Льяти, шагавший впереди отряда, вдруг замер, вглядываясь в степь. Там неслось что-то вроде небольших лошадок — даже в попонах! — и Димка в первый миг просто не поверил глазам. Мелькали яркие цвета — красные, желтые, синие, совершенно неуместные здесь, в дикой степи. Казалось, что к ним бежит табун цирковых пони — чего, разумеется, просто не могло быть...
— Собакины, — сразу же определил Вайми, вытягиваясь и приложив ладонь к глазам. — Восемь. Это патруль, а не всё племя. Нам повезло — ну, пока что.
Это уточнение Димке не понравилось, но страха он пока не чувствовал — скорее, любопытство. Всё-таки сейчас ему предстояло увидеть едва ли не сказочных говорящих собак...
Но собакины оказались совсем не собаками. Когда они подбежали ближе, мальчишка понял, что они больше похожи на громадных голенастых ящериц. Клиновидные пучеглазые головы были почти такие же. Об остальном трудно было судить — поджарые тела были затянуты во что-то типа цирковых трико, ярких и пёстрых. А вот попоны оказались чем-то вроде толстых бурых одеял с нашитыми на них стальными кольцами — вроде очень грубой кольчуги. Головы же блестели металлом — на них было что-то вроде стальных шлемов или скорее тех масок, что надевали на боевых лошадей. Это явно были воины — грудь каждого крест-накрест перетягивали перевязи, из которых густо торчали короткие дротики. Казалось бы, не нужные четвероногим тварям... но, когда они подошли ещё ближе, Димка с крайним удивлением понял, что руки у них тоже есть — они выходили откуда-то из основания грудной клетки и болтались под брюхом. Смотрелось это донельзя странно, но не страшно, а просто диковинно...
Не добежав до них метров сорока, собакины замерли, построившись в линию. На конце морды у каждого из них росла пара мягких шевелящихся усов, что придавало им вполне комичный вид. Опасными они не казались, но Вайми вдруг быстро сказал:
— Если нападут, стреляйте в крайнего слева, в красно-желтом нагруднике — это их командир. Потом стреляйте только в одного, по очереди, и все сразу. Одиночные стрелы они отобьют без труда. И потом пошлют в нас же.
Димка вспомнил, что собакины вообще-то владеют телекинезом — или магией, как говорил Вайми — и в груди у него всё же ёкнуло. В конце концов, они были тут чем-то вроде пограничников — а они незваными гостями на чужой вообще-то земле...
Вайми между тем вышел вперед, делая какие-то странные жесты руками, ногами и всем телом — это напоминало язык глухонемых, но намного более энергичный. Димка не фига не понимал смысла этой пантомимы, но собакины явно поняли. Из карманов их предводителя выплыл — сам по себе! — набор каких-то фигурок и закружился в воздухе. Это страшно походило на цирковой фокус, но смысл был совершенно не веселый — идите, откуда пришли, иначе будет очень плохо...
Вайми в ответ указал на Ключ, — то есть на бусы, висящие на груди Льяти, — после чего исполнил ещё более энергичную пантомиму.
Результат оказался неожиданным — из перевязей у каждого собакина выплыло по паре дротиков, зависнув над ними в воздухе и совершенно недвусмысленно повернувшись остриями к пришельцам. Маахисы тут же натянули луки. Димка замер. По его коже побежали мурашки: впервые в жизни он видел что-то, так сильно отличавшееся от его повседневного опыта, что его можно было считать чудом — хотя и злым...
Всё это могло кончиться и в самом деле очень плохо — но Маахисы дружно целились сейчас в командира собакинов, и тот явно понял, что если дойдет до сражения — ему точно не жить. Он пролаял какую-то непонятную фразу — смысл её, впрочем, был вполне ясен: мы вернемся с друзьями и вы все пожалеете! После чего собакины — так и не обменявшись ни звуком! — развернулись и так же быстро понеслись прочь.
* * *
— И?.. — немедленно спросила Файму.
Вайми со вздохом повернулся к ней.
— Они требуют отдать им Ключ. Вместе с восприимцем. После чего пойти нафиг из их степи.
