Чужая вера (книга третья)

— Да не о чем особо рассказывать, — пожал я плечами, опираясь о стену.

— Расскажи уж что есть, — принялся настаивать на своем Виктор Два. — Сам-то я практически ничего не помню с... казни. Да и о ней самой ничего толком сказать не могу. Кстати, ясно теперь, почему. Благодаря тому, что кое-кто при моем создании схалтурил...

— Так и знал, что надо было делать голема-землеройку, — с досадой в голосе ответил я. — Проблем с ней меньше, а уж пользы! Схалтурил я... Неблагодарный! Да я, можно сказать, оказал тебе прямо-таки неоценимую и естественно неоцененную тобой, дураком, услугу. Говоришь, не помнишь ничего? Так радуйся! Я-то, наоборот, все хорошо помню. Даже слишком хорошо, чтобы спокойно спать по ночам...

Вспоминать было неприятно, говорить тяжело. Пожалуй, никому другому я бы этого не сказал. Но носить все всегда в себе тяжело, а скрывать что-то от самого себя глупо.

— Слишком хорошо помню... — повторился я, после чего несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, и лишь почувствовав себя готовым, принялся рассказывать. — Я помню как тогда подо мной подожгли хворост. Как я там стоял и горел потихоньку. Сам же знаешь, обычно на кострах люди задыхались, вот и я ждал этого "счастливого" момента. Ждал смерть. Страшно, знаешь ли, было. Ведь решить это одно, а воплотить в жизнь — другое. Но я осознанно на это пошел, и тогда просто хотел, чтобы все закончилось поскорее.

Я замолчал, чтобы перевести дух, и вдруг улыбнулся. Даже для меня самого это стало абсолютной неожиданностью. Не знаю почему, но я улыбался. Даже нет, скорее это была ухмылка. Точно такая же, с которой я резал пленных серых в своих кошмарах.

— Я жаждал смерти. Вот только у старушки с косой имелись, видать, другие планы, — с нездоровым энтузиазмом продолжил я свой рассказ. Я и сам понимал, что это уже ненормально, но остановить попросту не мог. — В тот день она решила устроить себе выходной. Сколько бы я не ждал, сколько бы не молился о ее приходе — смерть все не шла. Уже не осталось сил откашливать дым. Уже от жара лопнули и вытекли глаза. Но я продолжал видеть! Видеть, как обугливается мое тело, как шипит на углях вытекшая из-под треснувшей кожи кровь. Но я все не умирал! Я продолжал чувствовать!!!

Воспоминания вспыхнули сухим порохом и погасли. Внутри осталась лишь пустота.

— А потом костер постепенно погас, — устало продолжил я. — В полной мере насладившись зрелищем, толпа разошлась. Но и это был еще не конец. Спустя какое-то время на пустой площади кто-то появился. Видел я тогда, мягко говоря, отвратительно, поэтому далеко не сразу узнал его. Лишь когда он подошел вплотную и заговорил, я понял, кто это. По голосу. Рангар, чтоб его!.. А сказал он примерно следующее:

Война идей начнется скоро и пораженье мир сулит,

Обеим сторонам раскола, в ней даже смерть не победит.

Исчезнут все исчезнет каждый, исчезнет мир в кровавой мгле,

И даже демиург не властен над тем, что тонет мир в огне.

Но все же есть одна надежда, чужой, что в мир этот пришел,

Он мог бы прекратить ту бойню, когда бы страх свой поборол.

Когда поймет он правду эту, то вступит в бой чужих богов,

И растоптав сомненья в сердце, у смерти примет он покров.

Отдаст он жизнь свою-чужую, чтобы потомков защитить,

— Знакомый стишок, правда? Так вот, оказывается, там еще три строчки были, — я на несколько мгновений задумался, припоминая их, и закончил пророчество:

А после чашу яда примет от тех, с кем он пытался быть,

Разрушив стены той темницы, где дух мятежный взаперти

Он в час заветный возвратится, чтоб навсегда потом уйти.

— Забавно. Но еще он говорил что-то о большой крови, и о том, что мне все равно пришлось бы уйти. Складывается такое ощущение, что я все время плясал под его дудку и позволил себя сжечь тоже с его подачи. Впрочем, и это мелочь. Ненавижу я его за другое! — думая о Рангаре, я опять начал злиться. — Знаешь, еще несколько минут до этого я был абсолютно уверен, что нет ничего больнее, чем когда тебя заживо сжигают. Как же я ошибся! Этот выродок вонзил мне ладонь в грудь и вырвал сердце. А в нем оказался знакомый нам с тобой драгоценный камушек, способный исполнять желания. И когда душа теряет связь с настроенным на нее артефактом — вот что по-настоящему больно.

— То есть ты невзлюбил Рангара за, то что он забрал у тебя то, о чем ты даже и не подозревал? — приподняв одну бровь, недоверчиво спросил Второй.

— Ты это я. Вот и скажи: могу я возненавидеть человека за подобное?

— Сомнительно. Весьма сомнительно. Но тогда я не понимаю причины...

