Навалилась усталость, всё болело, будто его долго били. Мешками с картошкой. А потом заставили таскать камни. Вокруг всё было завалено крысюками и залито кровью. В воздухе медленно гасли последние зелёные искры. В нос ударила отвратительная смесь запахов крысюков, их внутренностей и крови.
Серг опёрся на топорики, как на костыли, и начал медленно оседать.
"Нет, так не годится. Сарай сожгут. Надо выйти".
Мысль была верной. Из последних сил, поскальзываясь на крысюках, добрался до ворот. Ворота до половины были завалены телами крысюков. Малую дверцу не открыть, она внутрь открывается. А ворота наружу. Хорошо, защёлка сверху. Отвернул шпингалет. Ворота со скрипом приоткрылись, в проём вывалились тела крысюков, в них вонзились стрелы.
— Не стрелять!!!
Мощный голос разнёсся над Желябкой и снова тишина. Серг скользнул по склизким от крови телам в щель, навстречу солнечному дню.
Вокруг сарая стояли люди. Очень много людей. Люди стояли на стене, на домах, на ближайших сараях, забили все просветы меж домами. Копья, топоры, стрелы — всё смотрело на Серга, ближайшие люди пятились. И всё это в полной тишине.
Во, стояли, ждали, нет бы помочь, — подумал он. — И почему они боятся, я что, начал обрастать шерстью?
Это была последняя мысль, потом он провалился в беспамятство, не видел, как из толпы к нему бежал отец, как люди распахнули ворота сарая и долго никто не решался приблизиться, пока волхвы не сказали, что живых там нет.
Очнулся в мягкой постели. Рядом на скамье стояла большая чаша тёплого куриного бульона и здоровенный ломоть хлеба. Почувствовав их запах, испытал жуткий голод и съел всё это в полминуты. После этого заметил незнакомого старого волхва, с интересом следившего за ним из дальнего угла.
— Эк ты ешь вкусно.
— Здравствуйте, — смутился Серг.
— И тебе здравия. От кель ты такой взялся, герой?
— Из Анунок.
— Да это знаем. А вот как ты поток крысюков одолел. Про тебя твои анунканцы такого порассказали. Ща пьяные все. Их повсюду угощают, да просят про тебя рассказать. Да вся Желябка пьяная. Это ж надо, поток чрез посёлок пошёл, а все живы и всё цело. Про тебя твои говорят, и первый кулачник ты, и даже супротив волколака драться не боялся. И молотов на тебя не напасёшься, в кузне ломаешь. И колдовство злое тебя не берёт. И девки все за тебя замуж хотят.
Серг начал было смущаться, но упоминание о волколаке направило мысли по-другому.
— А чего это от меня люди пятились, когда я из сарая вышел.
— Так думали, чудище какое вышло. Ты ж весь в крови был, на человека и не похож, будто зверь какой. Как периметр заполыхал, посёлок к дыре сбежался, а дыра-то в сарае. Сарай ходуном ходит, рёв там стоит, будто стадо медведей дерётся. Кровь из под него ручьями льётся. Лучники на стене видят, поток сквозь стену в сарай идёт. Пару раз стрельнули, так всех снесло ударом потока, хорошо, живы остались, только кости поломали. А потом вообще, крысюки, будто с ума посходили, как ринулись все в дыру, все, не только поток, но и вся охрана его, и не шагом, бегом. Пред дырой завал был, боялись, стена рухнет.
— А чего они меня ударом потока не снесли?
— А встал ты удачно. Чтоб взглядом двигать, — и пустая чаша из под бульона плавно всплыла в воздух, — надо это видеть. — Чаша опустилась на место. — А ты не давал крысюкам по много собраться. Не видел тебя поток. Всех положил, слой по грудь лежит, а у стен — так до потолка. Вот нарубил ты. Лесорубом бы тебя, сучки обрубать, один бы справился. А на самом ни царапины. Как обмыли тебя в бане-то, глядим — синяков полно, а ран нет. Вот ведь дровосек какой.
— Обмыли?!
Только теперь он заметил, что одет в незнакомую выбеленную ночную рубашку. Такие, обычно, в зимние холода надевают. А его свежевыглаженная одежда сложена недалеко на лавке. И покраснел.
