В гномьем банке, куда мешок отнесли на следующий день, определить, какого государства эти монеты, не смогли и приняли золото по весу. Саманта сделала вывод, что это золото Листик утащила из другого мира. Золото перевели в местную валюту и открыли счёт в том же гномьем банке. В итоге оказалось, что денег хватит на все расходы, и еще много останется. Появившиеся деньги пустили на реконструкцию трактира, для этого наняли мастеровых-строителей. Под руководством приглашенного архитектора, который использовал какой-то свой старый проект, быстро переделали большой зал в еще бо?льший. Установили сцену, а вокруг общего зала расположили отдельные кабинеты, наподобие театральных лож. Зал был спланирован так, что в любом его месте великолепно было слышно всё, что произносили на сцене, но то, что говорилось за столиками, а тем более в ложах, соседям было почти не слышно. Внешне трактир тоже преобразился, теперь это было нарядное трёхэтажное здание, по всему фасаду которого шла надпись — кабаре "Золотой Дракон". А над ней Листик выжгла прямо на каменной кладке симпатичного дракончика. Приглашенный художник раскрасил его золотой краской. Листику расцветка не очень понравилась, но ее убедили, что так лучше в рекламных целях.
Кабаре уже две недели работало в режиме ресторана, по крайней мере, днем. Великолепные блюда по оригинальным рецептам сразу привлекли гурманов из всех сословий. Но особой фишкой были блюда, приготовленные из горного козла с Хасийских гор. Свежее мясо этого животного было изысканным деликатесом. Но довезти его свежим до столицы не представлялось возможным даже с помощью магии. Каким образом оно попадало в "Золотой Дракон" — не знал никто, тем более что и здесь оно было редкостью. На столики в дни, когда такие блюда появлялись в меню, записывались заранее. И не всем доставались места, хотя такие блюда стоили очень дорого.
Листик, когда увидела в меню название блюда — "седло горного козла", — сказала Грымыхыру:
— Дядюшка Гром, ты что, сначала седлаешь козла, а потом его жаришь? Почему тогда седло подается отдельно от козла? И если есть седло, то тогда и стремена должны быть! Вот тут в меню, сразу после седла, должен быть пункт — "стремена горного козла"!
Саманта и Милисента долго смеялись, а потом объяснили девочке, что это за блюдо.
В "Золотом Драконе" устроили три зала: большой, со сценой где и должны выступать разные артисты; малый зал, для особо важных персон, где и подавали особо изысканные блюда, в том числе и из горного козла; третий зал был побольше зала для особо важных персон, но меньше зала кабаре, там, обычно, была публика попроще, туда стали ходить и студенты из академии Магических Искусств, ведь в "Золотом Драконе" готовили вкуснее, чем в академической столовой.
На второй день после открытия сцену опробовала Листик, спев свою любимую песню про кузнечика. Ее выступление слышал один из менестрелей, случайно обедавший в зале, он оценил акустические свойства зала и попросил разрешения выступить. Дядюшка Гром с радостью ему разрешил, и этот менестрель дал пару концертов. А поскольку на время таких выступлений была введена "музыкальная надбавка" на все подаваемые блюда, то менестрелю выплатили гонорар за его пение. И в новое кабаре теперь выстроилась очередь из желающих там выступить. Всего за две недели работы "Золотой Дракон" приобрел большую популярность в городе. Дядюшка Гром был счастлив — сбылась его мечта. Девушек, которые это всё организовали, он готов был носить на руках, особенно младшую, рыженькую. Правда, старшую девушку, Саманту, он не перестал побаиваться. А нанятые им швейцарами-вышибалами бывшие наёмники — орки Турым и Пурым, полуорки Марадор и Фрыст — вообще при виде Саманты вытягивались по стойке "смирно". Саманта и девушкам спуску не давала, для Милисенты и Листика она увеличила учебную нагрузку почти вдвое. За Ирэн тоже приглядывала, но та и так училась очень хорошо. Учеба и хлопоты по созданию кабаре совсем не оставляли девушкам свободного времени, а Листик еще и в Хасийские горы летала по ночам, не каждую ночь, но довольно часто.
