— Не надо. — Жалобно вырвалось из ее горла. — Прошу вас...
Но было уже поздно.
Почувствовав, как нечто тугое все сильнее входит в ее лоно, она обессилено уронила голову обратно на подушку и с силой зажмурилась, едва сдерживая слезы.
Она столько лет берегла свою девственность. Столько лет тщательно защищалась от подобных выходок дворовых мальчишек, что просто не могла поверить, что отдалась малознакомому мужчине в первый же день их знакомства. Да ещё кому? Этому самовлюбленному богачу, которому и так-то в жизни никто не отказывал. А чем он лучше? Только тем, что его родители оставили ему огромное состояние, а не кучу долгов после смерти? Жизнь несправедлива и часто бьет ниже пояса, но что бы так? Господи, да как же она могла дойти до всего этого? Почему не остановила Мануэля, пока у нее ещё был шанс?
Ощутив новый укол боли, Шеннон сдавленно вскрикнула, но властные губы любовника тотчас завладели ее ртом. На этот раз поцелуй уже не доставлял ей тех райских ощущений, что наполняли ее раньше. Наоборот, ей хотелось выплюнуть его язык и как следует прополоскать рот.
Но это было только начало.
Почувствовав, как его тело начало не спеша двигаться взад-вперед, все больше и больше принося с собой ощущения новой адской боли, девушка с силой отклонила голову в бок, резко прерывая их поцелуй.
— Сейчас боль пройдет. — Тихо прошептал Мануэль, вновь начав ласкать ладонью ее правую грудь. — Сейчас станет лучше...
С силой стиснув зубы, чтобы не заорать на него во всю глотку, Шеннон постаралась привыкнуть к болевым ощущениям. Молча глотая слезы, она лишь хотела, чтобы все это поскорее закончилось. Однако толчки Мануэля становились всё резче и интенсивнее. Полностью переключившись на ее грудь, мужчина ласково теребил затвердевший сосок своими губами, облизывал, посасывал, и даже слегка покусывал, заставляя Шеннон в очередной раз скривиться от брезгливости к нему, к самой себе, к тому, чем они оба занимаются.
Но вот постепенно боль и правда начала понемногу отступать, принося на свое место немного странные ощущения. Ей не было так уж приятно, но в тоже время и сильно плохо уже тоже не было. Стараясь лежать неподвижно, она стала прислушиваться к собственным ощущениям. Но все же, единственное, что ее сейчас радовало, так это то, что наконец-то она снова могла вздохнуть без боли.
Слегка привстав, Мануэль уперся руками о матрас по обе стороны от ее лица и с ещё большим жаром начал продолжать свои проникновения.
Чувствуя, как его член с неистовой силой скользит внутри нее, Шеннон прикрыла веки, стараясь разобраться в новых ощущениях. Было в этом нечто противное, нечто щекотное и нечто томящееся. Словно в ненастроенной скрипке ее внутренние струны натягивать под четкими действиями своего мастера.
Услышав громкое дыхание Мануэля, Шеннон вновь открыла глаза.
Как же хорошо, что в этот момент ее лицо закрывала темнота. Ей бы вовсе не хотелось расстроить весь свой план всего лишь из-за одного убийственного взгляда, коим она сейчас и смотрела на своего любовника. Но и на фальшивую улыбку у нее сейчас вряд ли бы хватило сил. Вцепившись ногтями в простыню, она молча ожидала завершения.
От его беспощадных вторжений мышцы живота, таза и бедер начали слегка ломить и покалывать. Но стараясь не обращать на это особого внимания, девушка понемногу стала привыкать к его ритму. Постепенно, в те моменты, когда его член входил в нее до своего основания, в ней словно что-то размыкалось, раздразнивая ее внутреннюю плоть своими непотными ощущениями. И вроде ей хотелось утолить этот зуд, но в тоже время она пока ещё толком не ощутила весь его истинный жар. Сосредоточившись на этих ощущениях, она не сразу заметила, что ритм Мануэля слегка изменился. Его движения уже не были столь быстрыми как прежде, но зато они стали намного резче, намного глубже и проникновенней. Непонимающе сведя брови, девушка вдруг заметила, как тело любовника начали покрывать волны легкой дрожи, после чего, в последний раз растянув ее лоно до предела, он обессилено рухнул ей на грудь. Следя за его вздымающейся спиной, Шеннон продолжала хранить молчание.
