— Надо, теорию одну проверить.
— Два сердца у меня. Наверное.
— Понятно. ВНИМАНИЕ, ОТРЯД !!! У НАС НОВЫЙ СЛУХАЧ! Фиалка! Скидывай ты свой халат, если так лучше слышишь, и иди в центре отряда. Запомни, ты у нас главный часовой теперь. Ещё новость! Нас от самого города преследует тот милый пёсик, что убил Полковника. Как он может быстро двигаться, вы все видели. Так что увидев, не вздумайте в него стрелять! Не дай бог рассердите. Возможно, у него мирные намеренья. Ну, всё, ПОШЛИ !!!!
Зверь лежал в кустах и обдумывал новую ситуацию. Он не слышал, что говорили Фиалка с Капитаном. Но отлично чуял их настроение. И то, как они смотрели на кусты, заставило заподозрить, что о нём знают. Последняя речь Капитана перед отправлением показала, что догадка была верна. И УСЛЫШАЛ его новый слухач отряда.
Ситуация поменялась. Он мог, конечно, напасть среди ночи, и, пока все проснутся, убить Фиалку. Или даже просто оборвать все его листики. Небось, ими он и слышит. Но был один нюанс. Фиалка теперь Слухач отряда. А значит, жизненно необходим отряду.
Скверно. — Зверь с досады щёлкнул зубами. — Он не хотел вредить отряду. Не было у него к ним злобы и мести. Ему даже нравились эти ребята. Страшно изуродованные войной, они не только выжили и боролись. Они ещё остались настоящим отрядом и даже извлекали выгоду из своих мутаций, распределяя согласно им обязанности.
И тут Зверь вскочил. Он нашёл выход. Отряд искал новое место поселения? Он найдёт это место!
Здесь, совсем недалеко, километрах в сорока, он чуял поселение. Надо туда наведаться, разведать, примут ли там отряд. И, может, Слухач будет уже не так нужен, как в походе.
Недолго думая, Зверь распрямился в прыжке и помчался туда, где чуял людей. С полузвуковой скоростью, прыгая от дерева к дереву, оставляя на стволах глубокие следы когтей.
Фиалка, шёдший в середине отряда замер, прислушиваясь,
— Пёсик уходит. Быстро уходит, спешит куда-то.
— Думаешь, отстал?
— С его скоростью он преодолеет наш дневной переход за пять минут. А с его нюхом он пройдёт по следу и месяц спустя. Так что он нас легко найдёт и догонит. Погулять пошёл. Может, поохотиться решил. Он мясом питается.
Утром следующего дня, едва Капитан отдал приказ выступать, Фиалка крикнул,
— Стойте! Пёсик прямо впереди на тропе.
Фиалка щеголял в новой сбруе, сделанной ночью Портным отряда. Сетка из тонких ремешков, проклёпанных хитиновыми заклёпками, обвивала торс, нигде не пережимая листки. Даже набедренная повязка была кожаная с дырками. Фиалковые листики свободно колыхались на утреннем ветерке, проникшем под своды леса. На петлях сбруи висели подсумки и кобура пистолета. С поясом и автоматом Фиалка с облегчением расстался. Следующей ночью Портной собирался выспаться, а на послеследующую обещал сделать множество меховых лоскутков. Эти лоскутки в случае холодной погоды можно будет цеплять на сбрую, закрыв всё тело, но оставив листики наружу.
— Что он там делает?
— Сидит. Просто сидит. Прямо на тропе.
— Всем оставаться на местах. Я пойду, поговорю с ним. Вперёд выйти с лазерными ружьями. Если он на меня кинется, стрелять из лазеров. Остальным — не пытайтесь попасть в него. Просто ставьте сплошной заградительный огонь.
Капитан, без оружия, пошёл вперёд. Пёс сидел на тропе сразу за поворотом. Капитан показал пустые руки,
— У меня нет оружия.
Пёс медленно поднялся и направился в лес. Пройдя два шага он оглянулся и замер.
— Ты что, хочешь, чтоб мы шли за тобой?
Пёс сделал ещё шаг и опять встал, обернувшись. Капитан вернулся к лагерю,
— По-моему, он хочет, чтоб мы шли за ним.
