Сразу же столкнулся с проблемой упорных подшипников. Тех, через которые проходило зажимающее усилие. Как сделать для них шарики, не придумал, а с роликами возникла проблема — их дальний от оси конец нужно было делать толще, чем ближний. Но при этом действующие на них поверхности получались коническими — пришлось поломать голову над расчётами, пока подобрал угол, потому что путь проб и ошибок на этом этапе обещал много нудной работы с перебором размеров. Хоть и сооружал он свою конструкцию из дерева, но дурной работы ему не надо.
Первый образец заработал достаточно быстро, тем более что радиальные подшипники с цилиндрическими роликами получились проще. Одна беда — при работе, по мере того, как они срабатывались, возрастали биения. А на деревянных деталях это происходило быстро. Но эти ролики и делать было легко из толстых прутьев при помощи всё того же "калибратора". Поэтому, путём частых замен станок удавалось постоянно поддерживать в рабочем состоянии.
Что на нём делали? Так этот же самый станок, заменяя в нём деталь за деталью — вместо грубо вырезанных, ставили всё более и более точно изготовленные. От трёх до четырёх раз. Первым же реальным "произведением" стало усовершенствование гончарного круга для Галочки — теперь он шёл мягко и практически не давал биений — Веник "сточил" их на своём станке.
Обрадованная Галка, огорчилась тому, что в этом замечательном устройстве нужно часто менять подшипники, напрягла память и нашла в своих записях рецепт подходящей керамики.
Когда попробовали глиняные ролики и обоймы — обрадовались. Служили они в разы дольше. Сразу наделали форм-шаблонов, подобрали их размеры с учётом усушки и усадки — подшипники и в станке и в круге использовались одинаковые.
Именно этот станок и встал на вооружение. По сравнению с привычными образцами из будущего имел он два врождённых недостатка — обрабатывать торцы на нём категорически невозможно — бери шершавый камень, и ручками, ручками.
Второй момент был связан с тем, что продольно зажатая деталь легко вылетала, стоило чуть сильнее, чем надо, нажать резцом. Во избежание этой неприятности на обе зажимающие поверхности устанавливались оправки заранее заданных диаметров — Десять, восемь, шесть, пять и четыре сантиметра. Или конус на ведомую.
Отдельная история была с ремённым приводом и колесом с кривошипно-шатунным механизмом, но с ними особых проблем не было — желоба в шкивах выточили запросто, а остальное понятно. Плюс ещё два подшипника.
Полосу в пластину Саня раскатал на своих валках уже в марте, зубьев на одной из кромок нарубил специально выкованной вырубкой, сделал разводку, цементацию, закалку, а вот с заточкой возникли проблемы — ни одного треугольного напильника в клане не было. Галочка испекла несколько брусков подходящего профиля — поэтому точили пилы кирпичом и искали подходящий абразив, чтобы замесить его в керамику. Тупо толкли все камни подряд и пробовали.
* * *
Вечерами ребята мечтали. О паровых катерах, лесопилках, водопроводе и канализации, о горячем душе и тёплом туалете, где унитаз со смывом. Вспоминали песни, и даже была попытка сделать гитару.
Учили местных счёту и русскому языку — декламировали с детьми считалочки и простенькие стишки. Расспрашивали Лёху о путешествии вместе с группой бродяг:
— Знаете, они, когда готовят ночевку, ставят торчком свои волокуши попарно, а сверху набрасывают шкуры. Раз-два, и палатка готова. Если бы в ней ещё не воняло так... ну и переходы отнимают много сил. Зато, когда приходишь на место привала, разведгруппа обычно уже мясца добыла. Есть в их жизни и приятные моменты. Особенно, если тепло.
Зимой в степи бьют газелей с помятыми мордами. Одной охоты, обычно вместе с каким-нибудь другим бродячим коллективом — надолго хватает. Мясо-то в холода медленно портится. А палатки, обложенные сухой травой, неплохо держат тепло. Только кизяк пованивает, когда тлеет, но к этому привыкаешь без проблем.
