— А если вы не вернетесь?
— Я вернусь, — тон Чилдермана ясно говорил о неуместности этого вопроса.
Он повернулся к Далии.
— Я взял вас с собой по прихоти. Для дела там, наверху, вы совершенно не нужны. Помните, что я вам сказал про пару? Вы уверены, что вам нужно рисковать будущим вашей семьи?
— Послушайте, пастырь, я вам уже не раз говорила, что подписалась под эту авантюру до самого ее конца. Вам жалко породистый экземпляр? Так рано или поздно в Эрцету пробудится кто-то другой.
— Вы на редкость упертая женщина. Надо было вас не будить. Калеб?
Ханаанец прожег взглядом Чилдермана.
— С тобой все понятно, — хмыкнул пастырь. — Капитан, мы уходим.
Чилдерман подвел Калеба и Далию к привязанному к дирижаблю жгуту. Тот оказался толщиной в руку взрослого человека и покрыт неравномерными выступами.
— Что-то я не уверена, что по этой штуке можно забраться наверх, — Далия критически осмотрела жгут, прикинув расстояние до дна аэрофабрики.
— А вы попробуйте, — в темноте лица Чилдермана не было видно, но Далии снова показалось, что тот ухмыляется.
Пока Далия колебалась, Калеб вскочил на фальшборт и ухватил руками жгут. На ощупь тот оказался чуть теплым.
— И что дальше?
— Главное — не орите, — у Чилдермана в руках оказался клинок, которым он рассек жгут над узлом, удерживающим его у гондолы.
В то же мгновение Калеб почувствовал, как его руки словно приклеились к жгуту, а тело сдавило. Он опустил взгляд, и сердце выдало барабанную дробь — жгут обмотался вокруг его тела, спеленав как младенца. Рядом в таком же виде болталась Далия с побелевшими от ужаса глазами. Чилдерман ухватился за третье щупальце и быстрым движением отсек его под собой.
Палуба "Графа Д" рывком ушла у Калеба из-под ног, мелькнул серый баллон дирижабля и вот ханаанец уже болтается между дном аэрофабрики и океаном, поднимаясь все выше. Вместе с ним наверх неслись завернутые в плотные коконы Чилдерман и Далия.
Неожиданно полет по вертикали прервался, и перед глазами Калеба предстал перевернутый купол дня аэрофабрики. Теперь щупальце волокло его куда-то вбок. Последовал рывок, перевернувший Калеба лицом вниз, а потом в глаза ударил слепящий свет. Он зажмурился и почувствовала, как с его тела спали оковы.
Открыв глаза, Калеб обнаружил себя в освещенном мертвенно-бледным светом абсолютно пустом помещении, размером в два десятка шагов в длину и ширину. Рядом зиял провал в ночь, прямоугольный люк, через который его, видимо, и втащили. Здесь же уже находились Чилдерман и Далия.
Калеб встал. Его окружали ребристые стены из матово-белого материала, свет лился прямо с потолка, но никаких ламп заметно не было. Он сделал несколько шагов вдоль стены и обернулся. Чилдерман в это время колдовал над своей рукой, стоя напротив. Далия, отползшая подальше от люка, сидела, обхватив колени руками. Ее нельзя было назвать испуганной, но внезапное вознесение хорошенько встряхнуло ей нервы.
— Что это было? — поинтересовался Калеб, закончив обход.
Все стены оказались абсолютно одинаковыми.
— Старая спасательная система. Для тех. кто падал за борт при строительстве.
— Эту штуку не строили вместе с ковчегами?
— Нет, чуть позднее. Аэрофабрика закреплена на движущейся между городскими якорями платформе. У нее свой компьютер, который проводит замеры воздуха и сам решает, куда направить аэрофабрику. Поэтому ее так сложно было найти — когда аэрофабрики создавали, никто не думал, как отслеживать их движение без Турангалилы.
