Чудовища из Норвуда. История розы

-Благодарю вас... — прошептала я. — Может быть, они даже зацветут?

-Почему бы и нет? На будущий год так уж точно...

-Грегори не доживет до будущего года.

-Но ты же пришла просить совета, как остановить его умирание? — Женщина-шиповник склонилась ко мне. У нее было прекрасное, как ее цветы, лицо и колючий взгляд. — Я отвечу — это невозможно, как невозможно предотвратить наступление зимы.

-Но я спрашиваю не о том! Я хочу знать, как снять проклятие! — воскликнула я.

-Снять его можно, только выполнив условие. Даже сама фея не в состоянии отменить его, — поведала она. — Отсрочить — можно, и ты уже приступила к этому без всяких советов, разве не так? Ты ведь знаешь о нас уже достаточно, подумай сама!

"Роза, проклятая роза... Душа Грегори связана с нею, и, выходит, она увядала тоже. Верно! — вспомнила я слова сирени. — Выходит, если оживет душа Грегори, то и роза перестанет увядать? А я..."

-Вижу, ты поняла, — сказала женщина-шиповник. — Но даже у вас обоих не хватит сил, чтобы переломить проклятие. Ты обычный человек, а Норвуд почти иссяк. Вы можете только задержать его смерть, но не предотвратить ее.

-Но выход есть, так? — спросила я. — И вы его знаете! Так скажите мне, наконец, что нужно сделать?

Шиповник помолчал, потом, вновь качнув ветвями, промолвил:

-Ты уже сделала достаточно, а главное, догадалась, что спасать нужно обоих — и Норвуда, и розу. Приемыши слабы, но со мной они в безопасности до поры до времени. Защитишь их — защитишь и своего мужчину.

-Как? — повторила я.

-Смотри, — длинная ветвь указала в сторону, где из земли пробивалась молодая поросль. — Это мои дети. Ты должна взять их, как я взяла твоих подкидышей, и посадить там, где я скажу. Их много, ты видишь, но тебе придется работать голыми руками.

Я подумала, что выдернуть отростки из земли я сумею, но...

-Ямы для них прикажете копать ногтями? — мрачно спросила я. Ладно, руки, но Грегори же сразу заметит, что дело неладно!

-Нет, для этого можешь взять инструмент. Пускай железный, это даже и лучше, ведь феи боятся холодного железа, — усмехнулась женщина-шиповник. — Копать можешь чем угодно, но учти, что ты еще должна как следует полить саженцы.

"Сейчас окажется, что воду придется носить горстями, а то и решетом", — мрачно подумала я и почти угадала.

-Воду принесешь из того родника, который я тебе укажу, и польешь моих детей своими руками. Но главное, — дух помолчал, — главное, ты должна как следует напоить их своей кровью, только тогда все это будет не напрасно.

-Хорошо, — сказала я, мысленно попросив, чтобы все это не пришлось проделывать раздетой донага в безлунную ночь. — Но зачем это нужно?

-Ты уже связана кровью с Норвудом, — был ответ. — От бузины я слыхала об этом, да и земля не молчит. В самой тебе есть капля крови Норвудов...

-О чем вы?

-Взгляни на себя и на Грегори Норвуда и сравни! Вы оба черноволосые и черноглазые, да и лицом похожи, пусть и едва-едва, — негромко засмеялась она. — Ну да внешнее сходство — ерунда, но мы-то, духи, чуем... Предки Норвуда изрядно погуляли по окрестным землям!

-Не оказаться бы мне его прапраправнучкой, — невольно улыбнулась я.

-Если ты ему и родня, то в таком колене, что люди и не посчитают, — усмехнулся дух. — Так вот, когда закончишь эту работу, я скажу тебе, как быть дальше.

-Скажите уж теперь, — попросила я. — За работой думается хорошо!

-Ну, будь по-твоему... — она помолчала. — Убить фею можно. Для этого всего только и нужно, что нож из небесного железа, камни силы и горячее желание.

-Последнего у меня хоть отбавляй, — пробормотала я, — а что такое небесное железо?

