— Ты? — спросил он Андрея
— Не я, — честно ответил тот.
— Свободен. Следующий.
В саду, под приметным деревом, Чик откопал завернутые в холст клинки. Не бог весть какой тайник, но он особо и не прятал. Лежала старая полусгнившая доска, под ней и выкопал углубление.
С замиранием сердца обхватил рукояти. Ему всегда нравился этот момент: мечи начинали "говорить". Разные голоса, цвета, образы проносились в голове, благодаря "хозяина" за само существование, просясь наружу. Он не разрешал, и они не обижались.
Там, у мастера Нестора, он с благоговением взялся за мечи, и в голове сразу всплыло: левый — Ромул, правый — Рем. "Вот бы сюда знаки!", — не успел подумать, как из глубины его существа в бивневые рукояти сразу хлынули потоки... Духов. Бестелесные существа с собственной волей и разумом понимали его с полумысли, слушались беспрекословно. На тренировках в саду в этом убедился воочию. Мечи полыхали разными цветами по его желанию, рубили все подряд и убирались "на место". В бивнях Ягодника они чувствовали себя вполне комфортно. Как это будет в реальном бою, пока неизвестно, но в эффективности не сомневался. Никакие Знаки мечам не требовались. Собственно поэтому он не показывал их Андрею, дабы избежать вопросов.
Сначала подумал, что все Духи переместились в клинки, но чуть заглянув в себя, увидел — далеко не все. Размножаются они в нем, что ли? В битве с этруском они реально спасли, а до этого...
Он все же выбирал время для более детального знакомства и изучения их боевых возможностей. Разочаровался.
Духов оказалось много, всех даже не пересчитал. Один представлялся ревущим пламенем, другой снежной вьюгой, третий зеленью жизни, четвертый серостью смерти и много еще чем. Имена им не дал и не то, что бы принципиально, а... они об этом не просили, достаточно одного образа. Вот и все успехи. Не считать же успехом то, что, допустим, огненный Дух легко пережигал палку, но категорически отказывался жечь живой куст или просто истекать пламенем из ладони. Делал вид, что не понимает. А ведь не заставишь. Сколь ни приказывай — с дурака какой спрос? Не зря этруски учатся своей магии Призыва, с кандачка не возьмешь. Но было у Чика подозрение, что пламенный Дух попросту придуривается и когда надо... но подозрение к делу не пришьешь.
Поэтому Ромул и Рем — очень кстати. Они не заморачивались принципами живой — не живой и не включали дурака. Чик это прекрасно осознавал, когда брал их в руки. Оружие. Красивое и совершенное в своей смертоносности. Любоваться и заниматься ими можно до бесконечности, но приходилось прятать.
Что могут Духи, чего не могут, сколько в них сил, где берут — так и не узнал. Не соизволили сообщить, видите ли. И с "замедлением времени" в пятне не разобрался. Намекал Андрею, он не помог. Говорил о воинах-магах, вроде они так ускоряются. Либо после приема разной алхимической гадости любой воин так может, только после этого в гроб ложатся, потому и не популярны те средства. Но воинам-магам только кажется, будто замедляется время. Точно не знал, в ордене по профилю не положено. Вот если бы сразу в орденские воины пошел, другое дело. Теперь поздно.
— Надо было дома воинскими искусствами заниматься, да денег на учителей не было, — закончил он свой рассказ и грустно вздохнул.
Хотел быть воином-магом, чего скрывать, но не судьба. Кстати, ежедневные занятия с Леоном распалили, казалось до конца истлевшие детские надежды, и он на свой страх и риск стал входить в транс во время тренировок и кажется, начинало получаться. Только бы не сглазить! Глядишь и судьбу обманешь, чем Тартар не шутит!
— Подожди, — поинтересовался Чик, — станешь ты мастером. Ладно, не мастером, подмастерьем и куда? Вон, ледяными копьями швыряешься.
— Как куда! Скорей всего отправят в чью-нибудь армию. Не воином-магом, а в магическое усиление. В каждой сотне уважающей себя армии, есть второй эшелон из тройки "магического усиления". Вся тройка из одного ордена, чтобы не было борьбы Сил, а наоборот сложение. И ты хочешь сказать, что не с Селены свалился? — закончил весьма язвительно.
— А с кем воевать, — Чик не обратил внимания на язвительность.
— Эх, ну что с тобой делать! С варварами — раз, между собой — два. Это здесь, в центре просвещенных земель тишь да гладь, и то всякое бывает, а на окраинах... вспомни Родину, — опять с хитринкой.
Андрей давно переменил мнение об этруском происхождении, точнее воспитании друга, но раз не хочет говорить... рано или поздно расскажет. Главное в общении с ним — терпение, это он уяснил твердо.
Битва раба-кагана по прозвищу Жернова с гладиатором-парником по имени Засадник Четвертый завершала празднования лоосалий. Она была гвоздем гладиаторской программы, и цирк собрал полные трибуны, публика стояла и сидела в проходах. Ажиотаж — неимоверный. ВИП-ложи ломились от гостей. Присутствовал сам наместник с семьей, главы всех горгонских орденов, в том числе Феба с верхушкой ордена и приглашенный к ним этруск Гарант Второй.
Глашатай объявил соперников и зал замер. Засадник медленными движениями откинул плащ, снял маску. Сражение обещало стать очень серьезным. В звенящей тишине повисла сама смерть. Никто не заметил, как мечи оказались в руках соперников. Они сверкнули в лучах заходящего солнца и оба тела размазались в быстрые тени. Теперь высокий черный каган и маленький человек различались с трудом. Тени сходились, звенели сталью и распадались, на мгновенье превращаясь кто в кагана, кто в гладиатора. Сходились снова. Так продолжался целый статер. Трибуны восторженно охали-ахали, на песке давно темнела кровь, но чья? Скоро, скоро наступит развязка и она наступила. Тень превратилась в человека и он, споткнувшись, упал на спину и сразу вторая тень, став каганом, навалилась, а точнее упала сверху... на выставленный, упертый в песок меч. Крик толпы мгновенно оборвался и в гробовой тишине послышался громкий хруст проколотого тела.
Старшая жрица Феба побледнела, вскочила и выбежала из ложи. Чуть позже, дождавшись объявление глашатая, покинул ложу не менее бледный Гарант.
Каган! Ей было все равно жив гладиатор или нет, главное — каган. Она выпросила его под свою ответственность у старой "подруги", Приора Кафарского ордена Лесии и если он мертв, то все, её карьере конец. Раба-кагана ей не простят, их слишком мало. "Проклятый Гарант! Хотела выслужиться? Надоела Горгона? Получай, дура!", — и это мягко сказано, ругала она себя еще хлестче. Гарант же шел в под трибунные помещения только с одной мыслью: "Щенок жив! Это невероятно! Правильно я от него отступил", — даже мысленно не произнес "бежал", — "немедленно сообщу Гроссу, пусть сам решает". А на кагана в отличие от Фебы ему было плевать.
Чик снял плащ, скинул маску — ему это мешало. Каган оказался не тем, постарше первого. Того он запомнил очень хорошо. Как определил, что старше? Неизвестно. Понял и все. Морщин не было, взгляд такой же пустой, фигура и рост... пожалуй, на пяток сантиметров ниже. Дальше стало не до рассуждений. Каган бросился первый, но и Чик не отстал: мгновенно превратился в зверя, а мечи запели. Уклонялся с огромным трудом, а достать соперника оказалось еще труднее. Единственный шанс — короткая дистанция, где у него, как у маленького преимущество, не давало плоды. Какой он тяжелый! Не смотри, что худой и на вид хрупкий, на ногах стоял твердо, на подсечки-подножки толчки-рывки не поддавался. Вскоре Чик оказался в порезах и если бы в мечах кагана были Знаки, то... но и кагану досталось несколько раз, и эти легкие раны на ноге, груди и спине его пошатнули. Духи постарались. Чик, теряя кровь, стал задыхаться и решился на единственный шанс. Как ни устойчив борец, но если подбить опорную ногу — свалится любой. Главное поймать момент, когда центр тяжести не до конца переместился на опорку, иначе не свалишь. Просто не собьешь центнер веса с отличным балансом. И Чик, споткнувшись, грохнулся на спину ногами к сопернику. Каган, не думая, бросился на добивание. Сделал шаг... точнее попытался сделать. В момент перетекания веса с одной ноги на другую не до конца загруженная нога подломилась, сбитая хитрой нижней подсечкой.
Даже падая на человека, каган не сдавался. Левой рукой, буквально цепляясь мечом за воздух, пытался сдвинуть свое падающее тело в сторону, а правым клинком старался поразить соперника. Чик левым Ромулом легко отклонил меч кагана, а Рема упер в песок напротив падающей груди. Раздался хруст пробиваемых ребер и на гладиатора свалился мешком с песком. Какой он тяжелый! Вдруг в голове послышался звонкий переливающийся колокольчиками голос: "Освободи...". Он сразу все понял и дал команду серому Духу смерти. Благодарности не последовало. У Чика закружилась голова, и он с облегчением потерял сознание. Много крови вытекло, теперь можно расслабиться.
Пришел в себя в раздевалке. Над ним суетился Пандор, во рту стоял вкус лечебного эликсира, многочисленные раны, в том числе и правая бровь, смазаны бальзамом и обмотаны холстиной. Чудом не потерял глаз. Теперь он просто замотан, как у пирата. Лежал голым. Кроме Пандора, рядом с Чиком стояли Леон и Деместос. Больше никого не было.
Увидев, что гладиатор пришел в сознание, Деместос спросил у целителя:
— Как он?
— К утру будет как новенький, с глазом повезло.
— Выйди, Пандор.
— Ты меня хорошо понимаешь, Русчик? — спросил хозяин алии. Надо же, впервые назвал так, а то все Рус Четвертый.
— Прекрасно, Деместос.
— Тогда слушай внимательно, с Леоном мы уже поговорили, — Чик скосил единственный свободный глаз на "продюсера". Тот стоял хмурый, — я расторгаю контракт и согласно договору выплачиваю тебе неустойку в тысячу гект. Извини, Русчик, но мне твои проблемы не нужны. Мы все понимаем, что каган был выставлен лично против тебя, а мне трения с лоосками... сам понимаешь. Тем более теперь, когда дорогущий каган мертв. Убирайся куда подальше, денег у тебя много. Я все сказал. Извини, большего для тебя сделать не могу, но если тебе от этого легче, то скажу. Лично ты мне симпатичен и у меня еще не было такого умелого и артистичного бойца, мне очень жаль, что все так случилось. Отлежись до ночи, а потом... я вынужден с тобой попрощаться, метка снята. Да хранят тебя боги, — с этими словами Деместос вышел, оставив Леона с Чиком одних.
Не успели он перекинуться парой слов, как в раздевалку, галдя, ввалились гладиаторы. Вся алия, за исключением шестерых командированных и Зела. Он, к сожаленью, погиб от руки одного из "гостей". Хорошо, что Чик лежал, с прикрытыми чреслами, а то совсем уж неудобно.
— Поздравляю... молодец... ну ты даешь!.. не ожидал, — каждый старался высказаться. Уважая ранения, по плечам и остальным частям тела, слава богу, не хлопали.
— Зела помянули? — перебил их Чик.
Все замолчали. Слово взял Тантал:
— Сейчас пойдем поминать. Ты с нами?
— Мне отлежаться до ночи. Целитель сказал. А после обязательно. Вы где планируете?
— В "Удачливом Гладиаторе", где же еще, — грустно сказал Тантал.
Поболтали еще. О премиальных, о других победах и поражениях, о празднике.
— Все, парни, хватит, — остановил всех Леон, — ему бы полежать спокойно.
— Да не забудут тебя боги, — это и другие прощания звучали с порога. Гладиаторы уходил. Тантал задержался:
— Ты мне больше не должен, Русчик. Более того, я внял твоему совету. Да хранят тебя боги, — и вышел.
— О чем он? — удивился Леон.
— Да так... — на секунду задумался и решился, — помнишь альганские клинки? Я их здесь нашел, ржавыми. Он прикрыл. А теперь внимательно посмотри на мои.
Леон заинтересовался:
— Да ты же ими уже, — начал говорить и осекся, — ух ты, рукоять из бивня Ягодника! Какая сталь! А с первого взгляда не отличишь от твоих тех... обычных... Так это что же...
— Тихо, не гневи богов, они и так разгневаны. Шутка, — Леон очень серьезно относился к любым высказываниям о богах, — а вчера я посоветовал ему поставить на меня. Он выиграл и, похоже, не плохо. Сколько была ставка?
— Один к десяти и мы с Андреем тоже выиграли, — хмуро ответил Леон, — да разве в этом дело! — зашипел он, — нам бежать придется!
— Спокойно, Леон. Я никого не тяну. Разделим премиальные и прощай. Спасибо за науку.
— А вот это ты брось, спишу на больной бред. Дома поговорим, — сказал и как воды в рот набрал.
Ночью они заскочили в "Удачливого Гладиатора" и помянули Зела. Там все уже изрядно набрались:
— Да мы за тебя! — пьяно проговорил Тезей. Его поддержали остальные и только богатый опыт общения с пьяными, помог Чику избежать сопровождения.
Домой шел уверенно, но все-таки медленно. Леон выполнял функции телохранителя. Чик мысленно усмехнулся:
"Захотят, то стрела из-за угла и нет гладиатора Засадника. Вернее бывшего гладиатора", — Леону, впрочем, ничего не сказал, — "хотя... может, включится замедление времени?"
Во время схватки оно так и не включилось. Они с каганом ускорились, но это большая разница. В пятне он совсем не чувствовал инерции и это говорило именно о замедлении мира вокруг, а в схватке нет, законы физики не нарушались. Все, кроме соперника, казалось медленным, но именно казалось. Да и силы он потерял самые обычные. Никакого сравнения с Лесом.
"Да хрен на все! Потом разберусь", — на том и успокоился.
Андрей, Галатея и Орифия не спали. Ученик проследил за астральным следом Леона и сообщил о скором приходе. След Чика изменился до неузнаваемости. Подумал, и списал на снятие метки. И все понял, не дурак.
Женщины соорудили шикарный стол. Попробовали все, чтобы не обидеть, сослались на сильную усталость, что для Чика недалеко от истины и ушли в его комнату.
— Значит так, — заговорил Андрей, — как я верно догадался из алии вас выгнали.
— Зато денег куча, — пошутил Чик, но никто не улыбнулся.
— И предложили покинуть сей гостеприимный город, — продолжил студент. Чик с Леоном согласно промолчали, — предлагаю отправиться в Месхитополь.
— Куда? — переспросили одновременно ученики учитель.
— В самое сердце лооскам. Там нас точно не ждут.
— А что! — дошло до Чика, — главный храм за пять миль от города... ты оттуда родом... вполне приемлемо.
— Вы что оба, с ума сошли! Они же нас преследовать будут! — возмутился Леон, — там самый сильный ихний орден! Я там выступал в алии Паригоса, меня узнают!
— Позволь прояснить, друг Леон, — Чик решил попробовать объяснить весь расклад, — насколько я знаю лоосок, плана мести на самом верху не будет. За кагана ответит тот, кто вызвал его сюда и приказал драться. Большому начальству на удачливого гладиатора наплевать. Не знаю каким боком, но здесь лооски пошли на поводу у того этруска. Вот он не отстанет наверняка. Как я понял, меня принимают за беглого принца. Месхитополь ничем не лучше и не хуже других мест. Нет, лучше — в большом муравейнике легче спрятаться. Я прав?
И сам себе не признался, что уцепился за это предложение, в том числе и из-за близости к Флорине. Может, удастся поймать и заставить вернуть на Землю? Внезапно, когда изгнали с арены, вновь потянуло домой. Не то, чтобы сильно, а так. Бред, поэтому и гнал эту мысль. В глубине души мелькнула Грация, но её образ он даже не осознал.
