Никита Сергеевич даже вздрогнул — едва ли это было совпадением, тут явно чувствовалась рука Серова.
— В присутствии и по поручению Ханов Клана Меча, Щита, Шестерни, Стилуса, Свитка, Орба и Синего Цветка, и Иль-Хана Индиго Ирис, обращаюсь к Кланам Свободных, — продолжила Кранберри.
В час нужды, когда жизнь нашего народа висела на волоске, в час, определивший судьбу Кланов, мы встретили друга, пригласившего нас в свой мир, давшего Кланам Свободных новый дом. Нас пригласили в этот мир от чистого сердца и приняли как равных. Мы благодарны людям, благодарны народу Советского Союза, его правительству и Первому секретарю Хрущёву за это щедрое приглашение.
В соответствии с традициями Кланов, я обращаюсь к вам с просьбой увековечить нашу благодарность в Зале Славы народа эквиридо, принявшего название демикорнов, и впредь считать Хрущёва Никиту Сергеевича почётным Ханом и советником Иль-Хана, ибо наша история теперь едина с историей этого мира. Согласны ли Кланы Свободных с этим предложением?
Ответом на слова Кранберри был обрушившийся со всех сторон дробный топот сотен копыт и ветер, взметённый сотнями развернувшихся крыльев.
— Есть ли возражения у Ханов? — спросил Анемон.
Ответом было молчание — возражений не было.
— Что скажет Иль-Хан?
— Твоё имя будет выбито в камне на Стене Памяти в Зале Славы Кланов, и залито расплавленным золотом, дабы горело оно в лучах заходящего солнца, как напоминание о твоей щедрости и нашей благодарности, — торжественно провозгласила Ирис, глядя на Первого секретаря. — События Исхода, среди других эпизодов истории Кланов Свободных, будут упомянуты в Предании Кланов, в назидание будущим поколениям.
В этот момент в плоском широком световоде под потолком зала повернулись призмы, направляя солнечный свет с улицы на стену за спиной Ирис. Рунные надписи на стене вспыхнули золотым блеском, и Никита Сергеевич понял, что имела в виду демикорн, которую теперь именовали необычным титулом 'Иль-Хан'.
— Да будет так! — объявил Анемон под грохот копыт собравшихся.
Участники церемонии спустились со 'сцены' и окружили Никиту Сергеевича, поздравляя его.
— Как-то это очень неожиданно, — признался Хрущёв. — Здравствуй, Семён Михалыч! — он пожал руку Будённому. — Я вижу, ты уже с новыми друзьями освоился?
— Так лошадки же, хоть и разумные, — довольно заулыбался Будённый.
— Здравствуй, Дима! Подрос-то как! Какими судьбами? — спросил Первый секретарь.
— Семён Михалыч сам позвонил, ему кто-то рассказал, что я робототехникой увлекаюсь, а здесь работа интересная идёт, по роботам и манипуляторам, — слегка смутившись вниманием Первого секретаря, объяснил Дима. — Я и приехал, интересно же! А тут как раз эта церемония, меня попросили поучаствовать, ну... мне ж не трудно...
— Понятно... Удивили старика... Анемон, Кранберри, очень рад с вами познакомиться. Большую честь мне оказали, даже слишком... — Никита Сергеевич хитро улыбнулся. — А в какой клан-то меня определите? А то я, если что, готов вступить в Клан Солёного Огурца. Могу даже возглавить, опыт у меня большой, — пошутил Первый секретарь. — И солить огурцы умею, а уж употреблять под солёненькие огурчики — в этом я вообще профессионал.
В зале на миг воцарилась мёртвая тишина. В следующую секунду она взорвалась громовым топотом и ржанием сотен глоток. Демикорны покатились со смеху. Ирис так и села на пол, где стояла, удерживая равновесие растопыренными крыльями и держась за живот. Анемон громко фыркнул и заржал, сразу сбросив свой важный вид Хранителя Закона. Кранберри сначала вытаращила глаза, затем расхохоталась вместе со всеми. Будённый тоже заржал, громче стоящего рядом жеребца. Дима Веденеев сдавленно хрюкнул, покраснел, закрыл лицо рукой и отвернулся, пытаясь сдержать смех.
