— Да? Что за тема, если не секрет? И почему только с ним обсудить хотели?
— В том-то и дело, что секрет. Причем уже не мой, а Харьковского авиационного института. И гриф соответствующий имеется. Вот я с Громовым потому и хотел поговорить, что тема секретная, а время дорого. Ну, а Михаил Михайлович разрешение на ознакомление с документами такого уровня секретности даже по телефону получить может. Надеюсь вы понимаете, о чем я?
— Гм. 'Время дорого'. Ну а хотя бы в общих чертах-то сейчас намекнуть можете? Вдруг и я вам чего разумного присоветую.
— Эгхм. Если в общих чертах речь идет об одном новом и очень секретном двигателе, для сверхскоростных самолетов.
— Вот как? Простите, Павел Владимирович, а сами-то вы к этой теме каким боком?
— Таким, что я один из авторов проекта, и создатель прототипа мотора.
— Так это же здорово! Поздравляю вас! Ну и?
— Ну и, сейчас наш проект вместе с опытным образцом 'попал под пресс' в Харькове, в результате приезда какой-то там очень важной комиссии. Я только сегодня об этом по телефону узнал.
— Под пресс? Дааа. Чего только не бывает. А в чем причина 'прессования' вашего проекта?
— Если б я знал. Но только не в его бесперспективности.
— Вы так уверены в этом?
'И чего же теперь делать? На остатки дней от моего отпуска надеяться бессмысленно. Не смогу я целыми днями Громова караулить. Если только прямо этому Георгию документы оставить. Нет, это у Чкалова с Громовым такой допуск всюду был, что почти что пинком ноги можно было любые двери открывать. А у этого парня? Мдаа...'.
— Да. Уверен. Простите Георгий Михайлович, а вы испытатель или конструктор?
— Пока испытатель? А там уж, как повезет. А вообще-то у меня несколько профессий. Я и летчиком то стал не особо давно, до этого парашютистом был. А вот сейчас и в цехах бываю, да и на аэродроме учусь не только новые машины поднимать, но и на земле эту технику осматривать и обслуживать. Так что вполне естественно, всеми этими вопросами очень интересуюсь.
'Интересный мужик, вроде бы нормальный. Но отдавать ему документы стремно. А ну как он их, по простоте душевной, не в те руки отдаст. И как фамилия-то этого испытателя? Может я его хоть по фамилии вспомню'.
— Простите, я при нашем знакомстве забыл узнать вашу фамилию.
— Так, Шияновы мы.
'Нет, не помню я такого. Подвел меня склероз, или вовсе никогда о таком не слышала. Придется нам все по другому это дело делать'.
— Очень приятно, Георгий Михайлович. И извините меня, кроме вот этой папки по пилотажному комплексу и сложным посадкам, остальные документы по двигателю я вам оставить не смогу. Секретность, она на то и секретность. Скажите, а вы записку-то Громову передать сможете?
* * *
Павла покачиваясь и обхватив голову руками, сидела на кровати в своем номере. Роденовский мыслитель, глядя на нее в этот момент, был бы просто раздавлен осознанием никчемности собственных раздумий по сравнению с открывшейся ему сценой интеллектуальной трагедии.
'Хрен чего... Эээ... у нас... у нас выхооодит
Вот...Гхм...да вот такие пирогиииии!
Словно... словно леееешииий в...в чаще воодит
Ты мне... Гм... ты мне... Эээгхммм, тьфу ты....ты мне дятел помогииии'.
Павла потерла усталые глаза, и продолжила свои тягостные раздумья. Плавно переключившись с воспевания тяжести мыслей о нерешаемых задачах, к уже более управляемым мыслям о собственном моральном облике, и чистоте самосознания.
'Какой еще тебе леший? Совсем уже в мистику ударилась, старая ренегатка! Давно партийных взысканий не получала? Гм. Правда сейчас я комсомолка. Да и не старая. И какой еще тебе тут 'дятел'? Вот щас из-за твоих метаний какой-нибудь 'дятел' до кучи еще стуканет куда надо. О странном интересе к заезжим товарищам, имеющим прямой доступ к сверхсекретной технике. Со стороны непонятно как тут оказавшегося, отпускного старшего лейтенанта. Вот тогда будут тебе 'пироги'. Ну и хрен с ним, с 'дятлом', если наша 'тюльпановая клумба' под горох пойдет! Хм. Может тогда не 'дятел', а 'заяц' какой? А? 'Ты мне заяц помоги'. Какой тебе на хрен заяц! Совсем уже мозги грязью пролечила?! Все Павлуша...'.
В этот момент дверь в комнату резко распахнулась. На пороге стоял Петровский, держа под мышкой какие-то бумаги. Взглядом Бонапарта полковник медленно смерил вскочившую с кровати фигуру убитого горем подчиненного. Потом тот же геройский взгляд столь же медленно прошелся по комнате, остановившись на прикроватной тумбочке. И тут, бумаги резво выскочив из-под мышки начальства с резким хлопком приземлились на крышу тумбочки. И вот после этого спокойствие и важность стремительно слетели с расплывшегося в счастливой улыбке мужественного лица.
-Ну все! Пляши Колун! Сколько я из-за тебя, засранца, седых волос сегодня нажил? Столько у тебя щетины на нахальной Саратовской морде еще не растет! Все ж защитил я перед местным командованием эту твою бредятину. Вот оно письмо-то официальное! Аж в пяти экземплярах написано было. Два сегодня уйдут в штабы округов, а там уже с НКВД сами разберутся. Один остался тут, в штабе полка НИИ ВВС. А еще два отправляются десантуре. Одно в их штаб в Москву курьером. А вот этот экземпляр ты, голубь, завтра вместе со своими наработками своему майору и отдашь. Да заодно по согласованному с командованием решению, будешь с ними три дня учебные планы для ВВС составлять. Вот так-то вот! Все что смог, я для тебя, мучителя, сделал! Доволен?!!! Ну, а ты теперь Павка мне по гроб жизни обязан будешь. Эх и замучаешься ты, змий, со мной расплачиваться...
— Спасибо тебе большое Иваныч. Только крепостное право вместе с рабством поди уже почти век, как отменили.
— Пошути, пошути у меня, 'должничок'. Хм. Отменили? Ничего, я его в нашем полку временно и персонально обратно введу. Что б всяким там шибко умным старлеям неповадно было поперек командования всюду свой нахальный нос совать.
— Иваныч, а ты когда назад в Житомир-то теперь?
— Да вот завтра уже для нашего полка материалы получу, и...в общем в понедельник я этим постылым Сакам крыльями-то и покачаю. Ну, а тебе, на вот! Держи командировку на три дня. С завтрашнего, то есть, судя по часам, уже с сегодняшнего числа. Чтобы ты со своими новыми знакомыми до конца дело довел. Съездишь к десантникам, разберешься там с ними и... И я не понял, Колун! Ты чего сегодня такой смурной, а? Ты что ли не рад, Паша?
— Иваныч... Да, тут такое дело, даже не знаю, как и сказать тебе... Ты мог бы чуть-чуть изменить сроки командировки?
— Ой, Паша! Не нравится мне такое начало. Ну ка, живо говори, чего у тебя опять случилось?!
— Не могу я, Иваныч, пока из Саков уехать. Дело-то не доделано. Эх!
— Четко... внятно... по пунктам, доложи командиру, в чем там у тебя 'дело'?
— Помнишь, ты за меня договорился о полете на УТ-2? В общем, снова прости меня, Иваныч...
— Что?! Ты, что мне тут, гаденыш, еще и самолет разбил?! Ах ты!
'Ой! Его ж сейчас удар хватит. Надо ему как то уж помягче рассказать'.
— Да нет, Иваныыыч! Цел самолет! И инструктор даже не помялся. Хороший кстати парень, этот Борис Глинка. Если снова про меня договориться сможешь, то только с ним хочу летать. Просто...
— Да, что ж ты мне тут сопли жуешь?! Что ты мне опять нервы треплешь. А ну, живо, старлей, выкладывай, что там стряслось!
— Я пилотажный комплекс выполнял. А тут он...
— Кто он? Хватит мямлить! Павел! Ты лучше не выводи меня из себя. Живо четкий доклад!
— Докладываю! После выполнения мной пилотажного комплекса на УТ-2, был приглашен к начлету местного полка. А там они...
— Паша! Мне что, ремнем тебя по филейной части вдеть, чтоб начал нормально докладывать.
— Там испытателей было двое. Они сюда из Москвы приехали, талантливые кадры искать.
— Ну, и?
— Да Громов это был!
— Чего?!
— Ну, Громов. Тот самый, который через полюс летал.
— И что? Колун, я тебя скоро точно ремнем начну воспитывать. Мне твои выверты уже вот где сидят!
— Он там вместе с еще одним испытателем Шияновым весь мой полет видел. Потом разговаривали мы с ним.
— Ты с Громовым говорил?! Чтоб комбриг Громов с таким, как ты, засранцем, разговаривать стал? Все Колун, достал ты меня окончательно...
— Погоди, Иваныч, я не вру! Потому и ехать пока не могу. Ты дослушай. В общем понравился им мой полет, даже в Москву меня с собой взять хотели. Но...
— Колун!
— Но, в общем, я им всю правду про свое здоровье, да про лечение рассказал. В общем, не еду я ни в какую Москву. А сегодня я по Громовскому приглашению к ним в гостиницу по своему комплексу пилотажному разговаривать подходил. Предложения свои приносил. Но там один только Шиянов на месте оказался. А Громов-то уже в Коктебель умотал. Во вторник он сюда вернется. Мне с ним до зарезу встретиться надо, или чтобы ты ему все от моего имени передал. Ты ведь тоже в испытаниях "Тюльпана" участвовал...
— Не врешь?!
— Не вру. Мне, Иваныч, снова твоя помощь нужна.
— Колун... Устал я уже от твоих просьб. Ты что, совсем не можешь, спокойно лечиться?
— Иваныч, я же тебе днем, перед твоим походом в штаб, помнишь коротко сказал, что из Харькова вести тревожные пришли. Я тогда просто в деталях тебе не стал пересказывать, чтоб ты от главной темы беседы с местными не отвлекался. Так вот, там в Харькове 'Тюльпан' наш временно арестован. Мне Сивакин из ХАИ по телефону намеками обо всем рассказал. В общем, хотел я сегодня, раз уж такой случай представился Громову все оставшиеся у меня материалы по 'Тюльпану' отдать. Ну, чтобы он в Москве за нас заступился. Если кто-то с этим и сможет справиться, то это он. Понимаешь?
— И сейчас ты хочешь, чтобы я, к Громову сходил пока ты с десантурой будешь водку жрать? Так что ли? Значит, как всю эту новую кашу заваривать, так тебе самому дела командира полка по х.ру. А как надо заваренную кашу расхлебывать, так ты сам в кусты, да?
— Водку жрать не буду! Пойми Иваныч, сейчас все на волоске висит. И никак нельзя нам эти дела бросать. Если я не приеду к десантуре, то вдруг у них что-нибудь забуксует. А если упущу случай, Громову нашу тему продвинуть, то... то хрен знает, на сколько лет там в Харькове эти 'московские таланты' все тормознут. Помоги, А?
— Знаешь, Паша... Я тут подумал... Может, зря мы в Харькове твою тягу к спиртному лечить взялись? Может лучше бы ты пил? Все суеты бы поменьше было. Подумаешь от проверки в полку тебя каждый раз прикрывать. Да, ерунда! Вон, на склад БАО тебя запереть с бутылкой, и все спокойно будет. А?
* * *
'Тихо в Крыму,
Только не спит Колун,
Был наш Колун, алкаш и шалун,
Вот и не спит Колун...'
Мурлыкая самокритический вальс, Павла очередной раз клевала носом над бумагой. Надоевшая ей в детстве перьевая ручка, за эти дни стала уже снова родной и привычной. Химкарандаши ей нравились больше, но для таких документов они не годились. Новоявленная 'китайская прорицательница' сидела в своем номере и, пристроив лист бумаги на тумбочку, писала свое научно-техническое завещание потомкам.
'Хм. А если так — 'Будучи в трезвом уме и в здравой памяти, прошу рассмотреть проект сверхзвукового...' Нет. Вот так, точно не стоит. После таких слов, мне гарантированно путевку на Канатчикову дачу выпишут. А может тогда вот так — 'Ввиду нерационального использования авиационных конструкторских кадров за полярным кругом...'. Нет, за такой толстый намек, можно с высокой степенью вероятности уже другую путевку на ту же 'широту мужества' заработать. Дааа. Хренового быть тупым. И куда это мое былое красноречие делось? Небось на последнем митинге оно и осталось. Или это я постепенно на интеллектуальный уровень самого Колуна скатываюсь? Гхм. Чур, меня чур! Только не это! Снизойди же поскорей на старшего лейтенанта коммунистическое просветление... Или все же комсомольское? А может, мне мантры какие-нибудь кришнаитские попеть? Или там в позе лотоса посидеть, а? Мдя. Неее. Ну их эти мантры, вместе с лотосами. Уоааа. Опять глаза слипаются. Надо писать быстрее, пока мозги еще хоть как-то работают'. На бумаге стал медленно появляться черновик некого документа. Если бы наиболее вероятные противники и союзники СССР получили бы хоть пару намеков о его содержании, то за голову товарища старшего лейтенанта была бы назначена соответствующая награда. Но никому в этот утренний час такие мысли в голову не приходили, что давало шанс молодому новатору пожить еще какое-то время без пристального к себе внимания.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
В НИИ ВВС
В ЦАГИ
В НКВД
секретно
ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО РАЗВИТИЮ РЕАКТИВНОЙ АВИАЦИИ В СССР.
I. Предложения по разработке реактивной авиационной техники.
'В связи с резкой активизацией на западе работ по реактивной тематике (см. сведения, приведенные в Приложении 1), прошу рассмотреть возможность ускорения работ по боевой реактивной авиации в СССР. В частности прошу изучить возможности для незамедлительного начала конструкторских работ и опытного производства, а также условия для ускоренного освоения новой техники личным составом. Процесс развития реактивной техники в СССР предлагаю рассматривать поэтапно. Для этого прилагаю следующие соображения.
ЭТАП 1. Подготовка промышленности и конструирование опытной реактивной техники.
В рамках данного этапа предполагается создание на конкурентной основе двух специализированных реактивных КБ. Каждому КБ желательно придать собственные мощности опытного производства. В крайнем случае оба КБ можно расположить рядом с заводом, способным выполнять заказы от каждого из них. В задачи указанных КБ, считаю необходимым включить разработку в кратчайшие сроки учебно-боевых реактивных самолетов, на начальном этапе имеющих характеристики примерно соответствующие перспективным винтомоторным самолетам, планируемым к принятию на вооружение в ближайшее время. В проекты таких самолетов предлагаю сразу же заложить возможность их усиленного использования для обучения летного состава, а также требования к простоте их эксплуатации, и к максимальной технологичности в серийном производстве.
ЭТАП 2. Ускоренное освоение опытной реактивной техники.
Полученные в опытном производстве учебно-боевые реактивные прототипы, при условии их минимально допустимого соответствия ТЗ (в частности максимальная горизонтальная скорость 600-700 км/ч , дальность в 500 км, наличие одного крупнокалиберного пулемета и внешней подвески для 100-200 кг бомб и ракет, я считаю на этом этапе достаточными), считаю необходимым сразу же выпускать малой серией в 20-30 машин, для отработки опыта их эксплуатации и обучения летного состава пилотированию. До получения таких опытных учебно-боевых прототипов предлагаю использовать для начального обучения летного состава учебные истребители УТИ-4, с установленными у них под крыльями ускорителями по типу опытного МКД-1 'Тюльпан' испытанного недавно в ХАИ (см. Приложение 4).
ЭТАП 3. Интенсификация боевой учебы будущих кадров реактивной авиации.
