Принцесса ощупала себя: вроде цела. И тут она поняла, почему вокруг них кружится потусторонний хоровод: всё дело в посещении Города мертвых!
— Высыпай всё, что мы взяли, высыпай же! — завопила Стелла, трясущимися руками расстегивая ремешки сумки. Они никак не поддавались: пальцы не слушались. — Всё, что мы взяли в том городе. Скорее!
Наконец она добралась до кошелька и вытряхнула его содержимое на землю. Стелла лихорадочно перебирала монеты, пытаясь отделить свои от чужих. Отобрав, кинула теням. Те жадно набросились на деньги, но поднять, разумеется, не могли. Однако стоило призрачным пальцам пройти сквозь монеты, как те исчезали.
Получив своё, духи ушли, и друзья забылись чутким болезненным сном, обернувшимся утром тяжестью и разбитостью.
К полудню зарядил дождь.
Лошади, подёргивая ушами от капавшей с листьев влаги, медленно брели по ухабистой дороге. По обеим её сторонам были вырыты канавы для стока воды. Они поддерживались в сносном состоянии, что говорило о том, что за дорогой следили.
Стелла тяжело вздохнула. Ещё целый день пути! Не то чтобы она жаждала попасть в Джисбарле, просто хотелось вновь оказаться среди людей.
— Джисбарле — последний приют мёртвых... Говорят, это мрачный город. Правда, Маркус? Ты бывал там?
Принц не ответил.
Заметив большое ветвистое дерево, Стелла подъехала к нему, высвободила ноги из стремян, подтянулась на руках и уселась на толстую ветку.
— Высматриваешь город? — поинтересовался Маркус.
— Да нет, подремлю. Тут просто сверху не капает.
Стелла подложила под голову дорожную сумку, откинулась на ствол и закрыла глаза.
Ей приснился странный сон.
Принцесса сидела в саду в нежно-голубом платье с длинным шлейфом.
Стелла наклонилась, чтобы убрать травинку с атласных туфелек, а, когда подняла голову, увидела Анжелину. Золотистые волосы богини струились по плечам, лёгкая ткань цвета утренней зари облегала тело.
— Ты великолепна, дитя моё! Подойди ко мне.
И Стелла подошла. Анжелина положила ей руки на плечи и что-то прошептала...
Сон оборвался, начался другой.
Стелле ехала по Лиэрне в расшитом золотом парчовом платье. Вокруг ее головы — тёплое солнечное сияние.
К принцессе вышла сестра в сопровождении какого-то мужчины. Он протянул Стелле руку, чтобы помочь сойти с коня, но тут кто-то позвал её. Голос спокойный, с мягкими певучими интонациями. Стелла никогда не слышала его, но почему-то радостно порывисто обернулась...
Внезапно против воли в сон ворвалась реальная жизнь. Паутина грёз оборвалась, принцесса так и не узнала, кто её окликнул.
Стелла открыла глаза, приготовившись дать отповедь Маркусу, но разбудил её вовсе не он. На нее смотрели зловещие зелёные глаза.
-Сварг! — промелькнуло в голове. — Но как, откуда? Как он залез на дерево? Или он такой большой, что смог дотянуться до меня, встав на задние лапы?
Принцесса нащупала рукой оружие, но пустить его в ход не решилась. Да она и не смогла бы: что-то мешало, сковывало движения.
Сварг принюхался и потянул к ней острую морду. Приглядевшись, Стелла заметила у него в зубах кольцо. Он явно хотел, чтобы она взяла его, и принцесса не стала противиться
— Отдай стражникам в Джисбарле, — хрипло пролаял сварг.
Он говорил, не членораздельно, но говорил, издавал звуки, обретавшие формы слов в мозгу Стеллы. Она не спала, принцесса проверила, больно ущипнув себя за руку.
Стелла раскрыла рот, чтобы ответить — а сварг уже исчез. Зато в руках принцесса поблёскивал необычный пропуск в город Мёртвых.
— Маркус, разве сварги разговаривают?
Маркус не ответил.
— Может, и говорят, — пробормотала Стелла, вновь погружаясь в царство Жарджинды.
