— Ну... — Димка невольно опустил взгляд, смущенный и польщенный одновременно. Костюм самой Файму тоже был не слишком-то богат — плетеный поясок с весьма скромным по размером передничком и разноцветные бусы, намотанные на запястья, щиколотки и талию. Круглая попа её была тоже едва прикрыта и Димка, конечно, пялился на неё каждый раз, когда она попадала в поле его зрения. Надоесть такое зрелище не могло — но сегодня Файму свела счет. Странно, но Димке почти не было обидно...

Он не представлял, что делать дальше — то есть совершенно — но Файму деликатно отвернулась, глядя в степь.

— У тебя минута до подъема, — невинно сообщила она. — И она уже пошла.

* * *

Димка очень опасался, что Файму заорет, едва он войдет в дом, но, к его невероятной радости, ничего такого не случилось. Она пунктуально отсчитала минуту и объявила подъем, когда он уже полностью оделся. Всё равно не обошлось без суматохи и даже легкой паники — спали в этот раз все очень кучно, а повскакивали кто в чем, а кто-то и ни в чем, но кончилось всё дружным смехом. За время их бесконечного похода нравы существенно смягчились и природный вид парня или девчонки уже не вызывал особого удивления...

Едва все привели себя в порядок, начался завтрак, к которому все приступили с большим энтузиазмом, изрядно оголодав за долгую здешнюю ночь. Благо, отобранные у Ана-Ю финики на вкус были точно не хуже земных...

Вспомнив о них, Димка невольно поморщился. Может, Ана-Ю и были гадами, но мысль о том, что они сейчас остались без еды, не радовала. Он покосился на Файму. Та, конечно, села рядом с ним, причем боком — очевидно затем, чтобы он мог оценить удивительную форму её правой, поджатой ноги, видимой сейчас от кончиков пальцев до места, где она плавно переходила в нечто, ещё более интересное. Его взгляд, конечно, не остался незамеченным.

— Один не делает, два не отдыхают, — мягко сказала она, улыбаясь. — Знаешь, что это?..

Димка догадался — и опустил взгляд, чувствуя, что вновь густо краснеет. Вот же зараза!..

— Война? — предположил тоже сидевший рядом Вайми. — Если говорить об империях.

Он тоже насмешливо покосился на Димку — и тот смутился ещё сильнее. Астер конечно тоже понял, на что тут намекает Файму, но решил прийти к нему на помощь...

— Ну... можно и так, — она была явно недовольна тем, что её игру сломали. — Хотя у нас, конечно, не империя.

— Ну да, — немедленно сказал Юрка. — Вы всем командуете, а остальные вас слушают. Это что?

— Точно не империя, — Файму задумалась, вспоминая. — У нас кстати прямого управления в Союзе не было. Планетарные правительства вполне есть. Если попросят — поможем. А так, чтобы Верховный Генсек сидел в бассейне с девами и оттуда указывал, как пятилетний план по бобам перевыполнить — такого не было. Реально кстати вполне себе есть варианты вообще не входить в состав Союза официально, но получать всё же какую-то помощь.

— В обмен на ресурсы, размещение военных баз и пионеров в церковный хор? — немедленно спросил Матвей.

Файму вновь пожала плечами.

— Обычно так, но вариант с помощью частных — или частных структур — возможен. Вроде дев, что уехали в Союз, а потом вернулись вообще по личным делам. На танках. И такие вот фокусы — ну ОЧЕНЬ часто.

— Вмешательство нельзя, но частную инициативу можно? — предположил Матвей.

— Вмешательство очень не желательно. На госуровне. Но если в этом мире есть те, кто реально строит коммунизм, — им сразу намекнут, что запрос о технической помощи друзьям рассмотрят очень быстро и положительно... и хорошо, если это будет запрос местного СССР, а не местной КНДР.

— Которая решит, что всех мерзких белых буржуев надо послать рис окучивать? — предположил Матвей. — Ну, тех, кого не закопали живьём в землю — у нас нет же зверской смертной казни.