Никита Сергеевич даже удивился — вроде бы он ничего такого особенного не сказал... Демикорны же никак не ожидали от Первого секретаря упоминания очень популярных у них юмористических рассказов, и ухохотались больше от неожиданности.
— Вы разве тоже мои рассказы читали? — с трудом справившись с разбирающим её смехом, спросила Кранберри.
— Это те, что в 'Крокодиле' печатают, под псевдонимом 'Развесистая Клюква'? И в 'Известиях' по выходным? Не только я, их вся страна читает! — ухмыльнулся Хрущёв. — Дорогая моя Кранберри, у вас настоящий юмористический талант! Я очень рад, что у нас такой писатель появился.
Он протянул руку Ирис, она подала копытце, и Первый секретарь, слегка потянув обеими руками, помог ей подняться с пола.
— Ну, раз мы перешли от торжественной части к неофициальной, — сказала инженер, улыбаясь, — я хотела бы отметить, что Никита Сергеич, помимо упомянутой щедрости и находчивости, не раз отличался и немалым личным мужеством. Я, в том числе, была тому свидетелем.
Кстати, я тут, недавно, прочитала про Карибский кризис, и поняла, по какому лезвию меча вам пришлось пройти. Поэтому, товарищ Первый секретарь, позвольте вручить вам маленький памятный подарок, как напоминание о том, что битвы выигрываются устрашением, хоть и завершаются переговорами.
Ирис телекинезом поднесла гостю укреплённый вертикально на небольшой круглой подставке из полированного красного дерева золотой полумесяц высотой сантиметров десять. На верхнем кончике полумесяца было отформовано небольшое колечко. На нём, на коротких цепочках, висели, соприкасаясь друг с другом, два шара из полированной до зеркального блеска стали, напоминающие крупные шарикоподшипники.
Никита Сергеевич с некоторым недоумением принял подарок, несколько секунд разглядывал его, а затем спросил:
— И что эта штука, так сказать, сиво... симо... короче, что это за фиговина-то? — слово 'символизирует' для Первого секретаря оказалось сложновато. — Какой-то магический артефакт?
— Не совсем, — демикорн тщетно пыталась задавить рвущийся наружу смех.
— Эта штука, дорогой Никита Сергеич, означает, что у тебя стальные яйца! Без которых мы бы из Карибского кризиса победителями не вышли! — залихватски подкрутив ус, ляпнул Будённый.
— П-ф-ф! — Первый секретарь фыркнул не хуже лошади, едва не уронив стальные шары. — О-отлично! Спасибо, Ирис! Спасибо, моя дорогая! На столе у себя в кабинете поставлю! — он растроганно обнял смеющуюся лошадку и ласково поцеловал в носик, благо что, в отличие от пони, нагибаться было не нужно.
Демикорн смущённо фыркнула от непривычного ощущения. Она ещё не вполне понимала значения подобных жестов, но догадалась, что это — аналог тыкания носиками у пони и демикорнов. Ей было приятно, что её друг оценил столь неоднозначный подарок по достоинству.
— Ирис, а какие обязанности у Иль-Хана? Это у вас верховный правитель, или как? — спросил Первый секретарь.
— Нет, верховного правителя у нас нет. Все решения принимает общее собрание, текущие вопросы решают Ханы кланов. Иль-Хан выполняет, скорее, представительские функции, для взаимодействия с людьми, — ответила Ирис. — Мы с Семёном Михалычем вместе все внешние вопросы решаем.
— Во! Вот это нам как раз подходит! — обрадовался Хрущёв. — Вот что, моя дорогая Ирис, будь готова, на днях я тебя в Москву попрошу приехать. Пора нам обеспечить демикорнам, как полноправным гражданам Советского Союза, представительство в органах управления.
#Обновление 13.02.2019
Три сердца и три сомнаморфа
К оглавлению
Когда отзвучали поздравительные речи, пришло время выяснения менее приятных вопросов. Например, почему в самый ответственный момент система ориентации не смогла автоматически сориентировать корабль для выдачи тормозного импульса. Тем более, что корабль при подготовке к полёту несколько десятков раз проверили вдоль и поперёк, и всё было нормально. Специалисты Пилюгина и Раушенбаха долго изучали записи телеметрии. Выходило, что сигнал солнечного датчика был считан системой нормально, а вот дальше в электронике возник непонятный сбой.
