Как только мы поднялись на площадку, паж пошел по коридору дальше, и нам пришлось поспешить, чтобы не отстать от быстроногого юноши.
— Ты что, опозорить меня решила? — прошипела сестрица. — Опусти подол, у тебя туфли видны.
— Ну и что? — пожала я плечами.
— Неприлично так высоко его поднимать.
— А как же мне ходить? — попробовала возражать я. — Ведь опять запутаюсь.
— Постарайся не путаться и, прошу тебя, не маршируй как солдат. Идти надо плавно, словно плывешь над полом. Мельче шаг.
Я засеменила рядом с сестрой, но снова наступила на подол и чуть не упала, только в последний момент уцепившись за Иллину. Мне послышался угрожающий моему здоровью звук рвущейся ткани, я зажмурилась, ожидая возмущенный крик сестрицы. Но нет, платье осталось целым! А угрожающий взгляд Иллины можно было пережить, тем более что она не будет устраивать публичный скандал.
— Корова! — возмущенно шепнула она.
В этот момент паж, наконец, остановился, постучал и, выслушав ответ, с поклоном открыл перед нами дверь в комнату. Мы вошли.
Именно такими я и представляла себе женские покои. Мягкий свет струился сквозь изящные решетки, закрывающие высокие окна в дальнем конце комнаты. Стены завешаны красивыми гобеленами с пасторальными сценами, везде стоят вазы с цветами. Закрытая дверь вела в какое-то прилегающее помещение. Я предположила, что там находится спальня хозяина. В углу около окна стоял резной столик, уставленный флаконами, баночками, шкатулками. Рядом стояли кованые сундуки, украшенные причудливой мозаикой. На некоторых их них лежали подушки и стопки одежды.
— Иллиночка! Я так рада, дорогая, что ты приехала! — раздался мелодичный женский голос.
Я перестала оглядываться и, покраснев, перевела взгляд на хозяйку комнаты. На софе, откинувшись на подушки, лежала моложавая женщина лет сорока с полотенцем на лбу. Увидев нас, она приподнялась и стащила полотенце.
— Верена, спасибо, что и ты приехала с Иллиной. Мне понадобится твоя помощь, — она приветливо улыбнулась.
— Леди Веллиана, вы больны? Как ваше здоровье? — озабоченно спросила сестрица. — Может, мы приехали не вовремя?
— Все в порядке, дорогая, если можно так выразиться. У меня просто болит голова от наших гостей, — пожаловалась она.
— Что случилось? — удивилась Иллина.
— С тех пор, как приехали эти особы, моя жизнь стала поистине невыносимой. Муж целыми днями сидит в библиотеке, я даже стала замечать, что он не отказывает себе в паре бокалов коньяка. Сын вообще перестал появляться в доме. Заниматься гостями пришлось мне и слугам. Повариха грозится уволиться, две горничные сбежали, управляющий ушел в запой.
— Неужели все так ужасно? — посочувствовала Иллина. Я молча прислушивалась к разговору.
— Сил моих больше нет, — пожаловалась баронесса и обратилась ко мне. — Верена, я тебя прошу, поговори с прислугой. На тебя одна надежда, они прислушаются к твоим словам! Если они все сейчас уволятся, я не знаю, что буду делать. Пусть они потерпят немного, скоро наши гости уедут и все вернется на круги своя. Я даже готова увеличить им жалование за то время, пока они здесь. Однако, — спохватилась она. — Что это я лежу? Сейчас гости начнут съезжаться.
Она довольно резво для больной вскочила и заметалась по комнате, стараясь быстро привести себя в порядок. Ей на помощь пришла Иллина, и они углубились в непонятный для непосвященного разговор о преимуществах того или иного вида косметики, не обращая никакого на меня внимания. С удивлением я была вынуждена признать, что сестрица и баронесса хорошо ладят, что радовало, ибо давало надежду, что она не будет против брака Иллины и Дарка. Признаться, я заскучала и, когда они были готовы, с радостью покинула комнату.
