принцесса, не дожидаясь приглашений, опустилась в кресло и выжидательно посмотрела на отца, впрочем, уже догадываясь по хмурым лицам родственников, о чем пойдет речь.

— Милая, расскажи, пожалуйста, кого ты пригласила на Новогодье, кроме Силы-Посланника, — почти ласково попросил король, прекрасно понимая, что грубостью от дочери ничего не добиться.

— Злата — Повелителя Межуровнья, — прямо ответила богиня и улыбнулась с безмятежным нахальством.

— Кого? — выдохнул Лимбер, приподнимаясь для того, чтобы получше рассмотреть свою безумную дочь, осмелившуюся назвать это имя вслух. Рик и Энтиор лишь молча вылупились на сестру, хватая ртами воздух и чувствуя, что Творец сегодня явно не доложил туда кислорода. Последовала эффектная и весьма длительная пауза.

Наконец у Рика прорезался голос, принц откашлялся и брякнул:

— Ты рехнулась, сестра? Как тебя угораздило притащить ЕГО в Лоуленд?

— Я в здравом уме и твердой памяти, брат, так что твои оскорбления запомню, — предостерегла зарвавшегося принца богиня, зловеще сузив глаза.

— Зачем? — просто спросил Лимбер, немного придя в себя, и рухнул назад в кресло.

Еще никогда король не чувствовал себя таким старым, беспомощным и никчемным. Мужчина прожил длинную жизнь, но ему никогда даже в голову не приходило свести знакомство с кем-то из Тварей Межуровнья. Сделки с ними заключали лишь честолюбивые глупцы или сумасшедшие, потому что плата являлась огромной. А тут узнать, что любимая дочь сотворила такое. У Лимбера просто в голове не укладывался поступок принцессы. Он мог ожидать подобного от кого угодно, но не от нее, всегда бывшей такой расчетливой, осторожной и предусмотрительной.

— Он попросил, — просто объяснила Элия, пожимая плечами. — Таким не отказывают. Согласен?

Король кивнул и, почти жалобно посмотрев на дочь, снова спросил:

— Чего он хочет?

Хотя на языке у его величества вертелся и другой вопрос: "Где, демоны побери, ты могла познакомиться с НИМ?", но для собственного душевного спокойствия король не стал его задавать, опасаясь услышать что-нибудь такое, после чего окончательно потеряет покой и сон.

— Кто может знать мотивы, какими руководствуется в своих действиях и поступках Повелитель Межуровнья? Мне кажется, что он хочет посмотреть на праздничную жизнь Лоуленда, поиграть в бога с Уровня, хоть немного побыть обыкновенным мужчиной, веселиться, танцевать, ухаживать за женщинами. Возможно, есть и что-то другое. Мне не разгадать, но это неважно, он дал слово не причинять вреда семье.

— А потом он предъявит Право Вызова и заберет тебя... — несчастным голосом констатировал Рик и взглянул на сестру, ожидая и надеясь всем сердцем, что она опровергнет его слова.

— Нет, не думаю. Зачем ему такое наказанье, — улыбнулась принцесса, тряхнув волосами. — А если бы он хотел, то мог сделать это уже очень давно, еще в первый день нашего знакомства. Но не сделал. Не тревожься, брат. Мой талант Богини Логики говорит, что его присутствие не принесет нам вреда. Напротив, пожалуй, с появлением Злата в Лоуленде мне стало значительно спокойнее. Повелитель Путей и Перекрестков не похож на нас, но он вовсе на такое ужасное создание, о котором трубят легенды.

— Он хуже, — мрачно, почти про себя и очень ревниво прокомментировал Рик.

С одной стороны, рыжий маг все еще продолжал бояться того, от встречи с кем предостерегали все магические книги Вызываний и Численники Именований Сущностей. Того зловещего существа, чья власть, простирающаяся на Бездну, и сила не поддавались никакому логическому осмыслению и не имели границ, кому достаточно было лишь нахмурить бровь — и рушились миры, в чьей власти находились все Твари Межуровнья, для кого не существовало слова "Нельзя" и "Невозможно". Он боялся до одури Дракона Бездны, Стража Путей и Перекрестков, Повелителя Туманов. Но, с другой стороны, абстрактный страх, привитый с детства и взращенный в занятиях магией, сейчас боролся с вполне реальной, привычной ревностью к красивому мужчине, ухаживающему за любимой сестрой, и, что самое удивительное, ревность, кажется, как всегда побеждала.

— Что ж, — провозгласил Лимбер, немного поразмыслив. — Ты пригласила это чудовище, тебе за ним и присматривать. Всё, парни, теперь валите отсюда, не мешайте мне работать и кончайте психовать, ваша сестра просто нашла себе очередное экзотичное увлечение.

Поняв, что ничего изменить уже невозможно, а его дочь абсолютно спокойна, король и сам начал приходить в себя. "В конце концов, — решил для себя Лимбер, — Повелитель Межуровнья тоже мужчина, а значит, и он не сможет устоять перед Богиней Любви".

"Не в меру экзотичное", — неодобрительным хором, неожиданно дружно, подумали сыновья и телепортировались прочь. Они твердо решили собрать остальных родичей, чтобы поведать об ужасном госте Элии. Самое трагическое же, по мнению принцев, теперь заключалось в том, что Повелителя Межуровнья нельзя было устранить как обычного мужика, решившего приударить за Богиней Любви.

— Дочка, — предупредил король напоследок принцессу, снова берясь за письменные принадлежности. — Ты все-таки поосторожнее с этим Златом.

— Ладно, — беспечно отозвалась принцесса и, небрежно чмокнув Лимбера в щеку, исчезла из кабинета.

За дверью, отчаянно зевая и матерясь, начали просыпаться спеленатые сонным заклятием стражи.

А Рик и Энтиор начали приготовления к Семейному Совету, который должен был состояться в гостиной рыжего мага. Энтиор ни за что не позволил бы куче братьев пачкать свои великолепные апартаменты. Первым делом Рик тщательно проверил комнату на предмет прослушивающих заклинаний и установил новую усовершенствованную защиту. Потом телепортировал из своих погребов два ящика крепкого лиенского вина из расчета по паре бутылок на брата, не забыв предупредить Энтиора о том, что расходы за выпивку им, как Вызывающим, придется делить пополам. Вампир только кивнул в знак согласия. Даже после пережитого ужаса он не рехнулся настолько, чтобы торговаться с Богом Коммерции. Шустрый вихрастый слуга с чудовищно оттопыренными ушами быстро приволок поднос с чистыми бокалами и поставил его на столе в центре комнаты. Повинуясь жестам Энтиора, кресла и диваны заняли круговую оборону вокруг стола с выпивкой. Зелено-золотая гостиная Рикарда была готова к приему многочисленных гостей.

— Кажется, всё, — подытожил приготовления Бог Магии, окинув комнату внимательным взглядом, сплел заклинание общего оповещения для всех братьев и серьезно, без обычных насмешливых интонаций провозгласил:

— Принц Рикардо Гильен Рейнард и принц Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард собирают Малый Семейный Совет в гостиной апартаментов Рика. Вопрос не терпит отлагательства. Сбор через пять минут.

Энтиор одобрительно кивнул. В кои веки непутевый братец сподобился воспроизвести его имя без ошибок и с правильными ударениями, хоть и опустил три младших дополнения. Впрочем, их опускали даже на официальных мероприятиях короны по личному распоряжению Лимбера.

Зов услышали все.

Сквозь веселый звон бокалов и фривольную песню, исполняемую дружным мужским хором с женскими подвизгиваниями, Элтон, Кэлер и Джей уловили слова Рика, предназначенные только для ушей членов семьи.

— Извините, ребята, нам надо отлучиться, дела семейные! — оповестил друзей Кэлер и, ссадив с колен пухлозадую милашку, побрел в ванную, чтобы освежить голову перед советом. Джей и Элтон, слегка пошатываясь и для верности поддерживая друг друга, последовали за братом. Поскольку Бог Воров был куда легче Летописца, то их дуэт то и дело угрожающе клонился в бок, но до точки назначения добрался, счастливо избежав падения.

Не слишком огорчившись, Конан и Связист решили продолжать попойку, в которую плавно перетекла процедура знакомства. Освободившиеся красотки вольного поведения быстро рассредоточились по оставшимся мужчинам. Благо, что места на широких коленях вполне хватало не одной и даже не двум девицам.

Услышав зов, Кэлберт отстранился от совершенно нагой прекрасной леди с роскошной черной гривой волос, блаженствующей под его искусными руками и губами. Бог встал, потянулся за яркой изумрудной рубашкой, расшитой бисером по вороту и манжетам.

— Мне придется покинуть тебя, Вике, срочные дела, — бросил мужчина, одеваясь под недоуменным взглядом любовницы, томно вытянувшейся на постели. — Вернусь, как только освобожусь!

Присев на кровать, бывший пират, сохранивший тягу к любовницам знатного рода, поцеловал напоследок сочную грудь герцогини и исчез из роскошной спальни. Женщина посмотрела вокруг затуманенным от страсти взглядом и разочарованно вздохнула.

— Нет, я этого никогда не пойму: как ты можешь возиться с этой маленькой дря... сопливой девчонкой, Лейм! — горячо в который уж раз говорил другу Элегор за бокалом вина на закрытой террасе своего замка. — Ты же не нянька, а мужчина! Давай в город на всю ночь гулять отправимся, а после праздников рванем в миры, нельзя же сидеть в Лоуленде безвылазно, только из-за того, что в замке появилась эта малявка! Вырастет , точно вторая Элия будет. Вам что, одной мало? Пусть, в конце концов, она, кстати, с ней и возится, раз баба!

Но вместо того, чтобы снова терпеливо объяснять Лиенскому свою позицию, Лейм, не обращая внимания на увещевания собеседника, прислушивался к чему-то своему.

— Извини, Гор, — неожиданно прервал речь герцога юноша. — Мне надо отлучиться, собирается Семейный Совет.

— Ого! — тут же переключился на другую, куда более интересную тему порывистый бог. — Расскажешь потом?

— Если будет можно, — осторожно ответил Лейм, проявляя обыкновенно не свойственную ему скрытность, и исчез из комнаты.

— Нас зовут, надо идти, продолжишь после, — тихо сказал Тэодер брату и поглядел куда-то в занимавшее всю стену громадное тонированное снаружи окно небоскреба. Внизу кипела ночная жизнь урбо-мира. Мужчина любил работать в таких местах.

Ноут и Ментор синхронно кивнули и, поднявшись из-за стола, выключили электронное панно — подробную карту нескольких миров, по которым давали отчет.

Мелиор еще раз оглядел себя — любимого в зеркале, сменил перстень на мизинце левой руки, чтобы добиться наибольшей гармонии в облике, чуть улыбнулся, взбил манжеты на рубашке, стряхнул несуществующую пылинку с отворота рукава, поправил пару складок на камзоле и явился в гостиную Рика без обычного для других мероприятий опоздания.

— Я несчастен, — хмуро констатировал Нрэн, когда Ларс вошел в его кабинет, и снова наполнил свой бокал крепким вином. По правую сторону кресла уже стояла целая батарея опустошенных бутылок, по левую находился ящик с еще полными.

— Почему? — спросил Ларс, присаживаясь рядом с другом. Воин видел, что Нрэн уже очень пьян и нуждается в собеседнике.

— Она меня не хочет, она меня не любит, — пробормотал принц и, осушив бокал, потянулся за новой бутылкой. Взгляд его пьяных глаз, в которых плескалась абсолютно трезвая безумная боль и тоска, скользнул по другу.

— Кто? — поддерживая беседу, уточнил воин.

— Элия, — с мукой выдохнул Нрэн имя и сделал большой глоток.

— А с чего ты так решил? — заинтересовался Ларс.

Раньше друг почти ничего не рассказывал о своей знаменитой в мирах кузине, а на осторожные вопросы отвечал односложно и сразу переводил тему.

— Я знаю, — горько отрезал Нрэн.

— А ты ей предлагал секс? — спросил Ларс, задумчиво нахмурившись. В голове у воина не укладывался тот факт, что кто-то мог бы отказать его другу.

— Нет, зачем, она меня только высмеет, — изрек принц, покачав головой, и, аккуратно сцедив в стакан последние капли, поставил опустевшую бутылку на ковер.

— Почему? — недоуменно пожал плечами воин.

— Потому что я урод, — зло отрезал Нрэн и, сделав паузу, продолжил с каким-то беспросветным отчаянием: — Я не интересую ее как мужчина, она и так смеется надо мной, а если я скажу что... А она будет смеяться, я просто умру. Лучше уйду сам. Вот закончатся праздники, и уйду, сгину где-нибудь. Такая боль. Часто кажется, что уж проще сразу на меч. И не знать ее, не помнить, не думать, не желать...

Выдав длинную фразу, принц погрузился в молчание. Ларс тоже не задавал вопросов. Лишь методично тикали большие напольные часы, отмеряя точное время.

Услышав вызов Рика, Нрэн отвлекся от водоворота мрачных мыслей, в который погружался всегда после очередной волнующей встречи с кузиной, и, поднявшись на ноги, сделал несколько шагов в сторону маленького шкафчика из мореного дуба, подобранного под цвет деревянных панелей, которыми были обшиты стены. Достав с полки какую-то зеленую бутылочку, открыл зубами пробку. Запах свежего ветра и горькой травы ударил в ноздри Ларса. Принц отхлебнул прямо из горлышка и прикрыл глаза. Когда он распахнул их через несколько секунд, то его взгляд был уже абсолютно трезв.

— Семейные дела, — бросил Нрэн другу и исчез из комнаты.

Оставшись один, Ларс в задумчивости покачал головой, обозревая шеренги пустых бутылок, оставленных Нрэном.

"Не повезло другу. Вот до чего может довести любовь даже лучшего воина. Очень опасное чувство с непредсказуемыми последствиями. Слишком дурманит разум. Неужели эта женщина действительно такова, что ее сила способна свести с ума такого закаленного и сильного воина, как Нрэн? Надо обязательно с ней познакомиться. Если она так умна, красива и непокорна, как говорят, то будет интересно. Этой женщине нужна сильная мужская рука. Люблю объезжать диких кобылиц. Такой риск".

На губах мужчины мелькнула холодная неприятная улыбка, а в глазах зажегся огонек предвкушения.

Итак, последним, что случалось чрезвычайно редко, во всяком случае, никто из родственников не мог припомнить подобного феномена, на Малый Семейный Совет явился Нрэн. Он был мрачен и как-то, не смотря на лежащие волосок к волоску в привычном хвосте волосы, взъерошен. Элтон, по праву ведущего семейную летопись, навострил магическое перо и приготовил блокнот.

— Все в сборе, — удовлетворенно констатировал Рик и занял свое место Вызывающего рядом с Энтиором, вместо привычного бок о бок с закадычным другом Джеем.

— А Элия? — чуть растеряно уточнил Лейм, осторожно принюхиваясь к жидкости в бокале. Юноша предпочитал менее крепкие напитки, поэтому сейчас решил не пить вовсе.

— Ей приглашения не было, отцу тоже. Речь пойдет о госте нашей сестры на Новогодье, — с мрачной иронией просветил вампир наивного младшего кузена.

— Так, — вспоминая подозрительный запах, процедил Нрэн, ревниво нахмурившись, и приказал: — Рассказывайте!

Энтиор и Рик, дополняя друг друга, углубились в подробности. Братья мрачно попивали крепкое вино, переваривая сногсшибательную новость. Даже молодой Лейм непроизвольно сделал несколько глотков. Вести были такие, что на сухую вообще не воспринимались, да и сколько не выпей, вряд ли стали б восприниматься спокойно.

— И мы собрали Совет, чтобы решить, что делать со Стражем Перекрестков, — закончил маг, намеренно избегая прямого именования Злата. Ходили легенды, что Повелитель слышит любое, самое незначительное упоминание о себе в любом из миров и может явиться с нежданным визитом, дабы позабавиться на свой лад с наглецом, треплющем попусту его имя.

— Убить, — мгновенно предложил Нрэн самый логичный план.

— Ты собираешься вызвать его на дуэль? — заинтересовался Мелиор, в задумчивости коснувшись подбородка и чуть склонив голову так, что модная челка почти закрыла левый глаз.

— Нет, устроить засаду, — огорошил всех не джентльменским предложением вопреки своей обычной прямоте воин. — Чтобы он не успел пустить в ход свою демоническую магию.

— Ребята, я что-то не понял, разве этот парень угрожает сестре? — громко спросил Кэлер. Бог подался из кресла вперед всем телом и обвел ревнивые физиономии родичей взыскующим взглядом.

— Пока нет, — вынуждено признал Рик. — По словам Элии, он дал слово не причинять вреда семье, но мы ведь не знаем даже, из тех ли он, кто клянется и блюдет слово. А что если это лишь уловка?

— Вот-вот, — многозначительно вставил Энтиор, нервно поигрывая бокалом. После всех пережитых волнений вино не шло принцу в горло, да и аппетит отшило начисто.

— Если то, что я читал в Большой Книге Именований, — правда, то слову Владеющего Путями Бездны можно верить, — откровенно, пусть и с неохотой, ответил Элтон, сжимая в руках бокал. Ручка и блокнот так и остались на столе, вести хронику такого Совета бог не решился, во всяком случае, не решился пока. А позднее, если будет на то нужда, безупречная память ученого поможет ему воссоздать происходящее во всех подробностях.

— Зачем ему нас обманывать, парни? — снова прогудел Кэлер, потирая подбородок. — С его-то безграничной силой.

— Убить, — продолжил стоять на своем Нрэн, мрачно уставившись в пол и поглаживая рукоять верного меча. Он единственный из братьев остался стоять, потому что мягкие кресла и диваны не любил, а стул Рик выставить не догадался.

Это "рациональное" и "взвешенное" предложение было встречено одобрительными возгласами и хищными усмешками. Лишь молодой Лейм, ревнующий кузину к каждому столбу, но не чуждый справедливости, беспомощно посмотрел на Кэлера. Братья явно шли в своих рассуждениях не туда, но юноша не знал, что делать.

— Хватит, ребята, — грохнул по столу пудовый кулак обыкновенно добродушного, разумеется, по меркам Лоуленда, Кэлера. — Совсем что ли рехнулись?

— А что? — зло ощерился Кэлберт, раздувая ноздри и яростно сверкая карими глазами. Густые брови Бога Мореходов сошлись на переносице, рука оглаживала рукоять кинжала, будто готовилась вонзить его в грудь (или спину, раз уж Нрэн предлагал засаду) врага.

— Вас волнует не то, что Лоуленду угрожает опасность, вы беситесь от ревности, потому что объявился кто-то крутой и он, возможно, нравится Элии. Это, в конце концов, несправедливо. Ее дело, с кем крутить любовь. Сестра свободна в своем выборе так же, как и вы. Имейте совесть!

— А что это такое? И сколько у нее дырок? — с невинной хищной усмешкой поинтересовался Джей, восседающий на ручке кресла, и небрежно отмахнулся. — Ой, братец, только не надо читать нам мораль. Поздновато!

— Короче, — рубанул Кэлер, — Элия вольна приглашать любых гостей, и ее дело, как она себя с ними ведет и что вообще делает. Она не убивает наших любовниц. Тем более, ЭТОТ — не безобидный дворянчик, только вчера взявший в руки шпажку. Если думать об его устранении, то по очень серьезным причинам. А их пока нет.

— Да, — во имя справедливости решительно поддержал кузена Лейм. Сейчас, пока не было доказательств любовной связи Повелителя Межуровнья и кузины, Бог Романтики мог судить справедливо. А за "потом" не мог ручаться даже великодушный (опять-таки, по меркам Лоуленда, разумеется) молодой принц, знавший, какая нерассуждающая ярость и бешеная ревность накатывает на него порой.

— А если будут? — осторожно поинтересовался Мелиор, полуприкрыв веки.

— Тогда соберем новый Большой Семейный Совет, позовем отца, Элию и будем решать, что делать все вместе, — резонно ответил Кэлер по праву самого старшего, не считая молчаливого Нрэна, мужчины. — Все поняли?

Братья ответили явственно несогласным молчанием, подразумевавшим их готовность к каким-нибудь безумным незапланированным выходкам в самое ближайшее время.

— Мне что, Элию позвать и рассказать о ваших глупостях? Пусть сама мозги вправляет или проклянет к драным демонам, чтоб то, что в штанах болтается, поотсыхало на хрен, может, тогда головой думать начнете! — рыкнул Кэлер, вновь в сердцах грохнув кулаком по столу. Жалобно задребезжала хрустальная люстра наверху, зазвенели пустые бутылки, эхом отозвались бокалы и стекла в шкафах и окнах.

— Когда мы об Элии думаем, братец, то, что в штанах не болтается, — развязно огрызнулся Джей, балансируя на перилах, — скорей уж штаны к драным демонам разлететься готовы.

По комнате пронеслась серия тяжелых вздохов. Принцам очень хотелось устранить очередного очень крутого претендента на внимание сестры, у которого были все шансы стать несколько большим, чем минутное увлечение, но и под ее горячую руку никто попасть не хотел. Гнев сестры означал, если не проклятие, то уж точно полное отсутствие всяких милостей (и поцелуев!!!) с ее стороны на неопределенно долгое время, а подарками, уговорами, извинениями и мольбами не лечился. Элия прощала только тогда, когда сама решала, что пришло время простить и для впавших в немилость, демонстративно игнорируемых богов время это тянулось ужасно медленно.

— Ладно, — неохотно и очень мрачно кивнул Нрэн, признавая правоту Кэлера. — Ты прав. Подождем доказательств.

— Если они будут, — стойко уточнил Лейм, получив при этом злой взгляд воина и яростное шипение Джея, никогда не умевшего по-настоящему скрывать своих яростных чувств.

— А если нет, значит, Повелитель Перекрестков может спокойно трахать нашу сестру, а мы и пальцем не шевельнем, выходит так? — ожесточенно процедил Джей, ероша свои густые светлые волосы нервными резкими движениями, словно не решил вырвать их с корнем или все-таки оставить на голове.

— Так! — спокойно подтвердил Кэлер и снова взорвался: — Есть возражения? Мы стремимся к войне с Межуровньем, с демонами Бездны насмерть сцепиться захотелось? У вас что, и впрямь, все мозги нахрен поотшибало, теперь только яйцами думаете?

— Мозги есть, Кэлер, — в многозначительно упрямой тишине размеренно ответил Тэодер, до сих пор тихо сидевший в углу рядом с Ноутом и Ментором, так и не подавшими голосов. — И хотя думать ими в таких ситуациях очень тяжело, но мы постараемся.

— Ну? — Кэлер вновь принялся пристально вглядываться в глаза каждого родича и не отводил взгляда до тех пор, пока братья не кивали, соглашаясь с решением.

— Что ж, все решили, — горько скорее скривился, чем улыбнулся Рик, хлопком рук подводя итог. — Только, Кэлер, как мы себя будем чувствовать, если с ней что-нибудь случится?

— Не дави, Рик, — мягко посоветовал принц, слегка успокаиваясь. Мышцы его мощных плеч уже не свивались узлами, грозя порвать рубашку, тяжеленные кулаки, способные отправить в долгий нокаут быка, разжались. — Я люблю ее не меньше вашего, хотя, к счастью, и по-другому. Элия уже взрослая девочка и может выбирать приятелей и забавы без надзора старших братьев. Она не наша игрушка, не собственность и никогда ею не была. Наше дело — проследить лишь за тем, чтобы с сестрой все было в порядке. Мы все будем на празднике в Лоуленде и сможем контролировать ситуацию.

— А если нет? — прищурился Джей, нервно сплетая и расплетая гибкие, будто и вовсе не имеющие костей и суставов, пальцы.

— Значит, и сейчас ничего не смогли бы сделать. Но кто предупрежден, тот вооружен хотя бы против того, чтобы не наделать бездарных глупостей, наверняка ведущих к катастрофе, — просто ответил Кэлер, и это почему-то всех успокоило.

Поняв, что совет закрыт, братья начали допивать вино и один за другим исчезать из гостиной Рика. В конце концов, в опустевшей комнате остался лишь сам рыжий Бог Магии, его закадычный друг Джей и пустая посуда. Лопоухий слуга сунулся было убрать посуду, но поймал взгляд хозяина и мигом снова скрылся за дверью.

— Знаешь, что самое обидное? — хмыкнул вор, перемещая жилистый зад в кресло, задирая ноги в обтягивающих синих лосинах на стол и размещая их среди бокалов.

— Что он прав, — буркнул Рик, следуя примеру брата и телепортируя из погреба еще несколько бутылок вина для продолжения разговора по душам.

— Ага, — принц вздохнул, наполнил бокал и с наигранной бесшабашностью провозгласил тост: — За самую прекрасную и желанную из всех стерв!

"Давно я так не развлекался, — стоя у окна, рассуждал Повелитель Межуровнья, крутя в пальцах какую-то головоломку с разноцветными гранями, найденную на полке в гостиной апартаментов, отведенных ему принцессой. — Отрадно сознавать, что во Вселенных еще остались существа, которые думают, что меня можно убить. Когда же я в последний раз слышал такой разговор? Наверное, тысячелетий семь назад. Ах, как забавно кипятились эти сумасбродные мальчишки. Засада... Из-за угла. Хм... Но, тем не менее, мои предположения оказались неверны. Никто из них не способен причинить сознательный вред сестре. Где же тогда опасность? Почему она может погибнуть именно в эти дни? Что за весть принес мне вещий сон в Звездном Тоннеле? Надо будет повнимательнее изучить все и не выпускать девочку из виду. Пусть считает, что я развлекаюсь, что мне приятно ее общество. Тем более, так оно и есть. Умная, красивая, острая на язык, храбрая девочка — с ней интересно иметь дело. Такие не должны уходить до срока. И, пожалуй, я чувствую некоторую долю ответственности за жизнь этой малышки, которую по причуде своей спас в Межуровнье. Ах, как давно женщины по-настоящему волновали мою кровь и как давно меня по-настоящему хотели убить за это. Будет весело. Да...". Повелитель отложил собранную головоломку и прикрыл глаза.

Глава 4. Новое слово в бульонологии и радости утра

1 день

Как же так получается, что тайное становится явным?

В. Драгунский

Отлично выспавшийся за ночь в великолепной постели своей любовницы Рэт резко проснулся, когда мокрый холодный нос Диада ткнулся ему в руку. Шпион зашипел и, спрятав конечность под одеяло, откатился к центру кровати, где вредной кошке его было не достать. Зато достала Элия. Она повернулась во сне на бок, и острый локоток принцессы врезался аккурат под ребра шпиона. Рэт беззвучно выдохнул и осторожно, чтобы не разбудить принцессу, потер больное место. Элия чрезвычайно редко разрешала кому-нибудь делить с ней ложе сна, и Грей очень ценил привилегию, которой добился. За первые несколько лет их связи мужчина вычислил, что спящей Элии очень не нравится, когда на нее смотрят, а также в любом состоянии (бодрствования или сна) она ненавидит тесноту. Учтя эти привычки, шпион получил почетное и опасное право ночевать в ее постели. Роскошные синяки, периодически появлявшиеся на теле, стоили того удовольствия.

Понежившись еще с полчаса и проерзав следующие пятнадцать минут, Рэт решил, что пора вставать, и Элия не убьет его сразу, если он попытается ее в этом убедить. Повернувшись к любовнице, он взял в пальцы маленькую прядку ее длинных волос и нежно провел ими по щеке. Элия чуть слышно мурлыкнула, а прядка перекочевала дальше — к носику и губам. Мурлыканье стало чуть недовольным и затихло. Сонно моргая, богиня потерла рукой лицо , сладко зевнула и потянулась.

— Прекрасное утро, королева моя дорогая! — весело заявил Рэт, накручивая на палец длинный локон любовницы.

— Ты так считаешь? — задумчиво уточнила богиня.

— О, дорогая, прими мои соболезнования, я совершенно упустил из виду, что сегодня первый день первого семидневья Новогодья, — опомнился Рэт, сверившись с внутренним календарем, и придал лицу выражение искренней скорби. — Но, тем не менее, у тебя есть повод для хорошего настроения!

— Это какой же? — удивилась Элия и, повернувшись набок, легла, подперев рукой голову в ореоле медовых волос.

— Как какой? Моя обаятельная персона! — возмущенно воскликнул Рэт, для убедительности ткнув себя пальцем в грудь.

— О! — богиня глубокомысленно кивнула.

— Ты меня совсем не ценишь и за это приговариваешься к безжалостному расстрелу подушками! — с хитрой ухмылкой объявил мужчина и шустро метнул прямо в лицо принцессе первую пуховую бомбу. За ней последовали другие, в изобилии раскиданные по широченной кровати.

Смеясь, женщина каталась по ложу, сбивая в кокон атласное одеяло и уворачиваясь от мягких снарядов, но Рэт бил на редкость прицельно.

— Проси пощады! — воинственно потребовал он, безжалостно занося над Элия очередную подушку.

— Как мне искупить свою безмерную вину, о великий метатель подушек? — смиренно спросила богиня, давясь от смеха.

— Поцелуями и не только! — потребовал Грей и, отбросив помеху, заключил принцессу в объятья...

Часам к одиннадцати Элия и Рэт выбрались из кровати и отправились завтракать. В качестве одежды принцесса выбрала пушистый белый халат, вызвавший неподдельный восторг шпиона. Однако, от предложения примерить обновку он отказался, ограничившись собственными брюками. Кое-какой запас его шмоток в необъятных шкафах гардероба богини имелся.

Устроившись на диване в будуаре, любовники ели горячие бутерброды с паштетом, сырами, колбасами, мясом и прочей всячиной, запивая снедь горячим шоколадом, какао, соком и легким вином. Зеркала трельяжа были предусмотрительно закрыты. Диад сидел рядом и жалобным взглядом умирающего от истощения животного провожал каждый кусок, исчезающий во рту принцессы, до тех пор, пока Элия не рыкнула:

— Прекрати!

После этого "милая киска" сделала вид, что ее совершенно не интересует вся эта противная еда, отвернулась и плюхнулась на ковер рядом, "случайно" придавив Рэту ногу. Шпион попытался возмущенно взвыть с полным ртом, поперхнулся и выронил один из бутербродов. Ел-то он в обе руки, поочередно откусывая от каждого. Бутерброд мгновенно (ну не пропадать же добру!) перекочевал в желудок коварного Диада.

Пока Грей, потирая несчастную конечность, сердито излагал пантере все, что думает о ней лично и обо всех ее предках до десятого колена, пантера делала вид, что не понимает ни слова, а Элия тихонько хихикала, в будуар, осторожно отодвинув тяжелую штору, вошел паж. Мальчик, настоящая куколка в бархате и кружевах, вежливо потупил синие очи и доложил, хлопая длиннющими ресницами:

— Его светлость Элегор герцог Лиенский просит аудиенции у вашего высочества, госпожа!

— Пусть войдет, — благосклонно бросила принцесса.

Парнишка кивнул и метнулся исполнять приказание обожаемой хозяйки.

— Прекрасный день, Леди Ведьма! — радостно провозгласил герцог, стремительно влетая в будуар и сбрасывая плащ на спинку кресла. Как всегда, юноша лучился энергией и энтузиазмом. Узрев шпиона, он радостно улыбнулся: — А, Рэт, привет, давно не виделись!

— Привет, парень, — доброжелательно хмыкнул Грэй и затолкал в рот очередной бутерброд, состоящий из тоненького кусочка сдобного хлеба и толстого-толстого слоя шоколадного масла.

Элегор ему всегда нравился, особенно тем, что вызывал бурю возмущения одним фактом своего существования у ревнивых братцев богини и не домогался ее прекрасного тела. Причины, по которым герцог симпатизировал Рэту были схожи, с той лишь разницей, что он никак не мог понять, как можно волочиться за такой стервой, как Элия. Кроме того, изобретательные дворяне частенько объединялись для совместных каверз разным там Энтиорам.

Диад при появлении Элегора встал и смылся из комнаты. Если бы эта процедура не была проделана с такой ленивой небрежностью, можно было бы решить, что пантера попросту сбежала. Буйный бог очень раздражал вальяжного зверя, а обижать его Элия строго-настрого запретила.

— Слушай, — с ходу начал герцог, плюхнувшись на диван по другую сторону от принцессы и нахально запуская руку в одно из блюд с бутербродами, чтобы выбрать себе тот, где побольше мяса и веточек зелени, — поговори с Леймом. Может, он хоть тебя послушает! Сколько можно возиться с этой малявкой, своей сестрой! Он же мужик, а не старая нянька!

— Пусть возится, — наставительно возразил Рэт, влезая в разговор раньше, чем прожевал кусок. — Мирабэль — чудный ребенок! И ее воспитание уже приносит свои дивные плоды!

Элегор ответил Грею, обыкновенно разделявшему его точку зрения, недоуменно-укоризненным взором: "И ты туда же! Совсем что ль рехнулся?"

— Лейму нравится, — меланхолично пожала плечами принцесса, выбирая кусочек поаппетитнее с гусиным паштетом.

— Но... — Элегор собрался было продолжить возмущенную речь в защиту свободы друга от посягательств.

— Кузен любит возиться с детьми. Подумай сам, малыш, если лишить его этого удовольствия, вдруг он заскучает настолько, что пожелает жениться и завести ворох собственных отпрысков! — нарисовала "радужную" перспективу богиня.

— Он этого не сделает. Скажи, ты же пошутила? — несколько нерешительно отозвался герцог, вспоминая о восторженных воплях Лейма "Мирабэль просто ангел!" и пересказах многочисленных проделок этого "ангелочка", после которых у девчонки, пожалуй, следовало искать не белоснежные крылышки, а копытца, рога и хвост. В тоне молодого бога прозвучала почти не наигранная мольба.

— Нет, мой дорогой, я просто сделала логичное предположение. Оно может быть истинным или ложным. Хочешь проверить или заключить пари? — доброжелательно предложила Элия.

— Нет уж, — решительно покачал головой герцог. — Пусть лучше возится с девчонкой. Она, в конце концов, не вечно будет маленькой. Придется чуток потерпеть.

— Вот-вот, потерпи, дорогой, — ехидно улыбнулась принцесса каким-то своим мыслям.

— Ладно, тогда расскажи, чего ради вчера собирался семейный совет. Лейм одержим внезапно проснувшимся чувством семейной солидарности и молчит как эндорский кочевник на дыбе у Энтиора, — полюбопытствовал Элегор, даже не думая скрывать зудящего интереса.

— Считай, что у меня та же болезнь, малыш, — многозначительно усмехнулась принцесса. — К счастью, ее рецидивы очень редки.

Герцог разочарованно вздохнул и заметил:

— И на фиг, когда-нибудь потом все равно узнаю. Я, собственно, зашел напомнить, через семидневье Праздник Лозы. Дозрел новый сорт вина "Сладкая страсть", помнишь, я о нем говорил, из семи сортов темного и одного красного винограда. Будем благодарить землю и снимать пробу! Ты, Рэт, тоже приходи. Официальное приглашение я тебе выслал.

— Посмотрим, что у тебя получилось, малыш, — милостиво кивнула Элия, все еще раздумывая про себя: "Ого! Мальчики проявили инициативу! Что ж, раз меня не сочли нужным пригласить на Малый Совет, значит, обсуждали Злата. Интересно, к каким выводам пришли мои буйные братцы. Надо будет поинтересоваться. Говорят, Повелитель Межуровнья слышит все, что о нем говорят, да и думают тоже. Почему бы нет, если даже заурядные боги невысоких уровней могут чувствовать моления в церквах и слышать опасные для себя разговоры, сильные клятвы и поминания. Ну, а если Злат не в курсе, всегда можно допросить Лейма. От кузины он не станет таиться".

— Прекрасный день, дорогая, — ласково промолвил Злат, возникая на пороге будуара. Белая рубашка тонкого шелка, темные брюки, темно-зеленый жакет с золотой отделкой очень шли ему и в точно соответствовали лоулендской моде на неофициальный наряд осеннего сезона. Приблизившись к богине, Повелитель нежно коснулся губами ее запястья, задержавшись чуть дольше обычного, и полюбопытствовал. — А кто эти мальчики? Твои любовники?

Сегодня у Повелителя было отличное настроение, и он был расположен немного поразвлечься.

— Нет, только Рэт, — ответила богиня, кивнув в сторону шпиона, одновременно наступая Элегору на ногу, прежде чем молодой бог начал усиленно возмущаться. Мягкая и такая же пушистая, как халатик, белая тапочка почему-то сумела отдавить герцогу ногу не хуже любого мужского сапога.

А молодой бог уже и сам поостыл, с интересом уставившись на незнакомца. Такой оригинальной и мощной силы ему еще не доводилось видеть. Вдобавок от визитера несло энергией Звездного Тоннеля. Родственную силу бог уловить смог, но во всех остальных энергиях, окружающих незнакомца, запутался окончательно. Да так и остался сидеть, во все глаза пялясь на уникальный "экспонат".

"Ого, похоже, Элия подцепила какого-то бога с высших Уровней", — решил в это время Рэт и, чуть-чуть отодвинувшись от богини, с удвоенной силой налег на бутерброды. Может, с магией Грей и не был в слишком близких отношениях, но зато имел великолепно выдрессированный инстинкт самосохранения. Сейчас он участливо подсказывал хозяину, что в присутствии мужчины с силой такой величины скромному маленькому шпиону лучше не высовываться.

Злат вежливо кивнул, когда принцесса представила ему своих гостей, и опустился в кресло рядом с диваном.

— Чем мы сегодня займемся, любовь моя? — задумчиво поинтересовался он у молодой женщины.

— Я собиралась осмотреть рабов, которых отобрал для меня Энтиор. Если желаешь, можешь составить компанию, дорогой, — нежно улыбнулась ему принцесса, принимая игру.

— Почему бы и нет. С тобой, милая, мне все будет интересно, — не раздумывая, решил Злат. — Когда отправляемся?

— Сейчас свяжусь с Энтиором и договоримся, — ответила богиня.

Сообразив, что он лишний, Рэт быстро испарился, Шпион рассудил, что именно сейчас ему следует явиться к его величеству на доклад "О консистенции грязи и численности комаров на Мэсслендских болотах".

Обычно всюду при первой возможности навязывавший свое общество Элии (а как же иначе, если Леди Ведьма ввязывалась в самые интересные приключения!) герцог на сей раз тоже не выразил желания присоединится к обществу...

— Похоже, твой брат будет не слишком рад моему обществу, — заметил Злат после того, как принцесса закончила разговор с Энтиором и потянулась за свежей газетой, доставленной пажом.

— Почему ты так решил? — чуть лукаво улыбнулась принцесса.

— Этот ледяной взор, безукоризненная вежливость и скрытый страх, — хмыкнул Повелитель. — Кроме того, он попросил сорок минут, чтобы подготовиться. За это время можно приготовить изрядный арсенал заклятий и клинков.

— А, пожалуй, ты прав, — неожиданно согласилась принцесса с кажущейся серьезностью. — Энтиор действительно испуган и не хочет заставлять нас ждать. Обычно он собирается около полутора часов, а если готовится к балу, то два и более.

— Преклоняюсь перед такой любовью к себе, — чуть изумленно выдохнул Злат.

— Да, брат себя очень любит, и его любовь столь искренне бескорыстна, что злиться просто невозможно. А его испуг ненадолго. Когда Энтиор поймет, что ты лично для него не опасен, тут же попробует затащить тебя в постель.

— Однако, — протянул Повелитель, по обыкновению откинувшись на спинку кресла. — У тебя дивная семья! Я давно уже так не развлекался. Ах, как горячо они обсуждали возможность моего устранения.

— Это на Совете-то? — вскользь уточнила принцесса, попутно быстро просматривая "Лоулендские новости".

— Да, я уже подумывал, не испугаться ли мне и, быть может, бежать без оглядки в Межуровнье, но, к счастью, их высочества решили пока сохранить мне жизнь. Какое благородство! — продолжал насмешничать Злат.

— Они просто слишком любят меня, — с легкой грустью признала богиня, откладывая газету.

— А разве может быть иначе? — проникновенно прошептал Повелитель и, пересев на диван, поближе к богине, коснулся ее ладони и нежно провел по ней пальцем.

— Наверное, нет, — задумчиво констатировала Элия, имея в виду свою силу.

— Помнишь, ты просила вчера, если будет возможность, навести справки о семье в ИК? — вновь неожиданно сменил тему Злат.

Элия кивнула, буквально затаив дыхание от предвкушения.

— Я не смог этого сделать. На информации лежит слишком высокий гриф секретности, — честно признался мужчина.

— Насколько же он высок, если это недоступно для тебя? — недоверчиво нахмурилась принцесса.

— Не знаю, я всегда читал в ИК все, что хотел, — разоткровенничался Повелитель. — А это? Возможно, она открыта только для самого Творца. И знаешь, что еще, если не задавать те вопросы, какие я пытался задать, о том, что данные есть, догадаться невозможно. Только уткнувшись в закрытые ячейки ИК понимаешь, что это так.

— Как странно, — прошептала принцесса и поежилась. После слов Злата ей показалось, что в комнате заметно похолодало.

— Да, — совершенно серьезно отозвался мужчина, прищелкнув пальцами. — Я не сталкивался раньше ни с чем подобным. И твоя семья — они действительно странные. Что-то в них есть такое... Меня всегда боятся, иначе не бывает. Но узнают, если только я не стремлюсь к этому, очень редко. А они узнали, хоть и побоялись поверить в то, что увидели. Хотел бы я посмотреть, из чего сплетены их души. Расплеталочки могли бы...

— Это размышления вслух или угроза? — осторожно поинтересовалась Элия, понимая, что под безобидным словом "расплеталочки" Повелитель подразумевает высших демонов, распускающих структуру душ с такой же легкостью, как мастерица — вязание.

— Размышления, — без особой спешки оправдался Злат и иронично заметил: — Хотя, учитывая кровожадный настрой твоих братьев, наверное, пора заняться самозащитой.

— О, не бойся, мой отважный рыцарь, я не дам тебя в обиду, — проникновенно прошептала богиня.

Мужчина и женщина дружно расхохотались.

Конечно, Злат был очень интересен, но Энтиор.... Зная себя, Элегор честно считал, что при виде холеного вампира не сдержится и начнет задираться. А ввязываться в очередную свару, усугубляя и без того натянутые до предела отношения до состояния крайнего противостояния, за которым последует неизбежный взрыв, бог не хотел. Всего по одной причине, не имевшей ничего общего с миролюбивыми порывами. В замке намечались семейные праздники королевской семьи, и на некоторые закрытые мероприятия герцог всерьез надеялся проскользнуть при помощи Лейма и Элии.

Поэтому, распрощавшись с приятельницей, герцог решил вернуться в свой замок и обсудить с управляющим кое-какие дела, до которых все никак не доходили руки. Все равно Лейма раньше ужина от Бэль не оттащишь. И что за удовольствие подтирать сопли какой-то малявке? Сам герцог, схоронивший родителей несколько лет назад, усердно и регулярно благодарил Творца за отсутствие младших родственников.

Выйдя во внутренний двор, молодой бог решил срезать путь через ярусы Садов. Не так давно, после продолжительных уговоров Лейма и Элии (голос последней стоил Элегору ящик Вендзерского), король Лимбер подписал бессрочное разрешение на посещение Садов для герцога Лиенского. Энтиор, пронюхав об этом, закатил папаше форменную истерику, но ничего кроме зуботычины не добился.

Беспечно шагая вдоль самой стены замка, чтобы не сталкиваться с суетящимися слугами, носящимися сломя голову между конюшнями, казармами и кухней, Элегор едва не наткнулся на кое-кого посерьезней. Незнакомый суровый мужик с совершенно непроницаемой физиономией, выражающей разве что бесконечный стоицизм, двигался ему на встречу. Судя по легкой рубашке, паре капель пота на лице и странным темным палкам с болтающейся между ними цепью в руках, он только что чем-то серьезно был занят.

"Небось, какой-нибудь крутой дружок Нрэна, так что лучше не связываться", — решил для себя молодой бог и легко отодвинулся в сторону, уступая воину дорогу.

Безразличный взгляд желтовато-зеленых глаз мужчины скользнул по Элегору так, словно встречный был не богом, а какой-то букашкой из энтомологической коллекции. Впрочем, парень уже привык, что такие "дубы" интересуются только существами своей породы, и не счел нужным обидеться.

Зато, видать, обиделся кто-то наверху. Небеса разверзлись, и на величественного воителя полилась какая-то светло-желтая жидкость. В воздухе повис запах ароматного бульона со специями.

"Вовремя я отошел", — решил герцог и приготовился делать ноги, пока мужик не решил на всякий случай порешить его, как свидетеля позора. Численность слуг, носящихся по двору, как-то резко уменьшилась до нуля. Жизнь с чумными богами приучила людей к осторожности.

Но воин уже не обращал на юнца никакого внимания. Задрав мокрую голову, он внимательно оглядел раскрытое окно, из которого его окатили бульончиком, и процедил:

— Убью!

Проследив направление взгляда и моментально сверившись с мысленной картой замковых покоев, герцог откашлялся и мужественно заметил:

— Не получится.

— Почему? — желто-зеленые глаза снова уставились на бога сверху вниз. Цепь незнакомого оружия, готового к бою, слегка зазвенела.

Герцогу вдруг очень захотелось, чтобы его легкий и теплый эльфийский плащ стал не маскирующим, а невидимкой.

— Окна покоев принцессы Мирабэль. Принц Нрэн будет против.

— Очень дурно воспитанный ребенок, — процедил воин и, больше не обращая на собеседника внимания, пошел в замок.

— Да кто ж спорит! — от всей души согласился герцог и плутовато ухмыльнулся вслед мужчине.

И никто ведь даже не подумал о том, что все происшедшее не было очередной проказой маленькой принцессы. Она просто промахнулась! Небольшая клумба с цветами была разбита совсем рядом под окном. И частенько, если малышке из-за бдительных нянек не удавалось вылить еду в огромную напольную вазу, расписанную цветами и птицами, она пользовалась этим проверенным способом. А пищу, поддающуюся транспортировке, девчушка рассовывала по карманам и скармливала многочисленным зверюшкам в Садах.

Упруго шагая по маленькой тропке, вьющейся через ярусы Садов, герцог наслаждался прогулкой. Еще с тех времен, когда он, мальчишка, прокрадывался сюда тайком и играл в эльфийских разведчиков, волка-оборотня, лесных дридов, Элегора неудержимо манили Сады Всех Миров. Сначала это был вкус запретного плода, потом — просто любовь к многообразной красоте мира и возможность остаться наедине с собой. Иногда здесь он встречался с Элией, и едкие ироничные пикировки с богиней придавали еще больший вкус жизни или вел задушевные беседы с Леймом.

Свежий пронизывающий осенний ветер дул герцогу в спину, ерошил непокорные черные волосы, вечно пребывающие в состоянии хронического беспорядка. Элегор давно уже не пытался придать им вид законченной прически. На это не способны были даже сильные заклятья Порядка, а вежливый совет Элии "остричься налысо" использовать почему-то не хотелось. Чуткие ноздри тонкого носа трепетали, ловя запах ветра, увядшей листвы, мокрых камней у ручья, воды. Настроение легкой печали неожиданно захлестнуло Элегора с головой, а он и не думал сопротивляться. Скоро, очень скоро осень уступит место буйной весне, а пока бог хотел остро почувствовать настроение заканчивающегося сезона. Задержавшись на минуту у огромного клена, он прикрыл глаза, впитывая ощущения всеми фибрами чуткой буйной души. И тут герцогу показалось, что в его настроение вплелась музыка. Легкий, чуть слышный отзвук гитарных аккордов. Еще несколько минут он ловил их, прежде чем сообразил, что они звучат не в его голове. Кто-то очень точно уловил настроение бога и сделал его музыкой.

Следуя за летящей мелодией, Элегор двинулся вперед, по мостку через ручей к небольшому павильону на поляне, среди кленов. Небольшое строение всегда нравилось герцогу, потому что, благодаря несложному заклинанию, меняло цвет в соответствии с окружающей природой. Одно из окон павильона было приоткрыто и отдернута полупрозрачная штора тонкого кружева. Сквозь стекло герцог увидел Кэлера. Задумчиво полуприкрыв глаза, принц обнимал гитару. На столе валялась пара листков бумаги и карандаш. Тихо, чтобы не мешать минутам творения, герцог подошел поближе и замер, прислонившись к дереву.

После приключений в урбо-мире Сейт-Амри, где, если признаться честно, Элегор вел себя как несдержанный мальчишка и последний дурак, он проникся к принцу искренней симпатией, выяснив при тесном общении, что Кэлер — свой в доску мужик и вообще бог хороший. Нашлось у них и общее увлечение — музыка. Перед талантом Кэлера-поэта и музыканта юноша бесконечно благоговел, он мог слушать принца часами, да и любимый инструмент у них оказался общий — гитара...

Бог Бардов прервал музицирование и, схватив карандаш, быстро набросал что-то на бумаге, потом потянулся куда-то вниз, вытащил бутылку и сделал основательный глоток, глядя в окно. Заприметив Элегора, мужчина улыбнулся и приветливо махнул рукой:

— Привет, заходи, парень!

"Дела подождут!" — тут же решил бог, крикнул в ответ: — Привет! — и ринулся к павильону.

Внутри оказалось неожиданно тепло: действовал пол с магическим подогревом. Кинув плащ на ручку мягкого дивана, Элегор сел напротив принца.

— Хочу сделать на Новогодье "Осенний сонет" для Элии, — без всяких предисловий бросил принц и снова взял гитару.

Элегор кивнул. Получив один раз в зубы за насмешку над способностью принцессы оценивать музыкальные шедевры и подробное разъяснение о том, что "сестра, может, сама не играет и не поет, но хорошую музыку любит, понимает и умеет слушать, как никто", герцог больше не возникал. Да и желания подразнить Кэлера не возникало. Узнав принца получше, герцог имел только один серьезный вопрос: "Как такой классный мужик попал в семейку буйно помешанных извращенцев Лимбера?".

Но сейчас Элегор не задавался никакими вопросами. Откинувшись на спинку дивана, герцог слушал музыку, рождающуюся прямо у него на глазах под чуткими пальцами Кэлера. И творивший музыку принц совсем не казался вульгарным мужланом, которого интересуют лишь бабы, выпивка и жратва. Слетело все наносное, остался истинный Кэлер — Бог Бардов, Покровитель Поэтов и Музыкантов. Зеленые глаза, подернутые мечтательной поволокой, лучились мягким светом романтики.

Приняв душ, вымыв голову с травяным шампунем, переодевшись в чистую льняную рубашку, плотные штаны из мягкой кожи и пристегнув меч, Ларс отправился к Нрэну, чтобы рассказать другу о проделках сестры. Не то чтобы воина можно было назвать ябедой, но он считал, что маленькие принцессы должны строго придерживаться кодекса поведения, в который не входит орошение бульоном гостей замка. А если означенные принцессы кодекса не блюдут, то обязательно должны быть наказаны. Для таких как Ларс слово "должен" было куда больше, чем просто слово.

Желтокожий как лимон (Ларс и сам одно время держал таких) слуга Нрэна проводил его в комнату отдыха. После утренней тренировки принц вместо обычного посещения библиотеки решил расслабиться. У него из головы никак не шел зловещий гость Элии. Бог ревновал до умопомрачения и ничего не мог с собой поделать. Поэтому, сделав маленькую уступку собственному настроению в честь начавшихся семейных дней, принц отправился в комнату отдыха.

Накинув черный расшитый золотом халат, расположившись на огромном янтарном эндорском ковре среди множества разнообразных подушек, он курил кальян. Один вдох дикой смеси трав, собранной в нескольких сотнях миров и смешанной по личному рецепту Нрэна, свел бы с ума любого завзятого токсикомана, ну а Богу Войны он просто помогал немного расслабиться. Музыкальный кристалл на резном столике в углу наигрывал тихую мелодию. По левую руку от принца стояло блюдо с кувшином вина и солеными орехами.

Кивнув другу, Нрэн, молча указал рукой по правую сторону от себя и протянул ему мундштук.

Ларс сел, затянулся и спустя некоторое время промолвил:

— Твоя сестра вылила на меня бульон через окно.

— Элия? — ошарашено выдохнул Нрэн. Он всегда считал, что принцесса готова на все, чтобы привлечь внимание понравившегося мужчины, но не таким же образом!

— Нет, — недоуменно глянув на друга, Ларс коротко пояснил. — Не кузина, сестра.

— Бэль, — мрачно констатировал принц и тяжело вздохнул.

— Ты ее выпорешь? — почти констатировал воин.

— Не знаю. Элия против того, чтобы я шлепал Бэль, — нахмурился Нрэн.

— Нельзя слушать мнения женщин в воспитании детей. Они мягкосердечны, — посоветовал Ларс, снова затянувшись.

Принцу показалось забавным, что кто-то еще может счесть Элию мягкосердечной, и он улыбнулся одними уголками губ.

— Сестра говорила, что надо объяснять Бэль, в чем она не права, где поступила плохо, а порку девочка будет воспринимать как ничем не мотивированное избиение. Впрочем, я все равно шлепал, не помогает. Она отлежится и начинает хулиганить снова.

— И делает то же самое? — подозрительно спросил Ларс.

— Нет, придумывает что-нибудь новое, — скорбно вздохнул Нрэн. — Если она не катается на люстре, то рисует на обоях, выпускает у Энтиора зверей, стреляет в послов из лука, лазает по деревьям, катается по перилам, мажет клеем стулья, пытается обрезать волосы или напялить штаны...

— Да, — Ларс повторил его вздох, начиная считать сестру друга настоящей малолетней преступницей. С такими проблемами в воспитании он никогда не сталкивался. Мальчики обычно сразу понимали язык кулака, а девочки никогда на его глазах не выкидывали ничего подобного.

— А Элия была такой же? — наконец, спросил воин.

— Нет, — горько улыбнулся бог, крутя в пальцах орех. — Она всегда была настоящей леди. А если проказила, то никто не мог доказать, что она виновна.

— Познакомь меня со своей кузиной, — попросил Ларс.

Орех рассыпался в прах под внезапно сжавшимися пальцами Бога Войны. Внимательные ревнивые глаза с каким-то отсветом безумия уставились на друга. На секунду Ларсу показалось, что Нрэн его сейчас убьет, но потом янтарный свет потух и принц сказал почти безразлично:

— Хорошо, на балу познакомлю.

Все равно, если сестра решила что-нибудь или кого-нибудь получить, она от своего не отступится — это Нрэн знал наверняка. Просто пока не догадывался, что попал в число "кого-нибудь".

Глава 5. Прекрасные рабовладельцы

— Любая личность чего-то да стоит! — сказал работорговец.

афоризм В.Борисов.

'Мы не рабы, рабы не мы!'

'Долой неграмотность: Букварь для взрослых' (1919). А. Я. Шнеер.

К восточной галерее, где назначил встречу принц, Элия и Злат подошли заблаговременно, успев и поговорить и переодеться по погоде. Богиня сменила халатик на тонкую белую блузку, в пене кружев которой тонули ее маленькие пальчики и нежная шейка, длинную до щиколоток теплую темно-синюю юбку и такой же ткани жакет. Сверху молодая женщина набросила черный плащ с серебристой подкладкой, скрепив его на груди серебряной брошью. Злат накинул плащ цвета темной зелени, а голову украсил черной широкополой шляпой с длинным переливчато-зеленым пером и огромным изумрудом, сабля снова заняла место на его бедре.

Принцесса предложила показать гостю сверху Сады Всех Миров и далекий город. Приоткрыв плотно пригнанную стеклянную дверь, парочка вышла на воздух. Было пасмурно, и даже не верилось, что сейчас середина дня, казалось, близится вечер. Дул холодный ветер. На высоте его порывы были достаточно резки. У самых витых перил большого балкона, почти опоясывающего этаж, уже кто-то был.

— Э, привет, — настороженно поздоровался Связист, вцепившись в резную перегородку и окидывая Повелителя очень подозрительным взглядом.

— Привет и тебе, Сила-Посланник, — вежливо, почти любезно отозвался Злат.

— Вы знакомы, Повелитель? — удивилась принцесса, походя ближе к ограждению.

— Ха, какой еще сумасшедший, бл..., будет соваться в Межуровнье с информацией для ЭТОГО, — надулся от законной гордости Связист. — Только меня и просили.

— Да, сумасшедшие нынче в дефиците, — коротко улыбнулся Злат. — И тебя давненько не видно было.

— Придурки-разрушители заперли в урбо-мире. Если бы не Элия с парнями, не знаю, сколько б еще просидеть пришлось, — признал Сила-Посланник. — Так что ты это, не того их...

— А вы пользуетесь любовью и у Сил, — задумчиво изрек Повелитель и обратился к Связисту:

— Не беспокойся, я 'это, их не того'.

— Тады ладно, — сразу успокоился тот, даже перестал ломать балкон. — А то парни того, волнуются, хрен ли ты здесь ошиваешься.

— Пусть не волнуются, зла их сестре я не причиню. Даю слово. Можешь им передать дословно, — процедил Злат.

'Надо же, я стала свидетелем уже двух клятв Повелителя, — задумалась принцесса. — Книги говорят, что он чрезвычайно редко дает Слово и всегда держит его. Что-то, видно, ему здесь очень нужно, раз поступает именно так. Странно, что?'.

— Вот и лады, — почти обрадовался Связист. — Ну, я пойду тогда...

— Иди, — милостиво кивнул Повелитель.

— Подожди, — заинтересовалась богиня. — Когда мы встретились в 'Полумаске', ты разговаривал как настоящий лорд, а сейчас?

— Ну не могу я все время эти выверты в голове держать. Фигасе?! Так, знаю несколько, чтоб бабам нравилось, заучил, но не люблю выпендриваться, — признал Сила-Посланник. — Только когда видно сразу, что иначе не даст, э-э-э. А конец все равно один...Ты, это, не сердись, ага?

— Ага, — от души рассмеялась богиня.

— Ну, я пойду, ребята ждут, — еще раз бормотнул Связист и телепортировался с галереи.

Как только Сила исчезла, принцесса тут же резко обернулась и впилась взглядом в дальнее окно. Через стекло богиня разглядела лицо и шевелюру белобрысого Мелиора и такую же бледную, как его волосы, физиономию, в которой узнала герцога Валиса, посла Мэссленда. Лично молодая женщина с ним не встречалась, но в Альбоме лиц высокой крови видела. Она еще успела прочитать по губам брата фразу, полную двусмысленности: 'У нас здесь дуют такие ветры... Лучше не выходить на балкон. Это может плохо сказаться на здоровье'. Потом штора опустилась и скрыла собеседников от глаз принцессы.

— А твои родственники — очень находчивые боги, — расхохотался Злат, тоже прекрасно разглядевший 'случайных' наблюдателей и легко уловивший их мысленный настрой. — Меня уже демонстрируют послам для устрашения и большей сговорчивости.

— Должна же быть и от тебя какая-то польза, Ужас Бездны, — рассудительно заметила принцесса, теперь сообразившая, какого демона братец-вампир, не любивший утруждаться более необходимого, назначил для встречи дальнюю галерею. Видно, мэсслендец оказался не в меру настырен и несговорчив, поэтому принцы решили его 'немного' припугнуть.

— О да, — поперхнулся от такой наглости Повелитель. Семья Лимбера в целом, а не только забавная девочка Элия, интриговала его все больше и больше.

— Прекрасное утро, — вежливо констатировал как всегда безукоризненно одетый принц Энтиор, появляясь на балконе двумя минутами раньше срока. Ветер не трепал, а живописно развевал тщательно уложенные волосок к волоску густые волосы принца и ярко-бирюзовый широкий плащ, оттенявший черный камзол. Мужчина кивнул Злату, а потом, стянув с руки перчатку, нежно взял ручку принцессы и, отогнув манжет, коснулся поцелуем запястья. — Если угодно, мы можем отправляться.

Секунду спустя балкон опустел, а в родовом замке принца, в Эллиндерской горной долине, где содержалась элитная партия рабов, стало на три живых существа больше. Они появились в комнате для телепортации, которой пользовались и Охотники для доставки первосортного товара и сам принц, когда прибывал для осмотра очередной группы. Злат мельком скользнул взглядом по пустой светлой комнате со специальными мягкими стенами и полом из какого-то однородного гладкого, вероятно легко моющегося материала и заметил:

— Не напоминает Дом для обделенных рассудком?

— Рабы попадаются всякие, иной раз буйные, а я свою собственность берегу, — холодно пояснил Энтиор и, шагнув к двери, выбил на ней какую-то замысловатую дробь.

Створка тут же распахнулась — Хозяина ждали. Пять слуг-рабов на случай срочных поручений, управляющий, стражники и Охотник Роланд — темноволосый мужчина в черном, с ярким винного цвета шейным платком и рубиновым перстнем на мизинце. Он комплектовал группу, для осмотра которой и прибыл Хозяин. Элия глянула на Охотника. С этим она встречалась часто. Один из лучших поставщиков Энтиора, сам — вампир одной из высших рас, не боящийся религиозных символов и аллергических реакций на определенные сорта древесины, серебро и дневной свет. Он обладал даром чуять достоинства жертвы на очень большом расстоянии, мгновенно определял талант, чистоту (девственность) потенциального раба и прикидывал цену. Плохого товара Роланд не доставлял. Безжалостный, умный, умеющий быть совершенно незаметным, он являлся практически идеальным работником, а принц очень ценил таких.

При появлении Энтиора рабы безмолвно опустились на колени и простерлись на паркетном полу коридора, все остальные склонились в низком поклоне, Охотник резко кивнул.

Принц небрежно повел бровью, давая понять, что заметил приветствие, сбросил плащ, который тут же подхватил бдительный раб, и, обратившись к своим спутникам, любезно предложил:

— Пойдемте.

По примеру хозяина освободившись от верхней одежды, гости проследовали по прямому широкому коридору, отделанному темным деревом со встроенными магическими световыми панелями, штукой гораздо более практичной, нежели шары или лампы. Никаких ниш, видимых простым глазом дверей, темных углов здесь не было. Охотник шел впереди, указывая, где разместили новую партию рабов. Все остальные, не получив разрешения на сопровождение Хозяина, предпочли остаться на месте, дожидаясь его возвращения.

Свернув в соседний с центральным коридор, Охотник остановился перед совершенно гладкой стеной и прошептал еле слышно сегодняшний пароль. Раздался легкий щелчок, и внезапно проявившаяся большая двустворчатая дверь с замысловатой монограммой Энтиора в центре, пылающей ослепительной бирюзой, распахнулась. За ней шел все тот же коридор, но на сей раз в него выходило несколько закрытых дверей, и у стены стояло три кресла, стол с вином, прохладительными напитками и фруктами. Гости переступили порог, и двери мягко закрылись за ними. Стало очень тихо.

— Эта партия специально рассчитана на праздничные заказы, — вежливым тоном экскурсовода в зоопарке пояснил принц, обращаясь к Повелителю Межуровнья. — Девушки, женщины, девочки, мальчики, юноши, мужчины для развлечений, сказители, менестрели... Рабов для дела в ней нет.

— О, так тебе нужен мальчик для развлечения, любовь моя? — неожиданно развеселился Злат, обращаясь к Элии. — Может быть, я смогу его заменить?

— Стоит над этим подумать, — 'очень серьезно' ответила принцесса. — Но ничего не могу сказать, пока не увижу товар лицом.

— Да-да, понимаю, — 'опечаленно' покачал головой мужчина.

Принц фыркнул. Охотник не принимая участия в болтовне высокопоставленных гостей, в молчании делал свою работу. Он подошел к третьей двери, нажал на панель в центре и активизировал заклинание. Дверь и вся стена помещения, выходящая в коридор, стала прозрачной для наблюдателей. Звуки начали свободно проникать наружу. Компания расселась и приступила к осмотру.

В комнате без окон, ярко освещенной все теми же панелями сверху, находилось пятеро мужчин. Двое, совсем молодой шатен с веселыми карими глазами и средних лет брюнет ничем не примечательной внешности, сидя на лавке, наигрывали что-то знакомое на музыкальных инструментах, время от времени переговариваясь.

Третий — худощавый блондин с породистым носом, свернувшись клубочком на кровати и зарывшись в одеяло, безмятежно спал. Его мешок и арфа аккуратно стояли у изголовья.

Четвертый — забавный пухленький коротышка в ярко-зеленом камзоле с золотыми рюшами, восседая на своей кровати, подтягивал колки у гитары и наставительно говорил своему собеседнику, совсем мальчику с огромными фиолетовыми глазами и светлыми золотистыми волосами:

— Не пугайся, парень, где наша не пропадала. Менестрели, они всегда нужны. А этот Охотник, вроде, мужик слова. Раб, так раб, зато Лоуленд увидим. Я ж о нем только легенды раньше слышал, и песни, само собой, пел. Эту вот, например, — 'Великий город в синеве небес', — коротышка сыграл несколько аккордов. — А может, и самих великих богов доведется узреть. Эх, на принцессу бы Элию — Богиню Любви, 'прекраснейшую из роз Лоуленда' — хоть одним глазком поглядеть. Говорят, красота неописуемая, после нее все женщины уродками кажутся. Правда ли? Иль на того же Нрэна. Сколько я наемникам песен о нем переиграл. А может, Кэлера-покровителя иль Ноута увидим... Не дрейфь!

— Я не боюсь, — наконец задумчиво вымолвил паренек, поерзав на стуле, — я верю в судьбу и Творца. Все в Его воле и воля Его, что я здесь.

— Да ты фаталист, Солиэль, — хохотнул толстый менестрель.

— Нет, — улыбнулся паренек и неожиданно разоткровенничался. — Я лишь верю, что все будет правильно. А богиня Элия — она воистину самая прекрасная женщина во Вселенных. Я ее менестрель, посвященный с детства, в Храмах пою, ее слово и волю несу по Дороге Миров. Она мне во снах являлась, говорила...

Юный менестрель неожиданно замолк и нахмурился, словно вспомнив что-то.

— Э, малый, ну ты загнул, настоящий менестрель, даром, что сопливый совсем, но какая фантазия, — восхищенно покивал толстяк.

— Я правду говорю, Гамеш, — серьезно, впрочем, без задора или злости, ответил Солиэль.

— Ну-ну, — покивал ярко-зеленый франт и иронично заметил. — Только я слышал, у вас, ее менестрелей, знак должен быть какой-то. А, парень?

— Есть у меня знак, — неожиданно для собеседника, собравшегося вывести врунишку на чистую воду, согласился музыкант.

— Покажи? — загорелся Гамеш.

Вполуха следящие за разговором сотоварищей и до сих пор уверенные, что юнец заливает, обернулись и два менестреля.

Юноша распустил шнурок на рубашке, приложил руку к сердцу и, прикрыв глаза, мелодично пропел чистым как флейта голосом: 'Эль-и-Эль лах мэнель!'. Из-под его руки заструилось нежное серебристо-голубое сияние. Менестрель отнял ладонь от груди, и все увидели на ней прекрасную розу, растущую из разорванного шипами сердца, — символ, печать, эмблему Богини Любви.

— О-о-о! — разом выдохнули все бодрствующие менестрели и потянусь к Солиэлю потрогать волшебный рисунок.

— Не надо, — мягко остановил он их, снова провел рукой по груди. Изображение побледнело и исчезло. Паренек старательно принялся зашнуровывать рубашку.

— Слышь, Солиэль, а чего ж ты этому Охотнику не сказал, кто ты? — поинтересовался брюнет. — Он же тебя не стал бы тогда, а?

Юноша промолчал...

Энтиор, заскрежетав зубами, стиснул рукой рукоять стилета и в немой ярости уставился на Охотника: так опозорить его перед стради! Злат как всегда наблюдал за происходящим с легким интересом. Роланд понял, что дело принимает очень серьезный оборот: сцапать как раба, Посвященного богини, и прошляпить метку — такого с ним никогда не бывало! Мужчина отошел от стены, приблизился к Элии, опустился перед ней на колени, запрокинув голову, вывернув руки запястьями наружу в знак полной покорности, и взмолился:

— Прощения или наказания, высшая, злого умысла в содеянном не было. Все в воле твоей!

— Ты не видел, что он мой, — задумчиво протянула богиня, проведя острым ноготком по шее Роланда. — Это странно. Сначала следует понять, в чем дело. Наказать или простить никогда не поздно.

— Да, высшая, — заворожено прошептал Охотник, понимая, что начинает желать, чтобы его наказали. Из глубин души вампира начала подниматься темная страстная жажда...

Элия поднялась, прошла к двери и позвала:

— Солиэль, иди сюда!

Услышав ее голос — долгожданный зов, паренек радостно улыбнулся и, ни о чем больше не думая, шагнул к принцессе. Его донельзя удивленным спутникам, не видящим и не слышащим богов, показалось, что загадочный менестрель буквально растворился в воздухе.

Солиэль приблизился к своей богине и благоговейно поцеловал протянутую ему руку.

— Ты скрыл знак, мальчик? — ласково спросила Элия менестреля.

— Да, моя богиня, — повинно склонив голову, прошептал юноша. Фиолетовые глаза скрылись под густыми темными ресницами, казавшимися еще темнее из-за светлого золота волос.

— Зачем?

— Мне был знак — сон, что я должен повидать Вас. Но как я мог это сделать? Пробовал вызвать Вас молитвой, моя богиня, но никак не мог сосредоточиться, а до ближайшей церкви было много дней пути. Я преклонил колени в Храме Творца, и пришло озарение — сделать то, что я сделал — встать на пути Охотника из Лоуленда. Я слышал оповещение о том, где он остановился и постарался попасться на глаза. Все получилось само собой. Я поступил нехорошо? — в глазах менестреля заблестели слезы.

— Расскажи свой сон, дитя, — попросила богиня.

— Вы и вихрь тьмы вокруг, — испуганно описал Солиэль. — Какая-то опасность, зло, идущее издалека. Будьте осторожны, моя богиня, умоляю.

— Хорошо, малыш, ты рассказал мне о своем сне. Пусть он вещий, но я сумею защитить себя. Больше ни о чем не волнуйся, собирай вещи, тебя доставят туда, откуда взяли, — принцесса успокаивающе погладила менестреля по плечу и, вытянув из воздуха небольшую свежую розу алого цвета, приколола ее к рубашке паренька, пояснив. — Она не завянет до тех пор, пока ты поешь в мою славу.

— Благодарю, моя богиня, — счастливо улыбнулся юноша, только что получивший второй знак благоволения Элии, и снова поцеловал ее руку.

С легкой полуулыбкой на губах наблюдал Злат за этой сценой. Сейчас один из блоков таланта богини приоткрылся, и Повелитель в который уж раз задумался над тем, насколько велика Сила Элии. Даже его, обыкновенно нечувствительного к силе богов с Уровней, почти неудержимо потянуло окунуться в волну этой энергии, почувствовать то, что чувствовал мальчик, купаясь в потоке Силы своего божества. Слишком счастливым был в этот момент лик менестреля, благословленного любовью.

Обернувшись к Охотнику, богиня бросила:

— Вернешь его туда, откуда забрал, и у меня не будет счета к тебе.

Очарование мига явления силы исчезло, и Повелитель тряхнул головой, прогоняя глупые мысли. Покосившись на Энтиора, мужчина заметил, что тот тоже, хоть и с большим трудом, приходит в себя. Роланд поднялся с колен и низко поклонился в знак согласия. Почему-то рядом с облегчением в его душе осталось зерно сожаления о несостоявшемся наказании. Солиэль взял свои вещи, Охотник тяжело положил ему руку на плечо, и они исчезли из замка. Глядя на то место, где они стояли секунду назад, Энтиор грустно заметил:

— Это и был тот мальчик, которого я хотел показать тебе, милая. Талантливый и очень симпатичный, такие глаза, девственник, кстати. Но ты уже нашла его для себя. Быть может, осмотришь остальных? Каждый по-своему оригинален.

Элия снова перевела взгляд на прозрачную стену, за которой бурно обсуждали происшедшее менестрели. Для такого дела они даже растолкали спящего собрата и теперь на три голоса в красках пересказывали ему свершившееся чудо. Тот пока еще сонно моргал, но уже начал согласно кивать, чтоб его не слишком сильно трясли за плечи.

— Я бы вам посоветовал быть поаккуратнее с тем брюнетом, — задумчиво сказал Злат, кивнув в сторону указанного менестреля.

— А что такое? — иронично взметнулась бровь принца. — Он владеет великими тайными чарами или посвящен в братство Темных Рыцарей?

— Ничего столь ужасного. У него всего лишь демон в душе, — безразлично-вежливо пояснил Повелитель.

— Это исключено, — оскорблено отрезал бог. — Мы проверяем рабов перед телепортацией в пределы Лоуленда. Санитарный и магический контроль здравия тонких структур и тела. Если чего-то не учуял Охотник, найдут маги на таможне.

— Вам конечно виднее, только этого демона магией не засечь. Паразит не из заурядных, с очень высокого Уровня и редкий, можно сказать, вымирающий вид. Переплетается со струнами души, распускает их, питаясь выделяющейся энергией, и замещает своей сущностью, свитой в точном подобии прежних нитей, а потом покидает пустую оболочку и пускается на поиски новой жертвы, — иронично улыбнулся Злат. — Сейчас процесс в самом начале и совсем не заметен, но потом... Как правило, паразит не слишком далеко уходит от прежнего тела, хватает то, что первым под руку подвернется. Хотите держать его при себе?

— Уже раздумал, — поморщился Энтиор. — Благодарю за информацию.

— Большое спасибо, — мурлыкнула Элия и обратилась к брату: — Как ты думаешь, дорогой, посол Мэссленда нас, наверное, скоро покинет? Нехорошо отпускать такую высокопоставленную особу без дорогого подарка!

— Ты как всегда права, стради, — в глазах принца мелькнула искра понимания, тут же сменившаяся откровенным восхищением с некоторой, весьма изрядной, примесью благоговейного страха. — Все твои идеи восхитительно гениальны!

— А ты очень опасная стерва, любовь моя, — ласково сказал Злат, покачав головой.

— Я просто люблю животных. Ты же сказал, вымирающий вид, — невинно захлопала ресницами принцесса.

Мужчины дружно рассмеялись. Два очень опасных хищника, которым пока не пришлось делить добычу, и поэтому можно вместе повеселиться.

— Какая забота о фауне миров и послах Мэссленда. Чувствуется, что ты просто в восторге от них, — иронично заметил Повелитель Межуровнья.

— О да, — подтвердила принцесса. — Эти очаровательные существа появляются у нас практически перед каждым праздником, горя желанием обсудить ряд совершенного неотложных и ужасно важных для равновесия в мирах проблем. А нам потом приходится гадать, зачем они приходили: пошпионить, прикрыть какую-то свою очередную авантюру, действительно решить проблемы или заложить под Лоуленд магическую бомбу.

— Вот-вот, — страдальчески поморщился принц и пожаловался. — Сплошная морока с этими послами, а убить нельзя...

— Какое горе, — подчеркнуто серьезно отметил Злат, — Но, кажется, вы нашли выход.

И все снова дружно засмеялись. Отсмеявшись, Энтиор откупорил одну из бутылок и, разлив по бокалам вино, провозгласил тост:

— За хорошие подарки и тебя, дорогая!

Возражений не последовало. Пригубив вино, принцесса уже серьезно попросила Злата:

— Если можно, осмотри других рабов из партии.

— Хочешь собрать партию подарков для посла, или у тебя имеются еще столь же горячо любимые 'друзья'? — лукаво улыбнулся Повелитель.

— 'Друзей' хватает у всех, — пожав плечами, с легкой грустинкой согласилась молодая женщина. — Но мне хотелось бы быть уверенной, что этот экземпляр с демоном был случайностью, а не закономерно-запланированной диверсией.

— Радость моя, управлять такими существами практически невозможно, а живут они на Уровнях столь высоких, что сюда забрести могут лишь случайно. Не слишком ли велика честь — комплектовать партию Паразитов для семейки богов снизу и так трудиться с их переправой? — философски заметил Повелитель. — Гораздо проще воспользоваться менее затратным способом.

— Лучше знать наверняка, — рассудительно заметила принцесса. — Кроме того, если бы я хотела окончательно и незаметно уничтожить кого-нибудь внизу чужими руками, то сочла бы паразитов хорошей идеей. Так сказать, естественный фактор окружающей среды, не говоря уж о том, что эти милые зверьки распускают ткань душ, что надолго выталкивает врага из круговорота жизни.

— Похоже, ты слишком близко к сердцу восприняла фантазии своего юного менестреля, — иронично, чтобы скрыть собственную тревогу, хмыкнул Повелитель.

— Менестрели-посвященные очень чутки к любым воздействиям, что могут оказаться опасными для их богини, — обосновала свои тревоги Элия. — И я не собираюсь пренебрегать предупреждением мальчика. Что же касается проверки, то я вовсе не считаю, что сейчас мы обнаружим гнездо каких-нибудь тварей. Полагаю, очень трудно направить нити реальности так, чтобы привести к нам целую кучу подобных тварей, но мне интересно, насколько вообще велика вероятность того, что среди рабов могут затесаться больные.

— Ради твоих прекрасных глаз, моя любовь, я готов проверить даже целый рынок рабов, — Повелитель встал и слегка поклонился принцессе.

— Ловлю на слове, — промурлыкала богиня, тоже вставая и оправляя юбку. — После осмотра этой партии я как раз собиралась отправиться туда. В свете предостережений Солиэля, кажется особенно необходимым приобретение нового учителя по воинскому искусству.

— А куда подевался Жертак? — полюбопытствовал Энтиор, включая заклинание просмотра на следующей двери. В комнате оказалась группа прелестных девушек разных рас: люди, эльфы, оборотни и даже суккубы.

— Я уже достигла его уровня, — констатировала принцесса со смешанным чувством гордости своими заслугами и сожалением о расставании с отличным преподавателем. — Он снова ушел в миры искать работу по душе.

— Вряд ли на рынке ты сможешь найти что-нибудь достойное твоего мастерства, дорогая, — галантно возразил принц. — Впрочем, вреда от попытки не вижу. Следует взглянуть на новые партии рабов, доставленных Нрэном.

— Чем я и собираюсь заняться, — энергично подтвердила принцесса. — Если не подыщу ничего подходящего, проверю черный рынок, там за деньги можно купить почти все. Коль не повезет и там, после праздников вывешу заявление о найме на Кочующем Базаре.

— Здесь все чисто, — бросил Злат, скользнув взглядом по девушкам, и заметил от души: — Хорошая коллекция, разнообразная.

— Это готовая партия для гарема, — пояснил принц, отвлекаясь от разговора с сестрой и тоже уделяя некоторое внимание рабыням.

Ничуть не угнетенные своей горькой участью, они занимались своими девичьими делами. Щебетали о какой-то ерунде, расчесывали волосы, прихорашивались у зеркал или купались в мелком, чтобы случайно не утонули, бассейне. После наложения заклинания покорности о более серьезных недоразумениях беспокоиться не стоило. Потом на торгах заклинание снимали, чтобы покупатели могли по достоинству оценить товар, зато на 'хранении' он не портился.

Боги переходили от двери к двери, рассматривая превосходно подобранные компании женского и мужского пола разного возраста, расцветок и рас. Каждый раз, бросая взгляд на рабов, Злат отрицательно качал головой, показывая: все чисто. К концу осмотра прибыл Роланд, доложил, что задание богини выполнено, и процесс дополнился его комментариями по поводу отличительных характеристик рабов и их умениях.

— Можешь отправлять товар на рынок, — на прощание бросил приказ Охотнику Энтиор, когда осмотр был завершен, и все вернулись к комнате телепортации. — Передашь под ответственность торговца Микаса. Он сейчас свободен.

Роланд молча кивнул, переведя дух. Деньги за рабов вампир получил сразу после доставки и теперь, после казуса с личным менестрелем сестры хозяина, всерьез опасался, что Энтиор может наложить на него штраф, который перекроет большую часть трудового гонорара за доставленную партию рабов. А ведь на ее сбор он потратил почти луну. Вообще-то, принц всегда щедро оплачивал труд своих Охотников, но просчетов очень не любил и мог жестоко рассчитаться с неудачником.

Накинув плащ, Элия отдала мысленную команду звездочкам, и на голове у принцессы появилась легкая серебристая вуаль, прикрывающая глаза. Энтиор покосился на сестру и, спохватившись, протянул:

— Ах, да!

Принц лениво провел рукой вдоль лица, и его накрыла полумаска живописно клубящейся тьмы.

— Это конспирация? — небрежно поинтересовался Злат.

— Почти, — согласилась принцесса и пояснила. — Это символ того, что мы идем на рынок инкогнито.

— Так удобнее, — кокетливо уточнил Энтиор, взбивая манжеты. — Не придется тратить время на церемонии приветствия и официальные формулы обращения. Иногда это так надоедает.

— Понятно, — хмыкнул Злат.

И компания телепортировалась на площадь перед рынком рабов, здание которого было одним из самых часто посещаемых заведений в центре города. Громадное восьмиугольное каменное сооружение без окон возвышалось над площадью. Массивные ворота — единственный официальный вход в здание — были открыты, но в дверях мерцала силовая завеса. Она не пропускала холодный воздух с улицы вовнутрь, а заодно препятствовала выходу наружу любого существа с коэффициентом силы ниже половины среднелоулендского без клейма хозяина. Для большей надежности у входа стоял пост стражи. На другом конце площади находилось общегородское Управление Охраны Порядка.

Войдя в здание, Злат прислушался к легкому гулу голосов и огляделся. Изнутри помещение казалось еще более огромным, чем снаружи. Оно делилось на два яруса: нижний и верхний, которые в свою очередь разбивались на равные сектора, отделявшиеся друг от друга деревянными съемными перегородками. В каждом секторе располагалась группа рабов определенной специфики, прикованных ножными кандалами к скамье, тянущейся вдоль стены, и продавец — мужчина или женщина с декоративной брошью-цепочкой на груди — символом торговца рабами. Везде стояла стража с мечами, арбалетами и многозарядными жезлами парализующих заклятий. Прохаживались и маги-охранники. От сектора к сектору бродили пестрые группы немногочисленных покупателей, которые приценивались, рассматривали, ощупывали рабов, беседовали с торговцами. Видно, основной наплыв жаждущих обзавестись свежей рабочей силой пришелся на первую половину дня.

На первом ярусе в основном, как заметил Злат, продавались все те же мальчики и девочки для постельных забав. Сразу бросались в глаза их короткие легкомысленные одежды из полупрозрачной ткани, которые не столько прикрывали, сколько открывали взорам покупателей красивые свежие тела. Впрочем, тут же в следующих секторах продавали и других рабов — мастеров, прислугу....

— Нам на второй ярус, — кивком головы принцесса указала на лестницу и начала подниматься. Двое мужчин с тремя купленным рабами посторонились, давая дорогу прекрасной даме.

— Хорошо. Здесь нет пораженных Тварями или одержимых. У вас действительно качественно проверяют здоровье рабов, — отозвался Повелитель, не забывший о своем обещании, и последовал за Элией.

— Если магический контроль на рынке находит больного раба, то выясняют, какой пост дал санкцию на пропуск этой партии в город. Всех магов поста допрашивают в Управлении Охраны Порядка. В особо серьезных случаях вызывают для допроса принца Энтиора. Если выясняется, что в поступке не было злого умысла, то на весь состав поста накладывают крупный денежный штраф и отправляют на переподготовку за собственный счет.

— Сурово, — хмыкнул Повелитель, взирая с высоты лестницы на суету первого яруса.

— Но действенно, — заметил Энтиор, припоминая с довольной улыбкой собственные подвиги на ниве запугивания проштрафившихся стражей.

— О да, дорогой, после общения с тобой у них появляется просто бешеное рвение к работе, — похвалила брата принцесса.

— Когда надо, я могу быть очень убедительным, — самодовольно похвастался вампир. От его хищной улыбки шарахнулась в сторону какая-то расфранченная дама с маленькой пушистой собачкой на руках. Собачка жалобно взвизгнула.

На втором ярусе каждая сторона была разбита на три сектора, вместо двухсекторного разделения нижнего. За счет того, что здесь не было внутренних комнат, где содержались ночью рабы, высвобождалась лишняя площадь, которую занимали торговые места. Поднявшись наверх, компания направилась направо, игнорируя все попытки торговцев секторов привлечь их внимание к своему наилучшему товару.

Принцессе нужна была сторона, вмещавшая три сектора, где продавали рабов, взятых в походах принца Нрэна, — контрибуция того злополучного мира, которому не повезло стать очередной целью завоевательной кампании великого Бога Войны. Последнюю добычу брата — рабов из Кара-Висты — выставили на торгах лишь сегодня. Жертвы таланта великого воителя, бывшие воины великой и несокрушимой армии Кара-Висты, а ныне потенциальные охранники, стражники и телохранители, в избытке сидели на скамьях, стояли поодаль или ходили, звеня ножными и ручными кандалами. Легкие и прочные цепи не были необходимостью при такой охране и магических мерах предосторожности, но создавали определенный психологический эффект, поэтому ими и использовались до сих пор. Именно здесь, на рынке, раб начинал в полной мере понимать, что он — раб.

Остановившись перед первым сектором, богиня начала внимательно разглядывать невольников. Заметив группу покупателей, торговец — крупный мужчина средних лет с простой железной цепочкой на груди тут же оказался радом и, поклонившись, вежливо осведомился:

— Чего желают лорды и леди?

— Леди выбирает, — высокомерно ответил Энтиор, удостоив торговца ледяным взглядом, и коснулся пальцами рукояти стилета.

— Мне не нужна помощь, я предпочитаю смотреть сама, — спокойно пояснила богиня и двинулась вдоль сектора, разглядывая предлагаемый товар.

— Как Вам будет угодно, — поклонившись, торговец спешно направился к зовущему его покупателю, какому-то жирному купцу, решившему раскошелиться на раба-телохранителя с заклинанием преданности.

Принцесса внимательно рассматривала невольников, прислушиваясь к своей интуиции, чутью, которое и подкинуло хозяйке задачу: найти достойного учителя. Пока оно молчало. Среди рабов этой партии было много сильных рослых мужчин — совсем юных, молодых, зрелых, умеющих обращаться с оружием, тех, из кого вышел бы неплохой телохранитель или сторож, но единственного нужного ей богиня пока не нашла. Медленно двигаясь вдоль ряда невольников, Элия скользила по ним почти не видящим взглядом, слегка касаясь их сознаний, и думая, что, наверное, все-таки придется отправляться на черный рынок. Она уже миновала первый сектор, второй, третий...

Следуя за целеустремленно шагающей вперед принцессой, Злат поинтересовался у Энтиора, покорно, без лишних комментариев, следовавшего за сестрой:

— Она всегда так стремительно воплощает в жизнь свои решения?

— Если Элия чего-то хочет, то не успокоится, пока не добьется своего. С этим лучше смириться и не становиться у нее на пути. Себе дороже выйдет, — спокойно отозвался принц. — Если ее интуиция подсказывает, что срочно нужно найти и купить раба, значит так и есть.

— Упрямая женщина, — хмыкнул Повелитель.

— Нет, просто она всегда точно знает, что ей нужно, — мягко возразил вампир с легкой и неожиданно любящей, для столь холодного и эгоистичного типа, улыбкой.

И тут взгляд принцессы зацепился за одинокого человека, сидящего прислонившись к каменной стене у самого края скамьи. Невысокий светловолосый, волосы столь светлы, что кажутся почти белыми, жилистый мужчина, одетый, как и все остальные, в плотную простую рубашку и темные штаны грубой ткани, смотрел в пространство невидящими мутно-зелеными глазами. В его голове мелькали отрывки несвязных мыслей, обрывки эмоций и все снова погружалось в туман. Какие-то чары кружились вокруг него. Да, точно, кроме обычных чар-пут, не позволяющих рабу поднять руку на хозяина, причинить себе вред или сбежать, было еще что-то. А по руке, расслабленно свисающей вдоль тела, шли старые, настолько, что стали почти незаметными глазу, мозоли от различных видов оружия и борьбы без оного. Другие невольники, по большей части темноволосые, изредка перебрасывались между собой словом и казались одной группой, желтоволосый же был среди них одиночкой.

Богиня прищелкнула пальцами и рядом с ней тут же возник продавец третьего сектора — огненно-рыжий великан с шикарными длинными усами, толстой золотой цепочкой на красной куртке и в огромных лиловых шароварах.

'Где только Нрэн выискивает таких колоритных типов?' — мелькнула у принцессы ироничная мысль.

— Леди сделали выбор? — поинтересовался он, взлохмачивая рукой волосы.

— Этот тоже из рабов Кара-Висты? — Элия указала на заинтересовавшего ее раба.

— Да, его привезли в этой партии. Отличный экземпляр, спокойный, сильный, не болтлив, — подтвердил торговец, подбоченившись. — Хотите рассмотреть его получше, леди?

— Да, — кивнула принцесса. — Раскуйте его.

Причуда покупателя — закон. Торговец снял с пояса простой черный жезл, направился к рабу и коснулся замков на его оковах концом магического предмета. Те со звоном упали на каменный пол. Продавец снова пристегнул жезл к поясу и отошел на всякий случай в сторону. Невольник будто и не заметил, что его освободили, только зеленые глаза на секунду глянули вниз и снова помутнели.

— Энтиор, проверь его, пожалуйста, — попросила богиня, подходя к странному невольнику поближе.

— Что ты хочешь, стради? — вежливо уточнил брат, гадая, почему Элии приглянулся этот странный тип.

— Ударь его, — ответила Элия.

Принц довольно улыбнулся, молча подошел к рабу и залепил ему оплеуху, вернее, попытался залепить. Его рука не смогла коснуться тела мужчины. С прежним безразличным выражением лица, он слегка отклонился назад, блокировал удар, отведя кисть противника от себя в сторону и вверх. Одна ладонь мужчины взметнулась ребром вверх и поставила блок-защиту, вторая сжалась в кулак, угрожая атакой. Чуть слышно невольник пробормотал:

— Следовало использовать отвлекающий удар по третьей уязвимой точке, сделал слишком длинный замах, неправильная постановка руки. В следующий раз сломаю запястье...

Потом руки раба снова обвисли бессильными плетями, и он безразлично уставился в пространство.

— Мои комплименты, милая, ты все-таки нашла то, что хотела. Он хорош, хотя и странный какой-то, — чуть оскорблено отметил Энтиор, оставляя раба в покое.

Злат наблюдал за разворачивающимися событиями, предпочитая пока не вмешиваться и не комментировать события. Его интересовало, видит ли Элия то, что видит он сам, и если видит, что собирается предпринять.

— Я его покупаю, — резко бросила богиня рыжеволосому торговцу.

— О, леди, ваш выбор очень удачен. Такой редкий экземпляр: мужчина сильный, быстрый и..., — начал было набивать цену мужчина.

— Он болен, опоили какой-то дрянью, возможно, чтобы не сопротивлялся, — нахмурилась принцесса. — Придется готовить противоядие, лечить.

Торговец нервно сглотнул, смекнув, что дело пахнет скандалом. Женщина говорила очень серьезно. Стоит этим высоким лордам, а простолюдины такими масками не баловались, кликнуть сейчас магов для проверки здоровья всей партии рабов — и плакали проценты с продажи, да и как минимум половина базарного дня демону под хвост. А уж если в деле начнет разбираться сам принц Нрэн...

— Пять корон, и этот хиляк ваш, — в сердцах бросил рыжий мужик, решив, что в его же интересах поскорее избавиться от странного раба, и предложил: — Позвать мага, чтобы поставил печать хозяина?

— Нет, я все сделаю сама, ключ от чар-пут мне тоже не нужен, — отозвалась Элия и, достав из кошелька деньги, рассчиталась с торговцем. Серебряные монетки тут же исчезли в беспредельных глубинах его лиловых карманов. Потом богиня подошла к невольнику и, взяв его левую руку, приложила к тыльной стороне ладони свой перстень-печатку. Сверкнула вспышка, на секунду на коже раба проявилось личное клеймо богини и исчезло, оставшись видимым лишь для магического зрения. Прикоснувшись к мужчине, принцесса почувствовала тугие жгуты тренированных мускулов под кожей.

— Встань, подойди ко мне, — приказала принцесса своему невольнику.

Повинуясь чарам-путам, он автоматически выполнил указания хозяйки и приблизился к ней. Принцесса положила руку на локоть почти не ориентирующегося в пространстве, мало что понимающего мужчины и решительно сказала:

— Теперь можно отправляться домой.

— Согласен, милая, — поддержал сестру принц, капризно заметив: — Иначе не успеем переодеться к ужину.

Злат скрыл улыбку, уже начиная привыкать к экстравагантному поведению элегантного принца. Покинув шумный рынок рабов, все перенеслись в замок к покоям, которые прежде занимал учитель Элии — Жертак.

— Встретимся на семейной трапезе, дорогой, — проронила принцесса, обращаясь к брату.

— Стради, я наслаждался каждой секундой, проведенной в твоем обществе. До ужина, — вежливо попрощался с обожаемой сестрой принц, коснулся поцелуем ее запястья и направился к своим покоям. Чтобы успеть принять ванну, после пребывания в пыльном помещении рынка, сделать прическу и переодеться, следовало поторопиться — ведь в его распоряжении оставалось каких-то жалких два часа.

— Элия, у меня тоже есть кое-какие дела, правда не такие важные, как смена туалета к ужину, но, тем не менее, я вынужден ненадолго отлучиться, — промолвил Злат.

— Конечно, — рассеянно отозвалась принцесса, все внимание которой было сосредоточено на новой игрушке — странном рабе, тело которого стояло рядом с ней, а сознание бродило в заоблачных далях.

Задумчиво улыбнувшись, Повелитель шагнул к большому коридорному зеркалу и, слившись с его поверхностью, исчез. Злат собирался без помех понаблюдать за тем, что богиня будет делать с одурманенным рабом. Она не обратилась к нему за советом, значит рассчитывала справиться сама. Действо обещало быть занимательным. Возможно, если Элии, переоценившей свои силы, понадобится помощь, Злат будет готов ее оказать, но не раньше, чем богиня попросит об этом сама и назначит цену. Повелитель уже даже знал, что потребовать в уплату. Соткав Зеркало из первозданного Тумана Межуровнья, он настроится поразвлечься. Приняв одну из своих истинных форм, Дракон Тьмы, еще несколько секунд назад бывший мужчиной, самодовольно улыбнулся и, свернувшись клубком в озере Черной Воды, впился взглядом в Зеркало.

Принцесса посмотрела на закрытую дверь, потом на одурманенного раба и тряхнула головой:

— Нет, сначала нужно разобраться, что с ним произошло, вылечить, а потом уже требовать у управляющего ключи от комнат.

Снова подхватив безучастную жертву, которой предстояло подвергнуться магическим лечебным изысканиям, под руку, богиня перенеслась в свои покои. Переодевшись и приказав пажам никого к ней не пускать, принцесса взялась за дело: усадила мужчину на широкий диван в гостиной и принялась снова, на сей раз более внимательно, разглядывать невольника. Тот сидел неподвижно, запрокинув голову на мягкую спинку, светлые волосы растрепались, глаза полузакрыты, сознание по-прежнему пребывало во мраке, откликаясь только на простейшие команды чар-пут и инстинкты самосохранения. Да, вел он себя как одурманенный каким-то снадобьем, но в то же время богиня отчетливо улавливала воздействие чар, похожих по воздействию на чары-путы, но совершенно другой структуры и цветности. Их плел искусный колдун, но не лоулендец, чувствовалась сила совсем другого Источника.

'Итак, или это было магическое снадобье, или его опоили и околдовали в несколько этапов, — вздохнула богиня, понимая, что ничего больше путем умозрительных умозаключений и наблюдения не установит, и продолжила рассуждения. — Пробовать разобраться с неизвестными чарами, накладывая собственные заклятья Опознания или Рассеивания, опасно. Можно вызвать случайную реакцию и убить раба. Вторгаться в его сознание, чтобы считать память о том, что произошло, тоже нельзя, если коэффициент силы высок и замаскирован чарами. Придется идти путем определения исходных ингредиентов'.

Еще раз вздохнув, принцесса присела на диван рядом с невольником, сосредоточилась на некотором внутреннем преобразовании, потакая зову крови, взяла правую руку раба, поднесла к губам и... аккуратно взрезала кожу острыми клыками. Мужчина издал еле слышный сдавленный стон удовольствия и плотнее прижал руку ко рту прекрасной хищницы. Набрав немного крови в рот, Элия покатала ее языком, распознавая составляющие, и быстро сплюнула в бокал на маленьком столике. Потом лизнула ранку на руке невольника, залечивая надрез. Тот моментально затянулся.

— Сиди на месте, — скомандовала богиня рабу и, взяв бокал с результатами анализа, ушла в магическую комнату. Теперь она знала, что делать.

Элия зажгла магические шары, поставила бокал на большой стол в правом углу комнаты и направилась к книжным шкафам своей магической библиотеки. Несколько секунд разглядывала корешки книг, ища нужную, наконец, сняла с полки 'Чаро-травник Ясмирка' — толстенный том в лиловом переплете. Только в этой книге она читала об использовании травы йушитка в сочетании с корнем Сцевиря, ягодами целхены, корой гавира и семенами миакраны. Редкие сами по себе, эти растения были мало изучены магами и почти никогда не использовались в простом траволечении или, уж вернее, травовредительстве. Но один из уже почти не практикуемых в Лоуленде разделов магии — чаро-травничество — активно применял растения, смертоносные по отдельности, но дающие в сочетании между собой и чарами интересные эффекты. Насколько знала принцесса, в области чаро-травничества никто из ее братьев не работал, предпочитая, если колдовать, так колдовать, если травить, так травить. Когда-то давно этим экзотичным видом магии некоторое время увлекался дедушка Леоранд, от его занятий и остался тот том, который сейчас держала в руках принцесса. Сама она испытывала к чаро-травничеству лишь чисто теоретический интерес, поскольку всегда предпочитала работать с чистой энергией, словом и жестом, а не рыться в сушеных корешках и настойках, когда требовалось срочно колдовать. Магия Ясмирка была несомненно эффективна, но требовала очень тщательной подготовки, длительного времени на сотворение, постоянной практики и экспериментов. Заранее предсказать эффект сочетания трав с чарами, руководствуясь логикой или интуицией, было практически невозможно. Поэтому, к счастью, чаро-травники и предпочитали проверенные веками рецепты.

Перенеся книгу на стол, к бокалу, богиня принялась листать желтоватые тонкие страницы, выбирая нужный раздел. Очень скоро она нашла то, что искала: чары, воздействующие на сознание. Рецептуру заклятья, как поняла богиня, сверившись с мысленным списком ингредиентов, некий чаро-травник выполнил точно. Конечно, экспертом-вампиром Элия не была, но такие резкие травы смогла учуять и распознать.

'Итак, что мы имеем, — обратилась женщина сама к себе, постукивая пальчиками по столу, и ответила, еще раз сверившись с книгой: — чары Цирефы, подавляющие волю и дурманящие сознание, маскирующие истинную силу. Применены в совокупности с туманом памяти. Да, структура чисто магического ряда полностью совпадает с тем, что я видела на жертве. Рецептура приготовления чрезвычайно сложна, но вкус настоя физически не ощущается. Конечно, его можно было разглядеть магическим зрением, но, похоже, мой потенциальный учитель не слишком силен в магии. Ах да, применение любых заклинаний для снятия действия чаро-травного напитка лишь провоцирует переход чар на новую стадию, смертельную для жертвы. Что ж, придется готовить противоядие по всем правилам. Заодно попробую свои силы в новой отрасли. В конце концов, этот опыт будет стоить мне всего пять корон, не так уж и много'.

Принцесса перелистнула книгу на следующую страницу и углубилась в изучение рецепта противоядия. Он оказался не таким уж и сложным, а нужные ингредиенты, благодаря увлечению Энтиора составлением ядов, нашлись у Элии в сундучках. Принц исправно пополнял запасы редких растений любимой сестры.

Покопавшись в пузырьках с экстрактами, коробочках с сушеными и свежими (под заклятиями стабилизации) корешками, листиками, ягодками и прочей дребеденью, богиня отобрала с десяток составляющих, требуемых рецептом. Вытащила на стол из шкафа с магическим инвентарем спиртовую горелку, водрузила на нее небольшой котелок с чеканным растительным орнаментом, налила в него чистой воды из графина и, присев на стул с высокой спинкой, стала ждать. Процесс приготовления противоядия требовал взаимодействия строго определенных трав со строго определенными чарами, и магический подогрев воды мог свести на нет все старания. Возможно, и не свел бы, но плохо знакомая с чаро-травничеством принцесса предпочла не рисковать.

Когда богине уже начало казаться, что вода напрочь забыла о том, что при нагревании ей положено кипеть, котелок забурлил. Элия встала и начала проводить свое первое практическое занятие по чаро-травничеству. Когда капля сока миакраны из никак не желавшего открываться обычным путем флакона выплеснулась богине на юбку, от чего та в месте соприкосновения с жидкостью сменила синий цвет на ярко-оранжевый, Элия поклялась себе, что это занятие будет и последним. Внятно и четко произнося над бурлящей водой слова, что оплетали котелок сеткой силы, и бросая в него одну травку за другой, богиня наблюдала за тем, как сила вплеталась в структуру напитка и меняла его, сама становясь составляющей. Последней в воду попала кровь невольника. Напиток пошел синей волной, резко забурлил и тут же остыл. Принцесса сняла котелок с горелки. Все было готово, оставалось только проверить результат.

Взяв чистый стакан, богиня наполнила его настоем до половины, прибрала комнату, прекрасно понимая, что возвращаться сюда, чтобы расставить все по местам, потом будет хотеться еще меньше, чем сейчас, и удалила чистящим заклятием пятно на одежде. Справившись с этими неприятными обязанностями, принцесса захватила противоядие, заперла комнату и вышла к рабу. Тот все еще неподвижно сидел на диване. 'Пожелай мне удачи, Творец', — мысленно попросила Элия и, приблизившись к жертве, скомандовала, протягивая бокал:

— Пей!

Мужчина открыл глаза, безразлично глянул на богиню, взял бокал и в несколько глотков опорожнил его, поставил на стол и снова, откинувшись на спинку дивана, смежил веки. Элия присела в кресло и приготовилась наблюдать за последствиями. Структура заклятия, вплетенная в чаро-травный напиток отравителя, начала взаимодействие с противоядием. Туман на сознании начал медленно отступать, расслабленное тело напряглось, ощущаемый коэффициент силы раба резко подскочил до среднего божественного уровня и пополз выше.

'Ого!' — восторженно выдохнула принцесса при виде того, как чары рассеиваются при соприкосновении друг с другом, проявляя личность, и тут же задумалась: 'А что же будет с травной составляющей?'

Перестроив свое восприятие для наблюдения за этим процессом, богиня заворожено наблюдала за тем, как сталкиваются, собираются друг с другом ядовитые компоненты, растворенные в крови и лимфе, концентрируются, превращаясь в относительно безвредную массу в районе... Прежде, чем принцесса успела отреагировать на происходящее действием, мужчина нервно сглотнул, перегнулся пополам, и его вывернуло.

'Вот и спасай после этого мужчин, опять все измарали', — поморщилась принцесса, с тоской обозревая испорченный ковер. Вздохнув, Элия активизировала чистящее заклятие, а заодно переправила пустой стакан из-под противоядия в Тихие Миры.

Мужчина на диване очень быстро приходил в себя, осваивая ту информацию, которую собирали его чувства, пока рассудок бродил в заоблачных далях. С последним глубоким вздохом блондин сел прямо и, спокойно глядя на принцессу, сказал:

— Насколько я понимаю, леди, я обязан вам, по крайней мере, рассудком, если не жизнью. Благодарю. Я Итварт из Свартфальта, Бог Войны, лорд-страж крепостей, посвященный Источника Сварта.

— Элия, принцесса Лоуленда, — представилась в ответ богиня. В перечислении остальных титулов нужды не было. Информацией о богах Мира Узла владели практически все.

Итварт встал, чуть пошатнувшись, и церемонно поклонился. Координация движений бога восстанавливалась с поразительной быстротой.

— И я ваш раб? — полюбопытствовал мужчина, снова присаживаясь. Его тело начало едва заметную разминку, проверяя готовность к действию каждой мышцы.

— Поскольку коэффициент вашей силы гораздо больше половины средне-лоулендского, то уже нет. Сейчас я сниму клеймо, — отозвалась принцесса и потребовала: — Дайте руку.

Итварт встал и быстро приблизился, испытующе, но спокойно глядя прямо в глаза богини. Равный смотрел на равного. Только глубоко в глазах таилось скрытое беспокойство и тревога, не за себя, за то, что могло случиться, пока он пребывал в беспамятстве. Элия взяла ладонь бога и, возложив пальцы на невидимое клеймо, произнесла стандартную формулировку:

— Законом Лоуленда, силой моей, правом моим, свободен!

Клеймо проявилось, став видимым простым зрением, слегка засветилось, а потом постепенно поблекло и исчезло совсем. Ладонь стала чистой как прежде. Богиня отпустила руку мужчины.

— Благодарю, — снова поклонился Итварт и вернулся к дивану. — Я ваш должник. Как вы хотите востребовать свой долг, принцесса?

— Я покупала учителя, — ответила Элия, разглядывая своего бывшего раба. Теперь уже никто бы не сказал, что он — невольник. Перед молодой женщиной сидел бог: спокойная сила в глазах, осознание своего могущества. — Но, может быть, вы согласитесь преподавать мне. Об оплате договоримся.

— Насколько я помню, Ваш брат, Нрэн, великий воитель, — поинтересовался Бог Войны. — Зачем вам другой учитель?

— Нрэн не хочет преподавать. Его мастерство слишком превосходит мое, чтобы кузен мог получать удовольствие от учебного боя, — пояснила богиня. — А если бы захотел, нет времени. Постоянные походы. Он бывает дома только наездами. Для систематических тренировок этого мало. А вы, я это чувствую, умеете и любите учить.

— Понятно, — кивнул воин и ненадолго задумался.

Молчала и Элия, вспоминая, чем закончились ее приставания к Нрэну с требованиями позаниматься. Первый же бой без оружия, во время которого требовалось коснуться кузины, привел великого воина в такое невменяемое состояние, что его мог бы убить и ребенок. Принц позорно бежал с поля битвы. Занятия на клинках тоже не состоялись. Вид богини с холодным оружием в руках поверг кузена в еще больший экстаз...

— У меня остался невыплаченный долг мести, — наконец промолвил Итварт, все для себя решив. — Потом я вернусь и буду учить вас. Лоуленд — интересный мир, мне он нравится.

— Месть — ваше право, — согласилась принцесса. — Когда закончите с делами, приходите.

Элия сняла с указательного пальца правой руки перстень-печатку и протянула его воину:

— По этому знаку стража пропустит вас замок. Будьте поосторожней. Я не хочу, чтобы какой-то чаро-травник, пусть даже очень талантливый, лишил меня возможности учиться.

Итварт взял перстень и ответил, недобро прищурившись:

— На сей раз буду. Я не слишком великий маг, но зато воин хороший. И теперь без предупреждения буду атаковать я!

— Отправляйтесь туда, куда нужно, я временно убрала запрет на телепортацию для вас, — предложила принцесса, произведя мысленные манипуляции с общей магической защитой замка. Она не задавала лишних вопросов и не предлагала иной помощи, для Бога Войны это было бы проявлением высшей формы недоверия, сильнейшим оскорблением.

Воин кивнул и без лишних разговоров исчез из комнаты.

'А сейчас переодеваться к ужину', — скомандовала себе Элия и вспорхнула с кресла. Пока она возилась с исцелением потенциального учителя, прошло более полутора часов, а до ужина нужно было еще принять ванну и переодеться.

Выбежав из гостиной, богиня едва не упала, налетев на мягкое препятствие — соскучившийся Диад караулил хозяйку у самого входа.

— О демоны, радость моя, позже пообщаемся, — пообещала богиня пантере, с надеждой на ласку заглядывающей ей в глаза. — Я опаздываю. Ты же не хочешь, чтобы братья застали меня в неглиже и без прически!

На неглиже и прическу Диаду было глубоко наплевать, но он своей шикарной звездно-черной шкурой почуял, что если не отстанет от госпожи, то ему может крепко нагореть. Поэтому, прекратив интенсивно тереться о ее ноги, пантера сочла за лучшее смирно следовать за хозяйкой, стремглав кинувшейся в гардеробную, на почтительном расстоянии. По опыту Диад знал, что торопящаяся Элия может пребольно отдавить лапы, особенно если у нее на ногах какие-то штуки с острыми палками на концах. А обещанное 'потом' настанет быстро и его обязательно погладят и почешут под подбородком.

Глава 6. Семейный ужин, (не) детские обиды, сказки на ночь

Родственники — это группа ничем не связанных между собой лиц, собирающихся периодически пересчитываться и вкусно покушать....

А.Кнышев

Детей надо баловать — тогда из них вырастают настоящие разбойники.

Е.Шварц "Снежная королева"

Спешка не пропала даром, за двадцать минут до ужина принцесса была абсолютно готова, она даже успела погладить Диада и переговорить кое с кем по заклятию связи о темных путях появления на рынке своего потенциального учителя. Увы, безопасность Лоуленда стоила нескольких лишних минут марафета.

Элия в последний раз оглядела в зеркале свое отражение, проверяя, как сидит новое платье глубокого синего цвета с рисунком кипенно-белой и темной сирени, перехваченное тонкими серебряными браслетами на локтях и запястьях, с глубоким квадратным декольте и небольшим разрезом до середины икры. Чуть-чуть не по этикету, но трапеза в узком семейном кругу допускала маленькие вольности, кои c восторгом приветствовались мужчинами. Молодая женщина нашла, что одежда превосходно сочетается с убором из сиреневых нариитов, и обернулась к пажу, вошедшему с докладом о визите принца Тэодера.

"О? Что понадобилось моему таинственному брату?" — слегка заинтересовалась принцесса.

Обычно Тэодер, поддерживая тщательно пестуемый имидж серой незаметности, не считал возможным претендовать на место сопровождающего сестры. Но бывали исключения, когда сферы интересов родственников пересекались, и принцу требовалось что-нибудь срочно обсудить с Элией лично или договориться о встрече, касающейся его важных дел. В таких случаях Бог Мафии являлся лично или присылал на заклание Ноута. Неизвестно почему, тот до жути боялся кузины и ни за какие блага мира не согласился бы составить ей компанию на добровольных началах.

— Прекрасный вечер, милая. Ты восхитительна, этот туалет тебе очень к лицу, — вежливо поздоровался Тэодер, приветствуя появившуюся в гостиной принцессу. Сам он традиционно оделся весьма скромно: в светло-серую рубашку с отложным воротом из мягких кружев и черный камзол — все было выбрано со вкусом, но не бросалось в глаза.

— Прекрасный вечер, — доброжелательно кивнула богиня таинственному родичу, подставив щеку для поцелуя. — Что тебе угодно, дорогой?

— Я желал проводить тебя на ужин, милая, — едва коснувшись нежной кожи, вежливо пояснил кузен, ведя предписанный этикетом диалог.

— Неужели? — кивнула, словно удивилась, Элия, протянула руку мужчине и коротко согласилась. — Прекрасно, идем.

— И просить... — мягко продолжил мужчина, теперь понимая, что кузина желает говорить прямо.

— Да? — чуть нахмурилась богиня, опуская руку. Ей хотелось развлекаться, а не решать проблемы. Норма благих деяний нынче была перевыполнена, по крайней мере, на луну вперед и уже стоила почти испорченной юбки и ковра.

— Лорд Грэф из Преста тебе еще нужен? — нейтрально уточнил Тэодер.

— Кто? — Элия непонимающе нахмурилась.

— Из Мира Тальвалар, ты была там с официальным визитом три луны назад, — терпеливо дал уточняющую справку принц.

— Милый, по-твоему, я обязана помнить каждого мужчину из каждого мира, в котором бываю? На это никакого, даже многоуровневого божественного мышления не хватит, — скроила гримаску принцесса.

— Разумеется, нет, дорогая, я не требую от тебя такого подвига, — признал принц, то ли совершенно серьезно, то ли со скрытой иронией. (Элия никогда не могла определить этого наверняка). — Вот, — Тэодер достал из кармана небольшую миниатюру-портрет симпатичного шатена с пронзительными черными глазами.

Элия взяла ее и некоторое время сосредоточенно разглядывала, потом облегченно призналась, щелкнув пальчиком по изображению:

— Вспомнила. Танцевала пару раз на балу по случаю Дня Восшествия на престол короля Фельканира, потом один раз поцеловались на балконе. Что с ним такого?

— Плохо, — серьезно отозвался бог, принимая назад миниатюрку. — Он из лучших моих людей в том регионе, и сейчас работа почти стоит. Все время проводит в твоей церкви и понемногу сходит с ума. Ты знаешь, иногда такое случается.

— Ладно, после праздников схожу туда, сделаю что смогу, — согласилась принцесса, но заметив поперечную морщинку на лбу кузена, жалобно вздохнула: — Он нужен тебе срочно?

— Я был бы весьма признателен, дорогая, один раз слуги уже изъяли у него перстень с ядом, и не могу ручаться, что подобные досадные порывы не повторятся, а менять его в данный момент не целесообразно, — прояснил степень сложности ситуации бог.

— О Творец! Хорошо, дорогой, надеюсь, твой человек сейчас в церкви, — сдалась Элия. Не так уж часто кузен просил ее о чем-то, чтобы отказывать.

Принцесса присела в кресло, прикрыла глаза, выпуская часть силы из-под спуда блоков, и нащупала божественную связь с личным местом силы в Тальваларе. Церковь была достаточно популярна, и нити связи установились легко, через них Богиня Любви выловила нужный образ Грэфа из Преста. Мужчина раскладывал охапки свежих роз у алтаря. Мозги бедолаги представляли собой эмоциональный омлет, такое частенько случалось с жесткими типами, впустившими в свою душу первое чувство. Богиня окружила сознание нечаянной жертвы своей волей, погрузила в дремотные грезы и отдала молчаливый приказ божественной силе. К счастью, Грэф не был сильным магом или таким бесконечно упертым упрямцем, как Нрэн, к тому же сказалась разница в коэффициентах силы. Прошло не более семи минут, и вот уже мужчина был избавлен от тяжкого недуга безнадежной любви к ветреной богине. Закончив работу установкой эмоциональной блокады на память, Элия мягко пробудила человека и подтолкнула его к выходу из святилища.

— Все, готово. Позаботься во избежание рецидива о том, чтобы он никогда более не попался мне на глаза и не встретил моего изображения, — дала короткую инструкцию красавица, возвращаясь из мысленного странствия по нитям силы через миры. — Если он настолько ценный работник, учти, в последней партии рабов у Энтиора была коллекция для гарема. Девочка-оборотень оттуда не полная половинка твоего Грэфа, но весьма близка по тонким структурам к таковой.

— Премного благодарен, милая, я приму к сведению все ценные советы, — умиротворенно вздохнул Тэодер.

Приходя просить за своих людей, он никогда не мог предсказать, чем обернется его заступничество. Элия могла помочь, а могла отказать наотрез, руководствуясь какими-то своими мотивами не имеющими, впрочем, ничего общего с обычными женскими капризами.

— А теперь-то мы идем на ужин? Я умираю с голоду, — требовательно топнула ножкой богиня, изрядно проголодавшаяся после весьма специфичной, уникальной в своем роде работы. Внушать любовь могли многие божества близкого ей профиля, но ликвидировать последствия действия своей силы почти никто способен не был.

— Считай, что мы уже за столом, дорогая, — галантно отозвался принц, беря кузину под руку.

Сейчас, исполнив свой долг по отношению к подчиненному, Покровитель мог просто наслаждаться обществом самой красивой и желанной женщины королевства. Но разве кто говорил, что она должна быть еще самой доброй и кроткой в придачу? Совершенства во Вселенной не бывает, а случись такое, вполне вероятно, искомое оказалось бы невыразимо скучным...

Когда Элия и Тэодер вошли в малую парадную гостиную на втором этаже замка, большая часть родственников была в сборе. Кэлер, Элтон и Кэлберт стояли у большого центрального камина и вели беседу, прихлебывая легкое вино. Первый попеременно бросал тоскливые взгляды на стол, накрываемый слугами, и на напольные часы рядом. В животе принца громко и требовательно урчало. Напрочь игнорируя все кресла, диваны и стулья, Рик и Джей — охристо-голубое и ало-зеленое дополнения к сгущающимся сумеркам, — отодвинув тяжелые портьеры, болтали, забравшись с ногами на подоконник.

Ноут, Ментор и Лейм листали за столиком у левого камина какой-то большой альбом. Нрэн, мрачный, коричневый, молчаливый, традиционно маячил в углу, прислонившись к колонне, и напряженно следил за всеми дверьми сразу, ожидая явления кузины. Король Лимбер, переминаясь с ноги на ногу, разглядывал часть собственной огромной коллекции кубков с фривольными мотивами, выставленную в серванте. Энтиор и Мелиор как всегда чуть-чуть задерживались, доводя совершенную внешность до еще большего совершенства, сдувая какие-то только им видимые микроскопические пылинки, расправляя складки и укладывая волосы по последней, ими же и заведенной моде.

— А, дочка, привет, — оживился король при появлении Элии. Шагнув ей навстречу, король сгреб принцессу в объятия и расцеловал.

— Прекрасный вечер, сестра, — нестройным хором поприветствовали богиню остальные родственники, жадно скользя по ее фигуре глазами, поскольку им, в отличие от отца, столь бесцеремонно трогать ее руками не позволялось.

— Прекрасный вечер, папа, мальчики, — доброжелательно, поскольку видела всех вместе впервые за долгое время, и они пока не успели ей вусмерть надоесть, поздоровалась богиня.

— Ну что, парни, пошли есть, — позвал детей и племянников король, направляясь с дочерью к столу.

— Давно пора! — радостно прогудел Кэлер и, бросив беседу, устремился к желанной цели.

— Мы вовремя, — довольно констатировал Мелиор, появляясь в дверях.

— Как всегда, — снисходительно кивнул Энтиор.

На этот раз Лимбер посадил дочь по правую руку от себя во главе стола, место напротив занял по традиции Нрэн, никто и не думал с ним спорить, поскольку перехода в следующую инкарнацию не планировал, зато за стул рядом с богиней разгорелась нешуточная борьба, но быстро кончилась, когда принцесса позвала:

— Лейм, солнышко, не хочешь присесть рядом со мной?

Кузен с энтузиазмом подтвердил, что хочет, и занял желанное место. Все остальные маневры по переделке мест прошли уже в более мирной атмосфере. Семейный ужин, первая совместная трапеза праздничного периода Новогодья, начался.

Пока королевская семейка не утолила первый голод, разговоры шли достаточно вяло, самым громким звуком был стук серебряных приборов, зато взгляды, встречающие каждую очередную перемену блюд, были полны энтузиазма, но вскоре мало-помалу за столом завязалась беседа.

Первым как всегда не выдержал Рик и, запив очередную порцию рыбного заливного белым лиенским "Нежная гроздь", полюбопытствовал, гордый своей осведомленностью:

— Элия, как поживает твоя новая покупка?

— Какая покупка? — поинтересовался Лимбер, насторожившись настолько, что даже перестал жевать. После вчерашних сюрпризов он все еще пребывал в несколько взвинченном состоянии. Все остальные, глядя на главу семейства, тоже немного задергались.

— Раб для обучения воинскому искусству, — снова вылез довольный рыжий. — Жертак уже выдохся и отчалил в свободное плавание.

— А, — немного успокоился король. — Что ж, дело хорошее. Так как он тебе, дочурка? Уже пробовала?

— Нет, позже, когда вернется. У него остались кое-какие незаконченные дела, и я отпустила уладить их, — небрежно пояснила принцесса, сделав знак слуге положить себе еще салата "морское ассорти" с креветками, крабами и кальмарами. — Но, думаю, он будет достаточно хорош.

— Как может быть хорош в этом деле раб? — не выдержав, со страстью специалиста возмутился Нрэн, переступив даже через свое обыкновенное стеснение в разговоре с кузиной. Ведь дело касалось столь важной темы!

— А я его освободила, — снова шокировала родича Элия и добила словами: — Поскольку он Бог Войны и могуществом обладает немалым. Враги опоили зельем, маскирующим силу, и подкинули в партию твоего товара из Кара-Висты. Можешь не беспокоиться, случай единичный, все уже проверено. Скорее всего, мужчину внедрили на этапе транспортировки, перед пограничным телепортом, заменив на одного из рабов.

— Подобного более не повториться, — любезно с самой "милой", обыкновенно вгоняющей в трепет собеседников низшего ранга, улыбкой подтвердил Энтиор, — я уделил некоторое время беседе с руководством рынка и главой пограничного поста Западных Врат. А тебе лучше маркировать товар на месте перед отправкой, кузен.

— Ясно, сделаю, — отрезал Нрэн, ревниво насупившись, но от дальнейших комментариев отказался.

Продолжи он возникать касательно нового учителя, с богини сталось бы снова предложить ему вести занятия, а на это воитель просто не мог согласиться. Что же касается "раба", подброшенного в партию товара, на этот счет бог все равно собирался все проверить и еще раз перепроверить лично, но не считал свои намерения подходящей темой для застольной беседы.

— Надо же, какое коварство, продать вольного бога в рабство, — демонстративно, слишком демонстративно, негодуя, покачал головой Рик. — Опоить и продать!

За столом послышались сдавленные всхлипы смеха, кое-кто даже поперхнулся. Работа Рика по маскировке силы рабов, продаваемых на черном рынке, где можно было купить все, что угодно, в том числе и любое существо из миров с почти любой силой, замаскированной искусным заклятьем, и заклинанием смирения, в семье была известна прекрасно. Сами же принцы и поставляли Рику потенциальных рабов из числа личностей, вздумавших пересечь им дорогу, для обработки и наказания.

— Чего ржете, кони, — небрежно хмыкнул Элтон, — это он конкуренции боится!

— И падения доходов! — с ехидцей присовокупил Джей.

Тихие всхлипы за столом переросли в громовой хохот. Не выдержав, захохотал и сам Рик.

— Значит, этого бога опоили? А чем? — принялся с профессиональным интересом расспрашивать Элию Мелиор, сопроводив фразу изящным движением руки.

— Я не совсем правильно выразилась. В данном случае замешано чаро-травничество, — деловито пояснила богиня. — На нас оно не подействует, благодаря элементарным чарам упреждения магических ядов, а Итварт попался, поскольку, по-моему, не ожидал нападения от хорошего знакомого.

— Понятно, — сразу потерял интерес к разговору Мелиор и вернулся к запеченному в тесте белому карпу. Возиться с чаро-травничеством ему никогда не хотелось. Не занимали его и кретины, попадающие в элементарные ловушки. Куда более бога интриговали умные противники и чистые яды, составлению коих он уделял не меньше времени, чем магическим кулинарным экспериментам.

Зато заинтересовался Бог Магии, Рик.

— Ты снимала чары по Закону Желания или своим заклинанием?

— Нет, я не стала рисковать, — небрежно ответила богиня. — Решила тоже воспользоваться чаро-травничеством. Помнишь, ты мне как-то книгу дедушки Леоранда подарил — чаро-травник. Там рецепт и нашла.

— Хорошо, что он тебе все-таки пригодился, — весело отозвался принц и, пользуясь случаем, напросился: — Я как-нибудь зайду, покажешь мне те чары.

Дальше разговор потек по другому руслу, разветвляясь на ручейки отдельных бесед и снова сливаясь в общий поток. Чуткое ухо Рика уловило словечко из тихого разговора сестры с Леймом — "Сейт-Амри", принц тут же вспомнил об очередной сплетне и поспешил ее выдать, пока его по недоразумению не опередил младшенький кузен.

— Дорогая, а ты уже слышала, сумасшедший герцог приволок из Сейт-Амри Оскара Хоу? Ему все-таки удалось заманить парня в Лоуленд. А ведь этот очкарик раньше чуть не в истерике бился, стоило нам предложить препроводить его на историческую родину.

— Значит, соскучился, — усмехнулась принцесса. — А что он вас не слушал, так, полагаю, таким тоном предлагали, что сразу становилось ясно — Энтиору сюрприз сделать хотите.

— Ну, не без этого, — мило смутился, кажется, даже покраснел, Рик, ковыряя вилкой в тарелке.

— Я люблю приятные сюрпризы, — капризно нахмурился Энтиор, слизнув с губ несколько капель красного вина. — Как вы могли подумать о том, чтобы притащить эту гадость в Лоуленд? Теперь опять руки пачкать придется.

— Не надо, милый, — твердо сказала богиня.

— Ты за него заступаешься? — приподнял бровь принц в искреннем недоумении.

— Он оказал услугу короне. За это вполне можно простить прошлые прегрешения по части оскорбления достоинства королевской семьи, тем более, его сатирические стишки мне иногда казались забавными.

— Да, парень не без таланта, — поддержал сестру Кэлер, пока ему наполняли тарелку в очередной раз. — Как там у него было: "Расскажу вам дети сказку..."

Принц, бурно жестикулируя, с выражением звучным голосом профессионального барда процитировал известный пасквиль лорда Хоу, посвященный принцу Энтиору, и братья дружно заржали снова.

— Только потому, что ты просишь, стради, — возведя бирюзовые очи к небу (О Творец, ты видишь, я страдаю!) со скорбью в голосе промолвил вампир, обиженный таким непониманием своей чувствительной души и пошлой страстью родственников к безвкусной поэзии. — Пусть живет...пока....

После ужина Лейм вызвался проводить принцессу к ее покоям. Молодая женщина как всегда благосклонно приняла его общество. Милый обходительный кузен с каждым годом все больше нравился богине. Мягкий мечтательный парнишка, взрослея, становился более твердым и решительным, но не утрачивал романтизма и тонкого чувства прекрасного.

— Спасибо за Оскара, Элия, — не преминул поблагодарить сестру Лейм, пока они рука об руку шли по лестнице. — Я знал, что Гор все-таки притащил его в Лоуленд на праздники, но не стал об этом распространяться. Думал, Рик не пронюхает, и все обойдется.

— Чтобы рыжий что-то не пронюхал, ему нужно ампутировать нос, — насмешливо возразила принцесса, качнула головой, чуть звякнули тяжелые серьги. — Но, мне кажется, и это не поможет — он начнет чуять другим местом.

— Похоже на то, — поддакнул принц. — Но Грэгу, ой, Оскару, действительно очень хотелось в Лоуленд, и тоска по дому, любовь к нему, в конце концов, возобладала над страхом.

— Как правило, она всегда побеждает, — в глазах принцессы зажглись серебристые искры и замерцали в мягком свете магических шаров в коридоре.

— Так уж мы все устроены, — нежным шепотом признался Лейм, останавливаясь перед дверью в покои кузины...

— Ваше высочество, как хорошо, что я вас нашла! — пронзительно завопил кто-то в конце коридора, и боги увидели пухленькую маленькую морщинистую как печеное яблоко старушку в просторном коричневом платье с белыми рюшами. Пожилая дама неслась к ним на всех парах, с явным облегчением и надеждой в глазах.

— Что опять натворила Бэль? — обречено спросил Лейм, понимая, что зайти "на чашку кофе" к кузине ему теперь не удастся. Нэниариса, или просто Нэни, няня Бэль, просто так его из своих рук не отпустит.

— Она исчезла, — отдышавшись, выпалила старушка. — Малютке давно пора спать, а я нигде не могу ее найти. Если принц Нрэн об этом узнает, девочке опять попадет. Она и так сегодня уже наревелась после его шлепков.

— Значит, обиделась и где-нибудь прячется, — в искренней тревоге за сестренку предположил принц, — придется поискать.

— А за что сегодня он наказывал Бэль? — пока еще спокойно полюбопытствовала богиня.

— Ох, ваше высочество, не уследила я, старая, вышла на минутку, когда детка кушала. Она же у нас как птичка клюет, росой Творца питается. Тощенькая, в чем душа держится. Вылила маленькая егоза суп в окно. Да там возьми и лорд Ларс окажись, тот, которого его высочество пригласили на праздники, друг их. Осерчал он, видать, и пожаловался его высочеству. Вот принц Нрэн девочку и нашлепал.

— Понятно, — зло усмехнулась богиня, еще секунду назад мерцавшие романтичным светом далеких звезд серые очи зажглись совсем иным огнем, не сулящим старшему кузену ничего хорошего. — Один великий воитель нажаловался другому на пятилетнего ребенка. А тот посчитал своим долгом отомстить девочке. Просто прекрасно.

Старушка понимающе закивала, полностью соглашаясь с трактовкой происшедшего.

— Элия, пошли лучше Бэль поищем, — предложил Лейм, пока кузина не решила отправиться к Нрэну и устроить ему взбучку немедленно. Обнаружить маленькую сестренку сейчас казалось принцу куда важнее.

— Да что ее искать, — нахмурилась богиня и цокнула языком. — Раз обиделась на Нрэна, значит, прячется у тебя или у меня, чтобы защитили. Значит, начнем обыск с моих покоев. Не чарами же ее по всему замку искать.

Если обиженная маленькая эльфийка пряталась и не желала быть найденной, обнаружить ее было весьма затруднительно, даже родственное чутье срабатывало лишь на самом близком расстоянии. Только войдя к себе, Элия почувствовала присутствие девочки. Ориентируясь на это ощущение, богиня двинулась вперед. Лейм, пока его не остановили, последовал за ней. Старушка предусмотрительно осталась у порога, бормоча почти про себя:

— Вы идите, ваши высочества, я туточки постою, подожду, киска-то, небось, ее высочества где-то в комнатах ходит, да и вам вдвоем искать сподручнее, словечком там перемолвиться или еще чего, мне, старой, уже и не понять...

Пажей в комнатах не было. Вечером богиня предпочитала вызывать их в случае необходимости сама. Следуя за грациозной, полной чувственной женственности фигурой кузины, любуясь изящными лодыжками, колыханием юбки, слушая легкий стук каблучков, принц был готов искать маленькую сестру вечно... Но, к сожалению, поиски быстро кончились в святая святых богини — ее спальне. Заворожено переводя взгляд с принцессы, на ее кровать, Лейм встал столбом, отчетливо понимая, что ведет себя, как последний идиот и столь же ясно ощущая, что не может сделать ни шага даже под страхом немедленной казни. К его удивлению, Элия неожиданно опустилась на колени, приподняла синее бархатное покрывало на ложе и, засунув голову под кровать, позвала:

— Бэль, милая, вылезай!

— Не вылезу, здесь Нрэн меня не найдет, — раздался в ответ обиженный голосок малышки. — Он в твою спальню не ходит.

Маленькая принцесса слабо разбиралась в мотивах странных поступков своего строгого брата, но уже твердо усвоила: скрываться от гнева великого воина лучше всего за юбкой Элии или в ее покоях. Опытным путем было выяснено, что в такие места Нрэн заглядывать избегал.

— Но, дорогая, ты не можешь остаться у меня под кроватью навсегда. Там темно, нет солнышка и нельзя бегать, — возразила принцесса.

Бэль засопела, всерьез задумавшись над весомыми аргументами, приведенными сестрой.

— Сегодня ты будешь спать у Лейма, а завтра мы поговорим с Нрэном, и он больше не будет на тебя сердиться, — добавила Элия.

— Нрэн всегда сердится, — серьезно ответила малышка и тяжело вздохнула, но из-под кровати все-таки решила вылезти.

Сначала показалась заплаканная мордашка с сердитыми карими глазками, а потом и вся Бэль в немилосердно помятом темно-голубом платьице. Лейм взял ее на руки, крепко прижал к себе и, признательно улыбнувшись Элии, сказал:

— Пойдем, моя хорошая, я расскажу тебе сказку на ночь.

— А про что будет сказка? — тут же заинтересовалась Бэль, забывая про свои огорчения и обиды.

— Про маленького кота, который спас целый Мир, — загадочным шепотом ответил принц и поскорее вынес девчушку из спальни кузины. Ни про каких котов там думать было просто невозможно.

Элия вышла следом за ними. У ее прихожей уже топталась не только старушка. Привалившись к косяку и вежливо беседуя с пожилой дамой, Рэт Грей высвобождал из шуршащей обертки очередной шоколадный батончик. Три пустых пестрых фантика уже валялись на столике рядом.

— Прекрасный вечер, королева моя дорогая, принц, маленькая леди, — вежливо поздоровался он с лукавой улыбкой.

Лейм доброжелательно кивнул шпиону.

— Ох, горюшко мое маленькое, нашлась, — облегченно вздохнула старушка.

В ответ на это "горюшко" скорчило гримаску и промолчало. Все-таки Нэни была ее любимой и единственной няней, сносившей все проказы и прощавшей дитятке любые проделки. Старушка никогда на нее не жаловалась Нрэну, да и другим не давала, покрывая перед грозным воителем свою подопечную, как могла.

Затворив за своими незваными гостями дверь, принцесса еще услышала требовательный вопрос ее высочества принцессы Мирабэль:

— Лейм, а почему этому длинноносому дядьке можно вечером прыгать на кровати у Элии, а мне нельзя?

— Какой любопытный ребенок твоя кузина, — хмыкнул Рэт и поинтересовался:

— А ваше высочество действительно пустит меня сегодня попрыгать на постели, или там уже прыгает какой-нибудь зеленоглазый лорд?

— Не знаю, — загадочно улыбнулась принцесса, — С некоторых пор я уже не могу сказать наверняка, что в следующий раз окажется в моих апартаментах или под моей кроватью. Пошли, поглядим.

— Угу, я люблю искать что-нибудь у тебя на кровати, в ванной, на коврах, диванах, креслах, столах... — мечтательно пробормотал Рэт с полным шоколада ртом.

— Но все-таки, по-моему, охотнее ты ищешь конфеты и шоколад, а не голых мужчин, — предположила принцесса, откусывая от протянутого ей батончика почти половину.

— Пожалуй, это так, — поразмыслив, согласился шпион. — Голые мужчины, они такие невкусные, а мой последний батончик ты почти съела!

— Ну, смотря какие мужчины, сладкий мой... — прошептала Элия, кладя руку на грудь Рэта.

— Ты находишь? — возбужденно откликнулся Грей...

Пока Элия и Рэт рассуждали о сладости различных предметов, принц Лейм мужественно укладывал спать маленькую сестренку, изо всех сил стараясь не думать о том, чем и с кем сейчас занята кузина. Впрочем, непоседливая малышка требовала предельной концентрации внимания. К тому времени пока она, наконец, оказалась в постели, с няни и принца сошло семь потов, сама же девочка была свежа как цветочек поутру и требовала обещанную сказку. Юноше ничего не оставалось, как начать импровизированный рассказ. Слова легко нанизывались одно на другое, ведь за время возни с сестренкой принц стал самым настоящим профессиональным сказителем.

— В одном из миров жил кот Муррель, — неторопливо начал Лейм, примостившись на краешке кровати. — Он был не обычный кот — его предки были все как один из кошачьей знати, а хозяином был властелин этого мира. Муррель считался очень красивым котом. Он весь был дымчато-серый, с лапками в белых носочках и ярко-зелеными глазами.

— Как у тебя? — обрадовалась Бэль, усаживаясь на постели.

Лейм согласился:

— Пусть будут как у меня. А если ты хочешь узнать, что с ним было дальше, ложись. Иначе я не буду рассказывать.

Бэль поспешно улеглась и зарылась в одеяло, всем своим видом демонстрируя крайнее послушание.

— Как и все коты, больше всего на свете Муррель любил нежную свежую печенку, сливки и сметану, — продолжил Лейм. — С утра он всегда приходил здороваться к своему хозяину. Кот терся об его ноги, мурлыча, хозяин опускал руку и гладил Мурреля по голове и по дымчато-серой спине. После этого кот не спеша отправлялся на кухню за завтраком, а затем ложился у большого очага и начинал длительную процедуру утреннего туалета — Муррель тщательно вылизывал свои белые лапки, мордочку, животик, укладывал каждую шерстинку на своем длинном пушистом хвосте.

Выполнив утренние дела, зверек принимался за самую важную работу. Как и все коты, он видел сразу множество миров и порой удивлялся человеческой невнимательности и глупости. Люди почему-то считают, что кошки только и делают, что спят, если, конечно, не охотятся на мышей. Они и не представляют, сколько у кошек важных дел...

Муррель потягивался, и шел на улицу, по пути проверяя, все ли в порядке в замке. На улице кот ложился в душистую траву на солнышке и начинал НАБЛЮДАТЬ. Он внимательно смотрел, что делается во многих соседних мирах, везде ли покой и порядок, не пробрались ли где ВРАГИ — кошачьи или человечьи.

Это утро начиналось как обычно. Но когда Муррель пришел к хозяину, то увидел, что тот очень обеспокоен. Кругом суетились какие-то люди, носили разные свертки. С обычным кошачьим любопытством зверек решил разобраться, в чем тут дело. Он залез на высокий шкаф и принялся наблюдать и слушать — это одно из любимых кошачьих занятий.

Хозяин собирался в поход. Кто-то из соседних миров просил его о помощи в обороне против страшного врага... Муррель задумался и почувствовал странное беспокойство, но не знал, как известить об этом хозяина. Ведь тот совсем не понимал кошачьего языка. Понуро следил Муррель, как хозяин и его воины выезжали из ворот замка. Потом он смотрел, как люди едут по мирам до тех пор, пока они совсем не скрылись из виду.

Кот побежал в сад и начал вглядываться в пространство, пытаясь найти причину своего беспокойства. Он чуял, что где-то ВРАГ, человеческий ВРАГ, призвавший себе на помощь и кошачьих ВРАГОВ. И вот Муррель увидел, и шерсть у него на загривке встала дыбом.

По мирам к ним шло чужое войско. В нем были люди, демоны и Звери Тумана — страшные кошачьи враги. У Зверей Тумана не было обличий — они походили на грязно-серые комки, обожали кровь и смерть и ненавидели кошек. Ведь кошки могли их видеть, а люди — нет. Только очень сильные маги обладали этим кошачьим даром. Звери Тумана ходили между мирами, сквозь грань. Но кошки умели их убивать — ведь они видят Истину, а Звери Тумана ее боятся. Но никогда ни один кот не сможет справиться с десятками Зверей Тумана сразу...

Муррель обнажил узкие тонкие клыки и зашипел, выгнув спину. А потом издал призывный кошачий клич. И отовсюду в королевский сад начали сбегаться кошки и коты, на помощь своему собрату против страшного ВРАГА. Кошки сели и в полном молчании принялись глядеть сквозь миры на приближающуюся беду. Они понимали, что не справятся с ней, даже если погибнут все. Даже если кошки сумеют одолеть Зверей Тумана, человеческий колдун призовет еще. И тогда Муррель понял, что нужно во что бы то ни стало вернуть хозяина, чтобы его маги помогли сражаться против Зверей Тумана, и воины — против воинов. Иначе весь их мир будет разрушен.

Кошки проводили Мурреля в длинный сложный путь, и каждая из них подарила ему маленькую частицу своей силы, чтобы помочь идти сквозь множество миров. И отважный зверек бросился вперед, по широкому следу, оставленному хозяином и его войском.

Кот бежал уже час, но расстояние между ним и хозяином не сокращалось — ведь люди ехали на лошадях. И Муррель побежал напрямик, срезая путь через другие миры, иногда даже скользя по грани между мирами, заставляя себя не думать о таящихся там ужасах. Прижав уши, он мчался вперед, презирая все преграды.

Муррель бежал сутки, другие, лишь изредка глотая по пути зазевавшегося мышонка, чтобы не упасть без сил. На третьи сутки он понял, что приближается к цели. Белые лапки зверька были сбиты в кровь, в глазах стояла пелена, бока ходили ходуном. Все его маленькое тело было бесконечно измучено, но Муррель думал лишь о пути, надеясь, что не потеряет сознания — коты ведь очень живучи.

И вот по истечении третьих суток, когда люди остановились на ночлег, в палатку властелина вползло какое-то существо цвета дорожной пыли, покрытое бурыми пятнами крови. Король подошел к нему и в изумлении узнал своего кота. Муррель был едва жив, зеленые глаза закатились, на боках проступали ребра, лапки бессильно висели. Властелин тут же позвал своего лекаря и приказал промыть коту раны, перевязать и напоить его молоком. Король понял, что в его мире стряслась страшная беда, о которой попытался предупредить его верный друг. Властелин приказал своим воинам срочно собираться — войско немедленно отправляется назад, а в соседний мир король послал гонца с просьбой помочь его другу, так как сам он вынужден защищать свою родину.

Стремительно войско неслось домой. Властелин скакал впереди, следом за ним ехал маг, держа на руках завернутого в меховое одеяло кота. Маг плел сложную паутину заклинаний, исцеляя Мурреля.

Король успел в свой мир на пол дня раньше, чем туда добрались завоеватели. И в битве воинам помогали кошки, которые с шипением ожесточенно рвали что-то, казавшееся людям серым туманом.

Лишь маг видел, КОГО убивали самоотверженные маленькие животные, и восхищался их мужеством. Кошачье войско вел в битву Муррель, и, хотя он еще не до конца оправился, он уничтожил больше Зверей Тьмы, чем остальные.

А потом наступило утро. Мрачное, туманное, залитое кровью. Но люди радовались ему как никогда — ведь это было утро победы! А Муррель как обычно пришел к хозяину. Властелин взял его на руки, погладил свалявшуюся серую шерстку, посмотрел в ярко-зеленые глаза, а потом бережно опустил на свой трон и тихо сказал, сказал душой и сердцем: "Спасибо!". Муррель посмотрел на хозяина, по-кошачьи улыбнулся и не спеша пошел на кухню, где уже завтракало обширное кошачье войско. У него сегодня была уйма дел — привести в порядок шерстку, наблюдать за мирами, греться на солнышке...

— Хорошая история, — сквозь дрему одобрила Бэль титанический творческий труд брата и тут же безмятежно уснула...

Глава 7. Преступление и наказание

2 день

Без женщин жить нельзя на свете,

А с ними — вовсе жизни нет.

Игорь ГУБЕРМАН

Рано-рано утром, всего лишь около девяти, в спальню принцессы робко поскребся паж и, приоткрыв на волосок дверь, нерешительно позвал:

— Ваше высочество, госпожа!

Тут же пробудившись, — богиня терпеть не могла, когда ее сон прерывали посторонние, да и своим прощала такое через раз — Элия сердито откликнулась, приподнимая голову с подушки:

— Что?

Рэт тоже моментально проснулся, но не подал виду, лишь сильнее зарылся носом в одеяло, ожидая продолжения. Если парнишка осмелился будить принцессу, значит, что-то стряслось.

— Принц Лейм, он очень извиняется и просит..., — проявившись на пороге, быстро начал говорить мальчик, нервно одергивая камзол и опустив очи долу. Ни для кого другого парнишка не стал бы беспокоить госпожу, но его высочество всегда был так добр к пажам кузины...

— Он здесь? — перебила паренька богиня, присаживаясь.

— Э... да, — ответил 'маленький будильник'.

— Так пусть придет и сам объяснит, что ему нужно, — Элия слегка разозлилась на родича за раннюю побудку и решила немного отомстить на свой лад.

Мальчик счел за лучшее ретироваться, чтобы выполнить поручение. Принц Лейм, правда, хотел совсем другого, но паж еще не сошел с ума настолько, чтобы спорить с хозяйкой. В ожидании кузена богиня снова забралась под одеяло. Через несколько секунд Лейм появился на пороге. Уставившись в пол, чтобы не видеть кузину в постели, отчаянно краснея, запинаясь и непрерывно извиняясь, юноша попытался объяснить, что ему нужно:

— Элия, прекрасное утро, Бэль вчера потеряла заколку с янтарем, которую ей Нрэн привез из похода, и очень расстроилась. Я пообещал найти вещицу, сплел заклинание поиска. Вот, оно сюда привело. Наверное, где-то здесь лежит заколка, я просил пажа поискать, а ты сказала, чтобы я...

— Тебе надо, сам и ищи, — 'любезно' разрешила принцесса. — Нечего эксплуатировать чужую собственность.

— С-спасибо, — пробормотал бог и робко двинулся к кровати кузины, то и дело спотыкаясь о кресло, столик, пуфик...

Как не старался юноша смотреть только вниз, получалось лишь хуже: в поле зрения попались чулочки Элии, небрежно скинутые вчера прямо на ковер, пояс от них, кружевные трусики, а у самого ложа валялись тонкие кожаные наручники, несколько ремешков и лунд. Лейм покраснел еще больше, отчаянно стараясь не думать о том, для чего предназначались эти вещи, особенно лунд, специальная магическая плеточка, каждая из прядей которой была зачарована на свой манер. Но бурная фантазия молодого бога с этим мириться не собиралась и понеслась вскачь. Остатками разума чудом и, возможно, лишь благодаря упомянутому вчера Элией многоуровневому божественному мышлению, принц удерживал в памяти цель визита и заклятье поиска.

Опустившись на ковер рядом с туфельками Элии на высоких шпильках, принц судорожно вздохнул, тряхнул головой, полез под кровать и вытащил оттуда заколку сестренки — изящную серебряную бабочку, инкрустированную янтарем.

— Вот, нашел, спасибо, извини, — скороговоркой пробормотал юноша и, почти зажмурившись, чтобы соблазн не мутил зрения, вылетел из спальни кузины.

На губах принцессы появилась легкая улыбка, молодая женщина чуть слышно мурлыкнула. За свою раннюю побудку она отомстила сполна. Теперь лапочка-кузен, убедивший себя в необходимости 'срочно найти заколку Бэль' только потому, что ему до смерти захотелось снова отказаться в спальне кузины, вряд ли осмелится потревожить ее сон поутру без очень веского повода.

— Да, зеленоглазые лорды действительно водятся у тебя под кроватью, или могли там завестись, если бы ты разрешила. Парень едва не остался на ковре, похоже, просто не мог решить, где ему лучше упасть у туфелек или рядом с лундом, — задумчиво констатировал Грей, перестав притворяться спящим и поглаживая спину любовницы. Элия почти всегда спала обнаженной. — Интересно, кто ему рассказал о взрослых игрушках?

— Энтиор, разумеется, кто же еще. Он считает своим долгом заботу о просвещении молодежи и настойчиво предлагает свою кандидатуру в наставники, — хихикнула принцесса. — Правда, с Леймом у него дальше теории не зашло, Нрэн слишком заботился о невинности малыша.

— Ну и стерва же ты, милая. За что мы только тебя любим? — 'задумался' Рэт.

— А Творец вас, мужчин, разберет, — чистосердечно откликнулась Элия и тут же с превосходно разыгранным высокомерным самодовольством прибавила, поворачиваясь к мужчине лицом и проводя пальчиком по его острым скулам: — Может, за то, что я самая красивая, желанная и умная женщина, какую вы только знаете?

— Тогда за что же ты любишь нас, недостойных? — лукаво поинтересовался шпион, лаская богиню взглядом.

— Ну, за разные места, — таинственно ответила Элия и, откинув одеяло, склонилась над Греем. — Вот за эти, к примеру...

Принцесса нежно коснулась языком соска на груди своего любовника, чуть куснув его, поцеловала второй. Рэт лежал неподвижно, ловя мгновения сладостных ласк.

— Но за это все-таки больше, — прошептала богиня, опускаясь ниже. Когда ее голова склонилась над животом шпиона, а язычок двинулся ниже, Грей запрокинул голову и закричал, утопая в экстазе...

К обеду Элия вспомнила о своем намерении задать взбучку Нрэну и, оставив изрядно утомленного любовника валяться в постели, пошла принять ванную и одеться.

Для психологической атаки на великого воителя необходимо было декольтированное платье и большое нахальство. Второе при принцессе было всегда, а за первым дело не стало. Дефицита в туалетах этого покроя богиня никогда не испытывала, ибо, смирившись со строго регламентированной длиной юбок в Лоуленде, с энтузиазмом убирала излишки ткани сверху.

Декольте средних размеров, оставляющее место фантазии, показалось молодой женщине вполне подходящим. Серебристо-голубое платье облегало фигуру как замшевая перчатка. Подаренный кузеном гарнитур с сапфирами тоже пригодился. Нижний камешек уютно устроился у самой границы ткани, прикрывающей грудь. Пару браслетов богиня надела на запястья. Распущенные волосы окружила звездная сетка. Спустя двадцать минут принцесса закончила все приготовления к атаке и телепортировалась к апартаментам Нрэна. Приблизившись к двери, властно постучала. Странный слуга брата тут же распахнул ее.

— Принц у себя? — небрежно поинтересовалась богиня.

Слуга кивнул, но, тем не менее, не посторонился.

— Я хочу его видеть, — подчеркнуто терпеливо пояснила принцесса, начиная заводиться.

— Он не принимает, занят беседой с воителем Ларсом в курительной комнате, — безразличным тоном подробно ответил сухонький мужчина, но Элия чувствовала, что он нервничает. Еще бы — все слуги Нрэна превосходно знали: если сестре господина приспичит его увидеть, то несчастного воителя не спасет даже глухая бетонная стена и ров с крокодилами вокруг апартаментов.

— Меня примет, — как всегда в таких случаях ответила богиня, легко, будто котенка, приподняла мужчину за ворот рубахи, переставила в коридор, освобождая дорогу, и вошла...

Нрэн и Ларс с утра отлично поразмялись в спарринге и теперь, переодевшись после душа в халаты, отдыхали довольные и умиротворенные. Расположившись на подушках, воины прихлебывали крепкий горячий чай и вели спокойную беседу о новой книге их общего знакомого.

— Да, ты прав, эта строфа особенно проникновенна: 'сиянье лезвия во тьме, души по...', — при виде кузины, ворвавшейся в его комнаты, прервал свою речь на полуслове Нрэн. Рука принца, сперва рефлекторно метнувшаяся к метательному ножу, резко изменила траекторию и проверила, насколько хорошо запахнут черный халат.

— Прекрасный день, кузен, нам надо поговорить, — приказала богиня.

Ларс пристально смотрел на нахальную женщину, бесцеремонно прервавшую их беседу, размышляя, как отреагирует на такое хамство Нрэн. И все-таки закономерное возмущение неподобающим поведением отступало перед восхищением красотой и решительностью родственницы друга. Мало какая женщина, даже богиня, могла бы столь бесстрашно вести себя с Богом Войны.

'Да, действительно очень норовистая кобылка', — удовлетворенно решил воин и подумал, что Нрэну все-таки придется представить его принцессе немедленно, не дожидаясь официального бала.

— Прекрасный день, сестра, конечно, — автоматически ответил принц, отчаянно пытаясь сообразить, чем на сей раз он рассердил Элию. Может, тем, что до сих пор не познакомил ее с товарищем, как обещал?

Нрэн сел еще прямее, проглотивший кол бедолага показался бы в сравнении с мужчиной горбуном, и продолжил:

— Познакомься, Элия, мой друг — Ларстренд, Бог Войны из миров Аристен. Ларс, моя кузина — принцесса Лоуленда.

Элия небрежно кивнула воителю, рейтинг которого существенно упал в ее глазах после происшествия с бульоном.

— Честь для меня, принцесса, буду счастлив служить вам, — вежливо высказался Ларс. Он посчитал, раз друг не указал сестре на недостойное поведение, значит, в Лоуленде оно считается вполне обычным, и ему, гостю, возмущаться не подобает.

— Спасибо, не утруждайтесь, мне вполне хватает Нрэна, — кисло ответила богиня, не удостоив представленного мужчину взглядом, и продолжила, обращаясь к родичу:

— Нам надо поговорить НАЕДИНЕ.

— Да, конечно, — пробормотал кузен, совсем сбитый с толку поведением Элии. Она не кокетничала с Ларсом и, вообще, похоже, не желала с ним общаться. Наверное, пробовала какой-нибудь новый маневр по охмурению мужчин. Но зачем же пришла, раз все еще настаивает на разговоре и, видимо, продолжает сердиться? Воин отчетливо чувствовал, что добром беседа для него не кончится.

Теперь Ларс совершенно четко осознал, что ему хамят и хамят намеренно, но абсолютно не представлял, как сможет выразить свое неудовольствие этой странной красивой и, очевидно, слегка чокнутой женщине, которая обращается с ним и с собственным братом, как с рабами-слугами. Обычно он убивал или насиловал стерв, осмелившихся не то что дерзить, а просто перечить ему, невзирая на знатность рода оскорбительницы. Но сейчас мужчина оказался в тупике. Законы гостеприимства не позволяли ему поступить таким образом с сестрой друга. Оставалось лишь удалиться и подумать над происшедшим, чтобы выработать стратегию поведения или, быть может, возмездия. Воин поднялся, коротко поклонился принцессе, кивнул принцу и вышел, бросив:

— Я буду в оружейной.

— О чем ты хотела поговорить? — несмело поинтересовался Нрэн, когда за Ларсом закрылась дверь. Принц мельком подумал, что человек, запертый в одной клетке с дюжиной мантикор, сейчас счастливее, чем он.

— О бульоне, — строго ответила Элия, плавно опускаясь на подушки напротив брата.

— О чем? — в замешательстве переспросил воитель, думая, что ослышался.

— О бульоне, о твоих взглядах на воспитание сестры, о твоих дружках, которые, стоит на них капнуть пару капель, начинают биться в истерике и бегут жаловаться, — процедила принцесса, сузив заледеневшие серые глаза.

Нрэн понуро молчал. Воин привык, что время от времени кузина устраивает ему выволочки за поступки, по ее мнению неподобающие, но все еще никак не мог уловить, какие именно его действия в следующий раз попадут в этот зловещий разряд. Спорить с Элией он не мог, ведь даже просто отвечать ей на любой вопрос было мукой, потому что приходилось смотреть на богиню, а взгляд неизменно упирался в декольте или останавливался на изящной линии рук, талии. Все это приводило великого воителя, в обычных условиях гордящегося своим стоицизмом и выдержкой, в совершенно невменяемое состояние. А своего безумия Нрэн боялся до жути, понимая, что если он потеряет над собой контроль, то уже никто и ничто не сможет его остановить...

— Кузен, я к тебе обращаюсь, — ехидно заметила Элия. — Ты меня слышишь?

— Д-да, — кивнул воин, старательно изучая рисунок на тонкой фарфоровой чашке с чаем, и тихо спросил. — Что тебя расстроило?

— Ты опять бил Бэль, после того, как твой дружок донес на нее, — обвиняюще бросила принцесса.

— Он просто рассказал о ее неподобающем поведении, — пробормотал воин. — Она позорит законы гостеприимства. Я должен был ее наказать.

— Нрэн, мы с тобой уже говорили о том, в каких случаях ты имеешь право применять телесные наказания. Забыл? — уточнила Элия.

Принц тяжело вздохнул.

— Так я повторю, — процедила принцесса, начиная сердиться по-настоящему. — Тогда, когда Бэль сознательно совершает дурной поступок, отчетливо понимая, какие неприятные последствия он за собой влечет.

— Она знала, что бульон выливать нельзя, — нашел в себе силы заметить Нрэн, 'всерьез озабоченный качеством сервиза'.

— Это что, настолько тяжелый проступок, за ним должно было непременно последовать избиение? — мрачно поинтересовалась богиня. — Твой не в меру обидчивый приятель угодил под раздачу случайно. Нечего было под чужими окнами шляться.

— Я ее только слегка шлепнул, — начал оправдываться принц.

— Нрэн, я напоминаю, ты Бог Войны, а она маленькая девочка, и соизмерять свою силу настолько, чтобы твой шлепок показался Бэль шлепком, ты не можешь! — вскипела принцесса.

— Я умею контролировать силу, — тихо и твердо отозвался бог.

— Дорогой мой, если ты долго тренировался, чтобы не ломать ребра девкам в постели, то это еще не значит, что ты можешь правильно определить порог выносливости ребенка! Она же еще совсем малышка, к тому же наполовину эльф с хрупкими легкими косточками! — покачала головой принцесса.

На скулах принца при упоминании слов 'девки' и 'тренировки' выступили красные пятна, но мужчина не на шутку забеспокоился:

— Ты считаешь, что я действительно мог причинить ей боль?

— Считаю, — серьезно подтвердила Элия, пальцы ее машинально скользили по узорам подушек, то ли лаская, то ли царапая, а воин заворожено следил за движением изящных кистей.

— Прости, я буду уделять больше внимания контролю силы, — клятвенно пообещал принц.

— И выбирать подходящее наказание для каждой проделки, а не шлепать ее за все подряд, — напомнила принцесса.

— Э, хорошо, — от сознания того, что Элия заканчивает беседу, воителю полегчало, и он приподнял голову. Это было ошибкой: взгляд бога тут же уперся в декольте и прилип к нему намертво.

— Но, если я узнаю, что ты не учел мои пожелания, милый, — грозно промурлыкала Элия, вставая и приближаясь к кузену — мужчина следил за ней глазами загнанного ягуара, — то ты сильно пожалеешь об этом, любимый мой! Понял?

Богиня подошла вплотную к принцу, замершему на подушках как статуя воплощенного безумия. Только ярко сверкали янтарные глаза, в которых плескался океан желания и страха. Длинные острые коготки богини сквозь халат впились в его плечи.

— Понял, — прохрипел воитель, почти теряя голову.

— Не забудь! — предупредила богиня, отогнула ткань и провела правой рукой по груди кузена, оставляя длинные глубокие царапины, тут же наполнившиеся кровью и мгновенно, под еще свежей влагой, ставшие поджившими полосками.

Мужчина застонал от наслаждения, мечтая, чтобы эта сладкая пытка продолжалась вечность и понимая, что сейчас ей придет конец, как каждому из жгучих безумных снов, после которых он часами лежал, не в силах сомкнуть глаз. Боли он не испытывал, высочайший порог выносливости, дарованный божественным призванием к войне, превратил жестокую выходку кузины в сладчайшую из ласк, так, как она, превосходно знавшая суть Нрэна, и планировала...

— Не забудь, или мне придется напомнить, — еще раз предостерегла Элия, слизнула кровь кузена с пальчиков, задумчиво обронив: — У тебя горькая кровь, мой дорогой! — и не спеша вышла из комнаты.

Проводив ее завороженным остекленевшим взглядом, принц просто упал на подушки, чувствуя, что любимая забрала его душу с собой, оставив вместо нее только отчаяние....

С чувством выполненного долга принцесса покинула комнаты Нрэна. Теперь кузен хорошенько подумает, прежде, чем соберется шлепать Бэль — это раз, а трещины в стенах самоконтроля и дурацких убеждений Бога Войны, мешающих ему признаться в своих чувствах, станут больше — это два.

А теперь, пока ее официальный гость Новогодья Злат по-прежнему был занят какими-то срочными делами, Элия планировала просмотреть ворох книг, привезенных Элтоном. Стоило поспешить, пока в них не забрался какой-нибудь прыткий брат и первым не утянул почитать самое интересное. Уже второй день принцесса никак не могла добраться до библиотеки. Все время попадались срочные интересные дела, и визит к бумажным сокровищам откладывался. Это не злило принцессу, ведь она умела наслаждаться и предвкушением удовольствия.

Молодая женщина неторопливо шла по коридору, пытаясь определить, откуда доносился заливистый собачий брех. Казалось, псы лают совсем рядом, а это намекало на то, что милых сердцу зверюшек притащил в замок кто-то из родственников.

'Надеюсь, это не охотничьи песики Энтиора, в роду которых явно прослеживается кровь демонов и мантикор, — успокоила себя богиня и приготовила несколько парализующих заклятий, когда лай послышался совсем рядом. — Впрочем, сейчас увидим'.

Принцесса убедилась в своей правоте, когда из-за поворота, сбивая в складки ковровую дорожку, вылетело два здоровенных лохматых волкодава. На одном из псов гордо восседала принцесса Мирабэль. Вцепившись в густую шерсть своей 'лошади' и визжа от удовольствия, девчушка во всю наслаждалась игрой. Завидев сестру, она звонко закричала:

— Эли, я Чарина всадница ледяного пса Варуна! У-и-и!

— Я вижу, детка, — рассмеялась богиня, прижимаясь к стене коридора, когда 'маленькие собачки' проносились мимо. Псы, похоже, наслаждались игрой ничуть не меньше малышки-принцессы. Их заливистый радостный лай почти оглушил принцессу.

Следом за резвящимися псами шел, посмеиваясь, их хозяин — принц Кэлер и его приятель Конан. Мужики, явно забавляясь, следили за проделками Бэль.

— Прекрасный день, сестра, — радостно поздоровался Кэлер, заключая Элию в свои медвежьи объятия и целуя в обе щеки.

— Прекрасный день, дорогой, — доброжелательно ответила богиня.

— Привет, Элия, — запросто поздоровался Конан, тряхнув гривой свежевымытых и даже расчесанных волос.

— Привет и тебе, — улыбнулась принцесса. К хамству приятеля брата она уже привыкла, понимая, что манеру общения Конана можно изменить только вместе с трансмутацией души.

— Здорово выглядишь, камешки хорошие, сапфиры чистой воды, — сделал комплимент мужчина, беззастенчиво слазив взглядом в декольте богини, и одновременно прикинув рыночную стоимость ее украшений.

— Ты тоже неплохо, — хихикнула принцесса. — Даже чистый сегодня!

— Все время чистым быть трудно, да в жизни это и не главное, — серьезно ответил Конан, почесав лохматую грудь через глубокий ворот длинной рубашки, и, хлопнув по длинным ножнам на левом боку, добавил, — важно, чтобы меч был наточен. А бабы, они и так ко мне липнут. Ты, кстати, не хочешь?

— Как-нибудь в другой раз, — подавив смешок, отозвалась богиня. — Лучше скажите, где вы Связиста потеряли?

— Они с Элтоном треплются в библиотеке, какие-то книжки листают. Брат его все про Межуровнье выспрашивает, да про твоего гостя, — откровенно ответил Кэлер. — А мы пошли с собаками погулять.

— Тоже дело, — кивнула принцесса. — Ну ладно, мальчики, идите, а то Бэль с песиками и правда до ледяных пустошей Варуна доскачет или кого-нибудь туда отправит.

Словно в ответ на предостережение издалека донесся звон разбитой посуды, истошный женский вопль и новая порция заливистого бреха. Мужчины поспешно бросились вперед, ориентируясь на несмолкающие звуки.

'Значит, в библиотеке уже торчит Элтон', — капризно поморщилась принцесса.

Молодая женщина любила копаться среди книг без помех, в полном одиночестве, а не под пристальными взглядами любопытных братьев. При гигантских масштабах библиотеки шанс столкнуться нос к носу с родственниками должен был бы равняться нулю, но братья плевали на закон вероятности и почему-то постоянно оказывались именно в том месте, где работала с книгами богиня. Элия рассчитывала на то, что в праздничные дни библиотека будет пустовать, но ошиблась. Вместо того, чтобы пьянствовать и забавляться с бабами, Элтон вдруг ударился в науку.

— Элия, прекрасный день, как хорошо, что я тебя быстро нашел! — радостно провозгласил Джей, подлетая к принцессе.

— А что, где-то в замке пожар, ядовитый туман и нужно срочно эвакуироваться или вы играете в поиски родичей на время? — иронично поинтересовалась богиня, перебирая браслеты на левом запястье.

— Нет, все гораздо интереснее! — с энтузиазмом отозвался брат, возбужденно сверкая голубыми глазами. — Мы решили поиграть в 'Колесо Случая'! Примешь участие? Я приглашаю! Рик как раз сейчас собирает остальных в малом зале, рядом с тронным. Закуски и вино выставляет папа.

— Почему бы и нет, — милостиво согласилась богиня после секундного раздумья. Проблема занятости на весь оставшийся день и вечер разрешилась сама собой. — Но мне нужно будет сначала зайти к себе.

— Переодеться? — с энтузиазмом поинтересовался Джей и рьяно предложил: — Тебе помочь?

— Я что, по-твоему, плохо выгляжу? Или мне не идет этот туалет? — грозно, пока еще большей частью в шутку, нахмурилась принцесса.

— Что ты, милая, ты прекрасна, неотразима, великолепна..., — принц в почти неподдельном испуге замотал головой, бормоча традиционные комплименты сногсшибательной внешности сестры и думая только об одном: если сейчас Элия откажется играть по вине не в меру длинного языка просителя, то братья заживо сдерут с болтуна шкуру и солью посыплют.

— Мне нужно взять деньги, — сжалившись, снизошла до логичного объяснения богиня.

— Я мог бы тебе ссудить, — тут же среагировал Бог Воров и Игроков, щелкнув по своему туго набитому кошелю.

— Твои проценты меня не устраивают, — с категоричным весельем отрезала женщина. — Пошли, белобрысый жулик!

