— Ты можешь пообещать, что вернешься?
— Да, — быстро заверил он.
Он поторопился. Даже она, человек, не обладающий никаким особенным даром, догадалась, что он лукавит.
— Ты врешь, — уверенно заявила она, и прежде чем Тевос возразил, продолжила: — Нет, ты не хочешь меня обмануть. Ты хочешь успокоить. Но на самом деле ты не уверен, что вернешься, так? Потому что маг, которого мой брат не добил, опасный и сильный противник. В первой битве он тебя переиграл. И кто знает, может, он переиграет всех. И тогда...
— Все будет хорошо, — настаивал Тевос.
Ойрош не стала спорить, сползла с кресла к нему в объятия и поцеловала шею, затем спустилась к ключице.
— Что ты делаешь, опасная женщина?.. — хрипло поинтересовался вожак.
Она не отвечала, потому что была очень занята, Тевос отстранил ее от себя, хотя она отчаянно сопротивлялась.
— Ойрош... — позвал он, ловя ее взгляд.
— Ты не знаешь, чем это закончится, — горячо зашептала она. — Ты можешь уйти и не вернуться, а у меня будет лишь память о мерзавце, который унизил меня и причинил боль, и о тебе, которого я так и не узнала. Я не хочу. Будь моим сегодня, а потом можешь идти, куда хочешь... — она снова поцеловала его.
— Ойрош, я... — и понял, что если он сейчас скажет, что не сделает этого, потому что потеряет дар и станет бесполезным для стаи, она не поймет. Подумает, что ничего не значит в его жизни. А она значит очень много, но судьбы всех сейчас очень тесно переплетены. Если он потеряет дар, погибнет не только стая, Ойрош тоже погибнет. Он лихорадочно искал выход, а девушка все-таки дотянулась до него. И не найдя отклика, тут же заледенела и рванулась из его объятий. Он не отпустил.
— Ты не хочешь меня, да?
Он снова подыскивал слова, чтобы объяснить все, и неожиданно решение пришло. Простое и красивое.
— Выходи за меня замуж.
— После войны? — горько усмехнулась она.
— Нет, сегодня, сейчас.
Теперь она умолкла, осмысливая услышанное.
— Как это?
— Гостей на нашей свадьбе, конечно, не будет. Родственников и друзей мы не предупредим. Но мы пойдем в храм Эль-Элиона. И ты станешь моей женой.
— Да, — легко согласилась она и нервно рассмеялась.
— Ты можешь незаметно выйти из дома?
— Смогу. Все уже или спят, или ушли на... охоту. Только стражи в лесу...
— Стражи — моя забота. Я буду ждать тебя в саду. Приходи туда, — он легко поцеловал ее и выскользнул на балкон.
...Ойрош пришла очень быстро, будто боялась, что он не дождется и уйдет. Даже запыхалась. Он вел ее через лес, поддерживая в темноте, чтобы она не упала. Впервые он задумался, каково людям жить среди вампиров или оборотней, насколько беспомощными они себя ощущают. От этого и страх, который рождает ненависть.
Сначала они миновали стражу вампиров, затем стражу оборотней. Пришлось поплутать, но девушка словно горела изнутри, поэтому не устала. Он вывел ее на поляну. Здесь было светлей: розовая луна лишь чуть-чуть убыла и несколько затмевала звезды своим светом. Тевос повел девушку к скале, темнеющей на фоне густо-фиолетового неба.
— Это? — не поверила Ойрош.
— Я же тебе рассказывал, — шепнул Тевос ей в ухо.
— Я все равно ожидала немного другого...
— Ничего, — они подошли к узкому входу в пещеру. — Храм еще удивит тебя, — девушка была немного испугана, поэтому он предложил: — Я войду первым. Не отпускай мою руку.
Первые шаги они проделали в полной темноте. Но Ойрош не боялась. Этот мрак не пугал, а... сближал. Казалось, что в целом мире остались они вдвоем. Им ничего не угрожает. Ни сейчас, ни в будущем. Есть только теплая кожа любимого, только его дыхание...
