Правила жестоких игр

Саша замялась и через паузу обреченно призналась:

— Нет. Не люблю морских гадов.

— Хорошо, что среди нас нет водных. — Пробормотал Грегори, уплетая винегрет из салатов, намешанный в его тарелке.

Саша снова вспыхнула и потянулась к миске с тушеными овощами, но ложка сама подскочила, черпнув рагу, и осторожно положила в тарелку девушки большую порцию.

— О! — Только и выдавила Александра, округляя глаза, и добавила, не понимая кого из присутствующих благодарить: — Очень много, но спасибо.

— Не за что. — Максим с энтузиазмом жевал сухую отбивную, наслаждаясь каждой минутой вечера, который навсегда изменит чопорное Гнездо.

— Максим! — Недовольно осекла его Аида, грозно нахмурившись.

— А что? — Пожал тот плечами. — Саша должна привыкать.

— Действительно. — Подтвердил Филипп, и по его приказу графин с морсом налил девушке стакан, потом наполнил и его, расплескав пару капель на белую скатерть. — К тому же она все это уже видела.

— И где же? — Не выдержала Снежана, покрываясь красными пятнами.

— Филипп провел вчерашний вечер у нас в гостях. — Саша взяла вилку и спокойно насадила на зубцы пару кусочков. Потом улыбнулась Аиде: — Спасибо, что пригласили меня. Мне действительно очень приятно познакомиться.

— Можно подумать у нас был выбор. — Фыркнула Роза хрипловатым от табака голосом и прикурила, выпуская в потолок струйку дыма.

— Не смей курить за столом! — Буркнул Грегори, пытаясь отобрать сигаретку. — Это неприлично!

— Саша, ты учишься вместе с Филиппом и Заккери? — Стараясь замять неловкость, вежливо спросил Эмиль. Сегодня ради гостьи он наливал пиво сам и оставил газету на журнальном столике гостиной.

— Да. Я на первом курсе.

— Так получается, ты немногим старше Снежи? — Нервничая, Лара хрустела капустой энергичнее с каждой секундой.

— Прежде я три года проучилась в медицинском институте. Потом перешла на философию.

— Кстати, Александра свято верит во второй шанс. — Неожиданно вступил в беседу Заккери. Его насмешливый тон заставил девушку замереть, не донеся до рта вилку.

— Действительно? — С интересом поинтересовался Эмиль, та пожала плечами.

— Ты им воспользовалась? — С нажимом спросила Лара.

— В полной мере. — Заккери откинулся на спинку стула, разглядывая на свет бокал с вином. — Ведь она сидит именно за нашим столом.

— Зак! — Рявкнул Филипп, сжав кулаки. На его лице с высокими скулами ходили желваки.

Семья в один момент зашумела, застучали тарелки, будто все старались отвлечь молодых колдунов, чтобы те не набросились друг на друга.

— Кто из этого клубка твои родители? — Тихо поинтересовалась у Максима Саша, и тут же перехватила недовольный взгляд Филиппа, но решительно не обратила на него внимания, намереваясь оставаться любезной с единственным лояльно настроенным в ее сторону ведьмаком.

— Я сирота. — Усмехнувшись, пояснил парень без особого сожаления. Поглядывая на сводного брата, буравившего его со злобным раздражением, он искренне развлекался.

— Ох, прости. — Пробормотала девушка, смущаясь собственной бестактностью.

— Кстати, Саша, — опять заговорила Лара, — ты знаешь, что Филипп был рожден в Киеве, он не родной в нашей семье.

Гробовая тишина, последовавшая за ее откровенным выпадом в сторону парня, оглушила. Воздух потемнел и как будто стал гуще. Лицо Филиппа застыло, он боялся, что если посмотрит на тетку, то ударит ее.

Но Саша никак не отреагировала на новость, она только пожала плечами, положив в рот маленький кусочек картофеля.

— То есть он приемный сын Вестичей? — Уточнила она, обращаясь к неуверенно кивнувшей Аиде, а потом обвела все семейство веселым взглядом: — Я знаю при первом знакомстве подобное не принято произносить вслух, но должна признаться, что, по-моему, это не так уж и плохо.

