— Не! Фигня это, — вдруг заговорила обычно молчаливая Лида. — Обычные повседневные моменты. А нам нужен прорыв. Новые горизонты, перспективы. Чтобы руки чесались. Ну, помнишь, как с землянкой было, с железом, с новым домом. А то делали, делали — и сделали. Ну и что? А ничего нового.
— Та-ак! — обвёл Веник взглядом столовую. — Разброд и шатание. Цели им великие подавай. Босс! Утром развод на работы за тобой. У меня всё.
* * *
Как обычно за завтраком Саня при помощи Любаши нарезал задачи на день, после чего заключил: — Шеф в распоряжение Светки.
Почему при этих словах у многих просветлели лица, Веник не понял. Это стало ясно чуть позднее.
В бывшем лодочном сарае, столярное содержимое которого вместе со станками перекочевало в новую добротную тёплую пристройку, стояло несколько печек, у которых колдовали Светка и Пуночка.
— Так чего делать? — Веник внёс охапку хвороста и сложил её у входа.
— Думать, Вень, думать, — кисло улыбнулась девочка. — Мы ведь с тобой вместе не изучали химию с самого первого класса и по седьмой. Поэтому знаем до обидного мало. Я уже так всех забодала своими вопросами, что от меня стали шарахаться.
— Ладно, бодай меня, — усевшись на перевёрнутую корзину, парень приготовился слушать. — Хотя, лучше расскажи все подряд с самого начала. А как выговоришься, тогда уже и спросишь.
— Ну, мы торф прожаривали в чайнике, также как щепки или кору. Из торфа ничего вниз не капало — ни смолы, ни дёгтя. Зато получался вполне годный уголь. Но его оставалось меньше, чем торфа — специально взвешивала. Отсюда вывод — что-то улетучивается, то есть испаряется и уходит в воздух. Это потому что запахи при этом очень густые. Вот это я и решила как-то уловить.
Сделали мне чайник с двумя носиками — один вниз, а второй вверх. Но нижний носик я заткнула, а верхний, согнутый крючком, опустила прямо в чашку с водой. Когда стала греть — в чашке забулькало. То есть, да, выходят какие-то испарения. Причем много — они уносят примерно треть начального веса или даже две пятых. Жидкости в чашке становится больше, и она сначала начинает странно пахнуть — как-то и знакомо, и незнакомо. А потом, когда всё заканчивается, запах постепенно исчезает.
Вот она у меня в кувшинчике, — Светка вытащила пробочку и поднесла сосуд к носу Веника. Тот невольно отшатнулся.
— Действительно, что-то напоминает, но запах слабый, — выплеснул немного в чашку и поднёс горящую лучинку. — Хм! Не горит! И как, прибавка к массе жидкости соответствует потере массы торфа?
— Нет. Вдвое меньше.
— Ладно, Свет. Давай, что ты ещё накопала?
— Ещё я точно так же нагревала берёзовые щепки. Вот какая жижа оказалась в чашке, — она откупорила следующий кувшинчик.
— Фу-фу! Сильно пахнет. Проверим, горит ли. Хм! Немножко горит. Ещё что ты успела изучить по этому методу?
— Ещё руду. Её ведь прокаливают, значит, из неё что-то улетучивается. Вот я и это проверила. Массы теряется совсем мало, и газа выходит тоже чуть-чуть. Буквально несколько пузырьков. Вот, что оказалось в воде, — Света открыла третий кувшинчик.
— Немножко пахнет, — принюхался Веник. — И не горит. Какие ещё достижения?
— Выпарили горшок щёлока — вот такой порошок получился. Если растворить его в воде — опять будет щёлок. Это мы проверили с Пуночкой аналогию с поведением соли — мы же её постоянно растворяем, фильтруем и выпариваем.
— Интересно! — Веник взял и бросил по щепотке серого порошка в каждую из чашек. — Не шипит, шипит и шипит, но слабо. Причём там, где пуще пахнет, там и шипит сильнее. Давай-ка проверим твои жидкости на шипучесть с чем-нибудь ещё. Не просто с камнями, а с чем-то более изменчивым. Хотя бы вот! — это что за паста?
