А Дзержинский, видимо, чтобы освободить камеры для массовых жертв террора и репрессий, просит за подследственных разобраться секретарю ВЧК Левитану Гутману Нафтальевичу (Левитан — скорее всего фамилия, Гутман — имя; вступил в партию большевиков, конечно же, в 1917, как и Троцкий, в 1928 же исключен как троцкист, успел поработать на БАМе и в 1937 как троцкист уже расстрелян):
'Тов. Левитан.
Я вчера, 23/VI, был в Бутырской больнице. Следующие просьбы арестованных:
1. Сидит некая Ольга Алексеевна Семенова, был ордер на освобождение Ольги Семеновны Семеновой. Не освобождена. Необходимо справиться и виновного в небрежности привлечь к ответственности.
2. Графов, курьер Свердлова, посажен за пьянство, сошел с 'ума', но уже здоров. Запросите Свердлова, что с ним сделать.
3. Сергей Георгиевич Танеев, ар. 10.VI, командир 3-го бат. 3-го Моск. Совет. полка, за дезорганизацию и к.-р. Невиновен. Вел дело Гальперштейн. Доберите справки о деле. Прошение прилагается.
4. Ремнев и Цейтлин. В каком положении их дело? Цейтлин просит разрешить свидание с женой. Уведомить больницу. Утверждают, что их могут взять на поруки Муралов, его секретарь и Раскольников.
5. Гончаренко Юрий Сергеевич, пом[ощник] комис[сара] по продовольствию Прудникова со ст. Лозовая. Ар. 18 V, ни разу не допрашивали. Просит отдать жене забранные музык. инструменты и отослать ему в больницу забранные у него в нашей тюрьме 325 руб.
6. Корольков (из штаба Ремнева) спрашивает о положении его дела.
7. Белянкин из Вологды просит допросить его. Говорит, что обвиняется в к.р. неправильно.
Необходимо послать в больницу бумагу, что он числится за нами. Иначе его могут освободить. Дело было у Закса.
8. Берг Вас. Серг. — просит освободить на поруки. [Обвиняется в] к.-р., говорит, что ни в чем не виновен. Прошение его прилагается. Проверить по телефону, не ошибка ли, что получил 1 год тюрьмы и за что?
9. Коваленко Б.В. Прошение прилагается.
-'— У Пицковского.
Все прошения и бумаги верните мне со справками.'
То есть вместо того, чтобы как правоверному большевику заниматься расстрелами, всезлодейский председатель ВЧК просит вернуть скрипочку жене подследственного. Подобными действиями он нагло портит всю нарисованную нам картину.
Ну и уже с конца июня — после левоэсэровского мятежа (как говорили сами эсэры — 'Пусть Германия займет Россию до Волги' — конечно, их хозяевам — англичанам и французам — было бы выгодно, чтобы максимум немецких войск ушло как можно дальше), после начала мятежа белочехов, когда беляки и интервенты все больше разжигали Гражданскую войну, тогда уже начинают закручивать гайки:
'Предписывается всем гражданам города и деревни, не имеющим права и разрешения от советских властей на ношение и хранение огнестрельного и холодного оружия,.. . доставить все упомянутое выше в Чрезвычайную комиссию в двухнедельный срок со дня распубликования сего приказа; виновные в неисполнении сего будут подвергнуты суровому наказанию.
Губернские комиссии должны издать такой же приказ по уездам, волостям, селам и деревням о разоружении богатеев, мужиков-кулаков, попов, правых эсеров и меньшевиков.
По истечении двухнедельного срока продолжить приказ этот на три дня и после этого приступить к планомерному разоружению и отбиранию всего вышеперечисленного, обходя дом за домом, деревню за деревней, улицу за улицей. Необходимо это провести так, чтобы ни у одного кулака, ни у одного буржуя не осталось ни одного штыка, ни одного патрона.'
