— Санькин шакал вышел к завтраку и торопит с подачей первого блюда, — проворчал недовольный Вячик и попытался перевернуться на другой бок, но угодил локтем Ленке по рёбрам, за что отхватил знатного леща. — Уй! Не дерись. Я же не нарочно, — вот так и состоялась побудка.

Солнце уже взошло и даже слегка пригревало, поэтому все охотно вылезли наружу.

— Жрать охота, — оповестил товарищей Саня.

— Да что ты? — деланно изумился Веник. — Только позавчера полноценно позавтракал, а потом ещё три раза перекусил! И всем известно, что за какие-то жалкие трое суток человек от голода не обессилеет. Так что можем ещё день простоять и ночь продержаться на тех запасах, что у нас собой из дома. Я вообще не планировал до завтрашнего утра уделять сколь-нибудь заметного внимания продовольственному вопросу.

— Так ты для нас планировал трёхдневную голодовку! — подхватила шутку Ленка. Но покосилась на мрачного Саню и передумала насмешничать. — Как хотите, а я иду на серьёзную охоту. Слава со мной, а остальные воплощают великие замыслы вождя. И даже не просись с нами, — шлёпнула она по плечу набирающего в грудь воздуха Саню. — Барабанный рокот твоих кишок распугает всю дичь на многие километры в округе, — взяв несколько полутораметровых тонких палочек, прислонённых к стенке убежища, она, заодно, прихватила и остатки лыковых лент, болтающихся на одной из неотбитых веток: — Цыгель-цыгель, ай-лю-лю, — добавила она, и двинулась в сторону, противоположную склону к реке.

Вячик последовал за нею с неизменным копьём в руках — после встречи с косолапым никто не делал ни шагу без этого атрибута.

— Так чего ты там напланировал? — повернулась к Венику Любушка.

— Нарежьте прутьев с тех ив, что у речки, и плетите корзины.

Саня молча повернулся и пошел, куда велели. Девочка с полминуты смотрела ему в спину, а потом двинулась следом.

Веник слазил в убежище, откуда добыл кучу принесённых вчера с речки камней — он выбирал из них только мелкие, меньше яйца. Долго разглядывал и раскладывал на кучки, постукивал их друг о друга, царапал монеткой. Наконец, остановился на трёх вариантах, отложив по два-три образца — остальные показались ему недостаточно крепкими. А потом принялся разжигать вчерашний горн и делать подобие щипцов. Состругал среднюю часть палочки примерно на половину толщины и согнул её в этом "прослабленном" месте. Подровнял хватательные концы, стесав их в прилегающих друг к другу местах.

А потом принялся за настоящее исследование — первым накалил уже знакомый кремень, достал его из огня и тонкой щепочкой, смоченной в воде (благо, какой-никакой сосуд уже имелся), провёл черту. Раздалось короткое шипение, лёгкий треск, и от образца откололась частичка, одна из кромок которой совпала со сделанной чертой.

Снова нагрев — и опять мокрая черта, и ещё кусочек отлетел. Веник повторил попытку, и снова добился успеха. Правда, надёжно угадывал он только с одной из кромок, по которой лопался материал, но, чуть погодя, уловил — общая тенденция прохождения раскола тяготеет к той, что произошла в первый раз. То есть некая невидимая структура у камня имеется, нужно только найти её осторожными пробами. В качестве бонуса за проявленные терпение и вдумчивость, получил даже несколько тонких пластинок, просто бритвенно-острых по одной из кромок.

— А где народ-то? — раздался над головой Лёхин голос.

Это надо же так увлечься, чтобы полностью потерять контроль над окружающей обстановкой! Рядом стояли сразу четыре одноклассника. Миха, Пашка и Гоги так же, как и их вождь, сжимали в руках длинные палки. И вид у этой скульптурной группы был весьма напряженный, можно сказать, угрожающий. Страшно захотелось их обломать.

— Народ? — лениво протянул Веник. — Народ-то в поле.

— Так ты что? Нарезал задачи и спокойно прохлаждаешься?