— К вашим услугам, обворожительная леди, — ничуть не обидевшись на вполне справедливое определение, бог отвесил элегантный поклон сестре и предложил ей руку.

Глава 8. Колесо Случая

Что наша жизнь? — игра!

А.С.Пушкин 'Пиковая дама'

Следует заметить, что игра 'Колесо Случая' была изобретена в незапамятные времена, примерно в ту пору, когда только появились карты и начали зарождаться карточные игры. Каждый из более-менее азартных миров претендовал на честь считаться родиной ее изобретателя, но веских фактических доказательств предоставить не мог. Везде играли в 'Колесо Случая' по-своему, упрощая или до бесконечности усложняя свод правил.

Лоулендский вариант особой сложностью не отличался, поскольку в процессе игры участники частенько нагружались спиртным до такой степени, что могли держать в голове лишь простейшие значения карт и закономерности их выпадения.

Вкратце все правила примитивной карточной забавы сводились к следующим двум правилам:

1. участники игры тасовали колоду из энного, не меньше семидесяти, количества карт. Обыкновенно, в колоде было три масти по двадцати одной карте и семь карт 'рулевых игры'. Число карт и мастей, разумеется, являлось символом Сил в целом и Случая в частности.

2. На каждом кону игры участники брали себе по одной карте. Рисунок на ней являлся символом действия, которое должен выполнить игрок, которому выпал фант или, чаще, другой 'везунчик'. В первом туре задание исполнял второй сосед слева, в дальнейшем порядок устанавливался по договоренности или в зависимости от закономерности выпадения карт 'рулевых игры'. Если игрок отказывался выполнять фант, то вынужден был платить немалый штраф.

От произвольности выпадения карт и фантазии участников забавы зависело насколько удачной, то есть веселой и увлекательной окажется игра. Зачастую она носила ярко выраженный эротический характер, а посему была особенно популярна в Лоуленде в целом и в королевской семье в частности.

(вину за нижеследующее описание игры делит авторская фантазия и Силы Случая, ибо произвольность выпадения карт и расположения игроков перед написанием главы было смоделировано в 'лабораторных условиях')

Раздуваясь от гордости: вот я какой, великолепный, — уговорил сестру прийти поиграть — принц Джей торжественно ввел принцессу в большую комнату. Помещение по размерам лишь слегка уступало тронному залу, да и находилось недалеко от него, но отличалось гораздо меньшей помпезностью и большим уютом. Струился рассеянный мягкий свет магических шаров в люстре и боковых светильников. Вся семья, собранная пронырливым Богом Сплетен (право пригласить Элию было разыграно закадычными друзьями в монету, и Рик проиграл), уже сидела за массивным круглым столом темного дуба, инкрустированным более светлыми породами дерева. Сочетание древесины было подобрано таким образом, что столешница казалась разбитой на сектора.

Богиня машинально отметила обычное отсутствие Тэодера, Ноута и Ментора. В силу божественных профессий они не могли принимать участия в той игре, где подчас поневоле приходилось быть откровенными. Как и следовало ожидать, поленился оторвать седалище от любимого кресла Мелиор, а Элтон настолько увлекся извлечением из Связиста сведений о Межуровнье и его зловещем Повелителе, что пренебрег любимым развлечением.

В ожидании Зачинателя Игры лоулендцы неторопливо беседовали и поглощали 'легкие' закуски, от которых едва не прогибалась столешница, заставленная бесчисленными подносами с бутербродами всех видов, корзиночками с салатами, мясной нарезкой и фруктами. Авангард бутылок выстроился там же, арьергард стоял лагерем слева на соседнем столе у окна. Играть предстояло долго, а умирать от голода и жажды никто не собирался.

Джей подвел сестру к столу, с изящным полупоклоном выпустил ее руку из своих пальцев. Элия весело кивнула родственникам и присела. Принц, по почетному праву приглашающего, опустился на соседний стул. По левую сторону от кузины, снова, как и вчера за ужином, оказался везунчик Лейм, стремившийся всего-навсего занять пустующий стул подальше от сурового Нрэна.

— Тасуем? — раскинувшись на стуле, озорно поинтересовался Джей, извлекая из воздуха новенькую, собственноручно нарисованную им к такому случаю колоду.

— Тасуем, да не ты, — грозно сдвинул брови Лимбер.

— Да уж, кто ж тебе, пройдохе, доверит, — добродушно пробурчал Кэлер, погрозив брату бутербродом, и с одобрением глянул на отца, пресекшего жульнический порыв.

— Отдай Лейму, — тяжело обронил Нрэн. — ему еще можно верить.

— Ну что ж, раз вы не доверяете моей чистоте и непорочности, — с видом глубоко оскорбленной невинности вздохнул Бог Воров и небрежно перекинул колоду честному кузену.

Лейм без лишних слов принялся за дело. Пусть его руки и не мелькали в воздухе с неуловимой быстротой шулера Джея, зато родственники вполне могли рассчитывать, что игрой и в самом деле сегодня будет руководить его величество Случай, а не шаловливые пальчики белобрысого вора. Закончив тасовать, молодой бог взял одну для себя и телепортировал каждому игроку по карте. Потом переместил колоду в центр стола на специальную высокую подставку, откуда ее потом возьмет следующий сдающий — Энтиор и объявил по всеуслышание:

— Первый тур, вскрываем карты!

После секундного промедления лоулендцы перевернули и принялись внимательно рассматривать выпавший жребий. Лейм, по праву сдающего которому нужно было открывать карту первому, почему-то сильно покраснел, принялся откашливаться и съезжать со стула вниз.

— Что у тебя, парень? — не утерпев, поинтересовался Лимбер, с интересом наблюдая за странными маневрами племянника. — Хрипишь так, будто вытащил 'неприличное предложение'.

— Нет, папа, судя по тому, что мальчик еще не сидит под столом, это только одна из карт 'ласки по выбору', — игриво глянув на Лейма, предположил Энтиор и коснулся пальцем губ.

— Э, да, 'ласки по выбору для одного', — почти сминая предательницу-карту, кивнул юноша, продолжая ерзать на стуле, вдруг ставшем очень жестким и неудобным.

— Я не откупаюсь, — спокойно ответил Кэлберт, сидящий слева от Энтиора. С легкой улыбкой глядел он кузену в глаза. Темно-зеленые глаза Бога Мореходов встретились со светлой зеленью глаз Бога Романтики, последовал быстрый обмен мысленными репликами, и взаимопонимание было достигнуто.

— Я тоже нет, — храбро выпалил Лейм.

Пусть он знал о том, что многие лоулендцы находят в интимных отношениях между мужчинами удовольствие, но в открытом столкновении со столь щекотливой лично для себя темой, тем паче в присутствии Элии, молодой бог продолжал испытывать стеснение.

— Повезло тебе, брат, — позавидовал бывшему пирату Энтиор с двусмысленной улыбкой и пригубил вина. Сам вампир, как утром рассказывала своему любовнику Элия, не отказался бы поучить младшенького кузена чему-нибудь этакому. — А у меня всего лишь 'деньги'. Плати, папа!

— Держи сынок, — не расстроился Лимбер, порылся в кармане, отсчитал и телепортировал вампиру десяток серебряных монет — обычную таксу штрафа. — Потрать их на приятные мелочи: духи, кружева, помаду, мальчиков.

— Ах, отец, — паясничая, томно вздохнул принц и изящно повел в воздухе кистью. Кружева живописной пеной колыхнулись у изящных пальцев, — как хорошо ты знаешь мои нужды.

Волна смешков прокатилась по столу. Энтиор смахнул десять корон в кошель с монограммой и снова пригубил вина. Медленно облизнулся. Проведя языком по нижней губе.

— Я тоже на свою удачу в любви и в деньгах не жалуюсь, — с суеверной серьезностью ответил Кэлберт и, продемонстрировав карту 'двойные деньги', продолжил, уже улыбаясь. — Вот сейчас Нрэн заплатит мне двадцать корон.

— Какой момент! — радостно завопил Джей, слегка воспаряя над стулом. Голубые глаза сверкали бесшабашным весельем. — Дайте я заберусь на стол, чтобы получше рассмотреть это диво, нет, лучше на люстру! У кого есть записывающий кристалл? Не послать ли за Мелиором и Элтоном? Пусть сие событие навеки сохранится в анналах истории!

Суровый и 'слегка скуповатый' — водился за ним такой грешок, — воитель глянул на паяца как на злейшего врага. Лицо мужчины и без того не являвшееся образцом приветливости, помрачнело еще больше, он медленно отсчитал положенную правилами сумму. Пират моментально, чтобы не дразнить опасного кузена, сгреб деньги в карман.

— Начали играть, а еще не размялись хорошенько, — вскрывая карту 'поединок на руках', одну из самых невинных в колоде, провозгласил Лимбер, стягивая массивную королевскую перстень-печатку с указательного пальца. — Сейчас исправим. Ну-ка, Рик, сынок, иди сюда! Эй, Кэлер, суди!

— Иду папа, — азартно согласился Рик, быстро сбросил на столешницу все кольца и перстни, несколько запястий (получилась изрядная груда ювелирных изделий, способная стать ассортиментом если не целой лавки, то одной витрины в оной точно) и выскочил из-за стола. Проглотив последний кусок бутерброда, вылез старший принц.

Лимбер и Рик пересели за маленький, на две персоны, но очень крепкий столик из каменного дерева, уперли ноги в ближайшие стойки столешницы, одной рукой ухватились за ее края и сцепили руки над центром. Кэлер оглядел зажим и дал отмашку:

— Начали!

Худощавый подвижный Рик, из принципа не собираясь уступать гораздо более массивному отцу, чуть закусил губу от напряжения и принялся давить на руку отца, а тот по команде рефери резко акцентированным движением согнул свое запястье и кистью толкнул кисть сына прямо. Рука рыжего принца звучно впечаталась в стол.

— Стоп! — скомандовал Кэлер, слегка хлопнув по плечу отца, отмечая победу.

Противники снова вернули руки в изначальную позицию, и начался второй раунд. На сей раз Рик так легко не сдался, он самоотверженно боролся не меньше трех минут, но снова оказался повержен. Судья вновь коснулся плеча Лимбера...

— Хватит уж, хватит, — попытался урезонить Кэлер разохотившихся на третий тур соперников, те только сосредоточенно сопели и напрягали мускулы.

— Вцепились друг в друга так, будто им не 'поединок на руках', а 'неприличное предложение' досталось, — своевременно подбросила шпильку Элия, чем охладила пыл разошедшихся не на шутку борцов.

— И правда, позабавились, пора честь знать, — король ухмыльнулся, оставил в покое руку сына и по-дружески хлопнул его по загривку.

Довольный разминкой, его величество вернулся на место, чтобы продолжить игру и налить вина. Украдкой массируя измочаленную ладонь, Рик повторил маневр отца и, плюхнувшись на стул, залпом осушил бокал, подставленный Джеем, после чего оглядел горку своих украшений и велел:

— Братец, кольцо с медроном, перстень с россыпью рубинов и запястье с изумрудами верни!

— Надо ж, ты действительно помнишь все, чем себя украшаешь! — одобрил Джей, без обычных споров отдавая прихваченные драгоценности. — Так что проиграл ты, Кэлберт, гони денежку!

Пират сверкнул белозубой улыбкой и перебросил Богу Воров монету. Ловкие пальчики мужчины словили корону в воздухе. Рик довольно фыркнул и принялся нанизывать запястья, кольца и перстни обратно.

После силовых упражнений все взгляды обратились к Нрэну. Как правило, принц был самым невезучим игроком в семейной игре, но неизменно принимать в ней участие было для воина делом принципа, если играла Элия. Не знать, чем занимается она, забавляясь с братьями в 'Колесо Случая', он не мог, понимая, что любая реальность окажется лучше того, что способно нарисовать измученное ревностью воображение. А за принципы Богу Войны приходилось платить, и немало. Видимо, Случай не жаловал скупость, и воителю доставались карты с такими фантами, выполнить которые, в силу их абсолютной безнравственности, мужчина просто не мог.

— 'Вопрос' — коротко объявил Нрэн свою карту.

'Массы' разочарованно вздохнули. Мимо! Развлечения откладывались, ведь правдивый, по правилам игры, ответ Кэлера на любой из вопросов принца не мог быть особенно смешным. Нрэн и сам понимал бесполезность своего фанта, но и с применением случайно выпавших полезных карт воину тоже катастрофически не везло. 'А может, оно и к лучшему, что задавать вопрос придется Кэлеру. Хоть не выставлю себя полным идиотом', — решил воитель и спросил первое, что ему пришло в голову:

— Кэлер, ты кормишь Бэль пирожными вместо еды, перебивая ей аппетит?

— Ну что ты, брат, — спокойно ответил принц, не переставая жевать. — Я действительно кормлю малышку сладостями, но не вместо еды, а после. Ведь она такая худенькая, пусть хоть что-нибудь еще кушает, кроме того ужаса, которым ты ее пичкаешь.

— Бэль получает питательную и очень полезную для здоровья пищу, — процедил Нрэн, не терпящий ни от кого, кроме кузины, вмешательства в воспитательный процесс.

— Полезную, кто ж спорит, вот только от нее меня в дрожь бросает, — скептически объяснил Кэлер. — Какие-то жуткие водоросли, рыба, полусырая крупа, рис и зелень. Брр!!! Она же не ребс, и молока все равно давать не будет, даже если ты ее совсем на траву переведешь.

— Бэль ест правильную пищу, — снова безапелляционно отрезал принц.

— О да, — подтвердила Элия с улыбкой. — Но никто не утверждает, что она должна быть лакомством.

— Что вы к нему пристаете? — влез в препирательства Джей, прекратив издевательски макать кусок мяса в десятый соусник. — Я пробовал, все вкусно!

— Твое мнение, конечно, интересно, — авторитетно подтвердил Рик с выражением глубочайшей серьезности, но в его зеленых глазах плясали черти. — Только вот, зная твой, я вежливо опускаю эпитеты 'безумный', 'ужасный' и 'извращенный', вкус в еде, я все больше жалею малютку Бэль.

— Ах, тебе мой вкус в еде не понравился? — взвился Джей, больше прикалываясь, чем серьезно сердясь.

— Ну что ты, братец, нравится, — энергично замахал руками рыжий. — Ведь пока ты ешь свою г... гурманскую пищу, мне достается гораздо больше нормальной еды.

В подтверждение этому Рик увел из-под носа Джея корзиночку с фруктовым салатом и аппетитно захрустел ею.

— Парни, уймитесь, — тихонько рыкнул Кэлер, обыкновенно служивший на игре буферной зоной между вспыльчивыми братьями и чуть развел руки в стороны. — Лучше давай, Рик, говори, что там у тебя.

— О-о-о! — протянул рыжий бог с довольнехонькой улыбкой. — У меня 'вопрос на деньги'. Карты, видно, сегодня у нас смысловыми парами ходят. Джей, братец, скажи-ка, пару лет назад в 'Идиота' ты выиграл у меня любимый ларчик розового дерева хейерили с деньгами. Мои блестящие звонкие серебряные монетки! — Рик так расчувствовался, что смахнул с глаз 'слезу'. — Ты мухлевал в той игре, Джей?

— Два года назад, — принялся юлить принц, делая вид, что задумался не на шутку. Он наморщил лоб, принялся пощелкивать пальцами и раскачиваться на стуле для пущего сосредоточения. — Два года назад... Нет, не припомню. Придется мне платить штраф, Рик. Не могу я ответить на вопрос, за два-то года мы с тобой столько раз в 'Идиота' резались, всех игр не упомнишь!

— Значит, жульничал! — завопил, вскинувшись, Бог Торговли. — Ах ты подлый шулер! Где мой любимый канделябр? Сейчас ты получишь, белобрысый прохиндей, по наглой морде!

Одной рукой удерживая Рика, другой Кэлер поспешно схватил за шиворот Джея, который рвался в драку, возмущенно шипя:

— Ах, я шулер? Ах, канделябром?

— Ребята, это же игра, уймитесь, — повторял раз за разом Кэлер, увещевая буянов. — Хватит, я дальше играть хочу!

— Не надо, братья, — спокойно попросил драчунов Лейм.

Не утруждая себя словами, бесполезными для распетушившихся братцев, вспыхивающих как сухой хворост от малейшей искры, принцесса быстро сплела пару маленьких магических вихрей и, наполнив их водой из единственного графина с этим содержимым, плеснула в лицо агрессорам. Душ помог. В конце концов, принцы слегка успокоились и, все еще раздраженно фырча друг на друга, уселись на свои места и принялись обтирать салфетками мокрые физиономии. Джей переправил Рику обещанный штраф, и рыжий, спрятав его в кошель, немного утешился.

— А у меня 'приветствие', — объявил Кэлер, вскрывая свою карту. — Сестра, прекрасный вечер!

Обтерев руки и промокнув губы салфеткой, принц встал из-за стола и приблизился к молодой женщине. Согнувшись в поклоне по всем правилам придворного этикета, мужчина коснулся легким поцелуем руки принцессы. Энтиор, обиженный, что такой милый фант не достался ему, слегка надул губы, но не нашел в протокольном приветствии брата никаких недостатков. Кэлер быстро вернулся на место, покончив с простенькой картой, вызывающей затруднения только у Нрэна. Храбрый воитель обычно просто терял голову от сознания того, что имеет право и должен поцеловать руку кузины, поскольку эта часть тела, наряду с тонкой талией и пышным бюстом, была одним из 'пунктиков' мужчины.

Игра пошла дальше. Джей встал и гордо продемонстрировал карту 'покаяние'. А потом началось представление. Принц обвел родственников чистыми честными, как у невинного младенца глазами и, упав на колени, жалобно запричитал:

— Братья, папа, сестра, каюсь! Я очень грешен. Как-то раз, в детстве, мне было лет пять, а может и того меньше, я поймал в Садах красивую синюю муху с зелеными крылышками. Они так переливались на солнце. А она, муха, трогательно жужжала в моей маленькой потной ладошке. Я злой, злой мальчик, — вполне натурально всхлипнул Джей, и у него на глазах навернулись крупные слезы. — Я сначала оторвал ей одну за другой все лапки, потом крылышки и бросил несчастную зверюшку в ручеек. Она утонула. Вот какой нехороший поступок я совершил. Родичи, нет мне прощения, я садист и истребитель невинных... — принц сделал двусмысленную паузу и закончил, — мух.

Последнее слово покаяния потонуло в дружном гоготе и аплодисментах лоулендцев. Принц встал, отряхнул брюки и, довольно ухмыляясь, вернулся на место. Его актерское дарование родичи оценили по достоинству.

— А что у тебя, Элия? — не выдержав, задал сплетник Рик вопрос, волнующий всех. Ведь сестре могло выпасть что-нибудь до жути интригующее.

— Всего лишь одно желание Энтиору, — пожала плечами женщина.

— О, стради, между нами никогда не было счетов. Я охотно сделаю все, что ты пожелаешь, абсолютно все, — бархатно прошептал вампир, чуть блеснув клыками.

— Знаю, дорогой, — небрежно ответила богиня. — Но игра есть игра. Что бы тебе загадать? Я слышала, в Грандских конюшнях подрос жеребенок Черного Инкуса. Подари мне его.

— Он твой, любимая, — тут же заявил принц, снова изящно взмахнув рукой так, чтобы белоснежные кружева на манжетах взметнулись и опали, скрыв алебастровую кисть.

Энтиор и так собирался после выездки подарить жеребенка Элии, знала об этом и принцесса. Поэтому сейчас, чтобы не ломать голову над тем, о чем попросить брата, богиня загадала ему такое желание. Принц благодарно улыбнулся. К счастью, в этом туре карта 'желание' досталась сестре, а не хулиганам-братьям, которые упорно загадывали ему совершенно невозможные, просто неприличные вещи. Элегантному вампиру приходилось выплачивать штрафы за отказ залезть в кухонную трубу, поцеловать коня под хвостом, а поросенка в пятачок, обмакнуть манжеты в тарелку с соусом, лечь в лужу, отпить из ночного горшка и так далее и тому подобное. Загадывая свои желания, подлецы измывались над чистоплотностью и брезгливостью Энтиора как могли.

— Итак, первый тур завершен, — объявил вампир по праву следующего сдающего.

Лейм и Кэлберт переглянулись, при этом юноша немного порозовел, встали и вышли из залы. Они направились в небольшую комнату рядом, с широкой кушеткой и хорошим звукоизолирующим заклинанием. По желанию мужчины могли оставаться там до конца игры или выйти раньше. Нрэн проводил младшего брата слегка неодобрительным взглядом. Суровый воитель считал, что в такие отношения мальчику вступать еще рано. Но после серьезной ссоры с Элией по поводу контроля личной жизни младшего брата предпочитал держать свое мнение при себе.

Оставшись комнате наедине, принцы несколько мгновений молчали. Кэлберт, повернувшись к кушетке, расстегнул пуговицы и сбросил на кресло рядом расшитый морскими волнами жилет, распустил шнуровку и снял через голову изумрудную рубашку, Лейм, так же молча сбросил короткий камзол и закатал рукава на своей белой.

— Значит, тебе массаж спины по хандерской методике, брат? — педантично уточнил молодой бог у родича.

— Ага, оно для меня лучше любой ласки, вот я и выбрал, — ухмыльнулся пират, довольно подмигнув брату. — А тебя, говорят, Нрэн неплохо обучил!

— Сейчас проверишь. Снимай еще брюки, они мешать будут и ложись. Руки согни в локтях, — велел Лейм, ответив родичу заговорщицкой улыбкой, потер ладонь об ладонь, разминая руки перед работой, и материализовал флакончик ароматного массажного масла...

Энтиор телепортировал к себе колоду и с небрежной элегантностью пролевитировал карты оставшимся за столом родственникам.

На этот раз Элия, по праву закончившей игру, вскрыла свою карту первой и озорно объявила, поглядывая на жертву — игрока, сидящего через два места от нее:

— Карта 'поединок'! Шпаги, милый, кинжалы или сразимся без оружия?

Нрэн весь напрягся, впившись взглядом в кузину. Он даже помыслить не мог о том, чтобы приблизится к ней сейчас, когда огнем горели царапины на его груди, скрытые под плотно зашнурованной рубашкой. Пока еще свежие, незажившие царапины. Воин мечтал, чтобы эта метка оставалась на его груди подольше, но понимал, что при всем его желании больше двух дней они все равно не продержаться. Метка ее прикосновения! В таком возбужденном состоянии о поединке не могло быть и речи.

— Я оказываюсь от поединка. Плачу штраф, — через силу выдавил из себя принц, чувствуя, что молчание слишком затягивается, и полез за деньгами. По крайней мере, ЕЙ он отдавал их охотно.

— Нрэн, ты испугался, что она положит тебя на обе лопатки? — двусмысленно поинтересовался Джей, поддевая кузена. Чем опаснее было провоцировать жертву, тем с большей охотой это делал азартный и охочий до риска принц.

— Я бы с наслаждением, давно жду этого момента, — промурлыкала богиня, бросая из-под ресниц на неприступного кузена очень заинтересованный взгляд. — Да вот опять он отказывается, негодник.

Элия изобразила на лице неподдельное огорчение, и наигранным оно было едва ли наполовину. — Что ж, видно, придется мне снова утешаться холодными блестящими штучками, — принцесса глубоко вздохнула и забрала штраф.

Ход перешел к Энтиору, и принц объявил:

-Рулевая карта 'Рука Случая'. С этого момента игра идет в обратном направлении. Следующий игрок — папа.

— Карта 'разоблачение'. Скидывай, Джей, одежду. Давай, сынок! — весело объявил король.

— Да легко! — принц спокойно начал раздеваться: сбросил расшитый золотой нитью жилет в тонкую охристую полосочку, без особой спешки принялся расстегивать нежно-желтую, как цветок одуванчика рубашку. Попутно он гордо поучал родственников:

— Миллионы дам, впрочем, и мужчин, к чему скрывать, заплатили бы немалые деньги за честь лицезреть этот процесс. Цените, родичи, вы смотрите даром!

— Ценим, а ты, дочка, отвернись, а то углядишь еще чего-нибудь неподобающее, — лукаво посоветовал Лимбер Элии, с интересом наблюдавшей за происходящим.

— Чего я там не видела, — хихикнула принцесса, даже не подумав отвернуться. — Спасибо, конечно, папочка, за заботу о моем целомудрии и стыдливости, но мне кажется, опека слегка запоздала.

— Совсем чуть-чуть, — иронично подтвердил Рик, и, получив за это легкий братский подзатыльник от Кэлера, едва не ткнулся носом в столешницу.

Джей тем временем избавился от верхней одежды, сапог, аккуратно сложил все это кучкой на ковре рядом с собственным стулом, быстро бросил сверху носки и трусы. Затем без особой поспешности уселся обратно и даже не стараясь придвинуть стул как можно ближе к столу, чтобы хоть попытаться скрыть от всевидящих лукавых глаз сестры очевидное. Хитрая, прекрасная стерва и так отлично знала, какую реакцию вызывает у братьев, и чем чревато соседство с нею в обнаженном виде. Пока еще принц мог себя контролировать, но прекрасно помнил, как во время прошлой игры сначала разделся он, а потом, через кон, точно такая же карта выпала Элии. Вот тогда Джею пришлось по-настоящему туго...

Изрядно повеселившись над мастерством, с каким бог скидывал с себя одежду, компания продолжила забаву.

— Рулевая Карта 'Обеты' — перевернутая, значит 'Невозможные обеты', — довольно констатировал Нрэн, решив, что капризная леди Удача, наконец, повернулась лицом и к нему, изменив своему обычному пребыванию в неприличной позе. — Напоминаю, по окончании игры вы приносите обеты или откупаетесь. Сумма штрафа за отказ от выполнения условий общей карты — троекратна и идет 'Зеркалу Обетов', то есть мне.

Все покивали и налегли на еду с удвоенной силой, начиная ломать голову над тем, что можно загадать самому себе совершенно невозможного, однако, имеющего шанс исполниться. Уж больно не хотелось платить Нрэну!

— А мне опять 'денежки', — радостно объявил Рик и показал Джею язык. — Хвала Случаю, моему везению и рукам Лейма. Плати, Энтиор!

— Ах, папа, вот я и выполнил твое пожелание, трачу деньги на мальчика, — печально констатировал вампир. — А на помаду уже ничего и не осталось.

Рик надежно спрятал свои денежки и нетерпеливо пихнул зажевавшегося (в смысле продолжающего жевать) Кэлера в бок, чтобы тот продолжил игру. Принц ответил ему дружеским тычком под ребра, от которого те подозрительно затрещали, и довольно объявил:

— 'Обмен долгами'.

Эта карта являлась одной из самых любимых у Бога Пиров, поскольку помогала разобраться в вечно запутанных финансовых отношениях. Мужчина постоянно был должен родственникам различные, порой весьма крупные, суммы денег. Монеты утекали у него из карманов как вода. Отправляясь в миры, принц тратил их, не глядя. Бросал монеты нищим, особенно щедро беспризорным ребятишкам, пропивал с друзьями и подружками, скупал все приглянувшиеся предметы, невзирая на их цену, в подарок любимым родственникам и женщинам. По прибытии домой Кэлер раздавал мешок подарков, изумлялся тому, что в кошельке у него опять почему-то пусто, занимал еще, где мог, и все повторялось. Как ни старался бог по возможности ликвидировать долги за счет найденных кладов или ограбленных банков, но они никак не хотели исчезать, и на месте одного уплаченного тут же возникала пара свежих. Частенько принцу приходилось одалживать и у отца.

— Ну что ж, сынок, — 'задумался' Лимбер, потирая подбородок, — давай прикинем. Я прощаю тебе долг в сотню корон, а ты мне одно из трех желаний. Идет?

— Договорились, — радостно отозвался мужчина и с новой силой налег на закуски.

Компания обратила свои взоры на Джея в предвкушении очередного шоу, и оно не заставило себя ждать. Поспешно проглотив остро приправленный кусок мяса, принц горько вздохнул и прошептал:

— Видно, велики грехи мои, братья, раз снова выпала мне карта 'покаяние', а кому-то, — принц метнул негодующий взгляд на Рика, — уже во второй раз достаются звонкие кругляшки.

Рыжий злорадно усмехнулся и посоветовал с видом убеленного сединами пророка:

— Как раскаешься во всех грехах, братец, так будет и тебе счастье. Только, видать, нескоро настанет этот миг, ой не скоро! Кайся, распутник и грешник!

— Придется уж, — пробурчал Джей и начал: — Вот сижу я перед вами с обнаженной душой...

— И телом, — участливо подсказали родичи.

— И телом, — согласился принц и метнул игривый взгляд на сестру. — Весь такой я отъявленный злодей. Ведь не все рассказал вам в прошлый раз. Я убивал не только мушек, но и паучков! Нехороший, нехороший мальчик — ловил я их и начинал пытать: отрывал все лапки, одну за другой, а потом бросал на дорожку и топтал ногами до тех пор, пока от паучка не оставалась лишь маленькая лужица крови, кишок и...

— Джей, пожалуйста, без подробностей, мне дурно, — томно простонал Энтиор, закатывая глаза.

Едва не подавившись смехом, принц смиренно попросил:

— Извини, мой нежный чувствительный брат, если я случайно оскорбил этими страшными подробностями твой чуткий слух.

— Ах, дело не в этом, просто я вспоминаю о том, что пачкал в тех лужицах свои сапоги, — жалобно пояснил вампир. — Ладно, продолжай.

— Так расправлялся я с несчастными насекомыми в наших Садах, родичи! Велик мой грех, тяжела вина! — патетично воскликнул Джей и закончил тоном доброго сказочника: — А в следующий раз, если мне выпадет эта карта, я расскажу вам про жучков.

— Творец всеблагой, спаси нас от этой душераздирающей истории, — смиренно попросила Элия, возводя очи к хрустальной люстре над столом. — Боюсь, мое сердце разорвется от жалости, не говоря уж о моральных страданиях брата Энтиора, ведь лужи от жучков бывали, наверное, куда больше и противнее.

Эти слова стали последней каплей в чаше сдерживаемого веселья. Не выдержав, зашлись в хохоте все присутствующие. Рик, Джей, Кэлер и Лимбер смеялись так, что едва не упали под стол, улыбался даже суровый Нрэн, холодным серебром звенел смех Энтиора и Элии.

Закончив второй тур игры, родичи тут же пожелали начать следующий. Колоду взял король и быстро раскидал карты своим детям и племяннику. Магией Лимбер не пользовался, но каким-то чудом ухитрялся переправить все карты точно к цели, под нос игрокам. Теперь задания должны были распределяться по счету через трое.

Энтиор вскрыл свою карту и довольно облизнулся, наконец-то выпал один из его самых любимых фантов — 'неприличное предложение'.

— Рик, — самодовольно улыбаясь, объявил принц и продемонстрировал картинку для пущей наглядности. — Вот моя карта. После этого тура предлагаю тебе уединиться в свободной комнате рядом. Если ты возражаешь, милый, плати.

— Нет, не возражаю, — нахально тряхнул головой рыжий бог. — С чего бы это?

— Значит, папа, твои денежки все-таки не пропали даром, — отпустил шпильку мстительный Энтиор, вновь слегка выпуская клыки. — Мальчик согласен.

— А с чего бы мне спорить? — не оставшись в долгу, нагло отбрил брата Рик. — За такую мизерную сумму обслужат по высшему разряду.

— Ладно, парни, потом будете разбираться с оплатой услуг, — заржал Лимбер, обрывая пикировку, которая могла продолжаться еще полчаса и закончиться потасовкой. — Дайте мне мой фант выполнить.

— Что-то классное, па? — добродушно поинтересовался Кэлер.

— 'Брудершафт', сынок! Выбирай себе бутылку! — радостно отозвался король и пошел к небольшому квадратному столику у окна, уставленному целой батареей крепких напитков, специально предназначенных для исполнения задания по выпавшей карте.

— Вот повезло, — завистливо прокомментировал Рик, устремив нежный взгляд на ровные ряды бутылок с пестрыми этикетками, к которым направлялись везунчики.

Король нашел для себя бутыль 'Золотого огня', а принц в солидарность с отцом выбрал 'Пламенный вихрь'. Магический пасс отправил в корзину пробки, лоулендцы запрокинули головы и дружно присосались к горлышкам. Уровень жидкости в сосудах, повинуясь закону физики, начал стремительно понижаться. Через пятнадцать секунд пустая посуда жалобно звякнула, бухнувшись в ящик под столиком, приготовленный специально для этой цели.

'Брудершафт' был картой, любимой всем семейством Лимбера. От пары, которой доставался этот фант, требовалось разом осушить по бутылке вина высокой крепости. А принцы не привыкли отказываться от хороших напитков, благо божественная лоулендская выносливость страховала их от возможности напиться до поросячьего визга с одной жалкой бутылки. Люди, играя в 'Колесо Случая', ограничивались небольшими стаканчиками спиртного, и целью карты было не столько напиться, сколько выпить крепкий напиток со всей возможной скоростью и не поперхнуться при этом.

— Хорошее винцо, — крякнув, одобрил Лимбер, обтер рукой рот (хоть в семейном кругу можно было забыть о завязшем в зубах вечном этикете) и спокойно вернулся на место.

Кэлер громко рыгнул и согласился с отцом. Конечно, для того, чтобы утолить жажду, принцам не хватило бы и всех карт колоды со значением 'Брудершафт', поэтому на общий стол кроме многочисленных подносов с едой всегда выставляли вино и иные напитки. Обычно хватало, чтобы наесться и напиться до отвала даже ненасытным лоулендцам. Из-за стола вставал полуголодным лишь принц Кэлер, но тот вообще был готов жевать без перерыва от рассвета до заката.

Убедившись в том, что все игроки вновь за столом, и все идет, как подобает, Нрэн открыл свою карту. Принц уже изрядно накачался спиртным (начал сразу после утреннего визита Элии и продолжил за игрой), хоть и понимал, что ему не следует много пить. Он просто не мог придумать другого способа облегчить свое состояние. Даже просто быть рядом и смотреть на кузину становилось для него невыносимой мукой, но уйти и не видеть ее было мукой вдвойне. Великий воитель сидел, терзаясь ревностью и сознанием собственного бессилия, когда принцесса смеялась над остроумными высказываниями братьев и улыбалась им, злился на свою непроходимую тупость, когда фант выпадал ему, а все смешные реплики разом вылетали из головы. Постепенно туман все больше затягивал рассудок Нрэна, мешая рассуждать ясно, но чувства никак не желали слабеть. Наоборот, запах ЕЕ просто сводил мужчину с ума, а от декольте и рук, порхающих по столу, невозможно стало отвести взор.

— Снова 'вопрос', — отрапортовал принц, вытянувшись на своем стуле как струна. Чем слабее он соображал, тем четче и размеренней становился его голос.

Даже долго вынашиваемый вопрос к Джею, приправленный жгучей ревностью, мог сделать его объектом всеобщей насмешки. Нрэн нахмурился, скрупулезно вспоминая былые мгновения своего позора, но игра уже близилась к середине, и принц тоже выпил достаточно, чтобы решиться спросить кузена в лоб:

— Вы спали с Элией на двести шестьдесят втором Уровне?

— А как же, — хитро ухмыльнувшись, моментально ответил вор и продолжил после многозначительной паузы. — Ведь спать нужно даже богам. Да будет тебе известно, брат, что на высших Уровнях потребность во сне не исчезает. Конечно, мы спали, когда нам этого хотелось...

Джей еще долго и абсолютно правдиво расписывал достоинства этого времяпрепровождения. Нрэн буравил его ненавидящим взглядом, прочие родичи сползали под стол, не в силах сдержать гомерический хохот, но и не решаясь ржать над грозным братом в открытую. Элия таинственно улыбалась...

— Карта 'талант', дорогая, — Рик жалобно посмотрел на сестру и шустро предложил, стукнув монеткой по столу: — Я откупаюсь, милая, не надо демонстрировать нам свой великолепный талант Богини Любви. Мы и так любим тебя подчас куда сильнее, чем тебе бы хотелось, а? Ты согласна?

— Пожалуй, я избавлю вас от великой чести лицезреть проявление моей силы, — 'немного подумав', соблаговолила согласиться принцесса, присоединила монетки Рика к уже имеющимся в кошельке и шутливо прибавила. — Но, если найдутся желающие, действие таланта я могу продемонстрировать строго конфиденциально.

— Спасибо, милая, не надо, — поспешно отозвались родственники, переводя дух. Желающих добровольно стать безнадежно влюбленными не нашлось.

— Вот если бы только его сугубо плотскую часть, — мечтательно уточнил изрядно набравшийся Джей и подмигнул Нрэну. Воитель ответил ему убийственным взглядом.

— Милый, я не буду слишком груба, если сравню твое желание с попыткой прокатиться голышом на карисских ежиках и не ободрать при этом... мм-м-м...тыл, — хихикнула, прикрыв рот ладошкой, богиня.

— Но мечтать-то мне никто не запрещает, драгоценная, — промурлыкал принц, восхищенно глядя на Элию. Ему была безразлична собственная нагота, бог чувствовал себя раскованно и свободно, а вопрос Нрэна пробудил столь сладкие старые воспоминая...

— Мечты не всегда бывают полезны... для здоровья, — предостерегла богиня слегка перебравшего брата.

Джей опасливо покосился на Нрэна и слегка протрезвел, наткнувшись на его ревнивый взгляд, ясно советовавший немедленно заткнуться. Пока еще принц не был пьян настолько, чтобы проигнорировать предостережение.

— 'Раб на сутки', — громко оповестил о своей карте Кэлер. — Придется тебе, Энтиор, потрудиться.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно осведомился принц, отставив бокал с вином.

— Зайдешь ко мне вечерком, после игры. Работа есть, — как ни в чем не бывало, пояснил бог. — Кони давно не чищены, собаки совсем не причесаны. Шерсть свалялась как валенок. А уж что о сапогах говорить. Как вернусь из странствий, так и скину их грязные в угол прихожей. Пар двадцать уж точно набралось, гора изрядная. Все руки до них не доходят.

— Ты шутишь? — недоуменно поинтересовался вампир, но начал подозревать, что неотесанный брат и вправду способен засадить его за чистку сапог.

— Куда уж серьезнее, — без тени насмешки в голосе откликнулся принц.

— Тогда уж я лучше откуплюсь, — капризно заявил Энтиор и принялся отсчитывать монеты.

— Ну вот, а кто сапоги чистить будет? — печально поинтересовался у общества Кэлер, подгребая денежки к себе.

— Есть такие специальные существа, они называются слуги, — язвительно заметил Энтиор. — Так вот они специально самим Творцом предназначены для того, чтобы чистить сапоги, брат.

— Однако, — глубокомысленно протянул Кэлер, и зеленые глаза бога сверкнули весельем. — Спасибо, просветил. И то-то я гляжу, они около моих сапог все крутятся. Надо, наверное, перестать их оттуда прогонять. Может, и впрямь вычистят.

— Вот-вот, — фыркнул вампир, признавая, что по части иронии принц сегодня его обыграл вчистую.

— У мена пап, 'любые ласки', — бросил на стол свою карту Джей. — Взаимный откуп?

— Конечно, сынок, — промычал Лимбер, не отрываясь от тарелки с изрядной горой маленьких бутербродов. — Я, может, и старый извращенец, как говорят в народе, но только по части баб.

— Да, под эту категорию я вовсе не подхожу, — самодовольно признал принц, умудряясь раскинуться на качающемся стуле, как на кресле, да еще жестикулировать при этом. — Доказательства вы сегодня уже имели честь лицезреть. Если вдруг кто не разглядел, можете подойти и рассмотреть подробнее, мне не жалко! Покажу всю красоту, как она есть! У меня и свидетели со стороны есть, скажем, графиня Глорис, леди Ровелинда, баронесса Ильмелия, могу еще тысячу другую адресочков назвать, больше сходу не припомню.

— Мы тебе верим, — снисходительно заметила принцесса под легкие смешки родичей. — Вполне достаточно уже продемонстрированных наглядных доказательств.

— Ну ладно, — удовлетворено хмыкнул принц. — Тогда продолжим. Что у тебя, милая?

— 'Желание на круг', — объявила богиня. — Кушайте пока мальчики, сейчас я его запишу.

Элия отошла к небольшому письменному столику, на котором стоял письменный прибор с серебряной ручкой в виде изящной змейки, аккуратной горкой лежало несколько дюжин бумажек, свернутых в трубочки, и старая помятая шляпа неопределенно-рыжего цвета, счастливая шляпа Джея, которая уже давно использовалась только в игре.

Принцесса присела на стул, несколько секунд подумала, вертя в пальцах ручку, развернула одну из бумажек и написала на ней свое пожелание, потом скатала листок заново, отсчитала еще пять бумажных рулончиков и бросила их в шляпу.

— Все, готово. Сейчас проверим, кто из вас самый везучий, — заключила богиня, возвращаясь к столу с ехидной улыбкой на устах.

Подозрительно косясь на сестру и отчетливо чувствуя местом пониже спины, что она задумала что-то недоброе, игроки принялись доставать бумажки. Куда охотнее они бы слазили в шляпу с клубком ядовитых змей из джунглей Арана. Последнюю бумажку вместе с любимой шляпой забрал себе Джей.

— Пусто, — первым развернул листок Лимбер.

— Оно у меня, — мрачно, с определенной долей фатализма, констатировал Нрэн, едва углядев буквы. Но прочитав 'желание', с облегчением огласил:

— Ящик 'Вендзерского'. Утром я пришлю его тебе, Элия.

Такое задание было воителю по плечу, а ведь он с ужасом ожидал новой жуткой шутки. В прошлый раз принцу пришлось платить штраф за отказ пронести Элию на руках до дверей личных покоев. Конечно, дело было не в гигантском весе кузины, как, глумясь, объявили братья, но легче от этого несчастному мужчине не стало.

— Никогда мне не было еще так радостно от того, что желание Элии досталось тебе, Нрэн, — ехидно прокомментировал вытянутый фант Джей.

— Угомонись, стукну, — мрачно предупредил воитель.

— Считай, что я уже заткнулся, — невинно ответствовал принц, почти нырнув в соусник. 'Стукну' от тяжелого на руку Нрэна почти равнялось 'прибью', а шальной принц собирался веселиться в Новогодье, а не валяться в лазарете.

Как только последний фант был разыгран, Энтиор встал и направился в свободную комнату.

— К следующему туру вернетесь? — иронично поинтересовался Джей.

— Не думаю, — игриво промурлыкал Энтиор, пожимая плечами.

— 'Неприличное предложение' — карта серьезная, — усмехаясь, подтвердил Рик. — К концу игры бы управиться. Пока-то Энтиор дойдет до того, что покажется мне по-настоящему неприличным....

— У меня уже есть такая идея. Подсказать? — услужливо предложил Бог Воров с самым невинным видом, каковой принимал обыкновенно, готовя очередную каверзу. — Можно потребовать с тебя деньги за обслуживание вперед!

— Фи, какой ты пошлый, братец. У меня даже уши краснеют. Пошли, Энтиор, поскорее, пока он тебя и правда каким-нибудь извращениям не научил! — рыжий торгаш подхватил брата под руку и почти поволок его в комнату.

В следующем туре карты раздавал Нрэн. Принципиально не пользуясь магией, он, протянув руку, взял колоду с подставки в центре столешницы. Обойдя стол кругом, молча выложил, почти припечатал намертво, по одной карте перед каждым родственником. Сев на место, воин отчеканил:

— Число игроков меньше шести, значит, задание дается первому соседу справа. Начинай, дядя.

— Спасибо, что дозволил, племянничек, — фыркнул король и объявил: — Опять 'Брудершафт'. Везет мне сегодня на эту карту. Что будем пить, доченька?

— 'Алый закат', папа. Там, по-моему, была бутылочка, — довольно ответила богиня, любившая этот крепкий, терпкий и сладкий напиток с нежным запахом вишни.

— Есть, — подтвердил король, кинув взгляд на маленький столик.

Молодая женщина прихватила большой кубок со стойки рядом и подошла к отцу. Лимбер откупорил для дочери бутылку и аккуратно, до последней капли, вылил ее в подставленный кубок. Выбрал 'Дикий мед' для себя. Переплетя руки, король и принцесса пригубили вино. Родичи начали мысленный отсчет времени. Принцесса закончила свой кубок через семь секунд после отца.

Легкий румянец разлился по щекам принцессы, чуть сильнее заблестели глаза. Сейчас, осушив бутылку крепкого вина, богиня чувствовала себя лишь немного раскованнее, чем обычно. Надраться по-настоящему, против воли, Элии все равно не позволили бы серьги Звездного набора, повинуясь отданному хозяйкой приказу контроля. После перебора некой заданной нормы наступало резкое отрезвление.

— Что у тебя? — бросил король племяннику, вернувшись на место.

— 'Желание', — изрек Нрэн и осведомился со скупой улыбкой: — Будешь платить, дядя?

— Да, — буркнул король и, не глядя, передвинул принцу горсть монет, предпочитая не слышать, что на сей раз взбредет на ум сумасшедшему Богу Войны. Чаще всего он просил голову какого-нибудь любовника кузины, разумеется, звучало это всего лишь разрешением вызвать жертву на поединок. Но исход такового с Нрэном был один. А смертность дворянства в Лоуленде король повышать вовсе не собирался. Благодаря неустанным дуэльным трудам населения она и так была достаточно высока, балансируя на самой грани естественного отбора, то и дело грозя перейти в противоестественный.

Воитель методично пересчитал штраф и одну лишнюю монету перебросил обратно дяде. Кэлер ухмыльнулся, переворачивая свою карту:

— 'Неприличное предложение' для тебя, Нрэн.

— Что? — не понял мужчина. Уж от Кэлера-то он совсем не ожидал такой подлости.

— 'Неприличное предложение', — повторил принц и загадал: — Иди, поцелуй Элию в губы, если она не против.

— Я 'за', — тут же с энтузиазмом отозвалась богиня и, призывно улыбнувшись кузену, позвала: — Иди сюда, дорогой!

— Нет, плачу штраф, — выдавил из себя Нрэн и отсчитал деньги брату.

— Ну ты и дурак! — от всего сердца высказал Кэлер общее мнение.

— Как ты прав, брат мой, — весело подтвердил Джей.

'Я и сам с тобой согласен, — горько подумал воин. — Да вот только если я начну ее целовать, меня уже никто не остановит...'

— Ах, меня опять отвергли, — печально пожаловалась богиня люстре и потолку. — Напиться, что ли, с горя?

— Напейся, дорогая, — посоветовал Джей, подливая в ее бокал 'Темной страсти'. — Тогда, быть может, я смогу заменить тебе этого длинного идиота.

— Не-е-ет, столько я не выпью, — задумчиво покачала головой Элия и, не удержавшись, прыснула.

Нрэн стал бордовым. Взгляд воителя уперся в стол с таким прилежанием, словно он собирался запомнить его структуру с точностью до последней молекулы. Родичи поняли, что почти перегнули палку и оставили на время несчастного страдальца в покое, чтобы он пришел в себя перед новыми розыгрышами.

— Карта 'талант'. Сыграй нам что-нибудь из своих последних баллад, Кэлер, — мечтательно попросил Джей.

— Ладно, — добродушно согласился принц и телепортировал в зал свою любимую гитару. Бережно взяв ее, Бог Бардов провел пальцами по струнам, вслушиваясь в отклик инструмента, подкрутил колки, замер на мгновение, выбирая балладу, и заиграл.

Тихие минорные аккорды переплелись, творя замысловатую мелодию, веющую осенью и пылью дальних странствий. То затихая, то возрождаясь, звучала мелодия, околдовывая слушателей. И вот вступил мощный баритон принца...

Зачаровано слушали родичи гениальную, как всякое творение Великого Барда, песню, забывая о мелких раздорах, душевной боли и неурядицах, открывая свои сердца и души МУЗЫКЕ. Они сидели неподвижно до тех пор, пока не смолкли последние аккорды.

— Как прекрасно, — задумчиво промолвила богиня и, подойдя к Кэлеру, нежно поцеловала его в щеку: — Спасибо, дорогой, за доставленное наслаждение.

— Не за что, сестренка, так, ерунда, забава, — чуть смущенно отмахнулся принц, теребя струны.

— Раз талантлив, нечего ломаться, — возразил Лимбер, с гордостью глянув на любимого сына.

— Да, — уронил Нрэн, разнообразия ради соглашаясь с дядей. Сам он никогда не смог бы сотворить что-нибудь столь великолепное. Собственные стихи, просящиеся на лист во время ночных бдений у водной глади озер Лоуленда, мужчина считал пошлым баловством, недостойным того, чтобы пугать им знакомых.

— Элия, а что у тебя? — не выдержав, влез Джей.

— 'Любые ласки', дорогой, — принцесса бросила на брата лукавый взгляд. — Идем или откупаешься?

— НИ ЗА ЧТО, — прохрипел принц, у которого от восторга перехватило дыхание.

— Тогда пошли, — пригласила богиня, кивнув в сторону пустующей комнаты.

— С наслаждением, — согласился принц, выбираясь из-за стола.

Спохватившись, он, не глядя, сграбастал с пола ворох одежды и устремился вслед за сестрой. Его проводил завистливый и очень недобрый взгляд воителя, но принцу сейчас было плевать на всех Нрэнов вселенной.

Небрежно швырнув ненужные шмотки в углу у кушетки, Джей потратил несколько секунда на то, чтобы задвинуть тяжелый засов и встал, пожирая богиню взглядом. Теперь уже ему не нужно было скрывать своих желаний. Ах, жаль, что ему не выпала карта 'ночь любви', снимающая все ограничения и запреты! Но и без того принц считал, что ему несказанно повезло, ведь Элия не откупилась от фанта, как случалось частенько. Славься предыдущая карта брудершафта! И теперь, пока длится игра, бог имеет право ласкать самую прекрасную женщину во Вселенных.

— Элия, — завороженно прошептал принц, приближаясь к богине. От ее загадочного взгляда горело все его обнаженное тело, жаждущее прикосновений нежных рук, сладких губ.

— Джей, — откликнулась принцесса, раскрывая ему объятия и запрокидывая голову для поцелуя.

Мужчина сделал шаг и впился с неистовой жадностью в манящий рот. Его ловкие пальцы сами собой заскользили по пушистым волосам, выбирая из них тяжелые заколки, усыпанные драгоценными каменьями, по спине, нашаривая потайные застежки. Платье с легким шелестом упало к ногам принцессы. Показалось белое кружево нижнего белья и чулки.

Восторженно вздохнув, Джей опустился на колени, не спеша стянул вниз чулки, ощущая руками и ртом нежную шелковистую кожу, прижался лицом к животу богини, потом ухватил зубами резинку трусиков и медленно потянул вниз.

Подхватив обнаженную красавицу на руки, отнес на кушетку, опустился рядом, пожирая жадным взглядом совершенное тело женщины, каким-то чудом Творца оказавшейся сейчас в его власти. Элия протянула к нему руки. Не в силах больше оттягивать сладостный миг, принц принялся страстно ласкать ту, о которой грезил многие годы...

Он кричал и кричал, содрогаясь в пароксизме оргазма, погружаясь в омут безумного наслаждения, где страсть граничила с болью. Вездесущие губы Богини Любви, ее руки, шелк волос, бархат кожи, сладкий и свежий запах лишали рассудка. Он уже давно перестал думать, осталась лишь бесконечная жажда, требующая немедленного утоления.

Потом он сам принимался ласкать принцессу, его язык и гибкие пальцы достигали самых потаенных, самых чувствительных мест Элии. И слыша ее сладострастные стоны, ощущая, как она изгибается в его объятиях, шепча или крича в исступлении его имя, царапая его спину, принц чувствовал, что никогда еще не был так счастлив.

А потом Элия снова начинала целовать его, и весь мир сужался до кушетки, на которой содрогался от страсти принц, когда язык и губы принцессы касались его...

— Мы заканчиваем игру, пора выходить! Вы слышите? Выходите! — сердито повторял кто-то, нещадно долбя кулаком в дверь, сотрясавшуюся под мощными ударами. Похоже, долбили уже довольно долго.

— Джей, нас зовут, пора, — потрясла брата за плечо богиня, возвращаясь к реальности.

Тот, не обращая на ее слова никакого внимания, продолжал исступленно покрывать поцелуями ее бедра.

'Что ж, придется немного помочь', — не без легкого сожаления, решила богиня и запустила в партнера заклинанием отрезвления чувств. Потом отдала двойную команду Звездному Набору.

Когда Джей пришел в себя, он увидел уже одетую принцессу, прихорашивающуюся перед зеркалом. Сам принц сидел на кровати в одних брюках, а дверь сотрясалась под ударами тяжелого кулака. Монотонный голос Нрэна нудил:

— Игра закончена, выходите!

Кое-как натянув на себя остатки одежды, принц нацепил на лицо выражение ошалевшего от запредельного блаженства придурка и снял засов.

Как только дверь распахнулась, Нрэн рефлекторно шагнул вперед и перекрыл единственный выход. Ревнивый взгляд бога скользнул по комнате, не упуская из виду ни одной детали. Безукоризненно одетая, свежая как роза Элия с легкой иронией следила за ним. Изрядно растрепанный Джей, на физиономии которого играла блаженная улыбка, похоже, с трудом возвращался к реальности. Налицо было и место преступления — смятая кушетка с подозрительными пятнами.

Сделав глубокий вдох, воитель постарался подавить безумную ярость и посторонился, пропуская кузину. Выпустив ее, двинулся следом сам, демонстративно оттеснив в сторону Джея. Тот, казалось, ничего и не заметил.

'Везучий крысеныш', — горько подумал Нрэн, возвращаясь к столу. Злая ревность, досада, обида, возбуждение, — все смешалось в один клубок, самой горькой из нитей которого была одна: окажись сам бог на месте вора и вздумай кузина издеваться, приглашая его исполнить карту, он бы выплатил штраф...

— Наигралась, девочка? — лукаво поинтересовался Лимбер.

— Ах, папа, тебе ли не знать, в такие игры наиграться невозможно, — озорно ответила богиня под зубовный скрежет старшего кузена.

— Всегда мало, — охотно подтвердил Джей, самодовольно поглядывая на родственников, и налил себе вина покрепче. Боль от того, что наслаждение так быстро кончилось, уже немного утихла, уступая место восторженному осознанию: 'Это все-таки было!'

— Итак, игра завершена, — заставив себя успокоиться, или хотя бы казаться спокойным, начал Нрэн, как только убедился, что все игроки в сборе и готовы его слушать. — Есть ли те, кто отказывается от принесения обетов?

Родичи переглянулись и со злорадством помотали головами.

— Уж лучше я что-нибудь несусветное пообещаю, чем тебе платить, — выразил коллективную мысль Рик.

— Решение в вашей воле, — с демонстративным безразличием согласился принц. — Что ж, пусть Творец и Случай будут свидетелями ваших невозможных обетов. Я пойду выкладывать карты штрафа и приза.

Воитель забрал заново перетасованную 'доверенным лицом' — Леймом — колоду и направился в специальную комнату рядом, где стояло лишь два пустых стола. Там Нрэн должен был выложить два круга карт по числу игроков, дающих обеты. Потом комната запечатывалась общим заклятием в ожидании того дня, когда все игроки соберутся вновь, чтобы отчитаться о выполнении данных обетов. 'Зеркало Обетов' выслушивало доклад, и каждый игрок доставал карту из 'Круга Приза' или 'Круга Наказания'. Причем штраф и награда бывали абсолютно непредсказуемы, и первое могло оказаться гораздо привлекательнее второго. Но в том-то и заключалась прелесть игры, что ничего нельзя было предвидеть заранее.

Как только за воином закрылась дверь комнаты 'Двух Кругов', игроки понимающе переглянулись: надо начинать. Пора перестать ломать голову над тем, какой остроумный и невозможный обет принести ради того, чтобы скупердяю Нрэну не достался тройной штраф за отказ от фанта 'Рулевой Карты'. Первый по правилу круга начал говорить Лейм. Чуть смущенно, но и с некоторой долей ехидцы юноша выдал:

— Я обещаю, что буду в течение двух семидневок хамить каждому, кто меня разозлит, вне зависимости от титула, веса в обществе, пола и возраста. Вот!

— Думаешь, получится? — не удержавшись от сарказма, полюбопытствовал Рик.

— Не знаю, — вздохнув, честно ответил весьма щепетильный в обращении с окружающими молодой бог, — но больше ничего в голову не приходит. Попробую.

— Я обещаю, — Энтиор сделал многозначительную паузу, привлекая к своей возлюбленной персоне и словам внимание родственников, и храбро поклялся: — Быть ласковым с Бэль, делать, что она хочет, и играть с ней, если она сама об этом попросит.

Принц всерьез рассчитывал, что, несмотря на столь громкое заявление, маленькая эльфийка ни за что не станет общаться с вампиром. Ведь девочка, морща носик, неоднократно заявляла, что от Энтиора пахнет болью и кровью, и 'вообще он злой'.

— Вот это да! — протянул Джей, катая по столу последнее яблоко из вазы с фруктами. — Ты оказывается еще больший извращенец, чем я думал. Какой мазохизм! Уважаю! Уважаю!

Энтиор скромно потупился, принимая поздравления

— А я клянусь в течение праздников не ходить в портовые таверны, — мужественно пообещал Кэлберт, скроив страдальческую физиономию.

— Бедняга, — искренне посочувствовал брату Кэлер, отбирая у Джея яблоко (фрукты еда, а не игрушка!) и с хрустом вгрызаясь в него.

— Да-да, — неожиданно горячо поддержал Кэлера Энтиор. — Ты мог бы выбрать обет попроще. Скажем, поклясться в том, что не будешь участвовать в поединках на кинжалах Малого турнира Новогодья.

— Вот еще, не дождетесь, — хищно ухмыльнулся Кэлберт, разочаровывая сильнейших конкурентов.

Энтиор печально вздохнул и утешился глотком терпкого красного вина.

— Слушайте, детки, я обещаю, что в течение праздников не подпишу ни одной деловой государственной бумажки, — радостно объявил Лимбер, решив извлечь пользу из семейной игры.

— Папа, твои секретари повесятся, — задумчиво предположил Рик, оценивая выходку короля.

— Скорей уж заколются, дворяне все-таки, — деловито поправил брата Джей.

— За то жалование, что я им плачу, как-нибудь выживут, воспользуются факсимиле и устными распоряжениями, — огрызнулся его величество. — А если не смогут — подыщу работников с нервами покрепче.

— Отец, иду по твоим стопам, — торжественно объявил Бог Торговли. — Обещаю не заключить ни одной сделки за все Новогодье!

— Не выдержишь, — слаженным хором оценили это невероятное обещание родичи.

— Конечно, не выдержу, — ничуть не обиженный таким вотумом недоверия, озорно согласился рыжий. — Зато Нрэну не достанутся мои тридцать корон!

— И то радость! — кивнул Кэлер и, тяжело вздохнув, выдал: — А я обещаю на праздники есть только четыре раза в день.

— Мученик ты наш, — умилился Джей.

— Страдалец, — поддакнул Рик.

— Ты серьезно, Кэлер? — изумился пират, сведший со старшим братом самую тесную дружбу за последнее время.

— Сынок, ты ж помрешь с голодухи, — не на шутку забеспокоился король.

— Ничего, не волнуйтесь, — добродушно подмигнул родне Бог Пиров. — Выкручусь, вот увидите...

— Я же, родичи, решил взять на себя благородный обет, — встав в позу, патетично провозгласил Джей и, мстительно осклабившись, продолжил: — Приложу все усилия, дабы сделать жизнь Нрэна в Лоуленде настолько невыносимой, чтобы он, поправ все традиции, сбежал из замка раньше, чем кончатся праздники.

Злопамятный принц решил отыграться на кузене за все ревнивые, ненавидящие взгляды и презрительные слова, которые великий воитель кидал в его адрес, а попутно и основательно повеселиться за счет Нрэна.

— Мы тебе поможем, дорогой, — поддержала брата принцесса, преследуя свои цели. — Это будет так забавно!

— Только, ребятки, не перегните палку. Похороны нынче дороги, а нового Верховного Стратега еще пойди-найди по-быстрому, да и Моувэлля нет, чтоб склепать второй экземпляр... — предостерег Лимбер.

— Папа, все будет идеально! — самоуверенно заявил Джей и нетерпеливо полюбопытствовал: — А что обещаешь ты, Элия?

— О, я клянусь, что все Новогодье не буду заниматься любовью, — начала принцесса...

У родственников глаза от удивления полезли на лоб.

— С блондинами, — закончила Элия после эффектной паузы.

— Круто, однако! — восторженно оценил такой изящный ход Кэлберт и насмешливо глянул на Джея. 'Ничего тебе не светит, белобрысый!'

— Спасибо, милый, — милостиво кивнула принцесса, принимая комплимент. — Что ж, все обеты принесены. Зовем 'Зеркало'?

— Один момент, дорогая, — остановил ее пират, взмахом руки. — Видишь ли, пока вы с Джеем отсутствовали, Нрэну досталась печальная участь выполнить мое желание.

— И? — вопросительно выгнула бровь заинтригованная принцесса.

— Я велел ему провести следующую ночь на страже у дверей твоей спальни, разумеется, если ты не будешь возражать, — пояснил принц.

— О? — в серых глазах принцессы зажегся неподдельный хищный интерес.

— Нрэн согласился, — довольно завершил Кэлберт.

— Чем вы его для этого стукнули? Дайте рецепт! — с энтузиазмом потребовала богиня, извлекая из воздуха блокнот и ручку.

— Просто он был абсолютно уверен в том, что ты откажешься. Вот и решил сэкономить десять корон, согласившись, — иронично заметил Бог Мореходов.

— Но просчитался, — торжествующе объявила принцесса. — Джей, твой план по выживанию Нрэна из Лоуленда обретает реальные формы.

— Вижу, обожаемая, — чуть хмуро согласился вор, и сам не отказавшийся бы от такого фанта. Ведь от двери до самой спальни всего лишь несколько шагов, а там, чем Джокер не шутит, и плевать на все обеты...

— Значит, мы объявляем ему, что ты согласна и карта подлежит выполнению? — переспросил принц пиратов.

— О да, — мечтательно улыбнулась Элия. — Подлежит, подлежит...

Лейм подошел к двери в комнату 'Двух Кругов' и аккуратно постучал. Дверь тут же распахнулась, и Нрэн предстал перед родственниками.

— Все? — тяжело уронил воитель.

— Да, милый, — ответила богиня. — Обеты принесены, их слышал наш Круг, и Силы свидетели, мы пообещали действительно невозможные вещи.

— Закрываем, — серьезно констатировал принц.

Игроки, объединив свои силы, сплели простейшие чары запора. Решетка силовых линий накрыла дверь. Теперь любая несанкционированная, как выразились бы в Управлении Охраны Порядка, попытка проникновения внутрь, автоматически включала звуковое заклинание — жуткий визг такой силы, что несчастный безумец, вздумавший на свое горе ворваться в комнату, надолго лишился бы возможности слышать любые звуки тише воя сирены.

— Кстати, Нрэн, — небрежно бросил Кэлберт, развалившись на стуле. — Элия ждет тебя следующей ночью. Можешь беречь ее покой с чистой совестью. Разрешение получено.

— Нет, — еле слышно прошептал грозный воитель, побелев, как рубашка Энтиора.

— Да, любимый, — лукаво подтвердила богиня, послав кузену воздушный поцелуй. — Жду с нетерпением. Лучшего стража моих снов и представить трудно.

Несколько секунд воитель всерьез обдумывал возможность самоубийства. Падение на собственный меч казалось ему куда более заманчивой перспективой, чем ночь страданий и мук у постели принцессы. Тем более, что сейчас в замке находился друг, способный снарядить тело бога в последний путь по всем канонам. Потом, тяжело вздохнув, принц отмел такое решение, как малодушное, и кивнул с видом получившего приглашение на гильотину:

— Я приду.

Резко повернувшись спиной к родственникам, воин стремительно вышел из зала.

— Почему-то он не показался мне безумно счастливым, — проводив Нрэна задумчивым взглядом, прокомментировал Кэлберт.

— Ничего, все еще впереди. У него будет время все осмыслить и выразить тебе благодарность, — ехидно откликнулся Джей, многозначительно крутя в пальцах столовый нож.

Кэлберт ответил брату надменным взглядом.

— Мальчики, — предостерегающе бросила богиня, пресекая в корне готовый разгореться конфликт.

Братья ответили ей невинными взглядами наглых глаз: 'А мы что, мы ничего, так, поговорили немного...'

— Все, ребятки, неплохо повеселились, — довольно подытожил Лимбер, вставая и с хрустом потягиваясь. — Но пора и в постельку. Девочки мои новенькие, поди, заждались уже.

— Что ж ты, папа, поспеши, девочек нельзя заставлять ждать, — серьезно кивнул Кэлер. — А мне пора ужинать.

— Это тоже очень важно, — хихикнул Рик, обводя многозначительным взглядом пустые тарелки, что остались после собирающегося поужинать Кэлера...

Прощаясь, родственники один за другим быстро испарялись из зала. Вскоре там остался только стол с гигантской горой грязной посуды и пустых бутылок. Убедившись, что сумасшедшая королевская семейка действительно покинула зал, слуги осторожно просочились внутрь, чтобы заняться уборкой.

Глубоким вечером после игры принцесса вернулась в свои покои. Несмотря на поздний час, в прихожей еще клевал носом, свернувшись в кресле клубочком, несчастный паж, обязанный известить госпожу о том, что в гостиной ее ожидает посетитель.

— Он сказал, что должен переговорить с Вами сегодня, госпожа, и предъявил перстень, — пояснил мальчик, отчаянно зевая и украдкой пощипывая себя за руку.

— Хорошо, можешь идти, — небрежно бросила пареньку Элия и направилась в гостиную.

В кресле у камина, скрестив ноги и меланхолично глядя на пляшущие язычки пламени, сидел Итварт. Перевязь с мечом и походная сумка покоились рядом. Теперь на боге были уже не тряпки невольника, а обычная одежда воина — мягкие кожаные брюки, простая рубашка, куртка. Но сильнее всего изменилось лицо мужчины: сквозь непроницаемую маску спокойствия ясно проглядывала глубокая боль, боль потери...

Рядом с воином спокойно лежал Диад. Большая кошка, делая вид, что она просто не замечает бога, занявшего своими сапогами один из ее любимых ковриков, занималась тщательной чисткой шкуры, но в борьбу за место не вступала, ясно чувствуя силу противника.

Скользнув по будущему учителю взглядом, богиня мягко сказала:

— Ты быстро разбираешься со своими долгами, воин.

— Прекрасный вечер, ваше высочество, — встав, мужчина слегка кивнул Элии, маска спокойствия стала почти непроницаемой. — Да, я не люблю оставлять неоплаченные счета.

— Но теперь все улажено, и ты можешь приступить к работе? — намеренно не замечая боли собеседника, Элия опустилась в кресло рядом и, слегка прищурившись, уставилась на огонь. Диад передвинулся ближе к хозяйке.

— Так, но нам придется заранее обговорить некоторые условия, — коротко предупредил воин. — Я надеялся, что этой проблемы не возникнет, но...

— Тебе нужно время, чтобы навещать ребенка? — задумчиво поинтересовалась богиня.

Мужчина метнул на принцессу быстрый взгляд, просчитывая в уме множество вариантов, не последним из которых было подозрение на вмешательство Элии в интригу с его отравлением, и настороженно заметил:

— Кажется, вы осведомлены о моих проблемах куда лучше, чем я думал.

— Всего лишь ряд логических умозаключений и дар богини, Итварт. Я чувствую, ты понес серьезную утрату. Мои соболезнования, боль от потери любимой сейчас очень сильна. Но остался ребенок, который нуждается в опеке.

— Да, — с напряжением кивнул мужчина, подозрения отступили, в его зеленых глазах плеснулась глубокая тоска.

— Я бы предложила привезти малыша сюда, но, предвижу, у тебя найдутся серьезные возражения морального и финансового плана, по которым потенциальный наследник обязан находиться на исторической родине. Посему, просто скажу, что отлучки не вызывают у меня возражений.

— А теперь приступим к обсуждению других сторон контракта, — по-деловому собранно предложила молодая женщина, думая о том, что чем меньше она будет обращаться с воином, как со смертельно больным, тем быстрее он сможет оправиться от своих сердечных ран.

Долгая скорбь по ушедшим до срока не считалась среди богов достоинством. Плач и тоска по умершему могли серьезно помешать переходу души, покинувшей тело, в другую инкарнацию, нарушалась гармония сфер и равновесие судеб. Если любишь и хочешь увидеть любимого снова — ищи его в мирах, проси Силы и Творца о встрече, но не тоскуй бессильно, — такую философию исповедовали боги. Бесконтрольную тоску прощали лишь половинкам, ведь, встретившись раз, те уже физически не могли друг без друга. Зная это, и особенно при заступничестве Богини Любви, Силы иногда шли на воскрешение таких несчастных, ушедших до срока. Но сейчас был иной случай. Итварту предстояло сражаться со скорбью и болью потерь самостоятельно ради самого себя, своей покойной жены и живого ребенка. Воин кивнул, соглашаясь с предложением принцессы...

Глава 9. Семь кругов ада для принца Энтиора

(круг первый)

3 день

'Спокойствие, только спокойствие, сейчас я вас настигну!

Вот тогда-то мы похохочем...'

А.Линдгрен 'Малыш и Карлсон'

Лоулендский замок, угомонившийся далеко за полночь, был погружен в глубокий сон. Солнце еще только поднималось над горизонтом, решая, стоит ли светить сквозь хмурые тучи, которые нагнал за ночь ветер, а принцесса Мирабэль уже распахнула глаза. Стоит ли тратить ли время на сон, если впереди целый день проказ и развлечений?

Крошка потихоньку выбралась из кровати и попыталась прошмыгнуть мимо дремлющей в кресле с вязанием в руках нянюшки. Но мирно похрапывающая старушка учуяла намерения своей подопечной каким-то девятым чувством и тут же проснулась, чтобы успеть ухватить малышку за краешек длинной ночной рубашки.

— Прекрасное утро, деточка, — ласково улыбнулась Нэни, погладив принцессу по головке. — И куда ж это ты наладилась?

— Гулять, — честно призналась Мирабэль, насупившись.

— Конечно, лапочка, пойдем. Только сначала умыться надо, одеться, волосики расчесать, покушать. Ах, егоза моя! — приговаривая это, старушка повела девочку в ванную.

Скорчив недовольную гримаску, Бэль нехотя подчинилась. Малышка не видела никакого проку во всех этих нудных процедурах. И если умывание и одевание она еще кое-как терпела, скандаля лишь время от времени из-за слишком длинной юбки, в которой неудобно бегать, или тугих застежек, то причесываться девочка просто ненавидела. Даже при беспредельном терпении няни и специальной щетке с заклятием эта процедура была настоящей пыткой. Длинные вьющиеся прядки немилосердно путались, няня отважно продиралась сквозь их дебри, Бэль жалобно попискивала. В конце концов, волосы укладывались в некое подобие прически, но к вечеру на голове у девочки все снова стояло дыбом. Рациональные же предложения малышки остричь все, как у мальчиков-пажей, Нрэн решительно и безапелляционно отметал, твердо зная из опыта наблюдения за кузиной Элией, что у женщины должны быть длинные волосы.

Есть девочка тоже не любила, но без завтрака няня никогда не выпускала ее из комнат. Приходилось идти на хитрость. Усыпляя бдительность старушки, принцесса выпила полстакана молока и, откусив с хрустом кусочек большого фигурного печенья, быстро засунула остатки в карман фартучка. Затем позвала, умильно склонив голову на бок:

— Нэни, я съела одно печенье, но больше не хочу. Дай лучше медового пряника.

— Сейчас принесу, лапонька, — обрадовалась старушка, ведь в кои веки деточка попросила что-нибудь пожевать, и вышла из комнаты.

Этого и добивалась маленькая шкодница. Как только за няней закрылась дверь, принцесса вскочила из-за стола и прокралась к выходу из покоев. Выглянула в коридор. Никого! Пользуясь случаем, девчушка припустила бежать со всех ног, чтобы до возвращения Нэни успеть где-нибудь спрятаться. Бэль повезло, дверь в покои Рикардо оказалась открыта. Девочка тут же нырнула внутрь и прислушалась, нет ли погони. Все было тихо. Решив, что Рик, наверное, где-нибудь прячется, принцесса отправилась на разведку. Подергала за ручку запертую дверь кабинета, заглянула в гостиную, диванную и, наконец, в спальню. Среди многочисленных пестрых подушечек, раскиданных по всей кровати, подгребя под себя значительную их часть, свернувшись клубком, мужчина мирно посапывал, натянув одеяло до самого носа.

Взвизгнув от восторга, Бэль сиганула на кровать к брату и, кинув в него подушечкой, прокричала:

— Привет, Рик! Я тебя нашла! Давай поиграем!

— А? Что? — дернувшись, принц высунулся из-под одеяла и сонно глянул на маленькую кузину.

— Давай поиграем, — повторила непонятливому брату малышка и кинула в него очередной подушечкой.

Угомонившийся всего три часа назад принц почему-то вовсе не испытал бурного восторга от такой перспективы. Вскакивать ни свет, ни заря, чтобы развлекать пусть и любимую, но чересчур непоседливую кузину, ему вовсе не хотелось. И тут рыжего сплетника осенила блестящая, можно сказать, просто гениальная идея.

— Милая, иди к Энтиору. Он обещал, что будет делать все, что ты захочешь и, когда б ты ни пожелала, играть в любые игры все Новогодье.

— Вот здорово! — восторженно воскликнула Бэль. — В любые-любые?

— Да, солнце мое. Он поклялся в этом на игре в Колесо Случая. А еще пообещал не сердиться на тебя, чтобы ты ни натворила.

— О!!! — от избытка чувств принцесса ненадолго замолкла, переваривая потрясающую информацию и все блестящие перспективы, которые она открывала.

Раньше Энтиор никогда не играл с ней, и все время ругался, иногда даже без всякого повода. Но теперь, раз пообещал такое в их дурацкой взрослой забаве, принимать участие в которой Бэль, несмотря на многочисленные крупногабаритные скандалы с ревом, категорически запрещалось, то выполнит. Даже крошка-принцесса знала, насколько серьезно для бога обещание, пусть даже обещание, данное на игре.

— Спасибо, Рик! — выпалила Бэль, еще раз кинула в него маленькую подушечку и, спрыгнув с кровати, побежала искать Энтиора.

Снова свернувшись в клубок и обняв любимые подушечки, принц сладко задремал, довольно улыбаясь при мысли о том, какой сюрприз ждет братца вампира.

Для начала, маленькая принцесса решила поискать кузена-вампира в его личных покоях. Быстро пробравшись по коридору к апартаментам Энтиора, девочка остановилась перед дверью с причудливой монограммой и скроила гримаску, пытаясь копировать выражение холодного величия с официального портрета принцессы Элии, выставленного для всеобщего обозрения и восхищения в галерее Портретов и Зеркал. Закатив глаза и задрав нос к потолку, Бэль, совершенно не замечая пластины звонка, громко забарабанила в дверь.

Она тут же отворилась. Изящно-томный юноша-слуга с завитыми в тугие локоны золотистыми волосами уставился на девочку с выражением вежливого непонимания на фарфоровом лице.

— Я к принцу Энтиору. Меня ждут, — старательно подражая интонациям сестры, выдала девочка и, не дожидаясь пока слуга сообразит, что к чему, решительно прошмыгнула мимо юноши внутрь. Мирабэль была у принца всего пару раз, вместе с Элией, но роскошная обстановка его апартаментов настолько поразила воображение малышки, что запомнила она все отлично. С ходу решив, что Энтиор, как и Рик, может прятаться в спальне, девочка первым делом направилась туда. И конечно, угадала! Раскинувшись на белоснежных просторах огромной постели, Энтиор спокойно спал. Алый как кровь балдахин отбрасывал легкие блики, отчего казалось, что на обычно бледном лице принца играет нежный румянец. Сомкнув глаза лишь на рассвете, после долгих 'игр' в подземелье замка, вампир только начинал видеть первые сны, и безмятежна была его душа, не ведающая о подлых замыслах проказника-Рика.

Бэль насупилась, разглядывая бессовестно дрыхнущего кузена, который должен был играть сейчас с ней! Потом, недолго думая, малышка подошла к кровати и, отогнув краешек пухового одеяла, пощекотала пятки Энтиора.

Принц дернулся и чуть согнул ноги, Бэль пощекотала его снова уже сильнее и громко позвала:

— Энтиор, просыпайся, давай играть! Я пришла!

Сквозь сон принц смутно осознавал, что кто-то бесцеремонно вторгся в спальню и что-то требовательно вопит ему на ухо.

'Наверное, это кошмар', — решил мужчина. В самом деле, какой сумасшедший мог осмелиться разбудить ужасного Ледяного Лорда? Но дурной сон все не кончался. Принц с трудом разлепил опухшие веки.

У постели, подбоченившись, стояла Бэль и негодующе кричала:

— Энтиор, давай играть!

'Все-таки это кошмар',— констатировал вампир и снова закрыл глаза, в которые словно насыпали мелкого песка, пытаясь направить сновидения в более приятное эротическое русло.

Но Бэль все продолжала кричать, и мало-помалу принц осознал, что его кошмар как нельзя более реален. Теперь нужно было найти силы проснуться настолько, чтобы выдворить мерзавку вон. А скандал Нрэну по поводу ужасающего воспитания девчонки можно будет закатить и позднее.

— Ты обещал, слышишь?! — донесся до Энтиора рассерженный голос девочки, и трагическая реальность обрушилась на голову принца, он тихонько застонал. Обещал! Он обещал забавлять это маленькое чудовище все Новогодье! Какие драные демоны тянули его за язык, когда он давал этот идиотский обет? Но отказываться теперь поздно.

С трудом оторвав голову от подушки, вампир разлепил веки и хрипло прошептал:

— Я слышу тебя, Бэль. Не ори, пожалуйста!

— Так мы идем играть, или ты будешь валяться? — негодующе поинтересовалась принцесса и топнула ножкой.

— Да-а, идем, но мне надо одеться. Подожди пока в будуаре, — поморщившись, ответил принц, постаравшись придать своему голосу максимум дружелюбия, на какое только был способен в столь трагических обстоятельствах.

— Ладно, только побыстрее, — снисходительно разрешила противная малявка и скрылась за дверью.

Покачиваясь, принц сел на кровати и дернул шнурок звонка, вызывая камердинеров. С трудом моргая, Энтиор попытался хоть немного проснуться. В голове стоял туман и, кажется, начиналась дикая мигрень, тело отказывалось повиноваться. Умывание теплой ароматной водой нисколько не улучшило состояние несчастного страдальца. Суетящиеся слуги и их жалкие попытки застегнуть на хозяине рубашку раздражали неимоверно, хотелось кого-нибудь убить — этих слуг, Бэль, ту скотину, что подослала к нему маленькое чудовище в такую рань, или всех вместе взятых. Мимолетный взгляд в зеркало вверг бога в шок. Принц с трудом поверил, что этот взлохмаченный урод с красными от недосыпа глазами и живописными синими тенями на веках он сам.

А паршивка Мирабэль поминутно долбила в дверь и капризно спрашивала:

— Ты скоро?

Каждый удар отдавался таким эхом в его тяжелой голове, и такой острой болью, будто туда загоняли раскаленные спицы. Энтиор терпеливо, хотя хотелось визжать и зверствовать, последнее все-таки чуть больше, цедил сквозь клыки:

— Я одеваюсь, подожди, кузина.

Слуга подал принцу камзол. Готовясь его одеть, принц привычным жестом взбил кружевную пену манжет, стряхнул невидимую пылинку, собрался снова взбить манжеты щелчком пальцев и замер, так и не закончив действия. Энтиор с ужасом осознал, что Бэль вот уже несколько минут как молчит. Отшвырнув слугу с камзолом, как манекен, вампир ринулся в будуар. Рывком распахнул дверь и застыл, сраженный представшей картиной. В нос принцу ударил ни с чем несравнимый сильный запах дорогой парфюмерии.

Сидя за туалетным столиком, маленькая принцесса увлеченно играла в фею ароматов, о которой как-то рассказывал ей сказку Лейм. Бэль перетряхивала разноцветные изящные флакончики и фигурные коробочки, откупоривала, нюхала их содержимое и смешивала наиболее понравившиеся жидкости, порошки и кремы в большой белоснежной раковине моллюска Кодии. Кое-какие пузырьки и коробочки в процессе работы нечаянно опрокинулись, и, недолго думая, малышка спихнула их под столик, чтобы не мешались. Нежно-голубой ковер под ногами у принцессы уже весь был в разноцветных разводах.

— Бэль!!! — простонал Энтиор, глядя, во что превратились его лучшие духи, лосьоны, пудра, крем и любимый ковер. Все это теперь придется выкинуть на помойку! Бог принципиально никогда не использовал магии для чистки и восстановления вещей, а даже если б решил пойти на вопиющее нарушение принципов, часть дорогущей косметики была не только водостойкой, но и магистойкой. Словом, вещи были безвозвратно погублены!

— А? Ты, наконец, собрался? — оторвалась малышка от своего занятия. — Как же долго ты одеваешься! Вот Нрэн и Лейм куда быстрее! Пошли!

— Да, — обреченно кивнул вампир, проклиная тот миг своей жизни, когда он узнал о существовании игры 'Колесо Случая'.

Разом утратив интерес к созданию новой парфюмерной композиции, Бэль соскочила с высокого пуфика и, подойдя к кузену, потянула его за рукав пальчиками, перепачканными в бирюзовых тенях. На первозданной белизне кружевной рубашки появилось несколько живописных пятен.

Принц страдальчески сморщился, но стиснул зубы и промолчал.

— Энтиор, давай пойдем в гости к Элии, — осенило малышку, которой не терпелось похвастаться нежданным товарищем по играм. — Ой, а у нее, наверное, сейчас опять этот противный дядька с длинным носом на кровати прыгает, — спохватилась, нахмурившись, Бэль, но тут лицо малышки озарилось хитрой улыбкой:

— А ты ведь обещал делать все, что я ни попрошу....

Принц снова обреченно кивнул, гадая, что может взбрести в голову этой маленькой фурии, которую он собственными руками посадил себе на шею.

— Энтиор, я хочу, чтобы ты прогнал того дядьку. Мы тогда сможем поиграть с Элией и вместе попрыгать у нее на постели. Вот!

Вампир попытался скрыть саркастичную улыбку, которую вызвала двусмысленная фраза наивной маленькой эльфиечки, и ответил:

— Хорошо, Бэль, я выгоню Рэта.

От избытка положительных эмоций Бэль подпрыгнула, издала восторженный вопль, от которого едва не лопнули барабанные перепонки принца, и воскликнула:

— Идем скорее!

Принцу ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться. Поддерживая с сестрой отличные отношения, Энтиор не позволял себе убивать и третировать любовников Элии в ее присутствии, хотя иногда этого очень хотелось. Но теперь представился великолепный шанс, не очерняя себя в глазах любимой стради, поизмываться над одним из ее постоянных ухажеров. Длинноносый насмешливый хам давно уже оскорблял эстетическое чувство бога. Принц считал, что Элия достойна куда лучших и, во всяком случае, более симпатичных любовников. А какие вольности позволял себе этот нахал в общении с великой богиней! Нет, решительно, Энтиор был вовсе не против выпавшей возможности наказать ублюдка.

— Подожди пока здесь, — попросил кузину Энтиор, остановившись перед маленьким диванчиком в нише, недалеко от покоев Элии. — Я потом тебя позову.

Принцесса капризно сморщила носик, но повиновалась, чинно уселась и сложила ручки на коленях, точно, как учила няня, и как полагалось сидеть хорошо воспитанной юной леди.

— Только ты поскорее, — напоследок грозно велела девчушка удаляющейся спине.

Принц, сделав вид, что не услышал наставлений, прошел дальше и толкнул дверь в покои сестры. Маленькие пажи никогда не были серьезным препятствием для продвижения, принц просто проигнорировал их жалобные вопли о том, что госпожа спит, а магическая охранная арка, парализующая любого, кто входил в комнаты, желая богине зла, не остановила Энтиора, поскольку вампир искренне, на свой лад, обожал сестру и хотел навредить только Рэту.

Пугнув прислугу единственным ледяным взглядом, принц двинулся к спальне Элии. Случайный взгляд в зеркало будуара понизил и без того отвратительное настроение бога до критической отрицательной отметки. Принц решил, что Грею сегодня тоже крупно не повезет.

Войдя в спальню, Энтиор быстро приблизился к ложу сестры. Длинноносый ублюдок спал там же, вольготно раскинувшись на кровати. Выпустив клыки, принц молниеносно выбросил вперед руку и, схватив Рэта за горло, приподнял его. Тщетно пытаясь заполучить хоть капельку кислорода, шпион забился в сильных руках вампира, чем только усугубил свое положение. Энтиор сжал пальцы сильнее, и острые ногти впились в горло Грея, взрезая кожу.

— Даю тебе пять секунд, чтобы убраться отсюда, — процедил принц, наслаждаясь беспомощностью жертвы, и чуть ослабил стальную хватку.

— Понял, — прохрипел Рэт, получив слабую возможность дышать.

Энтиор разжал руку, и шпион рухнул на ковер. Ползком двинулся к своим вещам, сгреб в кучу то, что попало под руки и поспешно телепортировался из спальни своей опасной любовницы в более спокойное место.

Рэт не знал, что нашло на Энтиора, но оставаться, чтобы поставить принцу диагноз, вовсе не желал. Пусть уж Элия сама разбирается с тем, какая шлея попала под хвост ее чокнутому брату-садисту. Обычно принцы не трогали Грея, поскольку король категорически запретил им калечить лучшего шпиона Лоуленда. Легкие тычки и приколы, разумеется, в счет не брались. Да и сам Рэт не протестовал против такой тренировки на выживание. Надо же поддерживать форму. Но одно дело форма, а другое — острые когти вампира. Мужчина коснулся израненной шеи, болезненно поморщился и тоскливо подумал о теплой постели любовницы. Поскорей бы она вправила мозги Энтиору. И дернул его какой-то демон припереться к сестре с утра пораньше! Бросив одежду в кресло, Грей стянул покрывало с собственной постели и заполз под холодное одеяло, чувствуя себя донельзя несчастным.

— Энтиор, что случилось? — с сонным недоумением в голосе спросила принцесса, приподнимая голову над подушкой.

— Прости, милая, — невинно вымолвил принц, подходя и присаживаясь на кровать рядом с сестрой. — К сожалению, я был вынужден так поступить, потревожив твой покой, ибо обеты нельзя нарушать, а принцесса Мирабэль велела мне выгнать из твоей спальни этого мужчину...

Закончив речь, принц вздохнул и отчаянно зевнул, аккуратно прикрыв рот ладонью.

— Бедный мой, — посочувствовала Элия. — Она подняла тебя с постели в такой ранний час?

— Да, — жалобно простонал вампир, томно прикрывая лицо тонкими пальцами. — Разбудила, разгромила мой будуар, испортила любимый ковер, пачкает мои вещи и требует, чтобы я с ней играл. Должно быть, я ужасно выгляжу?

— Ты как всегда прекрасен, — богиня ласково коснулась запястья Энтиора. — Даже не выспавшийся.

— Ах, дорогая, ты мне льстишь, — отмахнулся вампир и тут же кокетливо поинтересовался. — Правда, прекрасен?

— Я тебе никогда не лгу, — улыбнулась принцесса. — Сейчас подумаем, как избавить тебя от обременительного общества малышки хотя бы на утро.

— Милая, если это возможно, — взмолился Энтиор, целуя запястье кузины.

Принцесса откатилась от края кровати поближе к середине, присела на мягких подушках, закутавшись в теплое одеяло, и активизировала заклинание связи.

— Слушаю, — привычно отозвался принц Лейм, отрываясь от дел.

Элия окинула взглядом большой стол, заполненный (слово 'заваленный' было к нему неприменимо) аккуратными стопками книг с многочисленными закладками, тетрадями конспектов, и большой лист разграфленной бумаги, на котором кузен, вероятно, собирался чертить таблицу. Доказательством этого служила батарея остро заточенных карандашей в вазе и несколько линеек разной конфигурации.

— Прекрасное утро, занят, дорогой? — соблюдая формальные правила вежливости, спросила принцесса.

— Прекрасное утро, Элия, — радостно отозвался юноша, украдкой вынимая изо рта жвачку. Ради сестры он готов был забросить любую работу. — Так, пустяки. Рик просил сделать для него таблицу сравнительного анализа культурных обычаев и предпочтений по Астерии, Меливеску и Ольшерху, собирался расширять бизнес. Уходить в урбо-мир сейчас нельзя, а то бы я ему быстренько подвижную диаграмму сбацал, вот я и решил поработать на свежую голову по-старинке. А ты что-то хотела?

Скрупулезный и педантичный Лейм частенько брался за работу такого рода, считая ее полезной для интеллектуального развития и расширения кругозора. Этим активно пользовались все члены семьи, за исключением Нрэна, предпочитавшего всегда все делать самостоятельно, но самую большую выгоду из хобби Лейма извлекали король Лимбер, Рик и Тэодер.

— Выручай, милый, — взмолилась принцесса. — Под дверью моих покоев пляшет от нетерпения Бэль, ожидая, пока Энтиор, исполняя обет и ее пожелание, выгонит Рэта. А мне и брату ужасно хочется спать. Займи, пожалуйста, девочку хотя бы на первую половину дня, чтобы она сняла осаду. Спаси нас и постарайся втолковать ей кое-что о распорядке дня вампиров и опасностях ранних побудок существ этого вида.

— Хорошо, конечно, — охотно согласился принц. — Я ее сейчас заберу. Элия, ты, пожалуйста, не сердись на Бэль. Она еще очень мала, многого не понимает и...

— Дорогой мой, о незаурядности личности и многочисленных достоинствах Мирабэль ты расскажешь мне как-нибудь в другой раз. А наше времяпрепровождение на ближайшие четыре часа представляется мне следующим образом: ты играешь с Бэль где-нибудь в садах с подветренной стороны от замка, я валяюсь в постели и вижу красивые сны. Договорились?

— Да, — поняв, что ему вежливо предлагают побыстрее заняться делом, коротко ответил Лейм.

Элия отключила заклинание.

— Ты спасаешь мою жизнь, стради, — проникновенно шепнул Энтиор и вновь отчаянно зевнул.

— Иногда приятно поиграть в милосердие, — усмехнувшись, заявила богиня. — А теперь, пока опасность миновала, предлагаю, наконец, лечь спать. Места у меня хватит. Это лучше, чем с ужасом думать о том, что будет с твоей спальней, если туда нанесет визит Бэль, ускользнув от Лейма.

— Спасибо, дорогая, — еще раз поблагодарил сестру принц и принялся раздеваться.

Бог Элегантности разоблачался с такой небрежной томной грацией, что выпади Джею шанс наблюдать сие представление, самолюбивый шкодник непременно позавидовал бы вампиру.

Предложение Элии разделить постель не было для Энтиора чем-то шокирующим или необычным. И раньше случалось, что брат и сестра, засидевшись до рассвета за интересной беседой, ложились спать вместе. И, к величайшему изумлению родственников, мирно спали, нисколько не мешая друг другу. Не в обычаях вампиров было смешивать сон и любовь.

Принц улегся на своей половине постели и, сомкнув веки, тут же провалился в глубокий сон. Вслед за ним задремала и богиня. Пробравшийся потихоньку в спальню Диад внимательно посмотрел на спящих, печально вздохнул и, опустившись на ковер в изножье постели, тоже засопел, уронив голову на мощные лапы. Как и все кошки, он всегда был готов поспать еще.

Около часа дня Элия первой открыла глаза, бросила взгляд на маленькие часики у изголовья и ясно поняла, что все-таки пора вставать. Серебряные витые стрелки уже собрались в районе двенадцати и всерьез намеревались двигаться дальше.

— Энтиор, — позвала принцесса, пододвигаясь к брату, и тихонько коснулась его плеча.

— М-м-м? — сонно отозвался принц, не открывая глаз и не меняя расслабленной позы.

— Почти час дня, дорогой, — сочувственно сообщила принцесса.

— М-м, — недовольно фыркнул вампир и попросил: — Я пока еще подремлю с полчасика. Разбуди меня, когда вернешься из ванной.

— Договорились, — согласилась принцесса и, выбравшись из постели, отправилась умываться. Диад и Энтиор продолжали спать.

Через сорок минут принцесса появилась в спальне веселая, свежая, голодная и горящая жаждой деятельности. Сегодня она планировала всласть покопаться в библиотеке среди книг Элтона, а ближе к вечеру было назначено первое занятие с новым учителем — Итвартом, поэтому богиня надела рабочие темные брюки и кружевную сорочку.

— Поднимайся, дорогой, — принялась тормошить брата Элия, щекоча его за шею. Диад, громко мурлыча, облизывал ту руку принца, до которой сумел добраться, не залезая на кровать.

Не выдержав такой масштабной атаки, страдалец-вампир вынужден был проснуться. Принц сполз с кровати и направился в ванную, чувствуя себя несчастным, разбитым и почти больным, но дикая мигрень, которую накликала утром Бэль, к счастью, все-таки прошла.

Энтиор всегда пребывал с утра не в самом лучшем расположении духа, просыпался медленно, неспешно подстраиваясь к быстрому темпу дневной жизни. Первую четверть суток вампир был несколько вял, зато ближе к ночи становился все деятельнее и энергичнее. Раздражительность его, правда, нисколько 'не зависела от положения солнца над горизонтом и менялась только в сторону большего увеличения под воздействием факторов среды', как однажды определил Лейм.

Душ помог принцу немного проснуться, и к завтраку с Элией он пожаловал уже в сравнительно неплохом для себя настроении. Накинув как тунику большое банное полотенце, Энтиор прошел в будуар и опустился в кресло рядом с сестрой у накрытого к завтраку столика. Паж, знакомый с привычками бога, налил ему в бокал красного вина и неслышно отступил в угол комнаты. Пригубив вино, принц галантно промолвил:

— Прекрасное утро, дорогая, и еще раз благодарю. Ты спасла жизнь...

— Интересно, твою или Бэль? — хихикнула принцесса, выбирая очередной бутерброд, удостоившийся чести быть приглашенным на свидание с ее желудком.

— Ах, милая, ты же знаешь, я не могу поднять руку на кузину, — печально отозвался принц, потягивая вино. Есть с утра ему совершенно не хотелось.

— Потому что боишься, что Нрэн убьет тебя за это, или я объявлю бойкот, — заключила принцесса.

— Второе — страшнее, — честно признался Энтиор. — Но пойми, милая, кровь просто кипит от возмущения при мысли о том, что существо из породы эльфов приходится мне родней и я должен терпеть ее общество.

— Понимаю, — сочувственно кивнула Элия, с аппетитом жуя булочку с изюмом и орехами.

— Но даже если не думать о крови, Бэль просто кошмарный ребенок, ее непоседливость и идейность сводят меня с ума. Даже Рик или Джей не были такими. Это просто герцог Лиенский в юбке. Она мешает мне жить, я ее ненавижу, — честно признался вампир, допивая бокал. Паж тут же наполнил его вновь.

— Я тоже не была светлым духом, дорогой, — заметила богиня. — И в серебряную пору моего детства наши отношения никак нельзя было назвать теплыми.

— Между нами было другое, сестра. Я чувствовал твою кровь, наблюдал, испытывал твой характер на прочность. Ты испытывала меня, — возразил Бог Боли.

— И успокоился ты только тогда, когда понял, что я сильнее, — улыбнулась Элия, подцепив с подноса пирожок.

— Да, милая, — подтвердил вампир, чуть выпустив от удовольствия клыки и слизывая с губ вино. — Я успокоился, когда понял, что ты будешь моей стради — сестрой крови. Пришлось ждать, когда это поймешь и ты, но теперь все прекрасно, любимая.

— Так потерпи ради меня, дорогой. Пройдет не так много времени, Бэль выйдет замуж, и ваши встречи станут значительно реже, — промолвила Элия, улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Придется. Только б нашелся сумасшедший, который отважится взвалить на себя это бремя, — от всего сердца понадеялся принц и спросил, задумчиво перебирая гроздь винограда в вазе: — А пока не пришел этот светлый час, как думаешь, может быть, мне сразу признать обет невыполненным?

— Продержись еще хотя бы пару дней, дорогой, иначе братья будут доставать тебя шутками до следующего Новогодья, — посоветовала богиня.

— Они такие злопамятные, — пожаловался Энтиор и, взяв маленькое печенье, обсыпанное корицей, принялся задумчиво жевать. Диад сочувственно потерся ему об ноги и лег рядом, кося на любимца бирюзовым глазом.

Побеседовав с сестрой еще полчаса, съев один пирожок, крошечный бутерброд, четыре виноградинки и выпив три бокала вина, принц набрался мужества, чтобы отправиться в свои покои одеваться. Слабая надежда на то, что ужасное маленькое чудовище по имени Бэль играет в Садах с Леймом, а не устраивает засаду у него под кроватью, поддерживало силы морально измученного вампира.

Глава 10. Большой библиотечный переполох

Абсолютная гарантия неразглашения тайны — это смерть её владельца

Афоризм. Силован Рамишвили

Выпроводив брата, Элия засобиралась в библиотеку, пока еще какое-нибудь недоразумение или жаждущий пообщаться родственник, что в принципе часто бывало одним и тем же, не завладели ее вниманием. Еще пара пирожков исчезла с блюда, потом богиня приказала пажу убирать со стола, выскользнула из своих покоев и стремительно зашагала по коридору. На протяжении двух этажей ей каким-то чудом удавалось избегать встреч, чреватых беседами, но на третьем удача изменила богине.

Впереди уже маячили створки дверей библиотеки и застывшие в карауле стражи, когда в коридор из гостевых покоев выпорхнула леди Джанети. Огненно-рыжая красавица с хитрющими зелеными глазами, облаченная в алое шелковое платье, расшитое золотыми лилиями, увешанная драгоценными камнями почти на грани между 'очень много' и 'абсолютно безвкусно' предстала перед богиней.

— Принцесса Элия, прекрасный день, — начала беседу с официального приветствия женщина, словно невзначай преграждая дорогу богине.

— Прекрасный день, леди Джанети, — доброжелательно поздоровалась принцесса. Этой женщине она действительно симпатизировала.

Леди Джанети, мать принца Рикардо, одна из немногих бывших жен короля Лимбера, пребывавших в мире живых, стоила таких чувств. Не только красивая, но и умная женщина, она сумела смириться с тем, что некогда бешеная страсть ее царственного супруга угасла, и тихо исчезла из его жизни после первого же намека на желательность скорейшего развода. Второго Лимбер обычно не делал, считая, что красивых дур в мирах и так слишком много, а в семейном склепе становилось одним кувшином с прахом больше.

Щедрый и любящий муж, роскошь и слава, маленький сын, которого оставили в замке отца, ушли в прошлое, но юная экс-королева не хотела прозябать в глуши на мизерном содержании. Она по-прежнему стремилась блистать, но обременять себя семейными узами после первого печального опыта не желала категорически. Леди Джанети всегда была упряма, с детства ладила с цифрами, умела отчаянно торговаться, отлично разбиралась в драгоценных камнях и обладала неплохой интуицией. Женщина плакала ночами в подушку от одиночества, срывала зло на любовниках, а днем собирала себя в кулак и, лучезарно улыбаясь, приступала к работе. Минуло несколько лет, на рынке Миров стало несколькими торговыми компаниями больше. Они приносили прибыль, а Джанети поняла, что без бывшего солнцем ее жизни Лимбера можно жить. Поначалу леди старалась не слишком часто попадаться на глаза королю Лоуленда, но со временем боль притупилась, и вот уже несколько веков Джанети регулярно посещала крупные семейные праздники, поддерживая ровные отношения со всеми детьми короля, в том числе и с собственным сыном, который стал таким взрослым и странно чужим.

— Давно приехала, Жанти? — поинтересовалась из вежливости принцесса, переходя к неформальной беседе.

— Сегодня утром. Пока смывала дорожную грязь, приходила в себя, дороги в графстве Бакри просто невозможные, я на него жалобу в Управление транспорта подам, так что еще никого не видела. Не знаешь, мой рыжий в замке?

— Куда он денется, когда все самое интересное сейчас творится в пределах города, — с усмешкой отозвалась принцесса. — У Джея, наверное, торчит. Значит, скоро учует, что ты здесь, и примчится. Заходи как-нибудь вечерком, Жанти, поболтаем.

— Обязательно, Элия, — радостно согласилась женщина.

Словно в ответ на слова принцессы, рядом материализовался огненный вихрь — Рик. Кивнув сестре, принц, сверкнув ослепительной как снег на солнце и такой же бездушной улыбкой, склонился перед Джанети в официальном поклоне и приложился к ручке.

— Леди-мать, позвольте засвидетельствовать вам мое почтение. Счастлив видеть вас в добром здравии. С каждой нашей встречей вы все прекраснее и моложе!

— Прекрасный день, Рик, — с такой же официальной улыбкой на губах приветствовала сына мать. — А ты с каждым годом льстишь мне все искуснее.

— Ваши подозрения несправедливы, о лучезарная леди, — начал возмущаться принц.

Оставив их играть словами, принцесса поспешила скрыться за тяжелыми резными дверями библиотеки, которые услужливо распахнули перед богиней стражи, восхищенно глазевшие на нее все это время.

Здесь не было места для звонких и пустых фраз. В помещении царила первозданная тишина и покой, тяжелые портьеры закрывали окна, защищая книги от прямых солнечных лучей, света множества магических шаров с лихвой хватало для чтения. Вдыхая ни с чем несравнимый запах книг, — запах бумаги, кожи, чернил и пыли — Элия неторопливо двинулась вдоль стеллажей, стульев с высокими спинками, мягких кресел, диванов, рядом с которыми стояли столы с пюпитрами и письменными принадлежностями, направляясь в западное крыло библиотеки. Там, среди нескольких пустых, стыдливо прятался шкаф с книгами, купленными по случаю Элтоном. Он был забит до отказа. Соблюдая лишь видимость порядка, книги выстроились неровными рядами, в ожидании заботливых рук, которые выберут те, что останутся жить в библиотеке, и расставят новичков по местам.

Принцесса пробежала взглядом по корешкам. В первую очередь богиню интересовали книги по магии и прикладным предметам: 'Магия превращений. Произвольная и вынужденная трансформации' Жавиля, 'Тайная доктрина Рише' Бало, 'Замки, двери, стражи, ключи. Суть и поиск' Зартруса, сборник статей 'Тайны Межуровнья', 'Демонология пятого порядка' Трис Луара, и часть других книг была молодой женщине знакома, но все равно следовало посмотреть их повнимательнее. Возможно, Элтону достались редкие экземпляры вариативных изданий.

'А этой книги я раньше не встречала', — заинтересовалась богиня, снимая с полки 'Легенды Мироздания. Воля Творца и ее проявления в структуре реальности'.

Богиня провела пальцами по мягкой темно-коричневой коже обложки, испещренной замысловатыми изгибами линий абстрактного рисунка. Не понятные на первый взгляд, они завораживали, и постепенно в глубине проступали контуры объемного изображения: две чаши весов и меч в виньетке из роз. Но удивительнее всего был энергетический фон книги. Для магического зрения богини она сияла как хорошо ограненный алмаз в свете магических шаров.

'Как мог Элтон не заметить такого? А если заметил, почем никому не сказал? — изумленно подумала принцесса. — Ведь вещь такой силы могла прийти к нам только с неизмеримо более высоких Уровней. Я чувствую мощь, и это не сила чар, это сила Истины, Свет Творца! Кто же автор?'

Элия снова перечитала название книги и отыскала имя писателя, спрятанное в извивах рисунка — Авар Расторд. Оно показалось ей смутно знакомым. Аккуратно возложив ценную находку на массивный пюпитр у письменного стола, принцесса перешла к одному из соседних гигантских стеллажей у стены и извлекла первый том указателя 'Пророки и пророчества. Берега Тумана'.

Неизвестно, какими путями эта вещь некогда попала в Лоуленд, но сейчас ее наличие оказалось как нельзя более кстати. Группа авторов: Торисон Айз, Зариман аро Фаррун, Камелис Лагран и Шив ди Ава'Сог — боги-исследователи, боги-бродяги проделали великую работу. При помощи Вольных Сил они веками собирали сведения о Голосах Творца. Тысячи страниц многотомного труда были исписаны биографиями пророков сотен Уровней, здесь же перечислялись их труды.

Пользуясь указателем, Элия сравнительно быстро нашла имя Авара Расторда. О нем писалось немного:

'Пророк из мира Авантес эпохи Дарка. Письменных трудов после себя не оставил. О его жизни практически ничего не известно. Приводим косвенную информацию. Мелкие духи Авантеса сообщают, что ходили слухи о некой великой книге, которую Расторд сделал целью своей жизни. Но доказательств того, что эта книга существовала, не найдено. Возможно, Авар действительно писал нечто, но нелепая смерть положила конец его труду.

Расторду было лишь около двухсот лет, когда случился страшный пожар. Во время одной из магических гроз Авантеса череда молний поразила дом пророка. Здание вспыхнуло как спичка и сгорело в несколько секунд дотла. На пепелище не нашли даже костей Авара Расторда.

Устные же его пророчества относились лишь к конкретной поре жизни Авара и истинной ценности в масштабах Миров не имеют. Мы не стали бы заострять внимание наших читателей на самом факте существования Расторда, если б не воля Сил. А их слова таковы:

'Расторд был Светом Творца среди пророков и его истинным Гласом. Волю его он исполнил. Истину обрящет ищущий, и Час Испытаний придет следом'.

Но какие бы тайны не хранила жизнь пророка Авара Расторда, он унес их с собой в следующую инкарнацию. Принцесса закончила чтение и поставила книгу на место, слегка дрожа от возбуждения. Неужели ей попала в руки та самая ненайденная книга пророка, каким-то чудом уцелевшая при пожаре? Она сможет прочесть то, что веками оставалось скрыто под покровом забвения.

'А что касается слов Сил про Истину и Час Испытаний, я бы сказала, что Авар был убит из-за книги, и убит жестоко. А убийцы его могущественны настолько, что даже Вольные Силы не могут открыто заявить об этом, — продолжила логические рассуждения богиня. — Да, брат мой Элтон, что же ты приволок в замок? Следовало бы кинуть эту книгу в Межуровнье и забыть о самом факте ее существования. Но не могу. Умираю от любопытства. Я должна прочесть ее, во что бы то ни стало'.

Богиня подошла к пюпитру, на котором мирно покоилась опасная книга, за которую, возможно, поплатился жизнью пророк. Пододвинув поближе кресло, уселась поудобнее, вся горя предвкушением тайны. Аккуратно открыла том, перелистнула титульный лист и впилась взглядом в оглавление:

1.Жнецы и предназначение вечного одиночества.

2. Плетущие ткань Мироздания. Цветные нити реальности.

3. Повелитель Межуровнья — Владыка Путей и Перекрестков.

4. Айвары. Дети солнечного пламени.

5. Силы-Посланники.

6. ИК и правила доступа....

13. Джокеры. Карты Творца.

Больше принцесса не видела никого и ничего, кроме книги. Она с головой окунулась в чтение. Книгу такой силы нельзя было просто пролистнуть и мгновенно запомнить содержание. Каждую строку, каждую фразу приходилось осмысливать, пропускать через себя и только после этого двигаться дальше. Щеки Элии горели, лихорадочно блестели глаза, мозг поглощал и перерабатывал знания. На каком-то подсознательном уровне принцесса все еще не верила своему везению. Богине казалось, что ее душа всегда интуитивно чувствовала то, о чем писал Авар Расторд. Этот бог не был пророком в обычном смысле этого слова, но он был настоящим Гласом Творца. Авар сумел сделать то, что до него никому прежде не удавалось. Он отделил рациональное зерно от шелухи слухов и, пользуясь своим даром, выстроил Стройную теорию Великого Равновесия во Вселенных, поддерживаемого существами, которые всегда были окружены непроницаемым покровом тайны и лжи.

'Да, за такую книгу я бы тоже смогла убить, — мелькнула мысль у принцессы. — Убила бы кого угодно, чтобы ее заполучить'.

И молодая женщина снова погрузилась в чтение с такой жадностью, словно боялась, что гениальное произведение Авара растает как дым, оказавшись очередным несбыточным сном. Последняя, тринадцатая глава книги 'Джокеры. Карты Творца' притягивала ее, как алкоголика последняя капля в некогда полной бутылке.

'Что мы знаем о них, — рассуждал Авар, и Элии казалось, что этот погибший века назад мужчина ведет с ней разговор. — Пророчества во всех мирах гласят: 'Ждите, они придут, и все изменится'. А я говорю: 'Ждите, они придут, и все изменится по воле Его, ибо они будут ее воплощением. И каждый узнает Джокеров. Их будет трое. Великая Триада, боги, Творящие Идеи, боги, Крушащие Устои. Те, кого миллионы лет ждали Миры, те, перед кем склонятся могущественнейшие, и Силы будут стоять у них за спинами. Они будут играть с мирами, тасуя их как колоду карт, и смеяться над нами смехом Творения, повергающим в прах и воскрешающим. А еще говорю о колоде...'

Элия попыталась перевернуть страницу, чтобы читать дальше, но не смогла. Что-то твердое, похожее на свечной воск, прощупывалось сквозь намертво склеенные страницы. Принцесса потянулась к столику и, взяв маленький ножик для заточки карандашей, просунула его между листами и осторожно потянула. Когда лезвие коснулось 'воска', раздался резкий щелчок, и вспышка серого пламени выбросила богиню из кресла и отшвырнула на несколько метров назад. Угодив в проход между стеллажами, принцесса пребольно стукнулась локтем о паркет и впечаталась головой в шкаф. Но через секунду ей стало уже не до мелких неудобств.

На месте пюпитра с книгой и столика расползалось грязно-серое нечто, которое, казалось, поглощает саму реальность. Зажав в руке бесполезный ножик, богиня следила, как вязкая 'серость' обретает плотность и видимый облик — облик демона.

'Серый демон, несущий проклятье, душу вынуть пришел на рассвете', — почему-то мелькнула в голове строчка из мрачной поэмы Аркена Зольта и принцесса, пошатываясь под волнами темной силы, упрямо поднялась на ноги.

Чудовище открыло пустые как дыры в туман Межуровнья глаза, нашарило взглядом принцессу и неторопливо двинулось к ней, тяжело переставляя колонны кривых конечностей. Огромные когти вырывали целые куски из фигурного паркета — гордости Лимбера. На душе у Элии стало неожиданно пусто, тоскливо и безнадежно. Она застыла на месте статуей Отчаяния.

'Нет, это не мои чувства, — оборвала себя принцесса, встряхнувшись словно кошка, и начиная медленно отступать. — Эта тварь просто действует мне на нервы. Надо рассуждать хладнокровно. Что мы имеем? С одной стороны: демон — одна штука, рост два с половиной метра, на вид серый с клыками и когтями, такой силы, что я даже не могу понять, с какого он Уровня. С другой стороны: есть искусная в магии богиня, набор смертоносных заклятий и перочинный нож'.

Молодая женщина метнула в демона заклинание Распада, чудовище, даже не поморщившись, продолжало идти, скалясь какой-то дикой лягушачьей улыбкой. (Если можно вообразить себе лягушку с клыками в палец Нрэна длиной). Одно за другим принцесса бросала в тварь самые эффективные смертоносные заклятья из силы Источника и Звездного Тоннеля, но все без толку. Демон шагал и шагал.

'Значит, имеем один перочинный ножик, — меланхолично подумала принцесса, оставив попытки одолеть чудовище с помощью магии. Сбежать из библиотеки с помощью телепортации тоже не удалось. — Что ж, раз чары потеряли свою эффективность, воспользуемся способом женщин — позовем на помощь'.

Набрав в грудь побольше воздуха, принцесса истошно завопила, борясь с вновь накатывающим оцепенением:

— На меня напал демон! Стража, зовите Злата! Это приказ!

Демон, чуть отшатнувшись, переждал, пока Элия кончит визжать, и продолжил свое наступление, как игрушки расшвыривая в стороны попадающуюся на пути мебель. Жалобно звенело бьющееся стекло, трещало дерево.

'Надеюсь, меня услышали', — подбодрила себя богиня, пятясь к дверям и не сводя с твари глаз.

Чудовище, уверенное в том, что жертва полностью находится в его власти, неторопливо приблизилось к ней еще немного и, протянув вперед когтистую лапу со сгустком вязкой тьмы, возникшей из ниоткуда, заговорило неожиданно сильным и звучным голосом:

— Юисард дирд фарк фамихас!

Заслышав истошный крик богини, Итварт, мирно беседовавший со стражей у дверей библиотеки в ожидании назначенного часа урока, несколько обеспокоился. Если это не местная шутка, Элии действительно может угрожать серьезная опасность. Глядя на то, как ретиво кинулась вышибать массивные двери охрана, воин решил, что розыгрышем здесь и не пахнет. Двери не поддавались, словно их заперли изнутри мощным заклятьем. Воины пустили в ход алебарды, без зазрения совести пытаясь крушить ценную резьбу. Но все тщетно. Поняв, что так просто внутрь не проникнуть, один из мужчин заявил:

— Я приведу принца Нрэна.

И нажав на камень перстня тревоги, хотел телепортироваться. Перстень не сработал. Чертыхнувшись, страж прислонил алебарду к стенке и стремглав кинулся по коридору к апартаментам великого воителя.

— Кто такой Злат? — рявкнул Итварт, присоединяясь к вандалам, пытавшимся вскрыть дверь, со своим мечом. — Она приказала его позвать!

— Не знаем, — в отчаянии пропыхтели охранники, сосредоточенно размахивая алебардами.

— Нам нужен Злат! — снова крикнул Бог Войны.

— А зачем он вам, и чего это вы, ребята, дверь портите, поразмяться захотелось? — с ироничным любопытством поинтересовался неизвестно откуда взявшийся Рик, впрочем, там, где происходило нечто интригующее, Бог Информации, как правило, всегда оказывался первым.

— На Элию напал демон. Она зовет Злата, — четко ответил Итварт за всех.

Маска лукавой иронии тут же сползла с лица принца, уступив место настоящей тревоге.

— Я найду его, — выпалили бог, собираясь сорваться с места.

— Не надо, — обронил Злат, проявляясь в коридоре у самой библиотеки.

Движением руки он откинул в сторону здоровенных стражей и коснулся резных створок дверей. Они вспыхнули на секунду безумным серебром и опали пылью.

— Не заходите внутрь, пока не разрешу. Там смерть, — небрежно бросил Повелитель и шагнул за порог.

Демон и Элия были уже у самой стены. Нахмурившись, Злат протянул к монстру руку, перехватывая в полете завершающее слово заклятия — последний сгусток тьмы, — и уничтожил его, сжав пальцы в кулак. Потом едва слышно хлопнул в ладоши, и чудовище окаменело, покрылось трещинами и рассыпалось на изуродованном паркете безопасной грудой темно-серых камней.

— Напомните мне, чтобы я никогда не ссорился с Повелителями Межуровнья, — едва слышно пробормотал принц Рик, стоя столбом и таращась на происходящее.

А спаситель тем временем шагнул к принцессе. Она все еще неподвижно стояла и, не отрываясь, смотрела на серые камни. В глазах медленно затухала яростная готовность сражаться до последнего, даже не имея шанса победить. Рука крепко сжимала бесполезный перочинный ножик. Злат обнял Элию сзади за плечи и, испустив еле слышный вздох облегчения, женщина прижалась к нему. Нож упал, глухо стукнувшись об пол.

— Все уже в порядке, дорогая, демона больше нет, — успокаивающе сказал Повелитель Межуровнья, поглаживая плечи богини и с тревогой отмечая, что значительная часть заклятия уже наложена. Необходимо было срочно снять заразу.

— Да, — кивнула молодая женщина, только сейчас начиная едва заметно дрожать.

— Ты под моей защитой, — властно прошептал Злат и нагнулся, нежно целуя Элию в шею. — Ни одна тварь не посмеет больше обидеть тебя.

Сильные руки того, кто был демоном куда более опасным, чем недавний уродец, ставший грудой камня, еще крепче сжали богиню в объятиях. Под жаркими поцелуями она начала понемногу приходить в себя. Сковывающий душу цепенящий ужас отступал. Элия понемногу расслабилась, радуясь тому, что уцелела. Губы Злата нашли ее губы, и Богиня Любви страстно ответила на поцелуй, ставший еще одним доказательством жизни.

Это мешало сосредоточиться, пробуждая слишком сильные эмоции, но Повелитель продолжал невидимую работу. Окунув принцессу в свою силу, он осторожно ослабил точки привязки чар к ее душе, но рвать побоялся, чтобы не навредить. 'Максимум через семидневку все следы заклятья развеются сами, — решил Злат. — А пока придется просто повнимательнее следить за малышкой и ее родственниками, но ничего, главное — я успел вовремя, и все обошлось. Где ж ты разжилась такими могущественными врагами, милая моя девочка?'

Покончив с делами, Злат целиком предался наслаждению, которое дарили поцелуи Богини Любви, считая, что вполне заслужил право на толику обычных мужских радостей.

— Нам уже можно войти, или вы еще с полчасика целоваться будете? — ехидно поинтересовался Рик, но в библиотеку, тем не менее, не полез. Принц сильно осмелел, как только увидел грозного кузена Нрэна, несущегося по коридору с обнаженным мечом, и отряд стражи, следующий за ним.

— Можно, — рыкнул Повелитель, на секунду прервав поцелуй.

— Где? — отрывисто бросил Бог Войны, влетая в библиотеку и обводя безумным взглядом изуродованный паркет, который теперь мог пригодиться только в качестве щепы для растопки каминов, опрокинутые шкафы, столы и кресла, маленький ножик, груду камней и Элию, которая целовалась с Повелителем Межуровнья.

— Кто? — ответили хором все присутствующие.

— Да, где демон? — возмущенно выпалил Конан, подбегая к библиотеке с отрядом стражи. Ретивый варвар, всегда готовый подраться, присоединился к ним по дороге.

— Вон, — Элия указала на груду камешков. — Злат уже все сделал.

— Это нечестно, — громко пожаловался Конан и негодующе вздохнул. — Ну почему тут все такие шустрые?

Сплюнув в сердцах на изуродованный пол, варвар решительным шагом вышел из библиотеки.

— Ясно, — бросил принц, вкладывая меч в ножны, и объявил: — Собираем Семейный Совет.

— Не вижу пока в этом нужды, дорогой, — заметила принцесса, все еще пребывая в объятиях Повелителя Межуровнья. — Демон покушался на меня, но он уничтожен. Теперь я должна поговорить со Златом и только, потом, если сочту нужным, объявлю о сборе совета.

— Я сказал, Элия. Это право Стратега, — решительно отрезал Нрэн, пронзая парочку неодобрительным взглядом, и продолжил, обращаясь к Злату: — Ты приглашаешься как свидетель.

— Какая честь, — иронично уронил Повелитель, по-хозяйски поглаживая плечо принцессы. Воитель стиснул зубы и отвел взгляд.

— Через десять минут у меня. Рик, извести всех, — приказал Нрэн кузену.

— Слушаюсь, господин военачальник, — смиренно ответил принц. Нрэну в таком настроении перечить не следовало. Да Рикардо, как Бог Информации и Магии, сам считал, что собрать совет не помешает.

Глава 11. Семейный Совет и ночь бдения воителя Нрэна

Совещания не родили ни одной великой мысли,

но похоронили некоторое число идиотских.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Qui custodiet ipsos custodes? — Кто охранит самих сторожей?

Все собрались в назначенное время в гостиной Нрэна. С тоской взбалтывая ледяной чай в бокалах, ерзая на жестких креслах и неудобных скамьях, поглядывая на стол, где лежала груда странных серых камней и обгорелый мятый переплет какой-то книги (все, что осталось от гениального произведения Авара Расторда после явления демона), родичи в молчании ждали, пока Нрэн изволит сообщить, для чего он собрал Совет.

— Начинай, племянник, — почти раздраженно велел король. — Я хочу знать, почему Рик вытащил меня из постели с девочками.

Воитель, так и не снявший перевязи с мечом, кивнул, обвел взглядом круг Совета и коротко приказал:

— Рассказывай, сестра!

Понимая, что сейчас не время перечить, та подчинилась и кратко рассказала родичам о нападении монстра из книги.

— Злат подоспел вовремя, чтобы спасти мне жизнь, — закончила принцесса.

Теперь уже совсем другими глазами принцы посмотрели на обугленный переплет и груду камней на столе. Мелиор взял один, задумчиво покрутил в пальцах, сканируя магическим зрением, и положил назад. Никаких следов волшебства или темного отпечатка. Теперь это был просто камень.

— Как ты узнал о нападении на Элию? — подозрительно спросил воитель у Злата, пояснив родичам: — Он прибыл к библиотеке раньше меня.

'Вот это скорость', — хором подумали все, зная о молниеносных перемещениях Нрэна и его чутье на угрозу.

— Меня звали. Я услышал и пришел, — иронично процедил Повелитель, снисходя до ответа.

Воитель перевел взгляд-рентген на Элтона и, кивнув в сторону обгоревшего переплета, метнул вопрос:

— Ты помнишь эту книгу, брат?

Принц взял остатки переплета в руки и не стал отпираться:

— Да, я привез ее вместе с остальным товаром из Ольшерха. Наследники графа Вир'тиса распродавали старую библиотеку. Но я не видел в той книге ничего странного. А смотрел серьезно, ты же знаешь, Нрэн, я всегда проверяю такие покупки. Правда, я не читал и даже не листал ее, но, клянусь, такой силы, как описывает Элия, я не ощущал.

— Эта вещь — райз си мор. Очень редкая и очень сильная магия, ориентированная на то, чтобы проявить свои свойства только в тех руках, для которых предназначена к добру или к худу, — задумчиво пояснил Злат, ломая четкий порядок допроса. — Никто другой, даже случайно, не смог бы активизировать заклинание и вызвать демона.

— А почему этот демон не убил Элию сразу, а просто гонял ее по библиотеке? Попал под власть неземной красоты Богини Любви и решил сделать ей неприличное предложение? — недоверчиво поинтересовался Рик, ероша волосы пятерней.

Нрэн кивнул, подтверждая логичность вопроса.

— Это был не заурядный демон-убийца, из тех, что когтями и клыками рвут жертву на части, — каждый, за исключением Элии, уже успевшей отбояться раньше, невольно вздрогнул и встревожено глянул на сестру, — а Серый Посланник. Он явился для того, чтобы наложить на принцессу смертельное заклятье, — ответил Злат.

В комнате на секунду установилась звенящая тишина. Лоулендцы осмысливали услышанное. Серый Посланник — ужас из легенды, неуязвимый, неумолимый демон с высших Уровней, от которого нет спасения, на которого не действует никакое оружие, никакая магия. Тот, чье заклятие невозможно снять. Встретившись с Серым Посланником, жертва понимает, что должна неизбежно умереть, но не знает, когда и как.

— А как же ты смог его уничтожить? — не выдержав, глупо ляпнул Джей, чьи волосы, даже без помощи цепких пальцев хозяина, уже почти стояли дыбом, настолько нервничал бог.

— Напомнить? Я — Повелитель Межуровья, все демоны в моей власти. Я волен казнить их и миловать, — с легкой улыбкой ответил Злат, но у мужчин мороз пробежал по коже от его вкрадчивого голоса.

— Поняли, — отрезал несгибаемый Нрэн.

— А не слишком ли много чести — отправлять Серого Посланника на сотни Уровней вниз ради одной богини? — заинтересовался Мелиор, просчитывая варианты и шаги предполагаемой интриги.

— Я не изучал биографий ваших врагов, — равнодушно пожал плечами Повелитель Межуровнья. — Почему? Да по любому из тысячи поводов.... Красивая женщина могла отказать любому мужчине, не зная о его власти и происхождении.

'Это ты из собственного опыта?' — хотел было спросить Рик, но с силой прикусил болтливый язык.

— Значит, ты хочешь сказать, что Элии прислал подарок отвергнутый поклонник свысока? — напрямик спросил Кэлер, наклоняясь в кресле в сторону говорящего.

— Повторюсь, я хочу сказать, что мне неведомы причины, по которым кто-то пожелал убить вашу сестру. Проблемы Уровней не моя епархия, — поправил Злат, с удовольствием прихлебывая ужасный чай Нрэна.

— Злат, а что значит 'Юисард дирд фарк фамихас', — задумчиво уточнила принцесса, даже в минуты сильного душевного волнения сохранившая достаточно ясный рассудок, чтобы запомнить все до мелочей.

— М-м-м, дорогая, — картинно смутился Повелитель Межуровнья, не зря носящий прозвание Дракон Туманов. — Я не могу перевести этого дословно. Но, в принципе, эти слова мало отличаются от обычной брани.

— Да? — принахмурилась богиня. — Значит, эта скотина не только проклятие хотела передать, но и матом меня обложила? Какое хамство!

Почти все братья коротко хохотнули, выпуская напряжение, лишь Рик смертельно побледнел и через силу растянул губы в улыбку, больше похожую на гримасу.

— И что теперь? Нам сидеть и ждать, пока появится следующая коробочка с сюрпризами, которая убьет Элию, если под рукой не окажется Повелителя Межуровнья? — возмущенно спросил Кэлберт, умудрившись даже на неудобном диване кузена развалиться во всю ширь, расставив ноги и раскинув руки.

Нрэн мрачно молчал. В этом деле его любимый способ 'найти и убить' не сработал бы. Сестре, любимой, той, за которую он, не раздумывая, отдал бы жизнь и бессмертную душу, угрожала смертельная опасность, а воин просто не знал, что делать. Любая охрана, которую только он мог бы предоставить Элии, была бессильна против столь могущественных врагов. И от сознания собственной беспомощности Бог Войны бесился настолько, что почти готов был сорвать злость на Повелителе Межуровнья.

— Полагаю, пока враг будет выжидать, когда сбудется проклятие Серого Посланника, ведь считается, что от него нельзя уклониться. А значит, у вас есть, по крайней мере, несколько дней для более простого выхода, — рационально предложил Злат, позаимствовав нетронутый бокал с чаем у принцессы, сидевшей по левую руку от своего спасителя. — Заявите протест в Суд Сил через Источник Лоуленда.

Все перевели взгляды на Элию, ожидая мнения Богини Логики, лучше всего знакомой с обычаями Сил и их судопроизводством.

— Если у нас есть лимит времени, идея хороша, — одобрила богиня и злорадно процитировала один из постулатов: — 'Магическое вмешательство в жизнь существ с другого Уровня при значительной разнице в коэффициентах сил недопустимо.' Мы имеем полное право не то, что пожаловаться, а закатить форменную истерику!

— А что сделает Суд Сил? Вызовет виновного для объяснений по результатам следующего покушения? Нас это очень утешит, когда будем носить цветы в семейный склеп к твоей урне, — мрачно пошутил Кэлберт.

— Суд обязан провести расследование уже состоявшегося нападения и наказать виновных, — серьезно пояснил Лимбер, Хранитель Равновесия Мира Узла, не хуже дочери знакомый с основными законами и лазейками в их исполнении. — А пока длится процесс, мы потребуем установить защитную завесу над Лоулендом и проверить наш мир на предмет воздействий с высших Уровней.

— Обращение туда — единственный выход? — задумчиво поинтересовался Мелиор, не слишком любящий столь прямые пути.

— Самый лучший, — ответил за короля Злат.

— Разумно, — одобрил предложенную тактику Нрэн и уточнил у Повелителя Межуровнья: — Какую дополнительную охрану мы можем обеспечить Элии?

Спрашивать его воителю было невыносимо, но ради жизни кузины он готов был переступить через себя.

— Пока наверху будут выжидать, нового удара ждать не приходится, потом ничего более могущественного, чем защита Сил придумать нельзя. Даже если ты сам, воитель, день и ночь будешь по пятам следовать за принцессой с мечом наголо или все вы в полном составе, она в большей безопасности не окажется, — проронил Повелитель Межуровнья, искусно приглушая страхи богов, способные подпитывать наложенное проклятье.

— Жаль, что мы не можем убить того негодяя, который причинил тебе такие неудобства, лично, сестра, — скорбно вздохнул Энтиор, вероятно, представляя свои пыточные в подземельях замка.

Даже милый юноша Лейм кивнул, соглашаясь со словами вампира. Пожалуй, сейчас он был бы готов присоединиться к Лорду Дознавателю в его трудах праведных. Элия тоже кивнула, думая о том, что даже неудачное покушение на ее жизнь — слишком маленькая плата за бесценную информацию.

На этом Совет завершился. Оставив в бокалах почти нетронутую гадость, которую Нрэн по недоразумению продолжал считать чаем, а никто не решался его переубедить, родичи покинули гостиную воина и отправились по своим делам. А сам воитель вместе с принцессой и королем Лимбером телепортировался к Источнику, чтобы заявить официальный протест.

Рик выскользнул в коридор вслед за Златом и, поймав Повелителя Межуровнья за полу роскошного черно-золотого жилета, сказал:

— У меня есть к тебе серьезный разговор.

— И о чем же? — отозвался Злат, пронзая бога, допустившего столь вопиющую фамильярность, взглядом.

Принц поспешно отдернул руку, но не отстал.

— Я тоже знаю, что означают слова 'юисард дирд фарк фамихас', — почти прошептал Рик.

Повелитель нахмурился и вымолвил, пристально глянув на бога:

— Что ж, поговорим.

Рыжий маг мотнул головой в сторону своих апартаментов, и мужчины в молчании двинулись по коридору. Принц провел гостя в свой кабинет, тщательно запер дверь и знаком попросил садиться.

— Для начала я хотел бы услышать твой перевод, Рикардо — усмехнулся Злат.

— 'И смерть твоя придет от родичей', — процитировал принц и спросил, нервно сцепив руки в замок. — Это проклятие на ней, Повелитель? И если да, почему ты скрыл это?

— Демон не успел наложить его до конца, — пояснил Злат, решив, что сейчас выгоднее быть откровенным. — А то, что легло на душу Элии, я ослабил, скоро оно спадет само. Почему не сказал? Чем меньше бог знает о проклятии, тем слабее его действие. Без веры оно быстро выдохнется. А вы слишком сильно любите ее, слишком будете бояться того, что чары могут обрести власть. Ваш страх может дать проклятию силу. Поэтому я промолчал. В моей власти хранить ее до тех пор, пока чары не истают как дым. Тебе довольно этого объяснения, бог?

— Да, — не выдержав тяжелого взгляда Повелителя Межуровнья, Рик отвел глаза, чувствуя себя маленьким и ничтожным, но его мучил еще один вопрос. Набравшись смелости, принц спросил:

— Зачем ты делаешь все это? Тебе же безразлична судьба богов, Властитель Бездны. Хочешь забрать ее с собой?

— Ты считаешь, она пошла бы? — серьезно заинтересовался собеседник.

— Я не знаю, — честно ответил Бог Магии, понимавший лучше любого другого, что врать Повелителю Межуровнья бессмысленно.

— Поясни, — приказал Злат, развалясь в кресле и поигрывая любимым кинжалом.

— Ее всегда интересовали сильные мужчины и тайны. Ты и то и другое, — вздохнув, сказал Рик и взмолился: — Пожалуйста, не забирай ее. У тебя же сотни игрушек. В твоей власти взять любую женщину с любого Уровня, наплевав на ее знатность, могущество, связи. Каждая с радостью отдастся тебе. Оставь Элию в покое. Она нужна семье, нужна нам.

— А если она нужна и мне? — вырвался у Повелителя нежданный вопрос.

— Тогда дай ей право решать, с кем она хочет быть, — просто попросил принц, и отчаяние плеснулось в его обычно веселых зеленых глазах.

— И ты надеешься, что она предпочтет семью, — утвердительно предположил Злат. — Что ж, поживем — увидим.

Теперь Повелитель и сам не отдавал себе отчета в том, играет ли он или говорит правду. После того, как он спас Элию от Серого Посланника, Злат уже не знал, сможет ли он оставить богиню в покое и, как прежде, лишь изредка интересоваться ее делами, поглядывая в зеркала за тем, чем занимается его любимая игрушка. Повелитель Перекрестков чувствовал, что жизнь и благополучие этой женщины становятся ему все нужнее, и в душе воцарится пустота, если богиня исчезнет из миров по какой-нибудь роковой случайности.

Только сейчас Злат задумался над тем, а не допустил ли он ошибку, явившись в Лоуленд в человеческом обличье, позволив эмоциям править бал. Но как сладки были поцелуи Богини Любви, ради которых и смертные, и боги готовы были на любые безумства. 'Кажется, я уже тоже', — мелькнула у Повелителя чуть печальная мысль.

'Забрать с собой, унести во тьму Межуровнья это удивительный цветок Творца. Да, из Элии вышла бы отличная Темная Госпожа или даже шаер-каррад ...' — позволил себе чуть-чуть помечтать Злат.

Делегация жалобщиков материализовалась в Садах Лоуленда близ грота Источника, и ветер тут же накинулся на новую игрушку, трепля длинные волосы богов, норовя забраться под одежду холодными пальцами. Элия слегка передернула плечами, жалея, что не накинула жакет. И сожаление это возрастало все больше по мере того, как в воздухе появилась мелкая противная морось, амбициозно претендующая на титул осеннего дождя. В довершение ко всему хулиган-ветер обнаглел окончательно и швырнул в лицо принцессе охапку мокрых листьев. Стремясь как можно скорее укрыться от непогоды, боги быстро зашагали к гроту. У самого входа богиня резко остановилась и прислушалась. Изнутри доносилось два хорошо знакомых Элии голоса, увлеченно обсуждающих какой-то сложный процесс.

— Да не бойся ты, все просто. Собираешь молекулы, трансформируешь их вот так...

— А, как при воскрешении!

— Да, только вместо души берешь частицу своей сути и готово. Не забудь про связи!

— Как здорово! Так?

— Ага, только здесь немного поправь, перекос в энергетическом балансе. Жарко будет.

— А теперь?

— Все, молодец. Я же говорил, что это нетрудно.

— Ой, как интересно, какие странные ощущения!...

Не став больше медлить, принцесса шагнула внутрь со словами:

— Развлекаетесь, мальчики?

В гроте, не считая несколько потускневшего искрящегося столба Источника, действительно было двое, и они неплохо проводили время.

— Привет, Элия! — радостно заявил Связист, развалившись в кресле и жонглируя какими-то разноцветными шариками чистой энергии.

Второй мужчина, вернее юноша, чем-то неуловимо похожий на Лейма, но одетый в изыскано-кружевном стиле Энтиора, густо покраснел и, чуть запинаясь, пробормотал:

— Да, принцесса Элия. Мы как раз решили ознакомиться с новыми возможностями постижения божественной психологии, о которых поведала нам Сила-Посланник.

— Так... — в один голос мрачно сказали король Лимбер и принц Нрэн, зеркальным жестом демонстративно сложив на груди руки.

— А в чем дело? — чувствуя себя несколько неловко от того, что его поймали на горячем, принялся хорохориться Источник. — Силу в теле никогда не видели, или еще что стряслось?

— Да так, пустяки. Пока ты тут играешься, Элию пытались убить, — в тихой ярости бросил король, прожигая взглядом человеческую форму, которую приняли Силы.

— Да, — зловеще подтвердил Нрэн.

— Ой, — пискнул Источник-юноша и осел на пол.

— Ты что, забыл про внешний контроль? — озадачено спросил Связист. — Я же объяснял, как сеть наблюдения поддерживать.

— Наверное, — печально протянули Силы. — Сейчас я все выясню.

'Юноша' застыл неподвижно, глаза остекленели. Источник целиком переключился на доскональную проверку происшествия.

С тех пор как вся семья собралась в Лоуленде на Новогодье, Силы позволили себе немного расслабиться и не столь пристально контролировать ситуацию. Все-таки их подопечные сидели дома, а не шлялись в мирах, собирая неприятности на свои шеи. Поначалу Источник занялся собственными долго откладываемыми делами, потом с энтузиазмом предался общению со Связистом и, поддавшись на его уговоры, целиком погрузился в создание телесной оболочки. Во время этого увлекательного процесса он и вовсе забыл обо всей вселенной.

Теперь Источник напряженно пытался осмыслить происходящее. Его очень встревожило покушение на принцессу Элию, но до жути несчастные Силы напугало другое — присутствие в замке Повелителя Межуровнья. И, судя по всему, это существо покидать Лоуленд в скором времени не собиралось. После нескольких минут бесконтрольной паники, Источник решил все же заняться делами, успокаивая себя тем, что обаяние Элии способно совладать с любым существом мужского пола.

— Лимбер, Элия, — повинно пробормотал Источник. — Я сейчас же отправлю протест в Суд Сил. Но сначала, принцесса, расскажи, что ты думаешь об этом покушении. Логические умозаключения могут помочь в выборе направления расследования.

Перед богами появились кресла. Король и принцесса сели. Нрэн демонстративно остался стоять.

— Я не знаю, кто подбросил мне такой сюрприз, — задумчиво заметила принцесса. — Ценная книга и демон в качестве бесплатного приложения. Но это существо должно хорошо знать мой вкус. Знать, что я настолько заинтересуюсь книгой, что буду читать ее от корки до корки и в запале сломаю печать вызова. Если б не присутствие Злата, демон легко смог бы наложить на меня проклятие. Били наверняка. Серых Посланников по пустякам не отправляют. Никаких других выводов я, к сожалению, сделать не могу, очень мало информации. Так что придется Суду Сил хорошенько поработать самому, ища виноватого и определяя мотивы.

— Элия, никогда б не подумал, что скажу такое, — вмешался Связист. — Но ты бы пока держалась поближе к Злату. Он, конечно, ужасный гад, и я его до одури боюсь, но тебя не обидит, а в случае чего может и защитить. Пока-то Силы разберутся. Знаю я их бюрократию.

— Постараюсь, Связист, — пообещала Богиня Любви, благодаря за совет.

— Ваша жалоба принята к сведению, боги, — официально заявил Источник. Только виноватые глаза на юном лице портили все впечатление от церемонии. — Обращение в Суд Сил будет направлено незамедлительно. Можете удалиться.

Лимбер и Элия выслушали эти слова, кивнули и тут же исчезли из грота. Нрэн задержался. Подойдя к Источнику в теле и нависнув над ним, принц мрачно посмотрел тому прямо в глаза и, резко развернувшись, вышел. Почему-то Силам показалось, что за следующее их задание бог возьмется теперь очень, очень нескоро, — веков эдак через десять.

— У тебя скоро будет гость, мне пора уходить. Но, надеюсь, ты понял, бог, что некоторые знания лучше держать в тайне. Дважды предостерегать не буду, — промолвил Злат, поднимаясь из кресла.

— И что, ты убьешь меня? — вскинувшись, выпалил Рик.

— Нет, я поступлю куда проще и страшнее для тебя: заберу Элию в безопасное место, хочет она того, или нет, — спокойно ответил Повелитель, уверенный в том, что эта угроза впечатлит куда больше, чем банальный страх за свою шкуру.

— Я буду молчать, — торопливо согласился Бог Информации.

Усмехнувшись, Повелитель исчез из комнаты. Маг вздохнул, беспомощно взъерошил копну непокорных рыжих волос и поплелся встречать гостя, чей визит предсказал Злат.

Джей как раз вскрывал дверь прихожей под возмущенные вопли лопоухого слуги. Завидев брата, принц приветливо махнул рукой и радостно заявил:

— Ну, я пришел.

— Зачем? — не понял Рик, малость выбитый из колеи беседой с Лордом Бездны.

На лице вора отразилось искреннее возмущение вперемешку с недоумением.

— Провалы в памяти, братишка? Или покушавшийся на Элию демон заглянул сначала сюда и забрал твои мозги? Я насчет Нрэна и моего обета, ваше высочество. Помнишь: вечер, малый зал, игра в 'Колесо Случая'...

— А... — запихивая мрачные мысли в дальний угол сознания, оживился Рик. — Конечно, заходи. Просто вся эта сегодняшняя заваруха меня из седла вышибла.

— Бывает. На нашу сестру ведь не каждый день демоны покушаются, так, раз в луну, не чаще, — беспечно отозвался Джей, забираясь с ногами на свой любимый диван в риковой гостиной. Его теплый охристый цвет в дополнение к солнечному ковру принц считал очень стимулирующим как мыслительный, так и пищеварительный процессы. Вот только наслаждаться обществом солнечного ковра вору приходилось исключительно в гостиной брата. Рик категорически отказывался продать 'ковер для обсуждений' за любую астрономическую цену, а красть у брата Джею не позволяли остатки моральных принципов.

Из кармана куртки принц выгреб несколько пакетиков с орешками и бросил их на стол к вазам с фруктами и печеньем. Потом извлек из-за пазухи две бутылки лиенского вина.

Рик дополнил натюрморт двумя бокалами, еще тремя бутылками из бара и тоже плюхнулся на диван напротив Джея. Между братьями как раз оказался столик с выпивкой и закуской.

Про покушение на Элию принцы больше не говорили, притворяясь перед собой и друг другом, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Оба исповедовали старинную теорию о том, что если долгое время делать вид, что все в порядке, дела, и правда, наладятся. Иногда это действительно помогало, особенно тогда, когда ничего другого сделать было нельзя.

— Значит так, напоминаем для склеротиков еще раз: нам надо выжить Нрэна из Лоуленда, — обозначил проблему Джей.

Рик кивнул, подтверждая правоту брата, откупорил первую бутылку и заметил:

— Раз речь идет о Нрэне, к вопросу надо подойти стратегически. Следует разработать тактику, план и, самое главное, действовать решительно, опустим слово 'нагло', и с фантазией.

Теперь кивнул Бог Воров, отпил из своего бокала и, аппетитно захрустев орешками, сказал:

— Нам нужно определить его уязвимые точки и начать безжалостно давить на них.

— А какие у Нрэна уязвимые точки? — задал риторический вопрос Рик, агрессивно вгрызаясь в яблоко.

— Если не считать голову, только Элия, — прыснул Джей, копаясь в вазе с печеньем.

— Да! — выдохнул собеседник. — Так сосредоточим наши усилия в этой области!

И братья, ожесточено споря, принялись разрабатывать план доведения морально устойчивого кузена Нрэна до точки кипения. Через два часа, довольно хихикая, принцы подняли бокалы, отмечая успешное завершение первого, теоретического, этапа работы.

— Какие мы злые, жестокие мальчики, — умиротворенно заявил Джей, вспоминая сцены своего покаяния на игре.

— Ага, — радостно поддержал его Рик. — Злые-е-е!

И принцы рассмеялись веселым звенящим смехом.

Принц Нрэн, пытаясь снять нервное напряжение, отдыхал за чашкой любимого, лично заваренного травяного чая. Расположившись в комнате отдыха, бог вдыхал аромат трав, любовался нежным золотистым рисунком на тончайшем фарфоре чаши, скользил взглядом по янтарному ковру, отмечая строгую симметрию разбросанных по нему темно-зеленых подушек с тем же золотистым цветочным узором, вариации которого украшали ковер и стены, обитые светло-желтой парчой. Воин как раз наливал себе четвертую чашку, когда в его покои заглянул Ларс.

Присев рядом с Нрэном на ковер, друг налил себе чаю и, помолчав минут семь, задумчиво констатировал:

— Замок гудит как разворошенный драконом улей гигантских ос фразга. Что случилось?

— На Элию напал демон, — мрачно ответил принц.

— Она не пострадала? — жестом выразив сочувствие, поинтересовался Ларс, прихлебывая чай.

— Ее спас Повелитель Межуровнья, — еще более мрачно, будто упрекая сестру за то, что она уцелела благодаря помощи такого чудовища, заявил Нрэн.

В глазах Ларса блеснула искра интереса. Он никогда не встречался с Повелителем Межуровнья, но, как и все боги, слышал достаточно, чтобы понимать — произошло нечто из ряда вон выходящее. Повелитель Демонов, существо беспредельно могущественное, безжалостное и до крайности опасное, спас богиню.

— А как он оказался у вас в замке? — начал осторожно выяснять бог.

— Элия пригласила его на Новогодье. И теперь он слоняется по замку, волочится за моей сестрой и убивает демонов, чтобы произвести на нее впечатление. Позер! Мало ему девиц в других мирах, теперь ему понадобилась моя сестра, — выпалил Нрэн.

Ларс мысленно поблагодарил Творца за то, что еще не начал ухаживать за принцессой. Да, женщина, бесспорно, показалась ему очень привлекательной, он желал покорить ее, но не настолько, чтобы заступить дорогу самому Повелителю Межуровнья.

'Ни одна из женщин вселенной не стоит этого', — подумал воин, но делиться своими соображениями с безнадежно влюбленным другом благоразумно не стал.

Нрэн никогда не следовал любимой мудрости Ларса: 'Не зацикливайся на женщинах. Их в мирах много, а ты один'.

Закончив с делами у Источника, богиня перенеслась в тренировочный зал, прибыв в назначенное место с истинно-женским опозданием на полтора часа. Учитель неторопливо в меланхоличной задумчивости бродил по помещению, изучая обстановку и разглядывая детали интерьера, внимательно оценивая инвентарь.

— Сожалею, меня задержали проблемы, — бросила в качестве оправдания Элия. — Прекрасный день, Итварт.

— Прекрасный день, принцесса, — спокойно отозвался воин. — Я видел вашу проблему. Что ж, не каждый же день у вас в замке так весело. Когда-нибудь вы сможете прийти на урок вовремя. Но, должен заметить, в таких ситуациях систематические тренировки бывают просто необходимым условием выживания.

— Потому я и занимаюсь, — усмехнулась принцесса, понимая, что Итварт шутит на свой манер.

— Приступим? — предложил учитель, снял куртку, аккуратно положил ее на гору матов у стены, взял со стойки рядом рапиру с чуть притупленным кончиком, кинул вторую богине.

Элия легко поймала оружие и отсалютовала мужчине.

— Сначала я хочу посмотреть твой стиль, — констатировал Итварт, вставая в позицию.

— Вернее, определить, с того ли конца я держусь за эти ужасные железки и умею ли вообще ими хоть немного махать? — иронично перевела богиня и тоже заняла позицию.

Воин пожал плечами, признавая правоту ученицы, и они скрестили оружие...

— Неплохо, — через три часа оценил старания богини Итварт, опуская рапиру.

— Спасибо, — в знак признательности склонила голову Элия. Услышать такое от Бога Войны и впрямь было похвалой.

— Сколько у тебя насечек на броши? — поинтересовался Итварт. — Девять?

— Да, — не без гордости подтвердила богиня.

— Если будешь заниматься регулярно, через полгода получишь десятую, — заметил мужчина, возвращая оружие на стойку.

— Постараюсь, — улыбнулась молодая женщина, тоже присоединяя свою рапиру к отдыхающим товаркам.

— Завтра проверим кинжалы, — предложил учитель и повернулся, чтобы забрать куртку.

— Хорошо, — кивнула принцесса, влажным полотенцем, висевшим тут же у стойки, промокая вспотевший лоб. Второе, освежиться, она протянула Итварту.

Перебросив куртку через руку, учитель принял полотенце с благодарным кивком.

— Ты сейчас потеряешь какую-то вещицу, — предостерегла богиня, заметив, что пуговица у нагрудного кармана куртки расстегнулась, и маленькая стеклянная колбочка вот-вот упадет вниз на маты.

Прежде, чем Итварт успел сообразить, о чем говорит принцесса, сосуд выскользнул из складок ткани. Маленькая белоснежная лилия в прозрачном масле проблеснула в воздухе. Воин стремительно выбросил вперед руку и подхватил ее над матами. На секунду, прежде чем спрятать безделушку назад, Итварт прижал ее к сердцу, и такая волна безнадежной тоски, исходящей от него, нахлынула на принцессу, что богиня всерьез обеспокоилась душевным здоровьем учителя и своими перспективами в области фехтовании.

Воин наглухо застегнул карман, и лицо его снова стало такой же, как прежде маской непроницаемого спокойствия. Кивнув богине на прощание, он пошел к выходу.

'Нет, так мы далеко не продвинемся', — решила Элия. Больше всплеска тоски богиню встревожил еле слышный ответ на эту боль, донесшийся из высших сфер.

— Итварт, — позвала богиня, и мужчина задержался у дверей, ожидая, что скажет его ученица.

— Ты можешь рассердиться на меня, но я все равно скажу то, что обязана. Только людям можно проводить время в бесполезной тоске по ушедшим, бог не имеет на это права. Ты или призовешь ее сюда, обрекая на существование в виде бесплотного страдающего духа, либо породишь фантом-вампир, который высосет твою душу. Так нельзя!

Итварт постоял, осмысливая ее слова, и обреченно пожал плечами:

— Я стараюсь не тосковать, забыть, но ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, что душа выгорела дотла. Время не лечит. Думал, все пройдет, прежде чем прийти в Лоуленд, провел полгода в мире с другим течением времени, но легче не стало. Считал, что поможет, если целиком окунуться в работу. Но боль по-прежнему со мной. Кажется, отпускает лишь на несколько минут, а потом накатывает с новой силой, так, что хочется выть. Ты же Богиня Любви, так подскажи, что мне делать?

— Подскажу, — чуть печально улыбнулась Элия и, подойдя к воину, коснулась его губ легким как бабочка даже не поцелуем, а намеком на поцелуй. — Выход есть всегда. Даже из самой безнадежной ситуации и любая смерть — это еще не конец. Сердце большое, не держи его пустым, закрыв крепко-накрепко все двери. Тогда с тобой будет не только печаль, но и радость.

— Так просто? — рот Итварта иронично скривился. — Сказать, взять и сделать.

— Нет, это очень сложно, особенно сначала, очень-очень тяжело, но иначе нельзя. Человек может загнать себя бесполезной тоской в могилу, этим он делает плохо только себе. Тоска бога рождает чудовищ. Ты воин, так сражайся с собственной болью как с главным врагом, ты стратег, придумай план, — серьезно ответила принцесса.

Почти минуту бог пристально смотрел на Элию, а потом кивнул:

— Спасибо. И ты хочешь помочь мне в этом сражении?

— Разве Богиня Любви может поступить иначе? — прозвучало в ответ.

Собрав все свое мужество и повинуясь данному на игре слову, ровно в полночь Нрэн одернул посильнее длинную куртку и шагнул за порог ада, где его ждали неизъяснимые муки, от которых не было спасения. Даже многочасовая медитация под любимую музыку в комнате отдыха не смогла подготовить бога к грядущей пытке.

— Нрэн, дорогой, прекрасный вечер! Ты уже готов... занять свой пост? -замурлыкала принцесса, вспархивая с кресла в гостиной, куда проводил воина паж.

Мужчина метнул на кузину опасливый взгляд и поспешно опустил глаза. Совершенно прозрачный пеньюар нежно-голубого кружева, под которым не было ничего, за исключением роскошного тела, моментально вогнал его в краску. Но нос заткнуть воин не мог, и легкий манящий аромат желанной женщины продолжал дурманить рассудок. Запах редких роз, свежести и персика...

— Диад проведет ночь у Энтиора и мешать тебе не будет. У дверей спальни уже поставили кресло, столик с фруктами и Лиенским вином 'Звездный водопад'. Если хочешь..., могу предложить тебе книгу из библиотеки. Будет, чем заняться на посту.

— Нет, — выдохнул принц, старательно отводя взгляд. — Ничего не надо. Иди спать.

— Ты меня не хочешь... видеть, милый? — невинно спросила принцесса, обиженно захлопав ресницами.

— Иди в спальню, — буквально взмолился Нрэн. Его просто сводили с ума близость Элии и изобилие горизонтальных поверхностей вокруг. Диван, софа, мягкий ковер, даже стол — и тот способствовал развитию безумных фантазий.

— Ладно, ладно, не сердись, — насупилась принцесса. — Уже ухожу. Понимаю, тебе хочется как можно скорее приступить... к выполнению обета. Если что-то понадобится, заходи без стеснения, я буду ждать!

Поняв, что 'добром', то есть мелкими провокациями, от кузена больше ничего не добьешься, принцесса оставила ему откровенное приглашение и направилась в спальню. Нрэн последовал за Элией до самых дверей, подождал, пока они закроются, еще некоторое время постоял, устремив тоскливый взгляд в никуда, потом тяжело вздохнул и опустился в кресло. Пытка началась.

'Конечно, ее и забавляет и оскорбляет то, что грубый неотесанный солдафон сходит с ума от любви. Элия имеет полное право издеваться надо мной, дураком', — думал бог, сжимая в кулаки и разжимая сильные тренированные руки.

Мало того, что Нрэну предстояло провести ночь у дверей спальни любимой женщины, — такое он еще как-нибудь вынес бы, но принц предчувствовал, что этим дело не ограничится. Зная кузину, воитель предполагал, что она сделает все, чтобы усугубить его страдания.

В своих предположениях бог оказался прав. Через некоторое время из-за дверей спальни донесся веселый смех принцессы и незнакомый мужской голос.

'Так и есть, она сняла заклинание тишины, ведьма', — обреченно констатировал Нрэн, с силой вцепляясь в подлокотники кресла и кроша в щепы ценную древесину стальными пальцами. Чуткий слух воина скоро уловил и другие звуки. Мысленная картина с ужасным названием 'Элия в объятиях соперника', воссозданная благодаря звуковому сопровождению невидимых действий, оказалась столь мучительна, что Бог Войны тихо застонал от душевной боли. Больше всего на свете ему хотелось сейчас выбить дверь, ворваться в спальню кузины, убить негодяя и взять Элию самому, хочет она того, или нет...

Чтобы избавиться от этих невыносимых, терзающих, выматывающих душу мыслей, бог снял куртку, вынул из ножен кинжал и с силой провел им по левой руке. Глубокий порез заполнился тут же запекшейся кровью. В голове слегка прояснилось. Боль физическая немного облегчила его душевные муки.

За незапертой дверью страстно стонала богиня... Нрэн снова и снова полосовал кинжалом руку, заглушая тоску и неистовое желание. Медленно текли минуты, длилась бесконечная ночь страданий. Если б не врожденное чувство времени, воин решил бы, что рассвет не наступит никогда.

Внезапно послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге показалась Элия все в том же провоцирующе-прозрачном пеньюаре. Теперь, кроме собственного аромата, она несла на теле запах страсти другого мужчины. Ревность заполыхала в душе бога еще сильнее.

— Пить хочется, а в спальне вино уже кончилось, — невинно пояснила принцесса, зажигая слабый магический огонек. — О, да у тебя еще полная бутылка, милый. Поделишься?

Нрэн молчал, поспешно прикрыв кинжал курткой, чтобы богиня не обратила внимания на блеск лезвия, и тратя все силы на то, чтобы неподвижно сидеть на месте...

— Молчанье — знак согласия, — пожала плечами Элия и наполнила бокал. Осушив до дна, богиня снова налила вина и, едва пригубив, предложила кузену, купаясь в волнах неистового желания, граничащего с болью, и ревности, исходящих от него:

— Хочешь?

— Уйди, — со злой безнадежностью, замешенной на бешеной страсти, процедил Нрэн.

Принцесса собралась было проронить в ответ какое-то шутливое замечание, но тут ее взгляд остановился на рубашке кузена, выглядывающей из-под сползшей с плеча куртки. Светящийся шарик стал больше, подлетел к Нрэну, и богиня поняла, что темные пятна на рваной ткани — кровь. Вся левая половина рубашки принца была изрезана вдрызг и намокла от крови.

— Сумасшедший, ты действительно сумасшедший, ступай, я освобождаю тебя от вахты, — в изумлении, к которому примешивалась капелька смущения и толика вины, бросила Элия и, поставив недопитый бокал с вином на столик, скрылась в спальне.

'Да уж, сумасшедший, — горько подумал принц. — А кто свел меня с ума, Элия?'

Но обещание есть обещание, и он должен досидеть до утра, что бы ни говорила мучительница. Клятва подлежит исполнению! Воин снова принялся кромсать свою многострадальную руку, приняв за обычную жестокую насмешку все слова прекрасной кузины. Ночь никак не хотела кончаться. Принц считал каждую секунду до желанной цели — рассвета. Медленно-медленно, сопротивляясь и огрызаясь, отступала тьма, и в комнате становилось светлее. Как только солнце полностью поднялось над горизонтом, воин стремительно вскочил и почти бегом устремился вон из покоев Элии. Сейчас он хотел только одного: забиться в свои комнаты, как зверь в нору, заложить массивным засовом входную дверь и побыть одному. Нрэну нужно было любовно перебрать в памяти все муки этой ночи и найти в себе силы жить дальше.

В коридоре близ апартаментов кузины принца ждало новое испытание. Там уже полчаса как сидели в засаде заспанные родственники. Неутолимое любопытство подняло их с постели в такой ранний час, когда это было не по силам никому и ничему другому.

— Прекрасное утро, Нрэн. Чудно провел ночку? — высунулся из ниши острый нос Рика. Еще два носа, принадлежащих Кэлберту и Джею, появилось оттуда с небольшим отставанием.

Не обращая на них никакого внимания, воин понесся дальше, оставив разочарованным наблюдателям на память свой образ в вихре воздуха.

— У него что-то с рукой, — задумчиво протянул рыжий сплетник.

— Думаешь, Элия так темпераментна? — иронично ухмыльнулся Джей.

— Нет, дело не в Элии, она же не Энтиор, с таким профессионализмом в постели не увечит, — проведя быстрый анализ, ответил Рик.

— Он просто рехнувшийся дурак, — заключил Кэлберт, яростно сверкнув карими глазами.

— Разве кто спорит? — протянул вор, передернув плечами.

Только чокнутый, по мнению Джея, мог сотворить такое с руками. Сам принц очень трепетно относился к своим конечностям, которые подвергались постоянной опасности на нелегкой стезе краж. Компания, разочарованная в своих ожиданиях, разбрелась по комнатам досыпать бездарно потраченное на Нрэна время.

Глава 12. О мужских страданиях

4 день

Великие вещи, все, как одна:

Женщины, Лошади, Власть и Война.

Редьярд КИПЛИНГ

— Можно один вопрос? — поинтересовался Итварт, педантично застегивая рубашку на все пуговицы.

— Конечно, — удовлетворенно мурлыкнула богиня, потягиваясь на постели.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы я сменил цвет волос?

— О, ерунда, надо было обойти дурацкий обет, данный в игре 'Колесо Случая'. Я пообещала не заниматься любовью с блондинами, — усмехнулась принцесса, взбивая подушки.

— Понятно, — спокойно кивнул воин, приглаживая фиолетовые пряди волос, временное заклинание уже начинало утрачивать свою силу, и пряди медленно светлели на концах.

Впервые за несколько лун, миновавших после гибели любимой супруги, внешнее спокойствие бога целиком соответствовало внутреннему настроению. Неистовая жгучая боль не исчезла полностью, но стала как-то тише, мягче, отступив на второй план, и Итварт с удивлением осознал, что жизнь действительно не закончена.

После ухода любовника — к сожалению, почему-то все знакомые Элии воители предпочитали весьма ранние побудки и строго придерживались установленного режима дня — принцесса позволила себе еще немного поваляться в постели, обдумывая события минувшей ночи. Душа Итварта начала трудный путь к исцелению, и непоправимых ошибок, совершаемых отчаявшимися глупцами в приступе безнадежной тоски, можно было больше не опасаться. Немного силы Любви, искусные ласки — и все вышло так, как планировала богиня. А вот с упрямцем Нрэном ее опять постигла жестокая неудача.

'Тупой солдафон!' — обиженно заключила богиня и покинула резко разонравившееся ложе. Для восстановления пострадавшего настроения и отвлечения от темы, медленно, но верно приближающейся к титулу навязчивой идеи, срочно требовался длительный курс психотерапевтических процедур. А именно: погружение в ванну с комплексом тонизирующих экстрактов, вкусный завтрак и пребывание в приятном обществе обходительных и красивых мужчин.

О вчерашнем покушении принцесса тоже пока старалась не думать. Слишком мало было информации, чтобы сделать верные выводы. Элия никак не могла сложить из имеющихся осколков цельную картину, но ощущение того, что она чего-то недопонимает, было как никогда острым. И богиня решила использовать старинный прием пророков, иногда применявшийся с пользой всеми, кроме хронических склеротиков — не думать о проблеме, предоставив подсознанию и интуиции вести работу над ней самостоятельно, а потом, спустя некоторое время, вернуться к вопросу и посмотреть, какие данные наработаны без непосредственного, подчас слишком бдительного контроля сознания.

После ванны принцесса получила не только заказанный завтрак, но и приятное общество в придачу. Явился с удивительно ранним визитом Энтиор, чтобы доставить домой несчастную киску, которую он приютил на ночь.

Диад неспешно обошел гостиную, навестил прихожую и спальню, особенно пристально, пофыркивая, изучил восстановленное заклятьем кресло, в котором сидел Нрэн, и, наконец, проведя инспекцию владений, опустился на ковер у ног хозяйки.

Поцеловав запястье любимой сестры, Энтиор присел в кресло рядом с Элией и присоединился к завтраку. Как всегда, в отличие от принцессы, он больше пил, чем ел, перехватывая считанные кусочки изысканной снеди. Неторопливо трапезничая, боги мило сплетничали обо всем и ни о чем...

— Кэлберт обмолвился, что Нрэн выскочил сегодня из твоих покоев совершенно ошалевшим и весь в крови, дорогая, — невинно обронил принц, затрагивая тему, которая его действительно интересовала.

— Да, а Кэлберт не упомянул, что следом мчалась я и размахивала ножом или тесаком для рубки мяса? — мысленным пинком прогоняя зашевелившуюся было совесть, ядовито поинтересовалась богиня, поставив чашку на столик с нарочито громким стуком.

— Извини, стради, если тебе неприятна эта тема, я к ней больше не вернусь, — тут же прошептал Энтиор, поднося к лицу запястье в старинном жесте извинения вампира 'Моя кровь — для тебя'.

— Нет, дорогой, все в порядке, вернее, все по-прежнему, — с горчинкой в голосе ответила Элия и утешила себя корзиночкой воздушного паштета.

— Он или ненормальный или просто не понимает косвенных намеков, а может быть, и то и другое, — рассудил Энтиор, пригубив второй бокал вина.

— Прямых намеков он не понимает тоже, — зло отрезала принцесса. — Даже если Нрэн однажды увидит меня нагишом в своей постели, то непременно решит, что мне стало дурно и я решила прилечь, а значит нужно мчаться за целителем. Короче, он найдет какое-нибудь оправдание, чтобы сбежать.

— Я его не понимаю, — в печальном удивлении признался принц, не в силах подобрать совета сестре. Отговаривать ее от попыток соблазнить Нрэна он тоже не собирался, зная по себе, что если очень хочешь, то способ исполнить свой каприз все равно найдешь. Да и не в привычках богов было отказываться от выполнения желаний.

— Я тоже, — вынуждено согласилась принцесса. — У него в душе царит такой сумбур, что любой врачеватель заплутает навсегда. Скажи-ка лучше, как у тебя с Бэль?

— Пока мне удавалось избегать общения с этим маленьким чудовищем, но я не думаю, что такое везение будет продолжаться долго, — обреченно вздохнул принц, любуясь игрою перстней в свете магического светильника. — Послезавтра день охоты в Гранде, тогда я и признаю свой обет невыполненным.

— Да уж, самое время, если Бэль приспичит поиграть, она поставит на уши весь замок, но тебя обязательно найдет, — подтвердила принцесса, отправляя в рот маленький кусочек холодной оленины.

— А сегодня вечером я спасусь бегством в театр, — поделился своими планами принц, мечтательно полуприкрыв глаза. — Будет премьера трагедии 'Исоль и Астен'. Не хочешь составить мне компанию?

— Подумаю, но, милый, с каких это пор ты воспылал любовью к классике Вальда ди Касвера? Не принц ли Энтиор говорил мне как-то за обедом о том, что ненавидит надуманные и слащаво-слезливые истории этого рифмоплета? — оживилась принцесса, чуя новую сплетню.

— Мрр, милая, иногда все решает новая трактовка старого произведения и хороший подбор актеров, — возразил вампир, чуть выпустив клыки.

— Или актрис, — проницательно подхватила Элия.

— Да, — признался принц, машинально начиная перебирать виноград. — Надо отдать должное Ольгеру Такаби, он неистов как все вигеры, но свое дело знает. Признаю, Кэлер нашел для Театра Всех Миров отличного ведущего режиссера. На прошлой неделе я смотрел комедию 'Тринадцатая в ночи' Вилшера. Сонтару играла новенькая девочка — Ирилейна. Малышка на редкость талантлива.