— больше всего умиляет заранее запланированное продление на три дня — сразу заложились на то, что все-равно протянут до последнего и до истечения срока сдать все не успеют. Все-таки какие-то ненастоящие 'кгававые пагачи'. Вот казаки атамана Семенова — они в это же время сдирают живьем кожу с крестьян, тренируются в рубке безоружных — но на роль 'кгававых пагачей' не подходят, так как идейно близкие — 'пусть сволочь, но это наша сволочь'.
Уже в августе:
'Товарищам Лиде, Руденицкому и Попаровскому в районе Перловки и Тайнинской предоставляется право и вменяется в обязанность расстреливать по их распоряжению всех подозрительных, у которых будет обнаружено оружие без разрешения.'
— наконец-то начинались расстрелы, о которых так долго говорили больше... а нет ... демократы.
Сентябрь:
'Дело очень серьезное. Организация белой гвардии немецкой ориентации. Члены — все б[ывшие] предводители дворянства и помещики и офицеры-усмирители. Очень многие не арестованы, хотя есть указания, где их искать. Дело лежало от 17/VIII без движения. Надо написать в справочное бюро, что всем хлопотам за арестованных по этому делу отказать и прошений не принимать.'
— ну вот ... так все хорошо вроде бы начиналось, а тут снова чекисты подводят демократов. Причем офицеры-усмирители — это офицеры, которые в царское время принимали активное участие в подавлении крестьянских бунтов и рабочих стачек и демонстраций — то есть 'усмирении' народа, причем такими методами, что против них выступали не только интеллигенция, но даже помещики. И вот — Советской власти уже скоро год, чехословацкому мятежу и началу Гражданской войны — три месяца (если считать по августу), а такие люди до сих пор гуляют на свободе и никто их не собирался расстреливать, ибо нахер никому не были нужны пока не взялись создавать антисоветские организации. Тут все просто: сидите тихо — нет террора, начали вести борьбу — есть террор.
Вообще же из 250 дел, рассмотренных лично Дзержинским на 21 сентября 1918 года (день отъезда в Швейцарию) — 15 — расстрелять, 20 — в конц.лагерь, 40 — освободить, остальные — на рассмотрении. А перед отъездом оставил распоряжение, которое еще больше мешает будущим демократам:
'Из преступлений по должности чрезвычайные комиссии должны принимать к своему производству только дела особой важности, представляющие опасность для Советской республики. Все остальные дела о преступлениях по должности, возникшие в чрезвычайных комиссиях, передаются ими в народные суды и революционные трибуналы'
Хорошо хоть некоторые подчиненные как-то пытались выправить ситуацию, но Железный Феликс и тут им всячески мешал:
'Иногородним отделом получается много жалоб на действия чрезв. комиссии, разрешающих дела, подлежащие разрешению судебных инстанций, притом комиссии выносят постановление о наказании на срок или без срока тюрьмы, какие могут исходить только от революционных трибуналов, народных судов и т.д. Так, например, Витебская чрезвычайная комиссия вынесла постановление о наказание спекулянтов 10 лет тюрьмы, другие комиссии присуждают на 3 или 5 лет общественных работ и т.п. Все это доказывает, что чрезвычайные комиссии не вполне ясно представляют себе функции чрезвычайных комиссий. Чрезвычайные комиссии, являясь органом борьбы, должны применять меры наказания лишь в административном порядке, т.е. меры предупреждения тех или иных незаконных действий, для чего комиссии и прибегают к арестам (в административном порядке), высылкам и т.д. Незаконченные же следствием дела о незаконных действиях отдельных лиц и организаций должны передаваться в судебные инстанции, каковыми являются революционные трибуналы, народные суды и пр. на предмет осуждения виновных, но ни в коем случае комиссии не должны брать на себя функции этих судов.'
