— А про Буланова, ты, подумал? Он же толком идти не сможет!
— Спокойно! Я с майором договорился. Буланова отвезут на последнюю треть маршрута в точку рандеву, там он нас с посредником подождет. А когда все подтянутся, нам уже останется один последний рывок.
'Настороженно смотрят. Ждут подставы от меня. Зря вы так обо мне думаете 'собратья по крылатому племени'. Но клятв от меня вы не дождетесь. Я ведь и одна могу десантуре нервы помотать. Набегалась в свое время в лагерях, да и научилась кой-чему. Мнутся, не верят. Неужели зас.али! Ну и хрен с вами...'. Не дожидаясь ответа, Павла, развернулась и направилась в сторону майора. В спину глухо зазвучал голос Буланова
— Эй, Колун! Согласны мы.
Из предложенных Павле вариантов экипировки, прыжковая форма заметных цветов была жестоко отвергнута, особенно темно-синяя. Комбинезоны для своей группы она попросила дать серого цвета и самые выцветшие. После долгой беседы с майором, договорились считать конечной точкой маршрута небольшой десантный аэродром с тактическим полем. До него нужно было на выбор пройти мимо трех промежуточных пунктов. Среди предложенных вариантов были: тренировочный лагерь; стрельбище; склады артиллерийско-технической базы; три перекрестка дорог и две татарских деревушки. Проход группы 'летчиков-залетчиков' к аэродрому обозначенный пуском ракет, становился победой группы. Правда для этого им нужно было еще как-то уйти от преследователей и подобраться к этому объекту вплотную, минуя посты и патрули десантников. О настоящей цели рейда майор обещал не оповещать ни самих 'охотников', ни тех, кто будет на аэродроме.
— Эй, десантура, ходи сюда! Нам с вами нынче вместе в рейд идти, так что давай знакомиться.
Десантники оказались поголовно сверхсрочниками. Все были только что доставлены с местной десантной 'губы', где видимо, замаливали свои недавние грехи. Среди троих 'залетчиков' выделялись двое. Здоровенный с угорской внешностью сержант Шурманов, и невысокий с хитрым татарским прищуром младший сержант по фамилии Чириков. Третий десантник, с виду выглядел обычным русским парнем, звали его младший сержант Качалин. Смотрели они на летчиков с легкой иронией. Мол — 'Не за свое дело беретесь, крылатые. Тут и без вас балласта хватает'. Пока летчики подгоняли амуницию, Павла успела побеседовать с каждым из новых попутчиков по отдельности. Говорила с ними открыто, так, как привыкла разговаривать с рабочими у себя на заводе.
'Хочешь обратно на 'губу'? Тогда прямо сейчас откажись от рейда. Если идешь с нами, то командир тут один— это я. За малейшее неповиновение или саботаж буду карать своей рукой. Каково это, попасть мне под руку, сходи если хочешь вон у того старлея спроси. Усек? Но если все без дураков сделаем... Если сможем твоих товарищей вокруг пальца обвести, ваш комбат с тебя и парней взыскание снимет. Ну, так что, вместе за свободу воюем, или как?'.
Отказников не было. Люди оказались шебутные, но совсем не глупые. У каждого из этих ребят, она с пристрастием выпытывала, какие наиболее удачные места для засад им известны. И где на пути к цели 'охотники' могли бы ждать 'диверсантов', чтобы не плестись за ними по следу. Таких мест оказалось целых четыре. Павла задумалась. Двигаться к цели всей толпой она решила не разумным. Предварительно поделив группу на пары по принципу летчик-десантник, себе она для начала выбрала в пару того самого татарского 'младшину' Чирикова. За последующие час с небольшим предрейдовой подготовки, Павла успела на примерах рассказать о большинстве планируемых ею хитростей. Летчики слушали Павлу с подозрением 'А не врешь ли ты нам дружок? Откуда тебе все это знать? Разве, что в Китае своем научиться мог'. А вот в уважительных взглядах десантников можно было прочесть, что еще несколько дополнительных очков она этим занятием себе точно заработала. Попутно на всех участников будущего рейда делали накидки из серых рыболовных сетей. Закрепление на них кусков тряпок, и образцов местной растительности заняло еще полчаса перед самым выходом. Наконец время подготовки вышло, пора было выходить на маршрут.
Павла оглядела свое экипированное по-походному воинство. 'Мдааа. Прямо 'крылатые волки' собрались. Ну, 'залетчики-то' ладно. Эти вроде на марше не сдохнут, и какими-нибудь глупостями себя не выдадут. А вот Вася, с Левой... Хм. Ладно, поглядим. Сейчас будем учиться следы путать. Не зря же я чемпионский титул спортлагеря по ориентированию три года удерживала. Ну, держись десантура!'.
Судя по достаточно подробной километровой военной карте, местность тут оказалась сильно пересеченная. В основном это было холмистое плоскогорье, по-видимому, густо заросшее кустарником. То, что сейчас был май, давало надежду на очаговое изобилие буйной зелени. Несколько небольших лесных массивов, наверняка были уже многократно избеганы местной десантурой вдоль и поперек. А между двух высоких холмов оказался расположен сам тренировочный лагерь десантников. Судя по рассказам 'залетчиков', он был явно мал по своим размерам для одновременной подготовки даже одного полка, максимум его хватало на батальон. А ведь десантные бригады, насколько помнила Павла, имели численность от двух до четырех тысяч человек.
По пути к тренировочному аэродрому десантников, группе предстояло обойти три небольших озера, и пройти мимо нескольких крохотных населенных пунктов. А также миновать назначенное количество промежуточных контрольных точек, оставив там о себе 'памятки'. Павла была уверена, что майор выставит патрули в нескольких местах, только не скажет, кого им там ждать. Ближе к цели на карте были обозначены овраги с мелкими ручьями. Вот на несколько ручьев она и решила сделать ставку. Поэтому, не дожидаясь получения сигнала о старте забега, она отправила Чирикова с Шурмановым далеко вперед изображать в нескольких местах переправы через ручьи. Своих, они должны были ждать хорошенько попетляв, и вернувшись на маршрут к цели другой дорогой. А их 'ложный след' уводил бы погоню далеко в сторону. Отрабатывая его, преследователи теряли минимум час. Потом Чирикова с Шурмановым должна была менять Павла с Качалиным, заманивая 'охотников' в новые ловушки. К месту рандеву с Булановым, перед последним броском к цели, выйти Павле вместе с Качалиным, предстояло отдельно от группы.
* * *
Десантники, шли настороженно. Преследуемая ими 'дичь' получила от старта сорокаминутную фору, но десантников больше волновал риск потерять след или нарваться на засаду. Поэтому впереди их группы шли двое опытных следопытов. В сборную команду из двенадцати человек попали разведчики из второго и третьего батальонов, которые оказались среди проходящих в тренировочном лагере подготовку бойцов воздушно десантной бригады. Командовал преследователями аж целый заместитель командира батальона, капитан Бандура. В общем, для 'дичи' эта прогулка легкой не могла быть по определению.
Поначалу бойцы Павлы ворчали, что каждому из них пришлось таскать на себе по длинной доске.
— Ты, что, Колун, ошалел? Тебе нужны эти доски, ты их и таскай!
— Ты Василий, либо несешь доску как все, либо остаешься тут. Станешь мешать, нам пеняй на себя. Видишь, я, как и все, тащу, и ты тащи.
Минуту бодались взглядами.
— Лева, ты как, с другом остаешься или с нами в рейд.
— Да ладно, хрен с тобой, Колун! Понесу я эту доску. Но когда в Саки вернемся, обо всем пожалеешь.
— Тогда двинулись. Охотники на полчаса отстают от нас. Так что идем быстро.