— И откуда у тебя эта идиотская привычка не дослушивать до конца, — деланно всплеснул руками я, перебивая его. — Дослушал бы до конца — не делал бы глупых предположений.

— Значит, у истории есть продолжение?!

— Нет, я сразу после этого перенесся в острог. А тебя святой дух на пару с богом Отцом смастерили! — саркастически буркнул я. — Не перебивай, дятел, если хочешь услышать все.

Я смерил его подозрительным взглядом и, откашлявшись, продолжил:

— Надругавшись над моими останками, он спокойно удалился. Хотя кое за что стоит сказать ему спасибо. Боль вывела меня из апатии, в которой я пребывал, и заставила организм начать спешно восстанавливаться. Вскоре я вновь смог двигаться. Сотворив портал в самое безопасное, как я считал, место, я, не раздумывая, нырнул в него.

— Ты хотел прыгнуть в цитадель? — уточнил "клон".

— Само собой. Только вместо нее оказался в прекрасно изолированной камере. Правда, я совсем недолго оставался там один. Очень скоро меня навестил наш добрый друг настоятель. Только вместо того, чтобы помочь, он попытался добить меня. К моему счастью, с первого удара сделать он этого не сумел. А к его счастью, я был не в том состоянии, чтобы хорошо целиться, так что ему тоже удалось выжить. Как выяснилось позднее, камера была сделана из старого доброго подавителя магии. Поэтому просто свалить, куда подальше, я не мог. А восстановиться и уйти на своих двоих мне не давали големы, которые едва ли не каждый час появлялись в камере и ломали мне кости. Большего они сделать не успевали, но и того хватало.

Меня передернуло от всплывших в голове картин прошлого. Но я отогнал их прочь и упрямо продолжил.

— Идей, как выбраться наружу своими силами, у меня не было. Поэтому я решил организовать помощь снаружи. Ну а кто поможет мне как не я сам. Собственно, так и появился ты. Кстати, ребра мне для тебя было жалко, поэтому комплексные чары пришлось закладывать в мизинец. Хорошо хоть, я потренировался тогда на создании магических минометов, иначе не было бы тебя.

— Что?! — возмущенно выпучил глаза Виктор Два. Совсем как я на него недавно. — Ты для меня какого-то жалкого ребра пожалел?! Жадина!

— Поговори мне еще, и сам будешь остальное додумывать! — пригрозил я.

— Да что тут думать?! Через некоторое время тебя усыпили и перевезли подальше от чужих глаз. Вот и вся история.

— Ну и пшел вон с дороги, раз сам все знаешь! — рявкнул я на него. — Знаешь, как долго я не спал нормальным, здоровым сном. Сном, в котором ты сам меняешь реальность по своему желанию. Где ты не таишься в куче дерьма от патруля серых. Где не приходится смотреть, как бросают жребий — кому покинуть отряд, потому что иначе все мы умрем от голода. А ты тем временем стоишь в стороне и ненавидишь себя за то, что вынужден бросить своего подчиненного... да и просто друга. А еще в обычном сне, через неделю те, кому удалось выжить, не сходят с ума от голода и не пытаются отгрызть от тебя кусочек. Я хочу провалиться во тьму и очнуться лишь утром! Бодрым и веселым!!!

— Знаешь, — тихо произнес Второй, отходя в сторону. — Кажется, теперь я понимаю, за что ты так ненавидишь Рангара...

— Рад за тебя, — буркнул я, проходя в комнату и закрывая за собой дверь.

По привычке подперев дверь шкафом, я не раздеваясь рухнул на кровать.

— Я хочу просто забыться, — ни к кому не обращаясь, в темноту прошептал я. — Просто забыться на несколько часов. И все...

Глава 2

Поддаваясь соблазну, вы принимаете

на себя все возможные последствия.

Храв

Черный парус и такой же черный корпус. Небольшой, но стремительный и очень маневренный кораблик качался на волнах. Когда-то его хищные очертания заставляли трепетать пиратов на много дней пути округ. Однако сейчас Темный Охотник хоть и выглядел грозно, однако реальной угрозы не представлял. Уже не первый день волны носили его по водной глади как хотели. Потому что управлять кораблем было некому...

Несколько дней назад наводившая ужас на всех пиратов команда Темного Охотника свалилась, не в силах побороть ужасающий недуг. И имя тому недугу было жизнь. Она постепенно возвращалась в их мертвые тела, заставляя поросшие паутиной органы оживать, а полученные некогда раны срастаться. Проклятые воины постепенно воскресали, и потому корчились от боли.

Впрочем, так было только в начале. Однако по мере того, как процесс подходил к логическому завершению, океан боли, в котором плавали сознания немертвых, мельчал. И сейчас самые стойкие даже могли действовать осознанно...

Приложив немыслимое усилие, Храв стянул с руки перчатку. Сунув указательный палец в рот он резко сжал челюсти. В тех муках, что он до сих пор терпел, боль от прокушенного пальца осталась практически незамеченной. Впрочем, ее оказалось достаточно, чтобы осознать сам факт и разжать челюсти. Вынув палец изо рта, Храв сосредоточенно изучил его.

