— Хорошо. — Вслух сказал он, решив перевести тему. — Будь добра, принеси мне какой-нибудь легкий ужин в кабинет и... — Замолчав на секунду, Мануэль вновь посмотрел наверх и, тихо вздохнув, договорил. — Моя спальня нуждается в ремонте, так что приготовь к завтрашнему дню крайнюю гостевую комнату на втором этаже.
— Слушаюсь, синьор. — С готовностью вымолвила служанка, следя за тем, как насупившийся хозяин вновь принял былой отрешенный вид, и, пройдя мимо нее, направился в сторону кабинета.
Услышав, как тяжелая дверь захлопнулась, Роза лишь протяжно вздохнула и, впервые дав выход своим истинным эмоциям, неодобрительно покачала головой.
— Не было в этом доме печали...
Проснувшись от тихого стука в дверь, Шеннон глубоко вздохнула, перевернулась на правый бок и сонно моргнула. В тот же миг в ее глаза ударили яркие лучи солнечного света, отчего лежащая на кровати брюнетка болезненно простонала, прикрыв лицо ладонью. От столь резкой перемены голова начала пронзительно гудеть, во рту появилась беспощадная сухость, а атрофированные мышцы разом напряглись, заставляя невыносимо страдать ее бренное тело.
Стук повторился.
Пытаясь справиться с мучительной болью, Шеннон слабо произнесла:
— Войдите.
Догадываясь, что стучит кто-то из слуг, а не полноправный хозяин этой же спальни, Шеннон даже не попыталась привести себя в порядок. Не обращая внимания на спутанные волосы, она лишь как можно плотнее закрывала ладонью щиплющие от солнца глаза.
— С добрым утром, синьорина. — Входя на порог, приветственно улыбнулась ей Роза.
Голос служанки эхом раздался и в без того гудящей голове. Резко прислонив ладони к ушам, Шеннон изо всех сил старалась угомонить нарастающий звон.
— С добрым утром. — Хриплым после сна голосом, ответила девушка. Щурясь, она осторожно посмотрела на залитое яркими солнечными лучами окно и с легким любопытством спросила. — А который сейчас час?
— Почти девять. — Вновь слишком громко отозвалась служанка.
Забыв о ярком свете, брюнетка недоуменно распахнула глаза.
— Сколько же я проспала?
— Около суток. — Все тем же любезным голосом оповестила Роза и, заметив легкий шок на лице молодой синьорины, сочувственно улыбнулась в ответ. — Принести вам завтрак?
От одной мысли о еде желудок Шеннон скрутился плотным узлом и начал неодобрительно урчать.
— Нет. — Качая головой, произнесла она. — Я не голодна.
Пока Шеннон ошеломленно думала о том, как же это она умудрилась столько проспать, Роза быстро вошла в комнату и, поставив на пол ведро и пару метущих щеток, снова посмотрела на лежащую под легкой простыней девушку.
— Тогда, надеюсь, вы не будете против, если я прямо сейчас начну уборку?
Вновь медленно повернув голову к темнокожей женщине, Шеннон непонимающе повторила:
— Уборку? Сейчас?
Опустив взгляд, она наконец-то заметила часть сломанной статуэтки, осколки которой покоились возле ног служанки. Незатейливая безделушка была разрушена почти полностью, и лишь небольшой кусочек, изображающий грозную морду тигра, напомнил ей о своей былой красоте. Направив взгляд на отдаленные предметы спальни, Шеннон медленно осмотрела царивший вокруг хаос.
Поначалу она всерьез подумала, что пока спала, в комнате разом пронеслись цунами, ураган и ещё парочка форс-мажорных явлений. Некогда красивые, позолоченного цвета обои теперь были усеяны темными пятнами от попавшей на них воды. Толстая бумага оказалась кое-где даже порванной. Переведя изумленный взгляд на изувеченные двери, девушка пораженно охнула. Обшарпанное в некоторых местах дерево, казалось, до сих пор плакало своими смоляными слезами. Но самое ужасное творилось с ковром. Его некогда высокий, пышный ворс теперь был словно проеден плешью. Повсюду валялись осколки разбитого стекла. Заметив в одном из углов половинку фарфоровой вазы, Шеннон вдруг вспомнила, что здесь произошло.
