Ветер и крылья - 4

— Если мы выйдем отсюда, ты как раз почуешь запах. Или... можно даже проще. Смотри. — Дан Козимо отодвинул в сторону лацкан халата в котором сидел и расстегнул пуговицы на рубашке. — Можешь подойти, пощупать.

Мия и подошла. Чего ж нет?

И охнула.

Да, аккурат под ребрами... оно было там, достаточно большое, пульсирующее... сразу чувствовалось — чужеродное. Она медленно приложила руку.

Да...

Так и хотелось стиснуть пальцы, вырвать ЭТО из человеческого тела... а запах все равно обманывал. Пахло... да, полынь, любисток, чертополох.

Она запомнит.

— Я поняла. Да... это серьезно. Дан Козимо, я... мне жаль, что мы не встретились лет на сорок раньше.

Мужчина искренне улыбнулся в ответ..

— Мне тоже. Так что — тянет тебя к моему балбесу?

— Да.

— Тогда... я расскажу тебе все, что знаю. А ты обещаешь год за ним приглядывать. Если пожелаешь, то можно больше, но год — пожалуйста. Отсчет начнется с момента моей смерти.

Мия даже и не задумалась.

— Согласна.

Это отвечало и ее чаяниям. И желаниям тоже, что уж там...

— Тогда устраивайся поудобнее. Разговор у нас будет долгий и серьезный, да и потом еще повторяться будет не раз, — вздохнул дан Козимо.

Мия послушалась.

Что ж, она и пришла сюда за знаниями. А коли так...

Слушаем.

* * *

— Не знаю, насколько ты в курсе дела. О династии Сибеллинов...

— Прабабка им служила, — коротко пояснила Мия.

— Да. Сибеллины — свет и радость своей земли. Но мало кто знает, что пришедших было много.

— Много?

— Сибеллины — просто самые известные. Их предок Моргана Чернокрылая. А наш — Диэран Ветреный.

— Ветреный? — заинтересовалась Мия.

— Не из-за характера. Просто он мог управлять ветрами, как своей рукой. До сих пор... я уже не смогу, но если Рикардо разозлится, может дойти до урагана.

— То есть у вас кровь не спит.

— Нет.

— А с чем это связано?

— Во многом — с мастером Сальвадори, — улыбнулся мужчина. — Зеркала его работы... ты вообще что знаешь о его истории?

— Мало. Жил, попал на остров Линдано, словно в тюрьму, сбежал оттуда, да так, что до сих пор его исчезновение остается тайной.

— Все верно. Он просто был — многоликим.

— А зеркала...

— В каждое зеркало, в амальгаму, которой покрыто стекло, он добавлял немного золота и каплю крови. Он сходил с ума, не понимая, что с ним происходит, и однажды попробовал... именно так. И зеркала получались намного лучше, чем у обычных мастеров. А еще... те зеркала, в которых была его кровь, отражали многоликих, как они есть. В истинном облике.

— Понятно.

— Провести всю жизнь на Линдано он не хотел. И понимал, что если не сбежит... жизни мастеру оставалось мало, очень мало... он решился. Убил священника, принял его облик и уехал с острова. Спрятать труп там было несложно... кажется, его так и не нашли. Ему было всего двадцать лет, вся жизнь впереди. Останься он на Линдано, и лет десять, может, чуть больше... и то — вряд ли. Многоликие намного сильнее обычного человека, но зеркала, ртуть... он бы не выдержал.

Мия кивнула.

— Итак, мастер убил священника, спрятал труп и уехал с Линдано. Кстати — сюда, в Энурию. И здесь женился на моей прабабке.

— Прабабке?

— Имен я называть не буду. Но они встретились, полюбили друг друга... вот тут и начинается вторая часть нашей истории.

— Какая?

— О моих и твоих предках. Моргана Чернокрылая, Диэран Ветреный, Лайнара Лесная... их было не так, чтобы очень много. Но — достаточно. Люди? Не знаю... точно известно, что они были похожи на людей, что могли иметь общих детей с людьми. Что и сами эти... тебе знакомо словосочетание Высокий Род?

