— Есть ключ на старт! — ответил 'стреляющий офицер' Борис Семёнович Чекунов, поворачивая стартовый ключ в замке пускового пульта.
— Зажигание! Отсчёт!
— Десять!
Девять!
Слова предстартового отсчёта падали в тишине бункера. Под стоящей на стартовом столе ракетой мелькнула первая вспышка. Ещё секунда — и ревущее пламя обрушилось в рукотворный каньон газоотводного канала, мгновенно испаряя тонны охлаждающей воды, срывая с ракеты туманную пелену испарений жидкого кислорода.
— ...Два!
— Один! Предварительная!
— Промежуточная!
— Главная, подъём!
Ракета чуть качнулась, приподнимаясь над стартовым столом. Тяжёлый разъём внешних коммуникаций отсоединился, как только она приподнялась на 30 сантиметров.
— Есть контакт подъёма! Ракета ушла! Пульт в исходном! — доложил Чекунов.
Твайлайт нервно переминалась с одного копытца на другое. Никогда ещё ей не приходилось руководить таким ответственным делом. Даже когда она билась с Тиреком, и за её спиной была вся Эквестрия — всё зависело от неё самой. Сейчас же успех общего дела определяла слаженная работа тысяч учёных, инженеров и рабочих — среди которых были и люди, и пони. Удивительное сотрудничество, наконец, дало результат.
В Москве в этот момент напряжённо ожидали доклада с космодрома. Ждал не только Хрущёв — в зале заседаний Президиума, вместе с его членами, в сгустившейся тишине замерли в креслах диархи Эквестрии, специально прибывшие по такому случаю в СССР.
Александр Юльевич Ишлинский, как обычно, составил информационное сообщение для ТАСС. Его передали по фототелеграфу в Москву, в Президиум ЦК, для утверждения. Никита Сергеевич прочитал текст вслух для принцесс, и заметил:
— Как-то не совсем ровно получается, товарищ Беляев у нас — подполковник, товарищ Леонов — майор, а ваша Дэш — всего лишь лейтенант. Для первого космонавта пони маловато будет. Мы вот, товарища Гагарина сразу после старта в майоры произвели, для солидности. Что скажете?
Принцессы переглянулись, Селестия кивнула сестре, и Госпожа Ночи предложила:
— Допишите в тексте после 'лейтенант' через дефис — 'коммандер'.
Через час после старта по телевидению и радио диктор Юрий Борисович Левитан торжественно объявил:
'Говорит и показывает Москва! Работают все радиостанции и Центральное телевидение Советского Союза! Сегодня, в 10.00 в Советском Союзе осуществлён очередной запуск космического корабля по программе 'Интеркосмос'. Командир корабля — подполковник Беляев Павел Иванович, бортинженер — майор Леонов Алексей Архипович, космонавт-исследователь — лейтенант-коммандер Эквестрийской воздушной кавалерии Рэйнбоу Дэш. В настоящее время экипаж чувствует себя хорошо и приступает к выполнению программы полёта.'
В тесном для троих космонавтов в скафандрах спускаемом аппарате космического корабля Рэйнбоу чувствовала себя далеко не так хорошо, как хотелось бы, но крепилась изо всех сил. Полёт решено было не затягивать — основную программу полёта предстояло выполнить на втором витке.
Павел Иванович Беляев ткнул пальцем в перчатке в висящий перед ними на приборной доске 'Klarliste'.
— Алексей, Дэш, повторите порядок выполнения задания.
— Выхожу первым, осматриваюсь, произвожу фото и киносъёмку, — доложил Леонов.
— Страхую Алексея из шлюзовой камеры, помогаю вернуться в корабль, — доложила Рэйнбоу. — Затем меняемся местами, я выхожу, веду съёмку.
— Я страхую Дэш из шлюза, — закончил Леонов.
— Проверить скафандры, подачу кислорода, уровень давления. Переходим на дыхание кислородно-гелиевой смесью, ждём час, для вымывания азота из крови, — скомандовал Беляев, поворачивая вентили.
Леонов и Дэш не спеша проверяли свои скафандры, особо тщательно опробовали привязные фалы и карабины, тестировали радиосвязь между собой, с командиром экипажа и с Землёй. В подготовительных мероприятиях незаметно завершился первый виток.
