В общем, после нашего прихода Вьетнам представлял собой все то же лоскутное одеяло из территорий, контролировавшихся различными силами — собственно, как и Бирма с Таиландом, как и Камбоджа с Лаосом — и как все это разрулить мы пока не представляли. В Лаосе французы так вообще отмочили. Как и по всему Индо-Китаю, после начала японской оккупации производство сельхозпродукции падало там год от года. И, чтобы хоть как-то компенсировать убытки и недостачу налогов, французская администрация начала побуждать местных крестьян высаживать опиумный мак, чтобы потом делать из него опиум для продажи на китайском рынке. Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли. Французам было пофиг и на китайское население, и на то, что лаосцы также привыкнут к легким деньгам (которых они особо и не видели — основная масса оседала у перекупщиков) и им потом будет трудно вернуться к праведному образу жизни. Получалось, что Золотой Треугольник — это порождение французского колониализма — в дальнейшем к этому способу генерации больших денег прибегали как местные крестьяне, так и многочисленные сепаратисты всех стран региона. Сейчас же дело дошло до того, что местные крестьяне практически перестали выращивать рис и кукурузу, и продовольствие потребовалось в эти районы завозить. (в РИ север Лаоса оставался основной опиумной житницей еще долгие годы).
И, напомню, вся эта лавина изменений в Центральной и Юго-Восточной Азии началась с желания спасти наших летчиков — в начале осени 1943 года один из наших высотников пропал где-то над Кореей — вот их и рванула спасать вся республика. Все ведь помнили о зверствах японцев во время Гражданской, вот и сейчас решили что с нашими летчиками будет так же. Все были о японцах плохого мнения, и это неудивительно.
Во время Гражданской войны японские интервенты держали на нашем Дальнем Востоке до ста тысяч войск, не считая помощи различным белогвардейским силам, прежде всего — атаману Семенову, который был по сути карманным протеже японцев. Причем японцы рассчитывали обосновываться там всерьез и надолго — скупали землю, рудники, рыбные промыслы, ну и конфискации с расстрелами — как без этого. Тем не менее, в 1922 японцам все-таки пришлось выводить свои войска — содержать дорого, а из-за советских партизан никакого приварка не было — и это несмотря на то, что поначалу японцы собирались 'пойти на любые жертвы, только бы не опоздать к дележу территории России, который произойдет после вмешательства США, Великобритании и Франции'.
Но уже с 1923 года стали рождаться планы 'разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал' и одновременно японцы раз за разом отклоняли советские предложения заключить договор о ненападении. Ну и под намеки о скорой войне с Советским союзом японцы получали ништяки от стран запада — кредиты, сырье и станки, доступ на рынки сбыта товаров. За войну с Советским Союзом выступали прежде всего молодые концерны — Ниссан, Ниссо и прочие, которым не досталось существенных кусков от китайского пирога, тогда как 'старички' сначала предлагали переварить Китай (который еще надо завоевать).
Но даже без начала войны японцы наносили нам ущерб — постоянная угроза заставляла советское руководство тратить значительные силы на наращивание войск и строительство укрепрайонов на Дальнем Востоке. Это помимо диверсантов, засылавшихся на нашу территорию из Маньчжурии. Японцы также постоянно наращивали силы — во второй половине тридцатых на китайский инцидент уходило только сорок процентов военных расходов, остальное — на строительство новых заводов, производство боеприпасов, техники и вооружений — одних только самолетов для одних только сухопутных сил к 1939 году производилось 1600 штук в год с дальнейшим увеличением — в 1943 вышли на 24 тысячи — для всех родов войск. Вдоль советско-маньчжурской границы строились многочисленные дороги, на побережье строились и расширялись порты, строились аэродромы — только к 1941 году в Маньчжурии их было уже 74, а всего аэродромных пунктов — то есть точек где самолеты могли как-то сесть, заправиться и взлететь — 287. В Корее — 53. Емкость казарм увеличилась до 800 тысяч человек.
