— Слушай, Шеф. А почему мы все полезные вещи, то есть те, что из нашего времени, не сложили в одну кучу, как у Лёхи? — спросила Любаша. — Ведь это как-то правильно, чтобы любой мог пользоваться всем, что понадобится.

— Это и безо всяких процедур, типа объединения вещей, работает. И вообще, пока разумно, чтобы ценности оставались по карманам или там, по сумкам. И целее будут, и, случись что, не останутся позабытыми. Вот, скажем, Кубьин нож — он же явно тебе чаще других нужен для стряпни. Хоть рыбу чистить, хоть потрошить, хоть нарезать. Тебе его и носить при себе. Кстати, Вячик! Зажигалка у тебя?

— У меня.

— Вот, теперь все про это знают. Пусть так и остаётся, пока она не понадобится. Кому ещё что интересно?

— Мне ножик нужен, — пискнула Галочка. И шило.

— Саня, слышал?

— Слышал. После котла?

— Вместо. Я за тебя с Димкой поработаю. Ты без подручного справишься?

— Без проблем.

— Кто у нас с луком ловок?

— Ленка лучше всех, — завистливо вздохнул Вячик.

— Совершенствуйся. И надо спланировать разведку местности на большие расстояния. А то мы тут обрастём хозяйством и всякими удобствами, а потом замаемся переезжать. Требования к новому месту все помнят?

— Возвышенное, с родником и не слишком далеко от реки, — отбарабанила Ленка.

— Конечно, хотелось бы с деревьями, на которые можно будет положить балки. Ну, в развилки, — размечтался Димка. — И чтобы близко было много дров.

— Хорошо бы. Но от слоновой тропы нужно подальше отодвинуться. То есть — от мамонтовой. А то не ровён час... вслух подумал Веник. — Так что такая лафа с дровами нам больше не светит.

* * *

Утро было мокрым. То есть туча давно ушла — дождь перестал барабанить по крыше балагана ещё затемно. Но трава оставалась мокрой, а вытоптанные места все обходили, чтобы не поскользнуться и не увязнуть. Парни и Ленка вообще разулись, оставив обувь под крышей — новую-то взять неоткуда. В убежище с одного края тоже натекло много воды — тут образовалась целая лужа, с которой никто не понял, что делать. Позднее, когда подсохнет, можно будет подсыпать глины, но именно сейчас, когда всё раскисло, оставалось только обходить это неожиданное препятствие.

Завтракали холодной олениной. Крутившийся в ожидании подачки Шак вдруг как-то специфически заворчал, навострив уши. Проследив за его взглядом, увидели приближающихся всё по той же тропе от поваленной сосны троих одноклассников. Выглядели они мокрыми и усталыми.

— Привет, Пых! Здорово, Кузя! Салют, Толян! Откуда вы, такие потерпевшие?

— Здравствуйте, ребята, — поздоровался за всех Пых. Остальные кивнули.

— Люб, дай гостям поесть. Саня, подтащи сухих дровец. Давайте, обсыхайте — мы сейчас поддадим маленько жару, — приветливо раскомандовался Веник.

Несколько берестин, одна из которых была доставлена из убежища уже пылающей, мелкие веточки, сразу охотно взявшиеся пламенем, хворост — и сразу стало теплее. Основная часть членов клана разошлась — у каждого были дела. Галочка с Димкой отправились к броду собирать камни, Саня принялся колдовать у горна, Вячик увязывал в толстый пучок камыши, сооружая для себя мишень. Пришедшие парни чуточку отогрелись и повеселели, умяв по куску хорошо прожаренного мяса.

— Мы по делу, — признался Кузя. — Хотим у тебя огня попросить. А взамен предлагаем вот это, — он протянул на ладони плоский пластиковый пакетик, в котором были рядком уложены шестигранной формы стержни, заканчивающиеся на одном из торцов разными хитрой формы звёздочками. В крайнем гнезде лежала рукоятка, в которую можно было вставить нерабочий конец инструмента.

