Синяя бабочка плетельщика судеб

— Я-то здесь, а вот ваши люди попали в ловушку, — громко сказал я, выпрямляясь во весь рост. — Правда, есть шанс, что они выберутся, так что предлагаю часик подождать.

На полянку вывалился Аргарх, под руку с Фани. Следом за ним спокойно прошёл последний мечник, невозмутимо оглядываяясь. Единственный нормальный чувак во всём этом сборище. Его, казалось, не заботят эти детские разборки и прочая фигня. Так, стоп. Не заботят. Эта команда в целом является подтверждением пословицы «Маленькая собачка — до смерти щенок», а вот он как-то выбивается из этой группы... Засланец? Надо бы поинтересоваться подробностями.

— Что здесь произошло! — потребовал ответа капитан.

— Нас только что обслюнявил Страж, — честно признался я, зная, какой фурор произведёт эта фраза.

И точно, собеседники разом посерели, почти сравнявшись цветом лица со снегом.

— Ч-что? — прошептала Фани.

— В профилактических целях, — с удовольствием пояснил я. — Ваша команда нарушила правила леса и сейчас страдает в объятьях прекрасной дамы. А нас решили за компанию проверить и попугать...

— И вы их там оставили?! — тут же взвилась целительница. — Надо же их спасти!

— Миледи, успокойтесь. Своими криками вы здесь совершенно ничего не сможете решить.

— Но бросить спутников — это бесчестие!

— Миледи, — неожиданно подал голос Эрни, — помните, учитель говорил, что перед Стражами можно извиниться? Мы только мешали. А наставник объяснил им, что делать. Если они последуют его совету — их отпустят.

— Но вы их бросили с какой-то... демоницей!

— Демоницей? — Эрни растерялся. Лиа, конечно, была весьма специфичным созданием, но на демона не тянула.

— А какая женщина будет ещё шататься по этому лесу?!

Волчонок красноречиво уставился на Фани, явно с трудом удерживая комментарий. Ты гляди-ка, а ему встреча с созданиями Гуахаро явно на пользу пошла...

— Все цветущие растения Пустошей предпочитаю ассоциировать себя с женщинами, — пояснил я. — Их поймала зимняя лиана и не отпустит, пока они не покаятся... Если покаятся.

— Так, хорошо, — обратил на себя внимание Аргарх. — Мы с Мартином пойдём в Лес и постараемся убедить эту... «демоницу» отпустить моих людей. Фани, останешься здесь, постережёшь вещи. Ты, — острый взгляд на меня. — Пойдёшь с нами.

— Извините, молодой человек, — я с показным кряхтением встал. — Всё что я мог, я уже сделал. Второе предупреждения от Стражей закончится смертью. Но вы, если ещё не забыли мой инструктаж, вполне можете вызволить ваших... друзей.

— Это приказ! — жестко сказал капитан, потянувшись к поясу.

Но увы, всё оружие было сложено в багаже и прекрасно замаскировано.

— Слушай меня, пацан, — резко начал я, порадовавшись, что шрамы скрывают мой возраст. — Пустоши — это не то место, где можно шутить ваши дурацкие шутки. Если хочешь жить засунь свою гордость куда подальше и опусти голову перед величием Природы. Потом, ты, конечно, можешь хвастаться в трактире о том, как плевал на ядовитые кусты, но сейчас... Сейчас смирись.

На лице Аргарха заиграли жвалки.

— Фани, ты ещё здесь? — резко спросил он. — Иди на дорогу.

— Но милый!..

— Любимая, ты слышала, что он сказал. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя такой опасности. Пожалуйста. Я знаю, что ты очень отважная, но...

— Хорошо, Арги, — опустила она голову.

— А с тобой мы ещё поговорим... — угрожающе прошептал он, ткнув мне пальцем в грудь. — На нейтральной территории.

И, не оглядываясь, пошёл по нашим следам. За ним двинулся оставшийся мечник. Мило.

На самом деле он поступил достаточно умно. Перевёл стрелки так, словно всё моё возмущение касается не его, а Фани. А его образ непогрешимого главы отряда так и остался нетронут. Зато девушка себя переламывать явно не привыкла. Дворянка, голубая кровь... Фани сверлила меня возмущенным взглядом, явно осуждая за отказ помочь в вызволении товарищей по отряду. Не люблю юных представительниц аристократии. В смысле, весело проводить время — люблю, а вот говорить... Блин. Они так сильно помешанны на чести и благородстве, что доводят это до такого абсурда, что в реальных действиях места здравому смыслу не остаётся.

— Ты слышала приказ? — приподнял брови я, ступая к дороге. — Пойдём. И не смотри на меня так, я вовсе не подлец... Во всяком случае, не в данном случае. Вот ты целительница... В поле работала?

— Сомневаешься в моей квалификации? — фыркнула она, тем не менее, тоже выходя из сени деревьев. — Да, работала, два года.

— К тебе когда-нибудь приходили заплаканные родители с требованием исцелить их единственное дитя?

— Причем здесь это? — вскинулась Фани так, что сразу стало ясно — приходил.

— Наверняка приходили, — кивнул я. До дороги было каких-то десять шагов и мы уже успели выйти на тёплое, жёлтое полотно. — А у ребёнка была банальная простуда... Ты давала снадобья, снабжала инструкциями, говорила, что ребёнок сильный справится с инфекцией сам...

Фани скривилась. Подобные люди, искренне убежденные, что их деточка погибнет от малейшей царапины, раздражали всех лекарей независимо от происхождения. Особенно когда у тебя несколько человек действительно при смерти, а они теребят и требуют лечить как следует, а не отмахиваться от «такого тяжелого случая».

— Вот примерно так же для меня сейчас звучат твои обвинения, — сообщил я, с наслаждением растянувшись прямо на дороге. — Теплынь... Кха, недолго и действительно заболеть... Все инструкции я выдал, шансы справиться у них есть и помочь больше ничем не могу. Как и ты не можешь помочь иммунитету убить заразу побыстрее.

— Нет, — топнула ножкой Фани. — Это боевая операция, и ты убежал от неё!

— Девочка, — покачал головой я. — Не лезь со своим мнением туда, в чём ни капли не разбираешься. Я же не указываю тебе на то, что эта рубашка плохо сочетается с твоими сапогами?..

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать, бродяга?!

Эрни возле мешков вскинулся, подсознательно стремясь возразить. Сильфа — бродягой?!!

— С тобой — это с кем? — меланхолично уточнил я.

Она прикусила язык.

— Вот именно. Так что веди себя прилично, как нормальная девушка и не тряси у меня перед носом своим титулом, раз так хочешь его скрыть.

— Ты знаешь?..

— Знаю. Но уважаю твоё право на новую жизнь. Если хочешь связать себя с бандитом с большой дороги, тебе и карты в руки. Но благородные замашки оставь, это совершенно неуместно.

— Он меня любит! — возразила она.

Ха, забавно, а против бандитизма не возражает.

— Ты в этом так уверена? Женщины, — покачал головой я. — Во что угодно поверят, лишь бы красиво звучало.

— Да что ты можешь знать!

— Ничего. Я ничего не знаю.

— Вот и не суйся не в своё дело, незнайка!

— Только если вы будете поступать также, — сладко улыбнулся я.

Помолчали. В плане взламывания черепушек я мог по праву называть себя если не мастером, то достаточно опытным воином. Сначала старый пень долгое время пытался привить мне любовь к анализу ситуации и запутывания собеседника в кружеве слов. Потом Гуахаро с его попытками рассмотреть ситуацию со всех сторон. Да ещё плюс мои собственные тренировки, когда я вешал лапшу на уши хорошеньким девушкам.

Какое небо голубое... Я никогда раньше не видел такого глубокого, холодного оттенка. Я стянул с головы капюшон, чтобы не загораживал обзор. Нет, кажется, всё-таки встречал что-то подобное... Это был камень, да, большой огранённый камень в серебряном обрамлении. Не помню, где я его встречал, но, кажется, ещё в столице.

— Ай! — вскрикнула Фани.

Никакой опасности я не чувствовал, так что просто скосил на неё взгляд. Та стояла, прижимая руки к лицу и в шоке разглядывая меня.

— Миледи, вы уже видели меня без капюшона, — напомнил я. — Чего же вы так кричите?..

— Но... — она явно не знала, что сказать. — Это же... Больно было?..

— Да, — отрезал я, возвращая головной убор на место.

И, словно бы не замечая её взгляда, встал и подошёл к Эрни. Вот так, деточка, мучайся от сочувствия и любопытства, злись за упрямство и всезнайство... Ты сама не поймёшь, как мысли обо мне перейду в совершенно другое русло.

И да, авторитетно заявляю. Я — самый коварный в этой компашке!

Ещё один плевок, от которого эта мразь успела увернуться. И боль, выворачивающая тело на изнанку. Я попытался дёрнуться, ударить эту мразь и...

...Проснулся от собственного движения.

Тяжело дыша, сел на подстилке, обхватив колени руками и утыкаясь в них лбoм. Спасибо Властелину Иллюзий, что напомнил мне причину, по которой я отказывался нормально спать все эти полгода. Не то чтобы у меня для этого так уж часто выпадала возможность, но всё-таки... Неосознанно я начал качаться из стороны в сторону, словно убаюкивая сам себя. Реб-бёночек... Больше восемнадцати лет от роду, а до сих пор с кошмарами справиться не могу. В своё оправдание могу сказать, что вряд ли найдётся мой сверстник с подобным опытом. Насколько мне извесно, я чуть ли не единственный, кто пережил поход в застенки инквизиции.

Посмотрев чуть правее, я убедился, что Эрни, сладко посапывая, видит седьмой сон. Вот уж чистая душа... Единственный кошмар — горбун-алхимик, который даже ударить толком не может. Везунчик.

Я вздохнул, потерев лоб. Кошмар срочно следовало с кем-нибудь обсудить, они не приходят просто так. Старый пень утверждал, что такие сны приходят как напоминание. О чём конкретно — неизвестно. Я всегда думал, что о мести, Олест же утверждал, что об отце... Иногда кошмары предостерегали меня об опасности, реже предрекали счастье, но...

Задрожав, я запустил пальцы в шевелюру. До этого я казался себе таким сильным и умудрёным опытом, а сейчас я просто испуганный щенок, ищущий утешения. Только некому утешить... Эрни ни чем помочь мне не может, сам дитё дитём, Фани — тоже, если даже упустить из виду, что к ней не подобраться. А больше никого более менее дружелюбного по близости нет.

Хотя...

— Гуахаро, сволочь ты эдакая, если слышишь меня, то немедленно тащи свою тощую задницу сюда. Поговорить надо, — прошептал я тихо и зажмурившись.

Я зажмурился, осозновая насколько глупо я сейчас выгляжу. Ну, а вдруг? Всё равно свидетелей моего позора нет. Даже Олест теперь не посмеётся надо мной... А команда тихо посапывает в две дырочки, не соизволив выставить часового.

Несколько секунд ничего не происходило. Я уж успел расскаятся о содеянном, как на подстилку опустилась тяжесть. Небольшая, как будто вес ребёнка. Что-то коснулось моих висков и страх с беспокойством куда-то делись, оставив только усталось и покой.

— В чём дело? — спросил знакомый почти безэмоциональный голос.

Я расслабился, глубоко вдохнув знакомый запах грозы, и откинулся обратно на сумку, что играла роль подушки, цепляясь за худющую талию императора. Просто так, чтоб не сбежал никуда. Секунду поразмыслив, он тоже лёг, на мою грудь, умудряясь устроить свои острые косточки так, чтобы мне ничего нигде не кололо. М-да, это мастерство похлеще боя.

— Ты вообще в курсе, что я тебя убить собирался? — спросил я в треугольные кудряшки.

Я ожидал что мне скажут что-то презрительное, вроде «Ты только из-за этого меня от дел отвлекал?», но нет, Хару человеческое было чуждо. Всё. Включая презрение.

— Да, конечно, — действительно спокойно скзал он. — Только у тебя не получится.

— Почему? — невольно заинтресовался я. Под сумкой лежал кинжал, а имепратор весь такой лениво-расслабленный лежит и явно не ожидает нападения.

— А ты попробуй, — просто предложил он.

Ну я и попробовал... Лезвие, вопреки ожиданиям, не встретило никакого сопротивления и по рукоятку погрузилось в грудную клетку. Прямо в сердце. Моё собственное пропустило удар от страха, несмотря на всю браваду, в действительности я его убивать не хотел. Но ведь убил! Убил! Вот он на руках моих лежит с пронзённым сердцем.

Мгновением позже на мою ладонь, всё ещё судорожно сжимающую рукоять, опустились длинные пальцы, крепко обхватили поверх и медленно потянули вверх. Окрававленное лезвие казалось сюрреалистически-красивым в мертвенном свете Малого Солнца. Красные капли неторопливо стекали с гладкой блестящей поверхности, образуя причудливый узор. На меня потекло что-то горячее и липкое.

Сильная рука с нереально длинными пальцами повела кинжал вверх, только не к сердцу, а к горлу. Быстрое движение, и мне на живот скатилась голова Хара, нежно проводя по левой руке мягкими кудряшками. Правая разжалась, вупустив кинжал, который бесполезной железкой рухнул на подстилку. Не до конца осознавая происходящее я взял в руки голову Гуахаро, рассматривая её с каким-то нездоровым любопытством. Разрез был сделан чисто, чётко между позвонками, сразу видно опыт...

— Я бессмертен, Морин, — заговорила голова. Глаза, как всегда, смотрели в пустоту, но сам факт разговора... — Совсем. Совсем-совсем.

Впрочем, удивление было не настолько сильным, насколько можно было бы ожидать.

— Ты что, с Владыкой Мёртвых поссорился? — с нервным смешком спросил я.

— Эм, ну и это тоже, хотя и по другому поводу, — озадачилась голова. — Впрочем, даже при большом желании Четвёртый не сможет меня забрать, я вне его юрисдикции.