— И красива, — утвердительно предположила принцесса и полюбопытствовала: — Ты уже заполучил ее?

— Нет, пока нет, — удовлетворенно улыбаясь, заметил принц, раздавив языком сочную виноградину. — Я хочу поиграть. Всему свое время. Она будет моей, возможно сегодня. Ее еще никто не брал, такая свежая, чистая, и так боится меня.

— Приятных развлечений, дорогой, но если эта Ирилейна и впрямь так талантлива, не играй в слишком жестокие игры, — попросила принцесса. — Я еще не видела ее на сцене.

— Конечно, стради, я эгоист, но искусство ценить умею, — чуть оскорблено ответил принц, взмахнув длинными ресницами.

Вдоволь посплетничав с Энтиором, принцесса направила свои стопы к штабу борьбы с Нрэном, развернутому сегодня в апартаментах Джея. После нынешней ночи Элия твердо решила подключиться к процессу. Она не без основания полагала, что великому воителю придется очень несладко под непрекращающимся дождем мелких пакостей изобретательных братьев, у которых фантазия на проделки била через край неиссякаемым фонтаном. Богиня хотела принять участие во всеобщем развлечении, чтобы сполна отомстить за свои ночные разочарования и подтолкнуть, наконец, Нрэна к решительным действиям в нужную сторону!

Недалеко от покоев Джея она увидела еще одного слегка интересующего ее субъекта. Тот тоже увидел Элию и вместо того, чтобы продолжить движение навстречу, сделал попытку свернуть в боковой коридор. Но никто еще не уходил от богини без ее разрешения.

— Прекрасный день, Ларс, — промурлыкала Элия, телепортируясь к воину и мастерски преграждая ему пусть к отступлению.

— Прекрасный день, ваше высочество, — подчеркнуто вежливо поздоровался мужчина, бросая вокруг осторожные взоры и упорно исключая из зоны обзора казавшееся ему таким привлекательным ранее тело. Это тело в серебристо-голубом платье и сейчас не утратило своей красоты, но слишком высокий уровень угрозы поставил на нем строгий гриф запрета. Теперь Ларс для собственной безопасности предпочитал считать, что женщины по имени Элия не существует во вселенной.

А принцесса не то чтобы уже простила воителю жалобы на омовение в бульоне, но побеседовать с близким другом упрямого Нрэна считала полезным и уж тем более не желала терпеть оскорбительного невнимания с его стороны.

— Как хорошо, что мы с вами встретились, Ларс, — заулыбалась богиня, наслаждаясь тем, что мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Я как раз думала о том, что...

— Прекрасный день, милая, — материализовавшись рядом с Элией, промолвил Повелитель Межуровнья, целуя ее в шею, и с любознательной доброжелательностью зоолога, изучающего повадки милого зверька, поинтересовался. — А этот мужчина тоже твой любовник?

— Нет, Злат, этот мужчина — друг Нрэна.

— А разве одно утверждение противоречит другому? — иронично усмехнулся Повелитель, поглаживая обнаженное плечико богини.

— Я не любовник ее высочества и должен просить прощения за то, что вынужден покинуть ваше общество, — теперь, зная, кто скрывается под обычным именем Злат, быстро промолвил Ларс, нервно потирая старый шрам на виске. — Мне нужно собираться в дорогу.

— Как, вы покидаете нас? Так неожиданно! — 'огорчилась' принцесса, прикусив губку, чтобы не рассмеяться.

— Да, срочные дела на родине, — сообщил Ларс, сам не замечая того, что медленно отступает от собеседников. Очень хотелось положить руку на эфес меча, но мужчина сдерживался. — Мне нужно быть там уже сегодня.

— Какая жалость! Надеюсь, Нрэна вы с собой не зовете? — поспешила уточнить богиня главный интересующий ее вопрос.

— Нет, мои дела личного толка, — оправдался мужчина, пристально изучая рисунок гобелена 'Охота на желтого дракона'. Смотреть на Повелителя и его даму он считал слишком опасным.

— Наверное, речь идет о женщине. Каких только необдуманных проступков мы не совершаем во имя ее! — предположил Злат, с откровенной насмешкой наблюдая за воином, причины поспешного отбытия которого были для Повелителя очевидны.

— Нет, — поспешно возразил Ларс, переходя к доскональному изучению второго гобелена 'Убийство желтого дракона'. — Я ценю женскую красоту, но жить и действовать предпочитаю, руководствуясь исключительно логикой. Обязывает профессия.

'Вот оно как, надо обязательно просветить Нрэна', — мысленно хихикнула принцесса. Пальцы Злата играли локонами богини, ласкали нежный шелк волос.

— Что ж, рад за вас, редкий по нашим пылким и порывистым временам талант, — глубокомысленно покивал Злат и продолжил, 'впадая в откровенность'. — А сам я, признаюсь, не всегда на такое способен, наверное, не хватает силы воли, а может быть, не обязывает профессия.

Ларс молчал, переключив свое внимание на узорчатый паркет под ногами. Невинное дерево не навевало на него столь мрачных мыслей, как гобелены. Холодная струйка пота побежала по спине.

— Но, не смеем вас больше задерживать, — торжественно сказал Злат, пряча усмешку в уголках губ, и напутствовал воина: — Дела прежде всего. Счастливого пути!

Поняв, что его оставляют в живых и отпускают, бог коротко поклонился и стремительно зашагал прочь, пока его не вздумали остановить. Мужчина, вернее то, что сейчас маскировалось под мужчину, было слишком зловещей тварью, чтобы любой бог, находящийся в здравом уме, захотел иметь с ним дело. Женщина не маскировалась, но ее откровенная соблазнительность была опасна вдвойне, ведь она пришлась по вкусу самому Повелителю Межуровнья. Ларс чувствовал себя несколько неловко, оставляя приятеля в таком обществе, но накрепко запутавшийся в сетях любви друг ни за что не согласился бы отправиться с ним. Нрэн Лоулендский был бесконечно силен, очень упрям и никогда не слушал чужих советов.

— Какой рациональный бог, — задумчиво хмыкнул Злат. — Разум правит, все чувства под контролем сознания на коротком поводке. Эта жертва из твоих лапок ускользнула, милая.

— Ничего, найдутся другие, — ничуть не расстроилась принцесса, уже оставившая мысль о соблазнении Ларса. — У меня есть отличная наживка для существ такого типа: суровый брат с длинным мечом.

— Да, только и остается использовать Нрэна как приманку, раз он категорически против того, чтобы ты забавлялась с его личным оружием, — отпустил двусмысленную шутку Злат.

— Ты весьма информированный, очаровательный и остроумный собеседник, милый, но, изучая логику общения богов, кажется, пропустил параграф 'тактичность', — глаза принцессы стали серыми льдинками, а плечо неожиданно ускользнуло из пальцев мужчины.

— Вероятно, извини, — признался Злат несколько раздраженно. — За тысячелетия я слишком привык к одному типу общения — 'я приказываю, ты выполняешь или умираешь'. Диктат силы, знаешь ли, единственный язык, понятный всем существам.

Повелитель взял богиню под руку и, подведя к софе в нише поодаль, жестом пригласил сесть, сам опустился рядом. Элия кивнула, показывая, что принимает его формальные извинения.

— Я искал тебя, дорогая, — как ни в чем не бывало, продолжил Повелитель, — чтобы спросить. — Чем сегодня развлечешь гостя?

— Так, дай минутку подумать, — чуть натянуто улыбнулась принцесса. — Убийство демона уже было вчера, охота намечается на послезавтра, прогулка под дождем — занятие не слишком вдохновляющее, значит остается приобщиться к искусству. Хочешь посетить спектакль в Театре Всех Миров? Сегодня дают трагедию 'Исоль и Астен'. Энтиор говорил о неплохом подборе актеров.

— Театр, — покатал на языке это слово Злат, оценивая предложение Элии. — Так я уже давно не развлекался. Согласен. Когда?

— Вечером. Спектакль начинается ровно в семь, чтобы добраться до площади Искусств нам нужно двадцать минут. Если желаешь телепортироваться прямо в ложу, можешь подходить к моим апартаментам без пятнадцати семь.

— Хорошо, договорились, — принял приглашение мужчина.

— А сейчас мне нужно пойти, перекинуться кое с кем парой слов, прости, — закончила разговор Элия.

— Уступаю желанию дамы, — вынужден был признать Злат, которому только что, впервые за тысячи лет, указали на плохое воспитание. Чары слежения должны были охранять принцессу не хуже личного присутствия, но второе было все-таки предпочтительнее с эмоциональной точки зрения.

— Энтиор, я тебя нашла! Здорово! — ликующе объявила Бэль, неожиданно выныривая из-за угла как раз в ту секунду, когда принц уже поверил в то, что ему удастся пробраться незамеченным в свои покои и накрепко запереть дверь.

— Прекрасный день, Мирабэль, — подчеркнуто вежливо поздоровался вампир, в который уж раз проклиная свой необдуманный обет.

Привычное формальное приветствие показалось мужчине форменным издевательством. Ибо прекрасным день был лишь для этого кошмара в миниатюре, для Энтиора же грозил обернуться непоправимо испорченным настроением. А маленькая надоеда приплясывала от нетерпения на месте и, видно, собиралась огорошить его очередным потрясающим заявлением.

— Я хочу поиграть в твоих покоях. Пойдем? — предложила девочка, принимая мрачное молчание бога, предвкушающего все муки ада, за пристальное внимание к ее словам.

— Пойдем, — обреченно кивнул принц и стиснул зубы, чтобы не зарычать от отчаяния.

Бэль подпрыгнула еще разок от переполняющего ее восторга и поскорее юркнула в открытую дверь апартаментов брата, пока тот не передумал. Влетев в гостиную, девочка на секунду замерла, решая с чего начать.

Утопая по щиколотки в мягком густом ворсе темно-вишневого ковра, она медленно подошла к бьющему в центре гостиной фонтанчику. Этот элемент интерьера одно время являлся предметом зависти братьев. Все восхищались и досадовали на то, что не им первым пришла в голову такая блестящая идея, заниматься же плагиатом никто не желал.

Прозрачные стенки из искусно ограненного хрусталя с разбросанными по бортику драгоценными камешками переливались всеми цветами радуги, бросая блики на нежно журчащую воду. Темно-красный атлас стен отражался в фонтане, делая ее похожей на любимый девочкой ягодный сок. Не удержавшись, малышка сунула в фонтанчик ладошку и слизнула прохладные капли. Разочаровано вздохнула. Вода...

Энтиор, опасливо косясь на Бэль, опустился в бархатное бордовое кресло с подлокотниками из резного черного дерева. Богу было даже страшно предположить, что сейчас решит выкинуть малолетняя эльфийка. Та уже успела почти полностью влезть в фонтан, попробовать воду на вкус, перебрать камешки на бортах, вдрызг намочить передник и подол синего платья. Кружевной воротничок съехал на бок, ленты в косе растрепались, выпустив на свободу тугие рыжевато-каштановые локоны. Малявка была полна энтузиазма.

'Этот ребенок обладает уникальной способностью пачкаться где угодно в рекордно короткие сроки', — мрачно констатировал чистоплюй Энтиор, смерив девочку брезгливым взглядом.

— А теперь пошли, поиграем в сокровищницу, — потребовала Бэль, выбираясь из фонтана и указывая на дверь будуара. — У тебя там столько всяких драгоценностей в шкатулке! Я видела!

Энтиор поморщился, но покорно двинулся вслед за девочкой, стараясь не задеть ее мокрое высочество и гадая, придется ли снова менять ковер в комнате. В мгновение ока малышка оказалась там, где днем раньше учинила полный косметический разгром, и влезла на приглянувшийся вишневый пуфик перед зеркалом, оставляя на его дорогой бархатной обивке мокрые пятна.

— Как красиво! — восхитилась Бэль, откидывая крышку большого хрустального ларца.

Сквозь плотные тяжелые шторы цвета красного вина не пробивалось ни лучика дневного света, но зато в комнате горели магически серебристые шары, отбрасывающие прозрачные лунные тени. В их свете хрусталь казался дымчатым, почти нереальным облаком, а драгоценные камни — цветными капельками в нем.

Девочка вытащила из шкатулки несколько изящных булавок для шейных платков, брошь и перстни с крупными камнями. Потом перевернула ларец, рассыпала его содержимое по столешнице и подгребла к себе, оставляя царапины от застежек на полировке. Одно из колец особенно приглянулся Бэль. Она попыталась надеть украшение на палец, но, к сожалению, вещица оказалась малость великовата для девочки. Недолго думая, та нашла выход — просунула в перстень сразу два пальца и подняла руку кверху, чтобы побрякушка не соскочила. Довольная достигнутым результатом, принцесса принялась нанизывать на руки и остальные перстни из драгоценной кучи. Очень скоро малышка стала похожа на маленького нефритового дракончика — ящера, безумно падкого на все блестящие драгоценные камушки.

Немного полюбовавшись плодами своих трудов, Бэль устало опустила поднятые вверх руки, и украшения хлынули на ковер радужным дождем.

— Уф, — пробормотала девчушка и, спрыгнув с пуфика, принялась азартно ползать по полу, собирая разлетевшиеся перстни.

Увлекшись процессом, она случайно задела ногой маленький высокий столик. Раздался мелодичный перезвон, и любимые бокалы Энтиора из редчайшего джарентийского хрусталя закачались на тонких ножках и начали падать. Энтиор метнулся к ним со стремительностью матери, спасающей из огня любимое дитя, и успел поймать на лету четыре штуки. Остальным повезло меньше. Осколки прекрасного хрусталя брызнули во все стороны. Бэль испуганно прыснула на диван и оттуда широко открытыми перепуганными глазами смотрела на произведенный ею разгром.

Принц с подчеркнутой осторожностью поставил спасенные бокалы на столик и перевел взгляд на кузину. Девчушку обдало жгучей волной ледяной ненависти и жажды убийства.

— Я нечаянно, Энтиор, я нечаянно, — всхлипнула малышка, сжавшись в комочек на пурпурном бархате диванных подушек. На глазах набедокурившей Бэль навернулись крупные слезы.

Одной рукой подхватив кузину, будто нашкодившего щенка, принц, стиснув зубы от страшного желания придушить мерзавку, вынес ее в гостиную подальше от хрупких вещей и стекол, усеивающих ковер. Подчеркнуто аккуратно положив девочку на кресло, Энтиор подумал: 'Ты слишком сильно испытываешь мое терпение, кузина'.

— Я попрошу Лейма, и он подарит тебе новые рюмки, — прошептала девочка, отводя от лица окончательно растрепавшиеся локоны.

Принц издал нервный смешок. 'Рюмки'! Да одна такая 'рюмка' стоит целое состояние, куда больше всех безделушек из шкатулки с ювелирными изделиями на каждый день! Глубоко вздохнув, вампир в который уж раз проклял свой необдуманный обет и внешне спокойно предложил:

— Бэль, иди, поиграй где-нибудь еще, пока мои слуги уберут комнаты после твоих забав.

Видя, что Энтиор не дерется и не ругается, хоть и бесится страшно, малышка несколько осмелела и заискивающе попросила:

— А можно я сначала быстренько посмотрю те фигурки в радужном шкафу?

Принц снова подавил истеричный смешок и иронично поинтересовался:

— Осколков джарентийского хрусталя мало? Теперь ты решила угробить мою бесценную коллекцию, милейшая кузина?

— Я буду осторожна, обещаю! Хоть издали можно? — продолжала канючить Бэль. — Энтиор, ты же обещал со мной играть, пожалуйста!

— Хорошо, можешь посмотреть издали, — смирившись с тем, что просто так малявка от него не отстанет, тяжело вздохнул бог и, опасаясь, что его могут обвинить в нарушении обета, обреченно продолжил. — Я даже дам тебе подержать в руках одну из фигурок, какую захочешь, но только одну. А потом ты уйдешь и больше не покажешься мне на глаза до завтрашнего дня. Договорились?

— Да! — радостно пискнула девочка и подлетела к огромному во всю стену встроенному шкафу с радужными стеклами, нежно переливающимися всеми цветами под светом магических шаров.

Множество статуэток, посуда, какие-то вовсе непонятные вещицы причудливых форм, стоящие на полках, магнитом притягивали маленькую любопытную принцессу. Энтиор как тюремщик маячил у нее за спиной и, собрав последние крохи самообладания, напряженно следил за тем, как Бэль разглядывает его драгоценную коллекцию сначала с пола, приподнявшись на цыпочках, а потом уже балансируя, забравшись на здоровенный стул. Принца утешало лишь то, что магические стекла шкафа были небьющимися, а за кузину он не слишком переживал. Набьет синяк, другой, так что за печаль? Полуоткрыв от восхищения ротик, принцесса восхищенно переводила взгляд с одного сокровища на другое и никак не могла решить, что же ей попросить подержать в руках.

— Это! — прошептала, наконец, девочка, сделав трудный выбор, и, спустившись на пол, указала на небольшую статуэтку, стоявшую в самом центре на нижней полке.

Как назло, это была одна из самых дорогих вещей в коллекции принца. Скрипнув зубами, Энтиор открыл магический замок и бережно извлек статуэтку, сделанную из какого-то неизвестного желтого полупрозрачного камня, будто светящегося изнутри. 'Девушка в винограднике' так назвал ее для себя принц. Лозы, будто живые, вились в причудливом танце, а девушка, тоже словно танцуя, тянулась вверх, чтобы сорвать приглянувшуюся гроздь. Тоненькая, хрупкая, но вместе с тем удивительно гармоничная фигура с приятными округлостями. Густые волосы окутывали ее обнаженное тело будто плащ.

— Откуда она? Кто ее сделал? — с недетской серьезностью благоговейно прошептала Бэль, очень аккуратно взяв вещь.

— С далекого верхнего Уровня. Ей уже несколько сотен веков, — ответил Энтиор, недоумевая, как маленькой глупой вандалке могла прийтись по вкусу столь прекрасная вещь. — Автор неизвестен. Есть только его вензель 'Э', спрятанный вот здесь, — принц указал острым ногтем на мелкое переплетение лоз у основания статуэтки. Бэль восторженно выдохнула, различив изящную букву незнакомого языка...

Зачаровано глядя на девушку в винограде, Бэль мечтательно прошептала:

— Скажи, Энтиор, а я смогу стать такой как она, когда вырасту?

— Едва ли, — не сдержавшись, насмешливо фыркнул прекрасный принц и забрал статую из ладошек кузины. — Ты будешь маленькой и тощей, как все эльфы.

Малышка поникла разочарованно, как увядший цветочек, и тихо сказала:

— Спасибо, Энтиор, я пойду.

Ехидно улыбаясь, вампир смотрел, как за настырной девчонкой закрылась дверь. На сегодняшний день он избавился от общества Бэль. Потом мужчина вспомнил об испорченном туалетном столике, пуфике, погибших бесценных бокалах и улыбка вылиняла с лица. Слишком дорого обходились даже краткие 'игры' с кузиной.

— О, Элия, прекрасный день! Хорошо, что заглянула! — радостным дуэтом приветствовали сестру Джей и Рик, вольготно расположившись на диване в гостиной Бога Воров. Пустые бутылки и полупустые вазы, тарелочки и вазочки со всякой вкусной всячиной, громоздящиеся на столе, свидетельствовали о том, что обсуждение важнейших вопросов изживания Бога Войны из Лоуленда в самом разгаре.

— Прекрасный день, мальчики, — приветливо поздоровалась принцесса и, игнорируя предложенное место на полукруглом диване между раздвинувшимися братьями, заняла кресло, чем ясно продемонстрировала настрой на деловую беседу, а не на игры в обжималки. — Как продвигается работа по доведению Нрэна?

— Самых больших успехов в этом деле пока добилась только ты, не прилагая даже особых усилий, — с честной завистью признал Рик и, не удержавшись, божественная суть сплетника оказалась сильнее голоса разума, полюбопытствовал. — Расскажи, что это он такой испуганный и растерзанный от тебя с утра вылетел? Несся, не разбирая дороги!

— Дорогой, тебя нравится твоя прическа? — вместо ответа спросила богиня, постукивая пальчиками по деревянному подлокотнику.

— Да, — самодовольно провозгласил Рик, привычным жестом взлохмачивая шевелюру. — И моим дамам весьма нравится, а уж как завидуют мне кавалеры...

— А густота волос? — снова с холодком поинтересовалась принцесса, рассматривая свои острые длинные ноготки.

— Намек понял, — разочарованно признал хвастливый бог, понимая, что ничего, кроме выволочки, от сестры не добьется.

— Так как ваши дела, мальчики? — снова задала свой вопрос богиня, копаясь в вазочке с оставшимся печеньем ассорти.

— План составлен, отшлифован и готов к исполнению, но для его реализации нам необходима твоя моральная и материальная помощь, — отрапортовал Джей, грустно следя за тем, как сестра забирает из вазы самое последнее печенье с орешками фирхью.

— Под первым понимается то, что я должна принимать участие в ваших розыгрышах, а что такое 'помощь материальная'? — не поняла Элия, откусив кусочек и аккуратно слизнув в ладони просыпавшиеся орешки.

— Тебе придется пожертвовать часть гардероба на благотворительные цели, — хитро пояснил Рик, столь же неотрывно, как и Джей следя за юрким розовым язычком.

— Ладно, — красавице сразу стала понятна задумка проказников. — Отдам приказ пажам. Только не злоупотребляйте моим разрешением, мальчики, а то рассержусь.

— Дорогая, за кого ты нас принимаешь? — принялись громко и очень демонстративно возмущаться принцы.

— За извращенцев-фетишистов, — честно ответила богиня, стряхивая последние крошки от съеденного печенья на салфетку и возобновляя раскопки в вазе.

— Что есть, то есть, — признались братья, польщено потупившись и ковыряя пальцами обивку дивана. — Но на сей раз мы радеем не за себя, а за общество!..

— Уговорили, разжалобили, — остановила поток красноречия богиня взмахом кисти. — Но я требую рассказать, что приготовлено у вас для Нрэна сегодня.

— Слушай! — перебивая друг друга и темпераментно жестикулируя, братья принялись посвящать сестру в свои 'зловещие' планы.

Развалившись в кресле у стены, принц Кэлберт меланхолично метал кинжалы в висящую на двери гостиной самовосстанавливающуюся мишень. Это занятие расслабляло его, настраивало на философский лад и помогало скоротать время. Один за другим три кинжала вонзились в центр мишени, составив треугольник с длиной стороны в полтора миллиметра. Небрежным жестом руки мужчина телепортировал их на столик рядом с собой и повторил все вновь. Подобное однообразие завораживало, погружало в своего рода медитацию. Несвязные мысли свободно парили, в то время пока действовала рука. Дневной свет, просачивающийся сквозь нежно-зеленый тюль и бирюзовые шторы, делал комнату похожей на большой аквариум. Привычная и любимая водная среда была с моряком и дома.

'Все возвращается на круги своя. Все повторяется. Все меняется, но повторяется... Вновь и вновь все идет по одному пути, бесконечная спираль...'

Неожиданное беспокойство пробудилось в Кэлберте, когда мелькнул последний обрывок неуловимо-прозрачной как привидение и щемяще-тревожной, непонятно откуда взявшейся мысли. Одновременно нахлынуло предощущение чего-то неотвратимо-ужасного.

Мужчина с силой сжал рукоять первого кинжала, пытаясь уловить суть предчувствия или воспоминания. Что-то произошло? Происходит?! Произойдет?!!

Медленно, как в полусне, Кэлберт занес руку для следующего броска. Кинжал словно завис на мгновение в воздухе и со все возрастающей скоростью понесся в центр мишени. Даже не глядя, бог мог безошибочно сказать, в какую точку вонзится он секунду спустя. Но время словно замерло, обволакивая комнату, подобно густому серому туману Межуровнья. Каждый миг обернулся часом, вмещавшим в себя слишком много событий. И Кэлберт почти физически ощутил, как рвется вокруг него ткань реальности, силясь не впустить нечто неотвратимо ужасное, предощущение которого нахлынуло на него секунду? — минуту? — час? — век? — назад.

И тут дверь гостиной начала отворяться, хотя принц был уверен, что запер ее на задвижку перед тем, как опуститься в кресло.

'Значит, там враг, отомкнувший запор заклятьем', — мелькнула мысль на периферии сознания. А кинжал несся по воздуху прямо навстречу тому-кто-за-дверью. Пара оставшихся кинжалов молниеносно оказалась у принца в руках.

Кэлберт, беспощадный и смертоносный, словно черный дракон Зеленого моря, изготовился для следующего броска.

Дверь отворилась. На пороге стояла Элия!!!

Судорожно хватая ртом воздух и понимая, что никак, никак не успеет, принц швырнул вдогонку кинжалу то заклятье, что было всегда под рукой истинного моряка — Семя Ветра. И время рванулось вперед, словно дикий жеребец, порвавший путы. Он успел. Каким-то чудом успел! С глухим ударом кинжал вошел в косяк двери, всего в паре пальцев от виска Элии.

Кэлберт пошатнулся, уронил ненужные более кинжалы и на подгибающихся ногах, медленно, словно смертельно больной, побрел к сестре. Элия смотрела на него чуть расширенными глазами, но стояла спокойно, слегка касаясь пальцами косяка. Преодолев расстояние, отделявшее его от сестры, принц сгреб ее в объятия и, зарывшись лицом в волосы, пробормотал:

— Слава Творцу, ты жива!

— Да, пожалуй, — не стала спорить с очевидным принцесса и небрежно взъерошила густые кудри брата.

— Элия, я был уверен, что дверь заперта, клянусь, — горячо зашептал бог, устремив на сестру лихорадочный взгляд. Принца начала бить крупная дрожь, последствие пережитого дикого страха.

-Я тебе верю, дорогой. Сядь, успокойся и выпей вина, — властно посоветовала принцесса и подтолкнула пошатывающегося Кэлберта к дивану.

Принц почти упал на мягкие зеленые подушки. Криво улыбнувшись, богиня сама подошла к столику рядом, наполнила из открытой бутылки и подала брату бокал. Залпом осушив его, бог глубоко вздохнул. На бледное, даже сквозь смуглый загар моряка лицо вернулась тень былого румянца.

— Прости, — снова начал говорить принц.

Элия села рядом и, закрыв ладонью его рот, сказала с легкой усмешкой, глядя прямо в отчаянные, виноватые, почти больные глаза родича:

— Я ни в чем тебя не виню, Кэлберт. Если б ты действительно захотел меня прикончить, придумал бы что-нибудь более интригующие и не стал бы играть в эти игры дома. Слишком много внимательных свидетелей. У твоей задвижки просто вылетел шуруп. Посмотри сам.

Принц уставился на дверь. Действительно шуруп вывалился из гнезда и лежал на полу у порога. Видно, когда Элия толкнула дверь, он выпал и задвижка отошла. Как он мог не заметить такого? Сам Плетущий Тени застлал глаза.

— О демоны Межуровнья, я едва не угробил тебя из-за какой-то глупой железки, — зло пробормотал пират. — С Варга шкуру спущу, козел, пальцем деланый, если этого его вина.

— Со мной не так-то легко разделаться, брат, запомни на будущее, вдруг пригодится, — с задумчивой прохладной улыбкой отметила богиня, показавшись на секунду очень чужой и далекой. — Чары защиты и купол неприкосновенности у меня выстроены превосходно.

— Элия, неужели ты думаешь, что я когда-нибудь смогу... — замотал головой мужчина.

— Это шутка, просто шутка, Кэлберт, — небрежно отметила принцесса, снова становясь самой собой. — Не надо так остро на все реагировать. Забудь!

— А все-таки если сегодня задвижка вылетела неспроста? Может, стоит снова созвать Семейный Совет? — задумался принц, с облегчением понимая, что Элия ни в чем его не подозревает.

— Мало приключений в Океане Миров, захотелось острых ощущений на суше, дорогой? — скептически вопросила принцесса и объяснила. — Не забывай, для кое-кого в семье ты все еще чужак, и чужак подозрительный. Нрэн, к примеру, вовсе ни в чем разбираться не будет. Меч под рукой, да он и голыми руками тебе шею свернет. Лучше пока промолчим. Если здесь замешано магическое воздействие, то Суд Сил разберется, жалоба подана, а при ее рассмотрении будет сделан запрос и детально изучены все подозрительные эпизоды. Я тебе верю, и настоящий виновник, если он есть, со временем обнаружится.

— Спасибо, Элия, — вновь облегченно вздохнув, Кэлберт взял ее руку и нежно поцеловал.

Ему хотелось сказать столь многое сестре, о том, что он чувствует, как любит ее, что не знает, что бы сделал с собой, если бы, в самом деле, случилось что-то страшное, непоправимое, но подходящих слов все не было, и принц счел за лучшее промолчать. Так и сидели они некоторое время в тишине.

Богиня думала о том, что придется отложить нахлобучку за болтливый язык, из-за которой она собственно и решила сейчас заглянуть к брату. Элия всегда немного злилась на родичей, готовых сплетничать как девицы, по любому самому незначительному поводу, если дело касалось ее. Вот и утром Кэлберт не упустил случая поделиться с Энтиором впечатлениями о Нрэне, покидавшем покои кузины. Но сейчас упрекать брата не стоило. Он, бедняга, еще долго будет приходить в себя после своего неудавшегося 'покушения'.

'Потом', — отложила нагоняй богиня и заговорила о последнем плавании Кэлберта. Тот с удовольствием поддержал разговор, вытащил из шкафа несколько прелестных безделушек, которые привез из путешествия, и новые морские раковины. Гордо демонстрируя сестре экземпляры, пополнившие его коллекцию, мореход увлеченно рассказывал о том, что повидал.

Рассказывал он долго, а Элия терпеливо и с искренним интересом слушала, подбрасывая вопросы для поддержания беседы. Занятия с Итвартом богиня посетила сразу после того, как братья кончили трепаться о доведении Нрэна, а других срочных планов до самого вечера не предвиделось. Незаметно подошло время обеда. Элия открыто бросила взгляд на большие корабельные часы в углу гостиной и заметила:

— Почти три часа. Пригласите даму пообедать, Гроза Океана Миров? Пора.

— С наслаждением, моя прекрасная леди. К вашим услугам, — встав, принц церемонно поклонился богине и подал руку. В карих глазах мужчины заплясали смешинки. Элия хочет, чтобы он сопроводил ее к столу, на него не сердятся!

Богиня тепло улыбнулась и вложила пальцы в раскрытую ладонь брата.

Ворвавшись как отчаянный вихрь смерти в свои покои, он запер все двери на засовы, наложил заклятье тишины и приказал к себе никого не пускать, даже если будут рушиться вселенные. Смыв кровь страданий и перевязав раны, он удалился в комнату отдыха, опустился на ковер среди привычных вещей, пребывающих в неизменной гармонии долгие столетия, заварил чай, досконально следуя обряду очищения, и погрузился в медитацию.

Одну за другой осушая чашки медленными глотками, воин пытался думать о чем-нибудь приятном, но каждый раз, когда взгляд Нрэна падал на туго перебинтованную руку, покрытую толстым слоем целительной мази, все тщательно собранные крохи спокойствия в дикой панике бросались врассыпную. Воин вздыхал и терпеливо начинал собирать их заново.

А время неумолимо. Оно плетется как черепаха, когда больше всего на свете желаешь его поторопить, и неудержимо мелькают мгновения, если мечтаешь, чтобы оно застыло навсегда. Приближался обеденный час. Маленькие часы на черном столике у стены навязчиво подсказывали об этом хозяину. Тот, стараясь не смотреть на них, продолжал пить чай, хватаясь за свое внешнее спокойствие и тишину как за последнюю тонкую нить спасения.

Но так устроен мир: все кончается, даже чай, не говоря уж о времени. Принц понял, что больше медлить нельзя, иначе он впервые в жизни опоздает на официальный обед. Осторожно поставив любимую чашку на черный столик, бог поднялся с подушек и шагнул к двери. Решительно, чтобы не осталось времени на сомнения, Нрэн распахнул ее и замер: у самого порога лежало нечто. Безумный загнанный взгляд принца остановился на вещи, имевшей вполне невинный для стороннего наблюдателя вид, и оторваться уже не смог. Нрэн опустился на колени и поднял ее с пола. Знакомый запах, нежное кружево под пальцами... Бог понял, что на обед он сегодня не пойдет, проще умереть. И не было сил выяснять, кто подбросил ему эту вещь, преодолев все меры защиты. Боль, страсть, неистовое всепоглощающее желание требовали хоть какого-то выхода.

Зажав в руке находку, мужчина побрел в маленькую потайную комнату без окон. Приложив руку к деревянной панели, Нрэн прошептал одними губами слово-ключ и, толкнув дверь, вошел внутрь. Скинув у входа халат, побрел босиком по мягкому золотистому ковру к портрету.

Элия смеялась над ним, Элия в черно-серебристом платье с низким, низким почти до неприличия, сводящим с ума декольте. Смеялись безжалостные серые глаза принцессы, самой прекрасной, самой желанной женщины во вселенной.

Неизменные боль и восторг охватили душу бога, когда он прислонился к стене рядом с портретом и зашептал, срываясь на крик:

— Элия, я люблю тебя! Что же ты делаешь с моей душой, ведьма? Она нужна тебе, так возьми. Я люблю тебя, люблю! Люблю!!!

Элия смеялась над его словами. Тонкие пальцы играли костяным веером. Тем самым, что когда-то на балу безжалостно рассек его губы в кровь, когда принц не смог поддержать беседу. Какая беседа, он тогда не в состоянии был даже сдвинуться с места, ее декольте лишило его дара речи и последних мозгов! Изящный костяной веер в совершенной руке. Кровь и восторг от сознания ее прикосновения... Он потом украл этот веер, — припугнул пажа и приказал принести его. Все было так легко. Как всегда, не понадобилось даже денег. А за портрет он заплатил щедро. Руководствуясь вкусом заказчика, художник опустил и так глубокое декольте сверх всякой меры, едва не шагнув за грань приличия. Принц проследил, чтобы вдова получила те деньги и достойное содержание...

Нрэн лег на ковер, все еще глядя на портрет, и поднес недавнюю находку к губам, вдохнул пьянящий желанный запах. Элия смеялась над ним.

'Пусть. Все равно, — обреченно решил воин, любуясь изображением. — Да, я дурак, идиот, смейся. Смейся надо мной, любовь моя, смейся, сколько хочешь. Я и сам посмеялся бы над собой, если бы мог...'

Глава 13. О театральном искусстве и искусстве воскрешения

'Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры.

У них свои есть выходы, уходы....'

У.Шекспир.

Старшего племянника короля голодные и вечно-голодные (имеется в виду принц Кэлер) родственники, принося в жертву свой аппетит, прождали без малого пять минут. Принцы пребывали в полном недоумении, не зная, что делать дальше. Прежде педант Нрэн никогда не опаздывал на официальные трапезы.

Трагическое положение спасла Элия. Она вспомнила о друге кузена, который нынче утром собирался в дорогу. Решив, что Нрэн, следуя каким-нибудь неизвестным серому большинству воинским обычаям, слишком занят проводами Ларса, и успокоившись на этом, все кинулись к столу.

Не успев еще вусмерть надоесть друг другу, родственники активно жевали и столь же активно общались между собой, пребывая в приподнятом настроении. Но, как говориться, в семье не без урода. На сей раз роль хмурой статуи, за отсутствием Нрэна, неожиданно взял на себя Энтиор.

Бросив на него пару любопытных взглядом, Рик держался семь минут и, не утерпев, поинтересовался:

— Что, братец, тоскуешь по малышке, которую увел у тебя из-под носа герцог Лиенский?

— Что? — недоуменно отозвался Энтиор, погруженный в печальные мысли о крошке Бэль, жаждущей дальнейших развлечений в обществе кузена, чреватых дорогостоящими погромами в апартаментах. Ее-то уводить сумасшедший герцог точно не собирался. Чудес на свете не бывает.

— Я говорю об актрисочке, малышке Ирилейне, — уточнил рыжий сплетник, катая по столу ложку. — Хорошенький цветочек сорвал парень.

— Такие мелочи не стоят моего внимания. Если герцог желает путаться с актрисульками — это его личное дело. Я не домашний венеролог нашего сумасшедшего, чтобы посвящать меня в интимные подробности его жизни, — высокомерно отозвался Энтиор, зло думая, что сегодня на редкость неудачный день. Рикова сплетня прошлась ножом по безмерному самолюбию принца. Какая-то простолюдинка, почти рабыня предпочла ему, высокородному принцу Лоуленда, сопляка Элегора! И это после того, как он изволил показать ей свое явственное расположение! Неслыханная наглость! Такого вампир простить не мог и затаил серьезную обиду.

— Что же угнетает твой высокий дух, наш возлюбленный брат? — немного паясничая, продолжил допытываться Рик, жалея, что его сплетня не произвела ожидаемого эффекта. Рыжий даже утратил часть интереса к бараньей лопатке.

— Это маленькое чудовище, Бэль, — трагически вздохнул Энтиор, отложив столовый прибор, чтобы полностью выразить все чувства. — Она требует, чтобы завтра я играл с ней в лошадки. А сегодня она перевернула верх дном всю мою гостиную и будуар. Разбила вдребезги несколько бокалов бесценного джарентийского хрусталя. Они пережили тысячелетия войн и катастроф, крушение империи, только для того, чтобы быть уничтоженными так нелепо...

— Мирабэль — чудесный ребенок! Ты просто ничего не понимаешь, извращенец! Это ты высокомерное самовлюбленное чудовище с дурным характером, — принялся возмущаться Лейм, привычно вставая на защиту младшей сестренки с непривычной грубостью.

Непонимающие, широко распахнутые бирюзовые глаза в шоке уставились на кузена. Никогда, никогда Лейм не говорил со старшим родственником в таком неподобающем тоне!

— Знаешь, Лейм, я уже начинаю завидовать твоему обету, — мечтательно протянул Рик, сразу угадывая, в чем суть.

'Ах, да, обет', — искра понимания зажглась в сознании Энтиора.

От благостного понимания того, что всему виною дурацкий обет, и малыш не оборзел настолько, чтобы хамить кузену просто так, у принца стало чуть легче на душе. Лейм немного покраснел, но ничего не ответил Рику, готовый и дальше мужественно защищать Бэль даже ценой ссоры с родичем.

— Относительно достоинств Бэль есть и иные мнения, — ядовито вставил вампир, придя в себя после резкого 'наезда' младшего родственника.

— Тише, мальчики, — примиряюще сказала принцесса, пресекая на корню готовый разгореться конфликт. — Конечно, Энтиор несовместим с малышкой в силу расовых противоречий, поэтому не может судить о ней беспристрастно, Лейм.

— Вот-вот, — добродушно поддержал сестру Кэлер, с хрустом вгрызаясь в поджаристую корочку пирога и перевел тему. — Скажи лучше, Элия, как твой новый учитель?

— Мне нравится, — заявила принцесса, двусмысленно улыбнувшись.

— Минуточку, — возмущенно встрял Джей, прекращая поливать вырезку грибным и черничным соусом одновременно. Два соусника застыли в воздетых руках принца сигнальными флагами возмущения. — Что это за 'мне нравится'? Напоминаю, этот Итварт блондин, я сам вчера видел! А у тебя обет!

— Менять работникам цвет волос или глаз трудовое законодательство у нас не запрещает, — деловито пояснила Элия, выбирая очередное блюдо.

— Хитрая, — сердито констатировал принц, досадливо вздохнул и вылил на тарелку весь соус.

— Отлично придумала, милая, — рассмеялся король, хлопнув ладонью по столу так, что задребезжала посуда.

— Знаю, папочка, — скромно затрепетав ресницами, ответила богиня и пригубила вино. — Если серьезно, то он достаточно хорош, чтобы учить меня. И преподает великолепно!

— Между прочим, в свете последних событий было бы лучше, чтобы свои умения твой учитель демонстрировал в тренировочном зале, — возмущенно продолжил Джей.

— В зале, — задумчиво протянула принцесса, привычно подкалывая брата. — Спасибо за совет, дорогой, надо попробовать. Маты у стены достаточно мягкие...

Принц обиженно запыхтел, возмущенный таким превратным истолкованием его деловых рекомендаций. Остальные родственники засмеялись.

— А если серьезно, что слышно по нашему делу в Суде Сил? — поинтересовался Мелиор, включаясь в беседу.

— Нашей жалобе присвоен порядковый номер тридцать пять тысяч шестьсот сорок девять, и она принята к рассмотрению. О сроках слушания дела сообщат дополнительно через демона-посланника, — зло отрубил король.

— И точно бюрократы, прав был Связист, — покачал головой Элтон.

— Вот теперь он и наш Источник сидят в ИК-архиве Суда и ищут прецеденты, чтобы перевести нашу жалобу в разряд сверхсрочных и внеочередных. Им кажется, кто-то там наверху намеренно тянет время, — сурово продолжил король. — Ладно, хоть еще одной проблемой стало меньше. Их светлость герцог Валис в рекордные сроки завершил все дела и отбыл на родину.

— Да, наш климат пришелся ему не по нраву, — иронично подтвердил дипломат Мелиор.

— Как, уже уехал? — 'огорчилась' принцесса. — А я только собралась с ним познакомиться.

— Посол почему-то не изъявил желания быть представленным 'прекраснейшей из роз Лоуленда', — задумчиво констатировал Мелиор, гоняя по тарелке изысканно обрезанный фиолетовый ломтик салата. — Подписал все бумаги, собрал вещи, принял подарки и покинул нас. Странно, странно...

— В следующий раз будешь осмотрительнее выбирать приятелей, милая, — ехидно прокомментировал Джей, ожесточенно кромсая ножом нежное мясо, буквально утонувшее в ассортименте соусов. — Твой нынешний распугал всех ухажеров.

— Если уж говорить об избавлении от любителей разгонять моих ухажеров, дорогой, начинать надо кардинально: со смены семьи, — не осталась в долгу Элия, начиная немного злиться.

— Не надо, сестра, не заводись, — примиряюще протянул Кэлер, на секунду прекратив для этого жевать.

— Элия, пожалуйста, не надо так говорить, — жалобно поддержал брата Лейм, глядя на сестру огромными от испуга зелеными глазами.

— А он первый начал! — тоненько, плаксиво, как сроду не канючила в детстве, оттого и получилось настолько смешно, протянула Элия, тыча в Джея пальцем, и обиженно надула восхитительные губки. Родственники заухмылялись.

— Не расстраивайся, доченька, — отвлекаясь от грустных мыслей, поспешил утешить принцессу отец и великодушно предложил: — Хочешь, я его, поганца такого, вожжами выпорю? Может, будет думать прежде, чем языком трепать.

— Заманчивое предложение, папочка, — протянула принцесса, отправляя в рот кусочек рыбного заливного. — Только вряд ли поможет. Но...

— Я категорически против телесных наказаний своей персоны, особенно наказаний вожжами. Мое великолепное божественное тело бесценно и неприкосновенно!!! — возмущенно выдал Бог Воров, воинственно размахивая вилкой, словно копьем.

— А кто тебя спрашивает? — уклонившись от куска мяса, что слетел со столового прибора брата при столь бурном выражении чувств, хмыкнул сидевший рядом Кэлберт.

— Злые вы все, вредные и жестокие, — укоризненно вздохнул Джей, надувая щеки.

— Ага! — радостно подтвердили все.

— И за это ты тоже нас любишь, Элия, — встрял Рик, еще более сглаживая ситуацию. — Кто еще будет тебя так ревновать и любить как мы, на ком ты будешь точить свои коготки, и с кем тебе еще будет так весело?

— Уймись, рыжий, я прекрасно знаю вам цену и незачем ее набивать, не на рынке рабов стоишь, — хмыкнула принцесса. — Да и там, я бы сто раз подумала, прежде чем такой бракованный товар в гарем брать.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше высочество, — смиренно промолвил Рик, широко ухмыляясь от облегчения.

На сей раз буря прошла стороной. Если сестра начинала сердиться по-настоящему, то на ее острый как бритва язычок, не знающий пощады, лучше было не попадаться. В приступах плохого настроения Элия становилась просто невыносима. Братья уходили в миры или прятались по своим покоям и смиренно ждали, пока минует гроза. Если же 'сезон гроз' затягивалась на неопределенный срок, то собирался экстренный Семейный Совет, решавший выслать в качестве парламентера с флагом перемирия милого и пушистого Лейма. Бог Романтики почти всегда был способен смягчить сердце неумолимой сестры. А сейчас, когда Повелитель Межуровнья сказал, что может забрать Элию к себе, сердить и обижать сестру совсем не стоило. Вдруг она разозлится настолько, что захочет уйти с ним? Джей распустил язык не к добру.

— Странное в этот раз Новогодье, ребятки, — задумчиво сказал Лимбер, когда родственники кончили перемывать косточки 'разобиженному Джею'. — Вы еще и буянить хорошенько не начали, а библиотеку уже ремонтировать надо. Один паркет фигурный, эльфами на заказ выточенный, неделю перекладывать будут.

— А если чарами восстановления, пап? — сочувственно спросил Кэлер.

— Сынок, то, что разрушил демон с высшего Уровня, магией починить невозможно, — автоматически пояснил король.

— Ах да, забыл, — почесал в затылке принц.

— Возмутительно! — высказал свое мнение Элтон. — Нас лишили почетного права разгромить библиотеку самостоятельно.

— Проявлено вопиющее неверие в разрушительные силы и склонность к вандализму королевского семейства Лоуленда, — сыронизировал Энтиор.

— Тебе открылась истинная подоплека событий, брат мой, — торжественно провозгласил Рик, обращаясь к Элтону. — Вот он, коварный замысел злодеев сверху! Лишить нас развлечений на Новогодье!

— Не переживайте, мальчики, в замке еще достаточно комнат, хватит на всех как минимум до следующего праздника, — утешила братьев Элия. — Лучше постарайтесь, пока закрыта библиотека, не забыть буквы!

— Буквы? А что это? — невинно спросил Кэлберт, выгибая смоляную бровь.

— Это такие черные жучки, — самоуверенно пояснил Элтон, наполняя свой бокал.

Зазвенели окна от громовых раскатов смеха принца Кэлера.

— Ой, а они кусаются? — испугался Джей и почему-то начал почесывать сквозь рубашку грудь.

— Ага, — серьезно подтвердил Элтон и зловеще прошептал. — До крови!!!

— До крови? — подозрительно спросил Джей и опасливо покосился на мирно жующего Энтиора.

Теперь, не выдержав, захохотали все, и смешной разговор о пустяках потек дальше. Как всегда Тэодер, Ноут и Ментор почти не принимали участия в общей беседе, ограничиваясь улыбками и односложными репликами...

После обеда Энтиор вернулся в свои покои, дабы приступить к облачению в соответствующий визиту в театр туалет. Правда, цель принца, намеченная утром и освещенная в беседе с дражайшей стради, претерпела существенные, прямо скажем, кардинальные изменения. А все из-за неосмотрительной болтовни рыжего сплетника Рика за едой! Смазливые юноши-камердинеры суетились вокруг бога, а он, ничего не замечая, погрузился в неприятные размышления о проклятом герцоге Лиенском, который вечно становится всем и Энтиору персонально, поперек дороги, да глупой актриске, которая предпочла какого-то жалкого сумасшедшего, ему, великому принцу Лоуленда. И это после того, как он явственно дал понять этой убогой нищенке, что расположен... Просто взять и забыть такое неслыханное оскорбление вампир не мог. Может быть, вызвать герцога на дуэль? Из-за простолюдинки? Глупо. Значит, нужно поступить по-другому. Бог Боли зловеще улыбнулся, решив, как осуществит месть, чтобы наказаны были сполна и дерзкий юнец и ничтожная девчонка.

Разрешив внутренние противоречия, принц, наконец, полностью отдался удовольствию от созерцания собственного совершенства в огромном зеркале гардеробной. Прекрасно сложенный мужчина в темно-бирюзовом камзоле, чуть прикрыв холодные бирюзовые глаза, любовался собой, попутно раздумывая над тем, какие кольца и цепь более подойдут к его новому одеянию. Даже когда причесывающий принца камердинер случайно дернул один волосок бога, он проявил милосердие и не убил олуха. Энтиор приказал дать неумехе десять плетей и развлекался, слыша его стоны из-за ближайшей двери кладовой для наказаний.

В театр принц перенесся заблаговременно. Еще никогда в жизни бог не являлся на представление раньше, чем за семь минут до начала, но сегодня был особенный день. Раскинувшись в кресле своей ложи, мужчина позвонил, вызывая лакея. Тот тут же явился и, согнувшись в нижайшем поклоне, замер, ожидая приказа.

— Я желаю видеть Ирилейну немедленно, — небрежно бросил бог.

Лакей склонился еще ниже и стремглав кинулся выполнять повеление принца. По печальному опыту предшествующих служителей, парень знал, что бог не прощает ошибок и промедления. А с кинжалом в сердце жить юноша пока еще не научился.

Через три минуты в ложу робко постучали, и в ответ на милостивое дозволение входить показалась дрожащая девичья фигурка в тоненьком, почти прозрачном, бледно-розовом платье. Упала тяжелая бархатная штора, отделяя мир снаружи от вампира и его 'гостьи' пурпурным занавесом.

— Прекрасный вечер, Ирилейна, — промурлыкал принц, благосклонная улыбка скользнула по его губам.

— Ваше высочество, — несмело приветствовала девушка бога и присела в глубоком реверансе. Даже сквозь театральный грим было заметно, что она смертельно бледна. Глаза красавицы лихорадочно блестели.

— Подойди ближе, малышка, я хочу тебе кое-что сказать, — велел вампир, с наслаждением чувствуя почти панический страх жертвы, и поманил Ирилейну пальцем.

Покорно, как ягненок на закланье, девушка сделала несколько шагов, не в силах отвести завороженного взгляда от изящного и смертельно опасного бога.

— Ты сегодня сыграешь свою лучшую роль, милая, — задумчивым тоном истинного ценителя высокого искусства промолвил Энтиор. — Я хочу сделать сюрприз одному своему знакомому. И этим сюрпризом будешь ты, глупышка.

Сказав это, принц взвился с кресла. Вот он сидел, вальяжно закинув ногу за ногу, а в следующее мгновение уже был рядом с актрисой. Метнулась рука, сжала тоненькую девичью шейку, повернулась. Раздался характерный, так любимый вампиром хруст, Ирилейна обмякла, почти неслышно опустившись на ковер, и больше не шевелилась, будто уснула.

— Ты сделала неправильный выбор, девочка, — усмехнувшись, заметил принц, подцепив ее руку концом сапога — для проверки. Как и следовало ожидать, девушка была мертва. — Я никогда не бываю вторым.

Потом вампир легко подхватил актрису на руки и, выйдя из своей ложи, направился в соседнюю, дальше по коридору. Толкнув незапертую дверь с монограммой, оказался внутри, огляделся и, опустив тело на пустующее кресло, незаметно покинул помещение. Теперь оставалось только немного подождать. Прохаживаясь по коридору, лорд-охотник Гранда терпеливо ждал следующую жертву. Очень скоро олень напоролся на засаду ловчего.

— О, герцог Лиенский, какая радость! Прекрасный, прекрасный вечер, — лучезарно улыбаясь, принц милостиво кивнул юноше, спешащему на представление.

— Прекрасный вечер, принц, — настороженно поприветствовал Энтиора герцог, гадая, какая змея укусила этого садиста сегодня.

— А я вам приготовил подарок. Он ждет вас в ложе. Вы ведь любите сюрпризы, мой юный порывистый друг. И не благодарите меня, не стоит, — промурлыкал принц. — Но что-то я увлекся разговором, пожалуй, пора навестить сестру.

С этими словами Энтиор направился в королевскую ложу. Настроение у принца было превосходным. Каждый, кто оскорбил его, сегодня получил сполна.

После обеда принцесса застала в своих покоях маленькую кузину Мирабэль. Девчушка возилась на ковре с Диадом и восторженно попискивала. Элия слегка вздохнула, понимая, что спокойно собраться в театр ей не удастся. Но и так, хвала Творцу, поглощенная играми и общением с большим количеством родственников, объявившихся в Лоуленде на праздники, девочка временно перестала терзать сестру бесконечными вопросами и неотступно следовать за ней по пятам. Поэтому богиня смирилась с обществом малышки и приветливо поздоровалась:

— Прекрасный вечер, детка!

Прервав забаву, Бэль подбежала к кузине и затараторила, запрокидывая голову:

— Эли, скажи Нрэну, что мне можно гулять в саду, даже если дождь! А то он заперся у себя и никого не пускает! Ну и что дождь, я надену плащ и пойду, ведь можно? А Нэни без его разрешения меня не пускает!

— Конечно, милая, — дипломатично начала Элия. — Если ты очень хочешь гулять, я поговорю с Нрэном и твоей няней. Но уже поздно, пока ты оденешься, пока соберется Нэни, на то, чтобы побегать по саду времени почти не останется, уже и спать пора. Хочешь, посиди со мной, поболтаем часок, а завтра будешь гулять.

— Ладно, — после нескольких секунд раздумья, согласилась Бэль. — Только обязательно им скажи!

— Обещаю, — торжественно поклялась принцесса, подавив улыбку, и направилась в гардеробную. Сестренка и Диад хвостиками поволоклись за ней.

Привалившись к теплому боку пантеры, Бэль уселась на ковре у камина и поинтересовалась, наблюдая за тем, как Элия выбирает платье в одном из многочисленных встроенных шкафов:

— А куда ты собираешься?

— В театр, детка.

— Можно мне с тобой? — тут же попросилась малышка.

— Нет, дорогая, — покачала головой принцесса и продолжила, пока возмущенно насупившаяся Бэль не начала горячо доказывать ей обратное. — Сегодня нельзя, будет скучная история для взрослых с плохим концом. Всех хороших дядей и тетей убьют.

— У-у-у, — разочарованно протянула девочка, понимая, что на этот раз ничего не выгорит.

В театр ее действительно иногда брали, но только на комедии. Однажды Нрэн, поддавшись на совместные уговоры Лейма, Элии и поскуливания Бэль, позволил сестренке пойти на драму с заманчивым названием 'Маленькая принцесса большого королевства'. Поначалу малышка как всегда с интересом оглядывалась вокруг, прыгала на мягком кресле, изучала костюмы героев, сновала между ложами братьев, но, как только началось само представление, моментально уснула на руках у Лейма. Пришлось кузену под уничижающим взглядом старшего брата отправляться с сестренкой домой, так и не досмотрев постановку до конца. На этом посещение серьезных театральных произведений для Бэль закончилось.

— А когда будет комедия, ты возьмешь меня с собой? — заблаговременно попросила малышка.

— Возьму, — кивнула Элия, придирчиво наблюдая за тем, как звездочки волшебного набора укладывают складки на пышной юбке темно синего платья.

— Красиво, — восхищенно и немного завистливо протянула девочка, тоже разглядывая платье сестры, вернее сестру в платье и с горечью вспоминая слова Энтиора 'будешь маленькая и тощая'. — Элия, а на охоту меня возьмут?

— Нет, детка, на охоту тебе нельзя, — ответила богиня.

— Почему? — привычно начала требовать объяснения очередной вселенской несправедливости Бэль.

— Это занятие для взрослых, на охоте убивают зверей, будет много крови, боль. Ты этого не любишь.

— Не люблю, — вынужденно согласилась девочка с тяжким вздохом. Она как-то не подумала, что кроме увлекательной езды на лошадках по лесу и желанного общества родичей, охота имеет и другие, отрицательные, стороны. — А на праздник Лозы мне можно? Там никого убивать не будут! Лейм рассказывал.

— К сожалению, детка, на праздник Лозы герцог Лиенский не прислал для тебя приглашения, а без его разрешения ты не можешь прийти.

— А я приду и попрошу его пригласить меня, — находчиво предложила Бэль.

Элия звонко рассмеялась и, покачав головой, сочувственно сказала:

— Так не получится, малышка. Даже взрослые из нашей семьи пойдут не все, только те, кого пригласит заранее сам Элегор. Это закон этикета. А вот на вечерний фейерверк в Садах тебе можно будет посмотреть. Я попрошу Нрэна, чтобы няня уложила тебя спать попозже.

— Ой, здорово! — обрадовалась девочка, ерзая по ковру и теребя терпеливо сносящего все ласки Диада. — Я увижу фейерверк Рика!

— Да, моя радость, — улыбнулась богиня, переходя в будуар, чтобы дополнить вечернее платье драгоценным убором из сапфиров и сиренитов.

Малышке выдали одну из шкатулок с побрякушками, и каждая из принцесс занялась своим важным делом. Элия украшала себя, Бэль цепляла ожерелья на пантеру. Араниец безропотно терпел все издевательства, лишь изредка бросая на хозяйку полный укора взгляд: 'За что?'

— Все, детка, мне пора, — объявила Элия, как только паж доложил о приходе Злата.

— Уже? — огорчилась девочка и повернулась, чтобы посмотреть на очередного друга сестры.

Его могущественная сила и вихрь эмоций были столь колючи, что Бэль, как могла, поспешно отгородилась от них, занявшись безопасным изучением внешности. Красивый мужчина с хищным лицом в прекрасном черном камзоле, отделанном золотой нитью, не произвел на малышку никакого впечатления, а вот шляпа в руках незнакомца! Великолепная черная шляпа с громадными зелеными перьями и крупной изумрудной брошью просто заворожила принцессу. Полуоткрыв от восхищения рот, Бэль невольно потянула руку к этому чуду.

— Похоже, Мирабэль влюбилась в твой головной убор, дорогой, — насмешливо отметила принцесса, приближаясь к гостю.

— О, женщины, так вот что привлекает их во мне, — опечалился Повелитель Межуровнья. — Покров романтики пал, и горькая истина явилась моим очам.

— Да, таковы мы, — серьезно подтвердила богиня. — Не можем равнодушно пройти мимо блестящего или пушистого.

— Тогда у меня еще есть шанс, — улыбнулся мужчина, коснувшись рукой своей густой темной шевелюры. Надо только избавиться от конкурента. Юная леди, это сокровище ваше!

Ухмыляясь, Злат нахлобучил шляпу на головку маленькой принцессы.

— Правда, мне? — обрадовалась Бэль нежданному подарку и поспешила серьезно уточнить: — Насовсем или поиграть?

— Насовсем, — клятвенно пообещал незнакомец.

— Ой, здорово, спасибо! — просияла девочка и кинулась к зеркалу, посмотреть, как сидит обновка. — Эли, я пойду, покажу Лейму и Рику, и Джею, и Кэлберту, и, и...

— Всем покажешь, Бэль, кому захочешь, — сдерживая смех, богиня смотрела, как сестренка приплясывает перед трельяжем. Ребенок в огромной широкополой шляпе, яркие перья которой почти мели пол. Сногсшибательный головной убор то и дело съезжал девочке на глаза, и она подтягивала шляпу кверху.

— Спасибо, дядя. Эли, пока, — распрощалась со всеми маленькая принцесса и выбежала за дверь, спеша продемонстрировать сокровище родственникам.

— Чудный ребенок, в небольших порциях, разумеется, — задумчиво заметил Злат. — И какой изумительный божественный потенциал: восприятие эмоций, исцеление, милосердие, бунт, любопытство. Никогда раньше не встречал столь странных сочетаний талантов, исключая тебя, милая. Интересно, что станет истинной сутью девочки?

— Время покажет, — пожала плечами богиня и предложила: — Пойдем, представление скоро начнется.

Злат подал своей даме руку, и они перенеслись в театр. Элия выбрала местом телепортации ложу. Тратить время на путешествие по бесконечным мраморным лестницам фойе сквозь строй любопытных глаз, изучающих принцессу и ее очередного спутника, не хотелось. Пусть зеваки-приезжие любуются цветными стеклами входа, барельефами снаружи, инкрустацией из серебра, слоновой кости и витаря внутри, сама принцесса видела это уже достаточное число раз.

Главная королевская ложа, из которой открывался превосходный вид на сцену, поражала своими размерами. Ведь в ней должны были поместиться все многочисленные члены правящей фамилии, пожелай они разом явиться на представление. Правда, чтобы не мозолить друг другу глаза, родичи давно поделили ложу на небольшие сектора, разделенные убирающимися при желании перегородками. В каждом таком отделении было несколько мест для самого владельца и его гостей.

Опустившись в кресло рядом с принцессой, Злат положил руку на перила и, слегка нагнувшись, кинул взгляд вниз. Публика уже заполнила зал почти до отказа и все продолжала прибывать, гости в ложах тоже понемногу занимали места. Вокруг стоял характерный шум, вбирающий в себя шорох женских платьев, звяканье оружия, голоса, смех, доносящуюся из фойе музыку.

— Сегодня аншлаг? Премьера? — поинтересовался Повелитель Межуровнья у принцессы, взрая на эту муравьиную суету.

— Да. Нет, — последовательно ответила принцесса на оба вопроса и пояснила: — В Театре Всех Миров редко можно найти пустое место. Лучшие актеры, режиссеры, пьесы. Он пользуется заслуженной славой во Вселенных, и гости из многих миров пребывают в Лоуленд специально, чтобы посетить хоть один спектакль. Так что сегодня народу не больше и не меньше, чем обычно, — поведала принцесса, обмахиваясь веером, и невзначай полюбопытствовала:

— А у вас там есть что-нибудь похожее на театр?

— Нет, — чуть криво усмехнулся Злат. — В вашем понимании нет. Это развлечение доступно только в мирах. Есть публичные одиночные поединки, групповые бои, нечто, напоминающее, — Повелитель Межуровнья попробовал подобрать слово, — танец теней.

Уходя от дальнейших расспросов, приближающихся к запретным темам, Злат поинтересовался, указывая на завесу полувидимости, благодаря которой все, находящиеся в ложе, могли свободно разглядывать зал, сцену, но сами казались снаружи неясными, размытыми фигурами:

— Скажи, это дань обычаю, или...

— Или, — усмехнулась принцесса. — Кто знает, чем захочется заняться, если спектакль окажется скучноват...

— А ты проказница, малышка, — глухо рассмеялся Злат.

— Да, дедушка, — смиренно призналась богиня.

— Извини, — бросил мужчина, понимая, что Элии показалось слишком фамильярным его обращение, за что принцесса и отомстила ему на свой женский манер, намекнув на разницу в возрасте и положении. — А не слишком ли ты строга к своим поклонникам, милая? Покусываешь за невинное, случайно вылетевшее словечко.

— К поклонникам строга, — спокойно согласилась принцесса. — Они могут и по губам получить, если скажут то, что не придется по вкусу. Мне позволительно капризничать и выбирать, наказывать и являть милость. В конце концов, мужчин, жаждущих моей благосклонности так много, а Элия, принцесса Лоуленда — одна.

Злат несколько секунд заворожено смотрел на тонкие пальчики женщины, сжимающие веер и постукивающие им по подлокотнику кресла. Потом Повелитель Межуровнья тряхнул головой и твердо велел себе не уподобляться свихнувшемуся на любви воинственному кузену богини.

Напряженную паузу прервало появление Энтиора. Откинув бархатную штору, принц вошел в ложу сестры, вежливо кивнул Злату и, опустившись в свободное кресло, промурлыкал, мечтательно улыбаясь своим мыслям:

— Знаешь, стради, мне кажется, объявленного спектакля сегодня не будет.

— Почему? — поинтересовалась богиня.

— Я сделал герцогу Лиенскому подарок. Главная героиня сейчас находится в его ложе и уже никуда никогда не пойдет, — скромно пояснил вампир.

— Не мог подождать до конца спектакля, милый? — укорила брата принцесса, слегка стукнув веером по руке.

— Так красивее, — объяснил Бог Боли. И, чувствуя, как мыслит брат, Элия согласно кивнула.

— Ах, стради, только ты меня понимаешь по-настоящему, — проникновенно прошептал принц и нежно поцеловал запястье сестры.

Неожиданно Злат почувствовал себя страшно чужим этим двум богам, душевное родство которых почему-то больно задело его. Захотелось убить этого ничтожного самодовольного вампира, стереть с лица земли идиотский театр, весь развеселый Лоуленд с его дурацкими забавами и задиристыми глупыми мальчишками, взять Элию и скрыться в Бездне Межуровнья. Усилием воли Повелитель подавил приступ черной меланхолии и спросил, прерывая идиллию:

— Значит, ждать больше нечего, спектакль отменят?

— Этот — да, у Ирилейны нет дублерши, но представление все равно состоится. Никогда в Театре Всех Миров не бывало пустого вечера, если объявлен спектакль. Все начнется вовремя. А что нам покажут, скоро узнаем, — ответила богиня и попросила: — Закажи пока что-нибудь выпить, Энтиор. И я хочу пирожных с миндалем!

— Все, что пожелаешь, стради, — нежно шепнул вампир и снова коснулся губами запястья сестры на сей раз более продолжительным поцелуем.

'В эту игру можно играть и втроем', — разозлился Злат, понимая, что принц нарочно демонстрирует ему свою близость к Элии.

— Я тоже немного проголодался, любовь моя, — бархатным глубоким голосом заметил мужчина, скользнув ласкающим взглядом по руке с веером к шее, а затем ниже, в глубокое декольте принцессы. — Посоветуй, чем мне утолить голод. Я жажду чего-нибудь нежного, сладкого и в тоже время терпкого.

— Ты тоже сладкоежка, дорогой! Прекрасно! Значит, заказываем пирожные со взбитыми сливками, миндалем, фирхью и 'Темный закат', — с энтузиазмом решила богиня, демонстративно не замечая никаких намеков, зато все заметил Энтиор. Он внял предупреждению и, оставив в покое руку сестры, дернул витой шнур звонка, вызывая лакея.

В несколько быстрых шагов, почти бегом, Элегор достиг двери ложи, взялся за резную ручку из слоновой кости и замер на мгновенье. На юношу щемящей волной обрушилось предчувствие беды. В сознании вновь зазвучал мелодичный, холодный, наполненный ядом голос принца: 'А я вам приготовил подарок!' Герцог стиснул зубы, тряхнул головой, отбрасывая со лба непослушную прядь, и решительно толкнул дверь, держа наготове пару боевых заклятий.

В одном из кресел сидела Ирилейна. От двери Элегор видел только край ее светлой юбки и безвольно опушенную на подлокотник руку. На запястье поблескивал витой серебряный браслет, подаренный вчера. И пахло Смертью.

Ее ледяные пальцы словно сжали горло юноши: 'Будь ты проклят в веках, чудовище! Ее-то за что!'

Тихо притворив дверь, Элегор подошел к Ирилейне. Девушка казалась спящей. Только обычно загорелая кожа стала почти белой. Слегка коснувшись пальцами ее еще теплой руки, герцог понял, что умерла актриса совсем недавно, каких-то пятнадцать минут назад. Волна ослепляющей ярости захлестнула бога, сметая все чувства, кроме жажды мести. Уничтожить Энтиора, стереть в порошок!

Элегор с силой вцепился в спинку соседнего кресла, пытаясь совладать со злобой, чтобы обрести способность ясно мыслись. Дерево жалобно затрещало, и кусок резьбы остался у герцога в руках. Легче не стало, но вместе с яростью в душе зародилась надежда. Бог отбросил обломок, кинулся к девушке, бережно повернув головку, осмотрел шею. Только перелом, следов укуса нет. Энтиор не стал пить ее кровь. Побрезговал, ублюдок. Значит, есть шанс!

Подхватив девушку на руки, Элегор телепортировался в магическую комнату своего замка. Опустив драгоценную ношу на диван в углу, принялся лихорадочно искать нужную книгу в огромном шкафу. Как назло, она куда-то запропастилась. Чувства мешали полностью сосредоточиться. К ярости, ненависти, злобе, примешивалась изрядная доля вины. Ведь ему прекрасно было известно, что Энтиор положил глаз на Ирилейну, потому собственно герцог и решил поволочиться за ней. Молодой бог вечно стремился встать вампиру поперек дороги. Зачастую Элегор сам не понимал, зачем он задирается к принцам, нарываясь на неприятности, а уж то, что он до сих пор жив, и вовсе без конца удивляло герцога. Элия, ехидная ведьма, когда переставала намекать на специфические отклонения в психическом развитии, родовые травмы и ярко выраженные суицидальные наклонности, объясняла поведение герцога особенностями божественной бурной сути — склонностью к рисковым авантюрам. По мнению большинства здравомыслящих и не очень обывателей, нарываться на ссоры с принцами Лоуленда считалось столь же опасным, как танцы с Силами Смерти. Но выбирать противников сильнее себя было в природе бога. Близость смерти как ничто другое заставляло Элегора острее чувствовать все прелести жизни.

Однако то, что случилось сегодня... Герцог ожидал от садиста Энтиора чего угодно: вызова на дуэль, яда, наемных убийц, но того, что принц сломает шею Ирилейне, герцог предположить не мог. Девушка погибла, погибла из-за бесшабашности Элегора, из-за его вечного стремления лезть на рожон... Она только начинала жить, ей исполнилось двадцать, впереди был лоулендский, долгий для человека, срок — лет пятьсот. Красивая, невозможно юная, талантливая актриса. Герцог и не заметил, как привязался к девушке. Вроде бы и не было в Ирилейне ничего особенного, но зацепила актриса какую-то струнку в душе беспутного бога. А теперь все кончено, она мертва. 'Да поглотит Межуровнье твою душу, Энтиор!'

Элегор подавил стон отчаяния и, оставив в покое шкаф, принялся рыться в книгах, сложенных стопой на столике рядом. Все, что он читал в последнее время. Вот она — 'Магия душ' магистра Лорфа карф Рэвиса, добытая в одном из последних странствий. И все время лежала здесь, пока он, идиот шарил в шкафу. Молодой бог взял книгу, и взгляд его случайно скользнул по стопке бумаг рядом, придавленных небольшой, в ладошку ребенка, незаконченной скульптуркой Ирилейны. Позавчера он работал в мастерской, а потом пришел сюда почитать о заклинаниях сохранения. Видно, машинально прихватил 'маленькую Ирилейну' с собой. Похоже, эта работа так и останется незаконченной...

Обругав себя за мрачные мысли, юноша вытащил из стопки толстый том в темно-коричневом переплете. Найдя нужную закладку, Элегор начал внимательно читать главу 'Воскрешение недавно умершего', с трудом продираясь через заумный текст с замысловатыми метафорами. Такие выкрутасы в пику юноше всегда любила Элия и никогда не упускала случая щегольнуть цитатой-другой в разговоре. Элегор же предпочитал четкие и ясные указания к действию. Осмысливая главу, герцог снова перечел ее раз, другой, третий, до тех пор, пока в тексте для него не осталось неясных мест, потом встал и, положив книгу на столик у магической плиты, занялся приготовлениями к великому обряду, время от времени сверяясь с текстом. Почему-то удерживать в памяти смысл прочитанного оказалось трудно.

Элегор перенес девушку на стол — большую магическую плиту гладкого серого мрамора, уложил головой на запад, бережно сложил на груди руки у самого сердца. Вздохнув, резко отвернулся и, подойдя к шкафу с ритуальными предметами, полез в ящичек с волшебным песком. Согласуясь с рецептурой из книги, достал три мешочка: красный, белый и желтый, вытащил из другого отделения свечи. Потом герцог направился к невидимому магическому сейфу, встроенному в стену. Приложил ладонь, прошептал отворяющее слово и извлек небольшую шкатулку, расписанную странными черными письменами. Там хранились маленькие зеркала, на которые не были наложены чары защиты. Мешочки, шкатулку, свечи и ритуальный нож герцог перенес на стол рядом с мраморной плитой. Печально посмотрел на мертвую девушку, упрямо тряхнул головой и приступил к выполнению первой части обряда.

Предельно сконцентрировавшись и призвав Силы в свидетели, Элегор потянулся за первым мешочком с белым песком. Зачерпнув горсть, насыпал недрогнувшей рукой круг смерти — шестиконечную звезду. Затем пришла очередь желтого песка. Два пересекающихся квадрата, стороны которых касались лучей звезды — круг вызова занял свое место и вслед за ним красным песком нанес юноша восьмиугольник, соединяющий вершины квадрата — круг жизни, лучи которого, пересекая круг вызова, тянулись к кругу смерти. Следом настал черед зеленых восковых свечей с хвоей и малой примесью меда. В узлах силы установил бог маленькие серебряные подсвечники и зажег огонь. Загорелись свечи, замерцал драгоценный песок трех кругов в их живом огне так, как не сиял в свете шаров.

Ритуальным кинжалом герцог порезал руку, смазал выступившей кровью переносицу и губы Ирилейны, тщательно обтер руки тряпицей, избавляясь от крови. И только теперь пришел черед зеркала. Осторожно открыв шкатулку, заклинатель извлек черный бархатный мешочек, из него вынул круглое зеркало в серебряной оправе из переплетенных змей и положил его сверху на скрещенные руки трупа. Все — приготовления кончились, теперь настал черед серьезной магии.

Элегор отошел от стола, ярко сиявшего в комнате так, что невольно возникло кощунственное сравнение с фейерверком принца Рика, большого знатока огненных развлечений. Еще вчера герцог раздумывал над тем, каким образом упросить Лейма провести его в Сады посмотреть это блестящее мероприятие. А теперь фейерверком сияли магические круги для воскрешения Ирилейны.

Взяв в руки магическую книгу, бог начал отчитывать ритуал: исцеление поврежденного тела — связь с Межуровньем — концентрация энергии — вызов духа — привязка к телу — цепочка действий выстроилась в сознании Элегора. Маг чувствовал, как его наполняют потоки энергии, сила была в нем, покорно подчиняясь словам и жестам, текла по магическим кругам и устремлялась к зеркалу в руках Ирилейны. Молодой бог ощутил, как сила заполняет тело девушки, исцеляя его, и собирается для следующего этапа чар. Но что-то пошло не так, возникло могущественное противодействие, вихри сил вырвались из-под контроля, и зеркало — центральная точка привязки чар — разлетелось вдребезги.

Бог прервал заклятие, тихо выругался, жестом вира-хей собрал куски распавшихся чар и нейтрализовал их. Отправил осколки зеркала в Межуровнье. Что ж, с первого раза не получилось, придется попробовать еще. В чем же дело? Элегор снова сверился с книгой и, найдя нужный абзац, вновь ругнулся. В упрощенном переводе на нормальный лоулендский витиеватая заумь магистра Лорфа карф Рэвиса, изложенная на семнадцати листах, переводилась так: 'Душа не может быть возвращена в тело:

а) если она ушла в положенный срок, отмеренный Силами;

б) если воскрешение повлечет за собой нарушение Равновесия, даже по независящим от воскресителя причинам. Далее излагались ужасные кары, которые могут обрушиться на голову незадачливого воскресителя, самой малой из которых был личный визит с выволочкой Сил Смерти;

в) если она уже помещена в тело следующей инкарнации;

г) если сама душа не желает возвращения в тело и это желание не оспаривается Силами;

д) в случае насильственной смерти действуют и основные правила Закона Желания. Он применялся следующим образом. При равном желании умертвить и воскресить одерживает верх желание того, чья магическая сила больше. Если личная сила, коэффициент силы убийцы выше силы воскресителя, то воскрешение так же может оказаться невозможным. Практически невозможно оживление, если божественная суть убийцы направлена на разрушение, а воскреситель не обладает диаметрально противоположенными талантами.

'Вот оно, демоны Межуровнья, — хмуро подумал Элегор, перечитывая строчки 'приговора' для своей женщины. — Энтиор — Бог Боли и Извращений, его суть разрушительна. А я, Бог Странников и Авантюристов, созидательными талантами не владел никогда. Но, говорят, упрямым, иногда везет. Попробуем еще раз'.

Герцог, заменив зеркало на его целый двойник, перевернул книгу на нужную страницу и, собравшись, принялся читать заклинание воскрешения снова. Когда зеркало опять разлетелось на куски, упорный бог взял еще одно и повторил попытку. В награду ему достались лишь острые осколки, один из которых в полете задел щеку герцога и глубоко порезал скулу.

Горько усмехнувшись, Элегор прекратил чтение заклинания, развеял остатки неудавшихся чары, очищая помещение от избытка неконтролируемой энергии, стер чистой тряпицей кровь с лица и, отойдя от стола с телом, сел в кресло подумать. Сцепив руки в замок, он велел себе успокоиться и начать рассуждать здраво. Первое, конечно, не получилось, но второе с грехом пополам все-таки удалось.

'Я не могу воскресить Ирилейну, потому что личная сила Энтиора, будь он проклят, выше моей, и, выражаясь языком леди Ведьмы, 'имеет направленность на разрушение, а я никак не подпадаю под категорию диаметрально противоположенных талантов'. Придется просить помощи у Элии. Только она сильнее Энтиора, а сила Любви может противостоять силе Бога Боли. Вот только захочет ли она мне помочь? Не попробуешь — не узнаешь. Что ж, наступим на горло своей гордости и сплетем заклинание связи'.

Спектакль, как и предсказал Энтиор, руководствуясь, вероятно, внезапно проявившимся даром предвидения, действительно заменили на романтическую трагедию 'Принц-дровосек и дриада' — одну из лучших постановок сезона. Ее принцесса уже видела, но, внимая просьбам Энтиора и Злата, осталась посмотреть еще раз. Немного повозмущавшись для проформы, большинство зрителей последовали примеру богини.

Уплетая пирожные, поглядывая на сцену, слушая ехидные замечания неизвестно чем раздосадованного Повелителя Межуровнья, беседуя с братом о пьесе как типичном выражении творческого видения реальности Инса Арсена, богиня неплохо провела время. К себе Элия вернулась уже поздно и тут же, словно кто-то караулил ее прибытие, прозвучал вызов заклинания связи.

— Да? — откликнулась принцесса, высвобождая волосы от тяжелых драгоценных заколок, подбиравших прическу по новой моде.

— Прекрасный вечер, королева моя дорогая! — радостно поприветствовал богиню Рэт, кривя губы в ироничной усмешке, и тут же осторожно поинтересовался: — А твой внезапно рехнувшийся братец все еще бродит поблизости?

— Не знаю, дорогой, — рассеяно пожала плечами принцесса. — Но если желаешь, можешь пойти обыскать замок.

— Я желаю, но мои желания с его высочеством никак не связаны, — интимным шепотом поведал шпион. — Если только самым косвенным образом. Ведь я желаю оказаться сейчас у ног его сестры.

— Зачем это? — 'удивилась' богиня, берясь за расческу. — Коврик из тебя никогда не выйдет, слишком ты маленький, худой и костлявый, даже на половичок не тянешь.

— А подушечка? — заискивающе поинтересовался Грей, картинно захлопав ресницами.

— Подушечка..., — серьезно задумалась принцесса. — Если очень постараешься, может быт, и получится.

— Я буду очень-очень стараться, королева моя дорогая, только дай шанс! — с энтузиазмом воскликнул Рэт.

Элия протянула ему руку, и любовник телепортировался к ней в будуар.

— И что вчера нашло на твоего милого брата? — задал риторический вопрос шпион, слабо надеясь вытянуть из богини хоть какое-то объяснение. Невольно рука Рэта потянулась к полузажившим царапинам на горле, пара из которых все еще продолжала нарывать. Когти вампира часто бывают не только фантастически остры, но и ядовиты.

— Всего лишь обет с 'Колеса Случая', — хихикнула принцесса.

— Он что, поклялся сжить меня со свету? Я протестую! — тут же возмущенно заявил Грэй. Тем временем ловкие руки мужчины оставили в покое многострадальное горло и принялись расстегивать платье любовницы. — Твой папа тоже будет против! Нельзя разбрасываться столь ценными кадрами шпионов! Или Энтиор поклялся сжить со свету всех твоих любовников?

— Нет, он всего лишь поклялся выполнять маленькие капризы Бэль. А малютке пришлось не по нраву то, что мы столь много времени проводим в спальне, куда ее не пускают поиграть, — обстоятельно объяснила ситуацию Элия, с улыбкой наблюдая в зеркале за уморительными гримасами на подвижной физиономии Рэта. Погладив приятеля по шее, принцесса мимоходом наложила на него заклятье исцеления, врачующее травмы.

— Очаровательный ребенок, — мрачно констатировал Грэй и в утешение принялся целовать шелковистую кожу богини, с удовольствием вдыхая соблазнительный запах безумно желанной женщины...

Заклинание связи резко вырвало богиню из блаженного забыться. Мгновенно распознав характер силы виновника побудки, Элия недовольно заявила, не развертывая экрана:

— Герцог, у вас что, все часы разом из строя вышли? Так я подскажу, сейчас три часа ночи. Можете со спокойной совестью спать дальше, обождав с судьбоносными идеями разрушения Вселенных до утра!

— Извини, Элия. Мне нужна помощь. Не могла бы ты прийти ко мне сейчас? Я заплачу любую цену, — глухо промолвил Элегор.

Принцесса включила видимость и, придирчиво оглядев взлохмаченного мужчину с поцарапанным лицом и отчаянными лихорадочно горящими глазами, сказала с тяжелым вздохом:

— Ладно, приду. Веревки вы из меня вьете, герцог.

Оттолкнув Рэта, негодующе пробурчавшего что-то сквозь сон, богиня вылезла из постели, не зажигая света. Повинуясь щелчку ее пальцев, волшебные звездочки потекли сквозь тяжелые локоны медовых волос, расчесывая и собирая их в прическу, потом закружились, одевая хозяйку в строгий брючный костюм.

Наскоро приведя себя в порядок, Элия осторожным мысленным касанием включила заклинание надзора за комнатой и телепортировалась в замок герцога Лиенского. В ярко освещенной магическими шарами комнате сиял магический стол с трупом посередине и, мрачно сгорбившись в кресле, сидел сам хозяин замка.

— Помоги, я не могу ее оживить, не хватает сил, — не тратя времени даром, попросил Элегор, кивнув в сторону магического стола, на котором покоилось тело несчастной актрисы, не в добрый час оказавшейся яблоком раздора между двумя богами.

Принцесса подошла к столу и, окинув взглядом магические круги, поинтересовалась:

— Пробовал заклинание Лорфа карф Рэвиса 'Зеркало возвращения'?

— Да, — кивнул юноша.

— На мелочи не разменивался, малыш, — бросила между делом богиня и, получив подтверждение, снова вернулась к детальному изучению трупа. Элия коснулась рукой лба, губ, груди девушки, изучила остаточную ауру тела, прислушиваясь к собственному магическому чутью, недовольно покачала головой.

— Сколько зеркал успел разгрохать? — нахмурившись, деловито спросила принцесса.

— Три, — честно признался Элегор, криво улыбнувшись, будто через силу.

— Чудно, — пробормотала богиня и опять углубилась в изучение тела, досконально перепроверяя все, что успела установить, потом отошла от стола и, глядя герцогу прямо в глаза, твердо сказала:

— Я уже ничего не могу сделать, слишком поздно. Срок призыва истек около двух часов назад. Для жертв Энтиора он очень краток.

— Если б я позвал тебя раньше, — горько промолвил Элегор.

— То еще не факт, что я стала бы ввязываться в это дело. Энтиор — мой любимый брат, ради твоих прекрасных глаз, герцог, я вряд ли пошла бы на конфликт. Ты перешел ему дорогу, нарываясь на ссору, не сподобился просчитать варианты действий противника и получил по заслугам. Энтиор — Бог Боли, он знает, как и когда наносить удар, чтобы отомстить, — жестко заметила богиня, понимая, что сочувствие будет не лучшей тактикой.

— Я вызову его на дуэль! — выпалил молодой бог. Его глаза заблестели лихорадочным злым блеском, рука невольно метнулась к перевязи с оружием.

— И умрешь, дурачок. Если тебе так приспичило умереть, так давай, я убью тебя прямо сейчас быстро и безболезненно. Энтиор разделает тебя как новорожденного котенка. Поставит в любую, забавляющую его позу, и поимеет. На его стороне опыт веков и хладнокровие, — язвительно предложила принцесса, продолжая воспитательную работу с беспечным Богом Авантюристов и возмутителем спокойствия.

— Ненавижу! — яростно прошептал Элегор, меряя комнату быстрыми шагами.

— Я понимаю, тебе сейчас очень больно, главным образом от сознания того, что во всем происшедшем следует винить в первую очередь самого себя и нехорошую привычку вставать Энтиору поперек дороги. Да, дорогой?

Юноша ожесточенно рыкнул, признавая правоту богини.

— Чего доброго, в пылу страстей ты можешь решить, что был влюблен в эту несчастную девочку, — справедливо предположила Элия, кончики ее пальцем легонько коснулись плеча друга. — Не ошибись, мальчик, принимая за любовь ее легкий призрак.

— А может быть, ошибаешься ты? — горько пробормотал герцог, тоскливо вздохнув, и нервно взъерошил непокорные волосы.

— Я Богиня Любви, Элегор, и, поверь, вполне компетентна в таких вопросах. Иди, разбуди Лейма, поплачь ему в жилетку, расскажи о своей беде, он посочувствует, и тебе станет легче. Не делай глупостей, малыш, я ненавижу похороны хороших знакомых, огорчения дурно влияют на цвет лица. Приходи в себя герцог, а я пошла спать.

С этими словами богиня покинула магическую комнату Лиенского замка и перенеслась к себе в спальню. По-прежнему в ночной темноте, не нарушаемой даже робким лунным светом, скинула одежду и юркнула под мягкое пуховое одеяло. Разом прекратив сопеть, Рэт перекатился поближе к принцессе и, изнывая от любопытства, небрежно спросил:

— Какие же срочные делишки среди ночи объявились у тебя, королева моя дорогая, с герцогом? Он не мог уснуть и умолял почитать сказочку или, извращенец эдакий, спеть колыбельную?

— Много будешь знать — плохо будешь спать, дорогой, — хмыкнула Элия и щелкнула Грея точнехонько по кончику носа.

Рэт недовольно фыркнул, но, поняв, что принцесса не настроена на болтовню, унялся и хитро заметил:

— Наверное, я уже очень умный, поскольку спать пока не хочу, а ты точно самая умная стерва на ближайшие тысячи Вселенных. Нам нужно срочно что-нибудь придумать, чтобы справиться с бессонницей и окончательно не утратить способности к погружению в дивный мир сновидений! Идея! Давай займемся глупостями!

— Например? — лукаво полюбопытствовала богиня.

Вместо ответа руки мужчины нежно заскользили по ее телу.

Глава 14. Плодово-ягодная

5 день

Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится...

'Дудочка и кувшинчик'.В.Катаев.

Если отправить в лес девушку, она соберет 8 кг ягод, если парня, он соберет 6кг ягод, но это не значит, что если их отправить вместе, они соберут 14кг ягод.

Афоризм неизвестного автора

Утро выдалось на редкость туманным и сырым. А чего еще ожидать от конца осени? За то недолгое время, на которое она воцарялась в Лоуленде, следовало провести демонстрацию всех сил и возможностей по полной программе. Весьма сложная задача, если учитывать неустанные труды магов-синоптиков по поддержанию запланированной на Новогодье праздничной погоды. Мелкая морось липла на окна, оставляя едва различимые косые следки. Принцесса, стоя у окна, невольно передернула плечами, подумав о маленькой кузине, мечтающей бегать по улице в такую ужасную погоду.

— Замерзла, королева моя дорогая? — заботливо поинтересовался Рэт с набитым ртом. Руки шпиона в это время шустро разворачивали хрустящий фантик конфеты, готовя очередную порцию десерта после завтрака. То, что его завтрак тоже в основном состоял из сладостей, не слишком смущало Грея.

— Нет, — улыбнулась богиня, расправляя складки на утреннем голубом платье. — Камины, отопление и заклятия обогрева действуют отлично. После той аварии прошлой осенью Рик лично присматривал за новой бригадой магов-сантехников. Кроме того, у мальчиков есть отличный стимул к работе. Пару раз они со своими предшественниками встречались. Те гальюны в казематах Энтиора до сих пор чистят, говорят, до блеска вылизывают. Работа хоть и не совсем по профилю, но для души полезна и воспитывает прилежание!

— Спасибо мамочке и Творцу, что я пошел в шпионы! — с чувством вымолвил Рэт.

— А что, мечтал стать сантехником? Комплекция подходящая... — хихикнула Элия.

— Чем подходящая? — не понял подвоха мужчина, уписывая шоколадный батончик.

— В трубах не застрянешь, — рассмеялась богиня, обернувшись к Грею, и потянула его за острый нос.

— Фи, королева моя дорогая, какие гнусные мысли бродят в твоей хорошенькой головке, — фыркнул Рэт, но, не выдержав, тоже захохотал.

— Да-да, бродят, — загордилась принцесса. — И это еще не самые худшие.

— Кстати, о гнусных мыслях. Интересно, твоя милая малышка-кузина сегодня не натравит на меня Энтиора? — задумался шпион, плюхаясь в кресло и пододвигая поближе любимую вазу со сластями, которая, не смотря на свои поистине гигантские размеры, стремительно пустела.

— Ничего нельзя сказать наверняка, дорогой, но обычно Бэль не повторяет одни и те же шалости дважды, — поделилась опытом богиня, присаживаясь рядом с другом.

— Это из разряда тех же закономерностей, как повторный удар молнии в одно и то же место? — хмыкнул Рэт.

— Принцип схожий, но иные шалости Бэль поопасней молнии будут, — задумчиво подтвердила Элия, взяв и себе батончик со сливочной начинкой, пока сладкоежка Грей не изничтожил их все.

Тем временем, предмет разговора Рэта и Элии неумолимо приближался к покоям кузины. Восседая на спине Энтиора, малышка весело распевала оптимистичную дорожную песенку эльфов и била острыми каблучками крохотных туфелек прямо по ребрам вампира.

Девочка возжелала навестить сестру по важному делу, но попутно — не тратить же время даром — шла игра в путешествие великой властительницы Ширииль в Северные Пределы. Ширииль, конечно, была Бэль, а Энтиору досталась роль коня-демона Фарсевальта. Бог, умирая от унижения, вне себя от злобы, медленно полз на четвереньках по коридору. Даже мягкие ковровые дорожки не в силах были умерить его свирепую досаду. И, тем не менее, принц терпел эти издевательства, всерьез надеясь, что найдется хоть один очевидец его глубочайшего унижения. Увидит один — узнают все — Энтиор не питал иллюзий относительно молчаливости родичей и длины их языков. На это и был расчет. Пусть посмеются, куда уж больше, зато потом можно будет заявить о своем отказе от обета по веским причинам. Живой свидетель подтвердит, что унижения и страдания Энтиора были поистине безмерны.

'Доскакав' с грехом пополам до дверей покоев сестры, 'властительница Ширииль' лихо соскочила с 'горячего жеребца' и, задав ему корма (бросив на пол перед Энтиором три овсяных печенья, запасливо схороненных в кармашке фартучка с завтрака), скомандовала:

— Жди нас здесь, верный конь!

Энтиор, иронично скривив губы, ответил:

— Конечно, Бэль.

Как только девчушка скрылась за дверью, принц поднялся на ноги, страдальческим взглядом окинул лосины и полы камзола, к которым пристало несколько случайных пылинок. Заклятьем чистоты привел себя в порядок, с ненавистью посмотрел на двери, за которыми скрылось маленькое чудовище, и направился к ближайшей нише с мягким диваном. И куда подевались все братцы? Как назло, ни одна сволочь не стала свидетелем его 'развлечений' с маленьким чудовищем, выходит, он страдал и унижался зря. Снова захотелось кого-нибудь убить...

— Элия, привет! — с порога закричала Бэль, устремляясь к будуару — в этом месте чаще всего можно было застать кузину с утра.

— Прекрасный день, детка! — улыбнулась богиня, встречая сестру. — Как дела?

Увидев Рэта, который пробормотал себе под нос в качестве приветствия что-то типа слов 'ваше маленькое непоседливое высочество', малышка недовольно сморщила носик, но, немного подумав, сменила гнев на милость. Вредный носатый дядька был явно занят вазой с конфетами и, похоже, вовсе не собирался конкурировать с Бэль в борьбе за право попрыгать на кровати у Элии или болтать.

— Здорово! Мы играли с Энтиором, а теперь я хочу гулять, но там опять дождик и, наверное, на весь день! Ты уже говорила Нрэну, что мне можно в дождик гулять? Нэни сказала, что ей ничего не передавали.

— Не говорила, милая, но если хочешь, мы пойдем к Нрэну прямо сейчас, и я все ему скажу. Согласна?

— Конечно! — Бэль радостно закружилась вокруг сестры, желая немедленно отправиться гулять. Попрыгать у Элии на постели можно будет как-нибудь потом. Несчастный Энтиор, жертва обета, был на время забыт.

Выпроводив Рэта, — даже самые лучшие отношения и симпатии не заставили принцессу утратить осторожность настолько, чтобы оставить в своих покоях лучшего шпиона Лоуленда без соответствующего присмотра, — богиня покинула комнаты вместе с Бэль.

Обычно роль надзирающего за гостями исполнял Диад, но 'маленькая зверюшка' еще ночью ушла на прогулку и пока не возвращалась, а заклятье постоянного надзора, включенное с вечера в спальне, Элия уже усыпила. Да и радиус действия чар был достаточно ограничен. Богиня не жаловала сложные комплексные заклятия слежения, по опыту зная, как легко вплести в них собственные дополнения. При должной сноровке мастера, хозяин чар мог не замечать такой 'модернизации' годами.

Элия важно плыла по коридору, Бэль, задрав маленький носик и пытаясь подражать кузине, следовала рядом, но почему-то (вот незадача!), если голова задиралась слишком сильно, начинали путаться в дорожках ноги, приходилось опускать голову и осматривать дальнейший путь. Энтиор, оставленный в стороне коридора, противоположенной движению, облегченно перевел дух. Маленький монстр нашел себе другую забаву.

— Прекрасный день, сестренки! — небольшой, но мощный рыжий торнадо налетел на Элию в коридоре.

— Привет, Рик! — улыбнулась богиня, подставляя щеку для поцелуя.

— Привет, Рик! — восторженно завопила Бэль.

Сделав вид, что не заметил указанного места, принц чмокнул Элию в губы, потом подхватил на руки малышку, пощекотал ее, подкинул к потолку. С радостным визгом девочка приземлилась в объятия брата и снова взлетела вверх. Ловкий маг щелкнул пальцами, и вместе с Бэль к потолку начали подлетать разноцветные полупрозрачные слоники с крылышками. Кузина засмеялась еще радостнее и замахала ручками.

— Как дела с фейерверком? — полюбопытствовала принцесса, зная, что Рику будет приятен вопрос.

— Все отлично, — довольно констатировал бог, опустив Бэль на пол. Слоники все еще кружились вокруг эльфийки, трубя детскую песенку. Малышка целиком увлеклась новой забавой и, уже совсем не слушая брата, пыталась поймать хоть одного забавного зверька. — Выбрал отличное местечко у березовых рощиц и трех малых озер, там, где стоит кружевной павильон, и Нрэн раскидал по берегу здоровые булыжники. Он тогда еще говорил, загадочный наш, что какой-то сад делает. Может, теперь ждет, когда его булыжники цвести начнут? Ну и хрен с ним. Силовой купол я еще вчера утром поставил, к вечеру все точно просохнет, заклятие теплоты тоже наложил, можешь надевать что-нибудь легкое и воздушное, моя прекрасная леди, не опасаясь замерзнуть. А столы и прочая дребедень — забота Мелиора. Если он найдет в себе силы встать с кресла, то сотворит что-нибудь к фуршету на природе. Кстати, в этом году у трех озер на полянах среди березняка буквально россыпь синики и виники.

— Намекаешь, дорогой, что без Мелиора мы голодными не останемся, и предлагаешь перейти на подножный корм? — улыбнулась принцесса. — Что ж, синику я люблю.

— Где синика? — шустро поинтересовалась малышка Бэль, подбегая к родичам, 'слоники' запорхали следом за ней. При упоминании любимых ягод у девочки заблестели глаза. Как и все эльфы, она просто обожала всякий, выражаясь словами Лейма, 'подножный корм'. Кажется, дай девочке волю, она питалась бы только ароматными травками, ягодами да корешками.

— В Садах. Рик так аппетитно рассказывал, что и мне захотелось пойти полакомиться ягодами. Тем более, что над ними защитный купол и дождик не капает. Пошли уговаривать Нрэна, может быть, он не только разрешит тебе гулять, но и пожелает отправиться с нами.

— С Нрэном гулять неинтересно, — деловито заметила Бэль. — Он все время нудит, ворчит, не разрешает ползать на коленках и есть немытые ягоды. Говорит, они грязные, а какие же они грязные, когда они чистые. Ведь дождик был и все вымыл!

— Тем более, малышка, нужно уговорить пойти его и все показать. Ты будешь гулять с няней, а я покажу Нрэну, какие чистые ягоды растут у нас в Садах, и сама буду их собирать, пусть только попробует поворчать! Идет?

— Да! — радостно подтвердила эльфиечка. — Когда тебе что-то можно делать, он и мне это делать разрешает.

— Какие у вас глобальные замыслы, мои дорогие леди! — восхитился Рик. — Осталось только уговорить Нрэна поддаться на ваше авантюрное предложение.

— Ты считаешь, нам это не по силам? — уперев руки в боки, грозно нахмурилась Элия. Маленькая принцесса скопировала ее жест и тоже попыталась насупиться, но, поскольку один из радужных слоников спикировал ей прямо на нос, девочка не выдержала и тихонько хихикнула.

— Я верю в вас, но Нрэн упрям, как сотня эльфов. И все-таки, прошу заметить, ваши высочества, если б мне предложили пари, я бы поставил на вас. Удачи, милые дамы. Элия, твои труды на ниве доведения нашего твердокаменного не пропадут втуне. Если дельце выгорит, Джею с тобой не расплатиться. Но и мы сами без дела не сидели, — хитро улыбнулся Бог Сплетен, намекая на реализацию плана по изгнанию Бога Войны. — Ну что ж, не смею вас больше задерживать!

Рыжий вихрь снова понесся по коридору, маленькие крылатые слоники сделали круг почета у Бэль, протрубили что-то оптимистично-прощальное и последовали за создателем. Малышка помахала им вслед ручкой.

Остатки пути до покоев брата процессия проделала без задержек. На требовательный стук в дверь отозвался маленький желтокожий человек, похожий на того, кто открывал принцессе на днях. Судя по тому, как поспешно он посторонился, пропуская богиню, слуга был тот же самый. Отступив в коридор на песочные циновки с геометрическим узором, человек низко поклонился, сложив ладошки, и пробормотал:

— Хозяин в оружейной комнате, я доложу ему о вашем приходе. Проследуйте в гостиную, ваши высочества.

— Мы просим поторопиться, — властно уронила богиня.

Величественно кивнув, принцесса вошла в гостиную. Бэль, постаравшись как можно точнее скопировать ее кивок, двинулась следом. Принцессы уселись на диван и расправили юбки: Элия — длинную и светлую, малышка — пышную и несколько более короткую. Тот же самый или другой человечек принес гостьям поднос с чаем и крошечным печеньем. Игнорируя чай, Элия потянулась за печеньем, Бэль поступила с точностью до наоборот. Судя по всему, единственным, что строгий брат все-таки сумел воспитать в малышке, была любовь к этому напитку. Печенье оказалось сухим и соленым. Элия скривилась и отложила 'лакомство' на тарелочку.

Через несколько минут появился Нрэн в длинном, застегнутом на все пуговицы и, разумеется, темно-коричневом камзоле. Мужчина приветствовал родственниц коротким наклоном головы и мрачно сказал:

— Прекрасный день, Элия. Что ты опять натворила, Бэль?

— Прекрасный день, дорогой. Мы вели себя хорошо и пришли, чтобы пригласить тебя на прогулку в Сады, — доложила богиня.

Уяснив, что все косвенные и прямые намеки на непробиваемого кузена не действуют, сегодня принцесса решила отбросить утонченные приемы любовной игры и опуститься до примитивного уровня действий. Элия намеревалась опробовать на упрямце самые тривиальные уловки вкупе с открытой провокацией.

— На улице дождь, — ухватившись за спасительный предлог, выпалил Нрэн.

— Ну и что? Не град же и не огненный ливень! — удивилась богиня и с милейшей из улыбок принялась методично забивать кузена логическими аргументами. — Тебе ли не знать, о мой закаленный кузен, как полезны для здоровья водные процедуры? Часок побегать под дождем не повредит и Бэль. Если же тебя вдруг обеспокоила сухость собственных одежд, не тревожься. Мы будем гулять в той части Садов, где состоится вечерний фейерверк. Вчера утром Рик поставил там защитный купол. С той поры все успело основательно просохнуть. А посему хватит отпираться, пойдем! Я настаиваю!

— Хорошо, — обречено согласился принц, гадая, как на сей раз собирается доводить его изобретательная насмешница.

Однако, беда в лучших традициях триллеров пришла откуда не ждали. Пока Элия беседовала с Нрэном, малышка Бэль, которой прискучили взрослые разговоры, принялась сновать по гостиной. Вот она скрылась за диваном и, издав изумленный возглас, выползла оттуда с парой черных дамских чулок на кружевной резинке.

— Ой, Нрэн, смотри, что я нашла! — радостно провозгласила маленькая принцесса, подбегая к брату и демонстрируя ему находку. — А как они там оказались?

Принц молчал, словно утратил навеки дар речи, на щеках его выступили яркие пятна. Бог думал о тех негодяях, что подбросили ему чулки Элии и ничего цензурного в его мыслях не было. А в том, что вещь принадлежала именно кузине, воитель не сомневался. Нежный запах любимой женщины он узнал бы из тысячи. 'Что теперь подумает о нем сестра, как будет смеяться, позор!'

— Скорее всего, детка, в гостях у Нрэна была его хорошая знакомая. Тете стало жарко, она сняла чулочки, а одеть их забыла, или потеряла, ведь они упали за диван, — объяснила ситуацию Элия, понимая, что сейчас из кузена не вытянешь ни словечка. А уж придумать какое-то разумное оправдание он и вовсе не способен.

— Наверное, — оценив логичность предположения, согласилась Бэль и, сунув находку в руки замершего на месте брата, заявила: — На, отдашь тете, когда она снова зайдет к тебе в гости.

Принц молча принял 'передачку для забывчивой тети' и с благодарностью взглянул на кузину. Какое облегчение, что Элия не опознала в чулках предметы собственного туалета! Ведь если б она догадалась, то не стала бы объяснять Бэль происхождение находки, помогать ему выкрутиться? Правда?

— А теперь пошли гулять! — радостно объявила малышка, считая, что все вопросы улажены.

— Иди, милая, к няне, собирайтесь и выходите в Сады, — ласково согласилась с сестренкой Элия.

— Ладно! — ответив одним из любимых словечек сестры, Бэль бегом устремилась из гостиной.

Пока Элия разговаривала с кузиной, Нрэн поспешно сунул чулочки за кресло, чтобы они не мозолили глаза и не наводили на провокационные мысли о своем происхождении. Какой бы гад их ни подбросил, расставаться с ценной находкой принц вовсе не собирался.

— Ты готов к прогулке? Если да, то пошли! — принцесса огорошила Нрэна быстрым предложением.

— Э-э-э, я — да, а тебе разве не нужно переодеться? — попытался оттянуть решающий момент великий стратег. Взгляд его невольно скользнул по обнаженным плечам молодой женщины и опустился ниже, к самому вырезу на платье.

— Ты так заботлив, мой дорогой, — нежно прошептала Элия, взмахнув длинными ресницами. — Не волнуйся, я переоденусь прямо сейчас.

Принц не понял, каким образом кузина собирается это делать, но все равно покраснел, представив себе что-то откровенно неподобающее. А вокруг Элии закружились ее помощницы-звездочки — дар Звездного Тоннеля Межуровнья и, повинуясь мысленному приказу, окутали богиню легким, но теплым плащом из синего бархата с пуховой подстежкой. Сама собой застегнулась серебряная брошь-роза.

— Вот и все, пошли! — скомандовала принцесса, набрасывая на головку капюшон, красивыми складками легший у тонкого овала дивного лица, и протянула брату руку.

Всякое сопротивление стало бессмысленным и глупым. Сознавая свое поражение, бог согласно кивнул и морально приготовился к разнообразным душевным мукам. Теперь все зависело от того, как скоро к их компании присоединится Бэль. При младшей сестре Нрэн чувствовал себя более спокойно, потому что Элия не подкалывала его слишком сильно. Крепко уцепившись за локоть мужчины, богиня потащила его к двери. Тот безропотно подчинился — упираться и кричать по возрасту полагалось, к сожалению, только маленькой сестре.

— Как твоя рука, милый? — поинтересовалась принцесса, скользнув взглядом по левой конечности брата, пострадавшей при несении караульной службы близ ее ложа.

Нрэн тоже покосился на свою руку и, убедившись, что тонкая ткань повязки на полузажившей ране совершенно не заметна под плотным камзолом, поспешно ответил:

— В порядке.

Выдав эту фразу, мужчина принялся лихорадочно шевелить извилинами. Требовалось что-то сказать кузине, завести разговор, пока она вновь не спросила его о чем-нибудь ужасном, не начала смеяться над ним. Из всего многообразия тем, существующих во вселенной, для беседы с сестрой у Нрэна имелось только две: война (тактические маневры, добыча, оружие, доспехи) и Бэль. Такой узкий круг вопросов обуславливался практически невменяемым состоянием, в которое впадал великий воитель, оказываясь в обществе Элии. Мыслить связно несчастный влюбленный практически не мог, но о животрепещущих проблемах воспитания сестры и своей профессии был способен говорить в любом, даже самом кризисном состоянии в любое время суток.

Срочно выбрав тему воспитания, принц спросил:

— Ты полагаешь, Бэль можно гулять в дождик?

Элия бросила на брата взгляд, явно говорящий о том, что у богини зародились серьезные сомнения относительно памяти или умственных способностей кузена, но все-таки ответила:

— Да, дорогой, пусть гуляет. Эльфы не так хрупки, как кажутся. Даже если девочка намокнет, что за беда? Она всегда сможет переодеться, вернувшись в замок.

— Конечно, — вздохнул принц, понимая, что вопрос исчерпан, и задал новый, весьма беспокоивший его, поскольку Элия вела, или, вернее сказать, бесцеремонно тащила, своего спутника мимо комнат Бэль дальше к главной лестнице:

— Мы не дождемся Мирабэль?

— Зачем, милый? — удивилась богиня и ответила, не собираясь ложиться на обратный курс. — Девочка выйдет гулять с няней, а мы с тобой сразу пойдем в Сады. Малышка легко разыщет нас позже.

— А-а, — нервно выдохнул Нрэн, ступая на лестницу с таким видом, будто она вела в Черные Омуты Межуровнья. Именно это 'позже' его и беспокоило сильнее всего. Вернее, насколько позже?

— Ты так соскучился по сестренке в походах, что ищешь ее общества? — лукаво полюбопытствовала принцесса.

— Ну-у, — вместо ответа Нрэн извлек из своего горла какое-то междометие.

— Соскучился, но стесняешься признаться, — решила за него Элия и подбодрила кузена: — Не волнуйся, я потом скажу малышке, что ты хочешь с ней поиграть.

— Э-э, — снова выдавил что-то несвязное, не толкуемое однозначно, принц.

— Ах, дорогой, что я в тебе люблю, так это твое красноречие, — звонко рассмеялась принцесса.

Нрэн сконфузился окончательно и заткнулся. В вынужденно романтичном молчании боги спустились по главной лестнице в громадный холл первого этажа, сверкающий в свете магических шаров, освещающих помещение за недостатком дневного света. В этот пасмурный день даже через огромные окна-витражи его не попадало достаточно. Но и искусственный свет был прекрасен, блистала вода в фонтанчиках, переливался хрусталь люстр и шелка гобеленов.

Пройдя мимо замерших в карауле стражей, по которым Нрэн не преминул скользнуть изучающим взглядом хозяина, отмечающего любой недостаток, принц и принцесса вышли наружу и направились к Садам.

Первый же порыв ветра едва не сдул капюшон с головы Элии. Придерживая его одной рукой, а другой продолжая крепко держаться за кузена, чтобы тот не дал деру, богиня решительно направилась к аллее гиркалских каштанов, ведущей к трем озерам. Маленькие туфельки и сапоги оставили следы на влажном песке.

Ветер и мелкая морось кончились, когда боги свернули с аллеи к рощам у озер и пересекли невидимую границу магического купола. Впрочем, сетка дождя делала ее вполне видимой, от чего тонкая пленка защитной оболочки проявлялась для обычного зрения размытыми очертаниями приблудного призрака.

Войдя в окруженную куполом зону, Элия окинула беглым взглядом окрестности. Неподалеку, рядом с камнями Нрэна виднелись круги магических 'пушек' с зарядами вечернего фейерверка. Они прятались под иллюзией травы и камней. Рядом были замаскированы будущие 'сияющие колеса', 'огненные водопады', 'фонтанчики' и прочие творения изобретательного Бога Магии.

Остановившись у тропинки, молодая женщина наклонилась и провела рукой по высокой траве с забавными золотистыми колосками; в любой сезон ее стебли сохраняли свой нежно-зеленый цвет. Увядшие растения, отжив свой срок, незаметно никли, уступая место новым ярким ростками, полным сил и свежих соков.

— Все уже высохло, — заключила принцесса, сорвала один колосок и, озорно улыбнувшись, засунула его в волосы кузена за правое ухо.

— Да, — смущенно подтвердил Нрэн.

— Тепло, — удовлетворенно констатировала богиня, расстегнула плащ и сбросила его на руки богу. — Пошли, милый, Рик говорил, синика и виника на полянах у березняка. Надеюсь, после его визита, чай не Кэлер, там осталось что-нибудь и на нашу долю.

Чуть подобрав юбку, молодая женщина свернула с тропики и зашагала по траве к ближайшей полянке у молодых берез, закруживших игривый хоровод с высоким кленом, словно случайно затесавшимся в дружную девичью компанию. Между деревьями стлался чуть присыпанный золотом листопада густой ковер темно-зеленых и бордовых листьев, среди которых прятались, кое-где выглядывая на свет, крупные синие и винно-красные ягоды. Принц вздохнул и покорно последовал за кузиной, мучаясь и невольно любуясь ее изящной фигурой.

Не будучи эльфийкой по крови, Элия не любила ягоды столь безумно и безрассудно, как Бэль, зато с маленькими ягодками синики и виники у богини нынче были связаны большие планы.

— Ой, сколько! — в детском восторге воскликнула богиня, едва достигнув поляны, и, опустившись на корточки, потянулась к ближайшему кустику, сорвала ягоду виники, выглядывающую из-под листочка, сунула ее в рот, блаженно мурлыкнула, давя языком тонкую кожицу. Сочная и сладкая с едва уловимой кислинкой мякоть буквально растаяла во рту.

— Вкусно, присоединяйся, милый, пока я не съела всю винику в королевстве, — позвала принцесса, бросив на замершего у края поляны кузена лукавый взгляд, и начала собирать ягоды прямо в рот.

Нрэн аккуратно повесил плащ Элии на ветку ближайшей березки и опустился на колени рядом с сестрой. К винике и синике бог был еще более равнодушен, чем кузина. Но вот желанная женщина, собирающая ягоды, смотрелась весьма аппетитно. Когда принцесса нагибалась, грудь в глубоком декольте просматривалась под совершенно потрясающим углом зрения.

Автоматически засовывая в рот спелые, полузрелые и совершенно зеленые ягоды вперемешку, обнаруженные на ощупь, хорошо, хоть не листья, Нрэн следовал за Элией по поляне. Ноги и руки мужчины нещадно давили при этом кучу ягод, коричневые брюки пачкались в синем и красном ягодном соке, но бог двигался как завороженный, не видя ничего кроме двух соблазнительных полушарий в глубоком вырезе платья. О Бэль и надеждах на ее внезапное появление бог уже и думать забыл, впрочем, он вообще забыл думать. А тут еще спустя десяток минут мучительного блаженства, Элия обернулась к нему с горстью разноцветных ягод в ладони и, лукаво улыбнувшись, предложила:

— Попробуй синику и винику вместе, дорогой, так еще вкуснее. Легкая кислинка, чуть вяжущая терпкость и сладость...

Нрэн, повинуясь словам кузины, дрожащей рукой взял с ее ладони пару ягод и быстро, не жуя, заглотнул их, едва не подавившись.

— Нет, дорогой, возьми все сразу в рот, — дала более подробные указания принцесса, продолжая улыбаться. Ее ладонь оказалась у самых губ мужчины.

Запах зрелых ягод, нежный аромат бархатной кожи коснулся ноздрей бога, захлестнул дурманящей волной и потащил в океан безумства. Теперь из всей гаммы запахов, что нес с собой легкий ветерок, обдувающий его разгоряченное лицо, Нрэн чувствовал только эти. Принц склонил голову и коснулся губами ладони кузины, медленно, растягивая блаженные секунды, начал по одной слизывать ягоды с руки Элии, лаская прикосновениями ладонь.

— Вкусно? — лукаво поинтересовалась богиня.

— Да, — выдохнул принц, обжигая принцессу взглядом, в котором бушевала бездна неутоленных желаний.

— Мне тоже понравилось, — двусмысленно заметила богиня и тут же, сменила тему, закрепляя успех, пока принц не успел прийти в себя после первой атаки. — А наш глазастый Рик кое-что все-таки проглядел. Смотри, у клена куст фаерики. Ягоды розовые, значит, совсем спелые. Только, вот жалость, самые большие кисточки как всегда очень высоко. Что-то Творец тут недодумал.

— Достать? — тут же предложил свои услуги Нрэн, не чуя подвоха.

— Нет, ты лучше посади меня к себе на плечо, милый. С такой высоты я сама достану все самые вкусные ягоды, — рассудила принцесса, вставая. Случайные травинки соскользнули с подола на землю.

— У меня руки в ягодном соке, испачкаю твое платье, — попытался найти разумную причину для отказа принц, следом за Элией поднимаясь с колен, и в доказательство продемонстрировал ладони в кроваво-красных и темно-синих разводах.

— Не испачкаешь, — возразила принцесса. — На нем лежит заклятье чистоты. Так что, даже если очень захочешь, ты все равно не сможешь модернизировать расцветку.

Крыть Нрэну было нечем. Бог покорно подался за кузиной к высокому кусту фаерики, розовые ягоды которой манили принцессу. 'Я не виноват, если мое поведение покажется тебе неподобающим, ты просила сама', — в дурманном тумане, царящем у бога в голове, мелькнула случайная бессвязная мысль и тут же, испугавшись пустоты, исчезла.

Осторожно обхватив кузину за талию — при этом взгляд невольно снова попал в декольте — бог легко, словно пушинку, поднял ее и посадил к себе на правое плечо. Одна рука принца легла на бедро принцессы, а вторая обхватила ножки, осторожно придерживая, чтобы Элия не упала, если случайно потеряет равновесие.

Легко дотянувшись до кисточки крупных ярко-розовых ягод, богиня сорвала ее и отправила в рот.

— М-м-м-м, зрелые, — удовлетворенно констатировала принцесса и, сорвав еще одну кисточку, поднесла ее ко рту кузена, исполняющего роль живой лестницы. — Попробуй!

Подавив стон, мужчина повиновался и начал осторожно собирать ртом (обе руки были очень заняты) ягоды, при этом невольно его губы касались и пальцев принцессы, держащей лакомство.

— Понравилось, милый? — шаловливо поинтересовалась богиня.

— Да, — снова честно признался принц, а что еще ему оставалось. Элия своими проделками совсем закружила ему голову.

— Сейчас сорву еще, на двоих тут вполне хватит, а птички пусть ищут другие кусты, — пообещала богиня и потянулась к следующей кисточке ягод...

Ловя каждое мгновение, что длилась эта игра, бог забыл обо всех заморочках, терзающих его бедный рассудок, ловя ощущение шелковистой кожи кузины на своих губах, щеке, тепло ее тела под своими руками, запах свежести, редких роз альтависте, запах Элии, мешающийся с ароматами леса и зрелых ягод, вкус фаерики на языке...

— Спасибо, дорогой, я наелась ягод лет на десять вперед, можешь опустить меня на землю.

Эта фраза частично прогнала сладкое наваждение, навеянное счастливыми мгновениями близости. Нрэн безропотно исполнил просьбу кузины.

— Наверное, я замучила тебя своими причудами и отсидела все плечи, не сердишься, милый? — спросила принцесса, метнув на бога любопытный взгляд из-под ресниц.

— Что ты, мне было так приятно, — робко возразил мужчина, и на его щеках загорелись яркие пятна румянца смущения.

— О, Нрэн, — ласково улыбнулась Элия. — Теперь-то я знаю, с кем нужно собирать ягоды с высоких кустов. Твои плечи надежнее всякой левитации.

Нрэн удовлетворенно вздохнул, он не надоел кузине и, кажется, она не собиралась сегодня смеяться над ним. А длиннополый камзол прекрасно скрывал все компрометирующие приметы состояния, в котором пребывал принц после столь возбуждающего сбора ягод. Мужчина даже осмелел настолько, чтобы прямо посмотреть на кузину, но из-за разницы в росте, смотреть все равно пришлось сверху вниз. Из-за этого он и углядел восьминогое мелкое недоразумение, застрявшее в прическе Элии.

— У тебя паук в волосах. Убить? — прямо, как говорил практически всегда, когда вообще говорил, предложил воитель. К счастью, Богиня Любви не принадлежала к числу нежных барышень, готовых с диким визгом хлопнуться в обморок при столь потрясающем известии.

— Нет, зачем? Я не маленький Джей и исследовательской радости сие действо мне не доставит. Вряд ли бедный паучок специально подкарауливал меня на фаерике ради осквернения прически. Вытащи его, пожалуйста, — попросила Элия, доверчиво склоняя голову на грудь мужчины.

Сердце бухнуло и остановилось на мгновение.

— Хорошо, — покорился Нрэн, взял первую прядь цвета темного меда, отвел в сторону, потянулся на другой, той, где запутался паучок. Кисть медленно двинулась вниз, пропуская живой теплый шелк волос сквозь пальцы. Будь воитель способен к стихийному пирокинезу, сгорел бы бедняжка-паук под огненным взглядом. Прикосновение к волосам Элии породило очередной вихрь безумных фантазий мужчины. Пальцы, заодно с душой несчастного влюбленного бога безнадежно путались в волосах, мысли в голове. Но вот мелкий диверсант был отловлен и бережно пересажен на ветку фаерики, а никаких других паукообразных и насекомых в прическе принцессы, к молчаливому сожалению помощника не нашлось.

— Все, — доложил принц, отступая на шаг только потому, что более всего на свете ему хотелось остаться стоять вот так, рядом с Элией, ощущая прикосновение ее головки к своей груди.

— Спасибо, дорогой. Пойдем, поищем, где ползает в поисках синики малышка Бэль? — предложила богиня и тут же, словно о чем-то вспомнив, спросила, ткнув пальчиком в твердый как камень живот кузена: — И не жарко тебе в камзоле, мой милый?

— Нет, — поспешно ответил принц, делая еще шаг назад, и уперся спиной в ствол березы.

— Странно, у Рика хорошее тепловое заклятье. А что там у тебя такое твердое — я чуть палец не сломала — новая пряжка? — поинтересовалась принцесса.

— Да, — коротко признался мужчина, оставшись на месте. Дальнейшие перемещения вправо-влево уже выглядели бы откровенно паническими.

— И опять собственного изготовления? — утвердительно 'спросила' богиня. В глазах принцессы заплясали озорные искры, плутовка явно задумала какую-то проказу.

Нрэн кивнул, чувствуя себя несколько неловко. Почему-то так случалось всегда, когда дело касалось его умений в любой области, кроме военного дела.

Официальным хобби бога считалось изготовление оружия и доспехов, но за безупречным воителем все-таки водился такой грешок, как несколько вполне мирных увлечений. Нрэн тайком от родичей писал романтические трех— и пятистишья, вышивал бисером и резал по дереву. Кроме того, в свободное время принц иногда делал массивные золотые пряжки из толстых золотых нитей, перевитых в безумно сложном, но абсолютно безупречном узоре. Сам мастер считал это занятие баловством, но причудливые изделия, украшавшие его пояс, вызывали зависть у братьев. И когда они проведали о происхождении пряжек, тут же возжелали заполучить что-нибудь похожее. После долгих уговоров и торга, в процессе которого Рик начинал сомневаться в том, что Богом Коммерции в семье работает он, а не упрямец Нрэн, принц все же согласился взяться за работу и сделать украшения под заказ для родственников. Так увлечение Бога Войны, благодаря длинному языку Бога Сплетен, приобрело широкую известность.

А теперь о пряжке спросила Элия и, получив утвердительный ответ, требовательно заявила:

— Я хочу посмотреть на твое новое творение! Покажи!

Пока Нрэн соображал, как бы половчее отказать кузине (снимать камзол он не собирался ни под каким видом, просто не мог этого сделать), та уже протянула руки и, действуя на диво сноровисто, расстегнула несколько нижних пуговиц.

— О Творец, какая красота, такие вещи нельзя прятать, дорогой. Ты просто преступник! — восхищенно выдохнула богиня, и ее пальчики заскользили по сложному плетению дивного узора, стараясь проследить его причудливые извивы.

Нрэн судорожно вздохнул, Элия целенаправленно и планомерно сводила его с ума. Стоило богу снова чуть наклонить голову, и прямо перед глазами оказалось глубокое декольте принцессы с соблазнительным содержимым, а ее пальцы, обследующие пряжку, каким-то чудом умудрялись трогать не только кусок холодного металла.... И она видела, видела все, что творилось с богом. Терпеть больше не было сил. Принц, уже совершенно не отдавая себе отчета в том, что творит, сжал кузину в объятиях, впился страстным, жадным поцелуем в ее манящие, раздвинутые в легкой улыбке губы.

'Наконец-то! — торжествующе подумала богиня, возвращая поцелуй упрямому воителю и прижимаясь к его худощавому сильному телу, запуская руку в мягкие как шелк светлые волосы бога. — Какая умница Рик, что решил высушить местность заранее, и плевать на обет...'

— Элия, Нрэн, я вас нашла! — восхищенно взвизгнула Бэль, выскакивая из-за кустов чивилики, разросшихся рядом с березовой полянкой. Эльфийская разведчица обнаружила шпионов в пограничном лесу. Но родственники были так заняты чем-то, чем именно, глазастой малышке разглядеть не удалось из-за ярких листочков огромного куста фаерики. Девочка вторично и не менее громогласно объявила о своем появлении и направилась к найденным 'шпионам'.

Пронзительный голосок сестры достиг сознания принца через бурю бушующих чувств и неистовых желаний. Вопли Бэль могли достать кого угодно даже из могилы. Каким-то чудом рассудок на секунду овладел ситуацией. Через силу разомкнув руки, мужчина отшатнулся от кузины, невидящими глазами глянул на малышку.

— Вечером после фейерверка, приходи, жду, — успела прошептать принцесса, и бог исчез с поляны.

— Ой, а куда делся Нрэн? — разочарованно протянула девочка, подбежав к кузине.

— У него появились срочные дела, детка, — ответила богиня, подавляя недовольство. Мало когда лицезрение милой мордашки Бэль, перемазанной сейчас синикой и виникой от кончиков остреньких ушек до подола платья, доставляло ей большее разочарование.

— Ну и ладно, — не расстроилась маленькая кузина, привычным мысленным усилием отгораживаясь от странных эмоций взрослых, и тут же засыпала кузину вопросами: — Эли, а что у тебя с платьем? И во что вы с Нрэном играли?

— Ах, пустяки, детка, наверное, я зацепилась за ветку, когда ела фаерику, и оторвала сразу две пуговицы на корсаже, да еще волосы ветер растрепал и так запутались в ветках и листиках, что Нрэн меня еле освободил, — нашла оправдание принцесса и отдала мысленный приказ звездочкам, чтобы те починили платье и восстановили прическу.

— Я тоже хочу фаерики! — радостно заявила малышка, приняв слова кузины относительно платья и брата за чистую монету. К тому, что взрослые постоянно что-то недоговаривают, девочка тоже уже привыкла.

— Ах, егоза, проказница, вот ты где, — тяжело пыхтя, из зарослей чивилики выбралась нянюшка Бэль. Узнай эльфийские разведчики, что доблестная старушка смогла выследить и обнаружить в лесу их маленькую юркую соплеменницу, точно предложили бы ей место в передовом отряде.

— Няня, тут фаерика есть, только высоко, может, найти палку и сбить ягоды? — доложила малышка, раздумывая вслух.

— Никаких палок, что ты, деточка. Принцессы не кидаются палками, точно хулиганы-крестьяне из деревни или, того хуже, рабы, — всплеснула руками старушка. — И так перемазалась в ягодках, горюшко мое!

— Давай я сплету тебе заклинание малой левитации, детка, — предложила принцесса, сменив гнев на милость. 'В конце концов, — утешилась богиня, — у нас с Нрэном впереди ночь, да и не одна...'.

У Бэль разгорелись глаза, и она энергично закивала, расплываясь в улыбке. Поесть фаерики, да еще и полетать — что может быть лучше!

— Ваше высочество, какая ей левитация, она, и своими-то ножками пользуясь, везде нашкодить успевает. А левитацию ей дай, куда ушмыгнет и чего натворит!!! — возопила старушка, крепко вцепившись на всякий случай в руку девочки, словно та сию минуту могла куда-нибудь исчезнуть.

Бэль обиженно надула губки, брови встали домиком.

— Не волнуйся, Нэни. Заклинание малой левитации статично. От этого куста она никуда не улетит при всем желании и высоко подняться вверх тоже не сможет, а когда захочет опуститься на землю, просто скажет слово 'вниз'.

Старушка недоверчиво поглядела на принцессу, но, смирившись с неизбежным злом, тяжело вздохнула и отпустила руку девочки.

— Что ж, пусть летает, егоза. Балуете вы дите, принцесса, ой балуете.

Элия быстро сплела простенькие, знакомые с детства чары, и кузина, довольно повизгивая, взвилась в воздух. Нянюшка, запрокинув голову, впилась в свою подопечную внимательным острым взглядом. Решив, что Бэль, добравшаяся до фаерики, больше не нуждается в ее обществе, богиня перешла полянку, сняла с березовой ветки плащ и телепортировалась в свои покои, чтобы пообедать и переодеться перед занятиями с учителем.

Принцесса была довольна. Поход по ягоды принес великолепные плоды! Прекрасное настроение, порожденное гордым сознанием того, что неприступная крепость принца Нрэна, великого и целомудренного, все-таки выбросила флаг капитуляции, обернулось легким нервным возбуждением. Нерастраченная энергия требовала выхода в какой-нибудь активной деятельности с приложением интеллектуальных и физических сил. Намеченное на три часа дня занятие с Итвартом пришлось как нельзя кстати. Богиня всегда считала, что лучший способ ускорить течение времени — это забить его разнообразными делами до такой степени, чтобы вообще перестать обращать внимание на его ход.

Глава 15. Фейерверк и другие 'фокусы'

Фокус — это ловкость рук и быстрота ног, если он не удался.

Афоризм неизвестного автора

Задал Бильбо Горлуму загадку: "Ни фига, а потом как фигакнет и — фигульки, фигульки ".

Думал-думал Горлум, ничего не надумал. "То-то же, — подумал Бильбо, — не видел ты фейерверков Гэндальфа..."

анекдот

В коридоре по пути к тренировочному залу Элия наткнулась на Кэлера. Небрежно облокотившись на подоконник, бог что-то пил из огромной, с хороший пятилитровый бидон, кружки.

— Прекрасный день, сестра! — радостно поприветствовал принцессу Бог Пиров, оторвавшись на минутку от своего занятия.

— Прекрасный день, дорогой. Ты решил наплевать на обеты 'Колеса Случая' и есть, когда и сколько захочется? — заинтересовалась богиня, приостанавливаясь.

— Нет, — возразил принц, поставив кружку на мраморный подоконник. — Я исправно следую данному слову. Я ведь обещал есть четыре раза в день, а сколько раз в день я обещал пить, никто у меня не спрашивал.

— Хитро, — оценила Элия.

-Да, — скромно признался мужчина и сделал очередной изрядный глоток. — Вкусных жидкостей, способных притупить голод несчастного, вся вина которого заключается в обладании хорошим аппетитом, на свете много: бульон, соки, вино, молоко, сливки...

— Что ж, хоть один из нас сможет похвастаться тем, что выполнил обет и притом без всякого ущерба для себя, — от души рассмеялась принцесса.

Кэлер фыркнул, разбрызгивая вокруг себя облако белых капель, и подхватил ее смех...

— Прекрасный день, ваше высочество делает существенные успехи, — серьезно поприветствовал Элию учитель, отрываясь от изучения стилетов.

— В чем? — поинтересовалась богиня.

— Сегодня вы опоздали всего на две минуты, — пояснил Бог Войны, и в уголках его глаз принцессе почудилась ироничная улыбка.

— О, пройдет срок, и я буду опаздывать всего на тридцать секунд, — торжественно пообещала принцесса, прижав руку к груди.

— А возможно, когда-нибудь и вовсе придете без опоздания? — осторожно полюбопытствовал Итварт.

— Никогда! — торжественно поклялась Богиня Любви. — Где это видано, чтобы женщина приходила вовремя к ожидающему ее мужчине?

— Этот аспект я как-то упустил из виду, — признал учитель, делая жест извинения, и, считая разговор законченным, дал богине знак занять место на учебной площадке для боя без оружия. Элия повиновалась, и началось занятие.

Итварт безжалостно, не делая скидки на разницу в весовых категориях, опыт и выносливость, вел бой, выбрав самый высокий из возможных для принцессы уровней. Раз за разом защита богини давала брешь, воин останавливался, быстро объяснял недостатки, и бой начинался снова. Учитель прекрасно контролировал силу удара так, чтобы его прикосновения были достаточно чувствительны, но не оставляли следов на теле.

Элия не жаловалась. Стиснув зубы, мобилизовав все силы, она целиком отдалась тренировке. Недавняя встреча с Серым Посланником слишком очевидно доказала теорему о том, что магия не всегда бывает лучшим средством защиты.

Закончилась первая часть занятия, и Итварт разрешил своей ученице передохнуть несколько минут перед второй. Пройдясь по залу и присев на маты у стены, Элия начала медленно и глубоко дышать, восстанавливая силы. Даже после столь краткого поединка с Богом Войны принцессе требовалось немного времени, чтобы передохнуть.

— Эли! Вот ты где! — в полуоткрытую дверь зала проскользнула маленькая фигурка Бэль и побежала к кузине.

Следом за малышкой в дверь протиснулась бдительная нянюшка, уже успевшая вымыть и переодеть свою подопечную, до безобразия перепачкавшуюся в ягодном соке.

— Когда мы пойдем вечером в Сады на фейерверк? — требовательно спросила девочка, приплясывая от нетерпения.

— Ты еще слишком мала... — начала принцесса.

— Эли, ты же обещала! — возмущенно заверещала Бэль, не ожидавшая от любимой сестры такого подвоха.

— Тсс, милая, дай же мне договорить, — улыбнулась молодая женщина, отбросив со лба чуть влажную прядь волос.

Бэль мгновенно выключила сирену.

— Так вот, детка, ты еще слишком мала ростом, поэтому тебе будет очень неудобно наблюдать за фейерверком в Садах. Шея быстро устанет и заболит, ведь придется все время смотреть вверх. Гораздо интереснее любоваться фейерверком с балкона. Все будет отлично видно.

Маленькая принцесса призадумалась, а богиня продолжила тоном опытной искусительницы:

— Нэни позволит тебе лечь спать попозже. Да?

Тяжело вздохнув, старушка кивнула, соглашаясь с богиней. Пусть уж лучше непослушное дитятко смотрит фейерверк с балкона, чем путается у взрослых под ногами поздним вечером.

— Ладно, — согласилась на приемлемый компромисс Бэль.

Итварт, сидевший доселе неподвижно недалеко от беседующей с сестрой ученицы, вдруг выхватил нож и метнул его в Элию.

Краем глаза богиня уловила движение и чуть сместилась в сторону. Сверкнула серебряная вспышка и, не долетев до плеча принцессы каких-то пятнадцати сантиметров, нож исчез из зала. Сработало поле магической защиты от физической угрозы, активизированное богиней.

— Красиво сверкнуло! — улыбнулась Бэль и, тут же, насупившись, напустилась на воина: — Разве ты не знаешь, что палками кидаются только хулиганы-крестьяне и рабы! А ты кинул в Элию ножиком, ведь мог попасть!

— Твоя сестра находится здесь для того, чтобы учиться избегать любых ударов, в том числе и ударов ножами, — пояснил Итварт возмущенной девочке. — Пройдет время, ты придешь в этот зал для того же.

— Все равно, нужно было предупреждать! — упрямо фыркнула Бэль.

— Если кто-то захочет причинить Элии зло, то предупреждать не станет, — ответил воин.

Малышка серьезно обдумала его слова и, признавая правоту Итварта, кивнула, а потом непоследовательно заявила:

— Я потом тоже хочу учиться у тебя. Ты не злой, хоть и пахнешь почти как Нрэн, но не пахнешь кровью так сильно, как он. Ты вообще кровью почти не пахнешь.

— А чем же я пахну? — спросил Итварт, заинтересовавшись тем, как воспринимает мир юная эмпатка. Ради выяснения этого факта он готов был дать Элии возможность еще немного полодырничать.

— Железом, кожей, ветром, свежими стружками.., — принялась педантично перечислять Бэль.

— Спасибо, ваше высочество, мне было интересно все это узнать, — вежливо кивнул бог, выслушав свою характеристику.

— Пожалуйста. Хочешь, мы с тобой поиграем, когда ты поучишь Элию ловить железки? — великодушно предложила девочка, показывая расположение новому знакомому.

— Сочту за честь, — серьезно заверил малышку воин, думая о том, что в таком опасном месте как Лоуленд, ребенка лучше начинать учить как можно раньше. Ему не хотелось, чтобы этой наивной малышке причинили боль, обидели, как его мальчика...

Вернувшись с занятий в свои покои, Элия направилась прямиком в ванную, чтобы смыть трудовой пот и отдохнуть перед вечерним мероприятием. Принцесса чувствовала, что завтра утром после такой серьезной тренировки с Итвартом ей понадобится хороший массаж, чтобы не морщиться от боли в натруженных мышцах и получать удовольствие от охоты, но пока тело требовало лишь теплой воды и покоя.

Вдоволь понежившись в ванне и переодевшись в легкое вечернее платье цвета сирени с глубоким декольте и пышной юбкой, Элия вышла в гостиную к посетителю. Злат, получивший приглашение на фейерверк как гость принцессы, зашел за богиней пораньше, желая перекинуться с ней словечком тет-а-тет.

— Прекрасный вечер, моя прекрасная леди, — бархатно прошептал мужчина, запечатлев на руке принцессы нежный поцелуй. Малахитовые глаза Повелителя Межуровнья ярко блестели. Сегодня он настроился добросовестно играть роль поклонника.

— Прекрасный вечер, мой лорд, — поприветствовала гостя Элия и с легкой улыбкой заметила: — Не в обычаях женщин делать комплименты, а то бы я тоже употребила прилагательное 'прекрасный' дважды.

— Никогда бы не подумал, что скажу такое, но как приятна лесть, особенно из твоих прелестных уст, моя дорогая, — признался Злат, продолжая нежно сжимать в своих пальцах руку богини.

— Мои слова были чистой правдой, — чуть нахмурившись, ответила принцесса. — Если нужна лесть, ты обратился не по адресу.

— Прости мои маленькие ошибки, я не слишком опытен в куртуазном обращении с женщинами миров, а тем более с принцессами, не говоря уж о Богинях Любви, — с демонстративной покорностью попросил Повелитель Межуровнья и обезоруживающе улыбнулся.

— Врешь, наверное, — недоверчиво усмехнулась богиня.

— Если вам нужна ложь, вы обратились не по адресу, моя леди, — пришла очередь Повелителя картинно сдвинуть соболиные брови.

— Прости, у меня нет опыта в куртуазном обращении с Повелителями Межуровнья, — призналась принцесса.

И ее гость расхохотался. Оставшийся со вчерашнего дня неприятный осадок — следствие досады на слишком нежные и всепрощающие отношения между Элией и Энтиором — исчез из души Повелителя. Сегодня вечером он настроен был развлекаться в обществе своей очаровательной подопечной. Официальным оправданием приятного времяпрепровождения было данное самому себе обязательство: проследить, чтобы с богиней все было в порядке, ведь тень проклятия Серого Посланника все еще висела над ней.

К восьми часам вечера у трех озер начали постепенно собираться члены королевской семьи и те, кто удостоился чести получить приглашение на закрытое мероприятие.

Как оказалось, Мелиор все-таки нашел в себе силы покинуть любимое кресло, ибо никто другой не смог бы так продуманно расположить столы и накрыть их с таким изяществом, выбрав столь экзотичные блюда. В воздухе ощущалось дуновение кулинарной магии и близость фейерверка, в беседке среди березняка играли менестрели. Рик, устраивающий фейерверк, позаботился о том, чтобы сегодня слух королевской семьи услаждали лучшие из лучших, победившие в малом музыкальном турнире Лоуленда.

Большой Музыкальный турнир, в котором участвовали не только уроженцы Лоуленда, но и все желающие, что собирались к назначенному сроку из окрестных и дальних миров, должен был состояться лишь в начале следующей недели. Пока же многочисленные как саранча претенденты на звание Серебряных Голосов и Струн стекались в город, заполняя гостиницы, трактиры, кабаки, пробуя свои силы и испытывая нервы публики попроще.

За небольшими столиками, расставленными недалеко от воды, царило веселое оживление, там, разбившись на группы, расположились: Мелиор — Энтиор, Элтон — Кэлер — Конан — Связист — Лимбер, Рик — Джей — Кэлберт, Ноут — Тэодер — Ментор. Громко переговариваясь, мужчины, ничуть не смущенные причудливым видом еды, налегали на мелиоровскую экзотику. За отдельным столом, погруженный в мрачную задумчивость, сидел Нрэн. Лейм пребывал в компании небезызвестного пасквилянта Оскара Хоу и ужасного герцога Лиенского. Последний пришел на вечер из принципа, чтобы продемонстрировать Энтиору свое прекрасное настроение. По правде говоря, настроение у молодого бога было хуже некуда, но он упрямо улыбался и даже весело смеялся шуткам друга, рядом тихо хихикал Оскар, время от времени нервно дергаясь в сторону принца Энтиора. Бывшего барона Элегор тоже притащил специально, надеясь хоть немного испортить вечер мерзкому вампиру. Несколько в отдалении от остальных скромно сидели леди-мать принца Рика — Джанети и леди-мать принца Кэлера — Карина.

Материализовавшись на поляне, Элия и Злат, игнорируя бурные приглашения компаний (молчал лишь густо покрасневший Нрэн), присели за свободный столик. Откинувшись на спинку стула, Повелитель скользнул небрежным, но цепким взглядом по собравшимся и заметил после некоторого раздумья:

— Наверное, интересно иметь столько родственников?

— Пожалуй, но иногда это бывает чересчур утомительно. Надеюсь, Источник думает так же, и папа не осчастливит нас новым братиком или сестричкой, — откомментировала богиня, изучая ассортимент блюд на столике.

— У тебя есть и братья, способные к воспроизводству, — намекнул Злат.

— К счастью, это утверждение носит лишь теоретический характер, и практикой подтвердится не скоро, — ответила принцесса, сделав отвращающий жест.

— Откуда такая уверенность? — полюбопытствовал мужчина, наполняя бокал дамы лиенским вином 'Золотой водопад'.

— Источник клялся Абсолютом, что его чары нерушимы, и без согласия на то принцев, потомства у них не будет. Силам с нашей сумасшедшей семейкой и так хлопот хватает, лишние ни к чему, — объяснила богиня, делая первый глоток из бокала.

— Да, анекдоты и россказни о ваших 'великих' деяниях катастрофически быстро разлетаются по Уровням, — согласился Злат и задумчиво продолжил, набрасывая себе на тарелку маленькие кучки салатиков из множества хрустальных чашечек, в форме лепестков цветка расставленных по столу. — Может, поэтому на вас валится столько проблем?

— Семья многих талантов, — процитировала Элия, вспоминая злополучный поход наверх, и тоже положила себе салата. — Неужели на прочих Уровнях нет чего-нибудь пооригинальнее наших сорвиголов?

— Конечно, выдающихся личностей много в мирах, но по большей части оригинальные экземпляры одиночны, и только у вас, дорогая, их имеется целая подборка на любой самый взыскательный вкус, — ответил Повелитель, принимаясь за еду.

— Что ж, в час нужды попросим Источник снять заклинания запрета на воспроизведение потомства и развернем широкую торговлю живым товаром, можно так же сдавать в аренду уже имеющихся индивидуумов, — цинично внесла рациональное предложение Элия.

Злат улыбнулся и вскользь отметил:

— Жестоко, а мне показалось, что ты любишь детей.

— Если я неплохо отношусь к Бэль, то это вовсе не означает, что мои чувства будут такими же к целой толпе маленьких извергов, — отмахнулась принцесса, углубляясь в изучение причудливой заливной птицы, составленной из разных сортов морской рыбы.

Утолив первый голод, лоулендцы не стали спокойно сидеть за своими столиками. Время от времени кто-нибудь отделялся от избранной группы и пускался в путешествие к другим столам, заводя беседу с той или иной компанией соседей.

Первым к Элии подошел Энтиор. Он покинул Мелиора, к которому подсел перекинуться парой слов об эстетике новомодного увлечения музыкально-цветовыми кристаллами Ноут. Вампир намеренно обогнул по как можно большей дуге столик Лейма, попавшего в дурную компанию сумасшедшего герцога и дрянного поэта. Каким-то чудом при этом Ледяной Лорд одновременно умудрялся не замечать гостей кузена и демонстрировать свое бесконечное презрение к ним, а попутно еще и выказывал явное неудовольствие действиями самого молодого родича.

— Прекрасный вечер, — промолвил бог, чуть склонив голову и коснувшись нежным поцелуем запястья сестры. Принц опустился на стул рядом и вежливо поинтересовался:

— Не возражаете?

— Твое общество мне всегда приятно, милый, — гостеприимно ответила Элия.

Злат еле слышно хмыкнул. Принц тут же, не желая конфликтовать с опасным гостем, перешел к делу.

— Присоединишься к завтрашней охоте, стради? — промурлыкал Энтиор.

— Конечно, — кивнула принцесса с легкой иронией. — Ты столько раз мне говорил об этом событии, а в довершение ко всему утром я вытащила из своей почты официальное приглашение на семейное мероприятие под названием 'Малая охота в Гранде'.

— Разумеется, мое приглашение касается и твоего кавалера, — галантно продолжил вампир, рассудив, что коль Элия привела Злата на фейерверк, то и на охоту пригласит непременно, или тот пригласится сам. Отделаться от Повелителя Межуровнья не удалось, значит, следует расслабиться и получить удовольствие от его общества.

Злат усмехнулся и небрежно спросил:

— А лошадь, ты предоставишь мне из собственных конюшен, или мне вызвать коня из Межуровнья?

— Мои конюшни к вашим услугам, Властитель Перекрестков, — поспешно откликнулся принц, внутренне содрогнувшись при мысли о том, какое чудовище может именовать конем Повелитель, если уж у него, Бога Боли и Извращений, кони и собаки таковы, что ужаснется смертный.

Злат вызывал у вампира двойственное ощущение. С одной стороны, он смертельно боялся этого ужасного существа из Бездны Межуровнья, но с другой принца невольно тянуло к нему, как всегда завораживала бога манящая песнь темной стороны Вселенных. Мужчина (или Властитель демонов под маской мужчины) довольно улыбнулся, чувствуя страх и тягу Энтиора.

Постепенно, собравшись с духом и сметя со стола практически все произведения кулинарного вдохновения Мелиора, к столику Элии начали подходить и другие родичи. Братья перебрасывались несколькими словами и спешили снова удалиться. Как ни приятно было общество любимой сестры, но от Злата они стремились держаться подальше. Не удостоили визитом принцессу лишь Элегор, все еще злящийся на Элию за категоричный отказ воскресить актрису, изрядно перетрусивший Оскар и Связист. Конечно, не осмелился приблизиться к богине и принц Нрэн, но причины его излишней скромности были совсем иными....

Часам к десяти стемнело окончательно, и королевское семейство вкупе с приглашенными гостями, захватив со столов уцелевшие бутылки и бокалы, перекочевало к самому берегу озера, занимая удобные позиции для созерцания фейерверка. Кое-кто взгромоздился на булыжники Нрэна, часть особо бесшабашных принцев плюхнулась прямо на траву, лишь подстелив плащи, некоторые догадались перетащить стулья и с комфортом поместились на специально приспособленной для этой цели мебели.

Рядом с Элией и Златом неожиданно, внахалку оттеснив не особо сопротивляющихся по случаю присутствия Повелителя Межуровнья принцев, оказался герцог Лиенский. Осененный гениальной идеей о том, что принц Энтиор просто позеленеет от злобы, если увидит ненавистного 'сопливого щенка' в обществе любимой сестры, бог решительно взгромоздился на камень в опасной близости от богини. Разговаривать он с леди Ведьмой по-прежнему не желал, но действовать на нервы проклятому вампиру можно было и молча! Поодаль, чтобы хоть немного контролировать ситуацию, если другу взбредут в бесшабашную голову совсем уж дикие выходки, устроился Лейм.

Убедившись, что публика готова и замерла в ожидании обещанного представления, принц Рик неторопливо вышел к центру поляны и, рисуясь, воздел вверх руки. Гроздья магических шаров, доселе ярко освещавших поляну, начали тихо гаснуть. На несколько мгновений все погрузилось в ночную тьму, а потом родился новый свет. Роняя снопы искр, забили, становясь видимыми и вырастая на глазах, серебристые, синие, ярко-зеленые, фиолетовые, золотые, красные, оранжевые фонтанчики. Через несколько секунд к ним присоединились разноцветные магические колеса.

Рыжий бог довольно улыбнулся и щелкнул пальцами. Послышался едва уловимый хлопок, и вот в небе расцвел первый шар фейерверка. Маленькие разноцветные искры росли, превращаясь в гигантское панно, закрывающее темное небо Лоуленда. Сначала это были просто переливчатые волны ярких цветов, потом они переплелись, наслоились друг на друга, рождая новые оттенки, и медленно-медленно потускнели, возвращая небу прежнюю спокойную звездность. Через мгновение новый шар рассыпался в небе цветными искрами.

Первые вспышки контрастных и близких цветов лишь разогрели публику. После минутного перерыва Рик перешел к фигурному фейерверку. В небе одна за другой возникали изумительные картины: кружился вихрь разноцветных бабочек, пестрокрылые птицы с причудливыми хохолками летели куда-то вдаль, диковинные цветы распускались в ночной тьме, забавные животные скакали по небу. Магический фейерверк стлался чудо-ковром.

Далеко на балконе в замке хлопала в ладоши и радостно кричала малышка Бэль, приветствуя каждый новый залп восторженным визгом. Подбадриваемый поощрительными возгласами родни рыжий бог разошелся и, продолжая разукрашивать небо, начал пускать волшебные шарики цветных разрядов. Эти шарики шустро сновали между фонтанчиками и колесами, роняющими гроздья искр, подлетали к рассевшимся у озера зрителям и тихо гасли, одарив на прощанье динамичной картинкой с каким-нибудь комичным образом. Горячую реакцию аудитории вызвали карикатуры на жеманного Энтиора, пытающегося соблазнить собственного коня, воинственного скромника Нрэна, улепетывающего во все лопатки от разочарованной Элии, объевшегося Кэлера, заснувшего за лютней Ноута, Лейма, бинтующего лапку таракану, приросшего к креслу Мелиора....

Раздухарившийся Рик звучно прищелкнул пальцами напоследок и выдал целый хоровод подвижных шариков в сторону публики. Мигая, меняя цвета и постепенно увеличиваясь в размерах, магические шары чинно поплыли в сторону озера. В каждом уже различались очертания буквы высокого шрифта, складывающиеся в традиционную фразу 'С Новогодьем'. Вдруг один из шаров неожиданно вырвался из общего круга, ослепительно полыхнул алым и, стремительно набирая скорость, понесся в сторону принцессы.

Сработала рефлекторная защита от магического нападения, и свихнувшийся шарик, стукнувшись о серебристое поле, отскочил на траву, где стлался подол длинного платья принцессы. Там запылал самый настоящий огонь. Пламя мгновенно уничтожило растительность у ног Элии и жадно накинулось на легкую ткань.

С белым от ужаса лицом и расширившимися глазами, на секунду впав в оцепенение, Рик наблюдал печальный результат своего фейерверка. Эпидемия столбняка охватила и остальных родичей принцессы. Злат мгновенно изготовил заклятье тушения, но, прежде чем Повелитель Межуровнья успел набросить его на принцессу, герцог Лиенский схватил богиню в охапку и швырнул в озеро.

Оставшиеся шарики сложились во фразу 'С овогодьем', но этого уже никто не увидел. Все взгляды были устремлены на озеро, откуда в потоках воды медленно вставала Элия. Остатки платья на плечах и изрядно подпаленное нижнее белье — вот и все, что осталось от изящного туалета принцессы. Хорошо хоть волосы, уложенные в высокую прическу, огонь не затронул.

— Рик, чтоб тебя....., — начала принцесса и далее выдала целый ряд совершенно непечатных выражений.

По рядам родственников пронесся вздох облегчения: жива и, раз может злиться, значит, не очень-то и пострадала. Нервно хихикнул Джей, а потом все снова замерли на месте, но уже не в ужасе, а ловя редкий шанс поглазеть на Богиню Любви в неглиже. Даже немножко чумазая и совершенно мокрая Элия была на редкость хороша.

Но снова, впрочем, как всегда, все испортил герцог Лиенский. Сдернув с камня, на котором сидел, камзол, юноша накинул его на плечи принцессы, укрывая ее от нескромных взглядов.

— ...Убью я тебя когда-нибудь за дурацкие шутки, Рик, — закончила свою обвинительную речь принцесса и признательно кивнула Элегору. Богиня почти не пострадала, легкие ожоги уже успели затянуться, но серьезная рана была нанесена самолюбию молодой женщины.

— Элия, милая, прости, не знаю, как вышло, клянусь, — виновато затараторил принц, предусмотрительно держась подальше от принцессы. — Я это заклятие цветного огня тысячу раз пробовал. Почему от него цепная реакция пошла на огненную молнию, в толк не возьму! Прости!

— Сестра, с тобой все в порядке? — догадался поинтересоваться Лейм, участливо тронув принцессу за плечо. Юноша ругал себя за то, что первым не успел помочь кузине, а потом, как другие, нескромно глазел на нее.

— Да, как ты, дочурка? — озаботился Лимбер, проталкиваясь к Элии.

— Цела, — отрезала принцесса и исчезла с берега, чтобы привести себя в порядок, коротко бросив напоследок Элегору: — Камзол потом верну, герцог.

— Коронным номером Рика в это Новогодье стал аттракцион 'Пылающая Элия', — мрачно пошутил Джей, когда сестра исчезла, и тут же рухнул на землю, сбитый тяжелым кулаком отца.

— А мог бы и словами, — беззлобно и тихо упрекнул Лимбера сын, прекрасно понимая, что тумака ему дали заслуженно. В критических ситуациях принца всегда тянуло на мрачные шутки.

— Да пошел ты, — ругнулся Рик, с благодарностью принимая от добряка Кэлера бокал вина. Руки мага изрядно тряслись.

С болью принц подумал о том, что заклятье Серого Посланника все еще действует, а он ничего не может с этим поделать, и должен надеяться только на помощь Повелителя Межуровнья, на ту симпатию, которую это странное и страшное создание питает к Элии.

Бог попытался отыскать Злата и поймать его взгляд. Повелитель хмуро кивнул Рику, пожал плечами, словно говоря: 'я уже сделал и делаю все что могу', и безразлично отвернулся. Поскольку Элия исчезла, мероприятие потеряло для Злата всякий интерес. Но Властитель Перекрестков так и не смог взять в толк одного: как успел опередить его в спасении богини какой-то юнец, ретивый божок, у которого еще молоко на губах не обсохло.

Вечер праздничного фейерверка кончился. Джей потирал стремительно опухающую челюсть. Задумчиво жевал губами Оскар, в голове которого уже плясали, наталкиваясь друг на друга, едкие, колкие строчки, повествующие о сегодняшнем происшествии. Гудели братья, обсуждая случившееся, ахали леди-матери, шумно переживающие за 'бедняжку' Элию.

Снова приняв ароматическую ванну, которая помогла избавиться от прилипчивого запаха паленой материи и кружев, тщательно вымыв и высушив волосы, Элия накинула легкий пеньюар и направилась в спальню.

Следуя ее указаниям, расторопные пажи уже зажгли витые свечи и накрыли маленький столик. Охлажденное вино, фрукты, сладости и разобранная постель ждали гостя.

Принцесса больше не злилась на странную магическую оплошность Рика, ведь сегодняшняя ночь обещала куда более приятные сюрпризы. Поскольку богиня покинула шумное общество, даже тугодум Нрэн должен был сообразить, что пора явиться 'с визитом' настало, его ждут.

Чтобы скоротать время, Элия села в кресло у магического настенного светильника, поставила рядом вазочку с засахаренными орешками и открыла книгу 'Врата Тьмы', доставленную недавно из урбо-мира одним из поставщиков богини.

Время шло, принцесса неторопливо перелистывала страницы, кидая в рот маленькие орешки фирхью, и изредка бросала взгляд на часы. Принц все не появлялся. Минуло три часа. Окончательно потеряв остатки терпения, Элия с силой захлопнула третью дочитанную книгу и, наплевав на правила приличия, включила заклинание наблюдения за покоями кузена.

Этот придурок, по недоразумению именуемый великим защитником Лоуленда, с каменной физиономией сидел, скрестив ноги, на ковре в комнате отдыха. Перед принцем на маленьком столике, больше похожем на табуретку-мутанта, стояла какая-то штуковина совершенно безумной формы, из которой курился легкий дымок. Нрэн ловил его ноздрями и сосредоточенно перебирал крупные янтарные четки.

Почему-то богине пришла в голову неожиданная в своей абсурдности мысль: Нрэн вовсе не собирается сегодня нанести визит любимой кузине. Разом вспыхнула вся накопившаяся злость, досада, разочарование и, переплавившись в тигле оскорбленного самолюбия, родился неистовый божественный гнев.

Уже не в силах разумно и спокойно рассуждать, принцесса телепортировалась в комнату кузена и, яростно прошипев сквозь зубы: 'Скотина!', принялась хлестать по щекам несчастного воителя.

Бог, нервно вздрогнув при появлении Элии, больше не шевелился, принимая удары, как страстные поцелуи, и даже не думал уклоняться от них. Принц лишь потупил взор, чтобы не видеть кузину в столь волнующем одеянии.

— Прости меня за недостойное поведение, сестра, — выдавил, наконец, из себя воитель заранее приготовленную и тысячу раз повторенную мысленно фразу, единственное, что был в состоянии вымолвить. — Прости за нанесенное тебе оскорбление.

— Нрэн ты — идиот! — разом остыв, горько бросила богиня и, прекратив 'избиение младенцев', перенеслась в свои комнаты.

'Ну что ж, сегодня твоя взяла, но не жди, что я оставлю тебя в покое, монах недоделанный, — твердо решила про себя принцесса. — В следующий раз я расставлю тебе такую ловушку, мой скромник, из которой не будет выхода'.

Опустившись в кресло, Элия выпила немного вина, глубоко вздохнула и ее мысли снова стали тихи и спокойны, как зеркальная гладь большого озера в безветренный день. Задумчиво постукивая пальчиками по подлокотнику, богиня слегка улыбнулась и констатировала: 'Пусть Нрэн не придет, но не пропадать же зря такой дивной ночи и всем моим стараниям!' Сверившись с огромной мысленной картотекой, богиня сделала выбор и сплела заклинание визуальной связи.

— Дарис, ты сегодня не на посту? — промурлыкала принцесса, когда чары нашли заданную персону.

— Нет, моя богиня, я полностью в твоем распоряжении, если только ты пожелаешь, — слегка склонил голову бывший альвионский воин, а ныне начальник охраны Лоулендского замка.

За спиной мужчины виднелся ночной город. Скорее всего, Дарис решил воспользоваться свободной праздничной ночью, чтобы совершить длинную прогулку.

— Хочешь навестить меня? — улыбнулась богиня и подняла руку к длинному кружевному воротнику пеньюара, намекая на характер визита.

— С радостью, — пылко ответил воин.

Элия перенесла его в свои покои. Окинув беглым взглядом наполовину сгоревшие ароматные свечи, сервированный столик, разобранную постель, Дарис мельком подумал: 'Интересно, какой же дурак не откликнулся сегодня на твой зов, моя прекрасная богиня? Но как бы то ни было, я бесконечно благодарен ему, не ведающему какого счастья лишился'.

Опустившись на одно колено перед принцессой, воин принялся осыпать жаркими поцелуями ее руки...

Излив свой гнев, Элия исчезла, и Нрэн снова погрузился в жестокую бездну умопомрачительных терзаний. Огнем горели исхлестанные Элией щеки, кое-где их бороздили уже подживающие царапины, оставленные длинными острыми ноготками богини.

' Какая я скотина, похотливая тварь, — клял себя бог, нервно теребя четки и стараясь не обращать внимания на это будоражащий чувства огонь. — Бедная Элия, я так оскорбил ее сегодня. Нет мне прощения, я воспользовался своей силой, чтобы принудить свою кузину к...' — даже мысленно Нрэн не посмел закончить фразу, но так разнервничался, что дернул жесткую нить на которую были нанизаны бусины четок. Она порвалась, и янтарные шарики немедленно раскатились по всему ковру.

Бог почти не заметил совершенного акта вандализма, он продолжал клясть себя: 'Я, наверное, сделал ей больно, так обидел, что она до сих пор не может прийти в себя. Дуболом, солдафон, негодяй, мне нельзя даже приближаться к ней. Может, уйти в vиры, не дожидаясь конца праздников? Нарушить обычай? Нельзя, нельзя. Я не хочу уходить. Как я малодушен!!! Дурак, дурак, похоть настолько замутила твой рассудок, что ты уже слышишь то, что хочешь услышать. Как она могла пригласить тебя к себе после того, что случилось? Безумный дурак! Простит ли она меня когда-нибудь? Нет, я недостоин прощения, гадкий, похотливый червяк!'

Воин прервал на несколько секунд свои муки, чтобы налить крепчайшего черного чаю из пузатого фарфорового чайника, принесенного неприметным слугой. Сделав несколько глотков, принц вновь вернулся к процессу самобичевания.

'Я негодяй, мерзавец, скотина....' — снова обречено подумал бог, углубляясь в подробное перечисление собственных мнимых и действительных недостатков.

Но в его терзания почему-то поминутно врывались дивные образы-воспоминания о нежных как шелк темно-медовых волосах, запахе роз, персика и ветра, манящих сладких губах, шелковистой коже прекрасной кузины. За это Нрэн ненавидел себя еще сильнее, но ничего не мог поделать с отравляющими всю процедуру самоистязания блаженными мыслями.

Цветное чудо фейерверка произвело неизгладимое впечатление на маленькую принцессу, восторгу девочки не было предела, она готова была любоваться яркими картинками в небе всю ночь напролет. Но всему, даже самому интересному и хорошему, как и самому плохому, впрочем, рано или поздно приходит конец. Фейерверк завершился какой-то странной вспышкой алого пламени в садах, и бдительная нянюшка потащила свою подопечную в спальню.

От переизбытка впечатлений девочка никак не могла успокоиться, не помог даже стакан теплого молока с медом. Бэль вертелась вьюном по кровати, поминутно громко вспоминала дивные картинки из цветных огоньков и требовала рассказать ей сказку о жар-птице. Эта небесная картинка произвела на малышку особенно сильное впечатление.

Несчастная старушка, у которой слипались глаза, клевала носом в кресле, у изголовья кровати непоседливой принцессы, но продолжала привычно бормотать старую сказку:

— ...Король пожелал королеве прекрасной ночи, и женщина легла в кровать. А когда она заснула, прилетела волшебная жар-птица, самая красивая птица на свете. Каждое ее перо сияло как радуга после дождя, только еще ярче. Она тихонько, совсем неслышно коснулась крылом окна. Окошечко открылось, и жар-птица влетела в комнату, держа в клюве семечко. Это семечко она уронила на кровать, где спала королева, и вылетела в окошко. А семечко начало расти. Утром люди проснулись и увидели, что на кровати рядом с женщиной лежит хорошенькая маленькая девочка — ее ребеночек...

Лейм, неслышно, как жар-птица из детской сказки, заглянувший в спальню маленькой сестренки, чтобы проверить, как ей спиться, в ужасе застыл на пороге, слушая сказочную версию размножения. Такого меда за уши в детстве не лили даже ему. Принц поразмыслил над тем, не вмешаться ли, но после минутного раздумья решил оставить все как есть. 'В конце концов, — решил молодой бог, — Бэль так мала, что все равно ничего не запомнит, а потом, когда подрастет, успеет узнать правду'.

Очень хотелось поставить это в качестве эпиграфа для главы, но тогда бы раскрылась интрига. А посему автор предлагает считать это 'ПОСТПИГРАФОМ':

— Сжечь ведьму! Сжечь!

— Но она такая красивая!

— Ладно, но потом все равно сжечь!

Из анекдота

Глава 16. Грандиозная охота

6 день

Если охота — это развлечение, то убийство — вообще праздник!

Каждый охотник желает знать — где сидит фазан, и достаточно ли взято водки.

афоризмы неизвестных авторов

— Какая сволочь стреляла?

к/ф 'Особенности национальной охоты'

Несколько туманное, как, впрочем, всякое лоулендское утро на тонкой границе осени и весны, не казалось принцессе слишком унылым. Элия была твердо уверена в том, что для семейных развлечений день выдастся подходящим. Ни один, даже моросящий, дождь еще никогда не осмеливался начаться в тот день, когда устраивал охоту великолепный и безупречный принц Энтиор. Может, побаивался бога-вампира? Хотя, что способен сделать бог влаге небесной? Наверное, дождь просто не хотел проверять...

Перед тем, как покинуть богиню, Дарис хорошенько размял все мышцы принцессы, ноющие после вчерашнего занятия с Итвартом. Горячая ванна с травами довершила излечение, и Элия вновь почувствовала себя способной включиться в дневную круговерть. Но для начала следовало позавтракать.

Отложив все раздумья о выбранном для охоты наряде, богиня целиком погрузилась в мир вкусовых ощущений...

С рассветом, позабыв про сон, принц Рикардо занял наблюдательную позицию в нише близ апартаментов сестры, той самой, где парой дней раньше он с братьями караулил Нрэна. Этот героический поступок объяснялся настоятельной необходимостью поскорее вымолить прощение за вчерашнее спонтанное возгорание Элии. Умом бог понимал, что всему виною проклятие Серого Посланника, но понимал он и то, что шар, от которого загорелась одежда сестры, выпустила его рука.

Итак, Рик следил за тем, как мало-помалу пажи начали сновать между комнатой Элии и разнообразными точками своего назначения. Несколько золотых монет развязали языки мальчишкам, и принц стал получать донесения: 'Госпожа спит', 'Госпожа встала'. Вскоре из комнат принцессы вышел Дарис, и последовали очередные сообщения: 'Ее высочество принимает ванну', 'Принцесса заказала завтрак'.

Дождавшись вести о том, что Элия уже дошла до десерта, Рик с помощью еще нескольких монет, опущенных в маленькие ладошки, проник в гостиную сестры без официального доклада. Едва завидев шумного рыжего сплетника, Диад совершенно по-человечески сморщил нос и выскользнул из комнаты в будуар. Эти бесконечно галдящие существа — члены стаи хозяйки — последнее время что-то стали появляться слишком часто, смущая душевный покой животного.

— Прекрасный день, милая, — виновато пробормотал принц и, стремительно приблизившись к креслу сестры, театрально бухнулся на колени.

— Дорогая, любимая, прости меня, пожалуйста, — затараторил рыжий бог, пока Элия не выставила его вон. Нахмуренные брови сестры подсказывали мужчине, что такое событие не заставит себя ждать. — Я не виноват, не знаю, как такое могло случиться, но все равно прости! Хочешь, я сам себя подожгу и кинусь в это чертово озеро? Ну улыбнись, милая, скажи, что ты меня простила, что не сердишься! Скушай орешек, или пирожное, я специально выбирал твои самые любимые.