-Иногда сверху падают железные камни, — был ответ, — а люди делают из них оружие. Этот металл рожден не нашей землей, к которой феи уже привыкли за столько-то лет, и не их родной... Хотя, наверно, может случиться и так, но это уж один шанс на много тысяч! У Норвудов имелся такой нож, но куда он пропал, неведомо.

-Ладно, — сказала я, подумав, что надо написать Манфреду: пусть найдет мне такую диковину за любые деньги! Наверняка у путешественников есть подобные, надо только поискать как следует... — А что за камни силы?

-Это то, на чем стоит Норвуд, — улыбнулась она. — Ты видела, как устроен парк?

-Да, — недоуменно ответила я. — От центра лучами расходятся дорожки, а дом стоит в стороне...

-Правильно. Среди Норвудов не было сумасшедших, которые рискнули бы ночевать в круге камней, потому дом и службы стоят поодаль.

-Погодите! — воскликнула я. — Вы... вы растете на окончании одного луча, сирень — другого, а кто на прочих, я не помню...

-Дуб да остролист, рябина и ясень, много кого, — умехнулся дух шиповника.

-А в центре... в центре купа больших деревьев, — припомнила я, — но я даже не знаю, какой они породы.

-Никто не знает. Но они стоят тут с незапамятных времен. Видела, должно быть: их стволы сплелись воедино, словно они всегда росли от одного корня? Они не из здешних земель, а откуда привезли их предки Норвудов, неведомо.

-Вот так чудеса... Ну тогда, госпожа, я только схожу переоденусь да примусь за дело, солнце уже высоко!

-Начинай, — кивнул шиповник, и душистые ветви сомкнулись, укрывая слабые розовые побеги.

Не помню, сколько кустов пришлось мне пересадить, знаю только, что к исходу третьего дня руки у меня горели до самых локтей от порезов, царапин и мелких заноз, которыми щедро одаряли меня молодые побеги шиповника. А уж сколько ведер воды я перетаскала для полива, не счесть!

Теперь шиповник рос тремя кругами, один внутри другого, а куст-прародитель оказался в его центре. Еще нужно было посадить кусты вокруг дома, под окнами, и тут уж мне приходилось отбиваться от помощи слуг и настрого запрещать им притрагиваться к растениям или таскать воду. Правда, они скоро отстали, явно поняв, что я не от пустой блажи затеяла все это.

Я опасалась, что молодняк завянет на жаре, но нет! Кустики, посаженные первыми, хоть и поникли спервоначалу, уже оправились и тянулись к солнцу, а на некоторых я заметила бутоны. Что и говорить, шиповник был на диво живуч!

-Довольно, — сказала, наконец, их прародительница, и я со вздохом облегчения села наземь, утерев пот со лба сгибом локтя — руки были все в земле. — Не забывай приходить поливать их. И ищи нож!

-Я постараюсь, — ответила я. Манфреду я уже написала, но пока еще он ответит! Тем более, его занимала куда более насущная проблема — пропавшая Летти. Тьфу ты, почему я раньше-то об этом не спросила? — Госпожа! Скажите, а для чего фее могла понадобиться моя племянница?

-Ради твоей крови, думаю, — помолчав, ответила она. — Я же говорила, что ты в родстве с Норвудами, пусть и очень дальнем. Значит, и она тоже.

-И... ее могут убить?

-Не думаю, какой в этом прок? А вот сделать приворот на крови — проще простого. Пусть он не будет действовать долго, но и этого может хватить.

-Госпожа, о каком привороте вы говорите? — не поняла я. — Вы имеете в виду... влюбить Грегори в себя, потом разозлить — а это проще простого, — ну а когда он снова выйдет из себя, роза осыплется, так? Но неужто он не заметит подвоха?

-Можно ведь просто притвориться тобою. Скажи, племянница похожа на тебя?

-Да, у ее старших сестер светлые волосы, а у нее темные, как у меня... — я осеклась. — Вот оно что... Если Грегори вспылит, но подумает, что вызверился на меня, он потом будет сожалеть куда сильнее, чем если бы рявкнул на слугу. Такое было уже, и тогда роза лишилась сразу нескольких лепестков!