— Он что ни будь сказал? — спросил Рукогрыз.
— Нет. Он что, действительно говорящий?
— Да. Как он говорит, непонятно. Речевой аппарат у него не подходит для речи. Но его было отчётливо слышно.
Немой написал палкой на тропе: "ОН ГОВОРИТ ТЕЛЕПАТИЧЕСКИ БЕЗ ЗВУКА"
— Вот как... Нет, молчал. Ведёт себя, как настоящая собака. Та так-же звала бы. Он бы наверно, и за одежду меня потащил бы, но наверно, опасается быть не так понятым. В общем, ставлю на голосование, идти за Псом или нет. Аргументы за — он что-то нашёл, раз зовёт. А нам собственно, всё равно, куда идти. Аргументы против — неизвестно, что у него на уме.
Единогласно проголосовав за, отряд пошёл за Псом. Его теперь так звали. Зверь не подавал вида, что он более разумный, чем просто умный пёс. Ему не хотелось становиться Другом. Ведь тогда его месть станет ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ, а это ему не нравилось.
За двое суток похода он несколько раз пресекал нападения нечисти, сделал большой крюк вокруг мутировавшей малины, от которой шёл сладковатый запах спелых персиков, а почву под ней устилали кости, среди которых были и человеческие. К концу второго дня услышал и Фиалка,
— Я слышу впереди разговоры. Там люди. И я слышу женский голос. И ещё, точно! Дети! Грудные дети! Три.. четыре.. Несколько детей!
Весь отряд приободрился. Женщина! Это казалось невозможным! Почему-то все женщины и дети без исключенья не пережили мутаций. Все умерли в первые полгода после атаки мутагеном. Неужели здесь остался островок, нетронутый мутациями? Это было непонятно, потому как нечисть разносила мутаген повсюду.
Когда отряд вышел из леса к огородам, открылась крепость — сделанный из брёвен барак с бойницами, с плоской крышей, тоже из брёвен, с двумя башенками. Барак был где-то пятьдесят на пятьдесят метров, и высотой в пять метров. Из крыши торчало четыре кирпичных трубы, одна дымилась. Всполошно завыла сирена.
— Поднимите пустые руки! — приказал Капитан. Отряд взметнул вверх свои конечности — руки, щупальца, клешни и просто лапы.
Сирена смолкла, а из бойниц на них смотрели стволы оружия. Капитан насчитал десять стволов. И пошёл вперёд с поднятыми руками. Пёс куда-то пропал, никто не заметил, когда.
— Мы бойцы самообороны Калуги. Все, кто остался в живых.
Несколько секунд тишины, потом от барака раздался трубный голос, которому были не нужны никакие мегафоны. Он был сам себе мощный рупор,
— НУ И ЧТО ВЫ СЮДА ПРИШЛИ ?
— Оборонять нам больше нечего. Город в руинах. Идти нам некуда. Страны больше нет. Ищем, где дожить остаток дней.
Немного посовещавшиеся селяне, как окрестил их Капитан, открыли в стене тяжёлую дверь, вышел седой старик. На вид, мутаций было незаметно.
— Что-ж, сердешные, — прокричал он. Трубный глас принадлежал точно не ему. — Вы первые, кто посетил нас со времени Конца Света. Только еды у нас мало. Сейчас трудно добыть чистой еды.
— Чистой еды? Разве ещё осталась чистая еда?
— Бывает. Из десяти рыб берём только две, остальные выкидываем. А вот огород наш весь чистый.
— Еды у нас много, уважаемый. С собой. Но она не чистая. Как видишь, нам уже не страшно есть нечистую еду. — У отряда действительно было много вяленого мяса от убитых мутантов.
— Ещё скажите, добрые ли у вас намеренья?
Капитан, невольно подстраиваясь на "старинный" стиль речи старика, ответил,
— Клянусь. И в мыслях нет причинить вам зло. А ежели и найдётся среди нас злодей, так мы его сами же изничтожим.
— Что ж. Заходите... люди... добрые.
Людьми отряд можно было назвать с большой натяжкой. Но в душе они оставались людьми. И когда втянулись в барак, невольно замерли.
Селян было три десятка. Из них пять грудных детей, и пять в возрасте от трёх до десяти лет! И четыре женщины в возрасте от восемнадцати до сорока лет! И все без малейшего признака мутаций!