С этими словами Рик извлек прямо из воздуха огромную корзину, наполненную фруктами, орехами, пирожными, печеньем и протянул ее сестре. Озорные зеленые глаза принца стали огромными, молящими и жалобными, как у бездомного котенка.

Фыркнув, Элия взяла из корзины воздушное пирожное со взбитыми сливками. Рик умиротворенно вздохнул, следя за тем, как сестра ест его подношения, и снова поинтересовался, закрепляя успех:

— Ты меня простила, милая? Больше не хочешь убить?

— Подобные желания просыпаются во мне частенько, — усмехнулась богиня, ухватив брата за длинную рыжую прядь и слегка дернув.

— Но я всегда вовремя дарю тебе красивые или вкусные вещи, поэтому переселение несчастной души принца Рикардо в следующую инкарнацию откладывается, — радостно подхватил бог. — Ты ведь меня простила, дорогая?

Элия рассмеялась и кивнула, жестом предлагая брату присесть в соседнее кресло. Тот, воспользовавшись приглашением, незамедлительно вскочил и занял гораздо более удобную позицию.

— Как продвигается процесс реализации ваших гениальных планов по доведению Нрэна? — поинтересовалась принцесса, копаясь в корзине со вкусностями.

— Мы, великолепные, превзошли самих себя, но его, кажется, ничем не проймешь, — вздохнул упарившийся от каверз Рик. Пользуясь тем, что Элия целиком посвятила себя изучению ассортимента его подарка, принц принялся за остатки десерта, уже имеющиеся на столе. С утра, переживая из-за грядущих объяснений с сестрой, он не мог засунуть в рот ни куска. К счастью, булочки и кофе еще были в меру горячими. Прожевав первую порцию, бог продолжил: — Посуди сама: регулярно мы трепали ему нервы, подбрасывая определенные детали женского гардероба...

— Я в курсе, — отметила богиня. — По-моему, реакция была вполне адекватная. Проняло изрядно!

— В том то и дело, что недостаточно! Он повздыхает, попереживает, попьет чайку и успокаивается. А из Лоуленда сматываться вовсе не собирается. Вон и ты вчера его не довела окончательно, — огорченно вздохнул Рик, уже бывший в курсе ягодной авантюры.

— А что еще вы предпринимали? — деловито поинтересовалась богиня, игнорируя намеки любопытного бога на свой провал.

— Разные мелкие штучки, — засмущался Рик, перечисляя. — Заказанный салат чиву-тари ему меняли на шакер-аку с медом, он его терпеть не может, в чай клали перец и соль, выпил и не заметил, сахар подсыпали, так выплюнул и по новой заказал. В коридоре шумели в разное время суток, причем звуки выбирали не слабые (штормящее море, обвал, штурм, пожар), Нрэн даже ухом не повел. Может, оглох? Призраки насылали, в том числе и твои в обнаженном виде, иголки и крошки в постель насыпали, музыкальные кристаллы в его шкатулке подменили на рок-концерты из Леймовской коллекции, Бэль подговаривали всякие дурацкие вопросы задавать, стулья и ширмы к полу заклятьем перебоя клеили, то намертво стоит, то легче легкого сдвинуть. Заклятье-то, конечно, в присутствии кузена сдохло уже через пару часов, только ему все равно было. Одно не сдвигается, другое передвинет и бровью не поведет. Ах, да всего и не перечислишь. Вот сегодня вечером собираемся позаботиться о физическом здравии нашего дуболома и нанять пяток девочек в "Шаманке" для визита к клиенту.

— Могуч ваш интеллект, братишки, — хихикнула Элия, представляя концерт, каковой за хорошее вознаграждение способны устроить дамочки из этого борделя у комнат клиента, не отпирающего дверей, будь он даже сам принц Нрэн.

— На пакости мы горазды. Жаль только, хорошенько развернуться нельзя, требуется осторожность. Сама знаешь, если кузен заподозрит нас и заполучит веские доказательства, то лечиться придется долго. Джей до сих пор пальцы, поломанные века три назад, с ужасом вспоминает, а ведь шуточка-то была пустяковая, — вздохнул принц.

— Да уж, — кивнула принцесса. — Ну ничего, постараемся, пошевелим мозгами и придумаем для нашего стойкого воителя какие-нибудь новые каверзы.

— Постараемся, — довольно подтвердил Рик. — Может, чего и на охоте сообразится в качестве экспромта. Условия подходящие.

— Нрэн тоже едет? — удивилась богиня.

— А как же, ведь положено, — скривился принц, вылив в чашку остатки кофе из кувшина. Бог никогда не мог понять, как можно превращать удовольствие в нудную обязанность, а вот Нрэн этим даром владел в совершенстве. — Не едет только Лейм. Малыш остается с Бэль, чтобы та не переживала из-за того, что ее опять не взяли развлекаться вместе со всеми. Но, по-моему, братишка просто не любит убивать зверей.

— У каждого свое божественное призвание и связанные с ним заморочки, — согласилась Элия и, глянув на часы, заявила: — А теперь выметайся, дорогой, я буду одеваться на охоту.

— Встретимся в Гранде, — расплылся в улыбке Рик и, сунув в рот последний кусочек последней булочки, испарился из гостиной сестры.

Выпроводив брата, принцесса направилась в гардеробную, где ждали хозяйку новая амазонка глубокого синего цвета с вставками нежной голубизны на рукавах и очаровательная шляпка. Нежность ее длинного шлейфа контрастировала со строгостью одеяния и сочеталась с пеной кружев, вырывающихся на свободу из глухого воротника. Богиня любила такие одеяния!

Нарядившись, Элия оглядела себя в зеркало и сделала шаг в сторону, чтобы изучить пару складок на боку, относительно расположения которых у нее оставались некоторые сомнения. В боковых разрезах длинной юбки мелькнули стройные ноги в обтягивающих лосинах и невысоких сапожках. Принцесса довольно улыбнулась своему отражению и деловито кивнула:

— Неплохо!

— Ты действительно как всегда прекрасна, дорогая моя, — промолвило в ответ отражение и, на секунду покрывшись рябью, приняло облик Повелителя Межуровнья в черно-зеленом камзоле с золотой оторочкой. Фасон одеяния в точности соответствовал последней лоулендской моде на осенние охотничьи костюмы. Вместо меча на поясе Злата висел охотничий кинжал с длинным, обоюдоострым лезвием. Такой клинок не был приспособлен для разделывания добычи, а вот добивать дичь годился в самый раз. На перевязи за спиной у Повелителя Межуровнья висел самострел из какого-то черно-серого с зелеными прожилками материала. Было то дерево, странная кость или иной еще более чуждый Уровням материал, не хотелось спрашивать даже вечно любопытной богине.

Отвесив принцессе полупоклон, мужчина отделился от зеркала и ступил на ковер.

Невольно отшатнувшись, богиня слегка поморщилась и заметила:

— Ты почти испугал меня, Злат.

— Но ведь только почти. К тому же талант пугать входит в мою профессию, — нарочито беспечно заметил Повелитель, поигрывая огромным зеленым пером на очередном экземпляре широкополой шляпы, которую держал в руках. — Между прочим, раньше тебя не раздражали мои явления такого рода.

— Раньше ты не был моим гостем, чьи комнаты находятся в нескольких шагах по коридору, — трезво заметила богиня и зло сощурила глаза.

— Полно, малышка, не бранись. Я хожу так, как привык. Ты же не ругаешь своих братьев за то, что они пользуются дверьми, — небрежно пояснил Повелитель, взмахнув головным убором. — А для меня зеркала — те же двери.

Принцесса кивнула, признавая правоту визитера, и сказала:

— Но, чтобы попасть в Гранд, нам придется воспользоваться обычными чарами телепортации. Вряд ли ради тебя Энтиор установил трельяж на Поляне сборов, он даже ради себя на такое не пойдет, ибо лишняя меблировка нарушает гармонию лесного ландшафта.

— Досадно. Что ж, будем действовать, согласуясь с местными обычаями, — сыронизировал в ответ Злат, умалчивая о том, что не только зеркала являются для него дверями. (Ткань Мироздания сама раздавалась перед Повелителем Межуровнья, не дожидаясь, пока ее разорвут.) Сняв перчатку, кавалер предложил даме руку, попутно проверяя, как держится защита, усиленная им сразу же после покушения на Элию сумасшедшего огненного шарика.

Как всегда, богиня появилась в Гранде одной из последних на большой поляне среди высоких дубов, листья которых ровным ковром покрывали землю. Никто даже не думал их убирать, опасаясь ненароком нарушить ту самую 'гармонию ландшафта', о которой так пекся принц Энтиор. Тут были накрыты столы и стояли палатки для отдыха. С расположенной неподалеку Поляны Начала Охоты слышался собачий брех и лошадиное ржание. Среди приготовленных скакунов была и легконогая кобыла Элии — Чайка, загодя доставленная королевскими грумами в лес вместе с конями родичей. К ее седлу уже был приторочен самострел богини, потому как крепить оружие на перевязь или пояс элегантная охотница возможным не сочла. Даже весьма изящное, это оружие все равно путалось бы в шлейфе и портило симметрию юбки.

Принцы и король Лимбер бродили вдоль столов с закуской, складывали в рот все приглянувшиеся яства и запивали их изрядным количеством вина. Слуги, проворно снующие между столами, спешно пополняли запасы продовольствия. Но в этом соревновании между безразмерными желудками богов Лоуленда и трудолюбием официантов пока лидировали первые.

Кэлер, Элтон, и Лимбер, как показалось принцессе, уже не совсем твердо стояли на ногах. Их азартно догоняли Джей и Рик. Особенно сильно покачивался Кэлер, позавтракавший рано утром и теперь во исполнение обета принужденный потреблять только жидкости. Сама Элия не видела никакого удовольствия в том, чтобы, накачавшись спиртным, гонять по лесу, распугивая зверей, но прекрасно понимала, что хваленая мужская логика именно этот процесс и считает охотой, поэтому даже не собиралась портить родичам праздник какими-нибудь нравоучительными замечаниями. Пусть веселятся!

Энтиор, распорядитель сего мероприятия и хозяин Гранда, облаченный в строгий черный охотничий костюм с роскошнейшей вышивкой серебром, медленно расхаживал среди гостей, оделяя каждого своим высочайшим вниманием. Принц, донельзя гордый собой, просто лучился самодовольством. Едва завидев сестру, он тут же устремился к ней и, поцеловав запястье, промурлыкал:

— Стради! Лорд Злат! Прекрасный день! Смею надеяться, мы сегодня неплохо развлечемся. Скоро протрубит рог первой охоты, а пока прошу к столам.

— Благодарю, дорогой, — приветливо кивнула богиня.

— Элия, давай сюда, — только сейчас заметив сестру, доброжелательно позвал Кэлер, размахивая обеими руками, в каждой из которых было зажато по кубку, и пьяно икнул.

Богиня со спутниками присоединилась к теплой (в градусном отношении тоже) компании на поляне, ожидая, когда будет дан сигнал к началу охоты. Прыткий Рик, опережая кавалеров, первым вручил ей бокал. Элия пригубила и, случайно поймав взгляд Нрэна, не преминула послать ему провоцирующую улыбку и медленно облизнуть губы. Воитель тут же отвернулся.

— Может тебе банан или фандессу предложить, дорогая, на закуску, — тут же проказливо уточнил Джей, отследивший проделку сестры и с нарочито-придурковатым видом мечтательно протянул. — А там и вовсе отменим эту охоту и объявим эротическое шоу!

Элия рассмеялась и дернула хулигана за ухо, пока Энтиор не успел обидеться на то, что любое шоу, даже в исполнении возлюбленной стради, может быть лучше ЕГО ОХОТЫ...

Псы оглушали заливистым лаем, ржали лошади. Особенно старались буланый Цеп Рика и джеева игреневая Кара, словно задавшись целью перекрыть весь гам или хотя бы перекричать друг друга. Трубили, устроив настоящую перекличку, рога. Но если Энтиор посылал приказы своим ловчим, то вдрызг пьяный Кэлер старательно, во всю силу легких выводил какую-то бравурную мелодию, пришедшую на ум, чем изрядно мешал брату. Импровизация, кстати, как и любое творение Бога Бардов, была гениальна, но даже сидя на коне, принц умудрялся покачиваться и едва держался в седле. Его любимец Рубеж старательно переступал ногами, стремясь найти равновесие, потерянное хозяином. Конь Лимбера — Рыцарь изо всех сил подражал собрату. Великолепные жеребцы даже смогли развить приличную скорость, чтобы не отстать от центра кавалькады. Треск сучьев и хвороста под копытами, улюлюкание и громкий смех довершали звуковую картину происходящего.

Рядом с Элией, отнюдь не рвущейся в центр кавалькады (наблюдать за охотничьими забавами родичей ей было интереснее со стороны), скакал Злат. После некоторого раздумья, принц выделил почетному гостю самого злобного, за исключением собственного вороного Дакнесса, коня из личных конюшен, оказав тем самым честь гостю.

Энтиор разрывался между двумя одинаково сильными желаниями: находиться поблизости от сестры и возглавлять охоту. Сейчас, когда, судя по сигналам рожков, желанная цель — маленькое стадо оленей — уже была близка, принц пришпорил коня и положил пальцы на спусковой крючок самострела.

Бог наслаждался охотой, тем занятием, ради которого его создал Творец, и был счастлив. Ноздри хищно раздувались, бирюзовые глаза сияли ослепительным льдом, улыбка змеилась по губам. От удовольствия Энтиор даже слегка выпустил клыки.

Охотничий азарт захватил и Рика, Джея, Кэлберта, Мелиора. Принцы рвались вперед. Но тихий Тэодер на своей Тени почему-то неожиданно оказался на первом плане.

Придержав коня, Энтиор пустил первую стрелу. Зазвенела спущенная тетива, и стрела Бога Охоты пронзила самого крупного и красивого оленя, угодив прямо в глаз животному. Начали стрелять другие принцы, животные заметались, стремясь найти выход из западни, но со всех сторон были люди и страшные собаки. Олени стали падать один за другим.

Вот вампир, едва выпустив стелу, практически мгновенно заложил новую, взвел тетиву и перевел свой любимый, инкрустированный черненым не дающим бликов серебром, вырезанный из черного дерева самострел на следующую мишень — мощного рогача оленя. И в этот момент к охотнику прорвался Кэлер на своем мощном как скала жеребце, за ними последовал Лимбер.

— Хватит, Энтиор, пожалей зверюшек! — в шутку крикнул принц, натягивая поводья, и собрался по-дружески ткнуть брата в бок, но тут в Рубежа врезался Рыцарь, и дружеский тычок силача Кэлера получил дополнительную силу, едва не вышибив вампира из седла. Каким-то чудом мужчина удержался, но, теряя равновесие, отвел в сторону тяжелый самострел и случайно нажал на спусковой крючок. Звякнула тетива, и быстрая стрела принца просвистела в толпе родственников.

Ахнула, прижимая руку к щеке, принцесса, встревожено заржала Чайка, чувствуя боль хозяйки. Но кроме Энтиора, Злата, поймавшего стрелу раскрытой ладонью, и, разумеется, самой Элии этого, казалось, никто не заметил. Боги, позабыв обо всем на свете, целиком отдались кровавому развлечению. Сейчас, явись к ним с личным визитом сам Творец ради оглашения воли, они не приметили бы и его. Конечно, трагическое происшествие засек и бдительный Нрэн, но, мгновенно оценив незначительность ущерба, приблизиться к кузине, а тем более предложить ей помощь, не посмел, предпочтя наблюдать за всем происходящим и волноваться издалека.

— Кэлер, медведь полоумный, что ты натворил! — в сердцах воскликнул Энтиор и погнал коня к принцессе.

— Ох, а что? — пьяно удивился Кэлер, но, так и не дождавшись ответа от стремительно исчезнувшего брата, потянулся за катастрофически пустеющей флягой с вином.

— Ты не дал ему выстрелить в оленя, сынок, он промазал, — деловито, с пьяной серьезностью пояснил Лимбер и приложился к собственной фляжке. Освободившись от всех условностей дворцового этикета, король отрывался на полную катушку, подозревая, что в следующий раз такой денек у него выдастся ох как не скоро...

Повелитель Межуровнья отбросил прочь стрелу, не оставившую на его вполне теплой и мягкой на вид ладони даже царапины, и подъехал почти вплотную к принцессе.

— Давай посмотрю, — нахмурившись, попросил Злат и осторожно отнял руку Элии от пораненной щеки.

На нежной коже красной нитью тянулся не широкий, но достаточно глубокий порез. Порез, пусть и случайно, нанесенный Богом Охоты, одержимым жаждой убийства. Такие раны сами собой не затягиваются. Злат быстро, скорее махнул, чем провел, двумя пальцами по свежей ране, стирая кровь, а вместе с ней и сам порез с лица богини. Власть над этой влагой была дана ему изначально, вот только для исцеления Дракон Бездны применял очень не часто, можно сказать, почти никогда. Слизнув кровь, мужчина достал из кармана кружевной платок и провел им по щеке богини еще раз, окончательно ликвидируя все следы 'удачной' охоты принца Энтиора. Сжал измазанную ткань в кулаке, а когда разжал его, легкий ветерок подхватил с ладони щепоть серого пепла.

Одновременно Повелитель Межуровнья напряженно вглядывался в нити защиты, которыми лично оплел подопечную. Почему-то они, созданные для того, чтобы реагировать на любую попытку причинить вред богине физическим или магическим путем, оказались бессильны перед простой стрелой, выпушенной из самострела.

— Еще больно? — почти участливо поинтересовался целитель, видя, как сведены брови принцессы.

— Дорогая, как ты? — встревожено воскликнул Энтиор, примчавшись к сестре, ни следа манерности, лишь искренняя забота были во всем облике бога. С облегчением принц увидел, что пореза на щеке Элии больше нет, а платок со следами крови в руках Повелителя Межуровнья подсказал, кто излечил сестру. Вампир тут же ревниво насупился. Крови его драгоценной стради касался чужак!!!

— Все в порядке, надеюсь, шрама не останется, — с мрачной иронией ответила молодая женщина. — А то лоулендских дам ждет новая мода...

— Твоя кожа снова гладкая, словно лепесток розы, милая, — поспешил уверить Элию Энтиор, ужаснувшись самой мысли о том, что божественную красоту лика его стради мог испортить шрам, и в том была бы его, брата, вина.

Принцесса подняла левую руку, чтобы поправить выбившийся из-под шляпки локон волос. Но на пальцах богини Энтиор тоже учуял кровь. Тонкий ручеек сочился из порезанного той же стрелой, что и щека, пальца.

— Разреши, стради, — поспешно, пока слишком вовремя оказывающий услуги Повелитель Межуровнья не опередил его, промолвил принц и, взяв руку сестры, поднес к губам, нежно слизнул кровь, потом лизнул еще раз, унимая ток драгоценной влаги и заживляя порез.

— Спасибо, — сухо кивнула принцесса Злату и Энтиору сразу. Мужчины ревниво переглянулись, правда, это была не ревность любовников, а скорее досада дегустаторов при дележке единственной бутылки редкого вина.

— Милая, я нижайше прошу, прости меня. Я так виноват, что не смог удержать пальца на спусковом крючке после того, как этот медведь Кэлер толкнул меня. Назначь любое наказание. Хочешь, я объявлю охоту законченной? — покаянно промолвил принц, делая традиционный жест извинения, буквально значащий 'моя кровь — твоя, возьми ее'.

— Нет, Энтиор, не стоит, — не раздумывая, решила богиня, демонстративно крадя руку на ложе самострела. — Я ведь еще не послала в цель стрелы, а как же бахвальство трофеями? Кроме того, ты собирался подарить мне лучшего оленя! Давай продолжать, а это маленькое недоразумение пусть останется между нами. На тебя я не злюсь, да и Кэлер не слишком виноват, силу не соизмерил, пьяный бугай, только и всего. Ничего ужасного не случилось! Не будем портить праздник, поехали, возможно, родичи перестреляли еще не всех оленей в Гранде.

Элия пришпорила Чайку, следом сорвались с места кони спутников принцессы. Злат вел жеребца как можно ближе к женщине. Повелитель Межуровнья решил еще более пристально следить за богиней. Оказалось, что его защита, как и магия Звездного Тоннеля Межуровнья, действительно оберегала принцессу от любого вредоносного воздействия, но только в том случае, если источником неприятностей не были члены семьи богини. Все еще действовало проклятие Серого Посланника, хоть и в изрядно смягченной форме. А Повелитель Межуровнья уже и сам не мог понять, что заставляет его находиться с прекрасной принцессой Лоуленда: настоятельная необходимость сохранить ее жизнь, поначалу бывшая сиюминутной прихотью или что-то иное...

Не только Злат размышлял о серьезных вещах, мчась по прекрасному в осенней буйности красок Гранду. Элии не давала покоя странная череда нелепых случайностей, приводящих к цепи дурацких покушений на ее здоровье. Неприятности случались со слишком уж завидной периодичностью, чтобы казаться случайными совпадениями, но казались мелки для серьезной работы могущественных зловещих противников, что сбивало с толку. Во всем этом виделась какая-то закономерность, чьей сути пока не могла уловить принцесса, но она чувствовала, что очень скоро все станет ясным, и маленькие кусочки логической мозаики как обычно займут свои законные места. 'Пусть это случится вовремя', — пожелала богиня, оставив на время мрачные мысли, и окунулась в скачку, позволив волнам азарта накрыть себя с головой.

На охоте, как всегда, были еще удачные выстрелы, а потом долгая семейная трапеза со свежим мясом на Поляне отдыха, похвальба охотничьими трофеями и их подсчет. Первым, конечно же, оказался великолепный Энтиор, посвятивший своего лучшего оленя любимой сестре, отличились так же Кэлберт и Тэодер, успехи прочих братьев были чуть меньше.

К вечеру, на лесной поляне, именованной Трофейной, рассевшись на скамьях и подушках у огромного жаркого костра, собралась вся семья. Раздавались пьяные песни Кэлера вперемежку с романтичными элегиями Ноута, Рик и Джей завязывали шутливые драчки и пикировки, словно невзначай подкалывая многострадального Нрэна, травил анекдоты Элтон, Мелиор показывал изящные картинки из магических кристаллов, родичи вели бесконечные (серьезные и шутливые) разговоры, достались похвалы за организацию охоты и на долю Энтиора. Решив, что все достаточно сыты, пьяны и расслабленны, а значит пришло подходящее время, принц томно вздохнул и сказал:

— Кстати, мне пришлось отказаться от выполнения своего обета во имя блага семьи.

— Как это? — моментально потребовал пояснений Рик.

— Вчера днем Бэль настаивала, буквально требовала, чтобы я взял ее на охоту, коль обещал выполнять, все ее причуды. Я не мог согласиться, весь праздник превратился бы в кошмар, — тоном пострадавшего за веру мученика пояснил принц, возведя очи к звездному небу и повернувшись к родственникам в профиль, чтобы они могли любоваться длиной его ресниц.

— Мирабэль — ангел, как ты можешь говорить о ней такое! — возмущенно воскликнул Джей, удивительно точно скопировав интонации Лейма.

Родственники засмеялись, и вопрос об обете Энтиора больше не поднимался. Так вампир избавился от своего неудобного, унизительного обета и избежал насмешек. На самом деле Бэль действительно спрашивала у него про охоту, но, утихомиренная логичными объяснениями Элии, бурно не возмущалась, получив отрицательный ответ...

Вернувшись в замок одной из первых, принцесса, в отличие от родичей мужского пола, вполне твердо стояла на ногах и была способна к вертикальному перемещению на значительные расстояния, поэтому предложила Злату немного пройтись до покоев. Путь Элия выбрала самый обходной, через нижний этаж, мимо покоев Нрэна. У его дверей как раз, на что принцесса и рассчитывала, втихомолку уточнив у Рика время заказа, стоял оглушительный галдеж. Там препирались и наседали на одного маленького желтокожего человечка пять разномастных, но очень фигуристых девиц в платьях с декольте, начинающимся где-то в районе пупка. Красотки трясли перед носом слуги бляхой-пропуском с личной печатью Нрэна, а невозмутимый (но, кажется с минуты на минуту готовый с этой невозмутимостью расстаться) слуга повторял как заведенный:

— Да, печать господина, нет, господин не заказывал женщин. Да, я спрашивал, не больше уточнять не буду, нет, не заказывал....

Дамочки же напирали все усерднее, требуя допустить их к телу принца и настаивая на своей профессиональной чести и готовности отработать гонорар, даже если кавалер и не заказывал обслуживание с доставкой на дом. Вдруг, ему захотели сделать сюрприз друзья?.....

Ор становился все громче, Элия чуть придержала Злата за руку, чувствуя, что кульминация близка. Вот резко распахнулась дверь. На пороге стоял Нрэн, с распущенными светлыми волосами, босой, в одном длинном коричневом халате, совершенно безоружный, если не считать тяжелого взгляда янтарных глаз, под которым моментально стих женский гомон. Остались лишь томные вздохи и низкие, нарочито-низкие реверансы подрагивающих от ужаса пополам с возбуждением красавиц.

— Вон, — проронил бог и притворил дверь.

Принцесса разочарованно вздохнула, она-то надеялась на более забавную концовку, и телепортировалась к себе. Посвященный Элией в суть розыгрыша, Злат язвительно прокомментировал:

— Представление отличалось краткостью. Очень в духе твоего воинственного кузена. Бедные девочки...

— Ничего, без работы из замка не уйдут, — уверено пообещала Элия. — Сейчас с охоты остальные братья вернуться, они такими 'шаманскими' предложениями не пренебрегают.

— По-моему, твои родичи вообще не пренебрегают любой возможностью поразвлечься, — проронил Повелитель Межуровнья.

— Так ведь праздники для того и созданы! — не видя повода для дискуссии, пожала плечами принцесса и весело похлопала спутника по руке....

Расставаясь с богиней у ее покоев, после такого приятного вечера, Злат неожиданно подумал: 'Впервые я жалею, что одинок, и завидую этой девочке, ее сумасшедшей буйной семейке. Надеюсь, когда-нибудь, в какой-нибудь из жизней и у меня будет семья. И как хочется, чтобы она хоть немного была похожа на эту шайку шальных безумцев. О Творец, что за сумбур внесла маленькая богиня в мою душу?'

Глава 17. Жалобно-проказливая, но тихая

7 день

На следующее утро, как десерт к позднему завтраку, с визитом к богине явился Связист. Поскольку на охоте он не был, Элия не видела Силу-Посланника с самого вечера злополучного фейерверка. Богиня не без основания полагала, что Связист намеренно избегает ее общества, опасаясь недовольства Повелителя Межуровнья.

— Какая честь, — усмехнулась принцесса, встречая Силу у дверей в гостиную, и уже менее официально, но с большей долей ехидства, добавила:

— Хорошо, что заглянул, а то я уже начала забывать, как выглядит мой гость.

— Так ты, это, меня не звала. А мы с ребятами закрутились, дела, ну, сама знаешь, — как и тысячи-тысяч мужчин до него, попробовал объяснить необъяснимое Связист, топчась на пороге.

— Да, попойки, бабы, пирушки — проблемы куда как серьезные, — не в пример тысячам женщин сочувственно покивала принцесса, сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица, и даже не взяла в руки скалку.

Элия присела в кресло и жестом предложила визитеру располагаться рядом. Пожав могучими плечами, гость огляделся в поисках подходящего места, сел на диван, чтобы можно было пошире расставить ноги и прогудел, обиженно насупившись:

— Я еще и делом занимался, между прочим, твоим делом!

— Прости, дорогой, конечно, я помню это, — согласилась богиня. — Но поговорить со мной о моем деле времени у тебя не было, зато теперь, когда мальчики занялись чем-то не подходящим для тебя, оно неожиданно нашлось, и ты решил заглянуть с визитом.

— Э, да, — закашлялся Связист и как-то очень виновато и осторожно глянул на собеседницу.

— Не смущайся ты так, бурные отрицательные эмоции разрушают организм, препятствуя свободному току энергии, — наставительно посоветовала Элия с прежней насмешливой невозмутимостью. — Знаю я, как они развлекаются. Вчера была охота, а мальчики не ублажили до конца свои звериные инстинкты, требуется продолжение.

— И ты на них не сердишься? — изумился до глубины сути гость.

— Сержусь или нет, что толку? Даже вопи я в негодовании на весь замок, все равно будет носиться по мирам Дикая охота. И так же безжалостно будут гнать они своих жертв, как вчера гнали оленей. Развлекающимся богам безразлична судьба тех, кто на свою беду оказался на их пути или пришелся по вкусу, — задумчиво промолвила принцесса. — Дикая охота. Кровь и власть кружат голову. Что ж, пусть гуляют. Вернутся успокоенные, тихие и сытые, до следующего раза. Ладно, хватит об этом. Расскажи лучше, что слышно новенького по жалобе на покушение?

— Кое-что слышно, — Сила-Посланник охотно переменил тему. — Вчера утром поступило промежуточное сообщение из Суда Сил. Жалоба принята к рассмотрению, но значится под грифом 'Секретно'. Рассматривает его Суд Абсолюта.

— Насколько это выгодно для нас? — тут же выстрелила вопросом богиня, не знакомая досконально с судопроизводством Сил.

— Можете считать, что повезет, если о результатах рассмотрения дела дадут беглый отчет хотя бы вашему Источнику, а то и ему ответят общими фразами с двояким смыслом, — мрачно признал Связист и возбужденно продолжил. — Но дело обязательно рассмотрят. Это очень серьезно, Элия. Обычно Суд Абсолюта рассматривает только дела о нарушении Равновесия, имеющие значение не для конкретных индивидуумов, миров или Уровней, а для всей Вселенной, понимаешь, для всего сущего. Он рассматривает вопросы, в решении которых лично заинтересован Творец.

— Н-да, — задумчиво отреагировала принцесса. — Это что же получается, покушение на заурядную богиню с Уровня вызвало такой переполох?

— За заурядными богинями с Уровней не таскаются хвостами Повелители Межуровнья, — намекнул Связист и потянулся к фазе с фруктами, чтобы чем-то занять руки.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Элия.

— Только то, что твое значение для миров больше, чем ты предполагаешь, — без утайки ответили Силы и с хрустом откусили сразу половину яблока.

— Возможно, еще кто-то придерживается того же мнения и хочет меня устранить, — предположила богиня, облокотившись на подлокотник и постукивая по щеке пальчиком.

Связист энергично кивнул, работая челюстями.

— Хотелось бы несколько большей конкретики по поводу моей сногсшибательной уникальности и проистекающей из нее угрозе, — резюмировала принцесса и уточнила самый актуальный на данный момент вопрос:

— Раз я временно считаюсь звездой вселенского масштаба, покушений можно больше не опасаться?

— От того, кто стоял за Серым Посланником — да. Это дело Силы раскрутят, а защитная завеса Абсолюта пресечет все дальнейшие попытки покушений со стороны существа, сила которого была приложена к явлению Серого Посланника, — согласился Связист. — Но когда процесс закончится, защита будет снята. И никто не поручится, что других нападений не будет.

— Утешил, — невесело огрызнулась принцесса, начиная ощущать себя подопытной зверушкой в лабораторной клетке мага-исследователя.

— Извини, я сказал то, что думаю. Рад бы знать, но в ИК этих данных нет или они слишком хорошо запрятаны, по вашей семье вообще очень сложно искать. Все время на перекрестные ссылки напарываешься или запрет доступа, а где секреты, там точно жди подвоха, — рассказали Силы, почесав в затылке.

— Да уж, отсутствие результата — тоже результат, спасибо за то, что удалось выяснить, — искренне поблагодарила гостя богиня и прибавила иронично, потирая подбородок старинным семейным жестом:

— Однако, у тебя позитивное мышление, приятель.

— У меня мышление Сил, хоть иной раз они и говорят, что я веду себя как человек, — гордясь своей нестандартной личностью, ответил Связист. — Наверное, слишком много времени провожу во плоти, но это ведь так интересно.

— И все-таки ты — Сила, ты понимаешь, почему они ведут себя так, а не иначе, знаешь их логику просто потому, что сам принадлежишь к их числу. Завидую! — протянула Элия, временно оставляя беседу о покушении, чтобы чуток подумать.

— По-моему, ты разбираешься во всем этом не хуже меня, — польщено хмыкнул Связист. — Вон, Источник говорит, да и другие Силы, даже из Двадцати и Одной.

— Я могу разговаривать с вами, не впадаю в религиозную истерию всякий раз, когда нужно пообщаться, но это не значит, что все понимаю до конца, — с искренним сожалением вздохнула богиня.

— Если что, обращайся, помогу, — с готовностью подтвердил гость и щедро предложил, проглотив сразу половинку персика и наживку: — Хоть сейчас!

— Ваше 'я', оно не похоже на личность бога или человека. Несколько лет назад к нашему Источнику присоединился другой с двести шестьдесят второго Уровня. Мне интересно, что стало после этого с Источником Лоуленда, а к нему приставать с такими вопросами неудобно.

— Возрос его опыт, немного, насколько позволил Суд Сил, возрос объем используемой энергии, — деловито начал пояснять Связист.

— Это я и так вижу, а мне интересно совсем другое, как он теперь себя ощущает? — нетерпеливо перебила богиня.

— А, понял, — оживился 'мужчина'. — Он теперь и ваш Источник, что был, и тот, кто пришел сверху, одновременно. Они слились в новую Силу, которая ощущает себя цельным созданием. У большинства из нас такой процесс проходит легко и быстро, ведь Силы схожи по своей природе и структуре, поэтому нам проще понять, что все мы частицы Творца. Боги куда большие индивидуалисты, готовые цепляться изо всех сил за свое 'я'.

— Такова уж наша суть! У каждого свое предназначение, — рассудила с легкой улыбкой принцесса. — Но мне кажется, ты тоже индивидуалист не из последних.

— Так-то я, выродок среди Сил, в теле почаще, чем целиком в иной форме бываю, — покаянно признались Силы, но ни тени вины не появилось на самодовольной физиономии красивого мужчины, лопающего фрукты из вазы, стоящей рядом на столике.

— И теперь ты сбиваешь с пути истинного наш Источник, толкая его на создание телесной оболочки, — ехидно продолжила богиня.

— Он сам просил, — возразил Связист возмущенным тоном старшего братца, сведшего младшего родственника к гулящим девицам и получившего за это по шапке от матушки. — И вообще, никакими законами Сил это не запрещено, вот.

— Потому что никто, кроме тебя их попирать еще не вздумал, — ввернула поправку Элия и, улыбнувшись с намеком, продолжила: — Но, по большому счету и не приветствуется?

— Не приветствуется, — поддакнул Сила-Посланник, с хрустом вгрызаясь в сочную фандессу. — Традиции сильны и у нас, принцесса.

— И стойкой традицией у многих, видимо, становятся попытки сжить со свету нашу семью, просто потому, что мы — это сразу целая стая идио... куча оригинальных существ, — намеренно допустила оговорку и поправилась принцесса, возвращаясь к наболевшей теме. В памяти всколыхнулась тень старой боли. После секундной паузы, женщина хмуро заключила: — Нашли себе развлечение...

— Да, я согласен, Элия, — чутко отреагировал на настроение собеседницы Связист, — но с одним существенным дополнением. Вы — не просто куча оригинальных существ, а целая группа, связанная не только формальными узами крови, но и прочными нитями взаимных симпатий, общностью интересов. Это делает вас очень грозной силой, такой силой, что тасует колоду Мироздания по своей воле.

— И многим это не по вкусу, — мрачно заключила принцесса.

Связист кивнул и продолжил, решившись на предельную откровенность, может быть, под влиянием той симпатии, что проявила богиня к Силам:

— У меня есть одна версия. Возможно, всю вашу семью проверяют на выживаемость, сплоченность, умение чуять опасность и противостоять ей, формируя что-то поистине великое. И я не поручусь, что за всем этим стоят только боги с высочайших Уровней или Советы Богов. Собрать в одном мире столько могущественных, ярких, великих душ, объединив их родственными узами, это под силу лишь Силам.

— Только как бы все эти предполагаемые тренировки нашу семейку коллективно в могилу не загнали...опять, — горько покачала головой Элия.

— Силы не будут считать это концом тренировки, лишь следующим ее этапом, — мягко, с неожиданно мудрым участием возразил Связист.

Богиня задумалась. Слова Силы-Посланника словно сдвинули с места кусочки мысленной мозаики, и часть из них заняла правильную позицию. Череда бессмысленных случайных покушений, обрушившихся на принцессу за последнее время, предстала в новом свете. Серый Посланник, кинжал Кэлберта, шарик Рика, стрела Энтиора... Чем больше богиня думала, тем основательнее становилась уверенность принцессы в том, что некие недоброжелатели с верхних Уровней всерьез задумали перессорить опасную семейку, лишив ее и без того с трудом сохраняемого единства.

'Что ж, — в конце концов, решила принцесса, — пока меня никто не убил, постараюсь поменьше злиться на братьев за их 'случайные' попытки отправить меня в следующую инкарнацию. Но очень надеюсь, что расследование Суда Абсолюта положит конец хотя бы этой череде недоразумений'.

— А вообще-то я зашел сказать 'спасибо'! — слова Связиста вырвали принцессу из круговорота мыслей. — Мне у вас было так интересно. Жаль, что Новогодье только две семидневки.

— Ну и что? — демонстративно удивилась Элия. — Ты всегда будешь в Лоуленде желанным гостем. Как ты мог подумать, что мы захотим надолго расстаться со столь полезным другом?

Связист покрылся легкой краской смущения и пробормотал: — Ну уж полезный...

— А то? Посмотри на это с меркантильной точки зрения богов: мало кто в мирах может похвастаться тем, что свел знакомство и приятельствует с Силой-Посланником.

— Да, никто, — удовлетворенно улыбнулся Связист и тут же неожиданно робко поинтересовался: — Но ты же хочешь дружить не только потому, что я полезный?

— Конечно, ты еще и просто нравишься мне, — доброжелательно подтвердила богиня. — Я люблю Силы. Вы никогда не обманываете для извлечения личной выгоды, не бываете жестоки и мстительны. Во всех своих поступках и словах вы искренни так, как никогда не будем искренни мы. Мне приятно с вами общаться, потому что логика Сил не похожа на нашу, но доступна для понимания. Говоря с вами, я словно прикасаюсь к тайне творения, вы лучше кого бы то ни было чувствуете истинный путь и волю Создателя. Все это так трудно выразить словами...

— И не надо, мне хватает того, что от тебя веет при этом теплом, — промурлыкал, разнежившись, собеседник. — Это так приятно.

Напольные часы в столовой едва слышно заиграли нежную мелодию, отмечая время полудня.

— Ой, блин, мне пора уже. Обещал к вашему Источнику заглянуть, — спохватился Связист и наябедничал: — Его, кстати, Лимбер и Нрэн так запугали покушением на тебя, что он теперь полностью отказывается от экспериментов с физическим телом до полного улаживания всех проблем.

— Ничего, страх пройдет, зато в следующий раз повнимательней будет, — отрезала жестокосердная Элия, симпатии которой к Силам не простирались до такой степени, чтобы позволить Источнику развлекаться, коль над семьей нависла опасность.

В замке было непривычно тихо для сумасшедших праздников, поскольку из всей многочисленной королевской семьи, наводнявшей залы и комнаты, остались лишь леди-матери, принцесса Элия, Лейм да малышка Бэль. Хотя случалось, что одного присутствия девочки оказывалось достаточно, чтобы поставить на уши весь Лоуленд, но сегодня маленькая проказница пребывала в обществе Лейма. Юноша отпустил на денек няню, измотанную надзором за непослушной девочкой, и самоотверженно занимался с сестренкой лично. С раннего утра принц уже успел поиграть с малышкой в эльфийских лошадок, жар-птиц, зайчиков, следопытов, рассказать одну за другой пяток сказок. И теперь, чтобы заставить Бэль скушать на полдник молоко с медовой коврижкой, талантливый сказитель поневоле изобрел историю про медовую фею. Сочиняя по ходу дела, принц выдал маленькой сестре литературное произведение следующего содержания:

В одной далекой стране, где живут эльфы и феи, родилась очень маленькая девочка. Она появилась из солнечного света и цветочной пыльцы и ростом была с детский пальчик. И прозвали ее медовой феей, за то, что она питается только медом и очень любит его, прямо как ты, сестренка, любишь виноград и клубнику.

Днем медовая фея качается на лучах солнечного света и раскрашивает бабочкам крылышки, обмакивая крошечную кисточку из тополиного пуха в радугу. А потом она собирает искорки детского смеха, смешивает с пыльцой дивных душистых цветов, солнечными зайчиками, хрустальным звоном ручья и плетет добрые сны. Медовая фея складывает их в корзиночку из колокольчика и поднимается в небо навстречу вечерней заре. Тихонько опускаясь на спинку молодому месяцу, медовая фея ловит ладошкой чуть серебряные звезды и добавляет их в сны, чтобы те стали еще ярче и красивей.

Потом она подхватывает свою корзиночку и отправляется по мирам. Осторожно залетает медовая фея в окно детской спальни маленького мальчика или девочки. Чуть наклонив корзиночку, медовая фея роняет капельку из нее на веки ребенка, и тот улыбается — ему снится дивная сказка, прекрасная как восход. А утром, проснувшись, ребенок не помнит сон, но в его сердце и в его глазах остается счастье и ожидание чуда. И с той минуты в мирах становится чуть-чуть больше добра и света.

Несколько абстрактная сказка имела феноменальный успех. Малышка выпила целый стакан розового молока ребсов и съела всю коврижку. Потом устроилась на диванчике рядом с братом и потребовала рассказать о том, где можно найти эту фею и что она любит.

Делать нечего, Лейм начал рассказывать о том, что должен сделать человек, чтобы увидеть медовую фею, вплетая в историю поучительные намеки о пользе регулярного питания, но дошел только до половины истории. Сморенная сытным полдником, маленькая непоседа крепко уснула, свернувшись клубочком среди мягких диванных подушек, и ей приснилась своя сказка о поисках медовой феи.

Осторожно, чтобы не разбудить девочку, принц встал и телепортировался в свои покои, надеясь быстренько перекусить до того, как егоза примется за новые проделки. Но, зная характер сестренки, мог бы на это и не рассчитывать.

Буквально через пять минут после того, как Лейм отбыл в свои комнаты, Бэль открыла глаза и попросила: 'Лейм, рассказывай дальше!' Но принца уже не было, что, впрочем, ничуть не расстроило девочку. Шустро спрыгнув с диванчика, Бэль метнулась к обеденному столу и, позаимствовав с него большую вазу с медом и ложку, отправилась на вольные просторы бескрайних замковых коридоров. Малышка задумала приманить волшебную медовую фею.

Когда в маленькой принцессе загоралось стремление что-нибудь сотворить (почему-то взрослые для определения ее действий всегда использовали другие глаголы, например, 'нашкодить') девочка была способна действовать с поразительной быстротой. Кроме того, она очень умело пряталась от слуг и родственников, проскальзывая незамеченной под самым носом вольных и невольных наблюдателей. Срабатывала одна из природных особенностей древней эльфийской расы.

Итак, неистощимая проказница Бэль, прежде, чем ее нашел всполошенный, но все-таки сытый Лейм, успела немало. Приманки для восхитительной крошечной феи были расставлены уже в двух местах. Поставив рядом с собой почти опустевшую вазу, девочка делала последнюю третью приманку.

— Вот ты где, малышка! — радостно воскликнул принц, обнаружив сестренку. Судя по тому, что одежда на Бэль была относительно чиста и совсем не порвана, малышка не успела натворить чего-нибудь серьезного.

Проказница тут же толкнула вазу под диванчик в нише поодаль и сунула туда же ложку. Даже с любимым братом Бэль не собиралась пока делиться своими замыслами. Ведь приманивание медовых фей должно было проходить в строжайшей тайне!

— Лейм, ты не рассказал мне сказку до конца! — тут же заявила девочка и, доверчиво сунув в руку брата свою перемазанную медом ладошку, умильно посмотрела ему прямо в глаза. — Пойдем!

Пребывающий в блаженном неведении относительно грандиозных деяний своей неистощимой на выдумки и проказы сестренки, принц безропотно подчинился ее воле. И малышка быстро увела его в противоположенном от эпицентра своих проделок направлении.

Основные хлопоты по подготовке к Празднику Лозы уже были закончены, и герцог Лиенский снова стал хозяином своего времени. Боль от ухода из жизни любимой еще не покинула полностью сердце бога, но заботы последних двух дней немного успокоили Элегора, по крайней мере, он уже чувствовал себя живым, от чего и испытывал некоторую неловкость. Когда Ирилейна умерла, герцогу казалось, что зашло его солнце, умерла радость, умер весь мир, но теперь он признавал правоту Элии. Леди Ведьма как всегда оказалась права, видно, он ошибся, принимая случайное увлечение за куда более глубокое чувство. А от увлечений и связанных с ними страданий боги всегда избавлялись быстро — срабатывали защитные механизмы силы. Элегор понимал, что боль очень скоро пройдет совсем, но останется сожаление и злость на Энтиора, которому герцог поклялся отомстить.

Почему-то теперь ему позарез захотелось поболтать с Элией, а поскольку имелся и подходящий предлог — возвращение одолженного камзола, бог не стал медлить. В глубине души он понимал, что хочет видеть принцессу потому, что беспокоится об ее здоровье, но даже под пыткой Элегор не признался в этом даже самому себе.

Герцог Лиенский решил устроить богине сюрприз своим неожиданным появлением и телепортировался прямо к замку без предварительного уведомления о визите. Сделав суровой страже ручкой, бог с веселым свистом вошел в холл и сразу ощутил: чего-то не хватает. Через секунду герцог понял чего. В замке было непривычно тихо! Потешив себя мыслью о том, что Лимбер с семейством неожиданно решил сменить место жительства на мэсслендскую бездну, Элегор вернулся на стезю разума и выдвинул более логичное предположение.

'Скорее всего, — решил герцог, — упившиеся и обожравшиеся принцы дрыхнут после вчерашней охоты'. Но поскольку Элия не имела привычки упиваться и обжираться ни после, ни до охоты, Элегор решил, что застанет ее дома. А если нет, всегда можно отправиться в гости к Лейму. Друг тоже отличался умеренностью в еде и питии.

Молодой бог быстро шагал по коридору, скользя беглым взглядом по дивным гобеленам, скрывавшим каменные стены замка. Тканые полотна с историческими сюжетами очень удачно маскировали не только стены, но и многочисленные тайные двери в лоулендский лабиринт. Эх, прогуляться бы по его переходам хоть разок!

Неожиданно замечтавшийся герцог почувствовал, что его ноги скользят по натертому паркету гораздо сильнее обычного, и, не успев опомниться, рухнул навзничь, крепко ударившись затылком.

'......!!!!' — в сердцах высказал Элегор свое мнение по поводу происшедшего, пытаясь понять, что за липкая дрянь, размазанная по паркету, послужила причиной его падения. Принюхавшись, герцог обнаружил, что волосы, камзол и руки стали счастливыми обладателями толстого слоя меда. Тем же составом был покрыт и изрядный участок пола в коридоре.

'Голову даю на отсечение, все это — работа 'дивного ангелочка' Мирабэль! — зло подумал Элегор и двинулся к комнатам принцессы, решив: — Раз я пострадал из-за ее любимой кузины, пусть Элия сама меня и чистит. Я палец о палец не ударю, чтобы сплести чары'.

Едва не сбив с ног паж-привратника, бог влетел в покои принцессы и с ходу заявил:

— Твое счастье, что я не Энтиор!

— Прекрасный день, герцог, — поздоровалась Элия, откладывая книгу и с интересом оглядывая гостя. — Ты прав, двух Энтиоров Лоуленд бы не выдержал, но, с другой стороны, и одного герцога Лиенского ему уже многовато. А почему ты вообще поднял вопрос дублей?

— Будь я твоим ненаглядным братцем, катался б сейчас в истерике из-за испорченного костюма, — пояснил герцог и повернулся кругом, демонстрируя ущерб, нанесенный одежде и внешности во всей красе. — Кто-то измазал медом весь паркет на твоем этаже. Как ты думаешь, кто, если не сущий ангел Бэль?

Элия от души рассмеялась и щелкнула пальцами, удаляя медовые разводы с одежды липкого Элегора. Оглядев грязного герцога в чистой одежде, принцесса посоветовала:

— А волосы и руки иди лучше помой. Не люблю я чарами тело без нужды чистить, какое-то извращение получается.

— Ладно, — хмыкнул герцог и направился в ванную, совершенно успокоившись по поводу здоровья леди Ведьмы.

Богиня, хлопнув в ладоши, вызвала пажа и приказала ему известить слуг о медовой диверсии, чтобы они успели убрать все до того, как жертвой проделки Бэль станет еще кто-нибудь менее злопамятный.

Через десять минут из ванной вернулся чистый и мокрый до пояса Элегор, благоухающий любимым персиковым шампунем принцессы. Он не слишком жаловал сладкие запахи, но из вредности перевел на себя полбутылки ценной жидкости, в довершение шутки, герцог вытерся всеми полотенцами, что нашел в ванной.

— Эта маленькая дрянь когда-нибудь изобретет взрывчатку, и тогда вы все взлетите на воздух, — насмешливо предрек герцог, плюхаясь в кресло и бросая камзол и рубашку на спинку дивана.

Опасаясь слишком неадекватной реакции, Элия подавила проказливое желание завопить 'Бэль просто ангел!' и спокойно заметила:

— Все мы когда-то были детьми, чьи проделки сводили родственников с ума. Теперь бесчинствуем в куда больших масштабах, ставя вверх дном миры. Повзрослеет и Бэль, а пока пусть озорничает. В ее проказах нет злого умысла.

— Ты говоришь так потому, что не грохнулась об пол сама, — фыркнув, пробурчал Элегор. — Кстати, я зашел за своим камзолом.

— Если только для этого, то зашел зря. Еще вчера утром я почистила его и отослала нарочным в твой замок. Неужто карету ограбила в дороге какая-нибудь твоя тайная поклонница?

— Не думаю — мои вещи мало кому могут принести счастье, — беспечно ухмыльнулся герцог, — но выясню. В Лиене сейчас царит такая суматоха — Новогодье, Праздник Лозы, сама понимаешь. Вот слуги, видно, и не успели меня известить, без того уж вся челядь с ног сбилась.

При упоминании о предстоящем празднике в глазах Элегора заплясали лукавые демонята. Элия тут же решила, что идейный герцог что-то задумал, но выяснять, чтоб не испортить сюрприза, не стала, переведя разговор на другую, интересную тему.

— А как поживает твой гость на Новогодье, Оскар Хоу? — полюбопытствовала богиня.

— После встречи на фейерверке с Энтиором подрожал чуток от страха, заточил перья, попросил бумаги и сидит что-то строчит, пасквили, небось. А еще бегает на конюшню миловаться с Фиалкой. Лейм ему в честь возвращения на родину подарил лошадь. Сказал, что это — символ смены цивилизаций. Ездить Оскар пока толком не научился — физические навыки прошлой инкарнации, похоже, утратил полностью, но честно пытается освоить науку верховой езды заново. Ах, Оскар и Фиалка! Наверное, это любовь. Кстати, сразу по прибытии Хоу подавал петицию в королевскую канцелярию о возвращении титула и имущества, но никого ответа нет.

— А как давно он прибыл? — уточнила Элия.

— Дней пять тому назад, — прикинул бог.

— Тогда можешь его разочаровать, до конца праздников пусть не ждет никаких известий. Папа поклялся не подписать ни одной официальной бумаги за все Новогодье. Министры да секретари делают все, что могут, но такие вопросы не в их компетенции. Восстановление в правах прошлой инкарнации на основании законов Лоуленда — прерогатива короны. Но я не думаю, что ответ будет отрицательным. Оскар оказал помощь членам королевской семьи при выполнении задания Источника.

— Ладно, утешу парня, — кивнул Элегор. — Скажи, а...

— Прекрасный день, дорогая, — прервал беседу тет-а-тет Повелитель Межуровнья, появляясь в гостиной, разумеется, не через дверь.

— Прекрасный день, Злат, — откликнулась принцесса.

— Ты и теперь, дорогая, будешь утверждать, что этот юноша не твой любовник? — с легкой иронией поинтересовался мужчина, бросив взгляд на разбросанную по комнате одежду.

Элегор громко фыркнул. Элия весело рассмеялась и заметила:

— Все так упорно настаивают на моей интимной связи с герцогом Лиенским, что, наверное, я сама скоро поверю в ее существование.

— Нет, только не это, леди Ведьма! — истово взмолился Элегор и предложил: — Давай я лучше пришлю тебе ящик вендзерского для освежения памяти!

— Какая замечательная мысль! — поощрительно кивнула принцесса. — Но что мы будем делать, когда кончится вендзерское и я снова начну забывать эти факты, дорогой?

— Я куплю тебе заклинание укрепления памяти, чтобы ты окончательно не спилась, — ласково пообещал герцог, в упор не замечая намека на желательность систематических поставок элитного спиртного.

Элия и Элегор дружно расхохотались. Нехотя и весьма кисло улыбнулся Повелитель Межуровнья, опять завидуя другому мужчине, с которым богиню связывали тесные узы взаимной симпатии. Злат гадал, сможет ли он когда-нибудь понимать Элию, как ее знакомые с Уровней, весело болтать с ней, шутить. Впервые существу из Межуровнья хотелось чего-то большего, чем желания, замешанного на страхе от женщины и чистого ужаса от других...

— Но, раз вы не любовники, значит друзья? — присаживаясь, задал новый вопрос в продолжение старой темы Злат, пытаясь разобраться в странных отношениях богов.

— Мы с леди Ведьмой? Да ни за что на свете!!! — возмущенно взвился Элегор. — Я ее друг?!! Да я скорее подружусь с сотней мантикор!

— Я всегда знала, что симпатия и уважение, что вы питаете ко мне, безграничны, герцог, — умиротворенно полуприкрыла глаза принцесса.

— Ага, — радостно подтвердил бог.

— Мы с ним не лучшие друзья, а лучшие враги, Злат, — улыбнувшись, заметила богиня, перебирая пальчиками серебряную змейку-браслет на левой руке.

— Понятно, — кивнул Повелитель Межуровнья больше не словам Элии, а своим мыслям. Обмен колкими репликами, шутки, улыбки сказали ему куда больше легкомысленного диалога.

— Кстати, пользуясь случаем, напоминаю о Празднике Лозы, — снова подумав о чем-то донельзя забавном, оживился Элегор. — Приходите, не пожалеете. Скучно не будет!

— Это уж точно! О Вас, герцог, можно сказать много разного, но еще никто и никогда не признался, что заскучал в Вашем обществе! Обязательно придем! Когда это я упускала возможность попробовать вино нового урожая и напоить друзей, — подтвердила богиня.

— Ах, это теперь называется дружба, — глубокомысленно пробормотал молодой бог в отместку за дурацкие подозрения Злата. — Надо запомнить, а то совсем я от моды отстану.

Повелитель Межуровнья поморщился и так глянул на герцога, что слова застряли у дерзкого юнца в горле. Проглотив их, Элегор вновь призадумался о силе нового 'друга' Элии. Мало того, что от него несло энергией Звездного Тоннеля Межуровнья, было в незнакомце и еще что-то, куда более чуждое и зловещее. Все это вызывало в герцоге нет, не страх, но жгучее любопытство, заставляло гадать, откуда же взялся этот таинственный Злат. Сначала бог попробовал вытянуть хоть что-нибудь из Лейма, но принц наотрез отказался говорить с Элегором на эту тему. Неутоленное любопытство побудило герцога подкинуть собеседнику вопрос:

— А вам, лорд Злат, нравятся лиенские вина?

— Да, — сдержано кивнул Повелитель, мгновенно вычислив, куда клонит собеседник. — Они одни из лучших на Уровне.

— Но, быть может, вы предпочтете другие, похожие на вина своей родины? В моих подвалах хранится неплохая коллекция спиртных напитков многих миров, — продолжал гнуть свою линию Элегор.

— На моей родине не делают вин, и в Лоуленде я с удовольствием буду пить вина Лиена, — с мрачноватой иронией откликнулся Злат.

Герцогу показалось, что холодный взгляд малахитовых глаз незнакомца пронзил его сознание как кинжал, осветив все укромные уголки души.

— А где твой питомец? — оставив в покое порывистого юнца, Повелитель перевел разговор на другую тему и выключил взгляд-рентген. Теперь он просто пытался поддерживать светскую беседу.

— Вчера вечером попросил отправить его на Лельтис. Это один из моих лесных миров. Устал бедняга от шума и суеты, а последней каплей стал Элтон. Братец чуть не наступил Диаду на хвост, блуждая в поисках своих комнат после охоты.

— Но сегодня-то у вас на удивление тихо. Не проспались еще их высочества после утомительных трудов на ниве истребления дичи в Гранде? — снова встрял в разговор Элегор с очередной шпилькой.

— Проспались, — коротко ответила богиня. — Все на Дикой Охоте.

Герцог подавил завистливый вздох и поинтересовался:

— Лейм тоже там? Я хотел заглянуть к нему сегодня.

— Он в замке. Играет с Бэль, — ехидно улыбнулась принцесса, предвкушая реакцию Элегора.

— Ужас, — чистосердечно признался Элегор. Все-таки надо показать его магу-целителю. Такая любовь к детям не свойственна никому в вашей семье. Может, он чем-нибудь заразился в мирах?

— Уймись, — почти сердито посоветовала богиня. — С Бэль играют все родственники, просто Лейм делает это несколько чаще остальных. Наверное, дело в том, что он сам рос без родителей. Мать умерла, а отец бывал в Лоуленде лишь краткими наездами. Я думаю, кузен не хочет, чтобы малышка чувствовала себя одинокой и никому не нужной, поскольку сам испытал такое сполна.

— Все равно, я куда более подходящая компания для Лейма, чем шкодливая соплюха, — упрямо буркнул герцог, в глубине души которого шевельнулось что-то подозрительно напоминающее жалость.

— О да, твои проказы куда масштабнее, чем поливание паркета медом, — серьезно подтвердила принцесса.

— Еще бы, куда ей до меня! — гордо подтвердил бог, невольно потянувшись рукой к едва заметной выпуклости шишки на затылке. — Ладно, пойду все-таки проверю, вдруг это большое наказание в маленькой упаковке уже не с Леймом.

— Сходи, — одобрила благой порыв навестить друга богиня, — слуги уже должны были вымыть полы.

Элегор фыркнул, быстро натянул рубашку, камзол и, кивнув Злату, выскочил за дверь, оставив на прощанье возглас:

— Пока, леди Ведьма!

— А что у вас приключилось с полами? — вскользь полюбопытствовал Повелитель.

— Бэль зачем-то намазала их медом, а герцог не заметил диверсии и грохнулся, — с удовольствием поделилась сплетней принцесса.

— У тебя очаровательная в своем роде сестренка, — отметил Злат, — но и герцог забавный паренек. Ты правильно сделала тогда, что отослала его к Звездному Тоннелю Межуровнья. Хоть и суматошный мальчик, но прок из него будет, если никто не отправит в следующую инкарнацию до срока.

— Безрассудная смелость, изобретательность, оптимизм, неукротимая энергия и романтичность — такой сумасшедший коктейль всегда будет в цене, — проговорила принцесса, задумчиво потирая подбородок.

Повелитель кивнул и, уже не спрашивая, а утверждая, отметил:

— Он твой друг.

— Пожалуй, — с лукавой улыбкой согласилась принцесса. — Настолько, насколько может дружить с Богиней Любви и Логики шальной Бог Авантюристов и Перемен.

— А что, из вас получится забавный тандем, — раздумчиво заметил Злат. — Ты своей иронией и рассудительностью слегка придерживаешь его буйную силу и направляешь ее в нужное русло, а он заражает своей жаждой жизни и оптимизмом тебя. Теперь я немного понимаю те нити судьбы и взаимной симпатии, что связали вас.

— Только умоляю, не делись этими соображениями с моими братьями. Боюсь, мальчики будут не в состоянии адекватно воспринять истинный характер наших взаимоотношений. Слишком они привыкли всюду искать двойное дно. А версия моей безумной любви к вендзерскому, во имя которой я систематически вызволяю Элегора из каких-нибудь ужасных неприятностей, вызывает все больше сомнений, — 'жалобно' поклянчила принцесса, трагически заломив руки.

— Договорились, — объявил Повелитель и театральным тоном коварного злодея прибавил, — с одним условием.

— Каким? — все равно насторожилась Элия, очень не любившая давать обещаний, даже шутливых.

— Ты проведешь этот день в моем обществе. Посидим, поболтаем, погуляем по городу, пообедаем и поужинаем там же, покажешь мне вашу великую столицу, — озвучил свои зловещие планы Повелитель Демонов.

— Хорошо, мой лорд, вечером у меня занятие с Итвартом, а до тех пор я в вашем распоряжении, — согласилась богиня и продолжила, входя в роль опытного гида: — Мы начнем экскурсию с Храмовой площади Лоуленда, вымощенной желтым камнем витарь. В жаркие дни этот драгоценный камень из глубин Океана Миров прохладен, а в холод он словно излучает мягкое тепло и золотистый свет. По этой площади не ездят кареты и всадники, лишь ногам дозволено ступать на нее. Завтра, в первый весенний день Новогодья, там соберутся все горожане, королевская семья, дворяне, гости нашей столицы. Диноли в качестве посланцев Сил Двадцати и Одной благословят народ Лоуленда. Вечер на Храмовой площади откроет праздник...

— Диноль? Крылатый единорог? — небрежно хмыкнул Дракон Бездны, будто речь шла о крысах. — Они вечно бродят вокруг крупных Узлов Нитей Мироздания на всех Уровнях.

— Конечно, и ничего удивительно здесь нет. Эти животные тяготеют к мирам с упорядоченной структурой и энергией. И динолей, и обычных единорогов много в Садах и в Гранде.

— А после их явления все коллективно отправятся молиться в Церковь Диноля? — иронично осведомился Злат. Этих зверей Повелитель особо не жаловал, а ни один единорог (ни простой, ни крылатый) ни за что на свете не полез бы в Межуровнье.

— У нас нет такого заведения, — удивленно покрутила головой богиня. — На Храмовой площади стоит беломраморная церковь Творца. А диноль? Он всего лишь одно из существ, проводящих волю Сил. Глупо поклоняться животному, каким бы красивым и разумным оно ни было, только потому, что подчас через него объявляют свою волю создания чистой энергии. Но на празднике обязательно будет наш Источник, а может быть, забредет и Зверь Счастливчик.

— Насыщенная программа, — не то иронично, не то всерьез одобрил Повелитель и позвал. — Пойдем, Элия, ты так расписала вашу замечательную площадь, что я жажду лицезреть ее незамедлительно.

— Лоуленд — один из самых красивых городов нашего Уровня, — с гордостью ответила принцесса, предваряя экскурсию. — А в Новогодье он становится еще прекраснее. Ты выбрал удачное время, чтобы заглянуть ко мне в гости.

'Очень удачное для тебя, моя дорогая',— подумал Злат, подавая спутнице накидку...

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Отдыхать, так по божески!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ — ВТОРОЕ СЕМИДНЕВЬЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Об опасностях признаний

Глава 2. Вынужденные откровения

Глава 3. Божественное представление

(очень официальная глава с неофициальным концом)

Глава 4. Карнавальная ночь

Глава 5. О похищенных, обиженных и подаренных

Глава 6. Праздник Лозы

Глава 7. О грозовых настроениях и кошачьих проблемах

Глава 8. Бал ядовитых острот

Глава 9. Среди кошмаров

Глава 10. Вопросы жизни и смерти

Глава 11. Турнир. Сладкая горечь побед

Глава 12. Плоды побед

Глава 13. Суд(ь)боносный день

Глава 14. Похоронно-игровая

Глава 15. Игры масок

Глава 16. Бал-маскарад

Глава 1. Об опасностях признаний

1 день 2 семидневка

"Я поэт. Зовусь я Цветик. От меня вам всем приветик!"

Н.Носов "Незнайка".

Настроение — сложная штука. То оно есть, а то его нет...

(из м/ф "Смешарики")

Если подумать, то всегда окажется,

что бывают вещи и похуже твоих нынешних неприятностей.

Андрэ Нортон. Проклятие эльфов

Утро второго семидневья Новогодья стремительно ворвалось в спальню принцессы с радостным воплем Рэта: "Прекрасное утро, королева моя дорогая!".

Шпион щелкнул по кончику носа маленького сердитого пажа, пытавшегося преградить ему путь, подлетел к кровати принцессы и, плюхнувшись на край ложа, объявил, потрясая в воздухе небольшой пачкой каких-то листочков:

— Я принес тебе подарок!

Отсыпающаяся после вчерашней многочасовой экскурсии по городу и интенсивных занятий в тренировочном зале (Бог Войны с каждым уроком все более увеличивал нагрузку и немилосердно гонял свою ученицу), принцесса приподнялась на локте и хмуро посмотрела на Грея. Богиня не на шутку задумалась, убить ли негодника прямо сейчас или подождать, пока он расскажет, зачем явился.

Паж, сердито сопящий в дверях, поспешил смыться из комнаты, решая не менее важную проблему, как сильно ли достанется ему за то, что он опять позволил этому наглому типу проникнуть в спальню госпожи? Но попробуй не позволь! Ведь длинноносый проныра Рэт ни у кого не спрашивал разрешения и, казалось, был способен проскользнуть в помещение даже через замочную скважину, залитую воском.

Сменив гнев на милость при виде уморительной гримасы горящего энтузиазмом Грея, принцесса буркнула, перекатываясь на бок и подпирая голову кулачком:

— Что? У тебя есть десять секунд на то, чтобы сделать устные распоряжения перед смертью.

— Ах, любовь моя, лучше я потрачу их на то, чтобы доставить тебе удовольствие. Слушай! — провозгласил мужчина и, усевшись поудобнее, с чувством продекламировал:

В каземат дракона я

Притащил из леса.

Пусть он дохлый,

Все равно было интересно!

— И смотри! — Грей сунул под нос хихикающей принцессы один из листочков с карикатурой. Несколько скупых штрихов на бумаге складывались в мужскую фигуру в изящном камзоле и безумно кружевной рубашке, нежно сжимающую в объятиях дохлую животину. Брезгливо-надменную физиономию Энтиора нельзя было не узнать. Шарж вышел отменный.

Хихиканье Элии стало громче еще и потому, что она узнала руку художника. Теперь авторство забавного пасквильчика не вызывало никаких сомнений. За старые проделки принялся барон Оскар Хоу, взяв в подручные герцога Лиенского. Впрочем, могло быть и наоборот...

— Прелестно, — широко ухмыльнулась принцесса.

— Это еще не все, королева моя дорогая, — радостно объявил Рэт и, широким жестом игрока, выкладывающего карты на стол, бросил перед богиней на одеяло остальные листки.

Как правило, за честь доставить самые свежие сплетни к ушам принцессы велось самое настоящее соревнование. С переменным успехом в нем лидировали Рэт и Рик. Но сплетню, что принес сегодня шпион, никто другой, похоже, просто не осмелился бы донести, опасаясь непредсказуемой реакции богини.

Усевшись на ложе поудобнее, Элия принялась читать памфлеты, написанные в том же великолепно выдержанном духе нескладух о ребячьих проделках намеренно корявым слогом. Зловещие рекомендации любовнику относительно скорейшего составления завещания были благополучно позабыты.

Копаясь в сатирических стишках о членах королевской семьи Лоуленда (особенно пристального внимания автора удостоились личная жизнь, привычки и сексуальные наклонности принца Энтиора), Элия обнаружила и описание недавнего происшествия, правда, без занимательной сопроводительной картинки:

Как-то Рик гулял по саду,

Фейерверки зажигал.

Все сияло и блистало,

Шарик в Элию попал!

Платье факелом пылает,

Где спасенье? Водоем!

И вопрос всех занимает:

Уцелело ли белье?

Весело рассмеявшись, принцесса еще раз заметила:

— Забавно! Спасибо, Рэт.

— Всегда "пожалуйста", королева моя дорогая, обожаю женщин, с таким удовольствием читающих гадости о самой себе и своей семье, — от всего сердца заверил любовницу шпион.

— И много у тебя таких дам на примете, дорогой мой? — выгнула бровь принцесса.

— Ты единственная и оттого самая обожаемая, — торопливо заверил любовницу Грей, знакомясь с содержимым вазы на столике в изножье постели.

— Даже более обожаемая, чем шоколад? — вполне натурально удивилась богиня.

— Конечно, — убежденно констатировал бог, шелестя оберткой конфеты и развил теорию. — Посуди сама, шоколадку можно съесть и ее не будет, а ты владелица множества вазочек, которые наполняются сладостями с похвальной периодичностью.

— Логично, — одобрила принцесса умозаключения любовника.

— Между прочим, белье уцелело? — уточнил умирающий от любопытства шпион.

— Местами, — мрачновато усмехнулась Элия, вспоминая инцидент на фейерверке, а потом все-таки расхохоталась от души, представив, как выглядело со стороны ее поднятие из озерных вод: злая, чумазая, мокрая, в обрывках одежды Богиня Любви — просто карикатура на саму себя....

— Кстати, об этих бумажках, — кивнул на листочки с картинками Рэт, жуя конфету. — Стиль весьма узнаваем, да и круг свидетелей более чем узок, даже меня на ваше семейное шоу не приглашали. Готов держать пари, отличился экс-барон Хоу! Малому снова надоело жить? Любой из твоих братцев легко может решить эту маленькую проблему. Скорее всего, именно этим большая часть твоих родственничков захочет заняться, как только листочки попадутся им на глаза. Энтиор уж точно! И еще один мелкий вопросик, королева моя дорогая, Оскар обрел в скитаниях по инкарнациям талант графика? Если нет, значит, твоему клыкастому брату придется марать руки дважды.

— Ни единого, — твердо отрезала богиня. — Мальчики меня развлекают, так что Энтиору придется пострадать во имя искусства.

— О!? Тебе знаком и художник? — глаза шпиона заискрились неподдельным интересом.

— Руку сложно не узнать, — отметила принцесса, постукивая пальчиком по карандашным наброскам. — Герцог Элегор Лиенский — талантливый график и скульптор, отлично режет по камню, но скрывает свои таланты от общества. Стесняется, наверное.

— Это он-то стесняется? — недоверчиво фыркнул Рэт и заметил уже серьезно: — Парень явно нарывается на неприятности. Эти выкрутасы не доведут его до добра.

— Пусть решает сам, уже не маленький, — пожала плечами богиня, давая понять Грею, что личная жизнь и характер Элегора — не повод для сплетен и пустой болтовни.

— И советов все равно не слушает, — задумчиво согласился собеседник, зная, как любит герцог рисковые предприятия и ненавидит расчетливую осмотрительность.

— Много такого в городе? — принцесса взмахнула стопкой листков.

— Да уж, немало, — снова невольно ухмыльнулся шпион. — Мальчишки-газетчики почти в открытую прохожим суют, да и наклеено бумажек в городе прилично, если не на каждом фонаре, то через один, как минимум. А вчера еще все было чисто. Чья-то частная типография, наверное, всю ночь печатала. Может даже, и не одна.

— Какая работоспособность, — сыронизировала богиня, думая о том, что Элегор и Оскар удачно выбрали время для своей каверзы: Дикая Охота и обычно следовавшая за ней пирушка лишили принцев способности оперативно отреагировать на появление памфлетов, пресекая в зародыше их распространение. Теперь-то, когда писанина разлетелась по городу, предпринимать что-либо кардинальное поздно. Можно только вслух посмеяться вместе со всеми над остроумными стишками, а мстить придется втихую, обождав, пока улягутся страсти.

"Значит, времени на то, чтобы довести до родичей мои пожелания хватит", — решила принцесса как раз так, как хотел и отчего так спешил Рэт. Вслух о мотивах не было сказано ни слова, но оба прекрасно знали, о чем промолчали. Грей понимал, что просить за поэта глупо, но Элия — умная женщина, поэтому сделает правильные выводы.

В то время, когда недовольную принцессу будил Грей, принесший прелюбопытные вести, ее родичи еще и не думали ложиться. Традиционная пирушка после Дикой Охоты была в самом разгаре. Тесная компания отмечала удачное развлечение, в котором принимали участие практически все члены семьи, за небольшим исключением. (Принц Лейм наотрез отказывался от подобных мероприятий, руководствуясь морально-этическими соображениями, а Тэодер, Ноут и Ментор, хоть и выезжали вместе со всеми, но "охотиться" предпочитали отдельной компанией.)

Так что в гостиную Рика набилось достаточно родственников, шумно обсуждающих собственные успехи в Дикой Охоте. Довольно улыбался Энтиор, расположившись в кресле, облизывая клыки и любуясь уже подсыхающими пятнами крови на кипенно-белом кружеве рубашки. Одежда принца, несмотря на бурно проведенное время, сохраняла, не считая кровавых следов, свой элегантный и чистый вид, в отличие от одеяния большинства его братьев. На диване вольготно развалились Рик и Джей, жмурясь как два сытых кота. Жесткая ухмылка гуляла по губам Кэлберта, поигрывающего каким-то замысловатым украшением из ярких кроваво-красных рубинов в волосах. Вовсю налегали на еду Элтон и Кэлер, присоединяющиеся к братьям во всех начинаниях за компанию. С бокалом вина в руках задумчиво улыбался эстет Мелиор, чья лень не распространялась на развлечения типа "охоты". Радостно скалился Лимбер, оглядывая своих многочисленных отпрысков, даже Нрэн тоже был здесь, какой-то тихий и странно умиротворенный, может быть, потому, что в очередной раз смог доказать самому себе и так очевидный постулат о способности великого воителя совладать с любым существом во Вселенной, кроме собственной кузины.

Расторопные слуги Рика метались туда-сюда, пополняя быстро уменьшающиеся запасы провизии на живых столиках, тоже снующих по комнате между принцами, шустро перебирая ножками. После Дикой Охоты — весьма интенсивного вида спорта по-лоулендски — у его участников (тех, естественно, кто оставался в живых по воле Судьбы и Случая) разгорался просто зверский аппетит. А батареи пустых бутылок росли с такой быстротой, что уже сейчас численностью вполне могли претендовать на звание армии небольшого захолустного королевства. Откупоривая очередные бутылки, братья провозглашали тост и вновь продолжали шумно обсуждать свои "спортивные" достижения.

— Ты, Энтиор, не прав, я тоже хотел ту белокурую малышку, почему ты не оставил ее мне? — нахмурился Джей, как всегда после нескольких бутылок вспоминая обо всех нанесенных в последнее время обидах, мнимых и настоящих. После второго десятка начинали припоминаться обиды давние.

— Извини, увлекся, — небрежно взмахнул рукой вампир, задумчиво разглядывая пару капель запекшейся крови под ногтями — все, что осталось от белокурой малышки.

— Мог бы тогда дать уступить мне первую очередь, — пробурчал принц.

— Но тогда она уже не понадобилась бы мне, — пожав плечами и задумчиво улыбнувшись, с видом гурмана резонно пояснял Энтиор: — Я люблю эту дивную сладкую кровь нетронутой невинности. Она так вкусна...

— В следующий раз не забудь о том, что ты не один на Охоте, — предупредил Джей.

— Ладно, — охотно согласился вампир, добавив в свое оправдание: — Просто эта малышка оказалась чересчур слаба. Не придирайся, на твою долю перепало достаточно другой добычи.

— Ну и что? — обиженно запыхтев, резонно возразил собеседник. — Я хотел еще и эту.

— Эй, парни, хватит собачиться, в тренировочном зале отношения выяснять будете, если захотите, — встрял Кэлер, считая эту трапезу завтраком, он еще и изрядно набивал желудок, поэтому пьянел медленнее остальных. — Бокалы уже пусты! Наливайте по новой! Нрэн, твоя очередь сказать тост.

Почему-то оживившись, Рик и Джей быстро перемигнулись. Нрэн деловито кивнул, встал, секунду помедлил, подняв в вверх бокал с вином, и провозгласил:

— Один философ из мира, далекого от нас, написал в своем трактате: "Жизнь и смерть — одна ветвь, возможное и невозможное — одна связка монет". Так давайте пожелаем того, чтобы цветы смерти на ветвях жизни распускались только для наших врагов, а в связке монет желаний невозможным становилось лишь то, исполнение чего несет беду нам самим.

— Сильно сказано, — уважительно кивнул Кэлер, осушив залпом свой бокал.

— Вот это да! Нрэн, куда до тебя Ментору, ты непременно должен написать философский трактат! — радостно подтвердил Джей, взметнулся с дивана и, подлетев к воителю, хлопнул его по плечу. Размахивая руками и мельтеша перед носом Нрэна, принц затараторил: — Пиши, а Рик поможет тебе издаться! Здорово, а?

— Помогу, а что? Дело выгодное! За одно имя народ платить будет! — ухмыльнулся рыжий, опорожняя свой бокал. — Только Элию придется изолировать на весь период творчества нашего кузена. Она дурно влияет на его красноречие. Я думаю, тут все дело в циркуляции крови по различным органам тела...

Нрэн метнул в сторону бога, излишне распустившего язык, грозный предупредительный взгляд и положил руку на пояс у меча. Рик тут же заткнулся, пожав плечами с видом оскорбленной невинности: "А я что, я ничего, сижу тут такой хороший, добрый совет даю. Не хочешь, не слушай!".

Пока Нрэн и Рик играли в гляделки, принц Джей продолжал суетиться вокруг кузена, бурно жестикулируя и доказывая наличие у последнего недюжинного литературного таланта. Родичи, ухмыляясь, наслаждались бесплатным концертом.

Оставив в покое присмиревшего Рика, Нрэн буркнул Джею: "Уймись", отстранил суматошного Бога Воров и сел, пригубив, наконец, свое вино. Ничуть не оскорбленный такой реакцией белобрысый проныра поспешил вновь плюхнуться на свое место рядом с рыжим братом. При этом друзья довольно перемигнулись, и Джей незаметно от других сложил пальцы левой руки в старинном жесте темной братии "дело сделано".

— Слушай, Кэлберт, — намеренно отвлекая внимание родственников от сурового воителя, обратился Рик к мореходу, — давно хотел спросить. Что это за штучка с рубинами у тебя в волосах? Ты ее всегда на Дикую Охоту надеваешь. Небось, какой-нибудь пиратский трофей?

Принц хмыкнул и, по-волчьи оскалившись, ответил, тронув гроздь мелких, но прекрасно ограненных рубинов в переплетении серебряной проволоки:

— Пиратский, но не трофей. Этот — знак отличия капитана корсаров, который символизирует определенные заслуги при взятии на абордаж корабля...

— Убийство врагов? — деловито уточнил Нрэн. В компании родичей он сейчас чувствовал себя как-то на удивление раскованно. По телу разливалось приятное тепло, и что-то вроде легкой щекотки ощущалось в груди, наверное, от выпитого вина.

— Нет, убийство противников при абордаже отмечается изумрудами, а рубины — женщины, которых я поимел захватив судно, — Кэлберт машинально поигрывал украшением. — Число камней в заколке — это количество врагов или баб.

— Да, Элии такую штучку с рубинами лучше не показывать или не объяснять ее происхождение, — ухмыльнувшись, встрял Джей.

— Она не баба, она моя сестра, — резко, почти агрессивно бросил пират. — И она понимает все, что я делаю, и не станет бороться с тем, что является частью моей сути. Да меня поднимут на смех корсары всего вольного братства Океана Миров, если узнают, что Кэлберт Лоулендский больше не носит свои рубины.

— Элия все понимает, — утвердительно качнул головой Кэлер и, обглодав окорок индейки, потянулся за следующей порцией с подноса.

Энтиор полюбовался запекшейся кровью на руках и умиротворенно кивнул, соглашаясь со словами братьев.

— Кэлберт, а где ж ты находишь столько баб в Океане? — с пьяной серьезностью принялся выяснять Элтон, в душе которого неожиданно взыграла тяга летописца к уточнению подробностей. — Ведь их, по-вашему, и одну в плаванье брать — дурная примета, а на твоей заколке их точно больше дюжины.

— Гаремы, рабыни, яхты для развлечений, — хмыкнул пират. — Да мало ли чего еще. Богатые дураки часто тащат с собой кучи хлама. Есть такие миры, где морское дело вообще женской прерогативой считается.

— Вы, парни, баб везде найдете, — гордо констатировал Лимбер. — Что значит мои потомки!

— Ага! — радостно согласились похохатывающие принцы.

— Ребята, бокалы-то почти опустели. По новой надо! Мы тут не лопать собрались! — снова встрял удовлетворивший любопытство Рик. — Моя очередь говорить тост. Люблю я это дело! Значит так, в продолжение женской темы такая история. Шел как-то по дремучему лесу мужчина. И вдруг из чащи вышел огромный свирепый синий дракон, полыхнул пламенем для острастки и проревел:

— Я сейчас тебя съем!

— За что? — спросил мужчина, задрожав от страха.

— А просто обедать пора, — пояснил дракон.

— Не ешь меня, я сделаю все, что ты хочешь, — взмолился путник.

— Что ж, — поразмыслив, согласился дракон, обожающий странные пари. — Если ты выполнишь три желания первого встречного человека, я тебя, так и быть, пощажу.

На том и порешили. Вскоре встретили они на лесной дороге одинокую путешественницу. Дракон объяснил ей ситуацию и спросил:

— Какое твое первое желание, женщина?

Женщина покраснела и пожелала, чтобы мужчина ее отымел. Тот с большой охотой выполнил ее желание. Женщина загадала второе желание — повторить первое. Мужчина справился и с этим. А женщина пожелала, чтобы он взял ее еще раз. Упал тогда мужчина на колени, склонил буйну голову и сказал:

— Ешь меня, дракон!

— Выпьем же, братья, папа, за тех мужчин, которые никогда не попадутся на зубок дракону! То есть за нас!

Принцы радостно подхватили тост Рика с донельзя самодовольными ухмылками.

После непродолжительной паузы, заполненной типичными для компании принцев процедуры уничтожения съестного и мелкими пикировками, Джей наиграно тяжко вздохнул и, налив себе вина, обратился к Рику со словами горестного упрека:

— Опять ты, брат, сказал все самые интересные тосты, только один у меня и остался. Бог Воров вскочил на ноги, воздел вверх бокал и торжественно провозгласил:

— С кем дружба сто лет, а с кем дружба один день, как сто лет. За всех вас, родичи!

Повисло непродолжительное молчание. Отяжелевшие после чересчур бурного времяпрепровождения, сытной еды и возлияний принцы осмысливали сказанное. Наконец, Кэлер задумчиво спросил:

— Это ты нас оскорбляешь, что ли?

— Я думаю, он нас действительно оскорбляет, — медленно кивнул Нрэн.

И закипела яростная перебранка. Поняв, что на сей раз отпрыски могут разойтись не на шутку, Лимбер поспешно нашел в своем кубке дно, встал с кресла и рявкнул наработанным за тяжкие века правления командным голосом:

— Все! Хватит! Погуляли на славу, а теперь лично я собираюсь завалиться в кровать и провести там часа четыре до церемонии на Храмовой площади, чем и вам советую заняться. Желаете подраться — деритесь, только лечиться не позволю, прокляну, так и предстанете перед народом в синяках.

Поворчав для порядка на злой язык Джея, боги решили угомониться, допили вино и разбрелись по своим покоям отдыхать и наводить официальный марафет.

Неторопливо следуя по коридорам замка к своим покоям, принц Нрэн продолжал наслаждаться ощущением пьянящей легкости, что переполняла его. Как давно богу не было так хорошо. Казалось, что с души свалился тяжеленный камень, огромная глыба, веками лежавшая там и ставшая такой мучительно-привычной и оттого уже незаметной. Невольная улыбка как незваная гостья робко прокралась на лицо сурового воителя, да так там и обосновалась.

Вздохнув полной грудью, мужчина задержался у большого окна, чтобы окинуть взглядом Сады Всех Миров. Его всегда трогало весеннее чудо зарождения новой жизни в природе. Впрочем, бог любил и другие времена года, сам их круговорот приносил ему твердую уверенность в устоявшемся порядке вещей, внушал мысль о неизменности законов мироздания. Нрэн, верный приверженец строгих традиций, очень ценил ощущение того, что в буйных мирах есть нечто вечное и закономерное.

Сейчас принц любовался весенним садом. Маги-синоптики постарались на славу: в ярко-синем небе сиял золотой круг солнца, теплое марево струилось от прогревающейся земли и, откликаясь на первую ласку живительных лучей, растения одевались в нежно-салатовую, белую, синеватую дымку, пока едва уловимый намек на грядущее буйство цвета.

Нрэн улыбнулся шире и, оторвавшись от окна, двинулся дальше, небывалая легкость переполняла его, дарила ощущение вседозволенности. Казалось, сейчас, в эти минуты стало возможно все и исполнение любой, самой безумной, дурацкой причуды в его полной власти. Спали оковы долга и правил. Кодекс чести и строгий нравственный контроль одновременно хлопнули на стол заявления и, не дожидаясь резолюции мозга, удалились в отпуск. Хотелось что-нибудь сотворить!

Неожиданно бог понял, что больше не обязан терпеть и страдать. Хватит, он вовсе не должен держать в себе свою любовь только потому, что Элия приходится ему кузиной. Кузина — не сестра! Конечно, она Богиня Любви, ну так что ж, зато он Бог Войны. Ему надо просто пойти к Элии, упасть перед ней на колени, признаться в любви и молить об ответном чувстве. Баста, слишком долго он молчал! Пусть знает о том, что он сходит по ней с ума. Будь что будет! Пусть или скажет "да", или, смеясь, прогонит его, как собаку, прогонит сама, сама велит убираться прочь.

Размашистым решительным шагом принц преодолел последние метры коридора, отделявшие его от покоев Элии и, небрежно отпихнув с дороги пажа, ринулся в гостиную кузины.

Мальчик в сердцах топнул ногой, утирая злые слезы, грозящие намочить кружево воротничка. Зачем ему вообще стоять здесь в прихожей, если с утра до вечера к госпоже шляются без доклада все, кому только заблагорассудится?

Переодевшись в открытое серебристо-серое платье с весенним мотивом цветущей вишни, принцесса наскоро разобрала утреннюю почту, полную поздравлений с Новогодьем и полюбовалась гостиной, превращенной в оранжерею огромным количеством цветов. Присланные к празднику букеты заняли едва ли не все имеющиеся вазы. К счастью, в отличие от некоторых миров, в Лоуленде не принято было делать на Новогодье крупных подарков, иначе богиня не разобралась бы с обилием посылок от горячих поклонников и к концу следующего семидневья. Еще разок окинув взглядом гостиную, Элия отправилась в кабинет.

Добравшись, наконец, до карандаша и бумаги, принцесса занялась рисованием. Легко порхал по бумаге мягкий грифель, и из сплетения линий проступал образ маленькой принцессы Мирабэль, сладко посапывающей на ковре в обнимку с Диадом. Улыбнувшись, Элия нанесла последние штрихи и отложила карандаш.

Зеркало напротив большого рабочего стола предупреждающе зазвенело, и раздался вежливый вопрос Повелителя Межуровнья.

— Прекрасный день, Элия, я могу посетить тебя?

— Конечно, — быстро спрятав рисунок в верхний ящик стола, где лежала папка с другими набросками, согласилась принцесса.

Красивый мужчина в переливчато-зеленом и черном одеянии странного кроя материализовался в кабинете богини. Принцесса встала из-за стола и предложила пройти гостю в гостиную. Там Элия опустилась на небольшой диванчик, а Злат присел рядом и еще раз поприветствовал богиню, коснувшись традиционным поцелуем ее тонкого запястья.

— Мне нравится твоя приверженность вампирским традициям, — серьезно заметил он.

— Почему? Из-за того, что это делает меня ближе к темной стороне, подвластной тебе? — тут же подкинула вопрос богиня.

— Нет, из-за того, что это дает мне право при встрече целовать твою прелестную шейку, — промурлыкал Повелитель, легко проведя кончиком указательного пальца по нежной коже принцессы.

Элия поняла намек и, рассмеявшись, чуть склонила голову набок. С удовольствием запечатлев на шее красавицы долгий поцелуй, Злат продолжил беседу:

— Я зашел, чтобы поблагодарить тебя за прекрасную прогулку по городу. Давно так хорошо я не проводил время. Прими в знак моей благодарности этот маленький дар.

Мужчина извлек из воздуха, подернувшегося на миг серой дымкой с зеркальным отливом, небольшую шкатулку из синего камня и серебристый шарик. Злат дунул на шар и тот, распавшись на две половинки, исчез, выпустив на свободу прекрасный мягкий плащ из незнакомой шелковистой на ощупь и переливчатой ткани.

— Весенний плащ в честь первого дня весны, моя дорогая леди, — прокомментировал Повелитель, накидывая плащ на плечи богини.

— Какое чудо! Из чего это сделано? — восхитилась принцесса, нежно поглаживая изумительную на ощупь обновку.

— Это очень редкая в ваших мирах ткань — ар"нахор. Ее делают в Межуровнье. Я не испорчу тебе настроение, если расскажу об ее происхождении? — осведомился Злат.

— Вовсе нет, — категорично заявила богиня. — Моя брезгливость не распространяется на конечный продукт производства, если он прекрасен.

— Ар"нахор близка по качеству к эльфийским тканям из паутины ши"реиль, но для ее изготовления используется "паутина", выделяемая демонами Межуровнья — арадами.

— Теперь я понимаю, почему она так редка. Немного найдется желающих попросить клубочек-другой нитей у этих пауков, — усмехнулась принцесса, вспоминая ужасающую картинку из сборника статей по Межуровнью магистра Кадара ар Лагода. — Я где-то читала, что они ужасно ядовиты.

— Да, эту их особенность тоже можно использовать с толком, — небрежно согласился Повелитель и продолжил, открывая шкатулку: — Но у меня есть и другой, не столь экзотичный подарок.

— Но столь же прекрасный, — прошептала принцесса, протянув руку к изумительным по своей красоте украшениям.

Злат слукавил в оценке своих даров. Эти синие и голубые камни в серебряной оправе были не менее дороги и редки, чем одежда из ткани арадов, которую носил лишь сам Повелитель да его Приближенные. Украшения работы демонов Межуровнья почти не встречались в мирах и были безумно дороги. Слишком мало находилось сумасшедших, отваживающихся лезть за ними во тьму Межуровнья и сражаться с хозяевами за право обладания сокровищами. Еще меньшему количеству авантюристов, жаждущих наживы, удавалось унести ноги, с добычей же возвращались считанные единицы. Разглядывая прекрасные украшения, богиня невольно прикинула их цену в мирах и только покачала головой.

— Я надену этот убор на большой бал-маскарад Новогодья, — решила принцесса. — Спасибо, дорогой. Тебе больше не нужны экскурсии по нашему Уровню? За такие благодарности я могу устроить визит даже в Мэсслендские топи.

Злат рассмеялся и заметил:

— Учту на будущее, Элия!

Он видел, что принцессу восхитил его подарок, но самого Повелителя Межуровнья восхитила та легкость, с которой богиня приняла дар. Не было в ее глазах той безумной жажды обладания дорогими побрякушками, которую он так часто замечал у многих существ. Взяв руку принцессы, Злат еще раз коснулся нежным поцелуем ее запястья.

— Элия! Я решил, что должен тебе сказать! — с порога, еще не глядя по сторонам, начал Нрэн и тут же смолк, зловеще нахмурившись.

Его Элия сидела на диванчике, а рядом, почти вплотную к ней, расположился этот негодяй Злат. Мерзавец целовал запястье принцессы, улыбался, а глаза этого хама заглядывали в декольте богини. Вокруг валялись какие-то побрякушки, а Элия, Элия ласково улыбалась этому выб...ку Межуровнья! Увидев кузена, она нахмурилась...

Стремление искренне признаться в своих чувствах тут же смыло ударной волной безумной ревности и бешеного гнева. Не владея собой, не думая и не осознавая более, что он творит, принц кинулся к милующейся парочке. А в висках бога билась только одна мысль: "Она все равно никогда не будет моей, значит должна умереть!"

Сцапав Злата за шкирку, Нрэн отшвырнул счастливого соперника с такой силой, чтобы тот отлетел к большому окну и, вышибив собой стекло, закончил карьеру Повелителя Межуровнья кровавой лепешкой на плитах у Лоулендского замка. Потом принц схватил принцессу за плечи, рывком поднял ее с дивана и, вцепившись пальцами в шею богини, принялся трясти Элию, все повторяя:

— Сука, сука, сука!

Нрэн утратил над собой всякий контроль, принцесса чувствовала, что совсем не может дышать, а натренированные пальцы кузена все сильнее сдавливают ее шею и вот-вот сломают ее. Но тут свистнула в воздухе невидимая плеть, рассыпая черные искры, и опустилась на спину воина. Бог широко раскрыл от боли глаза, разжал руки и, как подрубленный, рухнул на мягкий эндорский ковер. Магический хлыст — гибкий черный жгут, чистое сплетение первородной силы Бездны Межуровнья, исчез из руки Повелителя. Он бросил взгляд на богиню и, убедившись, что с ней все в порядке (не считая огромных синяков, проступающих на нежной коже) спросил, небрежно кивнув на Нрэна:

— Убить?

— Нет, спасибо, стратег жизненно необходим Лоуленду, — потирая шею и жадно заглатывая воздух маленькими глотками, ответила богиня. — Ничего не понимаю. Что на него нашло?

Опустившись на ковер рядом с кузеном, Элия наклонилась к самым губам воина и принюхалась. От кузена пахло только вином. Но никакая выпивка не способна была бы привести Нрэна, контролирующего рассудком каждый свой шаг, в такое невменяемое состояние. Если только ему не подлили в бокал какой-нибудь гадости без цвета и запаха. На ум пришло сразу несколько вероятных рецептов.

— Пил он сейчас, скорее всего с братьями, отмечая окончание Дикой Охоты. Значит, парни могли добавить ему в выпивку какую-нибудь гадость, чтобы подшутить, — рассуждая логически, заметила богиня. — Ну-ка, проверим.

Подойдя к встроенному бару, принцесса порылась в его необозримых глубинах и извлекла на свет темную бутылку полынной настойки. Отлила немного в бокал и вернулась к неподвижному кузену.

Злат с интересом наблюдал за происходящим. Его не переставала удивлять самостоятельность принцессы. Вот и теперь она не обратилась за помощью, предпочитая все выяснить сама.

Приподняв одеревеневшую руку Нрэна, Элия аккуратно взрезала заострившимися клыками запястье родича. Выступило немного тут же свернувшейся крови, пусть кузен был без сознания, но его изумительная регенерация никогда не дремала! Омочив палец в бокале, принцесса капнула настойкой на ранку. Кровь немного подумала и приобрела странный слегка синеватый отлив.

— Тиоль — "эльфийская радость", чего и следовало ожидать! — удовлетворенно провозгласила богиня. Химическая реакция оправдала логические предположения!

— Кто-то решил помочь твоему кузену расслабиться и не рассчитал возможных последствий, — мрачновато предположил Злат.

— Похоже, — кивнула принцесса, с некоторой иронией подумав, что действие абсолютно безвредной в физиологическом плане травяной настойки на сей раз едва не привело к тяжелым последствиям. — Придется с этим разобраться. Сними с Нрэна чары, пожалуйста. Хочу угостить его противоядием.

— Воля твоя, дорогая, — кивнул Повелитель и резко махнул рукой над телом воителя. Тот зашевелился, медленно приходя в себя.

— Пей, Нрэн, — поспешно, пока он не очухался окончательно, велела принцесса, сунув под нос кузена бокал.

Принц, безропотно повинуясь голосу любимой, осушил бокал с горькой настойкой. Действие тиоля, как и любого другого эльфийского зелья растительного происхождения, легко снималось другой травой. Надо было только знать, какой именно.

— Злат, я прошу тебя на время оставить меня, если желаешь, подожди в будуаре, — мягко попросила богиня.

— Это ни к чему, дорогая моя, когда понадоблюсь, просто позови, — чуть скривившись, откликнулся Повелитель Межуровнья и шагнул в неизвестно откуда взявшийся зеркальный портал, который бесшумно поглотил его и исчез.

Едва Злат покинул гостиную, принцесса чуть насмешливо, чуть участливо поинтересовалась:

— Как самочувствие, Нрэн?

— Нормально, — отозвался как всегда немногословный принц, переползая с ковра на диван(ибо валяться на полу не подобало, а стульев рядом не было). Мужчина с трудом сел. Тело все еще слушалось плохо. В голове царила гулкая пустота, но вот она сменилась яркой вспышкой-воспоминанием.

— О Творец, что я наделал! — прошептал принц, обретая память о содеянном. Синяки на шее принцессы служили веским доказательством того, что происшедшее не приснилось принцу в кошмарном сне. От запоздалого ужаса великого воителя прошиб холодный пот. Он повинно прошептал: — Я ведь едва не убил тебя, Элия!

— "Едва" не считается, дорогой, — усмехнулась богиня, присаживаясь на диван рядом с кузеном, практически вплотную к нему. — К тому же как раз тебя и нельзя винить за то, что произошло. Кто-то в шутку подлил тебе тиоля.

— Тиоль, — процедил принц, зло нахмурившись и прокручивая в уме события утра. — Я должен был догадаться с самого начала. Это ощущение легкости и вседозволенности. Джей! Недаром он вокруг крутился. Убью белобрысую скотину, все кости переломаю, одними пальцами не отделается!

— Тише, милый, — Элия успела положить руку на колено принца, прежде чем он вскочил, горя праведной жаждой мести. — Это же была только шутка. Кто мог предположить, что она так плохо кончится? И смерти за шутку Джей вовсе не заслужил. Месть — твое право, но лучше мстить ему той же монетой.

Осмыслив сказанное, Нрэн очень-очень неохотно кивнул, признавая правоту кузины, и пробурчал:

— Ладно.

Но тут же спохватившись, перевел на Элию ужасно виноватый взгляд и снова повторил, раздумывая над тем, а не опуститься ли ему на колени:

— Я едва не убил тебя своими руками, прости! Прости, умоляю!

— Мне было очень больно и страшно, дорогой, но нельзя винить того, кто не мог контролировать свои поступки. Прощать не за что! Но все-таки будет лучше, если ты пожелаешь мне скорейшего выздоровления. Не хочу вводить новую моду и носить высокие воротники всю весну, а раны, нанесенные Богом Войны, вряд ли заживут раньше.

— Конечно, прости, прости, — смущенно, виновато, беспомощно пробормотал принц, несмело приложил руку к шее кузины и быстро прошептал молитву Творцу об исцелении им же нанесенных увечий.

Элия присоединила свой голос к голосу кузена, читая заклятие исцеления. Синяки начали стремительно желтеть, потом побледнели и, наконец, полностью исчезли с нежного шелка кожи. Нрэн облегченно вздохнул, чувствуя себя несколько менее виноватым от того, что следы его преступления ликвидированы. Настолько менее, что мысли об ужасных карах, которым он себя подвергнет, перешли из русла членовредительского в психологическое и стали более (напоминаем, все на свете относительно) разумными. Принц быстро решил, что отныне он должен будет как можно меньше видеться с кузиной, то есть встречаться только на официальных мероприятиях, где это неизбежно, кроме того, воин запретил себе входить в молельню и касаться вещей богини.

— И не вздумай сделать с собой каких-нибудь глупостей из-за того, что произошло, — словно читая его мысли, а на самом деле прекрасно зная характер родича, безапелляционно заявила принцесса. — Никаких епитимий, понял?

— Да, — кивнул Нрэн, соглашаясь подозрительно легко.

— Обещаешь? — настороженная так быстро данным согласием, уточнила богиня.

Нрэн сердито засопел и промолчал, уставившись на свои сцепленные в замок преступные руки.

— Кузен? — нахмурилась принцесса.

— Обещаю, — наконец кивнул воин и, видя, что Элия все еще недовольна, вынужден был дополнить, отрезая пути к отступлению: — Клянусь честью воина, душой и своим мечом.

Теперь богиня улыбнулась и, ласково чмокнув принца в щеку, бросила:

— Молодец!

"Неужели она так легко простила меня за то, что я совершил? Но почему? Что я для нее? — изумленно подумал принц и, тут же оборвав себя, решил. — Идиот, она понимает, что я значу для Лоуленда и ценит ту пользу, которую я приношу нашему миру. Кроме того, я ее кузен, но ничего больше! Безумный глупец, мне нужно держаться как можно дальше от нее. Пусть наказать себя я не могу, раз дал слово, но все равно отныне я буду находиться в ее обществе только тогда, когда этого действительно нельзя избежать. Так будет безопасней".

— Я пойду, Элия, — вздохнул воитель, приняв это судьбоносное решение и, терпеливо дождавшись разрешающего кивка, вышел из комнаты, подумав, что ему еще придется при встрече извиниться перед Повелителем Межровнья за свое неподобающее поведение. Унизиться перед тем, кого ненавидишь, ревнуешь, пытался убить, и кто был способен убить тебя так же легко, как прихлопнуть муху. Тоже ничего себе наказание.

Глава 2. Вынужденные откровения

Есть такая старая поговорка: "То, что не убивает нас — может убить со второй попытки".

м/ф "Губка Боб Квадратные Штаны"

"Ничто так не мешает спать по ночам, как неразгаданная тайна".

Стефани Майер. Сумерки

"Родная кровь — это вечные проблемы. Страдаешь то за неё, то из-за неё."

Ольга Громыко. Год крысы. Путница

Нрэн, не оглядываясь, вышел из гостиной. Принцесса пошарила в вазочке на столе и по примеру Рэта рефлекторно сунула в рот конфету со сливочной начинкой — для успокоения нервов. Пожевала и запоздало восстановила заклинанием целостность ваз с цветами, безжалостно снесенных Богом Войны в состоянии аффекта. Женщина помедлила несколько секунд, собираясь с мыслями, потом нарочито тихо позвала:

— Злат.

Повелитель Межуровнья тут же, безо всяких зеркальных спецэффектов, материализовался в апартаментах богини. Великолепный, опасный красавец-брюнет, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло.

— Как твой любимый, но не в меру буйный кузен? Уже пришел в себя? — из вежливости спросил мужчина, заломив соболиную бровь. Кажется, в малахитовых глазах гостя мерцал насмешливый огонек.

— Да, — проронила принцесса, откидываясь на спинку дивана и внимательно глядя на Злата. — Потерзает себя, отомстит Джею за тиоль и успокоится. Но оставим частности. Я хотела поговорить с тобой о том, что творится.

— Что именно тебя интересует? — собеседник изобразил на лице выражение столь же вежливой, сколь и недоуменной заинтересованности, ноздри хищного носа едва заметно раздулись, напряглись желваки. Дракон Туманов, Повелитель Обмана превосходно умел скрывать свои чувства и мысли, обыкновенно умел. Но сейчас он несколько дней кряду провел в одной телесной оболочки, к тому же никогда прежде Злат не коротал это время в обществе существа, чьи мысли и чувства были для него чем-то большим, чем секундной забавой. Повелитель в некотором замешательстве отметил, что тело ведет себя слишком своевольно и ему следует контролировать то, что раньше никакого контроля не требовало. Это было забавно!

— О, самая малость, — процедила Элия, пока сохраняя на лице маску спокойствия, мало вяжущуюся со звучащим в голосе бешенством. — Всего лишь череда покушений на мою жизнь. Почему-то я подозреваю, что именно ты способен прояснить сложившуюся ситуацию. Магия Межуровнья сильна, и его Повелитель видит многое из того, что скрыто от простой богини с Уровня, видит, но делиться информацией не расположен!

Поняв, что принцесса забеспокоилась всерьез и собирается докопаться до сути во что бы то ни стало, мало того, она уже вычислила и его осведомленность о происходящем, Злат решил, что придется кое-что рассказать, самую малость, чтобы только Элия перестала волноваться и злиться.

— Не тревожься, дорогая, — дипломатично начал мужчина, на глазах перевоплотившись в само олицетворение участливой любезности. — В данный момент нет ничего, что по-настоящему угрожало бы твоей бесценной жизни или здоровью. А все эти досадные недоразумения — всего лишь маленькие последствия встречи с Серым Посланником. Своего рода остаточные явления, совсем скоро исчезнут и они, все успокоится. Осталось немного потерпеть. День-другой, и неприятности перестанут тебе докучать. А пока, если хочешь, я буду рядом, чтобы защитить тебя от любой мелочи.

Исполненная тайного очарования, улыбка на властном луке губ довершила успокоительную речь Повелителя, и он выжидательно посмотрел на принцессу, пытаясь определить ее реакцию. Но для этого не понадобилось никакой магии. Элия нахмурилась и открытым текстом, кажется, злясь еще больше, заявила:

— По-моему ты врешь, а вернее всего, пытаешься исказить факты и не договариваешь. Я, конечно, всего лишь богиня и по силе не могу тягаться с Повелителем Межуровнья, но я все-таки Богиня Логики и способна определить истинность сведений, даже исходящих из твоих уст.

— Не надо быть столь категоричной, милая, — попытался оправдаться Дракон Туманов, очень редко говоривший честно, и почти никогда не говоривший прямо. Однако, сейчас для него куда важнее привычек и обычаев стало не утратить доверия принцессы. — Пойми, иногда правда бывает куда опаснее лжи. А я не хочу повредить тебе, Элия, клянусь! — пальцы с чудным по лоулендской моде маникюром на мгновение прижались к груди в районе сердца.

— Давай тогда сделаем следующее: я скажу то, что думаю по поводу происходящего, а ты или опровергнешь мои выводы, или признаешь их правоту, — деловито предложила богиня, оставляя злость и досаду в сторону.

Словами о последствиях встречи с Серым Посланником Повелитель Межуровнья, сам того не подозревая, добавил недостающий кусочек в логическую головоломку. Все ее части заняли свои места. Выстроилась стройная версия происходящего. Теперь богиня хотела лишь одного — подтвердить правильность своих предположений.

Злат нехотя кивнул, соглашаясь с решением собеседницы и откинулся в кресле, приготовившись слушать.

— Мой менестрель принес предупреждение. Сгущающаяся тьма в его сне — классический символ магической угрозы. Следом явился направленный неким существом с верхних Уровней (выяснить его личность — забота Суда Сил) Серый Посланник, чтобы наложить на меня проклятие. Я успешно заглотнула наживку в виде книги пророка и сама впустила в Лоуленд смерть. Ты явился почти вовремя и уничтожил Посланника, но демон успел наложить проклятие. Мне с самого начала следовало догадаться, что не в обычаях таких существ тратить время на ругань. Однако, поверив тебе, я не стала заострять внимание на этом противоречии. Итак, проклятие было наложено, но либо не полностью, поскольку я до сих пор жива, либо действие чар кто-то ослабил, например, очень вовремя оказавшийся в библиотеке Повелитель Демонов. Теперь о том, что это было за проклятие. Каким способом мне предрекли погибнуть? Думаю, — продолжила богиня, вспоминая слова Связиста, — что я должна была умереть от руки родича, так, чтобы моя смерть послужила первым звеном в череде последующих родственных склок, которые, в конце концов, привели бы к развалу и гибели всю семью. Так?

— Твои рассуждения так же безупречны, как красота, принцесса, — принужден был согласиться Повелитель Межуровнья, качнув головой, завеса полуночных кудрей прикрыла лик демона. — Тварь действительно пыталась наложить на тебя чары. Но я помешал закончить работу, поэтому не могу с уверенностью сказать, каким должен был быть полный вариант проклятия. Судя по той горячей привязанности, которую питают к принцессе Лоуленда ее братья, такой вариант развития событий вполне вероятен. И все-таки я не лгал, говоря, что чары Серого Посланника скоро рассеются. Я не стал снимать их, опасаясь повредить структуру души, и не говорил о том, что узнал, чтобы не увеличить страхом твоей семьи срок распада заклятия. И вот что еще я понял только сегодня: процесс распада заклятья становится гораздо интенсивнее, когда ты находишься в обществе родичей, особенно когда подвергаешься опасности в их присутствии. Похоже, этот факт говорит в пользу твоей версии.

— Мои безупречные рассуждения существенно запоздали, хорошо еще, что не запоздали безвозвратно. Мне ты должен был все рассказать сразу, — все еще слегка хмурясь, сейчас она досадовала больше на свою нерасторопность, чем на Повелителя Межуровнья, возразила богиня, выслушав откровения Злата.

— Да, я мог так поступить, но ранее это казалось мне лишним риском. Я не оправдываюсь за свои поступки ни перед кем, Элия!

— Воистину, о Владыка Демонов, Повелитель Путей и Перекрестков, — нарочито смиренно с насквозь фальшивым благоговением в тихом голосе согласилась богиня, и Злат вновь почувствовал себя полным идиотом. Официальные слова почтения и покорности в устах прекрасной принцессы прозвучали как форменное издевательство, хотя мужчина так и не понял, как ей опять удалось его унизить.

— Извини, — скривился Лорд Бездны, почти выплюнув горчащее на языке слово. — Но все-таки ты могла бы быть чуть более благодарной, детка.

— За то, что, повинуясь своей мимолетной прихоти, ты решил сохранить мне жизнь? — с холодным любопытством спросила принцесса, оставив игры в покорную овечку. — Конечно, я тебе благодарна, как может быть благодарна букашка человеку, перешагнувшему ее у тропинки.

"Как же ты, красавица, крутишь теми, кто в тебя по-настоящему влюблен", — чувствуя себя до странности уязвимым под ироничным взглядом богини, в который раз подумал Повелитель Межуровнья.

— Не будем ругаться, дорогая, — смирившись с тем, что его отчитали, как мальчишку, и даже получая от этого некоторое удовольствие, заметил Злат (таких развлечений в его жизни еще не было). — Стоит ли портить ссорой дивный весенний праздник, первый день Новогодья. На сегодня у тебя и так было достаточно неприятностей.

— Ты прав, не стоит омрачать первый день Новогодья раздорами, это любой астролог подтвердит. Поскандалим завтра, — "поразмыслив", согласилась богиня.

— Милая, ты просто прелесть, — от души расхохотался Злат, с удивлением ощущая, как тает сумрачная тень обиды, секунду назад, казалось, заслонившая весь мир и грозившая обернуться очередным приступом черной меланхолии, заставлявшей в ужасе дрожать Бездну Межуровнья. — С такой очаровательной стервой я готов ссориться всю жизнь, но куда охотнее занялся бы чем-нибудь более интересным.

— Например? — хитро улыбнулась красавица, покачивая ножкой.

— Например, я хотел спросить, не позволит ли принцесса Лоуленда сопровождать ее на сегодняшнем праздничном вечере? — в пику любым романтическим ожиданиям, попросил мужчина, напрашиваясь на очередную экскурсию.

— Пожалуй, это возможно, но официальная часть мероприятия построена таким образом, что в ней задействованы лишь члены королевской семьи. Ты можешь присутствовать на Храмовой площади как зритель. А вот на вечерний городской карнавал, если пожелаешь, мы пойдем вместе, но при одном условии.

— Ради вашего общества я готов на любые жертвы, прекрасная леди, — включаясь в игру, с готовностью подхватил личину галантного ухажера Повелитель Межуровнья.

— Никакие правила и условности на карнавале не властны. Я собираюсь развлекаться так, как мне заблагорассудится, и спутник — кавалер будет помехой, — откровенно заявила принцесса. — Но я с удовольствием покажу тебе праздничный город, подскажу, где и как отлично провести время, растолкую кое-какие обычаи.

— Договорились, — деловито кивнул в знак согласия Злат и принялся уточнять волнующие его детали. — А как насчет наших костюмов? Они должны быть парными?

— Даже не знаю, что сказать, — озадачилась богиня. — Видишь ли, я собираюсь одеться принцессой Элией. Это лучший способ сохранить инкогнито, поскольку подобных нарядов в городе будет много.

— Такова цена популярности, — хмыкнул Повелитель Межуровнья, окидывая взглядом вазы с букетами. — Мне в таком случае придется изобразить кого-нибудь из твоих родственников. Не подскажешь, на кого из них я больше похож?

— Снаружи или изнутри? — усмехнулась Элия.

— Снаружи, дорогая, снаружи. Я вовсе не собираюсь выворачиваться наизнанку даже ради знаменитого в мирах лоулендского карнавала Новогодья и не хочу слушать зверские истории про распотрошенных мужчин. У меня, знаешь ли, очень ранимая душа и чувствительная психика, — наставительно заметил Злат.

— Это сразу бросается в глаза, — согласилась принцесса и продолжила по существу: — Цветовая гамма одежды Кэлберта и тип его лица наиболее близок к твоему.

— Что ж, выбор сделан, — хлопнув в ладоши, торжественно объявил Повелитель Межуровнья и встал с кресла. — Пойду продумывать свой карнавальный костюм.

— Подожди, — спохватилась богиня и извлекла из воздуха брошь со своей эмблемой. — Возьми, это знак моего гостя, дающий право на самое почетное место на площади.

— Ты считаешь, я не смогу занять его без этой безделицы? — иронично улыбнулся Повелитель Межуровнья, но, тем не менее, брошь взял.

— О великий, тебе все по силам, — согласилась принцесса. — Но кто-то хотел вести себя сообразно обычаям нашего мира.

— Признаю, — подтвердил Злат и, продолжая разглядывать брошь, заметил: — Однако, у меня возникла непроизвольная ассоциация с клеймом раба.

— Рабы носят клеймо хозяина на коже и, если владелец пожелает, то и ошейник с браслетами, свободные работники с малым коэффициентом силы — защитные медальоны, такие вещицы есть, кстати, у многих актеров, — обстоятельно начала разъяснять положение дел богиня. — Гости носят броши, этот символ дает понять окружающим, чьим покровительством пользуется визитер нашего мира. Кроме того, стража и другие сторонники соблюдения порядка при выполнении своих обязанностей делают гостям значительную скидку на недостаточную осведомленность по части законов и обычаев, поэтому и прощают многие вольности в поведении. За все поступки гостя полностью ручается принимающий. Брошь не клеймо, а почетный знак, Злат, но если ты не желаешь его носить, я не буду настаивать.

— Прости, от меня снова ускользнули нюансы ситуации, — слегка склонил голову Повелитель. — Я с благодарностью принимаю твой дар. До вечера, прекрасная принцесса.

Оставшись одна, богиня покинула гостиную и, затворив дверь в покои заклятием невмешательства, уединилась в комнате магии. Там Элия зажгла прикосновением пару маленьких магических шаров, создавая уютную атмосферу полутьмы, скинула туфельки на высоких каблучках и, неторопливо ступая по мягкому густому ворсу ковра, подошла к огромному, во всю стену многомерному шкафу магической библиотеки. С небрежной ласковостью, будто ласкала кошку, провела рукой по корешкам старинных томов и, опустившись прямо на ковер, прислонилась спиной к шкафу.

Некоторое время она просто сидела, уставившись в пространство невидящим взглядом. Потом вздохнула, выходя из состояния прострации, и задумчиво заговорила:

— Итак, если верить словам Злата, а лгать ему теперь ни к чему, еще некоторое время родичи будут предпринимать попытки отправить меня в следующую инкарнацию. С большой степенью вероятности могу считать, что смерть мне не грозит, но, судя по нескольким предыдущим покушениям, некоторые увечья обеспечены. Я не могу рассказать о происходящем братьям, ибо это задержит процесс распада чар, скрыться в мирах и переждать тоже нельзя, поелику чары распадаются быстрее при взаимодействии с родичами. Что же делать? — задав последний риторически вопрос, подводящий итог под логическими выкладками, Элия запрокинула голову к своим любимым книгам.

И получила ответ как раз в духе ее безмолвных друзей, научившихся этому трюку с легкой руки, вернее страницы, личной магической книги времен злополучной альвионской инкарнации.

Растолкав своих соседей, из шкафа вылетел том "Рунных загадок" и, попирая все физические законы, мягко, как перышко, спланировал прямо на колени богини. Книга раскрылась, зашелестели, переворачиваясь сами по себе, страницы и замерли на кратчайшем толковании одной из позиций предсказаний по семи броскам рун Фар"йе-зар.

"Время не действий, но время ожидания, скоро проявят себя и друзья и враги. Жди и терпи, храни спокойствие и веру, невзгоды пройдут стороной. Все к лучшему в череде испытаний, прими их с улыбкой" — вслух прочитала принцесса и действительно улыбнулась наивной попытке магических существ утешить ее и дать совет.

— Спасибо, дорогие мои, — ласково поблагодарила богиня и, подняв "Рунные загадки", бережно поставила их на законное место. — Потерплю! Самое главное, чтобы больше никто не вздумал напоить Нрэна тиолем. Надо признать, забава с моим неприступным кузеном зашла слишком далеко, пора заканчивать эти детские игрушки. Иногда, как выяснилось, и Нрэн бывает опасен. Пожалуй, следует ускорить процесс ради своего спокойствия. Что ж, зато, могу поспорить, скучно мне на это Новогодье точно не будет. Джей вечно твердит, что риск — самая изысканная из приправ к вкусу жизни. Оставим сомнения насчет его извращенных кулинарных пристрастий и попробуем пожить, следуя этой милой заповеди. Хотя я всегда предпочитала риск осмысленный, имеющий цель, но надо же время от времени делать глупости! Безупречен лишь великий Творец, да и у того, наверное, бывают проколы, только об этом никто не знает.

Улыбнувшись еще разок, богиня бросила взгляд на часы и поняла, что времени только-только хватит, чтобы перекусить и одеться к официальному мероприятию на Храмовой площади.

Принцесса Элия в строгом темно-синем бархатном платье, чуть тронутом серебряным шитьем, заканчивала перед зеркалом свой туалет. Драгоценный звездный набор уже занял свое законное место, и теперь богиня закалывала последнюю из двух обязательных для парадной одежды брошей. Первая — меч с насечками, отмечающими уровень воинского искусства, красовалась на высоком воротнике, вторую — знак советника короля — надлежало поместить на левую сторону груди.

— Госпожа, ваши братья принцы Рикардо Гильен Рейнард и Джей Ард дель Лиос-Варг просят аудиенции, — едва не споткнувшись на младшем имени принца Джея, старательно выговорил взволнованный ожиданием великого праздника паж, проскользнувший в будуар.

— Пусть проходят, — великодушно разрешила принцесса и улыбнулась своему отражению улыбкой женщины, в полной мере сознающей свою привлекательность и не придающей ей принципиального значения.

Сверкая ослепительными улыбками, обилием украшений и яркими тканями парадных одежд, боги явились пред светлые очи сестры, запечатлели на ее руке вежливые в меру страстные поцелуи и плюхнулись на диван рядом с пуфиком принцессы.

— Прекрасный день, дорогая, — восхищенно оглядывая Элию, хором сказали принцы. — Как всегда на Храмовой площади не будет женщины красивее тебя.

— И во всех вселенных тоже, — поспешно добавил Рик, заметив выгнутую в шутливом вопросе бровь сестры.

— Вы тоже, мальчики, просто ослепительны, — честно ответила комплиментом на комплимент Элия, отводя глаза от солнечных зайчиков, щедро рассыпаемых перстнями, унизывающими пальцы Рика.

— Вот, решили заскочить за тобой, а заодно узнать, как прошел утренний визит Нрэна, — не утерпев, раскололся Джей, горя желанием узнать о результатах своей авантюры.

— Моя девственность снова осталась нетронутой, — состроила гримаску разочарования богиня, мстительно умалчивая о намерениях Нрэна посчитаться с братом за легкомысленную шутку, едва не обернувшуюся трагедией.

— Я же говорил, надо было налить ему тройную дозу тиоля, — в сердцах бросил Рик. — Не проняло нашего твердолобого.

— Кстати, мальчики, о нервирующих моментах. В городе появились очаровательные стихотворные произведения иронического характера, — вспомнив о своих намерениях упредить карательные действия мстительных родичей, заявила принцесса. — И я очень надеюсь, что в скором времени смогу увидеть другие опусы остроумного поэта. Меня ведь не постигнет разочарование?

Строгий взгляд сестры ясно дал понять братьям, что никаких мер силового воздействия на неведомый пока принцам, но, похоже, весьма буйно расцветающий талант, принцесса не потерпит. И каким бы острым не было желание богов наказать неведомого острослова за еще неизвестные прегрешения, все равно придется потерпеть, пока он не надоест богине.

— Поняли, Элия, — нехотя кивнул Рик, понимая, что слова сестры ему по долгу божественной профессии придется донести до всех родичей, и, изнывая от любопытства, добавил: — Дай уж тогда хоть почитать что-нибудь из писанины попавшего под твое покровительство редкостного дарования.

— Держите и наслаждайтесь, — порывшись на столике у трельяжа, принцесса извлекла откуда-то из-под внушительной горки шкатулочек и флакончиков стопку листов и протянула братьям.

— Ого, еще и с иллюстрациями, — скептично хмыкнув, Рик углубился в чтение, держа бумагу таким образом, чтобы все было видно и Джею. Громогласное ржание, сменяемое довольным хихиканьем, сопровождало этот процесс до тех пор, пока принцы не напоролись на памфлеты о собственных бесценных персонах. Памфлетах бесспорно остроумных, но и бесящих преизрядно. Но гневайся не гневайся, а неведомому сочинителю взрыв негодования богов все равно пока ничем не грозил, поскольку этого хотела любимая и весьма опасная сестра.

— Сдается мне, ты опять покрываешь этого малахольного ублюдка Оскара, — скривился сплетник, нехотя выпуская из рук листки и отдавая их Элии. Для услаждения слуха и глаза родичей рыжему богу еще предстояло раздобыть копии.

— Кого бы я ни покрывала, это не имеет значения, — с прохладцей заметила принцесса. — Пусть пишут, веселее жить, когда есть хоть кто-нибудь, способный на острое словечко в наш адрес. Для развлечений и мести поищите другие игрушки, мальчики.

— Ладно, придумаем что-нибудь еще, — беспечно заявил Джей, небрежно махнув рукой. Принц подумал, что когда-нибудь сестре надоест "здоровая критика", или писака зайдет чересчур далеко, и тогда можно будет с ним поиграть в свое удовольствие.

— Конечно, только позже, а сейчас нам, пожалуй, пора идти, а не то опоздаем, — заметила богиня.

— Мы? Никогда! — гордо заявил Рик. — На все мероприятия, после которых бывают гулянка и выпивка, мы неизменно являемся вовремя, чего бы это ни стоило.

— Да, после ваших вчерашних и ночных развлечений это можно приравнять к подвигу, — торжественно согласилась Элия.

— За что я тебя люблю, милая, так это за то, что ты никогда не читаешь мораль, — прижав руку к груди, честно признался Бог Воров, не заметив на лице сестры и в ее голосе ни следа упрека.

Принцесса пренебрежительно фыркнула и заметила:

— Да, я не одобряю ваших забав, но что это меняет? Читать вам мораль? Да во всей вселенной не найти более неблагодарного и пустого занятия! Конечно, до некоторой степени, исключительно благодаря логике, я могу понять те стремления, что движут вами. Но мои чувства никогда не осознают, зачем мужчине, одна улыбка которого способна свести в ума любую женщину, опускаться до насилия. А ваш ответ я и так знаю: иногда хочется чего-нибудь эдакого. Что ж, каждый развлекается так, как считает нужным и платит за это свою цену.

— Ага, — радостно согласились боги и нахально ухмыльнулись, совсем не теми улыбками, которые предназначались для очарования падких на внешнюю прелесть дам. Сестра ведь и так знала и любила их безо всякого притворства.

— Пора, мальчики, — снова напомнила братьям богиня, накинула на плечи последнюю официальную часть туалета — плащ, и троица исчезла из замковых покоев.

Глава 3. Божественное представление

(очень официальная глава с неофициальным концом)

"Здравствуйте. Я король, дорогие мои."

к/ф Обыкновенное чудо

Что — толпа? Она как ребенок: тянется за цветастым фантиком,

даже если внутри полное дерьмо.

Ольга Громыко. Путница

Толпа: — Герою трижды ура!

Гомер: — Всего три раза?

Толпа: -Ладно, шесть.

Гомер: -Так-то лучше.

м/ф "Симпсоны"

На главной Храмовой площади Лоуленда негде было и яблоку упасть, всюду толпился народ. Золотистые плитки драгоценного витаря едва проглядывали под подошвами множества ног. Ближе к центру площади у самого храма Творца был установлен мраморный помост, крытый черным бархатом с узором из роз, прихотливо вьющихся по краю ткани. Плескали по ветру серебристые флаги государства с вышитыми розами красного и белого цвета, символом множественности и многообразия миров, окружающих Лоуленд — Узел Мироздания. На массивных ступенях помоста неподвижно, словно статуи, застыли горнисты и глашатаи.

Помост предназначался специально для королевской семьи и потому был единственным свободным местом на тысячи метров вокруг. Рядом, заняв почетные места, стояли знатнейшие дворяне Лоуленда в лучших парадных одеждах, официальные влиятельные представители ближних и дальних миров. Несколько далее расположились менее родовитые и обеспеченные дворяне, позади оных боролись за место на площади прочие горожане и гости столицы. Но даже огромная Храмовая площадь не могла вместить всех желающих. Те, кому не выпало счастья протолкаться туда, недолго пребывая в унынии, спешно бросились занимать ближайшие улицы и соседние площади. Благодаря транслирующему заклинанию они могли увидеть и услышать предстоящее выступление короля и оттуда.

За порядком пристально следили воины-стражники и маги-охранники, готовые мгновенно погасить любой очаг потенциального конфликта. Каким-то чудом в этой потрясающей тесноте, по сравнению с которой и сельди в бочке страдали бы от невыносимого одиночества, умудрялись сновать разносчики сладостей, пирожков и весенних цветов, выращенных в оранжереях или магических садах. Что удивительно для прожорливого Лоуленда, быстрее всего раскупались нежные букетики мелких голубых, розовых, серебристых цветов, которые горожане охотно прикалывали на платья, камзолы, плащи или шляпы. Толпа смеялась, гудела, волновалась...

К четырем часам пополудни ожидание достигло своего пика, все взоры обратились к помосту у Храма. Слаженно протрубили горнисты, и музыкальные кристаллы воспроизвели первые аккорды лоулендского гимна. Под эти торжественные, выбивающие патриотическую слезу звуки, на помосте возник король Лоуленда Лимбер Велинтайн Арабен и все члены его семьи. Такая похвальная слаженность прибытия пятнадцати богов, правда, объяснялась вовсе не точным расчетом времени, а снятием купола невидимости.

Толпа разразилась восторженными приветственными криками. Тут было чем восхититься: королевская семья в полном составе являла собой внушительное зрелище. Прекрасные боги в парадных одеждах выстроились полукругом на шаг позади Лимбера, заняв свои, строго определенные положением, возрастом и должностью места.

Сам король предстал перед публикой в длинном синем камзоле, расшитом официальным узором из роз с длинными шипами по воротнику и рукавам, в том же стиле были украшены пряжка на поясе, ножны массивного двуручного меча, плащ и отвороты высоких черных сапог. На груди Лимбера красовалась серебряная брошь в виде весов — знак признанного Силами Верховного Хранителя Равновесия Мира Узла. Этой чести удостаивался далеко не каждый король.

Корона Лоуленда пока покоилась на небольшом постаменте рядом. Массивный серебряный обруч с многочисленными зубцами, украшенный бриллиантами и рубинами, казался почти невесомым из-за тонкой работы гениальных мастеров, которые превратили его в изящнейшее совершенство.

Первым по правую руку от Лимбера стоял его племянник Нрэн, по древним обычаям воинов предпочитающий обходится одним собственным именем, — Верховный Стратег и Защитник лоулендского Мира Узла, Верховный Наставник по оружию, обучающий и осуществляющий контроль за обучением воинскому искусству всех членов королевской семьи и первых лордов королевства.

Простой темно-коричневый камзол принца без всякой отделки был почти неразличим под многочисленными регалиями и знаками, обозначавшими высший воинский сан и великие победы во многих мирах. Но все равно сразу бросалась в глаза серебряная брошь — меч с обвившейся вокруг него розой. Единственным украшением одежды Нрэна была тонкая золотая кайма, тянущаяся по всему периметру длинного плаща. Этот кант символизировал высший ранг Хранителя военной мощи Лоуленда (более низкие ранги подразумевали гораздо более роскошные узоры).

Волосы мужчины свободно падали на плечи, перехваченные на лбу узкой черной лентой — знаком высшего дана в целом комплексе (комплексе из цифры со многими знаками) боевых искусств.

На воротнике камзола Нрэн носил простую брошь — меч острием верх безо всяких насечек. Стоит ли говорить, что она тоже означала высший ранг владения оружием.

Сам меч великого воителя покоился на поясе без любимой массивной пряжки (Нрэн считал, что побрякушек на нем сегодня и так более чем достаточно, поскольку свято соблюдал традиции, надевая основные регалии). Клинок был таким огромным, что, вися на поясе мужчины, всего на ладонь не доставал до земли, а ширину его спокойно можно было измерить ладонью. Простая рукоять из черной кожи, черные же ножны без украшений нисколько не умаляли грозного вида знаменитого меча Бога Войны.

Впрочем, с мечом был Нрэн или без меча, мало нашлось бы желающих постоять с ним рядом. Разве что только Элия. Но "честь" эта выпала на долю старшего сына короля — Кэлера Алана.

Доброжелательно улыбаясь, принц глазел на толпу, подмигивая знакомым дамам и приятелям. Его черные с серебряной отделкой камзол и штаны не казались мрачными благодаря зеленому, под цвет глаз, плащу. На воротнике его был приколот знак Миротворца, Хранителя спокойствия Мира Узла — алебарда с навершием в виде розы в переплетении кленовых листьев. Длинный неширокий клинок с витой изысканной рукоятью дополнял наряд Кэлера.

Рядом с братом стоял Элтон Дартен в синем, чуть более темном, чем у отца камзоле, расшитом серебром, светлой синевы рубашке, черных брюках и плаще. Плащ являлся обязательным элементом официальной одежды, как и у многих народов, он символизировал защиту. На перевязи покоился широкий и более короткий, чем у Кэлера, меч со строгой рукоятью черненого серебра. На воротнике камзола красовалась брошь — перо и чернильница со все тем же мотивом розы — символ Хранителя истории и Летописца.

Сразу за Элтоном стоял Тэодер дель Миарэн альт Нэор. Даже сейчас он умудрялся казаться почти незаметным. Худощавый мужчина, облаченный в черное безо всяких украшений и орнамента. Таким же простым был и его меч — узкий, длинный, гибкий, с рукоятью, обмотанной черной кожей. Единственными "украшениями" принца служили знак Хранителя пределов мира Узла — лук с наложенной на тетиву стрелой и брошь-меч с множеством насечек на воротнике камзола.

Рядом с братом стоял изящный Ноут ильт Дейнар в серебристом камзоле, расшитом жемчугом, белоснежной рубашке и черных брюках. На поясе у принца была длинная шпага с рукоятью, украшенной жемчугом. На воротнике черного плаща красовалась брошь Покровителя Искусств Мира Узла — лира в розах.

После Ноута стоял Ментор дель Меавиль. Коричневая с золотом одежда смотрелась на удивление скромно, так же как и его шпага в простых коричневых ножнах, едва тронутая по рукояти золотой насечкой. На воротнике камзола была приколота брошь Хранителя Мудрости — свиток. Ментор был официальным наставником в обучении наукам членов королевской семьи и первых лордов королевства. Большей частью его работа заключалась в том, чтобы умело подбирать учителей малолетним, но знатным оболтусам и настоятельно советовать уже взрослым олухам заполнить пробелы в образовании.

Мелиор Альтен дель Меллор, продолжая традиции аристократии и по контрасту со своими светлыми волосами, тоже предпочел облачиться в черные с серебром одежды. Оружие бога — серебряная шпага с эфесом, покрытым бриллиантовой пылью, — безукоризненно соответствовало выбранному стилю. На воротнике камзола была приколота брошь-знак Посланника и Дипломата — серебряная роза в кругу, из которого исходило множество лучей. Родственники не раз намекали, что Мелиору больше подошел бы паук в серебряной паутине, на что принц всякий раз неизменно отвечал, что он того же мнения, да вот примитивный народ не поймет.

Великолепный Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард в черном камзоле с серебряной нитью, расшитом бирюзой, белоснежной рубашке с пеной кружев, закрывающих горло и изящные запястья, стоял следующим. Левая рука принца покоилась на рукояти изысканного меча с серебряной рукоятью в россыпи мелких бриллиантов, по всей длине ножен шел едва заметный узор — розы с очень длинными шипами. А на вороте камзола была приколота брошь — знак Дознавателя — охотничий рог и обвивающий его хлыст с шипами на конце.

Рядом с Энтиором, в значительной мере сводя на нет всю строгую изысканность его наряда, блистал Рик — принц Рикардо Гильен Рейнард — в ярко-зеленом камзоле с таким количеством золотого шитья, что камзол скорее казался золотым, чем зеленым, кроме того, на этом предмете туалета было нашито столько камней, что их хватило бы на средних размеров сокровищницу. Даже относительно скромная темно-зеленая расцветка плаща и черные брюки не могли приглушить ослепительной яркости наряда, дополненного массивной золотой цепью и множеством перстней. В вихре ярких красок и драгоценных камней нисколько не терялась шпага с золоченым эфесом, украшенным изумрудами и несколькими разновидностями камней желтых оттенков. Изначально черного цвета ножен не было видно под обилием золотых накладок и каменьев. Броши-знаки — Верховного Мага Мира Узла — роза в пентаграмме — и Покровителя Торговли — Весы в одну чашу с горкой монет — красовались на двух бортах камзола. Так же ярко, как наряд, сияла ослепительная улыбка Рика, донельзя довольного произведенным на массы эффектом.

По сравнению с Риковым, облачение Джея Ард дель Лиос-Варга — нежно-желтая, как головка одуванчика, рубашка, коричневый камзол с золотым шитьем, обилие золотых украшений на всех конечностях, шпага с золоченой рукоятью — смотрелось несколько более скромно. Игральные кости, перевитые розами — брошь Покровителя Развлечений — довершала туалет бога. В отличие от приятеля, у принца был лишь один знак. Поскольку покровительство и руководство тайным сыском не афишировалось.

Как младшая сестра, богиня стояла почти в самом конце процессии, но, несмотря на свой, по божественным меркам, юный возраст, Элия Ильтана Эллиен дель Альдена тоже имела отличительный знак — знак Советника. Платье принцессы украшала брошь в виде раскрытой книги, поверх которой было нанесено изображение весов с двумя чашами.

Следом за сестрой стоял Кэлберт, по молодости лет и отсутствию родовитой матери не успевший обзавестись вторым именем с приставками "дель". Бог Мореходов был одет в черный камзол, расшитый серебром, черные сапоги с высокими каблуками и небольшими стилизованными шпорами. Брюки и рубашка принца были цвета морской волны, кружево того же оттенка украшало рубашку. По бортам камзола, воротнику и рукавам шел вышитый орнамент — морской дракон и волны. Меч принца, неширокий, в меру длинный, с легкой серебряной насечкой на эфесе был спрятан в простые черные ножны. К левому борту камзола Кэлберт приколол брошь — знак Хранителя Водных Границ (Адмирала флота) — парус, прикрепленный к обнаженному клинку в обрамлении роз.

И самыми последними стояли младшие члены семьи. Принц Лейм Элиар дель Элларен, облаченный в черный с серебром камзол и нежно-зеленую рубашку, к вороту которой скромно крепилась брошь в виде рук, прикрывающих розу. Принц считался Покровителем и Защитником всего живого в Мире Узла. За плечо юноша придерживал донельзя довольную малышку Мирабэль дель Виарен (в кои веки ее тоже взяли вместе со всеми!), наряженную в длинное официальное платье и плащ. В руках девочка сжимала мягкую игрушку — лохматого медвежонка. Конечно, это было некоторым отступлением от парадного церемониального облачения, но без Бима маленькая принцесса идти отказывалась наотрез. Нрэн проклял тот день, когда согласно обычаю установили, что на церемонии у Храма должны присутствовать все члены семьи, и умыл руки, велев Лейму получше присматривать за сестренкой, чтобы та не успела нашкодить. Пока Мирабэль вела себя прилично.

Итак, дав собравшимся некоторое время поглазеть на свое великолепное семейство, король поднял руки, приветствуя народ, и площадь вновь восторженно взревела. Лимбер опустил свою царственную длань, и словно по волшебству воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь легким треском и каким-то шуршанием. Тихонько скосив в сторону глаза, Элия едва удержалась от смеха. Слева от помоста стоял Конан. Небрежно нацепив на плащ брошь гостя, обеспечивающую ему полную неприкосновенность, мужчина с любопытством глазел на происходящее и попутно лущил орехи, извлекаемые из объемистого кулька. Рядом с ним отирался Связист. Как раз сейчас он пытался потихоньку отобрать у приятеля источник подозрительных звуков. Конан упрямился, ни в какую не желая расставаться со своей собственностью. Окружающие косились на невеж с изрядной подозрительностью, но вмешиваться не решались: принцам виднее, кого приглашать на праздники.

Глаза Элии отыскали и Злата. Несмотря на царившую на площади толчею, вокруг Повелителя Межуровнья, расположившегося у самого края помоста, на одном из самых почетных мест, оставался широкий пятачок свободного пространства, на который почему-то никто не решался покуситься. Оставив Злата, богиня переключилась на беглый обзор официальных представителей миров ближних и дальних, что тоже теснились перед помостом. Многих из них богиня неплохо знала, кое-кому даже симпатизировала, впрочем, были среди этих субъектов и те, чью "случайную" кончину богиня с радостью бы приветствовала. Но торжественное мероприятие есть торжественное мероприятие, приходилось терпеть присутствие всех желающих, вне зависимости от личных пристрастий...

Лимбер заговорил и его мощный голос перекрыл все слабые посторонние звуки, приковывая всеобщее внимание.

(За отсутствием полной стенограммы выступления его королевского величества и неимением личной склонности к составлению официальных праздничных речей, автор приводит лишь краткое содержание речи, весь смысл которой в целом сводился к следующему: Мои подданные! Мы неплохо поработали на благо государства в этом году, обещаю, что я и моя семья будем заботиться о вас, как и прежде, приумножать благосостояние королевства и защищать вас. Сейчас Силы подтвердят легитимность моего правления, и пойдем праздновать).

После первой части выступления, посвященной приветствиям и беглому обзору обширных достижений королевства, Лимбер перешел к магической части процедуры.

— Как и прежде, в нашем мире соблюдаются законы Великого Равновесия, и Силы Источника, Двадцатиодной и Силы Великого Равновесия благоволят нам! — торжественно провозгласил король и сделал многозначительную паузу.

Вокруг королевской семьи заплясали, переливаясь, разноцветные искры, потекли, свивая причудливые полупрозрачные узоры прямо в воздухе, потоки Силы Источника, один из которых, окрасившись в серебристый оттенок, легко подхватил с постамента корону Лоуленда и торжественно водрузил ее на голову Лимбера, потом прошелся по знакам-брошам принцев и принцессы. Украшения ответили на эти прикосновения ослепительными сполохами.

Толпа разразилась восторженными криками, славящими короля и его семью. А "представление" продолжалось. Массивные двери Храма Творца позади помоста бесшумно распахнулись, изливая ослепительный свет, и возникли изящные серебристо-белые силуэты легкокрылых динолей. Их было ровно пятнадцать, по числу стоявших на помосте богов — великая честь, знак, говорящий о том, что все члены королевской семьи в милости у Сил. Толпа послушно отхлынула, оставляя для животных вдоволь свободного пространства.

Оставив четырнадцать своих сородичей у Храма, вожак динолей двинулся к помосту, гордо задрав голову, потряхивая длинной гривой и помахивая серебристым хвостом. Копыта выбивали на плитках витаря торжественную дробь. Взмахнув крылами, животное преодолело ступени и оказалось на помосте. Неторопливо приблизившись в Лимберу, зверь, воплощающий волю Сил, коснулся серебристым рогом броши короля — знака Хранителя. Брошь вспыхнула ярким светом, более ярким, чем пылали знаки принцев.

И вновь по площади прокатилась волна ликующих криков, прославляющих короля. К счастью, впавшая в состояние религиозного экстаза толпа не видела, вернее пока не замечала того, чем занимается младшая принцесса. Видел лишь строгий Нрэн, но ничего не мог с этим поделать.

Сначала малышка стояла спокойно и восхищенно оглядывала любимых братьев и сестру, но потом просто стоять ей стало мало, захотелось пройти по помосту и потрогать блестящие штучки на камзоле Рика, рукоять меча Кэлера, да и много других великолепных вещей. А Лейм крепко держал девочку за плечо, никуда не отпуская от себя. Однако, как только началось представление с явлением Источника и динолей, молодой бог, в силу своей романтичной натуры завороженный происходящим, невольно ослабил контроль. Воспользовавшись случаем, Бэль совершенно очарованная чудесными животными не менее, чем брат, выскользнула из опекающего кольца рук.

Маленькая принцесса деловито сунула Кэлберту игрушечного медвежонка и назидательно бросила:

— Подержи!

И устремилась к интересующему ее объекту. Прежде, чем кто-либо успел ее остановить, девочка добралась до диноля и, восторженно попискивая, принялась гладить чудесного зверя. Животное купалось в излучении чистой невинности, жмурясь от удовольствия и напрочь позабыв об официальной миссии. Морда под ласковыми ручками малышки выражала истинное блаженство. Ничего не подозревающий о спонтанности случившегося, народ завопил еще более восторженно и полностью заглушил первые слова заключительной речи короля.

Поймав многозначительный взгляд Лимбера, диноль виновато моргнул и, осторожно ступая, отвел девочку назад в цепкие руки обмирающего от испуга Лейма, которого едва не поджарил на месте уничтожающий взгляд Нрэна. Позволив малышке еще немного себя погладить, зверь лизнул на прощанье ее руку и легко взмыл с помоста, чтобы вернуться к сородичам. Малышка дружески помахала животному вслед ручкой, и Кэлберт вручил сестре отданную ему на временное хранение игрушку. Лимбер перестал многозначительно хмурить бровь и продолжил свое торжественное выступление. Оставалось сказать совсем немного. Король никогда не любил длинных речей. Толпа внимала, а Элия и принцы от нечего делать следили за толпой.

Вот диноль вместо того, чтобы идти, как и шел, по прямой, резко остановился и, испуганно фыркнув, по широкой дуге обогнул зловещую фигуру Злата, а потом неожиданно скакнул влево. Воздух на свободном пространстве, от которого отскочил диноль, пошел радужной рябью и проявился пушистый ярко-желтый зверь размером с эльфийскую лошадку, но больше похожий на странную смесь медведя и бурундука. Оказывается, в толпе уже бродил зверь Счастливчик, привлеченный сборищем Сил и везучих богов. Обнюхавшись, животные расстались. Диноль, исполнивший свой долг, наконец, дошел до Храма и исчез в ярком свете вместе со своими сородичами, переносясь, вероятно, в Гранд или Сады. А зверь Счастливчик, абсолютно счастливый своим присутствием на мероприятии, принялся носиться в толпе, игриво подталкивая толстым задом с забавным куцым хвостом приглянувшихся ему избранников.

А когда король закончил свою речь и толпа разразилась заключительными аплодисментами вперемешку с восторженным ревом, зверь Счастливчик, даже одно легкое прикосновение к которому должно было даровать великую удачу, взобрался на помост и под восторженный визг Мирабэль принялся толкать принцев и дружески облизывать им физиономии. Избежали столь интимной ласки только Энтиор и Мелиор, спрятавшиеся за спины родичей.

Так завершилось явление великой королевской семьи народу. Получив благословение Сил Источника, Великого Равновесия и Двадцати и Одной в лице Сил Удачи, воплощенных в звере Счастливчике, боги отбыли в замок, чтобы переодеться к карнавалу. Тем же занялись и все жители и гости города, которых в самом скором времени ждали вечер и бессонная ночь, полная развлечений, музыки, танцев, бесплатного угощения и пития.

В одной из малых (условно, малых, конечно) гостиных второго этажа замка было приготовлено несколько бутылок лучшего лиенского вина, чтобы царственные особы могли отпраздновать успешное завершение официальной части мероприятия первого дня Новогодья. Радостно загудев, принцы принялись копаться в батарее бутылок, выбирая то, что придется больше по вкусу. Элия аккуратно вклинилась между братьями и тут же завладела единственной бутылкой вендзерского, а фельранское захапал Джей. "Лиенскую осень" по-братски разделили Ноут и Ментор, Тэодер взял "Гранат", Энтиор предпочел "Нежный рубин", а Мелиор "Звездный водопад"...

Пока родственники были увлечены сложной проблемой выбора напитка, Лейм тащил упирающуюся Бэль к выходу. Бог отлично понимал, если он сейчас не успеет удалить сестренку из гостиной и смыться сам, их ожидает изрядная выволочка от сурового брата Нрэна. Великий воитель и еще более великий традиционалист никогда не забывал высказать свое мнение о неподобающем поведении родственников, особенно, если дело касалось официальных мероприятий. Так что самым лучшим для провинившихся было не попадаться Нрэну на глаза.

— Что ж, ребята, отмучились! Предлагаю выпить за то, чтоб такие мероприятия и в будущем случались не чаще раза в год, — объявил король, наполнив свой здоровенный кубок, куда как раз вместилось содержимое всей бутылки "Алого заката".

— А мне понравилось, пап, все эти диноли, Счастливчик, — заухмылявшись, томно протянул Джей, любовно оглаживая добытую бутылку. — Слегка напоминает знаменитый зоопарк Тагири.

— Ох уж эти Силы, как они любят спецэффекты и как мало думают о логике восприятия созданий плоти, — патетично поддержал брата Рик, обмолвившись в заключение: — Твой приятель Связист, сестра, конечно, не в счет.

— Толпе понравилось, — вступилась за Силы богиня, смакуя вендзерское. — А ваши особенности восприятия, компания извращенцев, никто и не должен был учитывать. Если уж на то пошло, ориентируйся Силы на вас, сегодня по площади порхали бы не диноли, а обнаженные красотки.

— Отличная идея! — громогласно поддержали принцессу братья, звеня бокалами. — Может, в следующий раз Силам на это намекнуть?

— Попробуйте, но на этот раз обнаженных красоток вам придется поискать в другом месте, — улыбнулась Элия, и снова пригубила вино.

Оставив братьев обсуждать возможные варианты явления Сил на очередное Новогодье, богиня решила пообщаться с Нрэном. Кузен, сжимая в руке бокал с "Лиенским звездным", хмуро поглядывал на двери, через которые смылся Лейм. Богине показалось, что бог явно собирается отправиться на поиски виновных в нарушении традиций и неподобающем поведении на площади. Спасая юного родича, принцесса подкралась к грозному воителю в лучших традициях эльфийских следопытов и, положив руку ему на локоть, тихонько прошептала:

— Ты сегодня просто великолепен, дорогой. Обожаю мужчин в форме и при военных регалиях. Ты так внушительно выглядишь, лучше только в парадных доспехах, тех с разноцветными перышками чивири.

Нрэн поперхнулся вином и беспомощно уставился на кузину, гадая, как она вообще могла приблизиться к нему после всего того, что произошло утром. Мысли о грозном возмездии, которое должно было постигнуть Бэль, а заодно и Лейма, куда-то выветрились.

— Э-э-э, — как всегда мудро поддержал беседу с сестрой "не в меру словоохотливый" Бог Войны.

Легкая рука Элии, лежащая на его руке, жгла как огонь изодранную на клочки от любви и ревности душу Нрэна.

— Обязательно нужно будет заказать твой парадный портрет для галереи портретов и зеркал, милый, заодно пусть и мне копию напишут, — продолжила невинный разговор принцесса.

— Лучше пусть дорисуют несколько новых цацек, на том, что уже есть, чтобы не тратить бездну времени, — встрял с "разумным" советом Джей. — Опять же, дешевле обойдется.

Элия метнула в сторону брата убийственный взгляд, Нрэн коснулся меча, и принц тут же сменил свое мнение на прямо противоположенное:

— А с другой стороны, пусть рисуют. Должны же мы материально поощрять высокое искусство.

Выдав эту тираду, проныра поспешил спрятаться за широкую спину Кэлера, осушающего уже вторую бутылку "Южной короны". Иногда Нрэн очень странно реагировал на слово "высокое".

— Шут, — брезгливо процедил воитель, снимая руку с эфеса меча.

— У каждого своя божественная суть, дорогой, — прежним проникновенным тоном прошептала принцесса. — Ты — великий воитель с длинным мечом, он — вор и шулер с длинным языком.

Принц важно кивнул, признавая правоту слов Элии. За беседой с сестрой бог и не заметил, что все родственники уже опустошили свои бокалы и собираются расходиться. Почему-то когда Элия была рядом, что-то замечать кроме нее, а также думать, становилось весьма затруднительно. Вернул Нрэна к действительности громкий возглас Лимбера, перекрывший общий галдеж.

— А теперь айда веселиться! Город ждет нас, ребята! — повелел король и, широко ухмыльнувшись, добавил: — Надеюсь, дамам мой костюм придется по вкусу.

— Особенно то, что под ним, — уже из дверей, с безопасного от всяких нрэнов расстояния, ляпнул Рик и под общий смех юркнул в коридор, догонять Джея.

Довольно посмеиваясь и подкалывая друг друга, толпа принцев разбрелась по своим апартаментам одеваться к городскому карнавалу. В гостиной остался лишь сам король и незаметно отступивший за тяжелую портьеру у крайнего окна Тэодер. Теперь принц серой тенью выскользнул из своего убежища и тихо осведомился:

— Что, дядя?

— Ты видел сегодня в толпе этого пронырливого ублюдка Тарака Ро"дольски из Чалнура?

— Да, ваше величество, — вежливо кивнул принц, сразу переходя к официальной форме обращений, коль речь зашла о делах.

— Я больше не хочу его видеть, — с ласковой улыбкой голодного дракона признался Лимбер.

Тэодер мягко улыбнулся королю в ответ, вежливо кивнул и спокойно вышел из малой гостиной.

Лейм почти тащил по коридору упирающуюся Бэль, стремясь поскорее удалиться на как можно большее расстояние от строгих очей Нрэна. Конечно, теперь, исполняя обет, принцу ничего не стоило обругать старшего брата, да вот только юноша всерьез подозревал, что не осведомленный о подобном характере обета воитель может, как встарь, основательно нашлепать провинившегося в сквернословии. Пробовать не хотелось.

А маленькая принцесса, не подозревая о серьезной грозе, нависшей над ее м-мм-м... головой, восторженно кричала на ходу:

— Лейм, а почему Счастливчик желтый? Ой, он лизнул меня прямо в лицо! А у диноля такая мягкая шерстка. Лейм, я хочу его еще погладить, а вот бы на нем покататься и полетать!

Быстро, пока Бэль не излила на него новую порцию бесконечного восторга, принц ответил:

— Завтра после завтрака поищем динолей в Садах и попросим, чтобы они разрешили себя погладить, сестренка. (Вопрос полетов и поездок — как рискованных развлечений — бог предпочел замолчать).

— Пойдем сегодня, — с ходу предложила девочка, в глазах разгорелся огонек энтузиазма.

— Сегодня не получится, малышка, я ухожу в город на карнавал, — виновато промолвил Лейм.

— Я с тобой, — тут же поменяла планы на развлечения принцесса.

— Извини, сестренка, но детей на такие праздники не берут, — пояснил принц, отводя взгляд.

Бэль нахмурила бровки, собираясь закатить скандал по поводу очередной вселенской несправедливости.

Бог Романтики поспешно продолжил, задабривая девочку:

— Но я обязательно принесу тебе мешок сластей и подарки, обещаю. Не сердись, маленькая.

Глядя в серьезные глаза брата и чувствуя, что если она сейчас заревет, то он очень огорчится, Бэль тяжело вздохнула и, сменив гнев на милость, заявила:

— Ладно.

Свесив сестренку на руки няне, Лейм поспешил в свои покои, чтобы переодеться к маскараду. Удобные черные брюки, мягкие сапоги, простая куртка того же черного, излюбленного официального цвета аристократии, полумаска, да широкополая шляпа с огромным плюмажем из ярких перьев составили практичный наряд бога. Плащи юноша не любил, считая, что они вечно путаются под ногами и давят завязками на шею.

Одевался принц быстро, чтобы успеть к условленному сроку. Ровно в семь у ворот замка его должен был ждать Элегор. В последние годы друзья часто развлекались вместе.

Облачившись в маскарадный костюм без определенного названия, Лейм, чтобы не тратить времени даром, телепортировался прямо на место встречи. Элегор уже маячил у парадных дверей, поддразнивая стражников.

— Готов? — с ходу бросил герцог, хлопнув принца по плечу.

— Прекрасный вечер, — по привычке вежливо поздоровался Лейм и кивнул, с улыбкой отмечая, что наряд приятеля не слишком разнится с его собственным: та же удобная одежда черного цвета и шляпа с безумными перьями. Только вот в придачу на Элегоре был плащ, нежно переливающийся всеми цветами радуги. "Эльфийская вещица", — сразу решил принц и отметил:

— Классный плащ!

— Ага, — фыркнул герцог, взмахнув полой одеяния, от чего цвета завертелись в радужном хороводе, и признался со скорбным вздохом: — Каждый раз даю себе слово вырядиться во что-нибудь кричаще алое с позолотой, да все силы духа не хватает. Где бы прикупить немного безвкусицы?

— Может, у Рика, — съехидничал в ответ друг, чувствуя себя легким как перышко и свободным.

— Я, конечно, "этот сумасшедший Лиенский", — Элегор в точности воспроизвел брезгливые интонации Энтиора и даже его надменный взгляд, — но еще не рехнулся настолько, чтобы попытаться купить что-нибудь у Рика.

Так, перебрасываясь шутками, друзья быстрым шагом двинулись по дороге в город. Дивный вечер, исполненный предвкушения грядущих развлечений, располагал к небольшой почти неспешной (совершенно не спешить герцог просто не мог) прогулке.

— А где ты потерял Оскара, "сумасшедший Лиенский"? — иронично спросил Лейм, когда остались позади ворота в замок. — Окончательно спятив, ты, наверное, заточил несчастного поэта в какой-нибудь из своих знаменитых подвалов?

-Точно, — радостно согласился молодой бог, и веселая улыбка на его губах стала оскалом безумца. — Так что, пока вспомню в какой именно, парень точно сопьется. А вообще-то, у него опять острый приступ вдохновенья, строчит так, что бумага едва ль не дымится, но когда я смог на секунду вырвать у него перо, писатель пообещал потом, когда закончит, отыскать нас в городе. Я ему маячок дал.

— Здорово! Кстати, о посещении мероприятий. Я что-то не видел тебя сегодня на площади, — заметил Бог Романтики, пытавшийся отыскать друга в толпе.

— Это потому, что меня там не было, — объяснил Элегор, топнув особенно громко по широкой плитке дороги, сберегаемой от осенней непогоды чарами чистоты. Еще не хватало, чтобы в королевский замок путь пролегал по непролазной грязи! Творец с ними с гостями, сами напросились, пусть плюхаются, но ведь и членам королевской семьи иногда хотелось пройти пешком, да и поставщики провизии и прочих товаров по воздуху не летали!

— Терпеть не могу эту мутотень, — самым непочтительным и непатриотичным образом скривился дворянин. — Думал к концу явиться, да закрутился с этим праздником Лозы и решил вообще не ходить. А что, моей полной благоговейного восторга физиономии там как раз и не хватало?

— Конечно, дядя Лимбер еще все время спрашивал, где герцог Лиенский, да где герцог Лиенский? Я ответил, что ты, как увидел прекрасных динолей, так забился в экстазе и пополз оклемываться в ближайшую подворотню, — заулыбался Лейм.

— Как приятно иметь друга. Он всегда готов подставить свое мужественное плечо и протянуть руку помощи в час нужды, — радостно воскликнул герцог, ткнул принца локтем, махнул в сторону шумного города, переливающегося в сумерках тысячами разноцветных-разноформенных огней и провозгласил. — Вперед, карнавал ждет нас! Повеселимся на славу!

— Только сначала мне нужно купить Бэль подарки, — вспомнил обязательный принц, предпочтя не заметить брезгливой гримасы, появившейся на лице Элегора при упоминании назойливой соплюхи.

Глава 4. Карнавальная ночь

Карнавал во всех странах света, сохранивших этот похвальный обычай, есть пора свободы, когда люди самых строгих правил разрешают себе безумства.

Александр Дюма. Граф Монте-Кристо

Горят плантации коки. Ветер дует на Рио-де-Жанейро.

Видимость 20 см. Люди не жалуются.

Мэрия две недели не может остановить карнавал.

Анекдот

"Нет, это не Рио-де-Жанейро!"

Ильф и Перов "Золотой теленок"

А в городе, куда направлялись Лейм и Гор, уже царил праздник. Шумная радостная толпа выплескивалась на улицы и площади. Столица принимала всех: и тех, кто за полным отсутствием средств довольствовался лишь обязательной полумаской, скрывавшей лицо, и тех, кто щеголял в потрясающих роскошью карнавальных костюмах. Сейчас, в общей сутолоке и суматохе, стерлись границы между бессребрениками простолюдинами и богачами. Дворяне, ремесленники, простые горожане, торговцы, гости города и прочие и прочие смешались в одно целое, и уже невозможно было понять, кто есть кто. Карнавал увлекал всех.

Пожалуй, единственным живым существом в Лоуленде, не считая больных и немощных, не пожелавшим присутствовать на маскараде, был принц Нрэн. Если прочие мероприятия официального характера, даже балы, бог посещал с завидной регулярностью, следуя традициям и чувству долга, то принимать участие во всеобщем безумстве Новогодья великий воитель не желал ни под каким видом.

Поэтому, пока все веселились на карнавале, бог сидел в своей комнате отдыха, окруженной звукоизолирующим заклинанием, читал книгу по стратегии одного из своих приятелей и пил крепкий зеленый чай из любимой фарфоровой чашки с золотой росписью. В целом замке оставался лишь сам Нрэн, да те несчастные стражи и слуги, коим выпало горькая доля — дежурить в праздничную ночь.

Словом, среди этой тишины и редкого безлюдья принц мог бы быть абсолютно счастлив, если б не скорбная мысль о том, что Элия сейчас танцует где-то в городе со смазливыми кавалерами, да и не только танцует...

Итак, исключая больных, тех, кто вынужден работать в Новогодье, да принца Нрэна, с психической точки зрения его высочество, наверное, можно было отнести к первой группе, весь Лоуленд праздновал и веселился.

Праздничный город был по-особому красив. Сгущавшийся сумрак озаряли огни магических фейерверков, в изобилии расцвечивающих небо, горели факелы, магические фонари; фасады домов и деревья обвивали разноцветные гирлянды из натуральных и иллюзорных цветов. Прямо на улицах показывали свое искусство маги, создавая прекрасные образы на забаву зрителям; жонглеры, акробаты, шуты откалывали потрясающие номера, пели и играли менестрели.

Среди последних было немало тех, кто прибыл в столицу с опозданием и не смог принять участие в отборочном турнире. Сейчас неудачники старались вовсю, надеясь на счастливый случай, на то, что их заметит кто-нибудь из членов королевской семьи и своей волей дарует право выступать на турнире Серебряной Лиры.

Кэлер в костюме стражника, Связист и Конан, изображавшие его подручных, бродили по праздничному городу вместе. Начав загружаться в "Кривом Энди", теперь они уже хлебали дешевое и крепкое пойло из бочек, выставленных от щедрот короля Лимбера прямо на улицах для всех желающих, горланили непристойные песни, танцевали, переругивались с мужиками, щупали — и не только — пышных, готовых на все красоток в масках. Словом, развлекались от души, как могут развлекаться только настоящие мужчины, и намеревались развлекаться подобным образом до самого рассвета.

Мужчина в простом одеянии странника (куртка, штаны, стоптанные сапоги, потасканный плащ) и серой полумаске, опираясь на тяжелый высокий посох, отполированный тысячами прикосновений, неторопливо шел по улице Туманов. В честь праздника она приобрела загадочный вид. Разноцветные полупрозрачные облака лениво перемещались на уровне второго этажа домов, а иногда неожиданно шустро, не давая времени опомниться, опускались прямо в толпу, заставляя разлученных "туманом" прохожих с шутками и смехом искать друг друга.

Рядом со Странником шли двое в масках. Любой с первого взгляда узнал бы в них юного Менестреля и Писца, хотя хорошенький Менестрель и был без своего инструмента, зато на поясе у Писца, как всегда, находилась коробочка с письменными принадлежностями.

— Для начала у нас есть небольшое поручение, — так тихо, что в шуме и толчее карнавала его слышали только те, для чьих ушей и предназначались слова, сказал Странник.

Двое разом кивнули, соглашаясь, и Менестрель с нежной улыбкой заметил:

— Заодно развлечемся, мы так давно не работали на улице.

На секунду покинув компанию, чтобы купить с праздничной скидкой у торговца пакет сладких пирожков с ягодами и орехами, Писец вернулся и осторожно поинтересовался:

— Что на сей раз?

— Одна из крыс раздразнила медведя, — небрежно ответил Странник, дитя дорог, сутью жизни которого был извилистый вечный путь, принимая от Писца пирожок. Менестрель залез в пакет спутника сам.

— Эй, красавчик, поцелуй, — со смехом смазливого Менестреля окружила толпа красоток в полумасках и принялась теребить его.

— Слово дамы — закон для джентльмена, — высокопарно, как подобает менестрелю, ответил юноша и принялся щедро раздавать женщинам поцелуи. Странник и Писец с готовностью подключились к процессу.

Десятью минутами позже, оставив жаждущих ласки красоток, мужчины двинулись дальше. Странник уверенно шел по городу, выбирая кратчайшую дорогу к цели в бесконечном лабиринте лоулендских улиц, улочек, площадей. Как? Настоящий охотник всегда знает, где скрывается жертва, особенно если у него в кармане лежит прядка ее волос.

— Как в старину? — продолжил прерванный темпераментными дамами разговор Менестрель, покупая здоровенное яблоко и легко разламывая его на четыре части. Две достались Страннику, по одной его спутникам.

— Да, сладкий пирожок и шарфик, — кивнул Странник, с хрустом вгрызаясь в свою долю. Писец некоторое время разглядывал ровный сахаристый разлом, а потом осторожно откусил кусочек.

Миновав еще три улицы и пару переулков, компания остановилась на сравнительно тихой для начала третьего кольца Лоуленда, немноголюдной улочке недалеко от средней руки трактира "Три лепестка розы".

— В этом есть своя символика и рок, — задумчиво покачал головой Писец с видом философа, прислушиваясь к задорной песенке, доносящейся из "Лепестков".

— Пожалуй, — сказал с улыбкой Менестрель вслед спутникам, которые, оставив его недалеко от входа в таверну, двинулись дальше в полутемный переулок.

Юноша менестрель остался один. Он терпеливо наблюдал, как разномастные клиенты входят в трактир и покидают его. Очень скоро, настоящий охотник всегда вовремя настигает свою добычу, из "Лепестков" вышел щегольски одетый господин в пестром наряде и полумаске-бабочке. Напомаженные острые усики мужчины топорщились как у настоящего насекомого. Весело насвистывая, господин направился по улице вверх, предусмотрительно держа руку на эфесе меча.

Словно невзначай, из тени дома ему навстречу шагнул юноша менестрель, стрельнул лучезарной улыбкой, сложив губы бантиком, тряхнул светлыми локонами длинных волос и, еле заметно виляя бедрами, направился к темному переулку.

Недолго думая, — ночь карнавала на то и дана, чтобы веселиться, удовлетворяя все желания плоти — усач двинулся вслед за менестрелем, предвкушая сладострастную забаву. Послав преследователю еще одну соблазнительную улыбку, Менестрель нырнул в подворотню. Щеголь, уже ни о чем не думая, ринулся за ним. В более густой темноте у самой стены снова мелькнула улыбка юноши.

— Ты такой красавчик, — похотливо выдохнул слегка пьяный мужчина, приближаясь к менестрелю. И это был последний выдох в его жизни. Позади франта неслышно выступил из темноты Странник. Он молниеносно накинул на шею жертвы удавку и затянул ее под веселый свист стоящего на стреме Писца.

Беззвучно захрипев, франт свалился под ноги убийце. Убедившись, что дело сделано, Менестрель сменил Писца у входа в подворотню, насвистывая ту же песенку в той же тональности. Песенка эта по странному совпадению тоже именовалась "Мой красавчик".