Вооруженные конфликты у озера Хасан и на Халхинголе лишь подстегнули аппетиты военщины — 'нужно больше пушек' (а также танков, самолетов и вообще всего-всего) — был принят 'Пересмотренный план наращивания мощи сухопутных сил'. Причем — даже в ущерб войне в Китае — оттуда предполагалось вывести на север почти половину войск, и вообще две трети армии разместить именно в Маньчжурии — против СССР. Тем более что японцы вполне справедливо полагали, что китайцам существенно помогает держаться именно советская помощь — оружием, боеприпасами, советниками, кредитами — сотни орудий, тысячи пулеметов, сотни тысяч снарядов, сотни миллионов патронов — это было весомой добавкой к китайскому производству вооружений, а по самолетам — так и главной. И если победить СССР в небольшой войнушке — как в 1905 году — и заставить его отказаться от помощи Китаю, то потом можно будет победить и Китай — Англия ведь отказалась от помощи Китаю под давлением Японии в 1940 году, даже перекрыла бирманскую дорогу.
В июле 1941 года в Японии началась скрытая мобилизация — было призвано 900 тысяч резервистов, особое внимание уделялось людям со знанием русского языка, через порты Кореи ежедневно прибывало по 10 тысяч человек, к середине августа Квантунская армия насчитывала уже 850 тысяч человек, а еще войска в Корее, на Сахалине, десантные силы в Японии — всего более миллиона. Не считая армии Маньчжоу-Го и монгольских государств Внутреннего Китая.
И все лето и начало осени 1941 японцы были на низком старте — как говорили их политики — 'Нападение должно произойти тогда, когда Советский Союз, подобно спелой хурме, готов будет пасть на землю...'. И тем временем шла игра нервов — немцы давили на японцев чтобы те поскорее напали на СССР, японцы давили на СССР чтобы тот вывел войска с Дальнего Востока, а также передал (ну или продал за небольшую цену) Северный Сахалин, Камчатку и Приморье — губа не дура, брали на испуг (РИ). Но русские не испугались — послали японцев, напомнили о необходимости ликвидации концессий на Сахалине, а Китай тут вообще не причем — отдельная тема. Союз все не дозревал, и в октябре стало окончательно понятно что в этом году он так и не дозреет (в РИ это стало понятно в декабре, когда разворачивалось Контрнаступление под Москвой). Поэтому, оставив в Маньчжурии всего 6 дивизий (в РИ — 16, к 1 января 1942 их численность составила 1,1 миллиона человек без учета армии Маньчжоу-Го), японцы развернули против колоний Южных Морей 20 дивизий (в РИ — 10, в дальнейшем против СССР держали 40% дивизий) и прошли по юго-восточной Азии и Тихому океану победным маршем.
Но советское командование поддерживало группировку войск на Дальнем Востоке — в 1941 году убыло всего 10% дивизий, да и то в основном из-за Забайкалья, а не из Приморья (в РИ — 17%) и пятая часть бронетанковых частей (в РИ — треть). Причем к Смоленскому контрнаступлению (АИ) они не успели — все ждали нападения Японии. Оставшиеся силы постоянно пополнялись за счет призыва — ведь после таких оглушительных побед японцы могут быстро вернуть свои основные сухопутные силы.
Существенной силой был и японский флот, который только авианосцев имел десять штук. Всей этой мощи наш флот на Тихом океане мог противопоставить лишь 16 миноносцев, хотя — 85 подлодок могли серьезно нарушить судоходство вокруг японских островов, да и эскадрам нанести существенный ущерб. Но наличие крупных эскадр давало японцам возможность выбирать где высаживать десанты, нам же, соответственно, требовалось защищать все значимые участки для высадки, что требовало большего отвлечения сил. Ситуацию усугубляло то, что подходы приходилось защищать минами еще царских времен, которые уже довольно протухли — к 1943 году на подходах к Владивостоку уцелело только 10% поставленных в начале войны мин.
