Самоучка

"Белочка" наконец бьет капитана по мозгам.

— Почему ты не используешь свои способности для карьеры? — спрашивает с любопытством он. — Почему? Ты же можешь... наверно, всё?

— А что бы ты делал на моем месте? — ответно интересуюсь я. — Если б имел те же способности?

— Ну, не знаю... а какие способности у тебя есть?

Вот гад. Пьяней пьяного, а как на информацию раскручивает!

— Вообрази себе те, о которых знаешь, — советую я. — И? Твои действия?

Даниил мечтательно и очень нехорошо улыбается. Он бы на моем месте так развернулся! С ним все понятно. Очередной властелин мира, ф-фак его...

— Возмечталось? — усмехаюсь я. — Ну и зря. Да, у меня есть определенные способности. И я использую их в карьере — в карьере врача. Но лезть с ними во власть... понимаешь, то же самое, что делаю я, можно сделать десятком способов без всяких способностей. При помощи силы, например, денег, обмана или убеждения. А упорства, дикой жажды власти, как у других карьеристов, у меня нет. Ну и в чем тогда мое преимущество?

— Ну не знаю! — недоверчиво качает головой капитан. — То, что я видел, меня впечатлило!

— То, что ты видел, останавливается одной пулей снайпера! — начинаю злиться я.

Капитан смотрит внимательно и трезво.

— То есть на больших расстояниях твой гипноз не берет? — уточняет он. — И каков радиус поражения?

Вот же гад. Какой он все-таки гад! Вытащил информацию!

— Иди, — устало советую я. — Отсюдова.

Капитан ухмыляется и встает. Он доволен, ему хорошо.

— Я буду приходить! — обещает он. — У нас в департаменте такой гадючник — в приемную выглянуть страшно! Ты у меня единственный друг, как-то так получилось. Даже самому не верится.

Капитан прочувствованно жмет мне руку и уходит. А я пью. Потом пододвигаю инфо, открываю рабочие записи. Работа есть работа, в ней мой смысл жизни, не больше, но и не меньше.

Буквы возникают привычно быстро, несмотря на опьянение. Вношу данные о новом выявленном виде мутантов. Условное обозначение — "политик". А может быть, и "флюгер", пока что не решил. Мутационные характеристики Даниила включают в себя и одно определение, и другое.

Да, Даниил Рождественский — мутант. На это указывает все, стоит только приглядеться. Такой же эгоист, такой же жадный. Прекрасно приспособлен к окружающей агрессивной среде. Его ниша — политика, пускание пыли в глаза, болтовня и показное рвение. Генетически недоверчив. Превосходно умеет использовать окружающих в собственных целях. Трусоват. Ну, про эгоизм уже упоминал. Инициирован недавно. Казуаторы? Да кто бы в этом разбирался, открытых исследований нет. Могла и бывшая жена постараться, и моя прекрасная, ныне безусловно мертвая незнакомка. Ну, необязательно сама, но ее институт запросто. "Солнечный брег" — однозначно его поляна. Кстати, мог и сам. В силу огромных карьерных устремлений.

Следующая запись — и опять новый вид мутации. На этот раз с названием не сомневаюсь. "Ведьма" она, моя прекрасная, ныне безнадежно мертвая незнакомка.

Глубоко задумываюсь — и убираю Риту из списков "зомби". Она — доктор, им и останется навечно в моей памяти. Кажется, всё.

Внимательно осматриваю помещение. Моего здесь совсем немного, но даже малость жалко терять. Последним движением убираю ширму, подхватываю со столика кейс и ухожу, оставив недопитую бутылку на столике. Прощай, "Солнечный брег". Здесь заработаны неплохие денежки, но надо быть совсем без страха в печенках, чтоб оставаться хотя бы еще на сутки рядом со скромным институтом радиоэлектроники, рядом с не в меру проницательным капитаном из районного департамента, в офисе, который засвечен в службе. Странно, почему я вообще жив и не в камере. По словам незнакомки, я им столько гадостей наделал... Объяснение может быть только одно. Никому она обо мне не докладывала. Сама хотела победить. Сумасшедшая, что с нее взять.