Странник, аккуратно свернув, убрал удавку в бездонные недра своего плаща и вновь взял в руки тяжелый посох. Писец тем временем приблизился к трупу и принялся сноровисто освобождать его от всяких ценных мелочей: колечек, перстней, печатки, часов в серебряной оправе с изумрудами, пары цепочек, серьги, браслета. Все это было передано Страннику и исчезло так же быстро, как и удавка. Потом Писец присел перед жертвой на корточки и неторопливо провел руками над телом Тарака Ро"дольски из Чалнура. Чуткие руки в чернильных пятнах ненадолго задержались на уровне груди, потом у полы камзола. Удовлетворенно хмыкнув, Писец передал Страннику несколько тончайших листков бумаги, исписанных мелким убористым почерком.

В подворотне было темно, но никаких неудобств ни Страннику, ни Писцу это не доставляло. Они работали так же быстро, как и при ярком солнечном свете. Сделав дело, двое вернулись к Менестрелю, и компания двинулась дальше по улочке. Ночь маскарада еще только начиналась, и братьев ждали развлечения...

Потом, спустя две-три недели, побрякушки, снятые с жертвы, найдутся где-нибудь на окраине города, за Третьим Кольцом, в канаве с трупами. И в Чалнур уйдет официальное письмо, в котором его королевское величество еще раз выразит сожаление по поводу безвременной кончины Тарака Ро"дольски и сообщит, что справедливое королевское возмездие не постигнет грабителей и убийц, поскольку кара небес настигла негодяев раньше, они передрались при дележе добычи. То, что нашли у трупов преступников, возвращается в Чалнур, к безутешным родственникам покойного Тарака.

Кроме того, в письме будет содержаться несколько прозрачных намеков о том, что негоже официальным лицам дружественных держав шляться по лоулендским трущобам. Ибо это может быть не только дурно истолковано принимающей стороной, но и, как показывает опыт, опасно для жизни.

Элтон и Кэлберт, так же как и брат Кэлер, особо ценили на маскараде выпивку, танцы, доступных девочек (почему-то маска делала жительниц Лоуленда необычайно темпераментными и сговорчивыми) и возможность хорошенько подраться. Без этого последнего развлечения Кэлберт просто не мыслил полноценного отдыха. Увы, в городе, несмотря на буйство карнавала, оставалось относительно спокойно, благодаря следившей за порядком страже. Воины не давали хорошенько разгуляться доброй потасовке, поэтому несчастные принцы в поисках излюбленной потехи бывали вынуждены отправляться в самые дальние районы Лоуленда. Наиболее подходящим местом для потасовки принц-пират по-прежнему считал портовые таверны низкого пошиба и знал в совершенстве их месторасположение. Туда, Кэлберт потащил Элтона, наряженного, как и он сам, моряком и в этот раз. В третьей по счету забегаловке мужчинам повезло. Засучив рукава, с радостными воплями восторга принцы кинулись в драку.

О своем невозможном обете не посещать портовые таверны Кэлберт, конечно, "забыл".

На площади Фонтанов, одной из самых больших и знаменитых площадей Лоуленда, расположенной в самом центре престижного района Первого Кольца, под веселую музыку октета менестрелей кружились в танце пары.

От площади растекалось несколько улиц и пара улочек с укромными уголками, где так удобно было целоваться парочкам, ускользавшим из общего круга танцоров.

Даже среди разряженных в роскошные маскарадные костюмы красоток эта дама сразу привлекала внимание. Высокая брюнетка в черном расшитом серебром платье с глубоким декольте и пышной юбкой отличалась той броской красотой, что сразу приковывает взгляд. Бирюзовые глаза красавицы задорно сверкали, алые губы были раздвинуты в призывной улыбке, густые длинные черные волосы, собранные в высокую прическу, заколотую массивным серебряным гребнем, оставляли открытой длинную алебастровую шею. Серебряные серьги с сапфирами и колье сверкали в свете магических шаров. Бархатная черная полумаска, тоже расшитая серебряной нитью, ничуть не скрывала красоты незнакомки, лишь добавляя к ее облику таинственной притягательности.

Леди не знала отбоя в партнерах, сменяющих друг друга пестрым хороводом. Чарующий смех женщины, как холодный звон серебряного колокольчика, заставлял трепетать сердца ухажеров. Но, легко кокетничая со всеми, женщина в полумаске не спешила, она выбирала. Выбирала того, юного и невинного, или развращенного и умудренного опытом, кто придется по душе и по вкусу во всех смыслах этого слова.

Принц Энтиор развлекался на свой лад.

Изящный Мелиор в одеянии странствующего мага тоже любил до утра прогуливаться в одиночестве по праздничному Лоуленду, ощущая себя причастным к толпе и одновременно странно далеким от нее. Он слушал песни менестрелей, забавлялся проделками шутов, заходил поужинать в один из лучших ресторанов города, любимую и очень дорогую "Королеву" или "Хозяйку морей", потом принц искал небольшое романтичное приключение с симпатичной и, разумеется, чистой, незнакомкой (в такую ночь знатность не имела для бога решающего значения). Но, в отличие от многих своих родственников, принц никогда не забредал в трущобы, предпочитая любоваться красотами лучших улиц и площадей Лоуленда.

Вдоволь нагулявшись в городе, Мелиор возвращался в замок под утро, ловя последние отзвуки затихающего веселья. Принц частенько встречал бредущего домой Кэлера. Пьяный брат, горланящий песню и тащивший на себе упившегося до бесчувствия приятеля, стал для бога своеобразным символом зарождения нового дня и конца праздника.

Двое мужчин, сияющих как попугаи джунглей Арана разноцветными перышками с преобладанием ярко-красных и зелено-желтых тонов, нашитыми на все детали костюма, включая маски, начали свой вечер Новогодья с посещения "Лапочки". Когда-то это место называлось "У лапочки Бэрлитти", но с веками первоначальное название существенно сократилось, что, впрочем, не повлияло на качество обслуживания.

Это был один из лучших в городе ресторанов, специализирующихся на экзотичной пище, а потому он считался любимым рестораном принца Джея. Своим приятелям бог с восторгом заявлял, что там всегда вкусно кормят и никогда не путают заказы. Принц Рик тоже частенько посещал "Лапочку", но не по большой любви, а просто за компанию с другом.

В это раз Джей с восторгом уплетал какое-то мясо, вернее какие-то мяса, поскольку их было около дюжины сортов, под сладким молочным соусом, а Рик печально выуживал пирожок со сладкими ягодами из горчичного мусса. Каждый раз, приходя в ресторан, бог заказывал новые блюда в тщетной надежде обнаружить что-нибудь съедобное. За несколько лет исканий он все же сумел открыть несколько блюд, с натяжкой считающимися таковыми. Среди его достижений значились "Цавирупурсили" — нечто вроде огромных пельменей с творогом — и "Бурнашид" — странное мясо в кисло-сладком соусе, происхождением которого, дабы не портить себе аппетит, Рик предпочитал не интересоваться. И на сей раз, оставив неудачный заказ горчичных пирожков на милость всеядного Джея, рыжий бог заказал старый добрый "Бурнашид".

Основательно подзакусив, приятели решили, что теперь настало время почтить улицы любимого города своим присутствием. Расплатившись, они покинули "Лапочку" и нырнули в праздничный водоворот. Веселая суета и толкотня влекла Бога Сплетен и Бога Воров, как магнит. Они и в обычные дни обожали шляться по улицам в поисках сплетен и растяп с пухлыми кошельками, что уж говорить о ночи Новогодья, поставляющей искомые ингредиенты приятного времяпрепровождения в огромных количествах! Ах, сладкий запах сплетен Новогодья! Рик уже чуял его своим острым носом.

Конечно, все более-менее состоятельные или хоть сколько-нибудь смыслящие в высоком искусстве магии горожане загодя накладывали чары или покупали амулеты, маскирующие не только внешность, но и личную силу, характеристики души. Чем выше было мастерство мага или дороже амулет, тем лучше оказывалась маскировка, но никакие, вернее, почти никакие чары не могли стать преградой на пути Бога Сплетен и Магии к вожделенной информации. Под его любопытным взором отчетливо проступала истина.

Джей обожал бродить по городу вместе с братом, но его интересовали не только сплетни. Особенно белобрысый пройдоха ценил возможность хорошо (в его понимании) пошутить над разоблаченными Риком господами и безнаказанно почистить приглянувшиеся карманы. К категории последних бог относил не только наиболее пухлые и звенящие серебряными монетками экземпляры, но и находящиеся на одежде чем-то не угодивших ему дворян. Косой взгляд, брошенный пару веков назад и неправильная, по мнению Джея, улыбка вполне могли помочь их обладателю попасть в число потенциальных жертв. Впрочем, по какой-то странной закономерности обладатели косых взглядов оказывались одновременно и владельцами толстых кошельков.

Но Джей не был бы Джеем, если б не совместил своей страсти к воровству с тягой к розыгрышам. На этот раз на поясе бога, заблаговременно прошвырнувшегося по нужным лавкам на прошлой семидневке, болталось два маленьких мешочка с сюрпризами. Несмотря на внешне безобидный невзрачный вид, мешочки с заклинанием безразмерности, таили в себе достаточно восхитительных тайн.

Быстро шагая в толпе, братья "попугайчики" наслаждались прогулкой. Чутье Рика как лучший поводырь вело парочку по городу. Принцы глазели на праздничные улицы, любуясь столицей: на Радужной улице пахло дождем, сияли иллюзорные арки радуг, сквозь них сновала молодежь, играя в салки, а несколько магов раздавали радужные шарфы, которые должны были испариться к утру (конечно, попугайчики дополнили ими свой гардероб); на улице Сирени стоял одуряющий аромат цветов, и все вертикальные и горизонтальные поверхности зданий были покрыты гирляндами и букетами сирени, среди цветов-иллюзий было немало и настоящих; улица Жемчужная превратилась в загадочный город русалок, сияющий на дне Океана Миров...

Бродя по городу, боги рассматривали не только чудеса, созданные стараниями магов-декораторов. Время от времени Рик пихал брата в бок и едва уловимым кивком указывал на любопытный объект. И братья начинали действовать.

Вот на Центральной площади у бочек с вином обнаружился Кэлер и его приятели. Все они хлебали дешевое пойло. Вот на улице Ирисов меланхолично покачивал головой в такт жалобной песне менестреля эстет Мелиор. А в уголке на улице Рассвета, в розовом мареве, строгая графиня Диата висела на шее у смазливого парня, ничуть не стесняясь толпы. Сверившись со своей мысленной картотекой, боги опознали в нем сынка торговца Дата Черли. Джей негодующе фыркнул, вспоминая, как эта стерва ломалась целых две семидневки, прежде чем снизойти к его ухаживаниям. Словом, представился чудный шанс отомстить гордячке. Бог опустил руку в мешочек, любовно выбирая подарок. Быстрым шагом принцы прошли мимо милующейся парочки. А несколько секунд спустя раздался истошный визг. Топая ногами, дрожа от ужаса и отвращения, дама вытряхивала их своего обширного декольте огромного мохнатого паука. Сынок торговца по мере сил пытался ей помочь. Милостью Джея животное не кусалось, только слегка щипало кожу. Но графиня, не являясь знатоком фауны Арана, всё орала и орала. Эти звуки, выражаясь высоким языком поэтов, пролились бальзамом на израненное сердце бога. Завернув за угол, Рик и Джей весело рассмеялись.

Довольно хихикая, принцы двинулись дальше, мысленно "фотографируя" элиту Лоуленда в компрометирующих положениях, чтобы потом, если понадобится, с толком использовать добытую информацию. Мешочки с дохлыми и живыми сюрпризами пустели довольно быстро.

Остряку виконту Рельви достался второй дохлый паук, размером с детский кулачок. Членистоногое упокоилось в кармане камзола виконта, заняв место извлеченного оттуда кошелька. Почившую луну назад крыску приютила в своей сумочке визгливая сплетница баронесса Ситари, юный граф Ференс Деграс, один из дружков Элегора, украсил свою шляпу безвредной змейкой исс, но расстался с красивым перстнем. Ловкий вор стянул его прямо с пальца юноши, увлеченного созерцанием эротической иллюзии...

На Торговой площади, куда заглянули принцы, сегодня не стояли ряды. Там кружился Хоровод — старинная лоулендская забава. Под звуки скрипок цепочка взявшихся за плечи друг друга мужчин и женщин со смехом двигалась по площади. Нарастал темп, все быстрее мелькали фигуры танцующих, и вдруг музыка обрывалась. По воле случая оказавшиеся напротив друг друга мужчины и женщины целовались. Игра, видно, только началась, и конкурсы на самый долгий, самый страстный и прочие поцелуи были еще впереди.

Среди играющих принцы углядели ублюдочного поэта Оскара, кузена Лейма и герцога Лиенского. Позволив себе немного помечтать о размещении лучших экспонатов своей коллекции из обоих мешочков на теле и одежде Элегора, Джей со вздохом сожаления отверг эту идею. Все равно сумасшедший парень лишь пришел бы в восторг от такого сюрприза. А Оскара Элия трогать запретила. Поэтому троице досталась щепотка чесоточного порошка, выдутая через трубочку-телепорт. Но безумный Лиенский пришел в неописуемый восторг от чьей-то шутки и все то время, что почесываясь составлял заклятье нейтрализации, смеялся как сумасшедший на пару с Леймом. Впрочем, почему "как".

Чтобы не травить душу, вор увлек брата прочь с площади. Новые забавы ждали принцев, ведь содержимому мешочков пока не пришел конец.

На улице Роз тоже шла игра в круговой Хоровод с выбором, от традиционного хоровода эта игра отличалась лишь еще большей фривольностью. И среди наблюдающих за игрой боги заприметили кое-кого знакомого.

Джей присвистнул, Рик метнул на брата опасливый взгляд, смешанный с восхищением.

Едва войдя в покои принцессы, Злат сдернул роскошную шляпу с изумрудными перьями и замер на месте, как громом пораженный. Спустя несколько секунд к мужчине вернулся дар речи, и он смог сказать:

— Ого! Этот костюм и называется "принцесса Элия"?

Взгляд Повелителя блуждал между абсолютно невозможным, исходя из правил приличия, декольте и длинными, до середины бедра, разрезами на узкой черной юбке.

Элия тряхнула распущенными волосами и довольно кивнула, надевая черную полумаску с чарами неузнавания — последний штрих в сногсшибательной маскировке.

— Тогда почему же я не видел на тебе такого раньше? — настойчиво потребовал объяснений Злат, разряженный в черное с изумрудно-зеленым. Для придания большего колорита костюму Повелителю пришлось разжиться брошью-кораблем на плащ.

— А я стеснялась, — с апломбом заявила принцесса. — Но сегодня, спрятав лицо под маской, могу предстать перед народом во всей своей красе!

— Сдается мне, слово "стеснение" ты, милая, вычитала в каком-нибудь словаре, — недоверчиво хмыкнул Повелитель, взмахнув шляпой. — Я скорее поверю, что твои скромные наряды были вызваны желанием избежать стихийного прироста числа воздыхателей, и без того неизбежного.

— Ладно, признаюсь, — с видом кающейся грешницы, вздохнула богиня. — Прирост поклонников меня не особо волнует, все дело в законах, регламентирующих одежду знати. Одно время меня это сильно возмущало. Но при здравом размышлении я пришла к выводу, что пользы от этих норм больше, чем вреда. Прекрасный Лоуленд и без того смахивает на большой бордель, а так удается хотя бы соблюсти относительную внешнюю благопристойность и не распугать наших особо нравственных приверженцев.

— Как всегда логично, — иронично усмехнулся Повелитель. — Но сегодня праздник, а значит, законы не властны?

— Да, — рассмеялась принцесса. — Боюсь, Лоуленд сегодня — это одна большая улица Грез. Впрочем, других развлечений тоже будет предостаточно! Можно просто ходить по городу и глазеть. Трудами магов-декораторов он превращен в настоящую сказку, каждая улица одета в иллюзию, подстать названию.

— О, — глубокомысленно кивнул Злат и тут же лукаво спросил. — И люди не боятся выходить из дома?

В ответ на недоуменный взгляд богини, мужчина пояснил:

— У вас, насколько я помню из вчерашней экскурсии, в районе оружейников есть улицы не только с мирными романтичными названиями.

Элия представила себе важных оружейников, двигающихся перебежками под щитами от дома к дому под градом копий или мечей, сыплющихся с неба на Улице Клинков, и расхохоталась. Тут же соткав в воздухе иллюзию, порожденную живым воображением, она дала полюбоваться на нее Злату. Повелитель тоже рассмеялся и подтвердил:

— Именно этого я и боюсь.

— Обещаю, сегодня гулять по улицам только с мирными названиями, — торжественно поклялась принцесса и, взяв Злата за руку, перенеслась на улицу Дождя.

С неба на горожан тут, и правда, сыпался иллюзорный дождь из всякой всячины: забавных маленьких игрушек, цветов, бантиков, побрякушек и прочего мелкого галантерейного товара. Изредка дождинки оказывались настоящими, и поймавший ее счастливчик становился обладателем сувенира на память о карнавале. Злату тоже "повезло": пока они с Элией двигались в смеющейся толпе, пляшущей под дождем, с неба свалилась маленькая красная роза и, царапнув до крови шею Повелителя острым шипом, зацепилась за рубашку.

— Вот ты и обзавелся сувениром! — похвалила спутника принцесса.

— Ты имеешь в виду этот ужасный порез? — Злат коснулся исчезающей царапинки.

— Шрамы украшают мужчину! — усмехнулась богиня, ответив знаменитым присловьем, и потянула прикалывающего розу Повелителя дальше.

— Что-то у твоих красавцев-братьев я этих аксессуаров не видел, — "удивился" Повелитель Межуровнья.

— Потому что их украшают шрамы врагов, — отрезала принцесса.

К тому времени, когда они вышли на благоухающую улицу Роз, Элии тоже посчастливилось обзавестись нетравмоопасным подарком — черной лентой, расшитой мелкими розами. Богиня тут же повязала ее на волосы.

У продавца в маске волка Элия купила любимые конусы из хрустящих вафель, начиненных кофейным кремом, воздушным суфле и пралине. Поделившись добычей со Златом, принялась уплетать лакомство.

Хрустя вафлей, Повелитель шел рядом с богиней, с некоторым неудовольствием отмечая, какие откровенные восхищенные взгляды бросают на его даму прохожие. Элия уже получила не один десяток комплиментов своему облачению и примерно столько же нескромных предложений.

Задорная танцевальная мелодия, летящая с Площади Встреч, привлекла внимание принцессы, а увидев танцующих, она радостно воскликнула:

— Хоровод!

И позабыв обо всем, Элия кинулась в круг, с головой ныряя в веселую игру.

Злат же, напротив, никуда не спешил. Встав у мраморной статуи влюбленных, Повелитель Межуровнья счел необходимым для начала понаблюдать за происходящим. И взгляд мужчины, неотрывно следящий за танцующими и целующимися горожанами, был очень недобр. Похоже, он полностью вошел в роль кавалера Богини Любви!

— Ты что? — немного испуганно шепнул Рик, следя за тем, как огонь азарта разгорается в глазах брата, устремленных на кошель, висящий на поясе Повелителя Межуровнья.

— А что? — хрипло ответил принц. — Такой шанс выпадает только раз в жизни каждого вора.

— Брось. Пошли лучше потанцуем. Смотри, какие девочки, та, под Элию разряженная, вообще просто картинка, — попытался отвлечь друга от преступных и опасных мыслей принц.

— Девочки будут и потом, — упрямо возразил Джей и, больше не слушая брата, шепнул: — Я пошел!

Скрестив на миг пальцы, призывая удачу, Джей втерся в толпу и заскользил к Повелителю Межуровнья. Не применяя никакой магии, Бог Воров стал практически незаметен в своем пестром одеянии. Зная, как жертва способна чувствовать пристальный взгляд, принц смотрел как бы вскользь, пусть и отмечая при этом каждую деталь. Злат, не подозревающий о коварных планах Джея, не отрываясь, следил за танцующими. Видать, не смог примазаться к Элии на маскараде, а теперь не знал, на кого бы скинуться и злился.

Все прошло как нельзя более гладко, никакой гром не прогремел с небес, никакие демоны не явились, Бездна Межуровнья и та не разверзлась под ногами охальника. Кошель с перерезанными ремешками исчез в недрах плаща вора, снабженного множеством потайных карманов, кармашков и карманчиков. Дрожа от возбуждения, принц вернулся к Рику и мотнул головой, приглашая следовать за собой. Изнывая от любопытства и нетерпения, боги спешно выбрались с людной площади в местечко поукромнее. Рыжий накинул на нишу в переулке у площади чары незаметности.

— Как у младенца! — довольно ухмыльнулся Джей и извлек добычу — черный кожаный кошель, приятно оттягивающий руку.

— Злодей, ты ограбил гостя Элии, — радостно укорил брата Рик, от нетерпения буквально приплясывая на месте.

Принц довольно кивнул и, помедлив еще несколько мгновений, смакуя приятнейшее чувство торжества, осторожно потянул за завязки кошелька и запустил внутрь пальцы. Миг, и азарт предвкушения сменился гримасой боли. Издав возмущенный вопль, Джей отдернул руку, отбрасывая прочь добычу. По тонким пальцам вора мельтешили маленькие черные жучки — кусачие, как людоеды, эндорские тараканы. Принц негодующе вопил и пытался стряхнуть их со своей драгоценной конечности.

На беду Рика отброшенный кошель приземлился аккурат на его сапог и выдал новую порцию насекомых, армия их стремительно ринулась на штурм ноги бога, запросто прокусывая плотную ткань брюк.

Укусы быстро распухали и зверски чесались. Дружно крича и ругаясь, братья телепортировали кошель в Тихие Миры и принялись освобождаться от вездесущих злобных тварей. Наконец, Рик припомнил заклинание "ядовитый туман" для уничтожения тараканов.

— Такой шанс, стало быть, выпадает раз в жизни? — стряхивая дохлых насекомых, с хмурой иронией протянул маг, цитируя слова брата. — Ну я рад, что только раз. Значит, свой мы уже пережили.

Обманутый в лучших ожиданиях Джей возмущенно фыркнул:

— Дурацкие шуточки извращенца из Межуровнья!

— Ага, скажи спасибо, что, это были не ярветские паучки, — хмыкнул Рик, почесываясь и составляя заклятье исцеления. — Пошли лучше в Хоровод поиграем или на Центральную площадь сходим, может, кошку еще не сняли.

— Пошли, — обреченно согласился вор, расправляя помявшиеся в борьбе с тараканами перышки на своем костюме.

Убрав заклинание незаметности, принцы направились к площади. На самой ее середине издавна водружался огромный столб, покрытый несколькими слоями какой-то скользкой дряни, в рецепт приготовления которой принцы не вникали. А на самой верхушке столба помещали корзину с кошкой. Конечно, за простой хвостатой скотиной лезть на столб согласился бы разве что конченый идиот, но кошку в корзину сажали дорогую, фаруханской породы. И ладно бы милая киска спокойно сидела в корзине, дожидаясь своей участи, когда очередной кандидат штурмовал высоту. Так нет, обычно, пересилив страх, самоотверженная животина, оглушенная ревом толпы, покидала свое убежище и пыталась забраться по тоненьким планочкам еще выше, на самую верхушку столба. Если же кошку все-таки удавалось схватить, то добытчик спускался на землю весь располосованный милой домашней зверюшкой. Вот такие забавы принцы любили.

Но на сей раз Рику и Джею досталась участь зрителей. Когда приятели выбрались на площадь, огромный и изрядно пьяный бугай, раскидав всех скользких неудачников, прорвался к столбу с возмущенным ревом:

— Почто животинку мучаете?!

— Опять облом, и почему у меня столько братьев и только одна сестра? Вот она б на столб точно не полезла! — разочаровано фыркнул Джей, наблюдая за тем, как сноровисто забирается наверх сердобольный Кэлер, а киска, вместо того чтобы, шипя, забираться наверх, радостно кидается ему на грудь.

Рик тоже тихонько вздохнул и предложил:

— Тогда пошли выпьем!

Идея брату понравилась, и принцы, проталкиваясь сквозь толпу и попутно освобождая ее от избытка наличности, пробрались к бочкам с бесплатной выпивкой, чтобы утешить души старым проверенным способом.

После нескольких кружек мрак немного рассеялся, Джей начал мыслись позитивно, раздумывая над тем, что сейчас самое время поиграть в Хоровод или что посерьезнее. Наверняка, кое-где горожане уже набрались настолько, чтобы затеять игру Подсолнухи. Вор поделился этими соображениями с Риком, и принцы снова пустились на поиски развлечений.

Разгоряченная танцами и играми Хоровода Элия, наконец, оставила круг и вернулась к Злату, все еще подпирающему статую влюбленных третьим лишним кавалером. Чело Повелителя Межуровнья было хмуро, как грозовая туча, даже то маленькое развлечение, которое он устроил двум дерзким засранцам, не слишком позабавило его.

— Тебе не нравятся такие игры? — с веселой улыбкой поинтересовалась довольная принцесса.

— Нет, — с досадой ответил Злат. — Хотя тебе, похоже, чем игра фривольнее, тем больше по нраву.

В ответ на такой тон Элии невольно захотелось сказать Повелителю гадость, но она сдержалась, подчеркнуто спокойно согласившись:

— Да, ведь это тоже часть моей сути.

— Зато теперь я понимаю, зачем тебе понадобилась маска с чарами неузнавания, — ехидно продолжил Злат, желая в эти мгновения побольнее уязвить принцессу. — Будь иначе, о доступности Богини Любви ходили бы легенды. Прекраснейшая из роз Лоуленда — лучшая и самая доступная из его шлюх.

А вот теперь принцесса не сдержалась. Звук хлесткой пощечины пронесся над шумом толпы. Оттуда раздались поощрительные крики:

— Браво, малышка!

— Леди, еще разок!

— Иди ко мне, детка, раз этот парень тебя огорчил, быстро утешу!

— Помочь? — услужливо предложил какой-то здоровяк.

Отмахнувшись от досужих помощников, Элия создала вокруг себя кокон тишины и незаметности. Толпа разом утратила интерес к скандалящей парочке. Поднеся руку к лицу, горящему от пощечины так, как не ожгла бы и плеть демона, Повелитель Межуровнья изумленно смотрел на богиню. Его никогда не била женщина, его уже очень давно вообще никто даже не пытался ударить, несколько тысяч лет или больше. (Безумный Нрэн не в счет.)

— Ты меня ударила?! — вымолвил мужчина, и в тоне его все еще было больше удивления, чем гнева.

— Смотри-ка, заметил, — процедила богиня и продолжила: — Никогда не смей оскорблять моей сути. Я такая, какой меня создал Творец, и не тебе, Темный Повелитель, судить о его деяниях. Ты не спал со мной, так не смей называть меня шлюхой. Шлюха ляжет под любого, а я сама выбираю себе мужчин. Ты нарушаешь законы гостеприимства, оскорбляя хозяйку.

Глаза Повелителя Межуровнья метали молнии, но он молчал, размышляя о том, что если сейчас даст волю своей сумасшедшей гордости, то неизбежно порвется тонкая нить симпатии, связавшая его с богиней, то, ради чего он пришел в Лоуленд из Бездны. Как легко уничтожить эту надменную малышку, одно дуновение серого пламени и не останется даже пепла. Но тогда что-то важное умрет и в его одинокой душе. Эта прекрасная женщина, которая, позабыв об опасности, отстаивает свою гордость и достоинство, вновь невольно восхитила его.

Успокоив себя мысленным приказом, Злат признал:

— Несправедливы были мои слова, порожденные обидой и одиночеством, я нарушил наш договор о невмешательстве, досадуя на то, что тебе так весело, а мне нет.

Элия кивком головы показала, что принимает то, что является почти извинением, требовать большего от Повелителя Межуровнья невозможно. Понимая, что тема закрыта, Злат продолжил:

— К тому же я проголодался. Ты же ведь не дашь умереть с голоду своему гостю?

— Нет, я готовлю для тебя более мучительную кончину, — зловеще пообещала принцесса с самой коварной усмешкой. — Пойдем, здесь рядом один из лучших ресторанов столицы — "Корона".

Повелитель Межуровнья кривовато улыбнулся богине в ответ и задумчиво заметил:

— Что ж, сегодня я лишний раз убедился в том, что чем прекраснее роза, тем острее ее шипы.

— А как же иначе? Чем прекрасней цветок, тем больше желающих его сорвать, — в тон Злату ответила Элия с легкой иронией и сняла заклинание. Шумный маскарад снова закружил их...

Карнавал шумел и на площади Лета близ улицы Акаций. Там тоже неистово наяривали скрипки и вился Хоровод. Среди других мужчин и женщин плясала леди с ярко пламенеющими кудрями в оранжево-красном, словно безумное небо Фаринзары, платье с пышной отороченной мехом юбкой. Из-под полумаски рыжей лисицы задорно поблескивали зеленые глаза, а сзади на юбке кокетливо болтался пушистый хвост. Не зная отбоя от поклонников, лисица танцевала, заливисто смеялась и целовалась с мужчинами, выпавшими ей в хороводном кругу. Под разноцветным от огней фейерверков небом Лоуленда развлекалась леди Джанети, мать принца Рикардо, еще несколько столетий назад метко прозванная конкурентами итамосской лисицей.

На яркий огонь ее волос и страстной души как мотыльки слетались кавалеры, но красавица медлила, походя даря невинные ласки и ожидая того, с кем хотела бы поразвлечься этой ночью всерьез.

— Время самого длинного поцелуя, моя прекрасная госпожа, — подхватил общий клич мужчина, оказавшийся напротив леди в ту минуту, когда смолкла музыка и распался на пары Хоровод.

Рыжая, смеясь, подставила партнеру губы, как делала уже не раз в сегодняшней игре, и метнула на мужчину лукавый взгляд.

Глаза цвета зимнего неба блестели из-под полумаски, чувственным луком выгибались губы, темные кудри спадали на воротник, расшитый астрологическими символами. На незнакомце был костюм гадателя, предсказывающего судьбу.

Сердце ветреной красавицы вдруг забилось сильнее, застучал в висках пульс.

"Вот он!" — почему-то решила Жанти, пока руки незнакомца обнимали ее, а губы тянулись к губам, и она, хитрая и расчетливая итамосская лисица, словно утратила рассудок и больше не задумывалась ни о чем. Страстный поцелуй стал ответом на все невысказанные вопросы.

Восторженными воплями поощрила толпа победителей соревнования, а победители, словно не заметив этого, продолжали целоваться сначала в общем кругу, потом в переулке рядом, среди горы пустых винных бочек, потом на широченной кровати в комнате какой-то ближайшей таверны.

Жаркие объятия, поцелуи, ласки разбудили пьянящую, бешеную страсть, от которой Жанти захмелела сильнее, чем от бочки самого крепкого дешевого вина. Шепот, шепот незнакомца с глазами цвета зимнего неба, его сильные руки, сладость прикосновений, хрипловатый колдовской голос. Дурманом, пряной волной нахлынула ночь на женщину и потащила в омут безумств. Она не задавала вопросов, и впервые, кажется, за целую вечность позволила себе просто любить. Может быть, зря...

Маскарад бушевал в Лоуленде, даря каждому забаву по душе. Развлекались горожане и гости, принцы, король и принцесса, хотя никто и не мог поручиться, что видел ее в толпе.

Позабыв обо всех проблемах на одну ночь, город купался в празднике, в Новогодье Лоулендом правил не король Лимбер Велинтайн Арабен, также как и все отплясывающий на улице и заигрывающий с дамами, а его величество Карнавал. Он щедро жаловал подданных радостью и свободой от мира условностей и правил. Пусть это было иллюзией, но на одну ночь все подчинились этой иллюзии, и она стала реальностью...

Завтра будет новый день, с похмельем, заботами, бедами и печалями, но нынче народ веселился вовсю...

(Если Вы, уважаемый, читатель, сетуете, что автор обошел своим вниманием развлечения короля Лимбера, то вспомните, жанр романа стоит "любовный", поэтому порнографические элементы в повествование не включаются). ;)

Глава 5. О похищенных, обиженных и подаренных

2 день 2 семидневка

...Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один...

И — разбитое зеркало...

С.Есенин. "Черный человек"

— Простите... — прохрипел Степа, чувствуя, что похмелье дарит его новым симптомом: ему показалось, что пол возле кровати ушел куда-то и что сию минуту он головой вниз полетит к чертовой матери в преисподнюю.

М. А. Булгаков. "Мастер и Маргарита"

— Что ж? Вздуем друг дружку?

— Подеремся часов до шести, а потом пообедаем.

м/ф "Алиса в зазеркалье"

Около пяти утра в городе и в замке все еще слышались последние отголоски затихающего праздника: самые стойкие гуляки допивали последний бокал и допевали последние песни. В шесть воцарилась долгожданная тишина и правила до восьми часов.

Тихонько тренькнули настенные часики в виде улыбающегося солнышка, и принцесса Мирабэль пробудилась, узурпируя у тишины власть. Свежая, полная сил, переполненная радостным предвкушением грядущего дня малышка вскочила с кровати. Как же можно спать, когда сегодня утром брат Лейм обещал поискать с ней динолей в Садах Всех Миров! Впрочем, если б не поиски крылатых единорогов, девочка нашла бы другой, не менее важный, повод для радости.

Покорно вытерпев неизбежное зло утренних процедур и проглотив завтрак, девочка гордо объявила няне, что Лейм ждет ее, чтобы погулять в Садах, и прежде, чем старушка успела что-либо возразить, Бэль скрылась за дверью. Только сверкнула кружевная оборочка нижней юбки, и мелькнул кончик рыжей косы плутовки.

Покои брата были рядом с ее комнатами. Толкнув полуоткрытую дверь, девочка вошла внутрь и весело завопила:

— Лейм! Привет!

Ответила ей тишина.

"Неужели он еще спит? — слегка возмущенно, но большей частью недоуменно подумала малышка и по-прежнему в тишине прошлепала из маленькой прихожей в спальню. Частенько она находила там спасение, прячась от ночных кошмаров. Несмятое бледно-голубое покрывало застилало кровать Лейма. Никаких следов пребывания брата в спальне не обнаружилось. Разочарованно пожав плечиками, девочка расширила район поисков до гостиной. На столике у кресел Бэль тут же обнаружила первую улику — увесистый яркий мешочек, расшитый жар-птицами.

"Мои сладости!" — тут же решила малышка и, распустив завязки мешочка, принялась знакомиться с его содержимым. Фруктовые карамельки, пастила, засахаренные орешки, шоколадные конфетки — здесь были все-все самые любимые сладости Бэль. Сунув в рот земляничную карамельку, девочка еще раз обвела гостиную недоумевающим взглядом, надеясь обнаружить брата. Вдруг он решил поиграть с ней в прятки? Или...

Тут что-то блеснуло в густом ворсе зеленого, как трава, ковра. Осколки зеркала! Ледяным вихрем в голове маленькой принцессы пронеслись воспоминания о страшных историях про демонов из Межуровнья и разбитых зеркалах, рассказанные няней.

С перепугу проглотив карамельку, девочка прыснула из комнаты в коридор замка и принялась долбить в запертые двери покоев братьев. Никто, никто не открывал!!! (Еще бы, все принцы крепко спали, всласть повеселившись на маскараде, тому же занятию по тем же веским причинам посвятили себя и их слуги). Тогда Мирабэль помчалась к Нрэну. Уж он-то всегда вставал рано!

Влетев маленьким ураганчиком в покои сурового брата, Мирабэль промчалась к нему в кабинет мимо застывших как изваяния слуг и завопила:

— Нрэн, скорее!!! Лейма украли Демоны Межуровнья! Прямо из гостиной!

Не тратя времени на размышления или слова, принц вскочил, схватил меч и телопортировался к покоям младшего брата. Ворвавшись в комнаты Лейма, Нрэн огляделся и принюхался. Чужаками и кровью не пахло.

"Опять эта маленькая стрекоза что-нибудь напутала или нафантазировала!" — в сердцах подумал бог, но все-таки решил осмотреть местность более досконально.

Шаг, и Нрэн наткнулся на осколки зеркала — весомое доказательство, подтверждающее версию Бэль. По-прежнему не чуя угрозы, воитель впился взглядом в осколки — единственную улику. Да, Приближенные Повелителя сильны, они могли и не оставить следов, но зачем им Лейм? Коварство Демонов Бездны непостижимо. Вдруг их Повелитель пожелал заполучить Лейма, чтобы шантажировать Элию? Но зачем ему ее шантажировать?..

Странное дело, чем больше Нрэн думал, тем сильнее запутывался в своих замешанных на ревности размышлениях. К тому моменту, когда воитель ощутил полную беспомощность и собрался вытряхнуть Рика из постели для расследования магических обстоятельств происшедшего (от начала размышлений до этого вывода прошло едва ли больше десятка секунд), в дверях гостиной нарисовался побледневший слуга Лейма с веником и совком в руках. Юноша робко спросил:

— В-ваше в-высочество, можно я тут приберусь?

— Когда ты обнаружил осколки? — рыкнул Нрэн, набрасываясь на возможного свидетеля или соучастника преступления.

Слуга испуганно всхлипнул и, все еще сжимая веник с совком, рухнул на ковер, потеряв сознание. Бога Войны, ведущего допрос с пристрастием, мог испугаться любой, вот поэтому допросами и занимался Энтиор, пугавший более изысканно и поэтапно, чтобы жертва в полной мере успевала проникнуться сутью происходящего и максимально настроиться на сотрудничество!

Нахмурившись, принц взял со столика графин с водой и, не церемонясь, опрокинул на нервного парня. Очнувшись, юноша встал на колени и, глядя на меч воителя огромными, почти черными от ужаса глазами, забормотал:

— Простите, я нечаянно! Это случайно вышло. Я не хотел разбивать. Оно стукнулось о стол и...

— Ясно, — фыркнул бог.

К тому моменту, когда Нрэн, почти всерьез уверился, что ему самому необходим лучший маг-целитель с квалификацией психолога для излечения обострившейся паранойи, до покоев Лейма добралась Бэль и утвердительно спросила:

— Ты уже спас Лейма?

— Спас, — хмуро бросил принц и быстрым шагом покинул гостиную "похищенного брата".

— А где же Лейм? — услышал он уже у себя за спиной.

— Ну где же? — расстроено повторила девочка, но так и не получила ответа на актуальный вопрос.

Прихватив со столика мешочек со сластями (все равно спасенный Лейм отдал бы его ей), малышка вздохнула и решила, что раз Лейм не обнаруживается, ей придется пока поискать чудесных динолей одной. Впрочем, одной в Сады Бэль уйти все равно не удалось. В команду по поиску дивных животных пришлось включить Нэни, да еще и переодеться для прогулки.

Под бдительным нянюшкиным оком маленькая принцесса начала обследование Садов Всех Миров. Теплое весеннее солнышко, красота возрождающейся к жизни природы, стрекот насекомых, пение птиц доставляли эльфиечке истинную радость, но мало-помалу прекрасное настроение Бэль начинало портиться. Диноли даже не думали находиться, сколько принцесса их не звала. То ли не слышали криков девочки, то ли не хотели покидать зачарованных уголков, что служили им прибежищем.

А сама малышка еще плохо ориентировалась в Садах, обладавших изрядным числом престранных особенностей.

Сады эти, и без того немалые, снаружи казались значительно меньше, чем изнутри, и незаметно, почти неуловимо менялись день ото дня. Там появлялась тропинка, тут исчезала, забредали неизвестно откуда удивительные животные, которых раньше не встречали, вырастали новые растения. Рик, например, клялся, что не может поручиться за то, что во всех уголках Садов Всех Миров царит одно и тоже время года, не говоря уж о погоде. Магия Мира Узла, магия множества существ, населявших Сады, сделала их чем-то особенным, чем-то большим, нежели то, что они являли собой в начале, когда прадед Лимбера Леорандис посадил первое дерево.

Окончательно разуверившись в успехе своего предприятия, Бэль еще некоторое время бродила по тропинкам, сдерживая подступающие слезы разочарования, но чувствовалось, что еще немного, и малышка заревет, а нянюшка не знала, как успокоить девочку. Однако, тут маленькая принцесса услышала стрекот белок и дружный птичий щебет, на несколько баллов превышающий общую интенсивность звукового фона. Любопытство вновь проснулось в Бэль, прогоняя печаль. Она подобралась поближе и увидела: на освещенной ярким солнцем укромной полянке у старого поваленного дуба сидел мужчина и кормил с руки пичуг какими-то семечками. Рядом спорили из-за орехов синие, зеленые и рыжие белки.

— Привет, Итварт! — радостно воскликнула девочка, узнав в незнакомце учителя Элии.

Слегка вздрогнув, воин вежливо поздоровался:

— Прекрасный день, Бэль.

Он совсем не слышал, как к нему подкралась маленькая принцесса-полукровка, да и животные ничуть не встревожились. Они всегда принимали Мирабэль за свою. Нянюшка, следовавшая за Бэль попятам, благоразумно остановилась поодаль.

— Можно мне семечек, а я дам тебе булку? — попросила девочка, присаживаясь рядом с Итвартом на поваленное дерево, нагретое ярким весенним солнцем.

Воин улыбнулся и передал малышке пакетик с семенами. Взяв горсть, малышка протянула ее пичугам, которые с радостным писком спланировали на ладошку. Честно выполняя обещание, Бэль залезла в кармашек фартука и отдала Итварту одну из булочек, припасенных с завтрака. Мужчина начал крошить хлеб птицам.

Когда одна из серо-голубых зоулек, окончательно обнаглев, спикировала на голову Итварта, а две сели ему на плечи, как диковинные эполеты, Бэль заливисто рассмеялась, и ее разочарование исчезло, как случайная тучка в погожий денек. Так и сидели воин из мира Свартфальта, Бог Войны, лорд-страж крепостей, инициированный Источником Сварта, и принцесса Мирабэль Лоулендская, наслаждаясь погожим деньком, маленькими тихими радостями общения с природой и обществом друг друга, пока Нэни не глянула на часы, извлеченные из сумки с вязанием.

— Ох-хо-хонюшки, как времечко-то быстро бежит, уж и полдень, обедать пора, а ты, деточка, лорда Итварта задерживаешь, — дипломатично начала старушка, прекрасно зная характер своей подопечной.

Воин понял намек нянюшки и поддержал игру:

— Спасибо, что напомнили, почтенная матушка, самое время обедать, потом у меня занятие с ее высочеством принцессой Элией. Надо возвращаться в замок.

Делать нечего, докрошив последние кусочки хлеба и высыпав остатки семян на землю у дерева, Итварт и Бэль удалились с полянки, провожаемые дружным птичьим щебетом, в котором явно слышалось пожелание заходить еще и непременно приносить угощение.

Девочке не слишком хотелось возвращаться домой, но раз нужно было идти Итварту, она отправилась за компанию, хитрость изобретательной старушки сработала.

К полудню в замке начали просыпаться нагулявшиеся на карнавале принцы. Руки большинства из них жадно зашарили по горизонтальным поверхностям рядом с ложем в поисках противопохмельного средства — магических или лекарственных настоек. Впрочем, некоторые счастливчики либо пили в меру, либо нагрузились противоядием непосредственно перед маскарадом, а потому не страдали.

Принц Кэлер к таковым везунчикам не относился. Под утро богу снился странный мучительный сон о горячей подушке, лежащей прямо у него на груди. Ощутив, что близится момент перехода в мир бодрствующих, принц, превозмогая похмелье, потянулся и зашарил рукой по столику рядом с диваном. Нащупав бутылку, бог сделал несколько глотков и разлепил припухшие веки. Горячая кремовая подушка и впрямь оказалась у Кэлера на груди и смотрела на принца ярко-зелеными глазами. Сморгнув, мужчина сделал еще несколько глотков лекарственной настойки. Очертания подушки расплылись, и она превратилась в кошку, ту самую, что бог выиграл вчера на карнавале.

Усмехнувшись, принц погладил зверушку по шелковистой спинке. Ее длинная шерстка приятно ласкала руку.

В ответ на ласку животное мурлыкнуло, зевнуло, продемонстрировав принцу узкий розовый язычок и набор острых зубок. Потом кошка потянулась и снова свернулась клубочком на широкой груди бога, показавшейся ей самым удобным ложем. Кончик пушистого хвоста прикрыл влажный розовый носик.

Кэлер улыбнулся и подумал: "Надо подарить эту красавицу сестренке!"

Когда Бэль и Итварт, довольные приятным времяпрепровождением, появились в замке, кое-кто уже активно вел их поиски.

— Привет, малышка! — раскатисто загремел по коридору мощный баритон Кэлера, приближающегося к сестренке с чем-то пушистым на руках. — Как денек?

— Кэлер! — радостно закричала Мирабэль и со всех ног кинулась к любимому брату. — Привет! Я хотела поискать динолей в Садах, но Лейма похитили демоны из Межуровнья. Нрэн его спас, но его все равно нет. Я динолей одна искала, но не нашла, поэтому просто гуляла. Мы с Итвартом птичек кормили и белок. А кто это у тебя?

Принц продемонстрировал сестренке кошку, довольно взиравшую на всю суматоху с высоты рук бога. Тот стоял неподвижно, пытаясь наскоро осмыслить ворох новостей, вываленных на него маленькой выдумщицей.

— Держи, она твоя! — великодушно заявил Кэлер и передал зверушку с рук на руки онемевшей от радости Бэль.

Но молчала девочка недолго. Пережив первый мощный прилив бесконечного восторга, принцесса затараторила:

— Ой, спасибо! Кэлер, я тебя так люблю! Она такая красивая! А как ее зовут?

Бог Бардов задумчиво поглядел на свой подарок, сосредоточенно, но явно доброжелательно обнюхивающий новую хозяйку, и брякнул, припомнив одну из своих зеленоглазых любовниц с бешеным темпераментом и острыми коготками:

— А назови ее, как хочешь, ну хоть Таисой.

Несколько секунд принцесса молча, оценивая предложение и рассматривая кремовую красавицу кошку, а потом согласно кивнула:

— Да, это кошачье имя, и оно ей подходит.

— Прекрасно! — засмеялся Кэлер.

Улыбнулся и Итварт, остановившийся чуть поодаль и наблюдающий за происходящим.

— Пойдем, деточка, тебе кушать надо, и кошечке молока нальем, — воспользовавшись подвернувшейся ситуацией, сориентировалась нянюшка.

— Таиса, пойдем кушать! — объявила Бэль своей кошке.

— Да, перекусить — это дело, — хмыкнул "голодающий" Бог Пиров и направился в одну из гостиных, куда сползались завтракать, а заодно и обедать, родственники. Память о молоке, сметане и бульоне, выпитых полчаса назад, давно испарилась из желудка принца. Тот требовательно урчал, напоминая хозяину о своих нуждах.

В этот день Лейм проснулся оттого, что его требовательно трясли за плечо. Все еще не соображая, где он находится и кто его трогает, юноша присел на кровати и со стоном обхватил голову. Под нос сунули бокал, наполненный какой-то зеленой жидкостью. Рефлекторно опорожнив емкость, бог снова прикрыл глаза и пару секунд подождал. В голове ощутимо прояснилось, и бедолага понял, что находится он в городской резиденции Элегора на улице Лозы, а хозяин стоит рядом и сочувственно улыбается другу.

Заметив, что Лейм пришел в себя, герцог радостно и все еще слишком громко для перебравшего бедолаги заявил:

— Прекрасный день, приятель. Здорово мы вчера погуляли и набрались крепко!

Принц только медленно и осторожно кивнул. Почему-то последствия неумеренного употребления спиртного юноша переносил тяжелее, чем все родственники. Но Лейм очень надеялся, что все дело в возрасте, опыте и многократных тренировках, так что со временем его толерантность к выпивке существенно повысится. Каждый раз, отправляясь на гулянки или праздники, принц робко верил, что наконец-то пришло то славное время и он перешагнул злополучный порог, но утреннее похмелье каждый раз доказывало обратное.

Вот и сегодня Элегор выглядел свежим, как лес после ливня, а сам Лейм чувствовал себя по меньшей мере вяло, если выбирать наименее крепкое слово из всех возможных, пришедших на ум. Принц даже не помнил, как он оказался в резиденции Лозы. В голове мелькали обрывки воспоминаний о хороводе, виснущих на шее девицах, каких-то трактирах, орущем стихи и отплясывающем на столе Оскаре, менестрелях, которых герцог звал выступать к себе на праздник и давал приглашения.

— Вставай, уже двенадцать! — радостно объявил Элегор, не дожидаясь, пока друг кончит мучительно размышлять. — Мне в Лиен пора, к Празднику Лозы готовиться, а ты можешь оставаться, завтрак в зеленой столовой накрыт.

— Спасибо, но я, пожалуй, отправлюсь домой, семейный завтрак, — вздохнул Лейм, понимая, что нужно подниматься и идти.

— Как хочешь, не забудь только, в пять жду! — бросил герцог и исчез из спальни.

Лейм жалобно поморщился, сходил в ванную освежиться и активизировал загодя приготовленное заклинание смены одежды. "Пусть пользоваться для этого магией неприлично, зато никто не увидит меня помятым", — рассудил юноша и телепортировался в замок, думая, что родичи уже собрались к трапезе.

И правда, братья, за исключением Нрэна, и дядя сидели за столом, налегая на еду и напитки, как ни в чем не бывало. Мужчины шумно обсуждали свои праздничные похождения и достоинства опознанных и неопознанных карнавальных подружек. Хорошо хоть Элии, чтоб всю эту похабщину слышать, за столом не было.

— Явился, похищенный наш? — широко ухмыльнулся Рик, с иронией глядя на кузена.

— Как поживают демоны Межуровнья? — подхватил шутку Джей.

— Кем похищенный? Когда? Как? Какие демоны? — ошалело спросил Лейм, не в силах вникнуть в суть происходящего. Голова уже не болела, но соображалось все равно туго.

— Его похитили, а он не в курсе! — возмутился Бог Сплетен и, расхохотавшись, начал со смаком пересказывать утреннюю историю.

Лейм присел, выслушивая сногсшибательную повесть о своем зловещем похищении. Под конец принц уже не мог сдержаться и начал улыбаться, а потом и рассмеялся вместе с братьями, заметив:

— Наверное, Бэль рассказывают слишком много сказок.

— Лучше пусть переполошится лишний раз, чем не сообразит вовремя смыться при реальной опасности, — уже серьезно заметил Рик и вернулся к еде.

— Вот-вот, — поддержал Кэлер брата и настоятельно посоветовал Лейму: — А ты, парень, давай, кушай, а то совсем зеленый сидишь, как елочка. Умрешь еще с голодухи, не дотянув до Праздника Лозы нескольких часов. Как я тогда Элегору в глаза смотреть буду?

— Я уже ем, — чуть виновато улыбнулся принц и, притянув к себе свободный столовый прибор, начал наполнять тарелку тушеным мясом с молодыми овощами.

— О, Праздник Лозы, лучшие вина Лиена, ну как тут опять не надраться? — патетично воскликнул рыжий пройдоха, воздевая бокал. — Люблю я Новогодье!

— За то, что поят на халяву? — ехидно осведомился Джей, поливая шоколадным муссом салат из морепродуктов.

— И за это тоже, — важно ответствовал брат. — А выпить на халяву у герцога Лиенского приятно вдвойне.

— Да, это факт! — согласился Бог Воров и, отправив в рот первую порцию своей невообразимой еды, блаженно прижмурился.

— Нас много, и подвалам Лиена сегодня будет нанесен серьезный урон, — ухмыльнулся Лимбер. — Парень, наверное, луну перед праздником не спит, все подсчитывает убытки и приглашенных.

— Ага, проблема из проблем: меня надо пригласить, поскольку я покровительствую виноделию, Джея, потому что я без него не пойду, тебя как короля, Нрэна по долгу службы, Элтона как официального историка, а для души — Кэлера, Лейма и Элию, — быстренько произвел подсчеты доставленных официальных приглашений Рик и ехидно поинтересовался: — А тебя, Энтиор, опять не позвали?

— Такие мелочи не стоят моего высочайшего внимания, — с высокомерной небрежностью ответил вампир, показав клыки. — Я ведь все равно приду.

— То-то герцог обрадуется, — заржал король, чуть не поперхнувшись вином. Кэлер быстренько стукнул отца по спине.

Лейм молча слушал ехидные шпильки, отпускаемые родственниками насчет Элегора, справедливо полагая, что его возмущение, даже легко объяснимое обетом, лишь подольет масла в огонь.

Итварт шел к тренировочному залу, с задумчивой улыбкой вспоминая непоседливую проказницу-принцессу, так не похожую на его обстоятельного, не по годам серьезного после пережитого горя малыша Янита. И все равно, несмотря на эту непохожесть, девочка пришлась богу по нраву.

— Прекрасно, я уже хотел посылать за тобой, — суровый голос вывел воина из задумчивости.

В тренировочной зале находился принц Нрэн, и в его взгляде, устремленном на Итварта, был лишь янтарный холод и недобрый блеск.

— Прекрасный день, — автоматически отозвался воин, склоняя голову перед прославленным Нрэном Лоулендским, лучшим воином всех миров. — Чем я могу быть тебе полезен?

— Выбирай оружие, я хочу посмотреть, на что способен тот, кто называет себя учителем, — коротко отозвался принц, и едва уловимая нотка ревности проскользнула в его пренебрежительном тоне.

— Честь для меня скрестить оружие с тобой, — вежливо поклонился воин, его душу переполнял восторг. Ведь ему выпало такое счастье, о котором можно только мечтать — великая честь сойтись в поединке с самим Нрэном.

Итварт прошел к стойке с оружием и выбрал тонкий гибкий меч с заточенным острием и намеренно притупленными краями. Принц одобрительно кивнул, видя, что воин не зарывается, ибо предпочел наименее опасное оружие из того, что мог выбрать, не унизившись. Нрэн взял себе аналогичный меч и занял боевую позицию, предлагая противнику атаковать.

С первых же секунд поединка воин понял, что лоулендский бог значительно превосходит его в мастерстве, скорости реакции, силе. Ни о каком нападении не могло быть и речи, Итварт целиком сосредоточился на защите, используя все приемы и уловки, наработанные за века совершенствования в избранном ремесле. И все равно раз за разом принц легко проникал сквозь его оборону, нанося длинные, но неглубокие порезы.

Да, молва о великом Нрэне Лоулендском гремела по всем мирам! Только сейчас воину из Свартфальта показалось, что слава принца значительно преуменьшена. Скоро грудь и руки Итварта пестрели порезами с полузасохшей кровью, а пот липкими щипучими ручейками стекал по коже. А Нрэн все наступал, и огонек безумия горел в его золотых глазах, в какой-то миг богу показалось, что принц его убьет. Но тут лоулендец отступил, коротко отсалютовал партнеру по поединку мечом и нехотя промолвил:

— Хорошо, как Верховный Наставник по оружию, я дозволяю тебе вести обучение моей... членов королевской семьи.

— Благодарю, — тяжело дыша, промолвил воин и склонил голову, признавая великое мастерство принца, которое ему довелось испытать на своей шкуре. Восторженное сознание того, что он фехтовал с самим Нрэном, легко заглушало боль от порезов.

Когда Итварт осмелился поднять взгляд, воителя в зале уже не было.

Элия крутилась перед зеркалом, оценивая новое платье, вернее то, как новое черное платье с серебряной вышивкой сидит на ее фигуре. Звездный набор обрел видимые очертания и дополнил туалет богини. Этот наряд, расшитый на мотив виноградных лоз, предназначался специально для Праздника Лозы. И до его начала оставался всего какой-нибудь жалкий час. А потом танцы, игры, фейерверки...

— Ой, занятие с Итвартом! — неожиданно спохватилась принцесса, когда в ее голову залетела мысль, не связанная с предвкушением развлечений. — Я совсем забыла его предупредить об отмене.

Богиня тут же поспешила исправить досадную ошибку, сплетя заклинание связи. Учитель занимался чисткой оружия в своих покоях и откликнулся на вызов практически сразу. А вот Элия помедлила с приветствием, внимательно разглядывая многочисленные свежие царапины на руках воина.

— С Нрэном развлекался? — наконец поинтересовалась принцесса.

— Твой брат устроил небольшую проверку моего мастерства, — пояснил воин и довольно улыбнулся.

— Это сразу видно, — согласилась богиня и, больше не заостряя внимания на теме "проверок", попросила о переносе занятий, а потом отключила заклинание.

Элия была рассержена. Почему-то проверять наставников братьев Нрэну в голову не приходило. Богиня собралась устроить кузену скандал, и не за располосованного Итварта (тот все равно был по уши счастлив состоявшимся поединком с великим Нрэном). А за то, что кузен посмел решать что-то за нее, проверять ее учителя и судить о ее выборе, даже не поставив в известность о проверке саму принцессу. Кроме того, в глубине души Элия отлично понимала, что для скандала имеется еще один повод. Вчера родич слишком напугал ее своим поведением, неистовой, яростной силой, сметающей все на своем пути. А богиня ненавидела ощущение собственной беспомощности. Теперь ей срочно требовалось доказательство того, что происшествие было лишь следствием проклятия Серого Посланника. До Праздника Лозы как раз еще оставалось достаточно времени на маленькую ссору.

Заклятие поиска обнаружило Нрэна у ручья в Садах. Уже переодевшись в официальный костюм, воин с отрешенным видом сидел на скамье у воды, коротая последние минуты в тишине и спокойствии среди природы.

Телепортировавшись к кузену, Элия с ходу начала:

— Нрэн! Кто тебя просил лезть в мои дела?

Первый взгляд, брошенный на кузину, был полон изумления. Но очень скоро до бога дошло, какой именно из его поступков получил столь суровую оценку.

— Э-э, я должен был проверить, достоин ли он учить тебя, — смущенно оправдался перед Элией воин, так же, как оправдывал этот поступок перед собой.

— Даже если так, проверки бывают разные, дорогой, и не все они включают в себя увечья. И мы оба прекрасно знаем, почему ты так поступил.

Нрэн замолчал, опустив взгляд на воду. Эта безопасная жидкость никогда не смотрела на него обвиняюще, не соблазняла умопомрачительными декольте и не язвила словами.

А что принц мог сказать в свое оправдание? "Прости, любимая, я так рехнулся от ревности, что захотел убить твоего учителя. А не сделал это только потому, что он действительно хороший воин, жизнь которого более ценна, чем моя безумная ревность?"

Глупо... Ах, как глупо. Но когда он поступал разумно в том, что касалось Элии? Бог тяжело вздохнул.

— Фехтуй с кем хочешь и сколько хочешь, дорогой, — продолжила принцесса, — но моих наставников калечить не смей, иначе я и правда решу, что они никуда не годятся, и подам официальное прошение на имя короля Лоуленда, требуя назначить тебя моим постоянным учителем по оружию навсегда. Как ты думаешь, пойдет Лимбер навстречу просьбе любимой дочери?

Нрэн испуганно заморгал, осознавая весь ужас ловушки, расставленной принцессой.

— Ты не сделаешь этого, — хрипло прошептал он с чем-то близким к мольбе в голосе.

— Пока нет, — невозмутимо согласилась Элия. — Но предупреждаю я тебя в последний раз, любимый. До встречи на Празднике Лозы!

Богиня растворилась в воздухе, а Нрэн вновь уставился на воду, разглядывая мелкие камешки на дне, слушая успокаивающий плеск струй и тщетно пытаясь обрести душевное равновесие. Кузина опять на него рассердилась. Печальные строки толу сами собой сложились в голове принца, и он прошептал их одними губами:

Битвы ищу я,

Изгнанник любви своей,

Будто возможно

Мечом разрубить этот

Узел из снов и страданий.

Так сидел воитель, устремив неподвижный взгляд светлых глаз на быстрые воды ручья и твердую гальку на дне, обкатанную такой кроткой и невинной на вид водой.

Отчитав Нрэна, богиня перенеслась обратно в свои покои, чтобы завершить последние приготовления к празднику. Рэт Грей и Злат уже ждали ее в гостиной, делясь впечатлениями о городском карнавале.

Разряженный в зеленый и серебристо-серый (вовсе не похожий на траурный) бархат, атлас и шелк шпион довольно улыбался, полируя перстни с бриллиантами и изумрудами о мягкую обивку кресла. Он явно гордился своим пышным богатым нарядом. Повод для гордости действительно был. Младший сын в пух и прах разорившегося графа дальних земель Делавас, находящихся под протекторатом Лоуленда, Рэт, благодаря удачно выбранной профессии и неустанным трудам на ее ниве, теперь мог позволить себе буквально купаться в любимых блестящих камушках.

Так что ироничная улыбка Злата нисколько не смущала красующегося шпиона. Мало ли их было и будет таких улыбок, а камушки вечны! Шпион никогда не понимал Джея, готового убить за косой взгляд.

— Прекрасный день, королева моя дорогая! — радостно заявил Рэт, увидев богиню.

— Прекрасный день, Элия, — поздоровался Злат.

— Прекрасный день, — согласилась принцесса, принимая от услужливого пажа плащ, и обратилась к Грею: — Как повеселился на карнавале, дорогой?

— Замечательно! — с энтузиазмом откликнулся шпион. — Таких девочек подцепил — просто мечта! Ты, надеюсь, тоже не скучала.

— Разумеется, — подтвердила богиня, расправляя последние складки на одеянии.

Злат с некоторым недоумением следил за этой легкой беседой, размышляя над тем, что он, наверное, так никогда и не поймет отношений, связывающих Элию с мужчинами Лоуленда. Вот сейчас тот, кто считался ее любовником, рассказывал о своих похождениях и новых победах, а принцесса милостиво кивала в ответ.

— Я готова, — наконец объявила женщина своим спутникам. — Можно отправляться!

Троица исчезла из королевской резиденции, переносясь во двор замка герцога Лиенского. Главная твердыня находилась в сердце земель его буйной светлости, Лиене — одной из самых благодатных и богатых провинций Лоуленда.

Глава 6. Праздник Лозы

Все придут на пир,

лишь бы повод был.

Сладок уксус на халяву,

— кто-то говорил!

Король и Шут

А не пойти ли нам в гости?

Ну, немного подкрепиться...

м/ф Винни Пух идет в гости

Доброе утро. Вчера вы приглашали меня в гости. Я нагло решил воспользоваться... — Правильно сделали. Наглость гармонизирует Вселенную.

Генри Лайон Олди. Куколка

Подъемный мост был опущен. Гордые стражи в парадных доспехах салютовали подъезжающим каретам, всадникам и тем, кто прибывал, пользуясь магией, на специальную площадку для телепорта, чтобы не нарушать отлаженного движения непрерывного потока гостей. Пестрая толпа нарядных мужчин и женщин вливалась в широко распахнутые массивные ворота родового замка Лиенских. И эти врата своей инкрустацией в виде виноградных лоз из серебра и полудрагоценных камней сразу напоминали о том, чему именно Лиен обязан своей великой славой.

Толпы слуг сновали между знатью, готовые выполнить малейшие пожелания прибывших и направить их в просторный холл замка, из которого гости попадали в огромную бальную залу, освещенную ярким светом солнца, льющимся из высоких стрельчатых окон. Стены помещения были увиты свежими лозами, доставленными из владений герцога в других мирах. Тяжелые гроздья разноцветного винограда распространяли одуряюще сладкий и одновременно свежий запах, темно-зеленая листва придавала помещению неповторимый колорит. Чтобы вся эта красота не увяла до срока, ее охраняли чары вечной свежести. По потолку и вдоль карнизов тоже тянулись лозы, но уже не настоящие, а созданные иллюзией.

У одной из стен принц Кэлер деловито ощипывал сочный виноград с особо приглянувшейся ему кисти и никак не мог остановиться. Пока-то дело дойдет до ужина, а кушать принцу хотелось уже сейчас. Джей тоже украдкой дергал ягоды, просто потому, что к ним тянулись его загребущие руки.

В зале звучала тихая музыка. Гости оживленно обменивались первыми сплетнями, и шутками, осторожно выясняя вопрос о том, кого Лиенский провозгласит Хозяйкой Праздника. Основная масса приглашенных отиралась у столиков со сластями, легкой закуской и винами. Эти вина и были самой веской причиной, заставившей лоулендцев явиться на праздник к сумасшедшему Элегору.

А сам организатор обязательного для Новогодья официального мероприятия, герцог Элегор Лиенский, стоял у дверей залы. В честь праздника весны, зелени, возрождения природы он был как всегда в черном. Но обшлага и воротник церемониального камзола покрывала богатая вышивка серебряной нитью — все те же вездесущие лозы. Кроме того, следуя традициям, молодому богу пришлось нацепить и фамильные украшения.

С приклеенной к губам сердечной улыбкой герцог встречал гостей, повторяя как попугай:

— Прекрасный день, графиня Лидис, граф Хантич! Рад вас видеть, проходите, послушайте менестрелей. Я знаю, графиня, вы тонкий ценитель искусства! (особенно в постели)

— О, герцогиня Ванесса! Счастлив лицезреть вас, прекрасная леди! Прошу в зал. Кондитер уверяет, что ему особенно удались орешки в креме. Отведайте, умоляю! (еще немного, и ни один корсет ты на себе не затянешь, жирная корова)

Мысленные комментарии к любезностям хоть немного скрашивали мучительный приветственный церемониал.

Гости проходили чуть дальше в зал, где слуги подносили мужчинам венки из лоз, а дамам броши из листа винограда и грозди ягод — символы праздника. Хрупкие на первый взгляд украшения отличались особой прочностью, благодаря заклинаниям твердости и сохранности.

Для особо почетных гостей у Элегора были припасены броши и венки из серебра и драгоценных камней. Эти украшения бог создавал в своей мастерской лично. А к категории "почетных" герцог причислял короля Лимбера и принца Рика по необходимости, а так же, по зову сердца, своих друзей, среди которых числились Лейм и Кэлер, Элия относилась к особому разряду "Леди Ведьма" и должна была получить драгоценную брошь.

Запас улыбок и вежливых фраз стремительно убывал, остатки терпения таяли как тонкий ледок под жарким солнцем экватора, а поток гостей все не иссякал. В какой-то момент герцогу начало казаться, что число прибывающих дворян превосходит количество разосланных приглашений как минимум в пять раз. Элегор дал себе зарок обязательно "поговорить по душам" с секретарем.

А неумолимый, убеленный сединами мажордом старой закалки, доставшийся юноше в наследство от отца, продолжал провозглашать новые титулы и звания вновь прибывших, стук его церемониального жезла, увитого лозами, звучал как молоток, вгоняющий в гроб последние гвозди. Пусть в Лоуленде и была принята кремация, но про гробы герцог слышал достаточно, чтобы сравнение упрямо лезло на ум.

Но вот, заслышав громогласное "Принц Лейм Элиар дель Элларен", герцог оживился и шагнул к дверям.

— Лейм, дружище! — искренняя радость прозвучала в голосе Элегора впервые за последние полчаса. — Наконец-то!

— Привет, Гор, — улыбнулся принц и, оглядев друга, увешанного фамильными побрякушками, не удержался от шпильки:

— Продолжаем маскарад, изображаешь Рика?

— Хоть ты бы не подкалывал, — словно пес встряхнулся Лиенский, передернув плечами, от чего зазвенела тяжелая фамильная цепь — виноградная лоза. — Самому противно!

Скосив взгляд себе на грудь, герцог подумал, что и впрямь похож сейчас на породистую собаку, только вилять хвостом перед гостями почему-то желания не возникало, вот если бы укусить.

Прибытие Лейма и мысленный обмен ехидными комментариями по поводу прибывающих гостей теперь развлекали молодого бога, несколько скрашивая самый нудный период праздника, близившийся к завершению.

Мало-помалу поток гостей превратился в тонкий ручеек. А Элии все не было. "Неужели эта вредина сорвет мой гениальный план?" — забеспокоился герцог. Не ведая о заботах друга, Лейм веселил его презабавной историей о своем утреннем "похищении". Через десять минут тревога Элегора настолько усилилась, что он задал принцу шутливый вопрос:

— Слушай, а твою драгоценную кузину, часом, не похитили эти ужасные Демоны из Межуровнья? Ох, не завидую я им, бедным!

Лейм почему-то слегка вздрогнул и поспешно ответил:

— Ты же знаешь, на такие мероприятия Элия предпочитает приходить последней, чтобы никого не ждать.

— Ага, — согласился Элегор и поперхнулся следующей фразой при торжественном вопле мажордома:

— Принц Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард!

Надеясь, что ослышался, молодой бог уставился на двери и увидел своего недруга. Энтиор в роскошном бирюзовом костюме небрежно кивнул герцогу. Сверкнула милостивая улыбка. И в этой улыбке принца Элегор увидел издевку и свое грядущее унижение. Больше всего на свете герцогу хотелось послать к драным демонам все условности и броситься на врага с мечом в руке, чтобы стереть с лица вампира это самодовольное выражение, заставить его харкать кровью, молить о пощаде, пожалеть о том, что он убил Ирилейну. Герцог скрипнул зубами, сдерживая бешенство. Он еще не настолько силен, чтобы сойтись с Дознавателем в открытом поединке. Элия права, драка только позабавит принца. Остается только месть, и ее он продумает тщательно! Но пока долг Хозяина Праздника обязывал его любезно приветствовать вновь прибывшего...

Но тут случилось чудо! Недаром же говорят, что чудо — это то, что неожиданно случается именно тогда, когда оно нужнее всего. Мажордом восторженно объявил:

— Принцесса Элия Ильтана Эллиен дель Альдена!

— Граф Рэт Грэй дель Делавас!

И, сверившись с карточкой, врученной ему незнакомым гостем, продолжил:

— Лорд Злат Линдер дель Ша"тиан дель Кродеорх дель Анворвальн!

— Дивная богиня! Я бесконечно счастлив лицезреть вас и ваших спутников! Лорд Злат! Граф Грэй! — с наисердечнейшей из улыбок ринулся герцог к гостям, "случайно" не заметив Энтиора и наскоро переводя про себя титулы Злата. Получалось что-то странное и страшное.

Вежливо кивнув спутникам богини, Элегор склонился перед принцессой и запечатлел на ее руке страстный долгий поцелуй.

— Какой вы сегодня темпераментный, герцог, — улыбаясь для толпы, ехидно бросила принцесса. — Я уже испугалась, что укусите.

— Да собирался, — с такой же лучезарной улыбкой тихо "признался" молодой бог. — Но никак не мог выбрать место. Все такое соблазнительное!

Внимательно наблюдая за процедурой этикетного приветствия, в которую герцог вложил куда больше пыла, чем следовало бы, Злат в очередной раз, после веселенькой болтовни с Рэтом, задумался над тем, какой смысл вкладывает его очаровательная спутница в понятие "друг". И сомнения еще более окрепли, когда герцог, продолжая играть на публику, воскликнул:

— Позвольте, принцесса, я помогу вам приколоть брошь!

Самолично взяв с подноса украшение из бархатной коробочки, Элегор принялся неторопливо размещать его на небольшом кусочке ткани, прикрывающем грудь принцессы.

Зубовный скрежет и гневные взгляды мужчин, рука Нрэна на рукояти меча, завистливые вздохи дам ясно дали понять Повелителю, что интимная эта ситуация далека от типично теплого приема, оказываемого гостеприимным хозяином. Даже ироничная улыбка принца Лейма, следившего за кузиной и лучшим другом, стала несколько неуверенной, а потом и вовсе поблекла под гнетом сомнений.

Когда-то после учебы в Сейт-Амри юноша прямо спросил у друга о его отношении к Элии. Элегор несколько раз повторил, что не питает к богине страсти. "Да я скорее в мантикору влюблюсь, чем в твою милую кузину", — честно признался герцог Лиенский романтичному принцу, чем снял изрядный камень с его души. Ведь ревновать друга к любимой для Лейма было очень мучительно.

Но сейчас терзания ревности вернулись вновь. Нет, конечно, юноша вовсе не считал Элегора лжецом, но по опыту знал, как прихотливы пути любви. "Бывает, что время идет, ты живешь и ни о чем не подозреваешь, а потом вдруг однажды понимаешь, что уже давно любишь ее и не можешь жить без этой любви", — так печально рассуждал юный романтик, пока его друг ломал комедию.

"Заканчивайте же, наконец, герцог, все кто мог разозлиться, уже бесятся вовсю. Вы переигрываете" — мысленно рекомендовала принцесса Элегору.

— Вы находите, леди Ведьма, или просто боитесь, что я уколю вашу несравненную грудь специально заточенной для такого случая отравленной булавкой? — по-мальчишечьи ухмыльнулся Элегор.

— Попробуй, а я наступлю тебе на ногу, — нежно улыбнулась принцесса Элия. — И тебе, милый, представится шанс проверить, не отравлены ли мои каблуки.

Покосившись на острые каблучки туфелек, Элегор решил не испытывать судьбу. Он быстро приколол брошь и, предложив богине руку, заявил во всеуслышанье:

— Пройдемте, ваше несравненное высочество. Все гости в сборе и пора начинать Праздник Лозы!

Демонстративно игнорируя последних растяп, задержавшихся с прибытием (ну не здороваться же еще и с ними), герцог подхватил даму под руку и повел в зал.

— Пошли и мы, — хмыкнул Рэт, ткнув Злата в бок локтем. — Чего стоять-то и зубами скрипеть. Элегор сегодня Хозяин Праздника и имеет право выбрать себе в спутницы любую даму, наплевав на кавалеров, с которыми она прибыла. И почему-то сдается мне, что парень решил выбрать Элию. Хороший выбор, принцы просто взбесятся!

Потерявший дар речи от наглости герцога (как он вообще посмел увести его даму!) Злат молча последовал за неунывающим Рэтом. Шпион уже высматривал в толпе девочку посимпатичнее.

А распорядитель праздника, сменивший седовласого мажордома, громкоголосый юноша, похожий на зеленого павлина, объявлял:

— Леди и лорды! Праздник начинается! Его светлость герцог Лиенский приглашает вас в сад!

Слуги в зеленых ливреях, расшитых лозами, распахнули вторые, доселе закрытые массивные двери зала, ведущие во внутренний двор. Музыка, ненавязчивым фоном звучащая в помещении, смолкла, зато мелодию "Приглашение к чуду" заиграли менестрели в саду, там, где на траве под тентами были установлены столы с яствами и вином.

Толпа, следуя приглашению хозяина, потекла во двор, мощеный гладкими белыми плитами, и дальше на зеленые лужайки, засеянные эльфийской травой виэсальтэ, не теряющей своей свежести круглый год и способной выдержать топтание множеством ног.

Первое дыхание весны коснулось уже всех уголков лиенских садов, пусть не таких огромных и экзотичных, как Сады Всех Миров, но по-своему прекрасных, с цветущими фруктовыми деревьями и кустарниками, нежной травой, лозами лучших сортов винограда. Именно здесь, под открытым небом, должен был начаться Праздник Лозы.

Когда все гости собрались в саду, Элегор торжественно обратился к принцессе Элии:

— Великая богиня, прошу Вас удостоить мой дом высокой чести, согласитесь быть Хозяйкой Праздника Лозы!

Разочарованно вздохнули дамы, которых не покидала надежда на то, что до сих пор неженатый герцог попросит об этой чести какую-нибудь из них. Но экстравагантность выбора Элегора никого не удивила, скорее уж знатоки и поклонники традиций вздохнули с некоторым облегчением. Пусть лучше, окончательно обнаглев, парень предлагает в Хозяйки принцессу Элию, чем опять, как в прошлом году, проститутку с улицы Грез или, того хуже, любовницу-рабыню из миров, как десяток лет назад.

В этот год Элегор хотел, чтобы Хозяйкой Праздника стала Ирилейна, нежная, гибкая, как сама лоза, и сладкая, как зрелый виноград, девушка-актриса, но ее убил ублюдок Энтиор. Герцог не желал искать новую женщину, которой он мог бы доверить роль Хозяйки, вот тогда Элегор и подумал об Элии. Такой выбор мог здорово разозлить многих и, конечно же, Энтиора!

Вот поэтому, стоя в саду Лиена, герцог произнес древние слова приглашения и мысленно добавил: "Ну соглашайся, леди Ведьма, у тебя самое подходящее платье!"

Сопоставив черное одеяние герцога, расшитое серебряными лозами, и свое платье того же оттенка черного с таким же узором, Элия не сдержала улыбки.

"И такой шанс позлить всю эту надменную компанию", — продолжал соблазнять принцессу Элегор. В его серых глазах плавились золотые искорки смешинок.

"Ах, герцог, искуситель, ни в чем не могу вам отказать", — фыркнула в ответ принцесса и, милостиво кивнув, объявила:

— Я согласна, Хозяин Праздника!

Менестрели заиграли "Заманчивый выбор" (весь репертуар герцог заранее обговорил с музыкантами).

Распорядитель праздника объявил:

— Хозяйка избрана!

Элегор хлопнул в ладоши, и к нему приблизился юный паж с тяжелым резным ларцом. Стоит ли говорить, что резьба тоже повторяла мотив лоз. С поклоном мальчик протянул свою ношу господину. Под мелодию "Даров желанных" герцог открыл ларец и торжественно возложил извлеченную оттуда серебряную фамильную диадему с изумрудами и бриллиантами на голову прекрасной богини.

"Щенок, мальчишка, что ты себе позволяешь!", — зло думал Нрэн, с бессильной ревностью следя за происходящим. Воину безумно хотелось снести мечом бесшабашную голову герцогу, чтобы в другой раз тот лучше думал, за кем волочиться. Тот факт, что безголовый герцог думать не сможет вообще, а Элия будет просто в бешенстве после испорченного праздника, пока останавливал бога. Он ведь только слегка поцарапал этого Итварта, а как рассердилась кузина. Нет, вызывать ее гнев Нрэну решительно не хотелось.

— Что здесь, тьма побери, происходит? — процедил Злат, обращаясь к Рэту, но того на прежнем месте уже не оказалось. Грей поспешил смыться, присмотрев себе подружку по душе. Зато рядом "неожиданно" оказался Джей. Принц услужливо подхватил:

— И не говорите, лорд Злат! Этот мальчишка совсем зарвался. Какова наглость: провозгласить Элию Хозяйкой Праздника!

В это время под нежную мелодию скрипок появился еще один юноша-паж со свежей лозой и принялся старательно опутывать импровизированной "веревкой" протянутые руки Элегора и принцессы.

— Что все это значит? — требовательно спросил Повелитель Межуровнья, пока еще слабо ориентирующийся в происходящем, но полный самых черных подозрений.

— Неужели Элия ничего не рассказала Вам, лорд, о Празднике Лозы? — несколько деланно изумился Джей. — Что ж, позвольте мне исправить эту ошибку. Я не слишком хороший рассказчик, но все же плохой рассказ лучше никакого.

Нетерпеливый взгляд Повелителя оборвал словесные выкрутасы бога, и тот приступил к изложению информации:

— Праздник Лозы — один из самых старых в Лоуленде и мирах, ведь виноград считается одним из первых даров Творца живым. Символика и обычаи этого праздника уходят корнями в глубины тысячелетней истории Мироздания. Хозяин и Хозяйка первоначально были Жрецом, олицетворяющим Повелителя Земли, и Жрицей, символизирующей саму Землю. Их единение, опять-таки с символичной точки зрения, рождает новую Жизнь. А символы, как понимает лорд, принято овеществлять. Вот сейчас Хозяина и Хозяйку повенчали лозой. Теперь они считаются обрученными на весь период праздника, — в менторском тоне принца прозвучала плохо скрываемая досада и ревность.

— И, как я понимаю, кроме символического смысла это обручение имеет и другие последствия? — холодно полюбопытствовал Злат, стараясь сдержать свое бешенство.

— А как же, — зло оскалился Джей. — Хозяин и Хозяйка праздника совместно выполняют ряд обрядов, танцуют большинство танцев. Жрицу нельзя приглашать, она сама выбирает себе пару. Но это все мелочи, подождите до конца праздника, лорд, и увидите нечто гораздо более интересное.

— Что же? — выгнул бровь Злат.

— Там за деревьями, где начинаются виноградники, — бог кивнул в сторону далеких разноцветных флажков, трепещущих на ветру, — шатер, где Хозяин и Хозяйка праздника должны будут совершить ритуальное благословение Лозы, одаряя ее частью своей силы. Мне не нужно подробно разъяснять вам технику благословения?

Чуть отвлекшись от собственных переживаний, таких новых, весьма необычных и очень неприятных, Злат заметил, что принц буквально кипит от едва сдерживаемой ярости, и понял, что разделяет чувства бога.

Повелитель Межуровнья очень пожалел о том дне, когда, желая позабавиться, дозволил пройти к Звездному Тоннелю Межуровнья некоему бесшабашному пареньку, на котором оказались амулеты, подаренные им по мимолетной прихоти некой девушке. Да, не мелких церберов границ нужно было спускать на него, а охотников покрупнее. Погоняли его тогда, позабавились, но выпустили живым. "Зря, — решил Злат. — Впрочем, никогда не поздно исправить ошибку. Ведь герцог Лиенский не является членом семьи принцессы и клятвы насчет сохранности его здоровья Повелитель никому не давал". Эти выводы успокоили Злата.

— Вот такой у нас шутник и забавник герцог Элегор. Забрал бы ты его к себе в Межуровнье для развлечений, что ли? — предложил принц и, нахваливая жертву, заметил: — Он шустрый и живучий.

Повелитель Межуровнья только неопределенно хмыкнул в ответ на это великодушное предложение. Пожав плечами, Джей понял, что его рекламная акция не удалась, и печально пробормотал: — Ну не хочешь, как хочешь.

А герцог Лиенский лучезарно улыбался гостям, нежно придерживая за руку Элию. Элегор был просто счастлив: даже ему, признанному баламуту, редко удавалось вывести из себя такое количество важных персон одновременно. Злились принцы, многочисленные поклонники Богини Любви и все хоть сколько-нибудь мнящие о себе красотки, питавшие глупые надежды относительно совмещения места Хозяйки и своей персоны. Менестрели вдохновенно играли мелодию "Избранница навсегда". Герцог мысленно похвалил себя за великолепно подобранный репертуар и сделал знак рукой. Музыка стала значительно тише. Смолкли и разговоры гостей.

Элегор торжественно провозгласил от имени Элии и себя лично:

— А теперь мы приглашаем короля Лимбера, принца Рикардо — Покровителя Виноделия, принца Кэлера — Покровителя Пиров и принца Лейма — Покровителя Всего Живого принести первую дань Лозе, испить старое вино в честь нового урожая.

Все вышеперечисленные кивнули, принимая приглашение. Под мелодию "Лиен благодатный" сквозь расступившуюся в почтительном молчании толпу гостей избранные последовали за Хозяином и Хозяйкой вглубь сада, к виноградным лозам, оживающим после краткого осеннего отдыха. (Минувшая осень в Лоуленде была очень теплой и лозы не пришлось даже укрывать, снимая со шпалер, как лет пятнадцать назад). Принцесса слегка левитировала, чтобы острые каблуки не увязали в рыхлой влажной после ночного дождя почве.

Выбрав нужное место, Элегор остановился и, подождав, когда к нему присоединятся остальные участники церемонии, извлек из воздуха серебряный поднос с запыленной прохладной бутылкой темно-зеленого стекла и пятью хрустальными бокалами на тонких ножках. Оставив поднос висеть на уровне пояса, герцог занялся бутылкой "Сладкой страсти". Сноровисто — сказывалась многолетняя практика — молодой бог пальцами вынул из бутылки пробку и аккуратно разлил по бокалам драгоценный напиток.

В полном молчании приглашенные разобрали бокалы, Хозяину и Хозяйке, согласно традиции, пришлось взять один на двоих. Вдохнув аромат напитка, боги пригубили вино. Элегор сделал несколько глотков и передал бокал принцессе. Ехидно бросив мысленную реплику: "Надеюсь, вы не заразны, герцог", — принцесса допила свою долю под не менее ехидный ответ Элегора: "Даже если и так, дорогая Хозяйка, то, согласно древней пословице, зараза к заразе не пристанет, пейте смело!"

Каждый оставил на дне бокала несколько капель, чтобы подарить их Лозе. Красные капли упали на землю и, рассыпавшись золотистыми, темно— и ярко-синими, фиолетовыми, изумрудно-зелеными и серебряными искрами личной силы богов, почти мгновенно впитались в почву. Приглашенные ощутили, как земля благосклонно принимает энергию, и та умножая сама себя, растекается по саду благодатной волной. Искры и волны энергии разглядели и почувствовали все, находящиеся в садах Лиена.

— Вкусно, но мало, герцог, — приземленно заметил Кэлер и спросил, скорбно разглядывая стремительно опустевшую тару: — Ты что, нарочно самую маленькую бутылочку всегда выбираешь?

— Самые большие бутылки уже ждут вас, принц, — мотнул головой Элегор в сторону столиков для высоких персон под тентами. Там действительно заранее были выставлены двух— и трехлитровые емкости лучших вин, призванных удовлетворить жажду его высочества.

— "Сладкая страсть". Прекрасный букет. Сладость в сочетании с терпким вкусом, — задумчиво констатировал принц Рик, по божественному призванию вынужденный произвести беспристрастную оценку нового вина, и, ухмыльнувшись, заметил: — Надеюсь, новые ваши вина будут еще лучше. Не зря же мы тут старались: пили, благословляли и все такое?

— Я тоже надеюсь, — серьезно кивнул Элегор. — Ведь от этого зависят мои доходы.

— Спасибо, Гор, так вкусно, — улыбнулся Лейм.

— Да уж, в Лиене плохих вин не делают, — благодушно вставил король.

Сам Лимбер относился к герцогу достаточно доброжелательно, поскольку ревность глаза его величеству не застилала, а серьезных пакостей в масштабе государства беспутный герцог уже не творил в таких количествах, как в буйные годы начала взросления. Теперь его разрушительная энергия изливалась на иных просторах необъятной Вселенной, что королю было в принципе пофигу, а в некоторых случаях даже желательно. Что же касается личных взаимоотношений юнца с детьми и племянниками царственного семейства, то его величество не без основания полагал эти раздоры хорошей разминкой для отпрысков и не препятствовал развлечениям молодежи.

Первое приношение дара Лозе состоялось. Отправив поднос туда, откуда он появился (на стол в кухне), Элегор подал Элии руку, и участники таинства благословения вернулись к гостям.

— Вы видели и чувствовали, я утверждаю, Хозяйка и приглашенные свидетельствуют: Лоза приняла нашу силу. И да будут дары ее в этом году обильны! — старинной фразой завершил герцог ритуал.

Гости поддержали Хозяина радостными возгласами. Сделав небольшую паузу, Элегор продолжил:

— Лучшие из менестрелей будут развлекать вас на этом празднике. Надеюсь, их выступление доставит удовольствие самым утонченным и строгим ценителям искусства...

Приняв это приглашение, те гости, что еще не присели, начали рассаживаться за небольшие, человек на пять-шесть, столики, расположенные небрежным полукругом на лужайках вокруг мощеной площадки внутреннего двора. Поблизости, за деревьями, стоял большой шатер, где менестрели могли приготовиться к выступлению, оттуда они и выходили к гостям. Для избранных (членов королевской семьи, Хозяина и Хозяйки и их приятелей) было отведено несколько самых лучших мест.

Плюхнулись на стулья рядом с Элией Лимбер и Кэлер, больше заботясь о том, чтобы оказаться поближе к вожделенным бутылкам, содержимым которых можно было ни с кем не делиться. По левую сторону от Элегора, конечно, оказался Лейм, а следующим стулом с небрежной грацией завладел Энтиор, ненароком опередив не рвущегося в первые ряды Нрэна. Так герцог невольно оказался в досадной близости от ненавистного вампира, и все, что он мог сделать — смотреть сквозь принца, или стараться не смотреть в его сторону вовсе.

Джей, Рик и Элтон захватили столик поодаль, пригласив хмурого Злата составить им компанию. Тут же вынужден был присесть еще более хмурый воитель, раздосадованный тем, что в течение как минимум часа будет вынужден слушать пустое стрекотание братьев, упражняющих свое остроумие на ни в чем не повинных менестрелях. А Элия между тем будет кокетничать с негодяем Лиенским!

Другой столик рядом заняли Рэт, Оскар, граф Ференс Деграс и еще пара приятелей Элегора. В ожидании обещанного представления гости дружно налегли на угощение и кое-кто (не будем указывать пальцем на Кэлера) не оторвался от него и после того, как зазвучали первые аккорды песни.

Первым перед гостями выступал рано поседевший мужчина в намеренно простом темном камзоле, на котором ярко сияла брошь в виде серебряной лиры, знак победителя прошлогоднего турнира менестрелей. Тарин и его новый партнер флейтист исполняли знаменитую "Долину солнца" — старинную песню, прославляющую щедрую землю Лиена.

Весь репертуар менестрелей должен был обязательно соответствовать теме праздника, и герцог в течение прошедшей луны лично прослушивал каждого исполнителя, отбирая наиболее удачные и подходящие по тематике вещи. А ведь приходилось следить и за тем, чтобы большинство песен не повторялось из года в год, чтобы хоть сколько-нибудь разнообразным было их содержание. За время отбора Элегору довелось выслушать несчетное число баллад и романсов с различными трагическими и романтическими версиями происхождения винограда, а так же лирических произведений, воспевающих красоты природы, весну и виноград как таковой.

Сейчас, вслушиваясь по десятому разу в хорошо знакомую мелодию, бог пытался забыть о мучительном периоде мытарства и насладиться музыкой. Но слишком свежи были воспоминания о прослушивании нескольких сотен существ разной, иногда чрезвычайно низкой степени одаренности, по какому-то недоразумению всерьез полагавших музыку своим призванием и предназначением Творца. Герцог слишком уважал Всевышнего, чтобы заподозрить его в намеренном издевательстве, но толпа бездарей будила в душе бога некоторые сомнения. На прослушивании Элегор с благодарностью вспоминал принцессу Элию, которая, зная о своем уникальном слухе и потрясающем голосе, никогда не пыталась петь публично.

А бархатный баритон выводил удивительную песню. Тарин недаром носил серебряную лиру. Исподволь очаровывая слушателей, он заставлял их забыть о делах и проблемах, унося на крыльях музыки в мир благодатного Лиена, открывая красоту земли даже самому черствому сердцу. В конце концов, и Элегор, уставший от обилия музыки, попал под власть этих чар. Менестрель окончил песню и тишина, легким крылом коснувшаяся гостей, уступила место поощрительным крикам.

— Приятный голос и настоящий талант. Даже сотни раз слышанную песню он заставил нас слушать и слышать, — заметила принцесса, давая понять Элегору, что ей понравилось выступление.

Герцог кивнул, принимая комплимент своему удачному выбору, и бросил в рот виноградину.

Один за другим выходили на площадку перед гостями менестрели. Звучали песни, прославляющие красоту природы, силу любви и земли Лиена, дающие жизнь лучшему винограду в мирах. Флейты, гитары, арфы и скрипки во всевозможных вариациях и сочетаниях, дополняя хорошо поставленные голоса, плели музыкальные истории, развлекая дворян. Гости слушали, пили прекрасное вино и ели.

Изредка кое-кто из членов королевской семьи, согласно традиции, приглашал приблизиться особо понравившегося исполнителя и одаривал его какой-нибудь безделицей (конечно, имеются в виду ювелирные изделия, а не куриная ножка или бокал вина).

Часть менестрелей была знакома богине по выступлениям в замке, любимых ресторанах, на балах у дворян, но большинство из певцов она слышала впервые. Вот шестым по счету вышел к гостям незнакомый мужчина с по-юношески наивными серо-синими глазами, подернутыми мечтательной дымкой. Привычно тряхнув головой, чтобы откинуть со лба прядь вьющихся каштановых волос, рассыпавшихся по плечам, он сел на высокий табурет. Нежно, как женщину, обнял гитару и начал играть. С первых звучных аккордов музыкант всецело завладел вниманием гостей. Голос глубокий, чистый, полной искренней убежденности в торжестве настоящей любви, запел старинную легенду о рождении первой лозы.

Дабы не испытывать терпение читателей, приводим лишь краткое прозаическое изложение этой истории, случившейся на заре времен. Из многочисленных вариантов, имеющих хождение в мирах, мы выбираем наименее трагический и кровавый:

В одной далекой южной стране жил юноша, конечно, он был строен и красив, но не слишком богат и знатен. А в холодной северной стране жила девушка, конечно, тоже стройная (в балладах толстыми бывают только отрицательные герои) и красивая, но вдобавок знатная и богатая.

Жили они, стало быть, в разных странах, может быть, даже в разных мирах, но юношу, разумеется, потянуло путешествовать, и двое встретились и полюбили друг друга. Каким образом произошло это компрометирующее событие, история умалчивает, скромно останавливая свой ход у окна, где парень узрел дивный лик своей будущей любви.

В конце концов, будучи порядочным человеком, юноша попросил руки своей возлюбленной. Говорят, это произошло потому, что они были половинками. Но отец девушки не дал согласия на этот брак (Окажись малютка сиротой, и не было бы романтичной баллады. На что, спрашивается, тогда жить менестрелям?). Свой отказ строгий папа веско мотивировал бедностью претендента. Юноша отбыл в дальние миры зарабатывать деньги. (Каким образом он это делал, история опять тактично умалчивает, поскольку романтика с торговлей и воровством сочетаются на диво хреново).

А в это время, едва сплавив неподходящего претендента, строгий папа в приказном порядке велел дочери готовиться к свадьбе с богатым и знатным, но некрасивым и толстым (вот он признак отрицательного героя!) мужчиной. Конечно, девушка весьма огорчилась. Она пробовала умолять, скандалить, объявлять голодовку, чтобы отец изменил свое решение, но тщетно. Тот был неумолим, а чтобы дочь не натворила глупостей, запер ее в самой высокой башне замка (Почему все сочинители баллад считают это страховкой от неприятностей не ясно, пусть это остается на их совести). Несчастная девица тайком, через верную служанку, отправила депешу своему возлюбленному, извещая о вероломстве отца.

Но с почтой в те давние времена было не очень. Вот наступил день свадьбы, а девушка даже не получила извещения о том, что ее письмо доставлено по назначению. Тогда она решилась на крайние меры. Как была в свадебном платье, кинулась она из окна той самой высокой башни. (Ставьте решетки, тогда не будет неприятностей!). Белой птицей метнулась навстречу острым камням (где на мощеном дворе замка нашли острые камни — не специально ли их натаскали любители романтики?) и свободе.

А в это время наш запыхавшийся и загнавший коня герой скакал к замку любимой. Он видел, как возлюбленная "учится летать", но ничего поделать уже не мог.

Тело несчастной безутешный юноша решил похоронить на своей жаркой родине. (Вопрос о том, каким образом парень смог стянуть труп из-под носа строгого отца и доставить его в нормальном состоянии в жаркую, мы подчеркиваем, в жаркую страну, легенда опять обходила стороной).

Но ясно одно — юноше эта авантюра удалась. И вот, когда тело девушки уже лежало на изумрудной траве под ослепительно синим небом, влюбленный вдруг (весьма неожиданно) вообразил, что он не сможет без нее жить. Он горько зарыдал и взмолился: "Творец Всевышний! Она ушла так рано, до срока! Прошу, верни ей жизнь!"

Что удивительно, Вездесущий откликнулся на эту мольбу, и девушка воскресла. (О семейной жизни влюбленных далее не повествует ни одна легенда, но это и неважно с точки зрения рассказчиков, ведь цель достигнута). В том месте под ярким солнцем на зеленой траве, где слезы отчаявшегося влюбленного и кровь (засохшая?) девушки смешались, родилась первая лоза. (Что ж, рецепт так себе, но зато результат превосходный).

Далее после рождения лозы шел еще пяток куплетов, объясняющий разнообразие вкуса винограда. Вот вам вкратце: он бывает красный, как кровь; золотистый, как солнечный свет; синий, как небо; терпкий и сладкий или горьковатый, как любовь, с прозрачным как слезы соком. А вино пьянит и дурманит, как безрассудная страсть. В винограде тайна и наслаждение, он — Дар Творца!

И эту "трагическую", но весьма заезженную историю, тысячи раз слышанную в различных интерпретациях, незнакомый менестрель умудрился спеть так, что она затронула сердца циничных богов. Сила искренней веры и вечной романтики, облаченная в одежды из музыки и чистый кристально-звучный голос, заставили засиять легенду новыми красками.

Украдкой смахнул слезу растроганный Лейм. Гости с любопытством уставились на Хозяйку Праздника. Как наградит Богиня Любви так искренне певшего о высоких чувствах?

Прекрасно понимая, чего от нее ждут, Элия сделала менестрелю знак приблизиться. Подхватив свой инструмент и, кажется, все еще витая где-то в заоблачных далях, мужчина несмело подошел к столу, за которым сидела принцесса, и низко поклонился.

— Ты поёшь не только голосом, но и сердцем, и играешь не на инструменте, а на струнах наших душ, менестрель. Старая баллада сегодня родилась заново, — высокопарно сказала принцесса.

— Благодарю, прекрасная богиня, такая похвала — величайшая честь для меня, — зардевшись, менестрель опустился на колени.

— Как твое имя?

— Ликиан, принцесса.

— Мы услышим это имя на турнире Серебряной Лиры? — спросила богиня.

— Нет, о прекраснейшая из роз Лоуленда. Мои странствия в мирах затянулись. Я слишком поздно прибыл в столицу и не успел на отбор и регистрацию претендентов. Но я счастлив уже тем, что судьба послала мне такую удачу — петь для Вас! — пылко ответил мужчина.

Его восторг, преклонение, романтический экстаз обдали богиню мощной волной эмоций. Элия милостиво улыбнулась, с досадой подумав: "Еще один почитатель и завсегдатай моих церквей!", но все-таки сказала:

— Я дарую тебе право выступать на Большом турнире, Ликиан, возьми.

Элия извлекла из воздуха и протянула мужчине простую металлическую брошь — лиру, знак участника турнира. Гости закричали, одобряя решение принцессы.

— Благодарю Вас, о солнечная богиня! — восторженно воскликнул Ликиан, принимая украшение и прикалывая его себе на жакет. — Клянусь, я приложу все силы, чтобы Вам не пришлось жалеть об этом даре!

Элия кивнула, давая понять, что разговор окончен. Менестрель, тот самый везунчик, которого встретил вчера на маскараде и пригласил на Праздник Элегор, удалился, бросив на богиню последний восторженный взгляд. Его место на площадке занял следующий. Потом еще один. Кое-кто из гостей, не испытывая большой тяги к изящным искусствам, еще более сосредоточился на вине и кушаньях, которые медленно, но верно переходили в разряд закуски.

Очередной менестрель Марис из Мерида с гитарой, в сопровождении двух флейтистов, мальчика и девочки, был не хуже и не лучше других. Нежная мелодия "Утра любви" стала лишь фоном для беседы гостей. Но принц Энтиор не вел разговоров. Вампир, доселе рассматривающий выступающих с ленивой небрежностью искушенного знатока, слегка заинтересовался происходящим. Внимание принца привлек мальчик-флейтист с нежной атласной кожей, оттененной легким румянцем, и длинными по-девичьи изогнутыми ресницами.

Некоторое время Энтиор внимательно изучал свою жертву, потом, поймав любопытный взгляд мальчика, исподтишка оглядывающего публику, улыбнулся ему своей холодной развратно-соблазняющей улыбкой. О, знаменитая улыбка Энтиора! Она сразу давала понять жертве, что та избрана и бежать поздно.

Понял это и юный флейтист. Ох, немало страшных историй, от которых дрожь бежала по коже, порассказали ему друзья у ночных костров в дороге, историй о смертельно опасном вампире — принце Лоуленда.

Фальшивая нота слетела с инструмента мальчика и, побледнев как мел, он рухнул ниц. Пара проворных слуг, чтобы не нарушать ход представления, споро подхватила паренька и отнесла его в шатер музыкантов, а встревоженный менестрель продолжил свое выступление в сопровождении оставшейся девочки-флейтистки.

— Большая честь и мужество в том, чтобы до смерти напугать мальчика! Ты, Энтиор, как всегда в своем амплуа! — негодующе прошипел Лейм, от которого, как и от Элегора, по причине близкого соседства не ускользнули причины происшедшего. И юноша снова воспользовался обетом, чтобы высказать свое мнение.

— Что? — "не расслышав", выгнул бровь принц.

И Лейм повторил все слово в слово.

— Дитя, ты просто ничего не понимаешь, — с небрежным великодушием отреагировал принц на хамское заявление младшего кузена.

— Куда уж мне, — буркнул юноша и повернулся к Элегору.

Некоторое время все шло по-прежнему. Близился час заключительной песни "Благодатный край", когда к столику Хозяина подобрался лакей с донельзя перепуганной физиономией.

Мысленно Элегор скорчил недовольную мину. По опыту управления герцогством и проведения общественных мероприятий юноша знал: понятие срочной информации, которую сию секунду необходимо довести до сведения господина, у слуг было весьма своеобразным и кардинально разнилось с его собственным. Сколько раз какой-нибудь дрожащий лакей, заикаясь, докладывал о том, что произошла непоправимой ошибка: вместо сервиза стиля да'вальела поставили ле"житаль, или вино "Серебряный водопад" по странному недоразумению оказалось на столе графа N, а не герцогини С. Вот тогда ужасный герцог Лиенский и начинал всерьез задумываться о своей репутации, нагоняющей на прислугу такую жуть, что даже самые незначительные проступки в глазах бедолаг разрастались до размеров преступления.

Но на сей раз лакей шепнул на ухо Элегору довольно серьезную весть: "Ваша светлость, тот маленький флейтист, доктор говорит, что он умер. Разрыв сердца".

Герцог нахмурился, с силой стиснув зубы. Сначала ни в чем не повинная Ирилейна, а теперь еще и этот несчастный паренек. Бешеное желание покарать Энтиора овладело богом. Убить ублюдка, посмевшего дважды принести смерть в его дом.

Острые ногти принцессы (нарочно она их, что ли, затачивала?) впились в руку герцога чуть повыше запястья, и холодный насмешливый голос прозвучал в голове Элегора: "Спокойнее, малыш, дыши глубже и не делай глупостей!"

Герцог глубоко вздохнул, пытаясь прогнать пелену гнева, закрывшую разум. Нерассуждающая, звериная жажда мести схлынула, оставив после себя бессильную горечь. "Как Хозяин Праздника я не могу даже выставить этого ублюдка вон без скандала. Такое развлечение будет только на руку вампиру! А мальчика не воскресишь. Разница сил, будь она проклята. А до Творца, как в той легенде, вряд ли докричишься, кричи не кричи...Стоп, — резко оборвал себя молодой бог. — Причем здесь разница сил? Энтиор не убивал паренька, а значит... Быстрее!!!"

— Я отлучусь на секунду, — тихо шепнул герцог Элии и, оставив фантом, испарился из-за стола, не давая никаких объяснений.

В шатре у тела несчастного паренька, уложенного на диванчик, столпились менестрели, печально покачивая головой, стоял лекарь, испуганно всхлипывала флейтистка, потеряно озирался по сторонам Марис и тихо жалобно бормотал:

— Что же это? Как же? Что я матери-то его скажу? Мальчишке только девять лет на прошлой седьмице исполнилось. Ой, беда!

Заметив герцога, он еще раз беспомощно повторил:

— Беда-то какая, ваша светлость...

Элегор только кивнул и, растолкав менестрелей, приблизился к телу паренька. Закусив губу, молодой бог посмотрел на тело, все почтительно молчали. И герцог ощутил прилив надежды, быстро перерастающей в уверенность. Ведь паренек умер случайно, никто не желал его гибели, и срок еще не пришел, значит, все должно получиться! Чтение "Магии душ" магистра Лорфа карф Рэвиса не прошло для Элегора даром. Стоило испытать самый простой способ воскрешения.

Собрав все ресурсы личной силы, что были в его распоряжении, бог спокойно и четко сказал: "Я желаю, чтобы мальчик воскрес!". Произнеся эти слова, Элегор мощным потоком направил силу на тело флейтиста. Свет замерцал, окутывая паренька, прошло несколько томительных секунд, и вот мальчик глубоко вздохнул, перевернулся на бок и, подложив под щеку ладошку, мирно засопел. Ледяной ветерок Служителя Смерти, уходящего в Межуровнье без добычи, коснулся души герцога.

Со слезами радости на глазах кинулись менестрели благодарить Хозяина. Элегор только махнул рукой и, не слушая сбивчивых слов, исчез из шатра, возвращаясь на свое место за столом. На душе стало заметно легче. Сегодня выиграл он! Все-таки на этот раз ему удалось победить смерть, пришедшую по вине Энтиора. И пусть герцога слегка шатало от слабости, конечно, с расходованием силы молодой бог переборщил, зато на губах играла довольная улыбка.

— Явился, воскреситель, — иронично хмыкнула принцесса, оглядывая бледноватую физиономию.

— Ага, — ответил Элегор таким счастливым тоном, что богиня только покачала головой и положила ладонь на руку герцога. Со стороны это казалось легкой лаской, на самом же деле, позаимствовав часть силы из своих магических запасов, Элия отдавала ее другу.

— К чему такая благотворительность? — шепнул герцог, наполняя свой бокал лучшим вином из полной бутылки, что еще оставались на столе. — Вы, леди Ведьма, так никогда и не избавитесь от привычки лечить меня?

— Привычки — штука трудноискоренимая, — скорбно вздохнула принцесса. — Кроме того, что подумают о вас гости, герцог, еще и пить по-настоящему не начинали, а вас уже качает. И это при слухах о сверхтолерантности к спиртному Элегора Лиенского! А подмоченная репутация Хозяина ляжет пятном на имидж Хозяйки Праздника.

— Что ж, благодарю за спасение моей репутации самого стойкого выпивохи в Лоуленде, — ухмыльнулся Элегор, вслушиваясь в последний куплет "Благословенного края".

Отлучка Хозяина осталась незамеченной, а если кто-то и обратил внимание на сие пустяковое происшествие, то не придал этому особого значения. У каждого могут быть свои маленькие дела, особенно после опорожнения энного количества бутылей с разнообразными жидкостями. Особо рьяно выражающие свое уважение винам Лиена гости тоже время от времени исчезали из-за столов.

Но вот смолкли последние аккорды заключительной песни, и гостеприимный Хозяин в изысканных выражениях пригласил блестящее общество в зал на бал Лозы.

Лужайки быстро опустели, и выбравшиеся из шатра менестрели, опережая слуг, накинулись на деликатесные вина и яства, оставшиеся от прожорливых гостей. Вместе с друзьями сновал между столов и воскресший мальчишка-флейтист, уплетая за обе щеки редкую вкуснятину. (Менестрели уже подбирали подходящую мелодию к песне о его чудесном возвращении в мир живых и искали звучные рифмы). Но поэзия была на некоторое время отложена, пока же вечно голодные, даже в самые сытые дни, Дети Дороги со скоростью саранчи подчистили все съестное, так что слугам осталось лишь убрать пустую посуду.

Несколько позже на столах вновь должны было появиться вино, сладости, легкая закуска, приготовленная к вечернему фейерверку, одному из излюбленных лоулендских зрелищ в области иллюзий. Зная страсть общества к этой забаве, Элегор заблаговременно нанял семь магов для организации небольшого шоу на тему Праздника. Специалисты уже суетились на лужайках, расставляя заклинания иллюзий замедленного действия.

А в замке, встречая гостей, играл оркестр. Желающие танцевать предвкушали приятное времяпрепровождение, а принципиальные противники движений под музыку уже расползались по зале, занимая самые выгодные места с великолепным обзором у баров, столиков с едой и прекрасным вином.

Принц Кэлер любил танцы, но вкусно покушать он любил больше. Глаза и руки бога неудержимо тянулись к живым лозам на стенах. По мнению мужчины, тяжелые кисти винограда буквально молили о том, чтобы их отведали. И желудок Бога Пиров радостным урчанием откликался на эту мольбу. Сначала мужчина обрывал виноградинки потихоньку, но потом разошелся. Одна за другой сочные кисти ягод исчезали со стен. Временами та же участь постигала и зеленые листья. Нет, принц вовсе не стал законченным вегетарианцем, просто иногда он дергал лакомые кисточки с такой силой, что лозы, не выдержав напряжения, падали вниз. Чтобы не пропадать добру, бог наматывал их на шею и украшал мебель вокруг. Непосвященным к концу бала своим внешним обликом Кэлер напоминал персонажа из страшных историй виноградарей — ожившую лозу-пожирательницу. К счастью, детишек на бал Лозы не пускали, а взрослые воздерживались от испуганных воплей.

Элию же на балу интересовали прежде всего танцы. Ощущение полета в ритме знакомых мелодий, легкого скольжения в паре с избранным мужчиной, ту интригу, что дарил каждый танец, краткие, но такие многозначительные разговоры, состоящие иногда всего лишь из нескольких слов, но вмещающие бездну чувств, пылкие признания, невольно срывающиеся с губ, или просто взгляды, говорящие лучше любых слов. Эту науку богиня изучила в совершенстве! А ревнивые и завистливые взоры, следящие за каждым поступком, просчитывающие каждый жест, каждый миллиметр дистанции между партнерами!

О, дистанция, расстояние и положение тел танцующих: одна для жен и мужей, другая для родственников, третья для друзей, четвертая для знакомых. Она регламентировалась правилами этикета так строго и соблюдалась принцессой так редко. Какой простор для сплетен это давало!

Согласно обычаю, бал открывал первый танец Хозяина и Хозяйки. Кружась в танце, они нежно глядели друг другу в глаза и посмеивались про себя над негодующими ревнивцами. Особенно ласковой получалась улыбка Элегора, когда он вспоминал об Энтиоре. Понимая, что мерзкого вампира вон не выставишь, юноша продолжал вести себя так, как будто никаких Энтиоров на его празднике нет и сроду не было. Пусть хищный ублюдок, явно рассчитывавший на скандал, побесится!

Хозяин с Хозяйкой, смеясь, купались в пучине праздника! Они танцевали с кем хотели, сколько хотели, флиртовали напропалую, особенно друг с другом. Принцесса танцевала с Элегором, Рэтом, братьями (кроме принципиально не танцующего Нрэна), отцом, избранными дворянами Лоуленда. На один из танцев богиня пригласила хмурого Злата — тот все больше стоял у стены между колоннами, созерцая танцующих.

— Вы так серьезны, мой лорд. Праздник Лозы пришелся вам не по нраву? — лукаво улыбаясь, поинтересовалась принцесса, выбирая для танца дистанцию "любовники".

— Дивный праздник, — скривив губы в улыбке, ответил Повелитель. — Особенно я в восторге от обычаев, "пришедших из тьмы веков, рожденных на заре мироздания".

В ответ на вопросительный взгляд богини Злат пояснил:

— Я имею в виду завершающий ритуал благословения виноградников. Меня великодушно просветили относительно его содержания.

— Джей? — безошибочно предположила принцесса, понимая, что только у белобрысого вора хватит наглости и злости сделать такое.

— Ты хорошо знаешь своих родственников, — согласился Злат. — Он еще уговаривал меня прихватить в Межуровнье твоего лучшего "друга".

— И ты согласился? — полюбопытствовала принцесса.

— Я ценю покой в своих владениях, — улыбнулся Повелитель почти по-настоящему. — Хотя, должен признаться, искушение было велико, особенно после лекции о древних обычаях Праздника Лозы.

— Ты ведешь себя как ревнивый супруг, — слегка нахмурившись, покачала головой богиня. — Лучше развлекайся, посмотри, сколько здесь красивых женщин. Любая будет рада познакомиться с тобой.

— Ну и что? — равнодушно пожал плечами Дракон Туманов и с неожиданной откровенностью продолжил. — Я, девочка моя, уже так стар, что давно стал равнодушен к виду оболочки, если она не дополняется внутренним содержанием. И сейчас я злюсь, потому что у огня твоей души греются другие. Мне хочется их уничтожить, но не волнуйся, пока я господин своих желаний и помню о том, что должен вести себя как гость. Твоим "друзьям" ничего не грозит.

— И на том спасибо, — кивнула богиня, в который раз задумавшись, а не сделала ли она ошибку, сведя столь близкое знакомство с Повелителем Демонов.

Расставшись с принцессой, Злат прихватил с подноса скользящего мимо слуги бокал вина и направился в оставленный ради танца с богиней угол за колоннами, идеальное место, из которого отлично просматривался зал, но сам наблюдатель не был слишком заметен. Если б не ревность, Повелитель получал бы удовольствие, следя за бурлящим котлом гостей в замке Лиена, он вообще любил наблюдать за богами, находя их поведение очень забавным, но сейчас вид кокетничающей принцессы не слишком развлекал его, скорее наоборот, изрядно бесил, а на другие объекты взгляд почему-то переходить упорно не желал.

Но на сей раз Злату не суждено было наслаждаться редкостным чувством ревности в одиночестве. Увидев, что Повелитель снова один, к нему, собравшись с духом, решительно направился Нрэн. Настала пора исполнить данное самому себе обещание, он и так потерял целый день в раздумьях.

Принц приблизился к Повелителю Межуровнья и сказал:

— Прекрасный вечер.

Злат бросил на воителя краткий взгляд, кивнул и снова вернулся к наблюдению за принцессой.

— Я должен извиниться за свое неподобающее поведение и прошу вас, лорд Злат, принять мои извинения за оскорбления, нанесенные вчера вам в покоях принцессы Элии.

— А если я вас не прощу? — усмехнувшись, поинтересовался Повелитель.

— Тогда вы можете требовать поединка по правилам, предусмотренным Дуэльным Кодексом Лоуленда. Выбор оружия за оскорбленной стороной.

— Забавно. Если я извиняю, то снимаю грех нападения на гостя кузины с вашей совести, мой дорогой принц, если же нет, то предоставляю вам желанный шанс попытаться прикончить меня в законном порядке, — с иронией заметил Злат.

— Я очень редко приношу извинения и делаю это не за тем, чтобы еще раз оскорбить того, перед кем извиняюсь. Обдумайте мое предложение, лорд Злат и известите о своем решении, — процедил, сдерживая бешенство, Нрэн и развернулся, собираясь уйти.

— Стойте, принц, — велел ему Повелитель, и сила его голоса была такова, что вопреки своей воле бог замер на месте.

— Я прощаю, впрочем, тут и прощать не за что, как сказала Элия, вы действовали под влиянием тиоля и не могли контролировать собственные поступки, — промолвил Злат и добавил уже почти не слышно: — А даже если б не так, будь у меня такая кузина, я вел бы себя куда хуже и без веселящих травок.

Повелитель Межуровнья и Бог Войны одновременно посмотрели в сторону снова кружащейся в танце принцессы.

Как раз сейчас чести быть приглашенным удостоился Оскар Хоу. Не то чтобы парень отличался сногсшибательной грацией и красотой, но Элия должна была продемонстрировать любителям смертного приговора за острое словцо, что барон находится под ее покровительством. Пришлось принести в жертву искусству правую ногу, которую неловкий барон умудрился за время танца трижды отдавить богине.

Город уже успел ознакомиться с его новыми анонимными пасквилями и шумно обсуждал как их содержание, так и автора, осмелившегося на такую дерзость. Догадки о его дерзкой личности ходили самые разные, в том числе довольно близкие к истине.

Буйная королевская семья Лимбера всегда была излюбленным объектом сплетен на Уровне, а уж сами лоулендцы просто обожали посудачить о новых проделках отпрысков своего правителя, но посудачить тайно, чтобы, не дай Творец, слухи о распространителе сплетен не достигли ушей вездесущего Рика и иже с ним. Потому как реакция на сплетню могла быть различной, в зависимости от настроения и характера объекта: от здорового ржания до изощренной мести со смертельным исходом. А кое-кто из королевской семьи и вовсе не узнал бы понятия "здоровая критика", даже столкнувшись с оной нос с носу.

Итак, уворачиваясь от неловких ног Оскара, Элия старательно выказывала перед обществом свое покровительство воскресшему барону. Разговор с остроумным сочинителем пасквилей стоил некоторых жертв.

— Как Грэгу Кискорхоу жизнь в настоящей "фантазии"? — лукаво поинтересовалась принцесса. — Припоминаю, не так давно вы были горячим поклонником этого жанра.

— Так! И вы туда же, Элия. Мало мне того, что ваш драгоценный младший кузен заискивающе спрашивает при каждой встрече, когда же я раздобуду волшебный меч и отправлюсь на решающую битву с вселенским Злом, чтобы спасти Вселенную, — желчная гримаса появилась на лице экс-барона.

— Наверное, сие потрясающее событие произойдет не раньше, чем великий воитель научится пользоваться лошадью, как средством передвижения, — невинно вставила принцесса. — Ведь всадник, заносящий меч Добра над издыхающим Злом, выглядит куда внушительнее, чем пехотинец.

Оскар фыркнул, поправил очки, съехавшие с носа, и горько сказал:

— Что ж, пинайте, пинайте жертву урбанистической литературы. Похоже, до конца инкарнации я не смою с себя клейма поклонника этого ужасного жанра. Вот и Лейм, как вспоминает мои восторженные вопли по поводу очередного шедевра с "блеском мечей", так хохотать начинает просто неудержимо.

— Ну что вы, барон, не такие мы садисты, ваше постыдное увлечение останется нашей маленькой семейной тайной.

— И на том спасибо, — ухмыльнулся Оскар и заметил: — А что касается моей жизни в "фантазии", то, как читатель со стажем, замечу: Лоуленд вполне тянет на звание самого ужасного навязчивого кошмара любого писателя.

Элия гордо кивнула, соглашаясь с мнением барона.

Часам к девяти, когда все гости были уже в разной степени пьяны и вдоволь натанцевались, начались приготовления к новой забаве. Слуги принялись вносить и ставить на длинный стол слева у стены бутыли, обернутые белой бумагой, и бокалы.

По толпе пронеслись радостные шепотки и возгласы:

— Дары Лиена!

— Игра!

— Фанты, обожаю!

— Ой, Силы, как интересно!

— Может, мне на этот раз повезет?

Музыканты закончили мелодию последнего вальса и заиграли "Приглашение", распорядитель праздника громко, так что проснулись даже расползшиеся по углам и дремавшие с бутылками в обнимку гости, объявил:

— Хозяин и хозяйка Праздника Лозы приглашают всех желающих принять участие в игре "Дары Лиена". Позвольте мне напомнить вам правила, лорды и леди! В бутылках на столе вино. Задача игрока — выбрав любую бутылку, определить, какое вино в ней налито. Угадавший допускается к розыгрышу призов...

Но распорядителя праздника уже никто не слушал, прекрасно знакомая с правилами толпа окружила стол, предвкушая развлечение и прекрасную выпивку. Слуги-помощники заняли свои места.

Конечно, первым попытать свое счастье вызвался принц Рикардо. Вынырнув из толпы, где он шептал на ушко графине Литали нескромное, но очень заманчивое предложение, бог протолкался к столу и заявил слуге, указывая пальцем на выбранную анонимную бутылку:

— Налей этого!

Бокал принца наполнили искрящейся нежно-розовой жидкостью. Рик понюхал вино, лизнул капельку, сделал глоток и покатал на языке, разбирая все оттенки вкуса, словом, устроил маленькое представление для публики, потом провозгласил:

— "Лиенская осень" семилетней выдержки. Виноград собирали с лоз на холмах Альта.

Слуга сдернул белую бумагу, и зрители захлопали, поздравляя принца. Надувшись от гордости, Рик, слегка паясничая, раскланялся и, захватив заработанную бутылку, вернулся в толпу наблюдающих за игрой. А гостей уже охватила горячка азарта.

Следом за братом попытал свое счастье Джей и был вознагражден бутылкой "Звездного водопада". Обмениваясь добычей и прихлебывая вино прямо из горлышка, принцы придирчиво наблюдали за игрой, дабы никто не получил приза незаслуженно.

Плотно уставленный бутылками стол быстро пустел. Угаданное вино счастливчики уносили с собой, чтобы распить с друзьями или в гордом одиночестве, а неопознанные бутыли относились на столики, где все желающие могли распробовать таинственный напиток.

Считая игру чем-то вроде обязательного ритуала, в ней принял участие даже суровый Нрэн. Несмотря на свою самозабвенную любовь к чаю различных сортов, в вине бог тоже разбирался отлично, поскольку сие подобало принцу Лоуленда. Но выпив положенный бокал, призовую бутылку бог велел отнести на общие столы. Помня о недавней трагедии с тиолем — эльфийской радостью, воитель решил ограничить потребление спиртного до минимума. Кроме того, ему досталась приторная "Южная ночь", а Нрэн не жаловал сладких вин, предпочитая то, что кузина пренебрежительно называла кислятиной.

Рискнул попытать счастья в игре и Злат. Кое-какие лиенские вина через десятые руки дрожащих от страха перекупщиков попадали в Межуровнье достаточно регулярно, да и за время пребывания в Лоуленде Повелитель Межуровнья свел с этими напитками более тесное знакомство. Мысленно Злат уже составил список для будущих заказов к своему столу. В то время, когда Повелитель принимал облик, сопряженный с постижением вкусовых ощущений, он желал получать лучшее из того, что могли предложить миры и Межуровнье.

Наконец стол опустел, и играющие сосредоточились в правой стороне зала, рядом со скрытым заклятием сияющей завесы огромным ящиком, куда заблаговременно были сложены призы. Дальнейшая суть игры была до смешного проста и напоминала одну из популярнейших детских забав.

Хозяин поворачивался лицом к толпе счастливо угадавших вино и выполнял роль Стрелы. Хозяйка — Зеркало становилась спиной к публике рядом с призами, и действо начиналось.

— Какую награду ты отдаешь этому игроку? — бесстрастно или шутливо вопрошал Элегор, указывая перстом на жертву, неизвестную богине. (Допускались лишь намеки на пол игрока, но шутки ради герцог часто опускал и их).

— Вот эту! — принцесса доставала что-нибудь из груды призов, и игрок получал из рук Хозяина и Хозяйки бутылку редкого вина, заколку для волос, брошь или какую-нибудь другую красивую безделицу.

Женщины повизгивали от восторга и тут же стремились примерить побрякушки, довольно улыбались мужчины, похваляясь друг перед другом "законной добычей". Взрослые боги, перебрав вина, радовались и развлекались, как дети. Веселые чертики плясали в глазах Элегора — щедрого Хозяина, оделяющего гостей. Вот обнялся с бутылкой ликера столетней выдержки "Лиенский миф" Рик, поигрывал брелоком Джей, Кэлер примащивал на руку запястье с изумрудами, Рэт любовался перстнем с крупным бриллиантом, Лимбер рассматривал массивный кубок чеканного серебра...

В толпе игроков маячил и Энтиор, улыбаясь герцогу с ленивым невинно-доброжелательным видом. Ругнувшись про себя от досады на то, что придется чем-то оделить и этого ублюдка, герцог, указывая на принца, спросил у Зеркала с наибезразличнейшим видом:

— Какой приз этому игроку ты изберешь, Хозяйка?

И мысленно загадал: "Пусть тебе, мерзавец, достанется какой-нибудь женский приз".

— Этот! — богиня достала из груды призов небольшой свиток и прочитала: — Поцелуй с Хозяином Праздника!

В толпе послышались смешки. Энтиор расплылся в довольной улыбке, слегка обнажившей клыки.

"Вот тебе и загадал! — в отчаянии подумал молодой бог, невольно вздрогнув. — Не повезло, так не повезло!"

Ругая судьбу-злодейку и чувство юмора Сил, отвечающих за исполнение желаний, Элегор беспомощно застыл на месте, полный отвращения. Он просто не представлял себе, как можно поцеловать этого ублюдка даже в шутку!

Спас герцога мысленный шепот ехидной принцессы: "Герцог, ну что ты ломаешься, как девица на выданье. От одного поцелуя еще никто не умирал. Не смеши народ, не дай им почувствовать свою слабость! Иди!"

Словно очнувшись, герцог бросил в толпу: "Никак не могу поверить своему счастью!" и со слегка вымученной улыбкой шагнул навстречу Энтиору.

Вампир улыбнулся жертве хищной и одновременно мудрой улыбкой матерого зверя, знающего, что добыче не уйти. Элегор снова замер, не в силах преодолеть отвращения, и тогда Энтиор сам приблизился к жертве. Молодой бог хотел было брезгливо отшатнуться, но утонул в бирюзовом льду глаз вампира и забыл о своем намерении. По телу прошла дрожь и начала разливаться сладкая истома. Каким-то жалким уголком сознания герцог еще успел подумать: "Так вот что чувствуют жертвы бога-вампира".

Энтиор был совсем близко. Запах лаванды, лесной свежести и крови коснулся ноздрей юноши, ставшего пленником бирюзового льда. Холеные руки с длинными ногтями легли на плечи Элегора. Казалось, поцелуй длится вечность, и герцогу хотелось, чтобы так оно и было на самом деле...

Наконец вампир улыбнулся и, разомкнув свои железные объятия, иронично вздохнул:

— Ах, герцог, как жаль, что в этой игре нет более интимных фантов, но мы можем продолжить по собственной инициативе.

— Не дождешься, — грубо бросил Элегор и намеренно брезгливым жестом утер рот тыльной стороной ладони.

Смеялись и аплодировали гости, пока молодой бог, сгорая от стыда и возмущения, возвращался на место Хозяина. Элегор бесился не от того, что ему пришлось по прихоти игры целоваться с мужчиной — такие развлечения перестали смущать его уже лет двадцать назад, нет, герцог злился из-за того, что целовал именно клятый вампир. И самым позорным было то, что ему, ненавидящему хищного ублюдка, это понравилось. И герцог прекрасно понимал, что Энтиор с его опытом и чутьем тоже прекрасно осведомлен о чувствах, которые возникли у его жертвы. А иначе с чего бы это по губам вампира змеилась такая довольная улыбка? Да еще Элия, хоть и делала серьезный вид, но Элегор отлично видел смешинки в ее глазах. Стерва!

Тряхнув головой, Элегор постарался прогнать неприятные мысли и насладиться процессом игры, тем более что ухмыляющаяся рожа Энтиора больше не маячила в толпе игроков. А фант "поцелуй Хозяина" из розыгрыша уже выбыл.

"Еще посмотрим, кому достанется твой поцелуй, леди Ведьма", — ехидно подумал герцог, выискивая взглядом в редеющей среде претендентов рожу попротивнее. Как назло смазливых мужиков было хоть отбавляй, но оставалась слабая надежда на то, что принцессе достанется дама. Впрочем, насколько мог припомнить Элегор, такого досадного казуса с принцессой никогда не случалось, выручала профессия Богини Любви.

— Какой приз, Хозяйка, ты отдашь этому игроку? — задал привычный вопрос герцог, ткнув пальцем в сторону хмурой физиономии принца Нрэна, морозившего его взглядом.

— Этот, — Элия извлекла из-за сияющей завесы, скрывающей призы, свиток и торжественно зачитала: — Поцелуй Хозяйки!

Злорадно улыбнулся Элегор. Разочарованно вздохнула мужская часть игроков, мысленно вопрошая Творца: "Почему так несправедливо устроена жизнь, почему поцелуй восхитительной Богини Любви достался ее родственнику?". Творец как всегда промолчал в ответ.

Но во всей толпе претендентов все-таки нашлось одно существо, считавшее, что принцу Нрэну ужасно не повезло. Это был сам принц Нрэн. В голове воителя мелькнула спасительная мысль отказаться от приза, но он тут же задушил ее остатками вооруженных формирований отступающей логики. Бог вовремя сообразил, что такое его поведение на публике Элия может счесть серьезным оскорблением, и несколько позже дома разразится очередной ужасный скандал. После вчерашнего покушения на жизнь кузины и "разбора полетов" у водоема в Садах бог вовсе не хотел идти на конфликт с сестрой, он вообще не хотел к ней приближаться, опасаясь натворить глупостей.

"Нужно просто поцеловать ее в щеку! — осенила стоящего столбом воителя спасительная мысль. — Вот он, приемлемый выход!"

Подозревая о коварных замыслах кузена, Элия не спеша, с легкой улыбкой на устах приблизилась к нему. Сохраняя внешне непроницаемый вид, свою единственную защиту, принц склонился к богине, намереваясь запечатлеть на ее щеке целомудренный братский поцелуй. Но плутовка опять провела его. Она сама коснулась губами губ воителя. Все размышления о тактике разом утратили смысл. Нрэн пропал. Он больше ни о чем не думал, только целовал и целовал любимую женщину, так часто и с таким искусством заставляющую его страдать, и не мог оторваться от источника наслаждений.

Элия сама прервала поцелуй, отступив от кузена на шаг. Невольно он потянулся за ускользающей радостью, хрипло дыша, пожирая богиню безумным взглядом. Бешено зааплодировала, поощряя удачное представление, толпа гостей.

Нрэн встрепенулся, словно очнувшись от наваждения, и, озираясь по сторонам, начал припоминать, где он находится.

— Ты восхитителен, любовь моя, — шепнула напоследок принцесса, покидая воителя, и вернулась на место Хозяйки. В тщательно рассортированные мысли Нрэна о тактике поведения в обществе кузины был опять внесен дикий сумбур.

Герцог разочарованно вздохнул, думая о том, что леди Ведьма, кажется, способна получить удовольствие и от общения со своим непробиваемым братцем. Что ж, теперь следовало закончить игру.

Быстро разошлись последние призы, среди которых уже не было ничего особо скандального. Самым интересным фантом с отсроченным исполнением (на следующем дворцовом балу) — танцем с Хозяйкой — завладел весьма довольный Злат, среди прочих игроков разошлись вина и невинные побрякушки. И к десяти вечера вся масса гостей вновь вылилась на лужайки, освещенные маленькими фонариками, укрепленными в кроне деревьев, чтобы полюбоваться заключительным этапом Праздника Лозы — фейерверком. Конечно, не таким роскошным, как устраивал для родичей принц Рик в королевских Садах Всех Миров, но тоже весьма и весьма впечатляющим, к тому же строго соответствующим тематике мероприятия.

Под радостные крики изрядно набравшихся, довольных подарками и умаявшихся на танцах дворян, в небе, благодаря искусству магов-иллюзионистов, возникали тяжелые кисти разноцветного винограда и резные листья чудесного растения, причудливо вились лозы, вырастая из маленького ростка — волшебного шарика зеленого света; сплетались, поддерживая лозу, две руки, символизирующие хозяев Праздника, проявлялась гигантская карта Лиена....

Но кое-кому из собравшихся было глубоко наплевать на старания магов, все внимание этих личностей было поглощено наблюдением за Хозяйкой и Хозяином Праздника Лозы, бессильной злобой и мрачными размышлениями о том моменте, когда пробьет час благословения виноградников.

Основную массу этих индивидуумов составляли члены королевской семьи, поклонники богини и ее гость из Межуровнья. Ах, какие восхитительные сюжеты, посвященные многочисленным пыткам и смертям герцога, возникали в их разгоряченном ревностью воображении.

Но вот погасла последняя мощная вспышка фейерверка и одновременно потухли магические фонарики на деревьях, освещавшие лужайки. Гости погрузились в ночную тьму. Через несколько секунд поляны вновь осветились нежным жемчужным светом, но Элегора и Элии уже не было среди собравшихся.

Для особо набравшихся и чересчур тупых гостей, не понимающих очевидных намеков, распорядитель праздника объявил напыщенным тоном, что Хозяин и Хозяйка удалились для обряда благословения, и Праздник завершен.

В шатре за деревьями у знаменитых на всем Уровне виноградников Лиена в ритуальном шатре появилось двое. Зажглись, рассеивая мрак, золотистые шары ламп, расставленных на маленьких столиках в углах. Пушистый ковер и множество мягких подушечек в золотисто-зеленых тонах, расшитых лозами, воплощал собой сладостную мечту самых уставших во Вселенной тел, а вазы с разнообразными фруктами и бутыли с редким охлажденным вином могли удовлетворить самого взыскательного гурмана.

— Ну что, герцог, теперь, согласно обычаю, займемся любовью? — падая на подушки и скидывая узкие туфельки с натруженных ножек, игриво спросила принцесса.

Поперхнувшись, Элегор проглотил первый грубый ответ, пришедший ему на ум, и тактично заметил:

— Ты не в моем вкусе, я не в твоем, так зачем же нам принуждать себя? Ритуал благословения уже давно можно проводить без обязательного соития. Тем более, что Богиня Любви обладает столь мощной животворящей силой.

— Тогда хоть вина налейте, — трагичным тоном отвергнутой любовницы попросила Элия.

— Сию секунду, специально для вашего высочества лучшее вино из моих подвалов — вендзерское, — галантно ответил герцог и, открыв бутылку, наполнил бокал для принцессы. С придворным поклоном он поднес его возлежащей на подушках Элии.

Милостиво кивнув, принцесса приняла дар и, с удовольствием облизнув губы, небрежно бросила:

— Да и вы, герцог, присаживайтесь, не стесняйтесь. Нам тут целую ночь придется провести. Чем даму развлекать думаете?

— Беседой, ваше высочество, — кротко, как влюбленный паж, но при этом широко ухмыляясь, ответил Элегор, плюхнувшись на мягкие подушки рядом с богиней.

— Одной беседы будет мало, — тоном опытного шантажиста заметила принцесса и безапелляционно потребовала: — Поиграешь мне потом, для благословения, что-нибудь из своего новенького.

— С удовольствием, — польщено кивнул герцог и жалобно повторил, слово ребенок, выпрашивающий конфету:

— А побеседовать?

— Можно и побеседовать. О чем же вопит неудовлетворенное любопытство, малыш? — улыбнулась Элия.

— Ну, там такое разноголосье, — смущенно хмыкнул Элегор.

— Не стесняйся, — подбодрила его принцесса, тоном врача, выслушивающего ужасающие признаки неприличной болезни стыдливого пациента.

— Как тебе последние вирши Оскара? — невинно осведомился молодой бог, начав с самой безобидной, но, тем не менее, весьма интересующей его темы.

— Забавно, — улыбнулась принцесса, поигрывая бокалом, — в этом новом стиле намеренной простоты и детской безыскусности с добавлением мастерски выполненных иллюстраций определенно чувствуется влияние фольклора урбо-мира. Но все равно стиль и манера сочинителя вполне узнаваемы, хотя раньше произведения нашего пасквилянта не были иллюстрированы. Кстати, весьма досадно, что автор рисунков обошел своим пристальным вниманием шедевр, посвященный мне. Отчего такая дискриминация? Меня намеренно хотели оскорбить?

— Ни в коем разе, ваше высочество, но любой рисунок, посвященный великой богине, будет либо эротическим шедевром — тогда какой смысл вставлять его в пародирующее произведение — либо порнографией, а за такое искажение искусства на художника действительно могут серьезно обидеться, — элегантно выкрутился герцог.

— Тогда ладно, — милостиво кивнула богиня, удовлетворенная оправданием Элегора. То, что он не стал иллюстрировать пасквиль, посвященный ей, руководствуясь завалявшимся где-то в тайниках необъятной божественной души чувством такта, приятно поразило принцессу.

— А как реакция твоих родственников? — продолжал допытываться герцог, видя, что Элия не прочь еще поболтать на эту тему.

— Как обычно, — хмыкнула женщина, небрежно пожимая плечами. — Большинство, надрывая животы, смеется над виршами, посвященными другим, и обижается за себя, но делает вид, что тоже смеется, папа и Кэлер ржут, как кони, над любым стишком и хвалят остроумного стихоплета. Энтиор, конечно, бесится в открытую и мечтает о дыбе для поэта и художника. Мелиор вел бы себя так же, но на сей раз его выдающаяся личность не нашла отражения в стихах.

— Твой братец-вампир, видать, абсолютно лишен чувства юмора, — констатировал Элегор, не упустив шанса хоть чем-нибудь задеть ненавистную личность.

— Нет, что ты, у Энтиора великолепное чувство юмора, хотя больше оно подходит к категории "мрачная ирония". Он настолько любит себя, так самодостаточен и совершенен, что любую критику в свой адрес воспринимает как нелепую ошибку, которую следует как можно быстрее устранить заодно с автором, — глубокомысленно пояснила Элия и, взяв из вазы персик, начала отрезать от него по кусочку маленьким серебряным ножичком.

— И тебя это не бесит? — всерьез изумился молодой бог.

— Нет, — улыбнулась принцесса, с удовольствием слизывая с пальчиков сладкий фруктовый сок. — Такая удивительная логика поведения объясняется его божественной сутью и кровью вампира, характер формировался под сильным влиянием предопределения. А уж что получилось — то получилось, не Творцу же жалобу подавать. Но представь, как легко живется существу, нисколько не сомневающемуся в собственном совершенстве и исключительности, в том, что оно и есть центр вселенной. Он никогда не упрекает себя за какие-то ошибки, всегда найдется кто-нибудь, ответственный за его огорчения, а любовь к самому себе вечна, так что Энтиор всегда будет счастлив просто самим фактом существования себя великолепного.

— Да-а-а, — только и сумел протянуть Элегор, с трудом осмысливая такую потрясающую жизненную позицию. — Нам до такого никогда не дойти.

— Вот я и утверждаю, что мой любимый брат — явление уникальное, — улыбнулась с едва уловимой иронией принцесса, давя языком кусочек фрукта. — И, по его мнению, те букашки, которые стремятся его критиковать или причиняют ему какие-то, пусть даже самые незначительные, неудобства, достойны только одного — смерти.

— Так что, на Оскара опять открыт сезон охоты? — уточнил герцог, пощипывая виноград.

— Нет, — покачала головой принцесса. — Я дала понять, что мне эти вирши нравятся, и я буду весьма недовольна, если не появится их продолжения по причине перехода автора в следующую инкарнацию.

— И твой самодостаточный брат последует этому предупреждению? — спросил молодой бог.

— Да, он не захочет ссориться со мной именно потому, что я понимаю его, как никто другой, — кивнула принцесса и потянулась за грушей. — Так что, мальчики, можете спокойно продолжать свое черное дело, подрывающее уважение населения к членам королевской фамилии. Давно я так не смеялась.

— За это надо выпить! — ухмыльнулся Элегор и, притянув к себе со столика рядом очередную запыленную бутылку, похвастался: — Новое вино. Я назвал его "Поцелуй солнца".

— Вызнав все о своем недруге, вы решили отравить меня, герцог? — съехидничала богиня.

— Нет, я ведь еще так много не знаю, — отшутился собеседник. — Кроме того, я уже пробовал это вино и до сих пор жив.

— Да ведь тебя, малыш, ни одна зараза не возьмет, а я девушка хрупкая и нежная, — с обидой в голосе капризно заявила принцесса.

Элегор смеялся до колик и никак не мог остановиться, каждый раз, когда смех вроде бы начинал стихать, в его голове вновь всплывало слово "девушка" или "хрупкая", и ржание возобновлялось. Наконец все смешинки покинули измученное тело герцога, и он смог простонать:

— Да уж, в чем мы с тобой схожи, леди Ведьма, так это в том, что ни одна отрава нас не возьмет. Заверяю тебя, вино получилось удачное, а не то я б отправил его в дар твоему безупречному во всех отношениях и совершенному брату Энтиору. Выпьем за нас!

Элегор откупорил бутылку и, наполнив бокалы на столике золотистым, с оттенком подсолнечника, напитком с нежным ароматом лета, протянул один богине.

Распробовав вино, Элия удовлетворенно улыбнулась, признавая его отменный вкус и превосходный букет. Герцог довольно улыбнулся в ответ и тут же слегка нахмурился, вспомнил о самом беспокоящем и донельзя интересующем его вопросе.

— Слушай, Элия, ты помнишь, я пару лет назад гостил у близких к Тени эльфов в Каэ"виэль"соль?

— Да, это — то чудное местечко, что соседствует с Миром демонов Кард" ган-фафорст и вместо обычной для остроухих войны ведет прибыльную торговлю, — кивнула принцесса, показывая свою осведомленность в политической ситуации Миров Грани. Так назывались те измерения, по которым проходила невидимая простым взглядом, но весьма ощутимая разделительная полоса между Мэсслендскими владениями и землями Лоуленда.

— Так вот, из Кард"ганского языка кое-какие словечки, так или иначе, оказались в Каэ"виэльском — закономерные издержки общения разных рас. И сегодня, когда представляли твоего гостя Новогодья, я вновь услышал знакомые по тем временам слова. Если дать их прямой перевод с демонического, то получается, что Злат заявил о том, что он является Повелителем Демонов, Перекрестков и Межуровнья. Слишком амбициозное и опасное заявление, если только оно не истинно, — заключил Элегор и устремил умоляющий взгляд из серии "Ну расскажи, заклинаю!" на богиню.

— Оно истинно, — кивнула принцесса.

— Ух ты, — восторженно выдохнул герцог. — Так я и думал, что здесь не все чисто. С такой-то силищей!

Элегор отлично понимал, что выпытывать у Элии подробности не слишком тактично, но просто умирал от любопытства и не мог промолчать. Он спросил, отчаянно надеясь услышать ответ:

— А где ж вы познакомились?

— В Межуровнье, конечно, — хмыкнула принцесса и сделала многозначительную паузу, которую вполне можно было бы посчитать концом откровенного повествования. Лицо Элегора стало бездной отчаяния.

Рассмеявшись, принцесса продолжила рассказ:

— Я тогда только начинала работать с магией по-настоящему и все пробовала на зуб, стремилась проверить любую интересную историю или слух, касающийся волшебства. В Межуровнье побывала к тому времени только раз с учителем, далеко мы не заходили, а одна лезть опасалась. Но мне в руки попал один любопытный свиток безымянного автора о Дверях Возвращения. Конечно, он был не полон, но то, что мне удалось узнать, было весьма перспективно. Дверь Возвращения — это постоянно действующий лаз в Межуровнье, ориентированный на перемещение своего создателя как в Бездну так и из нее, в любой момент времени и из любой точки пространства. Своего рода личный постоянный телепорт, страховка от любых неожиданностей.

— Ух ты! — глаза юноши разгорелись.

— Вот я и пожелала разгадать загадку и создать Дверь Возвращения, только все мои старания привели к тому, что один из неудачных опытов действительно открыл врата в Межуровнье и перенес меня в Бездну, в такие глубины, о которых я и не подозревала. Сейчас я думаю, что свиток был всего лишь искусной ловушкой для любопытных, но уж больно заманчивую идею он содержал. И, пожалуй, я все-таки чувствовала истинность этой идеи, хотя так и не смогла реализовать ее.

Итак, меня затянуло в Межуровнье, сам знаешь, его географию описать невозможно, но то место больше всего походило на берег черного озера, у которого клубился липкий серый туман, и мне до сих пор кажется, что он был живым. А еще стояла такая тишина, что звенело в ушах, я не слышала даже своих шагов. Но, что самое страшное, я не могла почувствовать не то что дороги домой, а и просто пути на любой Уровень, даже просто пути хоть куда-нибудь. Пробовала брести наугад, но сколько я ни пыталась уйти с того кошмарного места, все равно возвращалась обратно. В конце концов, я просто села на "берег" черного "озера" в этой безумной ватной тишине и начала ждать неизвестно чего, может быть, внезапного пробуждения кошачьего чувства ориентации? К тому времени, когда мне уже безумно хотелось вопить от отчаяния во весь голос, я различила темный контур мужской фигуры в глубинах "озера" и услышала участливый вопрос: "И не опасается юная леди гулять в столь опасных местах в одиночестве?"

Я ответила: "По правде сказать, лорд, я не планировала этого путешествия, но раз так получилось, вы вполне можете проводить меня домой".

Ох, как он смеялся тогда, такого хохота я не пожелала бы услышать никому, этот хохот был куда страшнее той тишины, тумана и черной бездны. Но домой меня Злат доставил в целости и сохранности, даже подарил на прощанье несколько амулетов. Благодаря безделушкам из этой коллекции ты, кстати, и прошел Звездный Тоннель. Потом мой спаситель стал изредка заходить в гости, кажется, его до сих пор весьма забавляет наше знакомство. Вот тебе весьма прозаическая история о том, как благородный рыцарь проводил домой заблудившуюся девушку.

— Да уж, прозаическая, — завороженно протянул герцог, жалея, что рассказ кончился так быстро. Он всегда обожал истории, которые рассказывала Элия. — Вот только из опыта общения с менестрелями авторитетно заявляю, что подобные легенды, как правило, заканчиваются свадьбой. Надеюсь, в твоем случае это не так?

— Упаси Творец, — рассмеявшись, покачала головой принцесса. — У Повелителя Межуровнья множество обличий, о которых я не могу даже помыслить, но и в облике бога, ведомом мне, он не бог, он — существо с логикой лишь приближенной к нашей, пытающийся подражать нам. Это — своего рода мимикрия, пусть и весьма успешная, но из-под нее все равно подчас проглядывает истинная суть Повелителя Демонов. ОН — стихийная сила Мироздания, не обладающая созидательным началом.

— А еще говорят, он слышит все, что о нем говорят, — задумчиво скаламбурил герцог.

— Ну и что? Я не делаю секрета из своего мнения, — спокойно ответила Элия.

— А вдруг ты возьмешь и все-таки влюбишься в него без памяти? — вернулся к беспокоящему его вопросу настырный герцог, ерзая на подушках. — Тебе всегда нравились странные типы.

— Как ты, малыш? — не упустила случая пустить шпильку принцесса и с удовольствием пронаблюдала за тем, как передернуло Элегора. А потом уже серьезно ответила:

— Каждый из нас платит свою дань за право быть богом, за талант, данный великим Творцом. Наша суть — наша сила и наша слабость. Ты, буйный разрушитель, способен благодаря крови эльфов проявлять созидательный талант в искусстве, но никогда не станешь Богом Виноделия, как Рик, ты можешь сегодня благословить землю, но слиться с ней тебе не дано. Я — богиня, повелевающая сильными чувствами и страстями, не могу быть захвачена ими сама, ибо перестану контролировать действие своей силы. Мне можно увлечься, но влюбиться без памяти я не способна, моя страсть, вышедшая из-под контроля, безумная сила, просто сведет с ума предмет воздыханий.

— Какое счастье, что ты такая рассудительная, — с искренним облегчением пробормотал Элегор, невольно представляя чокнувшегося Лейма. Парень и так временами походит на умалишенного, особенно когда начинает рассказывать другу о красоте своей кузины или восхищается проделками младшей сестренки, этот проказливой дряни. Но совсем свихнувшийся Лейм? Это было бы так печально...

Элегору еще до смерти хотелось поболтать с принцессой о таинственном зловещем Злате, Повелителе самого интересного места во Вселенной — Межуровнья, но многозначительный взгляд богини, устремленный на инструмент, прикорнувший на подушках в углу шатра, ясно дал понять, что на сегодня лимит сплетен исчерпан.

Пора было заняться делом. Герцог взял любимую гитару и начал играть для Элии, для себя и, самое главное, для Лиена. Из-под его чутких пальцев полилась мелодия созидания, воспевающая красоту родной земли: в ней был и шелест струй дождя, и шум ветра, и жар солнца, и ночная прохлада. Это был восторженный гимн любимому краю, в который бог вкладывал всю силу своей неистовой буйной души. И пусть Элегор не был Божеством Плодородия, но дивная песня, в которую вплетались частицы силы Хозяина и внимающей волшебным звукам Хозяйки — Богини Любви — летела над землей и рассыпалась брызгами энергии, даря благословение плодородной почве, благодатному краю виноградников.

Глава 7. О грозовых настроениях и кошачьих проблемах

3 день 2 семидневка

Это был случайный ожог и земля ушла из-под ног...

Fleur / Пепел

А когда придет любовь,

То спалит дотла все вокруг дома!

Огненная кровь...

И горят сердца....

А в небе снова будет гроза!

Король и Шут

Я знаю об этом из достоверных источников!

Правда, немного пьяных...

м/ф Муравей Антц

— Что ж, люди иногда глупят,

ежели дело касается до ихних питомцев, —

мудро изрёк Хагрид.

Д.Роулинг. Гарри Поттер и Узник Азкабана

С утра принцу Нрэну было очень плохо. Нет, в отличие от остальных родственников, его терзало не жуткое похмелье — следствие злостного злоупотребления лиенскими винами разной крепости. У бога болели душа, израненное сердце, свернутые набок мозги и вконец расшатанная нервная система. В таких критических ситуациях в поисках утешения Нрэн либо отправлялся в очередной крупномасштабный завоевательный поход, либо шел в комнату отдыха, чтобы слушать успокаивающую музыку и медленно пить крепко заваренный горячий чай. По случаю праздников смыться в поход было нельзя, значит оставался лишь один выход.

Но сейчас, добравшись до заветной цели после обязательных утренних тренировок, принц не был уже уверен в исцеляющей силе традиционных успокаивающих процедур. Никогда еще недели Новогодья не были для мужчины такими мучительными и беспокойными.

Уставившись на струйку пара, вьющуюся над чашкой крутого кипятка, принц вновь вспоминал все беды, обрушившиеся на его несчастную белобрысую голову: несколько ссор с Элией из-за Бэль и Итварта; игру "Колесо Случая"; ночное бдение у спальни кузины; то, как он, опоенный тиолем, едва не задушил ее позавчера; Праздник Лозы, изматывающая душу ревность к сопляку Элегору, Злату, всем мужчинам, с которыми танцевала принцесса, кому она улыбалась, даже к тому смазливому менестрелю, получившему из рук богини пропуск на Турнир. Как бы он хотел поменьше думать об Элии. Но разве это было возможно в такой близости от нее, когда он постоянно видел ее на мероприятиях, семейных трапезах, когда какие-то ублюдки подсовывали ему ее вещи, когда снились такие безумные сны? Ничего удивительного, что он начал сходить с ума.

Сейчас у Нрэна имелись весьма серьезные доказательства собственного безумия: то, что произошло после Праздника Лозы, не могло случиться с психически нормальным богом. Но что ему делать, принц все равно не знал. И сидел с чашкой чая, прокручивая "кинопленку" ночных кошмаров:

Желая расслабиться и хоть немного приглушить сжигающую душу ревность, поздним вечером Нрэн отправился-таки на улицу Грез, в один из лучших борделей "Все лики страсти". Принц выбрал курносую полногрудую светлую шатенку и без лишних разговоров увел ее в кабинет, чтобы, не мешкая, приступить к делу. Но на самом пике удовлетворения естественных потребностей лицо шлюхи вдруг изменилось, и вот уже под принцем извивалась в судорогах страсти Элия!!! Так и не закончив дела, бог спешно собрался и, швырнув деньги, рванул в другое заведение сладострастных утех по соседству — "Нежные ручки". Но и там кошмар безумия настиг его, принимая другую форму. В самый ответственный момент выбранная принцем девица принялась кричать голосом Элии!!! Третьей попытки воин предпринимать не стал. Он вернулся в замок и, запершись в ванной, долго стоял под ледяным душем, пытаясь с помощью этой процедуры вернуть остатки ускользающего рассудка.

(А Рик и Джей, довольно хихикая, пили за себя любимых и потирали ладошки — на сей раз розыгрыш удался принцам в полной мере).

Истерзанный ночными переживаниями Нрэн лег в постель и попытался заснуть, но тщетно поминутно ему чудился голос Элии или ее запах. Так он и проворочался с боку на бок остаток ночи, не сомкнув воспаленных глаз. Рано утром, в четыре часа, принц поднялся, вновь сунулся под ледяной душ и занялся изнурительными тренировками, надеясь, что физические упражнения помогут ему хотя бы частично восстановить душевное равновесие. И вот теперь, после предписанных самому себе процедур, он сидел, вглядываясь в черную бездну кипящего чая, перебирая, как сокровища свои мнимые и явные огорчения, связанные с прекрасной кузиной, и пытался привести в порядок нервы.

Но тут распахнулась дверь. И, весь в декольте, явился предмет его мучительных грез, с энтузиазмом воскликнув:

— Прекрасное утро, милый!

От испуга принц глотнул кипятка, поперхнулся и уронил полную чашку безумно горячей жидкости себе на колени, прикрытые только тонким слоем полы шелкового халата. Скрипнув зубами от легкой вспышки боли, Нрэн вскочил на ноги и под возглас встревоженной принцессы: "Ты ошпарился, дорогой? Давай осмотрю!" метнулся к двери, с воплем отрицания "Нет!".

Элия кинулась за ним, уверяя, что вполне способна оказать квалифицированную первую помощь при ожогах. Но бог, обогнув ее по дуге искусным маневром, вылетел из комнаты и помчался к ванной. Добравшись до спасительной цели, принц захлопнул дверь и запер ее на тяжелый засов, надеясь, что штурмовать ванную принцесса все-таки не будет. Какая могла быть первая помощь, если под тонким халатом у принца не было ничего, кроме ошпаренной и мгновенно зажившей кожи.

А кузина требовательно стучала в дверь, встревожено вопрошая:

— Ты жив, дорогой? С тобой все в порядке? Почему ты молчишь?

Предпочтя тактику глухой обороны, Нрэн не откликался, надеясь, что Элии надоест говорить впустую и она покинет его покои.

Через некоторое время, показавшееся принцу вечностью, богиня действительно замолчала. Принц выключил воду и прислушался. Снаружи стояла звенящая тишина. Подкравшись к двери, мужчина осторожно приоткрыл ее, готовый в любой момент вновь задвинуть засов, воздвигая спасительную преграду между собой и кузиной, если та вдруг выскочит из засады (искусство партизанских боев богу было прекрасно знакомо). Но Элия действительно ушла! Испустив вздох облегчения, принц прошел в кабинет. Раздумывая над тем, что встречи с кузиной становятся с каждым разом все травмоопасней для обеих сторон, принц накинул другой халат поплотнее и подошел к окну кабинета, раздвинул деревянные планки жалюзи, чтобы посмотреть наружу.

Зловещие багровые тучи клубились на горизонте, вдалеке Нрэн различил вспышки молний, прочерчивающие стремительные зигзаги, услышал гулкие раскаты грома. Ветер крепчал с каждой минутой, гнул к земле траву, кусты и молодые деревья. Надвигалась сильнейшая весенняя гроза.

"Скоро в Садах будет ливень", — мечтательно подумал бог, и ему вдруг до жути захотелось оказаться у озера, сесть на большой камень у воды, ощутить тугие жгуты ливня на своем теле, смотреть, как хлещет дождь по воде и слушать его музыку.

Надев поверх черного халата, расшитого золотыми цветами, длинную безрукавку, застегивающуюся на одну пуговицу, принц телепортировался на свое любимое место у озера в глубине Садов Всех Миров.

Поняв, что Нрэн решил забаррикадироваться в ванной всерьез и надолго, поэтому осада положительных результатов не принесет, Элия, издав демонстративный вздох разочарования, покинула апартаменты пугливого кузена. Свою миссию, как и было оговорено с Риком и Джеем, она выполнила, хотя, честно говоря, и не ожидала таких ужасных последствий. Утешив кольнувшую совесть мыслью о том, что на Нрэне все всегда заживает с поразительной быстротой, богиня решила отчитаться перед братьями о достигнутых результатах, ведь парни, наверное, уже просто умирали от любопытства.

Нынче утром, если определять время с точки зрения пьянствовавших почти всю ночь напролет принцев, они вползли в комнаты сестры чуть ли не на коленях и смиренно умоляли ее внести последний штрих в шедевр их розыгрыша, призванного поставить жирную точку в изнурительном процессе доведения несгибаемого Нрэна. Элия не смогла отказать "бедняжкам". Судя по неординарной реакции стойкого кузена, розыгрыш действительно удался на славу. Парочка остроумцев напрягла извращенную фантазию, исполняя обет изведения Нрэна.

Богиня перенеслась к себе в гостиную и сплела заклинание связи, которое обнаружило принцев в гостиной Рика на любимом диване в обществе нескольких бутылок и горы печенья:

— Все, братишки, Нрэн замуровался в ванной, брать ее штурмом я не решилась. Вдруг кузену придет на ум, что в безнадежных ситуациях осажденный воин обязан прервать свою жизнь, чтобы не попасть в руки врага?

— Класс! — восхитились принцы. — Как тебе удалось его туда загнать?

— Я ничего не делала, — невинно захлопала ресницами принцесса. — Только вошла в комнату отдыха, когда он чаевничал. Так наш великий, едва узрев меня, пролил чай, кажется, кипящий, себе на ноги. Я предложила брату медицинскую помощь. Но он предпочел спастись стремительным бегством.

Боги от души расхохотались, выслушав заключительный акт мучительных злоключений кузена.

— Спасибо, Элия, за мной должок, — поблагодарил принцессу донельзя довольный Джей. Желанная цель — бегство Нрэна из Лоуленда — становилась все ближе. — Теперь остается только немного подождать результатов. Ах, жаль, шпионов среди слуг нашего непробиваемого нет! Какие перспективы пропадают!

— Но все равно наши достижения стоят того, чтобы их отметить! — вставил обожающий пирушки Рик, взмахнув вновь наполненным бокалом. — А ты, сестрица, присоединишься?

— Без меня, мальчики. Я отправляюсь на занятия с Итвартом. Всего хорошего! — пожелала принцесса и отключила заклинание.

— Без тебя, так без тебя, — не слишком огорчился принц. — Будем развлекаться!

И братья спешно занялись доставкой в гостиную закуски, хорошего вина и родственников. Если для привлечения первого и второго еще пришлось потрудиться слугам, то третье появилось самостоятельно, причем весьма стремительно, едва заслышав радостную весть. "Какая разница, что отмечать, если отмечать на халяву и в хорошей компании?" — так считали в Лоуленде.

Скоро все горизонтальные и более-менее мягкие поверхности мебели в гостиной были заняты многочисленными братьями (явились почти все) и их приятелями. Между мужчинами завязался типично "серьезный" разговор, грозящий растянуться до самого вечернего бала. А чем еще было заняться семейству Лимбера, тем более, что за крепкими стенами замка вовсю бушевала гроза, сумасшедший ливень хлестал в окна с такой силой, что из-за потоков воды ничего нельзя было разглядеть?

Время от времени кто-нибудь покидал теплую компанию, но вскоре возвращался в ряды избранного общества. Около трех часов дня незаметно исчез и сам организатор пирушки — Рик, но его отсутствия уже никто не заметил.

Принц Нрэн, единственный не удостоившийся приглашения на огонек к Рику, что было весьма несправедливо, поскольку, с точки зрения формальной логики, пирушка устраивалась в его честь, сидел на огромном плоском камне у воды. Когда-то принц сам приволок этот массивный булыжник из одного далекого горного мира и водрузил здесь, как и с полсотни других различных камней в Садах. Поначалу родственники смеялись над странным хобби брата, но потом махнули рукой. В конце концов, у каждого свои придури!

Итак, спустив босые ноги к самой воде, насквозь мокрый бог слушал грозу и в звуках бездумного буйства стихий находил своего рода медитативное успокоение. Рев ветра, хлесткий ритм ливня, быстрый шорох взволнованного прибоя, с белой пеной бросающегося на берег, обеспокоенный шелест высоких камышей настраивали его на минорно-поэтический лад. В голове принца одна за другой складывались печальные строки толу. Как всегда, он шептал их почти про себя:

Дождь серебристый

Стекает сквозь время, как

Струи печали

Любви моей горькой.

Но не нужен тебе я,

Я смешон в своей страсти.

А предмет странных воздыханий Нрэна, обливаясь потом после усердных занятий в тренировочном зале, вползал в личные апартаменты. После проверки великим воителем, Итварт превзошел самого себя и налег на обучение богини с утроенной силой. Теоретически принцесса ничего не имела против этого, да вот тело почему-то возражало. Но, учитывая сильно возросшую степень риска и необходимость совершенствования самозащиты, богиня приказала ему заткнуться.

Теперь организм сообразил, что пытать его сегодня больше не будут и громогласно заявлял о своем желании принять прохладный душ. Шум ливня за окном живо напомнил богине о дивной прелести водных процедур, и принцесса мечтательно улыбнулась. В голову молодой женщине пришла замечательная идея.

Элия быстро разделась, вытащила из волос две большие заколки, скрепляющие косы, и кинула их сверху на кучку одежды, тряхнула головой, позволив длинным прядям свободно раскинуться по спине. Потом подбежала к окну, отдернула тяжелую штору и распахнула створки навстречу грозе. Ветер радостно ворвался в комнату, принеся с собой потоки ливня, и прохладной волной окатил разгоряченное тело. Рассмеявшись, Элия вскочила на подоконник и выпрыгнула в грозу.

Ветер, дождь, сверкания молний и грохот грома завладели душой принцессы. В буйстве стихий, сама буйная, как стихия, со звенящей, бездумной радостью во всем теле, обнаженная богиня с восторженным визгом пронеслась над замком к Садам, чтобы там порезвиться в свое удовольствие, танцуя в небесах. То взмывая в самую высь, к тучам и над ними, то опускаясь к земле, выделывая в воздухе причудливые кульбиты, летала она, наслаждаясь ощущением полной свободы и родством с грозой. Ах, как Элия любила такие развлечения! Казалось, этим можно было наслаждаться вечно.

Но где-то над цепью озер в самом сердце Садов стремительный полет богини был прерван. На высоте около двадцати метров она столкнулась в воздухе с чем-то мокрым и на удивление костистым. От неожиданности это "нечто" утратило заклинание невидимости одновременно с чарами левитации и, приняв видимый облик герцога Лиенского, рухнуло прямо в озеро, возмущенно крича: "Какого демона?". При падении около берега взметнулся столб воды, обдав и без того донельзя мокрого Нрэна.

"Все в мире движется по спирали", — меланхолично подумал принц, следя за тем, как шустро гребет к берегу Элегор, отягченный только брюками и сапогами.

И тут на колени Нрэну, что-то вопя в унисон с герцогом, спикировала Элия, "неожиданно" (сразу, как увидела внизу кузена) потерявшая равновесие. Огромные, словно плошки, полные расплавленного золота глаза бога уставились на принцессу с явным отсветом надвигающегося безумия.

Обнаженная Элия, этакая небесная русалка без хвостика, поерзала на коленях мужчины, устраиваясь поудобнее, и невинно поинтересовалась:

— Ты тоже любишь грозу, дорогой?

Пока принцесса говорила, ее нежные ручки накрепко вцепились в безрукавку кузена, не оставив тому ни малейшего шанса на отступление.

Принц ничего не ответил, как всегда разом утратив дивный дар красноречия, но зато, изогнувшись каким-то совершенно немыслимым образом, умудрился быстро выскользнуть из своей верхней одежды, только едва слышно скрипнули суставы. Оставив кузину с безрукавкой в виде законной добычи, бог телепортировался прочь.

— Ну вот, опять сбежал, — разочарованно хихикнула Элия, отбросив бесполезную тряпку на песок, и переключила свое внимание на герцога Лиенского, выкарабкивающегося на берег. Отряхнувшись по-собачьи (это под все еще хлещущим ливнем), Элегор вылил лишнюю воду из сапог и ехидно поинтересовался, мстя за неудачное приводнение:

— Что, дорогая, осечка вышла? Наш великий воитель, блюдя похвальное целомудрие, вновь отверг тебя, несравненную, даже узрев всю полноту величественной красоты, не прикрытую обычным минимумом одежды?

— Придется поймать тебя на замену, герцог! — тут же нашла выход принцесса.

— О нет, ты не сделаешь этого, — театрально воздев руки, трагически завопил Элегор и взмыл в воздух.

— Догоню! — завизжала как баньши принцесса и стартовала следом.

Как две стремительные кометы носились боги над Садами и замком, восторженно хохоча, обмениваясь шутливыми угрозами и играя в безумные догонялки среди ярких вспышек молний.

С большого балкона, выставив заклятие непроницаемой завесы от стихий, очень недобрыми глазами следили за развлекающимися богами принцы Мелиор и Энтиор, решившие пообедать на воздухе, украсив трапезу наблюдением за первой весенней грозой.

А на пирушку к родственникам и приятелям вернулся донельзя мокрый и чрезвычайно возбужденный Рик. Ликвидировав заклятье невидимости — лучшую шпионскую маскировку — он материализовался прямо посредине комнаты, скинул насквозь мокрый, но почему-то считающийся водонепроницаемым, плащ на любимый ковер и восторженно завопил:

— Что я сейчас видел!!!

— Что? — начали любопытствовать все, по опыту зная, что сплетни рыжего, как правило, весьма занимательны, к тому же он просто лопнет, если не расскажет их немедленно.

— Решил я, значит, прогуляться по Садам, — начал издалека рыжий, терзая терпение родственников.

— Короче, — ласково попросил Кэлберт, небрежно погладив кинжал.

Рик обиженно фыркнул, но, урезал прелюдию, перейдя сразу к основной части повествования:

— ...И вот наша прелестная обнаженная сестра, подчеркиваю, совсем без одежды, летит над озером. Снизу вид был, кстати, просто замечательный!

Родственники и гости завистливо завздыхали о пропущенном зрелище, а Элтон деловито посоветовал:

— Ты в следующий раз записывающий кристалл с собой бери, когда сплетню почуешь!

— Станешь первым и единственным папарацци в Лоуленде, — серьезно покивал головой Лейм, ехидно добавив: — А мы всегда будем знать, кому бить лицо за разглашение своих секретов.

— Ты злой, — обиженно заявил бог и, по многочисленным просьбам родственников, продолжил повествование: — Итак, наша прелестная, слегка мокрая, обнаженная сестра летит над озером и тут...

Рик вновь сделал эффектную паузу.

Братья завозмущались:

— Что тут?

— Не томи, рыжий!

— Давай дальше!

Сплетник довольно улыбнулся и закончил фразу:

— И тут ее нежный голосок громко восклицает: "Твою мать!" и вторит ему воплем "Какого демона?", кто бы вы думали?

— Герцог Лиенский, — иронично вставил Джей. — Кто же еще может возникнуть там, где его совершенно не желают видеть?

— Ну да, герцог Лиенский, — обиженный тем, что брат так быстро обо всем догадался, со вздохом согласился Рик. — Они столкнулись в воздухе прямо над озером. С герцога враз слетело заклинание невидимости и чары левитации заодно. Он грохнулся прямо в озеро!

— А герцог тоже был прелестно обнажен? — опять ласково полюбопытствовал Кэлберт, чувствуя, что стремительно утрачивает к молодому Элегору остатки симпатии.

— Нет, на нем были брюки и сапоги, — с неохотой внес некоторые коррективы в нарисованную картину Рик и поспешно продолжил, пока кто-нибудь шустрый опять обо всем не догадался: — Значит, герцог грохнулся прямо в озеро, подняв агромадный фонтан брызг и распугав всю вышедшую на прогулку в прекрасный денек рыбу, а Элия, наша дивная Элия... Элия упала прямо в объятия Нрэна!!!

Торжествующий победный взгляд сплетника озарил всю комнату.

— И? — угрюмо выдавил бывший пират, чувствуя, что и воинственного кузена он любит все меньше и меньше, а Рика так и вовсе хочет пришибить на месте за "приятные" вести, но сначала все-таки придется дослушать.

— А он-то как там оказался? — возмутился Джей.

— Сидел на камне у воды и, должно быть, прятался там от Элии, — хихикнул сплетник. — Но от Элии нигде не скрыться, если она хочет тебя достать, то достанет где угодно!

— Да, ваша сестра — классная баба, даром что ведьма, — некстати вставил Конан с пьяно-глубокомысленным видом. — Хорошо, что я ее не убил.

— И? — снова повторил Бог Мореходов, недобро нахмурившись.

— Ну, Нрэн жакетку-то, в которую Элия намертво вцепилась, скинул и бежать. Он, небось, и кожу бы скинул, лишь бы оттуда смыться.

— Дурак! — сделали вывод родственники.

— Дурак! — подтвердили Конан и Связист.

— А Элия и Лиенский? — уточнил подозрительный Кэлберт.

— Они остались там совсем одни, — сделал очевидный вывод рыжий. — И им было очень весело.

Зубовный скрежет заполнил обширное пространство комнаты.

— Они начали играть в догонялки в воздухе, — закончил принц, после театральной паузы и самой хулиганской из ухмылок. — Резвились с хохотом и шалили, как дети малые.

"Дурак!" — подумали все о герцоге Лиенском с изрядной долей облегчения и перенесли его смерть из разряда первой необходимости в дальний список грядущих дел.

Пока старшие родственники пьянствовали, сплетничали и носились голиком в грозовых небесах, маленькая принцесса Мирабэль занималась куда более важным делом. Взяв в охапку довольно тяжелую Таису, малышка обходила замок, демонстрируя свою кошку каждому, кто желал, да и не желал ее лицезреть. Животное, потакая маленькой хозяйке, безропотно переносило эту процедуру, делая вид, что ему все безразлично. Только огромные испуганные зеленые глаза да нервно подергивающийся кончик хвоста выдавали волнение ужасно породистой Таисы. Слегка запыхавшаяся няня семенила за принцессой и следила, чтобы малышка не влипла в какую-нибудь неподобающую историю.

Кое-кто из братьев, не приглашенных на Праздник Лозы, уже успел выразить свое восхищение зверюшкой вчера, а оставшиеся неохваченными демонстрацией сделали это сегодня в пожарном порядке и поспешили спровадить девочку, вторгшуюся на взрослую пирушку. Элии же не было дома. За неимением старшей сестры, Бэль пришлось продемонстрировать кошку пажам. Мальчишки, считающие себя невозможно взрослыми и высокомерно задирающие носы, покивали восторгу маленькой принцессы с видимым почтением и скрытой снисходительностью. Неудовлетворенная таким приемом Бэль отправилась на поиски более признательной аудитории. Итварт, обнаруженный в тренировочном зале, оказался более внимательным слушателем.

— Привет, — доброжелательно поздоровалась девочка со своим новым другом, который, сидя на матах у стены, сосредоточенно перебирал какие-то железки. Подойдя вплотную, Бэль сунула ему под нос свою питомицу и гордо провозгласила. — Смотри, какая Таиса красивая! Она моя!

— Очаровательная кошка, — согласился Итварт, с задумчивой улыбкой почесав животное за ушами. Киса замурлыкала.

— Да, — расплылась в ответной улыбке малышка. — А у тебя тоже есть кошка?

— Нет, — несколько озадаченно отозвался воин.

— Тогда ты вчера играл с чужой и она тебя поцарапала? — невинно осведомилась Бэль, ткнув свободной рукой в вещественное доказательство — царапину на запястье мужчины.

— Нет, — честно признался Итварт, испытывая некоторую неловкость. — Это царапины от оружия.

— А-а, — протянула девочка, разом утратив интерес к "украшениям" мужчины — такого добра периодически хватало на любом из ее старших братьев — и принялась дальше взахлеб рассказывать о кошке: — Она спала на кресле у моей кровати, а в туалете няня ей горшочек поставила, чтобы писать и какать. Таиса уже кушала из мисочки. Ей молоко наливали и сырое яичко, а еще рыбу клали. И она все нюхала, везде лазила. Няня даже заругалась, сказала, что эта кошка такая же любопытная, как я. Ну она же моя кошка, значит так и должно быть! Она так мурлычет, когда ее гладишь, и такая мяконькая, как волосы Элии или Лейма. А утром она лизнула меня в щеку и лапками одеяло трогала...

Излив свой восторг терпеливому воину, довольная малышка распрощалась с ним. В необъятном замке еще оставалось достаточно мест, в которых она не побывала и не показала великолепную Таису, свою настоящую кошку!!! Охая, нянюшка, шурша юбками, поспешила вслед за своим непоседливым чадом по коридорам второго этажа.

Несмотря на грозу, громыхавшую за окнами, у Бэль в душе радостно пели птички. Подустав, малышка решила ненадолго задержаться у окна коридора, из которого открывался замечательный вид на внутренний двор. Проскользнув за тяжелую портьеру и опустив кошку на подоконник, девочка прилипла к стеклу. Сквозь разводы ливня во все глаза смотрела она наружу.

Во дворе, не только не боясь ливня, но встречая его радостными визгами, носилась ребятня — дети слуг и младшие слуги с конюшен и Садов. Взрослые попрятались кто куда, а малышня наслаждалась беззаботной игрой. "Чур, я принц Нрэн!", "Я колдунья, принцесса Элия!", "Я принц Рикардо!" — донеслись до маленькой принцессы голоса собравшихся в кучу детей. Белобрысый вихрастый парнишка, самый рослый из всех, провозглашал себя Богом Войны, маленькая чернявая девчонка — Богиней Любви... Там, на свободе, явно начиналась какая-то чрезвычайно занимательная игра. Постояв еще немного, девочка поняла, что играть будут в войну с Мэсслендом. И маленькой аристократке до смерти захотелось присоединиться к той компании под проливным дождем. Так же, как они, бегать, мокнуть, орать, размахивать палками. Мысленно Бэль была уже там, а если б не плотно закрытое окно, то и физически тоже. Сзади укоризненно вздохнула няня.

— Нэни, а можно мне к ним, показать кошку, поиграть? — с надеждой спросила принцесса и умоляюще посмотрела на старушку.

— Что ты, деточка, — не на шутку удивилась Нэни капризу малютки. — Принцессы не играют со слугами. Простолюдины не подходящие товарищи для дочери королевской семьи.

Мирабэль огорченно закусила губку, понимая, что настоящих развлечений ей в этой жизни не видать, если только она не возьмет их сама. Малышка твердо решила, что, как только сможет ускользнуть из-под нянюшкиной опеки, обязательно познакомится с ребятами и попросит принять ее в игру. Именно там сейчас происходило все самое интересное, но такое недоступное и от того интересное втройне.

— А на кухню можно сходить? На чуть-чуть! Там Таисы тоже не видели еще, — задала новый вопрос Бэль. И, о чудо! На сей раз нянюшка разрешила:

— Только на чуть-чуть и сразу обедать!

— Ладно, — радостно улыбнулась девочка, вовсе не подозревая о коварных замыслах старушки посильнее пробудить слабый аппетит маленькой принцессы соблазнительными запахами и видом стряпни.

Прикорнувшую на подоконнике Таису вновь взяли на руки и бережно понесли вниз, на первый этаж.

Огромная кухня, состоящая из множества больших помещений, соединенных короткими коридорами с высокими арками, манила девочку неисследованными просторами. Любопытной Бэль редко, но все-таки разрешали заглядывать туда. И если очень хотелось, девочка с ревом отстаивала эту почетную привилегию.

Кондитерский зал, где работала лучшая "подруга" принцессы, старшая повариха Луиза, встретил посетителей жаром, гомоном, мельтешением поваров и подручных, снующих как белые привидения у печей, огромных опар, корзин с разнообразными фруктами, банок с цукатами, мукой, специями, сахаром, медом, столов с раскатываемым тестом, чанами со взбиваемыми кремами, противней с готовой выпечкой.

В лари с холодильными чарами помещались кондитерские изделия с кремом, желе, мороженым, другие блюда загружали в шкафы с чарами постоянства, сохраняющими вкус пищи в надлежащем виде. Запахи сладкой сдобы, специй, зрелых ягод разливались в теплом живом воздухе. Кухня готовилась к вечернему балу.

Некоторые члены королевской семьи частенько заглядывали сюда. Конечно, автор вовсе не имеет в виду принца Энтиора или Мелиора, осведомленных о существовании кухни лишь с теоретической точки зрения. По ночам рыскал на этих просторах в поисках пропитания вечно голодный Кэлер, забредали перехватить пару бутербродов сумерничавший в библиотеке над очередным историческим трудом Элтон или заработавшийся Лейм, заглядывали Джей и Рик в поисках внезапно кончившейся посреди пирушки закуски.

Так что своим стремлением в царство кулинарии Бэль лишь продолжала славные традиции своего рода. Но каждое посещение кухни проходило в обстановке строгой секретности, поскольку Нрэн считал, что принцессам на кухне не место, и, узнай он о похождениях своей сестренки, нудной нотацией и парой шлепков дело бы не обошлось.

Старшая повариха, массивная молодая женщина с широким и круглым, как полная луна, лицом, приветливо улыбнулась девочке и, обтерев измазанные в муке руки чистым влажным полотенцем, ласково сказала:

— Прекрасный день, ваше высочество! Что это у вас, никак кошечка?

— Прекрасный день, тетя Лу! — ответила Бэль. — Да, это Таиса, мне подарил ее Кэлер. Теперь у меня есть своя кошка! Хочешь погладить?

— Спасибо, малышка, только лучше не надо, а то попадет пара волосков в чей-нибудь пирожок, то-то скандал будет, — добродушно покачала головой Луиза, расправляя передник. — Лучше давай угостим Таису сырой куриной печенкой на обед, а тебе пирожное еще тепленькое дадим.

— Со сливками? — заинтересовалась Бэль, увлеченно глазея на кухонную суету. Все многочисленные слуги, снующие туда-сюда, каким-то чудом умудрялись кивать малышке в знак приветствия, заниматься своими делами и не задевать принцессу, беседующую с поварихой.

— Конечно, и с цукатами, как ты любишь, — ласково улыбнулась женщина. — Я отдам его нянюшке, и съешь после обеда. И печенку для кошечки пришлю.

— Янек, оболтус, — гулко крикнула Луиза куда-то влево, туда, где располагалось мясное помещение кухни. — Печенки куриной, той, что в вине еще не вымачивали, для кошечки принцессы Бэль отложи!

Словно поняв, что говорят о лакомстве, предназначенном ей, Таиса завозилась на руках Бэль и тихонько мяукнула, а может быть, кошке просто надоела суета и жара кухни.

— Испугалась твоя Таисонька, детка, — улыбнулась тетушка Лу. — Шумно у нас сегодня. Первый бал ведь Новогодья будет, хоть и малый, а все ж готовить много надо.

— И правда, — вмешалась хитроумная нянюшка, — пойдем-ка, Бэль. У Луизы еще дела есть, да и тебе кушать пора. Как-нибудь потом еще в гости к ней придем без Таисы.

— Пока, тетя Лу, — попрощалась Бэль и, конвоируемая няней, отправилась к себе.

Девочке внезапно захотелось кушать. За стол она села одновременно с Таисой. Точнее, девочка села за стол, а мисочку кошки поставили рядом у ножки стола. Но вот со скоростью поглощения пищи вышел явный разлад. Печенка и чашка теплого молока живо исчезли в аккуратной розовой пасти животного. Тщательно облизнувшись, кошка покинула свою маленькую хозяйку, отправившись в странствие по комнатам, что-то усердно нюхая и уделяя особое внимание укромным уголкам. Бэль завистливым взглядом проводила скушавшую положенную порцию питомицу.

Кое-как разделавшись с чашкой ароматного бульона и маленькими сухариками, принцесса усердно накалывала на вилочку листики салата и кубики тушеного мяса. Обещанное Луизой большое пирожное с розочками из взбитых сливок и цукатами лежало на тарелочке рядом и дразнило девочку своим ароматом. Очень хотелось куда-нибудь сплавить недоеденную порцию второго, но нянюшка, как орлица, бдительно следила за своей подопечной. После скандального происшествия с бульоном, трапезы Бэль проходили под усиленным контролем.

Наконец мясо было доедено, и принцесса, обхватив одной рукой бокал виноградного сока, второй притянула к себе тарелочку с лакомством. Зная, что уж это-то девочка выбрасывать не будет, нянюшка отложила вязание, поднялась и, поставив на поднос пустые тарелки, понесла их к столику у двери, чтобы слуги доставили посуду на мойку. Нэни не любила сидеть без дела.

Бэль в пятый раз откусила от огромного пирожного маленький кусочек и зажмурилась, ловя блаженное ощущение сладости во рту. То, с каким удовольствием принцесса ела любимые лакомства, всегда вызывало недоуменное восхищение у родственников. Глядя на нее, неизменно тоже хотелось попробовать то, что так понравилось малышке.

— Ах ты, плохая кошка! — услышала Бэль сердитое ворчание Нэни. — Это что же ты натворила!!! Ай, негодница!

С прижатыми к голове ушами и вставшим трубой хвостом Таиса промчалась мило девочки и юркнула в гостиную, чтобы спрятаться там под диваном.

— Няня, зачем ты ругаешь Таису? — возмущенно закричала Бэль и, отложив пирожное, побежала в прихожую к старушке.

— Ай, какой позор, вот, деточка, напрудила в углу твоя кошечка. Зачем же мы ей горшочек ставили? Ой, нехорошо. Убирать теперь надо, а если кошечка твоя будет так делать, то ее нельзя будет в комнатах держать, все запакостит, негодница.

— Нет, Таиса — моя кошка, она будет здесь жить, — нахмурилась малышка, из глаз ее вот-вот должны были брызнуть слезы. — Я Элию попрошу или Лейма, они ей объяснят, где надо писать! Пожалуйста, няня!

— Да как же ей объяснишь? Зверь — он и есть зверь неразумный, творит, что ему вздумается, — вздохнула нянюшка. — А эту, видать, к порядку не приучили.

— Элия и Лейм все могут, — с абсолютной верой в кузину и брата заявила маленькая принцесса и, позабыв про любимое пирожное, кинулась прочь из комнат, успев крикнуть: — Я сейчас их позову!

Нэни только укоризненно покачать головой и вздохнула, печально думая, что теперь деточка так и не доест лакомство.

Словно маленький голубой метеор пронеслась Бэль к покоям Рика, где развлекались братья, и влетела в гостиную. Отыскав Лейма в компании родственников, подбежала к нему, потянула за штанину и, захлебываясь словами, возбужденно затараторила:

— Лейм, помоги! Таиса написала в углу, а не в горшочке. Няня ругается, говорит, что ей нельзя у меня жить!

Послышались добродушные смешки немного поддатых родственников и комментарии, полные ехидцы:

— Давай, парень, поучи зверушку писать правильно!

— Вот только как он сможет это сделать, ведь она кошка, а он мужик?

— Лейм все может, — так же, как и няне, наставительно повторила братьям Бэль, не чуя подвоха. И такая уверенность во всемогуществе любимого брата светилась в наивных карих глазах девочки, что издевки разом закончились.

— Пойдем, малышка, — поставив бокал с вином на маленький столик рядом, принц поднялся с кресла в углу и последовал за приплясывающей от нетерпения сестренкой, как шел всегда, когда Бэль звала на помощь в своих маленьких, но таких важных для нее проблемах.

Испуганная Таиса до сих пор пряталась под диваном. Только маленький кончик пушистого хвоста торчал из-под длинного расшитого золотистыми цветочками ворсистого покрывала. Принцесса замерла на пороге, наблюдая за тем, как брат подошел к дивану, присел на корточки и тихо, ласково позвал, используя талант бога:

— Вылезай, Таиса, не бойся.

Эманации его силы устремились к животному и успокоили. Сначала показался любопытный носик, потом огромные зеленые глазищи на узкой мордочке, и вот уже вся красавица кошка редкой фаруханской породы усердно терлась об ноги принца, выражая ему симпатию. Ладонь Лейма прошлась по спинке набедокурившей зверюшки, лаская ее. Таиса замурлыкала. Взяв кошечку на руки, принц отнес ее в туалетную комнату. Теперь предстояло немного поколдовать: перенести часть специфичного запаха животного на судочек и "объяснить" кошечке предназначение емкости.

Бэль внимательно следила за тем, как пальцы Лейма взяли что-то невидимое с Таисы и положили в горшочек. Зеленые глаза кошки встретились с глазами принца. И они долго, почти минуту смотрели друг на друга.

А потом, демонстрируя свою понятливость, Таиса тут же справила большую нужду в нужную тару, магически переправившую отходы в небытие.

Маленькая принцесса умиротворенно улыбнулась: кошку больше не будут ругать! Лейм почесал за ушами сообразительную киску. Гордо подняв хвост, животное удалилось из туалетной комнаты и, вспрыгнув на кресло, свернулось клубочком, чтобы восстановить равновесие нервной системы проверенным всеми кошками способом — сном.

Глубоко вздохнув от переполнявших ее чувств, Бэль повисла на шее брата, все еще сидящего на корточках, и, расцеловав его в обе щеки, прошептала:

— Спасибо, Лейм! Я тебя так люблю!

— Я тебя тоже очень люблю, малышка! — признался принц, ласково обнимая хрупкую маленькую эльфиечку.

Глава 8. Бал ядовитых острот

Остроумие есть отшлифованное высокомерие.

Аристотель

— Не будем говорить кто, хотя это был слоненок.

м/ф 38 попугаев

Убери ножичек! Сделаешь дырку — потом не запломбируешь!

к/ф Свадьба в Малиновке

Прежде чем одеваться на бал, Элия вызвала в гардеробную мальчика-пажа и приказала, задумчиво оглядывая свое отражение в зеркале:

— Сегодня я иду на бал с герцогом Лиенским. Всем, кто будет являться с приглашениями, говори, что сопровождающий уже избран.

— Да, ваше высочество, — поклонился мальчик и вышел, тяжело вздохнув про себя. Слишком хорошо представлял он себе череду ожидающих его испытующих гневных взглядов и попыток вытрясти сведения о том, какой нахал имел наглость пригласить госпожу. Но, с другой стороны, если ее высочество сообщила эти сведения пажу, стало быть, и он может сделать их достоянием гласности, разумеется, не бесплатно. Хмурое чело парнишки разгладилось, и на мордочке появилась шкодливая улыбка.

Темно-синее платье с модной двухслойной юбкой казалось волшебным кусочком звездного неба, выкроенным из раннего вечера. Оно было одним из лучших шедевров искусницы Марии, зачарованных колдуном Ластреа, специализирующимся на заклинаниях постоянной чистоты и сохранности тканей. Спереди шедевр имел весьма скромное, по меркам Элии, декольте, зато сзади открывался прекрасный вид на безупречную спину. Высокая прическа нисколько не мешала любоваться великолепным зрелищем. Сегодня принцесса надела драгоценный убор, подаренный Нрэном. Пусть вспоминает и жалеет о нереализованных возможностях!

— Прекрасный вечер! — провозгласил Элегор, вихрем ворвавшись в гардеробную богини и отвлекая ее от раздумий о неприступном кузене и тактике штурма. — Как договаривались, леди Ведьма, идем на бал вдвоем, и пусть твои родственнички позеленеют от ревности.

Представив себе живописно-зеленое поголовье братьев, Элия захихикала. Засмеялся и Элегор.

Оглядев его как всегда черный с серебряной вышивкой, но на сей раз без набившего оскомину на Празднике Лозы растительно-винного мотива камзол, принцесса согласилась:

— Идем, и пусть зеленеют в цвет по сезону!

Рука об руку довольные собой интриганы вышли из покоев и, не торопясь, направились в сторону бальной залы, демонстрируя всем желающим, а особенно не желающим, свое нежное отношение друг к другу. Эта нежность была во всем: в пожатье рук, наклоне головы, взглядах, улыбках. Уж что-что, а лицедействовать боги учились с раннего детства, и сейчас их талант цвел махровым цветом.

Спустившись на первый этаж, принцесса со спутником влились в общий поток приглашенных и через просторный холл прошли в бальную залу. Мажордом торжественно объявил об их появлении.

Огромный овальный мраморный зал встретил богов ярким светом магических шаров, звоном бокалов, гулом разговоров и тихой музыкой. Как раз напротив входных дверей в дальнем конце необъятной залы играл оркестр. Переливаясь в магическом свете, журчала вода в круглом фонтане в виде белого розана, установленном посредине залы, в нишах между колонами по всему периметру помещения уже искали мнимого уединения особо нетерпеливые парочки, устраивались в мини-барах гости с другими настоятельными потребностями. Но большинство дворян Лоуленда, представителей дружественных и не очень держав, членов королевской семьи, разбившись на небольшие группы, просто вели светские беседы о пустяках. Зачастую в обществе не бывает ничего важнее пустяков. Слуги обносили гостей легкими закусками и вином.

Записные сплетники, перемещаясь от одной группировки дворян к другой, включались в восторженные воспоминания о городском маскараде, сообщали подробности о Празднике Лозы, приглашения на который удостоилась далеко не вся элита Лоуленда. Особенной широкий резонанс вызывало известие о том, что герцог осмелился избрать Хозяйкой праздника саму богиню Элию, и та согласилась! К моменту появления в зале принцессы сие интригующее известие было обсосано со всех сторон, следом начались глубокомысленные поиски всевозможных подтекстов.

И вот богиня, давая новую пищу слухам, снова явилась в обществе Элегора. Сплетни загуляли по толпе гостей с удвоенной силой. Особо ехидные дамы со злорадством и скрытой завистью отмечали, что принцесса перепробовала уже всех мужчин в Лоуленде, потому и скинулась на безумного герцога. Принцы скрипели зубами от ревности, прожигали юнца ревнивыми взглядами и делали вид, что ничего необычного не происходит.

Очень скоро после появления принцессы — она едва успела перекинуться словечком с несколькими лучшими знакомыми — бал объявили открытым. Оркестр заиграл вальс. Поправ все правила этикета, Элия отдала право первого танца герцогу Лиенскому. Слухи поползли по толпе еще более интенсивно, когда боги избрали компрометирующую дистанцию "любовники". Злость принцев утроилась и достигла точки кипения.

А Джей так и вовсе едва не взорвался от возмущения. Желание отомстить изощренно и жестоко захлестнуло мужчину. Отыскав среди гостей лорда Злата, принц, словно невзначай, приблизился к нему и после краткого обмена любезностями принялся изливать на Повелителя Демонов весь запасливо припасенный яд:

— Вы пропустили нынче днем шикарное зрелище, мой дорогой лорд, — вещал Джей, нервно крутя огромный перстень с рубином на большом пальце. — Какая была гроза: гром, молнии, ливень и среди сего буйства стихий летали обнаженными герцог и Элия. Видно, процесс благословения лоз настолько их сблизил, что даже гроза не стала преградой для общения. А теперь они вместе прибыли на бал. Как романтично!..

Сначала Злат скучал, терпеливо слушая излияния бога. Потом начал медленно звереть. На Элии стояла его защита от нападений, он мог следить за потоками энергии и перемещениями принцессы из любой точки. Вчера вечером, уйдя в Межуровнье, Повелитель прекрасно слышал беседу принцессы с Элегором и получил от нее немалое удовольствие, к тому же убедился еще раз в сугубо дружеском оттенке отношений между Элией и герцогом. А теперь этот белобрысый интриган пытался дезинформировать его, чтобы отомстить приятелю сестры чужими руками. Джей все болтал, не подозревая о грозовых тучах, сгущающихся над его головой, и вот Повелитель Межуровнья рассердился всерьез.

— Ты слишком много болтаешь, — процедил Злат, когда его терпение кончилось, и отшвырнул Джея прочь небрежным магическим пинком.

Принц на бреющем полете преодолел весьма значительное расстояние и приземлился к ногам принцессы Элии, на другом конце залы. Толпа вокруг места приземления бога, повинуясь инстинкту самосохранения, мгновенно поредела. Леди и лорды срочно сделали вид, что нашли массу других интересных занятий где угодно, только не здесь, и вообще до конфуза Джея никому нет дела. Да что там нет дела, никакого конфуза нет и никогда не было!

— Учишься летать без заклинания левитации, дорогой? — иронично поинтересовалась богиня. Общение брата со Златом не ускользнуло от ее внимания. — Что ж, с дистанцией перемещения у тебя все в порядке, осталось поработать над высотой полета и мягкой посадкой. Долго ты еще будешь тут валяться?

— Где пожелал, там и прилег, — огрызнулся принц, переводя дух и мрачно размышляя над тем, скоро ли он сможет встать и пройдет ли ушиб его левой руки к завтрашнему утру. При этом Джей изо всех сил старался делать вид, что ему просто приспичило полежать именно здесь.

А тут еще влез герцог Лиенский. С подчеркнуто любезной улыбкой глядя на принца сверху вниз, молодой нахал заметил:

— Вы изумительно смотритесь в этой позе, ваше высочество. Осмелюсь ли я рекомендовать придворному живописцу запечатлеть вас именно так. Этот шедевр прославит мастера в веках? У меня даже есть наготове несколько подходящих названий для картины. Какое из них вам больше по вкусу: "У ног принцессы Элии", "Я вновь пред вами ниц" или, быть может, более скромное "Трепач"?

— Слишком много языком треплешь ты, герцог, и дорого за это заплатишь, — зашипел принц, силясь подняться. Онемение всего тела понемногу начало проходить.

— По тарифу, предложенному вам лордом Златом? — подчеркнуто невинно осведомился Элегор.

Ярость захлестнула Бога Воров с головой, смывая немощь. Он осознал, что уже способен двигаться. Уцепившись за юбку сестры — эта стерва так ехидно улыбалась! — мужчина начал медленно подниматься, всей душой надеясь, что платье все-таки порвется. Тончайшая ткань первого слоя подозрительно затрещала от такого издевательского обращения, но творение мастера Ластреа с честью выдержало испытание.

— Совсем свихнулся, братец? — с ласковой угрозой в голосе осведомилась принцесса, весьма дорожащая нарядом.

— Вконец свихнулся твой не понимающий шуток гость, — нарочито демонстративно кивнув в сторону Злата, злобно процедил Бог Воров. — Нервишки б ему подлечить не помешало на водах, где-нибудь поглубже в Океане Миров. А к тебе, герцог, у меня будет особый разговор прямо сейчас!

Пусть принц пребывал в данный момент не в лучшей форме, но считал, что одолеть сопляка — не проблема. Хорошенько размахивать шпажкой мальчик еще не научился. Его можно будет прирезать как цыпленка. Пусть хоть кто-то поплатится за унижение, ревность и боль, выпавшие Джею.

— Не будет у тебя с ним разговоров, — тихо, но очень уверенно возразила принцесса брату, пока распетушившийся Элегор не кинулся в драку.

— Заткнись, сестра, и не вмешивайся в мужские дела, — уже не владея собой, бросил Джей, готовясь извлечь из воздуха свой клинок.

Не тратя больше времени на бесполезные разговоры, Элия залепила принцу хлесткую звучную пощечину. Острые коготки богини прочертили по левой щеке Джея кровавые борозды. Перед глазами мужчины поплыли разноцветные круги. Боль была острой и отрезвляющей.

— Бальный зал не место для свар, брат, — как ни в чем не бывало, спокойно продолжила беседу принцесса. — Оставь свои ребяческие забавы, пока не вмешался отец. Побереги силы и таланты для истинных врагов Лоуленда.

Затаив черную обиду и решив позже, когда все утрясется, прислать герцогу вызов, принц едва заметно кивнул. Не простил Джей и публичной пощечины, нанесенной ему Элией. Но вот с сестрой проблема мести не могла разрешиться так же просто, как с другими оскорбителями. Ее страдания или смерть не принесли бы мстителю радости, а взять на испуг богиню тоже было непросто. К тому же молить о пощаде или просить извинений принцесса просто не умела, впрочем, как и сам Джей. Оставалось только молча дуться и показывать сестре, что ему на нее глубоко плевать.

Утерев рукой кровь с лица, принц ушел, бросив напоследок:

— Я ничего не забуду.

А Элия тихо сказала Элегору:

— Сколько раз мне еще предупреждать тебя, малыш, чтобы ты не лез в драку с принцами? Слишком низок пока уровень твоего мастерства и мал опыт, чтобы выжить после серьезной ссоры с ними. Хорошо, если тебя решат покалечить, а не убьют.

— Извини, не удержался. Он так соблазнительно валялся у твоих ног, — беспечно пожал плечами герцог.

Элегор прекрасно понимал, что принцесса права, советуя ему не нарываться на конфликт. При всей своей самоуверенности герцог не был идиотом и знал, что его неплохого умения обращаться с оружием недостаточно, чтобы выйти сухим из воды, если братцам богини действительно приспичит его отделать. На стороне противника было мастерство, отточенное веками боев. Но все равно Гор иногда просто не мог удержаться от искушения.

Загомонила, оживившись, толпа, чуя, что гроза миновала. Такие концерты не были редкостью на балах вспыльчивых лоулендцев, и особенно запоминающиеся представления, как правило, устраивали члены королевской семьи. Элия только покачала головой и вновь вернулась к развлечениям. Ее ждали танцы, пирожные с нежным кремом, мороженое, шутки, знакомства и беседы с красивыми мужчинами, полные игривых намеков.

А принц Джей, основательно приложенный о мраморные плиты пола рассерженным Златом, и исцарапанный Элией, вернулся в свои покои, чтобы собрать вещи и убраться в миры лечить физические травмы и оскорбленное самолюбие. План мести царапучей сестрице уже зрел в больном воображении бога, но для его исполнения была нужна отличная физическая форма и не одна декада основательных тренировок по фехтованию в мирах с другим течением времени.

"Что ж, каждый, кто осведомится о происхождении царапин на моей роже, будет включен в список партнеров по поединкам", — криво усмехнувшись, решил Джей, еще раз глянув на свою истерзанную физиономию. Царапины, нанесенные разозленной Элией, основательно распухли. Скорее всего, несколько позже, эти раны станут гноиться и нарывать.

Ничуть не озабоченная коварными замыслами сердитого брата принцесса веселилась на балу. Нежный румянец играл на щеках богини, танцующей со Златом.

— Ты не обижена? — испытующе осведомился Повелитель Межуровнья, ведя партнершу.

— Чем? — искренне удивилась Элия.

— Полетом твоего болтливого брата, — усмехнулся Злат.

— Ах, это, — "с трудом вспомнила" богиня. — Нет. Я люблю Джея, но иногда он бывает настолько невыносим, что мне тоже хочется зашвырнуть его куда-нибудь подальше, вот только сил не хватает. Так что, ты реализовал мою давнюю мечту.

— А больше тебе, моя дорогая, никого кинуть не надо, или еще чего? — услужливо предложил Повелитель.

— Пока не надо, — рассмеялась принцесса, заметив: — С каждым днем ты все более гармонично вписываешься в наш мир, Злат, и перестаешь злиться по пустякам.

— Слишком наглядный урок того, как смешна ревность преподали мне твои братья, — с задумчивой полуулыбкой признал Дракон Бездны и уже более серьезно сказал: — Благодарю за твои слова. Значит, тебе действительно становится все интереснее общаться со мной?

— Интереснее — нет, легче — пожалуй, — искренне ответила принцесса. — Общение с тобой всегда было для меня особенно ценно.

— Приятно слышать, — промурлыкал Злат, неохотно снимая руку с талии партнерши, когда смолкла музыка.

Принцесса вновь вернулась к герцогу Лиенскому. Элегор пропустил этот танец, посвятив свободное время напряженному наблюдению за богиней. В процесс наблюдения на радость публике были в изобилии включены ревнивые и страстные взгляды.

— Элия, так у тебя роман со мной или со Златом? — тихонько осведомился "любовник", когда богиня приблизилась к нему с радостной улыбкой. — Ты разрушаешь нашу восхитительную легенду.

— А можно, у меня будет два романа сразу? — просительно протянула принцесса, элегантно обмахиваясь маленьким веером из резных костяных пластин.

— Два, говоришь? — нахмурив брови, задумался Элегор, но, смилостивившись, великодушно согласился: — Ладно, пусть будет два. Только, чур, наш роман главнее!

— Уговорил, — покорно кивнула богиня. — И теперь, когда все проблемы улажены, ты можешь принести нам что-нибудь выпить. Что-нибудь вкусное, например, фельранское. Вряд ли папа настолько расщедрился, чтобы выставить на балу вендзерское.

— Сию секунду, леди Ведьма! — сверкнув улыбкой, герцог направился к ближайшему бару. А принцесса присела на диванчик в свободной нише, сложив веер таким образом, чтобы окружающие поняли: она желает пока побыть в уединении.

— Возмутительно, — негодующе прошипел Энтиор, наблюдая за поведением герцога и любимой сестры из укромной ниши поодаль, в которой он беседовал с Мелиором о своих радужных перспективах в соревновании лучников на грядущем Малом Турнире Новогодья.

— Согласен, — кивнул принц, поправив белоснежный кружевной манжет рубашки, выглядывающий из-под нежно-голубого камзола. — Пора положить этому конец, и поскорее.

Энтиор автоматически взбил щелчком пальцев свои манжеты и искоса посмотрел в непроницаемо-вежливое лицо брата. Тот сделал вид, что целиком поглощен изучением собственного перстня с большим сапфиром.

На самом деле Паук-Мелиор размышлял над тем, что настало время по-настоящему испробовать новое заклинание — плод кропотливого десятидневного труда — "отравляющий телепорт", не оставляющий никаких магических следов. Пока чары успешно выдержали испытание лишь на паре рабов. Живучий герцог показался принцу наиболее подходящей кандидатурой для следующей пробы.

Как раз сейчас Элегор присоединился к принцессе с бутылкой фельранского и парой бокалов. Поставив их на стол, герцог аккуратно разлил вино и протянул один из бокалов принцессе. Нужный момент настал! Мелиор едва уловимым движением пальцев отправил свое ядовитое заклинание в полет. Оно благополучно состыковалось с бокалом слишком надоедливого сопляка. Даже сейчас принц сомневался, что чары окажут по-настоящему убийственное воздействие на сумасшедшего Лиенского, но так хотелось попробовать!

— А давай на любовный брудершафт? — неожиданно осенило герцога.

— Почему бы и нет, — согласилась принцесса и, томно закатив глазки, выдохнула. — Мы же теперь, как-никак, супруги, венчанные лозой, омытые грозой.

"Супруг" прыснул, но тут же, сделав серьезное лицо, присел на диванчик рядом с богиней и протянул ей свой бокал, принцесса поднесла к его губам свой.

Мелиор напряжено следил за происходящим. Все опять пошло не так, впрочем, так случалось почти всегда, когда дело касалось сумасшедшего герцога. Иногда принцу казалось, что Лиенский обладает каким-то божественным даром ломать всю тщательно разработанную систему интриги и рушить чужие планы. Вот и теперь этот придурок собирался пить не из того бокала!

Нельзя было больше терять ни секунды, иначе "отравляющий телепорт" начал бы действовать на сестру. Пришлось метнуть, уже явно, еще одно заклинание. Со звоном разлетелся на мелкие осколки бокал принцессы.

— Какого демона? — насторожился Элегор, оглядываясь по сторонам и на всякий случай активизируя чары защиты.

Темно-красное, с гранатовым оттенком вино пролилось на многострадальную юбку Элии. Но и на сей раз мастер Ластреа оправдал свою репутацию и цену: жидкость, нарушая законы природы, не намочила ткани, а просто соскользнула на пол, образовав кровавую лужицу. Толпа гостей вновь быстро очистила местность вокруг богини, предвкушая второй акт занимательного шоу.

Избавившись с помощью чистящего заклятья от осколков и лужицы под ногами, Элия сочла нужным отследить направление действия чар. "Так!", — подумала принцесса, пристально посмотрела на Мелиора и поманила его пальцем, привычно создавая вокруг диванчика небольшую зону невмешательства. Гости разом утратили к происходящему интерес. "Ну, подумаешь, бокал случайно разбился, с кем не бывает!".

Мелиор встал и на негнущихся ногах приблизился к сестре. Он всегда переживал и очень сильно боялся, если какой-то его поступок вызывал открытое недовольство любимой сестры. И сейчас, чтобы добиться прощения Бог Интриги мгновенно просчитал все возможные варианты и выбрал самую парадоксальную из тактик, от всей души надеясь на ее действенность.

— Что это значит, дорогой? — потребовала объяснений принцесса. Герцог приготовился слушать, гадая, какой мед на уши сестре попытается вылить Паук в этот раз.

— Прости, любимая, — покаянно вздохнул принц и, смерив Элегора негодующе-возмущенным взглядом, закончил: — Но я же не виноват, что герцог взял не тот бокал. Мне пришлось столь грубо вмешаться, чтобы не было нежелательных последствий.

Герцог, на секунду онемев от изумления, с восхищением уставился на Бога Интриги. Чтобы вот так, открытым текстом, нахально признать свою вину, да еще и обвинить в происшедшем потенциальную жертву — такого он еще ни разу не слышал.

— Понятно, — серьезно кивнула принцесса. — Во всем, как всегда, виноват ужасный герцог Лиенский, а ты просто невинная жертва обстоятельств.

— Именно, милая, — обрадованный тем, что понят правильно, лучезарно улыбнулся Бог Интриги и отвесил сестре легкий полупоклон признательности.

Обретя дар речи, Элегор вставил пару слов и от себя:

— Я в восторге от вашей искренности и непосредственности, принц, а уж ваша доброта повергает меня в бесконечный экстаз.

Мелиор смерил надоедливого сопляка подозрительным взглядом, но промолчал, зато продолжила принцесса:

— И все-таки, я очень надеюсь, дорогой, что больше герцогу не придется беспокоиться о рецептах подаваемых напитков и блюд. Не правда ли?

— Разумеется, — элегантно кивнул бог и, получив разрешение, удалился, скрывая легкую досаду.

Сестра потребовала от него существенного сужения поля деятельности. Впрочем, яды изобретательного интригана могли действовать не только через пищу. А огорчало его то, что на ближайшее время всякое действие любой отравы на герцога Элия связала бы с именем брата. Это означало необходимость значительного перерыва в изысканиях, совмещенных с попытками отправления неугомонного нахала в долгое путешествие между инкарнациями.

— Пожалуй, наш роман уже принес первые плоды ревности, — заметила богиня, когда Мелиор вернулся в общество Энтиора. Вампир, чтобы не встречаться взглядом с сестрой, усердно занимался изучением состояния собственного маникюра.

— Ага, — радостно согласился Элегор, теперь уже просто телепортируя на стол второй бокал и наполняя его для принцессы вторично. То, что Энтиор бесится, не могло не радовать молодого бога.

Элия вновь изумилась абсолютному бесстрашию и бесшабашной беспечности герцога. "Чистокровный авантюризм и полное отсутствие инстинкта самосохранения. Придется поработать за двоих и немного снизить напряженность в обществе", — подумала принцесса и беспечно продолжила, пригубив вино:

— Значит, мы своего добились и теперь можем, поддерживая имидж влюбленных, развлекаться в свое удовольствие?

— Нет, все-таки не зря в мирах ходят слухи о твоем непостоянстве. Ты меня уже бросаешь, леди Ведьма? — "огорчился" герцог.

— На чуть-чуть, дела государственной важности, знаешь ли, — умильно улыбнулась принцесса. — Хочу перемолвиться парой словечек с Нрэном, а еще послы новые на Новогодье прибыли, дабы как всегда присутствовать на официальных церемониях, подтверждающих величие и мощь Лоуленда, принять участие в увеселительных мероприятиях и засвидетельствовать свое почтение королевской семье. Надо бы проявить великодушие, дать им возможность представиться мне.

— Конечно, потенциальную добычу надо знать в лицо. И почему этих самых послов всегда куда больше, чем "послиц"? — пошутил герцог с донельзя печальной миной.

— Чтобы развлекать меня и Энтиора, конечно, — безапелляционно заявила принцесса, игриво стукнув приятеля по руке сложенным веером.

— Самое лучшее — королевским деткам. Это несправедливо! — возмутился Элегор.

— Ты еще мал и ничего не понимаешь в высших законах вселенской справедливости и тайнах дипломатии, мальчик, — наставительно заметила богиня и, послав ему воздушный поцелуй, вспорхнула с диванчика.

Как ни прятался несчастный воитель за колонной в укромном уголке зала, Элия быстро определила его местонахождение. И прежде, чем застигнутый врасплох мужчина успел сменить место дислокации, составила ему компанию, участливо осведомившись:

— Как ты себя чувствуешь, милый?

Сдержав рвавшийся с языка ответ: "Спасибо, хреново", Нрэн стоически ответил:

— У меня все в порядке.

— А как твоя нога? Мне показалось, ты серьезно обварился утром.

— Уже все отлично, — терпеливо повторил принц, всей душой надеясь, что Элия не будет проверять справедливость его слов прямо в бальной зале. От принцессы, конечно, можно было бы ожидать всего, но сдирать штаны с сопротивляющегося кузена на публике она бы не стала. Во всяком случае, так полагал бог.

— Не знала, что тебе тоже по душе буйство стихий. Мы сегодня нарушили твое уединение в Садах, извини, — продолжила беседу женщина.

— Да, нет, ладно, ничего, — скороговоркой ответил воитель и снова погрузился в красноречивое молчание.

— Прекрасно, значит, ты на меня не сердишься и здоров. Тогда давай потанцуем? — улыбнувшись, предложила искусительница.

— Нет, — испуганно отказался принц, отчетливо представляя последствия танцев с кузиной, никак не вписывающиеся в этикетные нормы. Покрой ее платья, как всегда напрочь смел все бастионы целомудрия великого воителя, а сейчас как раз разрушал последние заслоны силы воли.

— Что ж, придется поискать кого-нибудь другого, более сговорчивого, но если передумаешь, дай знать, для тебя моя бальная карта всегда свободна, — разочарованно вздохнула принцесса, прищелкнула пластинами сложенного веера и неторопливо покинула Нрэна, предоставив ему отличную возможность полюбоваться своей великолепной спиной.

Мужчина проводил ее голодным несчастным взглядом.

Искоса наблюдая за мытарствами кузена, сочувственно вздохнул добряк Кэлер. Принц пожалел Нрэна, обреченного на страдания своей странной любовью к ветреной принцессе и жестоким обетом братьев. Нет, Бог Бардов решительно не понимал странной стратегии избегания, которой руководствовался воитель в своем поведении при любом прямом столкновении с Элией, но сочувствовал жертве цепких коготков и острого языка любимой сестры, отдавая должное осадным талантам и упрямству Богини Любви.

Вмешиваться напрямую в коварные планы родственников, а тем более разбирать сердечные дела Нрэна Кэлер, чтя правила игры, вовсе не собирался. Но переброситься с кузеном парой слов, чтобы перевести его внимание на что-нибудь не столь сложное и неразрешимое, как несчастная любовь, принц мог.

Сняв со своей шеи двух прелестных подруг, графинь Вейских, выпытывающих у принца подробности о создании романса "Томление" и явно претендующих на роль муз для следующих сочинений, Кэлер пересек зал и приблизился к Нрэну.

— Привет, не видел тебя сегодня на пирушке, зря не пришел, мы славно повеселились, — поздоровался принц, сердечно улыбнувшись.

— Прекрасный вечер, у меня были другие дела, — хмуро, но не зло, отозвался бог, не заостряя внимание на том, что его попросту туда не позвали. Нрэн вообще очень редко злился на Кэлера по-настоящему, поскольку принц никогда не злорадствовал над кузеном, хоть и легко подкалывал его иногда.

— А, ну само собой, — уважительно кивнул принц, намеренно загораживая своей широкой спиной вид на бальную залу в целом и Элию в частности. — Завтра же турнир, а ты наш главный судья. Против традиций не попрешь, лучший есть лучший. Хотя, тебе, наверное, самому тоже хочется выступить. А кто еще будет судить?

Слегка устыдившись того, что приготовления к турниру заняли у него лишь несколько часов непосредственно перед балом, а все остальное время он потратил на сердечные переживания, пренебрегая воинским долгом, Нрэн принялся подробно отвечать. Попав в любимую стихию, принц стал куда как разговорчив, чтобы не сказать красноречив.

— Согласно традиции, как ты верно заметил, я, как Верховный Стратег, Защитник и Наставник по оружию, избираюсь главным cудьей, второй и третий судьи традиционно — герцог Фальк и граф Альерский. Четвертым я предложил стать Дарису, командиру замковой стражи, пятым я хотел назначить Ларстренда, воина Миров Аристен., но, постольку он вынужден был срочно отбыть на родину, его место предложено Итварту из Свартфальта, Богу Войны, Лорду-Стражу крепостей, инициированному Источником Сварта, сейчас он занимает должность учителя по оружию принцессы Элии.

— Как же без Фалька? Его колоритная лысина — одно из главных украшений турнира, — хмыкнул Кэлер и полюбопытствовал: — А что, этот Итварт действительно так хорош?

— Я проверил его на днях и счел достойным, — спокойно ответил собеседник. — Кроме того, Итварт впервые на турнире в Лоуленде, над ним не будет довлеть сеть предрассудков, прошлых побед, поражений и слухов.

— Что ж, ты наш Стратег и Наставник, тебе видней, — уважительно покивал принц, видя, что Нрэн понемногу оттаивает.

Воитель с достоинством кивнул и поинтересовался в свою очередь:

— А твой приятель, что-то не вижу его сегодня, собирается участвовать в турнире?

— Связист-то? Да вон он, баронессу Варт тискает. А насчет турнира не знаю, надо еще с правилами свериться, Силы разве имеют на это право? — почесал в затылке Кэлер.

Нрэн криво усмехнулся и пояснил, обретая дар красноречия, как случалось всякий раз, когда дело, хотя бы косвенно, касалось любимой профессии и поблизости не было Элии:

— Свод Правил Малого Турнира Новогодья гласит: "участие в поединках может принять любой желающий из дворян, проживающих на территории Лоуленда, или их гостей, подавший заявку в день Турнира и внесенный в списки учетчиками". Насчет принадлежности гостя к роду богов, Сил или демонов в Правилах нет ни строчки, надо будет заняться и доработать. Но, задавая свой вопрос, я имел в виду не Связиста, хотя с того тоже станется вмешаться в развлечения богов, а твоего гостя Конана. Насколько мне знакома манера поведения этого мальчика, — бог пренебрежительно фыркнул, — он стремится помахать мечом, где только можно, да и нельзя, впрочем, тоже. Когда-нибудь я все-таки зашибу этого тупого варвара, если снова полезет туда, где ему не место, несмотря на то, что он твой приятель и очень забавляет Элию.

— Да ладно тебе, Нрэн, он вовсе не тупой и не варвар, просто рос в глуши, где другие правила поведения и гигиены, а образования никакого, — начал оправдывать приятеля Кэлер. — Он же еще совсем мальчишка, повзрослеет — поумнеет, остепенится.

— Не верю, — отрезал воин.

— А насчет Турнира, конечно, он тоже будет участвовать, — перевел стрелки принц, поскольку тоже не верил в друга, бросившего авантюрные странствия по мирам в поисках недобитых колдунов и прочих подходящих врагов с богатыми "коллекциями" красивых камешков и острыми мечами. Нет, бог никак не мог представить Конана, перевязавшего ножны и занявшегося подготовкой к экзаменам в прославленную академию Стратегии и Воинских искусств мира Грастранд.

— Тогда у тебя еще есть время для вбивания правил Турнира в нетупую голову твоего друга, — ехидно заметил Нрэн. — Если поторопишься и начнешь прямо сейчас, то, может быть, к началу Турнира успеешь разыскать его в какой-нибудь таверне под столом с девками.

— И что ты так на парня взъелся? — подивился Кэлер.

— Не люблю авантюристов, — пояснил свою позицию воитель. — А тех, кто тратит свой талант воина в глупых потасовках, возлияниях и потрахушках, не люблю вдвойне.

— Ну тогда, выходит, ты и всех нас не любишь, — рассудил бог и вопросительно глянул на кузена.

— Вы — моя семья, — после некоторого раздумья сказал, как отрезал Нрэн, предоставляя кузену самому разбираться в философском смысле выданной сентенции.

— Ага, — протянул Кэлер и, считая разговор законченным, поискал взглядом графинь Вейских. Дамочки, почуяв внимание принца, кокетливо помахали ему ручками, зовя к себе на диванчик в нишу под стрельчатым окном.

Оставшись в одиночестве, Нрэн скользнул взглядом по залу и невольно зацепился за младшего брата. Лейма загнала в угол графиня Лэссия и теперь, без умолку тараторя, демонстрировала принцу свой весьма внушительный и почти оголенный бюст в надежде завоевать благосклонность. Ситуация была весьма типичной, но вот ее развязка привела воителя в некоторое замешательство. Потерпев приставания графини еще с минуту, юноша нахмурился и брезгливо заявил:

— Леди, избавьте меня от своего общества.

— Ах, принц..., — недоуменно захлопала глазами дама.

— Я сказал, оставь меня в покое, грудастая кривоногая шлюха, — процедил Лейм с самым любезным выражением лица. — Предложи свои услуги кому-нибудь другому.

И оставив приставучую нахалку ошалело хлопать глазами, Бог Романтики удалился с едва заметной довольной улыбкой на устах. Как давно ему хотелось сделать это! "Все-таки хорошая игра "Колесо Случая", — подумал юный принц. — Даже если эта баба кому-нибудь попытается пожаловаться на мое недостойное поведение, ей все равно не поверят".

Слегка удивившись поступку мальчика, воитель несколько секунд думал над тем, не следует ли ему отчитать Лейма за грубость по отношению к женщине, но потом плюнул на это (Лэссия, и впрямь, была такова, как сказал парень). Нрэн снова принялся за мучительный поиск кузины и быстро обнаружил предмет своей страсти. Принцесса стояла у бара и беседовала с представителем посольства Зельта. Конечно, смазливым представителем и, конечно, с обольстительной улыбкой на устах.

— Элия, дорогая! — радостный возглас леди Джанети оторвал богиню от легкого флирта с очаровательным дипломатом. Рыжая красавица в зеленом и алом, обвешанная изумрудами, приблизилась к принцессе, весело щебеча:

— Я все собиралась заглянуть к тебе вечерком, но до сих пор не успела. То ты занята, то у меня дела. Может быть, найдешь минутку для родственницы сейчас? Вы простите нас, дорогой лорд? Женщинам иногда так хочется посплетничать!

— Таким прекрасным леди можно простить все, — галантно ответил мужчина и, коснувшись рукой груди у сердца, покинул дам.

Джанети тут же подхватила принцессу под руку и почти потащила ее к ближайшей нише, непринужденно болтая:

— Ах, как я люблю эти праздники, они таят в себе столько приятных сюрпризов, а сколько новых симпатичных мордашек и....

— Да, праздники всегда суматошны, но интересны, — согласилась с улыбкой Элия, присаживаясь рядом с родственницей, и полюбопытствовала: — Так о чем ты хотела так срочно поболтать со мной, Жанти? Наверное, это что-то совершенно не терпящее отлагательств, раз ты смогла покинуть того очаровательного лорда с глазами, словно зимнее небо, вокруг которого крутилась весь вечер. Кто он, кстати, не припомню? Лицо знакомое, но имя позабылось. Какой-то представитель одного из дальних и очень доходных миров? Любовь любовью, но своей выгоды ты никогда не упускала.

— О, — светло и безмятежно улыбнулась Жанти, — это теперь не важно.

"Не могла же Джанети в самом деле влюбиться, как девочка? — раздумывала принцесса, в легком недоумении ожидая продолжения беседы.. — Я не вижу в ней этого чувства, и в то же время она такая странная..."

— Совсем не важно, — быстро заключила леди-мать, ласково поглаживая свой расшитый золотой нитью корсаж. — Важно другое.

— Что же?

— То, что ты сейчас умрешь!

С прежней улыбкой женщина выхватила тонкий трехгранный стилет, смазанный чем-то темным и тягучим. Стальная молния с неестественной, невероятной даже для бога быстротой метнулась к груди принцессы Элии. Сотая доля мгновения — и ядовитое лезвие почти коснулось платья богини, но вонзиться в тело так и не смогло. Под давлением небывало сильного колдовского оружия сработала и растаяла серебристо-синим облаком личная магическая защита принцессы, но защита, установленная на богиню Повелителем Межуровнья, переплетенная с защитой Звездного Тоннеля, не подвела. Сверкнула легкая вспышка, и стилет перестал существовать. Дорогое платье и куда более ценное тело богини нисколько не пострадали.

Зашипев от бессильной ярости, Джанети вскочила, сжимая обожженную руку, из которой испарилось оружие.

— Жанти, ты что, рехнулась? — недоуменно спросила Элия, заключая неудавшуюся убийцу в силовую клетку, заклятьем пленения.

— Будь ты проклята, что отняла его у меня, сука! Будь проклята! — истошно завопила леди Джанети, не то хохоча, не то рыдая, и что было сил принялась бросаться всем телом о невидимую, но чрезвычайно прочную преграду.

Только теперь "концерт" начал привлекать внимание публики, почуявшей, что грядет третий акт пьесы. Срочно один за другим вокруг бьющейся в истерике леди-матери и Элии начали собираться, отбросив личные развлечения, родственники. Они обступали богинь плотным кольцом, закрывая от любопытных глаз окружающих.

— Наверно, рехнулась, — покачала головой принцесса, размышляя, не является ли поступок Жанти следствием все еще действующего проклятия.

— С тобой все в порядке, милая? — тут же встревожено спросил у кузины Лейм, разом перестав сочувствовать странной истерике тети Жанти и обеспокоившись состоянием кузины, находящейся рядом с ненормальной родственницей. Молодой романтик чуть-чуть успокоился только тогда, когда получил утвердительный кивок Элии.

Растолкав толпу принцев, к принцессе нахально протиснулся изнывающий от любопытства "поклонник" Элегор. Он упустил из виду причину, по которой все собрались, но признаваться в этом не собирался, поэтому, разыгрывая роль влюбленного, счел нужным составить компанию Лейму участливым вопросом:

— Дорогая, ты не пострадала?

— Чего это она так беснуется и что ты у нее отняла? Любимый изумруд? — мрачно сыронизировал Кэлберт.

— Может, опять какого мужика отбила нечаянно? — выдвинул другое более логичное предположение Элтон.

— Или леди Джанети злоупотребила крепким спиртным? — дипломатично высказал свою гипотезу Ментор. Одно время после расставания с Лимбером за мамой Рика водился такой грешок.

— Да что происходит-то? — не гадая, бухнул прямым вопросом Кэлер, озвучивая мысли всех тех, кто, как и шустрый герцог, на сей раз не поспел к началу представления.

— Эта тварь пыталась убить Элию. Надо ее прикончить, — процедил Нрэн, тщетно пытаясь положить руку на эфес оставшегося в покоях меча. Теперь бог начал сомневаться, что избранная им линия поведения "держись подальше от кузины, неуклюжий солдафон" достаточно эффективна для безопасности любимой. Вот сегодня он видел нападение, но помешать не успел.

Усмешки разом слетели с лиц богов. Глаза хладнокровных убийц, безжалостные, беспощадные глаза мужчин, у которых могли отнять любимую сестру, впились в беснующуюся Джанети. И эти ледяные взгляды не обещали пощады.

Нрэн телепортировал из оружейной комнаты свой меч, продолжая упрямо бубнить себе под нос: "Убить, убить!", но штурмовать заклятье-клетку, созданную Элией, не решался, справедливо решив что, возможно, кузина захочет прирезать Джанети лично.

— Перепила она, рехнулась или тут что другое — это пусть Энтиор у себя в подвалах выясняет, — приказал король Лимбер, брезгливо глядя на рвущую на себе волосы и воющую как собака бывшую жену.

— Ах, мама, как вы могли, — укоризненно покачал головой Рик, пытаясь проникнуть в сознание Джанети чарами, но безуспешно. Каждый раз его заклинание словно ударялось о какую-то стену, точно так же, как билась о незримую преграду сама Жанти. Либо принцу мешали сильные чары противодействия, либо леди-мать в самом деле лишилась рассудка.

— Я узнаю, как она могла, — с ласковой улыбкой утешил брата Дознаватель Лоуленда. — В моих казематах все отвечают, даже самые молчаливые. Надо переправить ее в седьмую камеру. Она сейчас как раз свободна. Жилец "съехал".

Понявшая, что она больше ничего не сможет сделать, леди Джанети, не переставая смеяться и выть, еще раз рванула на себе волосы, выдрала из них длинную острую шпильку и вонзила себе в глаз. Яд сработал мгновенно. Тело, более не удерживаемое силовой клеткой, рассчитанной лишь на стражу живых, рухнуло к ногам Элии. Холодный ветер смерти пронесся в кругу богов, собирая жатву.

— О Тьма, — возмутился Рик так искренне, словно ему обчистили на базаре карманы. — Сбежала-таки. Теперь придется душу искать, допрашивать.

— Вот и займись этим, а не трепись, пока и ее у тебя из-под носа не увели, — зло бросил король, очень жалея о том, что не подлил когда-то яда любимой супруге. — Энтиор, иди с ним, протокол подробного допроса чтобы завтра утром лежал у меня на столе. Мелиор, племянничек, со здешней публикой разберись. Лишние сплетни нам совсем ни к чему.

Услышав это, Элегор быстренько спрятался за широкой спиной Кэлера и друга Лейма. Герцогу вовсе не хотелось что-нибудь забывать.

— Да, ваше величество, — кивнули все принцы, отлично понимая, что спорить с Лимбером сейчас себе дороже.

Энтиор и Рик исчезли из зала с телом леди Джанети, осмелившейся поднять руку на их бесценную сестру, а Мелиор, повинуясь приказу дяди, быстро сплел Сеть Забвения и накинул на всю толпу. Персону упрямого герцога, маячившего за спинами братьев с донельзя задиристой физиономией, бог демонстративно исключил из зоны действия. Больше со своими безупречными заклятьями принц рисковать не хотел. "Пусть, если что-то не устраивает короля, сам разбирается со своим подданным, портящим лучшие заклятия", — решил Мелиор.

Сложные чары принца незаметно расползлись по замку, нашли каждого, не включенного в список исключения, кто что-нибудь видел или слышал сегодня о выходке Жанти, и незаметно изъяли эту информацию из памяти, заменив на невинный слух о внезапно ухудшившемся самочувствии леди-матери.

Теперь гости полагали, что видели, как внезапно побледнела и упала без чувств рыжая красавица, беседовавшая с принцессой Элией, а любящий сын и принц Энтиор бережно унесли ее из зала, чтобы оказать помощь и вызвать целителя. Прочие принцы разбрелись по залу, делая вид, что именно так все и случилось, небрежно выслушивали сочувственные формальности, но все равно изредка бросали на сестру обеспокоенные взгляды. Лейм и Нрэн остались рядом с Элией, ибо твердо решили для себя, что очередное покушение на кузину состоится только в случае их внезапной смерти.

В то время, пока прекрасная леди Джанети развлекала сценой своей кончины королевское семейство, Злат, мгновенно убедившийся, что его защитные чары сработали безукоризненно, обвел зал пронизывающим взглядом. И практически сразу обнаружил искомое.

Мужчина с глазами цвета зимнего неба, досадливо закусив губу, ненавязчиво перемещался в сторону балкона. Разумеется, никто не обращал на него внимания, никто, кроме пары "незначительных" личностей: Повелителя Межуровнья и Силы-Посланника — Связиста.

Лорд Злат очень недобро нахмурился, выдохнул сгусток серого пламени и беззвучно хлопнул в ладоши. По телу беглеца прошла дрожь, и он осыпался на мраморный пол бального зала маленькой горсткой пепла, а перстень с крупным изумрудом на руке Повелителя на секунду вспыхнул яркой звездочкой и снова стал похож на самый обычный камень.

Расторопный Связист, оказавшийся рядом с тем, что осталось от жертвы Повелителя Демонов, невинно насвистывая какую-то фривольную песенку, аккуратно задвинул сапогом кучку пепла под диванчик в нише. А потом Силы широко ухмыльнулись и переглянулись с Драконом Бездны.

Тот тоже улыбнулся, на сей раз искренне, и неспешно направился к Элии. Плотная толпа родственников вокруг прекрасной принцессы уже успела немного поредеть.

— Нам нужно поговорить. Это важно, — коротко объявил Злат богине, не обращая внимания на подозрительно нахохлившихся принцев.

— Хорошо, — коротко согласилась Элия. — Надеюсь только, разговор у нас с тобой будет не столь острым, как с Жанти.

— Обещаю, — заверил принцессу Злат и, взяв ее под руку, демонстративно увлек за собой в ближайшее зеркало с наилучшими и безумно дорогими чарами защиты от любого проникновения любого существа из Межуровнья. Пусть знают, на кого скалятся, лоулендские щенки. Иногда нелишне им об этом напомнить. Мелиор томно возвел глаза к потолку и снова взялся за нити заклятья.

И опять всех гостей, кроме королевской семьи и Элегора, накрыло сетью забвения, приказывающей помнить: принцесса Элия и лорд Злат удалились с бала, как положено этикетом, через двери, и никаких зеркал!

Глава 9. Среди кошмаров

Я не выполняю приказов, я лишь снисхожу до просьб.

Кейти Макалистер. Секс и одинокий вампир

— Вдруг ты неправ? Вдруг, это твое "пророчество" сплошная глупость?

к/ф Матрица: Перезагрузка

Мы не мыши, мы не птахи,

,Мы ночные ахи-страхи!

,Мы летаем, кружимся,

,Нагоняем ужасы, ужасы...

Песенка v/a А нам не страшно"Песенка ночных страхов

Доля мгновения в вечной мгле среди туманного ужаса, и вот уже Повелитель Межуровнья со своей спутницей перенесся в просторную десятиугольную залу, выдержанную в малахитовых тонах с вкраплением темного дерева. Элия окинула помещение изучающим взглядом.

Высокие стрельчатые окна тянулись от самого пола до потолка. И каждое из них открывало зрителю свой пейзаж. Спокойные пасторальные картины ненаселенных миров: водопады, высокие заснеженные горы, берег моря, осенняя роща, зимний хвойный лес, просто небесный простор, океанское дно чередовались с мрачноватыми, но неизменно эстетичными видами темных измерений, населенных темными народами, тесно связанными с Межуровньем и поклоняющимися его Повелителю.

В нишах между многочисленными окнами стояли великолепные зеленые, черные и серебряные статуи драконов, на каждую из которых можно было смотреть вечность. Они напоминали визитерам об одной из сущностей Повелителя — Дракона Тьмы и Туманов, Дракона Бездны.

Но больше, чем статуи и картины миров, Элию заворожил узор пола, сделанный из незнакомого, слегка напоминающего мрамор материала. Сложный, запутанный серебристый узор-головоломка, не имеющая решения. Прямые линии, острые углы, дороги, ведущие в бесконечность. Богиня догадалась, что сейчас она видит живую легенду — личную головоломку Повелителя Межуровнья, созданную им в насмешку над Силами, часто принимающими форму не только Источников-водоемов, но и энергетических сгустков геометрической структуры. Из этого лабиринта лорда Злата выхода не было. Плоский рисунок начал обретать иллюзию трехмерности. Или не иллюзию? Элия вновь вспомнила легенды. Любой, вступивший в игру с Повелителем Межуровнья, теряется навсегда, поглощенный Бездной Тьмы, а его душа остается навеки заключенной в драгоценный камень личной коллекции Дракона Бездны.

Сморгнув, богиня через силу отвела взгляд от головоломки на полу и посмотрела на резные стенные панели с преувеличенно простым геометрическим орнаментом. Драгоценные камни сияли в них. "Уж не эти ли с душами?" — мелькнула у Элии мысль.

Прогоняя ее, принцесса поглядела наверх. Со стрельчатых сводов потолка спускались ажурные хрустальные люстры, пока не зажженные.

В зале находилось несколько диванов и кресел, расставленных в видимом беспорядке. Впрочем, вся эта мебель отлично просматривалась с центрального малахитово-зеленого кресла с подлокотниками в виде драконов.

— Нравится моя резиденция? — поинтересовался Злат.

— Роскошно, чуждо, эффектно, внушает благоговение и почтительный страх, — коротко оценила обстановку Элия, ни на лице, ни в голосе которой не отразилось ни следа из заявленных к перечню чувств.

Повелитель лишь криво усмехнулся и подумал: "А что я ожидал? Восторженного визга, оторопи или откровенного страха? Она другая, такого от нее никогда не дождешься, именно поэтому она и нужна мне..."

— Между прочим, не великоват кабинет для разговора? — продолжила принцесса с оттенком легкого скепсиса.

— Размер не имеет значения, здесь можно беседовать без помех, — ответил Злат и просто приказал: — Да будет свет!

Зажглись магические свечи в люстрах, разбрасывая хрустальные блики по залу, замерцали драгоценные камни в резных панелях, вспыхнули золотые искры в трехмерных глубинах рисунка на полу.

— О, насчет размера абсолютно согласна, — с легким смешком, согласилась богиня.

Повелитель Межуровнья едва заметно вздрогнул от томно-сладострастной нотки, закравшейся в голос женщины, и легчайшего дуновения силы Любви, обещавших куда больше, чем это почти невинное замечание. Злат на мгновение замешкался, прогоняя лишние мысли, опустился в свое малахитовое кресло и предложил:

— Присаживайся, где пожелаешь, дорогая. Будь моей гостьей.

Богиня смерила взглядом высоченное кресло-трон Дракона Бездны и все прочие предметы мебели в зале, казавшиеся в сравнении с этим сидением карликами. Кажется, Злат даже не отдавал себе отчета в четко диагностируемой мании величия. Но Элия вовсе не собиралась подыгрывать хозяину Межуровнья. Она присмотрела у ниши с серебряным драконом мягкое и удобное с виду кресло, телепортировала его к себе, оплела чарами статичной левитации и, усевшись, взлетела, зависнув в полуметре от пола как раз напротив собеседника: вся само воплощение любезного внимания и благопристойности.

"Она и тут повернула так, чтобы я не мог смотреть на нее сверху вниз", — с досадой и восхищением подумал Повелитель и промолвил:

— Побеседуем.

— Это касается Джанети? — уточнила Элия и, покачивая в воздухе туфелькой, задумчиво признала. — Все вышло так странно и нелепо, будто в плохом фарсе. Я всегда считала, что мы с леди-матерью Рика симпатизируем друг другу, а тут это глупое покушение. Оно тоже связано с проклятием Серого Посланника?

— Лишь косвенным образом, — промолвил Злат, поглаживая подлокотник трона. — Леди Джанети не совершала покушения на твою жизнь по собственной воле. Эта выходка — дело рук некоего Джонка Вассарда. Ты видела сегодня его под личиной рядом с Джанети.

— Красавчик с глазами зимнего неба, которого я никак не могла вспомнить? — нахмурившись, предположила богиня, произведя быструю проверку версий.

— Он самый, — поощрительно улыбнулся Злат. — Теперь он уже никогда не причинит тебе неприятностей. Тело стало пылью, а душу я хочу преподнести тебе в дар, моя прекрасная леди. Делай с ней все, что пожелаешь: допроси, уверен, он поведает немало, причини неисчислимые мучения, уничтожь. Месть — твое право, а Высшие могут многое.

Словно галантный кавалер, Повелитель снял с пальца перстень с изумрудом и переправил его принцессе.

— Благодарю за щедрый дар, — кивнула та, принимая перстень Повелителя Межуровнья и понимая, что сегодня еще одна легенда стала явью. — Но сначала я хотела послушать историю о покушениях на мою жизнь из твоих уст, мой лорд. Иногда нет ничего лучше взгляда со стороны.

— Что ж, так, пожалуй, будет правильно, — польщено согласился Злат, для которого такие просьбы, как и гостьи, зависающие в креслах над полом, были в новинку. — Знай, Джонк Вассард — младший послушник ордена Созерцающих и Плетущих.

— Забавное название, похоже на клуб любителей макраме, — отстраненно отметила принцесса, сосредотачиваясь на повествовании.

Повелитель улыбнулся, давая понять, что оценил оригинальную шутку гостьи, и собрался продолжать рассказ. Но тут посреди залы замерцало сиреневое облако метра полтора в поперечнике. Сгустившись до состояния деревенской сметаны, оно приняло форму октаэдра и напыщенно провозгласило:

— Повелитель Межуровнья! Волею Абсолюта и Сил Равновесия повелеваем!

— Что-о-о? — негромко проронил Злат, по-прежнему вольготно раскинувшись на своем кресле-троне, и выгнул бровь.

— Э-э-э... мы насчет того... -мгновенно смешалось, заюлило "облако".

— Короче, — оборвал метания Повелитель.

— Перстень с душой Джонка — есть вещественное доказательство по делу о покушении на принцессу Элию, рассматриваемое Судом Абсолюта. Ты должен передать его нам, — выпалили Силы, мерцая нервно, как перегорающая лампочка.

— Я? Я должен? — несказанно изумился Злат, губы изогнулись в мрачной улыбке.

— Волею Абсолюта, — робко протянули Силы, продолжая лихорадочно мерцать и сыпать искрами, похоже, с "лампочкой" случилось "короткое замыкание".

— Я никому ничего не должен. Я не подчиняюсь Силам, и не в вашей власти приказывать мне, тем более в моих владениях. Перстня вы не получите. Уходите, пока мне не захотелось пополнить коллекцию сиреневым облаком, — распорядился Повелитель.

— Значит, мы передадим, что вы нам отказали, — скороговоркой пробормотали Силы и рванули изо всех сил из Межуровнья, бормоча на ходу: — Чтобы мы еще когда сюда сунулись, есть же специальные Силы-Посланники, вот Связист этот чокнутый, пусть они и лезут...

— Значит, здесь можно разговаривать без помех? — иронично повторила слова Злата богиня.

— Теперь можно, — буркнул Повелитель, прищелкнув пальцами. — Я установил защиту от проникновения Сил.

— А им действительно нужна душа Джонка? — заинтересованно уточнила Элия, крутя в пальцах перстень, надеть его женщина не спешила.

— Вряд ли, скорее Суд Сил и Суд Абсолюта не столько жаждет справедливого решения, сколько обеспокоен той информацией, которая может попасть к тебе в руки, — высказал свое беспристрастное мнение Злат.

— Но ты ведь мне все расскажешь. Причем здесь перстень? — удивилась богиня.

— А он — воистину вещественное доказательство, подтверждающее правдивость моих слов. Силам при всем желании не удастся слукавить, говоря о результатах расследования, или объявить мои слова ложью, — ответил собеседник.

— Почему они решили, что смогут выставить тебя лжецом? — поразилась странной логике Элия.

— О, дорогая, — загадочно улыбнулся Злат и бархатно прошептал, погладив пальцами подбородок, завеса полночных кудрей частично скрыла лицо, только малахитовые глаза блестели ярко и остро. — Я же Дракон Туманов, а туманы всегда обманчивы, в них так легко заблудиться. То, что я говорю, редко является тем, что на самом деле слышат мои собеседники...

— Но не в моем случае, — с полной уверенностью, подкрепленной кивком, заметила богиня.

— Не в твоем, моя леди, — согласился Повелитель, тон из игривого стал деловым. — Ты одно из очень немногих исключений, которым мне неинтересно лгать. Только Силы этого не ведают.

— А я полагала, что они в курсе всего, что происходит, по крайней мере, происходит в мирах, — поделилась мнением принцесса, надеясь на лишнюю толику информации.

— По большей части так, если дело не касается меня, — подтвердил мужчина. — Разумеется, на Уровнях я сдерживаю большую часть силы, чтобы не разрушать плетения миров, но того, что остается, достаточно, чтобы Силы любой из иерархий не совались в мои дела. Кроме того, они боятся спровоцировать меня на применение магии Темной Бездны.

— Да, с таким могущественным существом из изменчивого и загадочного Межуровнья надо быть осторожным даже Силам, — искренне согласилась Элия и полюбопытствовала: — Скажи, а тебе приходится тратить много энергии на поддержание облика, когда ты находишься в мирах?

— Нет, — покачал головой Злат и, пытливо посмотрев на принцессу, спросил почти нарочито безразлично: — Неужели и ты считаешь меня чудовищем, скрывающимся под личиной мужчины?

— Конечно ты чудовище, — прямо заявила богиня. — Кем же еще может быть Повелитель Межуровнья? Но я знаю, что этот облик весьма симпатичного брюнета — один из твоих постоянных. Просто я думала, что обычно ты достаточно свободен в выборе обличий, и пребывание в одном из них долгое время может тебя стеснять, потому и задала свой вопрос. Часть силы Межуровнья все равно просачивается даже через эту оболочку. У Рика есть четверть демонической крови по материнской линии, и братец тебя до смерти боится, потому что видит тень Черного Дракона Туманов, пляшущую под ногами лорда Злата.

— Умная девочка, как быстро ты все вычислила. Брошка советника не просто украшение на твоем платье, — протянул Повелитель. — Нет, мне не трудно находиться в одном и том же обличии долго, но сила Межуровнья проникает в миры, независимо от моего желания, и чем дольше я пребываю на Уровнях, тем больше, поэтому рыжий маг видит мою тень. Я создание Бездны и в мирах мне не место.

— В Новогодье я иного мнения, — запальчиво возразила принцесса.

— Поэтому в это Новогодье я и развлекаюсь в Лоуленде. Не только у твоих менестрелей бывают важные видения, моя милая, — приоткрыл завесу своих мотивов Злат и тут же, обрывая беседу, зашедшую слишком далеко, сменил тему: — Итак, давай вернемся к сегодняшнему покушению и к парню по имени Джонк, младшему послушнику ордена Созерцающих и Плетущих, к той информации, что я извлек из его сознания.

— От меня остались только уши, — ответила Элия старой лоулендской поговоркой и поудобнее устроилась в кресле.

— Надеюсь только на время моего рассказа, поскольку все прочие части твоего восхитительного тела дороги мне не менее, чем органы слуха, — усмехнулся Повелитель, подхвативший кое-какие куртуазные уловки у принцев, как собака блох, и продолжил: — Тайный орден Созерцающих и Плетущих объединяет весьма амбициозных личностей, считающих, что пророчества созданы исключительно для того, чтобы их можно было извратить и подтасовать себе на пользу. Все началось с того, что в руки верховного магистра ордена на тысяча пятом уровне Талеминохса попало несколько древних манускриптов с пророчествами. К сожалению, Джонк не был осведомлен об их точном содержании, поэтому сведения обрывочны. В пророчествах говорилось о некой новой силе, что должна появиться во Вселенных, существах из плоти, но стоящих выше Сил, призванных выполнять волю Творца и подчиняющихся лишь ему.

Конечно, верховный магистр, страдающий ярко выраженной манией величия, возжаждал переделать это пророчество под себя любимого и своих приближенных. В пророчестве говорилось о нескольких главных существах и их помощниках, своего рода свите, которая должна будет собраться вокруг них, а это просто идеально соответствовало амбициозным замыслам магистра. Во всяком случае, так решил Талеминохс и приступил к делу. Как обычно, все началось с распускания слухов в мирах и устранения конкурентов, которых вылавливали, руководствуясь молвой и легендами.

Ваша буйная семейка попала под подозрение одной из первых. Слишком пристально было к вам внимание Сил, слишком вы были ярки и нестандартны, вполне подходили под кандидатов в слуги Творца и их присных. Талеминохс решил разрушить духовное единство вашей семьи, перессорить, заставить прикончить друг друга в кровной вражде и раскидать по инкарнациям без надежды на дальнейшую встречу. Но кое-чего верховный магистр не учел. Например, моего вмешательства, из-за которого его подарки — книга и Серый Посланник — не принесли тебе существенного вреда, и того, что Суд Сил придет по его душу. Наверно, вы действительно важны для них. На сей раз магистр подставил сам себя. Вещественные доказательства оказались слишком вещественны, кроме того, громко требовал справедливости ваш Источник, а у него за спиной маячил Связист. Его, знаешь ли, уважают и опасаются даже в Судах Сил. Настырный! Так что, магистра Талеминохса извлекли из телесной оболочки и, признав виновным, начали подробное расследование его деяний. Силы не слишком любят орден Плетущих, а тут представился такой случай серьезно прижать их к ногтю.

Талеминохса устранили, и Плетущие несколько поутихли, но остался его ставленник Джонк. Он был первым помощником верховного магистра, а его низкий титул младшего послушника — всего лишь маскировка в иерархии ордена. Не буду сейчас объяснять, это не принципиально, потом сама его расспросишь, если пожелаешь. Не посвященный во все тайны господина (члены ордена утаивают и друг от друга что только можно), но от того лишь более опасный, Джонк решил, что у него вполне хватит сил и мастерства обвести вокруг пальца Силы, устранить всех конкурентов и самому занять то место, на которое метил учитель. Для начала Джонк собрался уладить маленькую проблему, на которой так глупо попался Талеминохс. Джанети, самая уязвимая для магии воздействия из всех членов твоей семьи, стала идеальной жертвой. Он соблазнил ее на маскараде и сделал своим послушным орудием. В подсознание Джанети была внедрена программа действий в несколько ступеней: убить тебя, когда ей будет дан такой приказ, а потом, даже в случае неудачи и невозможности продолжать покушения, покончить с собой, уничтожив попутно все следы воздействия на собственное сознание. Джонка сгубили уверенность в собственной неуязвимости, тщеславное желание сделать твою кончину публичной, в память об учителе, и лицезреть ее. Что было дальше, ты знаешь.

— Спасибо, Злат, — поблагодарила Элия, выслушав короткий рассказ Повелителя Межуровнья. — Скажи, как на твой взгляд, Силы знали о намерениях Джонка?

— Скорее всего, но предпочли вмешаться не сразу, чтобы собрать побольше компрометирующего материала на ненавистный орден, а потом не смогли уследить за ним. А то, что твоей родственнице пришлось погибнуть, Суд Сил сочтет незначительными издержками юриспруденции. Зато теперь, после двойного покушения, Ордену будет вынесено предупреждение и установлен надзор. Так что Плутующие не скоро смогут вновь вмешаться в пророчества. Повторюсь, тебе больше нечего опасаться, дорогая моя.

— Быть может, — задумчиво кивнула принцесса, уже мысленно углубившаяся в сопоставление рассказа Злата и недавней беседы со Связистом. — Еще раз благодарю тебя, Злат, а теперь я желала бы возвратиться в Лоуленд и все обдумать. Встретимся завтра на турнире.

— Конечно, моя леди, — согласился Повелитель и небрежно взмахнул рукой, открывая врата.

Принцесса исчезла из десятиугольного зала в Межуровнье и оказалась в собственной гостиной. Большие часы у стены показывали три часа ночи.

"Что ж, пожалуй, пора в постель, — решила Элия. — Утром все еще раз обдумаю, а сейчас спать, не то к следующему покушению у меня будет плохой цвет лица".

Заглянувший в гостиную дежурный паж убедился в том, что госпожа вернулась, ей ничего не требуется, и был великодушно отпущен на отдых. После чего мальчишка исчез за дверью, позвякивая карманами, полными серебряных монеток. Отрабатывая их, он вышел в коридор и громко сказал условленную фразу: — Принцесса Элия у себя.

И строго добавил для чересчур ретивых и любопытных родственников богини, с которых сталось бы примчаться к ней прямо сейчас: — Госпожа ложится спать и не желает, чтобы ее беспокоили.

Услышав через заработавшее заклинание слежения слова мальчика, многие бодрствующие члены королевской семьи вздохнули с облегчением: "Элия цела, невредима и вернулась. Возможно, завтра расскажет, где была и что узнала". И тоже отправились в постель.

Но хорошие сны Творец послал этой ночью не всем.

Было очень темно, кто-то хохотал, кричал и рыдал одновременно, далеко-далеко ее окликали, но никак не могли найти, она потерялась в бесконечных каменных коридорах, звала на помощь, но никто не приходил, никто!

Бэль закричала и проснулась, часто дыша. Бешено билось маленькое сердечко. В комнате было так же темно, как во сне.

— Нэни! Нэни! — жалобно позвала девочка, ожидая, что нянюшка привычно вздохнет и ласково скажет: "Что, моя маленькая егоза, плохой сон? Сейчас мы его прогоним! Ну-ка, уходи, не пугай Бэль! Ну вот, убежал. Ложись-ка на другой бочок и закрывай глазки, скорее, хороший сон уже хочет тебе присниться!"

Но никто не отозвался, старушки рядом не было. Она ушла в маленькую комнатку рядом со спальней Бэль и прикорнула на собственной кровати. Сон сморил нянюшку, поэтому она не слышала зова своей подопечной.

Малышке стало еще страшнее и неуютнее. Испуганно вглядываясь в ставшую незнакомой и такой зловещей спальню, темные углы, где мог притаиться какой-нибудь демон или вампир, Бэль вылезла из-под теплого одеяла и сунула ножки в пушистые ночные тапочки. Маленькое привидение в длинной кружевной ночной рубашке пулей промчалось по комнатам, быстро отомкнуло задвижку на двери и вылетело в замковый коридор. Там было не так страшно, все-таки приглушенно горели редкие светильники, чтобы ночные слуги и охрана не падали, путаясь в длинных ковровых дорожках, и не оскальзывались на натертом паркете.

Немного успокоившись, девочка решительно зашагала в сторону покоев брата Лейма. Раз нет Нэни, значит, на месте должен быть Лейм. Он позволит ей поспать у него, успокоит, расскажет сказку.

Размышляя таким образом, маленькая принцесса добралась до комнат брата и потянула за ручку двери. На счастье малышки добросердечный Лейм давно уже снабдил свои двери сложными заклинаниями узнавания, для Бэль они открывались беспрепятственно. Внутри щелкнул замок и отодвинулся засов.

Эльфиечка проскользнула внутрь и аккуратно притворила за собой дверь. У Лейма в покоях тоже было не страшно. Раздвинутые шторы позволяли лунному свету беспрепятственно приникать в комнаты, и смутные тени не пугали девочку. Зато испугал стон, донесшийся из спальни старшего брата, а потом полный страдания голос:

— Нет, не трогайте ее! Элия! Спасайся, я их задержу! Нет!

Просунув любопытный нос в едва приоткрытую дверь, Бэль увидела в лунном свете, как, всхлипывая, беспокойно мечется по кровати Лейм.

"Бедный, ему тоже снится кошмар про то, как Элия попала в беду. Что же делать? Если я его разбужу, кто прогонит плохой сон? Надо попросить саму Элию! Она все может! Лейм проснется, увидит, что с ней все в порядке и успокоится!" — рассудила девочка, решительно развернулась и вышла из покоев брата. Замки тихо защелкнулись у нее за спиной.

Больше Бэль не боялась темноты, вернее, ей некогда было бояться. Забыв о собственных страхах, она спешила к сестре, чтобы та помогла Лейму, прогнала кошмар. Ни на какие подозрительные тени эльфиечка теперь не обращала внимания. В ее сердце осталась лишь любовь к Лейму, беспокойство за него и желание во что бы то ни стало помочь брату.

Двери покоев Элии открылись перед девочкой благодаря тому же заклинанию, что оплетало вход в апартаменты Лейма, но чары принцессы были куда старше. Они существовали еще со времен детства брата Бэль, который частенько прибегал ночью к кузине, спасаясь от собственных страхов.

Пробравшись в спальню, малышка жалобно позвала:

— Элия! Проснись, пожалуйста! Элия!

— Что случилось, детка? — выплывая из сладких глубин забытья, поинтересовалась богиня, присаживаясь на кровати. — Приснился плохой сон?

— Да, я потерялась и никак не могла найтись, звала, слышала, что мне откликались, но не знала, где... А няни нет, я испугалась и пошла к Лейму, а ему тоже снится плохой сон, сон про тебя, и он плачет. Ты поможешь? — на одном дыхании выпалила Бэль, подбегая к постели сестры и дергая от нетерпения за краешек атласного одеяла.

— Да, — вздохнула принцесса и потянулась за халатом. — Пойдем, я уложу тебя, а потом прогоню все плохие сны Лейма. Договорились?

— Ага. Можно только я у тебя посплю? — просительно протянула малышка, с дрожью вспоминая темноту собственной спальни. А темнота в спальне Элии почему-то совсем не пугала девочку. Она была ласковой и уютной.

— Ложись быстренько, — великодушно разрешила богиня.

Восторженно пискнув, Мирабэль тут же скинула тапочки и юркнула в еще теплую, нагретую Элией постель. Старшая сестра подоткнула одеяло и, легонько дунув в лицо эльфиечке, прошептала:

— Сладких снов, крошка.

Веки Бэль тут же отяжелели и через пару секунд, сморенная простеньким дремотным заклинанием, малышка уже погрузилась в мир ярких веселых грез. Богиня осторожно телепортировала неугомонную кузину в ее собственную постель. Элии вовсе не улыбалось стать виновницей безумного переполоха, неизбежного в том случае, если нянюшка решит посмотреть, как спится малышке, и наткнется на пустую кровать.

Вопль старушки, решившей что случилось что-то ужасное: "Наше дитятко, сокровище наше похитили!" до сих пор стоял в ушах принцессы, помнила его и вся семья, разбуженная деятельной бабулькой в темный предутренний час около трех лун назад.

Все ироничные комментарии Энтиора о возвращении с приплатой, утешения Лейма и Кэлера, ругань Нрэна пропали втуне. Нэни все кудахтала о похищении и заламывала руки. Делать нечего, Бэль пришлось искать всем разбуженным или оторванным от развлечений родственникам. И хотя малышку, прикорнувшую на диванчике в нише коридора второго этажа, обнаружили быстро и передали на руки счастливой нянюшке, второй раз устраивать такое развлечение для всей семьи Элии не хотелось.

Итак, переправив Бэль на надлежащее место, принцесса телепортировалась в покои Лейма, чтобы проверить сведения о ночных кошмарах брата. На сей раз девочка действительно ничего не напутала.

Кузен метался по кровати, скомкав одеяло и постанывая сквозь зубы, лицо было искажено гримасой страдания. Чуткая, романтичная душа юноши не смогла безболезненно перенести вечернее покушение леди Джанети на жизнь любимой. Лейма терзали кошмары.

— Мой бедный мальчик, — сочувственно прошептала богиня и, тихо приблизившись к ложу, присела на край. Потом осторожно тронула принца за плечо и позвала: — Лейм, солнышко мое, проснись.

— А? Элия? Что случилось? — вынырнув из бездны кошмара в реальность, испугался кузен, порываясь вскочить с постели и нашарить оружие.

— Т-с-с, ничего, — покачала головой принцесса, мягко удерживая юного бога на ложе. — Все в порядке. Тебе просто снился плохой сон, Бэль узнала об этом и позвала меня.

— Да, всего-навсего сон, — вспоминая череду ночных ужасов, повторил за сестрой принц и судорожно вздохнул, наслаждаясь успокаивающим прикосновением рук к его плечам.

— Это был только сон, мой родной, — ласково прошептала богиня, стирая пальцем слезы со щек Лейма.

— Я так испугался за тебя сегодня, — откровенно признался принц, все-таки присаживаясь на постели. — Вот и...

— Знаю, родной, — молодая женщина обняла кузена и погладила по мягким волосам.

Лейм прильнул к принцессе, горячечно зашептав:

— Элия, я так за тебя боюсь, я тебя так люблю, я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Я тогда сразу уйду за тобой.

— Я тебя тоже люблю, мое солнышко, — нежно откликнулась богиня, продолжая успокаивающе гладить брата по голове, спине. Пальцы ласкали теплую кожу. — И умирать вовсе не собираюсь. Понял?

— Да, — кивнул Лейм с таким облегчением, будто ему была дана клятва.

— Вот и молодец, — заключила Элия, коснувшись легким, как крылья бабочки, поцелуем губ юного родича. — А теперь ложись и больше не призывай кошмаров пустыми тревогами. По нашу душу и днем их ходит достаточно. Не терзай себя.

— Когда ты меня целуешь, я забываю обо всех страхах и помню лишь то, что люблю тебя, — мечтательно прошептал принц, не отдавая отчета в том, что произносит эту фразу вслух.

Элия провела по щеке кузена ладонью и мягко посоветовала:

— Ложись, мой родной. Утром будем разбирать все проблемы, ночь нужна для отдыха.

— Хорошо, — кивнул Лейм и не удержался от рвущегося невольно печального вопроса: — Я по-прежнему для тебя маленький братик, спешащий за утешением к старшей сестре?

— Нет, дорогой, — покачала головой Элия. — Ты уже вырос и лицом к лицу смело встречаешь свои настоящие страхи. Но божественная суть делает тебя слишком уязвимым для душевных страданий и переживаний за тех, кто дорог.

— Я сделаю все, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, — поклялся Бог Романтики и собрался пылко продолжить: — Но я имел в виду...

Не закончив фразы, принц неожиданно для себя широко зевнул и, как подкошенный, рухнул на постель. Принцесса стряхнула с пальчиков остатки сонных чар, укрыла его одеялом и еще раз провела рукой по мягким, как шелк густым волосам, ласково прошептав:

— Не надо говорить этого, мой милый мальчик. Чудесных грез!

Тихой тенью исчезла богиня из спальни принца, немного жалея о том, что он так молод и чувствителен, что нельзя утешить его по-иному. Оказавшись у себя в спальне, Элия улеглась в кровать, повозилась, устраиваясь поудобнее, и уснула, пробормотав напоследок: "Надеюсь, роль сонной феи на сегодня сыграна полностью и минут через пять у моих дверей не выстроится очередь братцев, вопящих, что их тоже терзают ужасные кошмары, и требующих сказку на ночь".

Глава 10. Вопросы жизни и смерти

4 день 2 семидневка

Я чувствую, что мы на грани грандиозного шухера.

к/ф Свадьба в Малиновке

Даже ясное солнечное весеннее утро в Лоуленде не улучшило настроения принцев Рикардо и Энтиора, проведших бессонную ночь в зале магии у хладного трупа леди-матери Джанети в тщетной попытке вызвать душу покойной. Боги перепробовали все известные заклятия и Закон Желания, но тщетно. Силы Смерти не желали отпускать свою добычу для дачи показаний. Обыск личных покоев леди-матери и ее домов в городе, личный допрос слуг принцем Энтиором под лучшим заклятьем правды Рика тоже ничего не дал.

— Отец нас убьет, — безнадежно буркнул маг, без сил падая в кресло рядом с ритуальным столом, где валялся труп Джанети под чарами сохранности, и массируя лицо. — Мы не узнали ровным счетом ни-че-го.

— Остался только один выход, — из соседнего кресла заметил Энтиор, сердито покосившись на так и не заговорившее тело, и пригубил охлажденное вино.

— Ну? — недоверчиво хмыкнул Рик, с некоторой завистью оглядывая бога, все еще одетого с иголочки, несмотря на насыщенную ночку. — Что за гениальная идея озарила твой мрачный ум, братец-вампир?

— Надо спросить Элию, — ответил принц, пожимая плечами. — Если она беседовала с Повелителем Межуровнья, то должна знать больше нас.

— С чего ты взял, что они говорили о покушении? — скривился маг и снова потер подбородок.

— Я не знаю, о чем они говорили, — на диво терпеливо согласился Энтиор, слишком сонный сейчас, чтобы злиться по-настоящему. — Но зато я знаю Элию. Она никогда не упустит шанса выудить нужную информацию из любого, кто попадется ей в руки.

— Великолепно, — хлопнул в ладоши Рик с донельзя скептичным выражением на физиономии. — Только теперь нам осталась самая малость: разбудить ее и попросить поделиться своими тайнами. Сейчас семь утра, Элия никогда не встает раньше девяти. Обычно же поднимается к половине одиннадцатого, если не позже. А вернулась она, как сказал паж, в три ночи. Кто рискнет нарушить покой ее высочества, ты, смертничек?

— Мы пойдем вместе, — предложил Энтиор. — Просить буду я, ты откроешь двери. Нам не из чего выбирать. Отец просто взбесится, если мы ничего ему не доложим.

— Сам знаю, — огрызнулся Рикардо. — Осталось только взвесить, чей гнев страшнее — его или нашей ласковой сестрицы. Ты-то у нее в любимчиках ходишь, авось пронесет, а я? Джей вон ее вчера достал, небось, заодно и на меня сердита.

— Я же сказал, что буду просить сам, — процедил принц. Рик уже начал его порядком раздражать.

— Пошли, пока я не передумал, — решился маг, гадая, чем кончится эта авантюра, и от души надеясь, что не проклятием от разбуженной принцессы. Ее проклятий братья боялись как ничего другого, ибо касались они той сферы, которой мужчины дорожили больше всего на свете...

— Госпожа не принима..., — не успел договорить возмущенный паж-привратник, как Рик, найдя лазейку в его простеньких личных чарах защиты, бросил заклинание ступора.

Под негодующим взглядом обиженного парнишки, который тщетно пытался пошевелить хоть пальцем или, на худой конец, заорать, но мог только тихонько дышать, боги аккуратно прикрыли за собой двери и прошли в покои принцессы. В гостиной маг остановился и предложил, ухмыляясь немного нервно:

— Я тут в кресле, пожалуй, пока подожду, а ты, Энтиор, дальше иди один. Зачем Элию смущать толпами мужчин в спальне?

— Это — самая последняя вещь в мире, которая может смутить нашу обожаемую сестру, — с легкой и почти нежной улыбкой отозвался вампир, машинально взбивая манжеты на рукавах рубашки и окидывая свое отражение в зеркале придирчивым любящим взглядом. — Но ты прав, будить Элию я буду сам, тебе там не место.

Самодовольно улыбаясь, Энтиор вышел из гостиной, а Рик с завистью посмотрел вслед брату и, вздохнув, плюхнулся в кресло. Перед мысленным взором принца встала спальня Элии, спящая сестра. О, если б она еще и не злилась за ранние побудки, с каким бы удовольствием он пошел туда сейчас сам...

— Стради, стради, — нежный, легкий, как ветерок, чувственный шепот донесся до спящей принцессы. Шеи коснулись теплые губы, защекотали кожу волосы, пахнущие лавандой и свежестью леса.

— М-мм, — сонно отозвалась Элия, но не отвернулась.

— Любимая, прости, — снова зашептал Энтиор, сидящий на кровати принцессы, и, склонившись к сестре, снова нежно поцеловал шею богини. Та открыла глаза.

— Тебя опять преследует Бэль? — немного проснувшись, поинтересовалась принцесса, неторопливо перебирая пальцами пряди длинных волос вампира.

Бирюзовые глаза укоризненно посмотрели в смеющиеся серые. Вздохнув, принц ответил, коснувшись поцелуем запястья сестры:

— Нет, дело не в Бэль. Умоляю, стради, прости, что разбудил тебя, но ты — моя единственная надежда.

— На что?

— Дело, порученное вчера отцом. Мы так ничего и не узнали, Рику не удалось вызвать душу Джанети. А ты знаешь его королевское величество, он придет в ярость, если мы явимся к нему с пустыми руками, не выполнив приказа, касающегося твоей безопасности, дорогая. Прошу, помоги!

— Ты хочешь информации или заступничества? — полюбопытствовала богиня.

— Только то, что ты захочешь мне дать, любимая, — покорно прошептал Энтиор и обезоруживающе улыбнулся.

— Чья была идея разбудить меня? — потребовала ответа Элия, гадая, уж не обнаглел ли Рик настолько, чтобы подбить брата на такую авантюру.

— Моя, — признался принц и пояснил с мрачной иронией: — Если будут раздавать награду за провал поручения, папа, как всегда, оделит меня щедрее всех. Я думаю, он так жесток от большой любви, что питает ко мне. Но, даже зная причину его странных поступков, сидеть в Гранде и выращивать новые зубы в праздничные дни, а тем более в день Малого турнира, я не желаю.

— Ладно, скажите отцу, что вся информация у меня, и за завтраком побеседуем, — сжалившись, объявила принцесса и, пресекая поток благодарностей, сурово добавила: — А теперь вон из моей спальни, милый, я желаю вернуться к просмотру сновидений.

— Ухожу, стради, спасибо, — покорно согласился принц и мгновенно исчез из комнаты.

"Надеюсь, больше от меня никому ничего не понадобится, по крайней мере, до тех пор, пока я не высплюсь", — уточнила свое желание принцесса и вновь воссоединила свою голову с мягкими подушками.

— Ну? — нетерпеливо подскочил рыжий к брату, едва тот вновь объявился в гостиной. — Что?

Энтиор, не торопясь, взбил манжеты, еще раз оглядел себя, великолепного, в зеркале, поправил выбившуюся из прически прядь волос и ответил:

— Кое-что, что лучше, чем ничего.

— Точнее, Энтиор, или я тебя сейчас сам укушу, — взмолился Рик.

— Правильно кусаться умеют только вампиры, и называется это кровавым поцелуем, невежа, — высокомерно заметил принц, но все-таки снизошел до объяснений, слово в слово повторив фразу сестры.

— Да, ты прав, это кое-что. Надеюсь, папе хватит, чтобы не переломать нам кости, — поразмыслив секунду, признал Рик.

— Надеюсь, — согласился вампир и мстительно заметил: — Кстати, Элия действительно очень сердита на Джея за вчерашнее, а заодно и на тебя, братец. Держись от нее подальше.

— Вот так всегда, — пожаловался рыжий в пространство, направляясь к двери. — Этот белобрысый творит тьма знает что, а все тумаки достаются мне, бедному, невинному и кроткому.

Энтиор ответил на стенания принца ироничной улыбкой и вышел в коридор, небрежно потрепав неподвижного, потому не оказывающего сопротивления пажа по щечке:

— Не бойся, мой сладкий, я не собираюсь воспользоваться твоей беспомощностью прямо сейчас, времени нет.

Рик снял с изрядно перетрусившего мальчишки чары и последовал за братом. Шутки шутками, а идти к отцу нужно было прямо сейчас. Не то чтобы принцы действительно панически боялись отца и его тяжелой руки, но в условиях постоянно прирастающего мужского поголовья королевской семьи Лоуленда и жесткой конкуренции боги изо всех сил старались заслужить одобрение Лимбера, а презрение или недовольство отца больнее всего било по самолюбию принцев.

— Ну? — отложив какой-то толстенный фолиант, поприветствовал король своих отпрысков, едва за ними закрылась тяжелая дубовая дверь, окованная серебром. Садиться принцам никто не предложил.

— Я тоже очень рад тебя видеть, папа, — пробормотал Рик.

— Прекрасное утро, отец, — следуя правилам этикета, произнес Энтиор и, сделав шаг, неподвижно замер в трех метрах от огромного рабочего стола его величества.

— Кому как, — сердито буркнул Лимбер и, откинувшись на спинку высокого кресла, обвел своих отпрысков тяжелым взглядом. Потом король скрестил на груди руки и рыкнул: — Я жду отчета.

— Видишь ли, отец, — осторожно начал утративший обычное красноречие сплетник Рик, переминаясь с ноги на ногу. — Все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали и...

— И? — смоляные брови короля поползли к переносице. Принцы заметили, как под тонкой тканью рубашки напряглись мощные мышцы.

— Мы не смогли ничего узнать, папа, — поняв, что если будет продолжать юлить, то точно схлопочет по роже, вынужденно честно признался маг.

— Ублюдки, дармоеды! — рявкнул Лимбер, стукнув кулаком по столу так, что зазвенели оконные стекла. — Ничего толком сделать не можете!

— Пап, — все-таки ухитрился вставить словечко Рик, пытаясь предотвратить бурю. — Но зато кое-что, похоже, удалось вызнать Элии. Она обещала за завтраком поделиться информацией.

От этих слов король разошелся еще сильнее:

— Ах вы, пустобрехи! Идиоты! Неумехи! Недоделки хреновы!

— Ну, в последнем ты сам виноват, — буркнул под нос маг.

— На фиг вы мне нужны такие? Только и можете, что все дела на Элию сваливать. Ей в это Новогодье такого досталось, а вы с простеньким покушением разобраться не можете! Дармоеды!

— А поди попробуй сам выжми что-нибудь из этого трупешника, когда даже никакого отзвука не идет, а любые заклятья как вода в песок уходят, — тоже расходясь и вспыхивая, словно ворох хвороста, облитого керосином, заорал в ответ Рик, наступая на отца. — Поди, попробуй, а я посмотрю! Чуть что, так сразу Рик ублюдок и неумеха? Какого сделал, такой и есть, папаша! Энтиор вон тоже все, что мог, перерыл, всю душу из слуг Жанти вынул, а без толку.

— Вот я и говорю, что от вас никакого проку, — гаркнул Лимбер, еще больше бесясь от состояния собственного бессилия и сознания того, что Рик говорит правду. — Пороть вас надо было чаще, олухи! И не ори на отца, не дорос еще, сопляк, права со мной качать!

— Это я сопляк?! — кипя от возмущения, завопил в ответ Рик и едва успел увернуться от тяжеленного пресс-папье, пущенного властной королевской рукой в его рыжую голову. Снаряд пролетел мимо и впечатался в стену, оставляя внушительную вмятину.

— Что за странное стремление при любой возможности портить наши прекрасные лица, папа, — укоризненно покачал головой Энтиор и тоже пригнулся, когда в его сторону пронеслась хрустальная пепельница.

— Глаза б мои на ваши рожи самодовольные не глядели, скоты! — продолжал громыхать король.

Энтиор испытал острое желание сказать: "Давай, папа, выколю", но промолчал, слушая, как Лимбер разоряется:

— Провались вы все пропадом, выродки, единственную сестру защитить не можете!

— Я за сестру что угодно отдам, в Темную Бездну полезу, — в тихой ярости прошипел Рик. — Но сейчас сделать ничего не в силах. У нас таких связей, как у Элии, нет, на свиданье с Повелителем Межуровнья мы ночами не бегаем, отец! Так что, ори не ори, а ничего нового не узнаем, пока она сама не расскажет.

— Да, Элия обещала, — кивнул Энтиор.

— Убирайтесь с глаз моих долой, пока не пришиб, — резко бросил король.

И принцы, не заставив себя упрашивать, тут же смылись за дверь.

— Кажется, пронесло, а, братец-вампир? — облегченно вздохнул Рик и подмигнул Энтиору.

— Пожалуй, — подтвердил принц и подавил зевок, печально рассудив, что прилечь до завтрака он так и не успеет, а значит на турнир придется явиться не в лучшей форме. Правда, свежая кровь доставленных накануне рабынь немного могла помочь беде.

— Тогда до завтрака, — бросил Рик и едва не хлопнул Энтиора по плечу, но, вовремя спохватившись, просто махнул рукой и телепортировался из коридора в свои покои.

До семейного завтрака оставалось не так много времени, за которое принц еще рассчитывал переодеться, выпить один чудодейственный укрепляющий эликсирчик, рассказать всем о предстоящем сообщении Элии и заглянуть к Джею, убравшемуся вчера с бала, а потом, судя по легкому всплеску силы, и из Лоуленда в крайне хмуром настроении. Принц надеялся, что брат уже успел перебеситься в мирах и из состояния явной злости перешел к своей обычной злопамятности, а, значит, не горит желанием довершить то, что вчера не удалось осуществить леди Джанети.

Судя по любимой одуванчиковой рубашке, Джей действительно пребывал в хорошем настроении. Насвистывая игривую песенку, принц сновал по комнатам и с врожденной сноровкой бурундука рассовывал по полочкам, ящичкам и шкатулкам в многочисленных шкафчиках привезенные из похода вещицы.

Обиды обидами, но Бог Воров никогда не мог равнодушно смотреть на приглянувшиеся ему красивые и дорогие штучки в чужих руках. Если уж Джей положил на что-нибудь глаз, то хозяину оставалось только попрощаться со своей собственностью.

Шрамов на лице принца от когтистой пощечины Элии не наблюдалось. Рик мысленно сопоставил личную скорость регенерации брата с длительностью заживления царапин от ногтей Элии, которые могли уложить в могилу средней руки бога, и решил, что родич отсутствовал в Лоуленде как минимум три луны.

— Прекрасный день, с возвращением, — радостно поприветствовал брата Рик, плюхаясь точно на середину дивана и для удобства расстегивая верхние пуговицы камзола.

— Привет, — деловито кивнул Джей, но не прервал своего увлекательного занятия распределения добычи, а лишь сузил радиус передвижений до размеров гостиной.

Сувенирчиков в этот раз было много, поскольку принц не отсиживался в необитаемых мирах, общаясь, словно Маугли, только с животными, как полагал Рик. Джей шлялся там, где мог нарваться на неприятности, он нахально демонстрировал свои шрамы, не скрывая их гримом или заклятьем иллюзии — принц жаждал насмешки, косого взгляда, ехидной реплики: "Эй, браток, какая кошечка так разукрасила тебе рожу? Может, я ей больше понравлюсь?". О, как жаждал он этих слов, как старательно нарывался на них, чтобы только бросить перчатку в лицо очередному оскорбителю. Дуэли, дуэли, бесконечная череда поединков позволяла принцу тренироваться и раз за разом убивать каждого насмешника, убивать вместо сестры, на которую он никогда не посмел бы поднять руку, хоть и ненавидел ее временами, ненавидел неистово всеми фибрами своей буйной души, но так же сильно и любил. Убивать вместо Элии, убивать как Элию, посмеявшуюся над ним, жестоко оскорбившую его при всех.

Так "развлекался" принц до тех пор, пока последняя тень шрамов не исчезла с его лица. Но они остались в его душе, такие же болезненные, горящие огнем, кровоточащие, как в первую секунду после пощечины.

— Ты многое пропустил, — поерзав на диване, бросил Рик, закидывая наживку для друга, такого же любопытного, как и он сам.

— Да ну? — небрежно выгнул бровь Джей, поставил на полку шкафчика чудную маленькую статуэтку-лисичку из прозрачного желтого камня и полез за следующей вещицей.

— О да, — принц закатил глаза, демонстрируя всю важность информации. — Я вчера вечером потерял маму.

— Где? — живо заинтересовался брат, даже оставив на время копание в своей безразмерной сумке, валяющейся на кресле.

— В смысле, она умерла, покинула эту инкарнацию, — трагическим шепотом пояснил Рик, смахнув несуществующую слезу. И, оживившись, в красках расписал историю покушения леди Джанети на принцессу Элию и самоубийство неудавшейся убийцы.

— Жаль, — покачал головой вор, снова возвращаясь к изучению недр сумки. — Хорошая баба была Жанти.

— А потом, — продолжил несколько разочарованный нетрадиционно-спокойной реакцией брата Рик, смакуя припасенную на последок сплетню, — Повелитель Межуровнья увел Элию с собой прямо через одно из больших бальных зеркал с лучшей защитой зеркальщика Леграна.

— Что ж, это его проблема, — небрежно пожал плечами Джей, доставая витой серебряный браслетик с мелкими зелеными и голубыми камешками.

— Вернулась Элия только ночью, — завершил фразу Рик.

— Так я и знал, — скривился принц, продолжая механически крутить в гибких пальцах драгоценность. — Даже он ее долго вынести не в силах. Надо было вам не принимать ее назад и поторговаться. Может, и от Элии какая-нибудь польза случилась бы.

— Все злишься, — констатировал Рик.

— Я? Злюсь? Ничуточки, — хищная улыбка стремительной тенью мелькнула по лицу бога, потом он небрежно бросил: — На, подаришь какой-нибудь шлюхе.

Серебряной струйкой мелькнул в воздухе чудесный браслет и упал на колени Рикардо.

— Спасибо, — улыбнулся принц и, повертев в руках безделушку, "невинно" заметил: — Элии он бы пошел.

— Еще бы, — оскалился Джей. — Я же сказал, что он для шлюхи.

Рик только покачал головой и сунул браслетку в карман камзола. Спорить с братом, защищая честь и достоинство Элии, принц не стал, все равно доказать обозленному Джею, что он не прав, не смог бы и сам Творец, взбреди ему такая странная идея. Когда Бог Воров злился, на него не действовали никакие разумные доводы, никакие уговоры. Большинство жертв его бешеного темперамента и злопамятности могли сразу заказывать себе место в склепе, а те, кого принц по каким-то причинам убивать не собирался или не мог, надолго забывали о спокойной и безмятежной жизни. Изводить Джей умел преотлично. Так что, пока принц дулся на Элию, о ее существовании в его присутствии лучше было вообще не вспоминать. Рик и сам был таким же, а потому счел, что все равно рано или поздно брат перебесится и угомонится сам. И, быстро поведав о безрезультатных попытках допросить труп мамы, рыжий перевел разговор на другую тему:

— Да, кстати, ты будешь сегодня выступать на турнире?

— Разумеется, — с энтузиазмом ответил Джей, сверкнув самодовольной и хищной улыбкой. — Без меня вам там будет скучно.

Рику почему-то показалось, что такое рвение к демонстрации своего воинского мастерства друг проявил неспроста, но лезть в его замыслы не стал, не без оснований полагая, что, чем меньше он знает, тем спокойнее будет, а потом, когда ничего нельзя будет изменить, все равно увидит все своими глазами.

Маленькая принцесса, компенсируя свои ночные блуждания по покоям родственников, встала утром несколько позже обычного времени. Тени кошмаров исчезли, словно туман в лучах живительного солнца, и Бэль была так же весела и энергична, как обычно, то есть явно чересчур. Во всяком случае, так всегда считал суровый Нрэн, а иногда няня и прочие родственники, если они слишком часто становились объектами энтузиазма маленькой сестренки, но никогда не считали Лейм и Кэлер, души не чаявшие в малышке.

Наступивший день нес новые радости и открытия для девочки-богини, только начинающей познавать мир, открытой для счастья и любви. Светлые искорки нетерпения плясали в карих глазах принцессы, терпеливо сносившей все утренние церемонии облачения, умывания, питания. Бэль хотелось как можно быстрее отправиться к Лейму. Для этого у малышки было стразу несколько очень веских причин, как бескорыстных, так и почти меркантильных.

Повозив для порядка ложкой в тарелке с липкой манной кашей — есть эту гадость целиком малышку не заставлял даже неумолимый Нрэн — и, запив молоком последний кусочек сдобной булочки, посыпанной корицей, Бэль заявила:

— Няня, я пошла к Лейму.

Старушка с облегчением кивнула, тихо радуясь, что с утра пораньше ее подопечной не пришла в голову какая-нибудь сумасшедшая идея, и, позвав слугу убрать со стола, последовала за малышкой.

Лейм уже поднялся и был у себя в кабинете, окруженный горами тяжеленных фолиантов, извлеченных из королевской библиотеки. Принц вновь, как и вчера вечером, листал старинные книги по демонологии, о проклятиях и искусстве магических убийств, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку, позволяющую распутать клубок интриг и покушений на любимую кузину. Закусив от напряжения губу и нахмурив брови, юноша быстро переворачивал страницы. Но тщетно. На глаза не попалось даже намека, который мог бы подсказать путь исследований. Он ничем не мог помочь Элии. Оставалось надеяться только на то, что теперь, как передал Рик, сама принцесса знает о происходящем больше и поведает сегодня об этом родичам.

— Прекрасный день, Лейм, — звонким колокольчиком, разгоняющим мрак, прозвучал голосок Бэль, сунувшей носик в кабинет брата. — Ты занят?

— Прекрасный день, моя хорошая, — улыбнулся Лейм, прогоняя гнетущие мысли о своей бесполезности, тупоумии и полной деградации, — уже нет. Заходи!

Принц встал из-за стола и пошел навстречу девочке. Малышка подбежала к брату, и он подхватил ее на руки.

— Ты хорошо спал? Элия прогнала твои кошмары? — участливо спросила девочка и тут же поделилась: — Мои прогнала.

— Да, милая, я хорошо спал, — кивнул принц, невольно покраснев при мысли о том, что именно снилось ему после визита прекрасной кузины.

— Тогда мы пойдем искать в саду динолей? — тут же предложила принцесса.

И, глядя в ее сияющие радостным ожиданием глаза, Лейм не смог сказать "нет".

— Здорово! — Бэль нетерпеливо подпрыгнула на руках у брата и попросила: — Пойдем прямо сейчас!

— Нет, солнышко мое, — немного огорчил девочку принц. — Сейчас нельзя, через полчаса официальный семейный завтрак, мне надо там быть. А вот потом, перед турниром, я зайду за тобой, и мы обязательно поищем динолей. Поиграй пока с Таисой, хорошо?

— Ладно, — с некоторым сожалением согласилась Бэль и тут же непосредственно заметила: — Она теперь все время правильно писает и какает в горшочек, как ты ей сказал, а спит на кресле и на диванчике, а еще иногда у меня в ногах. Она такая теплая и пушистая!

— Хорошо, милая, — кивнул Лейм, опуская девочку на пол.

Малышка легонько вздохнула и выбежала из кабинета. Ей очень хотелось предложить брату не ходить на нудный завтрак, но девочка решила, что тогда на него может заругаться Нрэн, и промолчала. Промолчала Бэль и о своем желании отправиться на турнир, не без оснований полагая, что дать такое разрешения во власти лишь Нрэн, а значит, надо будет клянчить у него.

Бэль умчалась играть с Таисой, а Лейм, наскоро пригладив у зеркала густые мягкие волосы и застегнув черный камзол с темно-зеленым и серебряным кантом, отправился к Элии, чтобы успеть проводить ее на завтрак раньше других родственников. Принцу очень хотелось снова увидеть любимую, поговорить с ней, убедиться, что, несмотря ни на что, с принцессой действительно все в порядке, погреться в ласковом сиянии ее дивных серых глаз.

Паж, довольный тем, что хоть кто-то сегодня ведет себя, как полагается и не кидается заклинаниями, доложил о его визите и проводил в гостиную. Через несколько секунд к принцу вышла Элия в светло-сером платье с небольшими вставками из той же ткани более темного оттенка — легком намеке на траур, для которого еще будет время через три дня. В солнечном свете, льющемся сквозь легкий тюль, медовые волосы принцессы сияли, словно ореол, искрились серебристые камушки-сильвиниты в ожерелье и серьгах богини.

— Прекрасный день, дорогая, — поздоровался Лейм, слегка покраснев, и поцеловал протянутую руку кузины.

— Прекрасный день, милый, — ласково улыбнулась богиня и коснулась поцелуем щеки юноши. — Как спалось?

— Чудесно, — искренне признался Лейм, на мгновение потупившись, но потом снова поднял глаза на кузину, ловя взглядом каждый ее жест, улыбку, смешинки в глазах.

— Я зашел, чтобы пригласить тебя на завтрак, — банальные слова слетали с языка бога, а он любовался Элией. Вот сейчас она чуть склонила голову набок, ожидая продолжения фразы, чувствуя, что он что-то недосказал.

— И спросить, — продолжил Лейм. — Насчет Бэль. Я не стал говорить с малышкой об этом, чтобы лишний раз не будить плохие воспоминания. Она рассказала тебе, чего именно напугалась?

Элия знаком предложила кузену сесть в кресло и, опустившись в соседнее, поведала:

— У девочки действительно был кошмар. Бэль слишком сильно связана с нами эмоционально. Ее эмпатический дар ярок и развивается быстро, скорее всего, он будет частью ее божественной сути, именно поэтому наши тревоги минувшего дня отразились в девочке, как в зеркале. Что касается содержания сна, то волнение вылилось в сон-воспоминание о блужданиях души, ищущей родственные души и тоскующей без них. Классические символы: чувство потерянности, зов издалека и попытки идти на него.

— Я помню, ты говорила о том, что Бэль была с нами в предыдущей инкарнации, — согласился Лейм. Зная специфический интерес и широкие познания богини в символике и толковании сновидений, принц полностью доверился ее суждению.

— И теперь мы вместе, — заключила принцесса. — Не волнуйся, родной, с малышкой все в порядке. Но она всегда будет очень чутко реагировать на любое событие, божественной сути не изменишь. Огорчения будут тяжелы, но и радость по-настоящему яркой. Мы можем лишь заботиться о том, чтобы в палитру ее жизни попадало побольше светлых красок.

Принц кивнул, улыбнувшись немного грустно, и со вздохом заметил:

— Вот только не все во Вселенной нам подвластно и не мы предопределяем свои судьбы. Если б я мог сделать так, чтобы ни ей, ни тебе никогда ничего не угрожало. Если б я мог...

— Если бы мы это могли, то стало бы очень скучно жить, — возразила, прерывая кузена, принцесса. — Именно в неожиданности суть жизни. Если заранее знаешь содержание книги, то зачем же вообще начинать читать? Будущего боится человек, потому, что он страшится смерти, нищеты, расставаний, одиночества и тысячи других вещей. Большинство людей не смыслит нити своей жизни без того тела, в котором находится душа в очередной инкарнации. Мы выше этого, потому что знаем законы Вселенных, не сосредотачиваясь на одной сфере существования, знаем, что каждая смерть рождает новую жизнь. Что бы ни случилось с нами, если мы любим друг друга и хотим быть вместе, так оно будет снова, и новая радость исцелит старую печаль.

Слушая сестру, Лейм улыбнулся. Элия не сказала ничего такого, чего он бы не знал, но все равно на душе стало легче, осознание собственной беспомощности отступило.

— А теперь пойдем завтракать. Кажется, я действительно проголодалась, — перешла к житейским проблемам богиня.

Лейм встал и галантно, с врожденной грацией, предложил принцессе руку.

С самого раннего утра Нрэн, как организатор и главный судья, еще раз досконально проверил все мелочи, касающиеся организации турнира: состояние турнирного поля, расположение зрительских мест, наличие нужного количества шаров для жребия, установку мишеней, готовность писарей к составлению списка участников турнира, расположение стражи и прочее и прочее. Конечно, за каждый из этих вопросов кто-нибудь из подчиненных принца отвечал персонально, но его высочество предпочитал лично перепроверить каждый пустяк, чтобы знать, что все сделано, как положено. Иногда девизом Нрэна вполне могла служить фраза: "Не доверяй и проверяй!".

Итак, придирчиво вникнув в каждую мелочь, принц решил, что может быть спокоен за устройство турнира, и в его власти распорядиться оставшимся до завтрака временем по своему усмотрению, например, пойти проведать маленькую сестру и проверить, ведет ли она себя надлежащим образом. Впрочем, бог особо не рассчитывал, что каким-то чудом это действительно так. Бэль и Элия оставались единственными непредсказуемыми и абсолютно неуправляемыми факторами в его упорядоченной жизни. Но если с кузиной принц ничего поделать не мог, да и не хотел, то воспитать сестру как настоящую принцессу еще не терял надежды, хотя она и начала понемножку убывать.

Судя по визгу и топоту, который Нрэн заслышал еще в коридоре, воитель понял, что его худшие опасения, как всегда, сбываются. Вместо того, чтобы осваивать искусство вышивания, рассматривать картинки в красивых книжках или спокойно слушать сказки нянюшки, Бэль опять носилась по комнатам, переворачивая все вверх дном.

— Так, — в качестве приветствия строго сказал великий воитель, войдя в детскую сестры, и скрестил руки.

— Прекрасный день, Нрэн, — радостно закричала Бэль и со всех ног кинулась к старшему брату. Малышка считала, что ей очень повезло, что брат нашелся сам, поскольку, возвращаясь от Лейма, она нигде не смогла его обнаружить, чтобы пристать со своей важной просьбой. Не давая времени богу на то, чтобы начать читать ей нотации, девочка с ходу спросила:

— Нрэн, а мне можно пойти сегодня на турнир? А?

Несколько секунд принц изучал Бэль, вздумавшую городить такую несусветную чушь, как странное, но безвредное насекомое, а потом изрек:

— Нет.

— Почему? Ну, пожалуйста! Я буду себя хорошо вести, — взмолилась малышка.

— Детям нельзя смотреть на турниры. Это неподходящее развлечение, — снизошел до более пространного ответа Нрэн, но в подробности о том, что на мероприятиях подобного рода иногда убивают, а уж кровь льется частенько, вдаваться не стал, чтобы не пугать чуткую девочку.

— Ну почему меня никуда не берут?!! — насупилась Бэль, сердито топнув ножкой.

Но ответа она так и не дождалась, поскольку в детскую комнату, помахивая пушистым хвостом, с достоинством истинной королевы вошла Таиса, решившая проверить, куда подевалась ее маленькая подружка.

— Так, — еще более мрачно, чем в первый раз, сказал бог и брезгливо спросил: — Что это?

— Это Таиса, Нрэн, моя кошка, — подхватив кошечку на руки, радостно затараторила Бэль приближаясь к брату, чтобы он получше рассмотрел животное, и совершенно не замечая, как каменеет и без того маловыразительное лицо принца. — Мне ее Кэлер подарил. Правда, она очень красивая?

— Нет, — процедил Нрэн, брезгливо нахмурившись. — Отдай ее назад Кэлеру.

— Но почему? — жалобно спросила Бэль, на глазах у малышки начали наворачиваться слезы.

— Потому что я так сказал, — привел принц свой привычный аргумент.

Таиса извернулась на руках девочки и, сузив глаза, зло зашипела на воителя, но слезть с рук маленькой хозяйки — единственной защиты от этого страшного, подозрительно пахнущего существа — не решилась.

— Нрэн, пожалуйста, Нрэн, — взмолилась малышка, глаза заблестели от непролитых слез, и привела свой самый весомый аргумент: — У Элии тоже есть кошка, Диад, а он гораздо больше Таисы.

— Элия взрослая и может делать все, что пожелает, — отрезал принц. — А тебе я не разрешаю держать в покоях животных, особенно кошек. От них воняет, они портят мебель, все пачкают и царапаются.

— Таиса не такая..., — начала доказывать Бэль, крепко прижимая к себе перепуганную кошку, но Нрэн уже больше не слушал сестру.

— Нэни, — позвал воитель нянюшку, которая стояла под дверью, вслушиваясь в разговор. — Отдай это животное слугам, пусть отнесут принцу Кэлеру.

Бэль молча глотала слезы, пока няня, сочувственно вздыхая и приговаривая: "Не расстраивайся, деточка, не плачь, все уладится", отдирала от нее кошку.

Нрэн, не испытывая ни малейших угрызений совести или сожаления, спокойно наблюдал за происходящим. Ему было совершенно невдомек, что ощущение ужасной несправедливости, смертельной обиды и невыразимого горя захлестывало малышку. Нет, конечно, как бог, он ощущал, что Бэль расстроена, да и по выразительной мордашке сестренки это было видно яснее ясного, но воитель считал глупым обращать внимание на детские капризы, а тем более не собирался потакать им.

Кроме того, и, наверное, в первую очередь, Нрэн дико ненавидел кошек, этих самодовольных, независимых эгоисток. И эта ненависть была взаимна. Стоило принцу прийти туда, где водились эти существа, и именно в его сапоги кошки справляли нужду, вцеплялись в его ноги и кусали его руки. Пробираясь в его дома, ужасные твари когтили мебель, метили все углы и раскладывали ароматные кучи на лучших, самых дорогих, коврах, словом, пакостили, как могли. Словно сговорившись, все кошки мстили великому воителю за его неизбывную ненависть к их пушистому роду и погибших в неравных схватках соплеменников и соплеменниц.

Нянюшка, аккуратно держа Таису, вышла из комнаты. Бэль, плача так горько, как будто у нее отняли самое дорогое сокровище, развернулась и убежала к себе в спальню. Хмуро качнув головой, принц с чувством выполненного долга покинул покои сестры.

Нэни действительно отнесла Таису Кэлеру, и с этого момента, чтобы не нервировать кошкофоба Нрэна, животное стало считаться собственностью принца. Но добряк Кэлер никогда не запирал своих покоев и охотно выпускал погулять милую животинку, которая, став всеобщей любимицей, курсировала по большей части между кухней (отчего со временем стала походить на пушистый шарик), покоями официального хозяина, Лейма, малышки Бэль и Элии. Но, прекрасно запомнив сурового Нрэна, кошечка, каким-то шестым чувством определяя момент приближения опасности, почти всегда успевала спрятаться под диван или кресло. Правда, это не всегда помогало, если взгляд великого воителя натыкался на кончик хвоста, торчащий из убежища. Тогда Нрэн, вспоминая о своей ненависти к пушистому племени, периодически подкрепляемой очередной описанной парой сапог, начинал рычать, а Таиса с выпученными от страха глазищами и прижатыми к голове ушами неслась в покои Элии, прекрасно зная, что уж там-то ей ничего не грозит.

С появлением Богини Любви в золотистой гостиной на первом этаже, предназначенной сегодня для трапезы, королевская семья существенно оживилась, и не только потому, что всем не терпелось познакомиться с меню сегодняшнего завтрака поближе, но и потому, что родственники ждали рассказа Элии о причинах вчерашнего происшествия....

Лейм провел кузину к столу и, усадив ее, по праву сопровождающего занял стул рядом, второе место, разумеется, совершенно случайно, досталось любопытному Рику. Джей на сей раз примостился рядом с Кэлером на другом конце стола.

Некоторое время, пока королевская семья утоляла голод, шел ничего не значащий пустой треп о предстоящем турнире, делались прогнозы о победителях. Рик пытался разговорить Нрэна и выведать его мнение по сему поводу в собственных меркантильных целях главного букмекера, а воитель как всегда хранил молчание, соблюдая нейтралитет. Шумно влезал в любой разговор Джей, но при этом демонстративно игнорировал не только слова, но и само присутствие сестры, а Элия, кажется, совсем не замечала этих шедевров бойкотирования и, не теряя аппетита, продолжала, как ни в чем не бывало, налегать на еду и мило беседовала с прочими родственниками.

По праву главы семьи, рассудив, что время пришло, первым поднял животрепещущий вопрос Лимбер:

— Доченька, ты, как я понял со слов Рика, собиралась нам что-то сказать за завтраком, или меня ввели в заблуждение?

Ласково-выжидательный взгляд короля, перейдя с дочери на Рика и Энтиора, разом стал холодным и подозрительным.

— Собиралась, папа, — спасая шкуры братьев, согласилась богиня.

— Элия, ну рассказывай, или мы все сейчас сдохнем от любопытства. Подумай, какие расходы на похороны понесет корона! А виновата во всем будешь ты одна!

— Уже начинаю, не спеши умирать, — улыбнулась принцесса нетерпению Бога Сплетен.

— Еще пару секунд я продержусь, но не больше, — строго предупредил рыжий.

— Хотя, многое для меня все равно осталось неизвестным, — предупредила Элия.

Разговоры за столом стихли, все головы развернулись в сторону сестры, чтобы не пропустить ничего из ее важного рассказа. И в этой сосредоточенной тишине раздалось звяканье столовых приборов, нарочито громкое чавканье и нахальный голос Джея:

— Знаешь, Кэлер, а рыба под белым маринадом сегодня особенно удалась повару. Не находишь?

Принц укоризненно нахмурился.

— Нет, ты только попробуй! — "не понимая" намека, соловьем заливался вор. — Бесподобный вкус!

На сей раз не выдержал даже терпеливый Кэлер, прекрасно сознавая, что Джей бессовестно провоцирует всех, и дал брату подзатыльник. Тот легко увернулся и, возмущенно фыркнув, заявил: — Ну не хочешь рыбы, не ешь, чего драться-то? А я, пожалуй, возьму себе добавочки!

С этими словами белобрысый нахал уткнулся в тарелку, сделав вид, что полностью поглощен процессом принятия пищи.

Элия легким отрицательным движением головы дала понять отцу и Нрэну, что не стоит сейчас вышибать из зарвавшегося брата дух, и начала:

— Появление Серого Посланника и покушение леди Джанети не случайны и связаны между собой. Все началось с того, что один амбициозный бог с верхнего Уровня пожелал играть не последнюю роль во Вселенных. В его руки попало странное пророчество, точное содержание которого мне неизвестно, но смысл его в следующем: в мирах должны появиться некие могущественные существа, Сила их будет поистине безгранична, и подчиняться они будут только Творцу, то есть, как решил этот бог — никому. Все, что нужно было сделать — подтасовать пророчество под себя и тех, кто согласился бы принять участие в этой авантюре, заняв соответственно менее почетные, но тем не менее выгодные позиции. Начать наш враг решил с устранения вероятных конкурентов и счел, что наиболее опасны для него крупные божественные семьи в мирах Узлов Мироздания. Мы просто оказались одними из тех, кто попал под удар, нацеленный на то, чтобы не только разбросать членов семьи по инкарнациям, но и перессорить так, чтобы они больше не желали соединиться, возненавидев друг друга.

— Мы и без всяких придурков сверху с этим успешно справляемся, — задумчиво с привкусом горечи проронил Кэлер, покосившись на демонстративно уплетающего рыбу Джея.

— Наши ссоры — лишь забавы, — снисходительно улыбнувшись, возразила принцесса, — пусть жестокие, но что значит бог без них? Амбиции этого типа шли куда дальше игры во всемогущество, он сделал его своей единственной целью и, похоже, сдвинулся на этой почве, забыв о Законах Равновесия. Покушение на меня с помощью Серого Посланника должно было стать первым шагом в продуманной и отработанной схеме развязывания междоусобной вражды в семье. К счастью, Злат счел нужным вмешаться, а потом за дело взялись наш Источник со Связистом и довели его до Суда Сил. Там посчитали деяния этого карьериста достаточно серьезными для извлечения души из тела и серьезного расследования.

Но, к сожалению, на свободе остался ближайший помощник врага, пусть не такой умный, опытный и изобретательный, но достаточно самолюбивый и осведомленный для того, чтобы попытаться занять место шефа. Он смог проникнуть в Лоуленд в обход сторожевых заклятий Сил и заколдовать Джанети так, чтобы она попыталась убить меня тем оружием, которое он ей дал, а потом, согласно вложенному приказу, Жанти убила себя. Во время покушения убийца находился в замке на балу. Мы не знали его, но заклятье "старый знакомый" срабатывало безупречно. И снова мне повезло — защита, наложенная на меня Златом, не подвела, а сам Повелитель уничтожил того, кто использовал Джанети и по чьей вине она умерла. Мне жаль, Рик, что твоя мать оказалась жертвой интриги.

— Она будет похоронена с надлежащими почестями, — философски успокоил всех король, рыжий маг кивнул с кривоватой, чуть болезненной улыбкой.

— А где гарантия, что Жанти была его единственным орудием? — поинтересовался Мелиор, как всегда на лету схватывая нить интриги.

— К счастью, это действительно так. Ублюдок старался действовать как можно осторожнее, оставляя минимум следов, к тому же был абсолютно уверен, что его план сработает безупречно. Он дал Джанети такое оружие, против которого была бы бессильна любая магическая защита нашего Уровня, — ответила Элия. — Кроме того, Силы, проворонившие второе покушение, теперь носятся, как пес с колючкой под хвостом, и я не думаю, что будет допущен еще хоть один прокол. Теперь для них дело чести разобраться во всем досконально. Да и наш Источник, я думаю, в покое их не оставит. Да?

— Да, принцесса Элия, — с готовностью подтвердили немножко смущенные Силы. Теоретически они имели полное право быть в курсе того, что происходит в семье собственных инициированных, а практически на этот разговор их никто не приглашал, кроме того, Источник до сих пор мучился угрызениями совести, потому что прохлопал попытку леди Джанети убить принцессу. Поэтому, поддакнув богине, Силы сочли разумным снова заткнуться и сделать вид, что их здесь нет и не было.

— Но если такое пророчество существует, — задумчиво высказал свое мнение историк Элтон, — и мы, по мнению одного идиота, весьма вероятные кандидаты в его главные герои, то нет никакой гарантии, что такая же идея не придет в голову и другим ненормальным.

— Каким же кретином нужно быть, чтобы вообразить, что из нас может получиться что-то, полезное Силам? — самодовольно усмехнулся Кэлберт.

Принцы дружно засмеялись, а Элия, тоже улыбнувшись, заметила:

— Корни вакраны абсолютно несъедобны в сыром виде, но если их вымочить в вине и поджарить, получится блюдо, достойное Творца. Ну, а если серьезно, насчет твоих слов, Элтон, то когда это у нас совсем не было проблем? И разве впервые беда приходит с Верхних Уровней?

— Нет, — с ироничной улыбкой покачал головой брат. — Ты права, так даже интереснее жить, особенно если имеешь под рукой оружие, способное отразить нападение.

— У нас есть стратег Нрэн, вот пусть он и подбирает оружие, — переводя стрелки, с почти показной беспечностью ответила принцесса.

Все взгляды обратились к воителю, тот кивнул, соглашаясь со словами кузины, и спросил у нее:

— Эту информацию ты получила от Повелителя Межуровнья?

— Да.

— И ты считаешь ее истинной?

— Злат не лгал мне, если ты имеешь это в виду, — с прохладцей в голосе подтвердила Элия. — Зачем тому, кто дважды спасал мне жизнь, врать?

— Повелитель Межуровнья — существо, не поддающееся логическому анализу, — упрямо ответил ревнивый Нрэн. — Но твоим суждениям я доверяю.

— И на том спасибо, — фыркнула Элия и, обратившись к отцу, сказала: — Я закончила, папа.

— Спасибо, девочка моя, теперь кое-что прояснилось, — Лимбер серьезно кивнул и мысленно приказал: "Нрэн, Элия, Кэлер, Рик после завтрака ко мне в кабинет".

Ненадолго замолчали все родственники, обдумывая сказанное принцессой, перетасовывая изложенные факты, гадая, что осталось недосказанным и почему, сопоставляя слова богини с тем, что видели и слышали сами.

— А подробный рассказ о том, как ты гостила у Повелителя Межуровнья, сегодня не прозвучит? — влез искренне разочарованный Рик и умильно склонил голову на бок.

— Нет, — объявила богиня. — Но если желаешь, хорошенько попроси его при встрече лично. Может быть, Злат сжалится и сводит тебя на экскурсию по своей резиденции в Межуровнье.

— Мой могучий интеллект и неземная красота до сих пор не произвели на него должного впечатления, — трагически прошептал принц, кажется, даже губы задрожали от обиды. — Значит, и пробовать не стоит, я не вынесу отказа. Вот если только Энтиор попытается. Он у нас такой обаятельный.

Все засмеялись, а вампир самодовольно подтвердил:

— Да. Возможно, когда-нибудь. Спасибо за хорошую идею, Рик. Там я еще этим не занимался.

— Ну вот, стоило присмотреть себе мужчину помогущественнее, так уже и отбивать собираются, — обиженно надула губки принцесса.

— Милая, скажи только слово, — галантно возразил Энтиор. — И я буду смиренно ждать до тех пор, пока он тебе не надоест.

По столу снова прокатилась волна смешков. Улыбнулся в своих апартаментах и Повелитель Межуровнья, краем уха слушая беседу богов: "Ну вот, меня уже и поделили, занятно".

Через четверть часа после завтрака, завершившегося на удивление быстро, поскольку все спешили заняться последними приготовлениями к турниру, правда, у кого-то они заключались в детальном осмотре выбранного оружия, а у кого-то — в тщательном облачении в новый костюм, все приглашенные Лимбером собрались у него в кабинете.

Король занял свое кресло за массивным рабочим столом, Рик развалился на диванчике, Кэлер и Элия обосновались в мягких креслах напротив отца, а Нрэн выбрал себе стоящий у стены слева от двери жесткий стул с высокой спинкой. Подождав, пока все усядутся, Лимбер активизировал все заклинания защиты от прослушивания, сцепил руки в замок и вежливо попросил дочь:

— А теперь, Элия, скажи, что нам еще стоит услышать.

— За что я тебя люблю, папа, так это за умение задавать вопросы, — улыбнулась принцесса, расправляя складки на платье для пущего сосредоточения. — Ты прав, мне нужно сказать вам еще о двух вещах.

Но уточнить, о каких именно вещах она должна рассказать, Элия не успела. В дверь постучали, не робко поскреблись, как обычно делали слуги или секретари, если должны были помешать важной работе короля, а именно постучали небрежно, с нахальной уверенностью, что Лимбер просто обязан отозваться.

— Кто? — грозно нахмурившись, рявкнул король, раздраженно снимая защитные чары и готовясь устроить головомойку нахалу.

Нрэн положил руку на рукоять меча, с которым теперь решил не расставаться ни при каких обстоятельствах. Больше воин не хотел оказаться без оружия в самый нужный момент. "Если кому-то это не понравится, пусть попробует сказать", — с мрачной иронией подумал принц, точно зная, что самоубийцы не сыщется.

— Прекрасный день всем, — лыбясь во весь рот, в кабинет его величества вошел Связист и, громко хлопнув дверью, нахально поинтересовался: — Не возражаете против моего участия в вашем междусобойчике?

Лимбер метнул быстрый взгляд на Элию, предоставляя дочери, как знатоку психологии Сил, судить о полезности данного вмешательства. Принцесса прикрыла веки.

— Садись, — хмыкнул король и снова активизировал заклятие, от всей души надеясь, что Повелитель Межуровнья, Конан и герцог Лиенский на совещание не припрутся.

Связист бесцеремонно плюхнулся на диван рядом с Риком и только после этого счел нужным пояснить (фраза звучит в адаптированном переводе):

— Этот Суд Абсолюта меня уже задрал, обоссались там кипятком перед Повелителем Межуровнья и хотят, чтоб я совал свою драгоценную задницу в этот демонский огонь.

Элия чуть поморщилась и вопросительно подняла бровь.

— Им до зарезу нужно знать, как Джонк пробрался через охрану, а за его душу они мою из меня вынут, — скривился Связист, но изъясняться стал более вежливо.

Принцесса понимающе кивнула, остальные ответили Силам недоуменными взглядами различной степени хмурости.

— Это касается тех двух вещей, о которых я вам собиралась рассказать, — пояснила в свою очередь богиня. — Талеминохс и Джонк Вассард — имена тех, кто покушался на мою жизнь. Эти типы принадлежали к ордену Созерцающих и Плетущих.

— О-е-й, — с присвистом выдохнул Рик.

Все посмотрели на него, а принцесса попросила:

— Если ты что-то знаешь об это организации, расскажи, дорогой, поскольку моя информация крайне скудна.

Несколько секунд принц молчал, собирая немногие известные ему факты, а потом, согласно кивнув, ответил:

— Я тоже не эксперт, сестра. Но, насколько я знаю, Орден Плетущих — тайная организация, нити которой протянулись на многие Уровни, единого органа власти у них нет, на каждом из Уровней свои боссы. Отношения внутри иерархии хуже некуда, процветает шпионаж и доносительство. Структура членства примерно такова: простой принятый, младший подмастерье, подмастерье, ученик, магистр, старший магистр, верховный магистр. Всякие мелкие промежуточные ранги я не упоминаю.

— Талеминохс был верховным магистром, — вставила Элия.

— Значит, на своем Уровне он был большой шишкой, — заключил Бог Информации. — Так вот, на каждом Уровне у Ордена несколько резиденций, каждая из которых имеет право вербовать членов и воспитывать их. Магистр волен брать не больше четырех принятых и воспитывать их до ранга ученика, потом новые члены обязаны отправиться в другую резиденцию ордена, где и будут служить ему по мере сил и возможностей.

— Идеальные условия для доносительства и шпионажа, — оценил король.

Кэлер задумчиво кивнул, соглашаясь с отцом, но вмешиваться в разговор не стал, предпочитая сначала выслушать тех, кто разбирается в сути происходящего. Нрэн тоже молчал, сурово нахмурившись.

— Да, па, — подтвердил рыжий принц. — Кроме того, магистры стараются продержать принятых в низком ранге как можно дольше, чтобы иметь возможность пользоваться их силой и внушать личную преданность. Видно, Джонк этот давно в ранге младшего подмастерья ошивался. А суть деятельности Ордена в поиске выгодных пророчеств и их реализации, то есть в извращении к своей вящей славе и пользе.

— Сколько эти ублюдки нам хороших задумок испоганили, — не выдержав, зло вставил Связист.

— А все из-за любви пророков к аллегориям, недосказанности и пышным словесам, — едко заметила Элия, с ностальгией вспоминая четкий и ясный слог покойного Авара Расторда, знакомство с произведением которого едва не стоило жизни и ей.

— Слушай, ну не открытым же текстом мы должны все излагать, — начал оправдываться Связист. — Это против всяких правил. Мы ж не инструкцию к эксплуатации даем, а пророчество.

— Дорогой мой, когда кто-то высокопарно вещает: "И явится тот, кому суждено стать великим правителем, и будет он на белом коне, а в руке его шестипалой будет меч сияющий..." и больше никаких примет, только дурак не воспользуется шансом усадить на трон своего ставленника.

— Вот таким образом они и плетут собственную вязь искаженных пророчеств, — согласился Рик.

— А это — форменное нарушение Законов Равновесия, — возмущенно продолжила Элия. — Но пока-то у Сил дойдут руки разобраться с преступлениями, о которых никому и в голову не приходило заявить, поскольку обещанный правитель появился, а что он головы рубит и из казны лопатой гребет, так народ думает, это Силам виднее, какой он идеальный. А сами Силы сидят и гадают, где они опять промахнулись, вот незадача.

Связист кивнул с печальной улыбкой. Сейчас, даже в облике здоровенного мужика, он совсем не казался нахальным и грубым.

— Ну ты и разошлась, девочка, — хмыкнул король.

— Я просто ненавижу, когда всякие ублюдки ради выгоды нарушают Законы Равновесия и обманывают Силы, — отрезала принцесса.

— Вы правы, эти Созерцающие и Плетущие у нас костью поперек горла встали, — в сердцах пожаловался Связист. — Но теперь-то на них крепко насядут. Двойное нарушение так просто не замнешь, дальше начнут весь клубочек разматывать, еще накопают. Мы упорные. Настала пора прикрыть их лавочку, наплели уж достаточно, мы теперь созерцать будем, а потом наказывать. Ох, чую я, будет в этом сезоне раздача наивыгоднейших инкарнаций будущих ассенизаторов и множественное понижение коэффициентов сил у ряда душ. Только, Элия, им перстенек нужен, улика всё же. А?

— А это — второй момент, о котором я должна рассказать, — пояснила родичам принцесса. — Злат вчера подарил мне перстень с душой Джонка Вассарда.

— Знаешь, доченька, я беру назад все свои нелестные отзывы о твоем выборе гостей на это Новогодье, — от души заверил Элию король, прижав руку к сердцу. — Впредь можешь приглашать, кого пожелаешь, а если я начну возмущаться, просто напомни мне о том, что я тоже могу судить неверно.

— Спасибо, папа, буду иметь в виду, — вежливо поблагодарила Лимбера богиня и сказала Связисту: — Я отдам душу Джонка Суду, но сначала мы должны ее допросить. Надеюсь, у тебя нет возражений?

— Ни в малейшей степени, радость моя, — облегченно улыбнулись Силы, добавив в тон немножко фривольности. — Я с удовольствием поучаствую в этом мероприятии. А они там пусть подождут.

Принцесса сняла с пальчика перстень с изумрудом и протянула его Рику с шутливо-высокомерными словами:

— Возьми и все приготовь, маг.

— Слушаюсь, ваше высочество, — смиренно пролепетал Рик, как мячик соскочив с дивана и подлетая к богине, потом метнулся с добычей к столу Лимбера и нахально заявил, сгребая с середины стола многочисленные папки с важными бумагами:

— Так, папа, это нам будет мешать, разбросал тут макулатуру, понимаешь, заклинанье нарисовать негде.

Онемевший от такой наглости Лимбер автоматически помог сыну освободить нужного размера пространство на широкой крышке стола. Места на ней с лихвой хватило бы даже для ритуальных кругов оживления, что чертятся вокруг хладного тела. Рик извлек из внутреннего кармашка камзола белый мелок, запас которых практически всегда таскал с собой, и, с деланной небрежностью бросив на стол перстень, отработанным тысячелетней практикой движением очертил большой, безукоризненно ровный круг вокруг предмета.

Потом бог начал творить заклинание вызова и допроса. Каждый из присутствующих, даже Связист, направил к магу лучи своей силы, Рик подхватил их и вплел в чары, придав им еще большую мощь и прочность. Для призыва души с высоким коэффициентом силы бог предпочел не рисковать и создать самое мощное заклятье призыва и подчинения, какое только был способен сделать из подручных средств.

Закончив, принц воспользовался переплетенными силами и предусмотрительно установил на кабинет еще одну защиту от прослушивания, потом, проведя рукой над перстнем, отступил и властно промолвил:

— Джонк Вассард, призываю тебя, явись и ответствуй.

Изумруд коротко вспыхнул, над столом по диаметру круга возникла прозрачная переливающаяся цветами личной силы присутствующих сфера, а в ней заклубился туман, постепенно сформировавшийся в некое подобие изрядно пообтрепавшейся грязно-грязно-серой простынки, по которой горько плакала стиральная машинка и несколько тонн стирального порошка. Душа младшего подмастерья Ордена Созерцающих и Плетущих предстала перед лоулендцами.

Удовлетворенный достигнутыми результатами, маг раскланялся и вернулся на диван, потеснив вольготно развалившегося там Связиста.

— Да, изрядно ты напакостил за свою жизнь, Джонк, — резюмировала принцесса, внимательно изучив все мрачные цветовые оттенки призванной души. Поскольку вопроса задано не было, "простынка" промолчала, но начала нервно кружиться по сфере.

— Как минимум, ассенизатор в драконьих гальюнах, — подтвердил, широко ухмыльнувшись, Связист, имея в виду перспективы Вассарда в следующей инкарнации.

— Нам нужно знать, как ему удалось проникнуть в Лоуленд, минуя охрану Сил, обещанную нам Судом, — мрачно напомнил Нрэн, не дав родственникам немного поразвлечься и пообсуждать будущее младшего подмастерья.

Уступая напору кузена, Элия задала вопрос:

— Джонк, расскажи кратко, не опуская важных деталей, о том, как тебе удалось прийти в наш мир, обойдя защиту Сил, и заставить Джанети напасть на меня.

Душа нервно дернулась и начала вещать:

— Я сотворил заклятье, маскирующее силу, характеристики души и внешность таким образом, чтобы при любой, даже самой тщательной проверке казаться совершенно цельной личностью, принадлежащей вашему Уровню. Прибавил заклятие "старый знакомый". Держа их наготове, я ушел в Межуровнье и спустился по нему на несколько Уровней ниже вашего, одновременно с выходом в миры применил заклятия маскировки и "старый знакомый", потом телепортировался в ваш мир, чтобы все выглядело так, словно бог возвращается домой после прогулки внизу.

Еще находясь в своем мире, я внимательно изучил Лоуленд и каждого из членов семьи, определив наиболее уязвимые точки, по которым нужно нанести удар. Я был согласен с Талеминохсом, считавшим Элию одной из ключевых фигур и оптимальной мишенью для удара. Он полагал, что самым удачным и безопасным способом устранения богини будет ее убийство родственником, и цепной реакцией на смерть станет развал, если не гибель всей семьи.

— Только вот этот ублюдок не успел довести дело до конца, — пробормотал Кэлер. Но поскольку вопрос не был задан, Джонк на него не ответил. Элия мысленно испустила вздох облегчения и еще раз понадеялась, что заклятье Посланника уже развеялось.

— Под прикрытием мощного выброса энергии, связанного с явлением Сил на площади, я сделал заклинание внушения для Джанети и в ночь карнавала соблазнил ее при помощи чар усиления привлекательности. Внедрил заклинание в сознание женщины, когда она находилась в наиболее расслабленном состоянии с минимальной психической защитой, — продолжил Вассард.

— Ах ты, выб...к, — зло прокомментировал Рик, отлично понимая, в какой именно период Джонк наложил чары на его мать.

— Внедренное заклятие не только укрепило ее привязанность ко мне, но и запретило сообщать кому-либо о самом факте моего существования. Чары, введенные на второй слой подсознания, закрепили приказ убить Элию с помощью полученного от меня кинжала, а потом покончить с собой, или самоустраниться в случае неудачи. Заклятье должно было сдетонировать от условного слова, которое Джанети услышит от меня. Я хотел видеть, как умрет женщина, с которой по какому-то нелепому недоразумению не смог покончить мой учитель. На балу я легко реализовал первую часть плана, но что-то опять пошло не так. Кинжал, один из трех кинжалов Рагода, не пробил защиту принцессы, и я собрался уходить, а потом был огонь, и больше я ничего не помню, — закончил младший подмастерье ордена интриганов.

— Кинжал Рагода, — потрясенно пробормотал принц Рик, припоминая кое-что слышанное об этом смертоносном и неуничтожимом оружии демонов, покрытом их слюной. По слухам оно могло убить не только любое живое создание, но так же то, что только казалось живым или даже никогда живым не было.

— У тебя был запасной вариант, который ты собирался реализовать в случае неудачного покушения леди Джанети? — осведомилась Элия, дабы успокоить родственников.

— Нет, я рассчитывал, что вариант с покушением сработает безукоризненно, — самоуверенно ответила душа Джонка, уже несколько оправившись от первоначального потрясения, постигшего ее в связи с осознанием кардинальной перемены в социальном и метафизическом положении. — А применять в Лоуленде несколько сильных заклинаний я не стал, опасаясь, что Силы смогут учуять и найти меня.

Допрос продолжался еще некоторое время. Боги бомбардировали Джонка десятками вопросов, уточняя детали и дополняя собственное представление об Ордене Плетущих, сложившейся ситуации и в целом о мирах наверху (не пропадать же подходящему шансу). Уничтожение физической оболочки и пребывание в перстне Повелителя Межуровнья стерло все клятвы молчания и обязательства, наложенные на Вассарда, так что не отвечать на вопросы или лгать он попросту не мог, чем беззастенчиво и на полную катушку пользовались все присутствующие. Наконец лоулендцы уверились, что они выжали из души младшего подмастерья все, что только возможно, и удовлетворенно замолчали. Изрядно вымотанный Джонк по прежнему выглядел, как грязнущая простынка, только теперь Элии начало казаться, что та несколько взмокла.

— Убирай эту падаль, — удовлетворенно велел Рику отец.

— Слушаюсь, ваше величество, — малость паясничая, покорно согласился бог и, подойдя к полусфере, властно промолвил, собирая в руки тугие жгуты сил: — Властью того, кто заключил тебя в перстень, повелеваю: повинуйся и возвратись туда.

Душа на несколько мгновений застыла над своей тюрьмой, а потом яркий зеленый луч вырвался из перстня и засосал пленницу обратно в камень. Прозрачная полусфера из силы богов медленно потускнела. И вот на столе остался лишь начерченный мелом круг и красивая безделушка в нем.

— Стратег, твои соображения? — обратился к племяннику Лимбер.

— Против угрозы сверху бороться сложно, а когда Силы расследуют дело Ордена и снимут свою защиту, станет еще труднее. Личные телохранители и численное усиление охраны ничего не даст, ужесточение пропускного режима — слабая мера. Единственный выход — зеркала Марлессина, отражающие суть. Их следует установить на заставах в наш мир и повсеместно раздать магам, входящим в охранные подразделения. Поскольку основная опасность грозит именно семье, надлежит полностью обеспечить зеркалами замковую и городскую стражу Лоуленда, — четко изложил выводы воитель.

— Я этим займусь, — серьезно кивнул Кэлер — Миротворец, Хранитель спокойствия Узла, в чьей компетенции и была городская стража.

— Да, — согласился Нрэн. — По границам я дам поручение Тэодеру и Кэлберту, но все в целом возьму под личный контроль.

Связист лишь кивнул, признавая предложение Бога Войны единственно целесообразным.

Рик поморщился, прикидывая, в какую астрономическую сумму обойдется казне изготовление зеркал Марлессина различной конфигурации, но спорить с решением Стратега не стал, понимая, что Нрэн прав — только такая магия могла выявить существ с Верхних Уровней, проникших в Лоуленд, под какой бы маскировкой они ни находились. Зеркальная поверхность либо отражала истинный вид смотрящегося, либо, если его сила была больше силы, вложенной в свое творение магами-зеркальщиками, просто не отражала ничего. Вот тогда-то страже и стоило поработать.

— Хорошо, — объявил король, тоже пребывая не в самом радужном настроении. — После праздников зайдешь с докладом и общей сметой расходов, Рика привлеки, пусть тоже мозгами пошевелит.

— Интересно, а контрибуцию за гибель члена нашей семьи и моральный ущерб мы имеем право потребовать через Суд Абсолюта с Ордена Созерцающих и Плетущих? — вслух подумала богиня, тоже озабоченная вопросом об ущербе казне.

Связист удивленно хмыкнул, а потом протянул:

— Знаешь, такое еще никому в голову не приходило, требовать материальные издержи через Суд Абсолюта. Но Силы так злы на Плетущих, что вполне могут разогнать весь Орден и пустить его имущество с молотка через посредников. Я бы этим сам занялся с удовольствием. А перед вашей семьей Силы со своей охраной крепко проштрафились. Думаю, шанс вытрясти монетки есть.

— Вот и отлично, — оживился Лимбер и отдал приказ: — Какие там нужно бумажки составить — покумекаете с Риком.

— С удовольствием, — расплылся в самой искренней и весьма хищной улыбке рыжий коммерсант. — Если надо с кого-то потребовать деньги, это я всегда пожалуйста, даже просить не надо!..

— Мы и не сомневались, — добродушно хохотнул Кэлер.

— Ага, а я им эту петицию вместе с перстеньком и занесу, — поддержал Связист, поднимаясь с дивана и направляясь к королевскому столу. — Пошли, Рик, еще с вашим Источником посоветуемся, он их, бюрократов, тоже неплохо знает.

— Только перстень, как душу извлекут, пусть Суд вернет, — остановила Силы принцесса. — Это ведь подарок Злата, и мне очень не захочется доводить до сведения Повелителя Межуровнья информацию о том, что Суд Абсолюта изъял у бедной девушки безделушку и зажилил. Вещественное доказательство и ювелирное изделие — вещи, все-таки, разные.

— Я им так и передам, — широко и немного мстительно ухмыльнулся Связист, засовывая перстень в карман. — Не расстраивайся, подруга, думаю, он очень быстро вернется к тебе.

— Элия, я всегда говорил, что ты гениальна! — напоследок выдал Рик и вместе со Связистом исчез из кабинета отца, бормоча на ходу: — Блин, мне же еще контрольные чары на поле отлаживать...

Молча покинул собрание Нрэн, Кэлер тоже поднялся и вышел, задумчиво бросив:

— Пока, пап.

Король посмотрел на принцессу и с усталой безнадежностью спросил:

— Теперь-то сказано все, милая?

— Все что нужно, отец, — честно призналась принцесса и получила в награду острый и подозрительный взгляд. Вопросительно выгнулась смоляная бровь.

Элия ответила невинной улыбкой, но все же сочла нужным ответить:

— Быть может, позже, пока не могу.

— Логика? — уточнил король.

— Необходимость, — пояснила богиня, словно невидимую тяжесть ощущая на себе чары Серого Посланника.

— Что ж, я подожду, — согласился Лимбер, полностью доверяя дочери, но все-таки не удержался от слов: — Будь осторожней, милая.

Довольный тем, что у него еще есть время на игры с Бэль, Лейм вошел в покои малышки и позвал:

— Сестренка, я уже тут. Пошли смотреть динолей?

Принцу ответила тишина. Пожав плечами, юноша вышел, аккуратно притворив за собой дверь. "Придется, видно, сначала поискать маленькую проказницу", — решил бог и привычно сплел заклинание розыска. Немного поработав вхолостую, поскольку месторасположение Бэль, как и всякого не желающего быть обнаруженным эльфа, определялось с трудом, чары нашли заданный объект. Девочка была где-то в Садах.

"Не иначе, как упрямая шалунья решила найти динолей сама", — с сентиментальной улыбкой рассудил принц и, телепортировавшись, не спеша побрел по песчаной дорожке, сам наслаждаясь прогулкой по весеннему лесу и ощущением теплого солнца, ласкающего кожу. Невольно бог ощутил смутное желание принять свою оборотническую форму, ту самую, что ассоциировалась у богини с длинношерстной ланью и беспечно побежать по траве навстречу ветру...

Но постепенно ощущение умиротворения и покоя, в которое погрузился принц, начало исчезать, уступая место неосознанной тревоге. Беспокоящие чувства просачивались сквозь заклинание поиска, настроенное на Бэль. Лейм мысленно потянулся к сестренке и понял, что девочка чем-то очень расстроена. Принца буквально захлестнула волна одиночества и безысходного горя. Не разбирая дороги, не обращая больше внимания на красоты дивных Садов и ласку солнца, юноша помчался туда, где плакала Бэль.

В густых зарослях орешника на старом поваленном стволе дуба всхлипывала, сжавшись в комочек, маленькая девочка, рядом с ней валялся игрушечный лук и какой-то белый узелок.

— Вот ты где, моя хорошая, — с облегчением воскликнул Лейм, продравшись сквозь чащу к малышке. Принц тут же подхватил сестренку на руки и крепко прижал к себе.

— Лейм, — пискнула Бэль, обхватила брата за шею ручонками и, больше не в силах говорить, залилась слезами пуще прежнего, но теперь уже от обиды пополам с облегчением.

Усевшись на поваленный ствол, юноша начал успокаивать девочку, шепча ей что-то ласковое, гладя по спинке и покачивая на руках. Мало-помалу судорожные всхлипы стали реже, а потом и вовсе прекратились. Глядя в зареванную мордашку маленькой сестренки, принц участливо спросил:

— Что случилось, родная? Заблудилась?

Бэль отрицательно мотнула головкой и пояснила:

— Я убежала из дома. Нрэн отдал Таису Кэлеру. Я ему совсем не нужна, он меня ненавидит. Я никому не нужна.

— Ну что ты, радость моя, — возразил Лейм. — Мы все тебя очень любим. Даже Нрэн. И всем нам ты очень-очень нужна.

— Тогда почему он отнял у меня Таису? Почему ругается? Почему все время шлепает ни за что? Сердится? — вывалила на брата Бэль кучу вполне резонных вопросов. А глаза малышки снова начали наполняться слезами обиды на несправедливости.

— Нрэн тебя очень любит, Бэль, — снова повторил принц, зная, что чисто теоретически дело должно обстоять именно так. — Просто он очень строгий и всегда будет делать так, как лучше для тебя, даже если по-твоему это плохо.

— А Таиса? — с трудом осмысливая сказанное, жалобно спросила малышка, возвращаясь к наболевшему.

— Раз она будет у Кэлера, значит, ты всегда сможешь играть с ней сколько захочешь, — утешил сестру Лейм, заботливо завязывая ленточки воротника на платьице в бантик и подтягивая ее носочки, съехавшие к самым туфелькам.

Бэль немного успокоилась, смиряясь с утратой права собственности на кошку. На маленькой мордашке начала появляться первая, еще неуверенная улыбка.

— Значит, ты плакала, потому что обиделась на Нрэна? — уточнил Лейм.

— И из-за того, что я вас всех люблю, даже Нрэна, а раз я навсегда ушла, то думала, что никогда не увижу и очень скучала, — призналась девочка.

Бог улыбнулся, покрепче прижал к себе сестренку и серьезно попросил:

— Не надо больше никуда убегать, родная, ты нам всем нужна, и без тебя нам будет очень плохо и скучно. Вернись, пожалуйста.

— Правда плохо? — переспросила маленькая принцесса.

— Честное слово, — поклялся Лейм.

— Ладно, — согласилась Бэль и, спрыгнув с колен брата, взяла свой верный лук и узелок.

— Что там у тебя? — полюбопытствовал принц, донельзя заинтригованный странной экипировкой и пожитками для побега.

— Хлеб и сыр, — деловито ответила малышка и пояснила непонятливому брату: — Когда уходят в путешествие, обязательно берут с собой хлеб и сыр в тряпице. Мне няня рассказывала. Вот я и взяла на кухне.

— Понятно, — серьезно кивнул брат, пряча улыбку. — А лук тебе зачем?

— Добывать себе пропитание и защищаться от разбойников и хищных зверей, — гордо ответила Бэль и, тут же вспомнив о животных, спросила: — Лейм, раз я вернулась, мы пойдем искать динолей?

— Конечно, — согласился принц, выводя сестренку из зарослей на тропинку. — Сыр и хлеб нам пригодятся — угостишь животных, а вот лук придется вернуть в замок. Нехорошо навещать их с оружием.

Мирабэль охотно разоружилась, и бог отправил лук в покои сестренки. Держа брата за руку, девочка зашагала рядом с ним через Сады. Молчаливое дружелюбие Лейма постепенно настроило егозу на прежний беззаботно-радостный лад. Воспоминания о недавних огорчениях быстро тускнели. Вскоре Бэль уже вовсю скакала по дорожке, полная ликующим предвкушением чуда. Уж больно малышке хотелось поближе познакомиться с дивными динолями, погладить их шелковистую шерстку, а, быть может, и покататься, как на эльфийской лошадке. Или даже полетать! Девочка забегала вперед, залезала в кусты, заинтересовавшись доносящимися оттуда звуками, гонялась за бабочками, сворачивала с тропинки к понравившемуся цветку, засыпала брата тысячей вопросов обо всем на свете, словом, вновь вела себя как обычный довольный жизнью ребенок из божественной семьи Мира Узла.

Улучив минутку, Лейм связался с няней сестренки. Старушка была донельзя встревожена исчезновением своей подопечной, но шума на сей раз поднимать не стала, боясь, что маленькой непоседе опять попадет. К вящему облегчению старой леди принц сообщил ей о том, что повел сестру на прогулку.

Потом бог сплел очень тонкое, едва уловимое заклятие поиска белокрылых динолей и, быстро определив направление пути, развеял чары. Дивные животные были очень чувствительны к любым попыткам намеренного обнаружения и меняли дислокацию при малейшей тревоге.

Вычислив примерное местонахождение крылатых единорогов, Лейм поймал Бэль за руку и телепортировался на одну из укромных полянок в самой гуще Садов близ небольшого, но очень чистого озера, что сохраняло свои воды холодными и в самый жаркий день благодаря многочисленным ключам, бьющим на дне.

По берегам этого озера любили пастись диноли, срывая мягкую, сочную травку.

На сей раз, быть может, в качестве компенсации за пережитые страдания, маленькой принцессе повезло. Пять изящных, словно ожившие серебристо-белые статуэтки, крылатых красавцев грациозно двигались по поляне. Принц осторожно отогнул мешающую ветку дерева, чтобы и девочка смогла разглядеть динолей получше. Но девочка вовсе не собиралась спокойно стоять и смотреть.

Прежде, чем брат успел остановить ее, Бэль зашлепала к мирно жующим молодую травку красавцам. Те обернулись на подозрительный шорох, но, принюхавшись, не убежали, а спокойно обождали, пока радостно улыбающаяся и протягивающая хлеб и сыр малышка подойдет ближе. Потом великолепные животные сами окружили девочку, неторопливо принимая угощение и подставляя шеи под ласку ручонок.