— Гашеная известь. Взяла со стройки, чтобы вылепить несколько чашек. Она же затвердеет со временем.
Веник отщипнул по крошке и бросил в те же три чашки: — примерно та же картина. Давай проверять дальше.
Больше у ребят ничего не зашипело.
— Та-ак, — слегка очумевший к вечеру Веник затравленно осмотрелся. — А что ты ещё нагреваешь?
— Еловые поленья на смолу и бересту на дёготь. Но для них сделаны большие печки с оттоком снизу.
— То есть ты не знаешь, выходит ли при этом газ?
— Знаю, что выходит, потому что есть запах. Но он же не пойдет через воду, если есть открытое отверстие для слива.
— Давай пока завяжем с разборками — в принципе, проблема в том, что тут явно имеется нечто важное. Вопрос в том, как его ухватить.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сода с лимонкой шипят точно также. А лимонка — кислота.
— И зачем нам кислота?
— В "Таинственном острове" Сайрус Смит очень много чего при помощи кислоты сделал. Взрывчатку точно помню, и вроде как ещё что-то очень полезное.
* * *
— Итак, из результатов твоих экспериментов следуют вполне логичные выводы — при нагреве торфа или щепок в закрытом объёме из них что-то выделяется. Если оно жидкое, то стекает на дно. Если газообразное — уходит за счет давления от расширения при нагреве в любую щель.
Жидкое у нас это или смола, или дёготь — нужно дать ей вытечь из зоны нагрева, но так, чтобы не наружу через отверстие, а всё в том же замкнутом объёме. Иначе через ту же дырку усвистит газ, как было с торфом в печи для смолы. Приделываем снизу сбоку трубку на конец которой насаживаем кувшинчик. Есть у тебя проверенный способ герметизации стыков? Имею в виду стыков керамики, да чтобы не боялся нагрева? — подумавший ночью Веник с самого утра набросился на Светку.
— Нет у меня никакой герметизации. Я даже не уверена, что сама керамика ничего не пропускает. Опять же крышка чайника — она же просто так лежит, камушком придавленная.
— Да-а-а... просто каменный век у нас какой-то, — улыбнулся Шеф. — Пойдём терзать Галочку.
Галка сразу ответила честно — чем больше в глину подмешано полевого шпата, тем пористость меньше, потому что он расплавляется и затекает в щелочки и трещинки. Но это не очень надёжно, потому что тушёнка даже в самых лучших горшках портится, как ни притирай крышку. То есть воздух потихоньку проходит сквозь стенки, но по отношению к жидкостям этого не заметно, ну и воздух, всё-таки, очень медленно проникает — недели, а то и месяцы.
Вопрос же с герметизацией при помощи термостойкой замазки она не знает, как решать — кроме всё той же притирки никакого способа уплотнения к ней в голову просто не приходит. Кстати, крышку чайника, ту, что служит для загрузки исследуемого вещества, тоже надо притирать. И ту, что на резервуаре, куда должны сливаться дёготь или смола — без подобного отверстия их оттуда, из герметизированного объёма просто не достать.
То есть просто тут не получается, но если две трубки со слегка коническими концами свести друг с другом соосно и надеть на них керамическую муфту, притерев её за счёт вращения, одновременно сдвигая концы трубок, то будет более-менее плотный стык. Да, очень хрупкий, но плотный.
Так "нарисовался" дёгтеуловитель, не выпускающий образовавшийся при нагреве исследуемого вещества пар или газ куда попало.
Дальше нужно было разбираться с этим самым газом. Вывели его через верхний носик — если пробулькать сквозь воду, как делала Светка, то в этой самой воде что-то остаётся, а что-то выходит наружу пузырьками. Как его уловить? Можно попробовать собрать в перевёрнутом стакане, заставив вытеснить вниз воду — что-то такое им даже показывали на каком-то уроке.
Есть и другой путь — прогнать через охлаждаемый змеевик, как у самогонного аппарата, и посмотреть, чего накапает. Каждый вариант придётся проверять отдельно. И... это же столько канители! Опять муфты. И как сделать змеевик?
Решение про змеевик нашлось при обсуждении проблемы за ужином — имелись в классе знатоки самогонных аппаратов. Один вариант — просто охлаждать водой длинную тонкую трубку был культурней, но очень непрост в исполнении. Второй — выпускать пар на дно кастрюли с водой и смотреть на то, что с него, с этого дна, накапает вниз.
Учитывая исключительно керамическое исполнение всех частей будущей исследовательской установки, Веник прорисовал, что и как сделать, озадачил Галочку и убыл в Рудное — нужно было привезти непрокалённой руды для опытов. Да и торф тоже требовался. О вопросах заготовки припасов на зиму он решил не особенно хлопотать — у Любаши всё схвачено. Капитальная коптильня со сложенными в штабеля дровами лиственных пород только ждёт, когда начнут подтаскивать гусей (копчёные утки как-то народу не понравились). Глиняные горшки ждут солений и квашений. Грибы уже собирают — солят грузди и сушат белые. В летнем доме просто дух захватывает от запаха вяленой рыбы — словом, пройденный материал отрабатывается и без его руководящей суеты. Клан вполне может прокормить несколько "бездельников", занимающихся научными изысканиями.
Тем более что Светкой он определённо доволен — наделала линеек, несколько весов с чашками, точно подобранные по весу каменные гири, образцовый литр — исследовательская база очень неплохо оснащена. И даже маленькая астрономическая площадка с угломерами и солнечными часами — и та оборудована. Не на пустом месте затеял он исследования. Да и собранный фактический материал говорит о том, что направление у её исследований вполне сложилось. Он просто в них немного поучаствует.
* * *
С такими мыслями Веник вытащил челнок на берег, где у мостков причала ждали отправки в Столичное небольшие, но тяжелые кожаные мешочки с железом — тем, что выколотили из выплавленных лепёшек. Прошёл с километр по тропинке со следами тачки, вышел на берег ручья, и остолбенел — деревянное колесо крутилось, погруженное нижней кромкой в поток, а с него в деревянный жёлоб лилась вода — черпачки подхватывали её и выплескивали, когда, поднявшись, наклонялись.
Рядом трудилась Эля — женщина из местных. Подсыпала лопаткой руду в верхнюю часть жёлоба, выбирала отмытые камушки, дробила их молотком и бросала обратно. Изредка встряхивала желоб ударами деревянной колотушки, совочком выбирала готовый продукт и перекладывала его на плотную рогожку. Спокойно, неторопливо. Можно сказать, вдумчиво.
Виктория подошла, ссыпала рыжий песок с предыдущей рогожки в ведёрко: — Привет, Шеф. Черт-те сколько тебя не видела. Где ты пропадал? Слушок ходил, в дальние края подался.
— Да, помотался. А у вас тут всё по-новому.
— Большой десант был — видишь, с какой поляны торф смахнули и в кучу свезли. Руды тоже целую гору наковыряли. Из грунта насыпали бугор, куда перенесли домницу. А обжиговую печку просто разобрали на камень — мы теперь руду калим на сковородках тонким слоем.
— Дом починили? А то ведь подмок он весной?
— Ага. Размокший саман выковыряли, и низ стен сложили из камня. Внутрь тоже натаскали глины и утрамбовали. Потолок, считай, на метр стал ниже, но на мозги не давит — даже ты до него не дотянешься.
Хыг подкатил тачку с брикетами торфа, подтянулась Ирка. Поговорили о том, о сём — в основном расспрашивали Шефа о поездке. А там и ужин тихим вечером под низким навесом.
С утра загрузили домницу и потихоньку качали воздух, сменяя друг друга. Витка иногда подсыпала в печь угольку или руды — без суеты трудились, делая хорошо знакомое дело. Промывали руду, помешивали её на глиняных сковородках, расставленных рядком на длинной низкой плите. Как стало понятно — теперь процесс подготовки сводился к дроблению, промывке и прокаливанию.