Потом на стенах зажглись огоньки, трепещущие точно пламя свечи. С каждым мигом становилось светлее. Они стояли в круглой комнате, полностью отделанной малахитом. Изумрудные узоры под ногами, изумрудные узоры на стенах. Они складываются в целые картины, так что никакого дополнительного украшения не требуется. Среди этих изображений, дрожит пламя свечей.
— Очень красиво... — Ойрош еле сдерживала волнение.
— Да, — Тевос не выпускал ее. — Интересно, есть ли на Гоште где-то такая комната?
— То есть мы сейчас не в храме оборотней?
— В храме. И в то же время в другом месте. Здесь все очень изменчиво, но где бы ты ни оказался, место принесет покой в сердце. Ты хочешь стать моей женой? — улыбнулся он.
— Да. Что я должна делать?
— Ты почувствуешь, — он встал напротив нее, взял обе ее ладони в свои. — Что ты готова отдать любимому, Ойрош?
— Всю себя, — откликнулась она, будто уже видела этот обряд, и тут же спросила: — Ты готов принять этот дар, Тевос?
— Да, — заверил он.
— Что ты готов отдать любимой, Тевос? — девушка почти не дышала.
— Всего себя. Ты готова принять этот дар, Ойрош?
Сердце у нее забилось чаще.
— Да.
— Тогда прими мой эльтайон, — он отпустил ее, чтобы снять с шеи медальон. С легким щелчком он разломил золотой круг над сложенными ладонями девушки, края половинок причудливо изгибались. Затем разделил сплетенные цепочки, так, чтобы получилось два медальона. — Это твоя половинка, Ойрош, — протянул Тевос одну часть ей. — Отдай ее любимому.
Ойрош вновь надела цепочку ему на шею. Взяла другую половинку, но лишь на мгновение:
— Это твоя половинка, Тевос, отдай ее любимой.
Вожак опустил цепочку ей на шею, поцеловал ее очень нежно, затем потянулся к ее уху. Последние слова обряда.
— Нет другой части, которая подошла бы к этому эльтайону. Только вместе мы целое, только рядом друг с другом мы счастливы. Сегодня мы вошли в храм, чтобы получить благословение Эль-Элиона... — часть фразы пришлось опустить, потому что свидетелей этого торжества не было. — С сегодняшнего дня — свадебная неделя... — он сделал паузу. — Хотя у нас будет только одна ночь...
Все переменилось. Ойрош оторопела: они стояли на пороге большой спальни. Стены декорированы гобеленами с морскими пейзажами, занавеси легкие, почти прозрачные, они не скрывают красного заходящего солнца. Посреди комнаты огромная кровать, застеленная голубыми шелковыми простынями. Балдахин тоже бледно-голубой, украшенный крошечными золотыми звездочками. Ойрош подошла к окну: до самого горизонта простиралось зеленое море лесов. Тевос обнял ее сзади, поцеловал плечи. Она быстро обернулась.
— Я твоя жена?
— Да.
Он распустил шнуровку на ее платье, оно с мягким шелестом упало на пол. Осталась только тонкая нижняя рубашка. Тевос подхватил ее на руки. Куда делась ее смелость? Она дрожала. И вдруг вспышкой озарения, он увидел мудрость Эль-Элиона в том, что они встретились. Только вожак мог помочь забыть ей ту боль, что причинил сынок герцога. Он чувствовал состояние девушки, знал ее мысли. Знал, когда надо остановиться, чтобы она пришла в себя. Знал, чего она ожидает... Никто другой не смог бы сделать ее счастливой. А он... он нуждался именно в ней. В девушке, которая доверяет ему больше, чем самой себе. Надо поблагодарить за это Ранели.
Они покинули храм, когда небо начало сереть. Но они будто провели вместе целую неделю, как и положено жениху и невесте после обряда. Эль-Элион подарил им очень много, больше, чем она могла просить. Тевос вновь проводил ее мимо стражи оборотней. Он с тревогой смотрел на небо.
— Дальше я сама, — девушка удержала его. — Спасибо тебе. И... возвращайся. Я буду ждать тебя.