— Так чего беспокоиться? Всё под контролем, — кивнул Веник. — А у тебя какие проблемы? — продолжил он вяло, картинно растягивая слова.

— У меня? С чего ты взял, будто у меня какие-то проблемы? Так, прогуливаемся, смотрим, — делая вид, что сдерживает зевок, ответил "вождь древнего племени"

Пока длился этот диалог, Миха и Гоги залезли в убежище и теперь что-то между собой бубнили. Пашка же обходил вокруг постройки, разглядывая её.

— Ты Димку не видел? — со скучающим видом полюбопытствовал Лёха.

— Не видел. Да я и не крутил головой по сторонам.

— Ну, нет, так нет. Сегодня-то как? Клюёт? — кивнул в сторону откоса к реке.

— А фиг его знает. Вчера клевало, но здешний Топтыгин отобрал у нас нафиг весь улов. Хорошо, хоть ни за кем гоняться не стал — нажрался и до сих пор дрыхнет под ивами. Так что вы постарайтесь не слишком шуметь, а то вдруг проснётся, да встанет не с той ноги.

— Ага, — засобирался Лёха. — Пойдём, пожалуй. Ты не против, если мы огоньку у вас захватим?

— Без проблем, — кивнул Веник. Если не донесёте до дому, то можете сколько угодно раз приходить. Только старайтесь не шуметь, а то сами знаете — с таким соседом нужно быть очень вежливыми. И пёсика нашего попрошу не обижать, — кивнул он на шакала, нагло выставившего свою острую морду из кустов метрах в двадцати от кострища.

Ребята несколько притихли, перестав обмениваться мнениями об убогости постройки и криворукости её создателей. Набрали палок из кучи приготовленных дров и положили сразу две штуки концами прямо в горн. Веник поддал веером, чтобы они поскорее запылали, а потом нежданные гости мягко, но поспешно удалились.

Проводив их глазами, вождь клана Мамонта вернулся к прерванной работе. Он отложил в сторону кремни, которые встречались только самых малых размеров, и взялся за камни другого вида, этих в ручье было сколько угодно и любых размеров. Они, как выяснилось, несколько менее прочны, но тоже вполне ничего. Теперь нужно было проверить, поддаются ли они обработке по технологии "огонь-вода". Эта работа заняла прилично времени и привела к несколько неопределённому результату. То есть камни трескались, но угадать направление раскола удавалось через раз. Получалось, что структура у них не столь хорошо повторяется. Ну, или она какая-то кривая.

Стоит ли пытаться сделать из этого материала топор? А куда денешься, если больше не из чего? Хотя, есть смысл проверить и третий тип образцов тот, что твёрже кремня.

Только Веник распрямился, чтобы сменить позу, как увидел идущего в его сторону Димку вместе с Иркой, Лариской и Галочкой.

— Здорово, Вениамин! — приветливо заговорил Димка уже издалека. — А что, Лёха со своими гвардами досюда доходил?

— Ага. И доходил, и уходил, — ответил Веник.

В руках пришедшие тоже держали палки, но выглядели они от этого вовсе не столь грозными, как предшествовавшая им четвёрка пацанов. Как-то мирно эти ребята смотрелись — просто слегка замурзанные школьники с дубьём. — Вы что, гоняетесь друг за другом?

— Это он за нами гоняется. А мы решили Кубью поискать. У него хотя бы зажигалка есть. Да и ножик тоже большое подспорье, а то даже конец палки, пока камнями заостришь, шесть потов сойдёт. Знаешь, как ночью страшно? Когда костёр нечем запалить. Хотя, нет, не знаешь — вы-то как сумели добыть огонь?

— Линзой. От солнышка.

— Вот блин! У меня классная лупа в сумке осталась. Сейчас жалею, что оставил её в классе под столом. Хотя, кто ж знал!

— А где Ленка? — спросила Галочка.

— На охоту пошла. Думаю, вернётся к вечеру. Ну, то есть, не позднее. А в точности не знаю, — Веник помнит, что миниатюрная Галочка была дружна с долговязой Ленкой. — Если хочешь, можешь подождать.

— Подожду, конечно.

