Правила жестоких игр

"В лужу". — Последовало объяснение. — "Как у тебя с логикой?"

"Лучше, чем у тебя! Как логичная злая фея, я очень логично хочу свернуть тебе шею!" — Филипп понял, что, глядя на написанные девушкой буквы, похожие на шифр, улыбается.

"Ты мой спаситель! Реши задачу..." — Она накарябала элементарное уравнение.

"Твой почерк — кошмар шифровальщика!" — Съехидничал Филипп и быстро написал ответ.

"Держи еще одну!" — Обрадовалась Саша.

"Мухлевать на контрольной дурно!" — Пожурил ее парень.

Она молчала, вероятно, переписывала верное решение в бланк теста, а потом ручка с серебряным пером быстро пролетела по странице:

"Заметь, на заваленной дважды контрольной, и будет заваленной третий раз, если ты не поможешь мне!"

Покачав головой, Филипп написал ответ.

"Еще..." — Попыталась Саша.

"Все!" — Заявил парень, но ручка сердито почти порвала бумагу, выводя:

"Совести у тебя нет!"

"Нет, конечно. Я же злая фея". — Потом он, не догадываясь, как широко ухмыляется, написал последнее решение.

Знак вспыхнул, говоря, что Саша скомкала лист. Парень закрыл тетрадь и принялся ждать.

Рядом проходили студенты, в холле стоял гул голосов. От входных дверей тянуло сквозняком. Широко улыбаясь Филиппу, прошла высокая блондинка в отличной короткой юбке, не вызвавшая никакого интереса. Он услышал Сашины шаги внезапно, словно шум превратился в оглушительную тишину, где любой шорох отдавал эхом. Она кралась, видимо, желая его напугать.

— Тройка? — Спросил лениво Филипп, не поворачивая головы, когда девушка уже стояла рядом.

— С тремя минусами. — Вздохнула она печально.

Парень посмотрел в ее расстроенное веснушчатое личико, рыжие ресницы, легкие пышные волосы, чуть завивавшиеся от уличной сырости.

— Ты мне не позвонила. — С укоризной произнес он, и голос наполнился непонятной почти мистической нежностью.

— Да, купания телефон не пережил. — Саша, вытащив из кармана куртки аппаратик, продемонстрировала, как под темным экраном блестели радужные разводы влаги. — Ты представляешь, оказывается, все три раза я пыталась решать одни и те же задачи. Преподаватель заключил, что я просто выучила их наизусть, и поставил тройку за хорошую память.

— А минусы? — Стараясь не улыбаться слишком ехидно, спросил Филипп, поглядывая на подругу из-под полуопущенных ресниц.

— За почерк.

— Почему не позвонила из телефонного аппарата или не взяла мобильный у какой-нибудь подруги? — Филипп внимательно изучал воспоминания в голове у девушки. Парень тут же выяснил, что она опоздала на первое занятие на сорок пять минут, прогуляла лекцию по истории, просидев ее в столовой с Катериной, и долго ругалась, искупав телефон в луже рядом с подъездом.

— Не догадалась. — Тихо произнесла она, вглядываясь в лицо Филиппа большими изумленными глазами, словно видела его впервые. Саша походила на раскрытую книгу, не скрывая тревожных и неясных для ведьмака эмоций.

— Прогуливать занятия плохо. — Нравоучительно покачал он головой и осторожно заправил рыжую легкую прядку девушке за ушко. Пальцы ласково дотронулись до маленькой золотой сережки, и Саша вздрогнула.

— Эй! — Она как будто очнулась и возмущенно толкнула его. — Ты обещал не читать моих воспоминаний!

— Ты дала обещание и не выполнила, так что я вправе. — Он, дразня, подсчитал: — Звонки после трех пар, два звонка — до метро, один — после метро. Можешь расслабиться на ближайшую неделю.

— Сказочно. — Скривилась та.

Филипп убрал тетрадь в кожаную сумку и, поднявшись, натянул пальто, потом забрал у Саши тяжелый рюкзак, полный учебников.