Они еще немного постояли обнявшись. Но если в храме время текло медленно, то, сейчас оно как будто наверстывало упущенное. Тевос отпустил ее, дохнув в ухо напоследок:
— Нас заметили, сейчас здесь будет Челеш. Я люблю тебя. И вернусь.
Он ушел. Ойрош еще провожала его взглядом, когда с дерева мягко спрыгнул вампир. Белокурые волосы, стройное юношеское тело. Кто подумает, что ему уже тридцать пять? И злые слова так не соответствуют его невинной внешности.
— Где ты была? Зачем приходил этот оборотень?
— Неважно, — покачала головой Ойрош. — Проводи меня домой.
— Провожу. Но сначала...
Девушка знала, что Челеш любит ее и относилась к нему мягко. Но это не всегда удавалось.
— Ты не мой отец. Проводи меня домой. Ты сделаешь то, что прикажет мой отец, — осадила она вампира.
Тот еле сдерживал гнев, но все-таки смирился.
— Хорошо, — он снова исчез в ветвях деревьев. Это означало, что он предпочитает провожать ее, неслышно следуя за ней по воздуху.
Суету в доме Ойрош заметила издалека. Уже взошло солнце, и ее отсутствие заметили, но она переживала за Тевоса: главное не повредить ему. Когда она в сопровождении стража вышла из леса, слуги замерли, словно их заколдовали. А потом из дома вылетел отец. Нет, он в отличие от Челеша шел по земле и, как всегда, был элегантен, как герцог, но в каждом движении прорывалась ярость.
— Где ты была? — потребовал он резко.
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — как можно спокойнее попросила она.
— Нет, моя дорогая, — гневно произнес Шонгкор. — Беседы наедине закончились. Скажи всем, где ты была. Пусть вся семья узнает.
— Как скажешь, — смирилась она и повернулась к окружавшим ее вампирам и людям. Кажется, собрались все. Не хватало только мамы и нескольких стражей. — Сегодня ночью я вышла замуж за Тевоса, — в подтверждение она показала половинку эльтайона на цепочке.
Воцарилась такая тишина, что она порадовалась, что стоит спиной и не видит лица отца.
— Что ты сделала? — прошипел Шонгкор.
Пришлось взглянуть на него.
— Я вышла замуж за Тевоса, — как можно тверже повторила она.
— Позволь спросить, где в таком случае твой муж? Если ты вышла замуж, он должен или забрать тебя к себе или примкнуть к нам, — мурашки бежали по коже Ойрош, потому что после этого шипения наверняка будет взрыв.
— Мы будем жить вместе после окончания войны, — она отвела взгляд.
— Ах вот как? — голос отца набирал силу. — Но в права мужа он уже вступил, не так ли?
— Так хотела я.
— О! А он отчаянно сопротивлялся этому, да?
— Отец... — умоляюще попросила она.
— Ты дура. Молоденькая влюбленная дура, которая верит всему, что врет мужчина, если он делает это ласково. Никто не знает, вернется ли он с этой войны, но твою жизнь он уже испортил.
— Так хотела я, — повторила девушка.
— В таком случае, я поступлю так, как хочу я. Челеш, проводи ее в спальню. Если будет сопротивляться — свяжи и запри, — он тут же отвернулся, точно разом забыв о существовании дочери, — Хархас, Щамма, соберите всех, пусть останется несколько стражей и люди. Остальные идут со мной.
— Отец! — воскликнула она.
— Челеш, почему она еще здесь? — крикнул Шонгкор.
Вампир твердо взял ее под локоть и повел в дом, а когда она стала сопротивляться, подхватил на руки. Она кричала и вырывалась, но все было бесполезно — Челеш был слишком силен. И вдруг накатил ужас: так ярко вспомнился день, когда с ней был другой мужчина, тоже очень сильный. Грубые руки, срывающие с нее одежду, бесстыдно ее щупающие. Наглый смех в ответ на ее отчаянные мольбы. Удары по лицу из-за того, что она начала кусаться и царапаться. Но все бессмысленно, бесполезно. Он слишком силен, она не справится. И никто не услышит, не защитит... Хотелось кричать, но горло сжал спазм. Ойрош начала задыхаться, в глазах пошли круги.