— Вторая промывка ничего не даёт, — согласилась Виктория. — Прокаливание заканчиваем, как только прекращается запах вроде как от серы, которая на спичках.
Нарочно подошёл, чтобы понюхать — точно, есть запашок. Получается, что в руде имеется сера, которая портит металл. И они её выжигают. Тогда у Светки эта самая сгоревшая сера и выходила через трубочку в стакан с водой. А, между прочим, одна из общеизвестных кислот так и называется — серной. Ещё он помнит соляную и азотную. Но тоже, только названия и то, что они считаются сильными.
Желание проверить догадку так захватило, что набрав побольше отмытой, но не прокалённой руды, Шеф помчался домой. Разумеется, новое оборудование не было готово, но старый "чайник" с носиками вверх и вниз всё ещё цел. Нижний выход в нём можно смело затыкать — ждать из камней дёгтя — глупо. А верхний носик с загибом вниз вполне удобен, чтобы подсунуть под него чашку с водой так, чтобы булькало.
Грел-грел — всего чуть побулькало, и перестало. Подбавил жару — снова чуть-чуть побулькало. Ещё поддал — тот же результат. Похоже, вышел воздух, вытесненный за счёт расширения при нагреве, и всё. Точно, он же внутрь ничего не впускает, то есть кислород к руде не проникает, и сера без него не сгорает.
Прямо на ходу вытащил затычку из нижнего носика. Вскоре стали появляться и отдельные бульки. Но очень вяло. Точно — нужно бы воздуха поддать. Ведь внутри не горючее, а минерал — он-то не превратится в сплошную золу и не обуглится!
Притащил насос и принялся прилаживать его к нижнему носику. К очень горячему, между прочим, холодный выходной патрубок. Ну, никак это не получалось — даже схватиться невозможно, не говоря уже о том, чтобы применить мало-мальское усилие — хрупкая она, эта керамика. Не ровен час — отломает.
Просто приставил концы друг к другу с минимальным зазором, и принялся дуть струёй.
В чашке чуть заметно забулькало. То есть, что-то пошло. И когда прекращать процесс? Он ведь даже запаха толком не слышит! Ой, нет — пошли ароматы, причем даже похуже, чем в Рудном. Часа через три добавка вони прекратилась. То есть что? Всю серу выжег?
Аккуратненько достал чашку из-под носика, капнул на гашеную известь — хорошо шипит.
Попробовал серый порошок, выпаренный из щёлока — ещё лучше шипит.
Посмотрел на острие палочки, которой переносил каплю — слегка, темнеет. То есть, похоже на кислоту. Разумеется, серную.
* * *
Опыт по получению кислоты Веник и Светка повторили много раз, только лучше подготовившись к подаче воздуха в "чайник". И чуть не сделали "закрытие". То есть получавшаяся после продувки чашки с водой кислота была какой-то не такой. Чуть живой, если выразиться образно. Даже порошок из щёлока еле-еле шипел, а уж известь так вообще лишь слегка меняла цвет. Хорошо, что вспомнили, как немилосердно раскалили руду при первом, удачном, опыте. Когда перед началом продувки поддали жару как следует, да дали прогреться, тогда и получили снова "настоящую" кислоту.
А "ненастоящая"? Она ведь тоже была кислотой! И точно также получалась из соединения серы с кислородом. Выходит, возможны два вариант продуктов горения серы — полный и неполный!
Много времени потратили на подбор режимов и на создание промышленной установки в большом трёхведёрном чайнике — её перевезли в Рудное и стали использовать вместо сковородок — дело в том, что прокаленная в ней руда была ничем не хуже подготовленной по-старому — точно также шла в плавку с тем же результатом. Зато по полстакана кислоты каждый день прибавлялось. Трудно сказать, насколько концентрированной — палочка чернеет — и ладно.
Наташка, занимавшаяся своей косметологией в том же лодочном сарае, неожиданно и почти независимо получила глицерин. Она, кроме всего прочего, варила мыло.