— Нафиг-нафиг! — воспротивилась этой философии Галочка. — Мы существа нежные, нам и в этом доме хорошо. Без экзотики.
— Да, Мы нежные, — согласилась Эля (она из местных). — Потерпим и здесь.
Язык "дикие" ребята помаленьку осваивали. Часто говорили впопад.
— Мне бы в Рудное сходить, — Саня с надеждой посмотрел на Шефа. — Последние выплавленные лепёшки — просто загляденье. Металла много и качество такое, какого раньше не бывало. Хотелось бы разобраться, что там Виктория намудрила.
— Конечно, сходим, — кивнул Веник. Пурги два дня не было, и мороз не так давит. Но учти — лыжню придётся все сто пятьдесят километров прокладывать через сугробы и заносы. Нужно выходить большой группой, чтобы была смена в упряжке. И хорошо бы палатку. Лерочка! Мы ведь так и не набрали шкур на покрышку для шатра?
— Не набрали. Но в путевых шалашах вполне можно обогреться.
— Можно, когда мы их найдём. Если здесь, где снег на реку ветром сносит, сугробы лежат выше моего роста то, что делается в лесу?
— Белое безмолвие, — ответил Петя. — Даже тут, рядом, где весь валежник выбран, засыпано по самые кроны. Нет уж, пока хотя бы снег не слежится, не покроется настом — лучше не высовываться.
Кып перевернул очередную страничку учебника биологии и сказал: — "Кар".
— Так вот ты какой, северный олень! — улыбнулась заглянувшая ему через плечо Ленка.
— Точно! — обрадовался Саня. — Их в Америке называют карибу. Они там все дикие. А у нас в Европе и в Азии наоборот — почти все домашние. Вроде, как даже молоко дают, а уж про мясо и шкуры даже и говорить нечего. И ещё на них ездят. Хоть на нартах, хоть верхом.
— Намекаешь, что неплохо бы их одомашнить? — понял намёк Веник. — Кып, а на север туда, где они водятся, можно дойти на лодках,?
— Можно. Месяц туда, два обратно. Против течения медленно.
— Так они же северным мхом питаются! — возразила Светка. — Если ты их одомашнишь и пригонишь сюда, то чем будешь кормить?
— Ты про ягель? — уточнил Саня. — А разве им больше ничего не подойдёт?
— Кар всё ест, — уточнил Кып. — Ветки, траву, мыши, рыба, грибы. Соль любит. Мы подманивали, чтобы охота успех.
— Шеф! — прикрикнула Ленка. — Я тебя одного ни на какой север не отпущу. Даже не мечтай. И к этим рогатым ближе, чем на выстрел, не подпущу. Они же наверняка бодаются.
— Их за рога ловят верёвкой, — продолжил объяснять Саня. — Один не самый крупный мужчина запросто может свалить оленя на землю и поставить ему на ухо клеймо.
— Шеф! — топнула Ленка ногой. — Сначала нужно торф поблизости найти для добычи на топливо и сделать печь для его переделки в уголь.
— И паровую лесопилку с тёплым сортиром поставить, — насмешливо изогнула бровь Любаша. — А ну, осади, долговязая! Шеф думу думает.
Веник задумчиво посмотрел на подругу, покрасневшую от возмущения. Как-то она в последнее время частенько стала на него набрасываться. Может пора её приобнять, как сестру, и погладить по голове? Давненько он этого не делал. Вот только сначала разберётся с верёвками — поймёт, какие из них годятся для аркана.
* * *
Ещё в декабре, в один из дней, когда не пуржило и не вьюжило, на стоянку вышел медведь-шатун. Шак его учуял и забеспокоился. Девчата, занимавшиеся фехтованием под руководством Вячика, сменили учебное оружие на полноценные копья, встали в стену и... не успели они принять косолапого на встречный удар. Звякнул арбалет Вячика, спустя секунду Кып пробил зверю череп. Ленка и Пуночка сняли с тетив стрелы, так и не сделав ни одного выстрела. Ещё несколько ребят с луками только крякнули огорчённо — тоже не успели. К месту события спешила Любаша с "поварятами" и Лариска с ножами для снятия шкур. Одним словом — медведю были рады. Только Петя забеспокоился, встал на лыжи и заторопился в лес. Вернувшись, успокоил — это не здешний мишка. Тутошний Топтыгин так и спит в своей берлоге.
