Все утро прошло в купании Буяна в холодной реке, чтобы маскировка, которую собиралась на него наложить, смотрелась ровно и естественно. Замерзли оба. Вернуться в село я решила верхом. Поскольку седла не было, пришлось сначала найти подходящий валун, и уже с него перебираться на спину коня. Буян выносил стоически мои неуклюжие телодвижения, хотя на морде ясно читалась мировая скорбь от факта, что он попал именно в мои руки.
Возвращались мы медленным шагом, так как я без конца съезжала то с одной стороны, то с другой, и лишь чудом не сваливалась. Однако, когда до села нам оставалось где-то полпути, начался сильный дождь, и по дороге побежали ручейки. Я моментально промокла. Буян немного прибавил шаг. Когда мы приблизились к развилке, недалеко от околицы, мимо нас, обрызгав грязью с головы до ног, промчался вороной конь. Его всадница даже не обратила на нас внимания.
От такой наглости Буян мгновенно обозлился и пустился вскачь. Я вцепилась в гриву, мечтая лишь о том, чтобы не свалиться под копыта. Все мышцы у меня сразу же заныли, холодный пот ручьем тек по спине. Я уповала только на чудо. Я и так не великая наездница, а тут без седла, с жалким недоуздком в руке...
Всадница на вороном пришпорила коня, то ли специально, то ли просто спешила,. Буян тоже увеличил скорость, стремясь нагнать соперника. От страха я не замечала ничего вокруг, и когда караковый остановился около таверны, я уже была готова попрощаться с жизнью. Кто из лошадей пришел к "финишу" первым, для меня так и осталось загадкой, потому что последние несколько минут я ехала, зажмурившись и понадеявшись, что у Буяна все-таки хватит ума самому выбрать направление. Ни о каком управлении животным речи не шло вообще.
Все, больше я в жизни не сяду на эту скотину! Как только приду в себя, избавлюсь от него. Отдам кому угодно. Глаза бы мои его не видели.
Девушка резво спрыгнула со своего коня и скрылась в таверне, даже не посмотрев в мою сторону. Вот тут-то и выяснилось, что я не в состоянии слезть с этой чертовой лошади. У меня одеревенели все мышцы так, что я не могла даже разжать пальцы. От мысли, что я могу остаться на спине Буяна на неопределенное время, у меня полились слезы. К счастью, из таверны вышел Кот. Увидев меня, он спросил:
— Привет, Верена. Ты к дяде Луке?
Не в силах выговорить ни слова, я лишь помотала головой.
— А чего ты не спешишься? — удивился он.
— Н-н-не м-м-могу, — я с трудом разлепила губы.
Только тут он заметил мое состояние и кинулся обратно в таверну. Через несколько мгновений он вернулся вместе с дядей Лукой и Вульфом. Дальнейшее я воспринимала как будто сквозь туман. С коня меня сняли только совместными усилиями, примерно через четверть часа мучений. Оборотень на руках отнес меня в небольшую комнатку на втором этаже. Дядя Лука принес небольшую бутылочку, судя по запаху, с мятным маслом. Сняв с меня рубашку, он налил на ладонь масло, и начал делать массаж.
Скоро я почувствовала, что напряжение в мышцах проходит, но на его место приходит боль. С трудом сдерживая слезы, я старалась не стонать, уж очень неловко мне было перед оборотнем. Лишь мельком я посмотрела на него, ожидая увидеть в его глазах насмешку, но увидела только участие.
В комнату без стука ворвался Кот:
— Верена, не волнуйся, я коня отвел Витеку, он обещал им заняться.
Я кивнула, говорить об этой животине больше не хотелось.
Когда боль прошла, я почувствовала, что засыпаю. Посмотрев на мое сонное лицо, дядя Лука выпроводил всех из комнаты и, укрыв предварительно меня одеялом, вышел следом.
Не успел он уйти, а я уже спала.
Через пару часов я проснулась от того, что сквозь неплотно задернутые шторы пробился солнечный луч и упал на лицо. Я чувствовала себя прекрасно, энергия во мне так и бурлила. Одевшись, я умылась, чтобы прогнать остатки сна и, заправив кровать, пошла вниз.