— А то, вся Желябка, да и гости все, всё бегают, когда это герой проснётся, спит сном богатырским и день и ночь, уж отец твой, и тот уснул, не дождавшись, когда ты проснёшься. И все тебя одарить хотят. Девки чуть не подрались, кто тебе рубаху новую подарит. А волхвы по сих пор ворожат в сарае.
У Серга заболела голова.
— Не знаю как так вышло.
— Да зато я знаю. Берсерк ты, парень. Самый настоящий берсерк.
— Бер-Серг? — насторожился Серг.
Волхв затрясся мелким смехом.
— Не Бер-Серг, а берсерк. Человек это, но особый. Как в ярость впадает, не может остановиться, пока вокруг враги живы, или сам не погибнет. Так что забудь, парень, про кулачные бои. Везло Анункам, что не нашлось тебе супротивника равного средь сверстников. А если б нашлось, поубивал бы ты и его, и тех, кто рядом, и половину посёлка поубивал бы. Вот так-то, парень. Забудь про кулачные бои. Кулачки — это не для тебя. Так всем волхвы и скажут, что тебе кулачки запретили.
— Я ж помог Желябке.
— Да. Крепко помог. Теперь тебя долго помнить будут, бабки внукам сказки рассказывать. А уж чужеземцев ты напугал. Как пришли они, чуяли волхвы, недоброе дело они замыслили, следили за ними, да только, как в тот сарай заглянули, перепугались все, и враз недобрые дела забыли. Уж они-то знают небось, кто такие берсерки. У них каждый мужчина должен уметь людей убивать.
— Есть хочу, — неожиданно сказал Серг. Волхв снова затрясся со смеху. Вошла старушка, держа чрез полотенце чугунок, от которого пахло гречкой и мясом. Наверное, волхв её мыслеречью позвал. Серг сглотнул, а в животе громко заурчало. Следом за старушкой вбежал отец, стиснул его в своих руках,
— Ну, выспался, охотничек? Как же теперь хвосты носить будешь?
Серг не сразу понял. А потом рассмеялся. У охотников был обычай пришивать к одежде хвост убитого крысюка. Больше с них и взять то было нечего. Серг представил себя под стогом из хвостов крысюков и захохотал в полный голос. Следом за отцом потянулись другие анунканцы, и правда пьяные. Потом пошли незнакомые люди. Все норовили поговорить. Пока старушка не выгнала всех, даже волхва, оставив только отца.
— Дайте поесть человеку.
Серг съел весь чугунок. Так, что даже в животе больно было, а на лбу выступил пот.
— Уф. Спасибо.
— Тебе спасибо, сынок.
Товары кузнеца совсем не пострадали, а два топорика, которыми бился Серг, купили чужеземцы за огромную цену, десять золотых червонцев. Однако, почти все другие товары были испорчены безвозвратно. Зерно, мёд, тонко выделанные кожи, прополис. Даже тонкие деревянные перья птиц счастья покоробились от пропитавшей их крови. Анунканцы было приуныли, но словоохотливый волхв, что дежурил у ложа набиравшегося сил Серга, пообещал помочь. И в тот же день желябцы и гости ярмарки потянулись с подарками. Анунканцам дали другой сарай, и он стал быстро наполняться.
Крысюкам отрубили хвосты и покидали их тела в болото. Кикиморы злобно выли на нарождающуюся луну, недовольные чужими запахами, но потом стали сытно наедаться пиявками и выть перестали. Хвосты Серг, по совету волхвов, подарил желябской ярмарке, из них свили косу и прибили поверх стены периметра, обернув всю Желябку.
В пропитанном кровью сарае волхвы ворожили трое суток, после чего разобрали, выкопали всю пропитавшуюся нечистым запахом землю, и сожгли всё это у болота.
Потом волхв снова беседовал с Сергом, но не один на один, был ещё волхв анунканцев и отец.