Движением брови вожак подозвал Саню, который и так уже сделал стойку на это богатство. Тот подошёл, пощупал каждую деталюшку: — Китай. Но, ладно — чего с них взять?

Теперь Веник кивнул уже Вячику, который тоже не утерпел — подошёл. И, не говоря ни слова, достал и отдал зажигалку.

Кузя чиркнул колёсиком — загорелось.

— А газу в ней много?

— Не знаю — корпус же не прозрачный.

— Вообще-то мы планировали просто взять у вас головню, — удивился Пых.

— А, может вы маникюрный набор сменяете на каменный топор? — разохотившийся Саня показал действительно симпатичный топор из полевого шпата. С ручкой, сделанной вполне культурно в охват продолговатой боевой части, — его даже можно точить. Брусок в комплекте, — добавил он, подавая расколотую вдоль гранитную гальку.

— Нет! — Толян даже отпрыгнул, хватая себя за карман. Явно испугался, что отберут — отдавать своё сокровище он не собирался. Тут ведь — трое на трое, но Саня силач и, к тому же борец.

— А я бы взял, — у Пыха даже глаза загорелись. — За отвёртку отдашь?

Саня осмотрел отвёртку. Малая из средних, что называется. Рабочая часть — круглого сечения стержень на одном конце под шлиц, а на втором — под крест. То есть в пластмассовую рукоятку она входит и выходит любой стороной. В разобранном виде как раз умещается в кармане пиджака.

Для приличия попытался сделать недовольное лицо, но это у него не получилось — была слишком заметна радость в глазах. Чтобы не испортить торг, кивнул и отдал своё изделие. Хотя, на самом деле — тренировочный образец.

— Могу ещё продать за деньги каменный нож, — вот ведь как разохотился!

— У нас одна мелочь осталась, — смутился Толян.

— Ну, ножи тоже нынче не сильно в цене — они ведь не такие, как в прошлой жизни, — принёс и показал несколько кремневых пластинок, продемонстрировал, как режут.

— Неплохо, — покупатели не стали проявлять восторга, но принялись шарить по карманам. Две десятки и шесть рублей монетами белого металла — это всё, что у них оставалось.

— Люб, дай ребятам ещё по кусочку, — скомандовал вожак — результаты торга его откровенно порадовали. — А вы хоть рассказали бы, где были, да что видели?

— Да чего тут увидишь, — махнул рукой Толян, пряча в карманы своего замызганного и обтрепавшегося пиджака каменные пластинки. — То лес, то река, то поляна.

— А как вы тут оказались? — продолжил расспросы Веник.

— По тропе топали в противоположную отсюда сторону. Отошли прилично и встретили реку. Вдоль неё и двинулись, как раз вниз по течению. К вечеру добрались до таких холмушек, типа горочек, только это не сразу понятно. Потому что они все заросли деревьями. И ещё оттуда видно было здоровенную поляну с большущим озером на другом берегу. А потом снова стало нормально, то есть перестали перебираться через ручьи, и идти стало ровно. А тут, глядим, пирамидка сложена из брёвен и на ней надпись, что мы сюда попали. То есть — перенеслись. Ну и ещё указатель в сторону стоянки вашего клана. А тут, понимаешь, две ночи без огня, да ещё и дождина этот нас прополоскал. Вот и решили заглянуть.

Мы ведь совсем из Лёхиного племени свалили — будем сами по себе.

— А почему решили уйти? Ведь там уже и жильё построено, и забор и охрана.

— Да ну его! Заколебал! Как что не по нему — сразу в тыкву. Не он сам, так дружки его. Говорят, что учат нас уму-разуму и прививают организованность. А я такое счастье в гробу видал. Нет уж — мы сами по себе.

— Как же вы со стоянки племени огня-то не взяли?

— А это не полагается. Так вождь постановил, что огонь нужно беречь и никому не давать. И самим его никуда не растаскивать.

"Всё страньше и страньше, — думал Веник, провожая взглядом уходящих одноклассников. — Что это за порядки такие наустанавливал этот чёртов Лёшка?"

— Слышь, шеф! Будет у Галочки отличное шило. А у меня — зубильце и бородок, тем временем радовался Саня.

