С техасцами же мы рассчитывали расправиться благодаря их конкурентам — Gulf Oil Company и скандалам по поставке нефти фашистским режимам — так, предыдущий президент Texaco норвежский иммигрант Торкильд Рибер активно симпатизировал фашистам и под его руководством компания поставила Франко во время Гражданской войны в Испании 3,5 миллиона баррелей на 20 миллионов долларов, причем в кредит — и это несмотря на запрет правительства США — в 1937 Рузвельт погрозил пальчиком, но Рибер продолжил свое занятие как ни в чем ни бывало. В 1940 он настолько офигел, что нанял нескольких профашистских помощников, которые отправляли в Берлин кодированные сообщения об отходе судов из порта Нью-Йорка в Англию, и некоторые из этих судов были потоплены. Ну и нефть он конечно же поставлял Германии, в том числе на танкерах, построенных в Гамбурге.
Связи были настолько близкими, что в 1940 году Рибер передал Рузвельту предложение от Гитлера (точнее — от стоявших за ним немецких князей) поддержать планы Берлина построить Европейский Союз под управлением Германии — немецко-славянские княжеские династии все пытались выстроить единое политическое и экономическое пространство, но им это все никак не удавалось — закрепившиеся было на Российском престоле Вельфы и затем Аскании были сброшены в 1917 году, Виттельсбахам — их Карлу Двенадцатому — навалял еще Петр Первый, когда те правили в Швеции — им удалось немного повластвовать по паре лет в Дании и Чехии, три десятка лет в Греции, но в основном они так и варились в своей Баварии, а потому проект "Гитлер" был для них особенно важен, хотя его и не удалось сыграть в 1923 — результаты Пивного путча не позволили отделить Баварию от Веймарской Республики, но Виттельсбахи не забыли про своего протеже и всячески его поддерживали — им еще требовалось подвинуть протестантские княжеские дома. Удачливее всех были Веттины, которые закрепились на бельгийском и на английском престоле. Гогнецоллернам тоже до поры до времени везло — все-таки Единая Германия и Румыния были под их седалищами. Но созданные Веттинами социал-демократы все-таки сбросили этих князей в 1918, не помогла даже развязанная Гогнецоллернами война, в ходе которой они рассчитывали расправиться с этой внутренней оппозицией, которая топила за создание флота, а не укрепление армии — ну понятно — Веттинам хотелось сэкономить на удержании морских коммуникаций за счет немецкого народа. Славянские князья Восточной Померании сошли на нет еще в 17 веке, а Мекленбурги — ободритские князья Западной Померании — также клонились к закату — большинство их проживало до Революции в России, где все и потеряли благодаря стараниям тех же Веттинов — сначала Февраль, затем Гражданская чтобы добить — и от Мекленбургов — Никлотов — мало что осталось. Ольденбурги также были удачливы, хотя и с переменным успехом — они немного правили в Швеции, Дании, их правление в России закончилось неудачей — хотя династия и называлась династией Гольштейн-Готторп-Романовых по царю Петру Третьему, но по факту там правили Аскании из Ангальт-Цербста. Вот в Норвегии и Греции Ольденбурги правили до сих пор — ну так эти страны и были всегда настроены антирусски. Вот все эти рода и старались восстановить ту власть, что они потеряли в 1918 году, когда новая буржуазия наконец-то сместила их с трона, а затем кинула и свои основные ударные отряды — спартаковцев. Церингены тогда почти что утвердились на троне, подвинув Гогенцоллернов, но в итоге потеряли даже свой Баден, как минимум — формально. Так что Третий Рейх был естественным продолжением надежд и чаяний немецких князей — поддержанная рядом немецких князей Империя Наполеона пала под ударами русских, с идеей Миттельевропы тоже не вышло — во время Первой Мировой предполагалось создать единое государство под управлением немцев с буферными государствами, отделявшими их от опасной России — Финляндия, Эстония, Литва, Латвия, Польша, Украина, Крым, Кубань, Грузия, Армения — должны были стать предпольем и защитой от русских, Третий Рейх стал попыткой вообще избавиться от угрозы со стороны русских путем их физического уничтожения (и в РИ уже после Второй Мировой начали делать попытки создать Четвертый Рейх, которые завершились успешным созданием Европейского Союза со все теми же буферными государствами для Миттельевропы — правда, угроза со стороны русских так и не исчезла. Знай русские, что они являются угрозой, история пошла бы совсем по другому, но этим отморозкам сколько ни тверди — не верят и все тут).
Так что Рибер попал в "хорошую" компанию, и 26 июля 1940 он участвовал в торжествах по случаю падения Франции, которые устроил немецкий агент в нью-йоркском отеле Астория — на них кроме Рибера присутствовали директора из IT&T, Дженерал Моторс, Форда и другие — все, кто участвовал в создании и развитии германской промышленности в предыдущие семь лет — американским олигархам очень нравились идеи фашизма, когда весь народ подчинен одной идее — служить этим самым олигархам. Но все эти шашни с фашистами просочились в прессу, продажи Тексако стали падать, и Рибера "попросили", несмотря на то, что его пытались отмазать — даже журнал Лайф поместил его на обложку. Так что возможности были.
Но мы планировали действовать не только политическими методами — заодно мы создавали свои нефтяные компании — вдоль наших будущих автострад должны быть построены тысячи автозаправок, и мы рассчитывали, что это будут наши автозаправки. С магазинами, отелями, предприятиями общепита (тут даже еще не было МакДональдса — ну дикари же !) — в общем, вся обвязка. Само собой, это будут десятки сетевых компаний среднего размера, чтобы нас не обвинили в монополизме. За счет общей базы для снабжения и производства оборудования они все-равно смогут бороться с конкурентами за счет низких цен, если кто-то вдруг протиснется к нашим дорогам.
Вот для этих сетей мы и создавали свои нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие компании. Тем более что мы уже имели неплохой задел по новым технологиям добычи — я просто знал что такое существует, а брошенные на их исследования ресурсы и люди позволили привести эти смутные воспоминания к конкретным технологиям, применимым уже на практике — пусть наверное и менее эффективно чем в мое время, но уж точно эффективнее существовавших здесь. Так, мы применяли многоствольные скважины, когда от одного вертикального ствола отходят несколько ответвлений, за счет чего нефть собирается с большей площади — экономия прежде всего за счет меньшего количества перестановок бурового оборудования, которые пришлось бы делать, чтобы покрыть ту же площадь при обычном бурении, и, соответственно, требуется меньше качающего и передающего оборудования. И если стоимость бурения многоствольной скважины выше в полтора раза, то и сбор нефти выше уже в 17 раз (в РИ технологию многоствольных скважин разработал в СССР Александр Григорян в 1953 году, в США она начала развиваться с конца 80х, когда Григорян эмигрировал и создал в Калифорнии свою компанию). Осваивали мы и горизонтальное бурение, но там пока было много технических проблем. А вот технологии повышения продуктивности скважин мы уже вовсю использовали. Тут и закачка воды чтобы повысить давление в пластах, и закачка пара для повышения проницаемости и текучести нефти, и даже пресловутый гидроразрыв пластов — и если при первичном методе добычи, когда нефть идет еще под собственным напором, из скважины можно выкачать до 15% нефти, то со вторичным, когда в скважину закачивается газ или вода — уже до 45%, а третичные способы позволяют извлечь уже до 60% нефти, поэтому мы даже покупали за копейки уже отработанные скважины и начинали их выдаивать третичными методами — нагрев нефти паром или сжиганием ее части сразу в пластах, закачка углекислого газа, поверхностно-активных веществ, которые изменяют вязкость нефти либо ее трение с водой — самый простой вариант — закачка гидроксида натрия.
Так мы действовали уже не только в Калифорнии, но и в Техасе с Нью-Мексико — там раскинулся огромный нефтеносный Пермский Бассейн из отложений пермского периода (в РИ его разведали на площади 220 тысяч квадратных километров — 400 на 480 километров, и к 2018 году оттуда выкачали 33 триллиона баррелей нефти и 4 триллиона кубометров газа — гигантские объемы — 20% всей добычи нефти в США и 7% газа). К 1875 году армия США утихомирила местных команчей, и из-за раздолья отличных лугов здесь стали плодиться фермы и ранчо. Но так как со свободно текущей водой было плохо, фермеры начали бурить скважины для добычи грунтовых вод — так и наткнулись на выходы нефти и газа. Добыча нефти началась там с 20х годов, и поначалу велась на глубинах не более полутора километров, к тому же по краям — считалось, что в центре бассейна нефтеносные породы лежат слишком глубоко либо отсутствуют, и ряд пробных бурений это вроде бы подтверждали, а отсутствие инфраструктуры — нефтепроводов и газопроводов — так и вообще делали глубокое бурение невыгодным. Но в 1930 наткнулись на большие залежи нефти на глубине уже под три километра, и если бы не Великая Депрессия — работы развернулись бы вовсю, а так они продолжались ни шатко ни валко и снова пошли в рост только с 1936 года. И добыча там только разворачивалась (в РИ основная добыча началась с 50х годов), а потому нам имело смысл попытаться туда влезть.