Посреди барака был бассейн пять на пять метров. И возле него сидело что-то, похожее на тюленя. Если бывают тюлени с ярко-алыми жабрами. Тюлень сидел на мокром резиновом коврике. Вероятно, недавно вылез из бассейна.
— Ну что встали, — проворчал тюлень уже знакомым трубным гласом. Говорил он вполголоса, но его наверняка было слышно и за стеной барака. — Игорь! Куда пялишься? Ты часовой или где? Мамаши! А ну к детям, вон как испуганы. А вы, гости, подойдите ка сюда.
Отряд подошёл к Тюленю поближе. С ними приблизился и старик. Мужчины селян, не выпуская оружия, без всякой команды рассредоточились вдоль двух стен. Капитан невольно отметил, что грамотно рассредоточились. Возникни перестрелка — друг другу мешать не будут.
Тюлень в упор рассматривал пришельцев, слегка прихлопывая по коврику передней ластой.
— Ну что скажешь, Дед, — спросил он наконец.
— Уже сказал, — ответил старец.
— Ну, как скажешь. А ну-ка, освободите гостям северную половину крепости.
Селяне, наконец, расслабились, принялись вешать оружие на стены, перетаскивать вещи. Капитан удивился — слишком легко им поверили. А вдруг они были бы грабителями.
— Так что вы хотите? — спросил Тюлень.
— Нам нужна ЦЕЛЬ ЖИЗНИ. Цель, что бы жить.
— Нашли что ни будь?
— Надеюсь, да.
— И что же?
— Вас.
Тюлень сердито посмотрел на старика, тот только улыбался.
— Поясни.
— Позвольте остаться жить с вами. В тягость, надеюсь, не станем.
— У нас всего четыре женщины. Самая большая ценность нашей крепости. Возможно, единственные женщины на тысячи километров в округе. И они не мутировали, питались только чистой едой. Мы не можем допустить вас к ним.
— Любой из нашего отряда готов отдать жизнь за любого из нас. Мы единая семья. Если вы позволите, то и вы станете нашей семьёй. А что до женщин, никому из нас не придёт в голову приблизиться к ним. Ведь это будущее. Вы слушаете радио?
— Да. У нас есть радио. Мутаген распространяется по всему миру, а не локализовался в России. Появились бактерии и растения, вырабатывающие мутаген. Зато землетрясения пошли на спад. Последние полгода не более одного в сутки, и те небольшие. И с каждым днём всё реже.
— Это только в России и обезлюдевших местах Северной Америки. В других местах всё хуже. Города в руинах, вулканы губят урожай.
— Интересно, да? Где нет людей, нет землетрясений.
— Да. Интересно. Раз у вас есть радио, то знаете, весь мир гибнет. Мутаген и Лиловый Дым. Смерть пожинает богатый урожай. И женщины и дети здесь — это наше будущее. Мы отдадим за них жизнь.
— Ладно, клыкастый. Поживите немного, там посмотрим.
Внезапно подал голос старик,
— А как вы нас нашли?
— Пёс нас к вам привёл.
— У вас есть пёс?
— Нет. Это мутант. Бывший человек. Сейчас выглядит, как пёс. Точнее, как волк. Вот он нас сюда и привёл.
— Где же он?
— Не знаю. Он не совсем нормальный. Мотивацию его поступков трудно понять. Скажу лишь, что в результате этой мутации получился очень опасный зверь. Очень опасный. Если ему взбредёт в голову убить здесь всех, думаю, он справится. Не поможет и всё оружие, что мы с собой принесли. Уж очень быстро он может двигаться.
— Зачем же вы за ним шли?
— Было всё равно, куда идти, а Пёс явно нас куда-то звал. Оказалось, сюда. Скажите, а как вы чистую от нечистой пищу отличаете?
— Я различаю, — ответил Тюлень. — По запаху.
