Зверь лютый. Книга 25. Обмасонивание

Ещё чуть-чуть и должно прозвучать: "У нас товар — у вас купец". Меня сватают?! Она чего...?! Или свою речь перед Ипаем репетирует? А неплохо, напевно у неё получается.

"Если сокол к терему стремится...

Мы его опутаем девицей".

Конечно, Ипай... тот ещё "сокол". Пудов на восемь. Он к какому терему "стремится"? К собственному? В смысле "устойчивого руководящего положения во вверенном поселении"? Для мужчин в эту эпоху понятие "устойчивое положение" обязательно включает наличие наследников. Иначе — "лишай на берёзе", "перекати-поле".

Смысл тут глубокий. Ежели у человека есть наследники, то он стремиться своё имущество приумножить. Дабы было чего передать детям. В "имущество" входят, например, рабы. Или прижившиеся, "пришедшиеся ко двору", слуги. У них появляется "длительный горизонт планирования". "Будем тебе служить, господине. Как отцу и деду твоему служили". Система большого рода, клана становится более устойчивой и эффективной.

Для меня это проблема. Аборигены, даже не осознавая, ищут очевидного, законного "продолжателя". Меня. "А кто следующим будет?". А я и сам не знаю. Отчего возникает некоторая... турбулентность. Не к кому загодя подлизываться. Это, безусловное, с точки зрения туземцев, несчастье — использую себе на пользу.

Как обычно у меня: "из дерьма — конфетку". Или, по-академически: превратить недостаток в преимущество.

Мне не нужна стабильная, в святорусском, в средневеко-феодальном духе, система. Мне нужно, чтобы община постоянно побулькивала и выплёскивала. Растерянность аборигенов, происходящая от отсутствия очевидного "сменщика", заставляет их суетиться, дёргаться. Что позволяет выявлять и употреблять. Оптимальным образом.

Софочка наследника Ипаю...? — Похоже, уже — "не". Вот она и подыскала своему мужчине — жену. Тощую, негожую. Не вызывающую душевной привязанности. Но — нарожает. Милый древний обычай, прабабушка Сара тоже так делала. Пока к ней, на столетний юбилей, её собственный "смех" не пришёл.

Для души — "тётушка", для наследников — "доска с глазами". "Семя — жене, любовь — любовнице". В церкви первая — госпожа, вторая — служанка, в дому — наоборот. Масса аристократических семейств в эту эпоху так и функционируют. Можно вспомнить последовательность фавориток французских королей чуть более позднего времени. "Прекрасная Франция" процветала.

Будут жить-поживать, да добра наживать. Втроём. Софочка — очень разумная женщина.

Эта схема, интуитивно предчувствуемая мною, была реализована. Не для Ипая и не так, как планировала Софочка. В другом месте, с другим персонажем. С дополнительными инструментами и результатами. Чего это стоило! В людях, деньгах, душевных волнениях и умственных усилиях! Но идея, базис для развития и расцвечивания — от Софьи. Сам бы я... додумался бы, конечно, но — позже.

Я, всё-таки, нашёл в себе сил выйти в мыльню, смыть мыло. Потом вернулся в парилку и завалился на застеленный домотканым ковриком полок. Парилка постепенно подсыхала и прогревалась.

Бабы о чём-то шушукались, прибрали шайки-мочалки. Софья притащила корчажки с маслами, начала смазывать мои побитости и потёртости. Накатывали усталость, дремота...

Очнулся от... приятных ощущений. Вполне определённого сорта во вполне определённом месте. Две русые головки, сблизившись друг к другу, шёпотом обсуждали мой "дар божий". Наглаживая и умащивая.

Удивительно: две взрослые побывавшие замужем женщины. Чего нового они могут увидеть? — Хотя да, "обрезание от самого Аллаха"... нетипично. Экзотический экземпляр. Ну и пусть их.

"За погляд денег не берём".

Ванька — эксгибиционист? — Не-а, Ванька — вусмерть замудохавшийся пофигист.

"Даже кошке можно смотреть на короля".

В конкретном случае: даже киске... На королька.

Судя по уверенным движениям, "дело" и "тело" взяла в свои руки "тётушка". Нашла "наглядное пособие". Несколько... не по статусу — использовать Воеводу Всеволжского в качестве муляжа какого-то погостного тиуна...

С другой стороны: "чем бы дитя не тешилось — лишь бы не беременело" — русская народная мудрость.

Опять же, будет Ипаю поучение: я тут баб твоих уму-разуму учил, старался, не покладая рук — благодарен будь, служи верно, слушайся кто поопытнее в жизни. И в твоих бабах — тоже.

* * *

Временами я тоскую о несбыточном. Хорошо бы перетрахать всех женщин в моих землях. А лучше — мужчин.

Не-не-не! Не из задушевной склонности! Я, всё-таки, лесбиян — люблю женщин. Но надо бы. Мужей. Именно что не мальчиков, а взрослых. Самостоятельных, семейных... Брюхатых, бородатых... Бр-р-р.

Но — хорошо бы. Поскольку эта половозрастная группа занимает в здешнем обществе в социальном, экономическом, политическом, военном... отношении доминирующее положение. Чтобы эти потомки бесхвостых обезьян с плешью во всю тело, следуя своим далеко предканутым и глубоко инстинктивным обезьяньим понятиям и стереотипам, признали во мне руководителя единственно понятного им природного типа — альфа-самец. И чётче исполняли прописанные для них инструкции и регламенты. А не занимались разгильдяйством, болтовнёй и несуразицей.

Увы, "бодливой корове бог рогов не даёт". Точнее: даёт, грех жаловаться Но до общественно-необходимого, общенародного уровня...

" — ВасильВаныч, а ты в масштабах всей республики... Могёшь?

— Нет, Петька, пока не могу. Подучиться сперва надо".

А пока приходится косвенно — через мозги и души. Менее эффективно, чем прямое воздействие. Но — сразу многих.

"Лучше меньше да лучше" — Владимир Ильич! Вы неправы. У кого это "меньше" — "лучше"? Лучше — больше и чаще. Но... господь не дал.

* * *

Я разглядывал сквозь ресницы учительницу с ученицей, увлечённых "темой урока". И всё более ощущал свою "беломышесть". Ускоренную регенерацию в своём, только что промытом, согретом и уже отдохнувшем, в некоторых местах, теле.

В голове было... ватно. Острота ума... не острилась. Для этого надо выспаться и размяться. Но тело было уже готово к новым приключениям. Как специфически попандопулопинским, так и... общечеловеческим.

— Софья, чего-то там парни затихли. Видать во вторую парилку ушли. Сходи-ка, потри им спинки.

"Тётушка" как-то растерялась, замешкалась. Тревожно переглядывалась со своей "будущей сменщицей под Ипаем".

Пришлось нажать голосом:

— В доме моём принято исполнять по слову моему. Забыла?

Оттенок угрозы подействовал. Она подскочила, тревожно оглянулась на девку, потом решившись, плотно сжав губы, потопала на выход, захлопнув за собой дверь.

Стало тихо.

Тепло, темно, чисто.

Двое. Голые.

"Никогда не оставляйте молодую женщину наедине с мужчиной".

Этот "крик души" звучит в русской, европейской, да и в многих прочих культурах — тысячами лет. В английской классике — уже и в начале 20 в. А казалось бы — викторианские, пуританские, примороженные... жентельменты с ихними ледями.

Общечеловеческое вечное мнение. Неизбежно вызывающее ожидания. Хуже нет обманутых ожиданий. О-хо-хо — придётся соответствовать. Тем более... и сам уже...

Девка, не поднимая глаз, сидела на краю полка. Не сдвинувшись, не пошевелившись. Только пальцы дрожат. "Дрожат", между прочим, именно там, где...

— Не так держишь. Не тем. Дай-ка руку. Не ту.

Она неуверенно протянула руку. Я взял. И дёрнул. Она ахнула и упала мне на грудь. Забилась, завозилась, заканючила:

— Не смей! Пусти! Не трожь!

Выворачиваясь, оказалась нос к носу со мной. И услышала спокойное, добродушное, не один раз уже мною сказанное в разных обстоятельствах:

— Ты — к Зверю Лютому в лапы попала. Что страшнее с тобой случиться может? От чего испуг более? Более — не с чего. Посему — бояться тебе уже поздно. Не бойся. Поняла?

Она перестала плаксиво морщиться, ошеломленно уставилась мне в лицо. Кажется — доходит. Хоть что-то. Продолжаем. Сеять "доброе, разумное, вечное":

— Ежели ты с мужиком так доигралась, как со мной нынче, то далее пальцами держать — не надо. А держать надо — собой. Уразумела?

Она мгновение тупо смотрела мне в глаза. Потом начала краснеть. Бурно, быстро. Задёргалась, снова пытаясь вырваться, убежать. Пришлось прижать к груди. И, когда она чуть успокоилась, продолжить проповедовать, уклоняясь в теологию:

— Чему быть — того не миновать. Кому суждено сгореть — тот не утонет. Ты — бабой родилась. Тебе суждено... Как там в Библии — "и к мужу своему иметь влечение". Нынче твой муж — я. Имей. Желание, влечение, стремление. Твоё собственное. Ибо такова воля господня. Божий промысел. Изначальный и предвечный. Исполним же замысел Творца. Создавшего нас такими и даровавшего инструменты для вспомоществования Ему в Его, Высшего Разума, плане.

Тут я несколько впадаю в ересь: Высший Разум — это не про Бога. Спинозой несколько отдаёт. И прочими, вплоть до Робеспьера. Но девка, заворожённая моими афоризмами, силлогизмами и поглаживаниями по спинке, затихла. Я ухватил её под подбородок, потянул вверх, чтобы видеть её лицо. Она наоборот, закрыла глаза. Полагая, что раз ей этого здорового голого мужика, на котором она лежит — не видно, то его и нету.

— Ножку-то перекинь.

Не сразу, но исполнила. И сразу попыталась отыграть назад, ощутив своё чересчур открытое, чересчур раздвинутое состояние. Чуть прижатая рукой, поняв свою слабость, бессилие вдруг обречённо спросила, по-прежнему не открывая глаз:

— Ты... ты меня сейчас... пошибать будешь?

Волнение, страх и... покорность. Выученная беспомощность.

В эксперименте собак били током и не давали убежать. Потом, даже имея возможность перескочить барьер, собачки не убегали, а только жалобно скулили. Интересно, а чем на эту девчонку воздействовали? Электричества-то здесь нет.

Чем-чем... "Святой Русью".

"А пулемёты у вас заряжены, господа каратели? — Вот и хорошо. А то я со своей верёвкой пришёл...".

Ну уж нет. Мне так — не интересно. Выгоды в изнасиловании будущей жены Изергена Ипая я не вижу. Тупо тык-тык... Пусть так кролики... А я — человек. И звучу — гордо. И остальное... — тоже.

— Зачем — "пошибание"? Ты всё сделаешь сама. По собственному желанию, по божьему велению — "иметь влечение". Для радости Господа Бога нашего и господина твоего. Ну, и себя. По возможности. Дай-ка ручку.

Одной рукой, обхватившей её горло, заставляя смотреть мне в лицо, я чуть надавил на ключицы, так, что она сдвинулась вниз. Другой — взяв её тонкое запястье, всунул между нашими телами. Когда пальцы её коснулись моего... естества, давно уже... как ракета на пусковой — куда-то в зенит, по баллистической до Пентагона... она дёрнулась. Но моя рука удержала. И пальчики, сперва испуганно шарахнувшиеся, неуверенно прикоснулись, погладили, охватили... знакомый уже по предшествующим поучениям матушки предмет.

Я продолжал радостно, несколько покровительственно, улыбаться в её испуганное лицо.

— А теперь — сама. Сама направишь. Сама налезешь. Так, чтобы мне понравилось. Старайся. Сама-сама.

И я демонстративно отпустил её руку, чуть погладив на прощание запястье, вальяжно закинул руки за голову, продолжая самодовольно улыбаться.

— По языку нашему русскому, одевать — кого, а надевать — что. Давай-давай, молодица, учись. Собой одевать. Как шубкой соболиной — тёплой, мягкой, приятственной. И сама — надеваться.

"Нет на свете лучшей одёжи

Чем крепость мускулов и гладкость кожи".

И не только — своей.

* * *

Её неопытность в таких делах меня не удивляет. Повсеместное распространение христианства с его "раз — лежать и два — молча", со стремлением свести всё в миссионерскую позу, с непрерывным нравоучением и обличением греховности всего, кроме собственно впрыска-зачатия, приводит к тому, что процесс воспринимается как отвратительная, унизительная, для женщин — просто опасная, обязанность:

— Велено плодиться и размножатся. Исполнено. И чтоб ближайшие два года и на глаза не попадался!

Даже взрослые, вполне живые и активные женщины, при всякой инновации в этом поле впадают в смущение, а то и в панику. В лучшем случае — в ступор показной покорности.

Внутри — тело-то обезьянье — страсти клокочут. Как вода в закипевшем котелке. А снаружи — ни слова, ни жеста. Воспитание, общественное мнение, культурная традиция... И — "крышку сносит". Внезапно. По непонятному поводу, с непредсказуемым результатом. Чувствуешь себя дураком:

— Я ж ничего такого...

— А! Вы все...! Ничего не понимаете и знать не хотите...!

И понеслось. Эмоционально, от всей души — про равнодушных, бесчувственных, эгоистических, грубых... скотов.

Чисто уточняю: без двойного "т", не про шотландцев.

Среди приходящего контингента — насмотрелся. Иная аж горит вся. Но чуть тронь — вылетает автоматом не ею желаемое, душой и телом чувствуемое, а набор вбитых заготовок — "Нет! Нельзя! Грех!".

Когда одни чувствую одно, другие — противоположное, а третьи вообще — просто любопытствуют и только собираются, но все озвучивают одинаково — ощущаешь себя сапёром. На минном поле, в темноте, без инструмента: это что торчит — просто будильё или усики противопехотной "лягушки"?

Что это занятие двустороннее — вполне воспринимается телами. Даже и мозгами в спокойной обстановке. Но сила привычки... Посеешь привычку — пожнёшь судьбу. Такую... далеко не всегда счастливую.

* * *

— Ну, чего заснула? Никак решиться не можешь? Может, потеряла? "Слона-то я и не приметил". Давай уж.

Иной скажет — неоправданный риск! Возможны тяжкие телесные! Прогресс стоит, а Ванька-лысый даёт открытый доступ к лучшим и уникальным мозгам современности...

К мозгам, к мозгам, уважаемые коллеги. Ибо именно ими мы и интересны матери-истории. Ежели у кого они есть.

Но и доступ к непосредственно и неразрывно связанными с ними частям горячо любимого тела — также.

"Пароли и логины" отдать какой-то... неизвестной девке?! С банными глюками. А если она чего-то открутит? Оторвёт?! Поломает?! Хакнет?!!

Вы ещё скажите — откусит.

"Волков бояться — в лес не ходить" — русская народная.

Сами посудите: я постоянно навязываю свою волю множеству людей. Часто — взрослых, самостоятельных, психически устойчивых, со сформировавшемся и затвердевшем, в их сознании, набором стереотипов. Навязываю ради продвижения инноваций, наведения элементарного порядка. Если я не могу убедить какую-то девчонку делать то, что я считаю нужным, к чему она, пусть и не осознавая, морально готова и позитивно настроена, то как я могу добиться толку от своих корабелов? Или — кузнецов? Или — известежогов?

* * *

— Слышь, Воевода. Иди-ка ты лесом, жуй-ка опилки.

— Злые вы все, уйду я от вас.

Мальчик Ванечка обиделся, расплакался и пошёл. Опилки искать...

Хрен вам всем. Не дождётесь.

Способность к продавливанию собственных решений, как и многие другие способности человеческие — тренируема. Как бег или поднятие тяжестей, память или музыкальный слух. "Спортивную форму" в этой области — следует поддерживать. И начинать надо с изживания страха. Опасения, нежелания общаться с незнакомыми, или малознакомыми, или неприятными людьми. С готовности к конфликту. С радости от него. Тогда вы сможете вывести противника в такую позицию, где он проявит свою глупость, вздорность, подлость... Когда ваша победа в столкновении мнений будет очевидна не только вам, не только сторонним наблюдателям, но и ему самому.