То есть мало того что головная контора постоянно осаживает своих ретивых подчиненных, так и народ в общем не считает таким уж невероятным делом настрочить жалобу на чекистов — ну ничего не боится — то ли народ совсем уж безбашенный, то ли чекисты какие-то недостаточно кровожадные ... то ли дело беляки — 'Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня' — это на белом юге, в Поволжье КомУч только за лето-осень 1918 года расстрелял пять тысяч большевиков, а на севере из 400 тысяч населения только за 1918 год в тюрьму было брошено 38 тысяч — десять процентов, из них расстреляно 8 тысяч и еще тысяча умерла от болезней и побоев. Вот это размах ! Вот это заявка на успех ! И демократы не останавливались на достигнутом — расстрел рабочих демонстраций из орудий и пулеметов, баржи смерти, а Корнилов так вообще выдал — 'Пусть надо сжечь пол-России, залить кровью три четверти России, а всё-таки надо спасать Россию. Всё равно когда-нибудь большевики пропишут неслыханный террор не только офицерам и интеллигенции, но и рабочим, и крестьянам'. Ну то есть человек решил убить множество людей и тем самым спасти их от убийства большевиками. Л — Логика. Как будто специально для большевистских агиток. И ведь большевики знали с кем имеют дело — предыдущие десятилетия крестьянские бунты и забастовки рабочих раз за разом топились в крови теми самыми 'усмирителями', а ведь 'бунтовщики' всего-то хотели чтобы им оставляли хоть чуточку побольше хлеба, а не вывозили бы все за границу в обмен на кружева и брюлики.
И далее чекисты не вели себя кроваво-образцово. Февраль 1919:
'1) Если за арестованных полицейских чинов ручательства в их лояльном отношении к Советской власти нет и если в прошлом они зарекомендовали себя как преданнейшие слуги Романовых, таковых перевести из тюрем в концентрационные лагеря для общественных работ.
2) За всех полицейских чинов, за коих советские партийные организации ручаются в их лояльном отношении к Советской власти и если таковое подтверждается взятием их на поруки партийными товарищами или советскими учреждениями, таковых освобождать, взяв с них подписку о явке по первому требованию губчека.'
— 'где посадки' ? Причем это постановление шло вдогонку к постановлению от 11 декабря 1918 года, по которому усиливался контроль парткомов и советов над ЧК — они получали право незамедлительного освобождения арестованных под свое поручительство, тогда же были усилены меры по защите сотрудников советских учреждений от чекистского произвола.
Март:
'Ввиду того, что в последнее время, по слухам, различные темные личности под видом следователей, комиссаров и ответственных должностных лиц ВЧК занимаются всякого рода вымогательствами, вводя в заблуждение родственников и знакомых заключенных под стражей, Всероссийская Чрезвычайная комиссия доводит до всеобщего сведения следующее:
Все лица в интересах облегчения участи самих арестованных обязаны немедленно о всех случаях шантажа и вымогательства сообщать об этом во Всероссийскую Чрезвычайную комиссию на имя председателя комиссии с указанием точного адреса и телефона.
Все лица, подавшие такое заявление, найдут полную защиту от шантажистов, будут немедленно выслушаны, и будут приняты самые решительные меры для привлечения виновных к строгой ответственности и удовлетворения пострадавших.
Только при этих условиях ВЧК может гарантировать родственников и знакомых от шантажа и вымогательства со стороны темных личностей, действующих от имени Всероссийской Чрезвычайной комиссии.'
— складывается ощущение, что, говоря о кровавых палачах, демократы на самом деле обличали своих братьев по духу, благо что в 'благословенные 90е' таких вылезло с избытком, так что немудрено 'спутать'.
Май:
'Заявление ВЧК об отношении к оппозиционным партиям
23.05.1919
Целый ряд беспорядков, возникших в последнее время, говорит о том, что лавры Краснова желают выслужить лев. соц.-рев. и меньшевики. Вся ихняя paботa всецело сводится к разложению нашей армии (Брянск), расстройству нашей промышленности (Петроград, Тула), нашего транспорта (железнодорож. забастовки). Настоящим ВЧК заявляет, что она не будет делать никакого исключения между белогвардейцами красновского толка и белогвардейцами из партии меньшевиков и лев. соц.-рев. Карающая рука Чрезвычайной комиссии опустится с одинаковой тяжестью на головы тех и других. Арестованные лев. соц.-рев. и меньшевики будут нами считаться заложниками, и от поведения обеих партий будет зависеть ихняя судьба.'