Мия задумалась.

— Не помню. Если и слышала... нет, не помню.

— Я буду называть их Высокими — для ясности. Так вот, Высокие могли иметь общих с людьми детей. А еще у Высоких были спутники. Такие, как ты, Мия. Те, кто пришел для помощи, защиты, кто мог менять внешность по своему желанию, кто становился зверем или птицей... ты вряд ли это сможешь. Пятое поколение, кровь сильно разбавлена, человеческий облик ты принимать сможешь, а вот остальное... вряд ли.

Мия кивнула.

— Допустим. Я и не хотела...

— Может быть, в потомстве это и проснется. При условии, что рожать будешь от правильного человека.

— От вашего сына?

— Хотя бы. Это не исключено, а я бы не возражал против такой невестки. Нет-нет, неволить не стану, да и ты, мне кажется, не захочешь?

Мия пожала плечами.

Как-то она на эту тему не задумывалась... замужество?

Она привыкла, что к ней это не относится.

— Рикардо знает?

— Нет. В нем кровь спит.

— Вы же сказали — ветер...

— А, это не зависит от человека. Во дворце Сибеллинов цветут черные розы. Стоило кому-то из потомков Морганы разгневаться или понервничать... ну и результат. У нас это ветер. У той же Лайнары... там все живое в округе с ума сходило, скотина бесилась...

— Меня животные не любят.

— Стоит ли удивляться? Она не чувствуют в тебе человека. Хочешь, чтобы не шарахались — носи ладанку с теми же травами.

— Любисток, чертополох, полынь?

— Ну да. Ванну с ними принимай... ты чужие запахи чувствуешь, а они — твой.

— Вот я дура...

— Нет. Ты просто очень молодА, — поправил дан Козимо. — Вот и получается... да и не знаешь ты многого. Уши бы надрать твоей прабабке, что не рассказала.

— Пять поколений. Она просто не рассчитывала, что кровь заговорит...

Дан Козимо пожал плечами.

— Я Рикардо записи оставлю. Пока слишком опасно ему такое рассказывать, может, лет через десять-двадцать он что-то и поймет. А пока — пусть лежат.

— А если что-то случится?

— Если мой сын проговорится, это точно случится. А так... наши способности менее заметны, чем ваши.

— Ураганы?

— Это не так часто случается. Да и кто поверит?

Мия подумала и кивнула. Действительно, поди, отследи те ураганы, да еще свяжи с конкретным человеком... мало ли кто истерит? И в какую погоду?

У ньоры Катарины, как сейчас помнится, голова к грозе болела. Разламывалась просто. Это ж не значит, что она грозу вызывала или накликала?

Это не смена облика. М-да...

— Я понимаю.

— Вот и отлично. Если что, может, ты и расскажешь. Или твои дети — его детям.

Мия пожала плечами.

— Вы уже отказались от мысли о совместных детях?

— Сами решите, — отмахнулся дан Козимо. — Взрослые уже... своего ума хватает, чего старика-то слушать?

Мия хмыкнула.

Ну да, попробовал бы его кто-то не послушать!

Разговор оборвался стуком в дверь.

— Отец?

Дан Козимо хмыкнул и чуточку досадливо отозвался:

— Войди, сынок.

Рикардо появился на пороге.

— Я волновался, — улыбнулся он.

Мия почувствовала, что тает. Тает от его улыбки. Так бы и стекла вся на пол... она понимала, что дан Козимо смотрит, и выводы делает, и... и наплевать! Так бы и кинулась сейчас на шею, прижалась, обняла...

Кровь?

Может, и кровь. Но как же ее тянет к этому мужчине! Просто до ужаса!

Нет, такое одной кровью не объяснишь, тут что-то посерьезнее происходит, это точно.

— О ком? — дан Козимо нить разговора не терял. — У тебя чудесная подруга, я уже предложил Миечке остаться на зиму в нашем замке.

— Она согласилась? — Рикардо довольно улыбнулся.

— Согласилась, — кивнула Мия.

