Когда со всеми завязочками было покончено, наконец, пришла очередь самого платья. Поскольку Иллина была примерно такого же роста, как и я, а платье полагалось одевать через голову, то одевание тоже доставило некоторые трудности. Наклониться она не могла, поэтому мне пришлось лезть на стул. Когда я застегнула последнюю пуговицу в длинном ряду на спине, то почувствовала ни с чем несравнимое облегчение.

— Теперь поправь ткань на турнюре, — бросила сестрица через плечо. — Ну, как выглядит?

— Как круп лошади, — честно ответила я.

— Это ты еще фижмы не видела, — рассмеялась она.

— И ты в этом пойдешь? — ужаснулась я.

— Конечно. И тебе что-нибудь подобное подберем.

— Иллина, я это не одену, — твердо сказала я.

— Почему? — удивилась она. — Тебе очень пойдет.

— Пойдет — не пойдет... Я не надену такое платье, — видя, что она уже открыла рот, чтобы возразить, быстро добавила. — Такие платья нужно уметь носить, а меня никто не учил. Послушай, я буду выглядеть в нем, как корова. Я лучше буду в чем-нибудь привычном, простом.

Немного подумав, сестрица согласилась с моими доводами. В результате она нашла для меня длинное зеленое платье простого кроя. Туфли пришлось позаимствовать у матушки, благо у нас с ней одинаковый размер ноги.

— Теперь следует подумать о прическе, — заявила Иллина.

Она оставила меня в комнате, велев найти себе перчатки в тон платью. Через несколько минут вернулась с матушкой:

— Мама вызвалась помочь нам причесаться.

С собой они принесли большой таз, ведро с водой, ковшик, пару полотенец, мыло. Пока мама раскладывала принесенные вещи, Иллина опять вышла и вернулась с двумя мисками, взбивалкой, блюдцем с каким-то сиропом, пакетом с сахаром и парой яиц. Последний пункт вызвал у меня недоумение:

— А яйца-то тебе зачем?

— Прическу тебе делать, разумеется, — ответила она, всецело поглощенная тем, как все донести до стола, чтобы ничего не уронить.

Я с изумлением наблюдала, как она раскладывала на столе перед собой принесенные предметы. Осторожно разбив одно из яиц, она отделила белок от желтка. Желток выложила в миску, а белок — во взбивалку. Ту же операцию она повторила и со вторым яйцом. Добавив к белкам немного сахара, она взялась за ручку и начала взбивать.

Взбивалка по принципу работы напоминала ручную мельницу. С помощью системы шестеренок при повороте ручки начинали вращаться венчики. Это удобное приспособление отчим купил в городе, отдав продавцу весьма значительную сумму. При вопросе, во сколько ему обошлась покупка, он лишь в ужасе закатывал глаза, но это не мешало ему считать, что это была одна из лучших сделок.

— Мама, вымой Веренке волосы, пожалуйста, пока я занята, — попросила Иллина.

— Я и сама могу! — возразила я.

— Верена, я без тебя знаю, как нужно делать. Ты в парадном платье, снять его я не дам, а вымыть волосы, не забрызгав его, ты не сможешь, — раздраженно заметила она.

— Иллина права. Слушай ее, она тебе плохого не посоветует, — поддержала ее мать.

— Но...

— Ты хочешь достойно выглядеть перед приезжими аристократками и не опозорить меня?

Можно подумать, у меня есть выбор!

Пришлось подчиниться. Матушка усадила меня на стул посередине комнаты, заставила откинуть назад голову и стала мыть волосы. Сначала я немного смущалась, не привыкла, чтобы мне прислуживали, но потом стала получать удовольствие. Мамины пальцы бережно перебирали пряди, она осторожно расчесывала волосы, а не драла их, как я. От удовольствия я даже прикрыла глаза. Поливая из ковшика теплой водой, она смыла мыло и осторожно промокнула полотенцем мокрые пряди.