В тот момент подлетела солонка, провожаемая внимательными взглядами, достигла тарелки Саши и принялась озверело высыпать мелкую соль в рагу, покрывая еду белой пудрой.

На секунду девушка опешила, подняв брови. Она испуганно переглянулась с побагровевшим Филиппом и, закрыв лицо ладонями, задохнулась от хохота.

— Снежана, — Макс, широко ухмыляясь, осторожно перехватил баночку и поставил ее на скатерть, — довольно. Соль — это белая смерть. Как медик, Саша тебе подтвердит.

— Малышка! — Всплеснула руками Аида.

Грегори отвесил девочке смачный подзатыльник, отчего бедняжка охнула.

— Не смей бить дочь!!! — Завопила Лариса, запустив в мужа отбивной.

Потом поднялся обычный крик. Скандал разворачивался спиралью, собирая в себя привычные ингредиенты: вопли и обвинения. С грохотом отодвинув стул, Снежана выбежала из столовой, глотая слезы. Лариса злобно швырнула вилку, Роза затушила сигарету в общей миске с салатом из кальмаров. Аида устало терла виски, а к Эмилю из гостиной плавно планировала сложенная газета. Над столом скрестились в поединке ножи Ларисы и ее мужа, от серебра сыпались искры. Курица слетела с блюда и проехала до тарелки Эмиля, принимая в мясистый зажаренный бок острые зубцы его вилки.

В невероятном гвалте Саша с Филиппом смотрели друг на друга пристальным нежным взглядом, не замечая присутствующих вокруг. Этот необыкновенный взор для двоих, способный прожечь даже стену, заметили и Аида, украдкой наблюдавшая за парочкой весь вечер, и Максим, изумленный подобным проявлением надменного самовлюбленного брата, и Заккери, неприязненно сузивший глаза. Он вышел из-за стола, скривившись, и покинул столовую.

— Родственнички сегодня показали себя во всей красе. — Едва слышно пробормотал Максим, когда в его тарелку шлепнулся раздавленный маринованный помидор и брызги осели на лацканах пиджака.

— Мне нравится ваша семья. — Словно загипнотизированная произнесла Саша, вглядываясь в синие глаза Филиппа. — Пожалуй, мы найдем общий язык.

* * *

Лично я не находила идею заночевать в Гнезде отличной, но с Филиппом было сложно спорить. Мы спрятались в оранжерее и, усевшись на пол, привалились к огромной кадке. Под большим раскидистым фикусом я чувствовала себя в безопасности. Вокруг нежно пахло цветами и влажной землей, стояла тишина.

— Мне нравится твоя семья. Она еще более сумасшедшая, чем моя собственная. — Прошептала я.

— Да уж. — Отозвался Филипп невесело. — Они были в ударе. В начале месяца умер дед Лука — Хозяин. Все чувствуют, что вокруг плавает свободная сила, и лишаются рассудка. Заккери, совсем рехнулся.

— Хозяин? — Не поняла я, разглядывала гирлянды крошечных меняющих цвет лампочек на тонких веточках вьюнков под потолком.

— Да. — Филипп тяжело вздохнул. — В определенном возрасте нас выбирает сила, магия, называй, как угодно. Она меняет наши черты и отмеряет таланты.

— То есть, если бы сила тебя не выбрала, то у тебя была бы обыкновенная внешность?

— Да, смазливости бы точно уменьшилось. — Хмыкнул Филипп, жаль сидя с другой стороны кадки, я не видела его лица. — В детстве я был пухлым малышом и ни очень симпатичным.

— Хочу посмотреть твои фотографии. Мне не верится.

— Это правда. — Он помолчал. — Разочарована?

— Что ты! Я бы захлопала в ладоши от счастья, будь ты обычным. — Отмахнулась я. — Красота сделала твой характер невыносимым.

— Ну, спасибо, милая. — Обиделся он, но продолжил: — В каждой семье есть Хозяин — хранитель места, где построено Гнездо, защитник. Он силен и его возможности практически неограниченны. Мы можем только догадываться, каково это быть одним из Хозяев. Носитель силы Вестичей умер, и скоро она вернется к прямому наследнику. Эмиль станет Хозяином.

— Почему твой отчим?

— Он сын Луки — прямой наследник. Дальше должен быть Заккери.

— Он не хочет, чтобы отцу досталась власть? — Тихо поинтересовалась я.

— Не хочет, конечно. — Филипп помолчал. — Зак боится, что в один прекрасный момент что-то пойдет не так, и вся сила перейдет Лизе или Максиму, может быть, даже Снежане. Он вычитал в какой-то своей книге, что такое случается.

— Заккери нужно читать фэнтези. — Буркнула я. — Темы схожие, но хотя бы расслабляет.

Мы помолчали, а потом вдруг в памяти всплыла давно прочитанная фраза из книги.

— Сила, как женщина, она дарит своему избраннику подарок, который нужно ценить и беречь.

— Что? — Изумился Филипп, он ловко схватил меня за руку и придвинул к себе. Я проехалась по полу на джинсах, по-прежнему скрестив ноги в позе лотоса, и вот уже смотрела в его синие глаза.

— Помнишь, я читала книгу в библиотеке, когда пыталась выяснить, кто ты такой? — Парень неуверенно кивнул. — Я нашла эту фразу в ней. Закерри не получал неожиданных сюрпризов? Конфет под подушку или наследства? — Филипп изогнул бровь и задумчиво усмехнулся. — Ну, значит, твоему брату есть из-за чего волноваться. А вдруг я твой подарок? — Предположила я, желая повеселить его. — Возможно, ты станешь следующим Хозяином. Вдруг ты был обречен с самого начала терпеть меня?

— Ты выдумщица. — Он мягко улыбнулся. — Я не Вестич, мне просто дали фамилию. Во мне мало семейных черт.

— И отлично! — Расхохоталась я. — Я не вынесу, если каждый вечер мы в порыве чувств будем швыряться отбивными!

Неожиданно до нас донеслись сердитые шаги, кто-то, подслушивавший наш разговор, убежал. Мы замолкли, настороженно глядя на открытую дверь, через которую на темном полу прочертился желтый прямоугольник света.

ГЛАВА 10

Кровавый пир

Аида любила тихие вечера, после шумных скандальных ужинов. Эмиль в халате, развалившись в кресле, читал книгу. Глаза бегали по строчкам на латыни, а губы едва шевелились, повторяя изучаемые заклинания.

Женщина расчесывала длинные блестящие волосы черепашьим гребнем, глядя на себя в зеркало. На лбу рядом с крошечной родинкой опять появилось маленькое пигментное пятно. Открыв баночку с травяным кремом, Аида втерла средство в кожу. По комнате распространился неприятный душок, и пришлось побрызгать воздух одеколоном мужа.

— Скоро у Лизы праздник. — Задумчиво произнесла она.

— Мы в трауре. — Напомнил ей Эмиль, отрываясь от чтения. — Устрой небольшую вечеринку, пригласи только ближайшие семьи. Думаю, клан поймет. Мы должны показать, что в семье ничего не происходит.

— Да, так сделаю. — Аида помолчала, а потом вдруг призналась: — Я ходила к Никоноре.

— Действительно? — Только ради вежливости произнес муж, перелистывая страницу.

— Она видела эту девушку в картах, и сказала, что она мертва. Погибла еще в апреле.

— Ее зовут Саша, и выглядела она вполне живой.

— Она пугает меня. Гнездо приняло ее, я это чувствую, — она пристально разглядывала узор на ковре, рука с гребнем застыла в воздухе.

— Адочка, — снисходительный тон мужа заставил женщину поднять взор, — Филипп прав — это просто девочка, а не демон. Твой сын влюблен, и ты должна радоваться. Возможно, чувство сделает его мягче.

— Почему ты позволил ему? — Не успокаивалась женщина. — Через две недели ты станешь Хозяином, и ты можешь запрещать!

— Потому что я не стану. — Мягко перебил ее Эмиль, сложив губы в печальной улыбке.

— Что ты такое говоришь?! — Возмутилась Аида. — Ты прямой наследник после Луки. Потом Зак. Это предопределено, не возможно изменить ход событий.

