— Надо же, оказывается, не только нос. — Лукаво улыбнулась она, медленно разжевывая сладкую клубнику. — Хочешь облизать?
Это была самая настоящая пытка. Почувствовав, что его руки задрожали, Мануэль поспешил убрать блюдце с полупустой чашкой обратно на стол.
Шеннон медленно встала с кресла и подошла. Поставив свое колено на мягкий пуфик между его ног, она обхватила его за шею и, придвинувшись к нему всем телом, дала возможность самому решить, с какой именно стороны начать слизывать воздушный крем.
Недолго думая, брюнет потянулся к ее правой груди. Притянув ее к себе за талию, он не спеша стал слизывать сладкие сливки с розовой бусинки. Когда же от крема уже ничего не осталось, а его жаркие губы все никак не покидали свое пристанище, Шеннон с силой отстранилась от него, подставляя к его рту второй измазанный холмик. Его язык с жадностью начал слизывать новые остатки крема, не упуская возможность при каждом удобном случае, словно невзначай, вбирать отвердевший горошек в рот, слегка посасывая его.
Шеннон тихо простонала. Чувствуя слабое головокружение, она бессильно опустилась на колени и, приблизив к Мануэлю свое лицо, слабо прошептала:
— Ещё...
Его рот мгновенно накрыл кончик ее носа. Облизав последнее испачканное место, он медленно направился к ее губам. Она приняла поцелуй. Дерзко отвечая своим языком на его ласки, девушка все же нашла в себе силы и, отстранившись от любовника, вновь вернулась к столу.
Ее ноги подкашивались, шумное дыхание, казалось, оглушало комнату, однако она выстояла.
Взяв в руки чашу клубники и пиалу взбитых сливок, она вновь лукаво улыбнулась наблюдающему за ней мужчине.
— А все остальное, синьор Конте, ожидает вас в ванной.
И чтобы самой не сдаться под воздействием его магических серых глаз, почти бегом забежала в смежную комнату.
Большая круглая ванна была практически наполнена. Отключив кран, Шеннон сбросила с себя простыню и, поставив принесенные лакомства на небольшой выступ в стене, на котором ранее стояли лишь гели для душа, блаженно погрузилась в теплую воду.
Мануэль не заставил себя долго ждать. Зайдя в комнату, брюнет сразу же залез в ванну и, едва начав с наклоняться к ней, вдруг почувствовал, как нечто непонятное уперлось ему в грудь. Опустив взгляд, он увидел девичью стопу.
Коварно улыбнувшись, Шеннон начала медленно выгибать свою ногу, постепенно отодвигая Мануэля к соседней стенке просторной ванны.
— А как же услуги личного цирюльника? — Припомнив прошлый случай, каверзно спросила она. — Думал, поработал один раз и теперь свободен?
Его полнейшее изумление смог затмить лишь только его безудержный смех. Как же коварно эта дьяволица все продумала. Сначала довела его до полного исступления, заманивая райскими утехами, а теперь враз решила все отнять, заменив обещанные утехи нестерпимой пыткой воздержания?! Что ж, надо признать, его девочка росла не по дням, а по часом. По крайней мере, в смекалке она уж точно не уступит.
Пораженно покачав головой, Мануэль все же потянулся за бритвенным станком.
— С чего начать? — Словно послушный слуга, он вопросительно взглянул на свою властную госпожу.
Слегка высунув из воды левую ногу, Шеннон придирчиво осмотрела ее. Ей повезло, волосы на ногах практически не росли, в сравнении с основной массой женского населения, однако тот легкий пушок, словно на теле новорожденного младенца, все равно нервировал глаз.
— Начни с ног. — Решительно проговорила она, вновь потянувшись за клубникой.
— Слушаюсь. — Натянуто улыбнувшись, Мануэль все же приступил к делу.
— И поаккуратней там. — Чувствуя, что сама напрашивается на хорошую взбучку, она все же дерзко улыбнулась в ответ на его поистине убийственный взгляд.