— Это невозможно!
— Угу, — Вайми снова вздохнул. — Их племя где-то далеко отсюда, но через день или два они появятся тут точно. Сотня, может быть и две. К счастью там, — он показал на видневшуюся на восточном горизонте гряду холмов, — есть развалины города и там я в прошлый раз спрятал... кое-какие вещи, как раз на случай, если мне нужно будет... вернуться.
— Сотня или две? — тут же возмутилась Файму. — Ты не сказал, что их так много!
— А это что-то изменило бы?
— Но про город ты мог бы сказать! — добавил Димка.
— Я забыл, — Вайми вполне искренне вздохнул. — Сейчас вспомнил.
Это было похоже на Вайми: он охотно забывал о вещах, которые не казались ему важными. Или таких, которые могли испортить настроение остальным...
Димка снова подумал, что Астеру давно пора набить морду... но в этом вот случае он был явно прав: мысли о том, что впереди их ожидает целая армия натуральных волшебников, точно не добавили бы им уверенности...
— И что делать будем? — нервно спросил Юрка.
Вайми вновь вздохнул.
— Я не знаю, оставили ли они разведку, но это вполне вероятно. Днем они нас выследят, поэтому идти будем ночью.
— Ночью?! — возмутился Димка. Память о двух прошлых ночевках была ещё очень свежа.
— А что ты предлагаешь? — спросил Вайми. — Ночью собакины не смогут нас заметить, с ночным зрением у них откровенно неважно. Главная опасность здесь — это оррах, но ночью они сидят на гнездах, а на них наткнуться можно лишь если нам очень не повезет. Тут не так далеко, кстати. За ночь мы вполне сможем дойти. А сейчас будем отдыхать.
— Ладно, — неохотно согласилась Файму.
* * *
Димка недовольно плюхнулся на траву. Идея Вайми ему очень не нравилась — он считал, что с места этой нежелательной встречи нужно убираться как можно дальше и быстрее — но тут же невольно подумал, что отдых будет кстати. Они уже добрых часов десять брели по проклятой траве — да и спали ночью очень плохо. И прошлой ночью тоже. Ноги гудели, рюкзак с припасами изрядно натер плечи. Димка с удовольствием стащил его и плюхнул на траву. Рядом с ним на траву плюхнулась Файму и мальчишка вздохнул. Он бы предпочел общество Машки, но вставать и пересаживаться было бы невежливо, да и просто лень, честно говоря...
Он заметил, что она откровенно глазеет на Вайми, который тоже сел на траву, ловко скрестив босые ноги. Его гладкая золотистая кожа слабо отблескивала на выпуклостях сильных мышц, черная грива лохматилась на ветру. Не удивительно, что Файму так на него пялится, подумал Димка.
Словно ощутив её взгляд, Вайми повернул голову и взглянул на них. Димка невольно моргнул, встретив его взгляд. Ничего такого в нем не было — но вот сами глаза... Очень яркие, они словно вбирали в себя его душу, заставляя воспринимать каждое движение Вайми едва ли не как дар божий — и мальчишка недовольно помотал головой. Вот же зараза, в тысячный наверное уже раз подумал он.
— На тебя тоже действует, да? — участливо спросила Файму и Димка вздрогнул.
— Что действует? — буркнул он.
— На`ри`си, умение вызывать симпатию. Хотя это слово значит также будь внимательнее, бдительнее, осторожно!
— Очень точно, — вновь буркнул Димка. Вайми он не доверял ни на грош.
— Я сама этим занималась, — безмятежно заметила Файму. — На достаточно серьёзном уровне.
— У вас цивилизация всё же. Хотя ты, наверное, думаешь, что он тебя любит.
Файму пожала плечами.
— Вайми как раз ОЧЕНЬ хорошо знает и как имитировать любовь, и как защищаться от имитации, и как защиту обходить... правда, таким, как он, иногда не верят, даже когда они правду говорят.
— Почему-то, — усмехнулся сидевший рядом Матвей. — Профессиональная ломехуза же. Отъест на раз шекретик гошударштвенный, а заодно и моск.
