— Разве возможно заключить все перечисленные образы во всего лишь один аромат?
Он мягко улыбнулся. Смотря на это дивное создание, он не понимал, как же не смотря ни на что, она смогла остаться такой? Такая чистой, такой неиспорченной и такой по-детски невинной? Почему их свела судьба именно в такой промежуток времени? Почему не немного раньше?
Медленно проведя своим большим пальцем по ее щеке, Мануэль печально улыбнулся. Шеннон так сильно отличалась от всех его прежних женщин. Она была другой. Окутанная своей природной красотой, она совсем не походила на разукрашенную пустую куклу, способную лишь вытягивать из его кармана денежные купюры и глупо кивать головой при необходимости. С ней ему было по-настоящему интересно. Именно она рождала в нем те чувства, о которых он прежде и не подозревал. Как же могла такая девушка так сильно оступиться? Как же могла судьба так жестоко наказать ее?
Но с другой стороны, он впервые задумался над тем, а что бы было, если бы эта девочка не оказалась той, кем она является? Встретились бы они, не реши она проникнуть к нему в дом? Скорее всего, нет. Каковы шансы, что из всех стран мира он бы в ближайшие дни отправился в Соединенные Штаты? — Невеликие. А что из всех городов он выбрал бы именно Чикаго? — Мизерные. И что уж тут говорить, шансов на то, чтобы встретить в многомиллионном мегаполисе Шеннон у него не было никаких. Так что, возможно, не стоит осуждать судьбу и Шеннон появилась в его жизни как раз вовремя. Кто знает, что бы с ним стало, не задумайся он сейчас о таких глобальных вещах, как бедность и нищее существование? Скорее всего, он бы и дальше продолжал свою беззаботную жизнь, а не смотрел на мир через призму горького сожаления и печали. Душа Шеннон поистине светилась радужной оболочкой, которая обволакивала ее с головы до ног. И он не хотел, чтобы этот драгоценный бриллиант вдруг потух, омрачился от всевозможной жестокости этого сурового мира.
Тяжело вздохнув, он вдруг отстранил свои ладони от ее лица и, вскользь посмотрев вдаль на пустой письменный стол, глухо произнес:
— Ты, наверное, голодна. Как насчет позднего сытного обеда?
Не совсем поняв его столь резкую перемену в настроении, Шеннон не дала ему отстранить от своего тела и себя.
— Я не хочу есть. — Тихо прошептала она. — Я хочу лишь тебя.
Более не став медлить, она сама наклонилась к нему, чтобы как можно скорее приникнуть к его сладостному рту...
Время пролетело незаметно.
Перенасытившись занятиями любовью, Мануэль кое-как смог выбраться из постели, чтобы, наконец, распорядиться принести им ужин. В тот вечер Шеннон впервые попробовала салат с осьминогами, игристое спуманте с клубникой, дорада с зеленью и настоящую итальянскую пасту в сырном соусе. Немного обескураженная новыми блюдами, девушка одним махом опустошила широкие фарфоровые тарелки, после чего ещё долго и упорно спорила с Мануэлем о сравнении "их" итальянской кухни с "ее" американской. Для Шеннон родная кухня была намного ближе всех этих экзотических яств. Один картофель фри с несравненной сосиской в тесте был для нее превыше самых изысканных салатов Италии. Мануэль же этого понять никак не мог. Сойдясь на том, что завтрашний обед они проведут в чисто американском стиле, утихомирившиеся любовники, наконец, снова вернулись в постель, где и нашли свою золотую середину, любя друг друга до полного изнеможения. Уставшие, но безумно счастливые они уснули в крепких объятиях друг друга, готовые с радостью встреть новый день вместе.
Прочно окутанная липкими сетями Морфея, Шеннон сгорала в огне собственного, будораживающего душу, сна. Заполонивший ее тело жар то нарастал в ней с бешеной скоростью, то наоборот резко покидал ее, заставляя дрожать от ледяного озноба. Разгорячившаяся кровь бурлила по венам, приводя некогда ровное сердцебиение в ритм отплясывающей чечетки. Дыхание участилось. Бессознательно вцепившись в край простыни, девушка дернула головой, словно в приступе самой настоящей горячки, тихонько вскрикнула и вновь затихла...
Ее сдавленный стон протяжным эхом донесся до глубин его сознания. Мгновенно раскрыв глаза, Мануэль озадаченно свел брови и поспешно оглянулся к Шеннон, но с девушкой ничего не происходило. Она просто крепко спала. Былая тревога тотчас улетучилась, оставляя место лишь легкой зачарованности и любопытства. Огромную комнату уже осветили яркие лучи восходящего солнца. В этом утреннем сиянии любое движение спящей девушки не могло укрыться от его внимательно-изучающего взгляда. Следя за каждым ее вздохом, мужчина поудобнее лег на бок, лениво подперев голову рукой. Легкая улыбка осветила его лицо. Находясь рядом ней, ему было как никогда хорошо и спокойно. Словно тысячу райских птиц парили в сердце, призывая его биться в унисон с сердцем этой невинной красавицы. Заметив по общему состоянию Шеннон, что ее сон имеет далеко не невинный характер, мужчина тихо усмехнулся. Его девочка летала в сказочных облаках чувственного наслаждения и непередаваемого блаженства. Решив разделить с ней эту участь, Мануэль наклонился к ней и медленно накрыл ее мягкие губы своим изголодавшимся ртом.
Ее веки слегка затрепетали. Проснувшись от нежных ласк любовника, Шеннон с радостью ответила на поцелуй, ласково поглаживая его спину своим ладонями. Все ещё не до конца отойдя ото сна, она лишь лениво подчинялась своему милому тюремщику, позволяя его шаловливым рукам бесстыдно блуждать по своему телу.
Ладонь Мануэля медленно опустилась к ее бедру. Страстно проведя по нему своими пальцами, он нежно проник к сердцу ее женского естества.
Слегка отстранившись, брюнет мягко улыбнулся.
— Малыш, да ты течешь. — Растирая выделившийся нектар по внутренней стороне соблазнительных бедер, мужчина слегка оттянул ее нижнюю губу своими зубами и тихо спросил. — Что-то приснилось?
Слабо усмехнувшись в ответ, Шеннон блаженно сомкнула веки.
— Один из самых невероятных оргазмов в своей жизни.
— I'll make your dream come true.** — Нежно прошептал ей на ухо Мануэль, раздвигая коленом ее ноги.
На этот раз ему не хотелось спешить.
Он вошел в нее нежно, почти что лениво. Возбужденная плоть легко проскользнула внутрь увлажненной пещерки, заставляя дыхание Шеннон сделаться более глубоким, более напряженным... Медленно двигаясь внутри нее, Мануэль не спеша отдавался в объятия опьяняющей эйфории. Встретившись с ее мутным от нахлынувших чувств взглядом, он слегка улыбнулся. Она выглядела такой прекрасной, такой женственной и такой неповторимой. Вся ее природная чистота и невинность будто сосредоточились в небольшой ауре, что ореолом светилась вокруг ее головы. И он видел это. Видел и смиренно тонул в этом ярком свечении.
Лежа на спине, Шеннон посильнее обхватила ногами бедра любовника. Наслаждаясь каждым его движением, она позволила своим ноготкам слегка вонзиться в широкую мужскую спину, после чего инстинктивно провела ими вдоль ребер. Нежно лаская губами плечо Мануэля, девушка сдавлено простонала.
До этого момента она думала, что только бурные занятия любовью могут заставить ее кричать от беспощадно скручивающего внутренности напряжения. Оказалось, что нет. Чем медленнее Мануэль проникал в нее, чем ленивее двигался в ней, тем все сильнее нарастал ее внутренний жар, тем все мучительнее изнывало ее раскаленное лоно, прося сладостной разрядки.
Почувствовав, как Мануэль ускорил ритм, Шеннон участила дыхание, стараясь попасть в такт его движениям. Продолжая целовать его плечо, она вдруг резко вонзилась в него зубами. Волна всепоглощающего экстаза окатила ее неожиданно резко. В глазах помутнело. Видя перед собой лишь сверкающие искры, девушка плотно прикрыла отяжелевшие веки и, позволив любовнику как можно глубже вторгнуться в себя, не сдержалась от громкого вскрика. В ту же секунду ее тело обмякло. Чувствуя внутри своего лона напряженный выплеск горячего семени, она обессилено отклонилась на подушки. Мануэль по-прежнему оставался сверху. Открыв глаза, Шеннон почти через силу подняла свою руку и с безграничной нежностью в глазах ласково провела кончиками пальцев по его гладкой щеке.
"— Я люблю тебя" — вдруг промелькнуло у нее в голове. Но, не позволив вырваться обжигающим словам наружу, она лишь тихо прошептала:
— С добрым утром.
Казалось, лишь от одной его ласковой улыбки вся эта спальня осветилась миллионом радужных огней, наполняя убранство комнаты переполняющей ее душу нежностью.
— С добрым утром. — Повторил он.
Легкая хрипица его голоса заставила ее мягко улыбнуться в ответ.
Опустошенный, но ужасно довольный Мануэль прилег рядом.
Так, не говоря больше ни слова, они оба пролежали ещё несколько долгих минут.
Полностью отойдя ото сна, Шеннон в последний раз сладко зевнула и, запрокинув руки за голову, потянулась всем телом. Наблюдая за ней со стороны, Мануэль оставался неподвижным. Но вот, его темноволосая нимфа повернула к нему свое лицо, лучезарно улыбнулась и, словно бабочка, спорхнула с шелковых простыней широкой кровати.
Встав на ноги, Шеннон не спеша направилась в ванную. Включив свет, девушка по инерции открыла небольшой шкафчик под продолговатой раковиной, достала оттуда зубную щетку с пастой и небрежно дернула кран воды. Пока она тщательно чистила свои зубы, в мраморную комнату вошел Мануэль. Встав сзади, он слегка обнял ее за талию, нежно целуя в шею.
— Я распоряжусь насчет завтрака. — Тихо произнес мужчина, вновь направляясь к выходу из ванной.
— Мне нужна бритва. — Останавливая его на полпути, вдруг нечетко из-за распеневшейся во рту зубной пасты проронила Шеннон.
Остановившись, Мануэль вопросительно посмотрел на отражение ее лица в зеркале.
— Зачем? — Чуть настороженно спросил он.
Закатив глаза, Шеннон удрученно покачала головой и, сполоснув рот, наконец-то, оглянулась в его сторону.
— А ты думаешь, раз я выросла в другой среде, стало быть, мне не известны средства гигиены? Бритва мне нужна для элементарных вещей. — Вспомнив их вчерашний разговор, девушка иронично усмехнулась. — По салонам я, конечно, не хожу, но всё же эпиляцию делаю.
Его взгляд медленно заскользил по ее стройному телу. Спустившись чуть ниже пупка, он вдруг заметил, как ее пальцы легки на лобок.
— Тебе не кажется, что мне его снова нужно побрить? — Скрывая каверзную улыбку, невинным голоском спросила его Шеннон. — Знаешь, на этот раз я бы оставила небольшую дорожку посередине. Вот тут.
Поставив правую ногу на крышку невысокой тумбочки, она провела двумя пальцами вдоль слегка отросших волосков.
— Как считаешь?
Он глубоко вздохнул. Эта женщина могла заставить его вмиг потерять рассудок и, кажется, начинала понимать всю истинную силу своей огромной власти над ним. Почувствовав легкое напряжение в паху, брюнет поспешно отвернулся к двери и сдавленно проговорил:
— Хорошо.
Не сдержавшись от победной улыбки, Шеннон все же решила быть настойчивой до конца и немного громче добавила:
— И халат!
— Обойдешься. — Послышался насмешливый голос из соседней комнаты.
— Вот зануда. — Тихо пробубнила она себе под нос и, театрально надув губки, все же вернулась к гигиеническим процедурам.
Закончив с утренним туалетом, девушка освободила ванную для Мануэля. Вернувшись в спальню, она заметила, что на широком письменном столе их уже ждал завтрак. На круглом серебряном подносе стояли две фарфоровые чашки горячего чая, свежеиспеченные ватрушки, посыпанные сахарной пудрой и большая чаша ароматной клубники с прилегающей к ней глубокой пиалой взбитых сливок. Принюхавшись к ягоде, Шеннон проглотила подступившую к горлу слюну. Когда-то, ещё в раннем детстве, ее мать, тратя последние деньги, покупала дорогую клубнику и пачку сливок, чтобы сделать ей точно такой же десерт. Улыбнувшись ностальгическим воспоминаниям, Шеннон тяжко вздохнула и, обернув нижнюю часть туловища одной из простыней, посмотрела на вышедшего из ванной мужчину.
Не утруждаясь прикрыть свое нагое тело хоть каким-то лоскутом, Мануэль сразу же подошел к столу. Выдвинув для Шеннон широкое кожаное кресло, он откатил его к другой стороне стола, сам же присел на бархатных пуфик, стоящий неподалеку.
— Я включил воду в ванной. — Словно между делом оповестил он. — И принес бритву.
Сев в мягкое кресло, Шеннон потянулась за одной из чашек.
— Спасибо хоть на этом. — Ворчливо поддела она. — А что, халат тоже входит в предметы чрезвычайной опасности для жизни? Думаешь, я смогу повешаться на его рукаве?
Проигнорировав ее сарказм, Мануэль лишь передернул плечами. Вешаться бы Шеннон не стала, а вот выбежать на улицу в халате вполне могла. По крайней мере, так он думал прежде.
— Я же сказал, что ты мне больше нравишься без одежды. — Напомнил мужчина, взяв вторую чашку с горячим чаем.
— А, — она игриво улыбнулась, — теперь понятно, почему у тебя такой раскрепощенный вид. Тебя, наверное, ещё с детства приучили принимать пищу абсолютно раздетым и держать голых женщин у себя в спальне?!
На этот раз Мануэль не сдержал улыбки.
— Насчет первого не согласен. Мне казалось, я всегда ношу чересчур много одежды. А вот второе мне как раз по душе.
Обдав его строгим взглядом, Шеннон потянулась за вкусно пахнущей ватрушкой.
Она, конечно, знала, что у него было много женщин до нее, но всё же сейчас слышать о них ей отнюдь не хотелось.
Откусив кусочек сладкой ватрушки, она блаженно прикрыла глаза. Казалось, тесто само растворялось на ее языке.
— Как вкусно. — Протянула она, с удовольствием доедая лакомство.
Справившись со своим чаем намного быстрее Мануэля, девушка нетерпеливо притянула к себе чашу с крупной клубникой.
Окунув одну из спелых ягод в белоснежные сливки, она с огромным наслаждением положила ее себе в рот.
Этот незатейливый жест получился настолько эротичным, что, едва не подавившись чаем, Мануэль резко кашлянул. Казалось, всего лишь одним нечаянным взглядом, одним нечаянным движением эта девочка заставляла его сердце плавиться в огне своего безудержного желания вновь и вновь овладевать ей. Кое-как совладав с нахлынувшим на него наваждением, Мануэль вернулся к своим равномерным глоткам, но словно помимо воли продолжал зачарованно следить за действиями своей темноволосой обольстительницы. Ее ручка снова потянулась к очередной красной ягоде. Щедро обмакнув ее в крем, Шеннон слегка высунула свой язычок, медленно облизнула вершинку сливок, игриво улыбнулась затаившему дыхание мужчине, и, обнажив свои белые зубки, впилась ими в сочный плод.
Это был взрыв! Его маленькая нимфа дерзнула бросить разъяренному льву в лицо самый настоящий вызов. Она специально дразнила его, это было ясно как Божий день и все же, словно наивный юнец, он велся на все ее уловки.
Переведя дыхание, Мануэль неотрывно смотрел в ее карие глаза, в которых сейчас плясали проказливые дьяволята.
— У тебя немного сливок осталось на кончике носа. — Сквозь ярые усилия пересохшего горла сдавленно выдавил он.
Сделав вид, будто удивлена, Шеннон в притворном ужасе изогнула брови.
— Правда? — Тихо спросила она и, обмакнув новую ягоду, медленно поднесла ее к своей груди. Обмазав воздушными сливками сначала правый сосок, а затем и левый, она наконец, вновь посмотрела в напрягшееся лицо брюнета.