Не лучше обстояло дело и с войсками. К лету 1941 года Дальневосточный фронт насчитывал полмиллиона бойцов, 27 тысяч пулеметов, почти 5 тысяч орудий, 4 тысячи минометов, почти 3 тысячи легких танков и 1940 самолетов (еще 1053 самолета состояли на вооружении Тихоокеанского флота и Амурской речной флотилии), Забайкальский фронт — еще больше — всего на Дальнем востоке с учетом ПВО и флота находилось полтора миллиона человек (которых из-за японцев приходилось отвлекать от мирного труда !), но и этого было недостаточно — японцы ведь могли действовать по внутренним коммуникациям, тогда как советские войска держали границу с охватом Маньчжурии, что — снова — требовало защищать гораздо большие участки и затрудняло маневр силами.
До 1941 года на Дальнем Востоке было создано 12 укрепленных районов, летом началось строительство еще семи, включая Камчатский оборонительный район и укрепления, прикрывавшие наиболее уязвимые участки Транссибирской железнодорожной магистрали, которая на отдельных отрезках шла почти вдоль границы. Укрепления строили солдаты и гражданские жители. В июле 1941 года жители Хабаровска, используя только подручные средства и материалы, соорудили в нерабочее время 14-километровый противотанковый ров, всего же в 1941-1943 годах каждый житель Дальнего Востока в среднем одну неделю в месяц работал на строительстве оборонительных сооружений. Все подвалы каменных зданий, стоящих на перекрестках улиц, были переоборудованы в противотанковые и пулеметные доты, готовили бомбоубежища, только во Владивостоке их было выстроено 2303, а в Хабаровском крае — 7129, что позволяло одновременно укрыть более половины всего населения.
Готовились и к возможной оккупации — было создано 392 партизанских отряда общей численностью 15 тысяч человек, в тайге для них оборудовали секретные базы и тайники с оружием и продовольствием. В городах и поселках Дальнего Востока из стариков, имевших опыт подпольной работы в годы Гражданской войны, создавали законспирированные ячейки на случай японской оккупации.
И ждали. С самого начала войны все соединения и части первого эшелона советских войск на Дальнем Востоке были приведены к штатам военного времени и располагались не в казармах, а в заранее отрытых и подготовленных окопах. По ночам на боевых позициях дежурило 50% солдат и командиров. На огневых позициях стояли артиллерийские батареи, на аэродромах дежурили истребители, зенитные орудия противовоздушной обороны были готовы немедленно открыть огонь — слишком близко к границе находились важные но уязвимые объекты — города и железная дорога. Огромное напряжение людских сил. Тем более надо учитывать, что треть солдат 'тылового' Дальневосточного фронта составляли призывники старших возрастов, старше 40 лет, а на вооружении находилось устаревшее оружие с еще царских складов. Все танки были устаревших типов — БТ и Т-26. Плюс ко всему, войска питались по 'третьей тыловой норме' — 650 граммов хлеба в сутки, впроголодь. Немного выручали охота и рыбалка.
К тому же приходилось постоянно отправлять войска на запад — так, за два первых года войны с Дальнего Востока было переведено 400 тысяч бойцов, командиров и матросов (в РИ — 558 тысяч), в том числе 4 танковые дивизии, 19 авиаполков, 12 артиллерийских бригад, почти тысячу танков и 5 тысяч орудий и минометов. При этом только в Хабаровском крае и Приморье было мобилизовано 517 тысяч человек — половина всех работавших до войны в промышленности и сельском хозяйстве.
Причем весь 1942 год японцы устраивали провокации — зафиксировано 229 нарушений наземных границ и 82 — воздушных, задержано 222 шпиона, в 1943 эти цифры были перекрыты уже за первые пять месяцев.
