Волчица и пряности. Том 22

— В итоге соседние леса вырублены и восстановиться они не могут из-за отравленной земли.

— Похоже, посёлок рудокопов пришёл в упадок так же быстро, как и вырос. Это произошло лет семьдесят или восемьдесят назад.

— Хумм.

Для Хоро это случилось совсем недавно, а для Лоуренса — ещё до его рождения.

— Лес высох и больше не мог поддерживать жизнь людей, сам рудник был истощён, и производство железа резко упало. Сверх того, без топлива не выплавить железа, а везти руду в другие города трудно, она слишком тяжёлая. Доходы иссякли, люди стали расходиться, и место опустело.

— И только голая гора осталась, — с болью в голосе проговорила Хоро.

— Нет, не совсем.

— Мм? — вдруг подняла голову Хоро.

— Я про то, что ты не запомнила. Хотя настаивала, что не была пьяной.

Хоро должна была поддерживать свою гордость волчицы, но вела себя почти беспечно и даже не помнила про своё вчерашнее состояние. Впрочем, Лоуренс знал, почему Хоро не заботит, до какой степени она напивается. Это потому что она насквозь его видит и знает, что ему нравится заботиться о ней.

Глупости, сказал себе Лоуренс и, вздохнув, продолжил:

— Остались истощившиеся копи, люди, потерявшие доход, но вынужденные остаться, и лишившаяся леса гора. И тут появился алхимик.

Хоро, отвернувшаяся, как непослушная девочка, устремила на Лоуренса серьёзный взгляд.

— Когда в тот раз мы гонялись за запрещённой книгой по добыче руд, её же автор был алхимиком?

Бог ли создал этот мир, но именно алхимики вечно придумывали то, из-за чего гибли леса, в которых жили воплощения, подобные Хоро, чтобы забрать богатства земли людям. И потому слово "алхимик" для неё было ненавистней, чем "пастух".

— И вот здесь произошло нечто странное, — сказал Лоуренс и непочтительно прихватил кусок сосиски с деревянной тарелки, которую держала Хоро. — Алхимик не стал рыться в руднике, вместо этого он получил железо колдовством.

— Колдовством?

Хоро сама будто из сказки, но на вопрос, попадались ли ей ведьмы в мрачных лесах, она коротко сообщила, что видела тех, кто ел сомнительные грибы и после этого видел странные видения. Но если верить истории, рассказанной Лоуренсу хозяином постоялого двора, алхимика можно было считать истинным и настоящим колдуном.

— Похоже, он не использовал дерево для получения железа.

Хоро на несколько веков выпала из жизни, пока не стала путешествовать с Лоуренсом, с которым побывала во многих городах. Благодаря своему уму она редко забывала увиденное и услышанное, если сама не хотела забыть что-то ей неудобное. Прежде чем принять колдовство, она упомянула иную возможность.

— Может, использовался этот вонючий торф?

— Торф горит, да, но даёт слишком слабый огонь. Уголь поблизости не встречается, а тем более смола.

Чёрная жидкая смола, её ещё называли "горящей водой". Она слишком дорогая, чтобы заменить собой дрова, Лоуренс видел только, как ею смолят корабли, чтобы деревянные их части не гнили.

— Алхимик создал волшебство, позволяющее вытаскивать железо из руды, не используя дерево как топливо, он добыл железо из остатков руды и этим спас людей в их бедственном положении. Его способ делает добычу железа таким выгодным, что можно смеяться без остановки. И если создавать огонь из ничего, это позволит растениям вновь покрыть оголившиеся горы.

— Хумм, — проявила, наконец, интерес Хоро. — Значит, гора вернулась?

— Как-то вернулась.

— Хо-о-о.

Улыбка, подобная распустившемуся цветку. Лоуренса порадовала улыбка Хоро, но она сама понимала, что на этом история не окончена.

— Но, ты, разве ты не говорил, что был бы счастлив одолжить мою силу?

— Ну, эту гору не зря называют проклятой.

