А вот памятной повозки гномов, окружённой порождениями тьмы, мы на выходе из города не встретили. Жаль, я надеялся на эту встречу. На встречу гномов, разумеется. Возможность изготавливать магические руны для оружия и снаряжения стала бы большим подспорьем для всех Стражей. Но не судьба. Надеюсь порождения их не сожрали.
В первый день ушли мы от Лотеринга недалеко, всего-то на десяток вёрст, после чего пришлось ставить лагерь у небольшого ручья. Нет, по моим прикидкам не было ещё и шести часов, да и темнело в конце лета здесь всё-таки довольно поздно, но на этом настоял Гельмут. С жалостью глянув на изнурённых даже такой дорогой беженцев и утомлённых попытками придать им хоть какое-то подобие порядка Стражей, он пояснил, что у не привыкших к длинному пути людей, только установка лагеря займёт всё время до темноты. И действительно, Бекманн оказался чертовски прав. С разбитием лагеря мы провозились как раз до первых сумерек. С Алистером, Элиссой и приставшим к нам Карвером Хоуком мы быстренько накидали график смены караулов, равномерно распределив всех в нашем отряде на всю ночь. Постарались учесть и, так сказать, «индивидуальные» предпочтения. Эдукана не стали ставить в одну смену с Броской, а сама Командор изящно запихнула Лелиану дежурить в компанию со мной, Нерией и Махариэлем. Последний этим конечно же был недоволен, но похоже это было его нормальное состояние. Отобедав из общего серостражеского котла, приготовленного к слову отнюдь не Серыми стражами, а всё теми же поистине незаменимыми слугами, и, мысленно взмолившись местным Древним богам об отсутствии боевого поноса, я честно отправился спать. Наша смена начиналась после полуночи.
Растолкал меня позёвывающий Дайлен, которому выпало дежурить до полуночи. Кинув взгляд на ещё тройку фигур, разбредающихся в темноте по палаткам, я, подхватив свой арбалет, направился к отрядному костру. Лелиана и оба эльфа уже сидели подле него, разливая по кружкам что-то, дымящееся из только снятого с огня котелка. Мне тоже сунули в руки кружку с, как оказалось, бодрящим травяным отваром. На первый обход лагеря отправился Махариэль. Упрашивать его не пришлось, кажется он только и ждал возможности, как бы поскорее свалить от нас троих.
— Лелиана, всё хотел спросить… — негромко проговорил я, вороша веткой алые угли прогоревшего костра.
— Да, — загадочно улыбнулась девушка.
— Когда мы заходили в лотерингскую церковь, я признаться был удивлён её богатством. Откуда всё это? Лотеринг же лишь маленький городок.
— Это всё из-за хасиндов, — ответила бард, но очевидно прочитав непонимание в моих глазах, поспешила пояснить, — в Лотеринг на ярмарки очень часто съезжаются хасинды из Диких земель Коркари. Они язычники и живут бедно, а Церковь…
— Не продолжай, я понял. Такая роскошь нужна чтобы они, поглядев на всё это, побыстрее уверовали в Создателя, верно?
— Ну, да… — девушка казалось даже немного смутилась моей отповеди.
Я подкинул пару поленьев в угли и низко склонившись над костром вновь раздул его. Взметнувшееся вверх пламя поглотило дрова, расползаясь жадными языками по сухой коре.
— Знаешь, Кай, я тоже хотела тебя спросить кое о чём.
— О чём же? — внутренне напрягся я. Откровенничать с Лелианой мне вовсе не хотелось. С виду она конечно милая добрая тихоня, восторгающаяся всем вокруг, да только я прекрасно знал, что прячется за всем этим. И по событиям игры, и по уже собственному опыту. Как она тогда в таверне спокойно и уверенно была готова прирезать солдата Логейна — ни грамма эмоций на лице. А сколько таких она уже успела отправить на тот свет за свою недолгую карьеру барда? Так что палец ей в рот не клади. Откусит и скажет, что так и было. А палец потом ещё и продаст тому, кто денег больше даст. С другой стороны, может я зря на девчонку наговариваю, и она в самом деле хочет измениться?
— Командор Кусланд мне не доверяет, отчего так?
— Хм, — я немного расслабился. Я-то боялся расспросов о своём прошлом, — мне казалось она вполне ясно это пояснила — ты орлесианка…
— Я Ферелденка! — гневно повысила голос девушка, нахмурившись. Кажется, вот это «Йа Ферелденка» — её больная мозоль.
— Тише, перебудишь всех. Я не договорил. Пусть ты по рождению и ферелденка, но росла и воспитывалась явно в Орлее.
— Это имеет какое-то значение? — вроде бы даже чуть виновато спросила аловолосая бард.
— Имеет. У Ферелдена с Орлеем сложные отношения, во многом благодаря «вдумчивой» и «дружественной» политике последнего. Тебе не больше двадцати на вид, а значит родилась ты уже после освобождения Ферелдена от орлейской оккупации. И наверняка появилась ты в семье сбежавших из Ферелдена в Орлей коллаборационистов. Предателей, если по-простому.
