— Что поделать? Это сущность всех женщин.
Не став спорить с очевидным, Мануэль лишь слабо усмехнулся в ответ. Вспомнив о дальнейших планах, он резко встал с кожаного кресла и мельком взглянул на свои часы.
— Что ж, приятно было поболтать, но мне ещё нужно повидать Пасквитти.
— Это в час ночи? — Изумился Лоренцо. — С ума сошел? Да все нормальные люди уже давно спят. Садись обратно и оставь это дело своему адвокату. Завтра с утра я сам съезжу на Искью и поговорю с ним.
Медленно обернувшись в сторону сидящего в кресле друга, Мануэль вопросительно изогнул брови.
— Так ты все же берешься за это дело?
— Ну ты же платишь в два раза больше Диккенсона. — Слащаво улыбнулся собеседник.
Таким образом, понятия не имея, сколько же пообещал Фериччи этот самый Диккенсон, и сколько он должен будет заплатить ему за свободу Шеннон, Мануэль расслабленно вздохнул и вернулся в кресло.
— В таком случае, — вновь заговорил он, — мне плевать, как и что ты будешь делать, но ты просто обязан выиграть этот процесс!
— Это я уже понял. Завтра же свяжусь с полицией, чтобы получше узнать подробности происшедшего.
Услышав о полиции, Мануэль свел брови. Вспомнив былую просьбу Шеннон, он тихо произнес:
— Да, и ещё. Когда будешь разговаривать с полицией, попроси у них черную тетрадь, что была изъята из бардачка найденной машины напарника.
— А может быть, заодно попросить у них и самого сбежавшего дружка? Или украденные бриллианты? Кто знает, вдруг и в самом деле отдадут?
Строго взглянув в насмешливое лицо собеседника, темноволосый мужчина вздохнул.
— Перестань, я не шучу. Это ей нужно. К тому же, тетрадь они тебе отдадут без проблем.
Не узнавая собственного друга, Лоренцо пораженно усмехнулся. До чего же все-таки любовь меняет людей!
— Интересно, — медленно покручивая свое кресло из стороны в сторону, задумчиво начал Фериччи, — а она...
Предугадав его вопрос, брюнет слегка улыбнулся.
— Она красивая.
— Я даже не сомневался. — Так же просто усмехнулся друг. — Но я не это хотел спросить. Она... — Заглянув в глаза Мануэля, он все же договорил свою мысль. — Она стоит того?
— Стоит. — Твердо произнес тот. — Стоит даже намного большего.
— Что ж, — усмехнувшись в ответ, проговорил блондин, — тогда мне нужно очень хорошо постараться, чтобы выволочь твою куколку из той грязной лужи, в которую она так четко угодила своим прекрасным личиком.
Встав с кресла, он снял свой дорогой пиджак и, повесив его на спинку кресла, подошел к встроенному в стене мини-бару.
— Но все это завтра. А сейчас, давай просто поболтаем о жизни. Как твоя фабрика?
— Процветает. — Обобщенно проронил брюнет. — Правда, сейчас я немного отошел от дел. Но весь завтрашний день хочу провести там. Нужно кое-что сделать.
— Создаешь новый аромат. — Догадавшись о планах друга, Лоренцо улыбнулся и поставил на стол два квадратных стакана с небольшими кубиками льда, плавающими на поверхности янтарной жидкости. — Насколько я помню, ты предпочитаешь виски?
Согласно кивнув, Мануэль взял один из стаканов.
— За ароматы. — Слегка дотронувшись бокалом о бокал, усмехнулся он.
— И за милых дам. — С улыбкой добавил блондин. — Без них жизнь была бы скучна.
— Это уж точно. — Со вздохом подтвердил Мануэль, залпом опорожняя бокал...
Большая мужская ладонь нежно легла на полную девичью грудь. Слегка сжимая розовый сосок указательным и большим пальцами, Мануэль довольно улыбнулся, услышав протяжный стон нахлынувшего на партнершу удовольствия. Его губы медленно наклонились к изгибу ее грациозной шеи, заставляя любовницу дрожать от долгожданного экстаза...