В зале над стойкой дядя Андрис прибивал доску с объявлением:
"Крепких напитков в продаже НЕТ. Совсем нет".
А ниже приписка: "Магам младше 75 лет отпуск пива и слабоалкогольных напитков ограничен. Не более двух кружек в одни руки".
За дальним столиком я с удивлением увидела дядю Луку и бабушку за оживленной беседой. Она опять была в нарядном платье и шляпке, черные перчатки и веер лежали на столе. Вот дядя Лука что-то ей вполголоса сказал, затем встал, поцеловал ей руку и удалился, пообещав скоро вернуться. Бабушка мило покраснела и, раскрыв веер, начала обмахиваться. Я решила использовать этот момент, чтобы прояснить кое-какие вопросы.
— Значит, это дядя Лука? — подойдя к столу, спросила я.
Бабушка вздрогнула и резко обернулась, по-видимому, не заметив, как я подошла.
— Да. Он такой милый. Я, в самом деле, очень счастлива, — улыбаясь, сказала она, потом нахмурилась. — Надеюсь, ты не против наших отношений.
Я вздохнула и внимательно посмотрела на нее. Последнее время бабушка как будто помолодела, стала немного мягче. И потом, она давно уже не подросток, чтобы я возражала. Да и дядя Лука очень достойный человек.
— Конечно, бабушка, не против.
Она заметно расслабилась. И вдруг заплакала:
— Какая же я глупая..., — она достала кружевной платок и, утерев слезы, шумно высморкалась.
— Бабулечка, что случилось? — забеспокоилась я такой неожиданной перемене настроения.
— Он ведь считает, что я намного моложе. Я ему сказала, что мне шестьдесят девять лет, — она отвела глаза.
— Что?
— Ох, я знаю, что это глупо, но...он такой заботливый и, вообще, замечательный. Мне не хотелось, чтобы он считал меня дряхлой старухой. А так, получается, что я старше его всего лишь на десять-одиннадцать лет. А в нашем возрасте это не такая уж большая разница.
— Понятно, — произнесла я, с трудом сдерживая улыбку. Бабушка так смущенно покраснела...
Я не заметила, как к столику подошел обсуждаемый мужчина.
— Ну как, Верена, выспалась? — участливо спросил он.
— Да, спасибо, — я немного покраснела, не в силах справиться со смущением. Как-то неловко было, что он мне делал массаж.
Бабушка и дядя Лука молчали, как будто что-то выжидая.
Дверь таверны хлопнула, на пороге, о чем-то разговаривая, появились Вульф и Кот. Значит, мне не показалось, что меня в комнату принес оборотень, на что я робко рассчитывала.
— Верена, ты должна извиниться перед Вульфом, — прошипела бабушка, толкнув меня в бок локтем.
Могла бы и не говорить, я сама и так собиралась просить прощения. Не знаю почему, но стоило мне оказаться рядом с оборотнем, как я переставала контролировать свое поведение и начинала вести себя вызывающе. Мне хотелось ему нагрубить, вывести из себя, а потом, стоило ему уйти, я хотела бежать за ним. Эта двойственность меня убивала. Каждый раз я клялась себе, что на этот раз буду спокойна и уравновешена, но хватало этого ненадолго.
Вот и сейчас я шла к нему, повторяя про себя: "я спокойна, я спокойна".
— Вульф, я должна тебя поблагодарить тебя за то, что помог мне слезть с коня, — выпалила я заготовленную фразу.
— Да не за что, — дернул он плечом, как бы отмахиваясь от благодарности.
Я почувствовала, как во мне поднимается раздражение, но, стиснув зубы и пытаясь изобразить улыбку, продолжала мысленно повторять: "Спокойствие, только спокойствие".
— А меня?! — раздался возмущенный голос Кота.
— Что тебя? — недоуменно уставилась я на него.
— Как что? Поблагодарить!
— Тебе тоже спасибо. Ты самый лучший друг, что бы я без тебя делала, — я потрепала его по голове, чувствуя, что раздражение стало отпускать. Я действительно была ему признательна, что его вмешательство в разговор не дало мне еще больше усугубить ситуацию, и без того непростую.