Прежнее ехидство не изменило ему, и Димка подумал, что с ним всё в порядке — пока, по крайней мере.
— Это очень сложная вещь, вообще-то, — хмуро заметила Файму. — Тут мало как угодно притворяться, надо иметь несколько настоящих личностей, которые полностью верят в то, что изображают. И уметь менять их по желанию. А это, конечно, может повлечь различные психические расстройства, такие как шизофрения, аносонозия, синдром чужеродной руки, синдром Антона, диссоциативные расстройства и полную деперсонализацию.
Вот-вот, подумал Димка, всё ещё глядя на Вайми. Не поймешь, псих он или ещё нет. А это очень неприятно...
— Обидно наверное, что туземец какой-то тебя обошел? — спросил Матвей.
— Нет, — безмятежно ответила Файму. — Вот мьюри с их развратом действительно обидно.
— Что забыли Передовую Теорию Воспитания, которая даже рядовую труженицу сауны быстро превращает в гения?
Сидевший рядом Талка пожал плечами.
— Ну, к этим теориям доступ у них есть. Сами по себе они не такой уж и секрет.
— Некоторые детали — секрет, — возразила Файму.
— Применение линейки по рукам, что дает +100500 интереса к учебе? — спросил Матвей.
Файму усмехнулась.
— Иногда да, но в особых случаях.
— Когда ученик таки ленивый и не хочет учиться?
— Да. Хотя чтобы много денег заработать ПТВ скорее вредна — мораль же, а тут прямо проституция.
— А без проституции нельзя? — спросил Димка.
— Можно ещё рекламной девой работать, — сказал Талка. — Если внешность офигенная, конечно. Жить в специальном доме с камерами и пользоваться продукцией фирмы — с шиком и выдумкой. Потому что от просто рекламы всех тошнит уже. А тут роскошная дева в купальнике просто ходит туда-сюда и готовит яичницу на плитке. А плитка и вправду хорошая, иначе такая чудесная дева не стала бы ей пользоваться.
— А товарами наших конкурентов пользуются только мерзкие уроды, вот, сами посмотрите, — фыркнул Матвей. .
— Этим занят уже другой отдел. Кстати, к нам, в Союз то есть, таких умельцев не пускают даже туристами. Ну, не то, чтобы прямо не пускают, а требуют справку об отсутствии глистов предъявить и всякое такое. Да, это надо довести, чтобы строго формально себя так вели. Но можно.
— Требовать себе золотой трон и пионерок в рабство? — спросил Димка.
— Да. Даже могут дать пионерок, — Файму вдруг усмехнулась. — Местный драмкружок как раз хочет восстание рабов разыграть под запись. Как это — что с рабовладельцем будет? Исторически достоверно будет.
— Растерзан народными массами? — предположил Димка.
— Ну, убивать-то не будут... Но вот пионеркам перед этим ещё раз напомнят, что лечится, а что нет. А лечится у нас много что. Правда пионерки потом всё равно будут жаловаться, что на всех не хватило. Но ведь можно повторить. Для закрепления эффекта.
— А кто-то вообще это требовал? — удивленно спросил Димка. — В смысле, трон и пионерок в рабство?
— Да. Кстати, у мьюри неограниченную медицину тоже не так уж сложно получить. Вполне могут красивой деве бесплатно всё делать — потому что надо всего-то подписать контракт.
— На игру в театре? — предположил Матвей. — Анатомическом.
— Зачем же? Можно на арене. Цирка. И да — лечить будут после каждого тигра. Если не сожрет.
— Тогда уже сложно может быть.
Файму вновь пожала плечами.
— Профессиональный риск. Тут уж ничего не поделаешь — тигр тоже человек, у него слабости, ему тоже кушать надо.
— И это там законно? — удивился Димка.
— Незаконное дело становится законным, если обложить его налогом.
— А гуманизм?
— А причем тут?.. — удивилась Файму. — Люди деньги зарабатывают, сами, добровольно, можно сказать. Всего-то чтобы кредит отдать, который брать их никто не заставлял.
— У нас на Земле такого всё же не было, — буркнул Димка.
