Самоучка

Слушаю ее, и удивление нарастает. Она явно не "мой клиент". Вполне обычная, без внутренних страхов, без тяги к саморазрушению. Достаточно умная, вполне общительная. В меру симпатичная, что неудивительно — в юности надо сильно постараться, чтоб изгадить природную привлекательность. Единственный беспокоящий меня фактик — не использует модную, в смысле, откровенную одежду. Ни флай-моделей, ни тем более прозрачек. Казалось бы, дело вкуса, но... вот именно, что "но". Юная особа, разговор особой экстравагантности не выявил, как и резко отличающегося от нормы мировоззрения. Влияния моды и инстинкта стадности вроде никто не отменял. Почему тогда выпадает из статистической нормы?

— Не вижу у вас серьезных проблем, — честно признаюсь посетительнице, пока что посетительнице. — Вы точно обратились по адресу? Я — психотерапевт, а с психикой у вас более чем хорошо.

— А к кому мне еще обращаться? — неуверенно бормочет она. — Не к дерматологу же.

Ого. Иронию я ценю, редкое по нашим временам явление.

— Изложите причину визита, — предлагаю я то, с чего следовало бы начинать, если б не моя профессиональная самоуверенность. — Если вы не мой клиент, я подскажу, к кому обратиться. Это бесплатно.

На самом деле — платно. Принципиально не работаю задаром, но она мне понравилась. Тем более что девушка явно не из обеспеченных, а у меня в деньгах пока что недостатка нет, могу позволить себе быть и щедрым, и человечным.

— Я хроническая неудачница, — с трудом сообщает она. — Один или два раза можно было списать на случайность, я так и сделала. Но оно постоянно. Я и подумала — может, причина во мне самой? Или это не так?

— Продолжайте.

Девушка с запинками повествует о не самых приятных моментах своей жизни. Слушаю и все больше мрачнею. Она, чистокровный человек, умная и достаточно амбициозная, в борьбе за жизненные блага столкнулась с мутантами и ожидаемо проиграла. В школе и позднее в институте ее затмили "чарми". Затмили, оттеснили от выборных должностей, дающих тем не менее серьезные преимущества по жизни. Попробовала найти подработку — резко уступила в предприимчивости "баксам", а в навыках работы в коллективе — "муравьям". Что обидно — девочкам из ее же института, которых она серьезно опережала по учебе. И в институте после окончания не удержалась, хотя мечтала о научной работе — но кто она такая против "друга"? "Друг" без мыла в любую компанию пролезет, везде своим станет, душой компании и другом для всех — это же его видовые признаки. Обычным людям на его фоне ничего не светит. Ну а от парня ее оттеснила "эльфийка", кто бы сомневался.

Что меня поразило — она практически докопалась до причины своих неудач! Сама, без подсказок, без врачебной практики уловила, выделила и классифицировала свои отличия от "их". Ее острый ум сплоховал на самой последней стадии — развернул картину наоборот. Себя она стала обвинять, своими недостатками посчитала отсутствие у нее узкоспециализированных свойств.

— Достаточно, — прерываю ее откровения.

Она охотно замолкает, все же умной и симпатичной девушке признания в собственной несостоятельности даются тяжело. Я тоже молчу. И тихо злюсь. На себя, на весь мир, на нее. Она не мой клиент, но... не помогу ей сейчас, станет таковой. Потому что неверие в себя — страшное состояние. Деструктивное. Убивает человека, проще говоря. Само по себе на первый взгляд неопасное, потому что воспринимается как временное — но что придет следом? Скатывание в сумеречное состояние, вот что. А эту пакость не то что лечить — классифицировать до сих пор толком не могут. Так что помогать надо — а как?! Ее беда — мутанты, а их в столицу словно магнитом тянет!

— Я потому и пришла к вам, что здесь на ресепшене не сидит очередная... улыбчивая и дружелюбная сволочь, — тихо говорит девушка.