— Типа того. И тут не стоит злоупотреблять, а то если без запроса трудящихся масс помогаторы вдруг прилетели — прикрывать их от буржуазных агрессоров не будут. Даже когда на опыты уже потащат. А могут и сами. Если запрос был не добровольный и товарищей местных принудили под запись о зверствах капитала рассказать — виновных накажут. Да — не рекомендовано тут жесткие меры принимать. Но...

— Но мягкие никто не отменял? — спросил Матвей. — Да и некоторые вещи, что для вас будут просто сложностью — для других это в лучшем случае изощренное издевательство, и лучше бы убили.

— Товарищ вот уже пятый год ждет оргазма, который должен наступить вот-вот, но никак не наступает? — неожиданно предположил Сашка.

Файму усмехнулась.

— Бывает и так.

Димка невольно поёжился, представив себе это.

— Садизм.

— А что делать? Дураков — много. Они все слепо хотели как лучше, а получались катастрофы и трагедии, приемлемые жертвы, их не жалко...

— Некро-педо-садо-мазо, кровавые жертвоприношения, каннибализм, налоги и дорожная инспекция? — вновь предположил Матвей.

Файму кивнула.

— Да, что-то типа того. Дело тут даже не в том, что благодетелям нужна награда, а в том, что большинство их считает своё добро единственно правильным и возмущается, когда облагодетельствованный счастья своего не понимает. Пусть тут и не обида на отсутствие обязательной благодарности, а разное восприятие блага.

Вайми тоже пожал плечами — философски.

— Все люди, иногда без необходимости, в качестве аргумента и оружия обвиняют других в непонимании. Каждый в центре мира помещает себя.

— И ты? — не удержался Юрка.

Вайми усмехнулся.

— И я. У меня даже основания есть. Возраст тот же ого-го какой. Ну и сделал я совсем немало.

— Ага, людей с ума сводил.

— Людей — нет, — Вайми хмуро взглянул на него. — Нелюдей — да.

— У нас тоже всякое бывает, — на сей раз Файму пришла ему на помощь. — С ума никого не сводят, разумеется, но просто наказания бывают. У нас товарищ сам может на опыты попасть, если забудет, что некоторые вещи у нас лечат только если немедленно в медкапсулу, а с лечением психики даже у нас не всё хорошо.

— Особенно после 100500 дней пребывания в Генераторе Предельной Боли? — предположил Матвей.

Файму поморщилась.

— Нет. То есть, нет такого генератора. И 100500 дней не надо. Есть машины ускоренной реальности с прямым подключением через нейрошунт. Они и за минуты могут сделать много веселого. Ну — минуты реального времени. Для жертвы будет казаться, что там точно НЕ минуты... и что это ужасный ужас страшный.

— Морковные поля колхоза Светлый путь? — предположил Матвей. — Где надо дергать и дергать, а бригадир матюкает и бьет палкой по попе. И из еды одна морковь.

Файму вдруг усмехнулась.

— А есть и такое. Для особых бездельников.

Матвей поёжился — явно напоказ.

— Прямо страшно становится жЫть.

Димка подумал, что утро началось в общем неплохо... и тут вдруг заорали часовые.

* * *

Выглянув в окно, мальчишка едва не плюхнулся на задницу. По склону холма к ним стекала пёстрая волна. Собакины! На сей раз, их были сотни и сотни. Димка сразу же вспомнил, как разрешил Вайми... разобраться со жрецом. Навсегда и окончательно. Уже тогда он понимал, что судьба есть, и такое вот точно не останется без... последствий. Которые теперь явились буквально в силах тяжких.

Смешно, конечно, было думать, что собакины явились мстить за жреца, но у Судьбы своё понятие справедливости. Довольно жуткое на самом деле. И платить за его глупую, как он понимал уже жестокость придется не только ему, но и всем, кто оказался с ним в этом отряде. И молить Судьбу о снисхождении — уже поздно, да и бесполезно вообще-то. Прощать она просто не умеет...

