Волчица и пряности. Том 22

В таком случае опасность угрожает и Миюри.

Я медленно переступил, силясь вспомнить план особняка. Мы сейчас на втором этаже, за деревянным окном расположена беседка с музыкантами. Надо суметь быстро повернуться, выпрыгнуть в окно на крышу беседки, а с неё спрыгнуть во внутренний дворик.

А поскольку дворик находится внутри здания, шум при побеге непременно достигнет ушей Миюри, которая сразу поймёт, что что-то произошло.

Продумав это, я вдохнул поглубже... и это всё, что я успел.

— Я знаю тебя. Что за тайная беседа могла быть у моей дочери и Предрассветным кардиналом? — сказал великан, хватая меня за плечо.

Вывернуться и бежать было невозможно.

Неожиданно появившийся отец Арте знал, кто я такой. Проворная волчица Миюри ничего не знает о том, что медлительный агнец попал в безвыходное положение.

Более того, обсуждение всего того странного, с чем пришла Арте, не было завершено. И оставшееся для тех, кто, рискуя жизнью, метался по полям сражений, было не более, чем детской игрой.

Отец Арте не стал противиться свадьбе, он даже нашёл в ней удобное стечение обстоятельств.

Теперь мне оставалось лишь подчиняться указаниям отца Арте.

Он, не теряя времени, повёл меня в часовню, там обстановка была достаточно разогретой.

Родственники обеих семей разместились по разные стороны пути в часовню, семья Чедано справа, Пристол — слева. Это было очевидно по собравшимся без каких-либо объяснений: людей по обеим сторонам было поровну, зато мускулов слева — вдвое больше.

Отец Арте с достоинством, подобающим главе древнего рода, сопроводил священника — то есть меня — показывая ему дорогу.

Будучи уже недалеко от алтаря я посмотрел на облачение Пристолов — они словно на войну собрались, как и говорила Арте.

Затем отец Арте поприветствовал семью Чедано, выстроившихся в ряд. Один из них был весьма толст, но лицом похож на Меркурио.

Сам Меркурио, один из главных действующих лиц, должен был в это время отчаянно молиться о благополучном завершении этой церемонии в комнатке для молитв, примыкающей к часовне. Тем самым должна была заниматься и Арте, рука об руку с Миюри ожидавшая в своей комнатке.

Я тяжело вздохнул перед Священным писанием — желания и устремления основных участников церемонии не совпадали. Жаль, что они не согласны друг с другом, ведь бракосочетание они должны были встречать в общем порыве и с единым чувством.

Наверное, своим скорбным лицом я сейчас напоминаю какого-нибудь знаменитого священника.

Отец Арте втиснул своё большое тело в молитвенную скамью и посмотрел на меня. Сила на моей стороне, не так ли? Будь уверен, что да.

У меня не было выбора, кроме как кивнуть.

— В этом мире Господь создал мужчину и женщину...

Обряд бракосочетания начался.

Не думаю, что моя проповедь настолько хороша, но слушатели казались увлечёнными ею. Или же они внимали слову Божьему в предвкушении предстоящего.

Там, за роскошными окнами из раззолоченного стекла завершали подготовку к свадебному пиру.

Эта кажущаяся умиротворённость вызывала у меня ощущение, будто вокруг меня пустота.

— Пусть войдёт жених, чтобы пред ликом Божьим взять невесту в свои жёны.

Слово Священного писания прозвучало, все обратили свои взгляды на вход в часовню. Двое стражников в лёгких доспехах открыли дверь часовни для венчания аристократов. Вместо наконечников на их копьях метёлки серебристого меха.

Копья скрестились над входом, и под ними прошёл, глядя напряжённо, Меркурио. Не похоже, будто он с трудом сдерживал счастливую улыбку — всё из-за устремлённых на него суровых взглядов членов семьи Пристол.