Грубо, "муравьи" не заслуживают подобного определения, но я ее прекрасно понимаю — эти милые улыбчивые особы безжалостно оттеснили ее от более-менее приличных рабочих мест.

Вздыхаю и убираю ширму. Она смотрит на мое унылое лицо и пугается. Решила, что она серьезно больна, и я подбираю слова, чтоб мягко намекнуть о скорой смерти. Криво улыбаюсь:

— И не надейтесь, со здоровьем у вас все в порядке. Просто... по определенным причинам эволюция человека сдвинулась с места, и...

И я сам не понял, как выложил ей весь расклад по мутантам. Хотя... кого обмануть пытаюсь? Себя, что ли?! Не выдержал и расхвастался своим открытием перед умной девушкой, только и всего. Да, я тщеславен, как все ученые, и не стыжусь!

Она восприняла ошеломительную информацию достойно. Выслушала, помолчала, рассматривая факты по-новому...

— И как мне жить?

А хороший вопрос. Я над ответом думаю с тех самых пор, как вычислил мутантов. Как жить обычному человеку в компании существ, генетически приспособленных к агрессивной человеческой среде? Если шире — как вообще жить обычному человеку? Чувствовать себя вечно даже не на вторых — на последних ролях? А ничего, что ни одна нормальная психика такого надругательства над собой не выдержит? Неравенство способностей, конечно, было всегда, далеко не каждый рождается гением — но то другое, совсем другое. Во времена до Катастрофы гении шли в науку, в искусство, в творческие сферы, в спорт, наконец. Всем остальным оставалось обширнейшее производственное поле для самореализации. Но сейчас и оно занято: "муравьи", "друзья", "баксы" и "быки" оккупировали низший и средний руководящий сегмент, тупую же работу спокойненько выполняют "гоблины", и она их нисколько не угнетает. Ну а творческие профессии, как и прежде, закреплены за одаренными личностями. Осталось ли место для обычных людей, вот вопрос.

— Как жить? — улыбаюсь я. — Ну, давайте соображать.

Девушка удивленно улыбается в ответ — такой формы лечения она не ожидала.

— Ну, можно бы ужиться с "гоблинами", — рассуждаю я, щедрой рукой отмеряя девушке кофе. — Но к такой работе вы явно не приспособлены, да и оплачивается она — только "гоблину" хватает...

— А это кто?

— Вы монотонную физическую работу выполнять готовы?

— Да!

Эк ее прижало с деньгами.

— А всю жизнь?

Ее заметно передергивает.

— Ну а им нормально.

Она понимает сразу, видимо, уже сталкивалась. Я же, после секундного колебания, добавляю в кофе немножко стимулятора — из тех, что "три икса". Написано — на основе лимонника. Лимонник там есть, но не только — и даже не столько. А остальное — убойная химия. Жутко вредная вещь, с кучей побочных, но после встреч с родственниками незаменима, рекомендую.

Так что мы садимся рядышком за стол и действительно "соображаем". В процессе я с удивлением осознаю, что работать с посетительницей невероятно легко. И не в том дело, что она девушка и мне нравится. И даже не в том, что она человек, хотя это важно. Ася тоже человек, но в ней очень сильно женское начало. Ася всегда готова с охотой упасть в надежные мужские руки, это чувствуется и очень сильно влияет на характер взаимоотношений. А с этой незнакомкой просто легко работать, понимаем друг друга с полуслова. Научный склад мышления, вот что это. Родство мировоззрений. Чувства тут, как говаривали до Катастрофы, и рядом не стояли. Одним из побочных эффектов стимулятора вообще-то является повышенное влечение, и что? Да ничего. Грудь не выпячивает, бархата в голос не добавляет, не смотрит откровенно. Разве что глаза блестят. Ногу на ногу, правда, закидывает, но без демонстративности, просто ей так удобней. Да, с "эльфийкам" или "чарми" ей не сравняться, и стараться не стоит. Вот и объяснение повышенной скромности в одежде — поняла, что проигрывает узкоспециализированным видам, и отказалась сознательно. Серьезное решение, я оценил.