Ситуация осложнялась тем, что система ориентации сгорела при входе в атмосферу вместе с приборно-агрегатным отсеком. Борис Викторович Раушенбах предположил:
— А может быть, проблема в плате сопряжения с вычислителем? Полупроводниковая техника ещё не всегда достаточно надёжна. Не могла туда попасть, скажем, бракованная плата?
— Так всё по двадцать раз проверяли, всё работало, — возразил Пилюгин.
— И всё же давайте проверим ещё раз, чудес не бывает. Была же какая-то причина отказа!
Когда доложили Королёву, он уже был 'на взводе', завёлся с пол-оборота и направился разбираться. По журналу, в котором фиксировались операции сборки космического корабля, установили серийный номер платы, на которую пало подозрение, и отправились в лабораторию датчиков и измерительных систем 5-го научно-исследовательского комплекса Центрального НИИ машиностроения (НИИ-88), где их и собирали. (https://ru.wikipedia.org/wiki/НПО_измерительной_техники)
Такое высокое начальство на сборочные участки электроники заглядывало нечасто. Рабочие, видя маститых академиков в мрачном настроении, притихли и столпились кучкой. Перепуганный начальник участка долго не мог найти нужные номера в своём журнале. Королёв уже потерял терпение и начал ругаться:
— Что за бардак у вас тут с документацией? Почему ничего не найти? Всех премии лишить! Бракоделы! Из-за вас космонавтов чуть не угробили!
Рабочие обиженно зашумели — все знали, что брака на их участке уже давно не было. И вдруг Сергей Павлович почувствовал, что кто-то постучал ему по правому ботинку. Безмерно удивлённый Главный конструктор посмотрел вниз... и увидел небольшую беленькую пони, с медно-красной гривкой, держащую в зубах журнал регистрации, с вложенной в него бумажной закладкой.
— Не кричите! — строго сказала пони, перехватывая журнал копытцем и глядя на Сергея Павловича снизу вверх. — Вас и так все боятся. У нас брака не делают. Я отвечаю. Не надо на нас кричать.
— Пони? — изумился Королёв. — А она что тут делает?
— Работаю я тут, — ответила маленькая пони. — Кволити Сандэнс, мастер ОТК. Я сама каждую плату проверяла. Какой номер, точно?
Николай Алексеевич Пилюгин передал ей листок с записанным номером платы.
— Сейчас всё найду, — Кволити отошла к столу, раскрыла журнал, перелистнула несколько страниц.
В журнале у неё был идеальный порядок, наклеенные ярлычки помогали быстро найти нужный диапазон номеров и дат.
— Вот эта плата, помечена как годная, я её сама проверяла.
— Значит, плохо проверяла! — оборвал её Королёв.
— Неправда, платы из этой серии ставились на другие корабли, и всё было в порядке. Проверяю каждый раз одинаково, на одном и том же стенде, — упрямо возразила беленькая пони. — Если что-то не сработало — не валите на рабочих, а давайте думать, почему не сработало? Может, плата перегрелась, или, наоборот, остыла? Я проверяю платы при температуре 20 градусов. А сколько в отсеке было?
— Сергей Палыч, а ведь она права, корабль был долго ориентирован одним боком к Солнцу, даже люк деформировался, — напомнил Раушенбах.
— Выясните по телеметрии, до какой температуры могла нагреться плата, проверьте при этой температуре, результат доложите, — коротко распорядился Королёв и ушёл.
В конце дня в кабинет к Главному явились с докладом Пилюгин, Раушенбах и всё та же упрямая беленькая пони.
— Садитесь, докладывайте, — Королёв кивнул вошедшим на стулья вдоль длинного стола для совещаний.
