Тем более что много корейцев, для которых был невыносим гнет японских оккупантов, бежали из страны чтобы бороться с японцами хотя бы там. Поначалу корейцы боролись с японцами начиная с оккупации Кореи в 1905 году и ее аннексии в 1910. Под нажимом японских карателей корейские партизаны отступали в соседнюю Маньчжурию, то есть там скапливался активный элемент, готовый продолжать борьбу. Туда же эмигрировали корейцы, которые просто ни в какую не желали жить под японцами. Китайские правительства всячески приветствовали эти действия, создавали из корейцев 'отряды самообороны против хунгузов', которые переходили границу и нападали на японские гарнизоны в Корее. К 20м годам в Маньчжурии было создано более тридцати корейских обществ различной ориентации — от крайне-правых до крайне-левых, но одной направленности — борьба с Японией. Появление рядом новой силы — Советской России — привело к полевению многих из этих организаций.
Неудивительно, что именно в Маньчжурии развернулись широкие партизанские действия после оккупации Маньчжурии японцами в 1931 году. В приграничных с Кореей районах к тому времени проживало 800 тысяч корейцев. На севере Маньчжурии действовали в основном коммунистические отряды корейцев, тогда как на юге — националистические от Корейской Революционной партии. Именно из среды последних вышло много людей, которые все активнее стали сотрудничать с японцами, когда те фактически разгромили сопротивление к середине 30х годов. Впрочем, из корейских коммунистов тоже хватало перебежчиков — к тому времени Корейская компартия прекратила существование, и многие корейские коммунисты были членами Китайской компартии, и китайцы подозревали корейцев в предательстве, отчего проводили чистки вплоть до расстрелов — неудивительно, что к японцам бежали не только рядовые члены партии, но и руководители. Ну и с 1934 года китайцы из КПК взяли курс на китаизацию своих отделений в Маньчжурии, причем под благовидным предлогом — 70% членов партии выдвигать из рабочих, 30% — из крестьян и интеллигенции. И так как большинство корейцев были крестьянами, это автоматически закрывало им путь в партию и тем более на руководящие посты, даже в тех районах где преобладало корейское население. Впрочем, в Народно-революционной армии Китая оставалось много корейских коммунистов, даже на руководящих постах — на всякий случай китайцы оставляли себе самых послушных. Впрочем, китайцы — что коммунисты, что националисты — пригревали и корейских националистов — тоже на всякий случай.
Японцы также разыгрывали корейскую карту в Маньчжурии. Так, они создали Общество корейских резидентов, создавали 'стратегические деревни' — свозили население мелких деревень в крупные, чтобы их легче было контролировать и уменьшить поддержку коммунистам. Созданное японцами корейское Общество сотрудничества также боролось с коммунистами — прежде всего корейскими, на его основе был создан 'корейский добровольческий корпус самозащиты' — прежде всего из молодежи помещицкой и кулацкой прослойки — к 1936 году их было уже под тысячу отрядов численностью до сотни человек и широкая сеть осведомителей из корейцев — по мере затухания сопротивления коллаборация корейцев в Маньчжурии набирала обороты.
В результате этих событий корейское сопротивление в Маньчжурии сошло на нет. Если вначале партизаны Маньчжурии вполне успешно воевали против японских захватчиков и к 1935 году в их рядах насчитывалось до 45 тысяч человек, то к концу 1941 года японцы совместно с войсками Маньчжоу-Го практически задавили сопротивление и остатки партизанских войск перешли через границу в СССР, где из них сформировали 88ю стрелковую бригаду, в которой было четыре китайских и четыре корейских батальона. Часть корейцев Маньчжурии, кто собирался продолжать борьбу — что коммунистов, что националистов — бежали в Китай — в Особый район или к Гоминьдану.
И вообще, с корейскими силами творилось то же самое, что и с другими народами, находившимися под пятой оккупантов — сплошная чресполосица. Помимо явных коллаборантов там было много групп и сообществ, желавших освобождения Родины, но взгляды на дальнейшее обустройство у них были различны, различны были и ориентации на внешние силы. В Корее основную скрипку среди освободительных движений играли силы, ориентированные на СССР, США и Китай.
В 1921 в Шанхае была создана Компартия Кореи — это уже вторая корейская компартия, так как первая была создана также в 1921 году в Иркутске. Естественно, между ними сразу разгорелось соперничество. Коминтерн пытался как-то выправить ситуацию — в 1922 году обе партии были упразднены, а вместо них создано Корейское бюро Коминтерна, хотя это мало что изменило — иркутская и шанхайская группировки так и продолжали соперничество за власть над хоть какими-то корейскими коммунистами, лишь бы над всеми. Но это — вне Кореи, внутри же в 20х годах создавались разные коммунистические общества, которые в 1925 году объединились в Корейскую коммунистическую парию — это уже третья партия, если считать 'иркутских' и 'шанхайских' отдельными партиями, чем они по сути и являлись. Уже в ноябре 1925 года японцы раскрыли эту компартию и арестовали ее руководителей — компартия распалась. Но в марте 1926 была образована вновь, вновь была разгромлена, в сентябре 1926 образована третья 'внутренняя' компартия, которая просуществовала уже два года и снова была разгромлена. В 1927 году на основе различных религиозных, крестьянских и рабочих организаций социалистической направленности было создано 'Общество обновления', которое японцы почему-то не громили несмотря на довольно радикальную программу — вплоть до отмены законов, ущемляющих права корейцев. Ну то есть явная подстава со стороны колониальных властей, чтобы и дать выйти пару в свисток, и выявить активистов антияпонского сопротивления. В 1931 году общество насчитывало уже 39 тысяч человек и, видимо, выполнило все задачи японской администрации, так как объявило о самороспуске. Помимо этого возникали и другие организации, благо что коллективная работа была характерна для корейских крестьян во все времена — в виде универсальной артели взаимопомощи, организации совместной обработки полей и множества других форм самоорганизации сообществ. Так что опыт кооперации у корейцев был большой, поэтому создание организаций для них не было чем-то диковинным — в 1920х еще вполне легальные, в 30х они начинают уходить в подполье, а с началом Второй мировой они все фактически были разгромлены.
'Правительств' будущей независимой Кореи тоже было несколько. В феврале 1919 года во Владивостоке непойми кем был создан Парламент народа Великой Кореи. В апреле 1919 года в Шанхае — во французском сеттльменте — неизвестно кем выбранные представители всех провинций Кореи создали Временный парламент и Временное правительство Кореи, и в апреле же, но уже в корейском Инчхоне (который Чемульпо) создали Сеульское правительство Республики Корея. Это все — при еще живых японцах. Такая активность по созданию корейских правительств весной 1919 года была связана, во-первых, с массовым движением '1 марта', когда по Корее прокатились многомиллионные демонстрации с требованиями предоставить независимость, а, во-вторых и в главных — с Вудро Вильсоном, который в своем документе 'Четырнадцать пунктов' провозгласил право наций на самоопределение. Ну, провозгласил — по мнению корейцев — возможно, спутали Вильсона с Лениным, тогда как Вильсон в своих пунктах говорил только про Европу и Турцию, но ни про кого другого — американцы сами рассчитывали погреть руки на колониализме, теперь уже явном. Но корейцы почему-то решили, что это и про них тоже, к тому же США имеют сильное влияние на Японию, а потому могут надавить на японцев чтобы те предоставили корейцам свободу. Мечты от бессилия.
Тем не менее, идя на поводу этих мечт, все три корейских правительства включили в свой состав Ли Сынмана, который пошел по стандартному пути проамериканского политика — учился в протестантской миссионерской школе, а затем и вовсе уехал в США, где с какого-то перепуга простой крестьянский паренек был принят президентом США — то есть американские протестанты человека нашли, воспитали, попросили японцев посадить в тюрьму, а затем выпестовали нафиг из Кореи и последовательно создавали ему имя и репутацию, отчего к началу 1920х годов он считался в Корее лидером всех американских корейцев и наиболее влиятельным корейцем в США, который только и может оказать влияние на американцев. А американцам только того и надо — Ли мог выбирать какое правительство поддержать — он и поддержал Сеульское как наиболее слабое а потому послушное его покровителям. Тем не менее, в Шанхайском правительстве водилось бабло, а потому Ли согласился возглавить и его, но был выпихнут оттуда в 1925 году за злоупотребления финансами. Стандартный путь американского компрадора — недалекого и жадного. После этого 'шанхайцы' упразднили должность президента, 'власть' была поделена между правительством и парламентом. Все это управлялось Государственным советом, который управлялся Кимом Гу — националистическим политиком правого толка. Он же создал в 1930 году Партию независимости Кореи, в 1931 — Корейский патриотический легион — группу боевиков под своим управлением, которая стала совершать террористические атаки на японцев, а в 1940 — Корейскую армию освобождения, которая подчинялась Гоминьдану. И, хотя в армии было чуть больше трехсот человек, это была военная сила корейского правительства, пусть и не признанного другими странами — западные страны отпугивало постепенное полевение этого правительства, с его раздачей земли крестьянам и госсобственностью на крупные предприятия, а Москву скорее всего не устраивала его недостаточная левота — правительство не признавало диктатуры пролетариата. И что делать с этим правительством и его армией — было непонятно. Они ведь находились в Сычуани, и как только у наших отрядов наметился успех в Корее, заявили о своих правах занять лидирующую роль в управлении послевоенной Кореей. Ну, как только мы ее освободим — так сразу можем передавать им бразды а самим отойти в сторону.
Этого 'отойти в сторону' от нас ожидали и другие 'правительства', и другие коммунистические группировки — 'иркутские' ориентировались, понятное дело, на Москву, 'шанхайские' — на КПК, правда, уже непонятно на кого именно — на Мао или на его внутрипартийных соперников. Да и с 'правительствами' пока было непонятно — американцы 'достали из шкафа' своего Ли Сынмана и начали размахивать им как единственно достойным и приемлемым 'для всех' (то есть для американцев) руководителем Республики Корея. Четыре пятых страны еще находятся под пятой японских оккупантов, а они уже все за нас решили.
А в Особом районе Китая была яннаньская фракция корейских коммунистов под предводительством Ким Ду Бона — марксиста и лингвиста, который первым начал заниматься лингвистикой корейского языка — до того языком корейской элиты был китайский, а корейский язык считался простонародным и потому никому неинтересным. Эти корейские коммунисты в 1942 организовали Северокитайскую лигу независимости Кореи, которая стала наиболее массовой коммунистической организацией корейцев. Они же организовали Корейскую добровольческую армию в составе китайской Красной Армии. И, хотя в ней было не более тысячи человек, именно эти формирования стали первыми, что мы переправили в Корею. Неудивительно, что именно Лига стала подминать под себя советы и вообще внутреннее обустройство освобожденных районов Кореи. Мне, правда, не совсем нравилась излишне прокитайская направленность этих товарищей, но с другой стороны — это была мало того что коммунистическая, но и наиболее массовая организация, которая могла взвалить на себя бразды правления и не переругаться между собой. Прозападное Временное правительство мне нравилось еще меньше, американский Ли Сынман — вообще не нравился, Ким Ир Сена что-то не было видно — скорее всего сражался против японцев где-то в Сибири или Приамурье, а потому пусть пока будет Ким Ду Бон, а там Сталин пусть сам разбирается со всеми этими течениями и группами — для нас Корея на осень 1943 — это было все-таки далековато, и того продвижения в Юго-Восточную Азию, что пошло чуть позднее, мы на тот момент не планировали. Поэтому наши цели были минимальны — спасти своих летчиков, при случае нанести японцам какой-то урон и снизить давление на РККА, ну и заодно если удастся не допустить раздела Кореи и Корейской войны с американцами — будет отлично, а большего и не требуется. (в РИ Ким Ду Бон стал первым руководителем Трудовой партии Северной Кореи — самой многочисленной из трех партий КНДР, Ким Ир Сен сменил его в 1949 году)
Впрочем, пока было непонятно, насколько нам удастся отстраниться от дальнейших политических событий. Все-таки и на нас тут было завязано немало народа. Многие — особенно из крестьян — были привлечены на нашу сторону обещаниями раздачи помещичьей земли, а потому сознательность этих товарищей была под вопросом, и впоследствии этот вопрос как пить дать поставят, а после этого могут поставить к стенке уже и этих товарищей — соседний Китай дал много таких примеров. А ведь они рискнули, поверили нам, сражались с нами плечом к плечу. Братья по оружию, бросать их вроде бы нельзя. Нашлись тут и местные коммунисты, и немало, особенно в освобождаемых нами тюрьмах и концлагерях. Эти товарищи не были членами ни одной из заграничных фракций — что коммунистических, что социалистических, не говоря уж о 'демократических' и националистических. Тоже — пятые колеса, не нужные никому, но вместе с тем успевшие занять довольно высокие должности в нашей корейской иерархии — советской, военной или партийной. Тоже могут оказаться у стенки. Как, например, Пак Хон Ен — хотя и 'иркутский' коммунист, но на момент нашего тут появления находившийся в подполье и заодно работавший на фабрике в Кванджу — городе на юге Кореи — то есть человек явно выпал из ближнего круга вождей различных группировок, и вместе с тем представляет собой заметную фигуру, так как поучаствовал во многих событиях, личность деловая и известная, а потому может составить конкуренцию текущим лидерам, а потому его могут счесть опасным для личной власти, а потому поставить к стенке под каким-нибудь предлогом типа шпионажа или фракционности.
Поэтому мы на всякий случай создали Народную партию Кореи — социалистической и даже коммунистической ориентации, но с уклоном в сторону крестьянства — тупо потому что его тут было больше. И начали ее раскручивать — именно под ее знаменами и происходило дальнейшее перераспределение земли. И вместе с тем эта партия оставляла свободу маневра — в случае установления тут парламентской демократии это будет самая массовая партия, в случае советского строя — партия сможет выдвигать своих депутатов как общественная организация и продвигать в советы за счет своей массовости, в случае установления однопартийной системы она может либо слиться с коммунистами, так как программа по сути одна и та же, либо даже влить их в себя, ну а на случай военной прозападной диктатуры — у партии будут свои вооруженные отряды — пока они создавались под соусом и в целях самообороны деревень, но по мере наращивания боевого опыта и обученности они при необходимости смогут устроить интервентам и коллаборационистам второй, а то и первый 'Вьетнам', а оружием мы их обеспечим. И, конечно, именно эта партия с нашей подачи провозгласила создание КНДР.