Челеш почувствовал неладное и тут же поставил ее на пол.
— Что? — обеспокоился он. — Воды?
Она мотала головой и только жадно хватала ртом воздух, но у нее никак не получалось вдохнуть, и сознание померкло.
Очнулась от того, что в нос ударил едкий запах. Распахнула глаза и часто-часто задышала ртом.
— Ну, вот и все, — мама прижала ее к себе. — Все будет хорошо. Не пугай меня так.
— Где... папа? — она заикалась.
— Во дворе, — мама была в отчаянии. — Еще не все собрались.
— Я пойду...
— Бесполезно. Он в такой ярости, что... Не надо тебе было...
— Мама! — отчаянно воскликнула она.
Бросилась к окну. Как раз в этот момент с неба опустился Хархас.
— Господин... — он тоже задыхался — очень торопился исполнить поручение хозяина. Но дальше он произнес не то, что ожидала Ойрош. — С запада приближается отряд кашшафской армии. Они идут к нам. С ними маг. Щамма убит, остальные сдерживают их. Но они хорошо защищены.
Во время последней фразы отец уже сбрасывал камзол. В следующий миг вампиры поднялись в воздух и направились на запад. Ойрош еще постояла у окна, глядя им вслед, а потом пошатнулась и снова упала в обморок.
28 нуфамбира, Лейн
Дни, проведенные в черном круге, пока они пережидали погоню, превратились в еще один медовый месяц. Именно в месяц, потому что часы будто растянулись. Они сторожили, но опасности не было, так что он мог сидеть рядом с любимой, целовать ее, слушать ее смех, любоваться ею так, что она краснела. Он привык к подземелью, даже к сиянию, которое оно испускало ночью.
— Ты сделала мне шикарный подарок на день рождения, — сообщил он. — Я о таком и мечтать не мог.
— Такой ты мне нравишься больше, — она удовлетворенно пояснила: — Когда ты смеешься, а не смотришь на меня так, словно я сейчас растаю в воздухе навсегда.
Он уже не смотрел на нее так. Тревога куда-то ушла. Несмотря ни на что он был благодарен Богу и Илкер за эти дни, когда мог быть с ней.
Но дольше они ждать не могли. Она почувствовала это, как только он поцеловал ее утром.
— Ты куда-то уходишь? — она торопливо протирала глаза.
— Я отправлюсь на запад, поищу Щиллема, — объяснил он. Она хотела возразить, но умолкла, только ласково погладила по щеке. — Не грусти, — попросил он.
— Не буду, только ты осторожней.
— Хорошо.
Утром дежурил Балор. Плечо еще не зажило, но вопросы о здоровье его раздражали, поэтому Ялмари промолчал.
Спускаясь с холма, он предупредил:
— Проследи, чтобы кому не надо, меня не увидели.
Оборотень кивнул.
Ялмари спустился с холма и, отойдя, сосредоточился. Голубая дымка окутала тело. Дрожь преображения охватила тело, а затем тело повело к земле, трава приблизилась, и одуряющие запахи степи ударили в ноздри. Еще немного, и он приноровился к новому восприятию. А потом, легко и свободно помчался к лесу на западе.
Он вбирал в себя запахи, стараясь уловить присутствие человека. Это удалось сразу. Но приблизившись, он сообразил, что это, скорее, деревня, а в деревне Щиллем вряд ли остановится. Он повернул на другой запах. Это точно был чей-то лагерь. Но, подобравшись ближе, он убедился, что это отряд Пагиила, либо одного из рыцарей, живущих неподалеку...
До вечера он обыскал довольно большое пространство, но безуспешно. Людей, посланных Тештером, не нашел и остался на ночевку неподалеку, чтобы через несколько часов снова отправиться на поиски. Но он отдыхал лишь час. Внезапная угроза разбудила его. Он вскочил и заметался. Тут же понял, что опасность угрожает не ему. И стремглав помчался обратно к подземелью, в котором укрылась его команда.