* * *

Файму заорала, объявляя тревогу, хотя особой нужды в этом уже не было. Маахисы рассыпались, торопливо натягивая луки — хранить их в боеготовом состоянии было разумеется нельзя, они быстро потеряли бы упругость. Димка тоже схватился за рюкзак... потом замер. Ситуация была критическая... но ещё не настолько критическая, чтобы выкладывать последний козырь. Собакины застали их врасплох — но нападать с ходу всё же не стали. Их лавина раскололась, огибая здание, затем сомкнулась, окружая его. Димка порадовался, что они сами не успели выступить в поход — развалины дома давали хоть какое-то укрытие. С двух сторон — с востока и с юга — даже очень надежное. С двух других правда их прикрывал только низкий, неровный фундамент. Но даже это было куда лучше, чем ничего...

— Ложитесь! — заорал Вайми, когда в воздухе свистнули первые, пока предупредительные дротики.

Все торопливо повалились на неровную землю. Димка осторожно выглянул из-за невысокой — едва в полметра — каменной стенки. Собакины остановились метрах в сорока и подходить ближе не пытались. Но их оказалось страшно много — они окружили развалины сплошным кольцом и даже не в один ряд. Все — в латных масках и нагрудниках. За ними виднелись существа побольше, без одежды, с блестящей черной кожей, чем-то навьюченные. Как говорил раньше Вайми, киноиды — похожие на собакинов, но всё же неразумные зверюги, служившие у них караульной силой и вьючными животными. Магией они не владели, но зубами разорвать могли...

— Попались, — процедил Димка, повернувшись к Астеру. — И всё из-за тебя! Кто говорил, что собакины сейчас бегут к Городу Снов?

Вайми фыркнул.

— Они всё равно видели, куда мы пойдем. Лучше принять бой тут, чем посреди голой степи. Не находишь?..

— То есть, ты нарочно... — Димка задохнулся от гнева.

— Война — это ум, а люди тупы. Мы рождены для жестокости, но не для войны.

Димка не нашелся с ответом, да на него и не осталось времени. Ряды собакинов расступились. Вперед вышла группа отборных, видимо, воинов — в чем-то типа стянутых ремнями кирас сверху и снизу, в открытых шлемах с торчащими на штырях смешными черными хохолками. За ними укрывался кто-то, весь в золотом и красном.

— Ого, это сам Инфууо, — Вайми осторожно выглянул наружу. — Верховный Господин Земли и Неба, Повелитель Степи, Опора Верных и прочая, и прочая, и прочая.

— Хан ихний, что ли? — то ли из-за длинных вислых усов, то ли ещё почему-то, но собакины напоминали Димке монголов из книжки. Здесь, в руинах разрушенного ими города, сходство совсем не казалось забавным...

— Да, типа того. На редкость неприятный тип. Как и любой король варваров.

От парня, одетого лишь в набедренную повязку из какой-то пёстрой шкуры это заявление прозвучало смешно... но смеяться Димке не хотелось. Он буквально шкурой чувствовал, что их приключения подошли к концу — в самом прямом и грубом смысле. Всего за шаг до победного завершения — в точности по законам жанра. Наверняка, Мастер заранее написал сценарий всего нашего похода и теперь наслаждается финалом, невольно подумалось ему...

— С такими гостями, как Ана-Ю и Вороны, кто угодно станет неприятным, — вдруг сказал Сашка. — А что касается варварства... Я боюсь, этим словом принято называть всё, чего не понимаешь и что представляет собой угрозу.

Димка удивленно взглянул на него, сам не понимая, как он может быть так спокоен перед лицом смерти, потом недовольно мотнул головой. Удивляться такому поведению друга было, наверно, просто подлостью...

Из рядов собакинов между тем выдвинулся очевидно толмач — тощий субъект в сером трико, с тускло-желтыми и охристыми полосами вдоль спины. Вокруг него всплыли и закружились в сложном танце разноцветные фигурки. Это напоминало диковинный цирковой фокус — но смысл представления был совершенно не веселый.

— Предлагают сдаться на милость Верховного Господина, — без труда перевел Вайми. — Иначе маналула всем и каждому.

Димку передернуло. Бог весть, слышал ли Вайми бессмертный анекдот про людоедов с его коронным пусть будет смерть. Но через маналулу! Но сейчас он ни фига не казался смешным. Ну вот ни чуточки.

Толмач между тем выдохся. Фигурки прекратили свой танец и скрылись в его карманах, как живые.

— Пять минут на размышления, — сказал Вайми. — Потом штурм.

Над головой гадко взвизгнуло, от кирпича стен брызнули осколки — словно там прошлась пулеметная очередь. Девчонки завизжали, прямо перед носом Димки плюхнулся отскочивший от стены дротик с расплющенным наконечником. Непростой, кстати, дротик — со свинцовым шариком между наконечником и древком, вроде древнеримской плюмбаты. Судя по глубине свежих выбоин в кирпиче, летел он почти что со скоростью пули. А над спинами воинов уже воспарили новые дротики — и было их... много. Очень даже.

Димке стало жутковато, когда он представил, что с ними стало бы, окружи их орда посреди голой степи. Но и так их положение было безнадежным — чтобы отстреливаться, лучникам надо было подняться из-за укрытия, а ничем хорошим это точно не кончилось бы. Да и стрел на такую орду просто не хватило бы, в любом случае...

— Долго мы тут не продержимся, — хмуро сообщила Файму. — Воды здесь нет, а фляжек хватит хорошо, если на сутки. И, если собакины не идиоты, они начнут закидывать нас тут какой-нибудь горючей дрянью. Масло у них уж точно есть.

— Доблесть не сгорает, — Вайми фыркнул, потом перевел взгляд на Димку. — Доставай свой агрегат. Пора уже.

Глаза друзей натурально полезли на лоб, когда Димка вытащил из рюкзака автомат. Глаза Файму тоже — она зло уставилась на Вайми, явно до предела недовольная тем, что столь необычная здесь вещь прошла мимо её цепких рук. Но Димке было, в общем, уже наплевать...

— Ждать нечего, — быстро сказал Вайми, напрочь игнорируя гневный взгляд Файму. — Стреляй в Верховного Господина. Без него собакины не станут сражаться.

А может быть и станут, подумал Димка. Тогда нам всем конец. Но и ЭТО — была просто мысль. Одна из. Не больше.

Он передернул затвор и приложился к прицелу. Инфууо был почти что не заметен за сплошной стенкой бронированных телохранителей, неясно было, достанут ли его там даже автоматные пули...

Вайми между тем полез в свою сумку, достал добытый здесь, в руинах, нож. Рывком выдернул из ножен...

Теперь уже глаза Димки вылезли на лоб. Клинок ножа больше не был серым. Он пылал фиолетовым, потусторонним, жутким светом. Серебряные риски на его фоне казались мертво-черными, словно провалы в небытие.

От одного взгляда на это нездешнее сияние у мальчишки поднялись дыбом волоски на всём теле. Он буквально нутром чувствовал, что ЭТО — самая настоящая магия. И ни фига не добрая. Скорее, даже очень злая. Теперь понятно было, почему это Вайми сунул эту жуткую штуковину в тайник посреди дикой степи и зарекся брать её в руки...

— Чего ждешь? — спросил Вайми. Он неудобно скорчился за стеной — словно солдат перед атакой. Клинок в его руке сиял уже так, что свет резал глаза. И совсем не за счет яркости, нет...

Димка сдвинул переводчик огня на автоматику и вновь припал к прицелу. Он понимал, что сейчас настал решающий момент — во всей его жизни, в их походе, да и в судьбе всего этого мира — а может, и не только его... но думать об этом было уже слишком поздно, и он нажал спуск.