Снова иду через осточертевший лесок к станции метро. Темно, на тропинке никого нет. Ночью через лес не ходят. Через него и днем не очень-то ходят после убийств девочек, но мне некого бояться. Кому я нужен? Службе? Ну... происходи все это до Катастрофы, тогда да. А сейчас... где тот жуткий КГБ из анекдотов, где? Нет его, и анекдотов давно не помнят. Катастрофа снесла прошлую жизнь до скального основания, ничего не пощадила. Нынешняя служба не настолько всемогуща. Они там... больше о собственном благополучии думают. Руководитель института, неведомый мне генерал, содержит в штате банду "термитов". Из чего следует, что активно занят крышеванием и рейдерством, это их ниша в основном. Ему не до работы. Похоже, была у них всего одна настоящая сотрудница, увлеченная делом, да и то только потому, что сумасшедшая. Вот при расследовании ее смерти на меня могут выйти... или не могут? Так-то на меня у них ничего нет. Я же стоял далеко, когда она сорвалась. И ничего не говорил при встрече. Если она писала разговор, то исключительно себя. И работаю я в основном ночью, через ширму... Решено — просто поменяю место работы. Чем отличается юго-восток столицы от северо-запада? Да, собственно, ничем.

Короткое сообщение нагоняет мое инфо утром, когда я только-только приступаю к поиску помещения под новый офис. Оп-па. Это лицо мне определенно знакомо! Была на приеме? Роюсь в архиве. За последний месяц столько клиентов прошло, что нужный документ нахожу с трудом. Мама Риты. И что ей от меня надо? Предлагает приехать немедленно. Адрес, схема проезда, временный пароль на вход во двор и подъезд. Хм. У нее проблемы? Постаревшая "чарми"... ну и чем я могу ей помочь? Все же решаю ехать, тем более что недалеко. Деньги — они лишними не бывают.

Дом оказался в границах старой Москвы, той, что стояла еще до Катастрофы. Солидная постройка, собственный двор. Достаточно тихая улица, недалеко школа. До метро — рукой подать. А в неплохом месте живет вышедшая в расход "чарми"! Успела обустроиться, пока была в цвете.

Женщина встретила меня в дверях, пригласила пройти. Прохожу. Ну, что сказать... чтоб я так жил! Но я так не буду жить никогда.

Женщина ни на что не жалуется, просто молча склоняется над столом с бумагами. Жду. Кто я такой, чтоб возмущаться?

— Подпишите, — коротко говорит она и подталкивает документы ко мне.

Смотрю недоуменно и решаю на всякий случай пока ни к чему не прикасаться.

— Дарственная на квартиру, — недовольным голосом поясняет женщина. — Это квартира дочери, и она ее вам подарила. Подпишите, не бойтесь.

Я не боюсь. Я просто не могу говорить. И двигаться тоже не могу. Я вообще ничего не могу.

-Я была против! — хмуро сообщает женщина. — Поначалу. Но потом подумала: может, так действительно лучше? Чтоб разом отсечь все интриги ее тети и претензии бабушки... Знаете, эти московские квартиры...из-за них даже очень близкие родственники могут рассориться навсегда! А у нас слишком много заинтересованных родственников, сами понимаете. А так — не вашим и не нашим. Да подписывайте же! У меня достаточно времени, но целый день сидеть здесь я не готова!

Она считает, что я что-то пониманию. Увы, это не так.

— Почему? — кое-как выдавливаю из себя.

Женщина отводит глаза. Стыд? Ей за что-то стыдно? "Чарми" — и стыдно?! Куда катится мир...

— Вы спасли ей жизнь, — очень неохотно говорит она. — Вы да, а я нет. Так что все справедливо. Это просто благодарность за... за лечение.

Я ей не верю. Она — пусть бывшая, но "чарми". Страшный эгоизм и жадность никуда не делись, я еще помню, как она давилась за минималы при оплате визита! Тогда что это?

— Ничего себе просто благодарность! — замечаю я подозрительно. — Да за такую квартиру пол-Москвы удавит кого угодно!