Не прерывая разговора, леди Веллиана подхватила сестрицу под локоток и повела нас по галерее в зал, где должен был состояться прием. Я старалась не отставать от них, осторожно передвигаясь в туфельках на непривычно высоком каблуке и стараясь незаметно держаться за стенку.
Внезапно одна из дверей выходящих на галерею комнат открылась и из нее выбежала горничная. Вся в слезах, она прижимала ладонь к горевшей щеке с ясным отпечатком ладони. Не надо было быть гением, чтобы догадаться о причине ее слез.
Увидев баронессу, она, плача, произнесла:
— Миледи, можете меня увольнять, но больше я к ней не пойду!
— Риана, не горячись. Лучше объясни, чем она опять недовольна? — устало спросила баронесса.
— Эта... эта... женщина, — девушка явно хотела употребить другое слово, но, памятуя, что разговаривает с госпожой, сдержалась. — Заканчивает прихорашиваться, — эта фраза прозвучала с явным сарказмом. — Велела застегнуть ожерелье на шее, а я нечаянно зацепилась замочком за ее прическу. Я извинилась и начала выпутывать украшение. Она сразу разоралась, что такой неуклюжей девке не горничной работать, а в свинарнике навоз убирать, куда она меня и отправит, всыпав пару десятков плетей. А когда я ей указала, что не она в замке хозяйка, она дала мне пощечину и заявила, что это ненадолго, уж она-то наведет здесь порядок.
Похоже, для леди Веллианы подобные разговоры не были новостью.
— Миледи, я девушка простая, работу честно исполняю, но и у меня гордость есть. Какое она имеет право руки распускать? Не могу я больше, госпожа, не могу! Чуть что не по ней — бьет, руку не держит! — и она снова залилась слезами.
— Давай вот что сделаем, — со вздохом предложила баронесса. — Ты сейчас можешь быть свободна до конца дня. Завтра у тебя тоже будет выходной. И можешь к ней больше не ходить, только не попадайся на глаза, я скажу, что уволила тебя. За жалование не беспокойся, заплачу вдвойне и не ущемлю в работе. Будем надеяться, что скоро они уедут.
Девушка, вытерев ладонью мокрые щеки и слегка улыбнувшись, поблагодарила хозяйку и убежала.
Я была знакома с Рианой. Шорник очень гордился своей старшей дочерью, которая поступила работать в замок. Это была рассудительная и спокойная девушка, а семеро младших братьев и сестер воспитали в ней выдержку. Поэтому видеть ее в слезах для меня было удивительно.
— Видите, что в замке творится? — со вздохом резюмировала баронесса. — Ума не приложу, как мне от этих хищниц избавиться. Они уже не скрывают, что считают себя хозяевами в замке, со мной вовсе не считаются, — она сжала кулаки, но тут же взяла себя в руки, и ее лицо приняло привычную маску безмятежности. Лишь напряжение в глазах выдавало ее состояние.
Проходя мимо стрельчатого окна, мы заметили приближающихся всадников. Значит, гости уже стали собираться. Леди Веллиана жестом показала, чтобы мы следовали за ней, и поспешила встретить прибывших.
— Иллина, — шепнула я. — Мне кажется, что шансы выйти замуж за Дарка у тебя значительно повысились. Похоже, здесь все не в восторге от будущей родни.
— Ты думаешь? — взволнованно спросила сестрица.
— Ага. Ты же слышала, что баронесса не одернула Риану, когда она непочтительно говорила о гостьях. В другой раз она бы не спустила девушке такого поведения, а тут не стала ее ругать и даже дала ей выходной. Так что, если будешь вести себя правильно, мечты твои в скором времени сбудутся.
Иллина просияла. Можно было не сомневаться, она сделает все, чтобы выглядеть максимально хорошо на фоне соперницы. В этой схватке я бы поставила на сестрицу. И не только из-за того, что она — моя родня, но и потому, что умеет добиваться своего и готова сражаться.
Мы спустились в парадный зал. Буквально сразу же дворецкий объявил прибывших:
— Господин Торик Зариш, главный королевский ревизор. Господин Хаттон Вигдис и господин Силен Ардесс, его помощники. Господин Утер Зариш, королевский маг-эксперт.
— Баронесса, это большая честь — получить приглашение на ваш прием, — поклонился господин Зариш, поцеловав руку леди Веллиане. Следом за ним раскланялись и остальные его спутники, пробормотав приветствия.
Несмотря на изрядно помятые лица сборщиков налогов, свидетельствовавших о бурной ночи в обществе горячительных напитков, я узнала в главном ревизоре вчерашнего предводителя обоза.
— Графиня Кларисса Терблин с дочерьми, — торжественно провозгласил дворецкий.
В зал вошла престарелая дама, так обильно накрашенная, что ее лицо казалось маской театрального шута. Следом за маменькой вошли три некрасивые и перезрелые, а потому злющие девы, которых за глаза называли "тремя грациями". Самой младшей из них было уже далеко за тридцать. Их отличительными чертами были: наивная скромность, строгая нравственность и страстная любовь к голубому цвету. Несмотря на их крайнюю глупость, они очень любили всевозможные скандалы и умели их раздувать буквально на пустом месте.
Я терялась в догадках, зачем баронесса их пригласила.
— Барон и баронесса Калош, — представили еще одну пару гостей.
Гости здоровались с баронессой, произносили несколько дежурных фраз и разбредались по залу, приветствуя знакомых и завязывая легкие разговоры ни о чем. А мы с Иллиной по-прежнему находились рядом с баронессой, так как она не желала нас отпускать от себя. Сестрица наслаждалась повышенным вниманием к своей особе, а меня оно только тяготило. Хотелось уйти куда-нибудь в тихий уголок и затеряться в нем ото всех.
— Баронесса, представьте нам этих прелестных юных дев, которые не отходят от вас ни на шаг, — приторно улыбаясь, обратилась графиня Терблин.
— Это наши дальние родственницы, леди Иллина и леди Верена Россель, — ответила баронесса. — Они приехали навестить нас буквально на пару дней.
Я на секунду опешила, но несильный толчок в спину и украдкой показанный сестрицей кулак привели меня в чувство. Я постаралась пошире улыбнуться и присела в реверансе.
— О, как это прелестно! — воскликнула одна из престарелых граций. Было непонятно, что она имела в виду этой фразой, говоря эти слова. Они окружили нас с сестрицей, как стая стервятников, выясняя наше фамильное древо. Иллина врала виртуозно, даже я с любопытством слушала историю нашего выдуманного рода. Скоро я почувствовала начинающуюся головную боль и, извинившись, отошла к окну, чтобы подышать свежим воздухом и хоть немного отдохнуть от пустой болтовни.
Засмотревшись на закат, я не заметила, как кто-то подошел сзади и взял меня за локоть. От неожиданности я вздрогнула и обернулась. Это оказался королевский маг.
— Извините, я, кажется, вас напугал, — начал он. — Но я увидел, как вы здесь скучаете в одиночестве, и решил составить вам компанию.
— Вы ошибаетесь, я отнюдь не скучаю.
Я хотела уйти, но маг пошел за мной следом, рассыпаясь в любезностях. За последующие полчаса он успел мне надоесть своей пошло-ловеласовской болтовней и плоскими шутками, над которыми сам и смеялся. Поскольку раньше я в такие ситуации не попадала, то не знала, как себя вести. Я попробовала пару раз тонко намекнуть, что мне не нравится его общество, но он так и не пожелал этого понять. Поэтому приглашение к столу было принято мною с радостью, в надежде хоть там избавиться от назойливого кавалера.
Но прежде чем все собравшееся общество перешло в столовую, нам предстояло увидеть еще одно незабываемое зрелище.