Они пролежали так с минуту. Долгую, длинную, тягучую минуту, в течение которой он все ещё находился в ней. Постепенно ее мышцы стали оживать и сокращаться, пытаясь избавиться от инородного тела.
— Не сжимай его. — Хрипло проговорил он, подняв к ней свое лицо. — От этого я захочу тебя только ещё быстрее.
Ошеломленно распахнув глаза, девушка едва не потеряла дар речи.
— Но ведь мы только что...
Не дав ей договорить, Мануэль не сдержался и вновь приник к ее губам. На этот раз поцелуй получился мягкий, нежный, совсем трепетный. И ей бы это даже понравилось, не будь того, что он только что с ней вытворял. Но все волшебство прошло и, видя перед собой лишь ненавистную фигуру богатого олигарха, Шеннон сквозь силу поддалась его натиску и ответила на поцелуй.
Медленно выйдя из нее, Мануэль перекатился на правый бок и, утянув девушку за собой, положил ее голову к себе на грудь.
— Прости. В следующий раз все будет по-другому. — Совсем тихо произнес он, после чего в комнате наступило очень длительное немое молчание.
От слов "в следующий раз" ее аж передернуло. Ну уж нет, ей достаточно сегодня досталось. Лучше уж она и дальше будет обчищать простых прохожих, чем мучиться таким вот способом. Она не шлюха. Не шлюха! И все же, стараясь не шевелиться, Шеннон с горечью вспоминала прошедшие минуты. Жизнь беспризорницы не так уж проста. Но она научилась выживать. Научилась постоять за себя и не даваться в обиду. Если бы она только сникла и опустила руки, вероятное изнасилование в двенадцать лет послужило бы прекрасным началом никчемной жизни. Но она не такая. Она сильная и независимая. Она не станет проливать слезы из-за утраченной девственности. По крайней мере, она потеряла ее не в сточной канаве под каким-нибудь вонючим пьяницей, а в одном из самых роскошных особняков Италии, на дорогих простынях хоть и под ужасно богатым, но зато очень красивым мужчиной. Но что самое главное — она не потеряла свою девственность, а почти что продала за четыре миллиона евро! Неплохая плата для столь ценного товара.
Но вот, дыхание любовника выровнялась, и медленно высвободившись из-под его руки, Шеннон тихонько привстала.
По всему было заметно, что Мануэль наконец-то уснул. Стянув сбившуюся в ногах верхнюю простыню, Шеннон обязала ей свое тело и незаметно слезла с кровати.
Ее глаза уже порядком привыкли к темноте. Поэтому без труда различив в комнате встречающуюся по пути мебель, девушка бесшумно обошла ее и на цыпочках подошла к сейфу. Приоткрыв так и не запертую хозяином дверцу, она заглянула внутрь.
— Что вы делаете? — Как гром среди ясного неба раздался за спиной голос Мануэля.
Подпрыгнув на месте, Шеннон не спеша обернулась.
— Я... я... — Судорожно пытаясь найти хоть какой-то ответ, она оглянулась по сторонам.
Резко включившийся свет ослепил глаза. Зажмурившись, девушка отклонила голову в бок, тем временем стараясь подыскать правдоподобный ответ.
— Я спрашиваю, что вы делаете, Лаура? — Вновь послышался его строгий голос.
Вновь посмотрев в его сторону, Шеннон вскользь осмотрела его тело.
Стоя перед ней совсем нагой, он выглядел совсем не смущенным или глупым. Отнюдь. Таким телом можно было гордиться. Вот только сейчас его излюбленное самолюбие заметно уступало свое место нарастающему негодованию.
— Я просто хотела...
От волнения ее акцент усиливался с каждой новой секундой. Казалось, ещё минута и она напрочь перестанет владеть итальянским. Заметив это, Мануэль нахмурился.
— ...хотела...