— Начинаем! — скомандовал Беляев.
Ни Беляев, ни Леонов даже не подозревали, какие изменения уже были внесены в программу выхода, и сколько нештатных ситуаций было исключено только за счёт новой конструкции корабля. Приняв решение делать вместо 'Востока', с его круглым спускаемым аппаратом, 'Север', аналог лунного 7К-Л1 с СА в форме 'фары', Сергей Павлович не только избавил космонавтов от перегрузок в 9-10 g при баллистическом спуске. Входной люк был сразу перенесён на передний торец спускаемого аппарата. Это позволило естественным образом установить туда стыковочный шпангоут и уже через год пристроить к кораблю орбитальный отсек, превратив 'Север' в аналог полноценного 'Союза'. (См. события, описанные в серии книг 'Цвет Сверхдержавы — красный'). Соответственно, теперь не нужен был мягкий раздвижной шлюз — в качестве шлюзовой камеры использовался орбитальный отсек корабля.
Алексей Архипович открыл переходный люк между спускаемым аппаратом и орбитальным отсеком, оттолкнулся и выплыл туда. Развернувшись, подал руку Дэш. Поймал голубую пегаску за рукав скафандра и осторожно втянул её в люк. Многослойный скафандр ослаблял 'копытокинез' пони почти до нуля. Зато появилась возможность установить на концах рукавов скафандра механические захваты. Дэш быстро научилась довольно ловко пользоваться ими. Она уверенно развернулась и задраила за собой люк в спускаемый аппарат.
— Алексей, проверь.
Она не сомневалась, что люди ей вполне доверяют. Но понимала, что протоколы и инструкции должны выполнятся буквально и на 100% — от этого в полёте зависят жизни. Леонов проверил люк.
— Люк закрыт.
— Подтверждаю закрытие люка, — сообщил по внутренней связи Беляев. — Все концевики замкнулись.
— Сбрасываю давление.
Леонов открыл вентиль, выпуская воздух из орбитального отсека. Шипения в скафандре слышно не было, только стрелка манометра, ползущая к нулю, указывала на падение давления.
— Давление в отсеке по манометру — ноль, открываю внешний люк. Командир, включи телекамеры.
Прочный корпус орбитального отсека 'Союза' позволял удобно и надёжно установить на нём телекамеры, чтобы снимать выход в открытый космос, транслируя изображение на Землю в режиме реального времени.
— Телекамеры включены, — сообщил Беляев. — Лёша, начинай выход.
'Назвался космонавтом — вылезай в космос', — подумал Леонов.
— — Понял, я пошёл! Дэш, держи фал, поможешь его свернуть. Ты как? В смысле невесомости? Как самочувствие?
Пегаска подёргала страховочный фал, прикреплённый к скафандру человека, и другим концом — к скобе внутри корабля:
— Нормально, выдержу, — маленькой голубой лошадке самой хотелось в это верить. — Фал закреплён, подтверждаю. Можешь выходить.
Леонов осторожно выскользнул в люк. Перчатки на запястьях и сапоги на щиколотках фиксировались ремнями, чтобы от раздутия рукавов и штанин не слезали с рук и ног. Рукава и штанины скафандров были снабжены шнуровкой, плотно утягивающей ткань и прижимающей её к конечностям. Казалось, учли всё, но все — и инженеры, и космонавты — понимали, что открытый космос в любой момент может выкинуть сюрприз любой степени пакостности.
Как только изображение Леонова появилось на экране, показывающем картинку с внешних камер, Беляев передал на Землю по радио:
— Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!
На земле, на Байконуре и в центре управления вблизи Евпатории, в этот момент воцарилось всеобщее ликование. Сергей Павлович Королёв принимал поздравления. Впрочем, он тут же жестом приказал всем замолчать и взял микрофон:
— Алмаз-2, я Заря-1, как меня слышите?
— Слышу вас хорошо, Заря-1
— Как ведёт себя скафандр? Всё в порядке?
Главный конструктор помнил, что скафандр может раздуться, и очень беспокоился. Условия открытого космоса на Земле смоделировать невозможно — никакой вакуумный насос не может создать в барокамере вакуум в 10-9 степени.