До крови прикусив нижнюю губу, Шеннон резко закрыла глаза, но плод разбушевавшегося воображения отнюдь не спешил исчезать. Ему было абсолютно неважно открыты ли у его зрителей глаза или же нет. Словно помимо воли он принуждал ее и дальше смотреть свое театральное представление, время от времени заставляя сопереживать героям или же наоборот испытать к ним свои самые яростные чувства, что сейчас и происходило с Шеннон. Отравленная ревностью, ложью и внутренней обидой, она, не смотря на льющиеся по щекам слезы, продолжала подбирать цифры кодового замка. Плохо видя то, куда нажимают пальцы, девушка молила лишь о том, чтобы ненавистное видение исчезло. Но чем сильнее она старалась избавиться от этого кошмара, тем упорнее яркие картины знойной ночи стояли у нее перед глазами. Превозмогая внутреннюю боль и горькие слезы, Шеннон лишь тихо продолжала подбирать код сейфового замка...
Шел уже предрассветный час нового дня, когда введенная комбинация совпала с установленным кодом и тяжелая дверь тихо щелкнула, оповещая о своем победоносном открытии. Изрядно уставшая от одной и той же монотонной процедуры, а так же от внутренних ночных терзаний, девушка даже не сразу поняла, что у нее получилось взломать этот, казалось бы, меганадежный замок. Хотя, о том, чтобы вор мог вот так небрежно просидеть всю ночь напролет, лениво подбирая нужные цифры, она прежде никогда не слышала. Однако сейчас это волновало ее меньше всего. Ее состояние немного улучшилось. Постепенно слезы иссякли, хотя обида разорванной раной все еще терзала ее изнутри. Но все же, стараясь превозмочь эту адскую боль, брюнетка открыла тяжелую дверцу и посмотрела во внутрь просторной ячейки сейфа.
В ту же секунду ее губы медленно изогнулись в пораженной усмешке, а комнату заполонил истерический смех.
Она ожидала чего угодно, но только не этого.
Прямо по центру широкой металлической полки стояла бутылка шампанского с опирающейся на нее открыткой, на глянцевой поверхности которой был изображен букет изысканных алых роз. Так же на полке находились два хрустальных фужера, стоящих на фигурных длинных ножках в непосредственной близи от самого напитка.
Кое-как угомонившись, Шеннон стерла крупицы выступивших слез со своих глаз и, убрав фужеры на стол, потянулась за открыткой. Ещё раз пристально посмотрев на розы, она перевернула карточку и прочла всего лишь одно-единственное написанное на ней слово: "Поздравляю!".
Цинично усмехнувшись в ответ, брюнетка со сжигающей ее изнутри злостью порвала открытку на множество мелких частей. Ей никогда прежде не дарили цветы, а воспринимать этот сфотографированный букет как первый подарок, Шеннон сейчас совсем не хотелось.
— Каков умник. — С горькой насмешкой произнесла она, вытащив из сейфа само шампанское.
Посмотрев на бутылку, брюнетка печально ухмыльнулась. Даже в ее такой, казалось бы, непутевой жизни имели место свои нерушимые принципы. Одним из них было категорическое не употребление алкоголя. Уж слишком часто на ее пути попадались люди, живущие этой зависимостью. Она насмотрелась на них с детства. Вечно пьяные, забывшие свою человеческую мораль и хоть какое-то чувства стыда, они шлялись по подворотням, ища очередную бутылку с оставшимся на дне спиртным. Невольно вспомнив, как однажды она чуть не попалась в лапы одному из таких отребьев, Шеннон неприятно передернуло. Это был холодный ноябрьский вечер. Как всегда сбежав из своего не слишком-то уютного приюта, она бесцельно слонялась по грязным улицам Чикаго. Забредя под широкий каменный мост, Шеннон с опаской посмотрела на парочку развалившихся на широком картоне бомжей. Однако решив, что спящие они не представляют для нее никакой ощутимой угрозы, девочка смело подошла к полыхающему высоким столбом огню. Поднеся к нему свои окоченевшие от морозного ветра руки, она расслабленно вздохнула, на миг забыв о том, где находится. Опасность подступила слишком неожиданно. Грубо схватив черноволосого ребенка за плечи, один из проснувшихся мужчин резко повернул ее к себе. Поначалу Шеннон решила, что, должно быть, хозяин костра против того, чтобы у его теплого очага грелись посторонние, но тот плотоядный блеск в заплытых от алкоголя глазах инстинктивно подсказывал ей, что на сей раз дело не ограничится лишь грозным припугиванием, как бывало прежде. От захватчика разило алкоголем за версту, но все же, даже не смотря на количество выпитого спиртного, его сила против отпора маленькой девятилетней девочки была сравнима, как объятия огромного удава, сжимающего свою пойманную маленькую мышку. В тот раз ей помог случай. Услышав крики, кое-кто из людей, прогуливавшихся на мосту, окрикнул пьяного бродягу и, воспользовавшись моментом, Шеннон ловко ускользнула из его грязных рук. С тех пор девочка поручилась, что никогда в жизни она не возьмет в рот даже капли алкогольного напитка. Так было вплоть до сегодняшнего дня. Но теперь настало время изменить своим принципам.