К этому времени Иллина закончила взбивать белки и усадила меня перед зеркалом. Открыв один из многочисленных ящичков, она достала широкую кисточку и шкатулку, внутри которых лежали короткие и толстые палочки с веревочками на концах, напоминавшие коклюшки для плетения кружев. Спрашивать, что это и для чего они нужны, я не стала, опасаясь опять попасть в глупое положение. По одной пряди, тщательно смазывая волосы взбитыми в густую пену белками и расчесывая их, сестрица накручивала волосы на эти деревянные палочки, закрепляя их завязками, чтобы они не размотались раньше времени. Эта процедура заняла массу времени, под конец которой я почувствовала чудовищную усталость. Но на этом мои мучения отнюдь не закончились.

Пока Иллина занималась моими волосами, мама растопила печь в комнате. Обернув простыней, чтобы не запачкать платье, меня заставили сесть на маленькую скамеечку перед огнем. Как оказалось, для того, чтобы волосы быстрее высохли. Затем эти мучительницы принесли с кухни отруби, несколько огурцов, баночку меда и еще что-то, что просто не удалось рассмотреть, поскольку оборачиваться мне было строго-настрого запрещено. За моей спиной что-то натирали и смешивали.

Пока длилось приготовление, я чуть не задремала, но меня растолкала сестрица со словами:

— Не спи! Я сейчас тебе буду делать маску, чтобы вернуть нормальный цвет лица. Посмотри на себя, на кого ты похожа. Разве можно себя так запускать?

— А в чем дело? — пожала я плечами. — Лицо как лицо.

— Все обветренное, загорелое.

— Ну и что, лично меня все устраивает.

— Будем приводить тебя в должный порядок, — заключила она. С этими словами она приподняла за подбородок голову. — Вот так и держи, пока я не закончу.

Она взяла протянутую матушкой миску. Краем глаза мне удалось углядеть, что в миске лежат распаренные отруби. Вот эти отруби она зачерпнула рукой и стала накладывать толстым слоем на мое лицо, оставляя свободными только круги вокруг глаз и рта. На попытку возразить против принимаемых ими мер, мне было велено молчать, не то хуже будет. Поскольку я не представляла, что может быть еще хуже, то решила больше не провоцировать родственниц и молчать. Как оказалось, я рано обрадовалась, так как в дополнение на веки мне положили кружочки свежего огурца, а губы намазали смесью, напоминающую по вкусу творог с медом. Я с трудом удержалась, чтобы не облизать губы, и лишь строгое предупреждение Иллины пресекло мою попытку полакомиться.

В таком виде я просидела примерно полчаса, прежде чем было принято решение смыть с меня этот кошмар. За это время отруби на лице подсохли и, когда они начали отчищать их с лица, мне показалось, что с меня живьем сдирают кожу.

— Ай! Мне же больно! — закричала я.

— Терпи! — услышала я в ответ.

Но отскоблить маску никак не удавалось. Тогда матушка ошпарила полотенце кипятком, отжала его, чтобы убрать лишнюю влагу, и положила на мое лицо, сказав, что под паром маска отстанет быстрее. Моего мнения, конечно, никто не спросил. Когда, наконец, от отрубей удалось избавиться, Иллина обтерла мне лицо кусочком льда. Я была даже не в состоянии удивиться, откуда она его взяла. Затем легкими движениями намазала крем, судя по баночке тот самый, из цветков белой лилии, готовить который она мне помогала.

— Ну вот, теперь ты намного больше похожа на человека, чем ранее. Теперь займемся руками, — с этими словами она сунула мои руки в миску с какой-то желеобразной массой. — Пока кожа рук получает необходимое питание, я займусь макияжем.

Тут же на свет появились какие-то щипчики, кисточки, баночки, пузырьки и еще множество вещей. Вооружившись одними щипцами, Иллина стала безжалостно выщипывать мне брови, ругаясь, когда я вздрагивала от боли. Несомненно, палачи обошлись бы гораздо гуманнее! После того, как закончила дергать волоски на бровях, она круглой щеточкой намазала брови и ресницы сурьмой. Губы накрасила карминной помадой, скулы — такого же оттенка румянами. Вымыв руки, мне вручили бархатную тряпочку и велели полировать ногти.

Наконец мне разрешили отойти от печки и пересесть на стул у зеркала. Взглянув на свое отражение, я просто не поверила своим глазам — такой красивой я себя не представляла. Увидев мое удивление, Иллина удовлетворенно улыбнулась:

— Сейчас уложу тебе волосы, и ты вообще себя не узнаешь.

Она стала по одной разматывать палочки, а я внимательно следила за ее действиями. Волосы повисли колечком. Я разочарованно вздохнула, мысленно представив на своей голове прическу, похожую на овечье руно. Но Иллина несколькими движениями расчески придала волосам вид изысканных локонов, спускающихся водопадом по спине и плечам. Постепенно количество деревяшек уменьшилась, а прическа приобрела несвойственную ей ранее пышность. Когда не осталось ни одного нераспущенного колечка, сестра еще раз расчесала всю массу волос, приподняла их, открыв шею, свернула элегантным узлом и высоко заколола красивыми шпильками в виде звездочек, предварительно выпустив несколько локонов на висках.

С видом профессионального фокусника она освободила меня от простыни и велела встать. В зеркале отразилась в полный рост красавица в простом, но элегантном зеленом платье. У меня даже дух захватило от восторга. В голову закралась крамольная мысль, что было бы неплохо, если бы сейчас меня мог увидеть Вульф.

— Ну как, нравится? — отвлек меня от мечтаний голос сестры.

— Иллина, ты просто волшебница, — искренне призналась я. Затем заметила, — Ой, ведь ты сама еще не готова!

— Ничего, я быстро управлюсь, — уверила она. — Мне не нужно столько времени, чтобы приготовиться к выходу.

Она заняла мое место у зеркала и начала быстро расчесываться, кисточкой нанося сироп на волосы, стараясь, чтобы ни один волосок не выбивался. Скрутив волосы в жгут, она уложила его на затылке, закрепив цветком-заколкой, напоминающей прищепку. Идеально гладкие волосы выглядели как нарисованные, а маленький завиток на лбу казался приклеенным. Когда я сказала об этом сестре, она высказалась в том смысле, что я ничего не понимаю в моде. Поскольку это замечание было абсолютной истиной, то спорить я не стала.

К моему бесконечному удивлению, уже наступил вечер, и скоро должен был прибыть экипаж, чтобы отвезти нас в замок. Матушка любезно разрешила нам оставить в комнате беспорядок, наказав завтра все тщательно убрать за собой. До приезда кареты Иллина решила поесть, объясняя это тем, что в гостях неприлично много есть. Оказывается, если девушку приглашают во время приема за стол, она должна кушать "как птичка". Здоровый аппетит — это дурной тон. Она посоветовала плотно поесть, уверяя, что иначе я останусь голодной.

Да-а-а, тяжело быть аристократкой! Не знала, что им приходится идти на такие жертвы.

Ждать пришлось недолго, мы с сестрицей едва успели перекусить матушкиными пирожками и ватрушками, как к дому подкатила карета. Приподняв край платья кончиками пальцев, Иллина величественно выплыла на улицу. За ней торопилась я, стараясь не наступить на подол платья. Кучер открыл дверцу, опустил лесенку и подал нам руку, помогая подняться в экипаж. Когда мы уже были внутри, он убрал подножку, захлопнул дверцу и занял свое место на облучке.

Через мгновение экипаж уносил нас к замку на встречу с Дарком и его невестой.

Это было самое ужасное путешествие в моей жизни!

Карета катила по дороге, болтаясь из стороны в сторону и подпрыгивая на неровностях дороги. Иллина невозмутимо сидела, придерживая рукой занавеску, я же чувствовала себя отвратительно — меня укачало. К горлу подкатывала тошнота, а от постоянной тряски у меня начала болеть голова. К тому же меня постепенно охватывал ужас.