— Кровь... — одними губами прошептал он, и блаженно улыбнулся.

Проклятый почувствовал радость от того, что боль терзала его действительно из-за возвращения жизни. И еще облегчение. Ведь это значило, что им вновь дан шанс все исправить. Загладить вину за совершенный грех. И наконец-то упокоиться в мире.

— Кровь... — вновь прошептал Храв, продолжая любоваться символом надежды. Он держал руку перед глазами, сколько хватало сил. Но сил было мало, и вскоре они иссякли.

Бессильно уронив руку на грудь, немертвый воин собрался с силами и попытался встать. Однако у него ничего не получилось. Впрочем, только пока. По множественному опыту он знал, что раз жизнь вернулась в тело полностью, значит скоро вслед за ней вернутся и силы. Надо лишь немного подождать.

Вот только ждать совсем не хотелось. Разумом Храв понимал, что его усилия ничего не изменят: все равно остальные придут в себя лишь через пару часов, да и до материка плыть как минимум день. Он прекрасно все понимал, но ничего не мог с собой поделать. Столько лет ожидания и вот надежда манит за собой...

Лишь через полчаса проклятый сумел собрать достаточно сил, чтобы подняться на ноги. Еще десять минут ему потребовалось для того, чтобы начать передвигаться по палубе ни за что не держась и при этом не падать. Когда ему это удалось, он, пошатываясь из стороны в сторону, направился в свою каюту за рюугой16 — необходимо было определить нынешнее местоположение и проложить маршрут. Такой маршрут, чтобы как можно скорее разыскать Его...

* * *

В кабинете находились двое. Первый был человеком в годах. Он сидел за массивным письменным столом и внимательно изучал какие-то бумаги. Внешностью этот человек обладал довольно примечательной. "Вислоухий лысый толстячок" — примерно такое описание подходило ему больше всего. Однако едва ли по эту линию фронта нашелся бы хоть один человек, рискнувший назвать его так в лицо или хотя бы сотня — в компании близких друзей.

Вторым был молодой человек: сильный, с хищными чертами лица и фанатичным блеском в глазах. А шрам через все горло, видневшийся из-под воротника, показывал, что жизнь у него была весьма бурной. Сейчас он стоял перед столом по стойке смирно и буквально пожирал хозяина кабинета глазами.

— А ты опасный человек, капитан, — наконец, откладывая бумаги в сторону, негромко произнес толстячок. — Значит ты с десятком верных людей захватил форт противника ночью накануне штурма? Участвовал в рейдах по вражеским позициям и всегда возвращался не менее чем с десятком ушей. Похвально. Похвально...

— Рад стараться, ваше высокопреосвященство! — рявкнул названный капитаном в ответ на похвалу.

— Тише-тише, — поморщился от этого крика первосвященник, а затем вернул лицу доброжелательное выражение. - Ты знаешь, почему ты здесь?

Его изучающий взгляд буквально сверлил собеседника, заставляя даже этого матерого вояку чувствовать себя неуютно.

— Никак нет, — уже значительно тише отозвался тот.

— Ты был выбран за свои исключительные навыки, а также за беззаветную преданность нашему Небесному Отцу...

— Благодарю!

— Не за что, — отмахнулся хозяин кабинета и продолжил. — Ты войдешь в отряд, сформированный из наших союзников. Миссия отряда будет состоять из двух частей. Первая - собрать... хм, определенные предметы. После чего доставить их сюда. А вторую часть задания ты узнаешь по завершении первой.

— Рад стараться на благо Небесного Отца и матери нашей церкви!

— Вижу, горишь энтузиазмом. Это хорошо, — несколько раз кивнул первосвященник. — Очень хорошо. Гм, кроме вышеназванной цели ты должен будешь следить за членами своего отряда. Любой из них может быть связан с врагом. Кроме того, необходимо любой ценой не допустить потери разыскиваемых объектов, а также утечки информации о них. Все понятно? Может быть, есть какие-нибудь вопросы, капитан?

— Да. Я бы хотел кое-что уточнить.

— Слушаю... — чуть наклонился вперед хозяин кабинета.

— Задание полностью секретно? — не тратя времени попусту, спросил капитан.

— Да. Докладывать будешь непосредственно мне. Средство связи тебе выдадут. Для всех остальных, включая моих ближайших помощников, любая информация закрыта.

— Мои полномочия?

— Широкие, — коротко ответил первосвященник и сразу пояснил. — Делай что угодно для успешного завершения миссии. По окончании я отпущу тебе грехи перед нашим Отцом.

— Больше вопросов не имею.

— В таком случае можешь идти. Завтра ты встретишься с остальными членами отряда...

* * *

— Сон... — внезапно проснувшись, отстраненно произнес Храв. — Просто сон...

— И что же такого тебе приснилось, что ты начал разговаривать с потолком? — прозвучал от двери насмешливый вопрос.

— Прошлое, Гарол, — ответил бывший капитан давно забытой армии. — Мне приснилось, с чего для меня начался весь этот кошмар.