Когда лошади провалились под воду по колено, пришлось спешиться и продолжить путь по верху, благо вокруг оказалось достаточно поваленных стволов, чтобы не хлюпать по воде. Друзья искали следы дороги, если таковая всё-таки имелась.
Прямо из-под ног взлетела стая уток. Стелле удалось подстрелить нескольких птиц, и Маркус, рискуя жизнью, перепрыгивая с одного корня на другой, подобрал тех, что не успели уйти под воду.
В дупле нависшего над водой дерева, которое кто-то обложил мелкими камешками, Маркус, предварительно облив ствол водой, развёл костёр.
Совместными усилиями общипали добычу, проткнули тонкими прутиками и подвесили над огнём.
— Не мы первые тут трапезничаем, — принц указал на очаг в дупле.
— Они, наверное, были хорошими людьми, раз позаботились о других несчастных. Храни их Миралорд!
Запах жареного мяса поплыл над болотом. Утки покрылись румяной корочкой и так и просились в рот. Принц снял одну с огня и проткнул — готова.
Друзья пообедали, потушили костёр, спрятали в дупле обглоданные кости и удобно устроились на толстых ветках на послеобеденный отдых. Но отдохнуть им не дали: на соседнем дереве блеснули чьи-то глаза. Сначала одни, потом вторые.
Из-за корней высунулись руки со звериными когтями, перепончатые, словно гусиные лапы. За ними показались такие же омерзительные, покрытые шерстью головы, с большими острыми ушами, приплюснутыми носами и внушительного вида клыками. Такими, по легенде, присущи смевалам.
Стелла вскочила, поскользнувшись на замшелом стволе, но вовремя ухватилась за ветки.
Маркусу повезло меньше. Принцесса до смерти перепугалась, когда он с головой ушёл в хлюпающую жижу, но принц быстро вынырнул и, подтянувшись, забрался на дерево. К счастью, они отобедали не на болоте, а на примыкавшем к нему заболоченном озере, иначе купание закончилось трагедией. Правда, вода от этого ни теплее, ни чище не стала.
Нечего было надеяться выйти победителями из схватки с превосходящим противником, оставалась только уповать на талисман богов. Стелла вытащила его, и, повинуясь внутреннему голосу, подняла над головой.
Смевалы мигом присмирели, с опаской посматривая на камень. Немного повозившись, они расступились, пропустив вперёд большое мохнатое существо с подобием короны на голове. Приглядевшись, Стелла поняла, что это самая настоящая корона, только погнутая. Некогда сиявшее золото позеленело от воды и ядовитых болотных испарений.
Смевал подошёл вплотную и уставился на Стеллу водянистыми глазами:
— Кто ты, женщина?
— А сам ты кто?
Поднялся страшный шум: болотные жители прыгали и верещали на разные голоса. Смевал в короне поднял лапу — и они замолкли, вытянув длинные шеи.
— Я Ишнег, великий предводитель смевалов, — представился вождь местного народца.
Стелла рассмеялась:
— Какой же ты великий, если корона у тебя развалилась!
Смевал недовольно зашипел и повторил свой вопрос. Принцесса назвала себя.
— Откуда у тебя Камень богов? — для смевала её титул был пустым звуком.
— Мне его дали.
— Кто?
— Могущественные.
— Могущественные? Ты смеёшься?! — перешёл на визг смевал, оскалив зубы. — Этот камень хранился у самой Натали, выкупившей его у Дрегона. Но он исчез, и теперь я вижу его у тебя. Ты украла его?
— Вот ещё! — оскорбилась принцесса. — Мне подарил его Мериад. Отдал собственноручно.
Смевалы задрожали, беспокойно оглядываясь по сторонам. Кого они опасались увидеть? Или одно имя мрачного бога внушало священный трепет?
— Они здесь, уже здесь! — шептали некоторые твари.
— Кого они так боятся? — Стелла успокоилась: кажется, смевалы не собирались их убивать. — Сваргов?
— Тварей Бога смерти, псов Бога умерших, порождений Тьмы, — торжественно ответил Ишнег.
