Чужая вера (книга третья)

— Вижу, ты сейчас немного расстроен, Кру, — быстро оценив ситуацию, ретировался к двери Хиаро. — Так что я лучше зайду позже, а то как бы чего нехорошего не произошло...

— Нехорошего?.. Нет, ничего такого не будет. Я тебя просто убью!!! — потрясая в воздухе кулаками, яростно закричал старик и бросился на студента.

Герой не стал дожидаться, пока эскулап приблизится к нему настолько, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь, и спешно выскочил из лазарета. Старик с поразительной для своего возраста скоростью бросился за ним. Его изощренную ругань было слышно еще с минуту, потом все стихло.

— К тому все и шло с самого начала, — философски заметил кто-то позади студента, отстраненно созерцавшего дверь.

Не ожидавший ничего подобного, он резко обернулся. Позади никого не оказалось.

— Вот теперь будет бегать за ним либо пока не догонит, что маловероятно, либо пока не упадет без сил, — продолжал раздаваться голос из пустоты. — А ведь Кру уже не молод. В его возрасте опасно перегружать организм. Так и умереть не долго... Хотя с другой сторон, тогда бы возник некоторый шанс, что у меня появится спутник в вечности. Впрочем, этот шанс невелик, поэтому лучше бы старику не перенапрягаться, иначе я останусь без поддержки и университет в легкую от меня избавится...

— Инри, проявись, пожалуйста, а то я чувствую себя глупо, выслушивая пустоту, — прервал незримого собеседника Вальро. — Для кого-то это и нормально, но не для меня.

— Я бы и сам рад, Валь. В таком состоянии я чувствую себя еще более не существующим, чем обычно. И стать видимым это самое меньшее, что я мог бы сделать для того, чтобы доказать обратное. Но, к сожалению, не могу. Устроенный крысами погром оказался действительно нешуточным, и разгребать его пришлось именно мне. А это работа не столько тяжелая, сколько нудная и объемная...

— Нельзя ли чуть покороче?.. — попросил призрака студент, понимая, что если сейчас его не остановить, то еще с час придется выслушивать ничего не значащие рассуждения.

— Объемная и очень нудная, — упрямо повторил Инри, делая вид, будто не. — А ты же знаешь, я не слишком сильный дух. Что и говорить, как справедливости не было до смерти, так ее нет и после оной. Вот скажи мне, почему некоторым все, а другим ничего? Почему даже после смерти я не могу получить достаточно сил, чтобы стать кем-то более значительным, чем помощник лекаря?!

— Да что с тобой произошло-то?! — не выдержал бесконечных стенаний призрака Валь. — Почему ты не можешь проявиться? Какой-нибудь магический эффект?..

— Нет, ничего такого. Просто прибираясь в лаборатории, я растратил все силы и теперь пока не восстановлю хотя бы часть, о том, чтобы принять зримый облик, на некоторое время придется забыть. Ах, моя злая судьба... — под конец протяжно вздохнул Инри. — Нет справедливости нигде и никогда...

— Может, начнем? — устало предложил студент, видя, что призрака опять заносит.

— Нет справедливости: до смерти меня все использовали, но даже после нее облегчения не наступило, — простонал дух, однако тем не менее вынужден был согласиться. — Пока я не восстановил силы, тебе придется поработать немного за меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего сложного. Просто надо взять Диадему сновидений, одеть ее на голову, лечь на кровать и активировать, — пояснил Инри. — Ничего сложного. Все как обычно.

— Ясно, — кивнул парень. — Тогда давай начнем. Где диадема?

— Она вон там, на столе, — сообщил дух и, видя, что его не понимают, пояснил. — На столе, что возле двери в подсобку. Старика Кру можно обвинить в чем угодно, но только не в плохой памяти. Он прекрасно помнил о твоем обычном визите и выложил ее на стол заранее, чтобы потом не тратить время. А может, заранее предвидел, что за Хиаро придется побегать. В таком случае, я этому молодчику не завидую, потому что Кру наверняка приготовил для него какой-то особо мерзкий сюрприз...