Шкура оказалась не очень, разве что на пол положить, но хорошо выделалась и была постелена в огороженном углу, где обычно ползала Колька. Мясо понравилось не всем. Часть его нарезали на порции и заморозили для Шака. Жира натопили совсем немного — полтора небольших горшка. Вот тут и вспомнил Веник про один способ лечения, рассказанный бабкой. Дело в том, что у Мэг явно было что-то не в порядке с дыхалкой. То есть из-за неё девушка быстро теряла силы — ноги тут оказались ни при чём. Они, скорее, отражали общее состояние заморенности хилого организма. Что это не астма — решили потому, что не задыхается.
Так вот, он прописал болезной ложку этого согретого до жидкого состояния жира дважды в сутки — утром и вечером. То есть был уверен, что вреда не будет. Вреда и не было.
Вред он нанёс всему личному составу клана, когда Лерка обнаружила в женском туалете глистов. Сам сбегал, посмотрел и вспомнил, как его от этой гадости поили пижмой. И как потом было паршиво.
И на этот раз тоже было паршиво, причем сразу сорока трём человекам. Сортир, где обнаружили мерзость, немедленно залили кипятком, обвалили и сожгли, подбрасывая в огонь хворост. А мытьё рук усилили. Мальчиковый туалет стал девочковым до тех пор, пока не возвели новый, выкопав яму в мёрзлом грунте.
Светка начала очищать соль — растворяла в воде, цедила рассол, то через мох, то через песок, то через слой щепы. А потом выпаривала. Для размалывания соли пришлось сделать ручные жерновцы. Потом ещё одни для Галочки — она часто растирает камни для своих замесов. Ещё одни побольше — для руды. Но они так и остались ждать начала навигации — не было возможности доставить их в Рудное.
Мэг за зиму повеселела, округлилась щёчками и перестала поглядывать вокруг напряженным взглядом. Её даже затащили в фехтовальную секцию. Да, слабее остальных эта новенькая, но не полная развалина. Вячик сказал, что кое-какой прогресс заметен.
На всякий случай, потому что раньше глистов в клане не замечали, Лёху и Мэг Веник поил пижмой ещё два раза с интервалом в две недели. А Мэг через день — ромашкой. Ромашка-то точно не повредит, раз её дают малюткам. А вдруг ещё от чего-то поможет!
Медвежий жир закончился раньше. Девушка к этому моменту выглядела веселее. Она уже неплохо освоилась и выучила самые главные слова: — "Да, Шеф", "Есть, Шеф" и "Будет исполнено, Шеф".
* * *
Веник долго колебался — с кем посоветоваться относительно странного поведения Ленки? Очень уж часто она на него стала рявкать или даже отвешивать затрещины. То есть, каждый раз действует обоснованно, но ведь не заслужил он этого!
Колебался между двумя кандидатурами — Любаши и Галочки. Спрашивать о чём-то подобном взбалмошную Лариску было рискованно — она могла и чем-нибудь тяжёлым засветить. Связываться с парнями тоже не решался — они, как он понял, и сами ничего не соображают в подобных делах.
Собственные размышления и воспоминания о консультациях собственно с самой Ленкой откровенно ставили его в тупик. Ведь он всё делает как, как она велела. Слегка обнимает иногда, по голове гладит, по плечику. Тихонько и ласково, как мама. А в ответ к нему поворачиваются спиной, поддают ягодицами и отодвигаются. И что ей не так?
Сначала подошёл к Любаше. Отвёл в сторонку и долго не знал, как спросить. Получилось коряво, но уж как сумел: — Слушай, чего Ленка на меня кидается последнее время? Вроде, не обидел ничем!