Наблюдая за этой идиллией, тихонько улыбался притаившийся за деревьями принц. Пока он не показывался динолям на глаза, они мирились с его присутствием. Лейм прекрасно понимал, что, при всей своей симпатии к королевской семье, животные не потерпят его рядом с собой сейчас. Слишком давно принц вышел из детского возраста и утратил невинность.

Глава 11. Турнир. Сладкая горечь побед

Гербов и вымпелов гарнир —

Смотрю на рыцарский турнир.

Ирма Каллер

Ну, некоторые просто не могут не раздражать.

Шрек Мороз, Зеленый нос.

Каждая женщина любит неправду,

И комплименты, и лесть.

,Если понравишься, — будет награда,

,Если прогневаешь, — месть.

Игорь Северянин

Прекрасная принцесса в лазурно-голубом платье, расшитом серым жемчугом, восседала в кресле королевской ложи и, небрежно обмахиваясь веером, оглядывала турнирное поле, время от времени меняя позу, чтобы продемонстрировать свой безупречный профиль всем восхищенным зрителям.

По левую руку от богини расположился лорд Злат, с куда более заметным интересом, чем его спутница, изучающий обстановку. Такие развлечения для него были внове, и Повелителя изрядно забавляла шумная разномастная толпа, заполонившая секторы трибун и бурлящая в ожидании турнира.

Огромная королевская ложа занимала почти целиком один из восьми секторов, а близость ее к турнирному полю давала великолепный обзор. Прочим же гражданам Лоуленда не так везло. Если дворяне и обеспеченные мещане рассаживались в кресла согласно приглашениям, то люду попроще бесплатный вход на турнир для всех желающих вовсе не давал гарантии хорошего места на скамьях. Поэтому самые страстные поклонники турниров, а такие развлечения в королевстве любили повсеместно от мала до велика, занимали пост с самого раннего утра, чтобы прорваться на трибуны первыми. На дворянских трибунах преобладал женский контингент с редким вкраплением травмированных и пожилых особей мужского пола. Все остальные сейчас готовились к турниру в шатрах, вынесенных за территорию трибун.

Так что зрителям оставалось только глазеть друг на друга; королевскую ложу; турнирное поле с государственными флагами по периметру; Рика и его подручных магов, подправляющих контрольное заклинание у входа на поле; судей, деловито расхаживающих среди помощников, занятых установкой мишеней, и принца Нрэна, вычитывающего в последний раз списки участников.

Поскольку турнирные правила обязывали участников лично регистрироваться в день начала турнира и запрещали всякие предварительные заявки, приходилось проверять их непосредственно перед мероприятием. Но строгий воитель сознательно пошел на такой шаг, чтобы дисциплинировать лоулендских дворян.

— Сегодня рядом с тобой непривычно пусто, — сказал принцессе Злат, наглядевшись вокруг.

— Скоро появится папа, Рэт, да и братья непременно заглянут в ложу перед началом турнира, — ответила богиня.

— Нельзя не засвидетельствовать почтение столь прекрасной леди, — галантно согласился Повелитель.

— А также перекусить, — улыбнулась принцесса, кивком указывая на сервированные рядом с креслами столики, ломящиеся от холодных закусок, фруктов, сладостей и вин.

— Какой же ненормальный упустит шанс съесть лишнюю конфетку? — с готовностью подтвердил Рэт Грей, пробираясь в ложу, плюхаясь в кресло рядом с любовницей и пододвигая к себе вазочку со сластями поближе.

— Ты, значит, не участвуешь в турнире? — уточнил Злат.

— Нет, у меня не то призвание, да и комплекция неподходящая, — хихикнул щуплый Рэт. — С трибун не разглядят.

Шпиону его королевского величества вовсе ни к чему было публично демонстрировать свое мастерство в обращении с оружием.

— Пожалуй, я с трудом могу представить тебя в доспехах, — признал Повелитель. Поддерживая светскую беседу.

— Какие доспехи? — не понял Грей, на секунду прервав разворачивание батончика.

— Для турнира, — пояснил Злат очевидную, по его мнению, вещь.

Элия же принялась вежливо просвещать неосведомленного гостя:

— Это малый турнир Новогодья, дорогой. Конные поединки на копьях, полная экипировка, доспехи и прочие прелести рыцарства предусмотрены лишь для военных сборов, проводимых Нрэном, и больших многодневных турниров. Сегодня мы увидим скорее зрелище, чем серьезное соревнование. Будет три этапа: стрельбы из лука, метание ножей и фехтование. Как видишь, никто не собирается особо перенапрягаться, скорее мальчики получат шанс лишний раз покрасоваться на публике и выбрать трех королев турнира.

— Мне кажется, королева у нас будет только одна, ваше высочество, — улыбнулся Злат, принимая объяснение.

— Возможно, — скромно опуская ресницы, согласилась богиня.

— А что же ты не захотел выйти на поле? — полюбопытствовал в свою очередь Грей, возвращаясь к конфетам.

— Мой стиль боя и привычное оружие слишком отличны от здешних, — скупо ответил Повелитель Межуровнья таким тоном, что у Рэта сразу отпало всякое желание продолжать расспросы.

— Расскажи мне еще о правилах турнира, — попросил гость из Межуровнья.

— Полный свод правил Малого Турнира Новогодья занимает довольно увесистую книгу, страниц на пятьсот, — начала богиня. — Нрэн составлял его, стараясь учесть каждую мелочь, к тому же в дополнение к своду уже издано около десятка брошюр. Так что при всем желании я не в силах буду осветить все аспекты мероприятия.

— Все и не надо, — взмолился Рэт, припоминая свои ночные бдения в ранней юности над этим выдающимся произведением военного гения Нрэна.

— Я вполне удовлетворюсь кратким художественным пересказом этого произведения в твоем изложении, — быстро согласился Повелитель, покосившись на гримасу страдания, исказившую физиономию шпиона.

— Судят турнир пятеро: главный судья Нрэн, второй — герцог Фальк, третий — Дарис, командир дворцовой стражи, четвертый — Итварт, пятый — граф Альерский. Фальк и Рандаст Альерский давние соратники и спутники Нрэна во многих походах. Смотри, тот бритый на лысо мужчина в коричневом — Фальк, а со шрамом во всю щеку — Рандаст. С остальными ты уже знаком.

Повелитель Межуровнья согласно кивнул и задумчиво заметил:

— Должно быть, твоему брату очень досадно, что нельзя самому участвовать в турнире.

— Он знает, что иначе нельзя, — мечтательно прижмурившись, ответила богиня. — Нрэн в бою подобен мерцающей тени, никто не способен уследить за его движениями и превзойти его. Мой кузен восхитителен и устрашающ. А сражаться, зная наперед, что у тебя не будет достойных противников, не имеет смысла.

Ревнивый взгляд Злата едва не просверлил дыру на затылке белобрысого бога, который что-то сдержанно втолковывал Итварту. А Элия уже говорила дальше:

— После каждого этапа турнира делается небольшой перерыв, судьи определяют лучших, победителю вручается приз и венец для выбора королевы, участники имеют возможность переодеться и взять оружие.

— Просвещаешь гостя, дочка? — утвердительно спросил король, телепортируясь в ложу и занимая свое высокое кресло.

— Прекрасный день, ваше величество, — с забитым сладостями ртом промычал Рэт.

Богиня приветственно кивнула отцу и продолжила рассказ:

— Критерии отбора оружия для турнира очень сложны, кроме простых физических параметров имеются и магические ограничения. Вон Рик сколько возится с отладкой пропускающего заклинания. Если говорить вкратце, то чары должны препятствовать проносу на поле оружия, которое, благодаря своим магическими свойствам, может создать неравные условия в соревновании.

Пока богиня говорила, в ложе начали появляться и другие родственники, собираясь у столиков с закуской, как и предсказывала принцесса.

— А вообще-то с этими чарами контроля одна морока, — хмыкнул Рик, подключаясь к разговору. — Спорные вопросы решает Нрэн, как главный судья, его решения уже никто не оспаривает.

— Да, помнится как-то Джей пытался протащить одни интересные кинжалы. Так чары контроля на них не сработали, — поддержал беседу Кэлер, проводя ревизию холодных закусок.

— А Нрэн посмотрел, взял, да и снял братца с этого этапа турнира, — ухмыляясь, заметил Элтон. — Ох, и вопил Джей тогда.

— Поделом, чтоб не искал лазейки в правилах, — заключил Кэлер. — Игра должна быть честной.

— Вот только Джея ты в этом никогда не убедишь, — хихикнул Рик.

Самого принца, чтобы возмутиться или согласиться со словами братьев, в ложе не оказалось, поскольку он все еще злился на принцессу и не желал находиться в ее обществе без крайней необходимости. Элия с легкой улыбкой слушала болтовню и шутки братьев.

— Эй-эй, Рик, оставь и мне, — спохватился Кэлберт, видя, как братец осушает уже четвертую бутылку его любимого вина, утоляя возбужденную магическими трудами жажду.

— Пей, пей, не слушай его, — добросердечно посоветовал Элтон, вгрызаясь в громадную грушу. — Чем больше выпьешь, тем вероятнее промажешь.

— А я представлю, что это — баронесса Диана, и попаду точно в цель, — расплылся в довольной улыбке Рик, вспоминая свою пышнотелую любовницу.

— Так ты ж не х...м стрелять будешь, — непосредственно возразил принц-летописец. — А, впрочем, пей, одним конкурентом меньше будет. Может и ты, Энтиор тяпнешь бутылочку-другую?

— Спасибо, нет, — отказался принц, поплотнее натягивая изысканные кожаные перчатки.

— Ему и без того стрелять сложно, — поддержал брата Бог Сплетен. — Ноготок сломаться может, вот будет трагедия! Все дамы и лорды королевства разлюбят.

— У меня крепкие ногти, — разочаровал нахала вампир, сдергивая перчатку, чтобы продемонстрировать пальцы с длинными острыми ногтями, и, зловеще улыбнувшись, предложил: — Хочешь попробовать?

— Вот еще, — возмутился рыжий маг. — Стану я грызть чужие ногти, ты их и не чистил сегодня, небось! Какие непристойности предлагаешь! Вино гораздо вкуснее!

Родственники дружно заржали.

— Лучше б ты, Рик, герцога Лиенского споил, — процедил Энтиор, оскорбленный предположением брата о том, что он не следит за гигиеной рук. — Все польза была бы.

Лейм метнул на кузена возмущенный взгляд. Вампир сделал вид, что этого не заметил.

— Без толку — он больше одного бокала перед турниром все равно не пьет, гаденыш, — небрежно бросил Рик, наливая себе еще.

— Все пьют, если уметь заставить, — зло возразил Мелиор.

— Вот ты и заставь, — отбрехнулся принц. — А я посмотрю на твой камзол, когда он, зараза, все назад из вредности выблюет.

— Уж что герцог умеет, так это портить чужое имущество, — брезгливо согласился Энтиор, вспоминая что-то очень личное. Мелиор кивнул, будучи полностью солидарен с братом в этом вопросе. Позлословить о герцоге Лиенском всегда было им в удовольствие.

— Оставьте Элегора в покое, мальчики, — небрежно велела братьям принцесса, и принцы нехотя были вынуждены уйти от излюбленной темы.

— А ты, па, опять от судейства отказался? — спросил Элтон.

— Что я там потерял? — удивился король. — Мало мне государственных проблем, еще и праздник себе портить?!

— Правильно, правильно, ваше величество, — услужливо, с самым что ни на есть подхалимским видом завзятого лизоблюда подхватил рыжий сплетник, склоняясь в официальном поклоне. — Сейчас никому нельзя верить, не рискуйте своей венценосной особой. Я их черные замыслы насквозь вижу, знаю, куда у них стрелы вместо мишеней полетят. Так и метят на высокий трон Лоуленда, заговорщики! Я могу и списочек представить.

В ответ на эту тираду родственники разразились оглушительными раскатами хохота, от души хохотал и сам король. Наконец, отсмеявшись, Лимбер заметил:

— Пусть только намекнут, если кто желает, я враз отречение подпишу. А, ребятки?

— Что мы, сумасшедшие, что ли, пап? — добродушно хмыкнул Кэлер, выражая всеобщее мнение. — Добровольно взвалить на себя такую ношу? Ну уж нет!

— Касательно здравого ума и душевного здоровья нашей семьи у меня всегда были большие сомнения, — встрял Рик. — Так что на вопрос "сумасшедшие ли мы" ответ, скорее всего, будет положительный.

— Чтобы пойти на такое, надо быть не сумасшедшим, а законченным идиотом, — задумчиво ставя диагноз, высказался Ментор, и на это возразить уже было нечего, поскольку к рангу идиотов никто себя причислить не пожелал.

— Ладно, свои умственные способности в другой раз обсудите, — хмыкнул король, а сейчас хватит языками молоть, выметайтесь отсюда, олухи. Состязание вот-вот начнется.

Напутствуемые добрым словом любящего отца и пожеланием сестры: "Удачи, мальчики!", принцы один за другим исчезли из ложи, чтобы забрать свои луки и пешком, как положено, явиться на турнирное поле, где уже собрались напротив мишеней почти все участники. Среди многочисленных знакомых Элия увидела герцога Лиенского и Связиста. Видать, Силы уже справились с доставкой жалоб и вещественных доказательств и теперь намеревались поразвлечься.

Конан на поле не вышел, зато его мощная фигура отчетливо просматривалась у прохода для участников. Кэлер объяснил приятелю, что при желании можно подать заявку на участие только в одном из трех видов соревнований. А поскольку больше всего варвар уважал меч, считая баловством, недостойным мужчины, перевод стрел на неживые мишени, то и участвовать Конан захотел только в поединках на мечах, где противник был из костей и мяса.

Впрочем, не только приятель Кэлера выбирал для участия лишь один из этапов турнира, так поступали и некоторые дворяне, а также принцы Лоуленда. Поводом для отказа могло служить как нежелание демонстрировать широкой публике свои блестящие таланты, так и сокрытие недостатков во владении оружием. Официальной же причиной, со вздохами досады повсеместно демонстрируемой знакомым, служили многочисленные травмы, как застарелые, так и свежие, полученные непосредственно на турнире. Но как бы то ни было, без отказников и симулянтов желающих участвовать в турнире было хоть отбавляй.

Судьи заняли свои наблюдательные позиции, маги-помощники настроили свое восприятие на улавливание запрещенных к применению в честной стрельбе чар и установили над полем защитный купол, чтобы от шальной стрелы, пущенной каким-нибудь косоруким новичком, или, наоборот, умелым злоумышленником, не пострадали зрители.

По знаку принца Нрэна герольды под нежно любимые Богом Войны ритмичные звуки военного марша торжественно объявили открытие турнира и начало первого вида соревнований: стрельбы из лука по мишеням, установленным на расстоянии пятидесяти, ста и ста пятидесяти метров. Боги могли бы стрелять и дальше — прекрасное оружие и физическая сила позволяли, но, к сожалению, поле было не резиновым. В каждую из мишеней участник выпускал по три стрелы.

По жребию, номерному шарику одного из пяти цветов, что доставались из ящиков, разносимых помощниками судей, определялась очередность стрельбы, и шоу начиналось. После того, как все члены первой группы отстрелялись на первой дистанции, судьи вместе с помощниками и писцами быстро проходили вдоль "линии огня", тщательно измеряя и занося в протокол данные. Потом стрелы аккуратно вынимались из самовосстанавливающихся мишеней, но, прежде маги фиксировали мишени на записывающий кристалл, чтобы в спорных случаях можно было обратиться к просмотру записанных образов. Благодаря опыту судей и расторопности их многочисленных помощников каждая процедура оценки занимала около двух минут. За этим следовала вторая очередь стрелков, оценка их меткости и так далее. После того, как отстреливались все пять групп участников, аналогично проходили стрельбы на большее расстояние.

Чтобы быть в курсе деталей происходящего, народ у входа на трибуны еще до начала турнира приобретал за пару монет простенькие амулеты с кратковременным заклятием зоркости, длительность которого была рассчитана лишь на несколько часов.

Бдительно следя за всеми перипетиями соревнований, зрители на трибунах, особенно простой люд, бурно обсуждали каждое сколько-нибудь значимое событие, подбадривая ликующими возгласами своих любимчиков, в которых, например, ходили принц Кэлер, Рикардо, иже с ними и, как ни странно, герцог Лиенский.

Почти никто из дворян не стрелял плохо, очень многие стреляли хорошо, большинство стреляло просто отлично, но и среди лучших из лучших все равно были те, кто превосходил всех.

Элегор и его изысканный эльфийский лук, тонкий, гибкий, но необыкновенно прочный, как и сам хозяин, действительно были на высоте. По три стрелы точнехонько в яблочко каждой из трех мишеней отправил востроглазый бог. Азарт светился в серых глазах, Элегор словно отправлялся в полет с каждой своей стрелой, видимой лишь сердцем нитью соединяя ее наконечник с центром мишени.

Слегка прищурившись, с каким-то злым ожесточением сосредоточенно целился Джей, наверное, представляя на месте мишени Элию. Не торопясь, посылали стрелу за стрелой Кэлер и Элтон. С обычной лукавой улыбкой стрелял Рик, и, исходя из того количества спиртных напитков, что приняли на грудь последние трое в ожидании начала соревнований, удивителен был сам факт того, что они еще способны держать в руках лук, и не только держать, но и попадать в цель. Аккуратно и четко действовал Кэлберт. Сознавая, что лук — не его оружие, пират, тем не менее, одержимый фанатичным желанием догнать остальных братьев, занимался очень настойчиво и сам не заметил, как оказался одним из лучших в стрельбе, просто потому, что тренировался больше остальных и сильнее желал достичь вершин мастерства. Мелиор не столько стрелял, сколько красовался перед толпой, но его стрелы ложились очень близко к центру и в самой дальней из мишеней. Лейм, воспитанный Нрэном и упорно обучаемый им с младых ногтей в тщетной попытке изжить излишки сентиментальности, действовал просто безукоризненно. Да, стрелять юноша научился, но от повышенной чувствительности натуры избавиться так и не смог. С мечтательно-задумчивыми улыбками на губах, словно и сейчас мысленно витали в заоблачных далях, Ментор и Ноут стреляли по мишеням и достигали стабильно среднего по семье результата. Тэодер на поле не вышел, ибо его лук не предназначался для стрельбы по простым мишеням. Но как ни хорош был каждый из принцев, а все-таки лучше всех владел луком Охотник Энтиор.

Каждое его движение было исполнено смертоносного изящества. Неотвратимо, с хищным свистом, словно жаждая крови, летели в цель острые стрелы, посылаемые рукой бога. Холодно блестели бирюзовые глаза, небрежная скучающая улыбка словно застыла на ярких губах вампира, показывая, что он всего лишь выполняет свой долг, участвуя в этой примитивной забаве. Принц был спокоен — а что волноваться тому, кто уже не раз становился победителем, оставляя позади завидующих и восхищенных конкурентов? Энтиор был абсолютно уверен в своей победе и на этот раз. Пусть он несколько запустил в последнее время занятия фехтованием, но уж в мастерстве лучника великолепного вампира никто никогда не превосходил. И принц, держа на губах улыбку небрежности, довольно мурлыкал в душе, представляя, как вручит венец своей любимой стради, первым провозглашая ее королевой турнира. Бог уже предвкушал милостивую улыбку сестры...

Впрочем, на эту самую улыбку, а может быть, и на кое-какую благодарность повесомее, надеялся каждый из принцев и очень многие боги, взявшие сегодня в руки лук.

— Как ты думаешь, Элия, кто сегодня выиграет первый этап? — с деланной небрежностью полюбопытствовал Рэт, пристально следя за последней группой стрелков.

— Кто-нибудь из ее братьев, они же лучшие во всем, — вместо богини ответил Злат то ли с иронией, то ли с едва заметным проблеском зависти. — Так что, какая разница?

— Ну не скажи, — искренне возмутился шпион, защищая кровный интерес. — Разница между неудачной ставкой на проигравшего и выигрышем весьма существенна.

— Беру свои поспешные слова назад, — насмешливо покаялся Повелитель. — Мне следовало сделать правильные выводы из твоих переживаний болельщика.

— Вот такой я меркантильный. А с другой стороны, должна же быть для меня хоть какая-то польза от принцев. Вон, его величество тоже, небось, ставки делал, — с достоинством ответствовал Грей.

— А как же, — согласился король.

— И на кого ты ставил в стрельбе, па, если не секрет? — полюбопытствовала богиня, включаясь в разговор.

— На герцога Лиенского, — ухмыльнулся Лимбер.

— Эй, ваше величество, — забеспокоился Рэт, мысленно подсчитывая свои убытки, — вы серьезно?

— Ага, — ответил король. — Я спросил у Рика, на кого ставила Элия, и сделал такие же ставки.

— Наверное, я чего-то недопонял, — нахохлился шпион. — Королева моя дорогая, ты знала, что победит Элегор, и ничего мне не сказала?

— Отстань, Рэт, я сделала эту ставку, просто потому, что мне так захотелось. Даже если он и в самом деле выиграет, ты внакладе все равно не останешься.

— Так-то оно так, но все же, — с некоторой печалью вздохнул Грей и снова впился взглядом в происходящее на турнирном поле.

Последняя группа закончила стрельбу, ее результаты были с прежней быстротой и педантичностью занесены в протокол, и глашатаи объявили первый перерыв на десять минут для окончательного подведения итогов. Публика замерла в ожидании, стрелки тоже. И хотя имена самых метких лучников уже были известны внимательным наблюдателям, но все равно никто не мог с уверенность сказать, кто же из них станет наилучшим, кому отдаст победу Совет Судей и его Глава, строгий знаток всех тонкостей, принц Нрэн. Зрители видели, как, совещаясь, внимательно просматривают сводные протоколы судьи, как вызывают мага с видео-кристаллами и вновь совещаются...

И вот вновь протрубили глашатаи, оповещая собравшихся о том, что победитель определен.

На середину турнирного поля вышел Совет Судей в полном составе и в абсолютной тишине Нрэн начал говорить. Воитель, нисколько не повышая голоса, четко и размеренно объявил:

— Мы присуждаем победу в соревновании лучников герцогу Элегору Лиенскому.

Трибуны в изумлении ахнули, негодующе зашумели дворяне, сотни злых взглядов устремились на нахального юнца. К тому, что победа от турнира к турниру достается принцу Энтиору, все успели попривыкнуть и как-то смириться, но сегодня стал лучшим не безупречный принц, а задиристый мальчишка. На Энтиора было холодно смотреть, такой ледяной яростью пылали его бирюзовые очи, и их огонь не сулил Элегору ничего хорошего.

— Нет, ты все-таки ясновидящая, да вдобавок еще и жадная ясновидящая, — сердито пробурчал Рэт, пихнув подругу локтем.

— Нет, это я просто судей подкупила, — не осталась в долгу Элия.

— Чего? Чем это? — удивленно хмыкнул Грей.

— А я переспала с каждым, — ехидно отбрила богиня.

— Врешь, — почти веря, протянул шпион.

— Вру, с Нрэном пока не спала, все в перспективе, — призналась принцесса, умалчивая о том, что и соратники великого кузена в ее спальне тоже не появлялись.

Повелитель Межуровнья только качнул в изумлении головой, выслушивая такие заявления из прекрасных уст дамы, что гордо восседала в королевской ложе и казалась такой далекой и неприступной. В который уж раз Злат подумал о том, что Элия как была, так и остается его любимой загадкой. Слегка улыбался шуткам дочери и король.

Тем временем, выбравшись из толпы дворян, Элегор, гордо вскинув голову и расправив плечи, шел к Судьям. Но в глазах бога, несмотря на полный достоинства вид, играла самая что ни на есть хулиганская улыбка.

Со строгим безразличием смотрел на юношу Нрэн, но зато почти улыбались Дарис и Итварт, а граф и вовсе подмигнул парню в открытую, поскольку был доволен тем, что победа не досталась Энтиору.

Нрэн взял из ларца у первого помощника стальную статуэтку, изображающую лук и колчан со стрелами — знак победителя — и вручил ее Элегору. Потом у второго помощника воитель забрал венец в виде серебряного травяного венка дивной работы и, должно быть, впервые с тех пор, как узнал герцога Лиенского, глядя на него с некоторым одобрением, провозгласил:

— Возьми знак своего мастерства, лучник, и этот венец, чтобы возложить его на голову той, что достойна стать королевой турнира по твоему разумению!

Несмотря на все насмешки, молодой бог очень уважал строгого воина и даже в чем-то благоговел перед ним. Принимая приз и венец, Элегор коротко поклонился судьям. Герцог ликовал! Не только потому, что стал лучшим в этом соревновании, но и потому, что смог досадить Энтиору, хоть немного отомстить тому, кто заставил его страдать. А в том, что вампир бесится, можно было не сомневаться — бог поймал его полный холодной ненависти взгляд, когда шел сюда. "Счет сравнялся, хищный ублюдок!" — ехидно подумал герцог.

А Нрэн продолжил свою речь, перечисляя имена тех дворян, кто вошел в первую двадцатку сильнейших, то есть самых метких, с указанием количества набранных очков. Среди многочисленного поголовья отпрысков королевской семьи редкими строчками вкрадывались прочие имена.

Общие списки с результатами, каллиграфически переписанные помощниками судей, после турнира вывешивались на всеобщее обозрение, а несколько позже издавались отдельным бюллетенем, на основании которого делали выводы не только сами участники турнира но и их друзья, враги, а еще и принц Нрэн.

Никто не завидовал тем лордам, которые, по мнению великого воителя, выступили хуже своих возможностей — их ждал сезон очень напряженных тренировок под строгим контролем назначенных принцем учителей. И горе было несчастным, не улучшившим достижения к следующему турниру. А первых лордов, игнорировавших турниры из пацифистских или иных соображений, великий воитель навещал лично и очень убедительно доказывал необходимость систематических занятий на ниве воинской подготовки. Отлежавшись, дворяне становились активными сторонниками упражнений с оружием.

Принц закончил чтение списка и передал бумаги помощнику. Судьи вернулись на свои кресла у самого края турнирного поля. Держа в руках серебряный венок, Элегор двинулся вдоль трибун, совершая торжественный обход, чтобы выбрать первую королеву турнира. Дамы посылали ему украдкой нежные взгляды, закрывались в смущении веерами или откровенно улыбались, проводя язычком по губам. Худенькие и пышногрудые, блондинки, шатенки, брюнетки, рыжие, знатные и простолюдинки, совсем девочки и зрелые дамы, дурнушки и красавицы — все следили за победителем, и каждая надеялась на то, что бесшабашный герцог выберет именно ее. Ведь его поступки были всегда так непредсказуемы! И в кои веки венец не попал в руки богов из королевской семейки, которые были просто помешаны на своей сестре. Никто не спорил, что дивная Богиня Любви — самая прекрасная женщина в королевстве, но ведь капельку всеобщего восхищения и славы хотелось и другим дамам. У ее высочества и так уже этими венцами был, небось, не один шкаф забит. И вот желанный час настал!

Герцог закончил первый круг, но все никак не мог сделать выбор, а потому продолжил движение. Вручить венок какой-нибудь бывшей любовнице значило намекнуть на желание возобновить отношения, подарить незнакомке — предложить ей сближение, но пока Элегор не хотел никого пускать в свое сердце, потому что неожиданно больно оказалось терять. И в то же время вручить венок наугад, первой попавшейся женщине герцог не мог, слишком дорог был ему этот знак победы, первого крупного успеха, знак того, что он не только догнал, но и в чем-то обогнал принцев. Сам не отдавая себе в этом отчета, бог всегда старался равняться на семейку Лимбера, быть похожим на них, таких сильных, самоуверенных, красивых, могущественных, смеющихся над его юностью, попытками утвердить себя и многочисленными ошибками. Нет, стоило распорядиться даром судьбы с умом!

Следуя турнирному кодексу, победитель, нерешительный в вопросах выбора дамы или мотающий нервы зрителям, мог обходить поле три раза. Украдкой Элегор метнул взгляд на принцессу: "Как она там? Злится, небось, что увел венец из-под носа ее любимого клыкастого братца?"

Но принцесса смотрела на Элегора доброжелательно и с легкой улыбкой следила за его блужданиями. Зато взгляд Рэта был полон лукавого ехидства. Пусть он проиграл пари, зато Элия не получит первый венок.

И тут бесшабашного герцога Лиенского осенила гениальная мысль о том, как еще больше досадить клятому вампиру. Он резко изменил траекторию движения и направился к королевской ложе. Разочарованно вздохнули женщины: "Ну вот, опять все достанется принцессе Элии".

А Элегор уже легко взбежал по ступенькам и, преклонив одно колено перед богиней, провозгласил во всеуслышанье:

— О принцесса, я вижу здесь только одну женщину, достойную носить венец королевы турнира. Прошу, прими мой дар, знак признания твоей божественной красоты.

— Благодарю вас, герцог, — промолвила богиня и чуть склонила голову.

Победитель торжественно возложил на волосы принцессы серебряный венок. Ликующе затрубили горны, и герольды в который уж раз привычно провозгласили Элию королевой турнира. И положительное мнение принца Нрэна о герцоге Лиенском вновь вернулось на привычное русло активного неодобрения с примесью ревности.

— Нет, ты явно их всех подкупила, — проворчал про себя Рэт.

А Элегор, свернув озорной улыбкой, тихо добавил:

— После всего, что было между нами, Элия, я просто не мог подарить этот венец кому-то другому.

Повелитель Межуровнья зыркнул на зарвавшегося бога, но, отчетливо чувствуя, что тот просто шутит, в конце концов, усмехнулся и сам.

— Примите же мой ответный дар, герцог, — согласно обычаю ответила богиня и из заранее собранной на турнир безразмерной (в магическом отношении) сумочки извлекла ярко-салатовый шелковый шарф с сюрреалистическими фиолетовыми и алыми разводами.

Элегор испуганно выдохнул, созерцая это чумное великолепие, которое был обречен напялить на себя и носить до конца турнира. Да уж, Элия все-таки нашла способ с лихвой отплатить ему за Энтиорову досаду. А могла бы и простить, все-таки он вручил ей венок. Но что взять со стервы!?

— Ваш вкус, как всегда, безупречен, принцесса, — обречено признал молодой бог, пока принцесса повязывала ему "скромный" шарфик поверх черного с серебром костюма.

— О да, герцог, мой вкус так же великолепен, как и мой музыкальный слух, — гордо ответствовала Элия.

— Я надеюсь, ваше высочество не снизойдет до исполнения торжественного гимна в мою честь? — на сей раз почти запаниковал даритель.

Элия сделала вид, что задумалась, а потом отрицательно покачала головой:

— Нет, до такой чести я не снизойду.

— Хвала Творцу, что я такой недостойный, — облегченно улыбнулся Элегор.

— Что ж ты, дочка, так сильно мальца пугаешь. Он вон тебе новую побрякушку подарил, а ты — спою..., — упрекнул свою любимицу ухмыляющийся король и предложил герцогу: — Давай выпьем за твою победу, парень!

Хочешь, не хочешь, а пришлось герцогу Лиенскому осушить с королем пару бокалов. Тут начали появляться в ложе и остальные родственники, покинувшие поле, чтобы сменить луки на комплект ножей для метания. Смена оружия была делом быстрым, и принцы, делясь впечатлениями от первого этапа соревнований, с удвоенной силой налегли на выпивку и закуску сначала у себя в шатрах, а потом и в королевской ложе.

В большинстве своем боги были довольны результатами стрельбы, даже возмущение тем, что первым стал Элегор, уже улеглось, уж больно забавлял всех оскорбленно-недоуменный вид братца-вампира и его негодующее шипение. За этот вид боги были готовы простить юнцу выигрыш, тем более, что венец все равно достался принцессе, и она не собиралась злиться на братьев, наоборот, несколько поощрительных слов досталось каждому, кто явился в ложу. Не зашли туда лишь Энтиор и Джей, поскольку первый не желал находиться рядом с тем, кто стал причиной его поражения, а второй все еще серьезно обижался на Элию и выходил из себя, когда братья начинали "лебезить перед этой стервой". В пору нормальных отношений принц и сам бы с удовольствием этим занялся, но сейчас, как всегда во время ссор, начал активно презирать "лизоблюдство" братцев, поздравлявших принцессу с очередным титулом королевы турнира.

— Молодец, — от души хлопнув по спине Элегора, с широкой улыбкой заявил Кэлер. — Классно отстрелялся, ох теперь Нрэн нас гонять начнет! А ты давай, ешь побольше, а то такой худой, что скоро ветром носить будет!

И бог сунул в свободную от бокала руку герцога здоровенную индюшачью ногу.

— Отлично, Гор! — Лейм радостно улыбнулся другу, сложив пальцы в знаке благословения Сил. Кивнув принцу в ответ, Элегор телепортировался из ложи, чтобы и самому успеть подготовиться к следующему выходу на поле и избежать ужасной смерти от переедания, которая грозила каждому, кого брал под опеку заботливый Кэлер.

Кстати, юный принц и сам выступил очень неплохо, заняв четвертое место, за что его не замедлил укорить Рик, попавший только на пятое.

— Слушай, Лейм, ну почему ты так хорошо стреляешь? Ты у нас кто? Бог Романтики, покровитель всего ползающего, бегающего, летающего, плавающего и растущего, знаток техники. Зачем тебе еще и оружием так владеть? — возмущался принц.

Лейм вздохнул, вспоминая свое тяжелое отрочество с постоянными тренировками под контролем Нрэна, и очень мрачно ответил:

— Браконьеров отстреливать буду и лесорубов.

— Пойти, что ли, Энтиора предупредить? — "испугавшись", вслух задумался Рик.

Семейство засмеялось, вопрошая, с каких пор великолепный Энтиор начал работать топором, оставив куда более изящные инструменты, типа пилки для ногтей, стилетов и раскаленных клещей.

— Вот как герцог венец выиграл, так наш красавчик и пошел топор искать, чтоб уж наверняка, — съязвил Бог Сплетен.

А Элтон насмешливо спросил:

— Что-то ты, рыжий, разошелся. Никак не можешь смириться с потерей звонких монеток на турнирных ставках?

— А кто сказал, что я что-то потерял? — возмутился Рик, поскольку брат задел его профессиональную гордость. — Я никогда не кладу все яйца в одну корзину.

— Это точно, — грохнула от хохота семья и принялась со множеством двусмысленностей обсуждать преимущества такого метода ведения дел.

Но вот протрубили горны, извещая всех о том, что второй этап турнира вот-вот начнется, и принцы начали покидать ложу. Кэлберт задержался дольше всех. Приблизившись к сестре, он склонился и тихо промолвил, обжигая ее взглядом карих глаз:

— Я буду первым на кинжалах, Элия, клянусь, и ты будешь моей королевой!

Принцесса коснулась рукой щеки брата и, улыбнувшись, шепнула ему в ответ:

— Верю.

Кэлберт исчез, а Повелитель Межуровнья, никогда не жаловавшийся на слух, спросил с легкой иронией:

— И что ты собираешься делать со вторым венком, дорогая? Отрастишь еще одну голову?

— Очень свежая идея, — заинтересованно откликнулась принцесса.

А на турнирном поле уже собрались участники следующей стадии турнира с собственным, опять прошедшим серьезный магический контроль оружием, которое в случае возникновения сомнений лично рассматривали судьи. За время перерыва прежние мишени переустановили на новое расстояние, и теперь снова проводилась жеребьевка.

— В вашей стране столько обычаев, уходящих во тьму тысячелетий, — заметил, задумчиво глядя на поле, Злат. — Просвети же меня, дорогая, ответь, вручение тебе венка победителем турнира тоже обладает каким-нибудь символическим значением и имеет далеко идущие последствия?

— До сих пор находитесь под впечатлением Праздника Лозы? — утверждающе спросил Рэт.

— Все имеет свое символическое значение, Злат, если углубляться в подробности, — рассудительно ответила богиня. — Например, первые два этапа турнира с метательным оружием можно истолковать как моделирование процесса осеменения, призывание богатого урожая, а последний этап — сражения на мечах до первой крови — олицетворение платы за плодородие и орошение почвы.

— Загнула... — уважительно покивал Грей. — Экое у тебя образное мышление. Теперь-то я знаю, что ты видишь на поле, когда смотришь туда. Возбуждает, небось?

— Неимоверно, — призналась Элия. — Сейчас так разойдусь, что надругаюсь над тобой публично прямо в кресле.

Обдумывая технику предложенного процесса, Грей ненадолго заткнулся, а принцесса продолжила:

— Вручение же венка победителя королеве турнира первоначально служило символом брачного предложения.

— Так я и знал, — с мрачной иронией кивнул Повелитель, уже убедившийся, что от Лоулендского символизма ничего хорошего ждать нельзя.

— Но сейчас значение изменилось. Венок стал лишь знаком признания красоты. А ответ на это бывает различным. Шарф, платок, повязка — это ни к чему не обязывающие ответные дары, ювелирные украшения означают симпатию к мужчине, кольцо же на самом деле является символом открытого брачного предложения, но на моей памяти таким способом заполучить супруга никто не пользовался.

— На твоей памяти и венец кому-то другому вручали раз десять от силы, — вставил Рэт. — Когда какая-нибудь леди долго ломалась и никак не хотела давать кому-нибудь из твоих любимых родственников.

Элия кивнула и продолжила:

— Что касается обязательств дамы перед провозгласившим ее королевой турнира, то формально они заключаются в негласном обещании на последующем балу танцевать с этим кавалером все танцы, на которые он ее пригласит.

— А неформально?

— Дама может послать немилого кавалера очень далеко и отказать ему даже в одном танце, а может позволить куда больше, чем просто танцы, но это уже ее сугубо личное дело, — закончила Богиня Любви.

— Весьма познавательно, благодарю, — сухо кивнул Повелитель, выслушав рассказ, и мысленно гадая, к какого рода кавалерам будут относиться сегодняшние победители турнира.

— Всегда пожалуйста и двойное спасибо за то, что не стал выбрасывать меня из ложи за пришедшуюся не по вкусу информацию, — пошутила богиня, вспоминая печальную судьбу болтливого Джея.

— Нет, моя прелесть, молва все-таки права: попасть к тебе на язычок — худшая из кар, — рассмеялся Злат.

Элия скромно улыбнулась в ответ на комплимент.

— Да уж, язык у нее — что бритва, — довольно, словно личный биограф богини, подтвердил Рэт и продолжил, плетя двусмысленную вязь слов. — Если она зла, убить словом может, но опять-таки все в мире, по словам философов, имеет дуальную суть. Если принцесса в хорошем настроении, то и иметь дело с ее искусным язычком — просто божественное удовольствие.

Чтобы не поставить себя в дурацкое положение, Повелителю Межуровнья осталось только молча кивнуть. Элия с прежней задумчивой улыбкой спокойно выслушала тираду Грея, король ухмыльнулся.

— А на кого, если не секрет, ты поставила в метании ножей? — поинтересовался Злат, меняя тему разговора на более приличную и наблюдая за тем, как уже вторая группа участников, среди которых был и принц Кэлберт, занимает позиции на турнирном поле напротив мишеней.

— Конечно, на Кэлберта, — призналась богиня.

— Он действительно так хорош? — вопросительно выгнул бровь Злат. — Или ты ставила на того, кто может вручить тебе венец?

— В метании ножей он лучший, — коротко подтвердила принцесса, впрочем, не опровергнув второго предположения.

— Кажется, дорогая, ты очень точно можешь спрогнозировать результаты турнира, — прокомментировал Повелитель ответ богини, следя за безукоризненно-меткими, но в тоже время такими изящно-небрежными бросками Кэлберта. Принц действовал с таким уверенным видом, что, казалось, нисколько не сомневается в грядущей победе. Да судя по результатам, сомневаться воистину не стоило.

— Я примерно знаю, на что способен каждый из родичей, знаю их слабые и сильные стороны, пределы возможностей, но предсказать точно результаты всего турнира не смогла бы никогда. Случайность может помешать даже лучшему воину. А последний этап — парные поединки — совершенно непредсказуем, как непредсказуемы Силы Случая и их жребий.

— А на кого же ты ставила? — встрял в философскую беседу Рэт со своим меркантильным вопросом.

— Я не делала ставок на третий тур, — покачала головой богиня.

— Не любишь рисковать? — подколол принцессу Повелитель Межуровнья.

— Не люблю рисковать там, где можно обойтись без риска. Зачем играть с удачей тогда, когда это не жизненно важно? — ответила Элия.

— Иногда ты бываешь такой мудрой и предусмотрительной, что аж тошно становится, — хмыкнул Грей. — Хочется брякнуться тебе в ножки, лобызать пол, по которому ты ступаешь, и громко молиться, восхваляя величие богини.

— А кто тебя останавливает? — удивилась принцесса. — Можешь прямо сейчас и приступать.

— Уела, доченька, — заржал король, откидываясь на спинку кресла.

Рэт немного подулся для виду и, расхохотавшись, проникновенно сказал:

— Я лучше отложу это важное мероприятие до вечера, совершу обряд очищения и только потом приползу в твои покои. Не возражаешь, дорогая?

Признавая оригинальную манеру назначения свидания, богиня тоже рассмеялась и заметила:

— Посмотрим. Все будет зависеть от объема пыли, скопившейся на полу в моих покоях, которую ты можешь слизать.

Так зрители королевской ложи перебрасывались словами до самого завершения второго этапа турнира и объявления победителей. Элия угадала — Кэлберт стал лучшим в метании кинжалов, оставив далеко позади почти всех противников. Чуть хуже, чем пират, выступили только Энтиор, Лейм, Мелиор и Джей.

Приняв от главного судьи металлическую статуэтку — кинжал с обвившейся вокруг него розой — и серебряный венец, принц без колебаний развернулся в сторону королевской ложи и, гордо вскинув голову, быстрым шагом направился прямо туда.

Преклонив перед богиней колено, Кэлберт торжественно провозгласил:

— Элия, я прошу тебя стать моей королевой турнира и принять этот венец в знак согласия!

Принцесса сняла с головы венок, возложенный на ее голову Элегором, и, держа его в руках, кивнула.

Торжествующе улыбнувшись, бог опустил свой венец на медовые волосы сестры. Не так давно он стал побеждать в турнирах и еще не успел привыкнуть к тому потрясающему ощущению восторга и чувству превосходства, что давала победа.

— Прими мой ответный дар, победитель, — не менее торжественно, зная, что брату будет приятен именно такой тон, ведь он еще не успел наиграться в самого крутого метателя кинжалов, ответствовала богиня.

В руках Элии появилась великолепная брошь с крупным изумрудом. Кэлберт замер в восхищенном изумлении, не в силах вздохнуть, пока богиня прикалывала украшение на кожаный жилет брата, наброшенный поверх тонкой зеленой рубашки.

Потом принц осторожно, словно величайшую из драгоценностей Вселенной, взял руку богини и поднес ее к губам.

— Молодец, сынок, за это стоит выпить! — одобрил достижения Кэлберта король, разом снизив романтичность момента на несколько градусов.

— Остался еще один, — тихо прокомментировал Рэт, подводя итог этапам турнира и уже врученным богине дарам, с некоторой долей иронического сочувствия взирая на брата принцессы. Похоже, тот до сих пор не мог избавиться от романтического флера при восприятии Элии. Сам-то Грей отлично сознавал, какой опасной и безжалостной стервой является его прекрасная любовница, но все равно почему-то никак не мог разлюбить ее. Осознав в очередной раз эту истину, шпион утешил себя шоколадным батончиком с ликером.

Кэлберт нехотя отпустил руку принцессы, встал и с чувством выполненного долга направился к столу с батареей бутылок, чтобы выбрать достойную для празднования победы.

Спустя десяток минут ложу наводнили успевшие переодеться и вооружиться к последнему этапу турнира принцы и активно включились в процесс поднятия бокалов за успех брата. Их ревнивые взгляды не раз останавливались на броши, сияющей на жакете бога, символе не формального дара, а искренней симпатии. Кэлберт встречал эти взоры довольной и гордой улыбкой, думая о том, с кем, согласно обычаю, сегодня будет танцевать на балу Элия.

Второй перерыв по времени был короче первого, поскольку с освобождением поля от мишеней расторопные помощники судей справились быстро, а магическая подготовка к третьему этапу оказалась хоть и зрелищной, но короткой.

Маги развернули заранее приготовленное и проверенное лично принцем Рикардо заклинание силового барьера. Оно мгновенно расчертило поле на равные квадраты, достаточные для ведения парных поединков. Чары на несколько секунд словно накрыли поле радужной пеленой, а потом постепенно потускнели, превращаясь в обычные цветные линии, проявляющие свою магическую суть во время поединка только в случае нарушения фехтовальщиком границ отведенного участка или применения военной магии.

Вот прозвучал первый из трех предупредительных сигналов, зовущих воинов на ристалище, и самые ярые энтузиасты тут же ринулись на поле. Но принцы еще не успели покинуть королевскую ложу, когда, разбрызгивая огненные искры, дурным голосом сумасшедшей сирены взвыло контрольное заклинание.

Взгляды зрителей и участников разом обратились ко входу на турнирное поле, стремясь увидеть идиота, обнаглевшего настолько, что попытался протащить с собой запрещенное магическое оружие такой невиданной силы.

Перегнувшись через перила ложи, Кэлер поперхнулся от неожиданности и выронил надкушенную колбаску. Удивлению бога не было предела! Спутанный ловушкой контрольного заклинания, грозно сдвинув брови и наполовину вытащив свой громадный меч из ножен, барахтался Конан. Громовые раскаты гневного голоса варвара слышали все: "Колдуны проклятые, пустите! Я вам живо головы-то снесу! И все причиндалы поотрываю да в зад затолкаю!"

— Что за хрень? — в замешательстве пробормотал Кэлер, почесав в затылке всей пятерней и недоумевая, как его приятель мог во все это вляпаться.

Все находящиеся в ложе разделили его изумление, обойдясь без столь красноречивых жестов.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Рик и телепортировался в зону конфликта, пока заклинание нечаянно не засбоило и не дало Конану возможность выполнить ужасную угрозу насчет голов и прочего.

Один за другим принцы последовали за рыжим богом к эпицентру разборок, чтоб не пропустить самого интересного. Судьи спешили туда же для улаживания конфликта.

Тем временем, в ожидании подмоги, маги-контролеры, роящиеся вокруг скованного нарушителя, что-то пытались втолковать ему, а варвар орал в ответ еще более возмущенно: "Мой меч заколдован? Что за чушь?" При каждом его вопле несчастные вздрагивали, но упрямо продолжали исполнять свой долг.

Масса любопытствующих и вовлеченных в переделку превысила критическую, и зрители, не имеющие возможности оказаться поближе к месту разборок, совсем перестали что-либо понимать, пытаясь разглядеть среди мельтешащих фигур ключевые и разбирая в общем одуряющем шуме только отдельные громкие вопли типа: "Я те покажу, рыжий хрен, ошибку в чарах!".

Но вот Элии удалось опознать высокую, жилистую фигуру Нрэна, стоящую рядом с виновником переполоха и огненно-рыжим Риком, получившим сегодня новое прозвище из уст красноречивого варвара. Принц Нрэн долго и внимательно осматривал меч Конана. А потом вернул его владельцу с коротким кивком. Рик тут же освободил гостя от чар. Одарив мага выразительным взглядом, варвар прошагал на турнирное поле.

Мало-помалу вся суета улеглась, и мероприятие снова вошло в привычное русло. Участники турнира один за другим проходили сквозь контрольное заклинание к месту жеребьевки, где Случай, посредством магических шаров, должен был выбрать им противника.

— Что все-таки у них там стряслось? — изнывая от любопытства, задал риторический вопрос Рэт и устремил взгляд на Элию, требуя объяснений от проницательной Богини Логики. Процесс жеребьевки шпиона интересовал слабо, а вот неизвестный скандал просто лишал покоя. Ерзая в кресле, Грей даже забыл про сладости, еще сохранившиеся в вазочках.

— Какая разница, — брезгливо пожал плечами Энтиор, оставшийся в ложе, всем своим видом показывая, что ему абсолютно неинтересно все то, что касается дикого дружка Кэлера.

Мелиор, тоже неспешащий на поле, подтвердил свое согласие с мнением брата надменным кивком. Элию же этот вопрос весьма забавлял, и она поделилась своими выводами с приятелем:

— Судя по возмущенным воплям Конана, опешившей физиономии Рика и тому, что Нрэн допустил парня к участию в турнире, могу предположить, что гость нашего брата пытался пронести на состязания собственный меч, в котором нет ни капли магии, я бы даже сказала, что оружие нашего приятеля просто антимагическое. А несчастное заклинание, привыкшее к постоянной доле магического присутствия в любом оружии, взбесилось, решив, что меч Конана столь сильно заколдован, что этого просто нельзя учуять.

— Да уж, парня, небось, в первый раз в жизни заподозрили в принадлежности к ненавистному племени колдунов, то-то он так взбеленился, — иронично подметил король.

— Хорошо хоть, он не цивилизован настолько, чтобы предъявить короне иск за моральный ущерб, — рассмеялась богиня и поинтересовалась у Энтиора: — Ты больше не участвуешь в турнире, дорогой?

— Повредил руку, неудачно бросив кинжал, — с небрежной досадой ответил вампир, продемонстрировав сестре небольшую элегантную повязку бирюзового цвета на правом запястье.

— Понятно, — вместо дочери ответил Лимбер и ехидно осведомился у Мелиора: — А ты тоже, что ль, руки поломал?

— Да, папа, — процедил Мелиор, демонстрируя черную повязку на левой руке.

Король только хохотнул в ответ. Подавил ехидную улыбку и Повелитель Межуровнья. Между тем жеребьевка кончилась, и первые двадцать пар, по пять на каждого из четырех судей, заняли расчерченные магами места. Нрэн, как главный судья, должен был следить за общим ходом турнира.

Элия уже успела просветить Злата относительно правил ведения поединков, что шли до первой крови или трех заступов за светящуюся линию силового барьера, так что гость богини со знанием дела следил за многочисленными парами фехтовальщиков. Пестрое зрелище схваток, что вели разные по уровню мастерства и манере ведения боя воины всевозможным оружием, действительно захватывало.

Сведущие в турнирных делах болельщики встречали каждого мастера, выходящего на поединок, восхищенным гулом, полным сдерживаемого предвкушения. Взамен пары, закончившей поединок, по знаку судьи тут же возникала новая.

Стоило посмотреть, как танцевал с мечом рыжий вихрь Рик; с добродушной усмешкой теснил противника Кэлер, раз за разом принуждая отступать за черту; коротким порезом отмечал победу Лейм; плел изящный рисунок атаки Ноут; задумчиво, но безукоризненно отражал энергичные наскоки противника Ментор; спокойно и деловито действовал клинком Тэодер, и только Нрэн мог уловить в его движениях нарочитую медлительность; стремительным напором, под которым крылся тонкий расчет, брал Элтон; яростно и бесшабашно рубился саблей Кэлберт; оскалив зубы в хищной усмешке, мгновенным росчерком вырисовывал свой вензель на коже противника Джей. Да, на принцев стоило лишь посмотреть, чтобы понять, какими опасными противниками могут стать отпрыски королевской семьи.

Никакие чары и доспехи не защищали мужчин, сражающихся отличным боевым оружием, только собственное мастерство и мастерство противника, для которого нанести сопернику серьезное увечье означало перспективу длительного разбирательства с судьями и практически верный проигрыш. Для кровавого выяснения отношений и личной мести были дуэли, сейчас же воины демонстрировали свои умения Судьям, дабы стяжать славу и получить, если удастся, еще одну насечку на брошь-меч.

Принцесса всегда с наслаждением следила за тем, как танцуют клинки в руках настоящих воинов, отмечала сильные и слабые стороны сражающихся, запоминала незнакомые прежде удачные приемы.

— Жалеешь, что сама не можешь быть там со шпагой в руке? — полюбопытствовал Злат, тоже получающий немалое удовольствие от диковинного зрелища, видя увлечение Элии.

— Почему не могу? — удивилась богиня. — В турнирах тренировочных, без зрителей и наград, входящих в состав программы военных сборов, я участвую регулярно, а что касается таких показательных мероприятий, как сегодняшнее, то традиционалист Нрэн настолько закостенел в своих представлениях о проведении турниров, что даже не удосужился включить в свод правил параграф, запрещающий женщинам выходить на поле. Но я сижу в ложе, потому что пофехтовать можно в любое другое время, а вот полюбоваться таким зрелищем есть шанс далеко не всегда.

— А также получить венец, — вставил Рэт.

— Да, кстати о венце, — рассудительно продолжила принцесса. — А если б я выиграла? Водрузить его на себя не имею права, поскольку в правилах четко сказано "победитель вручает венец по своему выбору любой из присутствующих на трибунах дам", а отдавать кому-то другому — смешно. Еще заподозрят меня в смене ориентации.

— Как и Рэт, признаю твою безграничную мудрость, дорогая, но пол лобызать все же не буду, извини, — высказался Повелитель в ответ на логичные рассуждения богини.

— Ладно, — пошла на уступки Элия, — облобызаешь в другой раз.

— Что-то Джей сегодня в ударе, — задумчиво прокомментировал Мелиор увенчивание личным вензелем принца физиономии второго противника.

— Все дело в регулярных тренировках, сынок, — ехидно пояснил принцу король. — Если тяжести в ручках почаще держать, они и вывихиваться перестанут.

Принц лишь скривил губы, игнорируя странные рассуждения отца. Он привык больше доверять силам магии и интриге, чем примитивному железу, хотя, надо признать, что в руках Нрэна этот примитив всегда срабатывал удивительно эффективно, но так ведь на то он и Бог Войны.

А Джей действительно был сегодня в прекрасной форме, смертоносно-быстрый и гибкий, словно мангуст, он вертелся вокруг противников, вынуждая их раскрыться, находя малейшую щель в защите и разя без колебаний. Элия с удивлением вынуждена была признать, что Мелиор прав — уровень мастерства брата стал выше, чем ей помнился.

— Скажи, дорогая, эти поединки до первой крови действительно так безопасны, как сказано в правилах? — через некоторое время снова продолжил беседу Повелитель Межуровнья.

— Практически да, — подтвердила принцесса. — Ведь к турниру не допускают воинов, имеющих менее пяти насечек на броши-мече. А если на поле желает выйти кто-нибудь из гостей Лоуленда, то один из членов королевской семьи должен поручиться, что уровень мастерства гостя достаточен для участия в турнире. Так Кэлер поручался за Конана и Связиста. Но, конечно, никто не застрахован от несчастных случаев на сто процентов, магическая защита на турнире запрещена, ведь он — не тренировки для мальчиков. Целители несут постоянное дежурство и готовы оказать любую помощь тем, кто пострадал больше, чем положено правилами. В поединках до первой крови серьезные травмы редки, а вот в контактных боях переломы ребер, пальцев, даже конечностей случаются нередко. Если увечье серьезное и нанесено намеренно, то судья решает вопрос о дисквалификации участника.

— Но то, что оно нанесено специально, еще необходимо доказать, — с улыбкой заметил Энтиор, вспоминая о злоключениях Джея.

Будь сейчас в ложе принц, он бы болезненно поморщился, вспоминая о своих драгоценных пальцах, пострадавших в бое без оружия с кузеном Нрэном в то злополучное время, несколько сот лет назад, когда бог еще изредка участвовал в турнирах. Вор сыграл с воином злую шутку, украв со стойки шлем Нрэна за несколько секунд до начала парада. Воитель был просто в бешенстве, ведь, чтобы не сорвать мероприятие, ему пришлось прибегнуть к помощи магии и переменить доспехи полностью.

С присущим ему упрямством Нрэн докопался до истины и вычислил виновного. На последовавшем через несколько дней после парада турнире Силы Войны из Двунадесяти и Одной дали богу шанс отомстить. Воителю выпал счастливый шанс драться с Джеем, ведь вызова на дуэль вор никогда бы не принял. Сначала злопамятный Нрэн наставил брату множество разрешенных кодексом синяков, а потом так бросил вора на обе лопатки, что при падении принц повредил пальцы на левой руке, после чего воитель "случайно" наступил ему на правую руку и переломал все пальцы. Несколько мгновений тихого хруста — и Джей потом много дней, даже при помощи сочувствующего Рика, залечивал свои бесценные многострадальные пальчики. Нрэна сняли с турнира, хотя никто, разумеется, не посмел вслух обвинить принца в нанесении намеренных увечий брату. А злобу на воителя белобрысый бог затаил очень надолго.

Вот что вспомнил Энтиор с задумчивой улыбкой, когда вставил свое замечание в беседу Элии с Повелителем Межуровнья.

Но Джей сейчас не вспоминал старые обиды. Он дрался на ристалище с единственной целью — победить, и не было среди соперников Нрэна, способного остановить бога и разрушить планы его мести. Да, среди конкурентов Джея были и более искусные и выносливые, чем он, но они отступали перед яростным упорством и хитроумными уловками принца. Бог играл всерьез, зная, для чего ему нужна победа.

— Ты был прав, Мелиор, — вслух согласилась с мнением брата Элия, когда еще полтора часа спустя главный судья огласил имя победителя.

Принц Джей, гордый и немного взъерошенный, как петух после драки, принял из рук Нрэна символ своей победы — металлическую статуэтку — меч в обрамлении роз, и венок для королевы турнира. Усмехнувшись, бог украдкой скользнул взглядом по ложе, где сидела сестра. Она о чем-то спокойно беседовала с Мелиором и проклятым Повелителем Межуровнья, а безразличный взгляд принцессы скользил по полю. В душе принца поднялась новая волна досады и злой обиды. Секундное искушение изменить свое решение исчезло, изгнанное ярким пламенем жажды мести.

Джей коротко поклонился судьям, махнул рукой зрителям и легкой походкой направился к дворянским ложам, беззастенчиво разглядывая восседавших там дамочек. Принц быстро обнаружил нужную ему жертву.

Краем глаза богиня следила за маневрами белобрысого брата. Вот на его лице мелькнула злорадная усмешка, тут же спрятавшаяся под маской нежной страсти. Высокая статная светловолосая красавица в темно-зеленом платье ответила богу пламенным взглядом карих очей. На щеках ее вспыхнул легкий румянец удовольствия. Женщина прикрыла лицо веером, всеми силами стараясь сдержать торжествующую улыбку и притушить хищный блеск в глазах. Вот Джей добрался до третьего ряда яруса, преклонил перед дамой колено и торжественно, добавив в свой голос несколько страстных нот, провозгласил:

— Дивная леди, лишь ваша красота достойна венца королевы турнира. Снизойдите же и примите его из рук ничтожного раба вашего великолепия, молю!

Рядом с Элией хрюкнул, сдерживая смех Рэт; Энтиор и Мелиор метнули на принцессу опасливые взгляды и сочли за лучшее промолчать, сделав вид, что они вообще временно не существуют во Вселенной или существуют очень-очень далеко, в совершенно глухом состоянии.

Избранница Джея, освобождая место под награду, поспешно выдрала из волос фамильную диадему с изумрудами и склонила несколько растрепанную голову. Бог возложил на нее венец, и после секундного замешательства герольды, припомнив имя дамы, провозгласили леди Данарис королевой турнира.

Сияющая, как новый диад, женщина стянула с пальца кольцо с огромным изумрудом и протянула его в качестве ответного дара замершему в изумлении от такой наглой подлянки принцу. Скрипнув зубам и на все корки мысленно понося богатое воображение дуры, Джей принял кольцо и натянул его на палец под радостные возгласы охочей до сенсаций толпы.

Теперь настала очередь для мстительных улыбок принцессы Элии. Подавая обществу пример, богиня захлопала в ладоши.

— Прощай, номер три, — тихонько шепнул Рэт.

— Похоже, мы стали свидетелями редкого в Лоуленде брачного предложения на турнире, дорогая? — с вежливым любопытством провинциала спросил Повелитель Межуровнья.

— Похоже, что так, — с легким злорадством констатировала богиня.

— Вот до чего доводит бога жажда мести, — поучительно заявил Грей. — Желая досадить Элии, бедняга нарвался на предложение руки и сердца.

— Но, возможно, принц Джей действительно увлечен леди Данарис или даже влюблен в нее, — возразил Злат.

Энтиор и Мелиор продолжали хранить дипломатичное молчание.

— Ага. А свиньи летают! Джей — и в кого-то влюблен? — изумленно фыркнул шпион, несколько менее опасающийся принцессы, чем ее родичи. — А впрочем, Элия, скажи, что ты видишь между ними!

Богиня задумчиво посмотрела на Бога Воров и его счастливую королеву через призму своей силы и ответила:

— Данарис, графиня Ильнса. Несколько лун назад Джей очень активно добивался ее благосклонности. А потом, получив желаемое, через пару десятидневок исчез из Лоуленда. Дама действительно увлечена моим братом, но в большей степени ей льстит внимание и интерес такого знатного и могущественного бога. Джей после краткой вспышки желания значительно охладел к ней и сейчас почти равнодушен. Кроме обычного мужского интереса средней степени к красивому женскому телу я не вижу в Джее других чувств, хоть сколько-нибудь связанных с любовью.

— Ну вот, я был прав, — удовлетворенно констатировал Рэт и, хихикнув, заметил: — Жаль, что мы не стали заключать пари. Принц Джей просто хотел отомстить и сделал Данарис орудием мести, а оружие возьми, да и выстрели в самого стрелка.

— Мораль: никогда не цельтесь в Богиню Любви из ее же оружия, — согласился Повелитель Межуровнья.

— И теперь его высочество будет вынужден принимать все ухаживания своей дамы на балу, чтобы не стать посмешищем в глазах общества, — злорадно продолжил Рэт, несмотря ни на что, все-таки оскорбленный тем, что кто-то осмелился пренебречь королевой его сердца. Но чтобы принцесса не могла заподозрить в нем таких чувств, Грей заметил: — Пусть он не смог заставить тебя поревновать, Элия, но последний венок все-таки уплыл из твоих прелестных лапок к леди Дане.

— А вот за это мой брат будет наказан, — величественно кивнула принцесса, все еще находясь в ореоле своей силы. — Нет, не потому, что Джей отдал венец не мне, а кому-то другому, но потому, что он ради мести и злобы подарил то, что преподносят в знак восхищения, признания, благоговения, любви, дружбы, пусть даже желания. Он действительно оскорбил своим поступком мою божественную суть.

— И никакой личной мести? — лукаво поинтересовался Злат.

— Ну, может быть, самую малость, — хитро улыбнулась принцесса. — Ведь работа должна приносить удовольствие.

Злат, Лимбер и Рэт расхохотались. По легкой улыбке позволили себе Энтиор и Мелиор.

Пока в королевской ложе обсуждались тонкости наказания принца Джея, Нрэн подводил итоги турнира и оглашал имена тех, кто удостоился почетного права получить еще одну насечку на броши-мечи по результатам выступлений. Как только принц называл имя очередного дворянина, получающего насечку, брошь того, под воздействием Силы Бога Войны, мгновенно менялась.

Перечисление немногочисленных улучшивших свои показатели на целую насечку воинов не отняло много времени, и вот уже глашатаи возвестили окончание турнира. Элия, не дожидаясь появления в ложе братьев, поднялась, чтобы телепортироваться в замок. Зная характер своих родственников, богиня с уверенностью предположила, что принцы не собираются рисковать ее расположением и являться пред очи сестры сразу же после финта, выкинутого Джеем. Уж лучше подождать бала в надежде, что богиня поостынет, и с ней можно будет танцевать и болтать, не опасаясь чересчур острого язычка.

— Передайте мальчикам мои поздравления, — попросила принцесса остающихся в ложе богов и исчезла. До бала еще оставалось много важных дел, первостепенным из которых был выбор украшений и платья.

Глава 12. Плоды побед

По Вам глазами вниз скользя,

Я б расстегнул тугой корсет,

Но вы прекрасное нельзя

Из миллионов дивных нет.

Песня А.Малинина

От твоего взгляда моё сердце дрожит, как пустой холодильник.

м/ф Смешарики

Это случай, когда разум бессилен перед гормональной активностью.

Сериал "Папины дочки"

Они почти столкнулись у самых дверей в покои ее высочества. Принц Кэлберт с изумрудной брошью на лацкане камзола метнул в Элегора уничтожающий взгляд (будь это кинжал, бог умер бы, не сходя с места) и процедил:

— Элия пойдет на бал со мной.

Герцог, искренне забавляясь ситуацией, поправил повязанный на плече безумный салатово-алый шарф, ответил сопернику невинной улыбочкой и выдвинул встречное компромиссное предложение:

— Поскольку мы, ваше высочество, став победителями турнира, имеем равные права сопровождать на бал свою королеву, то, думаю, будет разумным дать Элии возможность самой выбрать себе спутника.

Кэлберт скривился, но, признавая правоту слов герцога, нехотя кивнул. В самом деле, ну не затевать же с ним драку прямо в замке, не узнав предварительно мнения сестры по этому поводу. Да и настоящей враждебности принц к Элегору не испытывал, даже иногда восхищался его рисковой бесшабашностью, столь родственной с боевым азартом самого пирата. До сих пор сферы интересов богов не пересекались, но сейчас наступил опасный момент. Бывший капитан пиратов не привык уступать и отступать.

— Что ж, пусть выберет, — кивнул в конце концов принц и, не дожидаясь ответа Элегора, вошел в покои богини. Не отставая от "соперника", герцог ринулся следом. Уж играть в поклонника леди Ведьмы, так играть!

Паж провел мужчин в гостиную и вежливо попросил обождать. Через десять минут он появился вновь и сообщил господам, что принцесса немного задерживается, через пятнадцать минут мальчик снова принес извинения Элии, а вместе с ними и поднос с фруктами и вином.

Сначала боги мрачно (Элегор очень старался хмурить брови так же красиво и зловеще, как Кэлберт) смотрели друг на друга и потягивали принесенное пажом вино, потом начали грызть гигантские яблоки, порезанные на здоровенные куски. И оказалось, что мрачно грызть сочные фрукты, к которым никто не удосужился положить столового ножика, не так-то просто.

— О, женщины, — фыркнул через час Кэлберт, начиная терять последнее терпение, — чтобы надеть платье им нужны сутки, и еще половина, чтобы подобрать к нему побрякушки.

Элегор согласно кивнул и бросил в ответ:

— Ты забыл приплюсовать еще сутки на прическу.

Пират ответил ему гримасой и снова вернулся к яблокам. Но скрытое противостояние уступило место чувству мужской солидарности перед женскими причудами.

— Прекрасный день, мальчики! — в новом туалете из черного бархата принцесса выпорхнула в гостиную и, радостно улыбаясь, поинтересовалась:

— Заждались?

— Вовсе нет, дорогая, тебя я готов ждать вечно, — галантно возразил принц, целуя руку сестры.

-Да, он только что мне об этом сказал, — с готовностью подтвердил Элегор и подмигнул сопернику.

Элия удовлетворенно кивнула, довольная тем, что ее маленькая уловка, нацеленная на то, чтобы примирить кавалеров, сработала, и заявила:

— Но я еще здесь, а бал уже там вот-вот начнется, поспешим! Так приятно появиться в обществе двух столь обворожительных и галантных спутников, пойдемте!

И прежде, чем боги успели сообщить ей о своей договоренности насчет выбора, принцесса подхватила их под руки и увлекла к двери.

С тех пор, как в далекую пору детства попытка богини помирить двух котов, одновременно гладя их по шерстке, закончилась грандиозной дракой животных, принцесса достигла значительного прогресса. Теперь мужчины всегда дрались только тогда, когда она сама этого хотела, ну, или почти всегда.

Толпа гостей в бальной зале оживленно шумела, обсуждая подробности только что состоявшегося турнира, самые яркие моменты поединков, наиболее удачные броски, выстрелы и новые насечки на брошах немногих счастливчиков. Дамами пересказывались сплетни о странном мече мускулистого и весьма сексуального приятеля Кэлера, который (приятель, конечно) смог войти в первую сотню лучших фехтовальщиков. Но самой потрясающей и шокирующей новостью стало провозглашение королевой турнира леди Данарис и ее брачное предложение принцу Джею.

Собственно, сама леди и распространяла эту сногсшибательную новость, изо всех сил демонстрируя венец королевы на своей голове всем желающим, набрасываясь на каждого субъекта, пропустившего турнир, как оголодавший тигр на свежее мясо. Данарис была счастлива, ее любовник вернулся к ней и доказал, как много она для него значит.

Принц Джей тоже шатался в толпе с кольцом на пальце и старательно прятал свое раздражение под радостной ухмылкой победителя, принимал поздравления знакомых и восхищение дам, но отчетливо чувствовал, что начинает медленно звереть. На душе у бога было весьма хреново. Вот уже пятый брат приставал к нему с ехидным вопросом о дате грядущей свадьбы, приятели, зная взрывную вспыльчивость и холостяцкие привычки бога, пока спрашивать не решались, но явно думали о том же. А Элия все не появлялась, не было и двух других победителей турнира. Джея утешало лишь сознание того, что Элегор и Кэлберт скорее зарежут друг друга, чем лягут в одну постель.

Но вот, буквально за несколько секунд до официального начала бала, Светлая богиня появилась пред публикой в сопровождении двух блистательных черноволосых кавалеров, провозгласивших ее сегодня своей королевой. Первое, что бросилось в глаза Джею — на Элии был не венец с турнира, а серебряная диадема с русалочьим жемчугом в пару к ожерелью на груди. Принц усмехнулся про себя. Даже ничего не сделав, принцесса выставила Данарис с ее навязчивым мельтешением в серебряном венце тщеславной дурой.

"Но я все равно отомстил, ведь третий венец Элии не достался", — подбодрил себя бог и начал пробираться к сестре сквозь плотную толпу поклонников и родственников.

Пусть стерва, пусть шлюха, но как хотелось принцу быть сейчас рядом, танцевать, слышать, как она смеется его шуткам, держать в объятиях, а может быть, испытать сладость "минут тайны". Вспыхнула память о страстных ласках в маленькой комнате на игре в "Колесо Случая". Злость и обида, тем более уже отомщенная, сгорели в огне желания.

Нахально, почти грубо, взяв штурмом плотную стену поклонников богини, Джей оказался перед сестрой и, сверкнув беспечной улыбкой, провозгласил:

— Прекрасный вечер, обожаемая, какой танец сегодня мой?

— Извини, Джей, — прохладно откликнулась принцесса. — Сегодня все танцы принадлежат Кэлберту и Элегору. Таков обычай. А ты обязан развлекать леди Данарис.

Радостная улыбка вылиняла с лица бога. Молча развернувшись, он выбрался из толпы поклонников принцессы, кляня себя за дурацкую надежду на то, что Элия поймет — они квиты, и дуться не будет.

"Теперь-то она будет издеваться надо мной до тех пор, пока не решит, что сполна отыгралась за турнир", — мысленно скривился принц.

— Любимый, объявляют первый танец! — подлетела к Джею разрумянившаяся от возбуждения Данарис и потянула его за рукав.

От этого интимного собственнического жеста принц просто взбесился. Какова сучка — она уже считает его своей игрушкой!

— А не пошла бы ты! — зло бросил бог, сорвал с пальца кольцо и сунул его в руку онемевшей от обиды женщины, после чего телепортировался к бару, где методично начал вливать в себя бокал за бокалом наикрепчайший "Белый огонь".

Джей отомстил Элии, принцесса начала мстить Джею, но в бальной зале находился и еще один неучтенный принцем мститель, пришедший по его душу. Нащупав в кармане маленькую мгновенно растворимую пилюлю с киором, одним из аналогов тиоля, позволил себе скупую улыбку воитель Нрэн. Конечно, с большим удовольствием бог вновь без затей переломал бы Джею все пальцы, но Элия велела мстить брату той же монетой, и воин повиновался приказу возлюбленной кузины.

Он, поддерживая беседу с судьями об итогах турнира, следил за принцессой с самого начала бала. Бог смотрел на ее кавалеров и завидовал Рику, рыжему треплу, весело болтающему с сестрой, Элегору и Кэлберту, имевшим законное право на внимание богини и танцы с ней, Повелителю Межуровнья, этому самоуверенному красавцу и непредсказуемому монстру, что обхаживал принцессу, уродцу Грею, неизвестно почему обласканному симпатией. Завидовал каждому, к кому она была хоть сколько-нибудь благосклонна.

До настороженных ушей бдительного принца долетали обрывки разговоров Элии:

— Знаешь, а мне нравится быть твоим поклонником, — ухмыляясь, заявлял щенок Элегор. — Это так здорово бесит твоих родственничков...

— О, королева моя дорогая, так как насчет слизывания пыли? — распинался о чем-то непонятном Грей...

— Ничью другую прекрасную шею русалочий жемчуг не украсил бы столь дивно, как твою, дорогая, — заливался соловьем Кэлберт, а потом ему, везунчику, досталась сладость "минут тайны"...

— Турнир менестрелей, как интересно. И где он состоится? — с вежливой улыбкой расспрашивал Элию Повелитель Межуровнья, но его глаза в это время беззастенчиво шарили в декольте принцессы, а руки скользили по ее спине, заставляя Нрэна буквально скрипеть зубами от ревности.

— Связист все сделал, как обещал, об одном лишь скорблю: плакал мой обет. И все из-за патриотизма и любви к тебе, дорогая. Так как насчет следующего танца для героя? — нахально вопрошал Рик...

Нрэн завидовал каждому мужчине в этом зале, который мог запросто подойти к богине, заговорить с ней, пригласить на танец, сказать галантный комплимент, словом, сделать все то, на что бог считал себя органически неспособным. Он, великий воитель, мог только издалека любоваться ею и охранять, чтобы больше не случилось ничего дурного, потому на поясе принца сегодня и висел меч.

Но бдительный контроль за безопасностью Элии вовсе не исключал намерений бога отомстить Джею, скорее наоборот, ведь именно по вине этого маленького ублюдка он едва не убил кузину.

Еще раз убедившись, что та находится в обществе Повелителя Межуровнья, а значит, ее жизни ничего не угрожает, Нрэн направился к бару, где методично накачивался спиртным кузен. На секунду остановившись рядом с Джеем, воин мимоходом накрыл рукой его бокал и угрюмо бросил:

— Я бы не советовал тебе надираться.

— А ты что, вообразил себя моей мамочкой? — задиристо огрызнулся принц, которому сейчас было море по колено.

— К счастью, нет, — холодно отрезал воитель и, взяв заказанный фужер ледяного чая, покинул кузена.

Джей залпом опрокинул оставшееся в бокале вино и щелчком пальцев приказал слуге снова наполнить емкость до краев. И чем больше пил принц, тем очевиднее становилось для него, что ту идиотскую ситуацию, в которую он влип, можно легко уладить. Надо только убить эту самодовольную дуру, что кокетничает со всеми без разбора и ржет, как лошадь, стараясь вызвать его ревность. Надо всего лишь убить Данарис, забрать венец и попросить Элию принять его. Она простит его, и они будут танцевать до утра, а может быть, и что-то большее...

Довольно улыбнувшись своей идее, которая вновь сделала мир таким ослепительно ярким, принц спрыгнул с высокого стула и огляделся: Данарис нигде не было видно. Может, трахалась в укромной коридорной нише с каким-нибудь только что соблазненным парнем, которому льстило внимание королевы турнира. Ну ничего, он ее найдет! Сейчас пройдется по залу, выйдет на балкон подышать свежим воздухом, а то что-то все ароматы слились в один плотный ком запаха толпы, из которого невозможно вычленить нить жертвы, и найдет. Никуда не скроешься, сучка!

Ощущая непередаваемую легкость в движениях и несказанный душевный подъем, принц окончательно поверил, что все наладится, и едва не рассмеялся от облегчения.

Но балкон, который избрал для восстановления своего обоняния Джей, оказался занят. В ночной мгле принц разглядел удивительно знакомую стройную женскую фигуру у парапета, уловил серебристый блеск венца в светлых волосах и, извлекая из кармана удавку, удовлетворенно подумал: "Ну и везучий я сукин сын! На ловца и зверь бежит! Никак, свидание кому здесь назначила, стерва? Очень кстати!"

Скользнув вперед, мужчина молниеносно накинул удавку на шею жертве. Женщина захрипела, ловя ртом воздух, напряглась всем телом и потянула руки к горлу. Джей счастливо улыбнулся и, не торопясь, начал затягивать смертельную петлю, смакуя последние моменты мести.

Но тут что-то твердое и очень тяжелое опустилось на голову принца. Тонкий шнурок удавки выскользнул у него из рук, и Джей провалился в теплую вату забытья. Последним, что увидел бог, были горящие бешенством звезды — глаза Элии далеко вверху.

Немного отдышавшись, принцесса набросила на себя заклинание общего исцеления и поблагодарила:

— Спасибо, Итварт.

Потом глянула на валяющегося у ее ног Джея и, слегка толкнув туфелькой брата, пребывающего в благословенном беспамятстве, с негодованием заметила:

— Не семья, а Клуб Душителей Женщин какой-то. Уже свежим воздухом без охраны подышать нельзя. Совсем рехнулся, придурок!

— Он был пьян, — констатировал внимательный воин. — Весь вечер глушил "Белый огонь".

— По-твоему, это оправдание? — удивилась богиня, потирая горло, все еще отдающее призвуком боли. Удавка Джея не передавила трахеи только потому, что на несколько мгновений запуталась в жемчужном ожерелье, и женщина успела напрячь мышцы шеи. Это помогло уцелеть до прихода помощи.

— Нет, только лишний повод следить за тем, кто чувствует себя оскорбленным, — коротко пояснил Бог Войны.

— А ты наблюдателен, и слава Творцу за это, — с чувством вознесла хвалу богиня, прекрасно понимая теперь, что учитель следил за ней, оберегал и, возможно, спас ей жизнь. И еще раз принцесса возблагодарила свою интуицию, подтолкнувшую купить опоенного травами странного раба.

— Быть может, я ошибаюсь, — быстро и решительно, словно боясь передумать, выпалил Итварт, нахмурившись. — Но мне показалось, что твой кузен Нрэн что-то бросил в бокал Джея.

Элия видела, как неловко чувствует себя мужчина, говоря ей это, ведь Нрэн, великий Нрэн Лоулендский, был для бога настоящим кумиром, а теперь могло оказаться, что его идеал способен на такую подлость, как покушение на сестру, но и промолчать воин не считал возможным.

— Бросил в бокал? — заинтересовалась принцесса и, склонившись над телом принца, принюхалась. — О, тогда все понятно.

— Мне вызвать стражу? — тяжело вздохнув, спросил Итварт.

— Нет, конечно, — покачала головой Элия.

— Нет? — удивился воин, так и не сумевший проникнуть в тайну внутрисемейных отношений лоулендцев.

— Нрэн добавил Джею в бокал киор, — пояснила богиня. — Чувствуешь цветочный запах, он перебивает даже сногсшибательный аромат "Белого огня".

— Киор? — переспросил Итварт, все еще ничего не понимая, и немного виновато сказал: — Я не травник, Элия, объясни.

— Это эльфийская трава, расковывающая сознание, снимающая запреты, и еще отбивающая у богов обоняние. После его употребления жертва начинает благоухать, как цветочная клумба, и творит все, что ей взбредет в голову, — прочла маленькую лекцию принцесса. — Нрэн давно планировал сыграть с Джеем такую шутку, я знала об этом, так что можешь не подозревать кузена в попытке прервать нить моей инкарнации. Но вот какого демона Джей, нажравшись киора, решил меня придушить? Не могу понять.

И принцесса в раздумье снова потыкала туфелькой под ребра пребывающего в забытье брата.

Застонав, тот пробормотал еле слышно:

— Дана, сучка... венец...задушу...

— Обознался, — иронично объявил Итварт.

— О да, теперь ясно и это: "Белый огонь" плюс киор, и он, скотина, перепутал меня со своей подружкой, — рассудила богиня, печально сознавая, что такому казусу помогли чары Серого Посланника.

— Элия, все в порядке? — поинтересовался Повелитель Межуровнья, возникая на балконе, едва только счел, что богини слишком долго нет в зале.

— Уже да, — хмыкнула принцесса, видя в свете показавшейся из-за облака луны, как ледяная маска гнева опускается на лицо Злата при виде валяющегося у ног принцессы брата и удавки там же, на полу.

— Вы чего тут все де...? — начал было спрашивать притянутый к балкону прорезавшимся чутьем сплетника Рик и, не закончив фразы, перепугано замер с открытым ртом. Улики говорили куда красноречивее слов.

— Наш брат под воздействием киора решил проверить на мне качество новой удавки, но, к счастью, рядом оказался Итварт и проверил на голове Джея крепость своего кулака, — любезно просветила принцесса рыжего брата. — А теперь, дорогой, ты заберешь эту падаль, или я скину ее с балкона, чтоб не воняла? Терпеть не могу запах флоксов.

— Нас уже нет, дорогая, прости, извини, — протараторил Рик, мгновенно сориентировавшись в щекотливой ситуации, схватил Джея в охапку и исчез.

— Еще раз благодарю, Итварт, ты мне очень помог, — сказала богиня, склонив голову. — И не волнуйся, в своих запутанных семейных конфликтах мы как-нибудь разберемся.

Воин кивнул, понимая, что его просят удалиться, и тоже исчез, успокоенный, по крайней мере, тем, что с Нрэна Лоулендского снято обвинение в спланированном покушении.

— Мои новые оберегающие чары вновь сработали не так, как я рассчитывал, — задумчиво признался Злат. — Вместо того, чтобы защищать тебя от любого покушения куполом охраны и извещать меня о его активизации, в нужный момент они притянули спасителя. Магия Межуровнья странно искажается твоей силой, может быть, потому, что ты инициирована Звездным Тоннелем, возможно, так же, она вступает в непроизвольное взаимодействие с твоим божественным даром. Впрочем, это неважно, куда существеннее другое: заклинание Серого Посланника рассеялось окончательно. Ты свободна от кокона проклятия.

— Приятно это сознавать, — искренне улыбнулась богиня и, привстав на цыпочки, коснулась губами щеки Повелителя Межуровнья: — Спасибо! Без твоей защиты мне пришлось бы нелегко.

— Помочь такой прелестной леди было для меня наслаждением. Всегда к твоим услугам, дорогая, — совершенно естественно ответил в духе лоулендской вежливости Злат и польщенно улыбнулся, думая о гораздо менее скромных ласках, чем целомудренные прикосновения.

Но тут в многомерных глубинах магического сознания Повелителя прозвучал сигнал тревоги и он нехотя признал:

— К сожалению, мне придется ненадолго покинуть тебя. Дела!

На том месте, где стоял Злат, на мгновение распахнулась темная бесконечность и поглотила его, изменяющего форму в момент перехода. Повелитель Межуровнья, Дракон Туманов, руководствуясь своим инстинктивным чутьем Хозяина Бездны, поспешил туда, где возникла необходимость в его личном присутствии. И настроение Повелителя, вынужденного оставить женщину, как никогда расположенную к нему, не сулило ничего доброго причине беспокойства.

— Интересно, чем занят Нрэн? — вслух подумала принцесса, немного разочарованная исчезновением Злата.

Могущественный загадочный и опасный поклонник интриговал и притягивал внимание. Богиню, если быть честной самой с собой, влекло к нему. Но слишком сближаться с Повелителем Бездны Элия опасалась, поскольку не могла просчитать вероятных последствий такого шага. Гораздо привычней и интересней было предпринять еще одну попытку покорить упрямца Нрэна. У Богини Любви как раз появилась новая идея, весьма примитивная и старая как Вселенная, но с учетом того, что тонких намеков и изящных ловушек кузен просто не понимал, стоило попробовать. Если сработала ягодная афера, могла получиться и эта!

Сняв с балкона заклинание избегания, которое все равно не помогло ей передохнуть в одиночестве, Элия вернулась в бальный зал. Весело помахав рукой Элегору и Кэлберту, богиня закрутила головой в поисках строгого кузена.

А Нрэну и без нападок прелестной родственницы приходилось нелегко. В углу между колоннами великого воителя зажал Лейм и что-то яростно доказывал непробиваемому брату. Подойдя почти вплотную, принцесса услышала, как юноша горячо выговаривает родственнику:

— Нрэн, ты черствый военный сухарь, ничего не понимающий в воспитании, ты обидел малышку...

— В чем дело, дорогие мои? — промурлыкала принцесса, кладя руку на локоть Лейма.

— Его надо изолировать от Бэль, чтобы своими выходками он не травмировал нежную психику сестренки, чурбан! — в сердцах выпалил принц.

— Опять провинился, дорогой? — мягко пожурила Элия старшего кузена.

Бог Войны издал неопределенное "Хм-м" и нервно дернулся, когда нежные пальчики принцессы коснулись и его руки. Все время, пока Лейм, вероятно, просто перегревшийся на весеннем солнышке, что-то орал ему в самое ухо, бог пытался вообразить, что творится на балконе, на который удалилась Элия, а потом один за другим последовали Джей, Итварт, Рик, Повелитель Межуровнья, а вышел лишь Итварт. И картинки принцу виделись самые возмутительные, куда хуже, чем в журналах, которые он порой изымал у новобранцев или видел в комнатах братьев.

— Элия, что нам с ним делать? — обречено воззвал Лейм.

— Воспитывать, читать лекции по психологии детей женского пола младшего возраста и спокойно объяснять, в чем он опять ошибся, — обстоятельно ответила на почти риторический вопрос принцесса.

— Бэль из-за него сегодня плакала — он отдал кошку сестренки Кэлеру, — наябедничал принц, не испытывая, в отличие от Итварта, никакой неловкости от того, что заложил с потрохами брата.

— Что ж, может быть, Нрэн и прав, — задумчиво согласилась богиня.

Лейм вытаращил на кузину глаза, воитель изумленно хрюкнул. Элия почти никогда не признавала правильности его суждений в любой из сфер, за исключением воинской.

— Ты счел, что забота о кошке — слишком большая ответственность для такой маленькой девочки, как Бэль. Но раз она привязана к Таисе, то сможет играть с животным и у брата. А чтобы малышка училась быть внимательной, заботливой и старательной, для начала подаришь ей после праздников какую-нибудь зверюшку, требующую меньшей опеки, скажем, дикати, да? — утвердительно предположила богиня с самой нежной улыбкой на устах.

— Э-э, да, — обреченно согласился принц, повесив белобрысую голову.

А что еще оставалось загнанному в словесную ловушку воителю? Только кивнуть в знак согласия, признавая, что в своих логичных рассуждениях насчет воспитательных моментов держания домашних животных кузина права. Что ж, если Элия хочет, чтобы у Бэль было животное, пусть будет дикати, чистоплотная зверюшка, питающаяся энергией света и похожая на разноцветный пушистый комочек. Но только не кошки!!!

— Ах, Нрэн, ты такой умный, добрый и предусмотрительный! Бэль будет так счастлива! — восторженно прошептала Элия, подкрепляя решение родича.

Ехидно улыбнулся Лейм. Молодой бог не уставал восхищаться способностью кузины заставлять Нрэна поступать так, как хочется ей. Вот теперь скупому братцу придется потратиться на дикати, волшебное животное, стоящее куда больше, чем сотня кошек фаруханской породы.

От похвалы на скулах у воителя выступили яркие пятна румянца смущения, рука Элии по-прежнему поглаживала его руку.

— Лейм, извини, но теперь я украду у тебя Нрэна, мне нужно его кое о чем попросить, — умильно улыбнулась богиня.

Бог кивнул и оставил кузину в нише наедине с братом. Нрэн проводил Лейма таким взглядом, каким утопающий смотрел бы на внезапно лопнувший прямо посреди штормового океана спасательный круг.

— Ах, дорогой, мне очень неловко тебя беспокоить и стыдно говорить такое но... — начала принцесса, потупив взгляд, пальчики огладили юбку, — но, пожалуйста... Все эти покушения изрядно напугали меня, я лишилась душевного спокойствия...

— Мы сумеем защитить тебя, сестра, не бойся! — горячо возразил воитель, не зная еще, что своими словами роет яму.

— Я верю, надеюсь, хочу верить, но все равно мне бывает страшно, за каждым углом я вижу убийцу, стала плохо спать. Временами кажется, что даже в покоях могут притаиться враги. Пожалуйста, проводи меня до комнат, что-то пропала всякая охота веселиться, — взмолилась красавица и, подняв на воина исполненный ожидания, почти жалобный взгляд, добавила: — В твоем обществе мне становится куда спокойней.

Острое чувство любви, ужас возможной потери и желание защитить Элию любой ценой захлестнули бога. Сейчас, когда кузина выглядела такой беспомощной и испуганной, он начинал ощущать собственную нужность и значимость. Он Бог Войны, и с ним Элии ничего не грозит!

— Я убью любого, кто попытается обидеть тебя, — серьезно пообещал воитель и, положив руку на эфес меча, повел богиню к дверям залы.

Принцесса мысленно замурлыкала: "Сработало! Вот что значит подходящая приманка, Энтиор мной может гордиться! Жертва сама идет в силки. Теперь главное не спугнуть".

На втором этаже свет магических шаров был менее ярок, и принцесса получила великолепную возможность тревожно сжимать локоть Нрэна и прижиматься к кузену при каждом подозрительном шорохе или шагах слуг.

Слабый свет как нельзя более способствовал образованию подозрительных теней в нишах и укромных уголках коридоров. Бдительный Нрэн пристально следил за обстановкой, не забывая, впрочем, о том, чья рука нежно стискивает его локоть и чье дивное тело периодически оказывается в сладостной близости от его собственного.

Они шли молча, только легкий шелест шагов и едва слышное дыханье богов нарушало тишину коридора, да шум веселья и музыка бала, доносящиеся с первого этажа.

Но, как ни странно, сегодня молчанье не угнетало принца, он не чувствовал себя тупым и никчемным болваном с отнявшимся языком. Ведь молчала и сама богиня. Сейчас от Нрэна не ждали слов, он выполнял свой долг, охраняя сестру. Новая гордость своей силой, в противовес слабой беззащитности Элии, наполняла его непривычной уверенностью.

К несчастью, до самых покоев богини на них так никто и не напал, нет, конечно, не напал к счастью, но, к несчастью, принц не смог на деле продемонстрировать сестре готовность защитить ее любой ценой. Нрэн уже очень давно пережил ту детскую пору становления собственного таланта, когда убийства доставляли ему удовольствие, он стал гораздо больше ценить мастерство противника, возможность скрестить оружие с сильным партнером ради дивного рисунка звонких клинков. Но сегодня, как в далекой юности, ему хотелось упиться (не в прямом смысле, конечно) кровью врагов, положить их головы к ногам своей женщины, чтобы заслужить ее уважение и восторг его силой. Это он мог и умел. Но двери покоев принцессы красноречиво указывали на то, что все кончилось, а звездный час защитника так и не настал.

По-прежнему в молчании Элия приложила руку к двери и та, окликаясь на прикосновение хозяйки, тихо щелкнув замком, открылась. В покоях зажегся приглушенный свет теплого золотистого оттенка.

— Спасибо, милый за то, что проводил, — тихонько поблагодарила богиня кузена. — И не счел мой страх глупым женским капризом.

— Ты в последнее время подвергалась нешуточной опасности, — вполголоса очень серьезно ответил Нрэн. — Мой долг — защищать тебя.

— Все пажи уже давно спят, — вздохнув, сказала принцесса и, чуть-чуть помешкав, продолжила: — Дорогой, я, наверное, ужасная дура, кажется, никак не могу отделаться от иррационального ощущения, что какая-нибудь тварь поджидает меня в гостиной или спальне. Как тот..., — вспоминая серого демона, Элия непритворно содрогнулась всем телом. — В библиотеке.

— Я осмотрю комнаты, чтобы ты могла спать спокойно, сестра, — отважно предложил Нрэн и, положив руку на эфес меча, первым шагнул в покои кузины.

Элия шагнула следом и, затворяя дверь, позволила себе еще одну маленькую торжествующую улыбку, но ликовать по-настоящему еще было рано. Из скольких ловушек любви строгому кузену уже удавалось ускользать тогда, когда богиня собиралась праздновать победу....

Принц Нрэн обстоятельно и методично обследовал каждый уголок в покоях кузины. Никаких демонов, наемных убийц, привидений и забытых террористами чемоданчиков с взрывающимися заклинаниями бог не обнаружил. Но оставалась еще спальня принцессы. После осмотра шкафов и камина в гардеробной, укромных местечек в будуаре и портьер на окнах, Нрэн вошел в святая святых и, стараясь не принюхиваться к витающим ароматам, чтобы не утратить контроля над собой, приступил к завершающей части обыска. Увы, злодеев не нашлось и здесь.

— Все в порядке, дорогая, — доложил принц гордо, но все-таки с капелькой разочарования, и вытянулся чуть ли не в струну перед последовавшей на ним в спальню кузиной. — Можешь спокойно ложиться, я осмотрел покои.

— Еще раз спасибо, милый, — с чувством поблагодарила его Элия. — Не знаю, что на меня нашло, я ведь никогда не была трусихой.

В замешательстве принцесса принялась, словно четки, перебирать жемчужины в ожерелье на шее.

— Нет, ты отважна! — с жаром возразил Нрэн, любуясь возлюбленной и чувствуя, что сегодня он имеет на это право. — Но слишком много тебе пришлось пережить. Любой другой на твоем месте чувствовал бы себя ужасно.

— Правда? Ты говоришь как стратег или просто желаешь утешить меня? — робко улыбнувшись, спросила Элия, продолжая теребить ожерелье.

— Как стратег, — подтвердил мужчина, неотрывно следя за изящной рукой богини, перебирающей мягко переливающиеся жемчужины в ожерелье на груди, самой дивной груди на свете, что виднелась в глубоком вырезе платья настолько, что легко можно было представить ее совершенную форму.

— Ой! — легонько воскликнула от неожиданности Элия.

Не выдержав многочисленных издевательств, коим подверглась в течение вечера сначала посредством удавки, а потом сильных пальчиков богини, нить русалочьего ожерелья лопнула, и жемчужины радужным дождем хлынули вниз.

Нрэн завороженно следил, как шарики градом сыплются в густой ворс ковра, разлетаясь по всей комнате, часть беззвучно падает на кровать и в глубокий вырез платья.

— Я помогу собрать, — великодушно предложил воитель, желая еще чуточку продлить дивный вечер в обществе кузины, чувствовать, что она нуждается в его защите, что он ей нужен. Впервые за многие годы ему не нужно было мучительно искать тему для разговора, напряженно думать о том, что сказать Элии, и опасаться ее остроумных насмешек над его неловкостью и глупостью.

Отстегнув ножны с мечом, Нрэн положил их на кресло. И, опустившись на колени, великий воитель принялся ползать по полу, собирая жемчужины. Элия, проявляя солидарность, тут же принялась ползать рядом. Ничто так не сближает и не раскрепощает людей, да и богов, как совместная работа, особенно такая интимная, как совместный сбор жемчуга ночью на мягком ковре в спальне.

Вскоре принц Нрэн не столько ползал по полу, старательно собирая гладкие маленькие шарики, еще хранящие тепло тела принцессы, сколько заглядывался на само тело, ползающее рядом и периодически касающееся его своими соблазнительными округлостями. Почему-то особенно часто на глаза принцу попадались соблазнительные полушария в обрамлении черного декольте, в глубинах которого тоже исчезло несколько жемчужин.

— Ой, как щекотно, — коснувшись выреза платья, призналась принцесса, с тихим смешком, когда решила, что жертва дозрела до нужной кондиции. — Наверное, мне туда тоже попала парочка.

— Да, — выдохнул Нрэн, сжав собранный в кулаке жемчуг с такой силой, как будто хотел получить перламутровую пудру. — Я видел.

— Надо вытащить, — решила Элия и начала распускать шнуровку впереди.

Принц, не отрываясь, следил за этим безумно волнующим процессом. И чувствовал, как усиливается ощущение нереальности происходящего.

"Я сплю, — изо всех сил подумал Нрэн, — и не желаю просыпаться".

— Помоги, — попросила богиня, приблизившись к сидящему на ковре воителю почти вплотную.

Руки в перчатках латных мозолей несмело потянулись к предмету безумных желаний, коснулись теплой, нежной, как лепесток цветка кожи, пахнущей розами и свежестью. Элия отдала мысленный приказ звездному набору, и диадема, удерживавшая прическу, исчезла. Принцесса тряхнула головой, густые волосы, вырвавшись на свободу, коснулись щек и шеи принца дурманящей волной. Губы Элии, мягкие и зовущие, оказались совсем рядом с губами Нрэна, а руки обвились, словно лозы, вокруг его шеи.

Пальчики скользнули по плечам бога вниз и принялись ловко расстегивать пуговицы камзола, в то время пока сам принц завершал героическое сражение со шнуровкой платья богини. И руки мужчины, которые вечно путались в крючках и застежках дамских нарядов, на диво сноровисто справлялись со своей задачей. Все расстегивалось и развязывалось словно само, стоило только прикоснуться.

(Звездный набор Межуровнья трудился изо всех сил, выполняя пожелание хозяйки, дабы великий воитель, столкнувшись с трудностями, не пришел в себя слишком рано и не дал деру). Впрочем, Нрэн, добровольно сдавшийся в желанный плен объятий принцессы, и не думал об отступлении, он вообще больше ни о чем не думал. Уйти от этих сладких губ, рук, ласкающих его тело, стало невозможно.

От последних одежд боги избавлялись уже на огромном ложе. Исполнивший свою роль и более не нужный жемчуг вновь рассыпался по всему ковру мелким градом. Нрэн забыл обо всем, утопая в ощущении запредельного блаженства, которым одарила его Богиня Любви, та, которую он желал больше всех женщин Вселенных. Невозможное в один миг стало возможным, самые безумные ночные грезы обрели плоть и кровь, обернувшись нереальной в своей беспредельной чувственности реальностью. Не нужно было больше закрывать глаза и, обманывая самого себя, представлять ее на своем ложе вместо случайной подружки для удовлетворения потребности плоти. Дивное тело Элии было в его объятиях, с готовностью откликалось на его жаркие ласки; содрогаясь в экстазе, принц хрипло повторял ее имя, и принцесса в момент наивысшего наслаждения, как мечталось ему, кричала его имя.

У него были прежде тысячи женщин, но никогда в его душе не творилось такого, никогда ласки не повергали его в столь глубокую бездну восторга, никогда он даже не мог вообразить, что будет испытывать такое запредельное, невозможное блаженство. Силы Богини Любви и Бога Войны сплетались воедино, увеличивая восторг слияния мужчины и женщины, увлекая их в новые пучины сладострастия.

А Элия стремилась к тому, чтобы упрямый и недоступный принц навсегда запомнил эту ночь, а, запомнив, с ненасытной страстью возжаждал ее повторения. Принцесса желала, чтобы Нрэн никогда больше не смог обойтись одними мечтами, чтобы быть с ней стало для него такой же необходимостью, как дышать или воевать, чтобы любая другая девица показалась фальшивой куклой, подделкой по сравнению с Богиней Любви, воплощением его потаенных желаний.

Шторы, предусмотрительно опущенные принцессой задолго до завлечения кузена в засаду, продлевали царство ночного безумства и тогда, когда во всем Лоуленде наступило утро, потом день...

И Элия наслаждалась не только жаркими ласками Нрэна, но и сознанием того, что она наконец победила в сражении с загадочными представлениями упрямого кузена о долге и божественной морали.

"О Элия, Элия, Элия, я люблю тебя, люблю!", — прекрасной музыкой звучали в ушах принцессы крики великого воителя, самой любимой мелодией из всех существующих в мирах.

Глава 13. Суд(ь)боносный день

5 день 2 семидневка

Джилл, милая прости, что я наставил на тебя пистолет

и обещал выбить тебе мозги.

к/ф 10 ярдов (The Whole Ten Yards)

Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!

к/ф Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика.

Было часов десять утра, когда принц Джей ощутил свой переход из мира сновидений в реальность Лоуленда. Тогда же он понял, что сильнейший запах флоксов, буквально бьющий в нос, является одним из атрибутов действительности, а не продолжением кошмара, в котором он тщетно пытался найти дорогу из зарослей этих растений. Открыв глаза, бог обнаружил над собой высокий потолок спальни Рика.

Почему-то было очень тяжело думать. С трудом ворочая мозгами, принц опустил веки и попытался восстановить цепь событий, приведших его в покои брата. Логика подсказывала, что они, должно быть, крупно нажрались вчера с рыжим, отмечая победу на турнире. Потом? Потом, наверное, подцепили девочек посимпатичнее и двинули сюда. Может, какая из крошек и пролила в спальне свои духи. Но ничего такого принцу, как не напрягал он извилины, почему-то не вспоминалось. Зато вспоминалась обида на Элию, отказавшуюся с ним танцевать, лютая злоба на Данарис и жажда мести.

В конце концов, поняв, что самостоятельно эту головоломку не решить, Джей вновь открыл глаза и, покачиваясь, сел на постели. Сдернул с обнаженного тела плед-одеяло в зеленую полоску. Ни девочек, ни Рика рядом не было, но брат, листающий утреннюю газету, нашелся на диванчике рядом.

Заметив, что Джей бодрствует, маг хмуро осведомился:

— Проспался, приятель?

— Ага, — буркнул принц и, скривившись, спросил: — Слушай, чем это здесь так воняет?

— Тобой и воняет, — хмыкнул рыжий, отложив газету на услужливо подбежавший столик. — Не помнишь, что вчера учинил?

— Нет, — честно признался Джей, пожал плечами и насторожился, видя, что Рику далеко не весело.

— Ты вчера Элию задушил, — нагнетая обстановку, мрачно просветил сплетник брата.

— Как? Совсем? — внезапно севшим голосом осведомился перепуганный вор, вцепившись пальцами в одеяло с такой силой, будто интенсивность сжатия путем обратного магического эффекта могла воскресить сестру.

— Нет, но очень старался. Если б Итварт тебе вовремя по башке не дал, то сестрицу точно можно было бы хоронить вместе с моей леди-матерью, — зловеще констатировал Рик, скрестив руки на груди.

Джей обхватил буйну голову обеими руками, взлохматил светлую шевелюру и обреченно констатировал:

— Не помню. Вот Данарис, может, и душил, а Элию — не помню... О демоны-ы-ы!

В памяти принца неожиданно всплыло воспоминание о гневных звездах — глазах сестры. Джей обмер от ощущения непоправимой ошибки и прошептал, пытаясь убедить самого себя:

— Не мог же я их перепутать, не мог...

— Судя по всему, мог, — отрезал Рик, задумчиво теребя мочку уха и позванивающую серьгу из нескольких сплетенных колечек. — Особенно если учесть этот дивный аромат флоксов. Джей, какой-то доброжелатель напоил тебя на балу киором, что в сочетании с большой дозой спиртного окончательно свернуло тебе мозги.

— Убью скотину, — процедил вор, обращаясь к неведомому отравителю.

— Сначала сам выживи, — доброжелательно посоветовал приятелю Рик. Теперь, убедившись в том, что Джей на самом деле вовсе не хотел смерти сестры, принц сменил гнев на милость. — Элия на тебя и так зла была, а уж теперь и подавно.

— Ох, драные демоны, — вновь вздохнул Джей и, чувствуя настоятельную потребность облегчиться, которая была выше всех моральных терзаний, вылез из кровати и побрел в ванную. Там же заодно геройски постоял с десяток минут под прохладным душем, окончательно приходя в себя.

Завернувшись в большое оранжевое полотенце брата, Джей снова вернулся в спальню и, плюхнувшись на диван рядом с Риком, хмуро повторил вслух мучивший его вопрос:

— Какая же сволочь подлила мне киора?

— А кому ты в последнее время мог напакостить?

— Особо сильно только Нрэну, — мрачно усмехнулся Джей, и усмешка застыла на губах принца, когда он припомнил, что кузен действительно имел возможность добавить киора в его бокал.

— Такая добыча тебе не по зубам, — ответил Рик, безошибочно истолковав мимические гримасы брата.

— Что же мне теперь делать? — спросил Джей, нахохлившись.

Вор понимал, что месть Нрэна была вполне законна, ведь первым шутки с эльфийскими травками начал Джей. Драться на дуэли с кузеном принц не собирался, поскольку не желал, чтобы воитель сделал из него фарш. И вообще, убивать Нрэна, даже если бы вдруг нашелся подходящий способ, в любом случае было нельзя, в Стратеге нуждались семья и Лоуленд.

— Перед Элией извиняться, ясный пень, — отозвался рыжий.

— Так она меня и простит, как же, — простонал Джей, — извиняйся не извиняйся, все одно.

— А не попросишь прощения — обидится еще больше, — предостерег брата маг и посоветовал: — Поползай перед ней на брюхе, поклянчи, расскажи, какой ты дурак.

Порывшись в кармане камзола, Рик извлек оттуда отданную ему давеча Джеем браслетку и, протянув ее ему, продолжил:

— На вот, подари вещицу, может, и простит.

Джей принял совет и браслет, кивнул и телепортировался к себе, чтобы переодеться и занять наблюдательный пункт у апартаментов Элии в ожидании пробуждения сестры.

Он очнулся от блаженного забытья и в первый миг не мог понять, отчего такая сладостная истома наполняет тело, счастливо замирает сердце и жарко-радостно на душе. Потом вспомнил. Сон. Он видел самый прекрасный сон в своей жизни. Желая продлить столь редкие, а оттого еще более чудесные мгновения, бог позволил себе полежать несколько секунд, потом открыл глаза, и словно в ледяной ад бросили обнаженную душу воителя.

Он был в постели кузины, и она спала рядом, свернувшись под одеялом клубочком. Лицо богини закрывали волосы, и принц ночным зрением видел только припухшие губы и проступающие на нежной коже Элии синяки, следы своих страстных безудержных ласк.

"Нет мне прощения. Я чудовище, изнасиловал собственную сестру. Элия была так испугана вчера, нуждалась в утешении, а вместо этого я воспользовался ее беспомощностью и надругался над ней. Бедная женщина подчинилась грубой силе. Какой я мерзавец! — с глухой безнадежной тоской и ненавистью к собственному телу, причинившему страдания кузине, подумал Нрэн. — Может быть, пасть на меч прямо здесь, кровью искупив свое преступление? Нет, какой я эгоист. Нельзя оставлять ее и Лоуленд беззащитными перед врагами, особенно теперь. Скорее, надо уйти, пока она не проснулась! Уйти из замка, из города, подальше от нее! Не думать, не думать о ней, иначе можно сойти с ума!

Вскочив, принц мгновенно, как по тревоге, натянул брюки, схватил свой меч и, вылетев из покоев Элии, стремглав, не разбирая дороги, понесся по коридору в свои апартаменты, собирать вещи для бегства из Лоуленда.

Уже через семь минут великий Стратег начал личную инспекцию постов на дальних границах Лоуленда и крепостей на сопредельных территориях....

Джей, уже вылинявший от скуки и нервного напряжения после пяти часов пребывания в засаде на голодный желудок, с тоской следил, как стрелки его маленьких карманных часиков с сапфирами приближаются к трем часам пополудни. Пажи Элии периодически, за хорошую плату, разумеется, дипломатично сообщали принцу, что госпожа еще не встала и принять его не может, те же слова слышали и другие братья, желавшие лицезреть богиню. Так что Джей вздыхал и в очередной раз принимался гадать о том, какое "сильнодействующее снотворное" пребывает сегодня в постели его сестры.

В три пятнадцать любопытство принца было удовлетворено. Дверь в покои принцессы распахнулась, и по коридору вихрем пронесся полуголый Нрэн с совершенно сумасшедшими глазами. Из всей одежды на кузене были только брюки и меч.

"Ого! — с восхищением и завистью подумал Джей, быстренько проанализировав состояние воителя. — Кажется, сегодня Элии все-таки удалось нарушить обет, и я выполню свой! Хвала Силам Удачи!"

Припухшие от бесчисленных страстных поцелуев губы чуть-чуть саднило. Богиня Любви коснулась их кончиками пальцев и улыбнулась, снова переживая мгновения торжества, потом лениво перекатилась на бок, чувствуя, как немного ломит все тело, и протянула руку, желая коснуться поверженного воителя. Но ладонь наткнулась лишь на скомканное одеяло. Нрэна не было!

Принцесса недовольно нахмурилась и села на ложе, чтобы оглядеть спальню. На ковре по-прежнему валялась брошенная вчера ночью одежда, но меч из кресла исчез.

"Сбежал-таки мерзавец, — недовольная гримаска исказила лицо богини. — Ну ничего, вернется, как миленький, или я ничего не понимаю в мужчинах и искусстве любви!"

Все еще испытывая легкую досаду, принцесса встала, мановением руки велела шторам впустить в спальню солнечный свет, накинула на обнаженное тело халат и направилась через будуар в ванную.

— Элия, милая, но я же знаю, что ты уже встала! — донесся до ее ушей молящий возглас, и, прорвавшийся сквозь живое заграждение из пажей, принц Джей предстал перед богиней. Он очень надеялся, что прекрасное расположение духа сестры, которое ей оставил перед своим стремительным бегством "лишившийся невинности" Нрэн, поможет ему получить прощение за свои многочисленные прегрешения.

Но строгая, если не сказать, раздосадованная, физиономия богини разом разрушила замок его светлых ожиданий.

— Что ты такая сердитая, Элия? Ведь Нрэн все-таки попался в твои сети! Или он оказался дурным любовником? Так давай я его подменю? — с небрежной ласковостью поинтересовался Джей, в глубине души с ужасом понимая, что несет бред, и ему сейчас сильно не поздоровится, но остановиться почему-то не мог. Вдобавок его тело, реагируя на какие-то приказы подсознания, совершенно самостоятельно шагнуло вперед, и руки потянулись, чтобы обнять принцессу.

Развязное поведение брата окончательно переполнило чашу терпения Элии. Божественная ярость хлынула через край. Уже не рассуждая, принцесса подхватила с диванчика в будуаре тяжелую книжицу лирических стихов в ажурном костяном переплете и отвесила ею принцу грандиозную затрещину, прочерчивая глубокие борозды на щеках, с хрустом ломая нос.

Джей на секунду отшатнулся, переживая болевой шок, от которого зашумело в голове, разноцветные пятна закружились перед глазами, и полыхнула дикая злоба. Усмирив ее усилием воли, принц выдернул из кармана платок, прижал его к израненному, обильно кровоточащему лицу и ласково спросил:

— Ну теперь-то мы квиты, любовь моя? Моя кровь и боль — достаточная плата за оскорбления? Прости! Я принес тебе подарок, возьми.

Просительно глядя в глаза сестры, принц протянул браслет, перемазанной в собственной крови.

На секунду Элии стало стыдно за вспышку гнева и ее результат — искалеченного брата. Платок, который Джей прижимал к лицу, уже стал красным и очень мокрым, а кровь все не унималась, наполняла фигурные царапины на щеках, текла из рассеченного носа.

Но не раны, а взгляд принца смягчил сердце богини и осознание того, что даже заслуженная обида ослабляет семью, осознание, ставшее слишком отчетливым после покушения Серого Посланника, слов Связиста и Повелителя Межуровнья. Принцесса приняла браслет, и пальцы ее легко скользнули по израненному лицу, исцеляя только что нанесенные увечья, сращивая хрящи сломанного носа, так часто сующегося не в свое дело.

— Почему я — не мой воинственный кузен? — с горечью пробормотал Джей, наслаждаясь ласковыми прикосновениями богини, вместе с которыми уходила острая боль.

— Потому что ты — мой белобрысый невозможный брат, — чуть иронично, одними уголками губ усмехнулась принцесса.

— Ты его любишь, — печально констатировал принц, ловя губами пальчики красавицы.

— Тебя я тоже люблю, когда ты не доводишь меня своими глупыми выходками, — ответила богиня.

— Но в постель ты мечтаешь затащить его, — с грустью констатировал Джей, целуя ладонь Элии, пока та разрешала ее целовать.

— Джей, — предостерегла Элия принца от новых высказываний, кладя указательный пальчик поверх дерзких губ.

— Прости, прости, так трудно быть братом Богини Любви, и быть только братом просто невозможно, — горячечно зашептал бог, обнимая Элию.

— Знаю, прощаю, — согласилась принцесса, давно уже уяснившая для себя, что влияние зова ее сути настолько сильно, что противостоять ему бесконечно может только существо с абсолютно атрофировавшимися плотскими инстинктами, а братья Элии никогда таковыми не были.

— Можно маленькое доказательство прощения? — с почти прежней хитрой усмешкой попросил Джей и, уловив тень согласия в глазах принцессы, потянулся к ее губам за настоящим дозволенным сладким поцелуем. Было сложно оторваться от Элии, еще хранящей тепло постели, пахнущей самой любовью...

— Нрэн — несусветный дурак, если смог уйти от тебя после таких поцелуев, — шепнул Джей на ушко сестре. — Меня из твоей постели вышвырнули бы только силой, — и, видя, как начинает вновь хмуриться принцесса, поспешно оборвал мечты вслух, добавив: — Уже молчу, молчу.

— Ну и трепач же ты, дорогой, — усмехнулась Элия, ласково взъерошив волосы брата.

— Это у меня все от голода, обычно я говорю меньше, чем Рик и твой разлюбезный Рэт. Я так беспокоился насчет нашей ссоры и этой дурацкой истории с удавкой, что аппетит начисто пропал, кусок в горло не лез, а сейчас вновь очень хочется пожрать, и сил на то, чтобы обдумывать слова, не остается, — выкрутился принц, виновато пожимая плечами.

— Тогда иди и срочно поешь, пока снова не сболтнул лишнего, — сурово велела богиня. — А я собираюсь в ванную.

— А можно я подожду, пока ты свершишь омовение, и мы позавтракаем вместе? — попросил Джей, молитвенно складывая руки.

— Что ж, если хочешь, жди, — великодушно дала свое разрешение богиня и, включив заклинание контроля, исчезла из будуара.

Оставшись один, принц украдкой мстительно скинул с диванчика на пол тяжелую книжицу, которой Элия починила ему физиономию, и плюхнулся на место ее пребывания, невинно сложив руки на коленях в точности так же, как няня учила малышку Бэль.

Через полчаса принцесса, тоже, кстати, изрядно оголодавшая, но не по причине моральных переживаний, а в связи с крайней занятостью сексуальной стороной личной жизни, вернулась в будуар уже освежившаяся и облаченная в дневное серебристо-бирюзовое платье. По приказу госпожи пажи внесли подносы с завтраком и обедом одновременно, сервировали низкий стол у дивана и удалились. Оглядев содержимое тарелок, принц удовлетворенно вздохнул: при составлении меню Элия учла его вкус. Принцесса прекрасно разбиралась в причудливых гастрономических пристрастиях брата и, если хотела сделать ему приятное, заказывая пищу, применяла свои знания на практике.

"Ничто так не сближает людей, да и богов, как совместное поглощение вкусной еды", — мысленно вывел аксиому принц и был по-своему прав, поскольку ничего не знал о ночных сборах жемчуга на ковре.

— Ты не пойдешь на турнир менестрелей? — завел светскую беседу с сестрой Джей, цепляя вилкой фиолетовые полоски салата в соусе уль.

— Зачем? Обязательное присутствие на мероприятии — привилегия только наших музыкантов, Кэлера и Ноута. К тому же, начало я все равно пропустила, — пожав плечами, ответила принцесса, накалывая на вилку кусочек куриной грудки, фаршированной черносливом и миндалем.

— А к кому же будут обращать свои голоса, полные возвышенного томления, менестрели, о жестокая? Ведь ты — неиссякаемый источник их вдохновения, — с улыбкой укорил принц сестру.

— Раз они творили свои произведения, руководствуясь моим воображаемым образом, значит, и исполнить смогут без меня, — рассудила Элия, переключившись на выбор салатов.

— Преклоняюсь перед вашей безупречной логикой, светлая богиня, — кивнул принцессе Джей. — Что ж, одной принцессы на турнире будет вполне достаточно.

Элия недоуменно выгнула бровь.

— Бэль упросила Лейма взять ее с собой, я их видел сегодня в коридоре, они искали Нрэна, чтобы испросить его разрешения, но не нашли и отправились на свой страх и риск, без высочайшего дозволения.

— Пусть малышка порадуется, — рассудила богиня. — Все равно больше часа не выдержит, надоест притворяться взрослой леди, начнет елозить на месте и смотреть на Лейма умоляющими глазами. Так что, и одной принцессы турнир быстро лишится.

— А серебряную розу госпоже своих струн победитель сможет вручить и потом, насчет этого в кодексе турнира ничего не сказано, не Нрэн составлял, — дипломатично заметил Джей, льстя сестре своей уверенностью в том, что госпожой струн любой победитель пожелает видеть лишь ее.

Элия промолчала, не оспаривая очевидное, и принц ехидно добавил:

— Что же касается сохранения на турнире общественного порядка, в связи с отсутствием Нрэна, всем остается только молиться Творцу, чтобы герцог Лиенский, пресытившись музыкой на празднике Лозы, туда не явился.

— Герцога, душку, не трогай, — Элия с деланной строгостью помахала перед носом у брата рукой с булочкой.

— Я? Герцога? Да ни в жисть не обижу, я ж его обожаю, больше меня его только Энтиор любит, да и то не больше, а по-другому, можно сказать, с другой стороны, — начал с таким жаром распинаться Джей, что едва не подавился бутербродом гигантских размеров и эксклюзивной конструкции.

Принцесса улыбнулась двусмысленной шутке брата.

— А..., — собрался было еще что-то добавить принц.

Что "А...", Элия так и не узнала, поскольку пламенная речь-признание Джея в неземной любви к герцогу Элегору Ленскому была прервана мощнейшим всплеском силы, отозвавшимся в телах богов горячей волной энергии. Сила мгновенно заполнила будуар принцессы, и бесплотный голос, не унизившись до обычных спецэффектов, свойственных Источникам Узла и Миров, торжественно провозгласил:

— Семья богов Хранителя Мира Узла Лоуленд, вы вызываетесь в Суд Абсолюта для оглашения окончательного вердикта по вашему иску и жалобе "На колдовское вмешательство с верхнего Уровня с целью причинения физического вреда магическими средствами" номер тридцать пять тысяч шестьсот сорок девять, направленной в Суд Сил и переданной в Суд Абсолюта под грифом "сверхсрочно". В качестве приглашенных на Суд дозволено явиться Силе-Посланнику, именуемому Связист, и Повелителю Межуровнья.

Не дожидаясь словесной реакции богов на это заявление, плотный кокон силы обхватил тела Элии и Джея и унес их из мира и вообще с Уровня. "А если б я сейчас была в ванной?" — успела задать самой себе риторический вопрос принцесса прежде, чем оказалась в странном пространстве вне тьмы и света, материальных предметов и привычных глазу зрительных ориентиров. Единственными вещественными предметами в этом пространстве были фигуры богов, пребывающие в этом средоточии чистой силы. Принцесса видела, что в суд вызваны все родичи, за исключение малышки Бэль. Видно, даже далекие от человеческой логики создания понимали, что детям здесь не место. Хорошо, что девочка так и не узнала об этом, а то вновь начала бы возмущаться несправедливым устройством Вселенных. Смутно, среди мощной концентрации странных энергий, Элия уловила знакомые контуры Лоулендского Источника.

— Ваше дело расследовано и рассмотрено. Виновные найдены. Принято решение, — провозгласил голос еще более бесплотный и бесстрастный, чем тот, что так экстравагантно и вежливо передал богам повестку в Суд. — Воля Абсолюта такова: магистр Ордена Созерцающих и Плетущих тысяча шестьдесят четвертого Уровня, именуемый Талеминохс, обвиняется в покушении на жизнь богини Мира Узла Лоуленда — Элии, посредством наложения демоном Серым Посланником проклятия "смерть от руки родичей". Он признается виновным и приговаривается к понижению коэффициента силы в тридцать раз, ссылке на нижние Уровни и очистительным испытаниям десятой ступени в новой оболочке.

Младший подмастерье Ордена Созерцающих и Плетущих тысяча шестьдесят четвертого Уровня, именуемый Джонк Вассард, обвиняется в покушении на богиню Элию с использованием в качестве орудия преступления богини Джанети, посредством насильственного магического внедрения чуждых идей и намерений, а также обвиняется в убийстве богини Джанети посредством вложенного приказа-заклятия. Он признается виновным в нарушении Законов Равновесия и приговаривается к понижению коэффициента силы в двадцать пять раз, ссылке на нижние Уровни и очистительным испытаниям седьмой ступени в новой оболочке.

Орден Созерцающих и Плетущих тысяча шестьдесят четвертого Уровня волею Абсолюта признается виновным в неоднократном нарушении Законов Равновесия, противодействии и искажении Воли Сил и Великого Творца и объявляется распущенным, последнее предупреждение вынесено отделениям Ордена всех Уровней.

По вашему дополнительному заявлению о материальном возмещении вреда сообщаем: Имущество Ордена тысяча шестьдесят четвертого Уровня будет продано Силами Источников через посредников-Хранителей, и королевская семья Лоуленда, согласно выдвинутому иску, получит компенсацию за причиненные моральные и физические страдания, а также ей будут оплачены все расходы, связанные с дополнительными мерами по усилению безопасности государства. Принцессе Элии более ничего не угрожает со стороны обвиняемых, и охранная Завеса Сил с вашего мира снимается.

Абсолют благодарит Повелителя Межуровнья и Силу-Посланника за помощь в расследовании дела, а так же возвращает богине Элии предмет, в котором был доставлен на Суд обвиняемый Джонк Вассард.

На ладонь принцессы приземлился перстень с изумрудом.

И вновь, прежде чем кто-либо из телесно присутствующих успел вставить хоть слово, пусть даже слово благодарности, их вернули назад в Лоуленд, но не на те места, из которых забирали, а в грот Источника.

— Поздравляем вас, королевская семья Лоуленда, с успешным завершением дела, — тут же заявил Источник, интенсивно мерцая от радостного удовлетворения розовато-зеленым.

— Да уж, повезло, — громогласно поддержал нового приятеля Связист. — На сей раз эти бюрократы быстренько управились, видать, Плетущие их совсем достали, да еще почуяли, что вас с тайной наедине оставлять опасно.

— Это еще почему? — удивился Кэлер.

— А помедли они семидневку-другую, Элия нашла бы себе еще парочку опасных приятелей и сама бы все дело раскрутила, попутно сунув нос в десяток других тайн, — заявил Рик, хитро подмигнув сестре.

Элия подмигнула ему в ответ, заговорщицки кивнула Злату и покосилась на Нрэна, так старательно изучающего устройство собственной обуви, словно всерьез вознамерился сменить профессию и начать тачать сапоги.

— Ну да, все так и есть, — получив ментальный удар по мозгам сверху замял тему Связист.

— Если Силы сказали правду, а они никогда не лгут, то ты, — Кэлберт пронзил Повелителя Межуровнья бешеным взглядом, — нам солгал о проклятии, наложенном на сестру. Оно было!

Принц до сих пор не мог забыть собственный кинжал, вонзившийся в дверной косяк у самого лица сестры, и теперь нашелся кто-то, на кого можно было переложить часть вины за случившееся.

— Так было надо, — небрежно пожал плечами Злат, с легкой иронией взирая на разгневанного принца.

Теперь уже все родичи, за исключением Рика и Элии, обратили свои настороженные лица к Повелителю Межуровнья.

— Он прав. Так было надо, — разряжая обстановку, ответила богиня. — Чтобы ваш страх не преобразовал остатки не развеянного Златом заклятия в по-настоящему могущественные чары, которые могли бы отправить меня в следующую инкарнацию.

— Больше ни слова о делах, хватит, — фыркнул Рик, начинающий подозревать, что планируемая пирушка вот-вот обратится в военный совет или скандал на почве маниакально-ревнивой подозрительности. Его суть бога тут же начала бурно протестовать против такого извращенного отношения к развлечениям. — Давайте лучше выпьем за то, что наша обожаемая сестра — тире кузина, для тебя, папа, персонально единственная дочь — сидит рядом с нами живая, целая и невредимая. За то, что угроза для нее с верхнего Уровня миновала! За благополучный исход! За то, чтобы все другие проблемы в этом году разрешались еще более быстро и удачно, чем эта!

Подхватив налету удачную мысль Рикардо, Источник, вдоволь наобщавшийся со Связистом за семидневки Новогодья, моментально организовал в своем гроте приличный инвентарь для застолья. Магу даже не пришлось колдовать.

Дружный звон бокалов и согласные крики сопроводили последние слова рыжего брата. Почему-то все решили, что устранение Джонком Вассардом леди-матери Джанети не выходит за рамки понятия "благополучный исход", но уж такова была странная логика принцев. Любовь богов может быть по-настоящему сильной, не знающей границ времени и пространства, сметающей все преграды, но эгоистичны и черствы они к тем, кто не затронул струн их сердец.

— Спасибо, Рик, — ответила принцесса, искренне улыбнувшись брату. — Но тогда нам нужно поднять бокалы и за тех, благодаря кому я сегодня сижу здесь, а не пребываю в состоянии чистой энергии в ожидании следующей инкарнации!

— Согласен! — воскликнул принц, тряхнув рыжей шевелюрой, и вынул пробку из бутылки с "Алым закатом". — За здоровье Повелителя Межуровнья лорда Злата, воителя Итварта и Сил Суда Абсолюта, если у них есть что-нибудь, похожее на понятие здоровья!

Отдавая долг чести спасителям принцессы, по древней традиции все сидящие за столом, невзирая на личные симпатии и антипатии, торжественно осушили свои бокалы до дна.

Повелитель Межуровнья на секунду замер от изумления, прислушиваясь к необыкновенным, совершенно непривычным ощущениям, наполнившим его тело и душу. Злату показалось, что все его существо охватил странный серебряный огонь, совсем не жгучий, наоборот, животворный и согревающий. Энергия богов Мира Узла — Лоуленда, благословляющих Повелителя Темной Бездны, ярким потоком хлынула по жилам Злата, разлилась, напитала самые глубины его сути. Впервые за многие тысячелетия Повелителю что-то преподносили в дар не из страха, безумной фанатичной преданности или добиваясь своих корыстных целей, а с бескорыстной щедростью и по доброй воле.

Такого прежде не бывало никогда и никогда прежде не случалось того, что случилось теперь. Повелитель Межуровнья медленно склонил голову и глухо молвил:

— Благодарю вас, боги! Будьте благословенны и вы! — и осушил свой бокал до дна, делая щедрый ответный дар, делясь с существами Уровня малой толикой своей странной, удивительной силы, той толикой, которую боги могли воспринять.

— О, Злат! — прозвучал восхищенный шепот принцессы, и ее улыбка стала наградой Повелителю за экстравагантный импульсивный поступок.

Злат улыбнулся не без грусти, с удивлением думая о том, что любопытная семейка лоулендских богов уже успела отхватить немалый кусок в его старом, слишком свободном и холодном сердце. А все из-за удивительной женщины, ради которой, вроде бы по собственной прихоти, он покинул тьму Межуровнья. А теперь Новогодье заканчивалось, и он снова должен будет вернуться туда, в вечное одиночество, вернуться к прежнему образу жизни, но не к прежнему холодному покою, его он потерял навсегда, но, пожалуй, ничуть не жалел об этом. Ведь он всегда сможет наблюдать за ними, и это его развлечет.

С новым чувством взглянули боги на Повелителя Межуровнья, и он ощутил их молчаливое уважение, так отличное от откровенного ужаса многих и от их собственной обычной настороженности и глубоко скрытого страха. Ревность к нему, чужаку, отнимающему внимание сестры, никуда не исчезла, но приобрела более человечную окраску, у всех принцев, даже у мага Рикардо с демонической кровью.

— А за меня, дорогого, научившего ваш Источник таким клевым штучкам, никто выпить не хочет? — с наигранной обидой громко поинтересовался Связист, стукнув себя мощным кулаком в грудь. Источник тихонько прыснул в ладонь.

— За тебя — хоть целую бутылку! — сердечно отозвался Кэлер, и его с готовностью поддержали.

Атмосфера возвышенных переживаний исчезла, уступая место обычному божественному веселью с шутками, взаимными приколами, пустой трепотней. Видя, что Джей уже помирился с Элией, братья начали интересоваться характером предпринятых им маневров по завоеванию благосклонности сестры. Принц секрета не утаил, но почему-то никто из родственников, исключая Энтиора, взять рецепт на заметку не пожелал.

Среди общего веселья, словно неприступный утес в бурном океане, сидел принц Нрэн, мрачно уставившись в кубок с вином. Душу воителя и плоть снедала жажда, которую нельзя было утолить. Среди родичей, даже не видя их разудалой беспечной компании, принц чувствовал присутствие принцессы, и безумная ревность пополам с желанием снедала его душу. Отпусти хоть немного вожжи упрямая воля, и, бог, сметя все со стола, схватил бы Элию и взял ее прямо здесь.

Нрэн ненавидел себя за эти безумные мысли, но не в силах был изгнать их прочь. Всё, на что он был способен, это лишь удерживать себя от воплощения грез, что не давали ему покоя все долгие, безумно долгие дни на границах. Вдали от кузины. Он пытался забыть нежную кожу, совершенное тело, небывалое блаженство. Он до отказа загружал сознание работой, гонял себя без пощады, но каждую ночь прекрасная Элия являлась ему во снах, и принц просыпался, томимый неутоленным желанием, сгорая в пламени, потушить которое могла лишь одна женщина во Вселенных. Нрэн измучил себя, но добился только того, что жажда увидеть принцессу стала совсем нестерпимой.

"Увидеть ее, — эта мысль полностью завладела сознанием бога. — Только увидеть, а там будь, что будет. Пусть ненавидит, пусть презирает, пусть проклянет за то, что совершил, но позволит смотреть на себя..."

И вот по воле Суда Абсолюта Нрэн, вырванный с границ, но не из своих терзаний, вновь оказался в Лоуленде, в котором с момента его бегства не прошло и суток, и сидел сейчас на глупой пирушке. И Элия болтала с братьями, а его не удостоила даже презрительным взглядом.

"Что же делать? Как мне испросить у нее прощения? И разве за такое можно простить? Я не дурень Джей, сболтнувший сгоряча лишнего и оскорбивший ее на балу. Что делать?" — по замкнутому кругу в голове принца бродили одни и те же тяжкие мысли, сердце терзала боль, он горел безумной лихорадкой и перед глазами был лишь один образ — обнаженное тело на атласных простынях. Ее серебристый смех касался ушей принца, и дрожь сотрясала Нрэна, он искал и не находил выхода из бездонного колодца собственных желаний, куда сбросила его одна-единственная ночь с любимой женщиной, ночь, в которую он понял, что греза может обрести плоть, и не мог больше жить лишь грезой. Минуты текли, а Нрэн сидел, не замечая ничего и никого вокруг, кроме Элии.

Вот по долгу службы покинули грот Кэлер и Ноут, отправившись на финал турнира, к ним присоединился Лейм. Незаметно, как всегда, исчезли тихоня Тэодер и его друг Ментор. А праздничная пирушка по поводу избавления от проблем сверху постепенно все более и более начала походить на развеселую пьянку, не хватало только игривых девочек для услад плоти с улицы Грез.

Поняла это и принцесса. Рассудив, что настала пора удалиться, она улыбнулась родичам и заявила:

— Развлекайтесь, мальчики, а я, пожалуй, пойду! Поздно уже.

— Куда же ты, дорогая, сейчас только самое интересное и начнется! — с насмешкой укорил сестру Джей.

— Потому я и предпочитаю уйти, чтобы не смущать вас своим присутствием, — отшутилась богиня.

— Твое присутствие, скорее, фактор вдохновляющий, чем смущающий, — с жаром возразил принц.

— Ну не все же такие вуаеристы как ты, дорогой, — усмехнулась Элия. — Пойдем, Нрэн, проводи меня.

— Понял, понял, умолкаю, — тихонько оценил выдающиеся тактические способности сестры Джей и, прежде чем она успела щелкнуть его по носу, уткнулся в свой бокал.

Воитель вздрогнул всем телом, встал словно зомби, педантично задвинул собственный стул и на негнущихся ногах последовал за кузиной. "Вот он, настал час расплаты, я услышу грозные, жалящие саму душу слова, пойму, как ей ненавистен. Просто Элия не хотела показывать этого при всех", — пронеслось в голове у бога, и Нрэн совсем не заметил понимающих и чуточку завистливых ухмылок братьев, которыми те проводили его.

Воитель ждал обличающих, гневных слов, но принцесса взяла его под руку и спокойно сказала:

— Я хочу немного пройтись по Садам. Целители говорят, прогулки перед сном на природе очень полезны.

Совершенно ничего не понимающий воитель, изнывая от страсти, безумного желания и тяжкого чувства вины, шел рядом с принцессой, ожидая своего приговора. А Элия прятала в уголках губ улыбку, с наслаждением купаясь в буйных эмоциях неприступного кузена, так льстивших ее самолюбию, и молчала, желая продлить удовольствие.

Уже стемнело, выткались на темном небесном покрывале алмазные огоньки звезд, рог полумесяца своим светом сотворил им сестер на земле, посеребрив песок тропинки, по которой ступали принцесса и ее спутник. Искры играли и в воде маленьких ручейков, через которые по мосткам переходили боги.

В сумерках жизнь Лоулендских Садов не умирала, просто становилась более скрытной и тихой. Шебаршились в кустах у тропы мелкие зверьки, изредка сонно вскрикивали птицы, порхали большие ночные бабочки, очнувшиеся после краткой осенней дремы, перешептывались деревья, еле слышно шуршал под ногами песок. Пахло весенней свежестью.

Но принц не замечал красот природы, вся жизнь для него сосредоточилась сейчас в женщине, неторопливо идущей рядом, прелестной ручке, что лежала на его локте. И эта простая близость Элии восторгала бога, заставляя учащенно биться сердце. Вот принцесса передернула плечами под порывом прохладного ветерка, и Нрэн тут же поспешно сдернул с себя камзол, чтобы заботливо накинуть на плечи любимой. Элия завернулась в него словно в плащ, поблагодарив кузена царственным кивком головы, и продолжила прогулку. Вот впереди слева замаячил белым призраком контур беседки для чтения.

— Ой, вот где я забыла вчера свой веер из кости шагралта, — неожиданно, так, что принц вздрогнул, воскликнула богиня. — Пойдем, заберем, а то я снова про него позабуду, и он окончательно затеряется. Сам знаешь, какова женская беспечность!

Воитель не знал, но, поверив кузине на слово, безропотно последовал за ней. Впрочем, скажи Элия, что случайно во время прогулки уронила любимое колечко в Мэсслендскую трясину, принц покорно полез бы и туда.

Величайший из всех воителей Уровня, а, быть может, и Вселенной, он бесстрашно встречал любую опасность, мог мгновенно просчитать варианты и найти выход из сложнейшей тактической ситуации, выиграть практически безнадежное сражение, выйти один против целой армии и победить, не получив ни царапины. Но что делать со своею любовью к прекрасной кузине он не знал и безнадежно, словно желторотый юнец, запутался в собственных противоречивых чувствах и поступках.

Принцесса открыла дверь в беседку с цветным витражом в виде жар-птицы и вошла внутрь. Кузен шагнул следом. Дверь мягко закрылась, под потолком вполсилы зажглись магические шары, освещая пространство. В их свете Элия оглядела пару глубоких кресел, обитых велюром цвета заварного крема, широкую софу, журнальный столик светлого дерева с письменными принадлежностями и парой забытых кем-то здоровенных книг по поэзии знаменитого профессора Креимпла. Но веера в беседке не было. Наверное потому, что она его здесь не оставляла ни вчера, ни вообще когда-либо в своей жизни, во всяком случае, в этой инкарнации.

— Куда же он мог подеваться?— вслух возмутилась богиня, топнув с досады ножкой и, скинув туфельки, полезла на софу, чтобы заглянуть, не завалилась ли потеря за ложе.

Сознание принца помутилось окончательно, в воспаленном страстью мозгу смешались и наложились друг на друга образы: Элия, обнаженное тело на простынях, Элия, изящный изгиб тела, раскинувшегося на софе. И все нравственные терзания и проблемы смел всепоглощающий зов плоти. Нрэн метнулся к богине, сжал ее в объятиях, приник к устам, новое платье словно само порвалось под руками. Наверное, попались гнилые нитки. Водоворот страсти захватил бога, ненасытно ласкающего возлюбленную...

Было еще темно, когда Элия аккуратно высвободилась из крепкого кольца обнимающих ее рук Нрэна и, навеяв на дремлющего кузена заклинание крепкого сна, встала с софы, где они предавались любви. Немного постояла рядом, с задумчивой нежностью скользя взглядом по худощавому, но сильному телу с тугими жгутами мускулов под золотистой кожей без шрамов и ран, ибо уже очень, очень давно не встречал воитель равного себе или превосходящего по мастерству и уровню силы противника, который смог бы пометить его. Повелитель Межуровнья не в счет. Женщина всмотрелась в суровое лицо бога, еще хранящее отсвет страсти и чуть разгладившееся в спокойном сне, и подавила желание поправить мягкие пряди светлых волос, разметавшиеся по лицу Нрэна, вновь провести пальцами по изгибу губ, упрямому подбородку.

"Что ж, мой суровый старший кузен, все-таки тебе пришлось обратить внимание на маленькую кузину!" — лукаво подумала богиня.

Потом Элия подобрала с пола безнадежно испорченную темпераментным любовником одежду и туфельки, ликвидируя самые заметные следы своего пребывания в беседке, и телепортировалась в замок.

Принцесса не без оснований полагала, что пятый день второй семидневки Праздников Новогодья прошел не зря. Ведь Суд Сил категории Абсолюта, наконец, разобрался с проблемой Ордена Плутующих, как как-то метко назвал его Злат, и, самое главное, снова удалось соблазнить кузена, несмотря на всю дурь, которой он, конечно же, основательно успел забить себе голову за время своих скитаний на границе. Расчет прелестной богини оказался верен: после первого "грехопадения" все сомнения Нрэна и терзания совести отступили перед зовом любви. И пусть кузен будет периодически опять впадать в целомудренный маразм, удержаться в этом состоянии он больше не сможет!

На память спящему, для поддержания его активности, богиня оставила маленькие кружевные трусики на журнальном столике, прямо поверх толстого тома "Критического анализа лирики менестрелей и трубадуров западных земель" профессора Креимпла. Теперь, пробудившись, великий воитель имел полное право подумать: "Ну вот, я, подлец, опять изнасиловал сестру!"

А вновь "изнасилованная" и очень довольная этим принцесса отправилась в ванную. Основательно понежившись в любимой персиковой пене, Элия накинула пушистый халат, позволила звездочкам расчесать волосы и собралась отправиться спать. Но, выйдя из ванной, остановилась, привлеченная нарушающим тишину полутемных покоев громким шепотом, доносящимся из гостиной. О чем-то ожесточенно спорили два мальчишеских голоса.

— Нет, не стоит говорить госпоже о таких пустяках, — возмущенно настаивал один паж ломким тенорком.

— Почем ты знаешь, что это пустяк? Вдруг важно? — сердито шипел второй. — Мы должны доложить, а она уже пусть решает сама.

— В чем дело? — властно осведомилась богиня, прекращая своим появлением напряженный спор.

Оба пажа, склонившихся друг к другу, сжавши кулаки, как два маленьких сердитых петушка, в мгновение ока выпрямились. Сверкнули глазами на прекрасную принцессу, и тут же в смущении потупились.

— У ваших дверей, госпожа, сидит какой-то мужчина с гитарой, по виду типичный менестрель, кажется, он уже спит у порога, — поведал один из мальчиков, тот самый, что отстаивал необходимость доклада.

— Вы спрашивали, что ему нужно? — поинтересовалась Элия.

— Он сказал, что ему необходимо "преклонить перед вами колени", — фыркнув, процитировал второй мальчик-скептик. — Но мы не пустили его в ваши покои, поскольку вы не назначали ему встречи. Мало ли тут их таких коленопреклонителей ходит, если всех пускать ногу поставить негде будет!...

Элия слегка улыбнулась, забавляясь настроением своих маленьких слуг, до невозможности ответственно относившихся к работе и оставшихся на своем посту сверх положенного времени, чтобы не допустить проникновения какого-то подозрительного менестреля в покои великой богини.

— Что ж, пока я не легла, разбудите этого парня, прикорнувшего у моих дверей, и пригласите в гостиную, выясним, зачем ему так приспичило "преклонить тут колени", — милостиво разрешила Элия, настраиваясь немного поразвлечься перед сном.

Прыснув, пажи понеслись выполнять распоряжение хозяйки. И через минуту перед Элией, восседающей в кресле, несмотря на халат, заменяющий парадное платье, с величием истинной королевы, предстал немного заспанный и растрепанный ночной посетитель с гитарой наперевес и отчаянным румянцем смущения на щеках.

— Прекрасный вечер, Ликиан, — припомнила принцесса мелодичное имя гостя, бывшее, скорее всего, лишь псевдонимом. Это был тот самый менестрель, который пел на Празднике Лозы старинную балладу лирико-ботанического характера о происхождении винограда и получил за это в награду высочайшее дозволение богини принять участие в сегодняшнем Малом турнире.

— Прекрасный вечер, о дивная принцесса, самая прекрасная из роз Лоуленда, — в глубоком поклоне склонился перед Элией восхищенный мужчина, глаза которого против воли устремились к месту на груди, где распахивался халат. — Безмерно мое счастье оттого, что я имею честь лицезреть Ваш дивный лик. Простите, что осмелился потревожить Ваш покой.

— Удачным ли было твое выступление на турнире? — вежливо поинтересовалась богиня, подозревая, что именно из-за этого Ликиан и нес вахту у дверей, ожидая ее явления почти до рассвета.

— Я получил в награду Серебряную Лиру — высший знак, — вспыхнув от удовольствия, гордо ответил менестрель, а пальцы его в невольной ласке прошлись по струнам любимого инструмента. — Ваше благословение, великая богиня, принесло мне удачу!

— Никакая удача и благословение не помогут тому, у кого нет таланта, — возразила Элия, гадая про себя, куда же ее визитер приколол брошь победителя. Редко, когда среди менестрелей находился скромник, не выставляющий своих успехов на показ.

— Я пел сегодня для Вас, несравненная принцесса, и пусть вас не было в королевской ложе, но в сердце моем ярче живительного солнца сиял ваш дивный лик, даря вдохновение душе, силу голосу и искусность пальцам, — возвышенно сказал Ликиан и перенес свое пристальное внимание на нижние границы ткани халатика Элии. — Образ этот принес мне победу. Великая богиня, молю, прости дерзость недостойного даже целовать пыль у твоих ног, окажи великую милость страннику, прими это в знак моего поклонения! Никто иной не станет госпожой моих струн!

Менестрель опустился на колени и дрожащей рукой вытащил из-за пазухи небольшую серебряную розу, выкованную из металла с таким совершенством, что она казалась настоящей. Мельком увидела Элия и брошь победителя, лиру, приколотую к изнанке поношенной куртки. Ликиан с робкой надеждой в бархатных глазах протянул розу богине.

— Благодарю, — кивнула Элия, принимая дар сердца коленопреклоненного менестреля, который вздохнул со счастливой умиротворенностью. — Но такой щедрый дар не может быть безответным. Какой награды ты желаешь?

В смятении мужчина долго смотрел на принцессу, не в силах вымолвить ни слова, утратив от восторга обычное красноречие. Богиня терпеливо ждала, позволяя себе быть великодушной. Наконец Ликиан вымолвил:

— Больше всего на свете я жажду стать твоим менестрелем, чтобы славить тебя, великая богиня, во всех мирах. Возможно, теперь, я достоин этого.

Принцесса выслушала его просьбу и ненадолго задумалась, открывая себя Вселенной, впитывая знание о Ликиане, менестреле из Калиона, изучая его биографию, в которой столь часто мелькали посещения ее храмов, проникая в самую сокровенную суть его мыслей и чувств, в самые светлые и самые темные помыслы, потаенные желания.

Наконец Элия промолвила:

— Ты прекрасный менестрель, Ликиан, и истинное твое призвание — музыка дорог, но моим избранным ты стать не сможешь, прости.

"Почему?" — зажегся вопрос в серо-синих глазах мужчины, а губы обречено шепнули:

— Значит, недостоин.

— Твой талант велик, и Серебряная Лира — тому доказательство, редко ее получает неизвестный прежде музыкант. Причина моего отказа в твоем восприятии мира. Принцесса Элия для тебя — прежде всего прекрасная женщина, которой нужно восхищаться, которую нельзя не любить, о которой нельзя не мечтать. Ты бывал в моих храмах, видел мой лик, но, взирая на него, ты видел свою мечту о прекрасной даме сердца, а не Богиню Любви. Для моих менестрелей я прежде всего госпожа, олицетворяющая собой величайшую из Сил, правящих Вселенной, физическое воплощение Любви и Эроса из Двадцати и Одной. И именно эту весть они несут по мирам, весть о великой, всепобеждающей силе любви. Ты же — романтик, жаждущий любить, будешь петь хвалу лишь прекрасной женщине, а не богине. Жизнь-служение не для тебя. И ты не сможешь принять посвящение из моих рук, так же как не мог быть избран для этой миссии в моем храме.

— Разве любить и служить любви — не одно и тоже? — хрипло поинтересовался Ликиан.

— Что изберешь ты: кольцо ласковых рук возлюбленной или дорогу в ее славу? — ответила вопросом на вопрос богиня.

— Я понял, — медленно кивнул менестрель. — Спасибо за это объяснение, прекрасная госпожа, по крайней мере, теперь я буду знать, что ты отвергала меня не из-за недостатка таланта. Надеюсь, глядя на розу, ты хоть изредка будешь вспоминать обо мне. Прощай!

— До встречи, — ответила богиня.

Ликиан встал с колен и вышел, обнимая свою гитару, как единственную ценность, что теперь осталась для него в этом мире.

— Ох уж эти неисправимые романтики, — покачала головой принцесса, с ироничной улыбкой вертя в руках розу госпожи струн. — Стоит лишить их одной единственной глупой иллюзии, и они начинают всерьез полагать, что их жизнь кончена. Придется немного подкорректировать его действия.

По долгу профессии Элия прекрасно знала о своеобразии мышления людей творческих, стремившихся сделать свою жизнь литературным произведением, поэтому богине не составило труда сделать определенные выводы.

И выводы эти, подтвержденные анализом души ночного гостя, гласили: Ликиан собирается повторить судьбу девушки из баллады. Но, поскольку принцесса совершенно точно знала, что виноградной лозы из менестреля не получится, ведь времена явных чудес Творца давно прошли, то собиралась вмешаться. Следовало изменить трагическую концовку сюжета на менее романтичную с точки зрения поклонников драматической литературы.

Элии не слишком хотелось сейчас работать, но выслушивать насмешки братьев на тему очередного безнадежно влюбленного менестреля, кинувшегося с замковой башни вниз и последовавшего за этим затруднительного процесса соскребания оного с плит двора хотелось еще меньше.

Через пространство потянулась богиня к разноцветным нитям судьбы, связующим души, отыскала подвластные ее дару и изменила их переплетение своей силой.

Потом Элия сосредоточилась на мире вещественном и нашла Ликиана, печально плетущегося по коридору замка. Легким мысленным прикосновением она внушила ему неодолимое желание опуститься на мягкий диванчик в ближайшей укромной нише и поспать. Менестрель, повинуясь приказу богини, добрался до ниши, прислонил к стене рядом драгоценную гитару и тут же крепко уснул, по-детски положив кулак под щеку.

В вещем сне, навеянном богиней, он видел прекрасную девушку-сказительницу, странствующую по дорогам с отцом и молящуюся в храмах богини о вечной любви. Он видел целомудренную душу, юное невинное личико, с чистыми, как голубые озера, глазами под тонкими дугами бровей, льняные кудряшки, тонкую фигурку, полную непринужденной грации. Сердце Ликиана сильно забилось, устремляясь к прекрасной незнакомке, той единственной, которую он ждал всю жизнь. Менестрель крикнул, безумно желая, чтобы она услыхала его: "Где ты? Я клянусь, что отыщу тебя, любимая!" И, кажется, она, в самом деле, услышала его, тонкий теплый лучик, указующий дорогу, протянулся от сердца к сердцу.

Теперь Ликиан знал, куда он отправится нынче утром, и верил, что обязательно найдет ту, что видел во сне, знал, что она будет ждать только его. А в пути, он поклялся себе, непременно молиться в церкви великой богини, даровавшей ему счастье увидеть любимую и возможность пуститься на ее поиски, знал он и то, что отныне струны его гитары и голос будут звучать, прославляя великую Силу Любви.

Элия удовлетворенно улыбнулась: очередной полет с башни без заклинания левитации откладывался на неопределенный срок. У Ликиана появилась гораздо более важная цель, чем романтическое завершение жизни в трагических тонах — поиск половинки. А значит, богиня, выполнив свой профессиональный долг, могла спокойно отправляться на ложе, чтобы завтра на похоронах сонную принцессу ненароком не спутали с покойной леди-матерью. К тому же утром обещал зайти Повелитель Межуровнья.

Глава 14. Похоронно-игровая

6 день 2 семидневка

Почему они веселятся?! Это же похороны!! — Но это ведь не их похороны

Автор неизвестен

— Сегодня у этой леди праздник.

— Праздник?

— Да. Последний и величайший праздник в жизни, похороны.

м/ф анимэ "Темный дворецкий" (Kuroshitsuji)

О наслажденье, скользить по краю!

Замрите, ангелы, смотрите, я играю!

Моих грехов разбор оставьте до поры,

Вы оцените красоту игры!

песня из к/ф "12 стульев"

Обещание, которое невозможно выполнить, ни к чему не обязывает.

Джеймс Риз. Книга теней

Те несколько часов, что оставили богине поиски веера и улаживание проблемы с менестрелем, были использованы с толком. К тому времени, когда в десять прозвучал легкий предупредительный звон тройного зеркала в будуаре, Элия уже успела позавтракать и облачиться в закрытое темно-серое платье со скромной вышивкой серебряными нитками крохотных язычков пламени.

— Войди, — разрешила богиня, и из зеркала шагнул элегантный мужчина в черно-зеленом одеянии.

— Прекрасный день, моя дорогая, — подходя, промолвил Злат, поцеловал принцессе руку, и, сделав еще один шаг, запечатлел нежный поцелуй на шее богини, а потом несколько озадаченно принахмурившись, поинтересовался: — Или для сегодняшнего дня эти слова не подходят?

— Нет, все в порядке, — успокоила гостя Элия. — Они — официальная форма приветствия и вполне уместны в любой из дней. Хотя, должна сказать, тебе действительно повезло с программой в это Новогодье: балы, маскарады, Праздник Лозы, турниры и даже похороны. Пока не скучаешь?

— С такой прекрасной спутницей, как ты, я не скучал бы нигде, — в неожиданно-романтичном порыве признался Злат. — Но ваши развлечения действительно весьма забавны и познавательны для гостя, чуждого обычаям Уровней.

— Не жалеешь о том, что не стал участвовать в турнире? — полюбопытствовала богиня.

— Только если потому, что не я возложил венец на твою прелестную головку, дорогая, — задумчиво улыбнулся собеседник. — Но я не соврал твоему другу Рэту, мои клинки и луки не созданы для турнирных забав, так же как и я сам. Любое оружие в руках Повелителя Межуровнья будет убивать и причинять страдания, даже помимо моего желания. Уж лучше я останусь простым зрителем опасных развлечений, — и, переводя тему, мужчина поинтересовался, кивком указывая на наряд принцессы: — Кстати, я тоже должен быть в сером?

— Для всех, кто приходит проститься с покойной, это — обязательный цвет, символ души, переходящей в следующую инкарнацию, — дала справку богиня.

— Что ж, понятно, — согласился Злат.

Принцесса не заметила никаких магических действий или других проявлений силы, но черно-зеленое облачение Повелителя Межуровнья в одно мгновение словно выцвело, став серым.

-. За время своего пребывания в Лоуленде я просто влюбился в ваш символизм. Расскажи мне еще что-нибудь об этом, — с легкой иронией попросил турист из Межуровнья.

— Как серое — символ перехода души, так и украшения из серебра тоже связаны с духовной сферой, а золото — с миром плоти, физической стороной бытия, поэтому изделия из этого металла не надевают на похороны, ведь мы провожаем дух, а не скорбим по умершему телу, — охотно поведала Элия.

— То-то горе для франтов, — усмехнулся Злат.

— На церемонии обязаны присутствовать только родственники покойного и его душеприказчик, чтобы убедится в смерти клиента. Конечно, в день смерти дворянина известие доставляется письмом-телепортом во все дома Лоуленда, провинций и владения умершего. Если погибает кровный родич королевской семьи, церемония проходит в гроте Источника, для остальных, в зависимости от места гибели — или на Площади Фонтанов, что тоже символично, ибо вода смывает зло самой тяжкой смерти, или в собственном поместье. Обычно на похоронах народу никогда не бывает много.

— Развлечение для узкого круга лиц, — с понимающей миной кивнул Повелитель.

Элия хихикнула:

— Еще бы: в шикарных нарядах не пощеголяешь, танцев не бывает, выпить не дадут, закусить тоже. Одна радость для поклонников спецэффектов — костер Источника.

— Я уже заинтригован, — Злат изобразил на своем лице неподдельный интерес. — Хочу собственными глазами увидеть единственное мероприятие Лоуленда, не сопровождающееся возлияниями и поглощением пищи. До сих пор я был уверен, что вы ухитряетесь всунуть сие действо в любой процесс.

Элия не выдержала и расхохоталась.

Все еще улыбаясь, она взяла Злата под руку, и они телепортировались на Площадь Фонтанов, на которой уже стоял почетный караул, а вокруг находилось оцепление из стражников. Посреди площади на мраморном постаменте лежало тело леди Джанети, обряженное в ярко-красное платье, без обычной золотой вышивки, и обожаемых ею изумрудов. Огненные кудри женщины разметались по светлому мрамору в элегантном беспорядке. Покалеченное лицо леди-матери было исправлено магическим заклинанием восстановления.

Издалека казалось, что темпераментная красавица просто немного утомилась, прилегла в столь странном месте и нечаянно уснула. А боги прибыли сюда, чтобы посмотреть на спящую, и облачились в серые одежды, дабы еще ярче сиял огонь красоты Джанети.

По площади прогуливались немногочисленные дворяне Лоуленда и провинций. Внезапные смерти длинной череды жен его величества были слишком обыденным явлением, чтобы ради него отвлекаться от излюбленных развлечений Новогодья. Так что собрались в основном деловые партнеры Джанети, несколько поддавшихся сентиментальному порыву любовников, кучка злорадствующих недоброжелателей обоего пола, вассалы из владений леди, в том числе душеприказчик, худой суровый мужичок с крысиным личиком и громадным свитком в массивных сургучно-магических печатях. Горстка родственников, с которыми, впрочем, леди уже очень давно не поддерживала никаких отношений, толклась поблизости.

У постамента собрались практически все члены королевской семьи в традиционно сером. Энтиор и Мелиор красовались в элегантных одеяниях серого цвета, сшитых запуганными портными по последней моде в кратчайшие сроки. Остальные предпочли не тратиться на обновки по столь незначительному случаю, как смерть мамаши Рика. Впрочем, в старом сером костюме был и сам маг, со своей огненной шевелюрой походивший на яркий уголек в груде пепла. Как раз по этому поводу Рик и Джей сейчас ломали комедию на потеху родственникам.

— Что же вы, господин верховный маг, опять все в том же камзоле, его высочество Энтиор за вас со стыда полиняет, принц Мелиор сна лишится! И в день похорон драгоценной леди-матери не приоделись! — укоряюще тыкал пальцем в грудь брата вор при каждом слове.

— Я же поклялся, что закажу обновку только на похороны герцога Лиенского. Там весь высший свет соберется, стыдно будет в старье показаться, — отбрехивался Рикардо.

— Ой, господин верховный маг, плохое вы обещание дали, — покачивал головой с видом убеленного сединами старца Джей. — Этак вы свой костюмчик до дыр сносите, события сего ожидаючи, в лохмотьях на церемонии являться придется! Позор королевскому роду!

Как верховный маг Лоуленда, принц Рикардо Гильен Рейнард был обязан присутствовать на церемониях похорон всех дворян государства, потому и новых костюмов не заказывал, справедливо полагая, что даже боги в огромной стране мрут чаще, чем изнашивается ткань камзола с заклинанием сохранности, одеваемого на один час по каждому случаю проводов. Кроме того, яркий принц просто ненавидел серый мышиный цвет и никак не мог смириться с тем, что будет вынужден платить свои кровные денежки за убогие одеяния.

Так братья подкалывали друг друга до наступления назначенного часа. За это время на площадь явились последние зрители, среди которых были суровый Нрэн, Лейм и любопытная, очень гордая тем, что ее второй день подряд берут на какое-то взрослое мероприятие, малышка Бэль в новом сером платьице. Первом в жизни траурном наряде.

Ровно в половине одиннадцатого почетная стража ударила древками алебард по светло-серым плитам площади, и струи фонтанов уменьшились вдвое. Вперед выступил Лимбер, Хранитель Источника Узла, чтобы изречь положенные случаю слова:

— Леди Джанети по воле Сил перешла в другую инкарнацию, и ее физическая оболочка, согласно обычаю, будет предана священному огню Источника!

Король умолк, по мертвому телу прошла зримая, похожая на легкое облачко тумана, волна Силы. Источник убеждался в том, что душа богини действительно покинула тело, и показывал это всем присутствующим.

Его величество, сыграв отведенную ему роль, шагнул назад к детям, и перед телом встал Верховный Маг Узла — Рикардо Гильен Рейнард. Он воздел руки, призывая силу Источника, и радужный огонь разом охватил останки леди Джанети.

Не было треска сгораемой плоти, запаха, только блеск пламени, перетекающего из многоцветья в абсолютно белый, цвет единения и равновесия. В несколько мгновений волшебный огонь, оставляя после себя абсолютно чистую плиту, сжался до размеров магического шара-светильника и яркой лентой перетек в урну, установленную на малом постаменте рядом и оплетенную силой Источника. Узор на последнем убежище праха Джанети вспыхнул и вновь сделался невидимым простому глазу. Сетка Источника стала неотделимой от структуры сосуда, которому суждено было хранить останки леди-матери принца Рикардо, чтобы ничья злая магия не смогла использовать прах в собственных темных целях.

Обычай сжигать мертвых богов и любых сильных духом существ потому и прижился в Лоуленде, что давал дополнительную защиту против частых в других местах трупно-зомбических диверсий. От горстки пепла, даже если ею завладеет враг, толк невелик. Но, несмотря на это, для дополнительной перестраховки сосуды с прахом членов королевской семьи хранили в нишах склепа, находящегося под защитой Источника глубоко в знаменитых магических подземельях Лоулендского замка, безупречно ориентироваться в которых и даже просто передвигаться было способно только семейство Лимбера.

Но Джанети не принадлежала к королевской семье по крови. И потому последним местом упокоения леди-матери должен был стать замковый склеп в ее владениях. Рик вновь простер руки над еще теплой урной и, мгновенно установив мысленную связь с точкой привязки телепорта, отправил посылку с прахом родительницы по назначению, то есть в заранее приготовленный склеп, где его уже ждали приближенные.

Все время, пока шла торжественная церемония, братья Элии, да и она сама, едва сдерживали смех, старательно придавая лицам серьезные выражения, соответствующие ответственному мероприятию. Но удавалось это с трудом, поскольку тоненький голосок Бэль, впервые присутствующей на церемонии прощания, без конца вываливал на Лейма горы удивительных вопросов. Принц честно пытался отвечать на них шепотом. Но каждый его ответ непременно порождал десяток новых, еще более каверзных вопросов:

— Тёте Джанети больно, когда огонь?

— А почему нельзя вынимать душу из тела, когда ушибешься, чтобы было не больно?

— А тетя будет помнить нас в следующей жизни?

— Значит, она не будет к нам в гости приходить?

— А мы к ней сможем прийти?

— Где сейчас ее душа?

— А почему огонь радужный?

— А что это за красивая сеточка на вазе?

— Ой, куда это вазочка исчезла?

Лейм отвечал и отвечал, вполголоса, чтобы не мешать церемонии, и время от времени поглядывал в сторону Нрэна, каждый раз ожидая наткнуться на уничижающий взгляд, не обещающий ничего хорошего как маленькой почемучке, так и ему самому. Но Нрэн стоял с непроницаемой физиономией и, кажется, даже не слышал и не видел ничего творящегося вокруг, ничего, кроме Элии. Взор бога был прикован к принцессе, что стояла, держа под руку Повелителя Межуровнья. И было в глазах Нрэна столько ревности, любви и желания, замешанных на смущении, стыде и страхе, что Лейм с облегчением понял: брату сегодня не до воспитания Бэль.

Исчезновение урны с прахом стало заключительным аккордом церемонии. А поскольку на ней, как верно подметила Элия, питие и закуски участникам не полагалось по определению, то народ, удовлетворив свою жажду зрелищ или мести, отдав дань сентиментальности или долгу, начал быстро исчезать с площади. Очень скоро у фонтанов осталась лишь почетная стража, которой полагалось уходить последней, королевская семья, небольшая горстка дальних родственников леди Джанети (какие-то троюродные тетушки и десятиюродные братья) и душеприказчик.

Этот щуплый мужчина подождал, пока Рикардо картинно выполнит свой последний магический жест, удаляя мраморный постамент для тела и урны в хранилище, и торжественно сказал:

— Исполняя волю леди Джанети, я, Горт Шелнс, должен ознакомить с завещанием наследников покойной.

Дальние родственники с шевелюрами всех оттенков рыжего цвета насторожились, кое у кого начали разгораться глаза, королевская семейка спокойно ожидала продолжения спектакля.

— Поскольку основным наследником является принц Рикардо, единственный отпрыск леди Джанети, завещание должно быть оглашено в замке, в присутствии членов королевской семьи. Наследники второй очереди смогут ознакомиться с последней волей леди позднее.

Горящие глаза дальних родственничков разочарованно попритухли, негодующе поджались губы, поникли носы, но вслух никто возмущаться не осмелился.

— Ах, мама! — патетично воскликнул Рик полушепотом и смахнул несуществующую слезу. Впрочем, зная, что Жанти терпеть не могла своих жадных родственничков, он ожидал такого исхода. Но, в то же время, принцу было знакомо и несколько жестокое чувство юмора мамочки, которая вполне могла отдать все имущество на благотворительные цели, скажем, на поддержание вымирающего вида карликовых белых драконов вересковых пустошей, только чтобы досадить всем разом.

Слово покойной — закон. Королевская семья, прихватив с собой и душеприказчика, телепортировалась в один из больших замковых кабинетов на втором этаже, оформленном в нейтрально-бежевых тонах. Элия послала напоследок извиняющуюся улыбку Злату. Дальние родственнички некоторое время разочарованно потоптались на опустевшей площади и подались восвояси.

В большом овальном кабинете места хватило всем. Семейство Лимбера практически в полном составе, не считая малютки Бэль, переданной Леймом на попечение нянюшки, не спеша рассредоточилось по диванчикам, креслам и стульям. Горт Шелнс встал посредине кабинета у круглого стола, снял с пояса небольшой мешочек черного бархата, расшитый рунами, и высыпал из него на столешницу изрядную горку зачарованных серебряных печаток и ритуальный нож из обсидиана.

Потом маленький крысеныш, тихонько бормоча себе под нос отпирающее заклинание, начал выбирать из кучки печаток нужные ему экземпляры и прикладывать их к колдовским печатям на свитке, после чего те легко соскребались ножом. Наконец, через десять минут свиток был освобожден из сургучного плена и торжественно развернут.

Горт откашлялся и начал читать:

— Я, леди Джанети дель Ренар Гиль в здравом уме, твердой памяти, владея божественными силами, находясь под покровительством Источника Лоуленда, завещаю все свои владения в Гильедаре, Валкерте, Араикисе и Чалуне своему единственному сыну Рикардо Гильену Рейнарду. Ему же я завещаю все свои капиталы, хранящиеся в Королевском Банке Лоуленда на счетах личном, коммерческом и родовом, передаю ему в наследство торговые предприятия "Изумруды Джанети" и "Камушки для леди" с условием сохранения торговых марок.

Огласив первый общий абзац, душеприказчик перешел к конкретизации элементов имущества, достающегося в наследство принцу Рику. Чем больше он говорил, тем ярче сияли глаза принца, уже давно и не без основания подозревающего об изрядных коммерческих талантах леди Джанети и величине ее "скромных" доходов.

— Ах, мама, я так растроган, — тихонько бормотал бог, а в голове его интенсивно работал калькулятор. — Даже после смерти вы не оставили меня своей родительской заботой!

А Горт Шелнс тем временем продолжал чтение завещания, дальнейшее содержание которого касалось наследников второй очереди:

— Моим любимым кузенам: Баленту, Сигору и Фанкору, в память о чудесных годах детства (парни неплохо потретировали малышку Жанти в ту пору), я завещаю в совместное владение свои земли и дом в Дироке.