Маэстро Илларэинни, оглядев место будущего выступления своей труппы, остался очень доволен. Зал был красиво оформленный, с отличной акустикой, ее даже не надо было подправлять магией, что довольно часто приходилось делать в других местах. Стены зала были украшены рисунками, выполненными очень профессионально и с большим вкусом, даже по эльфийским меркам. Маэстро был эльфом, очень хорошим менестрелем, но он уже не выступал. Он выполнял в группе роль импресарио и художественного руководителя. Основным исполнителем был молодой менестрель, пение которого маэстро услышал в одной из придорожных таверн. У парня был талант, большой талант! Он прекрасно играл на гитаре, сам сочинял слова и мелодии к своим песням, а его голос! Красивый сочный баритон не оставлял слушателей равнодушными. Маэстро предложил этому менестрелю присоединиться к его труппе, тот согласился, и оба не прогадали. Группе маэстро Илларэинни с тех пор неизменно сопутствовал успех. Его группа менестрелей стала лучшей!
Маэстро еще раз с удовлетворением оглядел место будущего выступления, его взгляд остановился на рисунке, находящемся чуть выше и справа от сцены. Это, несомненно, была нотная линейка, с нотами. Рисунок, выполненный в немного абстрактной манере, но какое-то несоответствие резало глаза опытного музыканта.
— Уважаемый мастер Гром, а почему у вас на том вон рисунке изображена лишняя нота? — спросил удивленный маэстро. Мастер Гром важно пояснил:
— Это недостающая нота, но она должна быть!
— Что же это за нота? — удивился музыкант и композитор, маэстро Илларэинни сам сочинял музыку, поэтому в незнании нот его трудно было заподозрить.
— Это нота "мя"! Вообще-то я хотел, чтоб ее полное название было "мясо"! Но Листик сказала, что для ноты такое название не совсем подходит, и предложила вот такое имя. А вы, маэстро, как считаете, для ноты имя "мя" подходит? — спросил мастер Гром. Маэстро Илларэинни задумчиво потер подбородок, ну что он мог сказать? Не объяснять же этому орку, или полуорку, основы нотной грамоты. Поэтому он только кивнул. Если хозяин этого кабаре хочет, чтоб над сценой была нарисована лишняя нота, пусть так и будет. А полуорк, ободренный молчанием маэстро, продолжил:
— Вот посмотрите сами! Эту ноту Листик нарисовала, очень симпатичная нота получилась! С зубками!
Маэстро присмотрелся, действительно нота улыбалась, при этом сверкала белоснежными зубами! Маэстро еще раз потер подбородок и спросил у хозяина кабаре:
— Уважаемый мастер Гром, дело в том, что все ноты имеют звучание, — и маэстро пропел, — до, ре, ми, фа, соль, ля, си! А как звучит ваша нота?
Лучше бы он этого не спрашивал, видно, полуорка уже кто-то просветил о звучании нот, и тот продумал этот вопрос. Набрав полные легкие воздуха, мастер Гром проревел:
— Мыяааасоооуууу!
Оглушенный эльф потряс головой, пытаясь, избавиться от звона в ушах. Да, эта нота в исполнении этого полуорка впечатляла! Быстро попрощавшись с хозяином кабаре, ведь условия завтрашнего выступления уже были оговорены, маэстро Илларэинни пошел в гостиницу, где остановилась его труппа.
Новый менестрель труппы маэстро Илларэинни поднялся в свой номер, на третий этаж. Гостиница находилась в купеческой части города, поэтому была довольно приличная. Отличная кухня, чистота номеров и обеденного зала, высокие потолки светлых комнат, большие окна в комнатах пропускали много света. Вот такое большое окно менестрель и открыл, он с удовольствие вдохнул свежий весенний воздух — воздух, который имеет неповторимый аромат пробуждающейся от зимней спячки природы. Полюбовавшись багровыми красками заката над крышами домов, менестрель оставил окно открытым и прошел в глубь комнаты, следовало проверить свою гитару. За четыре дня дороги с ней могла произойти любая неприятность. Труппа маэстро Илларэинни прибыла в столицу третьего дня, и маэстро уже нашел зал, где можно выступить, причем и условия предлагались довольно неплохие, фиксированный гонорар и процент от выручки с продажи билетов. Трупа маэстро Илларэинни хоть и выступала до сих пор в провинции, но ее слава, возникшая с появлением нового исполнителя песен, докатилась и до столицы. Для первого выступления найденный маэстро зал был очень неплох. Последнее предложение музыкант, задумавшись, проговорил вслух.