По телу принцессы тоже пробежал холодок.
Да, Мериаду подвластна смерть во всех ее проявлениях. Жизнь Стеллы и её душа.
— Мы хотим заключить договор, — продолжил Ишнег. — Ты не воспользуешься Камнем богов, а мы же покажем безопасную дорогу.
— Не обманите? — что-то не доверяла она этим тварям.
— Слова Ишнега крепче камня! А теперь иди за мной. Одна. Если Камень дал тебе Мериад, то он и привёл сюда за забытой вещью.
Смевал остановился там, где кончались деревья, и начиналась опасная трясина. Он подозвал одного из собратьев. Тот достал из дупла дудочку и наиграл грустную, протяжную мелодию.
Стелла вздрогнула, когда из-под воды показалась рука, сжимавшая меч.
— Этот меч твой, — пояснил Ишнег.
— Мой? — удивленно переспросила принцесса. С чего им дарить ей чужой меч?
— Это необычный меч, и он предназначен тебе. Сейчас ты в этом убедишься.
Младший по иерархии смевал ловко поскакал по кочкам, забрал и принёс оружие.
Стелла удивилась, обнаружив в рукояти углубление для камня, которое по форме повторяло Камень богов. Заметив её недоумение, Ишнег подтвердил догадки:
— Камень богов принадлежал Ринде. Он украшал эфес её меча.
Стелла аккуратно вынула талисман и вставила в меч.
В рукояти что-то щёлкнуло, и надёжно зажатый невидимыми тисками камень бликами заиграл в скудном дневном свете. Принцесса проверила — держался крепко.
Стелла хотела подарить предыдущую оправу камня Ишнегу, но тот покачал головой:
— Отдашь тому, кто назовёт имя Ринды.
— Но кто такая эта Ринда?
Ишнег не спешил с ответом.
Его подданный снова заиграть на дудочке, и таинственная рука погрузилась в воду. Странно, казалось, она принадлежала живому человеку: тлен не затронул даже кожу.
Смевал убрал музыкальный инструмент в дупло и удалился на почтительное расстояние, оставив Ишнега и принцессу одних.
— Когда леса были молоды и светлы, а мы — детьми, — неспешно начал Ишнег, — Ринда пришла сюда. Эти места стали её домом, любим местом отдыха. Она не боялась сваргов, а они были послушны, как собаки, и лизали ей руки.
В тот год Ринда сражалась с Гердером — сыном Шелока и Марис, и в трудном бою одолела его. Разгневанная богиня отправилась за правосудием к самому Амандину, но он, как и все боги, благоволил к Ринде. Натали же и вовсе подарила ей свой талисман.
Тогда Марис решила заманить убийцу сына в ловушку: обернулась её матерью и завела в трясину, прямо в пасть к гидре Анабеске. Ринда убила чудовище но выбраться из болота не смогла.
Мы видели, как она схватилась за какой-то куст, отстегнула пояс и кинула на берег. Его подобрал я. Ринда взяла с меня слово отдать его тому, кто принесёт Камень богов. Талисман она подбросила в небеса. Его забрали Они.
Спасти меч Ринда не успела и вместе с ним ушла под воду. Мы бережно сохранили все её вещи, а я выменял у одной колдуньи дудочку, способную поднимать меч со дна болота. Только рука принадлежит не Ринде, а другому мертвецу: Он не оставил дочь гнить в трясине. Я видел его: горе Смерти убивает жизнь. До этого эти леса шелестели зелёной листвой, полнились голосами, а теперь заливаются слезами.
У принцессы никак не укладывалось в голове то, что у Мериада некогда была дочь. Но иной Смерти в Лиэне не существовало.
— Почему... Если она его дочь, почему он не спас её? — тихо спросила Стелла, с благоговением глядя на меч.
— Значит, не мог. Он любил её, очень любил. И мы ответили за её смерть, — низко опустил голову смевал. — Печатью уродства.
Стелла задумалась. То есть раньше смевалы были иными? Интересно, какими? Ишнег говорил о печати уродства — значит, некогда этот народец отличался красотой. Пока Мериад в гневе безутешного горя не превратил их в противных тварей.