— О, Боже... — С ещё большей болью в голосе простонала она.
Краска стыда горячей волной начала медленно заполонять бледные щеки.
И зачем, ради всего святого, она это устроила? Даже не представляя, во сколько Мануэлю обойдется весь этот урон, брюнетка жалобно прикусила нижнюю губу.
Тем временем Роза приступила к работе. Склонившись над одной из многочисленных горсток осколков, служанка взяла небольшую щетку и принялась собирать разбитое стекло в широкий совок. Не став прятаться в стороне, Шеннон пристыжено обмотала вокруг себя длинную простыню и резко встала с постели. Ей до чертиков надоело каждый раз заматываться в эти шелковые лоскутки ткани, но иного выхода у нее не было. Стоило лишь ее ногам вступить на твердый пол, как вся комната опасно закружилась перед глазами. Немного постояв на месте и стойко преодолев нахлынувшую волну головокружения, девушка не менее решительно приблизилась к Розе.
— Я помогу. — Твердо сказала она, взяв в руки вторую щетку.
Ошеломленно посмотрев на молодую синьорину, Роза, казалось, потеряла дар речи.
Не тратя время, Шеннон аккуратно пробралась в дальний угол комнаты и начала старательно мести.
— Синьорина... — Не зная, в какой форме обращаться к столь необычной пассии своего хозяина, неуверенно начала Роза. — Синьорина, вам не следует...
— Ах, бросьте. — Не обращая внимания на подбежавшую к ней служанку, отмахнулась Шеннон. — Думаете, я не знаю, как мести пол? Не ранее как неделю назад я и сама была такой же служанкой.
Пораженно округлив брови, Роза недоверчиво посмотрела на стоящую перед ней кареглазую брюнетку. За годы безупречной службы в этом особняке она старалась как можно меньше вникать в жизнь хозяина, дабы не осложнять свою работу ненужными переживаниями. Вот и сейчас, сделав вид, будто не расслышала, негритянка лишь удрученно посмотрела на босые ноги несговорчивой синьорины.
— Но вы поранитесь.
Упрямо фыркнув себе под нос, Шеннон ещё интенсивнее принялась за дело.
— Вот и отлично. — Как ни в чем не бывало улыбнулась она. — Уверена, синьору будет только по душе, если я на собственной шкуре ощущу все последствия своего же разгула.
Ничего не ответив по этому поводу, темнокожая женщина медленно пожала плечами и, вернувшись на прежнее место, принялась за остальную работу.
Спустя пару часов интенсивной уборки толстый ворс ковра был полностью очищен от многочисленных осколков, хотя свой первоначальный вид он так и не обрел, как и многие другие вещи. Удрученно пытаясь приделать кусочек ободравшихся от удара стекла обоев на прежнее место, Шеннон тяжко вздохнула, оставляя бесполезное занятие. Все равно былого не вернуть. Как поделилась с ней Роза, Мануэль приказал отремонтировать комнату, заменив в ней обои, мебель и даже покарябанные двери.
С полным ведром осколков Роза удалилась из спальни, а Шеннон, продолжая корить себя за свой крутой нрав, направилась в ванную комнату. Хоть здесь не было видно размаха ее буйного поведения. Опершись руками о длинную прямоугольную раковину, брюнетка посмотрела в зеркало. Вскользь отметив неважный оттенок собственного лица и легкие мешки под глазами, девушка злорадно усмехнулась.
— Так тебе, — обращаясь к своему зеркальному двойнику, проговорила она, — будешь знать, как напиваться.
Проследив за тем, как ее двойник скривил губы в печальной улыбке, Шеннон тяжело вздохнула и, сбросив на пол надоедливую простыню, потянулась в шкафчик за зубной щеткой.