— Моя мать не предательница! — с жаром воскликнула девушка, — она была всего лишь служанкой у леди Сесиль Вассер. Когда та вернулась в Орлей, она забрала маму с собой. После того как мама… Мамы не стало, леди Сесиль воспитывала меня, как свою дочь!
— Пусть так, — я не стал ввязываться в ненужный спор, — однако ты выросла в Орлее, была орлейским бардом, то есть шпионом и лазутчиком. Ты и вправду думаешь, что Элисса, которая на секундочку, из второй по знатности семьи в Ферелдене, станет тебе вот так вот запросто доверять?
— Но ты же мне доверяешь! — как мне показалось с толикой отчаяния произнесла девушка.
— С чего ты взяла? — позволил я скользнуть в голос изрядной толике удивления.
— Но… Как… Ведь ты же настоял на моём присутствии в отряде! — совсем сбившись с толку пробормотала Лелиана.
— Это так, — согласно кивнул я, — но это ещё не значит, что я тебе доверяю. Я не настолько хорошо тебя знаю для этого.
— Тогда почему?
— Потому что я считаю, в нашем отряде ты сможешь приносить пользу, а пока дело касается Мора — риск твоей, прости за выражение, «измены» невелик.
— Ну спасибо, — ожидаемо надулась девушка.
— Пожалуйста, — просто ответил я, — зато откровенно.
— Наконец-то вы умолкли, — недовольно произнесла эльфийка. Борясь со сном и вечерней прохладой, она отчаянно куталась в тяжёлый шерстяной плащ. Помогало судя по всему слабо. Время от времени она вполне отчётливо клевала носом.
— Вечно чем-то недовольна. Нерия, ну вот скажи, а сейчас-то что не так?
— А сам не догадаешься? — буркнула Сурана, метнув на меня злобный взгляд блестящих в отсветах огня карих глаз, — вместо уютной родной башни сижу заполночь в холоде у костра, готовясь в любой момент попасть под клинки порождений тьмы. Счастье какое, не нарадуюсь прямо.
— Удивительно. А как же свобода? Делай что хочешь, как хочешь и когда хочешь? И никаких храмовников поблизости? — я и впрямь был удивлён. Встретить мага, который не хотел освободиться от гнёта Церкви было несколько неожиданно.
— Меня всё устраивало. Да и тут я делаю не «что хочу». Я хочу спать, а сижу у этого дурацкого костра, прикидываясь стражем.
— Ты и есть Страж, — вмешалась Лелиана, осуждающе качая головой, — Серый страж.
— Ага, всю жизнь мечтала. Спасибо придурку Дайлену. Век бы его не видеть.
— Плоскоухая опять недовольна снятием рабских оков? — позади раздался голос с лёгкой толикой презрения, принадлежавший, как не сложно догадаться Махариэлю.
— Если день прошёл без оскорблений, значит он потерян зря, а Терон? — не дал я отреагировать на такое разом покрасневшей Суране.
— Я лишь говорю то, что есть, — пожав плечами сухо ответил долиец, — она целыми днями ноет о своём любимом рабстве.
— Маги круга не рабы! — вспыхнула Нерия.
— И рабских ошейников, филактерий кажется, у вас тоже нет? — насмешливо глядя на эльфийку вопросил Махариэль.
— Кхх-кхм, — показательно громко кашлянул я, прерывая уже готовую разразиться свару, — дорогие мальчики и девочки!
Окинув внимательным взглядом разом притихшую у костра троицу, и, увидев, что все подобрались, я продолжил:
— Если вы ещё не поняли — повторяю — МЫ НА ВОЙНЕ! И то что сейчас вокруг нас не бушует сражение ещё ничего не значит. Мы на войне. И война эта не на жизнь, а на смерть. Порождениям тьмы не нужны наши земли, ресурсы, деньги. Им не нужны рабы и слуги. Им не нужна власть над нами. Им нужно лишь одно. Наша жизнь. Любая жизнь — человека, эльфа, гнома, орлесианца, долийца, мага круга — без разницы. Им нужны наши жизни. С ними нельзя договориться. Никак. Их можно только убивать. Иначе они убьют нас. Всех до единого. Или ещё хуже — превратят в подобие себя. Это понятно? — сурово оглядев своих спутников, я продолжил, — Чтобы одолеть порождений тьмы, нам нужно приложить все усилия. Общие усилия. А это будет очень проблематично, если вы будете ладить друг с другом, как кошка с собакой. Лелиана задала совершенно правильный вопрос. Мы не доверяем друг другу. И в этом наша общая проблема. Я понимаю, что доверие не берётся из ниоткуда, оно долго и упорно зарабатывается, и для этого нужно прикладывать все усилия. Усилия, которых я пока ни у кого не замечаю. Мы не на детскую прогулочку собрались и должны верить друг другу. Верить, что друг всегда прикроет спину, и самому всегда быть готовым прикрыть товарища грудью. Мы должны отринуть все прошлые обиды, неважно кем и когда нанесённые. Все они сейчас не имеют никакого значения. На кон поставлено слишком многое. И только сообща и никак иначе, мы сможем одолеть самое жуткое бедствие из всех возможных. Или грош нам цена в базарный день, и лучше сразу разбежаться кто куда, спасаясь от порождений, да надеясь, что придут добрые дяденьки в сияющих доспехах, которые за нас всех побьют и победят. Подумайте над этим.