Хоро, сдвинув тонкие брови, наморщилась. Её взгляд плыл, ни на чём не останавливаясь, возможно, ей не удавалось связать всё вместе.

— Разве люди, подобные Коулу, не считают колдовством добычу железа из руды без огня?

Существует опасность того, что расшатывание традиционных способов жизни и работы может быть расценено как происки дьявола, любое нововведение — как оскорбление Бога.

— Я думал об этом, и архиепископ Атифа, предложивший мне эту работу, кажется, задумывался о такой возможности. Не алхимик явился на гору, а пал с неба ангел, дабы сбить людей с пути истины.

— Ты, так что, там есть кто-то, у кого на спине растут крылья, и кто с козлиной головой бродит по горе, стуча копытами?

Воплощение гигантской волчицы, живущей в пшенице, она описывала дьявола, как о нём рассказывают в церквях. Подобного Лоуренс среди знакомых ему не-людей не знал.

— Не думаю. Но, кажется, кто-то ещё появляется на горе.

— Появляется?

Лоуренс вспомнил, как хозяин постоялого двора рассказывал эту историю при свете свечи, а Хоро, уже набравшаяся, спала рядом. И Лоуренс воспроизвёл то, что сказал хозяин:

— Кто-то упорно отказывается пускать людей в гору. Возможно, способ выбрать без огня железо из руды дремлет на этой горе. Способ, способный принести огромные деньги, и люди в прошлом приходили и поднимались на гору, чтобы получить его, но...

— Никто не вернулся?

— Более того, этот призрак продолжает по ночам копаться в руднике с рудой, который должен был иссякнуть, от горы доносится стук камней.

В отношении подобных историй Лоуренс обладал некоторыми знаниями, которых нет у остальных. Например, об огромной волчице, разгуливающей по окутанной паром деревне горячих источников Ньоххира. То, что на самом деле лежит за пределами человеческих познаний о мире.

— Понимаешь, помимо призраков есть же что-то ещё на горе?

Если Хоро с её волчьими ушами и носом отнесётся к делу серьёзно, она отыщет это на огромной горе.

— В общем, это так...

Но голос Хоро прозвучал невнятно, она подняла стопы ног на козлы и обхватила руками колени.

— Что бы ты сделала, узнав, что что-то действительно происходит?

Тревога в глазах. Ты боишься призраков? — подумал Лоуренс и поразился своему вопросу. Тот, кто может быть в горах, наверняка живёт в том же мире, что и Хоро. Если да, то у него могут быть какие-то цели. К примеру, поблагодарив алхимика за возвращение леса к жизни, сохранять то, что осталось на горе.

По обычному поведению Хоро это трудно представить, но она в целом добрая и ранимая. Возможно, она и тот неизвестный не захотят бередить раны горы.

— Понимаю твоё беспокойство, но епископ Вуаран хочет иметь какие-то основания для решения, как поступить с этой землёй. Если он для этого ищет торговца, это хороший знак. Это означает, что он пытается принять решение, основанное на прибыли или убытке.

Хоро посмотрела на Лоуренса и медленно прикрыла глаза.

— Другими словами это должно означать, что как раз ты в этом хорош?

— Ну, это зависит от доверия господина епископа к нам.

Хоро глубоко вздохнула и с отвращением произнесла:

— Ты, давай покончим с этим до ярмарки в городе за горами.

— Это зависит и от того, что осталось на горе.

Хоро издала короткий утробный волчий рык, но она знала, что иного он сказать не мог. Потом она фыркнула, упёрлась подбородком в колени и выгнула спину, словно надувшаяся девочка.

— Не думаю, что там будет что-то забавное.

До встречи с Лоуренсом Хоро несколько веков провела в одиночестве на пшеничных полях, может, по этой причине, может, просто по своей натуре, она была склонна видеть будущее в мрачных тонах.

В свою очередь Лоуренс по натуре был торговцем, который, не считаясь особо с какими-либо принципами, рвался вперёд, если видел там прибыль.