Через полчаса она озадаченно разглядывает получившийся результат.

— Индивидуальная научная деятельность, — бормочет она.

Ну да, именно к такому выводу мы пришли. У нее — очень сильная тяга к познанию, но в научных учреждениях вверх пробиваются мутанты — не за счет профессиональных качеств, а благодаря личным характеристикам. Мутанты в основной массе — карьеристы и эгоисты, обычному человеку против них ничего не светит. Следовательно — частная деятельность, не требующая обязательных контактов с людьми. Научный труд. Одна из немногих ниш, где человеку пока что комфортно.

— А разве такая бывает?

С удовольствием наблюдаю за гаммой чувств на ее лице. Искренность в городе, переполненном мутантами, встречается не так уж часто.

— Бывает, — улыбаюсь невольно. — Я, например, ей занимаюсь.

— И за это платят?!

Киваю. Да, я доктор мутантов, но в Службе платят мне именно за научную работу, хотя она и выглядит иногда как детектив. Причем — хорошо платят, и посетительница это видит. В охранном агентстве, по большому счету, тоже за научную работу платят, с обычной бойцы и без меня неплохо справляются...

Хм. А что, вполне себе неплохое решение проблемы.

— Я даже могу порекомендовать вас на такое место! — сообщаю весело.

— Но я не закончила институт...

— Я тоже не закончил. Денег на последний этап не хватило. Это неважно, работать придется головой, не дипломом.

— И вы не знаете моей специализации...

— Я даже вашего имени не знаю! — веселюсь откровенно. — Специализация тоже не имеет значения. Знания для работы все равно придется набирать самостоятельно, что бы вы ни изучали прежде.

Она тоже улыбается, позабавленная тем, что до сих пор не представилась, и говорит:

— Маша.

Значит, Маша. Просто Маша? Машка? Смотрю недоверчиво.

— Вообще-то Матильда, — признается она неловко. -Но в школе, чтоб не дразнили...

— Мата, — с удовольствием пробую на вкус. — Гораздо лучше! Значит, так, Мата: сейчас мы расстаемся, а ближе к вечеру вы подойдете...

Прикидываю, когда закончится операция, и назначаю ей время. Чем бы ни закончилась операция, после нее обязательно устроят совещание с отчетами и раздачей пинков, то есть все необходимые лица соберутся здесь. Вот и представлю Лыкову свою, то есть его, новую сотрудницу. А что? Я один, что ли, должен тянуть этот воз? Пусть формирует отдел по изучению мутантов! А Сергей оплатит. Поставлю условие, и никуда не денутся.

— Только работа секретная, а начальство страдает паранойей, — предупреждаю честно. — Придется подписывать бумажку о неразглашении.

— И чем буду заниматься? — решается на вопрос она. — Или тоже секрет?

— Не секрет. Мутантами. Материалы полевых исследований получите от меня, тему вам начальство поставит. Думаю, это будет социопрогностика.

— Но я не представляю...

— Никто не представляет, — успокаиваю свою будущую сотрудницу. — Никто не представляет, куда и как будет развиваться сообщество мутантов. Подумаете и дадите варианты. Это сложно, но интересно. Вам понравится. И оплачивается неплохо.

— Мне уже нравится, — неуверенно говорит Мата, и мы расстаемся до вечера.

Стискиваю зубы, потом по старой привычке наемников плюю в угол — и выхожу тоже. На полевую, мать ее, практику. Эх, Рита, Рита, что же с тобой делать?

7

Спортивно-развлекательный центр имени кого-то из прежних руководителей Москвы торчит посреди обширнейшего газона. Именно что торчит, выпячиваясь в разные стороны несимметричными отростками и наклонными плоскостями. Авангард, мать его так. Безжизненно, нефункционально, разве что оригинально, то есть никакой дурак не решится повторить. Да, в архитектуре я предпочитаю имперское барокко. Да, у меня отвратительное настроение, и мне все не нравится! Вот к чему эти ряды лавочек на солнцепеке, а когда солнца нет — на жутких ветерках открытого пространства? Вот к чему? Ни деревьев, ни живых изгородей — так, воткнуты тут и там отдельные невнятные кустики, и все.