Оставив троицу в мёртвой тишине, я, подхватив арбалет, направился прочь от костра. Необходимо было обойти лагерь.
Караван медленно полз по избитому и изъеденному временем древнему тракту. В день мы проходили к моему вящему разочарованию не так уж и много. Редко, когда больше пятнадцати вёрст, по утверждению Бекманна. Местность вокруг нас постепенно менялась. На смену пологим болотистым равнинам и влажным лесам приходили всё более крутые холмы, поросшие великолепным густым хвойным лесом. Полей да прогалин нам почти не встречалось, так что большую часть времени мы двигались в полусумраке под сенью древних деревьев, вовсю ширь раскинувшихся над дорогой. Повсюду природа отвоёвывала своё и кое-где от больших светлых каменных плит, служивших покрытием тракту, не осталось и следа. Все встреченные нами виадуки и многие каменные мосты через речушки и ручейки пребывали в полной негодности, благо уходящая в таких случаях в сторону грунтовая дорога, всегда указывала на броды. За неделю пути непосредственно на тракте нам попалось всего три деревеньки, да и те были скорее даже хуторами на три-пять дворов, чем полноценными деревнями. Две из них оказались уже покинуты жителями, а в последней местные только собирались в дорогу.
Как мне объяснил Гельмут, на поверку оказавшийся довольно общительным малым, особенно если разговор шёл не на сухую, этот тракт не пользовался большой популярностью в последние лет сто. И хотя вёл он через Лотеринг и Остагар напрямик к Гварену, большинство купцов, да и просто странников, предпочитали прибывать в Гварен либо на кораблях, либо через более безопасный Брессилианский проход. Там вероятность нападения хасиндов куда меньше. Собственно, этой дорогой и пользовались лишь те, кому нужно было попасть в Лотеринг, и изредка самые рисковые караванщики, отважившиеся на путь в Гварен через Остагар. Сам же Лотеринг являлся по сути эдаким форпостом Ферелдена в Диких Землях Коркари. Очень сильно выдвинутым форпостом — местность между Дервеном и Лотерингом заселена очень слабо. Но тем не менее и здесь жили люди. Главным образом сюда уходили те, кто не желал иметь над собой «банна-защитника», на которого ко всему прочему требовалось ещё и работать, или платить за охрану, или «крышу» по-нашему. Местные промышляли в основном бортничеством, да охотой, благо большие расстояния между поселениями позволяли пока что избегать всяческих конфликтов за землю.
Постепенно в привычный размеренный темп движения каравана втянулся весь народ, что был с нами. Кому-то приходилось легче, кому-то тяжелее, но люди старались всячески помогать друг другу и не провоцировать конфликтов почём зря. Спустя несколько дней удалось в итоге более-менее наладить караульную службу и даже озаботиться небольшим авангардом, способным предупредить всех о внезапной опасности. От участия в этих крайне неприятных, но очень важных вещах не отвертелся никто. Ни Серые стражи, ни Хоуки, ни караванщики Бекмана, ни даже беженцы. Ночами покой лагеря стерегли три отряда — каждый свою часть. Стражи и Хоуки обеспечивали основное внешнее охранение, и в случае необходимости были готовы прийти в любой момент на выручку, а караванщики и выбранные беженцы следили за порядком в самом лагере. К счастью всю ночь нести караул не требовалось — благо изначально всё время стоянки делилось на несколько смен. Люди к караульной службе у нас были в основном не привычные, так что рисковать, оставляя их дежурить всю ночь мы не решились.
Когда с наиболее важными и первоочередными делами было покончено — все более-менее влились в размеренный дорожный ритм, и к концу очередного дня мы перестали походить на ходячих трупов, я всё же решил выкроить немного времени и уделить его своему образованию. Читать и писать по-местному требовалось учиться срочно. Пока что моя неграмотность ещё не была большой бедой, но чувствую скоро всё изменится.
После не слишком долгих раздумий, на роль учителя мною оказалась выбрана Элисса. По большому счёту и иных вариантов-то не было. Хоть как-то приемлемо объяснить свою неграмотность я мог разве что нашедшей меня троице, да и то, сославшись на амнезию. Все остальные в отряде о ней не знали и вовсе. Сама мысль о том, чтобы учиться чему-то у Морриган вызывала благоговейный ужас — от подначек и иных проявлений стервозного характера ведьмочки потом вовек не отделаешься. Можно было бы попросить и Алистера, но мне с головой хватало и его ежевечерних гоняний деревянным мечом вокруг костра. Брательник всё не оставлял попыток хоть как-то научить меня обращению с холодным оружием. Пока результаты были более чем скромными. Моя же попытка обратиться к кому-то ещё, заявив, что я от рождения неграмотен, думается мне вызвала бы только новые вопросы. На крестьянина, буквально вчера оторванного от сохи, или дикаря, час назад вылезшего из дебрей Коркари, я не походил совершенно.