— Волколак преследует вас, это совершенно точно. Он был в том сарае, когда ты бился. Когда поток упёрся в периметр, он под шумок незамеченным перескочил через стену, приподнял доску в крыше сарая и спрыгнул на сено. Всё время, пока ты бился, он следил сверху. А потом, когда ты ушёл, он тоже ушёл. Зарылся в тела крысюков и выбрался за периметр через проделанную ими дыру. Мы долго думали, и решили, что он преследует именно тебя. Потому, что столкнулся с ним тогда, в первый раз. А учитывая, что это нечисть, вряд ли он задумал доброе дело.
— А не он ли на Желябку поток направил? — спросил отец.
— Нет, — волхвы совместно качнули головами. — Нет у него дара внушать свою волю или наводить иллюзии. Это совершенно точно. Слабый у него дар. Рану заживить, усталость прогнать. Сила волколака в его уме, прочности костей, силе лап и зубов. Но поток навести он не в силах.
— Волколак спас Анунки от роботанка. — попытался защитить волколака Серг.
— Ты хочешь видеть добрые дела в его поступках. Мы думаем, что это было случайно. Он убил роботанк, но не думал, что это спасёт ваш посёлок.
— Я с вами не согласен.
Все трое посмотрели на него с удивлением.
— Ты не согласен с волхвами?
— Да. Даже вы иногда спорите друг с другом. Вы так и не поняли, что усыпило волхвов за периметром. А значит, можете ошибаться
— Мой отец тоже был волхвом, — сказал старый волхв. — И он в молодости осматривал то место, где сейчас Бобылевское кладбище. Вот что он рассказал. Тогдашний волколак не просто убил всех. Придя ночью, он разрушил все дома. Раскидал по брёвнышку, и эти брёвна загорелись от непогасших печей. Небывалый костёр разгорелся на месте села. Огонь был такой силы, что к нему нельзя было подойти ближе, чем за три полёта стрелы, языки пламени были видны в ночи за десять дней пути, а зарево за двадцать дней пути. Огонь сжёг все тонкие связи прошлого с будущим, и потому никто не знает, как и почему он убил всех. Волхвы видели только уже убитых, растерзанных людей. Всего один человек уцелел в начале бойни. Он попытался бежать, но волколак догнал, убил его и кинул тело в огонь. Это видели деревья, издалека, но видели.
Но и это не всё. Таков был его гнев, что он прыгнул прямо в огонь, и плясал там, где кости обычного волка превратились бы в пепел почти мгновенно, на нём же сгорела шерсть, уши, а тело покрыли страшные ожоги. Только тогда он бежал от огня, и деревья, кусты, трава, мимо которых он бежал, отпечатали его мысли. Он ГОРДИЛСЯ СОБОЙ, радовался. Его мучили нестерпимые боли, но всё перебивала гордость.
Но и это не всё. Каждый ребёнок знает, что того волколака заворожили и утопили волхвы. Но вот тебе подробности. Волхвы собрались вместе небывалой силой. Сто сорок четыре волхва, дюжина дюжин. Все вместе они сплели ворожбу, призывающую волколака. Не убивающую, а только призывающую. И он, еле живой, обгоревший, ВОСПРОТИВИЛСЯ ворожбе. Пополз от волхвов и утонул в Реке.
Вот какая это злобная тварь. Теперь ты веришь, что волколак задумал недоброе?
Серг подумал,
— Нет.
Наступило удивлённое молчание. Вдруг старый волхв засмеялся,
— Надо свести тебя с верховным волхвом. Вот уж найдёт коса на камень.
Анунканский волхв тоже засмеялся, вместе с ними неуверенно заулыбался отец. И только Серг продолжал хмуриться.
— Ладно, — отсмеявшись, вздохнул волхв. — Но что делать-то. Может, с большой охраной вам надо ехать домой.
— Хотел бы волколак меня убить, давно бы убил. А если надумает убить — он одолел роботанк. Ему что десяток охотников, что сотня — всё едино. Только зря людей погубим.
— Что же, так и пойдёте, вдесятером на пяти подводах?
— Каких пяти подводах?
— А подарки довезти. Сегодня как раз анунканцы подводы покупали. Пяти подвод еле хватило.
Серг улыбнулся,
— Вот так и пойдём.
Снова помолчали. Потом старый волхв вздохнул,
— В твоих словах мудрость. Но мне горько, что вам придётся полагаться на милость нечисти.
— Я не знаю ни одной сказки про волколака, кроме Бойни в Бобылино, когда волколак убивал невинных людей. Убийц, воров — да, было. Но невинных — нет.
— Разве Бойни мало?
— Никто не знает, что там было на самом деле. Вы сами это сказали.
— Но одного он убил точно.
— Да, но неясно, почему. Та бойня — тайна.
— Ты прав. Почти прав. Но в наших краях волколаки редки. Последний утоп сто лет назад. Но вот на юге, на берегах Моря-Окияна, их часто видят. И все легенды сходятся в том, что они кровожадные и мстительные.
— Легенды. Там нет волхвов, чтоб знать правду. Может, тамошние люди сами злобят волколаков, камнями закидывают. Они их от роботанков защищают, а они камнями.
— Мда-а... Лет через сорок быть тебе верховным волхвом.
У Серга, вспомнившего, что жить человеком ему до следующего лета, окончательно испортилось настроение. У волхва, похоже, тоже. Он продолжил,
— Я надеюсь, что ты прав. Но в чём ты точно прав — вам надо поскорей уехать из Желябки. Товар распродан, подарки подарены. Если волколак недоброе задумал — вам лучше уехать. Прости нас.
— Поутру и тронемся, — сказал отец. Серг кивнул. Волхвы ушли.
— Ты повзрослел, сынок.
— Бывает, — улыбнулся Серг.
— Думаешь, волколак нападёт? Может, вдвоём поедем, а другие анунканцы позже на день?
— Не думаю. Хотел бы напасть, давно напал. Периметр ему не преграда. Вон, у Желябки какая стена. А волхвы говорят, он чрез неё перемахнул.
— Может, он играет с тобой, как кот с мышью.
— Может и так. Но не думаю.
— Ладно, пойду я. Скажу другим анунканцам.
Серг недолго был один. Бесшумно изогнулась доска в полу, и из-под пола в комнату пролез волколак.
"Спасибо за доверие"
— Почему, когда ты говоришь, мне кажется, что ты смеёшься?
"Не каждый раз. Но сейчас смешно. Представил волколака волхвом. Верховным. Учит других мудрости"
— Не смешно. Сколько вас всего, волколаков?
"Двое нас, живых. Других не знаю"
— Кто второй?
"Ты"
Серг минуту молчал.
— Сколько лет живут волколаки?
"Правильный вопрос" — из мыслей волколака исчез смех. — "Долго"
Серг посмотрел непонимающе, и вдруг побледнел,
— Ты... Это ты, сто лет назад, сжёг Бобылино?
"Да"
— Зачем?
Волколак вздохнул, очень по-человечески.
"Я расскажу тебе, какой была война Древних. Людей было много. Очень много. И злобы столько, что земля тряслась каждый день. Вулканы, это такие горы, из которых вырывается огонь, а раскалённый пепел может убить всё на несколько дней пути, дымили небо по всему миру. И было знание, очень много знания. Не мудрости. Люди были глупы, но знали много.
Наша страна поссорилась с другой, на другом конце мира. Тебе, наверно, кажется глупым ссориться с тем, кто так далеко. Но только тогда это не было далеко. Весь мир можно было пересечь за день на крылатых машинах Древних.
Та страна была большой. Меньше нашей, но людей там больше, и знаний тоже было больше. И боевых машин тоже было больше. Это была самая сильная страна, и думала силой заставить других себе поклоняться. Они были жадные, очень богатые, но хотели больше богатства. Но не все. Добрые там тоже были, но они не имели власти.
Когда началась война, они залили мутагеном нашу страну, закидали роботанками, блуждающими минами. Но и наши мудрецы тоже имели свои секреты. Они сделали лиловый дым. Страшное, злобное дело. Лиловый дым прятали в стеклянных шарах. Мы обстреляли ту страну через Море-Окиян этими шарами. Их защита уничтожила все шары. Но один шар всё же достиг берега. Достиг потому, что промахнулся. В той стране жили три клана. Бедный, но весёлый и добрый клан на юге, богатый, но малочисленный, спокойный и мудрый клан на севере. Мы же поссорились с тем кланом, что был между ними.