— а ведь согласно истинно верной современной точке зрения большевики уже уничтожили все оппозиционные партии. Опять чекисты шли в пику нашим передовым современникам.
Июнь:
'Слушали:
6. Проект декрета о расширении права расстрела, внесенный т. Дзержинским.
Постановили:
6. Принять декрет за основу, выбросив лишь расстрел за подделку документов и соединив в общей формулировке в одном пункте участие в заговорах и в контрреволюционных организациях. Юридическую обработку проекта поручить т. Стучке, назначив ему 2-дневный срок. После этого декрет внести в Президиум ВЦИК.'
— ну наконец-то пошли расстрелы ... видимо, все-таки решили вытащить на свет практику столыпинских военно-полевых судов, когда расстрел полагался если 'виновность ... очевидна по мнению администрации', да и столыпинский подельник Гурко предлагал брать заложников. Не, никакой фантазии у большевиков в части террора ! Все, ну все слизали с правителей РКМП !
... правда, и тут напортачили с расстрелами — какие-то они странные:
'ВЧК считает нужным указать, что суровое наказание ждет всех тех, кто вздумает злоупотреблять предоставленными ЧК правами. За применение прилагаемого декрета к каким-либо лицам в корыстных целях виновные будут расстреливаться'
Ну да — чем дальше, тем все больше Дзержинскому и его подручным приходилось бороться не с контрой, а с уродами, пробравшимися в ряды чекистов. И это неудивительно — если летом 1918 года в ЧК — во всех отделениях — было порядка тысячи человек, то к концу того же года — уже под тридцать тысяч. Естественно, при таком бурном росте на теплые места, облеченные властью, пробирались темные личности, поднятые со дна еще Февральским переворотом и затем растравленные псевдо-демократической вседозволенностью Временного правительства — это и нам знакомо по 80м-90м годам. То же было и тогда. Красный террор и был отменен еще 8 ноября 1918 года — всего через два месяца после его начала, когда Ильич наконец смог вернуться в центр событий несмотря на то, что Свердлов, как и летом 1917 года, опять попытался провернуть финт с удержанием Ленина вдали от событий — теперь уже под предлогом заботы о его здоровье. И сворачивался террор, видимо, после высказываний чекистов в стиле 'Мы не ведём войны против отдельных лиц, мы истребляем буржуев как класс. Не ищите на следствии материала и доказательства того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советской власти' — все-таки это был перебор, на который большевики не подписывались, а потому Ленин мог и лишиться своего единственного силового блока.
Раньше-то тоже был не сахар — так, еще 25 июля 1918 года 243 представителя большевистской фракции ВЧК слали в ЦК и лично Ленину требование 'раз и навсегда покончить с теми проявлениями массовых злоупотреблений сотрудников и даже членов Комиссии, которые наблюдаются за все время деятельности Комиссии. Президиум Комиссии и заведующие отделами окружили себя секретными сотрудниками, часто навербованными из помилованных, к смертной казни приговоренных уголовных преступников. Мы измучились в тисках этой проклятой атмосферы уголовщины, которая царит в Комиссии'. Эсэры тоже были не в восторге от действий некоторых членов ЧК — 'Вместо того чтобы избавить большевистский режим от самой кровавой и грязной работы, чрезвычайки стали гангреной, разносящей заразу по всему организму совет?ской власти'. Но до поры до времени у Ленина просто не было другой силы, хотя и эта сила уже выходила из подчинения — уже были слышны слова 'Мало ли какой сволочи вертится теперь около Ленина и Троцкого. Если сам Ленин попадется в контрреволюции, он также будет арестован' — это в ответ на предъявление мандата за подписью Ленина.