— Мы всего лишь хотим вас обокрасть. — Внезапно послышался у дверей насмешливый голос Джефа. — И будьте уверены, синьор Конте, нам это удастся.
Обернувшись к двери, Мануэль нахмурил брови.
— Обокрасть? — Словно не расслышав с первого раза, переспросил он. — Меня?
— Вот именно. — Подтвердил Джеф. — И поверьте, даже вы нас не остановите.
Вытащив из кармана своего пиджака небольшой черный револьвер, он наставил его на хозяина имения.
Заметив в руках напарника столь опасную вещицу, Шеннон пораженно вскрикнула.
— Джеф, — обратившись к блондину реальным именем, взволнованно проговорила она, — что ты делаешь? Откуда у тебя пистолет?
— У меня все под контролем. — Довольно улыбнулся ей напарник. — Ты лучше займись сейфом.
Но Шеннон не двинулась с места. Вид пистолета настолько поразил ее, что, казалось, она просто оцепенела.
Однако сам Мануэль воспринял сложившуюся ситуацию намного спокойнее. Безмятежно посмотрев в дуло наставленного на него револьвера, он лишь цинично усмехнулся.
— Да ты хоть знаешь, как из него стрелять? — Насмешливо поинтересовался он. — У тебя смелости не хватит, чтобы выстрелить в человека.
— Мы это ещё посмотрим. — Самоуверенно заверил его блондин.
Проигнорировав слова глупого мальчишки, Мануэль повернул голову к Шеннон.
— Значит, с самого начала все это была лишь игра? — Тихо спросил он. — И ты лгала мне, только чтобы добраться до моего сейфа?
Презренно усмехнувшись, Мануэль смерил девушку ничтожным взглядом и вновь повернулся к ее напарнику.
— Даже если вы что-то и украдете из этого дома, будьте уверены, далеко вам не уйти. — Холодно проговорил он.
— Не умничай. — Разозлившись на то, что этот напыщенный аристократишка так и не потерял самоконтроль, вымаливая на коленях у него пощады, Джеф предостерегающе взвел курок.
Шеннон знала, что он не шутит. Знала, до чего может довести оружие, но все же решила не вмешиваться в их перебранку. Ей было безразлично, что именно подумает о ней Мануэль, как на нее посмотрит и что скажет, однако сейчас, услышав тихий щелчок, девушка не на шутку испугалась за жизнь этого толстосума и сделала первое, что пришло в голову. Схватив с гранитной каминной полки одну из золотых балерин, она со всей силы стукнула ей по голове Конте.
Не ожидав удара из-за спины, мужчина упал навзничь. Заглушив подступающий к горлу крик ладонью, Шеннон смотрела то на неподвижно лежащего Мануэля, то на покоящуюся в своих руках статуэтку, край который был покрыт алой кровью.
— Я убила его? — Хрипло выдавила она. — О, Боже, я убила его!
— Кончай причитать, Шен! — Засунув револьвер обратно в карман, недовольно бросил Джеф. — Лучше займись сейфом.
— Я убила его... — Вновь испуганно проговорила брюнетка, не обращая внимания на напарника. — Но я... я не хотела. Ты взвел курок и я испугалась, что ты выстрелишь... Я просто хотела оглушить его. Просто оглушить, а не убивать!
Едва сдерживаясь от женских соплей, Джеф переступил через лежащее на полу тело и подошел к напарнице.
— Соберись! — Встряхнув ее, строго приказал он. — Соберись сейчас же!
Отстраненно переведя взгляд с неподвижного тела брюнета на раздраженное лицо Джефа, Шеннон молча сглотнула.
— Собери свою одежду и карауль дверь. Тебе ясно? — Ещё раз встряхнув все ещё ошеломленную девушку, он вновь повторил. — Ясно?
Слегка кивнув головой, Шеннон огляделась по сторонам в поисках своей разбросанной одежды. Наспех собрав ее одной рукой, она кинулась к дверям. Слава Богу, прислуга не слышала их перебранки, и в доме по-прежнему всё было тихо. Но вот надолго ли?
— Черт! Черт! Черт! — Послышался разъяренный голос Джефа с другой стороны комнаты.