Бывшая "чарми" гордо выпрямляется, и вдруг становится заметно, что не такая уж она и бывшая.

— Моя дочь не из бедных! — произносит она. — Скорее даже — из очень небедных! Я не живу с ее отцом, это правда, но он нам помогает, особенно своей родной дочери. У нас достаточно жилья, уж поверьте!

Не верю, что помогает. Я помню, как одевалась Рита, и что ездила она на метро. Богатые так не живут.

— Она погибла, — замечаю я тихо. — Это как бы аннулирует...

— Глупости! — обрезает женщина.

Она встает и отходит к окну.

— Дочь просила ничего вам не сообщать, — говорит она не оборачиваясь. — Но я считаю, что она дурочка и не понимает жизни, поэтому скажу! Жива она. Врачи сказали, очень глубокие порезы рук и живота, сильная потеря крови, но внутренние органы не задеты.

Я подскакиваю.

— Не найдете! — охлаждает мой порыв женщина. — Ее вечером увезли на личном самолете отца в Израиль. У них неплохие хирурги, нашим доверить лечение Риты мы не рискнули, сами понимаете. Так вы подпишете или нет?

Я больше не могу сопротивляться. Склоняюсь над столом и подписываю, как в тумане. Женщина насмешливо хмыкает.

— И что, достаточно одной моей подписи? — осторожно спрашиваю я.

— Учитывая, какую именно должность я занимаю и где — да! — отрезает она, забирает свою сумочку и идет к двери.

— Я все равно не понимаю, почему... — бормочу ей в спину.

Она разворачивается и награждает меня презрительным взглядом.

— Какие же вы, молодые, самолюбивые и эгоистичные ск...

Я смотрю на нее с безграничным изумлением, как на заговорившую сковородку, и она осекается. М-да, дожили. "Чарми" обвиняет меня в эгоизме.

— Дурачок! — вдруг проникновенно говорит женщина. — Ну что тут непонятного? Когда она через девять месяцев вернется обратно, жить она будет в этой же квартире!

Она уходит, а я так и остаюсь стоять с открытым ртом.

За окном сияет день. Я стою и смотрю из окна своей квартиры вдаль. Дурак. Какой же я феерический дурак. Дурак. Ду-рак. Д-у-р-а-к... Рита применила против "собак" тот же прием, что и я. Разрешила бить, если уж запретить нельзя, но — по рукам. Удивительно талантливая девочка, из нее получился бы сильный специалист. Она ошиблась по неопытности. Не каждый умеет бить ножом прицельно и точно, даже если приказали. Те "собаки" не умели, она осталась жива по счастливой случайности. Потеряла сознание от боли. А я даже не посмотрел... Почему я не посмотрел?! Потому что не хирург? Тоже мне, доктор! Жалкий самоучка. Ду-рак... И то, что я тогда озверел, меня не оправдывает! На первом месте у врача должен быть больной, а не месть!

Хватаю инфо и нахожу ее контакт. Заблокирован. Вот оно как, значит. Не пропущенный вызов, а заблокированный контакт. То есть она в сознании, но не хочет со мной разговаривать. Почему?!

Перебираю объяснения один нелепее другого. Не считает ровней? Винит в своем ранении? Надоел, в конце концов? Подарила квартиру, чтоб отвязался?! Да быть того не может! Она ведь тоже — мутант, пусть и купированный! Эгоизм и жадность — в общевидовых признаках на первом месте! Да она у меня все запасы кофе прикончила и спасибо не сказала!

Снова смотрю в окно. Там, внизу во дворе — скопище очень дорогих машин. Как я буду тут жить, бедный пешеход, жалкий пользователь сети столичного метро? Как здесь жила Рита?

Оглядываю комнату и понимаю, что она здесь не жила. Здесь нет ее присутствия. Эта квартира — наследство? И она, зная главную мечту моей жизни, просто взяла и подарила ее мне? Как другу? А ведь других объяснений нет. Непостижимо. Такого не бывает.

Разворачиваюсь и медленно обвожу взглядом высокие потолки. Моя квартира. В Москве. Это похоже на сон. Моя квартира... и Рита. Что имела в виду ее мама, когда говорила, что она будет жить здесь же?