Пока Мануэль орудовал бритвой вдоль ее длинных ножек, Шеннон, увидав на мраморном выступе стопку журналов, взяла первый попавшийся и, по-прежнему медленно поедая клубнику, стала просматривать длинные статьи.
Внимательно следя за своей работой, Мануэль был вовсе не против доставшейся ему должности, наоборот, имея возможность любоваться ее стройной фигуркой, он с радостью прикасался к столь желанному телу. Однако то, что она нарочно завела его, а потом посмела бросить, задели избалованные нотки циничного аристократа. Он не привык чего-то ждать. А ещё больше ему не нравилось, когда кто-то не выполнял данное ему обещание.
Решив вернуться к этому вопросу чуть позже, мужчина все же закончил брить точеные ножки Шеннон и, придвинувшись к ней немного ближе, бесцеремонно переложил ее колени себе на плечи.
Недовольная немного грубыми действиями девушка выглянула из-под широких страниц журнала. Встретившись с хищным оскалом своего цирюльника, она сдавленно сглотнула. Отчего-то ей не понравился блеск этих серых глаз.
— Так ты говоришь, хочешь оставить небольшую дорожку посередине? — Как ни в чем не бывало спросил он.
Она молча кивнула.
Почувствовав, как острая бритва вновь заскользила по ее коже, Шеннон вновь постаралась углубиться в чтение. Однако на этот раз ее уже не интересовали длинные статьи с кричащими заголовками. Положив журнал в прежнюю стопку, Шеннон с замиранием сердца начала следить за руками Мануэля. Его прикосновения были очень нежными, словно крылья мотылька ласково скользили по ее коже. Блаженно прикрыв глаза, она отдалась во власть охватившим ее ощущениям.
Внимательно следя за бритвой, Мануэль, будто случайно, проник пальцем меж теплых складок, прикоснувшись к небольшому бугорку ее клитора.
Шеннон вздрогнула. Тело начала пронзать колотящая дрожь наступающего желания. Довольный ее реакцией, мужчина коварно улыбнулся и, продолжая орудовать станком, слегка потер пальцем по напряженному бугорку.
Не сдержав стон, Шеннон запрокинула голову за бортик ванны. Легкие волны подкрадывающегося экстаза одна за другой омывали ее напрягшиеся чресла.
Внезапно все прекратилась. Беспощадно затушив искры зарождающегося пламени, Мануэль прекратил свои движения.
Не совсем понимая ход его действий, девушка сдвинула брови и вновь посмотрела на сосредоточенное работой лицо любовника.
— И что это значит? — Не узнав собственный голос от сквозившей в нем досады, разочарованно спросила она.
Подняв на нее свой смеющийся взгляд, Мануэль растянул губы в чересчур уж приторной улыбке.
— Месть — сладкая штука.
У Шеннон медленно отвисла челюсть. Это был удар ниже пояса. Как он может с ней так поступать, когда и сам охвачен не меньшим пылом?!
Закончив с работой, Мануэль отложил станок и, убрав ее колени со своих плеч, вновь расслабленно облокотился о противоположный бортик ванны.
В этот момент выражение его лица напоминало довольную физиономию чеширского кота. Вот только Шеннон было совсем не до смеха. Она не собиралась так быстро сдаваться. Плотно поджав губы, девушка глубоко вздохнула и, погрузившись в воду до уровня подбородка, не спеша приблизилась к нему.
— Да, перестань, — тихо прошептала она, прикоснувшись под водой к его возбужденному паху, — ты же хочешь.
Ее белые зубки нежно прикусили мочку его уха. Уверенная в своих словах и действиях, брюнетка поплотнее придвинулась к все ещё бездействующему мужчине.
— Хочешь побывать во мне? Кончить в меня?!
Прекрасно понимая свою проигрышную позицию, Мануэль все же не удержался от едкой колкости:
— Конечно, чтобы ты забеременела и ровно через девять месяцев родила славного малыша. Ребенку от этого, конечно, будет мало какой пользы, а вот тебе беременность даст шанс избежать тюрьмы. — Сдержанно улыбнулся он, наблюдая за тем, как ее темные значки расширяются от столь неожиданного поворота беседы. — Я помню. Хороший план.