И она, и дан Козимо понимали, о чем идет речь.

Да, она согласилась. На все.

И остаться на год, и узнать больше о себе и своих предках, и...

Она — согласилась. А что уж будет дальше?

Мия не знала. Но подозревала, что будет трудно.

Адриенна (столица)

— Вы выглядите усталым, ваше величество.

Будущему свекру Адриенна искренне сочувствовала. Вот как хотите...

Да, сволочь, каких поискать и не найти!

Да, ее фактически заставляют выйти замуж.

Да, потомок убийцы и узурпатора... кстати, хорошо бы до свадьбы еще раз с Морганой поговорить, но вряд ли выйдет. Прабабка не зря предупреждала, лучше лишний раз потерпеть, чем попасться.

И в то же время...

Вот нельзя им не восхищаться! И Адриенна это преотлично понимала.

Сидит он за столом, усталый, весь серый, костюм на короле самый простой, дублет из обычного сукна, только и того, что в алый цвет крашеного, из всех украшений — только два кольца, коронационное и венчальное, корону — и ту снял.

Голова болит зверски. До безумия...

И работает.

Кто-то считает, что король только пирами интересуется? И балами, ну там, охотами? Хоть на оленя, хоть на баб?

Есть такие. Но вот беда — на троне они долго не сидят. И потом прозвища меткие получают,

Мягкий меч, к примеру. И за характер, и за мягкость.... Гхм, меча.

Рогатый. И за наличие того самого, и за характер, которому черти в аду позавидуют.

Заячья лапа. За любовь к охоте. Аж пять лет проохотился, потом понял, каково дичи живется. Когда самого затравили, как того зайца. *

*— бывали прозвища и похлеще: Темный, Косой, Железнобокий, Да-и-нет, Галантный Бодрячок, причем и на Руси и в Европе, прим. авт.

Его величество Филиппо работал постоянно.

Отчеты из министерств, казначейств, отчеты с границ, письма, кляузы, доклады, судебные дела... и все это он помнит, и знает и кто, и что, и когда... спроси — так он тебе на десять лет назад расскажет все тонкости! И законы знает так, что Адриенна только восхищалась.

Самосуд?

Ну... есть и такое, конечно. Был недавно случай, один дан кинулся к ногам короля, вопия,, что ему жена наставила рога с соседом. И живет с ним, как ни в чем не бывало.

Его величество выслушал, опросил свидетелей, подумал...

Обычно такие вещи решаются дуэлью. Но тут... муж — пожилой. Сосед молодой. Супруга тоже молодА и ветрена, она себе мигом новое увлечение найдет.... В монастырь сдать? Так любит же ее супруг, любит...

Его величество и принял решение.

Так сказать, для уравновешивания... любовнику прекрасной эданны было приказано три года носить рога, специально выданные из королевских трофеев. Оленьи, роскошные...

Да, вот так.

Появишься где-то без рогов?

Отправишься в Воронью башню на десять лет.

Не желаешь? Тогда носи рога. Хочешь за спиной, хочешь на голове... тут его величество проявил понимание, оленьи рога весили столько, что привязать их к голове было просто нереально. Шея сломается... Все законно.

Наставил рога?

Ну так и сам попробуй этого удовольствия. А эданну предупредили, что следующий ее любовник будет наказан точно так же. Авось, или хвост прижмет, или блудить на какое-то время перестанет...

Против закона, зато как действенно! Все королевство декаду потешалось!

Но в остальном, его величество никакого прецедентного права не признавал. Сказано, что за кражу год тюрьмы, к примеру?

Вот так оно и будет. Так и должно быть. Все четко по закону, по статьям, по правилам.

И... будем уж честны. Сибеллины правили хорошо, благодаря своим особенностям.

А Эрвлины — благодаря вот таким,, как Филиппо Третий. Ему и благословения не надо, он даже во время эпидемии все так хорошо организовал, что столица за год восстановилась.

Адриенна все чаще думала, что вот за такого и замуж можно было бы выйти. Сволочь, но ведь умная! А с такими можно иметь дело! Нужно даже! Так и постигнешь мудрость, которая гласит, что умный враг лучше глупого друга.

