Волчица и пряности. Том 22

Конечно, если заплатить меняле за размен, получить мелкую монету можно, но это будет стоить нелепо дорого. В первую очередь сами менялы, должно быть, уже покупают монеты в церкви по не слишком хорошей цене.

— Что ж, если ты в спешке сбежишь обратно домой, я не знаю, когда ещё я назову тебя мужем.

— Думается, ты с самого начала не собиралась этого делать. Но если тебе станет плохо, будет жутко.

Хоро, пребывая после выпивки в хорошем расположении духа, рассмеялась, показав свои клыки.

— Ладно, мелких монет я не получил, но мне кое-что досталось, что поможет выполнить мою миссию посланника.

— Каким образом?

Лоренс вынул из-за пазухи лист и развернул его на столе. На листе была нарисована какая-то карта.

— Существует не так много мест, где собираются монеты, их все знают, за доступ к ним идёт соперничество. Что в таком случае мне следует сделать?

— Это просто. Тебе лишь нужно отправиться в место, о котором никто не знает.

— Именно так.

Если оставшуюся на прутиках баранину подвинуть к Хоро, она сможет дотянуться и съесть её.

— Мм... хамп-хамп... а что, есть такие подходящие места?

— Они редки, но существуют, и мне нужен кто-то знакомый, чтобы туда попасть.

Хоро не стала хвалить умение Лоуренса, но его восхищали неряшливые манеры, с которыми она ела хлеб.

— Помнишь пожилого торговца, который помогал мне во время беспорядков? — спросил он, глядя в землю.

— Мм. Он был очень хорошо одет, не то что один торговец.

— Прости. Кажется, он раньше командовал торговым кораблем могущественного торгового союза, его даже называют адмиралом, но теперь он помогает одному епископу по его просьбе.

— И?

Лоуренс ткнул пальцем в город, где они сейчас были, Атиф, и передвинул его к нижнему правому углу. Там простиралась обширная равнина, называвшаяся зернохранилищем всего этого региона. Палец Лоуренса остановился на подножии горы, отделявшей эту равнину от морского побережья.

— На юго-востоке есть большой город, связывающий внутреннее побережье с землями в глубине.

— Хо-о, разве не замечательно? Ну, несомненно, моя пшеница — лучшая, — с гордостью громко заявила Хоро, указывая на мешочек на шее.

Уже пьяна, обеспокоено сказал себе Лоуренс, но продолжил:

— В общем, в это время года там проходит ярмарка, на неё съезжается куча торговцев с их делами.

— Хо-хо-о, это даже лучше!

Лоуренс улыбнулся и переместил палец по карте вниз от большого города.

— Но мы отправимся на юго-запад от города с его ярмаркой. Там, вдоль горной малоиспользуемой дороги, лежит небольшая епископская земля.

Сияние на лице Хоро сразу притухло, будто его присыпало пеплом. Однако Лоуренс не стал останавливаться из-за перемены в её настроении.

— Земли епископа связаны с кафедральным собором этого города и представляют собой братство, но оно столкнулось с трудностями. Оно вовлечено в спор о привилегиях и торговле, и епископ был бы не прочь получить помощь торговца, но большинство их в это время года слишком заняты своими делами. Ему нужен надёжный и умелый торговец, и я подошёл для этой работы.

Произнося это, Лоуренс не отрывал глаз от Хоро, кажется, её веки начали тяжелеть, похоже, опьянение начало брать над ней верх. Глаза её были направлены куда-то в сторону, лицо наливалось краснотой, она безучастно грызла жареную рыбу. Лоуренс вздохнул, осторожно забрал бочонок со стола и поставил у своих ног.

— Если ты хочешь наслаждаться оживлённой жизнью шумного города, — заговорил он, волчьи уши Хоро встрепенулись под капюшоном, в глазах появился проблеск интереса, — нам надо побыстрей спихнуть проблемы епископа. Когда ярмарка закончится, другие торговцы тоже могут сунуть свой клюв в это дело.

Хоро посмотрела на карту и размашисто кивнула:

— Так, надо поспешить...

— Приятно, что ты понимаешь. Значит, по картине вопросов нет, и мы можем быстро двинуть в дорогу, верно?

Красные глаза Хоро, направленные на Лоуренса наполнялись влагой от выпитого ею.

Она мучилась, пытаясь сосредоточиться и сопоставить суету ярмарки, которую ещё предстоит увидеть, с тем, что она и так пребывает в большом городе, где она может препираться по поводу картины и есть жареную рыбу.

— Что, сделаем так?

Хоро вздохнула, кивнула и громко икнула.

Конечно, Лоуренсу пришлось относить Хоро в постель на спине, однако уже на следующий день они были в пути. Хотя его навыки путешественника несколько подзабылись, он всегда был готов отправиться в путь.

— Ууу... эта жареная рыба была удивительно вкусной... Может, мне стоило задержаться в городе немного...

Они выехали из Атифа под пасмурным небом, ветер, попеременно дувший с двух сторон, был неизменно холодным. Хоро сидела в повозке, прислонившись к вещам, куталась в шерстяную накидку и, бормоча что-то, записывала события в свой дневник.

— Город, в котором открывается ярмарка, расположен у подножья горы, отделяющей пшеничный край от моря. Говорят, сюда свозят товары с равнин и гор, с севера и юга, с востока и запада, и что здесь собраны горы плодов, — рассказывал Лоуренс, сжимая в руках поводья, при последних словах капюшон Хоро приподнялся двумя бугорками.

— Конечно, хватает и выпивки из ягод или фруктов, а поскольку этот город является центром торговли зерном, в нём полно пекарен, а значит, и сладкой выпечки с фруктами.

Хвост Хоро, переполнившейся волнением пополам с нетерпением, зашелестел по днищу повозки подобно метле. Лоуренс беззвучно рассмеялся, и что-то вдруг стукнуло его по затылку.

— Больно же. Эй, чего вдруг.

— А того! Хватит дразнить меня едой!

— Это не так. Просто придётся какое-то время поскучать в пути. Не легче ли будет тебе терпеть, если будешь думать, что награда превзойдёт твоё терпение?

— А ты побольше заставляй экономить деньги, даже если приходится терпеть из-за этого.

Лоуренсу хотелось сказать, что именно это и спасло их в Атифе, но Хоро тогда усердно поработала на тяжёлой работе.

По его жилам никогда не перестанет струиться кровь торговца, но говорить то, что говорил ей когда-то, он не хотел.

— Все деньги, заработанные твоим трудом, учтены. Как и деньги, вложенные в икру сельди. И в этих пределах я не хочу говорить об экономии. У тебя должна быть возможность позволить себе пороскошествовать.

— Хум, — фыркнула Хоро и с лёгкостью перескочила на козлы.

Пока они не отъехали далеко от Атифа, дорога была полна путешественников. Лоуренс подумал, не стоит ли предупредить Хоро насчёт хвоста и ушей, но этот пасмурный день выдался холодным, словно зима явилась раньше времени, люди кутались в шерсть и меха. И если кто и заметит хвост Хоро под плащом, решит, что это своеобразная часть зимней одежды.

Хоро, сидя рядом с Лоуренсом, тоже принялась укладывать и перестилать шерстяные ткани и тёплую одежду с таким увлечением, словно собака устраивала себе лежбище. Лоуренс смотрел на неё, забавляясь таким рвением, а Хоро, наконец, пристроила свой гордый хвост на колени и сказала:

— И пока я здесь, может, я могу одолжить тебе этот хвост и немного подзаработать на этом?

Пушистый мех, который каждый день сбрызгивают кунжутным маслом и расчёсывают гребнем. Сверх того это живой мех, в котором течёт горячая кровь Хоро, он прекрасно согреет в такой холодный день. От того, будет ли этот хвост лежать на коленях или нет, зависит, насколько удобно будет в поездке.

Хоро с удовольствием рассмеялась.

— Вот же ж... — вздохнул Лоуренс, легко хлопнув вожжами по спине коня.

— Что ж, даже если ты не заплатишь за пользование хвостом, ты же можешь обессилеть к предстоящей работе. А если ты будешь усердно работать, то тебя хорошо отблагодарят.

— Хоо...

Возможно, устав поддразнивать своего спутника, Хоро погладила хвост, лежавший на её коленях, и переложила его так, чтобы укрыть колени их обоих.

— Так что ты сказал? Я вчера выпила слишком много.

Есть немного... — сказал себе Лоуренс и решил не распространяться о том, как он заботился об опьяневшей Хоро. Вслух он сказал другое:

— Причина та же, что и в городе Атиф. Результат переполоха, устроенного Коулом и Миюри.

Хоро обернулась назад, помахала рукой исчезавшему в конце дороге городу и вновь повернулась к Лоуренсу.

— Каждая церковь, каждый монастырь долгое время копил богатства. И тут не только жажда наживы, изначально задумывалось благое дело — получив с богатства доход, можно пустить его на подаяния, однако, в конце концов, у них скопились большие плохие деньги. Помимо этого стали высоко цениться и получили влияние те церковники, кто умел управляться с этими богатствами не хуже торговцев, что тоже составило серьёзную проблему.

Хоро клюнула носом, шумно зевнула, её затуманившийся взгляд опустился куда-то к плечам Лоуренса. Могло показаться, что всё это ей не интересно, но Лоуренс продолжал, потому что видел по её двигавшимся под капюшоном ушам, что она слушает.

— И вот, проблем скопилось столько, что они привели к требованиям реформы Церкви, а та, в свою очередь, дабы рассеять недовольство людей, особенно там, где люди настроены решительней всего, стала менять верхушку духовенства на местах. Что стало создавать новые проблемы.

— Хм. Ход вещей я вижу. Заменить всех — это не так плохо, но я не вижу, что будет потом.

Глаза Хоро забегали, возможно, в поисках чего-то вроде вяленого мяса. Осознав, что вещи, в которых можно было поискать, лежат сзади в повозке, она поджала губы.

— Верно. Более того, попытка показать местным жителям, что реформа осуществляется, лишь усугубила трудности, так как убирали весьма серьёзных людей.

— Малыш Коул умён, но я не думаю, что он силён в деловом отношении. Может, жители предыдущего города восхищались Коулом и потому взялись за торговцев, не разобравшись толком?

Молодой епископ, горевший стремлением взять Атиф под опеку Божьего писания, чем-то был похож на Коула.

Заинтересовавшись, насколько Коул и его последователи завладели общественным вниманием, Лоуренс с Хоро выслушали немало рассказов о том, что делали Коул с Миюри в Атифе, но было невозможно отличить то, что действительно происходило, от мифов. Рассказы походили на сказку, вероятно, они были полны преувеличений. После окончания противостояния с язычниками мирная жизнь стала хорошей почвой для героических рассказов.

И если Миюри была не чужда покрасоваться, то Коулу, похоже, пришлось нелегко.

Лоуренс пожал плечами, и Хоро снова зевнула.

Хоро в основном либо ест, либо спит.

— Уаау... фухх. Но я не знаю, смогу ли тебе помочь.

— Что ж, надеюсь, это не потребуется, — ответил Лоуренс, и хвост тут же покинул его колени.

— Эй, я не о том. Это не значит, что я не хочу тебя отблагодарить.

Хоро бросила на него подозрительный взгляд и неохотно вернула хвост на место.

— И вообще... перестань шантажировать меня хвостом.

— Ты, не можешь противиться, когда моя задняя часть лежит на тебе?

Лоуренс вздохнул, будто устал от всего этого, и Хоро сдержано захихикала. Много съев, выпив и выспавшись вчера, она, похоже, припасла немало сил и вредности на сегодня.

— Итак, новый епископ встретил вот какое затруднение: когда он проверял владения, на которые получил права, он обнаружил странное место на своих землях, — сказал Лоуренс, глядя на воплощение волчицы, прожившей века, сидевшее теперь рядом с ним.

— Странное место?

— Говорят, что это проклятая гора, на которой сидит падший ангел.

В письме говорилось про епископство Вуаран. Изначально это было глухое место, почти без людей, но благодаря дороге, больше похожей на звериную тропу и протянувшейся до большого города за горами, местное население каким-то образом выживало.

Однажды богатый торговец, проезжая по этой дороге, остановился на захудалом постоялом дворе, который содержал местный селянин, и умер. Торговец был скупым из скупых, потому по слухам он и выбрал дорогу, за которой никто не следил и на которой не собирали пошлин. Но перед смертью он раскаялся в своей скупости и решил оставить своё имущество селянину, пытавшемуся ему помочь. Торговец надеялся, что здесь построят церковь.

Селянин был бы счастлив, если бы ему досталось несколько золотых, оставшихся в кошеле торговца, но наследство оказалось столь большим, что можно было выстроить на него целый замок. И селянин, почувствовав на своих плечах Господню миссию, отдал ей всего себя. Он призвал священников, построил церковь, облагородил дороги и получил в итоге столько земли и привилегий, сколько мог себе позволить.

Сверх того, старанием ли селянина при обработке земли, милостью ли Божьей, но в этом месте были обнаружены залежи соли и железа. Небольшая церковь, построенная вместе с дорогой, стала приносить большой доход и скоро переросла в самостоятельную епархию с резиденцией епископа.

Имя этого селянина, жившего около двухсот лет назад и ставшего легендой, — Вуаран.

— Ух ты, не ошиблась ли я с выбором мужа? — воскликнула Хоро на четвёртый день пути.

Накануне она записала историю епископа Вуарана на постоялом дворе, где они переночевали.

— Вот как. Кстати, этот Вуаран никогда не пил ничего крепче воды, не ел мяса и работал с рассвета до полуночи. Кажется, он и жену с детьми заставил жить так же, — ответил Лоуренс и посмотрел на Хоро, она-то выпила на постоялом дворе немало.

Хоро, зажав перо между средним и безымянным пальцами, большим и указательным взяла свиную колбаску и, хихикнув, сравнила её с фигурой Лоуренса:

— Ты, я люблю тебя.

— Пока продолжаю обеспечивать выпивку и мясо, — устало произнёс Лоуренс, и Хоро радостно засмеялась и стукнулась плечиком ему в бок.

— Что ж, возможно в легенде не обошлось без преувеличения, земля епископа расширилась лишь до определённых пределов. Вуараны старались преумножать свои богатства, но им это удавалось, я думаю, не дольше сотни лет.

— Их источник богатства умер?

— Сначала грунтовые воды затопили соляную шахту, и её забросили. Спустишься туда, а там, под землёй, лишь солёное озеро.

— Подойдёт, чтобы солить сардины.

Действительно, со смешком подумал Лоуренс и припомнил продолжение истории, которую рассказал владелец постоялого двора.

— В результате земля епископа должна была содержать разросшееся население за счёт добычи железной руды.

Лицо Хоро помрачнело, она ненавидела рудники, уничтожавшие леса. Она, волчица, некогда жившая в лесах своей родины.

— Но это тоже умерло?

Зло умирает, означают её слова, Лоуренс неопределённо кивнул.

— Кажется, в первую очередь погиб лес, а не железо.

Хоро надулась, как принцесса, рыцарь которой проиграл поединок на турнире, и вернулась к своему дневнику.

— Похоже, прежде железная руда добывалась, перерабатывалась, и тут же готовое железо шло на всякие изделия. Гильдии, как принято в городах, у них не было, мастера сами собирались свободно, должно быть, народу собралось много.

Хоро угрюмо фыркнула и сердито взмахнула пером.

— Но работа с железом требует много топлива. К тому же для добычи его необходимо дерево для балок, что держат свод шахты, для деревянных колёс с лопастями, чтобы воду отводить. А раз там работает куча народу, нужны дрова для готовки и дерево для жилищ.