Едва ли не до дыр отполировав свои белые зубы, девушка, наконец, смогла спокойно вздохнуть. Мята зубной пасты приятно освежила рот, очистив его от былой помойной ямы и, немного замерзшая, она поспешила в душевую кабину, чтобы всецело почувствовать энергичную бодрость на своем теле.
Тем не менее, с последующими минутами к ней постепенно вернулось былое плохое настроение. Вспомнив о Мануэле, Шеннон угрюмо вздохнула и, намочив мочалку под струями теплой воды, намылила ее цветочным гелем для душа. Как ни старалась она убедить себя в том, что ей неважно с кем он коротает ночи помимо нее, Шеннон никак не могла избавить себя от той ноющей боли, что плотным кольцом охватила ее раненое сердце.
"Как он мог так поступить с ней? Как посмел после всей их близости, так быстро забыть ее, променяв на другую забаву?" — Эти вопросы никак не выходили из ее головы.
Чувствуя себя обычной пластмассовой куклой в руках бесчувственного кукловода, девушка выключила воду, начав медленно обтирать размякшую кожу мыльной мочалкой. И хоть Шеннон была абсолютно трезвой, мысль о вчерашнем побоище теперь казалась ей не такой уж ужасной. Вспомнив былую боль, она уже не так сильно корила себя за принесенный урон. В конце концов, она не бесчувственная кукла, которой можно вертеть как угодно. Она живой человек. Живой! И такой несчастный...
Почувствовав, как на глазах наворачиваются слезы, Шеннон опустила голову и жалобно шмыгнула носом. В этот момент она открыто жалела себя — беспризорную дурочку, посмевшую влюбиться в богатого мужчину. Наивную глупышку, поверившую постельным словам опытного любовника. Первая слезинка проворно соскользнула с пышных девичьих ресниц, заставляя Шеннон тотчас раздраженно стереть ее со своей щеки.
Внезапно за спиной послышался тихий звук открывающейся двери стеклянной душевой кабины. Не в силах пошевелиться, девушка замерла.
Почувствовав приятную тяжесть мужских ладоней на своих плечах, Шеннон затаила дыхание, невольно утопая в круговороте охватывающих душу чувств.
Лаская мокрую кожу большими пальцами, мужчина слегка наклонился к ней и, спрятав лицо в ее темных волосах, тихо прошептал:
— Не плачь.
Преодолев напавшее на нее секундное оцепенение, Шеннон начала интенсивно тереть свое тело.
— Вовсе я не плачу. — Вновь смахивая новую предательскую слезу, буркнула девушка.
Смотря со стороны на ее резкие действия, словно она пыталась не намылиться, а содрать с себя кожу, Мануэль тяжко вздохнул.
Да, похоже, скандала не избежать...
— А я думал, между нами мир. — Оставаясь на прежнем месте, мужчина продолжал следить за девушкой, опасаясь в случае невнимательности получить мыльной мочалкой прямо в глаз.
— Мир. — Согласно подтвердила Шеннон, внутренне гордясь своим бесстрастным голосом. — И то, что я не обрушиваю на твою голову всё, что только попадется под руку — и есть не что иное, как поддержание мира с моей стороны.
— Да ну? — По-мальчишески усмехнулся брюнет. — А я то думал, что поддержание мира поддерживается несколько иным способом.
С легким напором собственной силы он развернул к себе лицом эту строптивую кошечку и начал медленно наклоняться к ее губам.
Шеннон застыла, словно каменное изваяние, однако это никак не смогло остановить тот вихрь эмоций, который стремительно зарождался в самом низу живота от его мучительно-нежных поглаживаний по ее спине. Тая в его руках, как шоколад, она уже была готова плюнуть на собственную гордость, но встретив решительный взгляд серых глаз, словно он уже заранее знал, чем же все закончится, девушка не смогла подавить сухую усмешку. В самый последний момент она все же переборола похотливое желание и, найдя в себе поистине героические силы, резко отклонила лицо, не позволяя его губам завладеть своим ртом.
Протяжно вздохнув, Мануэль нехотя отстранился.
— Вчера ты была более сговорчивой. — Натянуто произнес он, недовольный ее реакцией.