— О, все уже собрались! — раздался сверху низкий женский голос. — Извините, что не могли вас поприветствовать раньше. К сожалению, прислуга в этом доме просто ужасная, а наша персональная горничная не могла одна вовремя управиться.
На втором этаже перед спуском с лестницы стояли две дамы. Я не ошиблась, предположив, что это и есть так называемая невеста Дарка и ее матушка.
Медленно и величаво они начали спускаться по лестнице. Все гости, в том числе и мы с сестрицей, наблюдали за их шествием. Когда на площадке между этажами они повернулись лицом к нам, я пораженно уставилась на них. Никогда ранее мне не доводилось видеть такого зрелища.
Основное внимание обращала на себя дама лет пятидесяти. Как я поняла, она приходилась нареченной матерью, то есть будущей тещей Дарка. Это была высокая, полная женщина с довольно резкими чертами лица, которое в давние годы, по-видимому, было довольно красивым. Одета она была в ярко-синее платье с глубоким вырезом, из которого виднелась значительная часть груди, прикрытая, однако, прозрачной шемизеткой, дабы сохранить приличия. А вот юбка была настолько широка, что скорее напоминала чехол дивана.
— Чего смеешься? — шепотом спросила меня Иллина, услышав сдавленное хихиканье.
— У нее что, платье на распорках? — фыркнула я.
— Дуреха, это платье надето на фижмы, — пояснила она.
— Интересно, а как она в двери проходит, не застревая в проеме? — я усиленно старалась скрыть неуместный в данный момент смех, прикрыв рот ладонью.
— Не вижу здесь никакого повода для веселья, сейчас такие наряды в моде. Ты же в ней не разбираешься, — недовольно заметила она и пояснила. — Очень просто, в двери она проходит боком.
Я снова окинула взглядом дородную фигуру дамы и лишь тогда заметила еще одну деталь, в очередной раз удивившую меня своей несуразностью. Это была прическа, но какая. Высоко зачесанные волосы стояли дыбом, уложенные в виде развесистых рогов, между которыми крепилось небольшое птичье гнездо с чучелком его обитателя и чем-то, издалека похожими на яйца.
Я поспешно отвернулась и закрыла лицо руками, теперь сдержать смех мне уже не удавалось.
Так сильно я давно не веселилась! По счастью, беззвучно, иначе Иллина убила бы меня на месте.
— Верена, успокойся. Возьми себя в руки! — шипела она, но от ее слов я веселилась еще сильнее.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мне удалось взять себя в руки и успокоиться. Придя в себя, я удивилась, почему никто не отреагировал на мое непочтительное поведение. Объяснение нашлось практически сразу, оказывается, Иллина закрыла меня собой от глаз присутствующих, и никто не заметил мою выходку.
Я снова обратила взор на эту пару. Они уже спустились вниз и, здороваясь на ходу, направлялись к нам. Точнее, к баронессе. Теперь мое внимание было приковано к потенциальной сопернице моей сестры.
Между матерью и дочерью не было заметно ни малейшего сходства, ни в лице, ни в фигуре. Девушка была небольшого роста и худа, можно даже сказать, тщедушна. Она выглядела бледной и болезненной. Ее лицо, хоть и с правильными чертами, казалось блеклым и невыразительным. Платье на ней было такого же фасона, как и у матери, только бледного серо-голубого цвета, делающее девушку еще более бесцветной. Высоко зачесанные волосы, заплетенные в косу и, уложенную вокруг головы, открывали вид на ее тоненькую шейку, что казалось удивительным, как она не переломится под весом прически. Вместо шляпки на голове затейливо крепилась корзинка с фруктами — яблоко, персик, груша, кисть винограда и несколько ягод клубники. Они так аппетитно выглядели, что сразу захотелось их съесть. Лишь когда она подошла поближе, мне удалось разглядеть, что фрукты сделаны из воска. Я даже почувствовала разочарование.
Пристально рассмотрев невесту, я пришла к выводу, что сестрице она не соперница, красота и живость Иллины в сравнении с ней только выигрывали.