— То-то же. Пойду, спрошу у дяди Андриса жареной рыбки, — он выскользнул из-под руки и умчался на кухню, оставив нас с Вульфом наедине.
Я стояла, вперив взгляд себе под ноги, мечтая провалиться сквозь пол. Вульф напряженно смотрел на меня. Повисла неловкая пауза. Спиной я чувствовала недовольный взгляд бабушки.
— Я хочу извиниться за букет, — не выдержала я. — Я не хотела тебя обидеть, просто мне нужны были лилии, а тут ты... — попыталась объяснить возникшую ситуацию.
Я окончательно смешалась.
Вдруг я почувствовала на плече его руку и подняла глаза. Вульф слабо улыбнулся:
— Я тоже хорош. Меня же предупреждали...
— Предупреждали? — насторожилась я.
— Не обращай внимания, — отмахнулся он, — Ты и в самом деле необыкновенная.
Пока я стояла, ошарашенная его словами, оборотень вышел из помещения. Когда я немного пришла в себя и выглянула на улицу, там уже никого не было.
Как мне надоели его внезапные исчезновения, впрочем, его неожиданные появления везде, где я появляюсь, тоже. Создается такое впечатление, что он за мной следит. Нет, все-таки что-то в его поведении настораживает.
Дядя Андрис уже давно закончил забивать гвозди и сейчас усердно вытирал стаканы белым полотенцем. Я подошла к стойке и, кивнув на объявление, спросила:
— А для чего объявление? Раньше, вроде бы, не требовалось такое украшение.
— Ты разве не знаешь, что магичка из Академии приехала? Ох, чует мое сердце, быть беде! — проворчал он.
— Вот это новость!
— Так ты же, говорят, с ней скачки устроила, — удивился он. — Или Кот мне солгал?
— Разве это была она?
— А кто же еще! — хмыкнул он. — Не нравится мне эта рыжая девица, от нее за версту несет бедой и неприятностями. Хорошо, что у нас не постоялый двор, а трактир.
— Думаешь, это обстоятельство поможет вам избежать погрома? — усмехнулась я.
Дядя Андрис ответил кислым взглядом:
— Разве с этими магами-недоучками можно быть хоть в чем-то уверенным? Будем молиться, чтобы беда стороной прошла.
— Дядя Андрис, а ты ее видел? Какая она? — мне стало любопытно.
— Ростом мелковата, с тебя, примерно. Рыжая, наглая. Спрашивала, у кого можно пару недель пожить. Ты бы шла к себе, она же должна тебе нанести визит вежливости, если не застанет на месте, будет очень некрасиво.
Я согласилась с дядей Андрисом, что такое пренебрежение приличиями было бы дурным тоном, и поспешила в аптеку. К счастью, с утра в аптеку никто не приходил, о чем мне доложил младший сын Валиссы. В ожидании магички я лениво протирала прилавок и полки.
Время шло, а никто не появлялся. Я уже стала нервничать. Как же так получается, по неписанному закону, когда приезжает кто-то, обладающий Силой или Знанием, а то и тем и другим одновременно, он должен лично посетить и представиться местному старейшине и магу, либо за отсутствием мага, целительнице. Кроме меня, в селе нет другого целителя! Неужели случилось что-то серьезное, что помешало магичке прийти? Однако уходить из аптеки, чтобы выяснить происходящее, нельзя, ибо закон подлости гласит, что ожидаемый человек появится именно тогда, когда ты только скроешься из зоны видимости.
Внезапно распахнулась входная дверь, я вздрогнула от неожиданности и напряглась, ожидая увидеть рыжую незнакомку. Но в аптеку ворвалась, вся в слезах, Иллина и, увидев меня, бросилась ко мне на грудь. В таком состоянии я видела мою, обычно весьма самоуверенную сестрицу, впервые. Она уткнулась в мое плечо, содрогаясь от рыданий. Я попыталась выяснить причину слез, но она лишь сильнее рыдала. Вывернувшись из ее рук, я быстро накапала ей в стакан валерьянки, развела водой и заставила выпить. Когда она более-менее успокоилась, по крайней мере, перестала рыдать, я спросила:
— Иллина, что случилось? Почему ты так плачешь?