По кабинету прокатилась волна смешков. Стерва Джанети оставила своим жадным родственничкам кусок каменистой бесплодной почвы, не дающий никакого дохода, и полуразрушенный особняк, ремонтировать который никогда не считала делом выгодным.

Шелнс-душеприказчик, нотариус леди, спрятал усмешку в глубине темных глаз и после небольшой паузы продолжил:

— Моим обожаемым тетушкам Зульвирели, Фаризе, Милане и кузинам Аврелине, Китаржине, Иврет я отписываю все свои платья.

Элия вспомнила габариты вышеперечисленных родственниц Джанети и улыбнулась, представляя тщетные попытки полных дам влезть мощными телесами в изящные платья покойной или бесполезные усилия худых, как щепки, не утонуть в них. Менее тактичные братья принцессы заржали в голос, тоже воображая себе сию дивную клоунаду. Фигуристые и симпатичные кузины и тетушки в завещании были упомянуты дальше, им леди отписывала свою обувь, малюсенький размер которой годился всегда только самой Жанти.

А Горт все читал:

— Свой городской дом в Лоуленде я завещаю любимой горничной Розалинде за то, что она никогда не перечила мне и великолепно причесывала волосы. Загородный особняк в предместье Лоуленда вместе с садом и прилегающими землями я завещаю своим дорогим лапочкам, снежным болонкам: Софи, Лизет, Мими и Жульет.

Королевская семья снова начала потихоньку ухмыляться, предвкушая очередные приколы из последнего сочинения леди Джанети, и они не заставили себя ждать.

Душеприказчик выдал сногсшибательное продолжение:

— Моему бывшему супругу, королю Лоуленда Лимберу Велинтайну, отцу моего драгоценного сына, я отдаю свою кровать из загородного особняка, завещанного снежным болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет.

— Да ладно, чего уж там, — "смутился" король, водя пальцем по подлокотнику кресла. — Я отрекаюсь в пользу болонок, дабы им было, где преклонить головы и поднять лапки.

— Папа, они же сучки! — заржали принцы. — Ты что, забыл зоологию?

— Ах, не придирайтесь дети, дело в сути, — отмахнулся Лимбер.

— Из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, я завещаю принцу Джею, лучшему другу моего возлюбленного сына, коллекцию золотых канделябров с изумрудами общим числом сто восемнадцать штук.

Джей фыркнул, прекрасно понимая "тонкий" намек Жанти, все засмеялись, подхватив шутку:

— Ну, теперь-то ты у нас не пожульничаешь, ворюга! Чуть что, так мы тебя "завещанием" и по морде! Его ведь, этого "завещания", на всех желающих хватит.

Принц обиженно запыхтел и, показав самым ярым насмешникам кулак, надменно с долей презрительного превосходства, до оттенка интонации копируя Энтиора, бросил:

— Вандалы! Все, на что вы способны, это из зависти пытаться изуродовать совершенство!

А душеприказчик все читал:

— Принцессе Элии, единственной сестре моего дорогого отпрыска, из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, я завещаю свое любимое зеркало размером два на три метра с оправой из серебра.

— О, Элия, — радостно прогудел Кэлер с тысячами лукавых чертей в глазах. — Теперь Злату к тебе в гости ходить будет удобно, дверь широкая! Может, даже со свитой заглянет!

— Чем больше красивых мужчин, тем лучше, — одобрила богиня.

— Принцу Энтиору, дабы он, как и прежде, был примером элегантности и красоты для моего единственного сына, — вещал Горт, — я завещаю походный несессер из Драогнара, он хранится в будуаре поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет.

— Ах, Жанти, дорогая, — "расчувствовался" вампир, обмахиваясь кружевным платочком. — Жаль, что я не ценил тебя по достоинству при жизни.

— Великому воителю Нрэну, идеалу мужественности и стойкости для моего ненаглядного сына Рика, из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, на добрую память обо мне завещаю любимый веер из семнадцати многоцветных пластин дерева фароха.

Родственники встретили это заявление выразительным дипломатичным молчанием, которое было красноречивее любых слов. Нрэн смутился, пара розовых пятен выступила на скулах бога. Ведь принц всегда считал, что его маленькие извращенные слабости — тайна за семью печатями для всех, кроме него самого. А тут еще бог вспомнил в деталях тот самый веер, о котором говорилось в завещании, представил его в изящных ручках Элии и, перейдя к мечтам о возможных способах применения галантерейной вещицы, заалел окончательно, проклиная свое извращенное воображение.

Мелиору из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, досталось небольшое собрание картин, Элтону — несколько редких книг по истории из библиотеки Жанти, которые он всегда мечтал получить, а Кэлеру — все содержимое погреба, включая знаменитые колбасы и коллекцию вин...

Слушая завещание, принцы уже не улыбались, они просто сползали со своих мест, корчась в судорогах беззвучного хохота, особенно сильные приступы начинались каждый раз, когда душеприказчик с совершенного постной миной провозглашал "из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет...."

Настал черед принца Лейма.

— Из поместья отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет... — хором простонали сквозь смех принцы.

— Нет, ваши высочества, — неожиданно для всех возразил с улыбкой Горт Шелнс и зачитал: — Принца Лейма, зная его неестественную для отпрыска королевской семьи порядочность и чистую любовь к животным, я назначаю опекуном моих любимых снежных болонок и их имущества. После кончины Софи, Лизет, Мими и Жульет мое загородное поместье перейдет в полное владение его высочества...

Лейм немного смутился. Он всегда любезно общался с яркой и деловитой мамой кузена, но никогда не поддерживал особенно близких отношений и не ожидал, что она упомянет его в завещании иначе, чем шуточным образом, как всех прочих родственников.

— Была у тебя, кузен, на попечении только Бэль, а теперь повесили еще четырех с... собачек, — мило улыбнувшись, заметил Энтиор.

— Заткнись, — улыбнувшись столь же любезно, в ответ посоветовал Лейм вампиру, с наслаждением выполняя свой обет.

А душеприказчик продолжил чтение документа...

— Я лучшего завещания еще не слышал, — после минутной паузы, наступившей, когда Шелнс закончил декламацию свитка, с усмешкой заметил король. — Жанти превзошла саму себя.

Сейчас его величество даже гордился своей бывшей супругой. Впрочем, он никогда и не считал ее только смазливой игрушкой. Другое дело, что даже хитрая красивая стерва, какой была Жанти, ему, любителю разнообразия в постели, все равно надоела довольно быстро.

— Я внесу это завещание в сборник "Последних словес" без сокращений, — как королевский историк деловито подтвердил Элтон и подошел к душеприказчику, чтобы договориться о времени копирования.

— Это надо отметить, — ненавязчиво намекнул Кэлер и многозначительно посмотрел на Рика.

— Ах, мама всегда была великолепна! — невпопад согласился рыжий и нахально заявил: — Пойду, поскорблю о ней в одиночестве.

— Что, даже мне не нальешь? — возопил Джей, от искреннего возмущения подпрыгнув в кресле.

— Тебе налью, поскорбим в одиночестве вместе, — ответил Рик, понимая, что со злопамятным другом придется делиться в любом случае.

— О, они будут делать это только вдвоем, медленно и печально, — иронично протянул Энтиор с двусмысленной улыбкой на устах.

— Поскорбите потом, — неожиданно вмешался Нрэн, прекрасно понимая, на сколь продолжительное время может растянуться "скорбь" кузенов. — Как Зеркало "Колеса Случая" напоминаю — сегодня до начала суточного бала мы еще должны собраться для оглашения обетов.

— О да, это святое! — радостно согласился Джей и печально сказал Рику: — Прости, друг, ради оглашения обетов я вынужден отложить распитие поминального бокала по тете Джанети.

— Ой, да чего уж там, я и сам отложу, — беспечно пожал плечами рыжий. — Мама всегда понимала, что игра — мое высокое призвание, да и сама знала в ней толк!

Леди не зря считалась в Лоулендских игорных заведениях одним из самых удачливых игроков женского пола.

Итак, повинуясь предложению, или, вернее сказать, приказу Зеркала "Колеса Случая" все, кто присутствовал на первой игре, перенеслись в малую залу и расселись за большим столом в том же самом порядке, как прежде. Причем Элия одновременно с процессом перехода в другое помещение благодаря звездочкам успела сменить свое траурное платье на атласное светло-голубое дневное платье с пышной юбкой до лодыжек и неглубоким декольте. Энтиор и Мелиор завистливо вздохнули, но сами переодеваться не пошли, справедливо рассудив, что суровый Нрэн ни за что не отпустит их на пару часов ради перемены туалета, а вот врезать за подобную просьбу вполне может.

Объединив свои силы, родичи сняли запутанное заклинание замка с запечатанной двери в помещение, где томились два столика с их жребиями.

Нрэн самолично, во избежание жульничества и подстав, вытаскивал столики с кругами карт, прикрепленными к столешницам заклинанием "липучка", и устанавливал их перед большим столом. Маленькие предметы мебели, зажатые в его железных объятиях, беспомощно болтали ножками в воздухе и процессу передислокации не сопротивлялись.

Пока принц занимался этим ответственным делом, все наседали на Рика, требуя от скорбящего наследника угощения для родственников, и сурово обещали ему в случае жмотнического поведения вычеркнуть из своих завещаний. В конце концов, рыжий сломался, понимая, что отметить большие деньги сами Силы Случая велели.

Под вино и закуски смотреть за трудами Нрэна стало значительно веселее, особенно радовались те, кто исполнил обет, ведь им даже в случае выпадения плохой карты не о чем было волноваться.

Наконец воитель педантично установил столики на расстоянии двух метров от большого стола и ни миллиметром дальше, ликвидировал чары липучки, взял жесткий стул с высокой спинкой, поместил его между столиками и сел, всем своим видом показывая, что готов к игре. Чтобы и поглощенные поглощением пищи родственники тоже поняли это, Нрэн тяжело уронил:

— Начинаем!

— Ах да, я первая, — припомнила богиня, поставив на стол бокал, и со скорбью в голосе (впрочем, эта скорбь никак не вязалась с торжествующей улыбкой на ее губах и лукавым блеском в глазах) провозгласила: — Я обещала, что в Новогодье не буду заниматься любовью с блондинами.

Нрэн вздрогнул как от удара и испытал сильное желание мгновенно очутиться как можно дальше от этого зала, особенно от кузины, но, повинуясь правилам, взял себя в руки и с трудом просипел "зеркальную" оценку:

— Да, для Богини Любви обет невозможный.

— Каюсь, я его не исполнила! — ликующе объявила Элия.

— Ничего, милая, я охотно прощаю тебе сие прегрешение во имя любви, — утешил принцессу Джей с самым благостным выражением на хитрой физиономии.

Начавший было конфузливо опускать очи под заинтересованными взглядами родственников Нрэн живо взревновал и пристально уставился на белобрысого кузена. Чувство стыда за свои негодяйские поступки смело вихрем подозрительности.

— Спасибо, милый, — рассмеялась Элия и, с удовольствием взъерошив густую шевелюру брата, встала со своего места. — Твое ободрение даст мне силы выполнить любую карту, какой бы суровой она ни была.

Джей довольно улыбнулся, чувствуя, что сестра больше не сердится на него, и на данный момент они помирились окончательно. Все-таки не смотря на все злые слова в адрес Элии, коварные планы жестокой мести и злость, принц не мог надолго ожесточить свое сердце против сестры, и ссора с ней была его болью, болью настолько сильной, что за ее исчезновение он был готов заплатить практически любую цену. Слишком многое для Джея значила благосклонность богини, ее улыбка.

Принцесса подошла к столику для не исполнивших обет, инкрустированному темными породами дерева. На нем было кругом выложено девять карт, по общему числу игроков. Решительно протянув руку, богиня взяла первую приглянувшуюся ей карту и огласила:

— Приветствие. Круг игроков, решайте, как я должна приветствовать Зеркало Обетов.

Общество напрягло извилины и занялось телепатическим совещанием, соображая, что бы придумать такое забавное, чтобы и Элия не рассердилась и Нрэну немножко досадить, но не перегнуть палку.

Через минуту Кэлберт объявил, искусно пользуясь своим глубоким, низким и, как считали очень многие дамы, весьма эротичным голосом:

— Мы предлагаем тебе подойти поближе к кузену, сделать перед ним глубокий реверанс, а потом поцеловать его... в обе щеки.

— Понятно, — кивнула Элия и жалобно спросила: — А табуретом можно пользоваться? Я ведь иначе до его щек не достану.

— Табуретом можно, — после некоторого раздумья дозволил Кэлберт.

Нрэн встал и замер в позе по стойке смирно, руки по швам, пристально глядя на приближающуюся кузину своими желтыми полубезумными глазами. Вот принцесса подошла к нему почти вплотную, обольстительно улыбнулась, томно склонив голову, и начала делать реверанс. Чем ниже она опускалась, тем лучше становился вид на два соблазнительных полушария, полускрытых нежно-голубой тканью лифа.

Нрэн мысленно взмолился о том, чтобы Силы Войны, его покровители, даровали ему твердости духовной и сделали не столь заметной твердость телесную.

Элия между тем закончила официальный реверанс, который умудрилась превратить в настоящее эротическое представление, от которого горло пересохло не только у Нрэна. Потом под смешки родичей принцесса действительно материализовала рядом с собой низкий табурет и забралась на него. Лицо богини теперь оказалось вровень с лицом Нрэна, ее гибкое тело прижалось к кузену соблазнительными округлостями, руки доверчиво легли на плечи. Серые глаза с лукавыми искрами заглянули в глубины желтых, горящих страстью, и принцесса еще раз убедилась в том, что она победила, еще одно дополнительное доказательство этого чувствовалось несколько ниже. Губы богини нежным бархатом коснулись щеки бога, язычок быстрой змейкой пощекотал кожу Нрэна. Тот судорожно вздохнул, еще сильнее прижав ладони к телу, чтобы они не начали действовать самостоятельно, и невероятным усилием воли пережил в состоянии ступора второй "сестринский" поцелуй.

С чувством выполненного долга принцесса спрыгнула с табурета и, удалив его, вернулась на свое место под горячие аплодисменты публики. Джей тут же наполнил ее бокал фельранским. Отсалютовав бокалом все еще пребывающему в ступоре Нрэну, Элия пригубила сладкое вино.

Настал черед принца Лейма, самого юного из участников игры. Он с некоторым смущением, закономерно ожидая неодобрения сурового Нрэна, объявил:

— Я обещал хамить каждому, кто меня разозлит, вне зависимости от титула, пола и возраста.

Но на сей раз воитель не оправдал негативных ожиданий юноши. Нрэну было не до поучений младшему брату, бог напряженно пытался разобраться в происходящем и логике поступков Элии, в которых, казалось, не было никакой логики. Но с каждым витком размышлений только еще больше запутывался. Поэтому Нрэн просто сказал:

— Признаю обет невозможным! — и предоставил игре течь своим чередом.

— Я исполнил свой обет, — оповестил собравшихся обязательный Лейм, с удовольствием вспоминая некоторые моменты своего раскованного поведения.

Круг богов тоже перебрал в памяти все эпизоды с участием хамящего юноши, очевидцами которых присутствующие были в течение праздников Новогодья, и единогласно постановил:

— Возражений нет, обет считать исполненным.

— Тяни карту, братишка! — потер в предвкушении ладони Рик, наблюдая за тем, как юноша задумчиво разглядывает разложенный на светлом столике круг награды.

Лейм выбрал самую ближнюю к нему и оповестил родственников:

— Карта "желание".

— Повезло мальчику! — констатировали игроки, гадая, что выпадет сегодня на их горькую или сладкую долю.

— Я хочу, чтобы ты, Элия, меня поцеловала. Наедине, — решившись, попросил Лейм, умоляюще глядя на сестру своими зелеными глазами.

— О юность, о невинность, — хмыкнул про себя Джей, понимающе переглянувшись с Риком. Уж если б им выпала такая карта, то они знали бы, что загадать Богине Любви.

— Пойдем, дорогой, — охотно согласилась принцесса и встала из-за стола, оставив родственников привычно раздумывать над тем, оказана такая честь кузену только из-за того, что богине не хочется платить тройной штраф исполнившему обет, или же потому, что она жалеет мальчика. А может быть, дело в том, что романтичный малыш вырос достаточно, чтобы рассчитывать на нечто большее, чем теплые улыбки и ласковые похлопывания по плечу? Тогда стоило начинать ревновать всерьез или что-то предпринимать.

— И куда же он хочет получить поцелуй, если просил сделать это наедине? — в игривой задумчивости протянул Энтиор, с распутной улыбкой провожая парочку взглядом.

— Всё-то тебе расскажи, ишь, какой любопытный, старый развратник, — с коротким смешком погрозил пальцем вампиру Элтон. — Должны же быть у мальчика тайны от старших родственников.

— Да уж, — двусмысленно констатировал Кэлберт с хищной усмешкой. — Такую тайну захочет иметь каждый.

Зеркало обетов только тяжко вздохнуло, ревнуя Элию к Лейму.

Притворив за собой дверь, принцесса обернулась к терпеливо ожидающему ее юноше. Умилившись его стеснительной робкой радости, романтическому предвкушению, волнению, с удовольствием окунулась в океан нежной романтической любви, преданного поклонения.

Ничего не спрашивая, богиня за ворот камзола легонько потянула кузена к себе, вынудив встать вплотную, запрокинула голову и коснулась его губ. Юноша склонился к принцессе, с жарким энтузиазмом первой любви отвечая на поцелуй, касаясь ладонью дивного шелка волос богини. Подвернись сейчас принцу под руку демон-искуситель, Лейм охотно продал бы ему свою бессмертную божественную душу только за то, чтобы это волшебное мгновение не кончалось. Но подходящего демона не нашлось, и реальность выгнала романтические грезы ласковым шепотом:

— Пойдем, дорогой, пора вернуться к игре.

— Хорошая штука игра "Колесо Случая", а, малыш? — подмигнул присаживающемуся на свое место кузену Джей с завистливой усмешкой.

— Еще бы, — неожиданно дерзко согласился Лейм. — Особенно когда в ней везет мне, а не кому-нибудь другому.

— Ты, как я погляжу, уже суть процесса точно уловил, — подметил вор.

— Учителя у меня хорошие были, — с милой улыбкой пояснил юноша.

— И учительницы... — пробормотал Джей.

— Мы будем продолжать научную дискуссию о достоинствах педагогики в королевской семье или все-таки вернемся к самой игре? — оскорбленно спросил Энтиор. Ведь подошла его очередь отчитываться в выполнении обета.

— Говори, Энтиор, — велел Нрэн, задумчиво кроша подлокотники своего кресла. Было вытянуто всего две карты, но душевное равновесие бога уже подверглось суровому испытанию. То ли еще будет?

— Я клялся, что буду играть с Бэль и выполнять любую ее просьбу, — поморщившись (но даже эта гримаса смотрелась на лице Энтиора как образец всех презрительных гримас) сказал принц.

— Обет, для вампира невыполнимый, — коротко вынес свой вердикт Нрэн, с некоторой долей злорадства представляя, как бесконечно жалующийся на Мирабэль кузен "забавлялся" с неугомонной малышкой.

— Поэтому я его и не исполнил, но я терпел Бэль почти целую семидневку. Моему героизму нужно поставить памятник, — уточнил принц.

— Ты, наверное, оговорился, имея в виду мазохизм, — услужливо подсказал Рик с любезной улыбкой.

— Да уж, мазохизм нашего брата заслуживает самого большого памятника. Предлагаю установить монумент на замковой площади. Осталась мелочь — продумать его композицию и заказать скульптору, — затараторил Джей.

Энтиор прожег двух шутов презрительным взглядом и собрался дать им достойный ответ. Но вмешался Нрэн, слегка стукнув ладонью по столу для не выполнивших обеты игроков:

— Хватит трепаться, возьми карту, кузен.

Вампир досадливо скрипнул зубами, но встал и сделал то, что "предложил" ему воитель. С таким Зеркалом обетов, как в этой игре, не рекомендовалось спорить существам, заботящимся о своем физическом здоровье.

— Карта обмена долгами, — холодно констатировал Энтиор. Теперь ему, никогда ничего не одалживавшему у сурового Нрэна, предстояло сообразить, каким образом можно исполнить фант, чтобы не пришлось платить тройной штраф.

А воитель уже почти усмехался, глядя на вампира.

Но, видно, Творец не покинул своей милостью Энтиора, ведь ему, Творцу, разумеется, по разным теологическим толкованиям полагалось либо равно любить каждую существующую во Вселенной тварь, либо быть одинаково ко всем равнодушным. Короче, так или иначе, но на принца снизошло вдохновение, и он заявил:

— Предлагаю тебе, кузен, такой обмен: Я прощаю моральный ущерб, нанесенный мне Бэль, и не выставляю счета за материальный урон: семь разбитых бокалов редчайшего джарентийского хрусталя, пять флаконов пролитых духов эксклюзивной композиции "Лесной аромат", "Кровавый закат", "Совершенство", "Принц", "Ночной соблазн", по средней цене восемьдесят диадов за один миллилитр, рассыпанную пудру, испорченный голубой ковер...

— Хватит, говори по существу, — не выдержал Нрэн.

— Итак, — продолжил Энтиор с самодовольной улыбкой. — Я не выставляю счета за все разрушения, что учинила эта маленькая фурия Бэль в моих покоях, а ты прощаешь мне штраф, который я должен буду выплатить тебе за то, что долгов к тебе не имею.

— Договорились, — мрачно ответил воитель, в который уж раз гадая, за что наказали его Силы, дав младшей сестренке столь беспокойный шкодливый дух.

Энтиор с видом победителя снова сел за стол. Настал черед отчета для Кэлберта.

— Я обещал отказаться от посещения портовых таверн в течение всего Новогодья, — ухмыльнувшись, поведал пират. — Но обета, каюсь, не сдержал. Что делать бедному принцу, если только там, в порту, подают рыбу под его любимым маринадом?

— Знаем мы твой маринад, — рассмеялся Кэлер, отхлебнув вина. — Подраться, небось, захотелось, кулачки почесать или перышком кого под ребра пырнуть.

— Так это и есть мой любимый маринад к рыбе, — скромно признался Кэлберт с очередной ухмылкой на смуглом обветренном лице. А рука принца невольно скользнула к поясу, поглаживая рукоять кинжала, инкрустированную изумрудами.

— Тяни карту, — спокойно велел брату Нрэн. Не так давно присоединившийся к семье пират был по сердцу принцу, хотя бы потому, что укреплял мощь Лоуленда в Океане Миров.

Иногда Нрэн завидовал спокойной уверенности в себе, которую источал Кэлберт, его довольству собой и миром. Сам великий воин постоянно искал и находил в душе, характере и внешности массу новых недостатков. Единственное, в чем Нрэн был абсолютно уверен, так это в том, что он хороший воин, во всяком случае, неплохой по меркам своего Уровня, поскольку равных противников не встречал уже несколько тысячелетий. И потому за маской непробиваемого спокойствия великого воителя слишком часто бушевали бури сомнений.

Кэлберт мягким плывущим шагом двинулся к темному столу. Несколько мгновений принц созерцал оставшиеся на столе карты, потом решительно выбрал свою участь.

— Любые ласки, — фыркнул пират и сразу полез в кошель за деньгами. Кэлберт отсчитал на столе тройной штраф за отказ от выполнения фанта и Нрэн, не проверяя, пересыпал деньги в свой потертый кожаный кошель. Несколько приободрившись, Зеркало начало подозревать, что Силы Случая, наконец, переменили свое отношение к нему в плане расположения своего метафизического зада.

— Ах, ну почему самые лучшие карты всегда достаются тем, кто не может оценить их по достоинству? — задал Энтиор риторический вопрос, полный сожалений о несбывшемся.

— Потому что даже Нрэну не может все время не везти в игре, — логично пояснила Элия.

— Зачем же рассматривать это как невезение? — капризно надул губы вампир, но, поймав на себе холодный презрительный взгляд воителя, поспешно замял тему, заинтересовавшись дизайном канапе на ближайшем блюде.

Следом за Кэлбертом подошла очередь короля.

— Что ж, ребятки, я обещал, что за все Новогодье не подпишу ни одной государственной бумаги. Но бог предполагает, а Творец располагает, — вздохнул Лимбер и, немного паясничая — теперь он мог себе это позволить — с пафосом, предназначенным для официальных речей, продолжил: — Коварные происки могущественных врагов с Верхних Уровней поставили под угрозу безопасность нашего великого королевства, жизнь и здоровье моих драгоценных детей, возлюбленной дочери, и вынудили меня взять в руки перо.

— Вот так всегда, только соберешься выполнить обет, а тут коварные происки врагов с верхних Уровней. Хорошее оправдание, пап, — с ухмылкой встрял Рик, на чьих документах король и ставил свою подпись.

— Уже по матушке соскучился, сынок? Свидеться хочешь, спешишь? — ласково поинтересовался король, откидываясь на стуле и сжимая ладонь в мощный кулак. Обычно это предостережение всегда действовало на оппонентов безукоризненно.

— Ах, мама, пусть ее уход не был своевременен, но я предпочитаю скорбеть о ней здесь, в тепле и уюте, — честно признался рыжий, на всякий случай насторожившись.

— Скорбь мужчины предполагает молчание, — намекнул Лимбер.

— Понял, — ухмыльнулся Рик, крутя в руках вилочку с наколотой на нее ало-красной, как капелька свежей крови, сливой. — В следующий раз, когда я потеряю родителя, буду знать, как скорбеть правильно. Спасибо, папа, что научил, ведь потом тебе будет затруднительно сделать это.

Принцы оглушительно заржали, усмехнулся и Лимбер, а потом мстительно ответил:

— Сообразительный ты у меня, сынок. Любой король таким наследником бы гордился.

Прозрачный намек его величества заставил Рика несколько измениться в лице. Оно, простите авторский неологизм, выбледнилось (кстати, слово "бледнилось" в словаре есть) так, что каждая веснушка на остром носе и щеках принца засияла маленьким солнышком. Рыжий маг живо понял, что переборщил со своими шутками и, поперхнувшись смешком, затараторил, умоляюще уставившись на отца:

— Это тебе показалось, что я сообразительный. На самом деле я очень глупый, просто тупой, а еще азартный и вообще транжира, совсем безответственный, у меня бывают провалы в памяти и вспышки необоснованной жестокости и... и... и... вообще Нрэн гораздо сообразительней, чем я.

— Хватит стрелки переводить, рыжий жулик, — рявкнул "сообразительный" Нрэн, которому совсем не по душе пришелся такой крутой поворот в вопросе престолонаследия. Обратившись к королю, принц сухо сказал: — Бери карту, дядя.

Король, уевший сынка, излишне распустившего язык, с ехидной усмешкой встал и выбрал на столе карту.

— Брудершафт! — радостно провозгласил Лимбер, довольный выпавшим жребием, показал карту всем и бросил ее назад, в центр круга к уже отыгравшим.

Правда, для не исполнившего обета напиток должен был выбрать круг игроков, но даже это не слишком расстроило короля, ведь кошачьей мочи на столе не было. Зеркало же имело право взять любую бутылку по собственному вкусу.

Пошептавшись, детишки мстительно избрали для отца двухлитровую бутылку самого крепкого пойла под зловещим названием "Темный огонь Мэссленда", чудом затесавшегося в батарею престижных вин Лиенского производства. Об этом вежливо оповестил дядю душка Лейм, делегированный массами из соображений личной безопасности.

Король только хмыкнул и принял из рук племянника емкость лилового цвета, думая о том, что, к счастью, никто не додумался притащить на игру еще и пятилитровую бутылку злополучного "Огонька". Такой дозы не выдержал бы без ощутимых последствий даже богатырский организм его величества.

Нрэн, как всегда, остановил свой выбор на одной из своих любимых кислятин из разряда "сухое, белое".

Двое лоулендских богов, вернее, их луженые глотки и желудки самоотверженно справились с "самой трудной" картой колоды, сглотнув спиртное словно водицу, и разошлись по местам. Пустые бутылки отправились в ящик под большим столом к уже ожидающим их товаркам.

"Отстрелявшийся" король плюхнулся на стул и изрек, не удержавшись от злорадной шпильки:

— Вот пришла и твоя очередь, об обете нам рассказать, наследничек.

— Конечно, папа, — смиренно согласился Рик, понимая, что "первый тур" отец выиграл, ведь на его стороне был гораздо больший опыт перепалок. Но сдаваться принц не собирался, а потому собрался с силами и забацал речь: — Я обещал не заключать сделок все Новогодье, но коварные происки могущественных врагов с Верхних Уровней, поставившие под угрозу безопасность нашего великого суверенного королевства, благополучие семьи и жизнь моей возлюбленной бесценной сестры, вынудили меня нарушить священный обет. Жертвуя своей клятвой во имя высокого долга, я героически заключил ряд контрактов на поставки и изготовление зеркал Марлессина.

— Бессовестный ворюга, ты стащил лучшие фразы из моей речи, — искренне возмутился Лимбер под смешки детей.

— Ага, — покаянно согласился рыжий. — А что мне оставалось делать? Все лучшие оправдания оказались в твоем выдающемся монологе, настоящем произведении высокой речи. А я в риторике не силен, вот незадача, крупный недостаток для наследника престола.

Все присутствующие за столом затаили дыхание, кое-кто даже закусил губы, чтобы своим диким ржанием не мешать столь захватывающему диалогу.

— Ничего страшного, сынок, — сменив гнев на милость, утешил отпрыска король. — Если знаешь, у кого украсть, уже хорошо.

— Значит, папа, в случае кончины, ты официально разрешаешь мне тревожить твой дух для составления речей!? — уточнил Рик с лукавым блеском в хитрющих глазах.

— Я те потревожу! — его величество показали "наследнику" увесистый и массивный предмет, именуемый кулаком.

— Это ответ "нет"? — вежливо поинтересовался принц.

— А что, похоже на согласие? — удивился король, на всякий случай подозрительно оглядев свой кулак. Обычно столь весомый аргумент все непонятливые собеседники воспринимали однозначно.

— Ну, я же говорил, что я тупой и многого не понимаю, — торжествующе заявил Рикардо.

— Это хорошо, сынок, значит, никто не сможет повлиять на тебя, действуя с позиции силы. Неприятие угроз — отличное качество для короля сильного государства, — поучающе-ласково ответил Лимбер, только что по головке мальчика не погладил.

Первым вырвался на волю клокочущий в горле неудержимый смех Кэлера. Следом за ним, признавая победу короля, загоготали остальные родственники, в конце концов, рассмеялся и сам Рик, убеждаясь окончательно, что отец обыграл его вчистую.

— Короче, свой обет я не выполнил и готов понести заслуженную кару, — ухмыляясь, закончил рыжий маг, отказываясь от дальнейшей словесной дуэли.

— Тяни карту, трепло, — фыркнул Нрэн.

— Да, о мой грозный брат, великий воитель, — смиренно согласился бог-сплетник, подлетел к столу, быстренько избрал свою участь в виде маленькой белой карточки с рисунком стоящего на коленях мужчины и огласил: — Покаяние!

— О! Наконец-то! Есть во Вселенной справедливость, просто ее проявления иногда запаздывают!— удовлетворенно констатировал Джей, злобно потирая руки. — Чаша терпения великого Творца все-таки переполнилась, и настал твой черед каяться!

— Это вряд ли, — весело огрызнулся рыжий. — Просто тебя ему слушать уже надоело.

— Карта, — сурово напомнил Нрэн, не давая игре свернуть в русло пустой перебранки. Согласно правилам, рыжему магу предстояло признаться в каком-нибудь проступке по отношению к самому воителю. "Хоть какая-то будет польза от этого пустого времяпрепровождения", — подумал бог.

— Я каюсь, мой грозный, целомудренный брат, — всхлипнул Рик, предусмотрительно вставая подальше от Нрэна, — в том, что на прошлой семидневке именно я подбросил в твои покои на порог комнаты отдыха некий предмет белого цвета с отделкой...

— Хватит. Покаяние принимается, — рявкнул Нрэн, больше всего надеясь, что родичи в целом, а особенно Элия в частности, не заметят, как кровь приливает к его щекам, и не догадаются, о чем толкует гнусный сплетник, впрочем, на последнее было мало надежды.

— А я ведь только начал облегчать свою совесть, — укоризненно вздохнул рыжий. Но воин пригвоздил его таким мрачным взглядом, что принц тут же заткнулся и, обойдя стол, молча сел на свое место, всем своим видом демонстрируя обиженное недоумение.

Разряжая обстановку заговорил Кэлер:

— Молодец, Рик, быстро ты отчитался. Жаль, что такая краткость у тебя — гостья редкая. Напомню, я давал обет есть только во время завтраков, обедов, ужинов, воздерживаясь от любых иных перекусов. Обет этот я исполнил.

— Обет для тебя невозможный, — согласился Нрэн и, укоризненно глядя на Кэлера, продолжил, — от кого угодно, но не от прямодушного брата он ожидал вранья. Вот только выполнил ли ты его? Я видел тебя позавчера с кружкой сметаны.

— Так это я пил, а не ел, — добродушно рассмеялся принц, прикладываясь к кубку.

— Понятно, — кратко ответил воитель, кивком признавая резонность доводов брата и чистую логику его победы. — Можешь взять карту.

Кэлер подошел к столу с кругом карт для исполнивших невозможные обеты и небрежно выбрал свою судьбу на ближайшие несколько минут.

— Любые ласки, — хмыкнул принц. — Я отказываюсь от выполнения этой карты, ты, я думаю, тоже, Нрэн, так что плати деньги.

Вздохнув про себя, принц полез за деньгами. По правилам игры на сей раз платить должен был он. И тройной штраф, уплаченный Кэлбертом, перешел в собственность рационально питающегося Кэлера, пробыв в кошельке Нрэна не более получаса.

— Настал мой звездный час! — торжественно провозгласил Джей, прекращая раскачиваться на стуле и вскакивая со своего места. — Но прежде, чем звезда моей ослепительной славы засияет для всех, напоминаю, Нрэн, по правилам игры Зеркало не имеет права мстить игрокам за выполнение обетов.

— Я помню, — мрачно кивнул Нрэн, тут же начиная подозревать пройдоху Джея во всех смертных грехах.

— Прекрасно! — воскликнул принц. — Итак, я клялся, что сделаю так, чтобы ты пренебрег правилами официального этикета и покинул Лоуленд до окончания праздников Новогодья. Скажи блистательному обществу, кузен, ты оставлял город?

— Ты выполнил свой обет, — мрачно, словно на похоронах возлюбленной, констатировал принц, начиная подозревать, что никаких покушений, угроз сверху и всего прочего, даже безумных преступных ночей с Элией, не было, что он просто стал жертвой крупномасштабного розыгрыша, замешанного на искусных наваждениях. — И мстить тебе я за это не буду, правила есть правила, но никогда не прощу того, что ты заставил меня думать, будто Лоуленду грозит опасность.

— Эй, минуточку, не понял, — вскинулся Джей. — Причем здесь Лоуленд? Лифчики, чулочки, девочки из борделя, тиоль, вопросики Бэль, сны-наваждения, сладкие салатики, шум, хохот и песни за дверью — что из этого ты счел угрозой государству?

— Инсценировку покушений на Элию и мнимую смерть Джанети, — хмуро бросил воитель свое обвинение.

— А я-то здесь причем? — искренне удивился польщенный принц, оценивая глобальность подозрений кузена и степень их параноидальности.

Нрэн угрюмо оглядел родственников, чувствуя себя зверем-одиночкой, загнанным в ловушку стаей. Они все разыгрывали его, насмехались над ним, его тревогами и болью, заставили поверить, что кузина в беде, что угроза нависла и над Лоулендом, подстраивали ловушки, глумились над его любовью. Все, даже Элия. Они подговорили ее на это. А иначе, почему же еще она вела себя так ласково с ним в последнее время? Раньше всегда дразнила, смеялась, а потом вдруг враз изменилась, чтобы сделать реалистичным то наваждение, в которое он угодил. Стала такой беззащитной, нежной... Наблюдала ли она за тем, как он был с той шлюхой, прикинувшейся ею? Слышала ли, как он кричал ее имя? Позор, бесчестие. Жаркой волной стала подниматься ненависть.

Родственники с любопытством наблюдали за воителем, пытаясь проследить ход его странных мыслей. Чувствуя грозу, Элия мягко заговорила:

— Ты переоцениваешь возможности Джея и нашу готовность участвовать в его розыгрышах, дорогой. Орден Созерцающих и Плетущих с верхних Уровней и его угроза нашей семье — реальность. Покушение Демона-посланника и многочисленные попытки убить меня тоже явь, как и смерть Джанети. Сам знаешь, Рик никогда не смог бы столь искренне радоваться несуществующему наследству. Так что, масштабы мистификации были куда скромнее, как уже честно признался Джей.

— Честность — мое второе имя, — гордо вставил принц. Все захихикали, громко осведомляясь, не "брехун" ли первое.

— Понял, — резко ответил Нрэн, зная, что Элия не станет ему лгать. Вот только она так ничего и не сказала о наваждениях, о тех безумных ночах, когда он думал, что был с ней... Не захотела позорить его при всех? Что ж, и на том спасибо, любимая.

— Так я тяну карту или как? — робко поинтересовался Джей, еще не понимая из ответа кузена, миновала ли гроза, или это — затишье перед настоящей бурей, которая вот-вот разразится и сметет с лица земли не только эту залу и замок, но и весь Лоуленд в придачу.

— Тяни, — безразлично ответил воитель, желая только одного — поскорее остаться одному, чтобы можно было осмыслить все, что услышал, понять, насколько глупо он выглядел, говоря о своих нелепых домыслах.

— Сию секунду! — принц метнулся к столу, схватил карту и, только вернувшись на свое место, оповестил родичей: — Обмен долгами!

Несколько секунд Джей молча оглядывал собравшихся, выбирая кандидатуру, или, вернее сказать, жертву. Ведь по правилам игры он, выполнивший обет, мог совершить любой обмен с избранным партнером.

— Рик, — провозгласил, наконец, принц. — Я хочу обменяться долгами с тобой!

— Так я и думал, — печально констатировал рыжий. — Мелкий завистник, даже в такой день ты не мог не испортить мне настроения.

— Ну не такой уж и мелкий, — обиженно фыркнул вор и продолжил: — Я хочу, чтобы ты вернул мне мой замок в Омниере и прилегающие к нему владения, которые я проиграл тебе позавчера, в обмен на те десять диадов, что ты одолжил у меня на маскараде в городе.

Рик поперхнулся от такого наглого предложения и, набрав в грудь побольше воздуха, встал в позу и возмущенно завопил:

— Караул, грабят! Лишают средств к существованию! Меня ждет нищета и голод! Я только-только начал надеяться, что доход от Омниерских владений сможет поправить мое ужасающее финансовое положение и пошатнувшееся после скоропостижной смерти мамы здоровье, а тут... Нож в спину, брат! Что ж, отнимай последнее, все забирай!

И рыжий бог, играя на публику, скинул камзол, начал демонстративно рвать на себе рубашку. Принцы заржали и предложили позвать музыкантов и открыть кассы для продажи билетов на шоу всем желающим. Не пропадать же даром такому сеансу стриптиза!

Рик возмущенно бросил в ответ, что он никому не позволит наживаться на своем безграничном горе и поспешно, с видом внезапно опомнившегося скромника, натянул одежду снова. Потом, все еще возмущенно пофыркивая, сел за стол и, скорбно вздыхая, начал писать расписку на Омниерские земли.

— Пусть эти десять диадов, что я возвращаю тебе, — шмыгнув носом, попросил расчувствовавшийся Джей, отсчитывая деньги, — пойдут на поправку твоего слабого здоровья, братец.

Хмуро зыркнув на брата, Рик быстро сгреб денежки в кошель.

— Все, игра закончена, — с облегчением объявил Нрэн, по долгу Зеркала Обетов быстро собрал свободные карты с двух столов в колоду, часть которой уже лежала у него во внутреннем кармане и, больше ни на что не обращая внимания, стремительно вышел из залы, оставив своим мучителям благодатную почву для размышлений о том, каким образом кузен отыграется на них за "невинные" шуточки и милые розыгрыши, стоившие ему километров загубленных аксонов клеток нервной системы.

Впрочем, гипотезами на сей счет развлекались только Рик и Джей. Энтиор уже начал раздумывать над тем, в какое одеяние ему стоит облачиться к предстоящему балу, дабы произвести максимальный эффект на всех присутствующих. Элия тоже предвкушала развлечения. Лимбера посетила печальная мысль о завершении отдыха от государственных забот и досада, что даже в это время не обошлось без них. Кэлер жалел Нрэна и радовался тому, что теперь сможет жевать без помех в любое время суток. Кэлберт уже был душой в море, а Лейм с беспокойством думал о том, что выкинет сегодня друг Элегор.

А что Элегор непременно что-нибудь выкинет, юноша нисколько не сомневался. Уж больно ярко блестели серые глаза приятеля, когда вчера после окончания турнира менестрелей они заглянули поужинать в "Эльфийский сон" и, поддавшись на уговоры, Лейм рассказал герцогу историю о покушениях на Элию и угрозе сверху. Принц часто делился с ним своими, да и семейными тайнами, зная, что, не смотря на всю свою безалаберность, хранить чужие секреты друг умеет.

На этот раз Элегору особенно понравился тот бардак, что вышел из нечаянных попыток родственников убить принцессу и клубочка интриг Джея и Рика по доведению принца Нрэна. Лейм просто физически ощущал, как ворох "гениальных" идей начал роится в голове друга под влиянием его рассказа, над которым герцог частенько смеялся до слез. Искренне смеялся теперь и сам принц, видя комичность ситуаций и зная после Суда Абсолюта, что любимой кузине ничего не грозит.

Но мысль о том, что именно задумал Элегор, теперь не давала юноше покоя. Иногда изобретательность герцога, гораздого на самые невозможные выходки, просто выбивала принца из колеи, и, осуждая его, он чувствовал себя умудренным жизнью старцем, а ведь на самом деле по возрасту был даже моложе друга. Загадочные слова о совершенно потрясающей идее по поводу развлечения для сегодняшнего бала просто не шли у Лейма из головы.

Нрэн быстрым широким шагом, поскольку бежать Богу Войны было бы унизительно, преодолел расстояние между залом, где проходила игра и своими покоями, тщательно запер за собой дверь, задвинув не только засов и закрыв замки, но и активизировав стандартный набор охранных заклинаний, и направился в ванную. Там, следуя медитативным методикам великих воинов, богов затворников с высоких гор, он, за неимением горного водопада, попытался смыть с себя все неприятности и злость ледяным душем, чтобы остался лишь беспристрастный холодный рассудок, способный здраво судить о происшедшем.

Но ледяная вода, вопреки мудрым суждениям затворников, на сей раз снизила лишь внешнюю температуру тела бога, никак не повлияв на внутренний жар его мечущегося сознания.

Растеревшись жестким полотенцем, Нрэн накинул любимый черный халат с золотыми цветами и прошел в комнату отдыха. Сел, попытался углубиться в состояние покоя, методично пересыпая ароматные трубочки зеленых листьев в фарфоровый чайник. Покой не приходил, бурный океан мыслей никак не хотел превращаться в реку со спокойным течением.

Поняв, что вопреки всем советам мудрецов гор, и медитация над чашкой ароматного травяного чая ему не поможет, принц тяжело вздохнул, признавая свое поражение. К сожалению, никто из тех отшельников-воинов никогда не встречался с принцессой Элией и рецепта восстановления душевного равновесия после контакта с ней не изобрел. Впрочем, Нрэн подозревал, что такого рецепта и не было. Прелестная богиня могла выбить из состояния медитативного безразличия кого угодно.

А сейчас, вдобавок к обычным терзаниям по поводу своих низменных желаний, принц мучился раздумьями о реальности плотских приключений, пытался догадаться, что знает и думает обо всем этом (знать бы еще конкретно, что именно было!) непредсказуемая Элия, и бесился от сознания того, что братья так играли его чувствами. Короче, внутреннее спокойствие его высочества собрало чемоданы, слиняло в неизвестном направлении и затаилось, отказываясь отвечать на тщетные призывы о возвращении, поступающие от измученной души.

Осознав, что чаем делу не поможешь, Нрэн разжал кулак и ссыпал с ладони на поднос чайные листья, превратившиеся в труху. Одним гибким текучим движением принц поднялся с подушек на ковре и покинул комнату отдыха, где так и не смог отдохнуть. Оставался еще один выход, вернее, вход в потайную комнату — когда не помогало уже ничего, принц шел туда.

Слово-ключ открыло потайную дверь, скрытую деревянной панелью и бог вошел в святая святых своей личной молельни. Скинул халат на пол перед портретом, протянул руку к столику рядом, сжал в пальцах нежное белое кружево, вдохнул чарующий аромат самой желанной женщины во Вселенных. Потом вновь поднял глаза на портрет. Дивная кисть погибшего мастера в точности передавала красоту великой богини, совершенство безупречной фигуры, ироничную улыбку, надменный взгляд серых глаз...

Принц долго и пристально смотрел на портрет принцессы, наконец, тень горькой улыбки скользнула по его губам. Бесполезно! Теперь ему не поможет даже это! Безумие зашло слишком далеко! Место, где раньше горечь и жажда его находили хоть какое-то утоление, изменилось. Или изменился он? Ее запах, вещи, одежда, лик на бездушном холсте лишь будили дикую волну нового необузданного желания.

Нрэн сам испугался его силы, осознавая бездну, разверзнувшуюся перед ним. Две безумные ночи накрепко привязали его к кузине. Он понял, что жажда ее тела, живой, дышащей, реальной плоти с каждым днем будет становиться все более невыносимой, и спасения от этого не найти нигде, кроме ее ложа.

"Я сойду с ума от любви и желания, — с меланхоличной безнадежностью подумал принц, перебирая, словно связку старинных четок, свои мысли. — Уйти из этой инкарнации, чтобы забыть обо всем, мне нельзя, слишком нуждается теперь в силе Бога Войны семья, быть с кузиной мне тоже нельзя, я ее недостоин, а без нее я скоро вообще не смогу быть. Что делать? Элия сильная колдунья, я должен сказать ей о своем безумии, пусть сотворит для себя какую-нибудь защиту и держится от меня подальше. После того, как я так легко поддался на наваждение, она и так, наверное, считает меня похотливым грязным животным, зверем. А если это было не наваждение? Нет, глупости, если б это было реальностью, она бы ненавидела меня, боялась, а не смеялась. Что ж, сегодня на балу ей все и скажу, а потом уеду проверять границы. Быть может, если я не буду видеть ее, знать, что она рядом, станет легче? О Творец, за что ты караешь меня этой любовью и болью?"

Глава 15. Игры масок

конец 6-го — 7 день 2 семидневка

Присвоивши себе ту или иную маску, человек со временем так привыкает к ней, что и вправду становится тем, чем сначала хотел казаться.

Сомерсет Моэм. Луна и грош

... а вообще бывает кто-нибудь или что-нибудь нормальным? У людей за лицами иногда сплошная жуть...

Стивен Кинг. Сердца В Атлантиде

Пока Нрэн определял линию своего поведения в потайной комнате у портрета мучительницы Элии и страдал, весь остальной замок готовился к балу-маскараду. Суета кипела на кухне, где готовились угощения для гостей, и аппетитные запахи изысканных яств расползались по коридорам, щекоча ноздри. Сновали туда-сюда слуги, украшая огромный бальный зал патриотичными гирляндами свежих роз, обвитых теми же чарами, что и лозы в Лиене, и расставляя напольные вазы с букетами благоуханных цветов. Под личным контролем бдительного старшего управляющего, трех его помощников и распорядителя праздника с мебели сдувались последние одинокие пылинки, уцелевшие после мощной атаки чистящих заклинаний, проверялись чары стабильности температуры и вентиляция, зажигались магические шары и свечи, приводились в порядок комнаты отдыха и уединения, пополнялись запасы напитков в барах, расставлялись столы для игр, складывались подарки гостям в потайных нишах.

Вне королевского замка весь цвет лоулендской знати тоже интенсивно предвкушал предстоящий бал-маскарад — самый грандиозный из праздничных королевских балов Новогодья. Дворянство всегда с нетерпением ожидало этого мероприятия, длительностью в полтора суток, наполненных массой развлечений и интригующих сюрпризов.

Лорды и леди уже задолго до наступления праздничных семидневок мучили лучших портных феерическими задумками ослепительных костюмов собственного сочинения, приставали к личным магам и художникам для консультаций по созданию подходящих личин, бродили по ювелирным лавкам и галантерейным магазинам, подыскивая аксессуары к своему одеянию.

И вот теперь, когда все уже было продумано и готово, дворяне собирались на бал, облачаясь в карнавальные костюмы, и надеялись произвести фурор одним своим появлением. Впрочем, обычно изрядная доля фурора приходилась на долю членов королевской семьи, чье финансовое положение, неистощимая фантазия, магические дарования и склонность к розыгрышам значительно превосходили среднелоулендский коэффициент.

Принцесса Элия тоже обожала бал-маскарады и с энтузиазмом относилась к процессу создания нового образа. На сей раз она избрала имидж таинственной леди с темной стороны — вампирши: фарфорово-бледная кожа и черные волосы, длинные ногти, покрытые темно-красным лаком, и губы с такой же помадой, одеяние из тончайшей кожи с выбитым рисунком черно-красных роз — длинное черное платье, с разрезами на юбке до бедер, безумным декольте на шнуровке и длинными рукавами до самых пальчиков. Наряд принцессы довершили прекрасные украшения работы демонов Межуровнья — бесценный подарок Злата.

Как ни шутили принцы, что на маскарады сестра является только в набедренной повязке, но они неизменно были вынуждены признавать сногсшибательную эффективность одежд богини. Женщины скрипели зубами от зависти, мужчины умирали от... "восхищения". А Элия наслаждалась произведенным впечатлением.

Впрочем, по части эффектности одеяний боги не уступали сестре, но производимое ими впечатление было прямо противоположеным, то есть от зависти умирали мужчины, а восхищались дамы. Хотя, если дело касалось принца Энтиора, то нельзя было судить столь однозначно о персонах, выражающих свое восхищение.

Согласно традиции, приглашенные собирались на бал к семи вечера. Гости являлись поодиночке, инкогнито, дабы не нарушать атмосферу таинственности. Вход-телепорт срабатывал только по личным брелкам-приглашениям, разосланным за семидневку до мероприятия. Потом, мимо стоящей навытяжку почетной стражи, новоприбывшие проходили в зеркальный коридор, залитый ярким светом магических шаров. Со смехом и шутками, любуясь своими нарядами, боги шли через лабиринт отражений в зеркалах, восхищаясь новой задумкой организаторов праздника.

На самом-то деле зеркальный коридор был спешно изготовлен в рекордные сроки по личному распоряжению принца Нрэна и оснащен рядом наблюдательных устройств и специальными зеркалами Марлессина. Из коридора гости проходили в холл, тоже залитый волшебным светом, и далее в бальный зал. Распорядитель праздника торжественно оглашал псевдонимы, которыми представлялись являющиеся дворяне.

В привычках Элии было опаздывать на замковые балы. Принцесса любила заставлять себя ждать, ей нравилось мучить поклонников сомнениями, мыслями о том, что, быть может, на сей раз богиня и не почтит их своим присутствием. А эффектное появление прекраснейшей леди Лоуленда вызывало обычно бурный ажиотаж в зале. Каждый сколько-нибудь значащий дворянин желал засвидетельствовать свое почтение и, возможно, получить согласие на танец. Дамы ревновали, кусали губы, бессильно следя за тем, как их мужья и любовники увиваются вокруг богини, и тихонько шипели "Стерва!", но ссориться в открытую никто не осмеливался, прекрасно зная силу ее проклятий.

Но сегодня богиня явилась на бал одной из первых, чтобы устроиться с комфортом и понаблюдать за пестрой карнавальной толпой, наводняющей залу, не спеша опознать тех, кто скрывался под масками. Сама она надела маску только в качестве условной уступки правилам маскарада. Лучшая фигура, а особенно лучшие ножки Лоуленда, все равно опознавались знатоками мгновенно. Портить саму себя ради сохранения тайны богиня сегодня не желала ни в коем случае.

Элия заняла отличный наблюдательный пост в нише, на небольшом мягком диванчике, обитом нежно-голубым атласом. Она расположилась на нем таким образом, чтобы присесть рядом мог только тот, ради кого она сама захотела бы потесниться.

Красочным веселым потоком вливались через широкие двустворчатые двери мужчины и женщины в забавных, вызывающих, таинственных, феерических, эффектных и просто красивых костюмах. Богиня забавляла себя отгадыванием того, что изображали личины, разглядывала наряды, но больше всего интересовало принцессу то, какие образы изберут ее родственники.

Среди первой волны самых нетерпеливых гостей она по едва уловимым эманациям силы смогла опознать лишь Кэлберта. Великолепный пират пошел от противного и избрал карнавальным нарядом костюм эндорского кочевника. Изначально смуглая кожа принца, прокаленная солнцем Океана Миров, в самый раз подошла для степного странника. Глаза бога сменили цвет на прозрачно-зеленый, темные волосы были заплетены в косицы, унизаны мелкими драгоценными камнями и яркими бусинами. Светло-охристые развевающиеся одеяния, расшитые странным геометрическим узором, довершали наряд. Кэлберта представили как Тангора кани Орграна.

Элия знала, что брат заметил и узнал ее, но поздороваться не подошел. Играя свою роль, принц внимательно, с самым подозрительным видом изучал обстановку, всем своим обликом демонстрируя презрительное небрежение к пустым затеям глупых жителей мокрых земель.

Но вот в дверях, за которыми следила принцесса, наметилось некоторое оживление, и глашатаи объявили:

— Вольный воитель Конан!

В зал ввалился здоровенный синеглазый мужик с взлохмаченной гривой черных волос, одетый в простые кожаные брюки и безрукавку из того же материала. После некоторых весьма бурных пререканий со стражей воитель, бормоча сквозь зубы проклятия, отстегнул потертые ножны с огромным мечом и очень неохотно сдал оружие на временное хранение.

Следом за первым Конаном в зал нахально вперся еще один, и глашатаи в некотором смущении снова объявили:

— Вольный воитель Конан!

Пока второй Конан, одетый точно так же, как первый, препирался со стражей по поводу своего меча, в дверях показался следующий гость — еще один мужик, как две капли воды похожий на двух предыдущих. Распорядитель праздника, наблюдавший за этим концертом, несколько раз моргнул, робко надеясь, что у него просто троится в глазах от переутомления и суеты, а потом вежливо предположил:

— Конан?

— Конан! — нагло осклабившись, подтвердил мужик и громко заржал. Его хохот подхватили два двойника.

— Братья? — глупо улыбаясь, поинтересовался распорядитель.

— Тройняшки! — самоуверенно подтвердили Конаны.

Несчастным глашатаям не оставалось ничего иного, кроме как снова провозгласить уже ставшую привычной фразу:

— Вольный воитель Конан!

Элия улыбнулась, наблюдая за тем, как Конан, Элтон и Кэлер заморочили головы публике. Парни действительно придумали отличную шутку.

Довольно ухмыляясь, Конаны прошествовали в зал, немного послонялись, оценивая формы приглянувшихся дам и громогласно обсуждая их достоинства, потом направились к бару, по пути компашка заметила Элию. Один из троицы брякнул:

— Хороша телка! — и компания дружно помахала принцессе руками.

Элия милостиво кивнула "тройняшкам" в ответ, послав мысленные поздравления: "Отличная идея, мальчики. Мои комплименты за удачную затею!"

"Спасибо, сестра! — польщено откликнулась пара Конанов, громогласно требуя у официанта налить им чего-нибудь покрепче и побольше. — А ты как всегда великолепна! Самая прекрасная леди в зале! Потанцуешь с нами потом?"

"Конечно", — согласилась богиня и вновь переключила свое внимание на двери. Там разыгрывалось новое представление.

Проем внезапно охватило буйное пламя, и из него выступил мужчина в ярких красно-оранжевых одеждах с фиолетовыми вставками и неимоверным количеством золота, рубинов и других драгоценных камней подходящей расцветки, нашитых на костюм и нацепленных в качестве украшений. Огненно-рыжие волосы, красноватые глаза, золотисто-красноватая кожа мужчины, язычки пламени, танцующие у его алых сапожек, и искры, разлетающиеся при каждом стремительном движении, ясно давали понять даже последнему недоумку, что на бал пожаловал сам Огонь.

— Лорд Файр! — представили гостя глашатаи, стоически выдерживая близость с иллюзорной стеной все еще пылающего огня.

Но вот огонь взметнулся последний раз и опал, смытый бурным потоком воды. Из водопада, в который временно превратились многострадальные двери, вышел некто в струящихся одеждах, переливающихся всеми оттенками синего и голубого, от небесно-лазоревого до насыщенного индиго. Алмазы, сапфиры, бирюза искрились на костюме мужчины, но еще более ярко сверкали из-под бархатной синей маски лукавые ультрамариновые глаза, когда, откинув назад мягкие волны длинных светло-голубых волос, гость слушал объявление глашатаев:

— Лорд Ривер!

Сопровождаемый мелодичными звуками журчащей водицы, лорд Вода присоединился к своему товарищу Огню. Гордые произведенным впечатлением, принцы вошли в залу под аплодисменты восторженной публики. Взмахнув своим плащом-водопадом, отвесил элегантный поклон Рик, ослепительно улыбнулся Джей, осыпая золотистыми искрами понравившихся дам.

"Неплохо придумано. Неразлучная парочка в своем репертуаре!" — отметила про себя принцесса, с безразличной вежливостью даря небрежные улыбки вьющимся вокруг ее диванчика ухажерам. Пока ей не загораживали обзор, она готова была смириться с их присутствием, тем более, что следующий родственник не заставил себя ждать.

— Лорд Родоэт! — торжественно возвестили глашатаи.

Темный силуэт в дверях вспыхнул по контуру серебряными искрами, и в залу шагнул высокий мужчина в черной маске. Больше ни о его костюме ни о его внешности нельзя было сказать ничего определенного, кроме одного — все постоянно менялось. Тень за тенью скользили туманные обличья темной стороны, являя лики вампира, демона ужаса, инкуба, оборотня... Темные одежды, да и само тело под ними, сохраняя общие очертания мужской фигуры, тоже преображалось. Гость внушал ужас, но и завораживал, рождал желание смотреть бесконечно на череду трансформаций.

"На этот раз Ноут отличился", — вынуждена была признать Элия. Кузен, явившись в обличии одного из самых легендарных и самых страшных демонов Межуровнья, произвел на принцессу впечатление.

"Интересно, как отреагирует на попытку скопировать внешность одного из его подданных, а по слухам, даже Приближенного, Повелитель?" — позабавила себя вопросом богиня и тут же заткнулась, потому что глашатаи торжественно объявили:

— Лорд Бездны, Дракон Туманов!

Повеяло холодом, мигнул, погаснув на секунду, свет магических шаров. Леденящая волна силы прошлась по залу. И он явился, но ОН был не Злат. На пороге стоял высокий черноволосый мужчина в роскошном камзоле черного бархата, расшитого серебром, на груди у незнакомца была массивная цепь холодно мерцающих колких звездных бликов. Слева на поясе — ножны с длинным черным мечом, рукоять в виде дракона, расправившего крылья, справа за пояс заткнут небольшой кнут. Длинные черные волосы рассыпаны по плечам, спокойная властность черт лица, резко обрисованные скулы, черная маска скрывает красный огонь глаз.

Весь облик гостя словно был взят из самых потаенных глубин души, оттуда, где в любом, даже самом могущественном существе, вечно жил страх перед неведомой силой. Устрашающая красота, цепь звездных бликов, черные одежды, меч и кнут, воплощенная власть, неподвластная порядку Вселенных — ожившая легенда стояла сейчас перед веселой толпой лоулендцев. На несколько мгновений смолкли все разговоры, умер смех, звучала лишь тихая мелодия оркестра, прежде заглушаемая гвалтом дворян.

"И глаза его бездна, в которой смерть. Не смотри в них, ибо во власти его забрать твою душу", — невольно вспомнила богиня слова древних сказаний и тут же мысленно потянулась к гостю, чтобы узнать, кто скрывается под столь зловещей и провоцирующей маской.

"Не может быть!", — воскликнула мысленно донельзя удивленная Элия.

Гость небрежно кивнул собравшимся. Зашевелился, возвращаясь к жизни, народ, с немного наигранной веселостью поздравляя незнакомца с удачным выбором личины.

"Повелитель Межуровнья" окинул зал надменно-скучающим взором алых глаз и остановил свой взгляд на прелестной вампирше, чьи дивные ноги откровенно демонстрировались в разрезах черного платья. Леди призывно улыбнулась "Дракону Туманов", и он решительно направился прямо к ней.

— Прекрасный вечер, — небрежно бросил мужчина, склонился к шее Элии и запечатлел на ней долгий поцелуй. При этом рука лорда как бы невзначай скользнула по тонкому ажурному чулку, обтягивающему соблазнительную ножку дамы.

Поняв, что пока им тут ничего не светит, поклонники, осаждавшие темную леди, предпочли ретироваться. Они, конечно, сомневались в том, что на бал и в самом деле пожаловал Повелитель Межуровнья, но не без оснований полагали, что субъект, осмелившийся изобразить Дракона Бездны, должен обладать немалой смелостью, если не сказать нахальством, и уж, без всякого сомнения, великим могуществом. С таким ссориться никто не желал.

— Прекрасный вечер, — довольно промурлыкала принцесса и спросила: — Не желаете ли присесть, мой лорд?

— С удовольствием, моя госпожа, — усмехнулся мужчина и опустился на диванчик рядом с потеснившейся богиней.

"Отличная маска, дорогой, — мысленно похвалила кузена Элия. — Если б не твои страстные взгляды на мои ноги, я, пожалуй, и не догадалась бы о том, кто скрывается под столь грозной личиной".

— Благодарю, — кивнул Лейм, мысленно тихо порадовавшись тому, что даже узнав его, кузина не рассердилась, а, наоборот, предложила ему остаться.

Принц сам удивлялся собственной наглости, которая подвигла его изобразить Повелителя Межуровнья. Наверное, он решился на сие безрассудство только потому, что ужасно ревновал Элию к этому самодовольному властному типу, беспардонно заигрывающему с кузиной и считавшему ее благосклонность само собой разумеющимся фактом, а не великой честью. И вот Лейм скрылся под чужой личиной, создав образ из страшных легенд. И оказалось, что так легко быть ужасающим и надменным, вести себя вызывающе гордо, можно, не стесняясь и не краснея, как сопливый мальчишка, целовать Элию и даже касаться ее прекрасных ног. Дозволено почти все! В темных тайниках души юного принца словно приоткрылись какие-то секретные шлюзы, выпуская на волю то, о чем сам Лейм никогда и не подозревал. Странное ликование и ощущение небывалой силы просочилось наружу и поселилось в душе юного бога.

— Посмотрим, что на этом балу выкинут остальные, — с задумчивой улыбкой промурлыкала Элия.

— А что, еще явились не все? — откинувшись на спинку дивана, невзначай поинтересовался "Повелитель", ласково поглаживая колено принцессы.

— Нет, пока я заметила только Элтона с Кэлером, они полны энтузиазма и радостно играют в тройняшек с Конаном.

— Этого следовало ожидать, — фыркнул Лейм.

— Кэлберт изображает эндорского кочевника, Джей и Рик — мифологических духов-повелителей стихий Огня и Воды, причем Воду взял на себя наш огненный Рик, а Ноут надел личину твоего Приближенного — Демона Меняющего Обличье, — кратко отчиталась о результатах наблюдений Элия.

— Да ну? — "Повелитель" надменно выгнул бровь и поискал брата взглядом. Почувствовав, что на него взирает "господин", Ноут отвесил ему какой-то замысловатый глубокий поклон, сопровождаемый таинственными (выдуманными на ходу) жестами.

Властный кивок стал ответом "подданному" и сладкая парочка — "Повелитель Межуровнья" и "вампирша" — переключили свое внимание на двери, чтобы продолжить игру в угадайку.

Следующий родич, почтивший бал своим присутствием, был объявлен в качестве лорда Сиена. И в зал плавной походкой вошел широкоплечий, узкобедрый мужчина в обтягивающих брюках, переливающихся серебристо-синим, как чешуя диковиной рыбы. Летящая, словно льющаяся как морская вода, полупрозрачная рубашка ничуть не скрывала могучего, с рельефными мышцами, торса тритона. О том, что гость принадлежит к роду амфибий-сия Океана Миров, говорила его чуть голубоватая кожа, тонкие черты лица, прозрачные зеленые глаза и ярко-изумрудные, словно водоросли лакавия, волосы. Кроме того, на запястьях и предплечьях мужчины красовались широкие диковинные браслеты русалочьей работы, а в длинные волосы были вплетены разноцветные жемчужины.

Лорда Сиена тут же окружила толпа легкомысленных дамочек. Украдкой лукаво подмигнув Элии, тритон занялся знакомством с женщинами.

"Папа как всегда просто великолепен", — мысленно поделилась с кузеном своим мнением богиня.

— Эффектен, — согласился Лейм. — Наверное, дамы весьма сожалеют о том, что его брюки не изготовлены из того же материала, что и рубашка.

— Зачем сожалеть, достаточно попросить, и он с готовностью продемонстрирует им все свои сокровища в действии, — усмехнулась принцесса.

— Да, с этим у него быстро, — кивнул принц, не то с легкой завистью, не то с неодобрением.

— О, а вот и следующий гость! — заметила богиня при появлении в дверях существа из породы низших бесов.

"Повелитель" нахмурился, пытаясь по слабым, но знакомым эманациям силы сообразить, кто из его еще не прибывших родственников способен изобразить из себя подобное. Мелиор и Энтиор отпали сразу.

— Это Связист! — со смешком пояснила богиня.

Здоровенный парень, густо поросший темно-коричневым волосом, с длинным хвостом, имеющим на конце пушистую кисточку, копытца на ногах, пару маленьких рожек на голове и мохнатых ушек, выглядывающих из роскошной каштановой шевелюры, был облачен лишь в кожаное подобие коротких штанов и серебряный амулет в виде свернувшейся в клубок змейки. Он прошел в зал под краткий возглас глашатаев:

— Лорд Шайт!

Карие глаза беса заблестели в радостном предвкушении, когда он огляделся и, слегка цокая по мраморным плитам, направился к компании Конанов у бара, уже успевшей обзавестись немалым числом нежных спутниц, облаченных в еще более нескромные одежды, чем принцесса Элия. Пушистого Шайта встретили радостным визгом и тут же кинулись гладить.

— Ого! — едва не поперхнулся от неожиданности Лейм, когда в зал вошел высокий худощавый мужчина с суровым лицом аскета, пронзительными льдисто-голубыми глазами и длинными светлыми, почти белыми волосами, уложенными в скромную прическу с ровным пробором посередине.

Его ослепительно-белый плащ, куртка мягкой кожи с нашитыми на нее металлическими бляхами, висящий на толстой цепи круглый амулет белого золота с витиеватыми надписями, черные брюки и высокие сапоги, меч за спиной ясно давали понять — перед гостями стоит рыцарь Белого Братства, ордена, не менее популярного в мирах, чем Рыцари Тени.

Но если последние считались сторонниками воцарения Тьмы, то Белые были просто помешаны на установлении Вселенской справедливости, причем, справедливости в своем понимании. Это был типичный орден фанатиков, зачастую фанатиков не менее, а даже более опасных, чем достославные Рыцари Тени.

Пока Белые Братья бесстрашно и упорно гонялись по мирам за Рыцарями Тени, Вселенные могли спать спокойно, не без иронии следя за переменным успехом сих "игр для настоящих мужчин". Но вот когда потасовки временно затихали, а Белые вспоминали о том, что их дело — не только война с орденом противников, что люди и прочие твари нуждаются в их мудрой заботе и наставлениях, тогда начинались кампании по искоренению пороков и зла. Некоторое время миры, страдающие под гнетом благочестия, крепились, но скоро начинали усердно молиться о том, чтобы темные рыцари поскорее вновь вышли из Тени и заняли Белых привычным ремеслом.

— Да, действительно "ого", — весело согласилась Элия, тоже слегка изумленная тем, какой костюм избрал для себя их приятель.

— Лорд Арванталь, — торжественно объявили глашатаи.

Белый брат коротко бросил что-то страже, и та расступилась, пропуская его в зал с оружием. Положа руку на священный амулет, мужчина вступил в зал и неодобрительно, очень медленно оглядел веселое сборище легкомысленных грешников. Глаза герцога Лиенского слегка расширились от удивления, когда в обличье "Повелителя Межуровнья" он увидел своего лучшего друга, беседующего с вампиршей. То, что леди Ведьма избрала для себя эту личину, шоком для молодого бога не стало. Элегору надо было кое о чем сказать Лейму, но он подумал, что время еще есть, и не стал мешать теплому общению "голубков".

А принц и сам решил, что перемолвится с другом позже, пока же так заманчиво было посидеть еще рядом с Элией, обмениваясь колкими замечаниями по поводу костюмов прибывающих гостей, угадывать родственников и знакомых, скрывающихся под личинами.

Без пятнадцати семь на бал прибыл следующий гость. Высокая, очень высокая, зловещая фигура в просторном черном плаще с капюшоном нарисовалась в дверном проеме. Под капюшоном клубилась первозданная тьма, в которой горели недобрым огнем два янтарных глаза. Фигура шагнула вперед, плащ распахнулся. Под ним была все та же тьма.

— Лорд Морт, — объявили глашатаи.

— Чего и следовало ожидать, — фыркнула принцесса.

Темная фигура Смерти решительно двинулась по залу, толпа, повинуясь древнему инстинкту, предусмотрительно уступала маске дорогу. Когда взгляд лорда Морта задержался на принцессе, та послала ему соблазнительную хищную улыбку и провела кончиком языка по пухлой нижней губке. Смерть вздрогнул и поспешно отвернулся. Нрэн знал, что на балах его обычно узнают под любой маской, и специально избрал столь мрачный наряд, полагая, что это отвадит от него любопытных, жадных до острых ощущений дураков и легкомысленных идиоток, ищущих приключений. Но воитель сильно сомневался, что его зловещий облик отпугнет принцессу и, как оказалось позже, сомневался не напрасно.

— Вампир и Смерть, мы будем прекрасно смотреться вместе, — с задумчивой улыбкой заметила принцесса, чувствуя волны страстных эмоций Нрэна, перекрывающие общий фоновый шум.

— Темная леди и Повелитель Межуровнья — тоже не дурная пара, — не скрывая обиды, заметил Лейм. Юноша начинал мрачно подозревать, что даже удачный костюм не прибавил ему популярности в глазах любимой, и кузина уделяла ему внимание, только пока не пришел Нрэн.

— Пожалуй, ты прав, — охотно согласилась Элия, накрывая своей ладонью руку принца. — Ведь нет нужды зацикливаться на чем-то одном. Я люблю разнообразие.

— Надеюсь только, что тебе не захочется выбирать пару по принципу контраста, а то у меня появится еще больше конкурентов, — с печальной самоиронией усмехнулся Лейм.

— Кто бы мог подумать, — вслух удивилась принцесса, вновь переключая свое внимание на происходящее у дверей, — что стремление к удачному розыгрышу у него окажется сильнее предрассудков!

Лейм отвлекся от собственных переживаний и тоже уставился на входящего в зал прекрасного эльфа в шафранной маске, с нежно-золотистой кожей, янтарными глазами и льняными волосами, спускающимися на три пальца ниже плеч — символом высокого рода Дивного.

Незнакомец был одет в традиционный праздничный костюм: узкие брюки, проблескивающие синими переливами, свободную, навыпуск, чуть выше середины бедра рубашку из голубого эльфийского шелка, с широкими рукавами, узкими манжетами и отложным воротом. Вместо пуговиц на рубашке шла шнуровка по всей ее длине. Простой шнур, свитый из радужных нитей, сиял более иных драгоценных уборов дворян. Мягкие полусапожки и широкий пояс из темной, прекрасно выделанной кожи с зеленым узором, обозначающим принадлежность к роду, дополнял нежно-охристый короткий жилет с тем же мотивом трав. На поясе с крупной серебряной пряжкой-цветком висел длинный узкий кинжал, обычное оружие эльфов. Простой серебряный обруч на голове был единственным неутилитарным украшением.

Эта намеренная безыскусность говорила немало сведущему взгляду. Только эльфы из знатных фамилий надевали обручи без драгоценных камней и не носили на праздничных мероприятиях ни браслетов, ни колец. Лишь за выдающиеся заслуги высоких лордов Дивного народа награждали изысканными медальонами, которые носились всегда.

— Лорд Эльронд, — объявили глашатаи. Незнакомец назвал одно из самых распространенных эльфийских имен.

Представленный гость улыбнулся задумчиво и немного мечтательно, склонив голову на бок, постоял несколько секунд, разглядывая зал, а потом двинулся вперед легкой танцующей походкой, едва касаясь пола.

— Кто он? — удивленно спросил Лейм, признаваясь в том, что не может отгадать инкогнито эльфийского лорда.

— Энтиор, кто же еще, — довольно ухмыльнулась богиня, гордясь изысканно-изощренной выдумкой брата. Никому из гостей просто в голову не могло бы прийти, что вампир может явиться на маскарад в обличии существа из ненавистной породы эльфов.

— Он действительно настоящий извращенец, — пораженно проронил принц, покачав головой. Других слов просто не пришло Лейму в голову.

— Чем и гордится вполне заслуженно, — охотно подтвердила принцесса и беззаботно заметила, кивком указывая на двери: — А вот и еще один из наших!

Следом за эльфийским лордом в зал входил седовласый маг. Абсолютно белые волосы и энергичное суровое лицо зрелого мужчины — это интересное сочетание сразу привлекало внимание публики. Дорогие одежды черного бархата, бархатная маска, массивный серебряный пояс, тяжелые звенья которого изображали загадочные магические символы, длинный темно-синий плащ, расшитый астрологическими знаками, резной посох, богато инкрустированный драгоценными камнями — настоящее произведение искусства и сосредоточие силы волшебника — все это создавало впечатление немалого могущества и властности.

Следом за магом осторожно ступал сопровождающий его субъект — симпатичный, но очень серьезный темноволосый и темноглазый юноша с острыми чертами лица, в неприметной коричневой куртке и штанах чуть более темного оттенка. За пояс паренька был заткнут небольшой черный жезл с хрустальным набалдашником.

При объявлении эльфа Эльронда суровое лицо мага неожиданно прорезала еле заметная, но очень хитрая улыбка. Сопровождавший мага субъект уловил эту гримасу и несколько недоуменно нахмурился, гадая, что задумал его напарник. Дождавшись своей очереди быть представленным, гость что-то быстро сказал глашатаям и те торжественно провозгласили:

— Волшебник Гэндальф с подмастерьем Сэмом.

Маг поклонился гостям, слегка стукнул посохом, рассыпав крупные разноцветные искры и одновременно изменив цвет плаща на темно-серый, за что был награжден аплодисментами и с достоинством прошел в залу. Парень, названный Сэмом, последовал за ним.

— Чё, фейерверки будут? — громко и радостно задал риторический вопрос один из Конанов, на диво хорошо для неотесанного варвара сведущий в древних легендах нижних Уровней, из которых гость выкопал загадочное имечко, изрядно пропахшее нафталином.

— Какие фейерверки? — совершенно не поняли в полном соответствии с имиджем два его близнеца и нахмурились.

— Офигительные, — мечтательно сообщил им третий Конан, прикладываясь к кубку и поглаживая пухлый задик стоящей рядом дамочки. Та, поскольку была в маске, нисколько не возражала.

— Ага, — радостно подтвердил Шайт, щелкнув хвостом, и вновь запустил его под юбку приглянувшейся милашке.

— А-а-а, — глубокомысленно кивнули так, будто все поняли, два Конана и спокойно вернулись к кубкам с крепким красным вином.

— Красивый экспромт, — отметила Элия, провожая Тэодера-Гэндальфа и Ментора-подмастерье одобрительным взглядом.

— А заодно и над Энтиором поиздевались, — с мстительной радостью согласился Лейм. — Двойная польза.

— Знаешь, милый, мне кажется, ты стал значительно более агрессивным в последнее время, — задумчиво отметила принцесса. — Или ты все еще выполняешь обет?

— Нет, — мрачно улыбнувшись, ответил Лейм. — Просто жизнь научила тому, что милые, добрые и пушистые мальчики не всегда в цене. А что, я тебе совсем не нравлюсь в своем новом облике?

— Нравишься, нравишься, дорогой, — покачала головой богиня. — Но так странно замечать в тебе эти перемены. Впрочем, наверное, ты просто взрослеешь. Рано или поздно это случается с каждым.

За три минуты до положенного по протоколу официального начала праздника в зал явился последний из родственников принцессы, получивших приглашение. Бэль, разумеется, сейчас находилась в своих покоях и донимала бедную нянюшку очередной порцией вопросов о несправедливости устройства Вселенной, где самые увлекательные игры почему-то выпадают на долю взрослых, а детям запрещается почти все интересное.

Итак, уже слегка охрипшие от радостных возгласов глашатаи объявили:

— Лорд Санжарис!

И перед гостями предстал смуглый темноволосый господин с хищным лицом. Он был одет в элегантный черный камзол, черные брюки, черные сапоги с серебряными пряжками и черный-черный плащ. На груди незнакомца красовался медальон из черненого золота с замысловатыми письменами, отдаленно напоминающими те, что украшали медальон прибывшего ранее рыцаря Белого Братства. За спиной лорда Санжариса тоже был внушительный меч. И охрана так же пропустила гостя в зал с оружием.

Сапфировые глаза новоприбывшего встретились с льдисто-голубыми очами лорда Арванталя, и лорды сурово сдвинули брови, обменялись взглядами, полными традиционно положенной ненависти, а потом фыркнули и резко отвернулись друг от друга.

— Белый Брат, Черный Брат — полная коллекция, — хихикнула Элия, провожая взглядом важно шагающего Мелиора.

— А вот и нет! — шутливо возразил Лейм, — еще не хватает Ордена Примирения.

Немногочисленные отряды этих граждан с благостными лицами, наряженные в белые хламиды, шлялись по мирам, призывая к всеобщей любви и братству. В большинстве измерений знатные господа почитали их за шутов и частенько приглашали ко двору, послушать забавную ахинею. Развлекало лучше всяких менестрелей! А простой люд называл попросту — дармоеды и полагал, что братцы Примирения оттого пошли по своей стезе, что ни на что другое оказались совершенно неспособны, впрочем, хоть безобидных братьев и били частенько, но до смерти замордовывали лишь иногда.

Вспомнив что-то известное только ей, Элия улыбнулась и заметила:

— Пока не все приглашенные явились на бал, есть шанс дождаться и брата этого Ордена.

Как только принцесса закончила говорить, затрубили, перекрывая всеобщий шум, фанфары, и распорядитель праздника, прекрасно сознавая, что его не слушает никто, кроме самых зеленых юнцов, быстренько отбарабанил положенное приветствие и приготовился отползти в уголок, дабы пропустить бокальчик-другой вина. Но не тут-то было! К распорядителю осторожно приблизилась пара слуг, три стражника, младший управляющий и господин в ливрее дома Лиенских с кольцом мажордома на пальце. Они принялись хором с завидным жаром что-то усиленно втолковывать распорядителю. Как только до того дошло, что именно втолковывают новоприбывшие, джентльмен расплылся в довольной улыбке и радостно закивал. Потом распорядитель собрался с последними силами и провозгласил, перекрывая гул голосов и музыку:

— В честь последнего бал-маскарада Новогодья его светлость герцог Лиенский выставляет в барах зала свои лучшие вина, поставленные двору его Величества. Угощайтесь, лорды и леди!

Радостно загомонив, едва в речи распорядителя проскользнули любимые слова "лучшее лиенское вино", толпа гостей ринулась к барам. Довольно улыбаясь, мажордом Лиенских нажал на кольцо, активизируя сложное заклинание, заранее приготовленное изобретательным на трюки хозяином. Тщательно отобранные Элегором ящики с вожделенными бутылками дорогого вина перенеслись в бары замковой залы.

За герцогом Лиенским раньше приступов безумной щедрости не водилось, но мажордом прослужил в своей должности уже достаточно долго, чтобы знать: у знатных лордов свои причуды, и если им что-нибудь втемяшилось в голову, то лучше сделать так, как они велят. Противоречить себе дороже!

Ликующая толпа, включая даже тех индивидуумов, которые ранее почти не проявляли интереса к выпивке, оцепила бары плотным кольцом. Практически все члены королевской семьи, кто, используя широкие плечи, сильные руки и мощную комплекцию, кто, наоборот, быстро шныряя между конкурентами, оказались в первых рядах гостей, достигнувших любимых напитков. Троица Конанов, изящный и хрупкий с виду эльф, Демон Изменяющий Обличье, Темный Рыцарь, тритон, маг Гэндальф с подмастерьем, духи Огня, Воды и прочая братия уже смаковала вино, когда большинство дворян еще только прокладывало дорогу к барам.

Не присоединился к общему ажиотажу только Нрэн, решивший сегодня отражать атаки Элии на трезвую голову, Лейм и сама принцесса.

— Хочешь что-нибудь выпить? — сразу после интригующего объявления об элитной халяве поинтересовался у кузины Лейм, слегка удивленный великодушным поступком друга. Не то чтобы принц не верил в то, что Элегору чужды широкие жесты, но такого от приятеля не ожидал.

— Да, пожалуй, — согласилась принцесса. — Но торопиться не стоит, не к лицу нам толкаться вместе со всеми, о Повелитель Путей и Перекрестков! У баров сейчас будет столько братьев. Кто-нибудь из них обязательно вспомнит о любимой сестре и сочтет нужным поделиться! А там и тебе что-нибудь перепадет.

— Хорошо устроилась, — ухмыльнулся Лейм.

— Преимущество единственной и прекрасной дамы в многочисленном семействе! — пожала плечами богиня. — Должна же мне быть хоть какая-то польза от того, что по замку день-деньской слоняется целая толпа родственников мужского пола.

Элия оказалась права. Прихватив из бара в каждую руку по три бутылочки вина из лучшей лиенской коллекции, духи Огня и Воды первыми двинулись к вампирше.

— Не позволит ли прекрасная леди присоединиться к ее обществу двум ничтожным, восхищенным ее дивной красотой? — с ходу брякнул Джей.

— С позволения лорда! — вкрадчиво, с наигранным опасением добавил Рик, легко расколовший личину Лейма.

— Леди дозволяет, — милостиво кивнула богиня, косясь на бутылку фельранского в цепких руках Джея. Чтобы не возникло никаких недоразумений, принц предусмотрительно повернул этикетку любимого вина Элии таким образом, чтобы она могла его опознать.

— Лорд не против, — разрешил Лейм, сопроводив свою фразу высокомерным кивком в лучших традициях кузена Энтиора.

Шустрые духи, обошедшие прочих родственников, пожелавших угостить принцессу вином, тут же телепортировали к диванчику пару кресел, второе утянув прямо из-под носа какого-то лохматого оборотня, маленький столик с вазой, полной фруктов, и коробочкой шоколадных конфет. Кресла принцы заняли сами, а на столик водрузили честно добытые бутылки. К ним братья присоединили четыре бокала. Хочешь не хочешь, а Лейма все равно нужно было угощать.

— Что предпочтет прекрасная леди? — задал почти риторический вопрос Рик, следуя правилам игры.

— Фельранское, пожалуй, — довольно мурлыкнула богиня.

— С кровью? — поспешил уточнить Джей, для поддержания кровожадного имиджа сестры и с готовностью вывернул запястье. Делая вид, что готов наполнить бокал из своей вены.

— Без, — отрезала Элия. — Эти два прекрасных напитка не следует смешивать, дабы не нарушать гармонию вкуса.

Принцы откупорили первую пару бутылок — фельранское для Элии, "Алый закат" для себя — и разлили дивную жидкость по бокалам.

Лейм собрался уже было потянуться за своей долей, когда в его сознании прозвучал задорный голос Элегора:

— Я бы не советовал тебе пить это, приятель!

— Что, вино отравлено? — так же весело поинтересовался Лейм.

— Нет, но я ввел в рецептуру всех напитков новый компонент — фиоль.

— Так, — выдал принц любимое семейное словечко, не зная, смеяться ему или плакать.

Как видно, история с тиолем и киором, рассказанная накануне, произвела на Элегора поистине неизгладимое впечатление и подвигла на эту шутку. Добавить фиоль — еще одну из легких раскрепощающих и безумно дорогих травяных настоек эльфов — во все вина на празднике и заставить гостей радостно выпить приготовленный сюрприз, да, на такую проделку был способен только герцог Лиенский. Ради своих выходок молодой бог никогда не жалел никаких средств, а опознать фиоль в вине спустя пять минут после добавления было уже попросту невозможно любым способом, кроме проведения специальных тестов на химические реакции. Но Лейм не без оснований сомневался, что кому-либо придет в голову заняться на балу такими экспериментами.

"Вот значит, что ты придумал", — с некоторым облегчением мысленно констатировал Лейм. По крайней мере, теперь ему не нужно было больше мучиться вопросом о том, какую именно проделку намерен учинить лучший друг.

"Что "так"? — не понял Элегор, следя за тем, как Лейм все-таки берет бокал и подносит ко рту. Видно, парень решил избавиться от вина каким-то магическим способом, не отказываясь пить в компании, хотя для его сегодняшней личины в этом не было бы ничего странного.

"Раз все напьются фиоля, то придется сделать это и мне, — ответил Лейм, пригубив вино. — Нет ничего хуже трезвого до отвращения парня в пьяной компании. Скучно, да и вообще как-то тоскливо".

"Понятно", — согласился Элегор, признавая логичность выводов друга, и прервал мысленную беседу, поскольку его кто-то крепко саданул по плечу, гудя на ухо:

— Эй, парень, давай выпьем!

Надменного рыцаря Белого Братства, не снизошедшего до участия в общей осаде баров, окружили Конаны, Шайт и тритон Сиен с вынесенными с "поля боя" трофеями в виде бутылок вина.

— Я дал обет трезвости, лорды, во искупление земных грехов, — с наигранным смирение ответил Арванталь, прижимая руку к амулету на груди.

— Ты чё? — не поняли Конаны и угрожающе набычились. — Не хочешь с нами пить, храмовник? Не уважаешь?

— Уважаю, — со вздохом возразил рыцарь Арванталь и, чувствуя, что в случае повторного отказа ему могут изрядно намять бока, взял предложенный кубок. — Ради безграничного уважения к вам, лорды, я нарушу свой обет. Потом я покаюсь в часовне ордена, и пусть собратья наложат на меня самую строгую епитимью.

Не то чтобы герцог был принципиальным противником драк на балах, вовсе нет, но начинать праздник с потасовки не хотелось даже ему, тем более при таком численном преимуществе сил потенциального противника, бурный темперамент которого был обильно сдобрен фиолем. Как уже выяснил опытным путем Элегор, выйти победителем из заварушек с несколькими членами королевской семьи ему никак не удастся. А то, что среди этой троицы Конанов как минимум двое — отпрыски Лимбера, юноша ничуть не сомневался.

"Может, Лейм и прав, уж если пить, так всем!" — бесшабашно решил герцог и присосался к кубку под одобрительное ворчание Конанов.

Восхитительные вина с фиолем очень быстро начали действовать, разогревая толпу гостей. Обычно такой кондиции участники маскарада достигали где-нибудь к середине праздника, когда количество выпитого вина и атмосфера таинственной вседозволенности накрывала всех с головой. Но на этот раз бал едва начался, еще даже не объявили первого танца, а гости уже были максимально раскрепощены и готовы к самым разнообразным развлечениям. Вернее, большинство гостей. Нрэн хмурился, неодобрительно взирая на творящееся безобразие. А еще ему трезвому, как верно предсказал Лейм, было чертовски тоскливо. Особенно хреново становилось богу при мысли о некой прекрасной принцессе, отнюдь не скучающей в блестящем обществе трех мужчин.

Смеясь, Элия отпила из бокала фельранского и чуть не поперхнулась от удивления при взгляде на пару припоздавших гостей, входящих в зал. Первый был низкорослым толстячком в длинной полинялой рясе изначально белого цвета, перепоясанной кусочком простой бечевки. На физиономии колобка, казалось, навсегда застыло благостно-умильное выражение, с каким глядят на пушистых котят старушки. Пухлые ручки гость сцепил на груди замочком — традиционным жестом брата из Ордена Примиряющих.

Второй гость был высок и строен, словно молодой ясень. Ясный взор кротких серых глаз, алебастровая кожа, пышные кудри светлого золота, разметавшиеся по плечам, сияющая ослепительно-белым светом с искрами серебра туника, яркий ореол вокруг головы и пушистые белоснежные крылья за спиной. Словом, типичный представитель отряда ангелов.

— Брат Тик из Ордена Примиряющих и Анджел из рода Хранителей, — объявили глашатаи.

— Насчет Орденов ты угадала, дорогая, — признал Лейм, поднимая бокал в честь кузины. — Теперь у нас основной набор полон.

И мысленно добавил: "Рэта я узнал, хотя раньше никогда не мог представить его страдающим избыточным весом, а кто же второй?"

"Тот, чей облик избрал на сегодня ты", — с иронией ответила принцесса. И теперь настал черед Лейма поперхнуться вином. Повелитель Межуровнья в костюмчике белокрылого ангела — такого миры еще не знали!

Глава 16. Бал-маскарад

Внешность — это всего лишь фантик, а конфетки под ней бывают всякие.

м/ф Люди-Х, Россомаха

В разумном мире мужчины и женщины будут, наверно, получать друг от друга то, что им нужно, без канители и трагедий. Но весьма вероятно, канитель и трагедии — это как раз то, что доставляет им удовольствие.

Ричард ОЛДИНГТОН "Сущий рай"

Братец Тик обвел зал кротким взором, лукаво подмигнул все еще следящей за ними Элии и с мягким смирением сказал своему спутнику, намеренно играя на публику:

— Пойдем, друг мой, начнем с обращения к тем из здешних гостей, кто погряз во тьме более других. Покажем им свет изначальный, благо Творца!

Ангел улыбнулся ласковой, любящей улыбкой, взмахнул крылами и задумчиво кивнул, соглашаясь с братом Ордена Примиряющих. Взор его дивно-серый тоже остановился на компашке лже-Повелителя Межуровнья. Ангел по имени Анжел и Тик двинулись в избранном направлении.

— Привет, ангелочек, и тебе, толстячок, тоже, — радостно кивнул новоприбывшим Рик. — Садитесь, выпьем!

Маг был еще не настолько пьян и накачан фиолем, чтобы не узнать Рэта и Злата, но выпитого с лихвой хватило на то, чтобы избавить принца от привычно опасливого отношения к Дракону Бездны. Тем более что тот, даже узрев Лейма, принявшего его легендарный облик, пока не думал вытаскивать черную плеть силы и стегать кого ни попадя. Во всяком случае, враждебных чувств к двум пьянствующим "духам" "ангел" не проявлял.

— Присядем, добрый дух, присядем, только кресло раздобудем, — покивал с кроткой улыбкой брат Тик. — Присядем, присядем, — снова повторил, коротко потерев ручки, толстяк, подоткнул рясу и ринулся на поиски кресла. Быстро обнаружив искомый объект в свободном состоянии у ниши поодаль, Тик схватил его и притаранил к столику компании.

Плюхнувшись на мягкое сидение своим пухлым задом, он сграбастал из коробки приличную горсть конфет, закинул их в рот и принялся не торопясь жевать, расплывшись в блаженной улыбке.

Ангел не стал утруждать себя поисками сидений материального порядка, он одарил всех присутствующих очередной невинной улыбкой и, сотворив уютное пушистое облачко такого же снежно белого цвета, как его крылья, аккуратно присел по левую руку от диванчика принцессы. Облачко тут же приняло форму в лучших традициях массажных кресел.

Рик телепортировал на столик еще пару бокалов и налил вина новым членам коллектива. Рэт запил конфеты "Лоулендской ночью" и торопливо схапал новую порцию сладостей из быстро пустеющей благодаря его интенсивной деятельности коробки.

— А разве ты, брат Тик, не должен подавать нам, идущим путем греха, пример аскезы и духовного просветления и своим примером вести к благу? — поинтересовался Джей, развалясь в кресле и подбрасывая яблоко. Во второй руке принц держал бокал с "Алым закатом" и любовался дивной игрою света на гранях хрусталя.

— Должен, брат мой, — покивал Тик, не прекращая жевать.

— А что ж ты тогда жрешь, как свинтус? — ласково спросил дух Огня.

— Я долго думал над этим вопросом, лорд Файр, и, в конце концов, решил для себя: всем существам во Вселенных свойственны слабости, страсти, грехи, пороки — никто не совершенен. Такими нас создал благой Творец, дабы мы могли сами выбирать свой путь и идти к свету! Но как я смог бы понять вас, ваши слабости, не имея собственных, не зная на собственном опыте, как тяжело сопротивляться какому-нибудь неодолимому желанию? Нет, тогда я не смог бы быть так снисходителен и милосерден, потому Творец во всеведении своем и даровал мне эту слабость — любовь к сладкому. Немного греша сам, борясь с собственным пороком, я могу постичь суть ваших изъянов и направить на путь исправления.

— О, так вот оно как! — покивал Джей, изобразив на своей подвижной физиономии бесконечность благоговейного понимания.

— Именно так, брат мой, — хитро улыбнулся толстяк и вновь полез за конфетами.

А Анджел в это время покосился на Джея и, копируя его, тоже поднял бокал. Как и принц, он начал задумчиво всматриваться в дивные глубины маленькой бездны. Казалось, синие, золотые, бордовые искры кружились в причудливом волшебном хороводе, меняли свой цвет и длили вечное движение, танец сияния. Серые глаза ангела заволокло мечтательной туманной дымкой. Должно быть, это видение напомнило ему о чем-нибудь возвышенном и неземном.

Конечно, на самом деле Повелитель Межуровнья сквозь бокал наблюдал за принцессой и тем безумным молодым нахалом, что в шутку принял его обличье. Злат не ярился, а скорее дивился тому, что кто-то осмелился сделать подобное. Никогда прежде за тысячи лет Дракон Бездны не сталкивался с попытками принять его облик, ради ли выгоды или только для розыгрыша. Слишком великой и грозной силой был Повелитель Межуровнья, той силой, с которой не шутят, если тебе дорога собственная жизнь и душа. Но безумная семейка Лимбера вновь удивила Злата. Перед ним сидел Лейм, кажется, самый безобидный из всей кучи королевских отпрысков, и с надменной улыбкой вел разговор о пустяках, нисколько не смущаясь того, что рядом находится настоящий Повелитель. И сейчас, глядя на Лейма, Злат вовсе не был уверен в том, что кузен Элии так уже безопасен и невинен. Как грани хрусталя дробили свет на радужные искры, с каждым поворотом бокала открывая новые сочетания, так и Повелитель Межуровнья видел, как открываются незаметные прежде даже ему стороны души юного бога.

"Странно. Если б я не был собой, то, наверное, мог бы и испугаться такого", — меланхолично, с легкой примесью любопытства подумал Злат, вдыхая легкий и терпкий аромат вина, в котором на запредельном пороге обоняния, доступном лишь ему, ощущалась легкая нота постороннего запаха.

"Фиоль действует на богов, как зелье раскрепощения, привыкания, физического и психического отрицательного эффекта не дает, — безошибочно определил Повелитель, мгновенно пролистнув богатейшую мысленную картотеку ядов. — Неплохая добавка к бал-маскараду, очень скоро всем станет по-настоящему весело. Интересно только, это предусмотрено программой или является результатом чьей-то изящной шутки? А впрочем, какая разница, главное, Элия пьет вино. Занятно будет понаблюдать за ней. Как действие фиоля может сказаться на Богине Любви? Жаль, что на меня такие фокусы никакого влияния не оказывают".

Ангел вздохнул, словно выходя из задумчивости, и медленно провел пальчиком над бокалом.

Темное вино вмиг стало прозрачной кристально-чистой жидкостью, на вид в точности напоминающей воду. Ангел с видимым удовольствием пригубил преобразованный напиток. Джей и Рик обменялись возмущенными взглядами из разряда "У крылатых, конечно, свои причуды, но зачем же так кощунствовать с вином! Вот и угощай их после этого!"

А Злат, скорчив самую невинную физиономию из репертуара своей воздушной личины, углубился в дегустацию лиенского, скрытого простенькой иллюзией.

Мало-помалу суета вокруг баров унялась настолько, что распорядитель бал-маскарада, тоже уделивший немалое внимание проверке качества лиенских вин, осмелился объявить первых танец, в надежде быть услышанным развеселой публикой.

— Моя дорогая леди, могу ли я рассчитывать на первый танец? — галантно осведомился Лейм, вставая и с гордой властностью предлагая богине руку, прежде чем многочисленные претенденты успели приблизиться к принцессе.

— Я не смею вам отказать, мой лорд, — опустив ресницы, прошептала принцесса, в соответствии с ролью, вкладывая свои пальчики с острыми ноготками в ладонь "Повелителя Межуровнья".

— Чур, следующие танцы наши! — крикнул Джей вслед парочке и, не теряя времени даром, вместе с Риком отправился выбирать себе пару. У красавчиков-духов с этим не возникло никаких проблем. Братец Тик последовал их примеру. Ангел временно остался в обществе пустой мебели, бутылок и почти пустой коробки с конфетами.

Оркестр заиграл вступление к первому танцу, одна рука Лейма опустилась на талию кузины, вторая легла на полуобнаженное плечо. Не удержавшись, принц слегка погладил шелковистую кожу прелестной клыкастой леди. Элия улыбнулась партнеру, и мелодия сорвала богов с места, закружив точно листья в разгар листопада.

Лейм любил танцы с Элией. Кузина всегда была прекрасной партнершей, тонко чувствующей рисунок танца, и точно великолепный музыкальный инструмент чутко откликавшейся на любое движение партнера. Это чувство слияния в едином ритме движений завораживало принца. Но кроме чисто-эстетической радости, бог наслаждался близостью любимой женщины, возможностью касаться ее, чувствовать тепло ее тела, просто держать за руку, переброситься несколькими словами, пошептать ей на ушко какой-нибудь комплимент или шутку, поймать ответную улыбку. Несколько кратких мгновений можно было вкушать блаженство, упиваться сознанием того, что пусть на миг, но кузина принадлежит только ему, а не толпе жаждущих ее взгляда ухажеров. О как бешено временами он их ненавидел, как сгорал от ревности и проклинал собственное бессилие!

То, что первый танец на сегодняшнем празднике он танцует с Элией, наполняло сердце юного бога гордой радостью. Исчезли последние отголоски смущения, а ведь раньше, прежде чем подойти к прекрасной кузине, Лейм некоторое время мучительно боролся с собственной робостью. Наверное, сказывалось действие фиоля. Никогда еще Бог Романтики не чувствовал такой уверенности в себе и силы, никогда еще так непринужденно не болтал с Элией, так легко не добивался согласия на следующий танец.

И никогда еще ему так сногсшибательно не везло! Видать, сложная программа чар со случайным выбором под названием "Минуты тайны" тоже хлебнула сегодня фиоля, или его хлебнули отлаживающие заклинание маги, но к концу первого же танца магия сработала, и в зале погас свет.

Руки принца немедля сжали принцессу в страстных объятиях, а губы коснулись уст богини. На несколько секунд Элия замерла в удивлении, никогда маленький кузен не целовал ее так. Да его поцелуи были нежными, страстными, но все равно полными какой-то скрытой невинности и робкой надежды на то, что его не оттолкнут, не отвергнут. А сейчас он целовался как незнакомец, уверенный в себе, властный, сильный, даже чуточку жестокий. Неужели маска так сильно изменила его? Или личина каким-то волшебным образом стала явью? Впрочем, богиня недолго задавала себе эти вопросы, ведь на балах-маскарадах возможно все. Так что за беда, если Лейм ведет себя в соответствии с ролью? Тем более, что целовался "маленький кузен" восхитительно!

Следующие два танца принцессы в обход всех конкурентов достались надувшимся от гордости духам стихий — Джею и Рику. Элия честно выполнила обещание, расплачиваясь за доставку любимого угощения. Хихикая, принцы заметили, что за вендзерское Элия, наверно, станцевала бы даже со старым графом Вадлисом, фирменным знаком которого были напрочь оттоптанные ноги партнерш.

Слегка развлекшись, маленькая, но очень интересная компания, состоящая из двух духов стихий, Дракона Бездны, прелестной вампирши и запыхавшегося толстенького брата Тика снова присоединились к одинокому ангелу. Анжел встретил их доброжелательной улыбкой и легким взмахом белоснежных крыл.

Брат Тик занял свое кресло и недоуменно уставился на совершенно пустую коробку конфет, последние пять штучек из которой втихомолку слопал ангел, в то время пока все прочие занимались танцами и прочими легкомысленными глупостями типа поцелуйчиков в темноте.

Толстяк обвел подозрительным взглядом всех присутствующих, пытаясь навскидку определить виновного в пожирании его драгоценных сладостей. Но на четырех веселых и одной кроткой физиономиях не было никаких следов признания в ужасном преступлении.

Поняв, что наказать вора ему так и не удастся, фиг расколешь этих "шпионов", а конфеты в любом случае уже не вернешь, братец Тик тяжело вздохнул, возвел очи к небу (потолку), молитвенно сложив ручки ковшиком, и вдохновенно воззвал:

— Творец, великий, яви недостойному чудо волею своей, ибо лишился я злым умыслом пищи насущной, коей алкаю! Смиренно молю тебя, Вседержитель, я, брат из Ордена Примиряющих. Не откажи в моей скромной просьбе!

Прочитав столь нахальную молитву, брат Тик вновь сложил ручки на пухленьком животике, почему-то приведшем в бешеный восторг, вплоть до повизгивания, его партнерш по танцам и приготовился ждать.

— И не стыдно тебе, брат, донимать самого Творца столь мелкими просьбами? — вновь принялся низводить Рэта дух Воды. Поскольку фруктов и вина пока было вдосталь, он ни молитвами, ни действиями другого рода утруждать ни Творца, ни себя не собирался.

— Творец велик и всякая просьба для него мала, — поучающе ответил брат Тик, входя в роль и воздевая в воздух указательный перст. — Но на то он и Творец Великий, что высшим разумением своим отличает подлинную нужду от пустой прихоти и ведает, что моя надобность и в самом деле истинно важна.

— О да, — благостно подтвердил ангел, на несколько секунд выныривая из своей мечтательной прострации и снова погружаясь обратно.

— Ага, — ехидно покивали принцы, давясь от смеха. — Воистину так, прости, святой человек, неразумных детей стихий, что не постигли этого сразу. Только все ж, Творец сколь бесконечно велик, столь бесконечно и озабочен миллионами подлинно-важных проблем, так что, даже осознав значительность твоей просьбы, сможет откликнуться на нее не скоро.

Рик и Джей готовы были трепаться на этот счет никак не меньше получаса, но тут в воздухе что-то щелкнуло и на столик грохнулась большая, в несколько ярусов, коробка с шоколадным ассорти. Набор "Сладостная мечта" — один из самых дорогих и любимых лоулендцами видов шоколадных конфет — возник рядом с вазой фруктов.

Толстячок довольно улыбнулся, возвел очи к потолку и смиренно, но все-таки несколько панибратски, сказал: — Спасибо Вседержитель!

"Как он это устроил?" — мысленно спросили друг у друга духи и пожали плечами. Никаких признаков применения магии или активизации заранее приготовленного заклятия принцы не ощутили, так что терялись в догадках касательно того, каким образом удалось Рэту провернуть эту авантюру.

— Творец на то и Творец, братья мои, чтобы делать все вовремя! — поучительно сказал братец Тик, довольно потирая ручки и облизываясь. — Правда, Хранитель?

— Истинно так. Всякому деянию Творца свое время и свой час. Хвала Создателю! — снова сподобился высказаться ангел, одарил всех сияющей улыбкой под очередным номером и взмахнул крылами.

Расправленное крыло ангела, словно невзначай, мягкой лаской задело область декольте, обнаженное колено принцессы и кисть тонкой руки, свободно возлежащей на спинке диванчика.

— Ой, какой ты пушистый! — восхищенно засмеялась богиня, позабыв о своем хищном имидже. Как и подавляющее большинство женщин, Элия оказалась склонна к восторгам по поводу малых и крупных объектов, обладающих повышенной пушистостью, в данном случае оперенностью.

Злат несколько озадаченно воззрился на женщину. Он, сведущий в самых страшных тайнах Вселенной, был слабо знаком со знаменитой женской логикой, ставящей в тупик большинство лиц мужского пола, и никогда не испытывал большого желания заняться ее изучением. Так что ангел никак не предполагал, что на его маленькую сексуальную провокацию реакция окажется именно такой.

— Можно погладить? — заискивающе попросила Элия, уже протягивая руку к неудержимо манящим крыльям.

— Э-э, да, — вынужден был согласиться Анжел несколько недоуменно. А что еще ему оставалось?

— Ну все, крылатый, держись, ощиплют тебя сейчас на перину, — сочувственно бросил ангелу лорд Фаэр, прихлебывая винцо.

— Да тут еще и на подушки останется, — радостно подтвердил лорд Ривер, окидывая крылья профессионально-оценивающим взглядом потомственного сборщика пуха и пера. — Хорошие подушки. Штуки три, никак не меньше.

— Братья мои, не стыдно ли вам так кощунствовать? Страшный грех издеваться над светлокрылыми посланцами! — укорил приятелей братец Тик с под завязку набитым конфетами ртом. Отчего его воззвание получилось несколько шепелявым, невнятным и нисколько не проняло ироничных духов.

— Нет, не стыдно, — радостно возразил Фаэр, выливая в свой бокал последние капли "Алого заката". — Мы же вольные духи Стихий, и сие странное чувство, как ты там его назвал?.. Студ? Стад?

— Стыд, кажись, — подсказал Ривер.

— Ага, стыд! — согласился дух Огня. — Нам он не ведом.

И братья вместе с ударившимся в казуистику Рэтом Греем затеяли препирательства по поводу вечно-нравственной сути стыда, как категории, под которую подпадают все существа и сущности, принадлежащие Мирозданию и имеющие хотя бы подобие души. А Элия, недолго думая, — уже сказывалось действие фиоля — радостно вскрикнула и перепорхнула с дивана прямо на колени ангела, чьи ланиты стремительно порозовели. "Смущаясь", ангел сделал единственное, что мог — его сильные крылья взметнулись высоким белоснежным шатром, скрывая самого Посланца небес и легкомысленную вампиршу.

— Ты кого к нам привел, толстый? Это ж не Светлый ангел, а какой-то маньяк, ты глянь, нет, ты только погляди! Что они там вытворяют? — возмущенно завопил Фаэр-Джей, пытаясь заглянуть под сень крыл, откуда раздавалось милое воркование и еще какие-то звуки гораздо более провокационного характера.

— Тренируются для победы в конкурсе на самую контрастную пару, — язвительно вставил Ривер.

— Ангелы невинны по своей сути, — наставительно пояснил Тик, сдерживая рвущееся наружу хихиканье и пытаясь придать своей пухлой физиономии как можно более суровое выражение. — И плотские грехи, что обуревают вас, им неведомы. Так что, мыслю я, наставляет Анжел деву на путь света.

— Какую деву? — "не понял" Фаэр и продолжил возмущаться, рассыпая кругом снопы золотистых искр. Небольшие язычки пламени начали лизать кончики его сапог и закружились короной вокруг головы. — Там что, еще и дева? Их что, трое? Ну нет, это уже ни в какие ворота не лезет!

— Это он имеет в виду, — подсказал догадливый Ривер, — нашу несравненную вампиршу.

— А, ну так бы сразу и сказал, а то все загадками да загадками. "Дева", брякнул тоже, — проворчал Фаэр и напустился на "Дракона Бездны", с усмешкой слушающего болтовню братьев, как всегда ломающих комедию на потребу публике и себе на забаву. — А вы что, лорд, не собираетесь вмешаться? Вашу даму сбивают с истинного пути Тьмы!

— Моя дама сама выбирает свои пути, и сбить ее с них не под силу никому, — сдержанно ответил "Повелитель", включаясь в игру. — Скорее она сама собьет, кого хочешь, с любой из дорог. Так пусть играет, сейчас я вовсе не собираюсь ей в этом мешать. Да и другим не советую...

— Из-за чего переполох? — осведомилась Элия, выглядывая из пушистого шатра ангельских крыл.

— Собрались открывать новую бутылку фельранского, дорогая, а ты занята, вот все никак не могли решиться побеспокоить, — тут же нашелся Ривер.

— Открывайте, что-то выпить хочется, — великодушно разрешила Элия и слезла с ангельских колен, одергивая юбку.

Пунцовый от смущения ангел со слегка припухшими губами и парой великолепных засосов на лилейной шее, сложил крылья за спиной, передернув перышками, оправил свою тунику и робко попросил:

— Мне, пожалуйста, тоже налейте.

— Может, сразу воды? — ехидно осведомился Ривер, ревнуя почти всерьез. — А то зачем с трансмутацией жидкостей мучиться, силу, дарованную Творцом, на такие пустяки переводить?

— Мутации не понадобится, — храбро улыбнулся ангелочек, еще раз одергивая собственную, несколько задравшуюся в процессе "поглаживая перышек" тунику, и одаривая Элию ласковым взглядом.

— Мы, кстати, тоже пушистые, — ревниво заметил Ривер. — Пусть и без крыльев. Можешь сама убедиться!

— Да-да, пушистые, — мечтательно подтвердил Фаэр, имеющий меньшую толерантность к спиртному с фиолем, нежели приятель и оттого гораздо более разговорчивый: — И даже в двух местах сразу! Хочешь, покажем? Можешь даже потрогать, мы не обидимся!

— Нет, — брезгливо взвизгнув, словно ей предложили потрогать слизняка или полакомиться протухшим салатом, поморщилась принцесса и процедила с поистине выдающимся, как и положено вампирше, межрасовым презрением: — Ваши мохнатые ноги меня не интересуют. Фу! Как вы посмели обмануть меня этими прекрасными личинами духов, ничтожные коротышки с невкусной кровью!

Рик и Джей, онемев от такого необоснованного подозрения, несколько секунд только молча хватали ртами воздух, а Элия вошла во вкус и вдохновенно распиналась:

— Кто вас только пустил сюда? Ох уж этот проказник Гэндальф, когда-нибудь он поплатится за свои фокусы, а вы убирайтесь прочь сейчас же, пока я не вызвала стражу!

— Но..., — возмущенно и жалко собрались оправдываться обвиненные в принадлежности к роду хоббитов и оттого совершенно ошарашенные принцы.

Начало их выступления заглушил хохот Лейма, Рэта, хихиканье Анжела и смех Элии.

Пока Злат, Элия, Рэт и прочие разыгрывали свое маленькое представление, от души наслаждаясь доставшимися ролями, герцогу Лиенскому наконец удалось избавиться от душевной, но чересчур настойчивой компании жаждущих общения и совместной выпивки Конанов.

Вздохнув свободно, Элегор облокотился на стойку бара и, заказав бокал лиенского "Звездный водопад", вознамерился пройтись взглядом по имеющимся в наличии женским особам, дабы присмотреть себе несколько подружек посимпатичнее для танцев и прочих "культурных" развлечений, не предусмотренных официальной программой бала.

— Счастлив я узреть свет немеркнущий вести благой, что несет с собой славный рыцарь великого Белого Братства, прославленного отвагой и высокой честью в мирах, — мелодичный голос, зазвучавший словно переливы струй чистого родника и пение дивной свирели, у самого уха герцога, заставил его невольно вздрогнуть от неожиданности.

Еле удержавшись от того, чтобы не подпрыгнуть, молодой бог медленно обернулся и увидел рядом с собой красавца-эльфа, судя по простому серебряному обручу на лбу, из знатного рода, восходящего корнями к Первому из деревьев. Неслышно подкравшийся эльф, слегка склонив голову, взирал на "белого брата" с нежной улыбкой на устах.

— И я рад лицезреть тебя, о Дивный. Но прости, музыка твоего имени не звучала еще для меня, — вежливо кивнул Элегор, даже не пытаясь соревноваться в красноречии с эльфом. Во-первых, дело все равно бесполезное, если эльф настоящий, а во-вторых, красноречием белым аскетам-воинам блистать не положено. Их слово должно быть прямо и резко как удар меча, рассекающий путы лжи, что опутывают миры.

— О, лорд Арванталь, звездная ночь на поляне в глубинах предвечного леса Леовис, что первой увидела лик ребенка и дала мне имя. Я — Эльронд, леди-мать всегда говорила, что каждый, заглядывая в мои глаза, видит звездный дождь, что лился в полночь с небес, — снова зажурчал эльф и придвинулся к Элегору почти вплотную, чтобы белый брат тоже мог узреть обещанное шоу.

Делать нечего, стараясь быть вежливым, Арванталь повернулся к эльфу, чувствуя легкий аромат мяты и дуба, исходящий от Дивного и всмотрелся в его серые глаза с вкраплениями сияющих темно-серых искр. Невольно юноша подумал, если действительно этот эльф Эльронд настоящий и его мать существовала, то она была права. Чем дольше Элегор смотрел в завораживающую глубину больших миндалевидных глаз, тем труднее ему было отвести взор от их бесконечности, в которой, медленно кружась в водовороте, падали и падали серые мерцающие звезды.

— В моих глазах звезды, но и ваше имя тоже суть отражение сути, — все с той же задумчиво-мечтательной улыбкой пропел эльф, ласково кладя руку на локоть герцога. — Ар"виан тиаль — льдистый меч. Вот истинное имя того, кто встал на защиту света в мирах, своей жизнью и делом служа щитом всему благому и мечом, разящим мрак!

Восхитившись тем, как его псевдоним, первое, что взбрело в голову и показалось достаточно звучным, так причудливо истолковали на филологически-эльфийский лад, Элегор только молча кивнул, изображая природную скромность, и чуть-чуть отодвинулся, чтобы рука эльфа как бы невзначай соскользнула с его локтя.

А эльф все заливался соловьем:

— Как сказал в одном из своих сонетов Виодэль фаль Суан:

Встреча нежданная — сердцу словно ласка луча...

Дабы не оскорбить Дивного, Элегор автоматически кивал в такт мелодичному, поэтичному и, как свойственно эльфам, излишне образному произведению с массой метафор и даже не двойным, а, по меньшей мере, тройным смыслом, а сам все скользил взглядом по залу в надежде на спасительное чудо.

Маг Гэндальф, так незаслуженно, но весьма находчиво обвиненный принцессой Элией в создании личин духов для пары маленьких хоббитов, не подозревая об инкриминированном ему преступном деянии, уединился в укромном уголке со своим помощником и парой бутылок отличного вина. Раздобыть их не составило большого труда. Вина, доставленного на бал-маскарад из подвалов герцога, павшего внезапной жертвой жуткого демона щедрости, пока хватало с лихвой.

— Странные идеи посещают иногда герцога Лиенского, — размышляя вслух, промолвил маг, ожидая, пока подмастерье наполнит бокалы и сядет.

Гэндальф взял свой и, наклонив его, уронил пару капель на перстень с громадным сапфиром, украшающий его указательный палец. Маг усмехнулся, глядя, как в глубине перстня зарождается синий огонь, и маленькие пылающие буквы складываются в одно весьма любопытное и видимое только ему слово. Сэм спокойно смотрел на учителя, не прикасаясь к вину, и ждал окончательного вердикта.

— Чего и следовало ожидать, фиоль, — с легкой усмешкой констатировал тот, кто избрал для этого бала имя Гэндальфа.

— Да, учитель, — восторженно улыбнувшись, кивнул Сэм.

"Подмастерье" ничуть не удивился тому, что его "учитель" смог с помощью магии распознать наличие в вине настойки. Хотя теоретики чаро-травничества, маги, шпионы и целители сходились в одном — выявить наличие фиоля в любом напитке, кроме родниковой воды невозможно.

Но некоторым существам, чья божественная суть весьма специфична, не указ гении чаро-травничества, великие маги, шпионы, отравители и целители всех мастей. Божественное призвание Скользящих в Тени дает немалые преимущества и таланты, в том числе и способность определять состав любого напитка с точностью до самого незначительнейшего из ингредиентов. Не имеющие этого таланта или не способные развить его до уровня совершенства быстро соскальзывают с Тропы Тени (или их сталкивают), ибо тропинка эта очень узка, а желающих шагать по ней слишком много.

— Что ж, забавная задумка, — покрутив бокал в руках, констатировал Тэодер и поднес его к губам. Почему бы и не расслабиться? Все равно лишнего бог не смог бы сболтнуть спьяну, даже если бы очень захотел. Конечно не всего, а лишь того "лишнего", что касалось его Теневой Тропы. Еще один маленький, очень полезный талант.

— Пожалуй, надо было бы убрать этого сопляка, пока он не начал досаждать нам всерьез, — задумчиво заметил Сэм-Ментор, тоже делая глоток хоть и фиолевого, но все равно чрезвычайно вкусного лиенского вина, одного из своих самых любимых — "Золотой луч".

Купол незначительности и невмешательства — очень сильные и редчайшие врожденные чары — как всегда накрыл богов, стоило им только заговорить о серьезных делах. Те, кто не обращал внимания на мага и его подмастерье, уже и не испытывали желания смотреть на них, те, кто краем глаза наблюдал за таинственным волшебником, не заметили ничего необычного, считая что маг по-прежнему болтает со своим подмастерьем о каких-то пустяках.

— Элегор нравится Элии, — спокойно ответил Тэодер. — Пока он забавляет ее, пусть живет. Тем более, что прямо в наши дела он не вмешивается. Ты слишком порывист, друг мой.

— Да, босс, — смиренно кивнул уличенный в порывистости Ментор и вновь углубился в общение со своим бокалом. Принц даже помыслить не мог о том, чтобы спорить с Тэодером о делах. Его дело исполнять приказы, а не дискутировать об их целесообразности.

— Пойдем лучше, потанцуем, — безапелляционно предложил маг, допивая вино. — Та парочка дам в нарядах дриад из левой ниши давно уже нам глазки строит.

Ментор покосился в указанном направлении и согласно кивнул. Дамы, одетые, вернее раздетые в костюмы дриад с разрисованными в травяных мотивах симпатичными мордашками, кокетливо хихикали, бросая на Гэндальфа и Сэма весьма игривые зовущие взгляды.

Оркестр как раз начал играть тему приглашения к очередному туру танцев. Одному из многих и многих на этом балу. Маг взмахнул посохом, помечая столик и кресло своим переливающимся инициалом с затейливыми завитушками, чтобы никакой нахал не вздумал занять территорию, пока владельцы отсутствуют. Оставив метки, принцы направились к избранным дамам.

Получив закономерное согласие, Гэндальф поклонился своей даме, сделал рукой замысловатый жест, и посох мага, на миг рассыпавшись разноцветными звездочками, превратился в прекрасную свежую розу, которую кудесник приколол к платью дамы. Не утруждая себя сотворением чудес, Сэм ограничился вежливым поклоном.

Заслышав музыку приглашения, встал со своего кресла-облачка и Ангел, встряхнулся, расправляя белоснежные крылья и, ласково улыбнувшись, предложил руку Элии. Под тихое, но очень дружное, возмущенное фырканье компании, принцесса милостиво кивнула в знак согласия.

— Ну вот, теперь уже и ангелы у нас девочек отбивают, куда катится мир! — негодующе с изрядной долей патетики прошипел Ривер вслед парочке и отправился подыскивать подружку, как и все остальные. Обиды обидами, но не лишать же себя из-за этого удовольствия!

Белоснежный ангел, слегка поводя для равновесия крыльями, и яркая брюнетка с чуть поблескивающими в улыбке клыками кружились в танце. Удивительная пара невольно обращала на себя внимание. Мужчины завидовали белокрылому посланцу небес, дамы — темной леди, заполучившей столь хорошенького поклонника. Судя по мечтательной улыбке и кротким влюбленным глазам, ангелочек крепко засел на крючке у вампирши.

— Как тебе моя личина? — полюбопытствовал Злат, ведя принцессу в танце.

— Я в восторге, — ухмыльнулась принцесса. — Никому и в голову не придет, что Повелитель Межуровнья мог принять облик ангела.

— Я испытывал сильное искушение явиться в своем настоящем обличье, но, в конце концов, избрал этот скромный наряд, — сказал Повелитель Межуровнья, с невинным видом взмахнув ресницами. — Впрочем, все к лучшему, как оказалось, грозный Дракон Бездны на бал все же явился. Быстро нашлась кандидатура на замену. Ума не приложу, что бы делал, окажись нас двое.

— Лейм просто великолепен, — похвалила кузена богиня, проводя рукой по мягкому крылу партнера.

— Даже более великолепен, чем я сам, — искренне улыбнулся в ответ Злат, поклонившись в танце богине и вновь беря ее за руку. — Прекрасный розыгрыш на прощанье.

— Прощанье? У нас же еще почти двое суток Праздничного бала Новогодья! — удивленно воскликнула Элия. — Зачем торопиться с расставанием?

— Потому что мне пора возвращаться, — спокойно, но под этим спокойствием угадывалась легкий налет грусти, отозвался мужчина. — Я и так слишком долго пробыл в мирах. Межуровнье странное и очень взыскательное место, оно все настойчивее требует моего неотлучного присутствия, зовет своего Повелителя. Я должен как можно быстрее откликнуться на этот зов.

— Повелитель Бездны суть есть Бездна сама и сущность их едина..., — процитировала богиня короткий отрывок из старинного труда.

— Начитанная малышка, — задумчиво похвалил принцессу Злат. — Да, мне и в самом деле пора, но попрощаться без спешки мы сможем. Благодаря тебе, я смог по-новому взглянуть на миры, богов, даже Силы и неплохо развлекся. Никогда бы не подумал такого раньше, но мне действительно было у вас интересно. Кстати, — отбрасывая меланхолическую грусть, оживился Повелитель. — Надеюсь, мне удалась роль твоего поклонника?

— Не хочу тебя расстраивать напоследок, но больше всего поведение Повелителя Перекрестков походило на смесь отцовского желания опекать, ревности собственника и борьбы с привычкой повелевать всем и вся одним движением брови, — хихикнула богиня.

— Что ж, возможно, когда-нибудь у меня будет время попробовать еще... — пожал плечами слегка задетый Злат.

В это время свет в зале замерцал, показывая, что сработало заклинание случайного выбора чар, музыка зазвучала чуть тише, и голос распорядителя объявил:

— Леди и лорды, прошу вашего внимания! В этом танце выбираем самую удачную пару контраста!

И заклинание, плод замысловатого плетения нескольких магов, начало свою работу. Свет едва уловимо мерцал, но теперь это мерцание было неравномерным, поток лучей словно перераспределялся. Где-то свет постепенно становился ярче, где-то углублялись, отвоевывая новые территории тени. Чары, учитывая коэффициент искренности, улавливали эмоциональный настрой гостей и фильтровали их предпочтения на основе главного избранного определения — "самая интересная контрастная пара". Свет и тени менялись, плетя причудливый узор, то усиливаясь, то слабея, выхватывая в резком фокусе предпочитаемые большинством гостей пары.

Такие чары истинности были весьма популярны в хитроумном и двуличном Лоуленде и на балах-маскарадах применялись частенько для многочисленных конкурсов-выборов на самую лучшую, смешную, красивую пары, самый интересный, откровенный, страшный или интригующий костюм. Заклинания позволяли точно определить победителей в любой номинации на основании эмоциональных предпочтений общества, не утруждая собравшихся трудоемким процессом магического или, тем более, физического голосования.

Итак, мерцающий свет мало-помалу сгруппировался в три основных круга. Он опоясал инкуба и юную хрупкую эльфиечку, чернокожего демона-разрушителя, сжимающего в объятиях мерцающий неприкаянный дух, чудесного белокрылого ангела и его хищную черноволосую спутницу. Еще доли секунды интенсивность трех кругов света колебалась, но, в конце концов, в самом ярком остались лишь двое — Элия и Злат.

Ангел светло улыбнулся и обнял вампиршу за талию. Дама с хищной жадностью впилась в губы партнера, проявляя свою звериную сущность. Ангелочек не сопротивлялся, кажется, полностью завороженный пронзительным взглядом вампирши, только крылышки беспомощно трепетали, отражая его волнение.

Зал радостно зааплодировал, громко и зачастую не совсем прилично комментируя происходящее и давая советы сладкой парочке. Проявляя феноменальную память, тренированную годами запоминания самых заковыристых имен и титулов, изобретаемых находчивыми дворянами для образа-маски и реальных, не менее зубодробительных, доставшихся по наследству, распорядитель праздника провозгласил:

— Победившая пара: лорд Анжел и леди Альда.

Хорошенький мальчик-паж, часто смаргивая от волнения, подбежал к Элии и Злату с маленькой бархатной подушечкой, на которой лежали две броши дивной работы. При первом взгляде на них любому представлялось буйное пламя, одна половинка костра, изготовленная из белого серебра, сияла первозданной чистотой, на второй, черненой, играли тени. Если же кто-то смотрел на броши дольше, то мог разглядеть уже не костер, а два профиля: темный и светлый лики, слитые воедино.

Принцесса и Повелитель Межуровнья взяли украшения с подушечки и прикололи их к одеяниям друг друга. Потом Злат взял принцессу за руку, и они, эффектно замерцав, исчезли из зала. Считая, что так оно все и было задумано с самого начала, гости вернулись к прерванному танцу.

Абсолютная тьма окружила Повелителя и его спутницу, но тьма очень странная, живая, влекущая в никуда, обволакивающая даже не тело, а саму душу, обещающая что-то донельзя соблазнительное, уговаривающая остаться навсегда. И в этой тьме Элия все равно четко видела хищный профиль Злата, разом утратившего всякое сходство с невинным ангелочком. Личина была сброшена. В средоточии своей власти Дракон Бездны не желал ломать комедию, развлекавшую его прежде. Повелитель Межуровнья был темнее самой тьмы, и тень его сущности плясала у ног. Сложив руки на груди, он спокойно смотрел на принцессу.

— И что теперь? — игриво поинтересовалась богиня.

— Поговорим, уж здесь-то ни твои докучливые ухажеры, ни Силы нас не найдут, — сказал Злат и, галантно отвечая на невысказанный вопрос богини, кратко пояснил: — Мы находимся в самой сердцевине Межуровнья, если к бесконечности применимо понятие центра.

Потом, секунду помедлив, он неохотно сделал едва уловимый жест рукой, снимая с принцессы действие фиоля на то время, пока она будет находиться в Межуровнье.

— Наверное, применимо, раз у бесконечности существует Повелитель, — внезапно посерьезнев, кивнула принцесса, начиная смутно подозревать, куда именно затащил ее Злат. Самой себя в этой тьме она не видела, но не сомневалась, что уж он-то видит ее прекрасно.

— Обычное течение времени не имеет власти над сердцевиной безвременья. Мне нравится бывать здесь, — признался Повелитель. — Я частенько прихожу сюда подумать, побыть наедине с самим собой, но это место подходит и для беседы.

— Для прощания? — уточнила богиня, ведя разговор, начатый во время танца.

— Быть может, — кивнул Злат и медленно, почти неуверенно, словно сам не желая или боясь тех слов, что собирался сказать, промолвил: — Но ты могла бы остаться в Межуровнье. Ты любишь тайны Мироздания, здесь их множество, тебя манит сила, ты могла бы приумножить ее тут, не оглядываясь на привычные рамки и законы Равновесия. В Межуровнье есть лишь один закон — моя воля. В тебе же живет нечто, принадлежащее нам. Бездна приняла бы тебя, только пожелай.

— Приняла бы, — подтвердила принцесса, чувствуя соблазнительную песнь темноты и решительно отсекая ее от своего сознания мысленным барьером, — но не меня, а лишь ту мою часть, которой я не желаю дать воли, ту часть, которая извратила бы саму суть моего божественного таланта... Ты сделал мне щедрое предложение, Злат, но я его отвергаю.

— Мудрая и храбрая девочка, — уважительно хмыкнул Злат, но в голосе его не было слышно разочарования, как будто он не ждал от принцессы другого ответа. — Что ж, тогда я просто должен сказать тебе спасибо за то, что смог испытать уже совсем забытые, и прежде неиспытанные чувства.

Сделав паузу, Повелитель заключил уже более небрежным легким тоном. — А теперь нам и в самом деле следует попрощаться. Подарит ли Богиня Любви своему верному поклоннику, хоть его роль мне и не слишком удалась (Две неполные семидневки ведь не очень длительный срок для тренировки, как считаешь?), нечто большее, чем холодное "прости"?

— Все зависит от того, что ты подразумеваешь под словами "нечто большее", — осторожно заметила Элия.

— Нечто большее, чем просто слова, — бархатно прошептал Злат, неспешно приближаясь к принцессе, и та на миг ощутила себя беспомощной птицей, попавшей в силок, к которому подкрадывается охотник. Ее кавалер перестал казаться понятным и знакомым, словно упала ставшая привычной за Новогодья маска, и перед Элией вновь предстал непонятный и страшный чужак, сияющий тьмой во тьме, полновластный Властитель Межуровнья, Повелитель Путей и Перекрестков, Дракон Бездны, безмерно могущественное и столь же безмерно одинокое существо.

— А если я скажу "нет"? — медленно спросила женщина, сдерживая стремление отступить назад и одновременно борясь со страстным желанием упасть в объятия этого ужасного незнакомца.

— Нет? Почему же? — улыбнулась тьма вместе со своим Повелителем. — Или ты сейчас солжешь, что не желаешь меня?

— Нет, Злат, не солгу, — покачала головой богиня, глядя прямо перед собой. — И именно поэтому говорю "нет".

— Забавно, — заметил Дракон Бездны, чуть нахмурившись.

— Я чувствую тягу к тебе, и особенно сильно во мне жаждет этого Пожирательница Душ, жаждет твоей близости, Повелитель Межуровнья, слияния с тобой. Я, как и ты, привыкла всегда получать то, что желаю, но сейчас я не хочу идти на поводу у своих желаний, не имею права ради спасения собственной души. Если б между нами была только заурядная плотская страсть, все могло бы быть по-другому. Но ведь это не так...

— Не так? Вот как... — промурлыкал Повелитель, подойдя почти вплотную к принцессе и касаясь теплой рукой ее щеки.

— Я чувствую твой интерес, как и свой собственный, ведь это мой дар богини. Это опасно...

— Чем? — потребовал ответа Злат, и его рука сжала подбородок Элии.

— Моя сила... Я не могу предсказать последствий ее воздействия на тебя, — честно объяснила принцесса. — Да, мощь Повелителя Межуровнья велика и до любовного безумия дело в любом случае не дойдет, но твое одиночество способно усилить влияние. А снять воздействие с существа настолько могущественного, я, скорее всего, не смогу, даже если ты сам будешь этого желать.

— Ты боишься увлечься мною сама или опасаешься, что я, в конце концов, пожелаю заполучить тебя любой ценой и держать при себе как игрушку для удовлетворения страсти? — с горьковато-ироничным удивлением спросил Повелитель.

— Что бы я ни ответила, сути моих слов это не изменит.

— А если я не стану тебя слушать? — шепнул Дракон Бездны и склонился к губам богини.

— А если я скажу "нет", — спустя несколько минут шепнула в ответ Элия, — это вряд ли тебя остановит?

— Скорее наоборот, — хищно шепнул в ответ Злат. — Несколько твоих знаменитых ядовитых царапин я как-нибудь переживу, а что касается остального, на все воля Творца. Я не буду принуждать тебя остаться со мной, и мне нужна Элия Богиня Любви, а не Пожирательница Душ. Но если мне снова захочется видеть тебя, я приду и попробуй мне отказать...

Рик, не отрываясь, смотрел на пустое место, где секунду назад еще стояла сестра и под восторженные крики гостей целовалась с Повелителем Межуровнья. Принц чувствовал себя непривычно беспомощным и растерянным, в голове крутились одни и те же слова: "Нет, Творец, только не это, не надо. Пусть она сейчас вернется".

— Ты чего? — настороженно шепнул Джей, тыча в бок острым локтем точно примерзшего к месту брата.

— А? — откликнулся лорд Ривер и, помотав головой, чтобы выбросить все пессимистичные мысли, ответил: — Ничего, все в порядке. Пошли, мне надо выпить.

— Ревнуешь что ли? — выстрелил вопросом наугад Джей и, чувствуя что попал, похлопал Рика по плечу. — Не стоит. Скоро уберется он назад в свою Бездну.

— Если уже не убрался, — помрачнев, ответил принц. — И Элию с собой не прихватил.

— Ты все еще об этом переживаешь, — усмехнулся брат и, внутренне начиная дергаться сам, толкнул утешительную речь: — Брось, мы же единственные, кто нашу прелестную сестрицу может терпеть достаточно долго. Уж и не раз об этом говорили. Даже если Злат воспылал к Элии безумной страстью, а я что-то такого не приметил, остынет быстро. Он слишком гордый и властный тип, чтобы долго терпеть ее выходки. Вернет и нам еще приплатит за терпеливость.

— Очень на это надеюсь, — согласился Рик и, усевшись в кресло, начал методично цедить бокал за бокалом. Прежняя, несколько поредевшая компания собралась рядом и тоже подключилась к процессу.

Невидящим взглядом впился в пространство и лорд Смерть, одиноко маячивший в своем углу. Нрэн не собирался танцевать, а заинтригованным дамам, приближавшимся к нему с предложениями составить пару, доставался лишь пронзительный безразличный взгляд желтых глаз из-под темной бездны капюшона и глухое, словно удар обухом топора: "Нет". Принц, не желая этого, тем не менее, не отрываясь, следил за сестрой, ловя каждый ее жест, веселый возглас, кокетливую улыбку, доставшуюся не ему.

Ревность душила бога, а вновь проснувшееся после недолгой спячки воображение красочно рисовало то, чем, по мнению бога, сейчас могли заниматься ускользнувшие с бала Элия и самодовольный наглый тип, именуемый Повелителем Межуровнья.

Впрочем, за Элией наблюдала не только семья. В нише недалеко от дверей, на скамье с несколькими подушками расположились двое в костюмах воинов Северной твердыни, одного из самых строгих военных монастырей в далеких горах Тайшан. Пара одинаково бритых голов мужчин и их скромные темно-синие халаты без всякой вышивки с широкими черными поясами и простые деревянные посохи говорили знающим людям о высоком ранге монахов. Ну а самих воителей, знакомых прежде лишь шапочно, больше всего забавляло то, что независимо друг от друга избранные ими костюмы так удачно составили пару.

Пока воины не принимали участия в танцах. По традиции, поджав под себя одну ногу, они, сбросив все подушки на пол, чинно сидели и не спеша обменивались философскими фразами, поглаживая религиозные символы, вырезанные на посохах.

Привлеченные овацией и объявлением распорядителя о прекрасной паре контраста, Дарис и Итварт тоже лицезрели исчезновение Элии.

— Стоит беспокоиться? — осторожно осведомился учитель принцессы, еще так и не разобравшись до конца в хитросплетениях интриг и проблем двора.

— Нет, — отрицательно покачал головой Дарис, бросив быстрый взгляд на некоего тритона и Смерть в углу. — Он не причинит ей вреда.

Через пять минут Элия действительно вновь возникла в зале и Итварт заметил:

— Ты угадал.

— Я слишком хорошо научился терять и ждать, чтобы теперь нервничать по пустякам, — с легкой грустью улыбнулся воин, вновь на мгновение вернувшись в жуткие альвионские века без Элии. — Времени на это у меня было предостаточно. К тому же, те, кто любят принцессу, не причинят ей вреда.

— Но ты сумел дождаться, сумел заставить себя ждать, — утвердительно спросил Итварт, думая уже о своей великой печали.

— Да, — кивнул Дарис, чувствуя, что новый знакомый завел этот разговор не из тривиального любопытства, и странно доверяя учителю Элии, может быть потому, что почувствовал в его душе боль, похожую на ту, что так долго жила в его собственной душе. — Поняв, что ни найти, ни забыть не могу, я приказал себе это сделать. Нашел новую цель: хранил для нее ее мир.

— Спасибо, — просто, но очень серьезно сказал Итварт, склонив голову.

— За что? — удивился начальник дворцовой стражи.

— За то, что дал мне надежду. Впрочем, она тоже говорила мне об этом, тогда, когда я готов был слушать, но понять не смог. Возможно, еще не поздно, — ответил учитель богини, вспоминая один из их разговоров во время тренировки и содержащийся в нем намек. Теперь он видел его так ясно.

Бог замолчал и, спокойно следя за богиней взглядом, замер, словно чего-то выжидая. Пока одни радовались тому, что их страшные страхи не оправдались, кое-кто боролся с ревностью, набирался смелости или просто стеснялся, а Итварт думал, к принцессе шустро протолкался худой взлохмаченный парень с уникальной для Лоуленда прической стиля "гидры подыхают стоя", в драных брюках неопределенно синего цвета в белых разводах и длинной, почти до колен, обтрепанной люминесцирующей майке с фотографией голой девицы. Этот некто, пользуясь тем, что окружающие не успели среагировать на его наглое появление, нахально предложил принцессе:

— Потанцуем, дорогая? Не откажешь старому приятелю?

— Пошли, — фыркнула принцесса, принимая предложение Оскара, и вложила свою ладонь в его смиренно протянутую руку.

То ли Оскар понял, что этим Элию не проймешь, то ли всерьез в последнее время налегал на выработку умений увертываться из-под ног партнерши при движениях под музыку, параллельно следя за тем, чтобы самому не придавить ненароком туфельку даме, но на сей раз экс-барон двигался на удивление аккуратно, почти грациозно. Хотя, судя по тому, с каким настороженным видом он взирал на кончики клыков принцессы, проглядывающие в улыбке ярких губ, Оскар просто опасался сделать неверный шаг.

— Тебе понравился мой костюм? — самодовольно поинтересовался мнением принцессы барон с почти ребяческой ухмылкой.

— Забавно, оригинально, — одобрила богиня. — Жаль только, что пришлось надеть маску, очки бы к нему подошли больше. Но в любом случае, ты единственный в зале, кто одет в таком стиле. Не хватает только убойного запаха сигарет, к которым так пристрастились урбо-миры.

— Я от них чихать начинаю, — честно признался Оскар с некоторым смущением.

— А вот Лейм одно время баловался, пока не напоролся в прокуренной одежде на меня. Потом еще ему и Нрэн наподдал, — с улыбкой вспомнила Элия.

В вольном Лоуленде, где, казалось, приветствовались и цвели махровым цветом все пороки миров, искусство табакокурения не нашло своей ниши из-за абсолютной бесполезности с точки зрения достижения удовольствия. Никотин не оказывал на лоулендцев никакого эйфорического эффекта, и привыкшие к сложным заклятьям, драгоценным амулетам, ароматным куреньям и зельям боги воротили нос от редких глупцов, пытавшихся притащить в королевство вонючую и совершенно бесполезную заразу. Так что жертвой привычки к табаку становились лишь одиночки, слишком долго шлявшиеся по урбо-мирам, чтобы успеть подхватить дурную привычку.

В королевской семье пробовал курить табак Лейм, с юношеской восторженностью считавший эту привычку атрибутом своей принадлежности к миру техники до тех пор, пока всегда ласковая сестра брезгливо не отшатнулась от него при встрече, уловив подозрительный запах.

Иногда, тайком, вспоминая о первых годах своих вольных блужданий по измерениям, покуривал Кэлер, но, зная о тонком обонянии сестры и чувствительном нюхе многих братьев, всегда использовал простенькие чары удаления запаха. В противном случае Энтиор и Мелиор закатили бы грандиозный скандал с визгом, а потом еще полгода поминали о вульгарных пристрастиях родственничка.

Сочувственно вздохнув, Оскар ярко представил себе кузена принцессы — великого Бога Войны — с сурово сдвинутыми бровями и, невольно поежившись, пробормотал:

— Да, не повезло парню.

— Зато желание курить табак пропало навсегда, — отрезала Элия, приседая в малом реверансе танца.

— Хорошо, что я не курю, — очень искренне признался барон, метнув в сторону маячившего в углу лорда Морта опасливый взгляд. — Знаешь, а ведь я пригласил тебя на танец с меркантильной целью.

Элия демонстративно прошлась взглядом по всем доступным взору драгоценностям — бесценному подарку Злата, проверяя все ли на месте.

— Э, нет, с другой меркантильной целью, — хмыкнул Оскар и решительно выпалил: — Как считаешь, его великое величество Лимбер читал мое прошение, или сразу использовал его по назначению в сортире?

— Бумага гербовая же. Не жестковато будет? — с сомнением протянула принцесса, чуть нахмурившись в раздумье.

— Ну, Элия, а серьезно? — нервно спросил барон, свободной рукой еще больше взлохматив волосы.

— Лежит твое прошение у него в почте, лежит, со всеми сопутствующими документами, даже ходатайство Лиенского не затерялось, — успокоила Хоу богиня с невинной улыбкой. — Кроме того, стопка документов по твоему делу за последнее время существенно увеличилась за счет неких гениальных стихотворных произведений, доказывающих безмерную пользу барона для короны и государства в области литературы. Энтиор об этом лично позаботился. Так что, когда государь вернется к рассмотрению дел, ему будет на что опереться в своем решении.

— И? — убито прошептал Оскар, мысленно кляня на чем свет стоит свое неуемное перо и вдохновение, абсолютно не подчиняющееся дипломатическим расчетам.

— И, думаю, ответ будет положительным. Твои владения, пока находящиеся в ведении короны, не настолько велики и доходны, чтобы цепляться за них любой ценой, вопреки законам государства. Кроме того, папа любит сатиру, не в пример некоторым излишне самолюбивым детям. А еще, к твоему заявлению приложена небольшая бумажечка с личной печатью и ходатайством некой принцессы, мнение которой весьма ценится его величеством, — снова успокаивающе повторила богиня Оскару то, что уже говорила герцогу, и присела в заключительном реверансе.

— Благодарю, Элия, — совершенно искренне сказал Оскар и, поклонившись партнерше, поспешил раствориться в толпе.

Сделал это мужчина весьма поспешно, поскольку взгляд, которым ревнивая Смерть следила за некурящим бароном на протяжении всего танца, нельзя было бы назвать доброжелательным и с очень большой натяжкой. Даже фиолевое вино не могло избавить Хоу от страха перед тяжелой рукой воинственного бога.

— Прекраснейшая!

— О, темная роза!

— Ночная фея!

— Сумеречная незнакомка!

Заговорили, привычно обступая освободившуюся богиню надеявшиеся на следующий танец поклонники. Но прежде чем кто-то успел "зафрахтовать" принцессу, к ней протолкался Итварт, оставив Дариса на скамье в полном одиночестве задумчиво поглаживать посох.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, — коротко попросил воин, перекрывая гомон пестрой толпы мужчин.

Элия пристально посмотрела на учителя. Принцессе очень не хотелось заниматься чем-то, судя по виду Итварта, серьезным, но богиня Элия почувствовала высшую необходимость и призыв к божественной сути. Кивнув в сторону ближайшего балкончика, она сказала:

— Извините, господа! Пойдем.

Двери закрылись за уходящими богами, отсекая от ревнивых взглядов. Ласковая прохлада весенней ночи охватила разгоряченные тела. Было безветренно и на удивление тихо. Слышались лишь тихий разговор стражников во дворе и смешки пары служанок, кокетничавших с воинами. Музыка и шум бала стали казаться чем-то чуждым и почти нереальным. Легким движением кисти женщина опустила завесу безмолвия, облокотилась на деревянный парапет и, задумчиво глядя в сторону темных ночных садов и далеких огней города, приготовилась слушать.

— Я прошу Богиню Любви о помощи, — прямо, без предисловий начал Итварт, нервно сжав руки в кулаки. — Помоги разыскать ту, что была моей женой.

— Зачем? — серьезно спросила Элия. И, поняв, что вопрос этот задан не из пустого любопытства, и от его ответа зависит сейчас очень многое, воин сказал откровенно, как на исповеди:

— Я был глупцом. Моя боль, моя скорбь, что так выматывали душу, были эгоистичны. Я как потерявшийся ребенок везде видел только собственные страдания. Ты помогла мне вспомнить о долге и чести, об истинной сути любви. Благодарю! Теперь я чувствую, что должен знать, что с Виолой все в порядке, кем бы и где бы она ни была. Если нам нельзя быть вместе, ничего другого я не попрошу.

— Что ж, правильные слова, — серьезно кивнула богиня и повернулась к воину. — Я помогу тебе.

Не было больше капризной принцессы, развлекавшейся на балу и смущавшей своим откровенным нарядом гостей, перед воином стояла величественная, властная богиня, само олицетворение самой могущественной силы в мирах.

— Мне понадобится тот флакончик с розой, вещь дорогая тебе и ей, что связывала ваши сердца, — попросила Элия, и воин извлек из потайного кармана халата крохотную колбочку, последнюю память о погибшей жене. Итварт задержал ее на несколько секунд в руке и решительно протянул принцессе.

Элия взяла флакончик в правую руку, а левую возложила на плечо воина. Пристальный взгляд принцессы устремился вдаль, сквозь множества миров в поисках маленькой искорки чужой души, тепло которой когда-то согрело воина. Сила богини, используя любовь Итварта, как магнит, невидимым лучом протянулась туда, куда указала, повернувшись в густой жидкости, маленькая розочка. Шли минуты, и вот, наконец, принцесса обнаружила то, что искала.

Это был мир буйных девственных лесов, куда еще не проникли охотники и лесорубы. Казалось, за всю историю существования Леса в него не ступала нога чуждого живому зеленому сообществу существа. Это был Лес именно с большой буквы, простирающийся всюду, куда бы ни устремился взор, Голубые глазки озер, дивные поляны с густоцветьем трав, великаны-деревья под ослепительно синим небом — все дышало глубинным, вечным покоем, но покоем не смерти, а жизни. Ибо щебетали птицы, деловито жужжали насекомые, слышался рев крупных зверей. И еще среди этой массы животной жизни чувствовались огоньки других разумов, чуждых людям, да и богам. На одном из этих огоньков и остановился луч. "Лесной дух, — поняла принцесса. — Одно из странных, очень загадочных существ, не имеющих плотской оболочки, с которыми иногда встречались эльфы. Непостоянные, вольные, как ветер, способные за секунду принять тысячу форм, но заботящиеся о Лесе и его обитателях с тщанием истинных садовников. Так вот, какой облик приняла душа Виолы".

Элия улыбнулась и сняла руку с плеча Итварта, разрывая связь. Воин вздохнул.

— Ты видел? — осведомилась богиня.

— Да, — кивнул мужчина и жадно спросил: — Как ты думаешь, мне можно ее найти?

— Можно, но стоит ли? — ответила вопросом на вопрос богиня. — Я чувствовала ее безмятежность, радость жизни. В ней, еще таком юном духе, нет тоски или боли воспоминаний. Ничто не смущает ее покой.

— Я понял, — со вздохом согласился Итварт, осознавая, что богиня права. Его сердце говорило о том же. И рядом с утихающей болью в сердце бога наконец-то поселился покой. — Что ж, пусть в ее жизни будут радость и мир. Но мне хотелось бы верить, что когда-нибудь я стану ей нужен, что она вспомнит меня, позовет. Это очень эгоистично?

— Пожалуй, но другими мы быть не можем. Если любим, то жаждем ответного чувства, мечтаем быть с дорогим существом. Очень и очень немногим важно только одно: чтобы любимый просто был. Любовь — полотно, сотканное из тысячи разных нитей, у каждого нить своя. Кто я такая, чтобы упрекать тебя за любовь, жаждущую взаимности? Я не знаю, вспомнит ли когда-нибудь та, что была Виолой, о тебе, но если это случится, ты услышишь ее зов, я обещаю, — ответила богиня и вернула флакончик с розой воину.

Спрятав свой талисман, Итварт опустился перед богиней на правое колено, поцеловав ее руку, сказал:

— Благодарю тебя, о светлая, за все!

— Не стоит, — перед Ивартом снова была своевольная ветреная принцесса. — Как сказал мне сегодня приятель, и я повторю его слова: — "Я сделала это из меркантильных побуждений". Я хочу видеть тебя своим учителем, а не безумным странником в мирах.

И принцесса скользнула назад в зал. Там уже начинался следующий круг танцев. И к некоторому огорчению богини розыгрыш нескольких призов уже прошел без ее участия. Впрочем, впереди было еще достаточно неразыгранных титулов. Потратив несколько секунд на поиск очередной жертвы, богиня поймала загнанный взгляд герцога Лиенского и сделала свой выбор. Некий эльф окончательно прижал Элегора в углу и, положив руку ему на плечо, с ласковой улыбкой читал своим дивным мелодичным голосом старинные эльфийские стихи Лэоилелль диаль фанэ Миоэлль, полные нескромных намеков:

— Твой лик изысканный и нежный

Окутает прозрачным светом

Луна, предвестница разлуки,

И я заплачу песнь надежды.

Запретным пламенем мечтаний

Коснусь несмело губ желанных...

Пока эльф не перешел к откровенным сексуальным домогательствам, белый брат стоически терпел его приставания, смутно подозревая, что незнакомец Эльронд и впрямь может оказаться эльфом. Тогда грубое с ним обращение будет чревато серьезным дипломатическим конфликтом. Тоскливые взгляды молодого бога, бросаемые на аппетитных дамочек, снующих вокруг, кажется, ясно говорили о предпочтениях Арванталя всем, кроме упорствующего в своих ухаживаниях эльфийского лорда. А прямые призывы поглазеть на красавиц Эльронд попросту игнорировал.

— Прошу прощения за то, что вступила в поток вашей беседы без дозволения, о Дивный, но не согласитесь ли вы составить мне пару на этот танец? — изысканно вежливо, в лучших традициях эльфов спросила принцесса, приседая в легком реверансе перед Эльрондом.

Эльф вздрогнул, обернувшись к вампирше, но, кажется, собрав в кулак все свое мужество, любезно ответил, отвешивая ответный поклон:

— Желание леди — закон для рыцаря.

Парочка удалилась, а Элегор, мысленно обтерев со лба пот, поспешно ринулся к ближайшей красотке, пока Дивный вдруг не передумал и не решил вернуться. "Все-таки и от Элии иногда бывает польза!" — рассудил с некоторым оттенком благодарности герцог, ведя в танце грудастую кудрявую шатенку в костюме целительницы.

— Зачем ты вмешалась, дорогая? — капризно, как ребенок, у которого отняли леденец, поинтересовался принц Энтиор. — Он почти уже сдался!

— Прости, милый, но мне показалось, что ты слишком сильно нажал на Элегора. Еще минут пять — и он бы просто дал деру, спасая свою честь от назойливых приставаний некоего сексуально озабоченного эльфа, — беспечно ответила Элия. — Так что, можешь считать, что я спасла твой проект.

— Ты полагаешь, что мальчик еще не готов? — опечалился вампир.

— Если вокруг полно женщин, он никогда не скинется на мужчину, молод еще, — откровенно ответила богиня.

Эльф разочарованно вздохнул. Но через пару секунд уже вновь лучезарно улыбнулся и сказал:

— Прискорбно. Что ж, в следующий раз попробуем по-другому. И для этого еще может пригодиться моя неразгаданная личина.

— Ты никогда не отступаешь, — усмехнулась богиня. — Но почему этот мальчик? Ты ведь его терпеть не можешь, милый?

— Он меня бесит, нахальный, самоуверенный мальчишка, — фыркнул Энтиор. — Но ведь одно другому не помеха.

— Да, мы часто желаем получить именно то, что нас бесит, своей недостижимостью в том числе, — философски согласилась принцесса, метнув короткий взгляд на лорда Морта. Разговор сам собой прекратился, и боги целиком отдались танцу. Грациозный, гибкий брат прекрасно чувствовал музыку и партнершу. Каждое движение его великолепного тела было безупречно небрежно, полно совершенной элегантности. Но сейчас, скользя под музыку, богиня думала не о танце, она разрабатывала подробный план атаки, на который ее натолкнула беседа с братом.

Как только танец завершился, богиня поняла, что уже приняла новое решение. Почему-то вдруг все стало так просто и ясно. Элия улыбнулась и направилась к кузену Смерть. Нрэн напряженно следил за неумолимо приближающейся женщиной с таким видом, как будто смертью вдруг стала она, и смертью неминуемой. Воин и сам не знал, чего ждать от Элии: гневного скандала и обличительных речей, предложения потанцевать или насмешки, но опасался всего этого разом. Он так и не собрался с духом для решительного разговора, оттягивая его час за часом.

— Не хочешь потанцевать, дорогой? — многозначительно промурлыкала богиня, ласково погладив кузена по плечу.

— Нет, не хочу, — соврал Нрэн, медленно отступая к колонне и прижимаясь к ней, как к своему последнему убежищу.

— Не хочешь вообще, или не хочешь со мной... танцевать? — нахмурилась Элия, требовательно забарабанив пальцами по груди кузена, в голосе ее проскользнули сердитые нотки.

— Не мучай меня, — вырвалась из самых глубин души бога заветная мольба. Он не знал, куда девать глаза, чтобы только не видеть перед собой соблазнительного тела принцессы. Принц сжал в кулаки руки, чтобы они, упаси Творец, не коснулись Элии. А кузина все искушала его своим голосом, улыбкой, запахом, должно быть, проверяла, способен ли он владеть собой или совсем превратился в одержимого безумца, от которого лучше держаться подальше. Самому принцу казалось, что именно так дело и обстоит. Еще несколько секунд, и все запреты перестанут существовать.

— Мучить тебя, дурак? Никто не способен делать это лучше, чем ты сам! Упрямый, твердолобый солдафон! — промурлыкала богиня.

Нрэн молчал. Элия окружила себя и кузена завесой безмолвия и предъявила ультиматум:

— Хорошо, я оставлю тебя в покое навсегда, если ты ответишь на два моих вопроса "Нет", но ответишь честно. — Именем Сил Любви, ответствуй, ты желаешь меня?

Богиня потребовала ответа именем своей сути, и солгать ей было невозможно.

— Безумно, — выдохнул Нрэн, с бесконечным ужасом сознавая, что говорит запретные слова вслух.

— Ты любишь меня?

— Больше жизни, — вновь признался воитель, мучительно силясь замолчать, но слова, жегшие его душу, вылетали изо рта помимо воли.

— Ни у кого я еще не вырывала признания силой, — вздохнула с легкой грустью принцесса. — Можешь гордиться, дорогой, ты — первый.

— Но мы не должны... — обретя способность говорить не то, что чувствует, а то, что считает нужным, начал воитель.

— Почему? — уперев руки в бока, пошла в атаку принцесса. — Ты уже женат или дал клятву верности даме сердца?

— Нет, — испуганно выпалил Нрэн.

— Дал обет воздержания, за нарушение которого по какому-нибудь твоему дурацкому кодексу воителя полагается смерть?

— Нет, — помотал головой кузен, напрочь забыв, что речь шла об ответах всего на два вопроса и теперь уже ничто не толкает его к откровенности.

— Нет? Тогда почему ты избегаешь меня? А теперь лепечешь "мы не должны"? — яростно рыкнула Элия. Любая, даже самая интересная забава рано или поздно наскучивает. И сейчас богиня чувствовала, что устала от неприступной стойкости кузена.

— Ты делаешь меня слабым, — признался Нрэн откровенно, словно сам хлебнул изрядную дозу фиоля.

— Ах, вот оно что! — горячечно воскликнула принцесса, топнув ножкой. — Я заставляю что-то чувствовать совершеннейшую машину для убийств, и у нее возникают неполадки в механизме! Но нельзя же жить в абсолютном бесстрастии, драгоценный мой! Ты бог, а не Жнец, и сутью твоей тебе назначены сильные чувства.

— Ты заставляешь меня страдать, причиняешь боль, — выпалил прямо, как на исповеди, принц, чувствуя неожиданное облегчение оттого, что мог сказать это вслух.

— Любовь — это и страдания и радость, но если первую чашу ты испил сполна, то от второй отказываешься с поразительным упорством. Ты упрямый осел, Нрэн. Боль твоя не исчезнет никогда, а наслаждение ты отталкиваешь сам. Где же здесь твоя хваленая логика, воитель? — усилила моральное давление красавица.

— Разве я могу быть логичен, когда дело касается тебя? Любовь не знает логики, — мрачно улыбнулся принц, сдаваясь без боя, и подумал: "Что ж, если Элия хотела выбить из меня признание, она его получила, теперь может издеваться, сколько ей заблагорассудится, пусть смеется над солдафоном, осмелившимся полюбить Богиню Любви".

— К драным демонам! Кому она нужна, логика, в таких-то делах, — неожиданно заявила принцесса, прижимаясь к темному плащу Смерти. — Ты не устал? Может быть, стоит отдохнуть пару часиков где-нибудь в тишине?

"Выходит, она на меня не злится. Действительно осёл. Почему я никогда не могу предугадать, что она сделает или скажет в следующий момент?" — радостно подумал принц и, позволив себе опустить взгляд в декольте богини, жадно ответил:

— Пары часов "на отдых" будет очень мало.

Элия торжествующе улыбнулась, завороженно взирая сквозь иллюзию темного тумана на суровое лицо кузена, озаренное светом истинной страсти, читая желание в его сияющих золотом глазах, предвкушая прикосновения неулыбчивых, но таких чувственных и жарких губ к своему телу, ласки рук, что привыкли сжимать рукоять меча, но могли быть и такими нежными...

Смерть укрыла вампиршу своим плащом забвения, и они исчезли из зала.

— Есть лишь один бастион, который наш Нрэн не смог взять штурмом за всю свою выдающуюся военную карьеру длиною в жизнь, а все потому, что эта крепость давно выкинула флаг капитуляции. Везет дуракам, — философски вздохнул Рик, как-то даже не особо расстроившись от исчезновения Элии. Уж лучше свои знакомые проблемы, чем зловещие гости из Межуровнья.

— Ага, — завистливо вздохнул Джей, уронив несколько золотистых искр себе в бокал. — Давай-ка и мы прихватим с собой по паре девочек и отправимся всей компанией посмотреть Галерею Портретов и Зеркал.

— Хорошая идея, — ухмыльнулся лорд Ривер. И принцы немедленно приступили к реализации своих эстетических замыслов.

А опустевший уголок тут же занял Лейм. Лорд Арванталь присоединился к другу, с несказанным облегчением отметив, что эльф все-таки отмотался от него и, потанцевав с Элией, теперь изливает дикий мед поэзии на какую-то другую жертву. Некоторое время боги в полном молчании пили вино. Хорошим друзьям иногда бывает просто приятно помолчать вместе. А потом Лейм с неожиданной усмешкой спросил:

— Доволен своей диверсией?

— Если бы, — скривился лорд Арванталь. — Пои их не пои, а хуже вести себя не стали. Выходит, основная масса дворян Лоуленда и так уже раскрепощена дальше некуда. А Нрэн все равно не пил. Элия и под фиолем и без фиоля на мужиков вешается без стеснения. Хотя, страшно даже подумать, что творилось бы, подлей мы ей зелье посильнее.

— Не стоит оскорблять мою кузину, — сверкнув алым взором, мягко посоветовал Лейм, но за этой мягкостью Элегору почудилась такая острая сталь, что он невольно замолчал.

Что поделаешь, когда речь шла об Элии, друзья никак не могли найти общего языка, ибо один видел в принцессе идеальную партнершу для тренировки собственного остроумия, а второй положил на алтарь любви к богине свою бессмертную душу и сердце. Впрочем, по этому поводу Элегор и Лейм предпочитали не ссориться.

— А этот чокнутый эльф меня совсем заколебал, — поморщившись, сменил тему герцог.

Лейм поперхнулся смешком, друг вопросительно покосился на забавляющегося принца: "Чего это я такого смешного сказал?".

— Энтиор! — одними губами прошептал Повелитель Межуровнья, выдавая братца-вампира с головой и острыми ушами.

Элегор первые несколько секунд не мог даже вздохнуть от возмущения и стыда за собственную тупость, не позволившую ему просечь маску клятого вампира, еще несколько минут изощрялся в построении словесных конструкций проклятий, потом вспомнил самого себя, с идиотским видом выслушивающего цветистые комплименты вперемешку с откровенными стихами и захохотал. Лейм, заразившись от друга, тоже весело рассмеялся, разрушая на несколько мгновений зловещий имидж Дракона Бездны.

А самый длинный бал-маскарад Новогодья шел своим чередом. Слуги выставляли свежую перемену блюд на небольших столиках для желающих подкрепить силы перед очередным этапом веселья, лорды и леди выходили, чтобы "побродить по замку и освежиться", а потом снова возвращались к гостям, шутки и смех не смолкали в зале, лилась музыка, лоулендцы танцевали и развлекались. Заклинание выбирало лучшие маски. Самой удачной парой друзей признали Рика и Джея в костюмах духов Стихий, а наиболее зловещими фигурами гости сочли Повелителя Межуровнья — Лейма и лорда Смерть, граф Ференс Деграс в маске Жнеца недотянул всего несколько баллов до своих конкурентов. Самым забавным посчитали Шайта, а приз за самый бесстыдный наряд уплыл из рук принцессы Элии к практически обнаженной дриаде, но зато богиня победила в номинации "Женщина — темная красота". Светлым красавчиком стал, разумеется, Энтиор, в чем ни минуты не сомневался. Конаны получили приз за реалистичность и жизненность масок... Словом в "грандиозной раздаче слонов" призов не досталось разве что самым ленивым, не давшим воли воображению и креативному мышлению.

Довольный праздником Тритон, уже успевший не один десяток раз "показать" дамам коридоры замка, шатался по залу, лениво выбирая следующую жертву. Проходя мимо укромного уголка, где, пользуясь паузой в танцах, перекусывал великий маг Гэндальф и его подмастерье, к которым нежданно присоединился Приближенный Повелителя Межуровнья, Лимбер остановился и весело бросил:

— Хорошо, ребятки, отдохнуть от дел!

— Да, — кивнули одновременно Тэодер, Ментор и Ноут.

— А особенно люблю я наши маскарады. Польза от них опять же немалая, проблемы помогают улаживать! — слегка понесло короля.

— Но на месте улаженной часто возникает новая, — тихо заметил Гэндальф, выводя указательным пальцем на столе какой-то невидимый узор замыкающего заклятия. Купол отвлекающих чар теперь затрагивал и разболтавшегося Лимбера.

Тэодер очень не любил афишировать свою работу, но, определившись с божественным призванием, счел необходимым поставить в известность об избранной божественной сути его величество. С одной стороны это служило страховкой от пересечения сфер интересов, с другой, бог негласно обязался выполнять отдельные поручения короны. Суть твоя может быть какой угодно, но от этого ты не перестаешь быть членом королевской семьи, это хуже клейма раба, потому как последнее при повышении коэффициента силы подлежит снятию. Кровь же — это навсегда. К чести Лимбера, надо признать он не злоупотреблял знанием о сути Тэодера и парочки его помощников Ноута и Ментора, но, коль возникала нужда, использовать не гнушался. Это ведь было далеко не самым грязным трюком в хитроумной политической игре — самой любимой из головоломок монарха. Пусть иногда ему и хотелось кое-кому из опостылевших оппонентов действительно проломить голову.

— Вот так? И чего молчали? — сумрачно буркнул король в ответ на "приятную" новость о потенциальной неприятности. Удовольствие от маскарада было безнадежно испорчено.

— Не хотели мешать твоему обету, дядя, ждали конца праздников, — тактично ответил Тэодер, кажется, сквозь яркую голубизну глаз просверкнуло холодное серебро. Ноут и Ментор скромно промолчали. — Дело хоть и важное, но не столь срочное...

Телепортировав себе кресло, король быстро добавил собственные чары защиты от постороннего вмешательства, бухнулся рядом с незаметной троицей и скомандовал:

— Рассказывайте!

— К нам попали кое-какие документы. Это касается Джея и Храма в Жиотоваже, — невозмутимо начал Бог Мафии.

— Только не говорите мне, что тот случай с кристаллом — его рук дело, — мрачно предостерег владыка Лоуленда, скрещивая на груди руки.

— Нам это спеть? — серьезно поинтересовался Тэодер, Ноут едва заметно вздернул бровь, готовясь в случае приказа шефа даже аккомпанировать на любом из музыкальных инструментов...

Конец 5 книги.

Книга 6-ая "Божественная дипломатия"