Даже не верилось, что бог загробного мира способен на такие чувства. Принцессе казалось, что он понятия не имеет о любви, сострадании, душевной боли. И почему она никогда прежде не слышала о Ринде? Судя по описанию, та была полубогиней, а не просто дочерью человека и бессмертного.
Пока Стелла пыталась осмыслить услышанное, Ишнег принёс откуда-то пояс и отдал ей. Принцесса изумилась тонкому шитью нитями солнца и луны, в узоры которых сплелись цветы и животные — совсем как живые.
— Если встретишь сваргов, покажи им Камень богов и скажи: 'Именем Ринды, приказываю вам расступиться. Санригел!'. И они не причинят тебе вреда. А теперь нам пора возвращаться: не нужно тревожить покой мёртвых праздным любопытством.
Несмотря на первоначальный враждебный прием, смевалы оказались радушными хозяевами: обогрели, накормили, даже дали немного провизии в дорогу.
Ишнег лично провожал друзей, отгоняя от них мелкую болотную нечисть.
Показанная смевалом тропа должна была вывести на дорогу, ведущую в Джисбарле.
Распрощавшись с Ишнегом, путешественники продолжили путь.
Казалось, они ехали целую вечность, а лес всё не кончался. Зато тропа превратилась в грунтовую дорогу, местность стала суше.
Пустив лошадей рысью, друзья весело обсуждали, что они сделают, снова оказавшись под крышей человеческого жилища. Сходились во мнении, что вымоются и отоспятся.
За одним из поворотов лошадь Стеллы прянула ушами и остановилась.
— Что случилось?
— Не знаю. Лошадь беспокоится.
Стелла на всякий случай достала оружие и огляделась.
— Никого, — с облегчением прошептала она.
Голос подхватило эхо и понесло по лесу.
Лайнес испуганно попятилась.
— Здесь точно кто-то есть, — нахмурился Маркус. — Я это чувствую. Да и твоя лошадь тоже.
— Опять какой-то людоед?
— Не знаю, боги со мной не говорят.
— А со мной говорили — да что толку? Попросишь у них помощи — и пальцем не пошевелят. Но вот посылать испытания и требовать уважения — это они могут.
— Перестань, накликаешь беду!
— Все беды, которые только есть на свете, с нами уже случились.
Принц покачал головой и положил руку на эфес меча:
— Жди здесь: я осмотрюсь.
— Я с тобой, я боюсь, — Стелла бросила взгляд на таинственный недружелюбный лес.
— Как маленькая! — рассмеялся Марскус.
Принцесса промолчала и проводила глазами его спину.
Мгновения казались вечностью.
Наконец Маркус вернулся и сообщил, что ничего подозрительного не обнаружил. Решено было, положившись на небесную помощь, ехать дальше.
Дорога вывела на поляну, где их поджидал неприятный сюрприз: кости странного животного. На первый взгляд — лошади, но у лошадей не бывает рогов. И огромных, сточенных внутрь клыков.
На костях сохранились остатки кожи и шерсти, чёрной, как смоль.
— Страшное животное, будто из ночных кошмаров! — поёжилась Стелла.
— Эти кости мне знакомы. Вернее, не кости, а животное, которому они принадлежали. Конь Мериада.
Они спешились и склонились над скелетом. Рядом с ним в траве нашлась нить жемчуга.
Чуть заметная тропинка бежала от костей к осиновой поросли. За ней обнаружилось безлесное пространство — остатки небольшого городка.
На земле валялись черепки, разбитые статуэтки, кое-где поблёскивали монеты и даже драгоценные камни.
Живых здесь не было, только пожелтевшие, покрытые мхом скелеты людей и домашних животных.
— Похоже на Город мёртвых.
Стелла осторожно подошла к одному из домов и дотронулась до него. Стена оказалась шершавой и рыхлой: подъел жук-древоточец.
— Город мёртвых? — недоумённо переспросил принц.
