— Товарищ командир полка! Разрешите обратиться!?
Полковник, с вялым интересом, покосившись в сторону Павлы, развернулся к ней лицом, и спокойными движениями застегнул ворот. Голос его стал ледяным.
— Обращайтесь.
— Прошу вашего разрешения, по окончании моего отпуска, отбыть с места службы для прохождения дальнейшей учебы!
— Чего?! Ну ка, повтори, что ты сказал! Хотя нет, не надо, все я расслышал. Что, обида заиграла? Да?
— Никак нет!
— Не ври! Уж мне то, своему командиру, мог бы и не врать. Хотя не врать теперь ты, видимо, уже не можешь. Из-за отстранения от полетов, или из-за задержки награждения, а может, ты за того неподтвержденного сбитого обижаешься? Зря. Дурак, ты Колун! Я бы тебя через полгода в комэски вывел, если бы ты бросил х..й маяться. А потом, и орден бы твой пришел. Тебе бы только от твоего давления проклятого вылечиться. А ты... Эх, и дурило!
Командир постучал себя по бритой голове, и, прикурив новую папиросу, отбросил под ноги выкуренный бычок.
— Что, летать тебе не дают, чтоб не гробанулся, так ты решил сразу от водки сдохнуть?
Полковник глядел уже мягче, но интонации его словно бы снимали шкуру с Павлы.
— Я же тебя щегла три раза от медкомиссии отмазывал! Я же тебя для чего начальником парашютной службы поставил? Чтоб ты, дурило, успел себя в порядок привести. А летом тебя бы снова в небо выпустили. Сходил бы обследовался, может и вылечил бы чем-нибудь эту свою хреновину. А, Паша?
Последний вопрос прозвучал с почти нежной просительной интонацией. Павла стояла и молча, думала. 'Вот так подарочек! Там стенокардия и рак, и тут, на тебе! Хрен редьки не слаще. А я, было, обрадовалась, думала, повезло... Эх!'
— Куда учиться то пойдешь?
— Сначала в Академию, на курсы повышения хочу попробовать. А не выйдет, то на авиаконструктора пойду учиться. Либо в Москву, либо в Ленинград, либо еще куда.
— Тоже мне, Туполев. И что, ты там Пашка сконструируешь?
— Да хоть реактивный самолет!
— Эх ты, мечтатель, мечтатель...
В этот момент Павла почувствовала ярость. Ярость на свои хвори в обоих телах, и на такую же несправедливую свою новую судьбу. В своей следующей тираде она громко выразила обуревающие ее чувства, уже плохо следя за языком.
— Хочешь, верь, хочешь, не верь, Иваныч. Но не могу я на земле больше болтаться, как г..но в проруби! А реактивный самолет я сделаю, и летать научу, если только мне подмогнут немного!
Павла снова задохнулась от собственной смелости. 'Я ж его Иванычем назвала! А ну как этот полковник это за неуважение примет? Ой! Я там по-бабьи ничего, часом, не выдала? Вроде нет! Фуух!'. Но полковник смотрел ей в глаза уже без тоски во взгляде. Последний пассаж его явно заинтересовал.
— Что еще за реактивный самолет? Ну ка, давай, старлей, связно доложи своему командиру эту идею!
Павла поняла, что снова настал момент, от которого будет многое зависеть. Она задумалась, вздохнула и начала рассказ.
— Вы, товарищ полковник, устройство высотного турбокомпрессора себе представляете?
— Не выкай не на службе. Я для тебя вне строя, Иваныч. И, причем тут компрессор?
— Дело в том, что турбина этого устройства, нагнетает воздух, который под давлением используется для сжигания топлива в цилиндре двигателя. Давление-то на высоте падает вот компрессор его и возвращает обратно "в стойло". Так?
Василий Иванович уже глядел с нескрываемым изумлением.
— Ну, так. Дальше.
— А теперь представим ракету. За счет чего она летит?
— Порох, там запрессован в нее. Разве не так?
— Так-то оно так, но что такое порох?
— Хм... Взрывчатка.