— То-то в Варфоломеевскую ночь у нас гуманизм особенно расцвел, — тут же заметил Матвей.
— Надо всего-то правильно определить, кто есть человек, — сказала Файму. — С какой суммой в банке и так далее. Тогда всё очень гуманно будет. И демократично даже — деньги же не пахнут. Даже самый мерзкий джаго может стать человеком — если у него счет круглый.
— Но ксенофобии при этом не надо?
— Это смотря к кому, — усмехнулся Матвей. — К нам не надо, а к нашим мерсским соседям-сторкам — очень даже. Хотя кое-где вообще в принципе ксенофобия, что ВСЕ ксеносы — мерззкие и вообще не тот цвет кожи.
— Но это, видимо, не очень развитые товарищи? — предположил Димка. — И туда туристов возят?
— Бывает и так. Есть же любители животных подразнить. Вася, посмотри, как ниггеров от рожи твоей тещи корчит!
— Глупо это, — буркнул Димка. — Очень.
Файму пожала плечами.
— Верить в рациональность разумных существ — это большая ошибка, часто смертельная.
— Ладно, как хотите, а я спать.
Димка отошел в сторону, пристроил голову на рюкзаке — и моментально заснул...
* * *
Он проснулся только на закате — удивленный тем, что проспал так долго, и что никто не разбудил его. Изо всех сил потянулся, потом поднялся, осматриваясь.
По небу быстро неслись растрепанные рыжие тучи. Солнце только что скрылось за далекими западными горами, но перистое, зеленовато-красное зарево заката больше походило на край колоссальной туманности...
Димка невольно подумал о том, что творится сейчас в Ойкумене... и недовольно мотнул головой. Думать об этом не хотелось, да и просто не имело уже смысла. Они приближались к концу путешествия — если верить Вайми, до Города Снов оставалось всего-то три или четыре для пути. А там завершится и вся их история — так или иначе...
— А, проснулся уже? — сказал Борька. Димка с удивлением отметил, что он полностью готов в дорогу.
— Что, выходим? — удивленно спросил он.
— А что? — удивился Борька. — Раньше выйдем — раньше придем. Тут не так уж далеко, кстати. И Вайми говорит, что в холмах зверья почти нет.
— Ладно, пошли. Надеюсь, мы успеем добраться до утра.
Димка вздохнул и посмотрел на восток, где сгущалась зловещая тьма. На миг ему показалось, что он видит крошечную пёструю фигурку, терявшуюся в траве на склоне холма. Шпиона собакинов, который конечно заметит, куда они пойдут. Но поделать что-то с этим он не мог, а значит, и думать об этом тоже не имело смысла. Он вздохнул и начал собираться.
* * *
То ли собакины распугали по дороге всё зверьё, то ли просто места тут были потише, но ночной поход не превратился в тот кошмар, который Димка невольно ожидал. Небо было ясное, низко стоящая Армея давала вполне достаточно света. Зверьё же нападать не решалось — пока, по крайней мере. Но дойти до цели до утра не удалось — лунный свет был обманчив, земля под травой очень неровная, они всё время влетали в какие-то бочажины, лужи — и даже неугомонная Файму наконец сдалась. Выбрав место посуше, они сели дожидаться рассвета.
* * *
Проснувшись, Димка ошалело подскочил — ему приснилось, что их за ночь окружили тысячи собакинов, причем, он был уверен, что реальность окажется ещё хуже кошмара. Но, к его удивлению, вокруг никого не было — пока, по крайней мере. Торопливо позавтракав, они пустились в путь.
* * *
В полдень Димка остановился на краю широкой, пологой ложбины, внимательно осматриваясь. Вдали виднелось стадо кенгурий, но собакинов до сих пор видно не было. За ложбиной возвышался огромный холм, а на вершине холма стоял курган странно правильной пирамидальной формы — как сказал Вайми, почти всё, что осталось от разрушенного города. Димка понятия не имел, зачем этот курган вообще поставили. Сейчас он порос травой, лишь правильная форма отличала его от творений природы. Кто построил его здесь, так далеко от Ойкумены?..