Он отвесил осторожно-неловкие поклоны сначала Богу, потом каждой из семей. Поднял голову, посмотрел на меня, судорожно сжал губы и пошёл к алтарю. Подойдя, Меркурио положил руку на грудь, поклонился коричневому церковному гербу и встал перед алтарём с левой стороны. Место для Арте — перед алтарём справа.

— Теперь пусть все встанут.

За закрытой дверью Миюри и Арте должны в этот момент прислушиваться к каждому звуку.

Закрыть глаза, сделать медленный вдох, а затем выдохнуть.

Я посмотрел на отца Арте, он специально отвёл взгляд.

— Всех, у кого есть мечи, прошу их снять. Если во время церемонии мечи будут застревать в молитвенных скамьях и опрокидывать их, статус жениха будет нарушен.

Когда семья Пристол стала выполнять моё указание, раздался взрыв смеха — им было тесно, что вызвало забавную сумятицу среди них. Каждый, однако, снял меч и прислонил к спинке скамьи перед ним. Отец Арте, зная распорядок церемонии, с ухмылкой поступил так же.

— Певчие.

По этому сигналу мальчики, ожидавшие у часовни, начали петь, почти не меняя высоты голосов.

— Теперь пусть войдёт невеста, которая станет сегодня женой.

Дверь открылась, и раздались восхищённые крики. Кажется, их вызвала Миюри, она выглядела просто ангелом, Арте, прекрасная в своём белом одеянии, выглядела всё же несколько тяжеловесно. Их со всех сторон окружал белый и серебристый мех собак, с гордостью и достоинством сидевших там же.

Я видел, что даже Миюри, которая всегда выглядит так, будто в мире нет ничего страшного, очень беспокойна. Я посмотрел на неё, она ответила чуть заметным кивком, взяла руку Арте и повела в часовню. Собаки пошли за ними, держась у их ног и создавая впечатление, что девушки ступали по облакам.

Подбор собак, конечно, заслуживал внимания, но согласованность их движения производила сильное впечатление.

Лица мощных членов семьи Пристол, похоже, посуровели при виде принцессы их мини-страны в городе. Они прищуривали и напрягали глаза, чтобы увидеть всё. Заметнее всех выделялся отец Арте, чья рыжая шевелюра, кажется, встала дыбом.

По традиции невеста остановилась перед отцом, притронулась к его руке и поблагодарила. То, что происходило между дочерью и отцом, позволило кое в чём выйти за рамки простого церемониально-формального приветствия. Я заметил, как Миюри на заднем фоне этой сценки смотрит на собак, и те, не привлекая к себе внимания, разбегаются по местам.

Когда приветствие Арте завершилось, Миюри снова взяла её за руку и повела к Меркурио. Арте на меня не смотрела, но Миюри, с изяществом удаляясь, бросила на меня взгляд и легонько кивнула.

— Жених Меркурио Чедано.

Услышав своё имя, он посмотрел на меня.

— Невеста Арте Пристол.

Она сделала то же самое.

Ритуал бракосочетания распространён по всему миру, он благословил несчётное число людей.

Даже Миюри, проявлявшая куда больший интерес к своим волосам, нежели к текстам Священного писания, знала слова, составлявшие оглашаемую мной клятву:

"...В болезни и здравии..."

Меркурио глубоко вздохнул, словно попытался проглотить своё напряжение и ответил — "Клянусь", и Арте, чуть не на голову его выше, повторила за ним — "Клянусь".

— Теперь жених и невеста обмениваются кольцами.

От каждой семьи подошло по человеку, каждый обеими ладонями держал красную ткань, подобающую аристократической церемонии.

На этой ткани они благоговейно несли золотые кольца.

Меркурио первым надел кольцо на палец Арте, потом она повторила это сакральное действие. После этого Меркурио смущёно улыбнулся и получил такую же улыбку в ответ.

Казалось, связь между ними можно было потрогать руками.

Вот и всё, не удивительно, что я ощутил радость.

Бог смотрит за всем, что происходит.

Но люди всего не видят.

Например, что на самом деле творится в людских сердцах.

— Объявляю вас, давших здесь клятву супружеской верности, мужем и женой.