Через двадцать минут движения по тропам, странный командир группы повел их самым неудобным маршрутом. Когда пришлось часто перебираться через многочисленные ручьи и овраги с обрывистыми берегами, вопросы о назначении досок у всех закончились. За первый час движения в направлении цели им удалось пройти примерно три-четыре километра. Причем направление их движения пока сильно отклонялось от цели в сторону моря. Потом они повернули на север, дошли до небольшого леска и сделали десятиминутный привал. Павла по примеру десантников разулась и заново перемотала портянки. Хуже всех эту дорогу перенес к ее удивлению не Василий, а Лев. Его натертые подошвы ног были тому безмолвной иллюстрацией. Но сам Лев не жаловался.
Капитан Бандура очередной раз выматерился. Обнаруженные следы нескольких наведенных через ручьи переправ, привели все три его разделившиеся группы на изрезанный оврагами невысокий горный кряж. Выглядело это так, будто три группы нарушителей затеяли тут сбор, для дальнейшего совместного марша. Но вот дальше начались странности. Преследуя противника, десантники напоролись на пару каких-то замаскированных проволок, вызвав пуски сигнальных ракет. Поняв, что они обнаружены, 'охотники' ускорили движение, но следы исчезли у очередного ручья. Внезапно далеко в стороне взлетела еще одна ракета. На проверку этого нового направления поиска капитан отрядил троих бойцов. Через полчаса те вернулись, понуро сообщив, что обнаружили непонятно как запускаемый ракетный самострел, и следы, уходящие уже в обратном направлении.
Потом было множество следов одного или двух человек идущих извилистыми тропами во встречных по отношению друг к другу направлениях. Через полчаса расшифровки в этих 'заячьих иероглифов', и еще одной сорванной растяжкой ракеты, капитан понял, что искать тут бесполезно, и нужно идти на перехват противника в районе цели. Вот только цель была пока не очень ясна. Но через час прочесывания наиболее удобных троп, следы еще двух групп все же были найдены. Не смотря на все ухищрения 'Дичи', исходя из общего характера движения, Капитану удалось вычислить три наиболее вероятных направления движения группы. Два из них были в сторону береговой черты и могли вести к местам посадки на корабль, а вот одно оказалось направлением в сторону родного учебного аэродрома, расположенного километрах в пяти от тренировочного лагеря десантников. Но окончательные выводы делать было пока рано.
Группе Павлы, до места рандеву оставалось пройти еще километра три. Павлу немного расстроило, что вернувшиеся из прикрывающего рейда 'залетчики' вместо двух 'памяток' смогли оставить лишь одну у перекрестка дорог. На втором месте их спугнули оставленные майором десантные патрули. Но главное они сделали. Погоню запутали, и далеко оторвались от нее.
Дав отдохнуть Шурманову с Чириковым, в рейд, прикрывающий основную группу, отправилась Павла с Качалиным. Уводя за собой погоню, они уже сместились далеко в сторону от направления к цели рейда. Обнаружив одну из групп преследователей, они стали поджидать их у хлипкого моста через небольшую речку. Форсировать этот водоем, можно было и вплавь, но при наличии моста, погоня должна была им воспользоваться. Бывшей чемпионке по ориентированию вдруг остро захотелось поиграть с десантниками в ею же придуманную игру 'переправа под огнем'. Две оторванных от моста доски, были назначены плотом и отведены ниже по течению метров на пятьсот. Путь отхода Павла подготовила и стала ждать.
'Что это со мной творится. Кровожадной какой-то становлюсь. Еще час назад о горячем душе мечтала, а тут, словно детство в одном месте заиграло. Так и хочется десантуре пакость какую-нибудь подстроить'.