Словно ошпаренную, Шеннон тотчас отбросило назад к своей стороне просторной ванны.
Чувствуя себя, как никогда паршиво под его острым взглядом, она молча опустила глаза. Ее кожа начала покрываться мурашками. Горячая вода больше не грела, а лишь наоборот, заставляла почувствовать на своей коже целый сугроб морозного снега.
— Зачем ты так? — Сквозь боль и обиду, тихо выговорила она. — Я не хочу беспризорной участи своему ребенку. В прошлый раз я не понимала, что говорю. Мне просто хотелось избежать наказания любым способом.
— А сейчас? — Внимательно всмотревшись в ее лицо, серьезно спросил мужчина.
Притворяться беспечной и мужественной сил больше не было. Отклонив в сторону свой отрешенный взгляд, Шеннон грустно усмехнулась. Ее былые иллюзии исчерпали себя. Да и не это ее сейчас занимало больше всего. Ей было обидно, что Мануэль до сих пор так о ней думает. Думает, что она настолько бесчеловечна, что может бросить на произвол судьбы своего же ребенка. Но, что тут говорить, в этом была виновата лишь она сама.
— Теперь я смирилась. — Вполне отдавая отчет своим словам, четко проговорила девушка. — Но даже будь у меня такой шанс, я бы никогда не оставила своего ребенка... даже ради собственной свободы.
Закончив говорить, Шеннон ждала последующей реплики Мануэля. Но он молчал. Робко подняв на него свой пристыженный взгляд, она встретилась с его глазами и впервые не поняла их истинное выражение. Его взгляд не был холодным, как бывало прежде, но и теплым его назвать тоже было нельзя. Не зная, чего от него ожидать: поддержки или же наоборот осуждения, Шеннон заломила руки. Он мог выбрать любое из двух направлений, однако она так нуждалась в его поддержке. Только это для нее имело смыл. Только с этим она ещё могла хоть как-то двигаться вперед, невзирая на все ужасы ее скорого будущего.
— Ты же мне веришь? — Не сдержавшись, спросила она.
Всего несколько секунд назад Мануэль и впрямь стоял на распутье, однако стоило лишь ее последним словам прозвучать в тиши замершей комнаты, как он тотчас вспомнил несчастную темноволосую девушку, лежащую посреди его кровати с сильной раной на затылке. В тот день в янтарных глазах так ясно светилась растоптанная душа. Тогда она тоже спросила его: верит ли он ей? Отчего-то его ответ был важен ей. Он это даже не почувствовал, он это просто знал. Поэтому четко и незамедлительно ответил, что верит. И это было искренним признанием. Так и сейчас. Смотря в отражение ее погрустневших глаз, Мануэль уже заранее знал, что отныне и навсегда он будет только за нее. И неважно, что говорят другие, неважно, какова на самом деле истинная суть, лишь только ее слово, ее робкий взгляд будут иметь для него ценное значение.
— Верю. — Едва слышно прошептал он, однако изогнув свои губы в кривой усмешке, со вздохом продолжил. — Но вполне возможно, что уже слишком поздно.
Облегчающее ее душу признание на миг помогло ей преодолеть свой внутренний глубокий омут, где и жили все ее самые худшие страхи, однако последующая реплика с троекратной силой стала вновь затягивать обратно.
— Думаешь, я могла забеременнеть? — Словно только что осмыслив такую возможность, еле выдавила из себя Шеннон.
Заметив ее померкший взгляд, Мануэль тяжело вздохнул. Ему не хотелось, чтобы ее сейчас это заботило. На ее плечи и так возложено немало. Да и к тому же, даже если это и так, то вся вина в первую очередь лежит именно на нем. Не нужно было терять голову и пускать все на самотек. Теперь же слишком поздно было закрывать на все глаза.
— Только дурак может все знать, — решив не растаивать ее ещё больше своими предположениями, отстраненно передернул плечами мужчина, — я лишь не исключаю такую возможность.