Сажусь на первую попавшуюся скамейку в ожидании. Там, в спортивном комплексе, в грохоте рекламы порноконкурса красоты ребята Моси сейчас обшаривают настороженными взглядами заполненные трибуны. Там сейчас основное действие, а здесь тишина. Моя работа начнется, когда и если объект вытеснят из здания на меня.

Многомиллионная Москва, но вокруг спортивного комплекса — поразительное безлюдье. Сотрудники Службы аккуратно выпроводили всех с территории операции и держат периметр, чтоб ни одна заполошная бабка не помешала случайно. И наверняка смачно матерят начальство, пытаясь предугадать действия объекта. Выйти-то из комплекса можно в десятке мест — и направиться соответственно по десяткам разных направлений. Ну и как в таких условиях выполнять приказ насчет держать и не пущать? Нервничают бойцы, наверняка нервничают — так и до стрельбы недалеко.

Только они зря переживают. Это же объект! Существо, вкусившее вседозволенности и безнаказанности, прочувствовавшее свою мощь! Оно непременно попрется через главный вход, он же выход, чтоб показать всему миру свою крутизну! Оно не станет прятаться и убегать! Оно, уродское порождение мира мутантов, сейчас снесет к чертовой матери профессиональных скорохватов, еще и поглумится над ними! А потом все равно уйдет, конкурс-то остановят. И выйдет прямо на меня.

В клипсе инфо — шум и деловитые переговоры. По договоренности Мося подключил меня к их оперативной сети, чтоб держать в курсе событий. Что-то долго они ищут. На мой взгляд, не такое уж сложное дело — найти человека на трибунах, имея в руках качественное фото...

Шум в клипсе резко стихает, словно его выключили. В наступившей тишине Мося четко произносит:

— Объект локализован. Трибуна "А", третий ряд, шестнадцатое место. Работает! Начинаем движение!

Я заранее морщусь. Сейчас там что-то будет. Что? Скоро сам узнаю.

В клипсе дикий ор, визги и обрывки приказов. Ну, началось. Неужели возьмут сами? Да ну, чудес не бывает...

— Док!

Ага, это Мося. Значит, не взяли. Переключаю клипсу в активный режим:

— Жду.

— Группа захвата легла! — мрачно сообщает Мося. — Но свою работу ребята сделали, он на тебя уходит. Лично от меня: сволочь ты, Док. Мог бы предупредить.

Выключаю клипсу и встаю. Предупредить... о чем?! Ладно, сейчас сам узнаю.

У выхода из спортивного комплекса появляется одинокая фигурка. Так. Это меня зрение подвело или он действительно выбил дверь?!

Мужчина приближается. Даже издалека заметно, что он бурно жестикулирует и разговаривает сам с собой. Ну да, у него сейчас такой выброс боевых гормонов в кровь, что об адекватности можно забыть. То есть — переговоры бессмысленны.

Не спеша, демонстративно иду на середину дорожки, искоса наблюдая за противником, разворачиваюсь, широко расставив ноги. Совсем как в старых ковбойских фильмах. Ну да, штамп. Но на это и расчет. Хочет того мужик или нет, но подсознание наверняка сработает на дуэль, не может не сработать. Замедлит шаги, оглядит меня оценивающе, то есть я окажусь в фокусе его внимания — что и требуется. А потом, раз — и...

И из-за дальнего кустика поднимается нескладный подросток. Кепочка с визиром на пол-лица, уродливые гигантские наушники, грязные джинсы, драный рюкзачок за спиной...ф-фак, только свидетелей мне не хватало. Как его пропустила Служба, интересно? Это он что, залег в кустах три часа назад, что ли? И все это время провел без движения?