— Ты чего им ножи отдал кремневые, а не из шпата? — возмутился Вячик.

— Да ладно тебе, — извиняющимся рокотом отозвался кузнец. — С зажигалкой-то они нас поимели с барского плеча товарища вождя. С топором я счёт обнулил. А дальше всё было по чесноку. И монеты у них оказались только стальные, а то мне и другие попадались из какого-то сплава. Они и обрабатываются не так, и заточку держат хуже.

Со стороны брода показались Галочка с Димкой: — Река вздулась и вода в ней стала мутная. Ничего не разглядеть. Зато ты только посмотри какую красоту на берег выкатило — ребята показали замечательный продолговатый окатыш того самого камня, который Лариска назвала топазом.

— Планы меняются, — резко передумал глава клана. Дмитрий и Вячеслав со мной идут на разведку — осматриваем наш берег реки вверх по течению. Лук оставить — берём копья и рубило. И, Люб! Осталось чего съестного путникам на дорогу? А то мы без ночёвки можем и не управиться.

Глава 9. Великий хурал.

Снова солнце клонилось к закату. Саня колдовал около своего нового, похожего на печку, горна, то закрывая камушком одно из отверстий, то приоткрывая. Действовал он внимательно прислушиваясь к тому, что говорят девчонки, работающие около другой части этого же самого горна.

Лариска, Люба и Галочка то и дело поднимали верхний не вполне плоский камень, который подхватывали двумя палкам, держа их за противоположные концы на манер носилок. На всё это поглядывала Леночка — она что-то терпеливо скребла своей пилочкой для ногтей. И тут от поваленной сосны примчался шакал. А потом на тропе появились ребята — Веник, Вячик и Димка спокойно переставляли ноги и неторопливо приближались.

— Босс! Закрой поддувало. Шеф идёт, — прощебетала Галочка и стеснительно поставила ладошку перед ртом.

— Ага, сок уже прозрачный, — согласилась Любаша. — Лен! Помогай.

— Да? — взвилась Лариска. — А кто собирался плеснуть водички?

— Не-е... Не уверена. Давайте уже доставать. Ну? Неси колья!

Ленка раздала подругам заострённые палки, которые все дружно погрузили в зев, обнажившийся над горном, когда с него окончательно убрали бесформенный камень-крышку.

— Приготовились! Взяли! — скомандовал Саня, и подставил под тушку берестяной поднос — края у него были приподняты и защипнуты по углам. А потом — второй. По числу поместившихся в надстройке над горном уток.

— Это, часом, не утка ли по Пекински? — тучный Димка покачивался от усталости, но лицо его светилось оживлением. Худощавые Веник с Вячиком выглядели бодрее, хотя тоже были изрядно вымотаны.

— По мамонтовски, — улыбнулась Ленка. — Садимся уже скорее, — она отвела путешественников к убежищу, где под навесом из всё той же сосновой коры стоял собранный из ошкуренных палок стол с решётчатой столешницей — стакан бы тут точно не устоял, но маленькие подносики из бересты лежали устойчиво и напоминали тарелки. Лавки тоже имелись всё из тех же жердей, связанных непременным лыком.

Во главу трапезы усадили вожака, рассевшись вдоль длинных сторон, а около другого окончания утвердилась Любаша, начавшая делить уток — "тарелки" с едой передавали из рук в руки.

— Как всегда, оставшись под руководством босса, клан благоустраивался, — как бы себе под нос пробурчал Веник. — Что ещё мне следует узнать?

— В убежище насыпали пол из той глины, что вынули из ямы под сортир. И в балагане пол приподняли — камни подложили под решётку, чтобы не намокала.

— У тебя, Лариса, какие успехи?

— Неважные, Шеф. Шкурку оленёнка я разрезала на несколько кусков и каждый обработала по-своему. Выскоблила все, а потом уже стала пробовать. Отмытый в щёлоке не воняет, но после просушки стал очень жёстким. Почти ломается, если сгибать. Тот, который помыла горячей водой, всё равно попахивает, хотя и умеренно. И не слишком жесткий. Контрольный образец атакуют мухи — его пришлось отнести в сторонку. И смердит и вообще смотрится неаппетитно. Тот, что мыла в холодной — от контрольного почти не отличается. С последним куском поработать не успела — тоже смердит от него так, что противно в руки взять.

— Да, неважные у нас дела. А что мы вообще знаем о выделке шкур? Или кож?

— Был такой герой в сказке — Никита Кожемяка. Богатырь, кстати, — щебетнула Галочка.

— Точно! — вспомнила Ленка. — И где-то я встречала упоминание сыромятной тетивы. То есть кожи мяли и становились они очень прочными.

— Кожа, это когда без шерсти, — рассудил Вячик. — А с шерстью — шкура. И как, интересно из шкуры сделать кожу? Побрить? Или выщипать?

— После горячей воды шерсть стала как-то сильно линять на том куске, — припомнила Лариска. — Хотя я специально не обращала на это внимания.

— Но воняет точно жир, — заключила Любаша. Потому что щёлок именно жир хорошо растворяет. Но он, похоже, растворяет и что-то другое, нужное для гибкости. И как нам быть? Как этот проклятый жир вытянуть из шкуры? Но так, чтобы оставить это нужное и полезное?

— Песок в себя хорошо впитывает всякие жидкости, — вспомнила Ленка.

— Песок, земля, сухая глина, толчёный камень, — нарезал задачи вождь. — Это от вони. А что делать с гибкостью. Чай, дублёнки многие носили зимой, а они мягкие.

— Дуб-лёнка, — раздельно произнёс Димка. Дубление — слышал я где-то такое слово. То есть дубом что-то делают.

— Тогда кора или листья, потому что из древесины вряд ли получится извлечь в раствор что-то полезное, — рассудил вожак.

— Коньяк в дубовых бочках настаивают. И виски, — вспомнил Саня.

— Это, получается, много разных мокрых дел, — задумчиво протянула Лариска. — А второй котел мы так и не сделали. И этот, старый немного протекает. И вообще я замаялась уже таскать воду нашим единственным берестяным стаканом. И... — она замолчала и выпустила слезинку.

— Всем трудно, — обрезала Ленка. — Но, да, второй котёл нужно ставить у реки.

— Что с шитьём по бересте? — вожак строго посмотрел на Галочку.

— Протекают швы. И замазать нечем. Пробовала серу от ёлок и ту, что из повреждённых сосновых стволов, но она не мажется, а крошится.

— А если подогреть на огне? — поделился озарением Вячик.

— Полыхнёт, — уверенно заявил Димка.

Все притихли.

— Ладно, давайте ещё, — прервал молчание Веник. — Какие у нас новости за те два дня, что мы были в разведке.

— Да так... Мелочи, — развел руками Саня. — Галь! Покажи ножик.

Девочка послушно протянула удобную ореховую рукоятку, из которой торчало лезвие от скальпеля.

— Откуда у нас скальпель? — изумился вождь.

— Так это я из монет сковал. И ещё зубильце сделал и Ленкину пилку для ногтей вызубрил по одной кромке — пропиливать стрелы хоть для тетивы, хоть для наконечников.

— Ну, просто прогресс на марше! — довольно ухмыльнулся Вячик.

— Я лиану нашла. Мягкую. — улыбнулась Ленка. На узлах, откуда у неё усики и листья, рвётся, зато сами стебли между этими местами очень крепкие. Сантиметров по двадцать, в среднем. Раздавила их, отжала сок и расщепила на волокна — крепость не хуже, чем у лыка, но куда лучше на изгиб. Две стрелы оперила — ими удобно перья приматывать. Обе с металлическими наконечниками — Саня сделал из десятирублёвиков.

— Это латунь, — пояснил кузнец. — Не сваривается она кузнечной сваркой. И куётся плохо. Намучился, даже одну монету расплавил. И молотком этим такую мелочь обрабатывать неудобно.

Клан в едином порыве дружно вздохнул — Сане искренне сочувствовали.