— Я действительно устаю последнее время, — Филиппо отложил в сторону бумагу, потер лоб. Ему тоже было, о чем подумать.

Вот ведь...

Адриенна, хоть и не родня ему по крови, но сидела вместе с ним. И на полном серьезе вникала в управление государством. Сын норовил свильнуть в сторону с жалобным: 'скуууууучно', а эта девчонка...

Вот ведь, как кровь в ней проснулась!

Сидит, слушает, вопросы задает, сама что-то пытается сделать — и не скажешь, что дура. У нее получается. У Филиппо не всегда хорошо идет, а эта на лету схватывает. И запоминает, и как, и что, и кто... где справедливость? Нету?

Вот он так и знал, что украли. Отвернуться не успеешь — половину королевства разворуют!

— Давайте я вам травяной отвар с медом налью, — предложила Адриенна. И получила кивок от короля.

— Да, пожалуйста...

Они оба знали, что остается непроизнесенным.

Хватит ли у тебя сил справиться, когда я уйду? Уже скоро...

Хватит ли у меня сил, когда ты уйдешь? Уже скоро...

Но молчали.

Некоторые вопросы лучше не озвучивать, и Филиппо говорил о том, что тоже волновало обоих.

— Я передам власть сыну, когда он женится. И короную вас обоих.

— Он будет недоволен.

— Да, но ты будешь не просто супругой. Ты будешь соправительницей. Народ оценит... и красивая сказка о любви, и власть...

Адриенна вздохнула.

— Больше я сделать ничего не могу.

Девушка и это понимала. И была искренне благодарна за сделанное.

Филиппо залпом влил в себя отвар. Поморщился.

— Пара месяцев у меня еще точно есть. А потом... зиму мне точно не пережить.

Адриенна не стала квохтать или говорить глупости. Вместо этого она коснулась ладони короля.

— Давайте посмотрим границы в Энурии? Мне казалось, там немного иначе было, если взять карты сорокалетней давности — и двадцатилетней?

— Давай посмотрим, — горький настой чуточку прояснил сознание, разогнал мучительную боль и королю стало легче. — Ох уж мне эти межевые споры...

Работа?

А что ему еще оставалось. Что еще оставалось Адриенне?

Изливал душу эданне Франческе принц, куда-то потерялась Мия, не было весточек от Лоренцо, и два одиночества зависли над картами, сравнивая границы поместий. Работа — не лекарство, но когда тебя пронизывает холодом одиночества, она может и помочь.

Вдруг да и станет чуточку теплее, как поработаешь? Согреешься...

Или хотя бы устанешь и упадешь, ни о чем не думая. Какой уж тут холод и тоска, когда сил до кровати доползти нет?

Хоть так, хоть иначе... это помогало. А большего не требовалось ни его величеству, ни Адриенне.

* * *

Вечером Адриенна готовилась ко сну.

Может, она бы ничего и не заметила, но...

Какой-то вид был у ее служанки... нерадостный. Понятно, улыбаться во все зубы им и не полагается, но хоть не выглядеть недобитым привидением?

— Что случилось... Лючия? — с трудом припомнила она имя.

— Ничего, дана.

Адриенна еще больше уверилась, что ей врут.

— Ничего выглядит иначе. Рассказывай. Или...

Долго уговаривать Лючию не пришлось. Что там... той истории?

Сестра замужем, трое детей, муж умер... Лючия ей помогает по мере сил, но...

Две женщины, много ли они заработают? Да еще сестра только что родила, работать толком не может...

Адриенна думала недолго.

Это в СибЛевране она решала такие ситуации своей властью. И у нее все получалось, и люди были сыты и довольны.

А в столице...

В столице никому до тебя и дела нет. Сдохни с голоду и холоду, в канаве, вместе с детьми...

— Им жить есть где?

— Да, домик мужу принадлежал.

Адриенна молча подошла к шкатулке и достала оттуда кошелек. Отсчитала пятьдесят лоринов. Подумала, прибавила еще десять.