Поэтому начиная с января 1946 года в том регионе стали чрезвычайно популярны путешествия верхом группами в пять-десять человек с запасными лошадьми, на которых был навьючен скарб для более комфортного путешествия — по холмам и лесам сновали десятки таких групп, ну а то, что этот самый скарб был предназначен совсем не для пикника — никто и не видел — в коробах находились десятки сейсмодатчиков, которые расставлялись конными группами по пути их следования. И заодно по территории разъезжало несколько неприметных автомобильчиков — одни вдруг останавливались на полчаса, их пассажиры делали ямку в грунте, закладывали туда взрывчатку, делали "ба-бах" и быстро сматывались, пока никто не видел. Другие автомобильчики опускали на грунт стальную плиту и их пассажиры роняли на нее стальную чушку (в РИ метод введен в 1954 году), третьи автомобильчики пронзали грунт звуковыми волнами низкой и средней частоты с использованием механических вибраторов — груза, вращающегося с эксцентриситетом, и скорость вращения задавала нужную частоту звуковых волн, уходящих в грунт. Мы старались собрать сейсмоданные с одной местности в разных частотных диапазонах и неоднократно, чтобы затем просуммировать отражения от одних и тех же структур. Немного позднее — к лету 1946 года наши сейсморазведочные отряды достигли уже сотни, что равно половине отрядов сейсморазведки, бывших тогда в США — требовалось все разведать быстро и скрытно, чтобы постараться выхватить самое вкусное из-по носа конкурентов. Мы даже временно оголили наши мощности в Восточном полушарии, лишь бы как следует прозондировать западный Техас.
У американцев всего этого еще не было (в РИ метод общей глубинной точки разработан в 1950 году). Несмотря на то, что исследования по распространению звуковых волн в земных недрах велись еще в 19м веке, первые попытки использовать сейсморазведку на практике были сделаны лишь в двадцатых годах, когда появились усилители и фильтры частот на радиолампах, которые были гораздо чувствительнее применявшихся до этого механических сейсмографов. Но люди искали в основном соляные купола, так как считалось, что большие запасы нефти находятся прежде всего под ними. Мы же искали все структуры.
Наши расставленные конными группами сейсмодатчики принимали звуки из недр на свои микрофоны, рассчитанные на разные частоты и направления, с собственными усилителями, оцифровывали и передавали эти звуки по радиоканалам на фургоны с многочисленными радиоприемниками — естественно, мы не использовали никаких проводных датчиков, как было принято в это время, иначе не удалось бы сохранить хоть какую-то секретность работ — и так постоянно возникали вопросы к "отдыхающим", хотя мы и старались делать смешанные группы, и даже группы с детьми. К тому же передача аналоговых сигналов по многокилометровым проводам вносила искажения, так что мы получали более чистые данные. Разве что в силу секретности цифровой аппаратуры наши датчики устанавливались на неизвлекаемость без поступления отпирающего радиосигнала — и несколько датчиков были сожжены внутренними термитными зарядами, когда их нашли посторонние или наткнулись животные, некоторые районы пришлось оставлять на время в покое, пока там уляжется шумиха с поиском шпионов. Причем мы не фильтровали звуки на самих датчиках — они передавали все что примут, тогда как в аппаратуре местных фирм было принято подстраивать приемники под нужную частоту и к тому же ограничивать уровень записываемых сигналов чтобы не было зашкаливания — все это ограничивало данные для последующего анализа. К тому же мы собирали данные не с одной линии датчиков, как сейчас делали повсеместно, мы создавали на местности сетку приемников и сетку излучателей, собирая 3-D карту недр, а не простой срез — это упрощало обнаружение высоких но узких структур. И затем все эти данные стекались в один из ВЦ под Минском, где на их основе исследователи строили предполагаемую геологическую карту, по которой составлялись планы для уточняющих изысканий — собственно, темы сейсморазведки и звукового обнаружения подводных объектов так и шли у нас в паре все эти годы.
Всего за два месяца такой работы мы открыли несколько новых крупных месторождений и подобрали ключики к уже открытым — на последних мы планировали добуриться до месторождений, разрабатываемых нашими конкурентами, и качать их нефть — либо пройти наклонными или горизонтальными скважинами до их участков, либо просто вбуриться в плавно поднимающиеся нефтеносные породы, но на более низких уровнях — пусть бурить будет и поглубже, но мы будем отбирать нефть, которая иначе прошла бы мимо нас.
Причем мы открывали такие структуры, о которых здесь даже и не помышляли. Например, по площади распространены слои карбонатных пород толщиной 80-90 метров, в которых и скопилась нефть. Но есть участки, в которых толщина слоев достигала 300 метров — именно они давали наибольший выход нефти. Но так просто обычными методами их не найдешь — приходится делать десятки разведочных скважин чтобы изучить как залегают слои пород, и если промахнуться мимо такого подземного "холма" — его можно и не найти — нефть из "тонких" слоев все-равно будет идти, но не в тех количествах как могло бы быть. А сейсморазведка тех времен еще не позволяла обнаружить такие небольшие подземные структуры. Чем мы и пользовались — просветка земных недр звуковыми волнами разных частот давала пеструю картину — одни волны — низкой частоты и соответственно большой длины — проходили глубоко, но не позволяли обнаружить небольшие структуры, тогда как другие шли неглубоко, зато позволяли увидеть даже крупные булыжники. А мы еще пытались применять интерференцию, когда две низкочастотные волны отправлялись с нужным сдвигом по фазе и отражение этого наложенного сигнала давало гораздо более детальную картину.