— Скафандр в порядке, Заря-1! Небольшое раздутие на конечностях заметно, но шнуровка и фиксация перчаток помогает.
Леонов взял кинокамеру и снял киносюжет примерно на три минуты — корабль, Землю, потом отплыл в сторону и заснял корабль на фоне Земли. Рэйнбоу Дэш, высунув из люка голову в гермошлеме, следила за человеком и страховала его, постоянно удерживая фал в натянутом состоянии. Леонов заснял и её — потом, на Земле, всем очень понравились кадры, где из люка 'Союза' выглядывает глазастенькая пони в скафандре.
Он попытался заснять звёзды, но мощная засветка от Солнца и Земли забивала объектив камеры. Глазами Алексей Архипович мог видеть звёзды, но на плёнке они не получились.
— Алексей, возвращайся! — Рэйнбоу выразительно постучала по часам на рукаве скафандра.
Леонов показал большой палец:
— Понял, возвращаюсь. Помоги смотать фал.
Они вместе собрали страховочный фал, Рэйнбоу подтянула человека к люку. Леонов взялся за протянутые ему навстречу передние ноги пони, и она втащила его внутрь. Входить в корабль теперь можно было как удобнее — хоть головой вперёд, хоть ногами. Просторный орбитальный отсек позволял свободно развернуться внутри даже в громоздком вакуум-скафандре. Космонавт вплыл в отсек, закрепил на стенном зажиме кинокамеру с отснятой плёнкой.
В этот момент в наушниках послышался голос Беляева:
— Алмаз-2, на связи Первый секретарь ЦК КПСС товарищ Хрущёв, соединяю:
— Алмаз-2, товарищ Леонов, как слышите меня? Хрущёв говорит.
— Слышу вас хорошо, товарищ Первый секретарь! — ответил Алексей Архипович.
— Мы с большим волнением и восторгом наблюдали за вашим выходом в открытый космос. Как ваше самочувствие? — в голосе Никиты Сергеевича слышалось беспокойство. — Дыхание и пульс у вас учащённые. Всё в порядке?
— Так точно, товарищ Первый секретарь, самочувствие хорошее, слегка переволновался. Готов выполнить любое задание партии и правительства!
— Не сомневаюсь, Алексей, но только зря не рискуйте. Как там Алмаз-3? Привет ей передавайте
— Она тоже в порядке, готовится к выходу.
— Вот и хорошо. Удачи вам. Заря-1, связь закончил.
— Твоя очередь, Дэш. Готова? Как самочувствие? — Леонов вгляделся в слегка сузившиеся, как обычно в невесомости, радужки глаз своей подопечной.
— Нормально. Сейчас, — пони тщательно проверила прицепленный к поясу карабин страховки, сняла с фиксатора вторую кинокамеру, закрепила её в захвате скафандра. — Лейтенант Рэйнбоу Дэш готова к выходу, командир!
— Выход разрешаю, — послышался в наушниках голос Беляева.
— Как репетировали: выходишь задним ходом, я держу за передние ноги, смотришь только на корабль и на меня, — напомнил Леонов.
— Так точно, смотрю только на тебя и на корабль, — подтвердила Рэйнбоу, опуская солнцезащитный фильтр.
— Ничего не бойся, помни, у тебя такая же скорость, как у корабля, падать тут некуда. Твоя задача — повисеть несколько минут перед камерами, заснять корабль на фоне Земли. К Солнцу не поворачивайся — слепит, даже через фильтры.
— Помню, командир. Всё будет в порядке. Придержи меня.
Рэйнбоу ловко выскользнула из люка, Леонов удерживал её за захваты на передних ногах скафандра. В правом захвате пони держала кинокамеру.
— Готова? Отпускаю.
— Готова, отпускай. Начинаю съёмку.
Рэйнбоу нажала на рычажок кинокамеры. Леонов отпустил её и едва заметно подтолкнул, придерживая фал. Пони отлетела на несколько метров от корабля, пока фал не натянулся. Стараясь не смотреть никуда, кроме корабля, она медленно повела кинокамерой.
Беляев в спускаемом аппарате наблюдал на телеэкране работу экипажа. Увидев, что пегаска висит рядом с кораблём, он объявил по радио:
— Внимание всем! Пони вышла в открытый космос! Пони вышла в открытый космос!
На Байконуре в этот момент раздались аплодисменты. Сергей Павлович, улыбаясь, слегка наклонился к замершей у экрана телевизора Твайлайт и произнёс:
— Поздравляю, коллега...
Фиолетовая аликорн отвлеклась от экрана и смущённо ткнула копытцем в подставленный кулак Главного конструктора:
— Спасибо... Мы работали над этим вместе...
Рэйнбоу потянула на себя фал, возвращаясь к кораблю, уцепилась захватом за скобу, приваренную возле люка. Леонов выбрал слабину фала, удерживая её за ногу. Почувствовав надёжную опору, пегаска приободрилась. Она сняла камерой высунувшегося из люка Леонова, затем повернулась и засняла проплывающую внизу поверхность Земли.
В этот момент в её наушниках послышался очень знакомый голос:
— Алмаз-3, как слышите меня?
— Слышу вас хорошо... — пегаска ответила на автомате. — П-принцесса Луна? Здравия желаю, Ваше Высочество!
— НАС соединили с тобой по радио, дабы могли МЫ лично поздравить тебя с успешным выходом в космос, дорогая Рэйнбоу. Работа твоя важна для Эквестрии, и ты делаешь её очень хорошо.
— Сп-пасибо! Благодарю вас, Ваше Высочество!
— Как понравились тебе звёзды, моя дорогая?
— Они прекрасны, Ваше Высочество, и их очень много. Космос как бездна, полная звёзд. Но они видны только на теневой стороне, здесь очень яркое Солнце, и свет от Земли.
— Здравствуй, моя милая Рэйнбоу. Как ты себя чувствуешь?
— Принцесса Селестия! Здравствуйте... У меня всё хорошо.
— Я очень за тебя рада. Твой успех — это большая победа для всей Эквестрии. Но будь очень осторожна. Для нас очень важно, чтобы ты вернулась целой и невредимой.
— Спасибо, Ваше Высочество! Я буду очень стараться, и делать всё по инструкции.
— Молодец, Рэйнбоу. Береги себя и своих друзей — Павла и Алексея. Вы — единый экипаж. Помни об этом.
— Так точно, Ваше Высочество. Я же — Элемент Верности.
— Ни секунды в тебе не сомневалась. Желаю удачи, конец связи.
— Спасибо, Ваше Высочество! Конец связи, — Рэйнбоу шумно выдохнула, и повернулась к Леонову, глядя на человека через позолоченный светофильтр шлема. — Обалдеть!
— Рад за тебя, Дэш, — усмехнулся Алексей Архипович. — Давай, возвращайся, уже пора. Я тебя держу.
— Поняла, возвращаюсь.
Леонов аккуратно втянул её в люк и закрыл его:
— Дэш, проверь.
Пегаска тщательно проверила люк:
— Люк закрыт.
— Подтверждаю закрытие, транспаранты светятся, — сообщил по внутренней связи Беляев.
— Открываю воздушный вентиль, — сообщил Леонов.
Орбитальный отсек начал наполняться воздухом, стрелка манометра медленно поползла от ноля к зелёной зоне нормального давления.
— Подтверждаю, давление растёт, — сказал Беляев. — Алмаз-3, как самочувствие?
— Было страшно, сейчас нормально. Скафандр сухой... ну... почти. Вспотела только.
— Включи внутренний обдув. Забирайте камеры и возвращайтесь в спускаемый аппарат.
На Земле в этот момент по радио и телевидению уже передавали новое сообщение ТАСС, о первом выходе человека и пони в открытый космос.
Уравняв давление в отсеках, Леонов открыл внутренний люк. Помог забраться в спускаемый аппарат пегаске, передал ей обе кинокамеры, затем влез сам, развернулся, задраил за собой люк. Вспыхнули транспаранты 'Люк закрыт'.
Перед их полётом в корабле установили новую приборную панель. Все тумблеры на ней были установлены на заглублённых панелях и закрывались прозрачными крышками, чтобы космонавт в громоздком скафандре, поворачиваясь в тесной кабине, что-нибудь случайно не задел.