И снова десантникам пришлось на своем пути еще насколько раз видеть стартующие в метре от ноги ракеты. Паре бойцов даже пришлось прыгать в воду с внезапно загоревшегося под ногами моста. Правда, сгореть переправе не дали мокрые доски настила, но ярких впечатлений от пылающего моста вместе с горящими прибрежными камышами оказалось в избытке. Быстрый рывок преследователей по гаснущему мосту неожиданно прервался от резких неприятных звуков. На тропе за мостом один за другим рванули четыре взрывпакета. Преследователи ненадолго залегли. Но через пару минут отправили пару человек в обход. Когда те появились на месте недавней 'гранатной атаки' вид у них был не веселый. Противника снова не было. Тщательный поиск признаков присутствия тут неизвестных снова привел десантников к развилке трех разных цепочек следов. Все три, из которых, через несколько сотен метров загибались обратно к реке. Капитан Бандура, перестал ругаться. Теперь он был уверен, что 'Дичь' уходила в направлении аэродрома. Вот только время преследователями было уже упущено. Найдя след, погоня разделилась на три отряда, один должен был опередить беглецов у аэродрома, а два других продолжали идти по следам.
* * *
Спустившись на своем импровизированном плоту, как можно ближе к своей цели, два диверсанта вылезли на берег. По дороге они успели выложить еще одну памятку у татарского села, но на закладку третьего подарка времени практически не осталось. Павла решила не рисковать и отправилась к месту сбора.
В точку рандеву с Романом, Павла с Качалиным вышла немного раньше основной группы. Отправив Качалина высматривать остальных, она присела недалеко от своего бывшего противника.
Буланов сидел на камне, слегка скособочившись. Синяки на его лице уже сменили свой цвет с желтого на красно-фиолетовый. Оба молчали.
'Был таким балагуром, и вот на тебе. Молчит как партизан. Хотя чего над ним смеяться. Он же этой своей агрессией от своих же страхов, видать, защищался. Создал себе образ непобедимого боксера и всем доказывал, что он такой и есть. А на самом деле... Да хрен знает, какой он на самом деле! Как же он теперь жить-то будет, когда все его 'идеалы торжества силы' порушены оказались. Мдаа. Не хотела я так человека ломать. Может помириться мне с ним. А то не по-людски как-то. Небось, подумает, что я поиздеваться хочу. А пусть, что хочет, думает, а помириться я попробую'.
— Ты, Роман, зла на меня не держи. В драке я тебя бил, конечно, не особо жалеючи. Но подлости, в том, как я дрался, и в помине нет. Договорились драться без правил, но лежачего не бить. Я это условие выполнил. Так что не надо меня подлым уродом считать. А то, что ты своего противника неправильно перед боем оценил, так это не моя вина. Поэтому за свои удары я извиняться не буду. Хочешь еще раз подраться, я к твоим услугам. А если согласен начать знакомство заново, то я тебе мир предлагаю. Ни в Киеве тогда, ни сейчас, ни в будущем мне с тобой делить нечего.
Буланов помолчал минуту, хмуро обдумывая услышанное.
— Где ты, Колун, так драться научился-то?
— Везде учился. Везде, куда жизнь меня забрасывала.
— Так бы и сказал в Китае. Чего хвостом крутить. Я такой техники боя даже у шпаны Одесской не встречал. А уж я в юности хорошо подрался.
— Даже если я чему-то в Китае и научился, то этого все равно мало будет, Рома. Ведь даже в уличной драке, как правило, можно много нового для себя почерпнуть. И никакие тренировки человека непобедимым не сделают, если он всем пытается показать, какой он сильный.
— Как же, никакие. Вон ты своим Муай Таем, небось, каждый день там между полетами занимался.
— Эх, Роман, ну почему ты не хочешь понять. Настоящая сила, ведь не для того, чтобы ею повсюду размахивать. Если ты пытаешься задирать всех и каждого, то со стороны это выглядит, так будто бы это ты сам не уверен в себе, и все время что-то кому-то доказываешь. Мол, глядите какой я сильный, смелый и непобедимый. Будто бы окружающие видят тебя слабым и хилым, пока ты их в обратном не переубедишь. Ты Рома не обижайся, я ведь твою силу оценил, хотя слабым тебя и раньше не считал, но дело-то совсем не в этом. Вот скажи ты мне, кто мы с тобой такие?