— Ты не права. — Поднявшись с кресла, он потрепал опешившую женщину по бледной щечке и вышел из спальни, спеша спрятаться в мрачном кабинете среди любимых книг и запахов. Когда-то давно он упустил свою возможность получить власть над семьей, и сила не прощает подобных промахов. Своим избранникам она никогда не давала второго шанса. Наверное, к лучшему, ведь ему не хватило бы жестокости, чтобы стать настоящим Хозяином. У молодого поколения подобного качества имелось с избытком.

Мир вокруг остался прежним, не поменял своих цветов или форму. Земля по-прежнему вращалась вокруг своей оси, и в сутках имелось только двадцать четыре часа, но счастье преобразило его настолько, что даже пасмурный день окрашивался невероятным золотым свечением.

Филипп по обыкновению снова не появился на занятиях, зато исправно звонил каждые полтора часа, как раз между парами. Дождь закончился, но на улице было сыро и влажно. В больших мрачных лужах отражались серые печальные облака. Сумрачное настроение царило и на мраморной лестнице — излюбленном месте сбора студентов. Мы договорились с Катериной встретиться у входа, чтобы вместе добраться до метро. Решив подождать ее на улице, я вышла на мраморные ступени, застегнув куртку до самого подбородка и спрятав зябнущие руки в карманы. Несколько молодых людей вели вялую беседу, покуривая. К зданию института торопились студенты, хмурые от дурной погоды.

Пашкина машина, замызганная до самой крыши, стояла чуть в отдалении от стоянки. Через опущенное стекло высовывалась рука с дымившейся сигаретой, круглое лицо приятеля с большим сломанным носом выглядело сумрачным, как дождливый день. У меня нехорошо подвело живот. Слава богу, что Филипп не пожелал явиться в институт, иначе бы мы вряд ли избежали отличного скандала. Заметив меня, нерешительно топтавшуюся за спинами куривших парней, Пашка вылез из машины, и поспешил в мою сторону, даже не пытаясь улыбаться. Пришлось двинуться к нему на встречу, чтобы никто посторонний не смог услышать нашего разговора.

— Привет. — Кивнула я.

— Привет. — Он помолчал. — Ты не звонила. Была занята? — В его голосе слышалась обида.

Мне стало стыдно, ведь действительно после нашей последней встречи, я даже не соизволила набрать номера старинного друга и извиниться. Хотя вряд ли он ждал моих извинений.

— Да, немного. — Промямлила я, опуская взгляд к своим промокшим тряпичным кедам. — Ты зачем приехал?

— Поговорить хотел. — Сдержанно отозвался он бесцветным голосом. — Я женюсь.

— Что? — Опешила я.

— Ну, — Пашка замялся и покраснел, как первоклассник, — я все поговорить хотел. Я жениться решил, и все хотел тебе сказать. Думал, что ты разозлишься, мы же дружили с детства. Вот.

— Пашка! — Я не знала плакать мне или смеяться. Мне-то по глупости казалось, будто старинный приятель покушается на нашу дружбу, а он, как раз наоборот, боялся ее разрушить. — Я тебя поздравляю! Правда! — Насупленное лицо друга расслабилось, он широко и глупо улыбнулся. — Это же здорово! Когда с невестой познакомишь? — Уточнила я деловито.

— Да хоть завтра, — пропыхтел он довольно, добродушно сгребая меня в охапку.

И в это время до меня донесся звук ревущего автомобиля. Кажется, от испуга у меня зашевелились на затылке волосы. Я поспешно отпрянула от приятеля и оступилась. Паша крепко сжал мой локоть, заставляя отойти на тротуар, но мне и так было прекрасно известно, что водитель за рулем притормозит рядом с нами. Когда огромный желтый внедорожник остановился, и опустилось стекло, мои внутренности уже сжимались болезненным узлом.

Филипп улыбался так, что меня бросило в жар, непроизвольно я отшатнулась от Пашки, заставляя его разжать пальцы.

— Здравствуй. — Филипп с интересом посмотрел на меня, потом перевел вопросительный взгляд на моего приятеля. Тот изменился в лице и скрипнул зубами. Филипп отчаянно ему не нравился, и он не собирался скрывать этого под лживым дружелюбием.