Причина надвигающейся паники была проста — я боялась предстоящего мероприятия. Как помощница аптекаря я была знакома со всеми обитателями замка, так как не раз приносила туда лекарства и помогала ухаживать за больными. Барон и его семья были людьми хорошими и приятными в обращении. Меня всегда принимали доброжелательно, не давая повода для обид и недопонимания. Но до сего дня в замок я всегда приходила через хозяйственные ворота вместе с прислугой. Единственными помещениями, где доводилось присутствовать, были кухня, комнаты прислуги и комната во флигеле, где пришлось однажды пользовать заболевшего гостя.

А представить себя в роскошном платье, среди гостей из высшего общества я даже не могла! Просто не знала, как себя вести, что говорить. И больше всего я боялась подвести свою сестрицу, если по моей вине Иллина не выйдет замуж за Дарка, то она не даст покоя до конца жизни ни мне, ни окружающим.

Бросив на меня быстрый взгляд, она заметила мое состояние:

— Ты что, боишься? — и, увидев утвердительный кивок, постаралась успокоить. — Не волнуйся, все пройдет хорошо. Если не будешь знать, что делать, то постарайся повторять за мной. Леди Веллиана очень добра и поможет сгладить любой промах.

Несмотря на попытки Иллины меня успокоить, я все равно чувствовала себя очень неуверенно.

Дорога впереди несколько раз сворачивала в разных направлениях, петляя по лесу, и затем пошла на вершину высокого холма, один из склонов которого обрывался над бурной рекой. Ее украшала прямоугольная корона замка с высокими башнями. Гладкие зубчатые стены, испещренные узкими бойницами, в свете заходящего солнца отливали золотым и розовым.

Карета обогнула один из склонов и пронеслась по подъемному мосту, перекинутому через глубокий ров, окружающий замок. В окне промелькнула арка моста и стоящие на карауле воины, охраняющие замок. Экипаж остановился.

Дверь кареты открылась, паж спустил лесенку и протянул нам руку, дабы помочь выйти из экипажа. К моему искреннему восторгу, мы оказались в буйно цветущем саду. Прямоугольный парадный двор был уставлен мраморными вазами и кашпо с цветами. Ярким калейдоскопом переливались всевозможные оттенки и краски, воздух заполняло благоухание. В дальнем конце двора аркада стройных колонн поддерживала увитый растениями балкон. Лестница из розового мрамора стекала прямо к нашим ногам.

Раньше мне казалось, что двор замка — это непременно вытоптанное место, где целыми днями тренируются воины, но Иллина шепотом развеяла мое заблуждение. Она пояснила, что баронесса очень любит цветы и именно по ее настоянию парадный двор превращен в сад. А воины тренируются в другом месте.

Я хотела поподробнее выяснить, как устроен замок, но сестрица шикнула на меня и велела придержать вопросы до тех пор, пока мы не приедем домой. Увидев ее напряженное лицо, я сочла за благо промолчать, хотя очень хотелось ответить ей резкостью.

В сопровождении пажа мы прошли по полутемному сводчатому проходу, ведущему во внутренний двор. Его украшал небольшой круглый фонтан с кристально чистой водой и золотыми рыбками, про наличие которых мне тихо шепнула сестрица. Вокруг стояло еще несколько мраморных вазонов с цветущими растениями. Паж начал подниматься по лестнице на галерею второго этажа и остановился, поджидая нас.

Иллина, приподняв кончиками пальцев юбку платья, грациозно восходила по покрытой ковровой дорожкой лестнице. Глядя на сестру, я тоже постаралась скопировать ее походку, но моментально запуталась в подоле и едва не упала. Иллина посмотрела так, что если бы взглядом можно было бы испепелить человека, то от меня мгновенно осталась бы лишь кучка пепла. Я смутилась и, приподняв подол немного повыше, поспешила за ней.