Между тем, пока призрак говорил, Вальро подошел к указанному столу и взял с него Диадему сновидений. Хотя своему пышному названию она соответствовала едва ли — просто железный обруч с парой полудрагоценных камешков. Как и полагается, нахоблучив его на голову, парень лег на одну из находившихся в помещении кроватей и закрыл глаза. Через несколько минут парень начал подозревать, что что-то идет не так. Вернее, почему-то не идет так, как надо. Самым разумным в данной ситуации было спросить совета более опытного в этом деле человека. Что он и сделал:

— Инри, а как эта штука активируется? Можешь включить ее?

— Нет, сейчас я полностью обессилен, поэтому делать это тебе придется самому, — отозвался дух. — Но ты не волнуйся, тут ничего сложного. Просто прикоснись к правому кристаллу на Диадеме и все — она активирована.

Вальро в точности выполнил описанные действия и действительно почувствовал знакомый туман, обволакивающий сознание. Постепенно физические ощущения отодвинулись на задний план сознания. Исчезло чувство времени. Валь словно парил в пустоте. Все шло как и множество раз до этого. Почти...

В какой-то момент на краю сознания появилось неприятное ощущение. Такое бывало и прежде, но всякий раз практически сразу после его появления Кру дезактивировал Диадему. Однако сейчас старый эскулап гонялся за героем-шутником, а его бессменный помощник был слишком слаб, чтобы сделать это...

Постепенно неприятные ощущения переросли в нечто большее — в тупую ноющую боль. Она окутывала голову тугим коконом, путая мысли и лишая возможности думать четко. Понимая, что ни к чему хорошему это привести не может, Вальро попытался вновь ощутить собственное тело и сорвать с головы демонов артефакт, однако плоть никак не желала повиноваться. Раз за разом студент выстраивал свои мысли в четкую цепочку и пытался вернуть контроль над собственным телом, но каждый раз эти попытки разбивались о стену боли.

"Вот и будет теперь у Инри компания в моем лице", — напоследок подумал Вальро, проваливаясь в черный омут.

Интерлюдия

Эту комнату нельзя было назвать огромной или хотя бы большой. В особенности если учесть, что жил здесь исполняющий обязанности предводителя одной из влиятельнейших организаций континента. Кровать, пара шкафов, несколько стеллажей с книгами, заваленный бумагами стол и карта близлежащих стран — в общем, лишь необходимое для жизни и эффективной работы. Впрочем, большего Рангару и не требовалось. Он давно привык обходиться малым.

В данный момент настоятель Ордена сидел в кресле и угрюмо смотрел на карту. Настроение у него было не самым лучшим. Прямо-таки отвратным.

"Гражданская война. Куча трупов под стенами. Потом он... — перебирал в голове настоятель. — Будто проклятье какое-то! Впрочем, обе стороны пока не слишком активно настаивают на своем. Видимо понимают, что угрозы вынудят Орден поддержать противника. Вот и не усердствуют. Хм, с мертвецами, думаю, тоже проблем не будет больше. Споры о них уже практически сошли на нет. Значит, скоро должны совсем утихнуть. Да и насчет него никаких тревожных сведений не поступало. Будем надеяться, что и не поступит. Пусть себе спит спокойно. Разберусь с ним, когда появится свободное время. Бездна! Вроде бы все в полном порядке, но почему тогда на душе так неспокойно?!! Почему же тогда нехорошее предчувствие уже давненько бьет тревогу. И с каждым днем все настойчивее?.. Проклятье!!!"

Рангар раздраженно стукнул кулаком по столу и выхватил из кучи какой-то листок. Быстро пробежав его глазами, настоятель небрежно бросил его на стол и задумался.

— Значит, никаких изменений?.. — вслух произнес он, ни к кому не обращаясь. — Наверное пора оборвать связи и сменить декорации...