— Даже если так, разве мы не сможем сделать что-то, чтобы помочь горе? Представь себе кого-то другого на нашем месте.

Если епископ ищет торговца, не приходится сомневаться, что он допускает возможность её продажи. А для будущего земли важно, кому и на каких условиях её продадут.

— А если я не подойду, всегда можно отправиться работать в купальню. Без вопросов.

Хоро угрюмо посмотрела на Лоуренса — вероятно потому, что не ощутила в его словах ни капли лжи.

— Ты, всё такой же оптимистичный.

— Без твоей руки я бы не прошёл так далеко.

Хоро устремила на Лоуренса спокойный взгляд своих красноватых глаз, а потом улыбнулась, сдаваясь.

— Может, и так.

Лоуренс пожал плечами и сжал крепче вожжи.

Спустившись к морю с гор, среди которых затерялась деревня горячих источников, они должны были снова подниматься в гору, однако гора горе рознь.

Они привыкли уже к скалистым горам вокруг Ньоххиры, горам, покрытым густым лесом, меж деревьями которого ручьи прорезали себе русла, тут же тянулся пологий, бесконечно длинный склон.

— В таких местах, поросших высокой травой, иногда попадаются маленькие скопления деревьев, они мне напоминают шрамы былого. Так бывает, когда вырубают лес.

Колосья травы, раскачивавшиеся при каждом дуновении ветерка, напоминали пшеницу, но им была присуща скорбная печаль. Лоуренс в своих давних торговых странствиях часто видел подобные заросли травы на землях, опалённых войной.

Дорога была широкой и хорошо утрамбованной, в общем, весьма хорошей, но по ней никто не двигался. Она, похоже, осталась со времён, когда в этих местах добывали соль и железо.

— Унылая, бесплодная земля, однако кроликам, змеям и лисицам это место подошло бы.

— Думаю, эту траву было бы неплохо спалить и превратить это место в поле.

— Я не чую тока воды. Если гора вся изрыта, воды в ней не осталось, рыть колодцы бесполезно.

К шестому дню пути разговоров в повозке стало мало, однако молчание не имело ничего общего с усталостью.

Сидя на козлах и продолжая смотреть вперёд, Лоуренс осторожно положил руку на голову Хоро.

Обычно она возмущалась и отпихивала руку, а сейчас лишь тихонько прильнула к нему плечом. В этом месте, миновавшем время своего расцвета, царило ощущение особого одиночества, и для Хоро, выпавшей из хода времени, зрелище этого могло быть ещё более удручающим.

Потом за зарослями травы, наконец, появилась сама гора. Ещё плохо различимая на таком расстоянии, но, судя по рассказу, она уже не должна была предстать голой.

Ещё немного позже у дороги показались строения и колодец, дикая травяная поросль превратилась в поле. Когда видишь стада овец, чувствуешь дыхание жизни людей, мир вокруг тебя становится светлей.

Они добрались до деревни с простыми, не особо богатого вида домами и огромным каменным зданием за стеной, возвышавшимся в центре деревни. Это и был собор Вуарана, место, откуда вышли все епископы Вуараны.

Железные ворота, массивные и высокие, как те, что возвышаются над рудниками, покрылись теперь ржавчиной, которая, возможно, и не давала их закрыть. Вероятно, за ними давно никто не ухаживал, да и вообще не притрагивался к ним. За воротами на территории собора всё было тихо, там неторопливо паслись свиньи и козы. Каменный водосток, у которого посетители мыли ноги и поили лошадей, давно высох, всё заросло травой.

Лоуренс привязал коня в пристройке, похожей на конюшню, захватил письмо от архиепископа Атифа и месте с Хоро направился к собору. Когда они остановились у входа, Хоро посмотрела вверх.

— Большое здание, — удивлённо сказала она Лоуренсу.

Колокольная пристройка тоже была высокой, приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на неё — символ былой мощи.