— Ага! — подтвердил чей-то голос. Голос был смутно знаком и пробудил неясные воспоминания. Менестрель быстро повернулся на его звук, на подоконнике сидела рыжая девочка. Она, заложив ногу на ногу, совершенно не стесняясь своей наготы, с интересом рассматривала музыканта.
— Знаешь, когда ты без той своей железной панамки, то гораздо лучше выглядишь! А когда не дудишь в тот ужасный рог — так вообще симпатяга! — продолжила девочка.
— Листик! — воскликнул менестрель, — как ты здесь оказалась? Да еще в таком виде! Прямо посреди города! А где леди Ирэн и принцесса Милисента?
— Отвечаю по порядку: мимо проходила, увидела открытое окно и зашла. В таком виде потому, что так удобнее всего заходить в открытые окна. Ирэн и Милисента будут на вашем выступлении. И запомни хорошо, Милисента моя сестра, а не принцесса, понял?
Менестрель кивнул головой.
— Вот и хорошо! Не забудь, Милисента теперь — баронесса Дрэгис. Почему так? Потому что так надо! Лишних вопросов не задавай! И вообще, неплохо выглядишь, я вроде уже это тебе говорила? Ну, не такой худой, как раньше. Ну, пока, до встречи! — Закончив говорить, девочка перевесилась через подоконник наружу, в воздухе мелькнули ее ножки.
— Постой, Листик! — кинулся к окну менестрель. Мимо него вверх метнулась большая тень, слабо различимая в вечерних сумерках. Музыкант непроизвольно поднял голову вверх, но там уже никого не было, посмотрел вниз: двор был пуст, если не считать одного слугу, который тащил бочонок в здание гостиницы. Наверное, если бы кто-то упал сверху, этот слуга заметил бы.
Подпрыгивая, Листик бежала по коридору общежития. Она несла пирожные на ужин. После посещения менестреля она зашла, вернее, залетела в "Золотой Дракон", там, на чердаке, она оборудовала себе комнату, окно этой комнаты выходило на крышу. А крышу, вернее ее небольшой кусочек, защищенный от посторонних взглядов стеной брандмауэра и дымовыми трубами, девочка использовала как площадку для взлётов и прилётов. Вот и сейчас, прилетев в кабаре, она спустилась к дядюшке Грому, уже в виде девочки. Грымыхыр, нечаявший в ней души, с гордостью рассказал о презентации своей ноты. Потом собрал Листику большой кулёк с пирожными и другими лакомствами, и девочка побежала в академию. Уже в академическом общежитии, резко выскочив из-за поворота, Листик налетела на кого-то очень большого и от неожиданности выронила кулёк. Но ничего не рассыпалось, и кулёк, и сама девочка были подхвачены чьими-то сильными руками.
— И куда это ты так спешишь? — прогудел знакомый голос.
— Привет, Ыргиз! Я вот на ужин спешу! У меня тут пирожные! Семь видов! Мы будем чай с ними пить!
— Ну-ну, не так быстро, конечно, ужинать одними пирожными это здорово, — добродушно прогудел орк, — тем более когда их семь видов! Сколько ж у тебя этих пирожных? А? Сладкоежка!
— Я не считала! Зачем их считать, только расстраиваться от того, что их так мало в кулёк вошло! Слушай, Ыргиз, пошли к нам чай пить, мы с тобой пирожными поделимся, хотя тут только семь видов! — не переставая тараторила девочка.