Глава 2

Как только вы принимаетесь делать какую-то работу,

находится другая, которую надо сделать еще раньше.

Одно из следствий закона Мерфи

— В мире все взаимосвязано. Травоядные звери едят траву. Хищники охотятся на травоядных. В какой-то момент хищники погибают и их растаскивают падальщики. В виде переваренной пищи, а проще говоря, экскрементов, животные звенья данной пищевой цепи попадают в землю и на них вырастает новая трава, которая в свою очередь опять становится пищей для травоядных. И так до бесконечности. Конечно же, при условии, что в систему не будут добавляться новые звенья, которые своим появлением нарушат установившийся баланс...

Говоривший на некоторое время замолк, чтобы перевести дух. В комнате установилась тишина, нарушаемая лишь дыханием рассказчика, необычайно частым и шумным для храмовника. В том, что этот сильно истощенный и явно болезненный человек является храмовником, можно было не сомневаться — черная металлическая маска на лице являла собой один из главнейших внешних признаков воинов Храма. Впрочем, с другой стороны, он вполне мог просто замаскироваться под члена Ордена, но предполагать подобное было по меньшей мере глупо. Кто по доброй воле захочет надеть маску и тем самым взвалить на себя немалый груз ответственности?! Тем более что недостатков в положении храмовника заметно больше, нежели приятных моментов. Даже со всеми знаниями и навыками воина Храма, а уж без них-то и подавно...

— Занятно говоришь, — нарушил установившуюся тишину собеседник храмовника.

Вот уж кто-кто, а этот человек, несомненно, к Храму имел не самое близкое, если не сказать весьма далекое, отношение. И дело тут не только в дырявых сапогах, рубахе грязно-серого цвета и вообще откровенно неряшливом виде. И не столько в отсутствии маски, сколько в выражении лица, которое та была призвана скрывать. Вернее даже не самого лица, а глаз, что маска не скрывала.

В народе говорят, что храмовники не ведают страха. Это не так. Абсолютно ничего не бояться или хотя бы просто не пугаться могут только редкие идиоты. Безумцы. Ни первыми, ни вторыми воины Ордена никогда не были, а значит страх являлся неотъемлемой частью их сущности как у любого относительно нормального человека. Отличие заключалось в том, что храмовники умели подавлять любой кошмар или запредельный ужас. Они могли пинками загнать страх поглубже в сознание, и холодным расчетом встретить опасность. И это накладывало особый отпечаток...

Достаточно внимательный наблюдатель мог бы поймать момент, когда взгляд воинов Храма становился пустым... отсутствующим. Словно они являлись зрителями скверно поставленного представления.

В глазах же этого человека ничего подобного не появлялось никогда...

— Занятно говоришь, Арлис... — задумчиво повторил он и принялся старательно вылавливать в своей рыжей шевелюре надоедливую вошь. — Только вот кое-что выпадает из твоей красивой теории...

— И что же?.. — заинтересованно спросил храмовник, устало опуская веки и откидываясь на кровать. Слабость от ускоренной регенерации еще не прошла, поэтому он предпочел не тратить силы понапрасну. — Что обнаружил твой пытливый разум, Огнел?

— Кичур4, — после некоторого молчания выдал тот. — Эту траву не едят животные. Не едят люди. Так зачем же она, если, как ты говоришь, в природе все связано и нет ничего лишнего?.. Не могли же боги создать ее лишь для нашей радости. Тем более, что среди многих верований курение кичура не является добродетелью. Скорее пороком.

— Кто о чем, а дракон о сокровищах, — уголком губ улыбнулся Арлис, выслушав проникновенную речь приятеля. — Ты бы еще о магарийской алмазной пыли5 спросил!.. Я не Творец, поэтому мне не дано понять сути и величия его замысла.

— Вот так всегда! — притворно вздохнул Огнел. — Чуть что не так, и вы, храмовники, сразу списываете все либо на творца, либо на Основателя. Как так можно жить?!.

— Неплохо так, — улыбаясь протянул храмовник. — Главное, не слишком часто валить проблемы на Основателя. Ибо, как говорил один мой знакомый в Ордене: "Что стерпит Творец — Основатель не оставит без внимания и обязательно настучит по зубам".

— Сурово у вас, — с напускной серьезностью заметил рыжий и расхохотался.

Арлис только улыбнулся — то ли просто за компанию, то ли каким-то своим мыслям.

— Ладно, не буду больше утомлять тебя. А то учитель и так на меня волком смотрит после каждого нашего разговора. Лучше пойду отслужу положенные требы своему богу. Он-то в отличие от твоего жив-здоров. Да и ритуал повеселее будет, — хохотнул Огнел, поднимаясь с табурета, а потом с завистью в голосе заметил. — Хотя лишние пару десятков лет он мне не даст, как ни проси...

— Ну, так обратись к Владыке, раз уж так сильно пожить хочется, — посмеиваясь предложил храмовник и открыл глаза, чтобы посмотреть на реакцию собеседника. — Глядишь, и будут тебе эти два десятилетия...

С минуту тот делал вид, будто действительно обдумывает предложение, а затем с великолепно изображаемым сожалением покачал головой:

— Нет, меня пока и Кичур пока вполне устраивает. А вот когда ко мне нагрянет старость, то я обязательно подумаю над твоим предложением, о хитрый искуситель.

И весело подхихикивая парень вышел на улицу.

Арлис сразу же повернулся на бок и расслабился, собираясь подремать малость. Но судьба распорядилась иначе. Не прошло и минуты, как дверь заскрипела. Храмовник рефлекторно рванулся вскочить с кровати, но уложенные в лубки конечности сильно мешали в этом устремлении. Да и слабость еще не прошла. Арлису не оставалось ничего, кроме как просто наблюдать. Не более...

В комнату вошел старый знахарь. Оставив дверь распахнутой, он подошел к столу и бросил на него сильно потрепанную сумку. С глухим звуком та шмякнулась на стол.

"Травы, — легко определил воин Ордена. — Впрочем, что еще там может быть?.."

— Опять своим демоновым зельем дышать пошел, — раздраженно пробурчал старик, выкладывая на стол травы. — Мало мне того, что он лентяй и остолоп. Так ведь нет же, еще эта трава проклятая! Знал бы раньше, и за все сокровища мира не взял бы его в ученики... А-а-а, бездна! Теперь уже поздно мечтать. Остается лишь смотреть, как он в очередной раз обкуривается, да ходит, глупо хихикая. И где только берет свою пакость?! Я же давным-давно все вокруг прочесал: и деревню, и рощу. Ведь нет же ничего. Нет!..

Продолжая разговаривать с самим собой, лекарь устроился на табурете и принялся за сортировку собранных растений. Постепенно его голос становился все громче и громче, а та или иная травка, побывав в узловатых пальцах, принимала сильно смятый и весьма далекий от нормального вид. Старик начинал выходить из себя...

— Уважаемый Сантар, вы говорили, что сегодня можно будет снять лубки, — на полуслове перебил старика храмовник, понимая, что ни к чему хорошему для Огнела подобные рассуждения лекаря не приведут. — Я был бы очень рад избавиться от них. Потому что, с одной стороны, под лубками все жутко чешется и даже мое терпение не безгранично. А с другой — дела не ждут, я и так потерял две недели.

Прерванный лекарь несколько секунд сидел с открытым ртом, пытаясь сообразить, о чем идет речь. А потом с громким стуком захлопнул его и вернулся к перебору травок.

— Эх, молодежь... — наконец заговорил он. — Вечно вы, молодые, куда-то спешите, торопитесь, опаздываете, попадаете в неприятности. Нет бы остановить, передохнуть чуток, порадоваться жизни. И ведь не успеешь оглянуться, как жизнь пройдет в пустой суете.