— Да. Меня пугали им в детстве. Где-то посреди лесов есть город, где никто не живёт: все жители разом умерли по неизвестной причине. А их души бродят по развалинам и пугают случайных путников. Говорят, они могут унести человека с собой, в потусторонний мир.
— Да ну, брось! Что за сказки! Просто пришли сварги и всех убили. Давай осмотримся: вдруг найдём вещи, которые могут нам пригодиться.
— Ты предлагаешь заняться мародерством? — поморщилась Стелла, осторожно переступив через чью-то руку, сжимавшую бусы. — Это мерзко!
— А умирать с голоду не мерзко?
— Мы не умираем с голоду. Да если бы и умирали, зачем в лесу деньги? Что-то я не видела по дороге ни рынков, ни лавок. Однако сколько же тут мертвецов!
Ей было не по себе посреди распростёршихся в разных позах скелетов. И не только по причине их неблагообразного вида: Стелла боялась, что они вдруг оживут и набросятся на нее.
— Стелла, успокойся, они мёртвые и не станут тебя душить, — подшутил над её страхами принц.
— Ты прямо у них спрашивал, да? — съязвила принцесса.
Они медленно шли по вымершему городу — полуразрушенному природой лабиринту строений. На их фоне нетронутые временем и природой монеты и драгоценности казались подозрительными, напоминая ловушку.
— Стелла, сколько у нас в кошельке?
Принцесса пересчитала наличность.
— Да, негусто! — вздохнул Маркус. — Думаю, покойники не обидятся, если мы возьмем у них то, что им всё равно не пригодится.
Стелла наклонилась и быстро подняла монетку — вроде бы ничьи пальцы не вцепились в горло. Немного повертев в руках, она убрала её в кошелек.
— Не знаю, это всё-таки мародерство...
По-прежнему терзаемая сомнениями, Стелла наблюдала за тем, как Маркус переходит из дома в дом, собирает всё ценное и аккуратно складывает в мешочек. С ним ничего не происходило, а в Джисбарле, что ни говори, деньги понадобятся, и она решилась, вошла в один из домов.
Поначалу было тяжело, неприятно наступать на землю рядом с чьей-то скрюченной рукой или ногой, смотреть в пустые глазницы, находить среди развалин остатки детских игрушек, но потом принцесса отучила себя смотреть и просто собирала монеты. Блестящие, будто начищенные самой смертью.
— Почему они все такие? — Стелла указала на один из скелетов, сидевший, прислонившись спиной к остаткам дверного косяка. — Может, это расплата?
— За что?
— За мародёрство. Маркус, сам посуди — развалины, скелеты — и нетронутые временем остатки роскоши. Их будто специально разбросали!
— Перестань, никто ничего специально не разбрасывал. Просто до нас тут побывали люди и разрыли тайники. Всё сразу унести они не успели, а разбросать по земле — разбросали. Что до скелетов, то если над головой дырявая крыша, а в лесу водятся дикие звери, немудрено, что их отполировали. Ты меньше думай, а больше собирай.
— Да собираю я! — буркнула Стелла, сторонкой обойдя преградивший дорогу скелет. — Осторожнее: стены на честном слове держатся. Не залезай далеко!
Спиной почувствовав опасность, принцесса обернулась.
Сварги! И так много!
Чёрные хищники злобными глазами следили за каждым движением, но пока не нападали.
Испуганная Стелла, с укором повторяя, что не стоило ничего здесь брать, торопливо произнесла заклинание смевалов, но оно не помогло. Сварги не ушли, а сомкнули вокруг друзей кольцо. Хищники ощерились, будто приготовились атаковать, но внезапно расступились, освободив проход старцу, одетому в длинный тёмный балахон. Обернувшись к зверям, он недовольно прикрикнул, взмахнув клюкой:
— Лежать, безмозглые твари!
Сварги заскулили, будто домашние псы, и послушно исполнили команду.
— Наконец-то ты пришла, смертное отображение Ринды! — старец присел на груду прогнивших бревён и внимательно осмотрел принцессу. — Нехорошо заставлять старших ждать!