— Так ты что, тут останешься? А то мы пойдём Кубью искать. Нам бы хотелось до темноты с этим разобраться, — попыталась удержать Галочку Ирка. — Что, присоединишься к клану лохов имени мамонта?

— Дурак ты, Димка, — Лариска почему-то набросилась не на Ирку, а на парня. — Никакие они не лохи. Это твой Кубья противный, а тут, смотри! И огонь горит, и домик такой забойный!

— Забойный. Сплошные дырки, — поморщился мальчик. — Ни от дождя, ни от ветра, ни от сырости в нём не укрыться. Да, если бы у меня был ножик, я бы такой шалаш соорудил! В общем, если желаете, можете оставаться с этими простодырыми, а я пошел дальше.

— Я с тобой, — присоединилась к нему Ирка.

— И я, — Лариска почему-то тоже передумала.

— А я Леночку подожду, — мотнула головой Галочка. — Можно я посмотрю, как там у вас внутри устроено? — показала она в сторону убежища.

Веник кивнул. Он так и сидел на вязанке хвороста. Проводил глазами Димку и двух девочек, пока те не скрылись из виду, обходя чудовищную сосну по вполне уже натоптанной тропинке вокруг корневища. Подложил в горн несколько палок потолще, чтобы снова нагорело углей и, пока суд да дело, заглянул в постройку. Там на примятом камыше сладко спала Галочка, свернувшись в зябкий клубочек. Накрыл её своим пиджаком и курткой Сани, а потом вернулся к оставленной работе.

Итак, третий сорт камней. Нагрел небольшой окатыш, провел мокрую черту — есть раскол. Вторая попытка — снова получилось. И направление, по которому трещина распространяется внутрь материала, совпадает с первым вариантом. Для надежности проверил в третий раз — две получившихся чешуйки оказались дымчато-прозрачными, а первый отколовшийся кусочек был мутным, потому что окатанная водой поверхность выглядела плотно тонированной. Зато вся её кромка оказалась бритвенно-острой. Жалко, что этот фрагмент такой крошечный — с рублёвую монету, а то и меньше. Однако, нужно поискать камень покрупнее — кажется Любаша вчера несла что-то продолговатое этого типа.

Точно — вот лежит продолговатый увесистый окатыш. Веник принялся за него, потихоньку откалывая пластиночки наискосок от одного из концов. Получалось медленно, но уверенно. Дело тормознулось, когда пришла пора обрабатывать встречную грань острия — не сразу угадал с направлением, по которому следует проводить смачивание. И еще тут потребовалось сильно уменьшить размеры отколов. Но затея удалась — камень превратился в зубило с прямой режущей кромкой, к которой достаточно остро сбегались грани "заточки".

Пошел к ободранной липке и провёл испытание, действуя инструментом, зажатым в руке, словно ручным рубилом. Довольно успешно, надо сказать — нижние ветви отсеклись легко, хотя и не так ловко, как если бы действовал железным топором — прорубать древесину следовало неглубоко, оставляя довольно широкий паз и переводя много древесины в щепу. Ну и о хрупкости инструмента не следовало забывать — если не соразмеришь силу удара с прочностью этого камня — можно и расколоть его.

Солнце уже перевалило за верхнюю точку своей траектории, когда появились Саня и Любаша. Приволокли кучу прутьев, увязанных в толстые пучки. Все они были очищены от листьев и коры и выглядели желтовато-белыми. Девочка устало опустилась на вязанку хвороста у горна, а ребята снова отправились к ободранной липке — Венику не терпелось похвастаться рубилом. Вскоре оголённый ствол рухнул — Саня свалил его, когда приспособился к работе этим клином.

Чуть погодя пожаловали и Ленка с Вячиком — принесли подвешенную к палке огромную птицу.

— Я говорю ей, что это дрофа, а она талдычит, что индейка, — возмущался парнишка.

— Тут лес, а у Гоголя дрофа поминалась в степи. Зато Зебулон Стумп во "Всаднике без головы", добывал индеек в лесу.

— В лесу Техаса? Там, где сплошная прерия, которая по-русски и есть степь?