За спиной у Калеба раздалось шипение. Он ухватился за рукоять меча и резко развернулся. Проем в полу исчез без малейшего следа. Калеб даже осторожно наступил на то место, где минуту назад была пустота, но, как и следовало ожидать, нога уперлась в твердую поверхность.
— Все готово, пошли, — раздался голос Чилдермана.
Стена распахнулась, открыв проход в узкий темный коридор, по стенам которого бежал ряд тускло светящихся полосок.
Коридор закончился лестницей со светящимися перекладинами.
— Подождите минуту, — Чилдерман ловко вскарабкался наверх.
Несколько мгновений спустя сверху послышался тонкий свист и под ноги Калебу лег круг света.
— Поднимайтесь, — раздался голос Чилдермана.
Выбравшись из люка, Калеб отошел в сторону и застыл.
Он оказался внутри гигантской сферы, по высоте в разы превышающей купол любого из виденных Калебом ковчегов. Палуба представляла собой плоскость сечения, загроможденную каким-то странными постройками и машинами. Механизмы издавали тихие ритмичные звуки и шипение, среди которых изредка прорывались рассогласованные удары, отдающиеся в мелко вибрирующие под ногами плиты. Между машинами змеились разноцветные трубы, начиная от тонких, толщиной в руку, и заканчивая такими, куда можно было засунуть человека. Часть из них на акведуках взбегала наверх, где внутреннюю поверхность шара опоясывали несколько десятков террас. Еще выше террас через митраглас виднелись звезды. Из центра палубы почти до самой верхушки шара поднимался молочно-белая башня, от которой к террасам тянулись канаты. Присмотревшись повнимательней, можно было заметить, как по ним перемещаются какие-то цилиндрические штуковины. В нескольких местах башня утолщалась, на ней появлялись движущиеся элементы и загадочные знаки. Все здесь носило отпечаток функциональности, в устройстве фабрики не содержалось ни единого декоративного элемента из тех, что в изобилии присутствовали в ковчегах.
Но самое главное — даже отсюда было видно, что все здесь заполнено растениями. Они свисали через сетчатую ограду, обвивались вокруг протянутых от башни канатов, пытались взбираться по решетчатым шпангоутам, сходящимся на центральной башне. И это были не редкие лианы, цеплявшиеся за перекрытия куполов в ковчегах, а настоящие древесные монстры, на каждом из которых произрастали еще сотни симбионтов.
Последние несколько террас были обжиты. Растительности там было гораздо меньше, чем у дна. С канатов свисали заполненные барахлом сети, бочки и тюки. Сотни веревочных лестниц вели с одного каната на другой, а цилиндры, вроде тех, что сновали ниже, застыли на полпути.
— Вверх? — Калеб задрал голову.
Оттуда доносился приглушенный расстоянием и растительностью неровный гул.
Далия присоединилась к ханаанцу, разглядывая устройство фабрики. Даже если где-то в глубине генетически модифицированного леса и существовали проходы, добраться до террас, занятых амореями, будет проблематично.
— Попробуем подняться на десяток уровней выше на лифте, — успокоил спутников Чилдерман. — А с него переберемся на террасу. Дальше двинем своим ходом. Не думаю, что здесь все друг друга знают в лицо.
Чилдерман устремился к основанию башни, легко перепрыгивая через скопления труб.
Идти пришлось около часа. За это время Далия примерно рассчитала диаметр фабрики и присвистнула. В самой своей широкой части та превышала размеры Эрцету почти в два раза. И она никак не могла представить себе, что за сила способна перемещать эту махину по акватории.
Как и следовало ожидать, амореи не отличались аккуратностью. Вся нижняя палуба была загажена следами их пребывания на фабрике. На ней высились горы мусора, гниющего тряпья и водорослей. Местами попадались истлевшие трупы. Скопившийся за годы хлам местами сделал палубу непроходимой — мало кому захочется штурмовать воняющий холм, покрытый склизкими рыбными останками и облепленный полчищами мух. Проще было его обойти. К тому же из этой гадости тоже прорастали какие-то ползучие кусты и вид у них был достаточно странный.