— Ну, хоть одну девушку сегодня вижу, которая расстраивается из-за нормальных вещей, малого количества лакомств, а не из-за завтрашнего выступления менестрелей. — Орк поставил девочку на пол и передал ей кулёк с пирожными, который ненамного уступал ей размерами. Она потому-то и на орка налетела, что кулёк закрывал ей обзор. Листик выглянула из-за кулька и спросила:
— А почему расстраиваются? И при чем здесь выступления?
— Ты, что не слышала? Завтра в "Золотом Драконе" выступление группы менестрелей под руководством знаменитого маэстро Илларэинни. У него, говорят, появился новый солист, опять же говорят, что это менестрель от богов! Многим не досталось билетов, ну и билеты дорого стоят, не всем по карману. Вот девушки и рыдают.
— Где рыдают? Кто рыдает? — удивилась Листик.
— Да вот, сама смотри, — кивнул орк, они с девочкой уже вышли на лестничную площадку. Там в темном уголке рыдала девушка, а вторая старалась ее утешить, но было видно, что и она тоже вот-вот заплачет.
— Аррима! Ты чего плачешь? Пошли чай пить! С пирожными! У меня их вот, целый кулёк! Семь видов!
— Ыыы, — еще громче заголосила девушка, а вторая, увидев, что у первой появился утешитель, тоже зарыдала, — уууу.
— Так! Идем! — Листик передала свой ценный кулёк Ыргизу и ухватила обеих девушек под руки. — Аррима, Иззелла! Идем, там расскажете! — Листик потащила девушек по лестнице на свой пятый этаж.
Большой зал кабаре "Золотой Дракон" был полон народу. Тесно сдвинутые столики, это все-таки было кабаре, а не концертный зал, вдвое больше стульев около столиков, чем во время, когда кабаре работало в режиме ресторана. По узким проходам, оставшимся между столиками, сновали официантки, разнося прохладительные напитки и шипучее вино. В кабинеты вокруг основного зала набилось народу вдвое, а кое-где и втрое больше против обычного. Даже галёрка, обычно пустовавшая, была полностью заполнена, там напитков не разносили, там была публика попроще, но и туда билеты стоили по три золотых.
Магические светильники убавили свой свет, а сцена осветилась ярче. Выступление открыли две эльфийки, они спели несколько песен, при этом еще и танцевали. Потом на сцену вынесли барабаны, связанные странным образом. К ним вышел коренастый упитанный человек, эльфийки взяли в руки арфы. Вышел еще один эльф, у него в руках было что-то среднее между трубой и охотничьим рогом. Зарокотали барабаны, зазвучали арфы, запела труба, полилась нежная мелодия. На сцену вышел молодой худощавый юноша с гитарой, он тронул струны и запел. Его глубокий сочный баритон просто завораживал, песня, вернее не песня, а баллада, заставила всех замереть, затаить дыхание. Баллада, которую исполнял менестрель, рассказывала о драконе, который влюбился в принцессу и похитил ее. Об их любви, о том, как обстоятельства и боги препятствовали их счастью. Кончилось всё, как всегда, очень печально — принцесса умерла, отравленная злодеем, нежелавшим ее счастья, а дракон поднялся в небо и бросился на скалы. В общем, сюжет довольно избитый и банальный, но вот исполнение...
Менестрель Бертран, выйдя на сцену, попытался найти своих знакомых девушек в зале, но не нашел. Потом он начал петь и, как обычно, баллада его захватила, он отдался ей полностью. Когда же он закончил, со стороны столика, стоявшего почти у самой сцены, но сдвинутого почти к самой стене, раздался громкий всхлип. Это послужило сигналом, и почти вся женская половина слушателей тоже начала выражать свои чувства подобным образом. Но Бертран уже увидел — за столиком сидели Ирэн, Милисента и еще три незнакомые девушки, а кроме них, за столиком еще был гигант орк. Листику места уже не хватило, но она с комфортом устроилась на коленях у орка. Теперь же и она всхлипывала. Бертрану вспомнилась драконья пещера, точно так же всхлипывающая Листик и ее неожиданное:
