Очередь повернулась к ней, и ей в нос ударил тяжёлый запах перегара.
— Ф-фу... Как вы в такой атмосфере вообще дышите?... — удивилась Кранберри. — Давайте немного озона для свежести добавим, — предложила она, включая свои артефакты, и расправила крылья, чтобы помахать ими и выгнать несвежий воздух.
В мёртвой тишине упала на пол и звонко разбилась поллитра...
Перед мечтающими в понедельник утром опохмелиться мужиками стояла жуткого вида красная лошадь с чёрной гривой, и широченными чёрными крыльями, как у гигантской летучей мыши, с ног до головы увешанная светящимися в полумраке по кромкам зеленовато-голубым светом браслетами, испещрёнными множеством угловатых сияющих символов и разноцветных огоньков. По браслетами и между ними, змеясь, прыгали электрические искорки.
На лбу у 'лошади' грозно торчал длинный, мощный, слегка изогнутый рог с окованной сталью задней кромкой. На кончиках рога и крыльев мерцали огни Святого Эльма. За ушами двигались высокие перепонки на костяном каркасе, похожие на маленькие крылышки. Позади извивался в воздухе похожий на змею длинный шипастый хвост с костяной стрелкой на конце, украшенный чёрной волосяной кисточкой. Хвост, казалось, жил собственной жизнью. На левом бедре 'лошади' громко тикал здоровенный будильник, на нём вспыхивали и гасли угловатые 'буквы'.
— ...баный в рот, мужики, это что?
— Бл@... — упавшим голосом произнёс кто-то из очереди. — Так вот ты какой, п..дец...
Продавщица, хотя и была лицом материально ответственным, сбежала первой, шагнув назад, в подсобку, и выскочила на улицу через заднюю дверь.
В этот момент 'будильник' громко зажужжал шестеренками, из него выбились и заклубились в воздухе струйки оранжевого дыма, быстро оседающего на пол мелкой, быстро желтеющей пылью.
На беду в очереди оказался молодой парень, только что демобилизовавшийся со службы в ракетной части, где их строго гоняли по мерам безопасности при заправке ядовитых компонентов топлива. Увидев знакомый оранжевый дым, парень рявкнул:
— Мужики! Никому не дышать! Это азотный тетраоксид, ядовитый жутко! Если вдохнуть — всё, п..дец! Бежим!
Он поднял крышку оставшегося бесхозным прилавка, и вся очередь дружно ломанулась через подсобку на улицу, прихватывая на бегу бутылки с полок. Хватать на бегу аккуратно не получалось, магазин наполнился звоном бьющегося стекла...
— Ох, как нехорошо получилось... — до Кранберри только сейчас дошло, что она натворила. — Ой-ёй, и ключей нет, закрыть нечем, тут же весь товар растащат... А, нарисую-ка я охранные знаки!
Как оператор из клана Свитка, она была немного знакома с символьной магией. Демикорн ловко начертила на дощатом полу пентаграмму, вписав в неё соответствующие случаю руны. Вот только, будучи расстроенной собственной оплошностью, сделала пару ошибок...
* * *
О дальнейших событиях Никите Сергеевичу докладывал через месяц председатель КГБ Серов:
— В общем, местных алкоголиков два дня разыскивали дружинники с милицией и собирали по чердакам и подвалам. Итог: пятнадцать ужравшихся с перепугу в хлам алкашей увезли в дурку, двоих с трудом откачали. Украдено 30 бутылок водки, ещё с десяток разбито во время бегства.
Продавщица, Иванова Марья Павловна, после инцидента ушла из торговли и ударилась в религию. Добровольно сдала материальные ценности на сумму 250 тысяч рублей, наворованные в период предыдущей трудовой деятельности, стала вегетарианкой и похудела на 20 килограммов, зато внезапно обрела голос и теперь служит регентом церковного хора.
Один из алконавтов, протрезвев, тоже уверовал, и теперь проповедует остальным участникам инцидента. По последним данным, они организовали секту свидетелей Адской Тетраоксидной Лошади.