Ближе к башне мусора стало меньше. Вокруг теперь высились прозрачные баки, заполненные где водой (или чем-то похожим), а где бродившей пузырями коричнево-сизой массой. Палубы под ногами теперь просто не было видно — все свободной пространство между баками занимали ветвящиеся трубы. Лишь вокруг башни оставалось кольцо свободного пространства шириной в десяток метров.
Ступив на него, Чилдерман остановился. Некоторое время он разглядывал стену башни перед собой. На первый взгляд она оставалась одинаковой на всем своем протяжении, но только не для пастыря.
Калеб сделал несколько шагов, приближаясь к пастырю. Под ботинком у него что-то тихо хрустнуло. Он сдвинул ногу назад и наклонился. На палубе среди бурых потеков резко выделалась светлая клякса. При ближайшем рассмотрении это оказались мелкие хрупкие осколки, сложившиеся в пятно овальной формы. Размер осколков не превышал и полногтя, а некоторые и вовсе были растерты в порошок.
Чидерман тем временем достиг стены и прикоснулся к ней. Участок перед ним сразу расцвел разноцветными логограммами. Чилдерман уверенно коснулся некоторых из них, и стена разошлась в стороны, открыв за собой темную пустоту.
Калеб как зачарованный продолжал рассматривать осколки. Чем дольше он на них смотрел, тем сильней в его голове заводился внутренний демон, раздирая чужие воспоминания на клочья и беспорядочно разбрасывая их по закоулкам мозга. На большинстве обрывков Калебу мерещились голубое небо и суматошное неясное движение...
— Заходите, — пастырь шагнул внутрь. — Калеб, мы торопимся!
Голос Чилдермана отогнал наваждение. Демон заткнулся, и Калеб поспешил к разверзнутой стене. Далия последовали за ним с некоторой опаской. Стоило им оказаться внутри, как створки сомкнулись, на мгновение погрузив людей в темноту. Но уже через секунду в потолке зажегся тусклый свет, а стена стала прозрачной.
— Добро пожаловать на борт аэрофабрики АЭТ-318, инспектор, — мелодичный женский голос возник из ниоткуда. — Пожалуйста, выберите пункт назначения.
На ставшей прозрачной стене появилась россыпь светящихся значков.
Чилдерман несколько раз прикоснулся к сенсорной панели, и значки исчезли, уступив место ветвящемуся как дерево меню из узких прямоугольников. Одновременно палуба за стеной медленно стала уходить вниз, а мимо лифта промелькнула первая терраса.
Пока зеленые террасы проплывали мимо, Чилдерман продолжал копаться в логограммах, переходя с одной ветки на другую.
Калеб, опершись на стену лифта, считал террасы. На сорок шестой движение прекратилось. Логограммы пропали, стена помутнела и отъехала в сторону. Калеб подошел к краю площадки и осторожно выглянул наружу. Дно шара осталось где-то далеко внизу, и огромные механизмы теперь казались разбросанными детьми игрушками.
Прямо перед Калебом вздрогнул и натянулся канат. При ближайшем рассмотрении эту штуку и канатом-то нельзя было назвать — светлая матовая поверхность не распадалась на волокна. Скорее это походило на материал, из которого создавали нити, удерживавшие ковчеги над океаном. Нить вздрогнула еще раз, Калеб поднял голову и обнаружил, что к лифту причалил цилиндр, нанизанный на нить.
Основание цилиндра распахнулась подобно лепесткам. Один из лепестков лег прямо на площадку лифта.
Не дожидаясь команды Чилдермана, Калеб ступил на лепесток и прошел в цилиндр. Изнутри его стены были прозрачными, отчего казалось, что висишь прямо в воздухе. Нить проходила через трубу, закрепленную прямо по оси транспорта. Пропустив вперед Далию, Чилдерман коснулся нарисованного на трубе значка, лепестки запахнулись и цилиндр стронулся с места.
Спустя полминуты его противоположное от башни основание тоже распалось на лепестки, выпуская пассажиров прямо на террасу.