— Вот же, ёлки! Сань, какая это птица? Ты же хорошо разбираешься во всяких животных.

— Не знаю я, какого она вида. Давайте уже скорее готовить.

— Кстати! А как вы её добыли? — полюбопытствовал вождь.

— Как-как! Каком кверху, — раздражённо ответила Ленка. — Случайно. Вячик её палкой по башке отоварил, когда она от меня шарахнулась. Ты, мамонт наш бестолковый, если желаешь регулярно питаться — делай лук, — обратилась она к Венику. — А теперь садимся кружочком и ощипываем. Танцуют все.

Но все сразу пошло не по Ленкиному слову. Любаша усадила подругу и захлопотала над её ногами — они были исцарапаны так, что смотреть просто жутко. Веник подал носовой платок.

— Ты им что, ботинки вытирал? — окрысилась девочка.

— Нет. Ничего не вытирал. Он так и лежит в кармане с самого первого сентября, как мне его туда мама положила.

— У Вячеслава в карманюшке лежит сладкая ватрушка — продекламировала Ленка. — Ладно, не ругайся, я его сейчас в речке постираю, — она сорвалась с места и помчалась к броду. Люба побежала за ней с двумя копьями в руках.

Парни встали кружком на колени и принялись дёргать перья и пух из принесённой птицы.

— Надо же, как он крепко держится! Вот уж никогда не думал, — шипел Вячик.

— А может быть это тетерев? Или фазан? — бубнил Саня.

— Перья не выбрасывайте далеко. Сделаем поплавок, — вещал вождь.

А вконец обнаглевший шакал подобрался совсем близко и тянул морду к ошмёткам, что ребята отбрасывали за спины.

— А ну, сидеть! — прикрикнул на него Саня. — Обещаю, что голову и лапы отдам на прокорм твоего ненасытного брюха.

Зверь отпрянул, но совсем убегать не стал. И, действительно, стало видно, что прихрамывает на правую переднюю.

Больше на него никто не отвлекался, потому что опасным он не выглядел. Ну, собака. Не особо крупная. Так сейчас вообще не до неё.

— И как вообще этих птиц ощипывают? — возмущался Вячик. — Кто-нибудь видел?

— Их в магазине уже голых продают, — сообщил Саня. — И выпотрошенными. Всё фасованное и упакованное.

Постепенно лишаясь оперения, птица становилась всё меньше и меньше. Наконец-то ребята управились с ощипыванием и сделали разрез, выворачивая потроха. Вячик побледнел, отшатываясь, когда Веник запустил руку во внутренности, выдёргивая содержимое наружу.

— Чистоплюй, — добродушно проворчал Саня и тоже отодвинулся. — Ты, о вождь, невообразимо крут. У тебя хорошо получается. Не буду мешать. Но, если б было чем — непременно сблевал бы.

Совершенно иначе повёл себя четвёртый член "коллектива" — шакал, казалось, просто обезумел. Он нагло вторгся в самый центр событий и потянулся к оказавшимся на траве кишкам... или что там было.

Саня мгновенно ухватил его за загривок, сжав второй рукой пасть. Вячик тут же взял зверя за задние лапы и потянул.

— Вы чего? — оторопел глава клана.

— Глянь, что у него с лапой. Может, вылечим, тогда он от нас отвяжется.

Веник пожал плечами и потянулся к передней правой: — Завалите его налево, — скомандовал он. — Зуб даю, что рыбу вчера не он у вас утащил — слишком голодный. Или вы приврали, что её было много?

Придавив ногами левую лапу, пытающуюся скрести землю, он принялся ощупывать "пациента".

— Кости кажутся целыми. Суставы сгибаются и разгибаются, а вот... н-н-да! Подушечка распухла — недолго думая, парень полоснул по ней монеткой, и оттуда сразу потекла белесая жидкость.

— Гной! У меня такое было как-то. Бу-э-э-э, какая гадость, — Вячик отвернулся и икнул. А "доктор" снова склонился над лапой, что-то там разглядел и уцепился за это "что-то" ногтями. Потянул и извлёк длинную и тонкую, измазанную до полного неприличия занозу.