— Однако мне не кажется, то тут есть признаки людского присутствия

— Хмм. Но из здания пахнет жизнью. И, смотри, на той двери отпечаток руки.

Главный вход в собор был закрыт по той же причине, по которой остались открытыми ворота. Боковой же вход заперт не был, они открыли дверь и вошли.

— Ох-хо.

— Это удивительно...

Здание было выстроено основательно, сразу видно, что обошлось оно недёшево, портик и потолок соединяли красиво украшенные детали плавных очертаний.

У стены стоял застеклённый шкаф, в котором размещались статуя Божьей Матери и разные крашения. С высокого потолка на длинной цепочке свисала чаша с благовониями, их зажигают во время богослужений. Хоро приблизилась и, подёргивая носом, принюхалась.

— Её чистили.

— На подсвечниках на стенах и столбах есть воск. Всё выглядит более чем неплохо.

Собор поддерживался в хорошем состоянии, хотя людей видно не было. Лоуренс с Хоро рука об руку пошли по плитам собора, слыша странное эхо своих шагов. Они прошли по коридору с цветными стеклянными витражами, изображавшими пришествие Божьей матери и Бога, потом остановились.

Пол был выложен плитами разного цвета, образуя рисунок герба Церкви.

— Ты, смотри, — сказала Хоро, указывая на высокую стену с навесом.

— Это же... — Лоуренс невольно прикрыл рот ладонью при виде большой картины, составленной из нескольких картинок поменьше, сменявших одна другую вдоль коридора.

Она была не такой, какие сейчас было принято вешать в домах аристократов. Люди на картинках, изображённые схематично и непропорционально, воздевали руки с ладонями, больше их голов, позы были неестественными, придавая людям сходство с куклами, они смотрели в небо, обратив к нему ничего не выражающие лица, либо их взоры не имели определённого направления. Однако эта неприглаженность оказывала невероятно мощное воздействие, и содержание картины становилось ясным с первого взгляда. Здесь была изображена легенда этого собора — собора Вуаран.

Вот селянин-основатель Вуаран за своим плугом внимает Божьему повелению, нисходящему от облака на небе. На следующей картинке Вуаран старательно возводит церковное поселение, Божья благодать изливается из земли, на которой ведётся строительство. Далее можно увидеть людей, благодарящих Бога за расцвет поселения.

Но городок на следующей картинке уже вошёл в период упадка, и люди тянулись руками к небу, вероятно, с молитвой Господу, и к ним с неба слетал ангел, трубя в рог.

— Ангелу здесь нарисовали рог.

— Цвет яркий только в углах. А там вроде бы подрисовывали. Словно следующее поколение решило, что это падший ангел.

А вот неведомо откуда появился некий человек в столь низко надвинутом капюшоне, что не видно его лица, и он, похожий на языческого колдуна, вероятно, являлся алхимиком. И с этого момента всё пошло странно. Ощущение неестественности, которое испытал Лоуренс, слушая рассказ на постоялом дворе, нашло своё отражение и на картинках.

Когда алхимик молился Богу на вершине горы, бородатое лицо того появилось на вершине горы, освещая собой с вершины покрытой облаками горы деревни внизу, и всё сопровождалось буйной пляской ангела.

— Я видел изображение молитвы о ясной погоде в месте, изнывавшем от непрестанных дождей, оно выглядит примерно так же.

— Люди внизу смеются?.. — Хоро, прищуриваясь и хмурясь, вглядывалась в мелко нарисованные лица, для её глаз это была непосильная задача.

— Нет, они ничего не выражают. Они поднимают вверх руки — на одних картинках от радости, на других умоляют спасти их жизни.

— Хм, они всё равно одинаковые, — выплюнула Хоро.

Она выполняла давнее обещание на полях деревни, где провела сотни лет. Ради лучшего урожая она иногда не позволяла пшенице обильно плодоносить, чтобы земля отдохнула. А жители ждали хорошего урожая каждый год и считали подобные случаи прихотью Хоро.