— Невеста Дарка со дня на день появится, — вытирая глаза, ответила она и вдруг замахнулась на меня. — Это ты виновата, не хотела мне помочь. И зачем я тебя послушалась! Теперь я никогда не выйду за него замуж.
— Тихо, тихо, — я поспешила ее успокоить, — не волнуйся, не уведет она твоего Дарка, не стоит расстраиваться раньше времени. Я тебе обещала помочь, значит помогу.
— Правда? — прошептала она, глядя на меня с надеждой.
— Конечно, правда. Разве я когда-нибудь тебя обманывала? Лучше расскажи, откуда ты узнала о времени ее прибытия.
— Мне Дарк рассказал. Его родители получили письмо, где сообщается о ее приезде.
— А как он воспринял это известие?
— Он сказал, что все равно любит меня, а не ее, — неуверенно сказала она.
— Вот видишь, ему нужна ты, а не кто-то другой, — уверила я.
— Что же тогда делать с его невестой?
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, — выпроваживая ее из аптеки, заключила я.
— Ты самая замечательная и находчивая сестра, — она на мгновение обняла меня и, окрыленная надеждой, ушла.
Хотелось бы самой в это верить!
Ни в этот день, ни на следующий визита магички я так и не дождалась. Положа руку на сердце, я обиделась: ну неужели этих чародеев в Академии не учат элементарным правилам приличия. Во многом благодаря этому обстоятельству я стала испытывать к девице неприязнь.
Чтобы не травить себе душу обидами, я решила пополнить запас лекарственных средств, а то пока я занималась изучением подаренной книги, количество готовых препаратов значительно уменьшилось. Особенной популярностью в последнее время стали пользоваться успокоительные настойки.
Первой ласточкой из числа страждущих явилась бабушка Мирра.
Позавтракав утром с бабушкой, я отправила ее "прогуляться с таким замечательным кавалером" в лице дяди Луки, а сама ушла работать. Принесла чистые пузырьки и коробочки под будущие лекарства, достала из шкафа несколько различных ступок, набор ножей, разделочные доски, большое металлическое сито и пару ситечек поменьше. Затем слазила в подпол за банками с медом и воском. Взяла из кухни бутылки с уксусом, растительным маслом и самогоном для настоек. Принесла сушеные корешки, кору и травы — в общем, основательно приготовилась к предстоящей работе. И вот, когда я заливала пустырник спиртом, входная дверь громко хлопнула, и в аптеку, тяжело опираясь на палку, зашла бабушка Мирра. Но в каком состоянии? Обычно спокойная и доброжелательная старушка была расстроена до слез. Кто мог так сильно обидеть ее? Я терялась в догадках.
— Верена, деточка, накапай мне валерьянки, — вытирая слезы платочком, попросила она. Старушка едва держалась на ногах.
Я принесла ей стул, на который она буквально рухнула без сил. Выскользнувшая из рук палка грохнула об пол. Она неловко нагнулась за палкой, но выронила платок. Я наклонилась, подняла палку и сунула ей в руку платок.
— Бабушка Мирра, что случилось? — спросила я, принеся ей требуемое лекарство.
Дрожащей рукой она взяла стакан с валерьянкой, едва не расплескав содержимое, и залпом выпила лекарство.
— Бедная моя Муся! За что ее так жестоко... — она шумно высморкнулась.
— Успокойтесь, пожалуйста, — я растерялась, не зная, что предпринять. — Расскажите, что произошло, может, я могу чем-то помочь.
— Тут уже помогать нечем. Эта убивца мою Мусю...заживо сожгла. Прямо на моих глазах.
Да, для одинокой старой женщины это было трагедией. Однажды, зайдя в сарай, бабушка Мирра нашла умирающее от голода животное и пожалела, оставив в жить в доме. В селе давно знали ее пылкую любовь к мантикоре, которую старушка называла своей кошечкой, и привыкли к ее безобидности.