В мае 1943 после захвата немцами и турками Кавказа японцы решили что 'хурма дозрела'. Тем более что только что завершилась Вторая Гавайская Битва, в которой авианосный флот США потерпел сокрушительное поражение, потеряв пять авианосцев в самих боях у островов и еще три при отступлении к Тихоокеанскому побережью США, когда недобитков нагнал авианосный флот Японии и устроил настоящую бойню — по оценкам как японцев, так и американцев, США потребуется год чтобы собрать новую флотилию. 'Должны успеть' — решили японцы и навалились на Китай. К августу с Китаем как значимой силой было в основном покончено. Настала очередь СССР.
ГЛАВА 19.
Собственно, планы нападения на Советский Союз японцы составляли с начала 20х годов, корректируя их в зависимости от изменяющегося соотношения сил и целей. Наиболее масштабным был план Кантокутэн — 'специальные маневры Квантунской армии', по которому в конце августа 1941 года силами 34 дивизий предполагалось захватить Владивосток, Хабаровск, Петропавловск-Камчатский и выйти к Байкалу к середине октября (а вообще разграничительной линией с немецкими войсками становилась параллель Омска).
Сейчас этот план и был взят за основу, разве что японцы переписали его с учетом своих возросших возможностей, благо что Квантунская армия сделала из Маньчжурии арсенал по производству оружия и боеприпасов — Харбин, Гирин, Чаньчунь и многие другие города имели множество заводов и фабрик, производивших вооружение, в том числе самолеты, грузовики, орудия и танки. Добыча нефти и производство синтетического топлива, урожаи в десятки миллионов тонн в год позволяли квантунцам воевать бесконечно долго, практически до исчерпания их сил или сил врагов. Да и численность армии также возросла.
Прежде всего — сухопутные войска, сосредоточенные в Маньчжурии, составляли уже не один, а два с половиной миллиона человек, у которых на вооружении было порядка тридцати тысяч орудий и минометов. Это против пятисот тысяч человек на Дальневосточный и Забайкальский фронты РККА — с падением Кавказа с Дальнего востока изымали все что можно и даже что нельзя, оголив многие участки границы и оставив там лишь отряды прикрытия, а оставшиеся войска сосредоточив в УРах вокруг крупных городов — чтобы уж 'если начнется' — сберечь хоть что-то.
По технике также были существенные изменения. Например — танки. 15-тонный Чи-ха оказывал удельное давление на грунт даже меньше чем 10-тонный Т-26, а пушка калибром 57 миллиметров позволяла давить пулеметные гнезда и ДОТы — снаряд нес 230 грамм взрывчатки вместо, например, 120 грамм в наших сорокопятках. Правда, броня в 25 миллиметров была слабовата — только против 37-миллиметровок. 7-тонный Ха-го имел ту же проходимость что и Чи-ха, но в остальном уступал — и броня 12 миллиметров, и пучшонка — 37. Развитие Чи-ха — Шинхото Чи-Ха — имел уже длинноствольную пушку калибра 47 миллиметров — для борьбы с легкими танками. 19-тонный Чи-ну был танком уже следующего класса — лобовая броня 50 миллиметров, пушка калибра 75 миллиметров — все как у Т-34, которых на Дальнем Востоке не было, а по удельному давлению на грунт сравним с Т-26. То есть по характеристикам японские танки в регионе не уступали советским, а по количеству — превосходили — если у РККА к лету 1943 там оставалось менее тысячи танков — остальные были переброшены на запад, то у японцев их было более пяти тысяч — если считать всякую плавающую и ползающую мелочь. А ее надо было считать — в соответствии с характером местности — горы, реки, болота — японцы и клепали свою легкую технику, которая могла пролезть через самые сложные участки и провезти на себе не только свое вооружение, но и пехоту — к 1943 году японцы научились просачиваться не только пехотой, но и бронетехникой, появление которой в тылу, где нет противотанковых орудий, могло принести много бед.