Они спускались по лестнице к выходу, крепко держась за руки. Ощущение теплой маленькой ладошки, сжатой его пальцами, оказалось еще более непривычным, чем открыто кричавшие в зеленых глазах девушки горячие чувства.

Погода стояла отвратительная. Низкие облака заволокли небо, и по серому воздушному полотну носились крохотные белесые перья. Дождь закончился еще с утра, но от порывов ветра на голову с веток сыпались холодные капли и летели листья.

Когда они подходили к внедорожнику, то девушка непроизвольно замедлилась, и Филиппу пришлось ее почти подтащить к автомобилю.

— Как ты себя чувствуешь в автобусах? — Полюбопытствовал он, закидывая рюкзак и сумку на заднее сиденье.

— Ммммм? — Она затравлено мялась, теребя железный "язычок" на молнии куртки.

— Эта машина размером с автобус и поедем мы со скоростью пешехода. Попробуешь? — Он улыбнулся, открывая ей дверь.

Саша неуверенно кивнула и с тоской покосилась на рюкзак, понимая, что проездной билет на метро остался в кармашке. Тяжело вздохнув, она забралась в салон.

Филипп наклонился и, щелкнув замком, пристегнул ее ремнем безопасности.

— Нормально?

— Угу. — Промычала Саша вымученно, а пальцы судорожно сжали край кожаного высокого сиденья. Когда парень медленно тронулся, выезжая со стоянки, она зажмурилась и глубоко задышала, словно отсчитывала каждым глотком воздуха пропущенные удары сердца. Это были ее демоны, и только она могла справиться с ними.

Он выполнил свое обещание, и они двигались со скоростью уставшего велосипедиста, что их обгоняли даже роллеры. Кажется, только ленивый не обругал желтый внедорожник, когда Филипп, неторопливо поворачивая в узкий переулок, перекрыл проезд. Парень предпочитал не замечать насмешливых гудков соседей по дороге, считавших, будто за рулем несмышленый ученик.

Шоссе, ведущее в область, застыло в пробке. Стоило им приблизиться к краю затора, как автомобили принялись медленно разъезжаться в стороны, подвигаясь. Они притирались разноцветными боками, царапая блестящую краску, чтобы освободить путь уверенно плетущемуся по дороге внедорожнику.

— Куда мы едем? — Саша сподобилась открыть глаза и оглянуться вокруг, с удивлением следя за водителями, расползавшимися в их пути, как большие неловкие черепахи.

— В Гнездо. — Спокойно отозвался Филипп, в нетерпении выжав клаксон, чтобы огрызнуться на неуклюжий грузовик.

— Что?! — Девушка поперхнулась и буквально подскочила. Она шумно задышала и, схватив сложенную карту из кармана дверцы, помахала ей, как веером, овевая встревоженное лицо. — Ты бы мог меня предупредить! Я бы накрасилась, переоделась. — Саша бросилась жалобный взгляд на глупые потрепанные кеды.

— Зачем?

— А если я не понравлюсь твоей семье? — В ее голосе прозвучала откровенная паника.

— Конечно, не понравишься. — Филипп осторожно вырулил, чтобы не поцарапать бампером зазевавшийся седан сбоку, и с неудовольствием потер гладкий подбородок. — Ты же простой человек.

Саша надулась.

— В тебе деликатности, как в жестянке! Мог бы и соврать.

Парень покосился на нее, нервными пальцами сминавшую карту, и изобразил ложное раскаянье, не понимая в действительности, отчего должен врать. Всю свою жизнь он являлся отменным лгуном, и честность с Сашей относилась к разряду непривычного, но крайне важного неудобства.

— Не обижайся.

— Какие уж тут обиды. — Пробурчала девушка. — Меня ждет отличный вечер в логове обозленных колдунов. Да они уже настроены с предубеждением!

Она замолчала и отвернулась, уставившись в окно, явно позабыв про свою боязнь. Воспользовавшись ее видимым спокойствием, Филипп прибавил скорости, рассчитывая на смелость девушки, но та, тут же побледнев, испуганно прикрыла глаза рукой — пришлось притормозить. Часы, издеваясь, показывали, что в пути они провели уже больше полутора часов, вместо привычных тридцати минут.