2 года спустя. Сбор осколков
Зверь в бешенстве полосовал когтями ни в чём неповинные деревья. Ошибка! Какая ошибка! Фиалка стал не только слухачом отряда, но теперь он слухач всего поселения! И как минимум дважды за этот год спасал многим жизнь, вовремя обнаружив опасность! Зверь теперь просто не мог мстить. Ведь убить Фиалку означало подвёргнуть риску всех, в том числе и это чудо — женщин и детей. Немой гниёт от гангрены, а Рукогрыз заболел. И умирает, мутация оказалась фатальной. Кому теперь мстить!
Наконец, вцепившись зубами в собственный хвост, взвизгнул от боли и немного успокоился. Отдышался, лёг.
Так. Значит, мстить не получится. Жаль. Очень жаль. Но жизнь продолжается. Капитан отряда прав. У жизни должна быть цель. Какая может быть цель у него? Потомство? Он наномутант, у таких не бывает потомства. Служить? Хватит, уже послужил. Спасать мир? Так его уже не спасти. Разве что собрать те осколки, что остались.
Вот например, это село. Они думают, что единственные в России. А ведь селений много. Он чуял их, эти селения. За сотню километров как минимум три селения, и в каждом есть женщины. Беременные женщины. Он это чуял. Установить меж ними связь? А что, это идея. Проложить безопасные тропы, отметить их засеками на деревьях. Хорошо заметными засеками, когти с этим справятся. Рано или поздно кто ни будь пройдёт по тропе. Да, это работа на много лет. Мир большой. И надо его вновь делать единым целым. А то ведь выродятся поодиночке через несколько поколений.
Зверь не спеша пошёл к селению, вслушиваясь в свои чувства. Он не знал, как это получалось, просто чуял вокруг живое. Чем крупней и многочисленней было это живое, тем на более дальнем расстоянии он его чувствовал. Это не был нюх. Слишком далеко. Это что-то сродни телепатии. И кроме того, он чуял крупные скопления мутагена в почве. Нечисть старалась не уходить далеко от них. И он мог проложить тропу, огибая их.
Ночью он вышел на край леса. В темноте он отлично видел крепость, оставаясь невидимым. Возможно, его слышал Фиалка, но тревога ни разу не началась, даже когда Зверь подходил вплотную к стенам крепости, когда слухач не мог его не заметить.
Весело оскалившись, Зверь вырезал на коре сосны крупный круг, намеренно скрипя когтем как можно громче, пусть голову поломает Фиалка. Вычистил получившийся круг от коры и начертил по древесине косой крест. Вот так. Хорошо заметно.
Перешёл к следующему дереву, продолжил.
Вскоре он понял, что работа оказалась довольно нудной, надоедливой. Остановился, размышляя. И решил метить деревья через сотню метров, а не каждое. Только на поворотах тропы метить часто. Дело пошло веселей. К утру устал и отправился на охоту, затем поспал в логове. Он оборудовал вокруг посёлка несколько лежбищ, и теперь заснул в ближайшем. Вернувшись к вечеру, унюхал, что днём по его тропе прошли люди. Радостно оскалился. Они поняли всё верно, только поторопились. До цели полсотни километров. А тропа протянулась всего на три километра. Ничего, теперь дело пойдёт быстрей. За неделю справится. И он начал вырезать очередной круг.
На следующие сутки работы его вдруг начало одолевать сомнение. А ну как люди, пройдя по тропе, передерутся. Запросто. Убить друг друга, это у людей в крови, и плевать, что весь мир гибнет. Например, взбредёт кому в голову украсть женщин у соседа. Вражду только начни, потом не удержишь.
Специально бросив выводить очередную метку на половине, чтоб пришёдшие по тропе люди поняли, что тропа временно закрыта, он отправился в разведку. Неспешно отправился — быстрый бег отнимал слишком много сил.
За десяток километров от неизвестного поселения он задержался. Впереди, совсем недалеко, был одиночка. Разумный, не животное, а человек, наверняка мутант. Он его давно чуял, но не так явно. А теперь мог разобрать все эмоции. Охотник.
Зверь недоумённо принюхивался. Одиночный охотник был невозможен. В поселении, где поселился отряд, в лес или на рыбалку ходили не менее, чем десятком. И всё же потеряли десятерых. Это до того, как к ним пришёл отряд мутантов. За последний год погибло пять мутантов. В основном, на реке — в лесах Зверь уничтожал наиболее опасную нечисть, хотя в крепости об этом, возможно, и не знали.