Воспоминания о безумной ночи накатывают шумящим прибоем, и мои щеки начинают гореть. Так мамаша считает, что мы с ней?.. А Рита что считает? Списала произошедшее на временное помешательство, как я, или же?..

Сажусь за стол, обхватываю голову руками и тихо мычу. Какой же я дурак! Пробую понять, что значит для меня эта малознакомая, в общем-то, девушка — и ничего не понимаю! Когда считал, что ее убили, сердце кровью обливалось, а сейчас... боже, которого нет, как это сложно!

На глаза попадается подписанная мной бумага. Так настоящее имя Риты вот какое?! А фамилия? Меня словно бьют по голове — эту фамилию даже я слышал, хоть и не интересуюсь жизнью элиты. Понятно, почему ее увезли на лечение в личном аэрогоспитале папеньки! Для него это — карманные расходы! Рита и я. Робко пытаюсь представить ее и себя рядом, и меня охватывает тихая паника. Я — бедный иммигрант, а она... Нет, что-то ее мамаша напутала! Какое там жить вместе, она даже мой контакт заблокировала!

Чирикает инфо, и я с облегчением отвлекаюсь от неразрешимых проблем. Клиент. Записался на прием. Судя по сопроводиловке — мальчик-"зомби". Тяжелый случай... Подхватываю со стола ключи и иду на выход. Потом останавливаюсь и дурацки улыбаюсь. А может, ну его? Сколько можно надрываться? Раньше горбатился ради квартиры, а сейчас? Квартира — вот она, двухкомнатная сияющая сказка. На девять месяцев полностью в моем распоряжении. Потом вернется из-за границы Рита, моя загадочная длинноногая цапля... Слишком длинный, кстати, срок для лечения порезов, пусть даже серьезных. Может, она там учится, у отца? Да фак его знает, мы совсем не разговаривали о ее жизни, только о моей работе! Я же, наивный дурачок, ее в ученицы готовил, профессию хотел дать, которая прокормит — это той, у которой квартиры в качестве подарков! Ох и дурак был, сейчас даже стыдно вспоминать.

Я все же всерьез рассматриваю ситуацию. А что? Квартира действительно моя, вон документы на столе! Даже продать могу, хотя ни за что в жизни! Что мое — то мое! Могу устроиться куда-нибудь охранником, ходить на экстрим-танцы... и по Москве я давно мечтал погулять! Сколько можно прятаться в темноте да за ширмочками?

Снова чирикает инфо. О, еще один клиент! Решаюсь. Захлопываю дверь, киваю охраннику на выходе и иду быстрым шагом. Как хорошо, что до метро рукой подать. На ходу я решаю: что-то надо делать со стеснительностью. Ну куда это годится — уже сам себе боюсь признаться, что просто люблю свою работу! Тем более, что сейчас — чего не работать? Все неприятности позади. "Мут" в бегах, в службе про меня не знают, иначе бы уже придавили... Даниил на другом конце Москвы, что значит — чуть ли не на другой планете... И прочный тыл в виде квартиры есть, больше не висит над душой необходимость экономить, как говорили до Катастрофы, каждую копейку! Сейчас копеек нет, сейчас все меряют минималами...

Решено: продолжу работать врачом. А что? Профессия востребованная, нужная людям и нелюдям. И если не лезть в дела государства — профессия мирная. Один раз я туда, конечно, залез — но это случайно! А теперь буду осторожен. Моя работа — "чарми", "эльфы", "муравьи" и прочие в целом безобидные создания.

Я ускоряю шаг, весеннее солнце теплым потоком бьет в лицо. Летняя Москва, неужели я тебя увижу?

Мутанты тоже люди

1

— Сделайте хоть что-нибудь! — в отчаянии говорит мамаша в очередной раз.

Мне это причитание знакомо и привычно, поэтому воспринимаю его профессионально, то есть равнодушно. Для мамаши действие пока что сияет новизной, она искренне волнуется и смотрит на ширму огромными мокрыми глазами.