— Разве это важно, — не выдержал Филипп, разозлившись, — как они настроены? Это может что-то изменить?

После долгой паузы, Саша пожала плечами, стараясь дышать ровно и глубоко:

— Нет. На самом деле, нет.

С оживленного шоссе они съехали на узкую заасфальтированную дорогу, петлявшую через густой сосновый бор. Старые кроны деревьев не пропускали дневной свет, и у бурой земли, заваленной влажными хвойными иголками, клубился, разрастаясь, полумрак. Навстречу пролетел красный кабриолет Елизаветы, она коротко посигналила в знак приветствия. Потом в салоне раздался звонок мобильного телефона, Филипп достал аппарат, где на экране ехидно ухмылялась Кошка. Ее лицо без грамма косметики казалось очень юным.

— Да? — Коротко спросил парень.

— Ты показываешь рыжей окрестности Гнезда? — Промурлыкала Лиза. — Я бы, не напрягаясь, обогнала тебя трусцой!

— Ты не бегаешь трусцой. Чего надо? — Не слишком вежливо поинтересовался он, стараясь сдержаться от ответной колкости.

— Хотела пожелать удачи. Родственнички настроены воинственно. — Если бы Лиза сейчас подавилась собственным ядом, то удовольствие, сквозившее в певучем голосе, не скрыл бы даже кашель. — Так что удачи, братец. Обнимай за меня свою крошку, если она переживет боевое крещение, то я стану считать ее сестрой. — И Лиза отключила вызов.

— Кто это? — Вяло поинтересовалась Саша, чуть покосившись в зеркальце, где отразился лишь край леса и темная обочина.

— Лиза. — Пояснил Филипп, пряча аппарат в карман, и проследил за отдалявшейся машиной сестры. Похоже, Кошка спаслась бегством из родных пенатов, не собираясь участвовать в семейных посиделках.

Саша тихо заметила:

— В жизни она выглядит замороженной куклой.

— Точно подмечено. — Парень широко улыбнулся, развеселившись. — В ней нет ни грамма эмоций, сила убила их. Она даже боли почти не ощущает. Обоняние, осязание, слух, вкус, а из чувств осталась только злость. Да и та постепенно отмирает.

— Мне ее жаль. — Девушка прищурилась, в голосе сквозило искреннее отвращение.

— Не вздумай ей об этом сказать. — Посоветовал Филипп, насмешливо изогнув бровь. — Несмотря ни на что, в некоторых вопросах Кошка остается крайне чувствительной.

Они повернули, и впереди показался высокий кирпичный забор, окружавший Гнездо. На маленьких башенках-зубчиках горели фонари, разгоняя по дороге вечерние сумерки. Филипп привычно щелкнул пальцами, и ворота слажено раздвинулись, открывая большой двор с подъездной дорожкой и клумбой с помятыми еще накануне цветами. Видно, Аида так сильно расстроилась последними изменениями в жизни сына, что позабыла вернуть им обычный буйно цветущий вид.

Хозяйка Гнезда стояла под железным козырьком на ступеньках, явно поджидая гостей. Ее стройная фигура в черном брючном костюме выглядела призраком, а на красивом лице с едва заметными морщинками застыла печаль. Женщина, замерзнув, обняла себя за плечи и хмурилась. Когда Филипп остановился и, выходя, кивнул матер в знак приветствия, она тревожно прищурилась. Обойдя автомобиль, парень открыл дверь для Саши, в нерешительности кусавшей губы и сильно покрасневшей от волнения.

— У тебя такой вид, как будто ты станешь главным блюдом за ужином. — Хмыкнул он, помогая ей выбраться на дорожку. Пальцы девушки были холоднее льда.

— А разве не так? — Прошипела она. — Ты мне даже шанса не дал произвести хорошее впечатление!

Покачав головой, Филипп подвел Сашу к матери и коротко представил:

— Аида. Саша.

Девушка нервно улыбнулась и протянула руку, оставшуюся без внимания, потом быстро спрятала ее в карман.

— Это моя мать. — Оборонил Филипп между делом, и Саша сдавленно кашлянула, краснея еще сильнее.

— Вы опоздали. — Сухо произнесла Аида, в ее глазах, полных немого укора, плескались воспоминания об истерике малышки Снежаны, закатанной сразу после отъезда Филиппа в город.

— У Саши поздно закончились занятия, — спокойно пояснил парень и подтолкнул подругу к ступенькам, добавляя с ехидцей: — Она увлекается логикой, и ходит на дополнительные занятия.

Девушка едва слышно застонала и незаметно ткнула его в бок локтем, поднимаясь на крыльцо. На красивом лице молодого человека тут же расцвела ленивая, довольная улыбка.

Аида поспешно отошла, словно боясь, что девушка может случайно дотронуться до нее.

— Проходите в дом. — Кивнула женщина холодно.

— Спасибо. — Тем же тоном отозвалась Саша. Она спокойно взялась за ручку и отворила дверь. Гнездо радостно вспыхнуло всеми лампочками, заливая холл ярким светом. Аида изумленно округлила глаза, девушка быстро оглянулась и спросила, окончательно разнервничавшись:

— Я что-то не так сделала?

— Все хорошо, милая. — Пробормотала Аида, испуганно покосившись на многозначительно кивнувшего сына.

Филипп помог снять куртку Саше и вместе со своим пальто повесил на плечики.

— Все уже за столом. — Аида соизволила едва улыбнуться девушке, и та в ответ чуть дернула губами.

Нерешительность сошла с веснушчатого лица, поменявшись на наигранное безразличие. Полная противоречивых чувств, рвущихся из нее, Саша была отвратительной актрисой.

Они прошли через большую гостиную с зажженным камином, по велению хозяйки Гнезда не дававшим жара, только приятный запах дров. Портрет деда снова повесили на стену, очень по-человечески заклеив дыру с внутренней стороны скотчем. Через приоткрытые двери столовой доносились голоса и звон посуды. Стоило им появиться в большей комнате с длинным прямоугольным столом, где разместилось семейство практически в полном составе, как в их сторону направились настороженные взгляды, и наступила гробовая тишина. Только единственная ложка повисла в воздухе, но тут же со шлепком плюхнулась в салат.

Саша снова покраснела, непроизвольно попятившись, как будто намеревалась спастись бегством. Филипп перехватил насмешливую улыбку Максима, шутливо отсалютовавшего ему. Заккери даже бровью не повел при появлении гостьи, зато Снежана буравила хрупкую рыжеволосую пришелицу полным злобы взором, как две капли воды, похожим на взгляд ее мамаши. Кажется, к вечеру волосы Лары от заговоренного лака вздыбились только сильнее.

Эмиль поднялся из-за стола и тепло улыбнулся Саше, накрывая ладонью ее пальчики:

— Добро пожаловать в семью.

— Хм? — Саша вопросительно покосилась на Филиппа. Отчим слишком долго задержал ладошку девушки в своих руках. — Спасибо.

— Мой отчим, Эмиль. — Кивнул он. — А это Александра. — Представил он подругу всей семье и проводил Сашу на свободное место, та плелась нехотя, едва передвигая ноги, словно ее вели на плаху.

Они сели друг напротив друга, и Сашин стул оказался рядом с Максимом. Парень, не долго думая, чмокнул девушку в щеку, как старинную приятельницу, заставив Филиппа недовольно нахмуриться. Семья снова зашевелилась над тарелками, последовал вялый разговор. Изредка сидевшие за столом бросали скупые фразы, аппетит, похоже, у обычно прожорливых родственников отбило напрочь.

— Сашенька, — Аида, вероятно, решила изобразить радушную хозяйку, — попробуй салат.

Она указала на миску с нетронутым салатом из кальмаров, главным блюдом вечера, похоже, снова малосъедобным.

— Лучше овощи. — Тихо отозвалась Саша.

— Вегетарианка? — С воодушевлением полюбопытствовала Лара, в течение последних трех месяцев пытавшаяся отказаться от мяса. На людях она жевала только капустные листики, а ночью проникала на кухню и прямо из холодильника ела колбасу, откусывая ломти от целого батона. Пару раз, поздно возвращавшийся, Филипп заставал ее за подобным занятием.