— В том-то и дело, что не обидел.
— Это как? Что-то я не понял!
— Попробуй сперва, а только потом до тебя дойдёт.
И как это прикажете понимать? Понятно, что к Галочке он не пошёл. Люба дурного не посоветует. А ночью положил руку Ленке на бедро. Она её мягко сняла и придвинулась поближе. Так и спала, прижавшись к его животу. А утром, когда нечто внизу напряглось и кое-куда упёрлось, не показала виду, что почувствовала. Надо же — работает!
* * *
В Рудное выбрались только в феврале, когда снег слежался и стал хорошо держать лыжи. Нагрузили сани съестными припасами и двинулись сразу двумя упряжками по четыре человека. Путевые шалаши отыскали, хотя и не раз поспорили — копать или не копать? Снег своими сугробами сильно исказил привычную картину. Откапывали, ночевали в тесноте и отправлялись дальше. Добрались за обычные семь дней — посуху значительно дольше, чем водой.
У рудокопов особых проблем не было, кроме того, что сначала не смогли вывезти наплавленное, а потом закончилась руда — копать новую мешал снег. Да и промывать её в промёрзшем ручье, да на морозе не получалось. Топлива же оставалось много, в том числе и угля, поэтому шлако-железные лепёшки все проковали — времени было достаточно. Обратно везли уже чистое железо.
Делать здесь больше было нечего, пока не сойдёт снег, так что в обратный путь выступили все вместе. И правильно сделали — весна нынче была не то, что давеча. Тепло навалилось в середине марта, прошли дожди, снег стремительно таял и повсюду текли бурные потоки талой воды. Река резко вздулась, затопив низкие места. В селении даже кожевню подтопило, и от мыльни снесло приготовленный на несколько дней хворост.
Веник, как обычно в тревожный период продержавший людей рядом с собой, только радовался, что сейчас все вместе и остались в сухости и тепле.
В Рудном же, когда туда наведались, застали подмокшие снизу дом и домницу — она была из черепкового огнеупорного кирпича, который охотно впитывал воду. У обжиговой печки тоже глина по низу кладки размягчилась от воды. "Унесённые" водой уголь и дрова нашлись — было такое впечатление, что они в своё время всплыли, разбрелись кто куда, да так потом и осели повсюду. То есть следов действия потока тут заметно не было.
Пых сразу зачесал в затылке, думая и о ремонте, и о том, как впредь уберечься от подобного безобразия.
— Всё придётся поднимать на лиственничные сваи, — рассудил он, — как Венецию. В доме-то только пол сделать, да балки под стены подвести, но печи придётся перекладывать заново, причём на деревянных помостах. Эх, и когда уже лесопилку построим? — и выжидательно посмотрел на Веника.
Глава 26. Летний туризм
В поездку на север за оленями Шеф взял Толяна, как самого быстрого на ногу. Ленку просто потому, что она наотрез отказалась отпускать его одного, и Кыпа проводником. Собственно экипировкой как раз старый охотник и занимался. Он же отказался отправляться, пока не спадёт вода: — Не узнаю, — объяснил, показывая на залитые водой луговины, — потеряю путь, никогда не вернёмся.
Шутил, наверное. Он вообще человек лёгкий и смешное слово любит.
Но до начала мая, до уверенного летнего тепла, экспедиция никуда не отправилась. А потом сели на байдарки по одному в каждую, и ритмично помахивая веслами, пустились в дорогу. Что там погружено в лодку на носу, Веник не разбирался — некогда было. Он был занят с Саней — анализировали зависимость качества металла от способа подготовки руды и надёжно установили, что после предварительного прокаливания в растертом виде, особенно, если тонким слоем да с перемешиванием, выплавляемый металл становится лучше — и куется хорошо, и цементируется и закаляется.
А потом, уже не в первый день дороги после петляния через протоки и череду озёр, с удивлением понял, что они движутся на юг.