После этого возвышенного провозглашения раздались неистовые рукоплескания. Казалось, сейчас трещины испещрят стены часовни.

Меркурио взял Арте за руку, сжал губы, повернулся к присутствующим и изящно поклонился. Арте, чуть отстав, повторила его движение.

И вот, перед ними двоими я должен был прочесть слова, врученные мне при объяснении церемонии.

— Теперь, согласно традиции, с давних времён существовавшей на землях обеих семей...

Я услышал, как меняется тональность рукоплесканий.

Неужели сейчас всё может кончиться в любой момент? Арте, не успев до конца выпрямиться после поклона, похоже, тоже ощутила изменение в настроении. Её потрясающие мышцы на открытой части спины напряглись.

— Прочность связи этих двоих, подтверждённая Господом...

При этих моих словах к алтарю вышли две собаки. У обеих круглые чёрные глаза разительно выделялись на фоне белой шерсти, они гордо размахивали своими хвостами-колечками.

И теперь все заметили это.

Каждая собака в пасти несла меч.

— О, это же... — произнёс кто-то.

Присутствующие увидели, как лежавшие белыми ковриками собаки пришли в движение, через мгновение каждая с мечом в зубах с поразительной быстротой бросилась прокладывать путь из сутолоки, используя навыки своего тела, отточенные бродячей жизнью.

Люди пытались остановить собак, но им мешали собственные массивные тела, из-за которых им пришлось бороться ещё и с теснотой. Их задачу затрудняло и то, что никто не знал, что происходит, многие, вероятно, думали, что это часть обряда.

Мальчишки-певчие явно решили, что настал момент дикого ритуала и вместо прежней торжественной песни запели героическую, которой воодушевляют воинов перед сражением, музыканты, ожидавшие этого, бросились со своими барабанами к часовне, некоторые из них спотыкались о мечи в зубах собак, спешивших сюда же. Люди падали в кучу, вызывая у присутствующих одновременно смех и возбуждение.

Лишь отец Арте и ещё несколько человек хладнокровно остались на своих местах.

— Брат, — раздалось рядом со мной.

Я и не успел заметить, как Миюри проскользнула ко мне, её глаза ярко сияли, в руке она держала чей-то меч. Арте тоже начала движение, чуть согнув ноги в коленях. Она медленно потянулась к мечу в зубах собаки у алтаря, вкладывая в эту медлительность весь свой накопившийся гнев.

Именно такое развитие событий и предполагалось нашим замыслом, но нашёлся тот, кто остановил его.

— Арте, — с решимостью в голосе обратился Меркурио и сам взял оба меча у собак, которые немедленно залаяли на него, — тебе не нужно его брать.

Арте подняла лицо к встававшему Меркурио.

— Вот так! — сказал он, подняв правую руку с мечом. — Я Меркурио Чедано! Тот, кто добивается прекрасной Арте!

Он произносил слова в старинной манере, в какой во минувшие времена войн вызывали на поединок. Ошеломлённая Арте нерешительно потянулась к мечу в левой руке Меркурио. Тот же, будто предвидел это, отбросил этот меч вперёд.

— Меркурио! — раздался полный тоски крик.

Юноша вздрогнул, этот крик пронзил ему грудь, но он почти сразу улыбнулся.

— Всё в порядке, Арте. Поверь мне.

— Наоборот, Меркурио, ты ничего не знаешь! — прокричала Арте, не замечая, как к ней сзади тихо подошло несколько мужчин. — Ой, что... что... пусти. Пусти!

Навалившаяся толпа заглушила крики Арте, она и Меркурио, не выпустивший меча из руки, растворились в толпе.

Миюри изо всех сил старалась отомкнуть защёлку меча в её руках, вероятно, намереваясь рвануть с ним на помощь. Я схватил её за плечо и оттащил в сторону.

— Бра-брат, скорее отдай мой меч госпоже Арте, скорее!