— Вчера я была малость не в адеквате. — Злобно отчеканила она. — Но сегодня я на многие вещи смотрю по-другому. Так что, прошу, не мешай мне мыться и оставь меня в покое.
Отнюдь не удовлетворенный таким ответом, он лишь насмешливо скривил губы.
— Оставить в покое... — Словно всерьез задумавшись над ее словами, тихо повторил мужчина. — И это после того, как вчера ты едва ли не кричала мне о своей любви?
Пораженно изогнув брови, Шеннон начала хватать ртом воздух.
Она этого не делала. Не делала! Пускай она и выпила ту несчастную бутылку шампанского, охмелела от неё, но все же она не могла вот так глупо признаться в своих чувствах перед этим толстокожим болваном!
— Я тебя не люблю. — Собравшись с мужеством, четко произнесла она, но встретившись с его проницательным взглядом, быстро прикрыла глаза своими пышными ресницами. — Ты... ты всего лишь вызываешь у меня определенную симпатию... Но это всё, так что не воображай!
Ее столь явная ложь малость раззадорила его и, забыв свое плохое настроение, Мануэль вновь приблизился к запутавшейся в своих чувствах девушке.
— Определенную симпатию, говоришь, — вкрадчиво пробормотал он, прикоснувшись губами к голубой жилке, пульсировавшей у нее под ухом. — Для простой симпатии твое сердечко колотится слишком быстро.
И это была правда. Не в меру учащенное сердцебиение говорило само за себя. Разозлившись на свое предательское тело, Шеннон быстро отвернулась от него и резко включила воду, чтобы хоть как-то остудить свой пыл.
Сделав глубокий вздох от ее очередного отказа, Мануэль старался держать себя в руках, но с каждой последующей минутой это становилось все труднее. Его строптивая кошечка опять выпустила свои острые коготки и, кажется, на этот раз без боя сдаваться не собиралась.
— Шеннон, послушай... — Забыв былую веселость, как можно спокойнее начал он, однако находящуюся на взводе брюнетку это только в ещё большей степени рассердило.
Как он может быть таким спокойным и холодным, когда ее буквально трясет от гнева?!
— Не хочу я ничего слушать! — Обиженно выкрикнула она, оглянувшись на стоящего позади брюнета. — Лучше иди к своей рыжеволосой любовнице и вешай ей лапшу на уши.
Никак не отреагировав на ее реплику, Мануэль ласково провел ладонью по ее обнаженному плечу. Кажется, впервые в жизни он не был против женской ревности. В сущей степени невероятно, но ему это даже начинало нравиться.
— А если я скажу тебе, что ты не единственная женщина, живущая в этом доме? — Наблюдая за тем, как мышцы ее спины напряглись, уподобляясь каменным глыбам, с легкой улыбкой спросил он.
Притворно охнув, Шеннон не сдержалась от ехидного замечания:
— О, Боже, я ведь так и знала, что у тебя тут целый гарем. — Съязвила она. — Но знаешь, мне все равно. Делай, что хочешь, будь, с кем хочешь — меня это не волнует. Я лишь хочу спокойно провести последние дни перед тем, как навсегда угожу за решетку.
Ее упрямое поведение раздражало Мануэля точно так же, как небольшой слепень выводит из себя могучего жеребца. Вздохнув полной грудью, мужчина вновь развернул неприступную девчонку к себе лицом. Готовый вконец разозлиться на ее несговорчивое поведение, он вдруг встретился с большими, заполненными солеными кристалликами слез глазами. Былой гнев как ветром сдуло.
— Малыш... — Ласково прошептали его губы.
Она могла стерпеть все, но только не его нежность. Пускай он и дальше остается бесчувственным, холодным ублюдком, но только не таким.
— Я тебе не малыш! — Резко отбросив от себя тянущуюся к ней руку, гневно выпалила девушка. — И не обращайся со мной как с несмышленым младенцем. Я уже давно не ребенок!
— Я это заметил. — Смело заглянув в ее полыхающие гневом глаза, спокойно проговорил Мануэль.