Но Шеннон такой ответ не устроил. Она не посмеялась над ним, не отбросила с былой беспечностью, как бывало прежде, впервые она всерьез задумалась над этим вопросом.
— А если я и, правда, ношу под сердцем твое дитя? — Такое предположение замораживало кровь, однако преодолев возникший озноб, она сглотнула застрявший в горле ком и, подняв голову, четко спросила. — Что с ним будет?
Его ответ прозвучал незамедлительно.
— Я заберу его себе. — Даже не успев четко обдумать свои слова, Мануэль бойко встретил ее взгляд, мысленно готовый к любым упрекам и возражениям. Ему было абсолютно плевать, если вдруг Шеннон сейчас же заявит ему о своем несогласии. Он не допустит, чтобы его ребенок жил на помойке, не имея ни гроша за душой. Черт возьми, он имеет право участвовать в судьбе своих собственных детей!
Словно только что поняв, насколько сильно для него будет значит его родное дитя, взгляд Мануэля стал жестким и непоколебимым.
— Этот ребенок ни в чем не будет нуждаться. Будет жить, словно король или королева, на этой вилле. — Твердо выговорил он.
Однако глаза Шеннон вовсе не засветились от, казалось бы, должной радости и победы. В них по-прежнему блуждали неприкрытые страх и сомнение.
Немного наклонившись вперед, Мануэль протянул под заметно остывшей водой свою руку и бодро сжал ее холодную ладонь. Ему так хотелось утешить ее чем-то ещё, но ложь претила его характеру.
— Наш ребенок будет ждать тебя здесь... — Улыбнувшись, он вдруг понял весь смысл произнесенных только что слов. Не только их возможный ребенок будет ждать ее последующие годы. Он и сам будет ждать ее, беспощадно изматывая свою душу в ежедневных воспоминаниях о ней. Внимательно всмотревшись в блеск этих потерянных глаз, Мануэль хотел запомнить, сберечь в своей памяти каждую частичку ее совершенства. Даже не представляя, как же он сможет добровольно отпустить ее от себя, как сможет прожить все последующие дни без ее сияющих глаз, без ее обворожительной улыбки, взгляд мужчины стал медленно угасать. Впервые он в полной мере осознал свой неминуемый крах. Умело расставляя ловушки на своем пути, он так хотел получить Шеннон целиком, что сам не заметил, как угодил в собственный капкан. Она была не только его узницей, дарящей ему райские ублажения, она была всей его жизнью, тем самым недостающим звеном, без которого дальнейшее существование не имело смысла. Столько лет он искал женщину, с которой захотел бы построить семью, но все время на его пути возникали лишь скучные, абсолютно пустые лица холодных красавиц. Так было впредь до того самого дня, когда резко нажав на тормоз, он вдруг увидел самого настоящего ангела, стоящего посреди дороги. И это была не Шеннон. Не та воровка, имеющая в своей голове четко спланированный план. Это на самом деле был ангел. Ангел, указавший ему его истинную... любовь. Впервые употребив это слово, пускай пока только мысленно, Мануэль растерянно улыбнулся. Его сердце переполнялось радостью от этой простой истинны. И все же, что-то никак не хотело отпускать чересчур строгий разум, чтобы вовсю насладиться охватившим его счастьем. Недоуменно встретив на себе ее пространственный взгляд, Мануэль инстинктивно приготовился к нападению.
Однако Шеннон и не думала нападать. Что в этом толку, раз она все равно не сможет ничего доказать. Вспомнив историю с ее собственным отцом, она лишь грустно усмехнулась.
— Вы, мужчины, всегда так красиво умеете говорить, но на деле же...
Так и не закончив предложение, девушка поспешила опустить голову, чтобы случайно не показать Мануэлю заблестевшие в ее глазах кристаллики горьких слез.
— Что значит: "на деле"? — Нахмурившись, переспросил мужчина. Отодвинув обуревавшие его эмоции на второй план, он все же не желал оставлять этот вопрос в воздухе. Его всегда раздражали недомолвки и непонятные обиды. Решив выяснить все здесь и сейчас, он нехотя продолжил тему:
