Самоучка

Даниил смотрит на Сергея. Ага, а насчет меня у него сомнений не появилось. Ну спасибо. "Конфидент" кивком подтверждает сказанное. Он прилично пьян, его уже мало что удивляет.

— Меня снова тянет застрелиться! — шепотом сообщает Даниил. — Ты говорил — это из-за жены, и я с ней развелся! И вот снова! Почему?!

— Не знаю, — бормочу я озадаченно. — Но узнаю. Сейчас введу тебя в транс, поспрашиваю...

— Нет! Я же теперь секретоноситель, мне разрешено обследоваться только у штатных психологов! Меня и так за левый запрет на алкоголь чуть с работы не выгнали!

Вот оно как. Понятно теперь, почему среди моих клиентов практически нет силовиков. Нет силовиков, нет руководителей высшего звена из частных фирм. Федеральная ассоциация психологов отсекает конкурентов от наиболее платежеспособного сектора. Уроды.

Собственно, предположение у меня имеется без всяких опросов. Как не бывает излечившихся "зомби", так и Даниил останется на всю жизнь жертвой "вампы". Черты характера, позволившие поддаться людоедке, они же никуда не делись? Значит, никуда не делась уязвимость Даниила. И кто-то его сейчас жрет. Смотрю на него задумчиво. Он что, сам не понимает? Так вроде не дурак. И интуиция у него одна на тысячу, сам говорил.

Даниил нервно хихикает:

— Док, я догадываюсь, о чем ты думаешь! Но не могу же я собственного начальника выкинуть в окно!

Вот оно как. Точно не дурак. Значит, прищемить начальника не может, и покинуть работу тем более. Вот она, уязвимость "политиков". Не могут слезть с карьерной лестницы даже при угрозе здоровью и жизни. И в результате регулярно читаешь в ленте новостей инфо: такой-то чиновник покончил жизнь самоубийством, очевидных причин нет, коллеги и друзья соболезнуют... а штатные психологи мило улыбаются.

— И чего ты хочешь?

— Сделай что-нибудь! — возмущается Даниил.

— Но не гипнотизировать? — уточняю я.

Высокое начальство сдувается.

— Мне надо подумать, — бормочу я. — Устал, нет свежести мысли. Да еще по голове навернули.

— Спасибо, Док, — серьезно говорит Даниил.

Все же он сильно внушаем. Одно мое обещание заняться его проблемой делает чиновника гораздо более устойчивым. Подозреваю, это из-за меня. Стоит один раз задавить свободную личность, и второй раз уже идет легче. А третий — еще легче... Клиенту это не сулит ничего хорошего. Оборотная сторона моей работы, о которой я предпочитаю помалкивать — и стараюсь без серьезной причины не давить свободную личность. Мерзко это, гадко.

Снова звякают рюмки. Ночные посиделки продолжаются. Закрываю рабочие записи и решительно присоединяюсь. Голова тупая, клиенты пьяные в зюзю, почему б и мне не выпить? Все равно спешить некуда... и не к кому. Эх, Рита...

— Играешь? — указывает Даниил на синтезатор. — Да ты разносторонний талант!

"Конфидент" кивает и пытается рассказать, что я еще и танцую. Вон Мосю так растанцевал, что бедняга до утра среди гаражей скакал, домой нараскоряку вернулся, ха-ха...

Что-то меня толкает в сердце. Я включаю запись. Могучие аккорды заполняют комнату. Сидим, слушаем. Слезы потихоньку щиплют мне глаза. Ты просил поплакать о тебе, Серега "гипер-с"? Вот я и плачу...

— Ты написал? — благоговейно спрашивает "конфидент".

А он культурный. Четко определил, что вещь не относится к известной классике. Что она превосходит ее.

— Не я, — бормочу я и всхлипываю. — Мой клиент, мой друг. Он... умер вчера. Я его убил. Собственными руками...

В глазах мужчин пьяный ужас. Зашибись. Я теперь для них не только монстр, но и маньяк. А, наплевать. Машу рукой и продолжаю плакать.

9

— Где Даниил?

— Вызвали на службу.

— Ах, оне еще и работают там, оказывается, — бормочу ядовито. — Помимо прочего... А ты чего здесь?

Мужчина неопределенно пожимает здоровенными плечами:

— Сын сидит дома, пишет "цифру", ему хорошо. Жена на натурных репетициях, так у них это сейчас называется, и ей наверняка тоже хорошо... а мне без разницы.

— Ну и вали тогда! — советую ему прямо. — У меня прием.

— Успею. Шесть утра, прием в девять.

Он прав, и я ищу другую причину, чтоб выпереть его за дверь. Защелку сделал? Ну и вали, а я закроюсь. Только Сергей не торопится уходить, наоборот, садится в кресло для клиентов и складывает на столике мясистые ладони.

— Пропал владелец фирмы, — размеренно, как тупому, объясняет он. — Есть вероятность, что его похитили. Есть вероятность, что и меня похитят, если появлюсь в центральном офисе. Или дома. Или в любом другом общеизвестном месте моего обычного времяпровождения. Так что мне по сути некуда валить. Мне врагов надо определить. А ты что-то странное заметил в офисе. Что, Док?

— Да кому ты нужен, кроме правоохранительных органов? Ты же зиц-председатель, не более!

— Я конфидент, — напоминает он.

— И?..

Сергей мнется. И ведь не мутант ни разу, а как не хочет откровенничать!

— Или ты говоришь мне все, или я не говорю ничего!

О какая красивая фраза вырвалась, хоть в афоризмы записывай.

Мы же с банками работаем, — бурчит мужчина. — У нас налички, считай, вообще нет. А у банков требование: все операции осуществлять только в специализированной банковской программе. Суперзащищенной. Называется — "Конфидент"...

Я потихоньку начинаю понимать. Доверенное лицо владельца, вот он кто. Может, друг детства, может, вместе борьбой занимались... У него часть пароля к "Конфиденту". А без доступа к финансам захват компании не имеет смысла. Кое-как выбираюсь из кресла, шлепаю в санкабину за губкой и убираю следы ночных посиделок.

— А отдел Даниила — наши "руки" во властных структурах, — выдает дополнительную информацию Сергей. — Мы их подкармливаем. Ну, ты понимаешь.

Я понимаю, все же уголовные сериалы по инфо иногда посматриваю для отдыха. Чего не понимаю — ну и шел бы за помощью к Даниилу. Департамент общественной безопасности — сила, куда мне до него. Так и говорю. И губку плюхаю на столик, с намеком, чтоб убирался, я тут порядок навожу. Сергей убирает руки и не двигается с места.

— А их отодвигают вместе с нами, — криво усмехается он. — Не то чтобы совсем, но так... в общем, ты понимаешь.

Не понимаю, но оно мне и не нужно. Убираю губку и со вздохом сажусь за рабочее место.

— А какого черта вы, вместо того чтоб объяснить и попросить помощи, сразу по голове, а?

— Черта нет, — машинально поправляет Сергей. — А по голове... ну, а что еще могут охранники? Мося — он такой... простой. А специалистам я сейчас не доверяю. Фирму кто-то из них сдал, и был он не один. Столько документов подделать — тут коллектив работал.

— Коллектива не заметил, — признаюсь я.

Сергей смотрит с надеждой. Пододвигаю инфо, листаю рабочие записи. И со вздохом отодвигаю. В рабочих записях — бесценные сведения. Я сделал открытие, возможно — эпохальное. Но кого это интересует? Никого. Единственный заинтересованный — Сергей Дзюба, конфидент. Но что его волнует? Кто отжимает фирму да куда дели владельца. Мелкие уголовные страстишки, не имеющие никакого отношения ни к научной, ни к врачебной деятельности. А с уголовкой — в полицию!

Складываю ладони на столе, подражая Сергею, и говорю столь же размеренно, как тупому:

— Ты здорово объяснил, что ваш противник — из власти. И ты — из власти. И Даниил. А я нет. Влезу в ваши разборки и получу по голове.

— Да кому ты нужен?!

— Вчера я уже получил по голове, — напоминаю я. — Хотя ничего не говорил и никуда не лез. Вам просто показалось, что я что-то знаю. А если я действительно что-то знаю? Представляю, что тогда со мной будет.

— Ничего не будет! — морщится Сергей. — Слово даю! Ты чего такой трусливый, а?

Слово он дает, ну надо же. Как будто не знает, что при нынешнем засилии "друзей" слова и клятвы являются самым последним, чему стоит доверять.

— Я не трусливый, просто ваши разборки — не мое дело, — объясняю я как можно доходчивей. — Не мое. Я доктор. Облегчаю клиентам жизненные ситуации, оберегаю от скатывания в сумеречные зоны... предотвращаю суициды. Смягчаю психологический климат в семье. Вот это — сфера моих интересов. Еще я лечу детей. Мне без разницы, кто будет владельцем группы компаний "Бета". Споры хозяйствующих субъектов — дело полиции и судов. И к слову о трусости: прояви смелость, перестань прятаться в моем офисе! У меня право убежища не работает. Иди и разбирайся со своими проблемами. У тебя для этого бойцы есть, они здорово умеют бить по голове.

— Я что, мало тебе заплатил?!

— Я что, мало сделал?!

Несколько секунд мы бодаемся взглядами, победа остается за мной. Все же Сергей сохранил остатки совести, помнит, за что именно мне платил. Причем не из своего кармана.

Мужчина пожимает плечами, встает и направляется к выходу. Вот такой он мне даже начинает нравиться — решительный, спокойный, целеустремленный. Кляну себя распоследними именами святых основателей столицы и тянусь к инфо. Ф-фак, это мне аукнется, вот чую!

— Посмотри на эти лица! — бурчу я. — Вот эти двое — чужие у вас. И вот эта фифа меня испугалась, а не должна бы. Может, это что-то значит. И это всё — в части, тебя касающейся.

Сергей смотрит и разочарованно кривит брови.

— Понятно, что чужие. Приглашенные специалисты, вроде тебя. Тренинги у нас проводят. А насчет "фифы" ты ошибся: нашего финансового директора танком не испугать. Проверяли.

И он уходит. Что ж, я сказал, он не услышал. Смотрю на ясные, спокойные лица "чужих" и закрываю папку шифром. Вот бы еще память так закрыть. Но помню, ничем не вытравить — чистые, безмятежные взгляды убийц.

Вот и первый клиент. Рассматриваю его через камеру. Конченый "виртуал", и он у меня уже был. На этот раз с женщиной, скорее всего, с мамой. "Прошивка Дока" слетела? Да ну. Я, если ставлю, то ставлю, не то что жулики из ассоциации психологов. И что ему тогда от меня надо?

— Док, закодируй меня от игровой зависимости навсегда! — сразу выдает главное "виртуал" и смотрит с надеждой красными от недосыпа глазами.

Я не спешу с ответом, беру паузу на обдумывание.

— И не врите, что не можете! — вмешивается женщина. — Все вы можете, только не хотите! Если его из инфо на два часа выкидывает, значит, и навсегда умеете!

Я морщусь. Проблема. Тетя — из закостеневших "гоблинов". Слабенькая, но... мне хватит нервы потрепать. "Гоблины" не очень сообразительны, но им и не надо, они простотой берут. Если дама решила, что я что-то могу, она от меня не отстанет. Будет долбить в уверенности, что сдамся. Она и завтра придет, и послезавтра. И ведь ей даже объяснять бесполезно, "гоблин" она!

— Док, очень надо! — говорит "виртуал" и молитвенно складывает руки у груди. — Вопрос больших денег!

— Допустим, — соглашаюсь я. — Допустим... а как жить будешь?

— Нормально! — снова вмешивается женщина. — На работу пойдет!

Я вопросительно смотрю на "виртуала", мне важен его ответ. Парень ерзает под давлением с двух сторон.

— На работу пойду, — бормочет он. — Как все...

— С работой понятно, она — чтоб кушать было чего. Но у всех есть в жизни интересы, а твой интерес я заблокирую. И?

— Обойдется без интересов! — решает тетка. — Проживет как-нибудь!

— Проживет, — снова соглашаюсь я. — Только недолго. И плохо.

Печально, но я прав. "Виртуал" без своей игровой вселенной — никчемная личность, готовый кадр для алкогольной индустрии или чего похуже. Когда нет интереса в жизни, пустоту заполняют бредом. Иногда приходится отказывать клиентам именно по этой причине. Мутации — они же не на пустом месте появились. Они — одна из форм приспособленности к агрессивной среде. И если эту приспособленность убрать, не дав ничего взамен — результаты могут оказаться страшненькими. Кемиоэкземы, например, гиперпсориаз, или еще хуже — тайна тайн для меня, серые зоны, сумеречные состояния, с которыми вообще непонятно, что делать...

В итоге я их выгнал. Тетка на прощание пообещала накатать жалобу, я искренне не понял, куда. Я ж не районная поликлиника. Частник по договору, а договор не состоялся. Что печально — она все равно найдет, куда обратиться. И будет мне в ближайшее время проверка неизвестно с какой стороны. Так что глядел я в их удаляющиеся спины с очень неприятными чувствами. С одной стороны — отказал в помощи, и это в любом случае нехорошо. С другой — появилось сильное желание тетку давануть, да так, чтоб она дорогу ко мне забыла сама и детям передала запрет на генетическом уровне. Действительность раз за разом заставляет меня превратиться в "мута". Пока что сопротивляюсь, но чувствую — броня убеждений слабеет с каждым днем.

Они пришли, когда я уже планировал закрываться. Смывал в санкабине трудовой пот, когда наружная камера донесла возмущенный детский голосок:

— Дяденька доктор, а она не хочет заходить!

Экран инфо показал умиляющую сердце картину: крохотная девчушка изо всех сил тащит к офису молодую женщину, а та упирается и горячо отговаривается шепотом. Мои недавние клиентки с курортного побережья. Уже вернулись?! Именно их я никак не мог оставить без своего внимания. Встал и открыл дверь — проходите.

Она оказалась удивительно молодой. Прошлый раз я ее дочкой занимался, к маме особо не приглядывался. Когда выводил из серой зоны — тем более не до того было. Зато сейчас разглядел не торопясь. Приятное зрелище. Трое детей... когда успела?! Высокий лоб, крупноватая челюсть, но застенчивая улыбка преображает лицо в невероятно милое и привлекательное. Ася, так она представилась в прошлый раз. Дочка, такая решительная и энергичная, когда необходимо, теперь смущенно прячется за ее спиной.

Сначала осматриваю маму. Результаты мне сильно не нравятся. Нет, внешне в своем пляжном платьице она чудо как хороша, хоть на конкурс красоты счастливых мам отправляй, но я-то не на внешность смотрю. Серая зона по-прежнему стоит за ее спиной. Крепатура лицевых мышц... наклоняюсь и осторожно провожу пальцами по ее бледному лицу. Так оно и есть. И что делать? Что мне делать с тем, что даже толком не понимаю?! Уроды эти военные психологи! Они-то наверняка сталкивались с чем-то подобным — но ведь секретят исследования, даже на профильных сайтах ничего не найти! А женщина вдруг осторожно и абсолютно точно касается ссадины на моей голове.

— Какой нелюдь смог поднять руку на врача?! — шепчет она непонимающе.

Потом утыкается лицом мне в плечо и тихо плачет. Как говорили во времена до Катастрофы — приплыли.

Кстати — она права. Прилетело по голове от Моси, а какой из него человек? Нелюдь — он и есть нелюдь, "собака" и не более того.

Постепенно все пришло в относительный порядок. Ася отправилась в санкабину удалять с лица следы душевной чуткости, а я занялся ее дочкой с редким именем Катерина-Клеопатра. Но сначала доверительно кивнул на санкабину:

— Что у нее случилось, не знаешь?

Девочка сделала "страшные" глаза:

— Мама работу потеряла из-за поездки! Я говорю, и ничего страшного, такого говна везде хватает... ой, извините... а она все равно переживает! Нам же скоро за квартиру платить!

Понятно. К счастью, я уже знаю, что с этим делать. Но сначала девочка, от ее состояния зависит многое, можно сказать, все.