Раскрутив тонкую проволоку, Шеннон неумело вытащила пробку, отчего из узкого горлышка тут же выползла шипящая пена разыгравшегося вина.
— За тебя, дорогой. — Цинично усмехнувшись, она поднесла бутылку ко рту. — А ещё лучше, за меня — наивную дуру.
По мере того, как Шеннон сочиняла все новые и новые тосты, олицетворяющие ее жалкую фигуру в этом доме, содержимое бутылки довольно быстро приближалось ко дну. Постепенно ее чувства притупились, движения стали более фигурными, зрение менее четким. Кое-как прижимая к своему телу скомканную простыню, она с легкой веселостью слонялась из угла в угол. Новое жаркое утро уже давно взяло свои права и теперь вся комната была усеяна солнечными зайчиками, прыгающими между яркими лучами. Едва не споткнувшись о лоскут попавшейся под ноги простыни, брюнетка с легкой обиженностью на лице посмотрела на шелковую материю и, обвернув ее вокруг своей руки, словно то был краешек величественного шлейфа, направилась в сторону окна. В очередной раз она поднесла горлышко бутылки к своим губам, чтобы отпить новый глоток так понравившегося ей сладкого напитка, но с легким разочарованием поняла, что почти что литровая емкость оказалась пуста. Остановившись посреди комнаты, Шеннон недоуменно пыталась понять, как же это получилось? В конце концов, похлопав несколько раз по дну бутылки своей ладонью, словно желая убедиться, что вино там точно ничто не удерживает, она расстроено поставила пустую тару на стол.
— Вот черт! — Буркнула она, отстраненно следя за тем, как неустойчивое донышко вдруг ни с того ни с сего решило прокрутиться вокруг своей оси и, опрокинув бутыль на бок, беззвучно упало на мягкий ковер.
— Класс. — Вяло промямлила девушка, наклоняясь за проказливым предметом. Однако ее отяжелевшие ноги внезапно подкосились и, рухнув на ковер, она в очередной раз прокляла вращающуюся комнату парочкой крепких ругательств.
— Ну что за пакости?! — Не зная, к кому именно принадлежит данное обращение, брюнетка все же угрюмо огляделась вокруг, словно ища затаившегося виновника своего падения, и, схватившись за подлокотник стоящего поблизости кресла, кое-как поднялась на ноги. Наконец, приняв устойчивое положение, Шеннон все же поставила злосчастную бутылку на лакированную поверхность стола и, почесав ушибленный об мягкий ковер лоб, побрела к окну.
— Вот попадись мне только! — Высказала она своему "спрятавшемуся неприятелю". Однако поняв всю комичность сложившейся ситуации, Шеннон глупо хихикнула и, немного повоевав с многочисленными занавесками, все же подобралась к широкому окну. Смутно осознавая, что она, пожалуй, выпила малость лишнего, девушка выглянула на улицу, пытаясь сфокусировать свой размывчатый взгляд. И, как оказалось, как раз вовремя. Не помня себя от внезапно затаившегося дыхания, девушка замерла. У крыльца особняка стоял черный спортивный автомобиль. Вышедший из него кавалер услужливо открыл дверцу для своей пассажирки и, галантно предложив ей свой локоть, не спеша направился в сторону дома.
