Ой-ой-ой, домовой!

Не знай я, кто там был и сколько кому было лет, приняла бы ее за старуху лет девяноста, неизлечимо больную проказой.

Морщинистое лицо, изборожденное язвами, язвы на руках, на шее... на всем теле я тоже предполагаю они были, просто под рубашкой не видно, и только глаза остались прежними. Молодыми, ясными, сейчас полубезумными. И смотреть в них было невыносимо, столько там было ужаса и боли.

Она на такое не рассчитывала.

Керт склонился над тем, что еще час назад было молодой девушкой.

— Часа два еще протянет, не больше.

Брат Рис безразлично пожал плечами.

— Ее никто не заставлял нарушать заветы храма.

— Может, добить? — задумался гуманный брат Валер.

— Нет, — заступился Керт. — Давайте перенесем ее вон туда, на лавку. И позовем ее близких, может, с ней захотят попрощаться.

Тира разлепила ссохшиеся губы.

— Ненавижу!

И столько чувства было в этом слове, столько искренности...

Керт только головой покачал, но подхватил то, что осталось от девушки, перенес ее на скамью и кивнул Мире.

Та замотала головой.

— Нет... я не могу. Я понимаю, но...

Брат Валер покровительственным жестом приобнял девушку и накинул ей на плечи свой плащ.

— Не надо, брат Керт. Душа человека не приемлет лицемерия. Пойдемте, ланна Мира, я вас провожу.

Я пригляделась и фыркнула.

Кажется мне — или у Адама есть шанс на зятя-хуртара? А что, мужчина вполне себе, лет тридцати на вид, осанистый, симпатичный, кстати, чем-то похож на самого Адама. Могут и спеться.

Да и полезно такое в семье иметь, особенно после выходок Тиры. Тут уж никто в ереси... или как здесь это называется, не обвинит.

Брат Рис помешкал пару минут, но потом предложил свой плащ Лаллии, и та ответила благодарной улыбкой. Воодушевления не вызвала, но и отвращения тоже. Нормально.

Керт остался рядом с Тирой.

— Мне жаль, танна. Вы можете не верить, но мне жаль.

Тира шевельнула ресницами. Конечно, она не верила, и я бы тоже не поверила.

— Вы знали...

— Все зависело от того зла, которое вы натворили. Если бы вы никого не убивали, оно бы к вам и не вернулось. Эрард-младший ведь ваших рук дело?

— Да...

— И кто-то еще? Верно?

Тира прикрыла глаза. А у меня как-то и жалость пропала. Брюнеточка явно подрабатывала киллерством. Интересно, просто так — или с сексом? А, все равно гадко.

В храм вбежал Адам.

— Тира...

Упал на колени перед скамейкой, так, что треск по храму пошел, и разрыдался, сжимая руку племянницы, больше всего похожую на иссохшую лапку мумии.

Тира даже глаз не открыла. Может, и правильно.

Керт покачал головой.

— Можете попрощаться. Но выносить ее из храма я бы не советовал. Умрет в ту же секунду.

Адам вряд ли его услышал. Рыдал в три ручья.

Дверь скрипнула, на пороге появилась Колетт. А этой что надо?

— Идите, Керт. Я побуду с ним.

— Вы? — Керту тоже стало любопытно.

— А больше и некому. Кто боится, кто просто не придет. Ненавижу быть милосерднее всех, но иногда приходится.

— Я могу тут побыть.

— И свалиться с ног?

Керт вздохнул. Судя по его лицу, ему бы сейчас полежать и что-нибудь съесть. А то и поспать с полсуток. Не дадут ведь.

Но хоть поесть?

— Спасибо.

— Не стоит благодарности. Лэрр был дорог мне. Если вы найдете его убийцу, я буду считать, что этого достаточно.

Керт кивнул.

Это он и так сделать собирался. А сейчас — в дом.

* * *

В гостиной было весело и интересно.

Лаллия пересказывала свои приключения, ей внимали все — и дружно. Даже Асанта довольно улыбалась, пока муж не видит.

И удобно, и без греха, что тут скажешь?

Красота, да и только!

И репутация семьи не пострадает, можно на все расспросы отвечать, что племянница мужа заболела и померла. А уж какие там были сопутствующие обстоятельства... это — детали. Храм о своих делах не распространяется, справки у хуртаров наводить тоже не принято, все равно максимум, что ты получишь — благословение вместо информации. КГБ на них нет.

Мира наоборот, съежилась в кресле в углу, и старалась быть как можно более незаметной. Брат Валер опекал ее, не отходя ни на шаг.

А вдруг срастется?

И мужчина симпатичный, волосы темные, глаза карие, и профессия достойная, если еще и деньги есть... а бедные хуртары вообще бывают? Надо у Керта уточнить.

Появление Керта все встретили шумно.

— Все кончено? — это Асанта.

— Никто больше не пострадал? — Алек.

— Спасибо, — Симон-старший.

Керт поднял руку, призывая к молчанию.

— Тире осталось часа два жизни. Если кто-то захочет с ней попрощаться, пройдите в храм. Если нет, то проявите сострадание к Адаму. Ему сейчас очень тяжело.

Все дружно закивали, но никто и никуда не пошел.

— Завтрак подан, — объявила домоправительница.

И никогда еще она не появлялась так вовремя.

* * *

После завтрака Керт позвал хуртаров в кабинет.

— Братья, у меня к вам просьба...

Просьба была проста. Задержаться в поместье еще на несколько дней.

Керт изложил, до чего мы додумались, и попросил хуртаров остаться. Мало ли.

Придется еще раз проводить ритуал очищения, так проще, когда все рядом. Чем звать...

Брат Валер даже не задумался.

— Брат Керт, надеюсь, ты напишешь в главный храм?

— Разумеется, брат Валер.

Брат Рис сморщил нос.

— Я бы предпочел вернуться, но раз уж такое дело... скверна свила здесь свое гнездо. Надо бы пока обследовать этот дом, и если найдем что-то запрещенное, обязательно уничтожим.

— Лучше передать в главный храм, а уж там уничтожат, — поправил Керт.

Брат Рис закивал. Я тихонько фыркнула.

Найдешь ты, ага! Уничтожишь...

Это — мое имущество, с какого перепуга я тебе что-то отдам? Даже и не рассчитывай! Самой мало!

— Подождем прибытия Далини Верейль, — брат Валер был настроен весьма оптимистично. — А дальше будет видно.

Я кивнула.

Оптимистично, но по сути верно, нам остается только ждать. И Керту тяжелее всего, его язвы уже вскрываются. Хорошо хоть не пахнут, и чем-то он их таким протирает, но я же знаю, что ему больно. Я знаю...

Надо найти этого врага. Обязательно.

* * *

Тира умерла через два часа, может, через два с половиной, как Керт и обещал. И брат Рис, со всеобщего молчаливого согласия, отслужил по ней службу.

Горевал только Адам. И горе не давало ему заметить довольного лица Асанты, и Миры, с которой откровенно флиртовал брат Валер. Оно и к лучшему.

Кто-то скажет про Миру, мол, тело сестры еще остыть не успело, а она, бесстыжая...

Пусть говорят. Я могла понять девчонку. Как на войне люди иногда бросались друг другу в объятия, лишь бы кто-то живой и теплый был рядом. А Мира тоже под смертью ходила, уж что у нее внутри творилось, не знаю. Я бы такого для себя не хотела, медленно умирать, и понимать, что могут не спасти, и ты будешь гнить заживо... жуть жуткая!

И тут мужчина в атаке... даже если у них просто сеновалом закончится, уже неплохо. Все польза для девчонки будет. Почувствует себя живой, привлекательной, кому-то нужной, а там и мужа найдет. Пусть ей повезет и из этого кошмара выйдет что-то хорошее.

Лаллия поглядывала на брата Риса, но тот оставался молчаливым и непреклонным. Подозреваю, толстушка была не в его вкусе.

Делия... на Делию он сам посматривал, но та молчала и смотрела в пол. И даже казалась умнее, а траур делал ее просто очаровательной. И достается же такая красота — такой дуре?

Где справедливость?

Я поймала себя на мысли, что немного завидую. Может, потыкать в Делию артефактом, который мне лэрр оставил?

Нет, не стоит. Там заряд не бесконечный, всех я не проверю, а вот разряжу его запросто. И останусь при своем интересе в самый пиковый момент. Лучше потерпеть и тыкать наверняка.

* * *

— Ты спишь?

— Амура, имей совесть! Вламываться в спальню к молодому мужчине...

— И что? У тебя нет самца-летяги, — я нахально развалилась на одеяле. — Слушай, чего брат Валер так в атаку пошел? У него блондинки с проклятием — идея фикс?

— Чего? Какая идея?

— Его на них клинит?

— Да нет... я завтра спрошу, ладно?

— Спать хочешь? — смилостивилась я.

— Ужасно.

— А колыбельную?

— Амурррра!

Я замахала лапами.

— Ладно-ладно, не хочешь — не спою, и стекла целее будут. А компотика? Или коньячку?

— Издеваешься?

— Ага, все равно тебе спать не дадут.

Керт поискал под головой подушку для аргументации, и в эту секунду в дверь постучали.

Как он на меня смотрел! Ей-ей, враги бы устыдились и раскаялись. Я махнула хвостом и взлетела на люстру.

Я же говорила!

* * *

В комнату вошел брат Рис.

— Брат Керт...

— Брат?

— Нам надо поговорить.

Керту было не надо, но кто б его спрашивал? Уж точно не брат Рис, который прошел в комнату и по-хозяйски расположился в кресле.

— Я спать хочу... может, завтра?

— Сегодня. Кто вас проклял, брат Керт?

Я прищурилась с люстры.

А наблюдательный товарищ, язв-то у Керта не видно, все под одеялом. А он как-то заметил, понял, сопоставил?

Как?

Это же спросил и Керт.

— Как вы узнали?

— Чего тут удивительного? Я вижу потоки эфира, и могу сказать, что с вашими что-то не так. Предположил проклятие...

— Брат Валер в курсе?

— Девушка интересует его больше, чем вы. Не стоит уходить от темы.

Интересно? А того, кто проклял так не найти?

Спрашивать я не стала, но Керт, видимо, ответ знал. И был тот ответ отрицательным.

— Тот же, кто убил лэрра Эрарда. Ненароком зацепило.

— Какое вы имеете отношение к лэрру?

Керт прищурился.

— Брат Рис, вы мой духовник?

— Нет, брат Керт. Но вы пригласили меня...

— Это ваша прямая обязанность — искоренять подобную нечисть.

— Я и не отказался. Но предпочту знать все обстоятельства заранее.

Керт упрямо сжал губы.

— Это не моя тайна. И разглашать я ее не стану.

Брат Рис кивнул, сделав какие-то свои выводы.

— Допустим. Вы можете мне сказать, насколько это опасно для присутствующих?

— Подозреваю, что только для меня. Может, еще для Алека, — вздохнул Керт. — Но его почему-то не зацепило.

— Вы — сын лэрра Фаулза.

Брат Рис смотрел так пронзительно, словно только что рентген изобрел.

— Я этого не говорил.

— Я тоже. И могу поклясться именем Хурта, что все сказанное останется между нами.

Керт ощутимо расслабился.

— Спасибо.

— Это не моя тайна. И не ваша. Что до всего остального, мне не нравится это преступление.

— Почему?

— Проклинающий явно был неаккуратен, если зацепило вас. Но почему не зацепило Алека? Что такого в нем, чего нет в вас?

— Я хуртар — а он нет.

— И матери у вас разные.

— Колетт? Ой ли...

Брат Рис пожал плечами.

— Выясним, когда приедет Далини Верейль. И предлагаю поговорить о брате Валере.

— Что с ним не так?

— Его слишком пристальное внимание к девушке.

Крыть было нечем.

— Брат Рис, а просто понравиться ему она не могла?

— Не думаю. По дороге сюда он упоминал о каких-то сложных обстоятельствах.

Керт потер висок.

— Вот ведь... Ладно, я завтра его расспрошу. Мире и так досталось, не стоит усугублять еще больше.

Тут я была с ним полностью согласна.

Мире не повезло с порчей, с кузиной... не пора ли дать девчонке отдохнуть? Она ведь никакущая? И... если этот братец в Хурте ухаживает за ней из корыстных соображений, я ему уши на пятки натяну и бегать заставлю.

Свинство это!

Если бы Мира хоть отдохнула, пришла в себя, а тут даже передышки не дали. Явился рыцарь верхом на Росинанте и ну давай спасать, а потом как давай жениться!

Она ведь все всерьез примет. И сломаться может не по-детски, потом не починишь. Здесь о психотерапевтах и не слышали даже, Асанте скоро будет не до падчерицы, а Адам может поспорить душевной тонкостью со стенобитным орудием времен Рима.

Пригляжу.

Кстати, а сейчас она что делает?

И я отправилась на прогулку.

* * *

Мира обнаружилась в солярии.

Нет, это не комната, в которой у дам загорает попа. Это просто аналог мужской курительной комнаты в доме. Обычно — самая светлая и солнечная комната, в которой собираются дамы, болтают, вышивают, занимаются своими делами и рукоделием.

Хорошее место, хорошее дело.

Только сейчас из дам в комнате сидела одна Мира. А рядом с ней удобно устроился брат Валер.

— ... вы такая беззащитная. И вам обязательно нужно, чтобы кто-то был рядом.

Я послушала.

Ну... хорошо поет, душевно поет.

Ах, вы такая хрупкая, такая трепетная, рядом с вами должен быть сильный мужчина, и я здесь, вы всегда можете опереться на меня, даже два раза. Я смогу вас защитить, позабочусь, помогу, поддержу, закрою своей широкой грудью от любой опасности...

Это, конечно, замечательно. И начинания хорошие. Но как часто мы говорим 'за каменной стеной', а получается 'в темнице'?

Или, к примеру, смогу вас защитить. От чего именно?

Подруги тоже могут быть врагами, и друзья, и получается как в том анекдоте. Замужество — это мираж, сначала пальмы пропадают, потом дворцы, остаешься ты... с одним верблюдом. Кстати — не самым породистым, умным и покладистым. Может, тебе он и даром не сдался.

А то скотинка-то себе на уме.

И кусается, и плюется... вот уж кому плевать на хозяина, так это верблюду. А девочку мне жалко, девочка хорошая.

Не стоит спешить. Как-то уж резво этот кадр взялся с места в карьер.

А если его вещички проверить?

* * *

Вещей у брата Валера было немного.

Три смены одежды и белья, пара книг, какие-то культовые или религиозные причиндалы.

Все.

В принципе, логично. Кто с собой на дело компромат возьмет? Неясно куда, неясно, сколько задержаться придется...

Нет, пока ничего не ясно.

Вывод?

Будем следить и приглядывать. И я поспешила обратно.

Так ведь и сидят в солярии. Ну, ладно. Посидим с ними. Подождем, послушаем... а ведь хорошо поет, подлец. Душевно, вдохновенно...

И все равно!

Не верю я в любовь с первого взгляда!

Не верю! Если это не взгляд на справку 2-НДФЛ за прошедший год.

Но просидели 'влюбленные' еще два часа. И только потом брат Валер проводил Миру до ее покоев, поцеловал на прощание руку, и поклонился.

Дождался, пока за девушкой дверь закроется.

Ну-ка?

А ведь — нет.

Мордяха выражения не сменила, в глазах все то же самое, а зачем ему просто так комедию ломать? Ему и правда нравится Мира?

Ох, не знаю...

Цепляет меня что-то, а что — не пойму. Но буду пристально наблюдать.

На том и порешила. И с чистой совестью отправилась спать.

* * *

— УБИИИИИИИЛИИИИИ!!!

Визг был такой, что я услышала через плиты перекрытия. Я спала в лаборатории. Здесь я чувствовала себя наиболее спокойно и безопасно. Сворачивалась клубочком в кресле лэрра, накрывалась хвостом и спала.

Нужен ли домовым сон?

Нужен.

Я хоть и эфирент, но пища мне требуется. А вот туалет — уже нет.