Но сны ей больше не снились.
Она проснулась от холода. Открыв глаза, поняла, что подул ветер из Мамерры(15). Неприятное открытие, но ничего не поделаешь — круг времён года повернулся к зиме.
Поёжившись, Стелла посмотрела вниз: лошади лениво щипали редкую траву.
— Уже проснулась? — в тишине леса зазвенел голос принца. Он напугал ее.
Принцесса обернулась и увидела Маркуса — грязного, с колючками в волосах.
— Боги, на кого ты похож?! — всплеснула руками Стелла. — Ты в таком виде собираешься в Джисбарле? Сейчас же ищи воду.
— Очередной грязный ручей? — хмыкнул принц.
— Любой, лишь бы вымылся.
— Вот, смотри, — Маркус гордо продемонстрировал несколько птиц.
Принц скрылся из виду, оставив добычу на траве, а Стелла слезла с дерева — порой казалось, что она до конца дней обречена спать на деревьях и, в конце концов, превратиться в одно из местных животных — и занялась костром.
Маркус долго не возвращался, и Стелла начинала беспокоиться, решив, что с ним что-то случилось. Но вот затрещали ветки, и она с облегчением выдохнула. Маркус вернулся целым, невредимым — и чистым, напевая: 'В горах мои деды пасли кобылиц...'(16).
Стелла улыбнулась: 'Всё же сделал по-моему'.
— Развела огонь? — поинтересовался Маркус.
— Как видишь, — принцесса указала на ярко пылающий костёр. — Даже начала потрошить твою дичь.
— Не в настроении? — принц покачал головой и отобрал у неё птиц: ощипывать их Стелла явно не умела.
— Конечно, ты же оставил меня одну, — буркнула она.
— А ты и испугалась, трусишка! Что это у тебя на пальце? — Маркус заметил кольцо.
— Его принесли, когда ты спал.
— Кто? — Маркус насторожился.
— Сварг. Отдал прямо в руки. Сказал, что это пропуск в Джисбарле.
— Неужели посланник Мериада? — испуганно прошептал принц.
Стелла пожала плечами: гораздо больше сейчас её волновало, как приготовить что-то съедобное.
К вечеру они оставили лес позади и выбрались на окультуренное пространство.
Появились привычные глазу поля и пастбища, приятно радовал нос дым очага. Один из одиноких домиков предоставил им кров и горячий ужин.
Дорога резко пошла вверх, взбираясь на возвышенность, на которой был построен Джисбарле. По бокам тянулись колючие изгороди, то здесь, то там разрываемые деревянными воротцами. Мелькали фермы, разбросанных вдоль тракта. Отары тучных овец неспешно пережёвывали траву по ту сторону кустарника. Видимо, их хозяева не боялись сваргов.
Чем ближе друзья подъезжали к городу, тем теснее дома прижимались к дороге. Их становилось больше, появлялись деревни с трактирами и постоялыми дворами.
По случаю базарного дня ворота Джисбарле были открыты, решетка поднята. Препятствий для въезда никто не чинил, но город усиленно охранялся.
Стелла занервничала: официально она вне закона, подписан указ об её аресте.
Приготовившись к худшему, но понимая, что бежать некуда, принцесса показала стражникам кольцо. Странно, но они тут же её пропустили, не задав ни единого вопроса, не потребовав документов. У Маркуса их тоже не спросили.
Проезжая сквозь толщу оборонительных стен, Стелла подметила, что кладка старая, но её недавно подновляли. Странно: затерянный в лесах город укреплен не хуже столицы.
Джисбарле не уставал поражать. Большой, с широкими улицами, удобными тротуарами, непреступными стенами и ровными рядами одинаковых домов со страшными фигурами-кронштейнами, он приютил стаи собак, коротавших дни и ночи в тени домов. Пару раз среди них попадались сварги, но их никто не боялся, равнодушно проходя мимо.
Люди здесь жили своей особенной жизнью безбедного анклава, но в чем крылось благополучие города, Стелла не понимала. Может, причиной всему — храм Мериада? Возле него всегда многолюдно, поразительно многолюдно, но никто не заходит внутрь — боятся. Опасаются смертоносного покровителя этой налаженной, хорошо отрепетированной жизни.
— Необычный город, — прошептала принцесса. — Выглядит как пограничный форт.
— А чего ты хотела?
— Я просто не думала, что он такой... мрачный, — вздохнула Стелла. — Зайдём в храм: нужно принести жертву Мериаду. Все-таки я перед ним в долгу.
Принц кивнул.
Друзья с молчаливым любопытством наблюдали за приказчиками у лавок, за солдатами, охранявшими городскую казну, за детьми, весело возившимися с собаками.
Люди в мрачном городе оказались улыбчивыми, даже здоровались, когда с ними заговаривали. То ли здесь свои порядки, то ли известия из Лиэрны доходят в Джисбарле с опозданием. Конечно, жители могли просто не знать бывшую принцессу в лицо. Да и кто её узнает, не сличая с описанием. Здесь далёкая провинция, а не столица. Хорошо, если у губернатора портрет Старлы висит.
А вот и храм.
Стелла спешилась перед воротами, постучала. Ей отворил седовласый лиэнец, отворил с несвойственной пожилым людям поспешностью. Без лишних вопросов он привязал лошадь принцессы к чёрному столбу у ворот и поклонился.
— Пусть зайдёт только девушка, — сторож преградил Маркусу дорогу, когда тот попытался зайти вслед за подругой. — Когда будет нужно, она позовёт вас.
Принцу ничего не оставалось, как ждать, наблюдая за ежевечерним променадом местных жителей.
Храмовый сад нечем не отличался от себе подобных, только здесь преобладали кустарники.
По опыту зная, что жрицу придётся долго ждать, Стелла присела на скамью возле клумбы с иссиня-чёрными хризантемами. В этом саду было много чёрного, синего и красного — всего того, что аллегорически напоминало о смерти.
Принцессе хотелось скорее выбраться наружу, к людям, выспаться в нормальной гостинице, а не здесь, где по определению не может присниться ничего, кроме кошмаров.
Наконец к Стелле подошла молодая женщина. Её волосы даже в неверном вечернем свете отливали необыкновенной синевой. Одета она была вовсе не в бесформенные одежды, которые обычно носили жрицы, а в платье тёмно-синего шёлка с расклёшенными, напоминающими крылья птицы рукавами. На чёрном бархате корсета поблёскивала золотая цепочка с подвеской в форме волчьей головы.
Кожа, волосы и одежда жрицы источали тонкий аромат духов — лёгкий, едва уловимый, с изысканными нотами восточных благовоний. Странно, другие жрицы, кроме служительницы Анжелины, не душились.
— Вы не замёрзли? — заботливо спросила жрица. Глаза у неё тоже оказались необычными, впитавшие в себя все оттенки зелёного.
— Нет, спасибо. А вы точно жрица? — недоверчиво переспросила Стелла. Не может быть служительница бога обольстительной, будто первая светская львица. Такой пристало покорять сердца, а не творить молитвы.
— Да, — улыбнулась она. — Меня зовут Алкмена, и я действительно жрица храма Мериада. Господин предупредил о вашем приезде.
Этого принцесса не ожидала. Забота о ком-либо не входила в сферу деятельности Мериада. Что ж, будем привыкать к хорошему! Главное, чтобы это хорошее не кончилось так же внезапно, как началось.
— Так вы знаете, кто я? — удивилась принцесса.
— Конечно! Вы принцесса Стелла. — Устали с дороги? Пойдемте. Я прикажу подать ужин.
— Я не одна, со мной друг, — Стелла махнула в сторону ворот.
— Селим проводит к нам принца.
Откуда она знала, что её ждёт принц? Она ведь ни словом не обмолвилась... Видимо, служительницы богов по определению знают больше других.
Дом жрицы тоже оказался необычным: вопреки правилам, двухэтажным. Внутри он напоминал особняк дворянина средней руки.
Стол накрыли в обшитой дубовыми панелями столовой. Им прислуживала девочка лет тринадцати.
Таких тарелок, как подали в доме Алкмены, не было даже у королевы.
— Джисбарле поразительно богат, — подумала Стелла, осторожно, чтобы не поцарапать костяной фарфор, отрезая кусочек мяса. — По виду и не скажешь. Хотя, показное богатство и истинное богатство — разные вещи. А эта жрица... Она такая красавица и так одета! У меня, к примеру, нет такого платья. Интересно, его шили здесь? Ткань заморская.
Убедившись, что гости устроены по высшему разряду, Алкмена через служанку попросила принцессу через час спуститься в гостиную. В центре неё стоял круглый стол из тёмного полированного камня. Он оказался пуст — а ведь в других домах на подобные столы клали книги, дневную корреспонденцию, в конце концов, ставили подносы с чаем.
Стелла застала жрицу одетой в белое.
— Нам нужно идти, — сказала она.
— Куда?
— В храм.
— Неужели мои дела так плохи, что жертвоприношение не может подождать до завтра?
— Вас ждут, — уточнила жрица и, игнорируя дальнейшие вопросы, повела Стеллу в храм.
Принцесса сразу же ощутила давящую атмосферу тёмных стен с такими же мрачными проёмами окон. Оглядевшись, вздрогнула, наткнувшись на статую бога посреди пустынного зала: будто живая! Стелле почудилось, что изваяние смотрит на неё — пристально, недоверчиво. Принцесса посмешила отвернуться.
— Поднимемся на галерею, — жрица увлекла притихшую гостью наверх.
Стелла с трудом заставила себя повернуться спиной к статуе бога, убеждала себя, что оно не более чем искусное произведение искусства, но страх не покидал её.
Осторожно ступая по мозаичному полу, принцесса с трепетом миновала каменного Даура и наконец оказалась у галереи. Она была расписана сценами загробной жизни: суд Дрегона, души умерших, следующие за Плорициндомартом, сады Мёртвой долины.
Сводчатые окна галереи выходили в сад.
— Присядьте.
Стелла послушно села.
Начиналось томительное ожидание.
Как же здесь страшно! Намного страшнее, чем в других храмах. Под потолком будто летает дух смерти. Алкмена с распущенными волосами и в белой одежде тоже напоминала призрака.
— Вы побледнели... Не хотите выйти на балкон?
Стелла отрицательно покачала головой.
— Зачем я здесь? Чего мы ждём?
— Повелителя мёртвых. Мне велели привести вас сюда, и я привела.
— Зачем самому Мериаду говорить со мной?
Сердце бешено стучало, на лбу выступили капельки пота.
Спокойно, спокойно, Стелла, ты его уже видела, тебе нечего бояться. Или есть чего? Ведь встретиться с ним там, это совсем не то, что здесь.
— К сожалению, не знаю. Я всего лишь жрица, меня не посвящают в подобные дела.
Жрица встала и хотела уйти, но принцесса удержала её. Ей нужно было успокоиться, придти в себя, а для этого требовалось чьё-то присутствие. Оно помогло бы свыкнуться с гнетущей обстановкой ночного храма.
В разговоре случайно всплыло имя Ринды.
— Вы знали её? — удивилась принцесса.
— Да. Незадолго до смерти она приходила сюда.
Так, это уже интересно. Неужели Алкмена старше, чем кажется?
Они немного помолчали.
— А что бывает после смерти — вам ведь лучше знать. Как определяют, куда опадет душа человека?
— Вам пока рано об этом думать, — уверенно возразила Алкмена.
— Я еду в Добис, а в этом городе живёт смерть.
— Смерть живет здесь, — с улыбкой поправила жрица. — Вы в самом сердце её дома. Не стоит бояться смерти, если она говорит с вами при жизни. Понимаю, Джисбарле навевает грустные мысли, но давайте на время забудем о них. В храме есть несколько занятных книг...
Свечи в подсвечнике неожиданно потухли.
— Что это? — испуганно спросила Стелла. — Ветер? Козни Шелока?
— Не думаю, — покачала головой жрица. — Кто осмелится напасть здесь? Господин мгновенно накажет. Но если вы боитесь, перейдем в жреческую.