Оглянувшись, Шеннон увидела, как напарник выбрасывает из сейфа какие-то толстые тетради, конверты и прочие бумаги.
— Их здесь нет! Здесь нет бриллиантов! — Взбешенно проговорил парень. — Должно быть, этот сукин сын вывез их ещё до того, как мы пришли! Черт!
Похолодев внутри, Шеннон перевела взгляд на разбросанные листы.
— А что это за бумаги?
— Какие-то векселя, документы... — Заглянув в один из конвертов, ответил блондин. — Но какой нам от них прок?
Значит все впустую? Значит, все это было зря. И она убила человека из-за какой-то ненужной кучи бумаг?
Горестно прикрыв глаза, Шеннон вновь и вновь представляла перед глазами ту картину, когда она ударяет Мануэля по голове. Господи Боже, зачем она это сделала? Зачем?
— Пошли. — Взяв ее под локоть, Джеф первый выглянул за дверь. — Нужно скорее выбираться отсюда.
— А как же он? — Оглянувшись в сторону распростертого на полу тела, тихо спросила она.
— Да забудь ты о нем. С каких это пор ты начала жалеть олигархов? С тех пор, как раздвинула одному из них ноги?
Ее словно опалили изнутри.
— Какой же ты идиот! — Яростно прошипела она, желая как можно скорее остаться в одиночестве. Но все же лежащий посреди комнаты мужчина никак не выходил из ее головы. — А что, если он все же жив?
— Значит, прислуга ему и поможет. Будь уверена, за ним есть кому присмотреть, а вот, что будет с нами, если мы попадемся?
Сглотнув, Шеннон наконец-то сдалась.
Действительно, Мануэль никогда не останется один, а вот ее в тюрьме будут жрать крысы и всем ровным счетом будет попросту на это плевать. Поэтому, чтобы избежать дальнейшей расправы, молодые люди поспешно выбежали в коридор, бесшумно спустились в холл первого этажа и тайком выбрались на улицу.
— Я оставил машину недалеко от ворот. — Шепнул ей на ухо напарник.
Кивнув в знак того, что услышала, девушка поплотнее прижала к себе черную шелковую простынь. Конечно, бегать так по улице ей вовсе не хотелось, но на переодевания у нее времени тоже не было.
Центральная дорога к воротом была освещена, но так же находилась и под видеонаблюдением. Поэтому, держась лишь темных мест, они наконец-то подобрались к невысокой железной ограде.
Джеф первым преодолел барьер. Спрыгнув прямо напротив черного автомобиля, он поспешно подбежал к нему и завел мотор. Заметив, что Шеннон по-прежнему сидит на пике ограды, запутавшись в складках своей простыни, парень поспешил к ней на выручку.
— Давай помогу. — Предложил он и помог ей спуститься на землю.
Подбежав к машине, Джеф открыл для нее переднюю дверцу и, ещё раз осмотрев ее с головы до ног, решительно приказал:
— Кидай всю одежду на заднее сидение. Потом переоденешься.
Послушно кивнув, Шеннон закинула вещи назад, как вдруг заметила, что по-прежнему сжимает в своей ладони ту злосчастную золотую балерину. Брезгливо откинув ее от себя, она отошла от статуэтки на пару шагов.
— Ты что делаешь? — Заметив этот поступок, вмешался Джеф. — Деньги нам сейчас нужны, как никогда, а эта вещица, между прочим, очень дорогая. Возьмем ее с собой.
— Нет. — Резко запротестовала напарница. — Я не могу.
— Зато я могу. — Прекратив бессмысленный спор, решительно проговорил блондин и поднял с земли балерину.
Сев в машину, Джеф дождался, пока Шеннон устроится рядом, и со всей силы надавил на педаль газа, оставляя роскошный особняк далеко позади.
По дороге никто из них не проронил ни слова. Джеф уже стал размышлять над новой операцией. А в голове Шеннон мысли кружились спутанным роем. Она думала обо всем сразу: о том, что так и не разбогатела. О том, что столько усилий было возложено впустую, о своем первом поцелуе, о том как впервые переспала с мужчиной, которого сама же и убила.