— И какие у этой секты религиозные догмы? — поинтересовался Хрущёв.
— Пока не до конца выяснили, но они все дружно бросили пить, и их 'духовный лидер' яростно проповедует за отказ от употребления алкоголя.
— Вроде бы правильная секта, — одобрил Никита Сергеевич.
— Винный магазин с того дня считается проклятым местом, и его пришлось закрыть, — продолжил председатель КГБ, — потому что на полу нарисована светящаяся пентаграмма, и если кто-то входит, то из пентаграммы появляется жуткое чудовище, похожее на кошмарного костяного дракона, встаёт на дыбы, размахивает хвостом и ревёт дурным голосом: 'Стой, проклятый расхититель социалистической собственности!'. Ревёт, причем, так, что стёкла дрожат. Немудрено, что все местные этот дом обходят за километр.
Первый секретарь откинулся в кресле, захлёбываясь от хохота:
— А что... лошадь?
— С демикорна Кранберри участковый взял объяснительную, — ответил Иван Александрович.
— Участковый?
— Ага. Ну, он первый с делом разбирался... Жалко мужика, молодой ещё, а поседел весь... Он в магазин зашёл, а там эта х..йня как вылезет из пентаграммы... Не успели предупредить.
Демикорн искренне раскаивается в своей неосторожности и заверяет, что у неё не было никакого злого умысла. Вот что пишет, — он положил перед Хрущёвым лист бумаги:
'Я, Кранберри Астерана, оператор вычислительных машин из клана Свитка, по сути произошедшего сообщаю следующее', — прочитал Никита Сергеевич. — Ага... летала, приземлилась... так, '...услышала, как за углом, в группе местных жителей кто-то рассказывает интереснейшую историю с участием особы, похожей по описанию на принцессу Селестию.' То есть, выходит, тот случай с Селестией — это была, так сказать, 'лёгкая версия'...
— Ага. Так сказать, версия 'лайт', — подтвердил Серов. — А этот случай — версия 'дарк'. Я бы даже сказал — 'гримдарк'. К счастью, без смертей, зато чёрного юмора хватает.
'Будучи автором юмористических рассказов', — продолжил читать Первый секретарь, — 'я собираю подобные истории, и была заинтригована настолько, что совершенно потеряла осторожность...' Гы! 'Заверяю, что не замышляла ничего плохого, и лишь хотела дослушать интересную историю.
Желая защитить магазин от расхищения товара, я начертила на полу охранный символ, вызывающий при неавторизованном вторжении в охраняемый периметр изображение демикорна нулевого поколения в рудиментарном теле, и озвучивающий голосовое предупреждение...'
— Это, видимо, та самая пентаграмма, — пояснил Серов.
'...К сожалению, я в спешке неправильно задала время действия заклинания, и оно будет действовать несколько месяцев вместо нескольких часов...' Ха-а! 'Я очень сожалею, что мои импульсивные действия привели к столь ужасным последствиям для этих людей и нанесли ущерб социалистической собственности. Вместе с тем, прошу учесть, что ограничитель демикорнов эффективно выводит из организма большинство известных ядов, и у нас не принято намеренно отравлять организм ядовитыми жидкостями, вызывающими распад клеток головного мозга. Поэтому действия разумных существ в состоянии алкогольного опьянения или под действием изменяющих сознание веществ, в нашей культуре являются темой шуток и юмористических сюжетов. Как автор юмористических рассказов, я просто не могла пройти мимо столь характерных типажей.' У-хаха! Так она, выходит, про алкоголиков пишет? — Никита Сергеевич оторвался от объяснительной. — А, вспомнил, мне же про неё Ирис рассказывала! Как там... Клан Солёного Огурца и Змеевика...
— Угу, я пару её рассказов прочитал, в переводе, — кивнул Серов. — Смешно написано, хотя многое непонятно.
— Так, дальше... 'Я, конечно, слышала о т.н. 'похмелье', и связанным с ним ощущениях, но понятия не имела об особенностях такого человеческого состояния, как 'белая горячка', а также о характере галлюцинаций, тем более — об ассоциациях, которые мог вызвать мой хвост...' Блеск!
— Они сначала решили, что к ним дружно пришла 'белочка', — пояснил Иван Александрович.
— Угу, а это оказалась лошадка, — Хрущёв, посмеиваясь, дочитал объяснительную: 'С моих слов участковым Петровым В.В. записано верно. Кранберри Астерана' Дата, подпись.
В качестве подписи под текстом объяснительной была написана строчка рун.
— Подписи у них интересные, — сказал Серов. — Если она к подписи свой браслет подносит, руны светятся. А если другая свой поднесёт — остаются тёмные.
— М-да... Вот видишь, до чего лишняя секретность доводит... Надо же было с местными жителями разъяснительную работу провести! — посетовал Первый секретарь.
— Наша недоработка, признаю. Полковник, что приём демикорнов организовывал, посчитал, что раз их микрорайону дали статус закрытого города, то надо всё наглухо засекретить, и местным жителям приказал ничего не сообщать. А то, что эти лошади летают, да ещё и выглядят жутко, как-то не учёл.
— И вот как теперь им налаживать отношения с местными? — спросил Хрущёв.
— Да у них уже прекрасные отношения! — заулыбался Иван Александрович.
— Это как? — изумился Первый секретарь.
— Когда эти алконавты бросили пить, к проходной строящегося НИИ целая делегация пришла, их жёны, дети... с цветами, с яблоками, с тортиками! Охрана их остановила, а они попросили позвать 'ту лошадку с будильником, что в винный магазин зашла', — поведал Серов. — Типа, поблагодарить. Ну, охрана тоже из местных, но с допуском, там городок небольшой, все всех знают. Передали кому-то из демикорнов, минут через десять вышла эта самая Кранберри...
— И как?
— Пара ребятишек, помладше, описались, но остальные — нормально. Так, сбледнули с лица поначалу... Женщина, что поход организовала, довольно бойкая, объяснила, что их мужья пить перестали, и демикорну цветы вручила. И тортики, с яблоками. От лица благодарной общественности...
— А она что?
— Кранберри цветы съела, поблагодарила, и сказала, что очень вкусные. А потом позвала всех к себе, пить чай с тортиками.
— Цветы съела? — изумился Никита Сергеевич.
— Ну, а чо, она же, всё-таки, лошадь!
— И что, они пошли?
— Да, Кранберри попросила охрану их пропустить в жилой комплекс, там секретного оборудования всё равно нет. В общем, они там до вечера чай пили, с тортиками, она им свои рассказы читала, и про демикорнов рассказывала, а они ей — про нашу страну, про жизнь, с точки зрения народа, — продолжал Серов. — Короче, расстались они лучшими друзьями, Кранберри даже ребятишек на спине катала, и ходила с ними фотографироваться.
— Фотограф не обмочился? — поинтересовался Первый секретарь.
— Нет, его заранее предупредили и валерьянки налили, — ухмыльнулся председатель КГБ. — Её рассказы я ей посоветовал слегка подредактировать, непонятки убрать, и послать в журнал 'Крокодил'. В редакцию я вчера звонил, они как раз первую пару рассказов получили, читали вслух, там вся редакция под столами валялась.
— Надо её в Союз писателей принять, — предложил Никита Сергеевич.
— Примем. Я ещё в общество 'Знание' позвонил, — добавил Серов. — И с Кранберри договорился, что она будет выступать с лекциями о вреде пьянства перед алкоголиками в ЛТП. Учитывая внешность докладчика, половина аудитории бросит пить ещё до начала лекции.
* * *
Первый секретарь приехал в каширский НИИ спецтехнологий сам, чтобы лично убедиться, что демикорны устроены удобно. Вместе с ним приехали ещё несколько человек из руководства страны. Среди них выделялся пожилой человек в военной форме, с пышными усами. Ирис встретила правительственную делегацию на проходной института.
— Здравствуйте, Ирис! — Никита Сергеевич с улыбкой приветствовал свою необычную знакомую. — Вот, приехал посмотреть, хорошо ли вас устроили. И ещё дело у меня к вам.
— Устроились хорошо, жаловаться не на что, — Ирис улыбнулась, она действительно была довольна тем, как радушно их приняли.
— Вот и отлично! Я вам одного товарища привёз, — продолжал Хрущёв. — Хочу назначить его ответственным за наше с вами взаимодействие, — он с удовольствием представил Ирис усатого пожилого военного. — Вот, знакомьтесь, маршал Будённый, Семён Михайлович, очень большой любитель и знаток наших, земных лошадей. Я его уже предупредил, что вы — не простые лошади.
— Да уж вижу! — прогудел Будённый, с интересом разглядывая демикорнов. — Удивительно... Нам бы в Первую Конную таких лошадок, ужо мы белым задницы надрали бы...
Ирис провела гостей по залам и лабораториям института, где уже заканчивался монтаж оборудования, рассказывая обо всех работах, уже проводящихся в стенах НИИ.
— А вот здесь — инкубационные камеры, здесь мы растим первое поколение наших жеребят после выхода из анабиоза, — рассказала инженер.
— И скоро прибавление ожидается? — тут же спросил Первый секретарь. — Через год примерно?
— Уже меньше, — заулыбалась Ирис.
— На крестины пригласишь? Или как у вас это называется, когда имена жеребятам дают?
— День жеребят... Пригласим, конечно, как же иначе? — демикорн радостно закивала.
— Вот и договорились, — улыбнулся Никита Сергеевич. — Теперь вот ещё какое дело. Важное. Вы теперь — часть многонационального советского народа, с определёнными правами и обязанностями. Вот, чтобы вы своими правами могли пользоваться, в ближайшее время каждый из вас получит паспорт гражданина Советского Союза. Вот такой, — он достал из внутреннего кармана пиджака свой паспорт и показал Ирис. — А жеребята будут получать свидетельства о рождении.
— Ой... — инженер даже не знала, как реагировать. — Спасибо. А зачем он?
— Как зачем? Прежде всего, его надо предъявить на выборах в Советы всех уровней, когда голосовать приходите. Ещё — в Сберкассе, чтобы сберкнижку завести и деньги с неё получать. Ну, на работу вы и так уже устроены, но в отделе кадров тоже надо будет всё по закону оформить, трудовые книжки завести, — спокойно, с улыбкой, рассказал Первый секретарь.
— Понятно... Получается, это вроде наших жетонов допуска. Только их не предъявляют, а прикладывают... Это что же, мы теперь вместе со всеми можем голосовать на ваших выборах? — уточнила Ирис. — Я читала, как ваша политическая система устроена, но никак не думала, что мы получим те же права, что и люди.
— А как же иначе? Каждый гражданин Советского Союза имеет право избирать и быть избранным в органы власти, — пояснил Никита Сергеевич. — Более того, давай-ка, дорогая Ирис, пиши заявление в партию. А я тебе рекомендацию напишу. Мне в Президиуме ЦК от вашего народа представитель нужен. Кандидатский стаж мы тебе покороче оформим, чтобы не затягивать. А у вас какая-то политическая система, внутренняя, есть? — спросил Первый секретарь. — Как у вас решения, касающиеся всех, принимаются?
— Общим голосованием. Нас же совсем мало пока, — ответила инженер. — Мы даже не по Кланам сейчас обсуждаем и голосуем, а все вместе.
— Прямая демократия, значит. Это хорошо, — одобрил Хрущёв. — Мы сейчас тоже к этому идём, но нас много, из-за этого свои сложности.
Она подписала уже составленное заявление, как привыкла, рунами на инитиумнарском. Никита Сергеевич бережно спрятал бумагу в свою папку. Паспорта всем демикорнам выписали в течение недели. Выдавал их лично маршал Будённый. Семён Михайлович был крепко удивлён столь неожиданным поворотом своей карьеры.