-А уж если он ее убьет... — прошелестел шиповник, и я содрогнулась. — Подумай сама, его ведь и впрямь не так сложно обмануть...

-Верно... — Я схватилась за колючую ветку, не замечая, что вновь раню пальцы до крови. — Да я хоть сейчас могу придумать, как! Если Летти будет выглядеть мною, то может, например, взять Джонни или Бонни — они ее знают и не заволнуются, а слуги не посмеют спорить, — и ускакать прочь. Грегори тотчас узнает об этом, а если еще и найдет записку, мол, я возвращаю ему свое слово, то может кинуться следом, а что он натворит, если догонит... боюсь даже представить!

-Еще хуже будет, если она подменит тебя ночью. Она же девица, верно?

-Надеюсь, что так, и что на подобное она не пойдет... А что может случиться?

-Во-первых, он наверняка причинит ей боль, если возьмет ее, как привык делать это с тобой. И прощения выпросить не сумеет. А если девушка еще и проклянет его сгоряча... ты знаешь, чем это может обернуться на этих землях, вдобавок, если пролита кровь. — Душа шиповника помолчала, потом добавила: — Гадать нет смысла, феи мыслят не как люди и даже не как мы, духи. Но помни: чтобы совершить подмену, сперва нужно убрать тебя с дороги...

-Это я уже поняла, только думала — это лишь ради того, чтобы Грегори вовсе уж пал духом, — ответила я. — Вы уже слыхали об отравленном яблоке?

-Конечно, малютки рассказали, они все видели. Благодари их, крошку-вишню и свою кошку!

-Уже поблагодарила, — улыбнулась я. Чернушка, спавшая на припеке, приоткрыла один глаз и мурлыкнула. — Но, боюсь, фея придумает что-то еще...

-Ходи по дорожкам, — сказала душа шиповника, — они расходятся из круга силы, как лучи, и на них фея не появится. Яблоня, с которой упало яблоко, стояла в стороне, верно? Ну вот... А уж в самом круге она вовсе ни на что не способна.

-Не понимаю, как же она тогда питается силой земли?

-Представь: ты поставила ветку в сосуд с водой, и она зеленеет и даже дает корни. А теперь брось ее в бурную полноводную реку и подумай, что с ней станет!

-Кажется... — Я подумала. — Да, теперь все сходится. Напрямую феи не могут пить силу земли, так? Это лучше сравнить не с веткой в сосуде, а с соломинкой, через которую они цедят эту силу, и соломинка эта — вы или люди, я права? А Норвуд нужен им потому, что здесь находится круг силы... Неужто он один такой?

-Конечно, нет, — ответила она. — Когда-то их было немало, но многие разрушены — какие феями, какие людьми по недомыслию. Норвудский круг — самый сильный и самый сохранный в наших краях, даже за многие месяцы пути отсюда не найти другого такого.

-Это потому, что Норвуды озаботились сохранить его?

-Именно так. Уж потомки Короля-чародея знали, что с феями шутки плохи!

-Кого? — удивилась я.

-Неужто ты никогда не слыхала? — удивился дух шиповника. — Жил когда-то, давным-давно, в незапамятные времена человек по прозвищу Черный герцог. У него имелись счеты с феями: он и сам побывал их пленником, потому как нарушил их планы, да только жена выручила его. Правда, потом он едва сумел спасти ее с маленьким сыном от мести фей. — Куст задумчиво покачал ветвями. — Так вот, он поклялся, что избавит свой край от фей огнем и холодным железом... Это его сына прозвали Королем-чародеем: он видел невидимое, повелевал ветрами, умел говорить с животными, а оборотни служили у него на посылках... А все потому, что родился он в чертогах фей.

-Я никогда даже сказок таких не слышала, — честно сказала я и вдруг подумала вслух: — А что, если феи пришли как раз из тех краев? Что, если Король-чародей и его отец сумели избавиться от них и изгнали на веки вечные?

-Может быть, и так, — кивнула она. — Люди появились немногим позже фей, и уж точно не возникли из ниоткуда. И среди этих людей были охотники на фей...

-Норвуды... — пробормотала я.

-Да. Отпрыски корня Короля-чародея. Ну, немудрено, что за столько лет всё позабылось, — женщина-шиповник помолчала. — Это земля помнит, а люди...

-Но все же, почему к этому месту так тянет фею? Если, вы говорите, она не может сама прикоснуться к источнику силы... Погодите! — я схватилась за голову. — Сирень сказала, что если последний Норвуд умрет, защита этого места понемногу разрушится... А тогда... Нет, быть не может!

-Что ты надумала?

-Круг камней — это дверь в тот мир, откуда явились феи, — медленно выговорила я. — Те странные деревья, наверно, сторожат его... И если защита падет, то феи, наверно, смогут вернуться на родину или же сюда проберется... неведомо что! Тогда ясно, почему это место защищают потомки Короля-чародея, наверно, они преследовали фей, но сами вернуться не смогли или же нарочно остались здесь, чтобы охранять дверь с этой стороны! Вы киваете? Но... но если даже я сумела догадаться, то почему не додумался до этого Грегори?!

-Он и так знает, — ответила душа шиповника, — да только считает все это сказками. Он вырос рядом с духами и феями и не считает нас чем-то особенным. Да и в его семье хроники давно стали просто старинными легендами, точно так же, как истории о странствиях Создателя сперва превратились в байки, а потом вовсе потеряли первоначальный смысл. Что так смотришь?

-Откуда вы знаете о Создателе? — удивленно спросила я. — Вы же...

-А ты полагаешь, он беседовал только с людьми? — усмехнулась она. — Нет, он говорил и со зверями, и с птицами, и с растениями, с реками и камнями, не делая различий. Земля хранит память об этом... Но мы отвлеклись!

-Да, простите...

-Грегори Норвуд знает, что обязан хранить это место, но не понимает, почему, а переубеждать его...

-Да уж, переубедить его получится разве что обухом по лбу, и то обух сломается, — пробормотала я. — Хм, а может, именно поэтому его предки вели такой разгульный образ жизни? Чем больше Норвудов, пусть даже не признанных, тем лучше?

-Конечно. Так же, как я, не только прирастая сама, стараюсь дать побольше молодой поросли кругом себя, чтобы та тянулась дальше и дальше, так поступали и они. Вот, наконец, и сошлись последний росток древа Норвудов с отпрыском случайно упавшего семени, — без тени насмешки произнесла душа шиповника. — Как знать, может, это знак судьбы?

-Это уж точно! — я вскочила. — Ну что ж! Пускай приходит фея, я не отдам ей то, что ей не принадлежит!

-По легенде, что-то вроде этого сказала мать Короля-чародея, когда отправилась за мужем в чертоги фей, — сказала женщина-шиповник. — Ну разве что она собиралась вернуть его.

-Воевать на чужой земле должно быть сложнее, чем защищаться на своей, где каждая былинка помогает, и если она справилась с этим, сумею и я, — сказала я. — Пойду, уже вечереет...

-Удачи тебе, — усмехнулась она, а я воткнула в волосы упавший мне на ладонь цветок.

На обратном пути я нарочно прошла мимо купы деревьев в центре парка. В самом деле, не удавалось различить, что это... Несколько вроде бы походили на дубы, только в наших краях такие не растут, а другие — на яблони. Точно, вон мелкие плоды, это явно дичка! Ну а могучие стволы оплели другие, потоньше, и я никак не могла понять, что это, пока не сообразила — орешник, конечно же! У нашего лесного другой формы листья и орешки не собраны этакими розетками, заморские — те с дубы размером, а орехи не враз расколешь, вот я сразу и не признала.

-Почему же вы молчите? — шепотом спросила я, приложив ладонь к одному из сросшихся стволов.

-А что болтать? — гулко отозвалось вдруг какое-то из деревьев. — Скрипим помаленьку, как моя прабабка говорила, и на том спасибо...