— Наша малышка как в воду глядела, Сергей Палыч, — сообщил Пилюгин. — При нормальной температуре всё работает как часы, но при нагреве плывут характеристики некоторых электронных компонентов. Корабль был долго ориентирован бортом к Солнцу, без закрутки, приборно-агрегатный отсек перегрелся, отказал вентилятор системы охлаждения в отсеке, вот этот момент на телеметрии, — он расстелил перед Главным бумажные ленты самописцев. — Тёплый воздух в невесомости стал скапливаться возле приборов, выделяющих тепло. Когда корабль снова закрутили, температура продолжала подниматься. В итоге, к концу полёта воздух вокруг платы нагрелся настолько, что она отказала.
Королёв долго изучал графики, сверяясь со временем. Наконец, широко улыбнулся:
— Молодцы, причину нашли. Теперь давайте, думайте, как её исправить, чтобы больше такого не было.
Он потянулся через стол к оторопевшей беленькой пони и слегка нажал пальцем ей на носик.
— Бип! — произнёс, улыбаясь, Главный конструктор. — А ты — главный молодец. Напомни ещё раз, как тебя зовут?
— Кволити. Кволити Сандэнс. Мастер ОТК, — пони довольно фыркнула и поправила. — Не 'бип', а 'буп'!
— Что? — удивился Королёв.
— Когда вы нажимаете пони на носик, надо говорить 'буп', а не 'бип', — пояснила Кволити. — Так положено.
— Гм... Спасибо, буду знать, — донельзя озадаченный Главный повернулся к Пилюгину:
— Николай, выпиши ей премию. Обязательно. Сам проверю, — он снова повернулся к пони. — И прости, что наорал. Не обижайся.
Вот так у Кволити появился новый телевизор.
* * *
Корпуса нового госпиталя поднялись у подножия Кантерлотской горы. Его строили по тому же проекту, что и НИИ специальных технологий, лишь слегка изменённому для привязки к местности. Это был совместный проект, в котором работали специалисты с всех трёх сторон. На открытие госпиталя приехали Хрущёв и Косыгин. Из Кристальной империи прибыли принцесса Кэйденс и принц Шайнинг Армор, из Сталлионграда — Генеральный секретарь Харитон Бронеус. От демикорнов присутствовала Иль-Хан Индиго Ирис.
Церемонию открытия проводили принцессы Селестия и Луна. Никита Сергеевич заметил, что перед зданием госпиталя установлено что-то, напоминающее памятник. Пока что оно было накрыто магическим куполом, который поддерживали два единорога из Кантерлотской гвардии. Над входом в госпиталь была укреплена вывеска, пока что закрытая длинным куском фиолетовой ткани, усыпанным золотыми звёздами.
— Здравствуйте, друзья! — принцесса Солнца обратилась ко всем присутствующим. — Мы очень рады приветствовать вас здесь, и счастливы, что вы почтили своим присутствием это замечательное событие. Сегодня мы открываем не просто новую больницу. Мы открываем новую эру сотрудничества наших народов, ради общего блага пони, людей и демикорнов.
Этот госпиталь оснащён лучшим оборудованием, разработанным инженерами и техномагами демикорнов, и сделанным на человеческих заводах. Здесь будут работать лучшие врачи-единороги и будут делиться опытом и знаниями лучшие специалисты-медики из мира людей. Здесь будут применяться лучшие лекарства и лучшие методики лечения, разработанные врачами наших народов.
Но ещё я хотела бы исправить одну очень давнюю несправедливость, и отдать дань памяти одной очень доброй и талантливой пони, имя которой едва не осталось забыто. Сейчас я передаю слово моей сестре Луне, и она расскажет вам всё подробнее.
— МЫ приветствуем всех гостей нашего праздника! — объявила принцесса Ночи. -Все вы знаете начальника Королевской Гвардии, генерала Тенакса, — принцесса повернулась в его сторону, и пожилой пегас коротко поклонился.
— От него мы узнали о том, что некая пони, называющая себя Оранж Дайс, неоднократно помогала воинам, пострадавшим в схватках, и исследователям пещер, попавшим под обвалы. Где-то в глубине этих пещер скрывались чудесные артефакты и оборудование, позволявшее вживить их в тело пострадавших пони. Эти случаи были редки, поэтому о них мало кто знал.