Былая веселость вмиг спала. Почувствовав внутренний жар, Шеннон плотно сжала губы, неотрывно следя за рыжеволосой соперницей, поднимающейся по широким ступеням просторного крыльца.
"Как она смеет являться сюда снова? — В негодовании подумала Шен. — А как смеет он таскать своих шлюшек посреди дня, совершенно не заботясь о ее мнении?!"
Хотя так ли интересовало Мануэля ее мнение — она уже не знала.
В охватившем ее отчаянии неуемного гнева, в голове вдруг раздался мелодичной смех веселой шатенки. С силой закрыв уши ладонями, Шеннон отпрянула от окна. Слезы с новой силой заполонили ее щеки и, не помня себя от негодования и злости, девушка подлетела к запертым дверям.
— Мануэль! — Что есть мочи тарабаня по прочному дереву, громко выкрикнула она. — Мануэль!
Спустя минуту беспрерывного грохота по двери, Шеннон в изнеможении упала на колени. На ее зов так никто и не откликнулся, словно в этом громадном доме она была абсолютно одна. Но ведь она прекрасно знала, что за прочными засовами стоит пара охранников. Так почему же они не хотят откликнуться на ее ничтожную просьбу и позвать хозяина?
Черти. Проклятые черти! Все они были настроены против нее.
— Откройте же эти проклятые двери! — Сквозь слезы, умоляюще вымолвила она. — Откройте!
Вновь с силой обрушив кулак по крепкой поверхности двери, Шеннон уже было отчаялась, как вдруг из коридора послышался приглушенный ответ:
— Синьора нет дома. — Неуверенно подал голос один из охранников.
От такой нелепой лжи, Шеннон горько ухмыльнулась. Ее налитые кровью глаза пронзили запертую дверь. Жаль, что взгляд не умеет испепелять предметы, не то бы, ни один барьер сейчас не смог бы остановить обезумевшую от терзающей боли предательства девушку.
— Ах, нет, значит?! — Мрачно усмехнулась она, обдумывая в голове внезапно пришедшую мысль. — Что ж, ему же хуже.
Резко поднявшись на ноги, разъяренная брюнетка вновь чуть не упала, наступив на край вечно лезущей под ноги шелковой материи. Тогда, выместив часть злобы на несчастной простыне, Шеннон скинула с себя легкое одеяние и подбежала к столу.
— Нет?! — Все ещё злясь от разбередившей былую рану лжи, она схватила за длинную ножку одного из хрустальных фужеров и со всей силы запустила его в закрытую дверь. Столкнувшись с прочной преградой на своем пути, бокал со звонким шумом разлетелся вдребезги, орошая толстый ворс ковра своими острыми осколками.
— Нет?! — Вновь повторила бунтарка, малость подбодрившаяся от столь веселого представления.
Запустив в ту же дверь и второй фужер, Шеннон со злорадным упоением следила за тем, как ещё одна изящная вещица раскрошилась у нее на глазах. Но, чтобы утихомирить свой разбушевавшийся гнев, пары разбитых фужеров было явно мало. Тогда, схватив со стола бутылку, брюнетка со всей силы запустила ее в ближайшую стену. Эффект превзошел все ожидания. Разлетевшееся стекло заставило ее истерично засмеяться во весь голос от переполнившего ее душу отчаяния.
Что ж, раз хозяина нет дома, то можно творить все, что угодно! Она пленница, а пленники, как известно, мало славятся своим примерным поведением. По крайней мере, не она. Вскользь осмотрев ближайший к ней угол, Шеннон подбежала к переливающейся на свету разноцветной гаммой оттенков вазе из венецианского стекла и, подняв достаточно тяжелую вещицу с пола, с точно такой же решительностью запустила в соседнюю стену. Затем вслед полетели и всевозможные безделушки и шуточные аксессуары комнаты, которые однако стоили совсем не шуточных денег.