— В данном случае не взрывчатка, а топливо и окислитель. Топливо, это то, что горит и повышает этим горением температуру рабочему телу. При этом в паровом двигателе рабочее тело вода и водяной пар, а в двигателях внутреннего сгорания и в реактивных двигателях, топливо и есть это самое рабочее тело. Ну, в поршневых и воздушно-реактивных еще и воздух тоже становится рабочим телом. А вот окислитель...
Павла, раскрасневшись, криво усмехнулась и даже прищелкнула пальцами.
— В черном порохе окислителем является селитра. Не будь ее хрен бы заряды взрывались, а ракеты летали! Ведь внутрь корпуса воздуху нет доступа. Так?!
Полковник даже опешил от такого напора.
— Ну, так, вроде.
— А ты, Иваныч, представь, что сжатый воздух, который дает компрессор, попадает в камеру сгорания, куда по трубе подается жидкое топливо, и в этой-то камере сгорания топливо горит в этом сильно сжатом воздухе. И не вспышками, как в цилиндре обычного мотора, а непрерывно. Практически фонтаном! Представил себе?
— Ну. А, дальше то что?
— А, то, что чем выше скорость аппарата, тем мощнее воздушный поток, идущий через турбину, то есть тем больше в нем сжатого под высоким давлением окислителя. А значит, тем больше топлива можно каждую секунду сжигать в камере сгорания, отсюда выше мощность. И тем выше будет температура реактивной струи, а значит и тяга двигателя. И скорость от этого... Иваныч, понимаешь, скорость растет?!
Павла добавила последние слова звенящим почти шепотом.
— Паша, может, к врачу сходим, а? Здесь недалеко поликлиника есть. Успокаивающее тебе пропишут какое-нибудь. Давай, а? Ты хоть сам услышал, что ты сейчас смолол? Эдак ведь все топливо выльется через эту твою камеру, и сгорит на хрен в воздухе, без всякой пользы. Да никакого бензобака на такой самолет не хватит.
— Иваныч, не спеши. Какой двигатель самый на сегодня экономичный?
— Ну, дизель, наверное.
— А почему дизель?
— Да хрен его знает почему! Причем тут дизель?! Ты Павлуша совсем с ума съехал уже...
— Дизель, товарищ полковник, потому самый экономичный, что в его цилиндрах используемый для сгорания топлива воздух воздух, сжимается гораздо сильнее, чем в бензиновом моторе.
— Паша! Ты здоров? Все, я карету скорой помощи вызываю!
— Стой, Иваныч, дослушай! Для работы дизеля требуется в несколько раз больше воздуха, чем для работы обычного бензинового двигателя внутреннего сгорания. А вот топлива меньше. Теперь понял меня?
— Ни хрена я не понял, ты все в кучу собрал. И ракеты, и дизель, и компрессор у тебя перемешались.
Павла сейчас включила все свои таланты оратора и популяризатора. Ее пылкая полубессвязная просветительская речь, стала не лекцией, а скорее выступлением на митинге.
— Иваныыыч! Ты просто представь. Ты нажимаешь кнопку запуска, а вместо винта и поршней в цилиндрах, начинает вращаться колесо турбины, засасывая спереди воздух, и гонит его к камере сгорания, где воздух и топливо встречаются и вспыхивают. И этот факел горит, как газовая горелка, на кухне, нагревая мощный поток воздуха, идущий от турбины. И этот нагретый воздух создает тягу как три мотора М-25 с двухлопастными винтами вместе взятые. Ну же, Иваныч?!
Полковник, только что обеспокоенно глядевший на спятившего, по его мнению, подчиненного, вдруг широко улыбнулся.
— А запускать ты свою фантазию как будешь, кривым пускачем?!
— Электродвигатель на валу смонтировать и всего делов. А запускать можно хоть от аккумулятора, хоть от аэродромной сети, хоть от автопускача.
— Ну, ты даешь! Я уж думал ты меня снова на...ть решил. И просто мне очередную сказку рассказываешь. Ты, что, и, правда, все-все продумал?
— Не только продумал, товарищ комполка. Здесь в Харькове в авиационном институте сейчас преподает один интереснейший человек Люлька Архип Михайлович, вот он эту теорию своим студентам и рассказывает.
— Так вот оно что? — Голос полковника стал разочарованным. — А, я-то уж было порадовался, что ты сам до всего этого дошел.
— Даже Менделеев свою таблицу вывел, опираясь на идеи предшественников. А я еще в Китае, когда с американцами сидели, узнал у них, что, оказывается, в Европе уже вовсю строят такие двигатели. И конгресс реактивщиков в 1935 году прошел. Вот, как встретились эти научные светила, так и повалили патенты на такие движки. А работают они там побыстрее нашего. Так что, как бы ни отстать. А про Архипа Михайловича я сам недавно только услышал. Вот, собираюсь до конца отпуска к нему в гости наведаться, чтобы поподробнее все разузнать.
— А здесь в 'Театральном', ты значит, сегодня свою тронную речь адресованную этому гению тренировал?
Голос полковника сочился сарказмом.
— Никак нет! Сергей ко мне в гости приехал, мой комзвена китайский. Со мной рядом за столом, с усами такой сидел. Ну, вы же помните, я вам еще про него рассказывал?
Павла была совсем не уверена в том, что сейчас говорила, но ее уже несло. Бывалая ораторша нашла свою струю, и уже ничего не боялась.
— Так это что, тот самый Сивакин? А он-то, что здесь делает?
— В командировку приехал в тот самый институт, ну решили отметить. А завтра я с ним намылился туда на разведку сходить. Вдруг удастся с Люлькой увидеться.
— Хоть сейчас мне не врешь?
— Если за оставшиеся от отпуска дни, я выпью, хоть рюмку спиртного, можете увольнять в запас, к чертовой матери!
— Ну, гляди! У меня ведь тут в городе полно знакомых. Ежели узнаю...
— Хотите, я рапорт прямо сейчас составлю, а вы его с собой в полк увезете?
— Хрен с тобой, старлей! Иди, заново знакомь меня с вашей бандой.
В этот момент Павла почувствовала, что земля под ее ногами задрожала и закачалась. 'Как я его представлять то буду, номер полка-то я в своих документах не углядела. Да и фамилию его никто не говорил. Все, капец мне пришел'...
Идя чуть позади начальства, Павла скрипела мозгами, в надежде на чудо. 'Вот ведь невезуха! И про реактивные самолеты, я ни к селу не к городу вылезла. Целую речь, без подготовки, толкнула ведь. А, все, мой язык без костей. Язык у меня вроде есть, а вот познакомить начальника с ребятами не могу. Потому что мозгов нет. Ерунда какая-то. Может, тогда лучше заболтать и отвлечь товарища полковника? А?'. Павла, словно головой в омут кинулась в водоворот собственных вопросов.
— Василий Иванович, а ты как здесь в Харькове оказался?
— Что, Паша? Ты думал от Житомира далеко, другой военный округ, то да се. Надеялся, что уж тут-то ты своего комполка не увидишь? Ан, нет, брат! От меня ты нигде не спрячешься.
Ответ прозвучал с явственной усмешкой, но глаза начальника уже не метали молний. Павла мотнула головой.
— Я в том смысле, вы один, или с кем из наших?
— Один я, два часа назад гражданским бортом прилетел. А в 'Театральном' мы с тобой и в правду случайно встретились. Я ведь в Саковский авиаполк боевого применения собрался, а здесь с оказией оказался. Да пока в штабе Харьковского округа с документами буксуют, вот, решил зайти перекусить. А, тут ты мне под горячую руку и попался.
— Товарищ, полковник! Это вы являетесь командиром 23-го ИАП, полковником Петровским?
Звонкий, хорошо поставленный голос, словно оперная ария зазвучал со стороны прилегающего к ресторанному крыльцу тротуара. Сфокусировав взгляд, Павла узрела вытянувшегося рядом с остановившейся эмкой военного. Который оказался одетым в парадную форму с красными петлицами, младшим лейтенантом. Василий Иванович, не спеша обогнав своего подчиненного, удивленно кивнул, и, потребовав объяснений.
— Это я. В чем дело, лейтенант?
— Вам срочный пакет из штаба округа. Прошу, предъявить документы, и расписаться в получении пакета, товарищ полковник.
Полковник принял пакет, и расписался.
— Спасибо лейтенант. Вы свободны.
Напряжение, наконец, медленно оставляло Павлу. 'Ну, слава партии родной! Чудо таки свершилось, и я разобралась, наконец, со своим начальством! Так, пока в памяти, повторим. Василий Иванович Петровский, командир 23 ИАП, дислоцированного в районе Житомира, прибыл в Харьков проездом в какой-то 'Исаковский', или еще как зовущийся, авиаполк боевого применения. Хм. И, что это мне дало? Да ничего толком. Ну, зато, теперь я, хотя бы, смогу представить своего начальника, новым знакомым. Да еще стало более-менее ясно, куда теперь из отпуска возвращаться'. Полковник прочитал приложенный к пакету листок, и повернулся к Павле с грустной улыбкой.
— Так, сейчас уже полпервого. Пора мне, Колун. Надо еще на стотридцатьпятый авиазавод съездить, там приемщики с нашей бригады кукуют. Распоряжения комбрига передам им, и в окружной авиационный отдел заеду. А завтра буду отдыхать перед отлетом. Жаль, что не договорили мы тут с тобой. И пообедать я толком не успел. Да, и с твоим бывшим комзвена не судьба нам сегодня покалякать. Хотя, ты мне его адрес все же возьми. Спишусь я потом с ним по твоим Китайским подвигам. Вот, так то, старлей! Такая наша пилотская доля. Ни на что у нас горемычных времени толком не хватает.
— Что, вот так и уедете?
Подсознание тут же подбросило Павле шкодливое продолжение. 'Даже чаю не попив'. Но у командира, вопрос ассоциаций не вызвал. Ненадолго задумавшись, он вдруг предложил.
— А хочешь, ... можем вместе слетать в Саки. Транспортный борт на Крым завтра в 21:00 будет. Ты же все равно в отпуске, а я тебя зайцем без билета возьму. Слышал, какие клиники, санатории и врачихи в белых халатах в Крыму водятся? Вот! Может, и помогут разобраться с твоей болячкой. Ну, что скажешь, Колун?
Павла на минуту погрузилась в раздумья. 'Смысл в этом, вообще-то есть. С таким провожатым, я и реалии местные быстро освою, и связи налажу. Да и свою, только что рожденную в состоянии аффекта, бредово-ракетную тему может быть получится продвинуть. Решено. Хватаем удачу!'
— Согласен, командир! Только, давай все же сейчас с людьми нормально попрощаемся, примем по финальной, но без долгих бесед.
— Лечить тебя, беднягу, надо от тяги к спиртному.
— Иваныч, я же вместе с тобой еду! Сам и проконтролируешь, с завтрашнего дня, как я слово держу. А пообедать, наверное, и на заводе можем успеть. Да еще, пусть нам здешний администратор такси до завода вызовет.
— А что, дело предлагаешь — ехать тут прилично. Пошли с застольем попрощаемся.
— Да, вот еще. Иваныч, хочешь со мной завтра в ХАИ сходить, по реактивным движкам?
— Заманчиво, конечно. День завтра все равно пустой... А, давай, договорились! Будем спасать твою душу всеми способами. Лучше ты со своими ракетами чуди, чем водку пить...
Прощаясь с летчиками, Павла успела договориться с Сергеем о завтрашнем дне. В 14 часов они вместе с полковником должны встречаться на проходной ХАИ. Сергей обещал заказать на всех пропуска...
* * *
Как вы думаете, что самое неприятное для женщины, ни с того ни с сего, ставшей вдруг мужчиной? Нет! Это совсем не то, что вы подумали. Этого она просто не допустит, теперь.
Посещение мужского туалета, стало для Павлы откровением. Нет самих туалетов-то Павла насмотрелась в бытность уборщицей, а вот процесс их использования по назначению... 'Как они в этот писуар-то этот попадают? Вот ведь, зараза! А ну, как этот шланг в обратную сторону прыснет. Только бы не опозориться! И подсмотреть-то эту 'методику прицельного опрыскивания малой раковины', у других посетителей общественного места, никак не получится. Еще за извращенца примут. Придется руками держать. Вот угораздило! Брр'.