Они сошли по решетчатому пандусу в море густой сочно-зеленой травы почти по пояс человека в высоту. Лианоподобные растения, распушившиеся вместо листьев вьющимися ростками, обвивали вертикальные балки и натянутую между ними сеть с крупными ячейками. Кое-где с потолка свисали странные механизмы, напоминающие дырчатые шары. Между ними пробивался приглушенный мертвенно-белый свет. Здесь было довольно прохладно, влажно и тихо, только где-то в глубине террасы раздавался механический шум
— Значит так, — Чилдерман оглядел своих спутников. — Сейчас мы на две террасы ниже тех, что занимают амореи. Запомните — никакого шума, никаких драк. Начнем погром — владелец печати может и сбежать. У меня нет желания рыскать по ковчегам еще полсотни лет. Поэтому сейчас главное сойти за местных. Полагаю, амореев достаточно много, чтобы они не знали друг друга в лицо. Находим местного главаря, отнимаем у него печать, разбираемся с Кипуром. И валим отсюда. Калеб, я вижу, у тебя глаза горят, но пойми — если мы унесем печать, с фабрики больше ни одна живая душа не выберется.
— Это почему же? — удивилась Далия.
— Потому что без печати инфразвуковой барьер они не снимут. А у него есть одна гадкая особенность — он отлично действует в обе стороны.
— То есть эти люди застрянут здесь навеки?
— Вас что-то не устраивает? — слова Чилдермана подняли Калебу настроение, и голос его весело и зло звенел.
— Навеки им застрять не удастся, — Чилдерман раздвинул лианы перед собой. — Без еды они долго не протянут, а жрать здесь кроме награбленного нечего.
Они углубились в заросли лиан. Уже через минуту ходьбы все промокли насквозь — гибкие зеленые плети лопались от малейшего давления, орошая все вокруг чуть зеленоватой жидкостью. Часть жидкость оставалась висеть в воздухе мелкодисперсной пылью из аэратов, налипавших на лицо и руки пахнущей свежестью пленкой. К тому же террасу устлали слои полураспавшихся растений. В этой густой слизи, прикрытой сверху живыми вьюнами, ловко прятались трубы снабжения, о которые постоянно приходилось спотыкаться.
Когда с Далии и Калеба уже текли потоки воды, а на одежде не осталось ни одного сухого места, обнаружилась вертикальная лестница между террасами. Увитая лианами, она почти сливалась с царящим вокруг зеленым хаосом.
Чилдерман оборвал покрывающие перекладины растения и первым полез наверх.
За ним поднялась Далия, а затем Калеб. Первый же взгляд вниз отбил у них желания оглядываться. Лестница оказалась сквозная и поднималась от дна шара до самого его верха. При взгляде вниз, ее люки казались бездонным колодцем, из которого во все стороны расползались извивающиеся ростки. Сорвись с такой — и считать костями перекладины придется долго.
Наверху Чилдерман знаками приказал Калебу и Далии затаиться.
Прислушавшись, сквозь монотонные гул вентиляции Калеб услышал человеческую речь. рядом переговаривались два или три человека.
— Сидите тут, — Чилдерман придержал Далию за плечо. — Мы управимся сами.
Калеб понял все без лишних слов. Вытащив меч из ножен, он пригнулся и тихо пошел на голоса, раздвигая перед собой лианы.
Через несколько шагов голоса зазвучали совсем рядом. Калеб собрался было подняться над травой и прикинуть, где стоят говорящие, но рядом вынырнул Чилдерман и знаками показал ему сидеть тихо.
— ...спрашивается — ну какого хера, чтоб его асаги зажрали, мы здесь торчим? — донесся до Калеба первый голос, молодой и ломающийся. — Здесь же все равно никого кроме нас нет. Ведь уже сколько раз наши вниз лазил — нет там ничего, кроме машин и травы. Ну скажи мне, Ганнибал, на кой ляд мы тогда тут торчим? Ведь не появится никто!