И она потянулась за своим мешочком с пшеницей. Настало время серебристой волчице спасти невесту и её суженного. Миюри тянулась за пшеницей, глядя на меня глазами, полными слёз.

— Уберите руки! Ваша принцесса отныне — моя жена! — возвысил голос Меркурио, поднимая меч и напирая толпу.

Толпа чуть сдвинулась, освободив небольшое пространство. В этом промежутке стало видно, как трое мужчин удерживали пленённую принцессу — Арте — и удерживали с большим трудом, с таким неистовством она вырывалась из их мускулистых рук.

При виде этого я резко выдохнул.

— Отлично, спросим у мечей, годится ли мой зять в мужья моей дочери, — ответил отец Арте, поднимая и обнажая брошенный Меркурио меч и отбрасывая ножны прочь.

Разница в их телосложении была бы видна самому неопытному в боевом искусстве, достаточно было мельком глянуть на толщину рук, сжимавших эту пару мечей.

Арте, крича, с безумной силой забилась в державших её руках.

— Меркурио!

Отец Арте занёс меч.

Сноп искр почти ослепил глаза, от грохота закладывало уши. Железный гром сотрясал тело до самой середины, от скорости и напора ударов холодок бежал по спине. Миюри сжала кулачки и смотрела, не дыша и не моргая, будучи всей душой сейчас с Меркурио. Когда она рванулась туда, а я удержал, её глаза полыхнули на меня такой яростью, какой я прежде не видел.

— Почему, брат!

Если собираешься мне и дальше мешать, пусть ты и мой брат...

— Миюри, — называл я имя доброй девочки, которая могла на кого-то сильно-сильно разозлиться, и на меня посмотрели леденящие кровь волчьи глаза.

Но я ответил спокойным взглядом. Не потому, что мне было безразлично её состояние, не потому, что я бросил на произвол судьбы Арте и Меркурио. А потому, что помнил, что говорил отец Арте, вошедший, когда Миюри ушла вслед за невестой.

— Всё в полном порядке, — сказал в короткой паузе между сериями ударов Меркурио. — Все лишь стараются проявить уважение друг к другу.

— Э?..

Блеснул растерянный взгляд, то ли он принадлежал Миюри, то ли Арте...

Потому что там, за стеной людей, происходило немыслимое. Меркурио, образчик изнеженного аристократа, великолепно отбивал удары отца Арте.

— Нум! — последовал удар в торс.

Меч был вынесен так, что составил с рукой, его державшей, горизонтальную линию. Меркурио снова успешно отбил удар. При блеске искр было видно, что стройного юношу чуть не снесло ударом в сторону, но удар был отбит уверенно.

Покачнувшись, Меркурио восстановил равновесие и снова поднял меч, через мгновенье со стороны семьи Чедано раздались громкие возгласы.

— Давай, вперёд! Не бойся волка Пристолов!

На подбадривания семьи Чедано тут же отзывались голоса из стана бородачей.

— Белая мантия Чедано — овечья шкура! Выщипи шерсть! Обдери ему шкуру!

Меркурио отбил серию ударов отца Арте, следовавших один за другим. Сама Арте смотрела на это широко распахнутыми непонимающими глазами, Миюри тоже была ошеломлена.

Каждый отбитый Меркурио удар сопровождали радостные выкрики, вверх взлетали шляпы, кричали хором мальчишки-певчие, музыканты били в барабаны и что-то играли.

— Неужели это меч прославленного волка Пристолов? — отважно выкрикнул, тяжело дыша, Меркурио.

И, не дожидаясь ответа отца Арте, решительно замахнулся мечом, потом пошатнулся и... всё же сумел донести меч до плеча противника и протянул свободную руку.

Он мог протянуть её одному-единственному человеку.

— Идём, Арте!

Трое мужчин, удерживавших Арте, вдруг полетели на пол. Сама же она, как будто её действительно освободили, благодарно присела в реверансе и посмотрела на Меркурио, на его красивые волосы, прилипшие к взмокшему лбу. Он взял её руку и крепко сжал.